Императорские гаремы вызывают в воображении образы чувственных наложниц, находящихся под присмотром озлобленных женоподобных евнухов, и сексуально ненасытных императоров и принцев. Однако истинное положение вещей в императорских гаремах Китая и Османской империи было в значительной степени больше связано с властью, чем с сексом.

Арабское слово харам — по-русски «гарем» — символизирует изолированную от внешнего мира жизнь и полную внутренних противоречий обитель для женщин, заточенных внутри неприступных стен. Последний гарем в Турции прекратил свое существование в 1909 г. Из многих десятков тысяч наложниц, которых поглотили гаремы за столетия выполнения отведенной им роли, самой известной — турки, возможно, предпочли бы эпитет «позорная» — оказалась жившая в XVI в. женщина, которая вошла в историю как Роксолана, или «русская».

Роксолана была умной и честолюбивой красавицей, миниатюрной и энергичной, с вздернутым носиком и искрометным взглядом. Согласно польской литературной традиции, ее звали Александра Лисовская, она была дочерью обедневшего православного священника из городка Рогатин в Карпатских горах на территории современной Украины. В соответствии с этой версией, она попала в плен во время набега татар, которые впоследствии продали девушку Великому визирю Ибрагиму-паше, позднее подарившему ее Сулейману — возможно, величайшему султану Османской империи. Больше о ее происхождении, семье, детстве или образовании нам ничего не известно. Жизнь Роксоланы как исторической личности началась лишь в 1526 г., когда она, попав в гарем, спровоцировала на драку первую наложницу Сулеймана, и та расцарапала ей лицо.

Намеренно уступив в драке сопернице, Роксолана одержала одну из самых блестящих стратегических побед. Она уже была второй кадин, или султанской наложницей, но черкешенка Гюльбахар Махидевран — первая кадин и мать принца Мустафы, наследника престола — оказалась непреодолимым препятствием на ее пути к тому, чтобы стать первой наложницей Сулеймана. В ходе ссоры Роксолана спровоцировала Гюльбахар применить силу, тем самым заманив соперницу в ловушку. Та вцепилась Роксолане в волосы и расцарапала ей щеки ногтями, обезобразив на некоторое время ее красивое лицо.

Однако победа Гюльбахар оказалась пирровой. Хотя Роксолана вынудила ее начать драку, она знала, что по строгим правилам гарема Гюльбахар нельзя было распускать руки, потому что за это ее могли оттуда изгнать. Поэтому, когда соперница в ярости на нее напала, Роксолана не стала сопротивляться.

Однако позже она жестоко отомстила Гюльбахар. В течение нескольких дней после ссоры Роксолана отвергала приглашения Сулеймана под предлогом того, что ее изуродовали. Султан был настолько потрясен и взбешен, что изгнал Гюльбахар из гарема. Почти сразу же после этого Роксолана заняла ее место первой кадин.

Хоть Роксолану отличала пленительная красота, ее быстрый взлет к самому высокому положению в гареме Сулеймана был поразителен: он свидетельствовал о ее уме, целеустремленности и присутствии духа. В гареме султана жили триста наложниц, яростно соперничавших друг с другом, поскольку ставки были слишком высоки. Положение наложниц было далеко не одинаковым. Большинство из них проводили тоскливые дни за мытьем полов и выполняли другие нелегкие обязанности. В самом тяжелом положении находились чернокожие женщины: на их долю выпадала наиболее трудная и грязная работа. Белые женщины, такие как Роксолана, выполняли многие другие функции — от ведения счетов до приготовления кофе.

Гарем располагался в старом дворце султана, там царила строгая иерархия, все соблюдали сложные правила поведения. Господствующее положение — в соответствии с известной истиной, гласящей о том, что жены меняются, а матери остаются навсегда, — занимала Хафса Хатун, носившая титул валиде-султан («мать султана»). В иерархии власти всей империи она занимала второе место, уступая лишь сыну, а в старом дворце ее власть не имела ограничений. Но ее отношения с наложницами сына не отличались ни близостью, ни доверительностью. Хафса-султан общалась с этими женщинами, которые завидовали ей, ненавидели ее и плели против нее заговоры, через кизляра-агу, своего непосредственного подчиненного, которого называли «генералом девушек» и который командовал чернокожими евнухами. По сути, обитательницами гарема правили эта пожилая женщина и кастрированный нубиец.

Однако кизляр-ага был слишком занят делами, связанными с управлением империей, и не мог уделять достаточно времени проблемам, возникавшим в гареме, поэтому он поручал их решение другим евнухам. Эти мужчины в свою очередь сотрудничали с теми наложницами, которые исполняли в гареме функции подлинных надсмотрщиц. Управительница, казначей, хранительница драгоценностей и ответственная за чтение Корана женщина обычно выбирались из немолодых честолюбивых наложниц, которые практически не имели шанса вернуть себе расположение султана и с радостью брали на себя властные функции, позволявшие им укреплять свои позиции по отношению к другим наложницам.

Гарем представлял собой сложное, полное опасностей, закрытое сообщество, изолированное от внешнего мира и даже от самого султана и его окружения, которое располагалось в отдельных внутренних помещениях дворца султана. Обитавшие в гареме женщины и евнухи представляли самые разные этнические и расовые группы — там жили русские, черкесы, татары, греки, сербы, итальянцы, нубийцы и эфиопы. Многие из них исповедовали христианство. Мусульман там не было, поскольку закон запрещал обращать их в рабство. Все обитатели гарема оставались бесправными заложниками этого исключительно сложного сообщества, содержание которого требовало огромных финансовых и людских затрат, а цель существования состояла в удовлетворении похоти и гордости султана. Члены этого сообщества очень быстро постигали роли, которые им предстояло исполнять.

Однако это постижение ни в коей мере не примиряло наложниц с условиями их существования. Они постоянно ссорились и бранились между собой, соперничая в борьбе за внимание тех, кто был облечен в гареме властью, — кизляра-аги, валиде-султан и управительниц каждого подразделения. Наложниц насильно отрывали от их больших семей, увозили из нищих деревень. Там они могли бы выйти замуж и растить детей. А в гареме, где их окружали лишь женщины и евнухи, лишь при встрече с султаном они могли получить выход собственной сексуальной страсти. Однако тот выбирал для таких встреч лишь самых лучших наложниц, и потому остальные нескончаемо долго испытывали сильное сексуальное томление. Считалось, что в ожидании приглашения султана наложницы должны были подавлять сексуальные желания или направлять сексуальную энергию на возвышенные цели.

Некоторые из заточенных в гареме женщин так и делали. Другие — сознательно или по-иному — обращались к подругам с просьбой о сексуальном удовлетворении под видом массажа с использованием ароматических масел, расчесывания и укладки волос, а также других процедур, связанных с уходом за телом и прихорашиванием.

Наложницы, которые не могли выдержать отсутствия близости с мужчиной, иногда, рискуя жизнью и если подворачивалась возможность, подкупали евнухов с тем, чтобы те тайно сводили их в их покоях с полноценными и неболтливыми мужчинами. Известны случаи, когда удовлетворять наложниц пытались сами евнухи. Несмотря на то что они были кастратами, сексуальная страсть продолжала горячить их кровь. Поэтому некоторые евнухи затевали сексуальные игры с женщинами, которых они прекрасно знали и которые были единственными существами на земле, не позволявшими себе над ними издеваться. Они старались изо всех сил — эти отчаянные любовники в безнадежности своей любви.

Помимо сексуальной неудовлетворенности, другой проблемой, связанной с жизнью в гареме, были регулярные страдания, вызывавшиеся коллективными месячными наложниц. Каждый месяц в течение недели их феромоны взывали к остальным и отвечали друг другу взаимностью, устанавливая общий цикл. И тогда гарем оглашался стонами сотен женщин, которые на это время становились еще тоскливее и раздражительнее, чем обычно.

Но некоторые обстоятельства беспокоили нежеланных для султана наложниц гораздо больше полового воздержания. Они по секрету пересказывали друг другу страшные истории о женщинах, которых кизляр-ага и его подручные темными ночами тайно уводили к Босфору, а потом, запихнув в мешок и привязав к ногам камень, топили в море. По одной мрачной версии, какой-то ныряльщик как-то решил найти сокровища затонувшего корабля, но вместо них обнаружил на дне морском множество ритмично покачивавшихся мешков — саванов мертвых женщин, отнесенных течением к скалам.

Если наложница перечила евнухам, оскорбляла их или не повиновалась, они тоже могли представлять для нее опасность. Похищенные в детстве и искалеченные до наступления половой зрелости, эти люди пережили жесточайшее испытание: от варварской операции погибало более 90 процентов тех, кто подвергался оскоплению. Хоть интенсивная подготовка к выполнению обязанностей в гареме притупляла воспоминания евнухов о семье и культуре их народов, к своему положению они относились в лучшем случае двойственно. С одной стороны, они могли рассчитывать на продвижение по службе и рост материального благосостояния, с другой — их постоянно мучило осознание собственной ущербности и то, что большинство людей боялись и избегали их как мужбубов, мужчин без полового члена, и презирали за черный цвет кожи.

Большинство обольстительных и цветущих наложниц стремились приглянуться султану. Если это происходило, он бросал избраннице богато расшитый носовой платок — знак расположения, которое могло изменить ее жизнь.

Женщину, которой улыбнулась такая удача, отселяли от других наложниц в отдельное помещение и выделяли ей личных рабов. После этого служители гарема купали ее, делали ей массаж, умащивали ее тело благовониями, а потом брили. Далее следовали расчесывание и укладка волос, а также чистка и полировка ногтей.

Затем слуги одевали ее в изысканное белье и великолепные одежды. После этого ей надлежало ждать. Пригласит ли ее султан к себе в спальные покои? А если пригласит, сможет ли она околдовать его с помощью своей женской магии? Покорить его сердце и стать его возлюбленной? Или — предел мечтаний — зачать от него сына, благодаря которому она в один прекрасный день вознесется на недосягаемую высоту, став вапиде-султан?

Иногда султан вообще забывал, что та или иная женщина привлекала его внимание. Тогда забытая наложница лишалась всех богатых нарядов, отдельных комнат и возвращалась в переполненные общие покои, которые недавно с ликованием покидала. По мере того как шли годы и надежды наложницы увядали, у нее возникало лишь одно новое стремление: перейти в старый сераль, где ей могли бы позволить выйти замуж и покинуть дворец.

Но некоторым наложницам несказанно везло: султан помнил их и желал близости с ними. Каждая из них при этом испытывала более или менее сходные ощущения: темной ночью чернокожий евнух провожал ее до спальных покоев султана на женской половине его дворца, которые постоянно были готовы для визита правителя. Там всегда царила тишина. Никто не должен был знать, какую именно женщину выбрал для себя султан и когда он ее соблазнил (или — если та хорошо усвоила соответствующие уроки — она его соблазнила).

Наложница приближалась к изножью кровати, на которой лежал ожидавший ее султан. Всем видом демонстрируя покорность повелителю, она поднимала у него в ногах покрывало. Потом, следуя заведенной традиции, на животе осторожно проскальзывала под него и медленно придвигалась к султану с боку, опираясь при этом на локти и колени.

Но даже в эти моменты наложница с султаном оставались не в полной темноте и не в полном одиночестве: две пожилые чернокожие женщины по очереди охраняли вход в спальные покои, постоянно подливая масло в светильники. В их присутствии проходила ночь любви, причем новая избранница всеми силами старалась угодить повелителю. Обычно она была девственницей, но ее сожительницы по гарему и учителя-евнухи перед этим тратили немало сил, чтобы обучить ее искусству эротических наслаждений — ведь главным предназначением наложницы было ублажение повелителя. На следующее утро султан награждал ее за доставленное удовольствие, оставляя ей свои одеяния, в карманах которых лежали деньги. Позже, выражая признательность, он мог посылать ей дополнительные подарки.

Если наложнице выпадало счастье забеременеть, она становилась султаншей, и тогда ее будущее было обеспечено. А если ребенок оказывался мальчиком и становился наследником престола, она мечтала о том дне, когда сможет править как вал и де-султан.

Роксолана попала в неведомый, странный и загадочный мир гарема еще совсем юной и по большому счету непрактичной девушкой. В отличие от многих других наложниц, она не тяготилась уготованной ей судьбой. В серале ее звали Хюррем, что значит «веселая», потому что ее звонкий как колокольчик смех звучал даже в присутствии султана. Она сразу же влилась в жизнь султанского дворца и гарема. С самого начала Роксолана прельстила молодого Сулеймана, хоть этого было недостаточно, чтобы сместить Гюльбахар — его первую кадин и мать его бесспорного наследника, принца Мустафы.

Когда Роксолана одержала победу в поединке с Гюльбахар, которую Сулейман изгнал из гарема, она была значительно моложе тридцатилетнего султана. Однако он предпочел встречаться только с Роксоланой, и это решение оказалось неслыханным, поскольку в распоряжении императора были сотни доступных женщин. Сулейман пошел еще дальше: он выдал замуж самых привлекательных женщин гарема, стремясь предотвратить соблазн и ослабить ревность Роксоланы. Спустя годы иноземный наблюдатель поражался тому, что «он так сильно ее любит и столь ревностно хранит ей верность, что все его подданные… говорят, что она его околдовала, и называют ее… ведьмой»¹². И действительно, верность Сулеймана одной женщине была уникальным явлением среди султанов Османской империи.

Роксолана не обращала внимания на то, что у многих вызывала неприязнь. Миллионы турок могли ненавидеть ее, сколько им заблагорассудится, но она дорожила мнением одного-единственного человека — обожавшего ее султана Сулеймана. Существовало лишь одно обстоятельство, которое Роксолана была не в силах изменить: Мустафа, сын опальной Гюльбахар, продолжал оставаться султанским наследником.