Глава 4

Мэтт заметил, что Мелисса как-то странно на него посмотрела по пути в кабину. Впрочем, ничего удивительного, ведь ему раньше никогда не приходило в голову использовать этот большой и шикарный самолет для свиданий с женщинами. Обычно для этих целей он брал легкомоторную «сессну», ее вполне хватало для того, чтобы произвести должный эффект. Однако в случае с Клэр ему хотелось большего: не только произвести впечатление, но и ошеломить.

Самолет компании как нельзя лучше подходил для этой цели. Внутренняя отделка салона и широкий выбор напитков в баре подготовят Клэр к следующему этапу. Вот только самому Мэтту пришлось немало потрудиться, чтобы выбросить из головы всякие сексуальные фантазии.

Улыбнувшись, он протянул Клэр бокал.

– Шампанское, – объяснил он, когда она непонимающе посмотрела на бокал. – Мы скоро взлетаем.

Видно было, что она судорожно думала, как ей поступить: взять бокал или попытаться поскорее выскользнуть из самолета, пока оставалась такая возможность. Ее нервозность удивила Мэтта. Во время их последнего разговора в «Сладкоежке» Клэр была куда более уверенной в себе и даже не боялась атаковать первой. Впрочем, тогда она чувствовала себя хозяйкой положения, поскольку находилась на своей территории. Теперь же все поменялось, и Мэтт планировал извлечь максимум из этой выгодной для себя ситуации.

Самолет начал набирать высоту, Клэр опустила взгляд и руками обхватила колени. На ее лице читалось нескрываемое волнение, поэтому Мэтт еще раз протянул ей бокал:

– Возьми, это тебя слегка успокоит.

– Со мной все в порядке, – запротестовала Клэр, но едва не вскрикнула от страха, когда раздался шум от убираемых шасси.

Затем взяла бокал и сделала глоток, стараясь не смотреть на Мэтта.

– Я могу принести тебе что-нибудь покрепче, – предложил он.

Клэр сузила глаза и недовольно посмотрела на него. Ничего, главное, что она вроде бы не собиралась падать в обморок.

– Спасибо, не нужно. Шампанское, как это ни банально, меня вполне устраивает, – ответила Клэр.

Мэтт устроился напротив нее и подвинул к ней тарелку с сырами и фруктами.

– Попробуй шампанское с виноградом. Они из одного района и прекрасно сочетаются друг с другом.

Клэр не только не последовала его совету, но даже не посмотрела на тарелку.

– Скажи мне, Мэтт, чего ты всем этим хочешь добиться? – спросила она, наклоняясь к нему.

– Прости?

– Шампанское, фрукты, личный самолет, в конце концов. Столько всего, когда ты уже заплатил двадцать тысяч долларов за свидание. Слишком много усилий.

– Ничего подобного! Обычное дело, – усмехнулся Мэтт.

– Ерунда. Послушай, Мэтт, я уже поняла, что у тебя много, очень много денег. Я и раньше это знала. Так зачем тебе понадобилось устраивать все это представление?

– Значит, по-твоему, такова моя цель?

– Очевидно, да. Только всего этого тебе не нужно. – Клэр обвела рукой салон самолета, и взгляд ее остановился на ведерке со льдом, где лежала бутылка шампанского. – Ты ведь раньше ненавидел подобные вещи. Претенциозность, ненужную расточительность. А с журналисткой как ты себя вел? Она лебезила перед тобой, а ты позволял ей это делать.

Мэтт отпил шампанского и позволил себе посмаковать его, прежде чем ответить.

– Звучит, будто ты ревнуешь, – небрежно заметил он.

Клэр замерла, и на лице у нее появилось удивление, словно возможность такого вывода показалась ей странной. Она сделала еще один глоток.

– Скорее мне было противно за этим наблюдать, вот и все. – Клэр покачала головой. – Я пытаюсь понять, зачем тебе все это?

Он поставил бокал и наклонился к ней:

– Скажи мне, Клэр, что тебя удивляет в этой ситуации? Ты говоришь, что знала о моих деньгах. Для тебя не секрет, сколько я заплатил за свидание с тобой. Все это… – Мэтт повторил ее движение и тоже обвел салон рукой, – не должно тебя удивлять.

– Но ты мог бы повести меня на свидание в «Луну» в Пало-Верде. Мне бы этого вполне хватило. Я бы осталась довольна. Потратил бы там пару сотен долларов, дал бы щедрые чаевые.

И это бы удовлетворило твое любопытство?

– Мое любопытство? Что ты хочешь этим сказать?

– Только не говори, что тебе не интересно узнать, как я живу. Узнать, какой бы стала твоя жизнь, если бы мы не расстались.

– Считаешь, меня интересуют твои деньги и твой стиль жизни? – Клэр посмотрела на него круглыми от удивления глазами и отрицательно покачала головой. – Боже, да ты… Что за бред! Прости, но другого слова я не нахожу.

– Ладно, – кивнул Мэтт. – Хочешь притворяться, что это не так, – пожалуйста. Я знаю твою навязчивую идею. Ты все время обвиняешь меня в том, будто я пытаюсь отомстить тебе.

Клэр скривила губы:

– Просто я стараюсь понять твои поступки. Ты тратишь уйму денег, и я хочу разобраться с какой целью.

– Женщинам нравится, когда на них тратят деньги. Многим женщинам.

– Тебе это твой личный опыт говорит? Показуха помогает тебе их завоевывать?

Мэтт усмехнулся. Пусть возмущается, но он видел выражение лица Клэр, когда она вышла из лимузина. Самолет произвел на нее сильное впечатление, хотя ей и не хотелось этого признавать.

– Ты удивишься, узнав, насколько хорошо показуха, как ты выразилась, действует на женщин. – Мэтт улыбнулся, даже не стараясь скрыть своего удовлетворения.

Клэр в ответ покачала головой, а потом внимательно посмотрела на него. Глаза у нее погрустнели, а гнев куда-то пропал.

– Меня удивляет то, что ты получаешь от этого удовольствие, – проговорила она тихим голосом, и выражение ее лица сделалось непроницаемым. – Тот Мэтт, которого я знала… он не терпел притворства и снобизма. Не могу себе представить, что тебе нравится общаться с людьми, которые находятся рядом с тобой только из-за твоих денег. Мне казалось, ты и пяти минут не смог бы провести с ними. А уж ночь тем более.

В словах Клэр послышалось сожаление. Бесспорно, она была права.

Среди друзей и сотрудников Мэтт не терпел людей, главной целью которых были деньги. Если человек думал о карьерном росте больше, чем о самой работе, то ему сразу же указывали на дверь. Тогда почему в личной жизни он не придерживался такого же принципа? Единственный ответ, который приходил на ум, – его не так заботила личная жизнь, как работа. Успех компании находился для него на первом месте, а женщины не имели особого значения.