Действительно, карета остановилась, и ливрейный лакей распахнул дверцу, помогая гостям выйти.

Палаццо Веккьо блистал. Внутри – еще ярче, чем снаружи. Чарити затаила дыхание. Хотя она действительно уже провела во Флоренции больше месяца и успела посетить почти все достопримечательности, в палаццо Веккьо она пока что не была ни разу.

Старинное здание казалось Чарити настоящей драгоценностью. Какие только имена оно не сменило на своем веку! Этот дом назывался Новым дворцом и Палаццо дела Синьория – когда правители коммуны во Флоренции объявили себя синьорами, – и Палаццо Дукале – резиденцией герцога, и лишь после этого, кажется, в шестнадцатом веке, когда герцог предпочел переехать в палаццо Питти, стал называться Старым дворцом – палаццо Веккьо. Это безупречное творение Арнольфо ди Камбио по-прежнему поражало своим величием.

– Какой интересный казус, – прошептал на ухо дочери лорд Эверетт, пока они стояли на лестнице в толпе гостей, ожидая, пока назовут их имена и представят новому королю. – Людовик Бурбон, принявший корону из рук Бонапарта, празднует свое воцарение в зале Пятисот, где заседало Народное Собрание.

– Папа, я отлично знаю историю. И сейчас я просто не хочу об этом думать.

Зал Пятисот, ярко освещенный тысячами свечей, ослеплял. Бесценные фрески, повествующие о славной истории Флоренции, казались совершенно живыми, а великолепный мраморный пол сверкал, словно водная гладь в тихое утро. Ровно напротив входа восседал разряженный, как петух, Людовик I Бурбон. Двадцатисемилетний правитель только что придуманного королевства Этрурия, брошенного ему под ноги, как кость собаке; женатый на своей кузине Марии-Луизе, дочери Карла IV, которому, можно сказать, духовно наследовал – в основном, в отсутствии духа, – этот молодой человек не производил особого впечатления. Несмотря на ухищрения придворных куаферов, его соломенно-рыжие волосы торчали в разные стороны, а выражение вытянутого лица (вялый подбородок, пухлые губы, крупный нос и глаза чуть навыкате) было растерянным. Людовик не блистал умом и никогда ничем особенным не выделялся. И тем не менее сегодня он стал хозяином праздника – самого большого праздника Флоренции.

Глядя на короля, Чарити не могла не улыбнуться.

– Папа, а еще пикантней то, что получил он свою корону из рук человека, участвовшего в свержении его родственников с престола Франции.

– Не будем уж вспоминать о святотатственной казни, – пробормотал лорд Эверетт.

– Да, не будем о грустном. – Чарити осмотрелась. – Ты видишь того, ради встречи с кем ты здесь?

– Пока нет.

– А я вижу Сесили. Проводи меня к ней.

Сесили Месса, дочь банкира Джироламо Месса, с искренней радостью приветствовала подругу. Черноволосая, маленького роста, юркая и живая, она напоминала лесного эльфа. И белый цвет шел ей даже больше, чем Чарити, подчеркивая броскую, слегка резковатую красоту итальянки.

– Чудесно выглядишь, – улыбнулась Чарити.

– А ты вообще сказочно хороша, – вернула комплимент Сесили. – Пойдем, Мария и Лидия устроились поближе к освежающим напиткам. Скоро здесь будет так жарко, что придется бежать во внутренний дворик.

– Туда, где «Давид»?

– Кто такой Давид?

– Сесили! «Давид» работы Микеланджело.

– Ах, этот «Давид»!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.