Она пробежалась пальцами по его груди.

– Похоже, у тебя на все найдется ответ. Как тебе удалось стать таким умным?

Он притянул ее к себе и на этот раз поцеловал крепче.

– Я найду ответ на любой вопрос ради тебя и твоей большой удобной кровати. Ради этого я готов даже спуститься в подземный мир и сразиться с самим Владетелем.

Кэлен прижалась к его плечу – совсем как в тот день, когда они впервые встретились и ее преследовал квод. Казалось, это было много лет назад, хотя прошло всего несколько месяцев. Но того, что им пришлось пережить, хватило бы на целую жизнь, и Кэлен уже устала от бесконечного страха, сражений и погони. Это просто нечестно – только подумаешь, что все уже позади, как все начинается сызнова.

Кэлен мысленно одернула себя. Нельзя так смотреть на вещи! Это значит думать о задаче, а не о решении. Надо увидеть задачу такой, какая она сейчас, а не сравнивать ее с прошлыми испытаниями.

– Может, на этот раз все будет проще, – вслух сказала она. – Сделаем, как ты говоришь, узнаем, что от нас требуется, а потом быстренько покончим с этим. – Она поцеловала его в шею. – Пожалуй, нам лучше отправляться; если я останусь здесь еще хоть на минуту, моя большая удобная кровать нам уже не понадобится.

Они покинули тишину дома духов и, взявшись за руки, углубились в темные узкие проходы между хижинами. Когда Ричард держал ее за руку, Кэлен чувствовала себя увереннее. Так было с самого первого дня, когда они встретились и Ричард протянул ей руку, предложив свою помощь и дружбу. Никто никогда еще не протягивал ей руки: люди панически боялись Исповедниц. Как ей хотелось бы, чтобы все неприятности кончились и они с Ричардом зажили бы мирной спокойной жизнью! И могли бы браться за руки, когда пожелают, а не когда надо будет опять куда-то бежать.

С каждым шагом музыка, разговоры, веселые крики детей становились все громче. На площадке в центре деревни ярко полыхали костры. Музыканты, устроившись под навесом из травы, отчаянно колотили в барабаны и водили палками вверх-вниз по шершавой поверхности боддов. Громкая музыка слышна была, вероятно, далеко за пределами деревни. Танцоры в специальных костюмах кружились вокруг костров, то подпрыгивая, то приседая все вместе. На кострах готовилась еда, и в воздухе разносился соблазнительный аромат.

Кэлен и Ричард пробились сквозь толпу, туда, где горели самые большие костры. Здесь было даже жарковато. По случаю праздника мужчины надели самые лучшие шкуры, а женщины – самые яркие платья. Волосы у всех были, разумеется, обильно вымазаны свежей грязью. Девушки разносили лепешки из тавы, жареный перец, фасоль и лук, капусту и огурцы, мясо и рыбу. На празднике в честь встречи с духами предков веселилась вся деревня.

Навстречу Кэлен и Ричарду вышел Савидлин и повел их к небольшому возвышению, предназначенному для старейшин. На плечах у него была соответствующая его положению шкура койота. Птичий Человек и другие старейшины приветствовали вновь прибывших улыбками и кивками. Как только Ричард уселся, скрестив ноги, ему тут же поднесли плетеную корзину и блюдо с едой. Кэлен и Ричард разломили лепешки, обернули их перцем и начали есть, следя за тем, чтобы, согласно обычаю, подносить пищу ко рту только правой рукой. Мальчик поставил перед ними глиняные кружки и кувшин с водой, настоянной на душистых травах.

Убедившись, что гости устроились как полагается, Птичий Человек подал знак нескольким женщинам, стоявшим неподалеку. Кэлен знала, что это значит. Этим женщинам было доверено приготовление особого блюда. Одна из них приблизилась, держа на голове деревянный поднос, на котором были аккуратно разложены куски вяленого мяса. Ричард спокойно смотрел на нее, ничем не выдавая своих чувств.

Если он откажется есть, сборища не будет, подумала Кэлен. Тем более что это не просто мясо. Впрочем, она знала, что Ричард выполнит все требования старейшин.

Женщина сняла с головы поднос и протянула его сначала Птичьему Человеку, а потом и остальным старейшинам. После того, как каждый взял по кусочку, мясо было предложено их женам. Потом женщина протянула поднос Ричарду. Какое-то мгновение он помедлил, а потом взял один из самых больших ломтей, но не начал есть, пока женщина не предложила мясо Кэлен и не получила отказ.

– Я знаю, что для тебя это нелегко, Ричард-с-Характером, – сказал Птичий Человек, – но это необходимо, чтобы узнать намерения наших врагов.

Ричард откусил большой кусок мяса.

– Нельзя сворачивать с выбранного пути. – Он прожевал мясо, потом проглотил. Лицо его оставалось по-прежнему бесстрастным. Глаза смотрели куда-то вдаль. – Кто это был?

Птичий Человек ответил не сразу:

– Тот, кого ты убил.

– Понятно.

Он откусил еще. Ричард выбрал самый большой ломтик и намеревался съесть его целиком, чтобы доказать старейшинам необходимость созвать сборище даже вопреки предостережению духов.

Он смотрел на танцоров и жевал, запивая каждый кусок водой из кружки. Возвышение для старейшин было островком молчания посреди всеобщего веселья.

Внезапно Ричард перестал жевать. Его глаза расширились. Он выпрямился и быстро повернулся к старейшинам:

– Где Чандален?

Они уставились на него и непонимающе переглянулись. Ричард вскочил на ноги:

– Где Чандален?

– Где-то здесь, – отозвался наконец Птичий Человек.

– Найдите его! Немедленно! И приведите сюда!

Птичий Человек отправил одного из охотников на поиски. Ричард соскочил с возвышения и, отыскав женщину с подносом, взял еще один кусок мяса. Кэлен наклонилась к Птичьему Человеку:

– Вы понимаете, что с ним происходит?

Тот степенно кивнул:

– Его посетило видение; видение, вызванное плотью врага. Такое случается. Вот почему мы делаем это – чтобы проникнуть в тайные замыслы наших врагов.

Ричард в нетерпении расхаживал туда-сюда перед возвышением.

– Что с тобой? – спросила Кэлен. – Что ты увидел?

Он на мгновение остановился. Лицо его было тревожным.

– Опасность, – лаконично ответил Ричард и снова принялся мерить шагами землю. Кэлен поинтересовалась, какая именно опасность, но он, похоже, даже не услышал вопроса.

Наконец посланец вернулся. За ним шел Чандален и его люди.

– Зачем ты позвал меня, Ричард-с-Характером?

– Попробуй это. – Ричард протянул ему мясо. – Попробуй и скажи, что ты видишь.

Чандален посмотрел Ричарду в глаза и взял мясо. Ричард положил в рот остатки своего ломтика и вновь принялся расхаживать взад-вперед. Наконец он не выдержал:

– Ну? Что ты видишь?

Чандален подозрительно взглянул на него:

– Врага.

Ричард выразительно вздохнул:

– Кто был этот человек? Из какого он племени?

– Бантак, – ответил Чандален. – Они живут на востоке.

– Бантак?! – Кэлен быстро спустилась к ним. – Бантаки мирный народ. Они никогда ни на кого не нападали. Это противоречит их убеждениям.

– Это был бантак, – повторил Чандален. – Ион выкрасил себе веки черным. Он напал на меня. – Чандален бросил взгляд на Ричарда. – По крайней мере так говорил Ричард-с-Характером.

Ричард вновь принялся расхаживать.

– Они идут, – тихо сказал он. Он остановился и сгреб Чандалена за плечи. – Они идут! Они идут, чтобы напасть на нас!

Чандален нахмурился.

– Бантаки – не воины, – возразил он. – Как верно сказала Мать-Исповедница, это миролюбивый народ. Они растят хлеб, пасут коз и овец. Мы торгуем с ними. Тот, кто хотел меня убить, видимо, повредился в уме. Бантаки знают, что люди Тины сильнее. Они никогда не осмелятся напасть на нас.

Услышав перевод, Ричард окаменел.

– Собери людей, – жестко сказал он. – Собери побольше людей. Их надо остановить.

– Нам нечего бояться бантаков, – наставительно сказал Чандален. – Они не станут на нас нападать.

– Ты отвечаешь за жизнь своих соплеменников, Чандален! – Ричард едва сдерживал гнев. – Я говорю тебе, что им угрожает опасность. Ты не имеешь права пренебречь моими словами. – Он провел рукой по волосам и уже спокойнее добавил: – Не странно ли, что один человек вдруг осмелился напасть на многих? Вот ты, Чандален, – ты решился бы прийти и почти в открытую напасть на столь многочисленного врага? С одним копьем против луков? Решился бы?

Чандален промолчал. Птичий Человек спустился с возвышения и встал рядом с ним, напротив Ричарда.

– Расскажи, что тебе открыла плоть нашего врага? Что ты увидел?

Ричард сунул ему под нос кусок мяса:

– Этот человек был сыном вождя!

Старейшины дружно ахнули. Птичий Человек не сводил с Ричарда глаз.

– Ты уверен? Убийство сына вождя – тяжкое оскорбление. Даже из самозащиты. У меня нет сына, но если бы был… – Птичий Человек вскинул бровь. – Этого достаточно, чтобы начать войну.

– Да, я знаю, – торопливо кивнул Ричард. – Так было задумано. Не знаю уж почему, но бантаки вообразили, что Племя Тины им угрожает. Чтобы удостовериться, они послали к нам сына вождя. Они рассуждали так: если он будет убит, значит, они правы. Когда он не вернулся, а голова его оказалась на столбе, они решили ударить первыми. – Он вновь потряс перед старейшинами куском мяса. – Этот человек по какой-то причине затаил в своем сердце зло. Он хотел, чтобы война началась. Он напал на нас, зная, что будет убит. Он желал этого, чтобы начать войну. Он знал, что потом его соплеменники начнут убивать людей Тины. Неужели вам непонятно? Звуки празднества разносятся далеко, они слышат их и знают, что мы не готовы к битве. Они идут! Сейчас!

Старейшины опасливо отошли на шаг. Птичий Человек повернулся к Чандалену:

– Ричард-с-Характером увидел беду, вкусив плоть врага. Любой из твоих воинов стоит десяти. Нельзя позволить бантакам убивать наших людей. Остановите их, пока они не дошли до деревни.

Чандален взглянул на Ричарда, потом опять на Птичьего Человека.

– Мы проверим, было ли истинным его видение. Я поведу своих людей на восток. Если бантаки идут, мы остановим их.

– Нет! – воскликнул Ричард, когда Кэлен перевела. – Они придут с севера.

– С севера? – Чандален снисходительно взглянул на него. – Бантаки живут на востоке, а не на севере. С востока они и придут.

– Они понимают, что мы будем ждать их с востока. Они считают, что Племя Тины хочет их перебить, и приняли меры. Они хотят совершить обходной маневр и ударить с севера.

Чандален скрестил на груди руки:

– Бантаки – не воины. Они ничего не знают о тактике. Если они собираются напасть на нас, как ты говоришь, то просто пойдут самой короткой дорогой. Тем более что, по твоим же словам, слышат наш праздник и знают, что мы не готовы. У них нет причин заходить в обход и нападать с севера. Это лишняя трата времени.

Ричард поглядел на него:

– Они придут с севера.

– Это часть твоего видения? – спросил Птичий Человек. – Ты понял это, когда ел мясо?

Ричард вздохнул и опустил глаза.

– Нет. Я видел только идущих воинов. – Он провел рукой по волосам. – Но я знаю, что это правда. Не могу объяснить почему, но я знаю. Они идут с севера.

Птичий Человек повернулся к Чандалену:

– Может, нам следует разделить людей? Половину послать на восток, а половину – на север?

Чандален покачал головой:

– Нет. Если видение говорит правду, нам понадобятся все воины. Атаковав их неожиданно и всеми силами, мы положим этому конец. Но если нас будет мало, а их, как утверждает Ричард-с-Характером, много, мы можем потерпеть поражение.

Наши женщины и дети будут убиты, хижины – сожжены. Этого нельзя допустить.

Птичий Человек кивнул:

– Духи предупредили нас, Чандален, и твоя обязанность – защитить наше племя. Поскольку видение умолчало о том, откуда именно придет враг, я предоставляю судить об этом тебе. Ты самый опытный воин из нас, и я доверяю твоей интуиции. – Он нахмурился и строго добавил: —Ноя полагаюсь на твой боевой опыт, а не на личные пристрастия, Чандален.

Чандален остался невозмутим.

– Бантаки придут с востока, – сказал он и, бросив взгляд на Ричарда, добавил: – Если придут вообще.

Ричард положил руку ему на плечо:

– Прошу тебя, послушай. – Голос его был тихим, и в нем явственно угадывалась тревога. – Я знаю, что не вызываю в тебе симпатии, и, возможно, для этого есть основания. Возможно, я действительно приношу нашему племени одни несчастья. Но сейчас на племя идет беда. И она идет с севера. Я прошу тебя, умоляю – поверь мне. От этого зависит судьба нашего племени. Ты можешь меня ненавидеть, но почему из-за твоей ненависти должны умирать другие? – Он вытащил из ножен Меч Истины и протянул его Чандалену рукоятью вперед. – Я отдаю тебе свой меч. Веди воинов на север. А если я ошибаюсь и бантаки идут с востока, возвращайся и убей меня им.

Чандален взглянул на меч, потом на Ричарда и усмехнулся:

– Меня не обманешь. Яне позволю погубить мой народ ради того, чтобы иметь повод убить тебя. Я иду на восток. – Он повернулся и скрылся в толпе, на ходу отдавая команды своим людям. Ричард посмотрел ему вслед и медленно убрал меч в ножны.

– Этот человек – глупец! – воскликнула Кэлен.

Ричард покачал головой:

– Нет, он всего лишь делает то, что считает нужным. Ему важнее защитить свое племя, чем покончить со мной. Если бы мне понадобился человек, который защищал бы в бою мою спину, я хотел бы, чтобы это был Чандален. Несмотря на то что он ненавидит меня. Он не глупец – глупец это я, потому что оказался не в состоянии его убедить. – Он повернулся к ней. – Я должен идти на север. Я должен остановить их.

Кэлен огляделась.

– Здесь осталось еще много охотников. Мы можем взять их всех и…

– Нет, – перебил ее Ричард. – Их слишком мало. Кроме того, понадобятся люди, чтобы защищать деревню, если я потерплю неудачу. Пусть старейшины продолжают празднество. Сборище должно состояться. Оно для нас слишком важно. Я пойду один. Я – Искатель. Может быть, мне удастся остановить бантаков. Надеюсь, они рассудят, что один человек не представляет собой угрозы, и согласятся меня выслушать.

– Хорошо. Подожди здесь, я скоро вернусь.

– Куда ты?

– Я должна надеть платье Исповедницы.

– Ты со мной не пойдешь!

– Пойду. Ты не знаешь их языка.

– Кэлен, я не допущу…

– Ричард! – Она схватила его за ворот. – Я – Мать-Исповедница. У меня под носом готова начаться война, и ты считаешь, что я буду молчать? Жди здесь!

Она отпустила его и торопливо ушла. Мать-Исповедница не собиралась обсуждать свои приказы. Они должны выполняться безоговорочно. По пути ей стало стыдно за свою вспышку, но ее взбесило, что Чандален не захотел прислушаться к словам Ричарда.

Кроме того, она злилась и на бантаков. Она не раз бывала у них в селении и всегда считала бантаков мирными и здравомыслящими людьми. Впрочем, что бы там ни случилось, войны она не допустит. Ее призвание – предотвращать войны, а не смотреть, как они начинаются. Ответственность за это лежит на ней, а не на Ричарде.

В хижине Савидлина было темно и тихо. Кэлен быстро переоделась. Все Исповедницы носили одинаковые платья – с квадратным вырезом, из черного атласа, длинные и лишенные каких-либо украшений. Но платье Матери-Исповедницы было белым. Это был символ власти. Надевая его, она переставала быть Кэлен Амнелл, она становилась Матерью-Исповедницей, воплощением власти и истины. Когда все другие Исповедницы погибли, ответственность за мир и спокойствие в Срединных Землях легла на ее плечи, и теперь, надевая свое белое платье, Кэлен испытывала совсем иные чувства, чем прежде. Раньше это было в порядке вещей – теперь это означало тяжелейшую ответственность. Впрочем, после встречи с Ричардом многое изменилось и в этом плане. Прежде Кэлен чувствовала себя одинокой в своих трудах, а сейчас все сильнее ощущала свое единство со всеми народами Срединных Земель, свою принадлежность к ним – и вместе с тем свою персональную ответственность за всех и каждого. Пока она жива, пока она Мать-Исповедница – войны не будет. Кэлен решительно схватила два тяжелых плаща и поспешила обратно.

Старейшины по-прежнему стояли возле возвышения. Ричард ждал. Она бросила ему плащ и обратилась к старейшинам:

– Завтра ночью состоится сборище. Оно должно состояться! К этому времени мы вернемся. – Кэлен повернулась к женам старейшин: – Везелэн, на следующий день мы хотим сыграть свадьбу. Прости, что нет времени на подготовку, но нам надо уехать, и чем быстрее, тем лучше. Мы должны попасть в Эйдиндрил. Угроза, нависшая над Племенем Тины и другими народами Срединных Земель, слишком велика. Мы обязаны предотвратить ее.

Везелэн улыбнулась:

– Твое платье будет готово. Хотелось бы устроить вам большое торжество, но мы все понимаем.

Птичий Человек положил руку ей на плечо:

– Если Чандален все же ошибся… Будьте осторожны. Бантаки – мирный народ, но все в этом мире меняется. Скажите им, что мы не хотим убивать их людей. Нам не нужна война.

Кэлен кивнула и, накинув на плечи плащ, повернулась к Ричарду:

– Идем.