Глава 4

Три пары глаз распахнулись ему навстречу.

– Добрый вечер, милорд, – произнесли со смехом три женских голоса.

Александра встала:

– Милорд.

Она надеялась, что виконт не уловит в ее голосе дрожь.

Виконт тем временем оглядел комнату и снова посмотрел на Александру. В синих глазах отразилось понимание ситуации. Наверное, он догадался, что она спала сегодня обнаженной. Всю ночь ей мерещились горячие прикосновения его губ.

– Я ищу дочь, – объявил он.

Мэгги появилась незадолго до первой гостьи в сопровождении мистера Оливера, темнокожего слуги. Она весело приветствовала Александру и попросила разрешения увидеться с Джеффри и поварихой. Мистер Оливер проводил ее вниз. Девочка сменила розовое платье на мальчишеские бриджи, сапожки и рубашку, которая была ей чуть велика.

– Да-да, – засуетилась Александра, – она внизу, в кухне.

– А, хорошо. Она любит кухни.

Виконт застыл на месте, будто был намерен провести в таком положении весь вечер.

Тут заговорила леди Федерстон, никогда не отличавшаяся скромностью:

– А я и не знала, что у вас есть дочь, лорд Стоук. Сколько ей лет?

– Двенадцать. – На этот раз он не замедлил с ответом. В его глазах сверкнула гордость. – Настоящая баловница.

– Ах, это у них быстро проходит, – проговорила леди Федерстон тоном знатока. Она вырастила трех дочерей. – Прекрасная гувернантка, немного хороших манер – и они превращаются в милых молодых леди.

Кажется, виконта это замечание нисколько не заинтересовало. Он снова взглянул на Александру.

– Благодарю вас, миссис Аластер. – Даже простую вежливость ему удалось превратить в озорную выходку. – Я возьму Мэгги, и мы удалимся.

Александра никак не могла придумать, что ответить. Если она не скажет что-нибудь остроумное, будет выглядеть столь же глупо, как и сейчас. Он улыбнулся шире, будто прочитав ее мысли, потом оттолкнулся от косяка, легко поклонился присутствующим и устремился прочь.

Вздох Александры слился со вздохами трех дам. Миссис Тетли раскрыла веер и торопливо склонила голову.

Миссис Уотерз потянулась за пирожным словно под гипнозом.

У Александры подкосились ноги, она рухнула в кресло. Леди Федерстон склонилась над ней и быстро стукнула ее по руке веером.

– Непременно нужно внести его в список.

Александра открыла было рот, чтобы воспротивиться, но затем так же стремительно закрыла. Как объяснить, что виконт не годится в женихи? После смерти мужа Александра вела размеренный образ жизни. В ее мире не появлялись джентльмены типа виконта Стоука, сражавшиеся на абордажных саблях и требовавшие, чтобы она спала обнаженной. Она не была подготовлена к встрече с таким мужчиной, не готова к большим потрясениям, чем выбор сорта утреннего чая. Она составила список женихов ради того, чтобы новый брак стал спокойным и предсказуемым. Виконту Стоуку в этом списке места нет.

А еще ей пришло на ум, что просьба виконта и его умение доставить женщине удовольствие дорогого стоят. Как раз этого он и желал.

Миссис Уотерз изящно отряхнула руки.

– Я кое-что слышала, леди, но это тайна...

Леди Федерстон и миссис Тетли наклонились вперед.

– Мистер Уотерз сказал мне, будто ходят слухи, что этот виконт... – она понизила голос до шепота, – был пиратом.

– Не может быть! – изумилась миссис Тетли.

– Может, да и выглядит он как пират. Разве нет?

Миссис Тетли задумчиво обмахивалась веером.

– Юношей он убежал на море после семейной трагедии.

– Трагедии? Об этом я не слышала, – заинтересовалась миссис Уотерз.

Александра вся превратилась в слух, хотя и понимала, что должна прекратить этот разговор. Отсутствующих часто обсуждали, но ей это никогда не нравилось. Кроме того, виконт был все еще в доме и мог услышать. Разумеется, ему не понравилось бы прилюдное обсуждение его семейных дел. И виновата будет она – хозяйка дома.

Миссис Тетли заговорила до того, как Александра успела вмешаться.

– Судя по всему, это было ужасно. Муж моей сестры знавал его семью в Глостершире. Тогда вокруг нее разразился страшный скандал. Его отец, мистер Арчибальд Финли, застрелил супругу в порыве ярости, а потом и себя. В то время виконт был мальчишкой. Представляете?

Любопытство улетучилось, уступив место жалости.

– Ах, бедный!

– Сын убийцы? – переспросила миссис Уотерз. – Неудивительно, что он стал пиратом.

Взгляд леди Федерстон выражал сомнение.

– Разве у пирата была бы дочь?

– Хм... – Миссис Уотерз призадумалась на мгновение и тут же просияла. – А может, она дочь девушки, которую он когда-то обесчестил?

– Тогда это было очень давно, – заметила миссис Тетли.

– Представьте, что вы – пассажирка захваченного им корабля. Он пришел в вашу каюту... – Миссис Уотерз мечтательно взглянула на то место, где стоял виконт, – и позволил себе некоторые вольности. Может быть, даже на узкой кушетке каюты. – В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь тарахтением карет и ржанием лошадей, доносившихся с улицы. – А потом сорвал у вас с шеи ожерелье и исчез.

Леди Федерстон подняла чашку.

– Синтия, ты читаешь слишком много романов. Да и весит она килограммов сто двадцать, – прошептала она Александре.

Александра отмахнулась от картины, нарисованной воображением: виконт прижимает ее к стене каюты. Он целовал бы ее точно так же, как на полу в спальне, его губы были бы настойчивыми и требовательными. Она обнимала бы его за широкие плечи, а он осыпал ее поцелуями, затем уложил бы ее, уставшую и ослабевшую, на койку и сказал, сжимая в руке ее ожерелье: «Я возьму это на память, миледи».

Он взглянул бы на нее, поцеловал в губы, повернулся и исчез.

Александра глубоко вздохнула.

– Может быть. У нас нет доказательств того, что он был пиратом. – Она обмахивала веером разгоряченное лицо. – Он просто виконт, мой сосед, пытающийся самостоятельно вырастить дочь. Я не думаю, что его жена жива. Дом явно выглядит как дом холостяка.

– Ты была в доме? Когда? Почему ты мне не сказала? – оживилась леди Федерстон.

Александра покраснела.

– Ну...

– Какой он? – полюбопытствовала миссис Уотерз. Александра допустила оплошность.

– Ну, он ведь только что въехал, да? Естественно, все внутри – шестидесятых и семидесятых годов. Там наверняка еще много мебели, оставшейся от старого виконта.

Миссис Уотерз была разочарована.

– Я слышала, он привез сундуки, полные сокровищ – драгоценностей, шелков и всякой экзотики.

«У меня есть опалы. Они будут сверкать в ваших волосах, словно белый огонь». Откуда виконту взять пригоршню опалов, которые он собирался оправить у ювелира?

– Ну да, конечно, у него должны быть какие-то вещи на память о путешествиях.

– Побывай у него снова и выясни.

– Да, Александра, считай своим долгом прорваться сквозь укрепления и выяснить, правду ли говорят, что он пират, – присоединилась миссис Тетли.

– А потом расскажи все нам.

Александра оторопела. Любопытство ее разгорелось, но совершенно не было желания шпионить и сплетничать. Кроме того, если постоянно бывать у виконта, поползут слухи. Нужно избегать скандалов, если собираешься снова выйти замуж.

Разумеется, надо будет как-нибудь обсудить с ним одежду Мэгги, вернее, ее нехватку. Пират этот человек или нет, он не имеет ни малейшего представления о том, как должна быть одета двенадцатилетняя девочка. Можно предложить свои услуги и знание предмета. А это значит, придется поездить с Мэгги по магазинам, помочь составить гардероб, а, следовательно, нанести в дом виконта несколько визитов.

Нет. Об этом лучше вообще забыть. Она не будет подслушивать, подсматривать и, уж конечно же, использовать при этом девочку в качестве предлога.

Но Мэгги и правда нужен гардероб. У Александры есть знакомый портной, который прекрасно шьет для молодых леди. А гувернанткой будет, конечно же, миссис Ферчайлд. Милая дама с хорошими манерами, миссис Ферчайлд была последней гувернанткой Александры, именно она поработала над ее манерами перед первым балом. Для Мэгги она подойдет великолепно. Миссис Ферчайлд вышла за преподавателя Оксфорда незадолго до свадьбы Александры. Сейчас она овдовела и писала Александре, что собирается снова заняться обучением девочек.

– Леди, я... – начала она.

От объяснений ее избавил внезапный шум – дерево упало на мостовую под самым окном. Послышались звон стекла, лошадиное ржание, ругань и испуганные крики прохожих.

Александра вскочила и кинулась к окну, отдернув занавеску. На мостовой лежала перевернутая карета, крыша которой находилась всего в нескольких дюймах от лестницы, ведущей в дом. Фургон посыльного лежал и перекрывал движение, с ним столкнулась еще одна карета. Лошади рвались из упряжи. Окно перевернувшейся кареты треснуло.

К покореженным транспортным средствам стекались люди. Несколько кучеров стояли на козлах уцелевших карет и наблюдали за происходящим. Армейский офицер в красивой красной униформе торопился к месту столкновения. Блондин в очках, напоминавший священника, одетый в поношенный костюм, спустился с фаэтона, бросил вожжи мальчишке и устремился на помощь.

Виконт вышел из дома и вмешался в происходящее.

– Перережьте упряжь! – закричал он. – Освободите их!

Дочь выскочила вслед за ним. Одетая в мальчишескую одежду, она проворно вскарабкалась на перевернутую карету и принялась помогать лакею открывать ее дверь.

Александра отвернулась от окна и схватила с дивана турецкую шаль.

– Там же люди.

Она выбежала из комнаты, столкнувшись по дороге с Джеффри. Он отшатнулся, извинился и поторопился открыть перед ней дверь.

Гросвенор-стрит кипела и бурлила. В аварию попали не только элегантные кареты и фаэтоны, но и фургоны посыльных, повозки строителей и разносчиков, всадники и пешеходы, двигавшиеся от Бонд-стрит до Гросвенор-сквер. Предыдущая авария случилась на их улице как раз после смерти ее мужа. Тогда пришлось поменять окна, занавески и столик – в гостиную влетел кусок повозки. Никто не пострадал, но Джеффри отказывался входить в гостиную целые полгода. Слыша сейчас испуганные всхлипывания из открытой кареты, Александра опасалась худшего.

Лакей, белый как мел, нагнулся и вытащил молодую светловолосую женщину с раной на лбу. Она робко оглядывалась. Мэгги обняла ее за плечи и помогла присесть на край кареты.

Александра торопливо укутала женщину в шаль. Та повернулась к ней с помертвевшим взором и прижала дрожащую руку к выступающему животу. Александра поняла, что леди беременна.

Она отвела даму в сторону. Карета загородила путь к дому – придется пробираться в обход. Молодой человек, которого Мэгги сопроводила до края кареты, явно был мужем этой дамы. Спустившись на землю, он заторопился к жене.

– Кучер – сумасшедший. Нельзя было его нанимать. Я так и знал, что он принесет нам несчастье.

Леди смотрела на него, будучи не в силах ответить. Александра обняла ее и потерла запястья. Она произнесла несколько утешающих слов, хотя и знала, что леди ее не слышит. Все опасения дамы, вне всякого сомнения, сосредоточились на ребенке, которым она рисковала.

Александре был знаком этот страх. Она ощутила острую боль – вспомнились те недели, когда в ней росла новая жизнь, когда непременно хотелось защитить существо внутри себя. Она пела ему, когда думала, что ее никто не слышит. Когда же она наконец-то родила его несколькими неделями раньше срока, боль была невыносимой. Доктора и повитуха наблюдали за ней с мрачным видом, уверенные, что умрут и мать, и дитя. Но Александра заставила себя выжить ради ребенка. Ее мальчик сумел продержаться в этом мире лишь один день.

Она сжала руку леди чуть сильнее, желая, чтобы с ее ребенком никогда не случилось ничего плохого.

Леди Ситон, дом которой был чуть дальше по улице, выбежала к ним:

– Ах, бедняжки! Входите, я напою вас чаем с бренди.

Александра уже собралась было запротестовать, сказать, что супруги могут пойти к ней, но поняла, что время для споров неподходящее. Она проводила пару к дому леди Ситон. Джентльмен пытался скрыть страх за угрозами и руганью в адрес кучера, пока лакей леди Ситон не затворил дверь.

Александра вернулась на место аварии. К счастью, никто больше не пострадал. Виконту и вознице удалось освободить лошадей. Испуганные животные пританцовывали, головы их тряслись. Виконт и возница пытались их успокоить.

Лошадей, запряженных в другие повозки, отвели в сторону. Мэгги стояла на одной из карет и осматривалась. Разумеется, бриджи были для нее неподобающей одеждой, но Александре пришлось признать, что, будь девочка в платье, она не смогла бы никому помочь.

У дальнего конца скопления транспорта остановилась еще одна элегантная карета. Оттуда вышел герцог Сен-Клер, один из гостей Александры, в сопровождении лорда Хилдебранда Колдикотта с сестрой. Все трое обогнули место происшествия и встретились с Александрой у открытой двери ее дома.

– Господи! – воскликнул герцог. – Миссис Аластер, с вами все в порядке?

– Да. – Она взглянула на окна леди Ситон. – Кажется, на этот раз никто сильно не пострадал. Хотя молодая женщина и ее ребенок еще в опасности. – Александра закусила губу, надеясь, что происшествие не приведет к выкидышу. Леди Ситон – заботливая женщина, она непременно настоит на том, чтобы молодая леди отдохнула, перед тем как отправиться домой.

Лорд Хилдебранд заволновался:

– Вам лучше зайти в дом, миссис Аластер. У этих лошадей вид небезопасный.

Сейчас лошадей удерживал виконт, они уже несколько успокоились.

– А я войду, – заявила леди Генриетта Колдикотт. – Я так расстроилась.

Она взглянула на Мэгги и презрительно фыркнула:

– Взгляните на этого ребенка. Что она тут делает? Таких незачем сюда допускать.

Александре очень хотелось объявить, что это благородная мисс Мэгги Финли и что ее отец-виконт слышал, как девочку обидели.

Но вместо этого она обратилась к Джеффри:

– Джеффри, проводите леди Генриетту в гостиную и принесите еще прохладительного.

Джеффри, разочарованный тем, что не может остаться, неловко поклонился и направился в дом. Леди Колдикотт последовала за ним.

– Уж не виконт ли Стоук это? – поинтересовался герцог, заслоняя глаза от солнца.

Виконт передал вожжи бледному кучеру. Тот боязливо поглядывал на лошадей, его ярко-красная ливрея была в грязи и лошадином помете. Виконт поднял руку, приветствуя герцога.

Джентльмен в очках, остановившийся, чтобы помочь, направлялся к Александре и герцогу. Герцог этого не заметил и пошел навстречу виконту.

То, что случилось дальше, вспоминалось Александре словно сон. Виконт увидел человека в очках. Поначалу на его лице отразилось любопытство, потом он узнал его, и интерес сменился яростью. Мэгги, стоявшая на карете, была очень удивлена:

– Мистер Хендерсон!

Человек в очках не откликнулся. Он подошел к Александре. У него было волевое лицо, ясные серые глаза и очень светлые волосы. Костюм придавал ему сходство со священником. Внешне он был настолько привлекателен, что будь он викарием, молодые леди ходили бы в храм лишь для того, чтобы посмотреть на него, поражая родителей своей религиозностью.

– Миссис Аластер? – вежливо осведомился он.

Незнакомому джентльмену неприлично просто так подходить к леди, но, может быть, потрясение от несчастного случая заставило его забыть о хороших манерах?

– Да.

– Благодарю вас.

Не успела Александра спросить, за что именно, как он схватил ее за волосы, откинул голову назад и поцеловал.

Глава 5

Александра вырывалась. Рука молодого человека больно сжимала кожу. Губы его были жесткими и неуступчивыми. Это совсем не походило на поцелуи виконта. Тот тоже был настойчив, но дразнил и играл. Этот человек вызывал злость и совершенно не заботился о том, как она реагирует на его поступок.

Он выпустил ее из объятий столь внезапно, что Александра споткнулась.

К ним торопился взволнованный герцог. Из прихожей донесся голос лорда Хилдебранда:

– Эй вы...

Виконт направился к Александре. Человек в очках увидел его, повернулся и успел пробежать несколько шагов, прежде чем рука виконта оказалась у него на плече и заставила остановиться. Человек в очках немного успокоился. Губы его сложились в улыбку как раз в тот момент, когда виконт сжал кулак и ударил его в лицо.

Грейсон быстро шел с лейтенантом Джейкобсом по Бонд-стрит в направлении Пиккадилли и гостиницы «Маджестик». Охваченный злостью, он не чуял под собой ног. Странно, что встречавшиеся им люди не разбежались, опаленные гневом.

Хендерсон сбежал в фаэтоне, но Грейсон был слишком взбешен, чтобы дожидаться лошади или экипажа. Он позвал Джейкобса и отправился пешком, зная, куда поедет Хендерсон.

Вчера вечером Оливер перевязал Джейкобса, который был бледен и постанывал. Рана оказалась не смертельной. Она была неглубокой, а повариха миссис Аластер умела перевязывать и зашивать раны. Оливер был доволен такой добровольной помощницей. Он молчал, но на губах его играла улыбка.

Кажется, в доме Грейсона побывали все слуги миссис Аластер. Парень по имени Джеффри взглянул на рану Джейкобса и сильно наследил на полу в столовой. Служанки-близнецы Энни и Эми (поначалу Грейсону показалось, что у него двоится в глазах) прибежали с ночным сторожем, у которого был вид подростка. Его Грейсон прогнал. Нечестно отправлять безусого мальчишку за Джеймсом Ардмором. После этого появилась чопорная горничная, назвавшаяся Алисой.

Грейсон кипел от ярости. Ему было прекрасно известно, кто послал Хендерсона. Он скрипел зубами и жалел, что за поясом нет абордажной сабли и пистолетов. Но ведь это современный Лондон, да и в отеле «Маджестик» будут не в восторге, если человека рассекут прямо на ковре гостиной.

Джеймса Ардмора и его шайку нельзя подпускать к такой красавице. Она не портовая девка и не куртизанка,привыкшая иметь дело с двумя капитанами, о чьих подвигах слагали легенды. Она ничего не знает об этих легендах. Она настоящая леди с шелковистыми кудрями и чистыми зеленовато-карими глазами. Ардмор ее раздавит.

Бог явно обладает чувством юмора. Когда жизнь потеряла для Грейсона привлекательность, времени ему было не занимать. Полгода назад будущее казалось ему бесцветным и пустым. Потом он узнал о существовании Мэгги – дочери, о которой и понятия не имел. А теперь нашел очаровательную красавицу миссис Аластер прямо в соседнем доме. Эта леди словно прохладное вино в жаркий летний день. В ее глазах можно утонуть. Мэгги положила начало пробуждению человека, дремавшего в отъявленном негодяе капитане Грейсоне Финли, ужасе Карибского моря и бедствии Тихого океана. Миссис Аластер нужно лишь потянуться и вытащить этого человека на свет, несмотря на все сопротивление и крики. Однако сейчас Грейсон вынужден прятать свою новую личность надежнее, чем когда-либо.

Гостиница «Маджестик» представляла собой здание эпохи короля Георга, простиравшееся по Пиккадилли до начала Сент-Джеймс-стрит. Бывший герцогский дворец превратился стараниями дворецкого в дорогую элегантную гостиницу. Хендерсон чувствовал себя там как рыба в воде – его одежда была сшита лучшими портными с Бонд-стрит. Костюмов его никогда не касался ни карибский, ни азиатский портной. Порвав что-либо, Хендерсон откладывал вещь до поездки в Англию. Даже в плавании Хендерсон старался ухаживать за руками. Он с отличием окончил Оксфорд и принял духовный сан, но отправился в море от обиды – приход, который он собирался получить, отдали другому.

Морская жизнь в Великобритании пришлась ему явно не по вкусу – несколько лет назад выяснилось, что он стал членом шайки Ардмора. Джеймсу Ардмору он требовался в основном потому, что предпочитал брать на абордаж английские суда и освобождать американских моряков. Хендерсон бывал в родной Англии не так уж часто.

Джейкобс, окончивший Итон и Оксфорд и бывший столь же знатного происхождения, что и Грейсон, совсем не был похож на сноба Хендерсона. А может, он просто притворялся. Грейсон видел непреклонный дух в Хендерсоне, переживавшем из-за того, как завязан галстук. Ардмор мирился с причудами Хендерсона – тот был прекрасным офицером.

Грейсон увидел Хендерсона в пустой гостиной на первом этаже: тот сидел в кресле, уткнувшись в газету.

Вся сцена очень смутила Мэгги.

– Папа, зачем мистер Хендерсон это сделал?

Вскоре гости окружили миссис Аластер, которую герцог сопровождал в гостиную. Грейсону не понравилось то, как на нее взглянул лорд Хилдебранд Колдикотт: он будто бы позавидовал Хендерсону. У Грейсона не было возможности подойти к миссис Аластер, дотронуться до нее, взять за руку или произнести драматическим тоном: «Я отомщу за вас».

– Хендерсон, – негромко окликнул он.

Газета взмыла в воздух. Хендерсон поднялся с кресла с безумным взглядом. Мгновение он рассматривал двух мужчин, потом быстро загородился от них креслом.

– Финли... – Хендерсон поднял руки. – Финли, ты меня уже ударил, изуродовал мне лицо, видишь? Сегодня я собирался навестить англиканских консерваторов, а теперь это никак невозможно.

– Почему это? Вокруг тебя поднимется настоящий шум.

Хендерсон просиял.

– Ты так думаешь?

– Хендерсон, – проговорил Грейсон. Всего одно слово возымело магический эффект. Хендерсон побледнел.

– Финли, клянусь тебе, не я это придумал.

– Ну да, я знаю кто.

Он был спокоен, смертельно спокоен.

– Хотелось бы лишь узнать, зачем это понадобилось.

Хендерсон облизал губы и поморщился.

– Капитан Ардмор видел, как она входила к тебе вчера ночью.

– После приступа ярости? – вмешался Джейкобс. – Помнится, он клялся, что не станет нас убивать.

– Но он ведь не убил тебя? – Хендерсон снова поднял руки. – А я не имею с этим ничего общего. Я вообще ничего не знал, пока О'Малли не рассказал.

– А что, О'Малли здесь? – поинтересовался Джейкобс, оглядываясь, будто карлик мог появиться откуда угодно.

Хендерсон фыркнул:

– О'Малли? Ты что, и правда думаешь, что сюда допустят ирландца сомнительного вида?

– Я поведаю этому ирландцу, что ты о нем говорил, – сухо заметил Грейсон. – Рассказывай дальше.

Хендерсон скрестил руки, будто защищаясь.

– Ардмор заинтересовался, что ей от тебя нужно. Вот О'Малли и предположил: если другой поцелует ее у тебя на глазах, мы скоро все узнаем.

– Понятно. – Грейсон все еще не повышал голоса, изумляясь собственному самообладанию, в то время как очень хотелось согнуть Хендерсона пополам. – Ты сам вызвался?

Хендерсон сухо улыбнулся:

– Скажем так: был вынужден под давлением служебной необходимости. Но, клянусь, могу даже присягнуть, я и понятия не имел, что она... леди.

Тон Грейсона стал ледяным.

– Думай, что говоришь, Хендерсон! А ты полагал, кто она такая?

Хендерсон нервно пожал плечами.

– Ну, знаешь... веселая вдовушка. Она ведь прибежала к тебе, так? А какая женщина так поступила бы?

Грейсон с трудом держал себя в руках. Еще мгновение – и он бросится на Хендерсона, предоставив постояльцам «Маджестик» соскребать лейтенанта с ковра.

– Между прочим, она спасала мне жизнь.

Хендерсон нервно поправил очки.

– Уверяю тебя, я и понятия не имел, пока не оказался рядом с ней. – Он помолчал. – А потом я понял, что Ардмор жестоко ошибся. – Он в смятении помолчал. – С ней все в порядке?

– Что это ты вообразил?

Хендерсон смотрел на Грейсона нерешительно. Грейсон и сам не понимал, почему его охватила такая злоба. Настоящая ярость. Эта женщина ему не принадлежит. Она леди, никогда не учившаяся целоваться. Мягкие чистые губы трепетали у его жаждущих губ. И все-таки она была замужем. Наверное, ее муж был просто ненормальным.

– Знай, Хендерсон. Если ты снова до нее дотронешься, если к ней прикоснется кто-нибудь еще, я буду считать себя вправе вступиться за ее честь. Это относится ко всем, кто осмелится к ней приблизиться. Скажи Ардмору, что и к нему тоже. Ты все понял?

Хендерсон был белее мела.

– Я-то понял, но не могу ничего гарантировать.

В Грейсоне кипела ярость. Хотелось повалить Хендерсона на пол и избить, разорвать костюм в клочья и растоптать безукоризненный галстук каблуком сапога. И все это зато, что он поцеловал красавицу соседку, совершенно растерявшуюся, когда Грейсон предложил ей спать обнаженной.

Она так и поступила. Он это понял, увидев ее зардевшиеся щеки. Вокруг Александры сидели леди средних лет, взиравшие на него с птичьим любопытством, но Грейсон замечал только ее. Она спала обнаженной по его просьбе, смущалась и волновалась от этого. Встревожился и Грейсон. Хендерсон... Из-за него Грейсон понял, что случилось бы, сделай он ее своей, повинуясь импульсу. Ардмор вовлек бы ее в игру, что осложнило бы уже и без того запутанную жизнь Грейсона. Может быть, убив Хендерсона, он почувствовал бы себя гораздо лучше. Но Грейсон не настолько глуп, чтобы думать, будто Ардмор не станет мстить. Может быть, Джейкобса убьют за Хендерсона, а Оливера – за О'Малли. Вражда будет длиться вечно. Грейсон зная, что Хендерсон – всего лишь пешка в руках Ардмора, как и О'Малли, Мэгги и сам Грейсон.

Подавив порыв, он кивнул Джейкобсу и зашагал прочь. Вслед им прозвучали слова Хендерсона:

– Финли, думаю, ты понимаешь, что сказал мне все, что хотел узнать Ардмор.

Гости ушли несколько часов назад. Александра в растрепанных чувствах поднялась в гостиную на втором этаже. Сегодня вечером она должна была отправиться в театр с леди Федерстон, но отказалась. Леди Федерстон предложила остаться, но Александра отослала встревоженную подругу. Алиса подаст ей чаю, и все будет хорошо.

Алиса принесла чашку чаю с доброй порцией бренди. Сейчас Александра пожалела, что его выпила. Голова слегка кружилась, все тело наполнила неожиданная легкость. Она с упреком смотрела на полупустую чашку на журнальном столике. Мысли перескакивали с одного на другое. Она несколько раз перебирала в уме события дня, вспоминала человека в очках, тянущегося к ней, грозный взгляд виконта, крик Мэгги.

Мистер Хендерсон...

Кто этот человек и почему он решил поцеловать ее таким образом – на глазах у всей улицы? Гости отреагировали по-разному. Леди Федерстон и миссис Уотерз были в шоке и сочувствовали ей. У миссис Тетли был такой недовольный вид, будто симпатичный молодой человек должен был грубо поцеловать посреди улицы именно ее. Леди Генриетта Колдикотт с упреком качала головой, пребывая в дурном настроении. Будто Александра сама придумала все, начиная с несчастного случая и заканчивая поцелуем, специально для того, чтобы вызвать у нее раздражение. Что же касается джентльменов... Она прижала руки к глазам. Герцог был сама любезность.

Александра подняла голову и достала список из ящика письменного стола. Герцог был первым в списке. Его отец был старым другом семьи. Он первый пришел Александре на ум, когда та стала задумываться о втором муже. Герцогу было около тридцати лет. Раньше он был женат, но его супруга и дочь погибли лет пять назад. Младший брат герцога, моряк, нашел смерть в море в прошлом году. Герцог повсюду твердил, что ему нужен наследник. Разумеется, мамаши постоянно представляли ему дочерей, но герцог был щепетилен в выборе.

Сегодня вечером он был очень внимателен. Но и лорд Хилдебранд смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Это была уже не показная вежливость. Александра видела, что он не отрывает глаз от ее губ, от отметины, оставленной человеком в очках. Раз или два она уловила, как лорд облизывает губы, и ей это не понравилось.