- Тогда понятно, - опять кивает штатский и, погасив в пепельнице недокуренную сигарету, выставляет на край стола баночку из-под майонеза с притертой корковой пробкой. - Виктор Сергеевич, пару таких устройств мы нашли в вашем рюкзаке; не подскажете, что это за штука? Да вы берите ее, берите, - поощряюще усмехается он, - отпечатки пальцев с нее уже сняли, и ваши, и Азизовские... как с того штирлицева чемоданчика.
      - Ну, мне будет не в пример проще, чем полковнику Исаеву, - ответно улыбается Витюша. - Это морилка, самое обычное снаряжение энтомолога, под пару к сачку. В нее кидают пойманное насекомое, и там оно мгновенно дохнет от ядовитых паров - как в газовой камере...
      - Ядовитые пары - это эфир, что ли?
      - Ну, эфирные морилки - это для юных пионеров, - пренебрежительно отмахивается энтомолог, - их надо подзаряжать каждые десять минут, какая уж там работа... Профессионалы обычно пользуются цианидовыми морилками. Вот, смотрите - на дне банки, под вставленной враспор картонкой, лежит бумажный пакетик с цианидом. Воздух в морилке всегда насыщен парами воды - тела погибших насекомых выделяют много влаги, так что кристаллы цианистого калия медленно разлагаются с выделением газообразного цианистого водорода. Морилка с вот этим пакетиком будет работать года полтора-два безо всякой подзарядки - дешево и сердито.
      - Гляди-ка ты, - констатирует штатский, осторожно принюхиваясь к полуоткрытой банке, - действительно, запах горького миндаля, прям-таки Агата Кристи... Как, кстати, вы ухитрились это добро через таможню в аэропорту пронести?
      - Обыкновенно. А какая в том проблема?
      - Ну, всё-таки - цианистый калий... Вы же заполняли таможенную декларацию, там есть такой пункт - оружие, наркотические вещества, яды... Вы что же, выходит - нелегально ее ввозили?
      - Ч-черт, мне это и в голову не пришло... Наверно, можно сказать и так, - пожимает плечами энтомолог. - Мы ведь спокон веку с цианидовыми морилками работали, и дальше будем работать - а что делать?
      Штатский некоторое время молчит, всем своим видом демонстрируя растерянное сочувствие.
      - Боюсь, что лично вы, Виктор Сергеевич, ни с какими цианидовыми морилками больше работать не будете... Скажите, - он участливо подается вперед, - вы и вправду не понимаете, в какую историю вляпались?
      - Нет. Не понимаю.
      - Напрасно. Вы чуть напрягите воображение и представьте себе, как это всё будет звучать на процессе... Значит-ца, так. В Тюркбашиабаде имеет место быть обширный заговор, в основном русскоязычных. Заговорщики планировали умертвить нашего Тюркбаши - если угодно, могу ознакомить вас с их признаниями. Один из активных участников заговора - ваш приятель Рустам Азизов... да-да! И вот с исторической родины заговорщиков прибывает эмиссар, который тайно доставляет им смертельный яд... У нас имеется банка цианистого калия с вашими и азизовскими отпечатками, и ваше признание, что яд ввезен вами в страну нелегально. Вы хоть понимаете, что одного этого с лихвой хватит, чтоб отправить вас на виселицу?
      Тут только до Витюши доходит: обыграли его как младенца, обвели вокруг пальца, гады! Что же делать-то, а?.. Чисто рефлекторно пытается ослабить вдруг сделавшийся тесным воротник:
      - Адвоката! Я требую адвоката! И российского консула!
      - Адвоката вы, по здешним законам, получите после вручения вам обвинительного заключения. Что ж до российского консула... Это ты, небось, анекдот вспомнил, брежневских еще времен? Ну, как советский турист в Париже отбился от группы, и занесла его нелегкая в бордель. Ему там наперебой предлагают - "блондинку? брюнетку? негритянку? малолетку?" - а он, бедняга, только жмется в угол и бубнит как заведенный: "Рашен консул!.. Рашен консул!" Бордель-маман, поставленная в тупик клиентом-привередой, наконец капитулирует: "Русского консула? О-кей, это возможно, но только очень дорого"... Так вот, - усмехается штатский, - по нынешнему времени русский консул - это возможно, и при этом совсем дешево. Сейчас пригласим его сюда, кликнем надзирателей и отдерем его вкруговую, прямо при тебе... Слышь, лейтенант, а ты какой секс предпочитаешь - анальный или оральный? Ах оба... А он потом, возвернувшись к себе в посольство, еще и ноту с извинениями нам пришлет - такая уж нынче у вашей России генеральная линия на международной арене...
      - Так что давай-ка ты кончай со всеми этим глупостями - "адвокат", понимаешь, "консул", - теперь штатский уже прочно перешел на "ты", - и начинай сотрудничать со следствием. Значит, так: если ты участник заговора, ушедший в несознанку - тогда точно петля; а вот если ты просто курьер (тебя попросили - ты и привез, по неразумию своему) - тогда, что называется, "возможны варианты"...
      10
      Горный склон, утыканный как именинный пирог тонкими желтоватыми свечками ферул, обрезан понизу отвесным обрывом в полсотни метров. Бушующий на дне этой пропасти поток смотрится из здешнего отдаления как замерзшая сибирская речушка: ветер почти дочиста подмёл от снега поверхность мутно-голубоватого льда, оставив белопенные сугробы-заструги лишь в затишках позади вытарчивающих там и сям камней. Наверху же склон упирается в крупнообломочную осыпь, серые кубические монолиты которой держатся, как кажется, вообще ни на чем: чихни - и получишь на той самой нижней речке запруду размером с приснопамятную Нурекскую ГЭС.
      Вдоль склона двигаются, растянувшись цепью, десятка полтора бородачей в чалмах из грязных полотенец, вооруженных кто советскими АК-74, а кто американскими М-16. Цепь видна чуть сверху: там, в одной из глубоких каверн осыпи, затаились двое, в изодранном обмундировании советского образца. Один из них, с головою небрежно замотанной почерневшей от грязи тряпицей, пребывает в полубеспамятстве; второй, вооруженный пистолетом (единственное их оружие), наблюдает из своего укрытия за прочесывающими местность автоматчиками. Если присмотреться повнимательнее, в раненом можно, хотя и не без труда, узнать Борю-Робингуда, а в напарнике его Ванюшу-Маленького только выглядят они заметно помоложе нынешних.
      Бородачи вроде уже миновали их укрытие и ушли дальше по склону. Ванюша медленно, со всей возможной осторожностью, выбирается из норы, дабы продолжить наблюдение за противником - как раз чтобы столкнуться нос к носу с отставшим от своих старым хрычом в галошах на босу ногу и с допотопной маузеровской винтовкой... Оба вскидывают оружие одновременно, но Ванюша упреждает деда из своего макарова, и тот валится навзничь на колючие подушки отцветшего уже акантолимона. Мгновение спустя автоматчики уже лезут вверх по склону с истошными воплями "Аллах акбар!", поливая свинцом окрестности Робингудова убежища. Грохот стрельбы отдается в голове раненого невыносимой болью, и...
      ...Робингуд рывком отрывает голову от подушки: комната тихого загородного коттеджа, лунный свет, просочившийся сквозь легкие шторы, девушка, уютно устроившая голову у него на плече... Стрельба? - о черт, какая стрельба, это же сигнал спутникового телефона! Ни дна им, ни покрышки... Осторожно выскользнув из сонных объятий, Робингуд босиком шлепает к журнальному столику и, бросив взгляд на часы ("Полтретьего... однако!..") поднимает трубку:
      - Слушаю... Ванюша, ты?! Да... Постой, какой брат - тот, что по научной части?.. Та-а-ак... Обожди-ка, не пори горячку!..
      11
      Покинутая Робингудом девушка просыпается буквально через минуту сразу и окончательно: атаман, перебравшийся в соседнюю комнату, говорит по телефону вроде бы спокойно, ничуть не повышая голоса, однако женщины и кошки безошибочно умеют распознавать подкравшуюся к их ДОМУ угрозу. С полминуты она сидит в неподвижности на краю постели, а потом набрасывает на плечи халат и полным неизбывной горечи движением принимается искать сигареты.
      Робингуд между тем обреченно взывает к логике собеседника в ситуации, когда все логические контура давным-давно перегорели синим пламенем:
      - ...Опомнись, Ванюша: это только в американском боевике отставной зеленый берет может нелегально пробраться в саддамовский Багдад, в одиночку искрошить там всю президентскую гвардию и освободить брата-заложника... Ты ведь профессионал, и должен понимать: будь ты даже каким супер-ниндзя, тебе все равно не обойтись в ихней гребаной столице без явок укрытия и сети информаторов. Понадобятся транспорт, оружие... местные документы и легенда... пути отхода, наконец! Ничего этого у нас нет и в помине, а за оставшиеся дни обзавестись такой инфраструктурой в тоталитарной стране с грамотной тайной полицией абсолютно нереально. Ты погибнешь ни за понюх табаку, и ничем не поможешь ему!
      Некоторое время он, полузакрыв глаза, отрешенно кивает в такт словам невидимого собеседника и наконец решается - вроде как даже с облегчением:
      - Хорошо, давай так: я смогу добраться до "Шервуда" часа через... три-три с половиной, раньше - никак... в нашем положении это уже ничего не меняет. Если мы сумеем придумать осмысленный план с хоть какими-то, пусть самыми дохлыми, шансами на успех - мы отправимся выручать твоего Витюшу все вместе. Не придумаем - всё остается как есть: твой рапорт об отставке мною принят, поступай дальше как знаешь, это твой выбор. Но до того - не делай глупостей, обещаешь? ...Повторяю: несколько часов в нашей ситуации ничего уже не решают. Конец связи.
      На кухне уже шкворчит яичница и недовольно бормочет закипающий чайник-тефаль. Теперь, на свету, девушку наконец можно рассмотреть как следует - а она того стоит: это прелестная миниатюрная шатенка, удивительно напоминающая Неёлову времен "Осеннего марафона". Она уже успела докурить и теперь с печальной улыбкой кивает Робингуду на ущербную луну за окошком:
      - С добрым утром. На яичницу с кофе тебе времени уже не отпущено?
      - Скорее нет, чем да. Прости, что так вышло...
      Пару мгновений она молчит, бесцельно ощупывая отвороты его куртки, а потом внезапно поднимает голову:
      - Это... это будет очень опасно?
      - Да нет, не думаю. Тут хуже: передо мной, похоже, задача из числа невыполнимых - ну, типа "соткать за ночь ковер"... Так что в некотором смысле мне сейчас предстоит сочинить сказку.
      - Лишь бы только у тебя вместо сказки не сочинилась легенда...
      - Да? А в чем разница? - просвети двоечника...
      - В легенде всё очень возвышенно и благородно, только вот главный герой в финале обязательно должен погибнуть. Такие дела... А нельзя ли сочинить незатейливый голливудский боевик с гарантированным хэппи-эндом?
      - Попробую, - чуть заметно улыбается атаман. - У меня есть очень неплохие сценаристы...
      12
      Тусклое золотое тиснение старинных книжных корешков - воплощение того самого, истинного аристократизма, что не нуждается уже ни в каких внешних проявлениях; нескончаемые ряды фолиантов уходят во мрак спящей квартиры, за пределы уютного нимба вокруг ночника-бра. В глубоком кожаном кресле под ночником - запахнувшийся в бухарский халат Подполковник с книгою на коленях и спутниковым телефоном в руке:
      - ...Боря, главнокомандующий - это ты, а я - всего лишь начальник штаба; ты решаешь, ЧТО надлежит делать, а я придумываю - КАК. И если ты уже принял решение брать штурмом эту самую тюркестанскую Лубянку, чтобы вытащить того парня - мне придется подчиниться и составить оперативный план... Ах, всё-таки еще не принял!..
      ...Знаешь, какую из баллад о твоем тезке я терпеть не могу? "Робин Гуд и сыновья вдовы": это та, где вольные стрелки решили - от широты душевной отбить троих осужденных лохов. Ну, заявляется братва прямо в Ноттингем, крошат они в гуляш весь тамошний гарнизон-омон-обздон, освобождают всех, кого хотят и благополучно растворяется в соплеменных лесах...
      ...Да не в том дело, что те были "лохами" - просто всё это лажа полная, даже на том базовом уровне правдоподобия, что задан в рамках легенды! Если бы Робин Гуд имел достаточно сил для такой операции, то Ноттингемом правил бы он, а шериф с Гаем Гисборном прятались бы под корягой в шервудской чаще! В том-то и фишка, что Робин Гуд, по условиям задачи, ВСЕГДА заведомо слабее противника, и он просто не может себе позволить действовать в лоб - идти на размен фигур или обмен ударами... С точки зрения военного искусства баллады эти - настоящий учебник "стратегии непрямых действий", Лиддел-Гарт и Сун-Цзы в одном флаконе...
      ...Ладно, ловлю тебя на слове. Утром встретимся в "Шервуде"; к тому времени я прозондирую почву по своим легальным каналам и соберу всю открытую информацию по предмету. Тогда начнем думать. А до того времени ты не станешь принимать... э-э-э... необратимых решений. Конец связи.
      13
      За окном кабинета на шестом этаже МИДовской высотки - извечная раннеутреняя пробка, разросшаяся раковой опухолью от въезда на Смоленскую площадь до самого Бородинского моста. Человек за столом чем-то неуловимо похож на Подполковника - но не внешне (он полноват и флегматичен, эдакий душка-Банионис), а именно манерой держаться и строить фразу:
      - Шутить изволите, Александр Васильевич!.. Какие протесты, какой посол - ты б еще надумал канонерки послать в Аральское море... Ежели взирать на дело с государственной колокольни, то парень твой - даже не винтик, как в советские времена, а просто никто, и звать его - никак; у российского государства в такого рода историях позиция отработанная: морду ящиком и "Вас много, а я одна!" Вот если надо Пал Палыча выручать из швейцарских застенков, тут дело другое: и четыре лимона бы в казне мигом нашлись, и думаки бы с трибуны пеной исходили - "Наезд на Россию, в натуре!", и творческая интеллигенция, не успевши подмыться, очередь бы занимала петицию протеста подмахивать...
      ...И потом, Тюркбаши - это священная корова: стратегический, блин, союзник России, бастион на пути исламского фундаментализма... то есть это наши совбезовские мудрецы убедили себя, что он "стратегический союзник" и "бастион", ну а тому просто хватает ума не огорчать их публичными опровержениями. ...Эх, Саша, это американы могли про Сомосу говорить: "Мерзавец, конечно, но - наш мерзавец"; нам-то и этим утешаться не приходится... Просто случилось так, что когда он зачищал оппозицию - всю, подчистую - под раздачу попало и энное число мулл, из тех, что не желали петь ему акафисты, или чего у них там. Ну, а наши и рады-радешеньки: ура, вот он, наконец, сыскался, борец с фундаментализмом! Соответственно, у него теперь индульгенция на всё что угодно: через тюркестанское посольство героин в Москву идет чуть не тоннами - прямо диппочтой. Посол - племяш самого Тюркбаши, так что это семейный бизнес; ну, а немеренные героиновые бабки - это тебе и лоббисты в Белом Доме, и непробиваемая крыша из ФСБ... да что я объясняю, чай, сам не маленький.
      ...А с русским там, в Тюркестане, и вправду хреново - хреновей некуда; это тебе не Прибалтика, на которой наших Жириков-Лимончиков заклинило. Думаешь, нынешний "заговор" там первый? - а, вот то-то и оно, что "Даже не слыхал"... Страстбургским общечеловекам вся эта азиатчина, понятное дело, глубоко по барабану, равно как и этим нашим, противозачаточным... тьфу! правозащитным...
      ...В общем не хочу каркать, но парень ваш... ну, ты понял. Прости Саша, но ничего сделать нельзя. Ничего. Прими это как факт. ...За что "спасибо"-то?.. Будь здоров.
      Опускает трубку (телефонов на приставном столике три, левый - с гербом на диске), подходит к окну и, окинув взором открывающуюся панораму, вполголоса выносит вердикт:
      - Это ж надо: даже мост - и тот Бородинский... Ну и страна...
      14
      Помещение, не несущее на себе отчетливых примет времени и места. За длинным столом - человек семь или восемь, из которых нам знакомы Чип, Ванюша и Подполковник; во главе стола - атаман, Робингуд:
      - В маленькой, но гордой республике Тюркестан раскрыто очередное якобы покушение на тамошнего Пожизненного Фюрера. К сотворенному "при помощи веревочной петли и палки" заговору местная охранка для красочности букета подверстала и Ванюшиного брата. Российское государство, как водится, только мычит и разводит руками - стало быть, выручать парня некому, кроме нас. В нашем распоряжении на всё - про всё неделя: семнадцатого "заговорщиков" повесят. По флотской традиции, высказываться будем начиная с младшего; давай, Чип - какие у тебя будут соображения?..
      15
      То же помещение - некоторое время спустя: воздух - геологические напластования табачного дыма, повсюду полные пепельницы и пустые кофейные чашки. На столе - раскрытый ноутбук, карты-двухкилометровки, космические снимки столицы Тюркестана.
      Робингуд - в расстегнутой на три пуговицы рубашке от Армани с обозначившимися уже под мышками темными полукружьями - подводит промежуточные итоги:
      - Итак. Для начала мы поставили жирный андреевский крест на лобовых решениях. Отбить арестованных во время транспортировки в суд или в самом суде - вариант канонический, но, к сожалению, не наш: по имеющимся данным, их судят прямо в тамошней внутрянке; там же и вешают - "не отходя от кассы". Организовывать побег из гэбэшной тюрьмы - крайне малореально, и в любом случае поздно. Штурмовать тамошнюю Лубянку... ну, тут всё ясно. Дальше возникли две, так сказать, стратегии "непрямых действий".
      Во-первых, можно решить проблему радикально, и В НАТУРЕ замочить этого ихнего пожизненного фюрера, Тюркбаши; как говаривал незабвенный дон Корлеоне: "Если история чему и учит, так только тому, что убить можно кого угодно". И в этом, варианте, согласитесь, есть своя прелесть - тот вроде как сам накликал... нашел-таки ту золотую отверточку на свою задницу... Из трех предложенных сходу вариантов покушения по меньшей мере один кажется мне реальным... Ну, - уступает он в ответ на раздраженный жест Подполковника, - скажем мягче: "не кажется безнадежным". Через пять дней, пятнадцатого, Пожизненному Президенту не миновать сидеть на стадионе: Тюркестанской сборной впервые светит выход в финал чемпионата мира. И я берусь самолично ДОСТАТЬ его в правительственной ложе из этой новейшей Штейер-Маннлихеровской гладкостволки, как бишь ее - ISW-2000... ну, та, что кидает двадцатиграммовую вольфрамовую стрелу на два километра с гаком, тут Робингуд азартно припечатывает ладонью один из раскиданных по столу космических снимков Тюркбашиабада, расчерченных фломастерными линиями. - Я достану его хоть с вот этой самой телебашни - до нее всего-то кило-двести, хоть просто с вертолета...
      - С телебашни, которая, надо полагать, охраняется так, как и положено при тоталитарном режиме; или с вертолета, которого у нас нет, меланхолично уточняет Подполковник, не отрывая глаз от экрана ноутбука, а пальцев - от клавиатуры.
      - Товарищ Подполковник, - усмехается Робингуд, - как всегда, тактично оставляет за кадром главную проблему, акцентируя внимание на технических деталях... Да, замочить-то Тюркбаши, мы может, и замочим, но только не факт, что от того будет прок. А ну, как наследник престола устроит, на радостях, вместо всеобщей амнистии - гекатомбу: не выпустит всех, кто сидит - а, напротив того, похоронит их, так сказать, в одном кургане с вождем? Бывали пре-це-денты...
      Отсюда - наша вторая стратегическая линия... которую, собственно, и отстаивает товарищ Подполковник. Суть - апелляция к ЖИВОМУ Тюркбаши как к минимально вменяемому бизнесмену: отпусти нашего человека, и мы не станем рушить твой героиновый бизнес в Москве, а то... Дальше начинаются, в свой черед, разнообразные игры; смысл их - продемонстрировать контрагенту, что с нами лучше не ссориться. За оставшуюся неделю необходимо провести по меньшей мере пару эффектных операций по перехвату их героиновых конвоев; ПАРУ - просто чтоб он уразумел, что это не случайность, и не самодеятельность юных пионеров из низового, не полностью купленного им, звена РУБОПа. В этой стратегии тоже хватает слабых мест; до сих пор мы никогда не проводили операций непосредственно в Москве: нельзя охотиться прямо у порога своей пещеры, это азбука... Короче, нам сейчас предстоит выбрать одну из этих стратегических линий - покушение в чужой столице или героиновая война дома; и выбор этот, как легко видеть, не между хорошим и плохим, а между плохим и совсем скверным...
      - В порядке бреда... - подает голос Чип. - А если этого Тюркбаши не грохнуть, а похитить? И обменять...
      - Ты думай, чего несешь! - укоризненно взирает на компьютерную звезду Ванюша.
      - Да я ж и говорю - "в порядке бреда", - вздыхает Чип.
      - Стоять! - вдруг откликается железным командирским тоном Робингуд. Усталый гул неизбежных на эдаком часу "мозгового штурма" энтропийных разговорчиков в строю немедля плющится в полную тишину; атаман абсолютно неподвижен, глаза полуприкрыты - можно лишь догадываться, с какой умопомрачительной скоростью тасует сейчас файлы суперкомпьютер, разместившийся в его черепе.
      - Молодец, Чип! - заключает, наконец Робингуд, и на губах его, впервые за последние часы, возникает бледная улыбка. - Благодарность перед строем. Как же мы сразу-то не дотумкали...
      На физиономиях вольных стрелков воцаряется выражение полнейшего недоумия.
      - Ты, Боря, часом, не перегрелся? - вслух резюмирует это "коллективное-бессознательное" Подполковник. - Ну, покушение на диктатора это еще туда-сюда: один-единственный выстрел - и уноси ноги, откинув ствол, но похищение... это же на порядок сложнее! На три порядка! В чужой столице, без подготовки...
      - Да при чем тут диктатор и чужая столица? - с ответным недоумением воззряется на своего начштаба атаман. - Мы похитим их здешнего посла, этого самого светоча наркоторговли. А потом спросим у дядюшки-Президента: в каком виде он предпочитает получить назад своего племянника - целиком или по частям, начиная с яиц...
      - Да, это, пожалуй, должно подействовать, - после минутного раздумья соглашается Подполковник, а затем вдруг ухмыляется: - А тебе не пришло в голову, что они в качестве "адекватного, но асимметричного ответа" выведут российского посла на площадь Регистан, поставят его под большим минаретом в позу "мамы, моющей пол", и - всей республикой...
      - Об заднице российского посла, - внезапно наливаясь яростью, рявкает Робингуд, - есть кому позаботиться и без нас: вон их, полон Кремль, дармоедов, да еще Смоленка с Лубянкой и Арбатским военным округом! Что до меня, то я бы этому самому послу - за его многолетние свершения на ниве защиты тамошних русских - даже и на вазелин бы скидываться не стал. Ясно?!!
      16
      Миновав Кремль и серую громаду "Дома на Набережной", в устье, где сливаются стремнины Полянки и улицы Димитрова, заходит... ах да, виноват: я, знаете ли, принадлежу к тому поколению, что раньше всегда называло "улицу Димитрова" - "Якиманкой", но теперь по гроб жизни будет называть "Якиманку" - "Димитрова"... так вот, в означенное устье заходит на всех парусах ничем не примечательная бээмвэшка. От стрелки, где чугуниевый председатель Коминтерна с немалой экспрессией проделывает, наконец, то, на что при жизни ему так ни разу и не достало смелости - демонстрирует Кремлю вполне себе ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЙ оскорбительный жест, - бээмвэшка перекладывает руля налево, на Большую Полянку, и швартуется на якорной стоянке у книжного супермаркета "Молодая гвардия". Экипаж бээмвэшки (Подполковник с Робингудом и Ванюшей) чинно сходит на причал и направляется к Первому Казачьему переулку - неразлучной тройкой, как и положено советским морякам в иностранном порту, где они ежечасно могут стать объектом провокации западных спецслужб.
      - ...Раньше, Боря, я захаживал в эти места регулярно. Тут, в Казачьем, некоторое время обретался лучший в Москве книжный магазинчик, "19-ое октября"...
      - А потом?
      - А потом он прогорел. Что естественно: я ж ведь говорю - "лучший"... Ну вот, любуйся на свои Мораннонские ворота.
      М-да, полюбоваться есть на что. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.