1970. Победа Рашидова

В 1970 году Щелоков на имя краснодарского никелировщика В. Попова, своего тестя, приобрел в Болшево каменный двухэтажный дом Эмиля Горовца. Особняк с приусадебным участком, различными надворными постройками и даже птичником. По договору купли-продажи эмигрировавшему певцу выплатили… 20 тысяч рублей. На самом деле – около четверти миллиона. Плюс силами МВД усадьба была оттюнингована.

А когда тесть, простой краснодарский рабочий, должен был выйти на пенсию, его (в возрасте 64 лет!) назначили заместителем начальника хозяйственного отдела УВД Краснодарского края, присвоив звание майора внутренней службы. Ну а через год, согласно законодательству, Попова уволили. Но пенсию он получил не 87 рублей, как легко можно догадаться.

В этом же году министр, по словам биографа министра Сергея Кредова, «желая помочь опальной Вишневской, пробивает ей орден Ленина».

Известно, что, прибегая к услугам, допустим, Джуны, Леонид Ильич Брежнев при этом не верил в дар Мессинга, однако после того, как генсек обратился к нему, попросив изменить судьбу его дочери Галины, Вольф Григорьевич не отказал лидеру страны. И спустя несколько недель Галина Леонидовна вышла замуж за Юрия Михайловича. Рой Медведев утверждал, что Галина сняла подполковника ГАИ Чурбанова, когда тот дежурил на правительственной трассе. Это неправда. Мне рассказывали другое. И вот что: не во всем их «показания» сходились, но тут совпали на 100% – премьерная встреча состоялась в Центральном Доме архитектора, куда Юрий зашел выпить со своим сослуживцем Виктором Калининым. Заказали вина и закуску: салаты и холодный ростбиф. Так мне рассказывали свидетели.

Увидев вошедшую компанию, Чурбанов поинтересовался – что это за статная харизматичная брюнетка, тот объяснил. По версии самого Чурбанова, та группа уже сидела недалеко у камина, и он разглядел привлекательную даму. Не суть. Одним из четверых в той компании был приятель Калинина, который и пригласил двух веселых офицеров за столик с Галиной. Компанейский парень коротко сошелся со своим коллегой по работе Игорем Щелоковым. Именно сын бывшего министра внутренних дел и познакомил Юрия с Галиной Брежневой. Это знакомство, что бы за ним ни стояло, стало для Чурбанова головокружительным трамплином.

Позднее дочь Брежнева позвонила новому знакомому по служебному номеру. Спросила домашний. В субботу – еще звонок и приглашение пообедать. Обед перешел в ужин. Все сложилось. Забавно, что знакомство Чурбанова с Галиной случилось в ресторане Центрального дома архитектора. Напротив которого, в доме № 10 по улице Щусева, позднее они – по иронии судьбы или капризу дочери генсека – получили квартиру. Было лето, Юрий планировал отпуск, но его новая пассия отговорила Чурбанова ехать в кисловодский санаторий МВД, предложив потусить в Подмосковье. Затем состоялось знакомство с родителями, о котором Юрий говорил:

– Заехали ко мне, я познакомил Галину со своими: мать чуть лихоманка не хватила, отец, правда, был еще на работе. Потом мы поехали на дачу к Брежневым. Меня пригласили обедать, а после Галина сказала, что я могу, мол, пойти отдохнуть – папа приедет попозже. Пошел я в кинозал и даже не заметил, как вошел генсек и поинтересовался: «Кто здесь Юрий?».

В своих мемуарах Чурбанов счел нужным развеять миф о роскоши, в которой якобы купались Брежневы: «Все знают, что Леонид Ильич и Виктория Петровна, его супруга, имели квартиру на Кутузовском проспекте. Это пять или шесть комнат с обычной планировкой. Шум, гам – за окном обычная московская жизнь. Что и говорить, здесь не было необходимых условий для полноценного отдыха, поэтому свою московскую квартиру Леонид Ильич не любил и бывал здесь крайне редко, всего пять-шесть дней в году. В Подмосковье, в Одинцовском районе, у него была государственная дача. Он жил на ней круглый год. Пройдет время, и в самом конце 70-х годов Леониду Ильичу предложат новую, благоустроенную квартиру на улице Щусева. Конечно, тут было лучше, чем на Кутузовском проспекте, центр рядом, всего несколько минут езды, но то ли Леонид Ильич был однолюб, то ли еще что, – он посмотрел новую квартиру и сказал, что она для него чересчур большая. Скорее всего, она просто не понравилась ему своей казенностью, что ли, я не знаю. А квартира на Кутузовском была скромнее: это обычный московский дом старой постройки, потолки что-то около трех метров, комнаты в среднем 25—30 метров: столовая, небольшой рабочий кабинет, спальня, гостиная… Обслуживающий персонал – всего три человека: повар, готовивший пищу под руководством Виктории Петровны (она всегда подсказывала, что Леонид Ильич любит больше всего и как это получше приготовить), официантка и уборщица. Охраны здесь не было, она помещалась внизу, на первом этаже. В самом подъезде кроме семьи Брежневых и Юрия Владимировича Андропова, который жил двумя этажами ниже, были квартиры министров, партийных и советских работников, причем разного ранга, – то есть это не был дом Брежнева, это был обычный дом № 26, расположенный на Кутузовском проспекте. Здесь, в этой квартире, у Леонида Ильича была хорошая библиотека, и такая же, если не больше, находилась и на его даче… это был обычный трехэтажный кирпичный дом с плоской крышей. Наверху располагалась спальня Леонида Ильича и Виктории Петровны, они все время предпочитали быть вместе, и когда Леонид Ильич 10 ноября 1982 года принял смерть, Виктория Петровна спала рядом; небольшой холл, где он брился (сам, но чаще приглашая парикмахера). На втором этаже две или три спальни для детей, очень маленькие, кстати говоря, от силы 9—12 метров, с совмещенным туалетом и ванной. Мы спали на обычных кроватях из дерева. Внизу жилых комнат не было, там находились столовая, рядом кухня и небольшой холл. На третьем этаже Леонид Ильич имел уютный, но совсем крошечный кабинет. Там же была библиотека. Обычно он отдыхал здесь после обеда, и никто не имел права ему мешать. Всех посетителей Леонид Ильич принимал в основном на работе. На дачу приезжали только близкие товарищи, это было довольно редко, обычно гости собирались к ужину и разъезжались, как правило, часов в десять, в половине одиннадцатого, но не позже. Леонид Ильич старался жить по строгому распорядку, мы знали этот распорядок, и его никто не нарушал. В одиннадцать он уже спал. Леонид Ильич ложился с таким расчетом, чтобы проснуться не позже девяти. На всю дачу приходился один видеомагнитофон и один телевизор – советского производства, по-моему, «Рубин». Леонид Ильич всегда очень внимательно смотрел программу «Время», а потом уходил спать. На первом этаже был кинозал, в нем стоял бильярд, на котором Леонид Ильич почти не играл, – но это не кинотеатр, именно кинозал, где Леонид Ильич обычно смотрел документальные фильмы. Он их очень любил, особенно фильмы о природе. В доме был бассейн, где-то метров пятнадцать в длину, а в ширину и того меньше – метров шесть. Утром Леонид Ильич под наблюдением врачей делал здесь гимнастику. Рядом с домом был запущенный теннисный корт, на нем никто не играл, и он быстро пришел в негодность, зарос травой. Правда, весь дачный участок занимал довольно большую территорию, но не больше, чем у других членов Политбюро: после работы и в выходные дни Леонид Ильич очень любил пройтись по свежему воздуху. За пользование государственной дачей с него, так же как и со всех, высчитывали деньги, не знаю, сколько, но знаю, что за нее платили, так как Виктория Петровна, которая распределяла бюджет семьи, иногда «докладывала»: «Все в порядке, за дачу я заплатила на полгода вперед». На что Леонид Ильич посмеивался: «А как же, ведь мы здесь живем, платить-то надо». Разумеется, деньги платились и за квартиру на Кутузовском проспекте».

Мать Галины – Виктория Петровна – была по-своему смышленой, в Америке это называется street-wise – хитрой и разумной. Отец Галины, будущий лидер страны, был простым землемером, когда увел Вику у завидного ухажера Ивана. Согласно семейной легенде, когда она с женихом № 1 пошла в загс, тот был закрыт, а когда ее позвал Леня – был открыт.

Кстати, в этом же году с подачи Галины актриса Наталья Федотова вышла замуж за коллегу Олега Видова. А Юрий весьма приглянулся Брежневым-старшим, уже подуставшим от капризных цирковых увлечений своенравной и неугомонной дочери. Чурбанов выгодно выделялся в глазах будущих родственников на фоне своих несерьезных предшественников. Это вам не какой-то там недалекий акробат, разместившийся в кресле директора столичного цирка, не смазливый супериллюзионист. Нет, Юрий Михайлович одним лишь гренадерским обликом вполне подходил, казалось, для почетных званий и высоких орденов. А статная осанка темноглазого жениха с идеальным пробором намекала: эти широкие плечи не иначе как для погон величиной с ладонь. Будет, будет генералом! Недолго ждать. Он умел произвести впечатление. Рассказывал о своей юности и своих кумирах:

– Моим любимым писателем был Джек Лондон. Меня потрясли его герои. «Белое безмолвие», «Маленькая хозяйка большого дома», «Белый Клык». У отца была хорошая библиотека. Но у меня – очень плохой велосипед. Я мечтал прикрутить к нему гоночный руль. Я выкрал из дома полное собрание сочинений Маяковского и поехал в ближайший букинистический магазин. Тома я загнал какому-то барыге и сразу поехал в спортивный магазин на Кировской. Денег как раз хватило. Тогда отец мне страшную трепку задал, приговаривая: «Ты понимаешь, что нужно дорожить культурным наследием?» Маяковский для меня особой ценности тогда не представлял. Но если серьезно – меня формировало старшее поколение. Сильные ребята. Сейчас таких называют крутыми. Надо было уметь защищаться. Ведь каждые танцы обязательно кончались дракой. Я хотел быть самостоятельным, иметь свои деньги. В девятом классе я сколачивал ватагу, и мы с ребятами ходили на Московскую товарную дорогу разгружать вагоны. Однажды пришел семнадцатитонный вагон с болгарским виноградом «дамские пальчики» – узенький-узенький и превкусный. Мы сразу начали его лопать, а потом не могли разгрузить мешки. Но кое-как норму мы выполнили. И нам разрешили еще взять виноград с собой. Я тогда ходил в сатиновых шароварах, отцовской зеленой рубашке, а здесь, на щиколотках, – прочные резинки. Виноград я набил куда мог. А чтобы не раздавить, в метро стоял, как краб. Мама тогда упрекнула отца в том, что я, сын партийного работника, таким способом достаю деньги.

1971. Третья свадьба Галины Брежневой

Чурбанов в этом году рванул. Знакомство с «невестой СССР № 1», что бы за ним ни стояло, обернулось для перспективного и видного жениха головокружительным взлетом. 12 апреля в книге записей Гагаринского загса «произведена запись за № 469». Свадьбу справили на даче. Робеющих родителей жениха привезли на лимузине. С ними же приехали брат и сестра Чурбанова. Было и несколько его сослуживцев. Роль тамады взял на себя генсек. После регистрации упрямая Галина оставила себе фамилию первого супруга – Милаева, который продолжал неуклонно стричь купоны своего прежнего статуса, шантажируя бывшую тещу Викторию Петровну угрозами забрать у нее внучку – их с Галиной дочь Вику. Помню, много лет назад дежурные бригады центральных газет получили «тассовку» о присуждении звания Героя Соцтруда некоторым деятелям совцирка. Через пару часов по телетайпу пришел «отбой». А спустя еще некоторое время пришел новый список, дополненный фамилией «Милаев»… Предшествовал этому большой скандал.

Чурбанов тихо получает невинный презент – досрочное присвоение звания «полковник». Воинского, замечу, звания, и это имеет значение не только для будущей пенсии. Повышение, кстати, оформили задним числом. Официально, по документам, Чурбанов стал полковником в марте. Были и другие послесвадебные подарки. Щедрый тесть дарит Чурбанову роскошную «Шкоду»-1000». В тот же день она продана через «комиссионку». Не беда… Через пару недель Брежнев передает Юре новенький «Рено-16» с мощным, под стать красавцу зятю, мотором. Генсеку этот лимузин подарил президент Франции, и, по логике вещей, законное место подарка – в спецгараже. Но… Техпаспорт украсила виза главы крупнейшего государства мира: «Чурбанову. Ознакомиться». Видимо, зятю после ознакомления машина приглянулась.

В апреле Чурбанов награжден юбилейной медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина». Следом – медаль ЧССР «За укрепление дружбы по оружию». Осенью еще две медали: «50 лет милиции МНР» и «За безупречную службу» III степени (приказ МВД от 25.10.71 г.).

Иван Ильич Рябик исправно вроде бы проработал начальником отдела кадров МВД СССР – ровно 12 лет: с мая 1967-го по май 1979 года.

Как-то утром, он вспоминал об этом во время следствия, ему позвонил Щелоков и спросил, не придумал ли он, Рябик, что-нибудь насчет чурбановского повышения. Иван Ильич резко отрезал о заме начальника отдела ИТУ: дескать, по Сеньке и шапка. Тогда Николай Анисимович напрямую выложил кадровику: вечером, на свадьбе, он хочет преподнести Галиному жениху увесистые полковничьи погоны и – заодно – новую должность. Щелоков доверительно рассказал своему подчиненному, что накануне к нему приходила расстроенная совершенно Галина Леонидовна и по-бабьи сетовала: как же так, зять генсека, а заниматься будет какими-то там тюрьмами.

Министр – не в категоричной, правда, форме – предложил Рябику оформить Чурбанова своим заместителем («сработаетесь, он парень ничего»), но опытный кадровик отказался. Как в воду, между прочим, глядел. Потому что в Юриных правилах было подсиживать начальство.

1972. Спектакль «Ребят» из девятого управления КГБ

Девятая пятилетка, если верить газетным передовицам, набирает темп. Выходит очередной том брежневского сочинения, названного «Ленинским курсом».

«Серый кардинал» генсека М. А. Суслов может поздравить себя со второй Золотой Звездой Героя Соцтруда. А «отец казахского народа» Д. А. Кунаев – с первой. Старинный приятель Генерального Н. А. Щелоков деловито организовывает роскошный магазинчик исключительно для членов своей семьи и их удачливых знакомых (эта лавка функционировала с ежегодным товарооборотом под сто тысяч рублей).

Вслед за нагрудным знаком «заслуженный работник МВД СССР» следует другой – «60 лет ВЧК – КГБ». И еще 19 отечественных орденов и медалей. Плюс 26 иностранных. Сам Ю.М. Чурбанов вспоминал об этом периоде:

– Кто-то, видимо, сказал Леониду Ильичу, что негоже получается: зять Генерального секретаря ЦК КПСС – и тюремщик. Тогда меня перевели заместителем начальника Политуправления внутренних войск МВД СССР, присвоив звание полковника. И хотя сейчас пишут, что сразу после женитьбы передо мной открылась головокружительная карьера, никто не обращает внимания на тот факт, что и в политотделе мест лишения свободы я занимал полковничью должность. Кстати, если уж говорить о перспективах, то на моей прежней работе их было гораздо больше… По складу характера Галина Леонидовна очень мягкий, очень добрый человек; вот эту мягкость, доброту, уважительное отношение к людям Галина Леонидовна взяла от Леонида Ильича. Сразу скажу, что у нее не было каких-то шикарных сверхтуалетов. Причем так: если дочь, приезжая к отцу и матери на дачу, была как-то вычурно одета, она получала от них нагоняй и в следующий раз одевалась уже так, чтобы не раздражать родителей. Конечно, драгоценные украшения, которые любит каждая женщина, у жены были и есть. Но ведь это дарили родители. С другой стороны, я все деньги приносил домой. Впрочем, о каких деньгах идет речь? Должностной оклад заместителя министра внутренних дел, я уже не говорю – первого заместителя министра, порядка 550 рублей. Выплата за генеральское звание – 120—130 рублей. Плюс выслуга лет. На момент увольнения у меня выслуга лет составляла 29 с хвостиком, то есть я расписывался в ведомости за 1100 рублей. Нам с женой, которая тоже работала и имела оклад 250 рублей, вполне хватало. Кроме того, как член коллегии, я имел талоны на питание. Детей у нас с Галиной Леонидовной не было. От зарплаты я оставлял себе деньги на уплату партвзносов, на питание в столовой и на сигареты; остальные деньги я в конверте приносил жене, у нас такая традиция была, никем не установленная: я их клал сверху на холодильник. Она распоряжались моими деньгами, плюс своих 250 рублей, но и родительская помощь, конечно, ее никто со счетов не сбрасывает. Почему же, спрашивается, не иметь хорошее украшение, которое идет женщине? Но никакой россыпи бриллиантов, о чем сейчас судачат на всех углах, у жены не было. Очень контактная по складу характера и излишне доверчивая, Галина Леонидовна быстро отзывалась на человеческие просьбы. Вот это, видимо, ее слабость, потому что она не всегда замечала, что за обычной, казалось бы, просьбой кроется какая-то гнильца. В общем, почти каждый человек пытался нажиться на этих просьбах, кого что интересовало – продвижение по службе или что-то еще, – а Галина Леонидовна не обладала гибкой ориентацией и всегда старалась помочь этим просителям. До своего замужества Галина Леонидовна жила с родителями, собственной квартиры у нее не было. Родители Галю не отпускали, были очень привязаны к ней, поэтому она всегда была под контролем. Каких-то больших шалостей – не прощали. Не знаю, как складывалась личная жизнь Галины Леонидовны до встречи со мной, была ли это счастливая жизнь, все ли в ней ладилось, – мы редко или почти не касались этой темы. Я давно заметил, что люди всегда охотнее говорят о настоящем, тем более если прошлое не оставило какой-то яркий след. Галина Леонидовна редко подчеркивала, что она дочь руководителя страны, у нас никогда не было уборщицы, квартиру убирала она, а уж посудомоечные дела целиком лежали на ее плечах. Так же как все, по выходным дням мы отвозили вещи в прачечную и химчистку, свободного времени почти не было, Галина Леонидовна работала до самой смерти отца, да и потом еще несколько лет: сначала редактором в Агентстве печати «Новости», потом – у Громыко в МИДе, где она занимала должность заместителя начальника отдела историко-архивного управления.

По воспоминаниям родственников, Чурбанов придирчиво пересчитывал блестящие штучки на своей широкой груди главным образом потому, что затеял ревнивое соревнование со своим тезкой – младшим сыном Брежнева. Они по очереди то рвались в замы министра (Юрий Брежнев работал заместителем министра внешней торговли), то добивались депутатства в Верховном Совете страны, то стремились к парадным титулам прибавить еще и «кандидат в члены ЦК КПСС».