– По сути, Ваше величество, – стал рассказывать полковник, – началось все с того, что, по согласованию с генералом Бовдо, мы сделали типичную боевую вылазку в Горное королевство, целью которой был захват пришлых, занятых на строительстве новой стены вблизи крепости Квадро. Такая вылазка – дело обычное и не особо рискованное. Но нужное, так как новые укрепления горных…

– Сколько вас было, и чем закончилась вылазка? – перебил король.

– Вместе со мной и графом Винсепто семеро: шесть всадников и один возничий. Вылазка закончилась в нашу пользу. Правда, мы потеряли одного бойца, но уничтожили трех горных, одного взяли в плен и освободили пятерых пришлых. После чего мы удачно отступили в Рубежную крепость. И начали, было, строить планы отражения предстоящей вылазки горных, которая, по всему, должна была начаться завтра утром. Но барон Ольшан, почему-то не стал собирать все свое войско и напал на крепость, буквально по нашим горячим следам.

С его стороны это была самая настоящая авантюра. Последствия которой для горных оказались катастрофическими. И если бы не пленение генерала Бовдо… – полковник Трофф вздохнул и виновато посмотрел на Винсепто. – По сути, получается, что единственной целью барона Ольшана было пленение господина графа, и получается, что своей цели он достиг…

– Но такой ценой?! – удивился Гурлий.

– Извините, полковник, – вмешался граф Винсепто. – Ваше величество, помимо отца горные захватили в плен еще одного нашего бойца. Вернее, освобожденного сегодня пришлого по имени Фролм. Он проявил завидную прыткость во время нашей вылазки, покалечив одного из горных, а при обороне крепости умудрился очень ловко заколоть шпагой капитана Евдоккима, пытался спасти моего отца, но был ранен и… – Винсепто развел руками.

– Я ведь знаю, то есть, знал этого Евдоккима, – припомнил король, – очень дерзкий боец, даром, что дослужился до капитана. Почему же он не справился с каким-то пришлым?

– Этот Фролм действительно оказался очень прытким, – вновь взял слово полковник Трофф, – я наблюдал за ними с самого начала боя. Нам бы такого в свои ряды…

– М-да, – Гурлий нахмурился и обратился к Винсепто. – К сожалению, на сегодняшний момент мы не можем начать переговоры с горными по поводу обмена вашего отца. Для обмена у нас просто нет достойной кандидатуры! Ну а о том, какую роль сыграл граф Бовдо в судьбе королевской семьи горных, всем хорошо известно. Король Халимон, и в первую очередь, герцоги, будут ой как не против уже сегодня свести с ним счеты посредством четвертования. Хотя Его преосвященство Манай вряд ли такое допустит. Если, конечно, у горных в очередной раз в корне не поменялась политика… М-да… Если же последующие события будут развиваться по самому худшему варианту, то нам останется только мстить, а это будет означать еще одну общую войну. У кого какие соображения?

– Ваше величество, – тут же обратился к королю Винсепто. – Вы сам сказали, что графа Бовдо сегодня не на кого поменять. Я предлагаю сделать так, чтобы такой человек появился. Другими совами, собираюсь захватить одного из дворян горных.

– Например?

– Ну, хотя бы Бушму – сына барона Ольшана. Обычно он ночует в своем имении, и захватить его будет, конечно, рискованно, но не очень сложно. Вместе с виконтом Германтом мы справимся, Ваше величество!

– Что ж, дерзайте, граф, – одобрил король, после чего обратился к генералу Ткачу. – А вы приготовьте к выдвижению свое войско. До наступления сумерек окружите крепость барона Ольшана. Если к рассвету в наших руках не окажется достойного для обмена дворянина, начинайте атаку.

– Я, допустим, чего-то не понял! – завопил барон Волленвейдер, завидев, как из тюрьмы вслед за графом Бовдо жандармы выволакивают и тащат к повозке пришлого Фролма.

С момента атаки Рубежной крепости и возвращения сильно потрепанного войска горных в крепость Квадро, прошло не больше часа. И вот уже кардинальская жандармерия тут как тут. Бесспорно, обстоятельства требовали, чтобы такого важного пленника, как граф Бовдо, немедленно препроводили либо в тюрьму кардинала, либо в тюрьму короля Халимона, но в любом случае – подальше от условной границы с Лесным королевством. И такие оперативные действия жандармерии были вполне оправданы. Но только если бы вместе со знатным дворянином жандармы не стали забирать этого самого Фролма. Волленвейдер подскочил к сидевшему на лошади и руководившему своими подчиненными, жандарму Молдавецу.

– Я не понял, господин лейтенант, на каком основании…

– Это не ваше дело, майор, на каком основании! – загремел голос сверху.

– Но…

– Майор Волленвейдер! – предостерегающе поднял руку жандарм.

– Да, лейтенант, да! Я, черт побери, в отличие от вас – майор! Да к тому же еще и барон. А вот эти пленные, которых вы без всякого уведомления забираете, только что были захвачены в кровопролитном бою с лесными, и…

– Хорошо, черт побери! – лейтенант Молдавец снизошел до того, чтобы спрыгнуть с лошади и оказаться с Волленвейдером нос к носу. – Вы, конечно, старше меня по званию, но вы, наверное, забыли, что разговариваете с жандармом Его преосвященства, который выполняет приказ самого кардинала. Вы, будучи еще и бароном, должны прекрасно знать, что Его преосвященство не очень часто отдает приказы. Но если уж такое случилось, то приказ кардинала должен быть беспрекословно выполнен всеми, начиная от простого бойца и заканчивая самим принцем. И еще, господин барон, вы прекрасно должны знать, что если уж и оспаривать приказы Его преосвященства, то только у самого короля Халимона. И только после того, как приказ Его преосвященства будет выполнен!

– Какой же приказ вы получили, господин лейтенант? – скрипнул зубами Волленвейдер.

– А приказ Его преосвященства Маная был таков: пленников, захваченных во время нападения на Рубежную крепость Лесного королевства, срочно доставить в тюрьму его величества, короля Хилимона!

– И это очень разумное решение, – не стал спорить Волленвейдер. – Графа Бовдо обязательно следует переправить подальше отсюда. Просто, господин лейтенант, мне, допустим, кажется, что вы переусердствовали, слишком буквально приняв к исполнению приказ кардинала. Подумайте сами: какой смысл забирать вместе со столь именитым пленником, как граф Бовдо, еще и несчастного пришлого, к тому же раненого? Ну, зачем этот паршивец нужен Его преосвященству? Не проще ли…

– Я всего-навсего выполняю от и до приказ кардинала, господин майор, – немного смягчился жандарм. Но тут же вновь повысил голос:

– И в моих полномочиях, – предпринять для выполнения этого приказа все необходимые меры. Что означает – моментально и беспощадно подавить малейшее сопротивление его осуществлению, – лейтенант Молдавец набычился, словно и в самом деле ожидая сопротивления со стороны непонятливого собеседника.

Волленвейдеру ничего не осталось делать, как махнуть на жандарма рукой и поспешить с докладом к барону Ольшану.

– Ну, что ж, – с виду невозмутимо, сказал тот, выслушав сбивчивый рассказ своего вассала. – Даже если бы мы решились противостоять кардинальской жандармерии, в данный момент у нас для этого недостаточно сил. Сегодня баронство потеряло слишком много бойцов!

– Я уже отдал от вашего имени распоряжение баронам Герзе и Вовтге подослать в крепость Квадро своих людей, – вставил Волленвейдер.

– Когда лесные пойдут на штурм, нам понадобятся все силы баронства, – согласно кивнул Ольшан. – Да и королевская помощь не помешает. Но вернемся к твоему Фролму.

– Да.

– Ты должен прекрасно понимать, что мы оказались в довольно щекотливой ситуации. Которую создали себе сами. Причем, по твоей инициативе, майор…

– Но, допустим…

– И это была правильная инициатива. Пленение самого графа Бовдо стоит любых жертв. И я уверен, что Его величество Халимон по достоинству наградит участников сегодняшнего сражения. Мы же так и будем продолжать утверждать, что атаковали Рубежную исключительно с целью наказать лесных за их утреннюю дерзкую вылазку. Чего и добились.

– Да, – вновь согласился барон Волленвейдер. – Но почему кардинал…

– Почему Его преосвященство не погнушались вместе с потомственным дворянином забрать безвестного пришлого? – глядя Волленвейдеру в глаза, спросил барон Ольшан. – Да потому что ему об этом Фролме стало кое-что известно!

– Но сообщить кардиналу о Фролме мог либо я, либо…

– Либо?

– Лейтенант Галлузо! – выдохнул Волленвейдер. – Кроме него больше некому. Разговор с Фролмом длился долго, и Галлузо, скорее всего, решил полюбопытствовать, чем этот пришлый мог так меня заинтересовать.

– Что ж, у Его преосвященства всегда и везде были свои ищейки, – сказал барон Ольшан. – И теперь нам остается только… Хотя, постой. Ты говорил мне про какую-то подругу этого пришлого?

– Ее зовут Наташа, – подсказал Волленвейдер, – и она стала…

– Собственностью капитана Евдоккима, – продолжил за него барон Ольшан. – Теперь уже покойного капитана Евдоккима. А это означает…

– Что теперь она в полном вашем распоряжении!

– Сегодня же под видом шлюхи доставьте ее в Квадро, – велел барон Ольшан. – Сейчас же.

– Я привезу ее лично, – пообещал Волленвейдер и направился к выходу.

Однако, столкнувшись в дверях со встревоженным адъютантом барона Ольшана, майор Волленвейдер понял, что с выполнением этой несложной задачи придется повременить. Крепость Квадро начали окружать отряды Лесного королевства.

– Ну что, боец, не очень тебе повезло? – генерал Бовдо осторожно прикоснулся к своей раненой руке, которую только что закончил перевязывать Фрол.

Жандармы кардинала Маная доставили пленников прямо из крепости Квадро в тюрьму короля Халимона, что находилась на территории кремля и по праву считалась самой надежной тюрьмой в мире за стеной. Генерала Бовдо и Фрола заперли в одной камере, и у них, наконец-то, появилась возможность заняться своими ранами. К счастью, раны были не особо серьезными, хотя Бовдо успел потерять много крови и заметно ослаб.

– По-моему, не повезло нам обоим, – сказал Фрол, начиная обрабатывать свое кровоточащее бедро мазью, оставленной в камере тюремщиками.

– Да я-то, ладно, – горько улыбнулся граф. – А вот тебе не повезло потому, что именно со мной в плен попал. Ты когда преобразовался, боец?

– Вроде бы, позавчера, – напряг память Фрол. – Хотя за это время столько событий произошло, что, кажется, бог знает, когда это было!

– Значит, в существование мира за стеной поверить успел?

– Как тут не поверить! – накладывая на рану повязку, Фрол поморщился от боли. – А почему это мне с вами не повезло, господин генерал?

– Потому что ко мне у Горного королевства имеются особые претензии, – сказал Бовдо. – А ты – пришлый, значит, грехов за тобой пока нет и мстить тебе горным не за что. Попался бы в плен один, так посидел бы чуток в тюрьме, поговорили бы с тобой, а потом определили бы в качестве черни к какому-нибудь герцогу Делавшоку. И если ты не особо проявлял строптивость, а повел бы себя с умом, то в скором времени начал бы под началом этого Делавшока в люди выбиваться, бойцом бы стал, ну и так далее…

– Вообще-то грешков я успел поднабрать, – сказал Фрол. – Ну, то есть, во время боя замочил человека три.

– Ого! – округлил глаза Бовдо. – Постой, а не тот ли ты геройский прыгун, про которого мне сын успел рассказать? Кого-то ты там кирпичом вырубил, потом к Винсепто на лошадь запрыгнул…

– Да вроде бы тот, – не стал скромничать Фрол. – Ваш сын тоже молодец.

– Молодец, – согласился генерал. – Сейчас, наверное, уже крепость Квадро атакует, чтобы меня освободить.

– Так у вас здесь настоящая война идет?

– В мире за стеной войны – обычное дело. Для вас, пришлых, это кажется парадоксом, но на самом деле в нашем мире постоянное уничтожение людей – жизненная необходимость.

– Почему? – удивился Фрол.

– Ну, как почему, – вновь горько улыбнулся Бовдо. – Мир наш маленький, – если препятствий никто чинить не будет, его за один день можно весь пешком обойти. А народ сюда Творец доставляет постоянно. Вот и приходится поддерживать равновесие среди живущих здесь едоков.

– То есть, убивать друг друга, – уточнил Фрол.

– Ты прав, боец э-э-э…

– Фрол, – наконец-то представился каскадер.

– Ну а я – потомственный дворянин мира за стеной, генерал Лесного королевства Его величества короля Гурлия, граф Бовдо. Для простоты можешь называть меня просто – генерал.

– А я – сержант погранвойск.

– Ну да, – кивнул генерал, – В мире за стеной это звание равносильно капралу. Но здесь, чтобы до капрала дослужиться надо хотя бы год прожить. Что с пришлыми происходит достаточно редко.

– Почему?

– Да потому, что в основном-то пришлые здесь и погибают. Потому как не понимают, что с ними произошло, и не хотят поверить, как вот ты, что этот мир за стеной совсем не тот мир, в котором они родились.

– А вы? – не удержался Фрол. – Вы где родились, генерал?

– В том-то и дело, боец Фрол, что мир за стеной – моя родина. В том-то и дело… Чего рот открыл?

– Извините, генерал. Но-о-о… Не подумайте, что я такой тупой… Но я до сих пор не могу до конца поверить, что-о-о…

– Тридцать девять лет, – сказал Бовдо.

– Что – тридцать девять лет?

– И мне, и миру за стеной тридцать девять лет. Тебя разве не успели посвятить в то, что здесь на самом деле происходит?

– С того момента, как я здесь оказался, вы второй человек, с кем мне удалось сказать больше десятка слов. Первым со мной говорил какой-то барон-майор Волленвейдер. Но мне все его россказни показались розыгрышем, сказкой.

– Сказкой, – покачал головой Бовдо. – Послушай-ка меня, боец Фрол. Только учти, вот что. Жить мне и, скорее всего, тебе тоже, осталось не больше суток. А говорить товарищу по несчастью неправду перед смертью мне нет никакого смысла.

Так вот. Это для меня и для всех, кто родился по эту сторону стены, все, что находится по другую ее сторону – сказка. Сказка, что людей в том мире живет во много-много раз больше, чем здесь. Сказка, что там есть такие вещи, как огонь, реки, какие-то самолеты и корабли, какие-то машины, какие-то другие животные и другая еда, какие-то телефоны, кина, книги и много другое, чего я вообще представить себе не могу.

Не могу потому что, как я тебе уже говорил, в отличие от вас, пришлых, родился и вырос здесь. Этот мир почти сорок лет назад своими руками создал Творец. И он же из потустенного мира перенес сюда преобразованных, то есть, уменьшенных людей, среди которых был и мой отец. Из тех, первых преобразованных, сейчас в живых осталось только трое: кардинал Манай, князь Низлый и еще царица Гуща. Остальные – либо родились здесь, либо были преобразованы и перенесены сюда позже. Творец переносит людей в одно и то же место – на Пятак Нейтрального острова, с которого в Лесное и Горное королевства ведут два магнитных моста. Очутившись на Нейтральном острове, пришлые сами выбирают, куда идти. Так же, как выбрал ты.

– Но зачем? – не удержался от вопроса Фрол. – Зачем старик, или, как вы его называете, Творец, все это делает?

– Поступки Творца неисповедимы. Он же всемогущ. Ему видны все наши деяния, и в любое мгновение он может уничтожить любого из нас, или даже весь мир за стеной. Но вместо этого Творец заботится о нас: включает нагревательные плиты, на которых женщины готовят еду, заботится о свежести воды в озере, своей опускающей дланью переносит сюда продукты и лекарства, животных, деревья, разные необходимые материалы, о которых просит кардинал Манай…

– И как же он просит?

– Хм, Его преосвященство кардинал Манай – единственный мужчина, которого Творец несколько раз преобразовывал обратно и затем вновь возвращал сюда. Было еще несколько таких женщин, но с ними Творец не разговаривал, а занимался сексом, после чего вновь преобразовывал. Сейчас все они живут в Женском монастыре под присмотром царицы Гущи, на особом положении…

Так вот. В каждое такое обратное преобразование, кардинал Манай имел беседы с Творцом, отвечал на его вопросы, выслушивал его приказы и указания, и обращался к нему с просьбами, которые затем Творец выполнял по мере того, хорошо ли мы исполняли те самые приказы и указания. Думаю, в связи с этим, ты можешь представить, каким положением и какой властью пользуется Манай.

– Мне очень трудно это представить. Но, наверное, – неограниченной?

– Почти неограниченной, – уточнил Бовдо. – На самом деле в мире за стеной существуют две основные противоборствующие силы: королевство Лесное, на чьей стороне ты сегодня так доблестно сражался, и королевство Горное, пленником которого ты в данный момент являешься. Лесным королевством, как я уже упоминал, правит Его величество король Гурлий, во власти которого несколько потомственных дворян – маркизов, виконтов и графьев, одним из которых являюсь и я. Горным королевством правит Его величество король Халимон, во власти которого также бароны, виконты, графья и герцоги. Плюс на территории Горного королевства расположен монастырь Его преосвященства Маная, во власти которого кардинальская жандармерия. Силы обоих королевств примерно равны и, можно сказать, в равной мере поддерживаются самим Творцом.

По времени столько же, сколько существуют королевства, существует княжество, которым правит князь Низлый и в подчинении у которого несколько его сыновей – князьков. Княжество расположено на самом большом острове, и оно как бы живет само по себе. Хотя периодически стычки бывают и с князьями. Но они почти не высовывают носа со своего острова, и лучше бы твой нос тоже никогда туда не попал…

– Почему? – не удержался от вопроса Фрол.

– У них там свои законы, – поморщившись, отмахнулся Бовдо, давая понять, что не намерен развивать эту тему. – Существуют еще разбойники Тусклого леса, а также в других лесках мелкие разбойничьи шайки. Впрочем, век их, как правило, недолог. Потомственные дворяне в разбойники не идут, а слабо организованным пришлым очень непросто выжить хотя бы из-за проблем с едой.

– Так сколько же людей здесь примерно… – Фрол постарался подобрать наиболее точное слово, – обитает?

– По подсчетам Его преосвященства в мире за стеной постоянно живет где-то три с половиной – четыре сотни мужчин, способных держать оружие, и с полсотни, может, шестьдесят женщин, ну а детей кардинал не считал, их, кстати, еще меньше, чем женщин. Это действительно очень примерный подсчет. Ведь каждый день здесь кто-то погибает, но кто-то, благодаря Творцу, и прибывает.

Фрол вспомнил недавний разговор с Волленвейдером, как напрягся тот, узнав о грозящей миру за стеной катастрофе, как изменился в лице барон, когда он рассказал о выборочном преобразователе. И подумал, было, сообщить то же самое генералу, но вместо этого спросил:

– Генерал, а какие такие претензии к вам со стороны этих горных?

– О! – взбодрился Бовдо. – Очень и очень серьезные претензии. Не покривлю душой, если скажу, что нет в Лесном королевстве второго человека, на которого со стороны королевства Горного имеется такой огромный зуб, как на меня. Дело в том, что однажды я вот этой самой рукой прикончил первого короля Горного королевства, а заодно и наследного принца. После этого на престол взошел король Халимон. С одной стороны он обязан мне престолом, но с другой – должен отомстить за смерть отца и старшего брата. Так что, если не произойдет ничего непредвиденного, меня, скорее всего, четвертуют. Ну, и тебя заодно.

– Но, генерал, если вы почти уверены, что нас ждет смерть, почему мы до сих пор разговоры разговариваем вместо того, чтобы попытаться сбежать?! – не скрывая возмущения, спросил Фрол.

Граф Бовдо серьезно посмотрел ему в глаза, потом бросил взгляд по сторонам, поднял с пола короткую, не больше в полпальца длины, травинку, разровнял под ногами слой песка и начертил на нем прямоугольник.

– Признаю, что я был не совсем прав, когда разговаривал с тобой разговоры, боец Фрол, – сказал он. – Надо было при этом еще и нарисовать тебе карту мира за стеной. Что я сейчас и сделаю, – и генерал принялся чертить травинкой по полу, одновременно давая разъяснения:

– Вот это примерная схема нашего озера; здесь – Княжий остров; здесь, в правом восточном углу – женское царство и монастырь Октаэдр царицы Гущи; здесь – еще один большой остров, который называется Королевский стан и резиденция короля Гурлия; в центре Лесного королевства – крепость Пентакль; здесь – тот самый Нейтральный остров, на который Творец доставляет пришлых; вот тут – Рубежная крепость, стены которой ты имел честь сегодня защищать и примерно вот тут проходит граница Лесного королевства, а слева, стало быть, королевства Горного; вот она – крепость Квадро, в которую привезли нас с тобой после боя; а затем жандармы Его преосвященства, минуя баронские селения, минуя крепость графа Гогуля и монастырь кардинала Маная, переправили нас аж во-о-о-т сюда, в кремль, в стенах которого и находится тюрьма Его величества, короля Халимона.

– Значит, мы вот здесь? – уточнил каскадер.

– Да, боец Фрол, да! Теперь ты представляешь, где сейчас находимся мы, и где находится Лесное королевство. И представляешь, сколько нам, одному раненому в руку, а другому – в ногу, потерявшим немалое количество крови, придется добираться до безопасного места, даже если мы каким-нибудь образом выберемся из этого застенка?!

– А здесь – что? – Фрол показал на правый западный угол схемы. – И вон там, дальше?

– Все-таки не оставляешь мысль о побеге? – в глазах генерала загорелся огонек азарта. – Что ж, хвалю, боец, хвалю! И если мы каким-то образом выберемся из этой передряги, готов взять тебя в личные телохранители с присвоением звания капрала.

Для Наташи Завьяловой этот вечер в мире за стеной была уже третий. И, судя по всему, так же как и первые два, третий вечер и ночь не сулили ничего хорошего главной героине хита сезона, фильма «Мушкетер на всю жизнь».

Что может быть хорошего, когда тебя держат впроголодь в клетушке с голыми стенами, без окон и без потолка, где из мебели имеется лишь одна жесткая лежанка, и где вместо умывальника – какая-то плошка с не очень свежей водой, а вместо туалета – прикрытая плетеной крышкой яма в земле! Что может быть хорошего, когда дверь открывается лишь для того, чтобы в нее вошел тот, кто, не считаясь с твоими протестами и мольбами, будет тебя насиловать до тех пор, пока ему не надоест!

В первую ночь, после того, как Наташа оказалась в этом ужасном месте и тут же была изнасилована тремя озабоченными гадами и в бесчувственном состоянии привезена сюда, она была слишком обессилена и подавлена, чтобы оказать маломальское сопротивление ее, так называемому, хозяину, капитану Евдоккиму, которому оказалось недостаточно дневной порции извращений.

Ну а все ее планы оказать сопротивление, выработанные за следующий день, полетели насмарку, когда вечером вместе с капитаном Евдоккимом в клетушку завалился какой-то барон Бушма, и они, видимо, привыкшие к таким актам, изнасиловали ее уже вдвоем. Изгалялись они над ней без спешки, меняя один другого, одну позу на другую, не менее извращенную, причем, называли все это безобидным словом «игра». Она очень хорошо понимала, что сопротивляться бесполезно, поэтому решила подчиниться и делать все, что от нее потребуют. А потребовали они ох как немало…

Как успела отметить Наташа, от затеянной игры насильники получали немалое удовлетворение и даже добились того, чтобы и их «игрушечка» тоже испытала оргазм.

Наташа стыдила себя за это унижение. Стыдила, но и готовилась к очередному приходу «хозяев». Самым интересным было то, что в единственном фильме, в котором Наташе довелось сниматься, ее героиня – принцесса оказалась в похожей ситуации и, будучи по сценарию смекалистой и находчивой, придумала очень эффектное оружие для борьбы с такими же насильниками.

По сценарию, оружием оказались несколько камней, завернутые и завязанные в обрывки ее некогда шикарного платья. Этим увесистым узлом-махалкой принцесса не без успеха колотила попадавшихся под руку врагов.

Но теперь она была никак не в роли принцессы, а единственной ее одеждой был плащ, отданный Сергеем Фроловым. Повозившись с плащом, Наташа оторвала от него узкую ленту, чтобы хоть как-то прикрыться, а в замысловато завернутые остатки поместила черепки от разбитой плошки, перемешанные с мокрым песком, и завязала все это в тугой узел. Почти все оставшееся время пленница тренировалась, размахивая узлом и нанося удары воображаемым насильникам. Она была полна решимости отомстить, поэтому, когда в соседней комнате послышались голоса, встала сбоку от двери и сосредоточилась.

– Посмотрим-посмотрим, что за игрушечку хотел зажать наш покойный капитан Евдокким, – сказал кто-кто.

– Говорю же вам, принц, очень симпотная пришлая!

Этот голос Наташа узнала, принадлежал он другу Евдоккима, барону Бушме. Но не ослышалась ли она? Кажется, было произнесено: «покойный капитан Евдокким»?!

– И главное, такая живенькая, свеженькая – как раз то, чего нам обычно так не хватает, – продолжал Бушма. – Эти пришлые обычно какие-то скованные, закомплексованные. А эта, хоть и лягалась, и кусалась, но даже кончить умудрилась!

– Ого! Вы меня возбуждаете, барон! – сказал тот, которого назвали принцем.

– И совсем не напрасно, Ваше высочество! – хохотнул Бушма. – Поверьте, сегодняшняя игрушечка вам понравится. Кстати, после смерти Евдоккима, эта пришлая перешла в мою собственность, и если вы пожелаете, я уступлю ее вам, принц.

Наташа услышал звук открываемого засова, и в следующую секунду ее узел-махалка угодил шагнувшему через порог барону Бушме прямехонько в нос. Не заставивший себя ждать второй удар, пришелся ему по виску. Бушма был рослым парнем с широким, слегка рябоватым лицом, которое мгновенно стало красным от крови. Наташа размахнулась в третий раз, но у Бушмы уже подкосились ноги, и он повалился на пол. В это же время в комнату ворвался щуплый юноша, вооруженный шпагой, на которого пленница перенесла направление удара. Однако тот ловко отпрянул, перехватил ее запястье и развернул девушку к себе спиной:

– Да как ты смеешь, пришлая, сопротивляться принцу Ащуку? – прошипел он, прижимая лезвие шпаги к горлу Наташи и выворачивая ей руку.

Вскрикнув от боли, она выронила узел-молотилку и расслабила мышцы. Но, когда принц Ащук также ослабил хватку, Наташа резко согнула ногу в колене и пяткой угодила тому в пах. Принц уркнул, и шпага выскользнула из его разжавшихся пальцев. Наташа подхватила ее, отскочила от скорчившегося мужчины и приготовилась защищаться теперь уже с более серьезным оружием.

В одной лишь узкой набедренной повязке, с растрепанными волосами и с искаженным яростью лицом, с занесенной над головой шпагой, – такой предстала она появившемуся на пороге графу Винсепто. Который сразу понял, что никогда прежде не видел никого прекрасней, чем эта, почти полностью обнаженная девушка. Винсепто так и глядел бы на нее, не обращая внимания ни на окровавленного барона Бушму, кое-как поднимавшегося с пола, ни на принца Ащука, державшегося за причинное место с гримасой муки. Так и глядел бы, не отрываясь…

Барон и принц бросились на него одновременно, словно по команде. Винсепто доводилось сталкиваться на полях сражений и с тем, и с другим, и он хорошо знал, что первый намного опасней второго. К тому же сейчас, в отличие от принца, у Бушмы висела на боку шпага. Вот только воспользоваться он ею не успел, потому что шпага графа Винсепто хлестнула потомственного дворянина Горного королевства по лицу. Завопив и схватившись за перерубленную переносицу, барон Бушма крутанулся волчком и во второй раз за последние две минуты очутился в горизонтальном положении.

Но еще более громкий вопль издал наследный принц Горного королевства, получивший такой же хлесткий удар шпагой, только не по лицу, а по заднице. Наташа очень вовремя это сделала. Промедли она еще хотя бы немного, и принц Ащук вонзил бы появившийся в руке кинжал в спину молодому человеку, пришедшему пленнице на помощь. Теперь кинжал валялся на полу, а принц, продолжая вопить и держась за распоротые штаны, подпрыгивал, словно на раскаленных углях.

Воспользовавшись моментом, Винсепто накинул и затянул на его руках петлю, после чего пинком ниспроверг принца на пол. О таком пленнике он даже не мечтал!

– Сударыня, позвольте высказать благодарность за спасение моей жизни, а также искреннее восхищение вашей красотой! – поклонился он Наташе. – Позвольте представиться: граф Винсепто, капитан армии Лесного королевства.

– Наташа, – сказала пленница, прикрываясь ладонями.

– Надеюсь, вы не откажетесь от приглашения покинуть вместе со мной этот застенок?

– При условии, что вместо этого застенка я не окажусь в другом, – твердо сказала Наташа.