1

– Журнал – одна штука, плеер – одна штука, бутылка минеральной воды – одна штука, солнцезащитный крем – одна штука, леденцы…

Еще одна женщина в форме службы безопасности. Такая маленькая, что ей приходилось поднимать руки, чтобы дотянуться до стола и выложить на него вещи, которые она доставала из большой картонной коробки.

– …одна упаковка, браслет – одна штука, игрушка – одна штука…

Вот так, пытаешься доказать отцу, что ты уже взрослая, а потом он забирает тебя из тюрьмы и видит, что ты возишь в сумке резинового утенка.

К счастью, краснеть от стыда придется потом, потому что сейчас папу позвал капитан – подписать какие-то бумаги.

– Шорты розовые – одна штука, ювелирное изделие – одна штука…

Ювелирное изделие? У Маруси не было никаких ювелирных изделий. Она увидела, как женщина выложила на стол серебряную ящерку размером с мизинец.

– Это не мое.

– То есть как это? – маленькая женщина смотрела на нее снизу вверх. Ей приходилось поднимать брови, и из-за этого казалось, будто глаза в прямом смысле лезут на лоб.

– Ну, это не моя ящерка. Я впервые ее вижу.

– Этого не может быть. Все вещи были извлечены из вашей сумки и запротоколированы.

Маруся пожала плечами.

– Может, она в коробке лежала?

Маленькая женщина замотала головой.

– Она лежала в вашей сумке…

– Может, кто-то ошибся?

– Я лично разбирала вещи.

Серебряная ящерка. Что это могло быть? Маруся точно не видела ее раньше, но как она могла попасть в сумку? Кто-то подбросил? Кто? Бабушка? Вряд ли. Кто-то из друзей? Тоже нет. В самолете? В аэропорту? В службе безопасности? Но зачем?

– Распишитесь, пожалуйста, здесь и здесь.

– Подождите! – Маруся положила ладошку на документы и отодвинула их в сторону. – Это не моя вещь! Не думаю, что я должна расписываться.

Маленькая женщина немного помолчала, хлопая глазами, потом развернулась и вышла из-за стойки прямо к Марусе. Теперь, рядом с ней, она стала казаться еще меньше: какой-то лилипут из сказки.

– Видите эти коробки? – ни с того ни с сего спросила женщина и указала на листы картона.

– Листы картона вижу, – честно ответила Маруся.

– А это коробки! – уверенным тоном сказала женщина, подошла к столу, взяла один из листов и ловко свернула из него большую квадратную коробку с логотипом аэропорта.

– И что вы хотите этим сказать? – немного неуверенно спросила Маруся: она слегка опешила от такой резвости лилипутки.

– Я хочу сказать, что в коробке не может ничего лежать, потому что она абсолютно пустая. Она лист! А это, – женщина указала пальцем на сумку Маруси, – сумка! Я беру лист, складываю из него коробку и перекладываю туда вещи из сумки. Никакой ошибки быть не может. Это ваша вещь, и вы должны поставить подпись, подтверждающую, что вы забрали все, что лежало в вашей сумке!

Маруся убрала ладонь с документов и взяла ручку. Она расписалась, где требовалось, сложила вещи и ушла искать папу.

Отец все еще разговаривал с капитаном – уточнял детали происшествия. Потом он пожал руку офицеру, внимательно посмотрел на Марусю, затем на часы, взял ее сумку и поспешил к выходу. Судя по тому, что он ничего не сказал, разговор предстоял долгий.

2

– Почему ты все время куда-нибудь влипаешь?

– Па-а-а…

Машина мчалась по автостраде, обгоняя все остальные – словно они решили установить новый рекорд скорости.

– У тебя какая-то уникальная способность влипать в невероятные ситуации даже там, где это совершенно невозможно…

– Ну, я же не виновата!

– Что вообще надо было сделать, чтобы у тебя заблокировали жетон?

– Они признались, что это был сбой в системе.

– Эта система не сбоит.

– Значит сбоит.

– Но почему именно у тебя?

Маруся вздохнула. Ответить ей было нечего.

– Почему именно после твоего ухода обнаруживают труп?

– Ты так говоришь, будто трупы обнаруживают после каждого моего ухода…

Музыка в салоне прервалась, потом заиграла снова, но уже с какими-то помехами.

– Это еще что такое?

Музыка снова прервалась. Электронное табло замигало и стало показывать, черт знает что. На часах высветилось время 53:74, а температура за бортом «поднялась» до 55.

– Да что творится?

– Может, это тоже из-за меня?

– Может, из-за тебя.

– Ну не злись.

– Ты знаешь, как мне некогда…

Это была папина коронная фраза. Особенно после того, как он занялся проектом «Искусственное солнце» и месяцами пропадал за границей. Еще он любил повторять, что ему некогда поесть, поспать, некогда искупаться в море… И тем более некогда спасать свою никчемную дочь.

– Знаю.

– Почему я должен бросать все дела и вызволять тебя из очередной фигни?

– Ну не вызволяй.

– Не вызволяй… В следующий раз так и сделаю.

– Не сделаешь.

Папа замолчал, и Маруся стала смотреть в окно. Солнце палило так сильно – может, датчик температуры и не врет? Настроение резко испортилось, стало грустно.

– Что ты думаешь насчет летней практики? Июнь-июль ты прогуляла…

Теперь настроение не просто испортилось, а с грохотом рухнуло до отметки «хуже некуда».

– Я отдыхала.

– Практику это не отменяет.

Надо было как-то очень быстро и ненавязчиво увести разговор в сторону…

– На самом деле ты злишься на машину, но так как она не может тебе ответить, ты переносишь свою злость на меня.

– Да что ты говоришь?

– Но ведь это так?

– А может быть, на самом деле я злюсь на тебя, но так как ты моя дочь, я переношу свою злость на машину, хотя она совершенно не виновата в том, что мне пришлось срывать…

– Пап!

– Что, пап?

– Ты уже сто раз рассказал про то, как сорвал встречу и…

– Не нравится про это говорить?

– Нет!

– Хорошо, – папа открыл окошко и закурил, – сменим тему. Поговорим, например, про твою летнюю практику.

Маруся опустила кресло и отъехала как можно дальше назад, чтобы папа вообще ее не видел, но вопрос остался висеть в воздухе в виде напряженной паузы, которую надо было заполнить каким-то внятным ответом.

– А если я вообще не буду ее проходить?

– Ты хочешь поступить в институт?

– Нет.

Папа резко затормозил на повороте.

– Так и будешь всю жизнь гонять на машине?

– Например.

– Может, таксистом будешь работать?

– Очень может быть.

– Отличная профессия для дочери дипломата…

И где это написано, что дочери дипломатов не могут быть таксистами?

Машина въехала во двор и остановилась у подъезда.

3

Жуткий беспорядок – это то, что ни в коем случае нельзя показывать рассерженному отцу, поэтому Маруся сразу прикрыла за собой дверь в комнату и стала метеором носиться, рассовывая вещи по ящикам. Некоторые считают, что ящики созданы для того, чтобы аккуратно раскладывать в них маечки и носочки, но каждый ребенок знает, что это всего лишь ширма, за которой можно спрятать весь свой бесконечный хаос, создав иллюзию порядка. К счастью, папа был человеком воспитанным, поэтому никогда не заходил в комнату без стука, а если и стучал, Маруся всегда могла крикнуть что-то вроде «я переодеваюсь» и зависнуть в комнате еще на двадцать минут. Но через двадцать минут дверь пришлось открыть.

– И что ты делала?

– Переодевалась.

– В то же самое?

– Я перепробовала все вещи, и оказалось, что это самое подходящее.

– Купальник под майкой?

– А что?

Папа пожал плечами и прошел в комнату. Почему-то его взгляд сразу же остановился на носке, предательски торчащем из нижнего ящика письменного стола.

– Ты видела письмо из школы?

– Какое письмо?

– С распределением на практику.

– Н-е-ет.

– Ну, неудивительно. Как ты могла его увидеть, если в коммуникаторе используешь только телефон.

– Ты взломал мою электронную почту?

– Нет, зная твой характер, мне Степан Борисович Бунин послал скрытую копию.

– Кто?

– Профессор Бунин.