Дашка появилась на пороге кухни с выражением сытой кошки на хорошенькой мордочке.

– Что купила?

– Пельмени и торт «Чародейка». Он с нами ужинает?

– Да ты что! Я так жрать хочу! Особенно «Чародейку»… Ну ты пошел? – обернулась она к типу, который маячил за ее спиной.

Тот что-то промычал. Дашка довела его до входной двери и небрежно произнесла:

– Ну давай! Пока.

Стало быть, торжественного представления не будет. Оно и к лучшему. Нина не компьютер, чтобы запоминать их всех по именам. Они ведь не повторяются.

– Слушай, дочка, – решилась все же она. – Я надеюсь, ты не с улицы их приводишь? Ты хоть понимаешь, что случилось и что еще может случиться? Здесь бродит какой-то маньяк.

– Ой, мама. Только не надо сходить с ума. Я, по-твоему, маньяка от неманьяка не отличу?

– Дура, – беспомощно вздохнула Нина. – На них же ничего не написано. Даже Мариночка дверь открыла. Такая умница, осторожная, послушная.

Нина всхлипнула. Дашка притихла, и обе опасливо посмотрели в черное окно.

Дина остановилась в подъезде у сооружения из искусственных цветов, флажков и плакатов. Что-то вроде алтаря. «Сатана – носитель света и истины!», «Люцифер – правая рука бога!», «Баси – Баср». Это еще что такое? А, вот и расшифровка: «Биологический Атомный Свет Истины». Полное ку-ку. Автора, конечно, все знают.

Дина с Топиком вышли во двор. Народ возвращался с работы. Обыкновенные люди, тихие, усталые, скучноватые. Обыкновенный дом. Со стороны кажется, что в таких домах ничего не может произойти.

– А ты, это… Ты у нас поселилась? – Перед Диной стояла маленькая закутанная старушка с очень светлыми и абсолютно бездумными глазами.

– Да. Я теперь живу в этом подъезде, на двенадцатом этаже.

– С собачонком?

– С ним. А вас как зовут?

– Я Шура. К дочери приехала из Комсомольска. Дочка у меня, Людка, тут замужем. За сыном дворника. Девка у них есть, Оксана. А ты знаешь, что у нас случилось?

– Да. Ужас. А вы что об этом знаете?

– Мариночку с шестого этажа зарезали.

– Кто бы это мог быть?

– Да черт его знает.

– А здесь часто незнакомые люди появляются? Может, квартиры снимают или где-то компании собираются?

– Не. Не ходят. Компании?.. Дашка вроде компании водит. И хахалей. Оторва такая.

– В нашем подъезде?

– Да, на пятом живет с матерью. Нинка, ее мать, тихая, а Дашка – оторва.

– А кто цветы в подъезде цепляет? Не знаешь? – Дина перешла на «ты», потому что после каждого «вы» Шура оглядывалась.

Старушка затряслась от смеха.

– Это Степка. Идиёт. Сатана. Целый день пишет, а вечером цепляет. Его уже били, а он все равно цепляет.

– Кто бил?

– Андрей, зять мой. Тоже придурок.

– Плохой зять?

– Сволочь. Людку мою тоже бьет. – Шура перешла на шепот: – Она в больнице лежала. Он ей ребра поломал и руку, морду изуродовал… А еще ножом вены на руке резал.

– Это еще зачем?

– Говорю ж, сволочь.

– В милицию заявляли?

– Милиции из больницы сообщили. Они пришли, дело завели.

– Ну и что, его судить будут?

– Черта с два будут. Галька, его мать, заставила Людку написать заявление, что она не имеет претензий, будто муж извинился.

– А он извинился?

– Черта с два он извинился.

– Да, интересно тут у вас. Ну, мы пойдем погуляем. А ты заходи к нам чаю попить.

– Да? Так я сейчас и пойду. Вы погуляйте, а я вас тут и буду ждать.

«Ну что ж, – думала Дина, стараясь не отставать от пса, изучавшего запахи нового двора, – можно составлять список кандидатов. Сатанист, сын дворничихи, хахали незнакомой пока Дашки».

Шура, конечно, их дождалась, и они втроем вернулись домой. Дина вскипятила чайник, поставила на стол большой пирог с капустой.

– Есть еще котлеты. Хочешь, разогрею?

– Давай, девка. Можешь не греть. Я и так съем. А мужа у тебя нет?

– Есть. Он подводник. Под водой плавает.

– Да ты что! И у Людки, дочки моей, есть муж.

– Ты говорила, что он сволочь.

Валентина Петровна в последний раз обошла спальни, постояла у каждой кроватки в изоляторе. Сопят. Дыхание хриплое. Ох, беда. Как же она не любит оставлять их по ночам, когда они болеют. Валентина и ночевала бы здесь, но дома совсем старенький папа. Ему уже чайник тяжело поднять. И боится он один оставаться по ночам. Скрывает, конечно, но она же видит.

Валентина Петровна положила руку на плечо Нонны Павловны, ночной нянечки, которая с упоением читала любовный роман при свете настольной лампы:

– Я ухожу, Нонночка. Закрой пойди за мной. Ирка сегодня придет, не знаешь?

– Сказала, придет. Может, пока не закрывать?

– Нет, ты лучше закрой, она постучит. Ты от книжки отрывайся все-таки. Проверяй, не горят ли дети. Если температура сильно повысится, звони мне. Разбуди Тоню, медсестру. Питье на ночь я приготовила. Это для маленьких. Для Кати с Ванечкой.

– Ой, этот Ванька такой уморительный. Говорит: «Баба, я больной и не гуляю. А когда выздоловлю, мне самолет подалят. На Новый год».

– Ванька – сам подарок! Золотой ребенок.

Валентина Петровна не выдержала: вернулась к кроватке Ванечки, подоткнула одеяло, потрогала лобик, дотронулась губами до раскрытой пухлой ладошки.

– Ладно, побежала я.

В квартиру она вошла, мечтая сразу рухнуть в кровать. Но папа не спал. Валентина Петровна приготовила ужин. Помогла отцу дойти до кухонного стола. Он физически слабеет, но голова у него все такая же светлая, как в молодости. Ему поговорить с ней хочется. Валентина подробно рассказала о всех делах дома ребенка. Отец изложил в деталях новости, увиденные по телевизору, сообщил, что интересного было в сегодняшних газетах. Она помыла посуду, полежала в теплой ванне и перед тем, как лечь в постель, позвонила на работу.

– Да, – шепотом ответила Нонна Павловна.

– У вас все в порядке?

– Да. Ира пришла. Ужинает сейчас на кухне. Детишек мы попоили.

– Хорошо. Ложись спать. А Ирка пусть посидит. Спите по очереди.

– Ой, Валентина Петровна, ну как будто мы не знаем.

– Ладно. Спокойной ночи.

Ночными нянями в доме ребенка работали две пенсионерки посменно. В помощь им Валентина Петровна взяла на полставки студентку медучилища. Нормальная девочка, приехала из Подмосковья, живет вроде у подруги пока: квартиру снимать не на что. Но, видимо, там не очень удобно. Так что ей ночные дежурства – не только заработок, но и выход из положения.

Валентина Петровна закрыла глаза и попыталась отогнать все мысли. Поскорее уснуть, чтоб поскорее проснуться. Ее разбудил звонок, и она сразу поняла, что это не будильник. Звонил телефон. Валентина Петровна взяла трубку, послушала, и комната поплыла перед ее глазами.

– Валентина Петровна, – рыдала Нонна. – Ванечка пропал!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.