Глава 6

Марина уложила вечером спать своего трехлетнего Артема, поцеловала, пошептала на ушко, дождалась сладкого сопения и глубоко, с облегчением вздохнула. Ребенок здоров и доволен – это самое главное. В доме спокойно. Муж Саша отлично выполняет обязанности домохозяйки и матери. Конечно, он изменился после сокрушительного поражения в бизнесе, когда в один день оказалось, что он «должен» крупные суммы денег тем людям, с которыми в складчину начинал предприятие, и чиновники, получившие от него взятки, передают на него материалы правоохранительным органам по интересной статье «растрата без корыстного мотива», а еще выяснилось, что он открывал дело не с конкретными людьми, у которых есть фамилии и адреса, а в сговоре с «неустановленными лицами», что сулило очень большой срок… В общем, нагнал ветер грозовые облака, и пролились они на голову бедного Саши, зашедшего в бизнес не с той стороны, некачественным навозом со специфическим запахом заказухи. Для того чтобы уцелеть, спасти жизнь жены и ребенка, не сесть на долгие годы, пришлось раздать все сбережения, продать все, что имелось, включая дом его матери, набрать кредитов… которые и повисли на Марине, преподавателе экономического факультета. Тут-то и появилось предложение, от которого нельзя отказаться. Новой финансовой корпорации срочно требовался грамотный главный бухгалтер. Зарплата раз в десять больше, чем у преподавателя. Обещали также серьезные премиальные. Думать было некогда. Она работала, работала, работала… Они почти выкарабкались из ямы лжедолгов, из лап вымогателей… Все были сыты, они целы. Саша стал спокойным, только иногда Марина остро ощущала его психологический надлом и изредка, вернувшись с работы и коснувшись губами его щеки, чувствовала запах спиртного. У нее сразу обрывалось сердце. Она знала, что они переходят бурную реку по очень узкому мостику: никакой возможности посмотреть вниз нет. Но они справлялись с этим. Они уже были не просто мужем и женой, они стали боевыми товарищами, вышедшими из вражеского окружения. Напряжение вносила лишь свекровь, которая теперь жила с ними. Она по какой-то одной ей понятной причине видела в Марине источник всех бед сына. Марина то и дело вздрагивала, встретив ее взгляд – «я тебя насквозь вижу», – и старалась непринужденно реагировать на ее реплики сквозь зубы. Но и свекровь, Нина Валентиновна, работала с утра до ночи в какой-то непонятной французской фирме и все деньги вносила в общий котел. То есть и она была воином в их маленьком отряде, пробивающемся к победе и миру. Их знаменем, смыслом, источником сил был маленький Артем, белокурый в папу, с золотистыми глазами – в маму, с ямочками на щеках, как у бабушки. Солнце, одним словом. Марина поцеловала розовую ножку, высунувшуюся из-под одеяла, и погрузилась в горячую волну нежности.

В спальне она с наслаждением потянулась под одеялом. До утра еще столько времени. Муж горячо прижал ее к себе и, целуя, произнес, как говорил почти каждую ночь:

– Я сегодня звонил насчет одного места… Ты знаешь, мне кажется, неплохое. Ты сможешь уйти с этой работы…

– Не надо, Саша. Не торопись. Давай пока ничего не менять. Я боюсь перемен. У меня хорошая работа, мне не трудно.

…Когда он уснул, она устроилась поудобнее, готовая, как обычно, сразу уплыть в желанный сон, но ей что-то мешало, как принцессе горошина. Она так долго старается не расшифровывать свое тяжкое предчувствие новой беды. Оно появилось с тех пор, когда взорвали машину с Виктором, заместителем президента их корпорации. Он был неплохим человеком, Марине казалось, что у него к ней особое отношение, но суть даже не в этом. Дело завели, однако никаких версий не возникло. Никто вроде бы не заинтересован в том, чтобы найти убийцу и разобраться, в чем причина… Может, конечно, все так, как говорит Константин, президент фирмы и друг Виктора, – его по ошибке взорвали: хотели кому-то другому отомстить, или просто хулиганство… Но, кроме того, что Марине очень жаль Виктора, ей в последнее время постоянно не по себе. Как будто сигналит датчик рядом с источником радиации. Что-то не так. Баснословно крупная сумма, что повисла на счету их фирмы без движения и о которой нельзя говорить коллективу (Константин сказал, что он сам объявит, когда уладит некие организационные вопросы), – это плохо, отчетливо понимала Марина, несмотря на намеки Кости, как выгодна такая ситуация для них двоих. Марине ничего не нужно. Сейчас, ночью, когда мысли стали ясными, четкими, как открытия, она поняла, что надо срочно увольняться. Такую же работу с подобной зарплатой она найдет через пару дней без проблем. Да, надо уходить. Запах нечистых дел им с мужем слишком хорошо знаком. Повторения допускать нельзя. Она завтра же предупредит Константина о своем уходе. Доработает, пока он не найдет ей замену.

Марина почувствовала страшное облегчение. Как все просто решается. Вот теперь можно наконец уснуть. Она зарылась лицом в подушку и вдруг вспомнила своего сегодняшнего кавалера. Интересно, кто он на самом деле, этот Николай? Пожалуй, она еще не встречала столь необычного человека. Какой-то он не такой, как все. Она ему понравилась? Или он просто дурачился от нечего делать и больше они никогда не увидятся? Марина вспомнила, как он разглядывал ее в метро, и улыбнулась. Надо же. Поклонником обзавелась. А он ведь красивый мужчина… На этой крамольной мысли она уснула, совсем спокойная, почти счастливая.

Глава 7

Константин успел вздремнуть на супружеской круглой дурацкой кровати, которая его жене Ленке кажется страшно гламурной. Она явно помешалась, пытаясь не отстать в гламурности от давно свихнувшихся звезд. Каждая больная идея сопровождается углубленным поиском в Интернете, затем планомерным объездом самых элитных салонов, затем нудным проеданием Костиного мозга. В результате они становятся счастливыми обладателями очередной нелепой вещи. Как правило, Косте на это глубоко наплевать, но не в данном случае. У него не получается, к примеру, резко встать с этой кровати: он теряет равновесие, как будто падает с земного шара. Что чуть не произошло сейчас, когда он проснулся от какой-то мысли, словно от удара, и рванулся, чтобы глотнуть чего-нибудь ободряющего. Он взял с полки бутылку виски, налил полный стакан, сел на маленький, уютный и устойчивый шелковый диван. Ленка с ним просто промахнулась: этот лежак похож именно на диван, а не на снаряд в спортивном зале. Костя залпом выпил сразу половину стакана и, по обыкновению, выстроил общую картину своих дел. Жена в Италии, что прекрасно. Сказочный заказ, можно сказать, в кармане, и это только начало… Поступившая сумма тому залог. Требуется лишь расчистить путь для будущих действий. И здесь он тоже строит правильную политику, кое-кто ему даже дал это понять. Виктор и Марина были необходимы на каком-то этапе и опасны для дела сейчас. То есть Виктор уже не опасен, дело о его гибели рассматривалось в нужном ключе и логично движется к архиву. Марина… Не самый сложный вопрос. Найден идеальный исполнитель. Этот Николай в тупике в смысле денег, с задачей справится однозначно, парень умный, сильный, есть опыт – все же служил в горячей точке. Полный пофигист, похоже. Сомнений у него не возникло. Нигде не работает сто лет, друзей практически нет, живет замкнуто, с родственниками почти не общается. Искать его никто не будет. По крайней мере – сразу. А найдут – не станут особенно горевать, всему поверят, побегут квартиру на себя оформлять. Все в порядке? Да нет же! Константин был не очень умным человеком, хотя не считал себя таковым. Но у него звериное чутье, это лучше, чем ум! И это чутье ему подсказывало, что этот Коля может… Нет, не соскочить. Он может захотеть переиграть его, Константина. Конечно, это почти нереально. Коля один, у него, Константина, люди и связи. Просто его люди не должны иметь отношения к тому, что произойдет с Мариной. Кто-то слишком прыткий может связать это с гибелью Виктора, заказом… Нужен именно разовый киллер. Такой, как Коля. Он не имеет никакого отношения ни к их делу, ни к Константину. Его никто не знает. Он бросил семью, сам познакомился с Мариной, у него на телефоне и компьютере ее снимки, посланные с номера, который больше не существует. Типичный маньяк. К такому выводу придет следствие. Что же не так? Геморройный мужик этот Кузнецов. Он разговаривает с Костей, как принц Монако с гориллой, спрыгнувшей с лианы… Или упавшей с круглой кровати. Да. У Константина не бывает личных эмоций, особых отношений, но этот человек ему нравился все меньше и меньше. Собственно, его не для любви и нанимали.

Костя допил виски, побродил по квартире, пока выпивка не растопила тревогу в груди. Вернулся в спальню, немного добавил, лег на кровать, покачиваясь на волнах полусна. И вдруг ему явилась Марина: яркая, улыбающаяся, соблазнительная… Костя покрутился, и вдруг… А почему нет? Пока киллер будет готовиться, у Кости есть время. Теперь с ней можно не церемониться. Она считает себя принцессой! Теперь это точно уйдет с ней в могилу. Как и все остальное.

Глава 8

Коля подошел к офису, где работал Игорь Васильков, к началу обеденного перерыва. Игорь вышел из ворот через минуту. Все такой же: высокий, худощавый, чуть сутулый, с очень внимательным взглядом серых глаз и седым ежиком волос, которые стали такими в ту самую ночь, когда они случайно выжили. Он молча подошел к Николаю, они крепко пожали друг другу руки. Игорь кивнул в сторону, где была небольшая пивная.

Какое-то время они пили пиво с соленой рыбой, перекидываясь короткими фразами: «Ты как?», «Да ничего», «Жить можно», «Все путем»… Коле даже показалось, что они зря встретились. То, что было скрепленной кровью дружбой, как-то не звучало в обыденной жизни двух неудачников среднего возраста. Тогда казалось: если выживем… Ох, если выживем! Все будет на полную катушку, жизнь взахлеб. Но ни один из них не взял даже невысокого барьера. Коля вообще порог поленился переступить. Наверное, весь запал, вся жажда жизни остались там, где им приказали умереть.

– Моей мамы больше нет, – вдруг пожаловался Коля.

– Да ты что! – искренне огорчился Игорь. – Она ж у тебя такая… Была. Я помню все, что ты рассказывал. И если бы не она, может, мы из того котла на зону бы отправились…

– Да, мама необыкновенный человек. Все удивляюсь, как ее угораздило таких двух дегенератов родить, как мы с братом.

– Ладно. Кончай. Брата твоего не знаю, а ты у нас был самым умным, и прекрасно это знаешь. Любого мог переговорить.

– Да, переговорить – это мой конек…

Коля надолго замолчал. Игорь серьезно разглядывал его.

– Слушай, Колян, ты случайно не вляпался во что-то? Какой-то ты не такой. Много молчишь.

– Ну, как-то так. Случайно узнал о готовящемся преступлении… Я теперь исполнитель. Женщину одну нужно убрать как свидетеля. Не я, так другой… Я согласился. Деньги беру.

– В чем нужна помощь?

– Пока понятия не имею. Женщина красивая, похожую найти трудно. Время есть, но не очень много. Родственники должны ее опознать.

– У тебя будут большие проблемы.

– Они у меня уже есть, ты не понял? Я – разовый киллер.

– Да. Теперь по-любому не соскочить. Есть план?

– Да так… Наверное, нет.

– Сейчас сброшу тебе один свой телефон – он нигде не значится. Чуть что – звони. Подниму людей быстро. Я тут недавно тоже в одну историю попал. На предыдущей работе. Подстрелил грабителя, не насмерть – он должен был уйти. Я обязан был промахнуться. Меня взяли, обвинение предъявили: превышение и все такое… Ну, вроде мне показалось, что он сейф обчистил. Знаешь, кто помог? Николаев. Помнишь, полковник такой был у нас, от ордена отказался?

– Конечно. Серьезный мужик. А кто он сейчас?

– В отставке, владелец охранного агентства с большими правами.

– Какими?

– Ну, точно не скажу. Но есть связи с кем надо. Слышал пару историй: эмчээсников повязал за «неоказание» и сдал, сами их работу сделали, кого-то он вытащил, меня например, кого-то наказал…

– И за что такие привилегии? Вроде его начальство не сильно любило.

– Компромат он вроде держит. На кого надо.

– Надо на всех. Он что, им торгует?

– Думаю, просто держит. И молчит. Это дороже, чем торговать.

– Это – да. Интересно, он меня помнит?

– Тебя все помнят.

– Тоже верно. Своими ушами слышал, как Николаев спрашивал: «Где этот болтун и раздолбай Кузнецов?»

– Ну, видишь, – рассмеялся Игорь. – Такое не забывается. Мне пора. Хорошо посидели. Звони.

Из пивной они пошли в разные стороны. По дороге к метро Коля позвонил по телефону, который дал ему бывший коллега Степан, редактор «Богемы».

– Мне нужен Сергей Кольцов, частный детектив.

– Он вас слушает.

– Здравствуйте. Вам должен был позвонить Степан Кривицкий насчет меня. Моя фамилия Кузнецов.

– Он звонил. Можете приехать.

– Когда?

– Хоть сейчас.

Офисом частного детектива оказалось маленькое помещение в странном здании без вывесок, похожем на жилой дом без занавесок на окнах. Коля открыл дверь, ему навстречу поднялся белокурый и голубоглазый парень в джинсах, с искренним взглядом и приветливой улыбкой голливудского актера, которому платят миллион долларов за удачное выражение лица. Коля сразу сделал вывод, что доверять такому радостному тюфяку, как Степа из журнала «Богема», можно только от большой безысходности. Этот частный детектив, наверное, поставляет ему сведения, какого цвета трусы были на поп-диве Крыс-крыс в момент встречи с олигархом Обожратовым.

Кольцов пригласил его сесть, уставился в ожидании. Коля задумчиво молчал.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил Кольцов, которому, похоже, Колина заторможенность показалась чрезмерной.

– Вот об этом я сейчас и думаю. Не знаю, каковы ваши возможности, насколько будет защищена моя информация, с какого момента ваша полезность станет платной…

– В любом случае вы верите или не верите мне на слово. Ваша информация – моя профессиональная тайна, плата начинается с факта полезности. Детали обговариваются. Мы оба в любой момент можем расторгнуть договор. В криминале я не участвую.

– То есть вам кажется, что я похож на преступника?

– Мне пока вообще ничего не кажется. Я просто предупреждаю.

– Понял. А если, к примеру, я покажу вам фото девушки и попрошу найти очень похожую, но уже убитую?

– Вопрос интересный. Даже не ожидал. Это трижды криминал. Недонесение о готовящемся преступлении, подлог, укрывательство другого убийства.

– Спасибо. Я понял. Прошу прощения за то, что отнял у вас время.

Коля встал, они с Сергеем обменялись лучезарными взглядами и обаятельными улыбками, Кузнецов пошел к выходу, Кольцов вдруг его остановил:

– Подождите. А если поставить вопрос иначе: девушка, чье фото вы хотели мне показать, уже заказана? Есть обстоятельства, мешающие обращению в правоохранительные органы? Вам угрожает опасность?

– Да. Есть. Да. – Коля посмотрел на Кольцова с удивлением. Он не предполагал, что есть люди, способные выразить мысль яснее, чем он сам.

– Садитесь, – предложил Сергей, – я слушаю. В конце разговора могу отказаться в этом участвовать.

Рассказ оказался очень коротким и понятным, как дважды два равно двум трупам. Той женщины и этого клиента.

– Я согласен попытаться, – сказал Сергей. – Другого выхода, пожалуй, у вас нет. Здесь явно есть еще один уровень, о котором мы можем только догадываться, он раздавит вас везде. И ее тоже. Сразу скажу: точной копии жертвы мы не найдем. Поэтому нужны особые приметы. Родинки, шрамы… Это может появиться и после смерти.

Глава 9

Ольга Волкова, заведующая отделом инноваций одного чудом выживающего НИИ, ехала утром на работу в своем скромном «Опеле» и улыбалась. Она любила лето, ее гладкую смуглую кожу ласкали солнечные лучи, она надела сегодня новую белоснежную блузку с глубоким вырезом и белую джинсовую узкую юбку. Ольга считала себя оптимисткой, не находила в себе комплексов и предрассудков. Ей сорок пять, у нее не идеальная фигура – широкие бедра и талия, слишком полные ноги и почти плоская грудь. Но это всего лишь несоответствие определенным стереотипам, считала Ольга. Она смело носила короткие обтягивающие юбки и блузки-кофты с декольте. Оле было хорошо, она сегодня очень нравилась себе и сама с собой лукавила: притворялась, что ее просто радует летний день, а не спрятанный подальше секрет, который она откроет, как футляр с новым украшением, потом, ночью, когда не останется других дел и мыслей. Она припарковалась у здания института, легко взбежала по ступенькам на свой третий этаж, быстро шла, улыбаясь, по коридору и одобрительно кивала слишком нарядным сотрудницам – коллектив у них был практически однополый. Оля очень доброжелательно относилась к своим более молодым и совсем юным подчиненным, но сегодня у нее были основания насмешливо оценивать тот факт, что они столь синхронно расфуфырились и разукрасились.

Она вошла в свой кабинет и перед тем, как приступить к работе, откинулась на спинку кресла, глубоко, удовлетворенно вздохнула. И опять немного схитрила сама с собой: будто дело лишь в том, что наконец у нее появилась возможность приступить к давно продуманной программе, на которую столько лет не давали финансирования. Теперь оно будет. Она проработала час плодотворно, с удовольствием, когда позвонил новый шеф.

– Доброе утро, Алексей Владимирович, – мелодично проговорила Оля. – Да, конечно, все на местах, все хорошо. А как у вас?

– У меня тоже неплохо, – ответил приятный мужской баритон с ненавязчивыми, вкрадчивыми интонациями женолюба. Не бабника – ни в коем случае, а именно тонкого ценителя и знатока женщин, который при любом контакте даст понять: мы – разные. Мы – полюса, которым суждено только стремиться друг к другу.

– Дают нам деньги?

– Конечно. Куда ж они денутся. Я буду через несколько часов, расскажу подробнее.

Оля положила трубку, посидела бездумно, потом достала из ящика стола зеркало, посмотрела, улыбаясь. Состроила себе гримаску: «Ну, прям человек, который смеется, честное слово. Что за дела». Дверь приоткрылась, и вошла Зина, младший научный сотрудник.

– Можно? Или ты занята?

– Занята и можно. Садись. Предлагаю кофе попить. Я как раз собиралась.

– Ой, пожалуйста, я сегодня с утра не успела – проспала.

Оля включила кофеварку, расставила чашки, сахарницу на журнальном столике у дивана, они одновременно с наслаждением вдохнули аромат, как законченные кофеманки, дуэтом сказали «ах!» и рассмеялись.

– Ну, что скажешь? – нетерпеливо спросила Зина.

– Если ты о финансировании, то все в порядке. Алексей Владимирович только что мне звонил.

– Здорово! Но я не про это. Что творится, ты замечаешь? Все будто немножко помешались. У меня в глазах рябит от нарядов и макияжа.

– Я считаю, все идет по хорошо продуманному плану.

– Что ты имеешь в виду?

– Новый директор приходит в женский коллектив никому вроде бы не нужного института. Видит, что настроение на нуле, надежд нет, желания думать, работать – тем более. Он начинает налаживать дело, как настоящий профессионал, но при этом понимает, что женщинам прежде всего требуется внимание. И он его оказывает, правда?

– Оль, он его не просто оказывает. Он каждый день кого-то к себе на дачу приглашает. Ты что, не знаешь?

– Я все знаю. И знаю, почему он это делает и как. Он хочет, чтобы каждая девочка и женщина считала себя выделенной, но эти приглашения так формулирует, что никто не поедет. Просто все будут мечтать и надеяться на большее. Алексей – очень умный человек и тонкий психолог. Я вижу реальный результат: за те несколько недель, как он у нас появился, люди не только наряжаться стали. Они стали работать! Да еще как. Глаз у каждой горит!

– Так. Понятно. Ты на самом деле не в курсе, оказывается. С чего ты взяла, что никто не поедет. Уже поехала! Вчера после работы к Васильеву на дачу поехала Виктория, и ее сегодня до сих пор нет.

– Что? – Оля улыбнулась растерянно и жалко. Может, она что-то не так поняла? – Виктория вчера никак не могла поехать к Алексею. То есть он не мог ее пригласить. Мы вместе с ним выходили вечером, и он сказал, что страшно устал, засыпает на ходу, едет отсыпаться.

– Оль, ну ты чего! Мало ли что он скажет. Тот еще кот. Вот он с ней и решил отсыпаться. Я сама слышала, как он ей позвонил, мы задержались обе, отчет доделывали. Он сказал, что звонит из машины. Что почти приехал к себе в Голицыно. Велел, чтобы она такси взяла, он оплатит.

– И что она?

– Подхватилась и поехала. Вот что она.

– Очень интересно, – натянуто улыбнулась Ольга. – Ой, Зинуль, я забыла, мне же сейчас звонить надо проектировщикам. Давай потом договорим, ладно?

– Давай, – обиженно пожала плечами Зина и встала. – Только сейчас нет ни его, ни Вики.

– Директор в министерстве, – холодно сказала Ольга.

– А Вике теперь, наверное, можно спать сколько захочется. У него. Она даже трубку не берет. Я звонила.

Когда Зина вышла, Ольга до боли закусила губу. Ей было физически плохо. Подташнивало, стали холодными руки. Кабинет заполнился туманом, в котором она отчетливо видела только их: стройного, элегантного Алексея с его мягким обволакивающим взглядом и чувственными губами и Викторию, самую красивую женщину в их институте. Сияющие волосы, зеленоватые глаза, длинные ресницы, выглядит на двадцать в свои двадцать восемь лет… Говорили, что у нее куча поклонников, а она выбирает. Значит, выбрала. Удачно. Он – перспективный муж и хороший любовник. Она это знает… Вчера утром они вместе вышли из Олиной квартиры, где провели ночь. Поэтому вечером он хотел только отоспаться… Как сказал ей, обманутой дуре.

Глава 10

Алексей Васильев, новый директор забытого богом НИИ, из которого он собирался сделать не просто научное, но и финансово выгодное предприятие, решил за несколько часов ряд очень серьезных вопросов. Подъезжая к своему институту, он ощущал приятную усталость и удовлетворение. Образованный и остепененный человек, со своей темой в науке, он, кажется, наконец нашел то, что искал. Он искал возможность, оставаясь в науке, использовать свои способности бизнесмена. Они у него есть, он проверял их не раз, просто его не устраивали ни купля-продажа, ни отмывание-зарывание денег, ни доход от мыльных пузырей. У него вменяемые потребности разумного человека, которому нужно то, что он способен заработать, делая действительно полезное и, главное, свое дело. Он взялся за этот институт, точно зная, какие перспективные разработки погребены там без движения под слоем пыли, и уверен, что очень скоро прежними и новыми работами заинтересуются очень многие.

Алексей вышел из машины, направился к зданию легкой энергичной походкой мужчины, о котором мечтают все женщины. Ну да, и это тоже. Ему нравится руководить женским коллективом. Он особенно не задумывался: слабость это, недостаток или, наоборот, достоинство, но все, что он делал, приобретало смысл, если в партере сидели аплодирующие влюбленные дамы. Поэтому его не устроила жизнь с одной женщиной, которая, став женой, быстро перегорела, свела отношения к тоскливым претензиям и утомительной ревности. Об аплодисментах речи не было. Алексей оставил ей квартиру, переехал в загородный дом и вывел аксиому: женщины хороши в букете.

Он вошел в свой кабинет, позвонил секретарше, чтобы принесла ему кофе, сделал несколько важных звонков. Потом пригласил к себе Ольгу Волкову.

– Ну, здравствуй, – сказал он ей, обласкав своим темным горячим взглядом. – Ты прекрасно выглядишь. Кофе выпьешь?

– Нет, спасибо. Уже пила.

– Мы могли бы где-то пообедать. Обсудили бы все в общем и кое-что в частности. Последнее тебя должно заинтересовать, – улыбнулся он многообещающе.

– Да? Алексей Владимирович, вас не затруднит обращаться ко мне на «вы» и по имени-отчеству. Вы – директор, я – заведующая отделом, вы – не мальчик, я – не девочка. Хотелось бы без фамильярности.

– Я не понял: мы на общем собрании или у вас, Ольга Витальевна, что-то с нервами?

– Второе. Когда мужчина говорит женщине: «У вас что-то с нервами», он имеет в виду ранний климакс. Думаю, это наш случай. Сей факт не помешает нам вместе работать?

– Да нет, не помешает. Тем более что я утвердил вас на должность своего заместителя по инновациям. Другой оклад, между прочим. Об этом, собственно, я и хотел сказать. Ну, раз вы не в духе, значит, не в духе. Вообще-то бывают женщины, которые считают, что совместно проведенная ночь – повод для истерик. Я этого не люблю, между нами.

– Опыт у вас, конечно, большой. Мне интересно, сколько раз он проверялся в нашем институте?

– Вы о чем?

– У нас остались не охваченные вашим вниманием сотрудницы, которых вы еще не приглашали к себе на дачу?

– Я приглашаю, – рассмеялся он. – Но я же объяснял: никто не принимает это всерьез. Все в шутливой форме, если и возникнет мысль, что это серьезно, любая женщина будет ждать повторного приглашения. Так мне кажется.

– Какая стройная теория. Можно открывать другой институт для ее проверки и продвижения в жизнь. Дело в том, Алексей, что ты утром забыл разбудить Викторию. И теперь все в курсе. Коллектив все-таки женский.

– В каком смысле – забыл разбудить? Я что-то ничего не понимаю.

– Как правильно назвала тебя сегодня… одна сотрудница. Кот! Зачем ты хитришь, выкручиваешься, я же тебе никто. Мне просто противна эта ситуация, но я забуду о ней через минуту. Меня это не касается.

– Подожди, Оля. Я действительно вчера позвонил Виктории, спросил в шутку, не хочет ли она ко мне приехать. Она рассмеялась и сказала, что приедет. Никто из нас не произнес слова «сегодня». То есть мы не договаривались конкретно. Думаю, кто-то был рядом и тебе рассказали. Но я понятия не имею, где Виктория сейчас. Ее нет на работе? Позвоните ей!

– Ей звонили. Телефон не отвечает. Полагаю, вы не договорились о том, что она должна нам сказать.

– Виктории не было у меня! Ты глухая?

– Я не глухая, я глупая, с твоей лапшой на ушах об умении управлять женским коллективом. На самом деле это прикрытие банальной по сути мерзости. Спасибо за повышение. Завтра приступлю к своим обязанностям. Сейчас, прошу прощения, поеду домой. Помыться хочется. У меня взрослый сын, а я чувствую себя извалявшейся в грязи уличной девкой.