Объявив бургомистру свою идею, он отошел в сторонку, предоставив другим возможность пожать Антону руку и сказать несколько теплых слов в его адрес.
      - Может, выпьем, господа? - предложил Гостинщик и щелкнул пальцами своим поварятам.
      На огромных пнях шестивековых дубов, нарочно спиленых ради охотничьих пирушек, тут же появились бокалы и бутылки с вином.
      - За нового члена охотничьего общества! - хорошо поставленным голосом провозгласил директор филармонии.
      И все выпили за Антона.
      - За здоровье зятя господина бургомистра! - выкрикнул Галантерейщик.
      И все снова осушили бокалы за скрипача.
      - За удачную охоту! - предложил тост одноглазый полковник с черной повязкой на правом глазу, напоминающий пирата.
      И все выпили по третьему разу.
      - Когда-нибудь стреляли? - поинтересовался он у скрипача.
      - Я не люблю, когда стреляют, - ответил Антон, вспомнив слова Снегиря.
      У полковника округлился единственный глаз:
      - Тогда зачем, позвольте спросить, вы здесь?!
      Рыжий полковник был не только без правого глаза, но и без левого уха, у него отсутствовало два пальца на левой руке и три на правой. Все эти ранения он получил не на войне, а на охоте после обильных "лесных излияний". Кроме того, одна нога, попавшая в капкан, была слегка короче другой. Но он гордился своими увечьями, как солдаты гордятся орденами и медалями.
      - Уметь стрелять должен каждый мужчина! - нравоучительно рявкнул он. Будь моя воля, - у меня стреляли бы все: и женщины, и дети!.. Враг не дремлет! - гаркнул на всю поляну захмелевший вояка и отошел в сторонку, сразу потеряв всякий интерес к Антону.
      Зато к нему тут же заспешили с двух сторон Рыбник и Галантерейщик. Рыбник - благодушный здоровяк, от которого за версту разило одеколоном и копченой рыбой - широко улыбаясь, взял Антона под руку.
      - Вчера закоптил два бочонка с миногами. Один - ваш!.. А пожелаете осетрину или форель, - мигом доставлю!.. Но и вы помогите мне... - И добавил уже шепотом: - Проклятые налоги!.. Убедите вашего будущего тестя снизить их!.. Нет-нет! Только не в ущерб городу! Исключительно для меня! и грубо рассмеялся своей шутке.
      Антон что-то промямлил в ответ, облизнув сухие губы. Рыбник же понял это по-своему:
      - А уж я позабочусь о жирных карпах, фаршированной щуке и розовом балыке!
      - Простите... - Антон с трудом высвободил локоть, за который тут же вцепился Галантерейщик - худой и длинный, как жердь, совсем ещё молодой человек с бакенбардами - главный модник города.
      - Одна просьба, господин скрипач, - сказал он Антону. - Вы - молоды, я - тоже. Надеюсь, подружимся... - Он согнулся в три погибели и жарко зашептал музыканту на ухо: - Помогите открыть ночной магазин.
      - Ночной?! - поразился Антон. - Но ведь ночью все спят!
      - Не все! - закатил глаза Галантерейщик. - У молодых вдов и перезрелых дев - сплошная бессонница, - он противно хихикнул. - Помогите, господин скрипач!.. Постоянный пригласительный билет вам обеспечу...
      - Не уверен, что смогу! - покраснев, отрезал Антон.
      Внезапно на поляне зазвонил телефон. Бургомистр подошел к древнему дубу и, засунув руку в дупло, вытащил телефонную трубку:
      - Бургомистр слушает!..
      Присутствующие на поляне, словно по команде, заткнули пальцами уши.
      - Все в сборе, ваша светлость!.. Со мной, ваша милость! - и взглянул на Антона. - Ждем только вас... - и бросил трубку обратно в дупло. - Его светлость, - объявил он всем, - уже выезжает!
      Разговоры возобновились.
      Бургомистр подозвал Егермейстера.
      - Все готово?
      - Как всегда, ваше превосходительство!
      - Тшш!.. Кабаны на месте?
      - В кустах.
      - Зайцы?
      - В мешках.
      - Куропатки?
      - В силках.
      - Будем надеяться, охота пройдет удачно, - вздохнув, выразил всеобщее желание бургомистр.
      - Как всегда, ваша милость! - браво ответил Егермейстер.
      Минут через десять послышалось: "Едет! Едет!" - и на охотничью поляну влетела карета.
      Бургомистр, сломя голову, кинулся встречать князя.
      - Без вас не начинаем! - по-военному доложил он ему.
      - Могли бы и начать, - сказал Вольнор, спрыгивая со ступеньки кареты.
      Князь был человеком странным даже на первый взгляд. Хромал на левую ногу, но казался при этом стройным. На вид ему можно было дать как пятьдесят, так и семьдесят, а то и все девяносто. А находясь рядом с ним, чувствовалось затхлое дыхание склепа. Брр! Он носил наглухо застегнутый черный мундир с золотыми галунами и лакированные сапоги со шпорами.
      Князь пристально глянул в глаза бургомистра своим тяжелым и пронзительным взглядом.
      - С утра хочется кабанчатины!.. Или кабанятины? Как правильней?
      - Кабанины! - по-военному отсалютовал Егерьмейстер.
      - Словом, свинины! - И князь прямиком направился к накрытым пням, равнодушно кивая на пути каждому охотнику. Все. кто был на поляне, склонили пред ним головы.
      - А вот и наш музыкант! - гордо произнеес Ленард и подвел скрипача к Вольнору.
      Тот оценивающе взглянул на Антона.
      - Давно мечтал свести знакомство с настоящим скрипачом, удовлетворенно улыбнулся князь. - Вы ведь скрипач настоящий?
      Антон в смущеньи развел руками.
      - Гений! - утвердительно ответил за него бургомистр.
      - Да что вы! - задохнулся в смятеньи музыкант. - Я совсем не тот, за кого меня принимают!
      - Как - не тот?! - улыбка моментально слетела с лица Вольнора. Он вопросительно глянул на Белого: - Кто это?! Кто он, я тебя спрашиваю?!!
      - Антон-музыкант, - подтвердил тайный агент.
      - Да, это я, - сказал Антон. - Но я вовсе не гений.
      Вольнор расхохотался. Вслед за ним расхохотались все.
      - Вот оно что! - успокоился князь. - Весьма похвально! Скромность и гениальность уживаются крайне редко. Хотя скромность хороша в меру. Жить нужно легче, а дышать свободней. Ведь на свете столько радостей! Охота, например. Или легкий флирт. Да-да! Без него жизнь покажется пресной. А скачки! Дуэли! Карточные игры! Дружеские попойки!.. Не все же на скрипке играть! Мой вам совет: чуточку передохните.
      - Отдыхать от того, чем живешь? - недоуменно спросил Антон.
      - Пусть ежедневно занимаются неучи и бездари. Вы же, юноша, - гений (если верить словам господина Ленарда). А я ему верю, потому что он бывший музыкант! - Антон удивленно глянул на бургомистра. - А гению достаточно лишь выйти на сцену и начать играть!.. Ведь ваш дар - от Бога. За это и выпьем!
      После этого Антон получил из рук Егерьмейстера новехонькое ружье.
      - Действуй, как я! - посоветовал ему будущий тесть.
      Выпив с Вольнором, вся охотничья рать двинулась вглубь утреннего леса. Нервничали псы, натягивая тонкие металлические цепи: им не давали покоя тайные запахи, исходившие из лесной чащи.
      Егеря и псари, разделив охотников на группы, разошлись вместе с ними в разные стороны. За кустами остались цветные шатры. Антон ехал рядом с князем, бургомистром и одноглазым полковником. Солнце уже поднялось над лесом, но было ещё прохладно, лишь хруст веток под конскими копытами изредка прерывал тишину.
      Вдруг где-то впереди затрубил охотничий рог, его возглас подхватил в стороне другой, совсем рядом - третий.
      И сразу же вблизи грянул выстрел, чуть подальше - грохнул другой, где-то эхом бабахнул третий!
      Испуганно вспорхнули птицы, ища защиты в небе.
      Одноглазый полковник вскинул ружье.
      И тут раздался треск раздираемых кустов, перед охотниками. ища спасенья в этой стороне, появился загнанный кабан с крошечными безумными глазками. Увидев людей и здесь, он помчался прямо на них.
      Не успел Антон отскочить в сторону, как три выстрела уложили кабана на месте. Смерть была мгновенной.
      - Знай наших! - пробасил полковник. Из ружей его, князя и бургомистра шел белесый дымок.
      Антон увидел кровь на оскаленной мертвой морде зверя, и деревья поплыли перед его глазами, а к горлу подступила тошнота. Хватаясь за ветки орешника, он ватно свалился с коня на траву. Откуда-то издалека донеслись крики, выстрелы, гудки рожков, ржанье коней... Затем на него пролился холодный дождь с неба, и кто-то стал бить его по щекам...
      Антон с трудом раскрыл глаза. Над ним склонилось испуганное лицо бургомистра, поливавшего его водой из бутылки. Деревьев над головой не было, небо исчезло тоже, и он понял, что лежит в шатре.
      - Ну, вот, - обрадовался бургомистр. - Кажется, полегчало!
      Охота была сорвана. И вновь по вине Антона.
      - Тряпка - этот ваш скрипач! - басил рядом одноглазый полковник. Слаб оказался на поверку.
      - На то он и скрипач! - пробовал защитить его бургомистр. - Это вам не в казарме - ать-два! Скрипачи - народ тонкий.
      - А я говорю: слабак! - огрызнулся искалеченный вояка и презрительно покинул шатер.
      Антон прикрыл глаза. Ему было неловко.
      - Это хорошо, что слабым оказался, - вдруг услышал он голос князя. Кто не без слабостей!..
      - Научится, молод еще. - заверил его бургомистр и вновь вылил на музыканта кружку воды.
      Скрипач затряс головой и резко сел.
      Он увидел Вольнора. Тот стоял рядом и неотрывно смотрел на шею Антона, где под развязаным шейным платком болтался серебряный медальон с буквой "N." в виде двух ноток.
      - Да, - ледяным голосом сказал князь, - охота - это столько положительных эмоций! - и, не оглядываясь, вышел из шатра.
      Глава девятая.
      Хоть охота до обеда оказалась короткой, на вертелах жарились две кабаньи туши, с десяток зайцев да десятка три куропаток.
      Над поляной тут и там поднимался к небу аппетитный дымок.
      День лежал в низине на боку, молча улыбаясь и вдыхая дым от костров, как будто он устал на охоте, и его клонило ко сну.
      Охотники же неутомимо сидели за столами и, покуривая трубки, травили охотничьи байки.
      - Помню в прошлом году в море, - рассказывал Рыбник, - поймал я молодую русалку. Как и полагается: с хвостом. С одной стороны - известное неудобство, зато с другой - ноги не кривые.
      Все громко расхохотались над рыбацкой шуткой.
      - Лежит себе в сетях да так жалобно смотрит! - продолжил он.
      - И что? - спросил Галантерейщик. - Отпустил?
      - Нет! Домой привез.
      - И что жена? - загоготал полковник. - Небось, прогнала обоих?
      - Зажарила ее! И - все дела! - закончил свой рассказ Рыбник под общий хохот.
      Все знали, что сам он никогда не рыбачил, да и моря в их стороне не было.
      Антон вышел из шатра, разбуженный смехом, и присел поодаль от компании, на самом конце скамьи, рядом с бургомистром.
      - Как самочувствие? - тихо спросил его Ленард.
      Антон не ответил, а, в свою очередь, спросил сам:
      - Скоро домой?..
      - Скоро, - шепнул бургомистр и налил ему вина из кувшина. Соскучился?..
      Антон кивнул и выпил.
      К ним подошел Егермейстер.
      - Запасы пополнены, ваша милость!..
      - После обеда продолжим, - дал указание бургомистр.
      - ...А у меня был особый случай! - донесся голос Мясника с другого конца стола. - Охотился я в горах на баранов. День прошел, другой, и - все зря!.. Ни одного не убил... Возвращаюсь в долину и вижу: сидит кто-то у пня. Шерсть дыбом, глазища злые, рога - во! Сидит - и хвостом по пню постукивает.
      - Неужто зубр?!. - воскликнул Галантерейщик.
      - Ты дальше слушай... Стучит себе, значит, по пню да копыто копытом потирает.
      - Козел, что ли? - не выдержал Галантерейщик.
      - Сам ты - козел!.. - разозлился Мясник. - Вскинул я ружье и, не глядя, бабахнул! Как заверещит он, как взвоет! И послал меня куда подальше!
      - По-человечьи, что ли?! - удивился Галантерейщик.
      - Ага! Как сапожник!
      - А что сапожник?! - обиделся Сапожник. - Это мой отец ругался, а я ни-ни!..
      - Да кто ж это был?! - закричали все разом.
      Мясник обвел всех глазами:
      - Черт, вот кто! Чтоб он пропал, нечисть рогатая!
      Охотники ахнули. Кто-то перекрестился.
      - Не знал я, что вы чертей не уважаете, - раздался резкий голос князя.
      - А за что их любить-то, ваша светлость?! - удивился Мясник.
      - А любить никто и не просит. Их уважать надо, - жестко сказал Вольнор. - И бояться!..
      - Еще чего! - усмехнулся Мясник. - Было б за что!
      - За мудрость, - ответил князь. - Да за ясновидение. Тот несчастный черт, когда слал вас подальше, не сказал, когда вам убраться?
      - Нет... - растерялся Мясник.
      - Зря. А ведь он вас пожалел, - усмехнулся Вольнор. - Дал спокойно пожить... Так вот сегодня ночью, - холодно добавил он, - это и случится.
      - Что "это"?.. - у Мясника дрогнул голос, а все застыли с бокалами в руках.
      - ТО самое, - промолвил князь и громогласно расхохотался.
      На этот раз его никто не поддержал: всем стало жутко.
      - Гостинщик! - вскочил на ноги бургомистр. - Мясо на стол! И побольше вина! А вас, господа, я бы попросил говорить лишь о веселом! Вы не на службе!
      Поварята подали на больших блюдах мясо и дичь. Жир капал на столы и на манжеты, стекал по подбородкам и за воротники. Обглоданные кости летели в жаркие собачьи пасти.
      А потом были песни. И пьяная ругань. И снова - вино! И - дружеские объятья...
      - Нравится? - спросил у Антона бургомистр.
      - Оч-чень!.. - с непривычки захмелев, ответил тот. - Мне бы р-ружье!
      - Молодец! - стукнул его по плечу одноглазый полковник. - Умение стрелять никому не повредит. У меня бы все стреляли! - И бабахнул в небо.
      - Это только с первого раза трудно, - зашептал на ухо Антону Белый. Потом привыкнешь.
      - А скажи-ка, музыкант, - крикнул ему через стол Вольнор, - смог бы ты выстрелить в Снегиря?!
      - В кого? - переспросил Антон: он уже плохо соображал. - Кто это?
      - Певчая птичка! - зло расхохотался князь. - Из них вкусное блюдо получается: "Снегирь в майонезе"! - пальчики оближешь!.. Ну, так как: смог бы?
      - Н-не-ет, не ел, - замотал головой Антон и бессильно уронил её на руки.
      Кругом царило пьяное веселье. Лишь у одного Мясника была на лице неземная грусть...
      После обеда охота была продолжена. Убили всех кабанов, добили всех зайцев, отстреляли всех куропаток, которых привезли из питомника. Больше всех охотничьих трофеев оказалось у Вольнора, потом у бургомистра, и наконец, у полковника.
      Однако, князь был в плохом настроении. Он отпустил карету, ехал верхом позади всех, и неотрывно смотрел Антону в спину.
      Ленард заметил это и, поотстав, настороженно поравнялся с Вольнором.
      - Чем-то расстроены, ваша светлость?
      Тот перевел свой тяжелый взгляд на бургомистра.
      - Как все-таки его имя? - спросил князь.
      - Кого?.. - Ленард сделал вид, будто не понял о ком идет речь.
      - Скрипача, - мрачно сказал князь и вновь впился глазами в Антона.
      - Антон! - ответил, как ни в чем не бывало, бургомистр. - Или вы забыли?.. - И сделал удивленное лицо.
      - Ладно, проверим... - холодно промолвил Вольнор и, вонзив шпоры в лошадиные бока, догнал Белого.
      - Олень! Вот он! - внезапные возгласы егерей отвлекли Ленарда. Заходи слева! Окружай!..
      - Вперред!.. - браво заорал Антон и на всем скаку бросился в чащу. Только не влево, куда помчались все, а направо.
      За ним тут же устремился Белый.
      Ленард, почуяв недоброе, галопом помчался за князем, видя что и тот свернул за скрипачом. И недаром! Вскоре из той стороны донеслось два выстрела, раздавшихся почти одновременно. Ленард выскочил на лесную прогалину и увидел, что Антон чуть не выпал из седла. "Видно, сильно пьян", - с облегченьем подумал бургомистр. В ту же секунду он заметил Белого и князя, подъехавших к Антону с двух сторон. Из их стволов вился сизый дымок. Ленард, оставаясь незамеченным, с ужасом наблюдал, как они оба вскинули ружья и, прицелившись, почти в упор дали новый залп по скрипачу! Теперь он готов был поклясться, что видел это! Но и на этот раз Антон удержался в седле. Лица стрелков одинаково выражали озадаченность, недоуменье, а у князя - впервые за то время, что Ленард его знал - ещё и страх.
      Отец Марии стегнул своего коня и ринулся к музыканту. Белый перезарядил ружье, но Князь, заметив Ленарда, его остановил:
      - Зря стараешься. Удрал твой олень! - и, огрев плеткой коня, помчался назад через поляну. Уже на полном скаку он обернулся и что есть силы прокричал бургомистру: - Все-таки у твоего будущего зятя другое имя!..
      - Не может быть!.. - изумленно прошептал тайный агент, и было непонятно, к чему относится это восклицание.
      "Что это все значит?.. - обомлел Ленард. - Почему Антона хотели убить?.. Неужели только за то, что он стал женихом Марии?.. Или есть иная причина? Князь что-то сказал насчет имени... что же за всем этим кроется?.."
      Но главным открытием стало для Ленарда то, что Белый и, скорее всего, Черный - на самом деле служили не ему, а князю! Он вдруг осознал, что все эти годы, пока он находился на посту бургомистра, - за ним денно и нощно, тайно и явно шпионили два чужих агента и доносили в Радостный Замок каждый его шаг и каждое слово!
      - Пошел прочь! - замахнулся он плеткой на Белого, догнавшего его, и тот недоуменно и даже обиженно отъехал в сторону. А Ленард поспешил за Антоном.
      Тот ехал неспеша по лесной тропе. Рядом с ним трясся в своем седле Скульптор.
      - Мы сейчас же начнем работать! - убеждал он скрипача. - Сегодня ко мне должно явиться Вдохновение!
      - Только не сегодня... - отнекивался тот. - Я себя чувствую... не очень...
      - Но завтра его может не быть!..
      - Кого? - не понял Антон.
      - Вдохновения!..
      - Нет-нет! И не просите!.. - мотал головой скрипач.
      Но Скульптор был настойчив и неумолим:
      - Один лишь час! Я только определю пропорции, характер, позу! - Он тянул его за руку.
      - Отпустите! - бормотал Антон. - Я упаду с лошади.
      - Ну, прошу вас!
      Бургомистр снова вовремя вмешался, правда, не в столь опасной ситуации.
      - Ступайте, ступайте! - прикрикнул он на ваятеля. - Завтра в Ратуше и поговорим.
      - Но вдохновенье! - чуть ли не плача, вопрошал Скульптор.
      - Оставьте его у себя на ночь, - посоветовал ему Ленард и, взяв поводья из рук Антона, повернул вместе с ним в город.
      - Куда это мы?.. - удивился тот. - А охота?!
      - Охота закончилась. Я хочу, чтобы вы с Марией немедленно покинули город.
      Антон непонимающе взглянул на бургомистра.
      - Я передумал. Я не буду держать вас рядом с собой, - ответил тот, поймав на себе недоуменный взгляд скрипача. - Теперь я хочу и даже требую, чтобы вы умчались куда глаза глядят.
      - Но почему?! - удивился Антон. Он не совсем понимал, почему так взволнован отец Марии. Хмель ещё не выветрился и не позволял трезво воспринять происходящее.
      - Тебя подстерегала опасность, - Ленард обернулся назад, уверенный, что увидит за спиной Белого, но дорога была пуста.
      - Что за опасность? - никак не понимал Антон.
      - Тебя хотел убить Вольнор, - глухо ответил Ленард.
      - Князь?! - поразился Антон. - За что?!
      - Он - не князь, - сказал бургомистр.
      - А кто?.. - спросил скрипач, чувствуя, что в туман голове его рассеивается.
      - Это длинная история, - ответил Ленард, - но я хочу, чтобы ты знал все. Слушай же!..
      Глава десятая.
      ИСТОРИЯ ОПЕРНОГО БАСА, РАССКАЗАННАЯ БУРГОМИСТРОМ.
      Перенесемся же лет на двадцать назад, в небольшой театральный Балаганчик.
      В полунищей труппе служили бас и хористка. Ей было - семнадцать, ему около тридцати. Оба любили музыку, вместе пели в оперных спектаклях, а также на свадьбах и похоронах. Им часто приходилось голодать, но они никогда не унывали, и каждое утро благодарили Бога за то, что живут на земле. Обладая родством мыслей и чувств, они, как это нередко бывает, полюбили друг друга.
      Но когда директор балаганчика заметил, что хористка ждет ребенка - он выгнал бедняжку на улицу. Побежать бы певцу в директорский кабинет, и просить бы за нее, и клясться в вечной любви к ней, но!.. он не сделал этого. Он струсил, побоявшись потерять место в театрике и стать героем закулисных анекдотов. И открестился от нее.
      С той поры Певец изменился, и не в лучшую сторону: всюду ему чудились косые взгляы, он стал озлобленным, недоверчивым, не сыгрался с новым дирижером, рассорился со всей труппой и вскоре тоже покинул Белаганчик.
      Зимой он работал в цирке-шапито зазывалой, летом - на ярмарках, подвизался, как и прежде, на свадьбах и похоронах. В конце концов, когда понял, что своим искусством не прокормится и тем более не оденется, он разленился и почти перестал петь, хотя был очень неплохим певцом. Теперь он только и мечтал о женитьбе на какой-нибудь богатой невесте. О хористке же забыл насовсем, никогда не спрашивая себя: где она? и что с ней?..
      Так прошло лет пять. И вот однажды днем, в его каморку на чердаке очень дешевой гостиницы кто-то постучал.
      - Открыто! - отозвался Певец.
      Вошел мужчина неопределенных лет, богато одетый, с тростью в руке. Он не стал осматриваться, как обычно делают люди, впервые попавшие в незнакомое место, а уверенно прошел к чердачному окну и сел на шаткий единственный стул у продавленной кушетки. И не успел Певец поинтересоваться, что Незнакомцу угодно, как тот заговорил:
      - Лежите-лежите, отдыхайте! Я не отниму у вас много времени. Я пришел сюда с чисто деловым предложением.
      Сердце Певца почему-то сразу забилось сильнее.
      - Я слышал, - продолжил Незнакомец, - что вы ищете богатую невесту. Певец завороженно кивнул. - У меня есть одна на примете... Очень богатая и очень молодая. Правда, живет в другом городе... Я мог бы вас сосватать, но для этого и мне кое-что от вас нужно...
      Певец привстал на кушетке.
      - Что же?.. - растерянно пробормотал он.
      - Ваш талант.
      Певец в удивленьи раскрыл глаза.
      - Кто вы? - спросил он Незнакомца.
      - Собиратель Чрезвычайных Редкостей... Кто-то собирает картины, монеты, оружие. Даже кареты... У меня - свосем другое увлечение. Солнечный зайчик, например. Или первый поцелуй. Воздушный замок. Упавшая звезда. И многое-многое другое... Но собирать все это просто так - занятие бесполезное. Этим можно хвастать, но практической пользы - никакой... А я в душе - прагматик... Разрешите?..
      Он достал из воздуха сигару и прикурил её от потухшей свечи на столе.
      - Так вот, с некоторых пор я стал собирать совсем другое. Языки, например. Или профессии.
      - К-какие языки? - испуганно спросил Певец, решив про себя, что Незнакомец не в своем уме.
      - Я - не сумасшедший! - усмехнулся тот, пуская дым под низкий потолок. - Я говорю об иностранных языках. Вчера, например, был у одного полиглота и теперь прекрасно говорю сразу на семи... А сегодня (такая удача!) у одного поэта я приобрел его Музу (он кивнул в окошко), она в карете. И, значит, теперь могу писать стихи...
      Он внимательно посмотрел в глаза Певцу, отчего у того пробежала дрожь по всему телу.
      - С вами дело обстоит куда проще, - он криво улыбнулся. - Так как талант вам больше не нужен, я согласен обменять его на вашу мечту.
      Певец обалдело смотрел на него и не мог издать ни звука. Незнакомец весело расхохотался:
      - Ну-ну! Придите же в себя! Это у вас - от счастья! А я часто делаю людей счастливыми. Будь у меня свой город - все горожане только бы и ходили со счастливыми рожами. - Он взял со стола пустую пыльную бутылку, перевернул вверх дном и с сожаленьем поставил на место. - А что может быть лучше веселых компаний?.. Только не подумайте, что я вам снюсь.
      Он взял руку Певца и дотронулся ею до своего черного фрака.
      - Чувствуете? Я живой. Вот он - я! С вами и для вас.
      - Кто же вы?.. - прошептал Певец.
      Незнакомец не ответил на его вопрос. Лишь загадочно улыбнулся:
      - Не будем терять времени, я хочу услышать ваше "да".
      - А если я скажу "нет"? - испуганно спросил бас.
      Незванный гость холодно рассмеялся:
      - Дело ваше!.. Только через очень короткое время ваш талант и ломаного гроша не будет стоить. Не говоря уже о том, что талантливых людей много. Пойду к другому. Хотя благоразумней было бы подружиться со мной. Я обещаю вам счастливую жизнь, богатый дом, множество слуг и молодую жену. Разве не этого вы хотите? Ну, и конечно же: власть и деньги впридачу.
      Он сделал паузу:
      - Что скажете?
      - Если... все это так... - с трудом пробормотал Певец, - то я... согласен. Мой талант и впрямь может угаснуть.
      Этим он хотел хоть как-то перед собой оправдаться: ведь богатый дом, власть и молодая жена уже словно стояли перед ним в чердачной каморке.
      - Как это делается?.. - спросил Певец. - От меня потребуется расписка?.. Кровью?.. - Он испуганно посмотрел на гостя.
      - Глупости все это! - рсхохотался тот, громче прежнего. - Начитались, поди, средневековых романов!.. Нужно ТОЛЬКО ВАШЕ ЖЕЛАНИЕ - и больше ничего. Итак, вы желаете заключить со мной сделку? - спросил он Певца уже по-деловому.
      - Да, - поспешно ответил тот, - желаю.
      Незнакомец встал во весь рост и прикоснулся одной рукой к его лбу, а другой - к его груди, и Певец почувствовал, как горячая волна ударила в голову. Стало жарко сердцу, и внезапно наступил холод. Холод и пустота...
      Незнакомец сделал шаг назад, не отрывая от него взгляда.
      - Ну, вот, - удовлетворенно сказал он, как художник, закончивший работу, и взял со стола трость. - Теперь вы уснете. А проснетесь уже в другом месте. До встречи!..
      И уже у выхода он просвистел несколько тактов арии Мефистофеля, которая показалась бывшему Певцу далекой и знакомой, но где он её раньше слышал - так и не вспомнил.
      С тем мгновенно и заснул.
      Проснулся он утром. Открыв глаза, бывший певец ахнул: он лежал в богатой широкой кровати на шелковых простынях, покрывавших перину. В раскрытое настежь окно бил сноп света. Солнце высвечивало стены в серебристых обоях, на которых висели старинные гравюры в вишневых рамках. Натертый до зеркального блеска паркет сиял, отражая в себе изящную мебель на гнутых ножках.
      Потрясенный Певец сел в кровати.
      "Сделка состоялась! - стучало в его голове и сердце. - Незнакомец не соврал! А я даже не знаю его имени. Где это я? И кто она, моя невеста?.."
      И тут в его сознании промелькнуло то, чего с ним никогда не было, но в то же время было:
      приезд в Мэргород, знакомство с дочерью адмирала, их свадьба, и даже рождение дочери...
      Это напоминало ему сон, в котором чужой дом мы часто признаем своим; все в нем чужое: и вещи, и люди, но почему-то мы знаем, что дом этот наш...
      "Так неужели все это уже случилось? - спросил себя бывший певец и тут же себе ответил: - Да, было, случилось и все это есть..."
      С каждым мгновеньем чужая жизнь входила в него как его собственная. Все смешалось в душе: события, время, даже пространство. Но спустя минуту-другую он уже вспомнил все мельчайшие подробности своей жизни богатым семейным человеком. Жизни, которая продолжалась, хотя только теперь начнется...
      В дверь постучали. На пороге появилось двое слуг.
      - У-уу!.. С добрым утром! - сказал ему Первый.
      - Угу-у... Завтрак на столе, - поклонился Второй. - У вас сегодня очень важный день.
      Они достали из гардероба красивый домашний костюм, белые гольфы и туфли с золотыми пряжками. Не прошло и минуты, как они одели его и провели по широкой лестнице просторного особняка в столовую комнату.
      За большим столом сидела вся семья: молодая женщина, благородный старик и девочка трех лет. Бывший певец поцеловал жену и дочку, кивнул тестю и, запихнув за воротничок угол хрустящей белоснежной салфетки, принялся за еду.
      Ели молча. Но вскоре звяканье столовых приборов нарушил звонкий голос дочери:
      - А у дедушки для тебя сюпли-из!..
      Бывший певец поднял глаза на тестя. Тот тщательно, как ни в чем не бывало, ел с ложечки яйцо всмятку. Услыхав признание внучки, он рассмеялся:
      - Выдала, стрекоза! - и погрозил ей пальцем. - Я хотел это сделать после завтрака.
      Бывший музыкант вопросительно посмотрел на жену. Луиза - на своего отца.
      - Ладно, папа! Больше скрывать - нет смысла...
      Адмирал выскреб из яичной скорлупы остаток белка и, утерев губы салфеткой, важно произнес, обращаясь к зятю:
      - Как ты знаешь, прошел месяц после смерти нашего бургомистра. Город парализован безвластьем... Магистрат пытается наладить жизнь, но нужен человек, который смог бы все взять в свои руки... - Он сделал паузу и покрутил кончики седых усов. - Поэтому сегодня, как почетный гражданин города, имеющий веское слово в Магистрате, на Большом Городском Совете я буду рекомендовать на это место тебя... - У бывшего певца екнуло сердце. Место выборное... Но по Уставу Магистрата его можно и купить... Правда, за очень большие деньги... Не скрою: таких денег нет ни у меня, ни даже у главного банкира города. И разговор был бы бесполезен, если б сегодня ночью некий Неизвестный, назвавший себя твоим давним другом... - у бывшего певца засосало под ложечкой, - не передал для тебя нужную сумму. Члены Магистрата уже извещены.
      Раздались аплодисменты жены и дочери.
      - Ула-аа! - крикнула маленькая Мария. - Мой папа - булкамистел!
      Бывший певец пребывал в растерянности.
      - Справишься, - успокоил его тесть. - Быть адмиралом труднее. В конце концов, бургомистрами не рождаются. Так что после завтрака отправимся в Ратушу.
      "А не сон ли это?" - подумал бывший музыкант. Он незаметно ущипнул себя за руку и едва не вскрикнул от боли.
      - А мы с Марией испечем к обеду твой любимый пирог с грибами и луком, - сказала Луиза.
      "Нет, не сон", - сказал он себе и ласково потрепал дочку за щеку.
      В тот же день, ближе к вечеру, он уже принимал поздравленья от всего города, ошеломленный и счастливый.
      На следующее утро тесть укатил в кругосветное путешествие. Весь год он присылал домой письма: из Африки, из Австралии, потом долго вестей не было, а последнее короткое письмо, даже не письмо - записка - пришла уже от чужих людей, где сообщалось, что капитан погиб у берегов Англии.