1. Пиршество

Новосибирская зона. Декабрь 2052 года

– Монетку видишь?

– Само собой.

– Не скушал ее кустик…

– Плохая примета, да, Ведич?

– А что, разве хорошая?

– Дурацкая… В смысле, обычай дурацкий. Вот не принял ее автон, и остался на тропке след. Прошлепали тут какие-то умники, и мы об этом знаем. Только пока не знаем – кто.

– Сейчас узнаем, Глюк. Подберу я монетку.

– Поосторожней руки суй. Знаешь…

– Я весьма внимателен, Глюк. Ловушек нет. Вот… Оп! Интересная, кстати, монетка. Ненашенская.

– Слушай, нумизмат. Время теряем. Приспичило чужую мелочь разглядывать?

– А монетка все ж не российская. Крона вроде. Картель, что ли, тут прошел?

– Они б еще визитки свои оставили. Придурки. Все, Ведич! Топаем дальше.

Сталкер по прозвищу Ведич приподнялся. И сразу сделался очень высоким. Непропорционально высоким. Ноги у него были похожи на конечности кузнечика. Ведич извлек руку из бронеперчатки, перехватил иностранную монету голыми пальцами. Монета была холодной, как и все окружающее пространство.

Это пространство контролировал его напарник, тоже много лет назад утерявший первозданное имя и получивший кликуху Глюк. Он так же был до странности высок. А когда поворачивался, амортизаторы меха-ног чуть качали его торс, будто автомобиль на рессорах. Правда, даже со всей оснасткой, весил он все же меньше автомобиля. На нем всего-то и было надето, что обычное белье, кевларовая майка, тонкий свитер-поддевка, еще один – толстый, ручной вязки, кевларовая кольчужная жилетка и военная спецовка без знаков различия, в карманах которой было полно всякой всячины. Поверх всего этого – войсковая обновка универсального характера, умеющая менять окраску, согревать, не пропускать внутрь ядовитые газы, и еще многое, необходимое для сохранности сталкерской жизни. Дальше шла дополнительная жилетка, заполненная бронепластинами. Ну, а уже эта капуста была вложена в роботизированный экзоскелет. Именно он удлинял ноги, приспосабливая их для сверхбыстрого, но бесшумного бега. Само собой, экзо-оснастка утяжелялась не только сервомоторами, но и навесными бронеплитами, дымовыми шашками, пеленгаторами, а так же целым арсеналом переносного оружия. Вот сейчас сталкер Глюк легко поводил тяжелым импульсным пулеметом системы Карташова. Так, на всякий случай.

Его напарник упрятал подобранную монетку где-то внутри собственной многослойной кожуры, сунул руку в бронированную сенсорную перчатку, поближе к курковому механизму своего оружия. И снова бесшумно двинулся вперед. По договоренности с напарником, сейчас Ведич шел в авангарде их маленького отряда.

– Я надеюсь, мы-то не будем скармливать кустарнику мелочь, да? – спросил Глюк.

– Не стоит, – откликнулся Ведич. – Дело у нас чрезмерно серьезное. Надеюсь, Зона простит нам неуважение к традициям.

Им действительно предстоял долгий путь, на котором, наверняка, придется встретить не только брошенные на удачу монетки, но и кое-что похуже. Наследить было крайне нежелательно. Потому даже разлапистые ступни тяжеленных экзоскелетов не оставляли отпечатков. А каким образом – неведомо. Какая-то хитроумная технология.

– Стоим! – неожиданно скомандовал Ведич. – Микромехи, е-мое!

Сам он наклонился и сфокусировал глазные имплантанты. Теперь он видел маленьких роботов через увеличитель. Микромехи шли колонной по одному. Спешили куда-то. Колонна вытекала прямо из снежного сугроба, пересекала просеку между автонами, и взбиралась на новый сугроб. Маленькие – размером с таракана – роботы были как близнецы. А вот под увеличением, каждый из роботов отличался от другого. К их спинам, и лапам было приделано совсем разное оборудование.

– Торопятся куда-то, – пояснил Ведич очевидное. – Давай прихватим в контейнер пару штук? Вдруг новые виды, и за них чего-то дадут?

– С тобой не соскучишься, – сказал позади Глюк. – То монетки, то тараканы механические!

– Мне что же, с закрытыми глазами идти? – поинтересовался Ведич.

– Направление движения этой дряни пометил? – спросил напарник почти зевая.

– Еще бы, – кивнул Ведич.

Если бы кто-то вслушался в разговор экипированных под завязку сталкеров, то мог бы решить, что они беседуют на лавочке в саду. Слишком спокойно они обменивались репликами. На чрезмерно отвлеченные темы болтали. Однако говорили они все-таки странно тихо, как бы себе под нос. Учитывая, что дистанция между экзоскелетами достигала порой двадцати и более метров, в деле подразумевалось радио. Но сталкеры не засоряли эфир. Не стоило себя выдавать таким глупым образом. Их связывали имплантированные усилители звука, вживленные в ушные раковины.

Сталкер достал контейнер-ловушку и магнитную удочку. Именно сейчас Ведич разглядел очень интересного микромеха. Тот был резвым до жути. Он явно мог двигаться быстрее своей колонны, но из общего строя не выходил. Свою подвижность робот расходовал на бессмысленные кружение и подпрыгивания на месте. Это было бы даже смешно, если бы сталкер не знал, как опасны мелкие твари. Они грозили бедой всему металлическому в округе, в первую очередь, чужакам.

– К ногам не подпускай, – посоветовал издалека напарник.

Глюк был прав. Сейчас Ведича спасал от нападения только давно известный, но все равно удивительный коллективизм микромехов. Если уж они шли куда-то с определенной целью, то сбить их с пути истинного было задачей нелегкой. Так что за свой титано-стальной экзоскелет Ведич мог пока не опасаться. Но все же забывать об опасности не стоило. Любой металл был для микромехов слаще сахара. Они грызли его как семечки, а потом превращали в себе подобных. А иногда, использовали для переделки самих себя в более крупную нечисть.

Напарник Глюк замер сейчас на приличной дистанции. Не стоило из-за остановки подвергаться опасности уничтожения одной плазменной гранатой. Расстояние между сталкерами равнялось где-то тридцати человеческим шагам, зато экзоскелет мог прыгнуть на такую дальность одним махом. С разгона – еще дальше. Конечно, если «пилот» не новичок. Но сейчас никто не требовал рекордов. Наоборот, передовой разведчик действовал с ювелирной точностью и неторопливостью.

Одной рукой он подвел к понравившемуся «жуку» магнитную удочку, другой – держал на весу ловушку. Как только микромех снова подпрыгнул, Ведич подал ток. Магнитное поле тут же ухватило добычу в невидимый кокон. Теперь сталкер сбросил его в приемник контейнера. Тут же в камеру ловушки потек жидкий гелий и где-то внутри микромех сразу замер, словно муха в янтаре.

– Идем дальше! – сказал Ведич, и отряд из двух сталкеров продолжил путь к своей цели.

Они прошли очень недалеко, когда разведчик Ведич снова остановился.

– Тут опять микромехи, Глюк. Судя по направлению колонны, поток совсем не параллельный той, прошлой. Где-то впереди они пересекутся. Как думаешь, там может быть что-то интересное?

– Примерная дистанция? – поинтересовался Глюк.

– Километра два. Это если идти прямо через кустарник, – прикинул Ведич. – Твое мнение?

– Глянь на карту, – сказал издалека Глюк. – Что у нас там?

– Пересечение с ответвлением тропы, так понимаю. – Ведич прищурился на развернутую перед глазами виртуальную карту участка Зоны. – Думаешь…

– Монетку помнишь? – перебил Глюк. – Может, там твои шведские «друзья»?

– Проверим?

– Да, надо бы. А то потом буду всегда мучиться, что же мы такое интересное прозявали. Идти придется через автоны. Ноги удлини.

– Спасибо за науку, ветеран Глюк. Сам бы я ни в жизнь не додумался, – усмехнулся Ведич.

– Кроме того, теперь моя очередь шагать впереди. Так я понимаю?

– Это всегда пожалуйста, Глюк. Молодым везде у нас дорога.

– Дистанцию уменьшим в полтора раза, – распорядился Глюк. В это время его экзоскелет уже сиганул через первое скопление железных кустов.

Проскакать два километра в экзоскелете – это раз плюнуть. Но гнать по прямой не получалось. Из-за разросшихся автонов пришлось маневрировать. А еще, ближе к цели, сталкеры убавили мощь сервомоторов. Требовалось повысить бдительность и бесшумность. Да и вообще. Те, кто в границах Пятизонья всегда следуют по прямой дорожке, живут не слишком долго.

– Ты не ходи прямолинейно, следуй теории Эйнштейна! – прокомментировал данное правило Глюк. Он был абсолютно прав.

Но в любом случае, через два километра напарники угодили на пиршество. В границах зон, за любой битвой обычно следует пир. Как и вообще в природе. Той самой дикой природе, которую отсюда вытеснила Техносфера. Конечно же, у госпожи Техносферы и пиршества особые. Сейчас здесь обжирались, то есть, потребляли метал в неумеренном количестве, именно те самые техно-насекомые. Но водилось и кое-что покрупней.

Сталкеры уменьшили длину ног своих экзоскелетов. Они даже присели, прячась в автонах. Каждый осматривал окрестности через особый нашлемный щуп. Что-то в виде маленького электронного перископа. Плюс ко всему информацию выдавали разнообразные датчики и инпланты. Как у всякого опытного сталкера Пятизонья, этих приборчиков у обоих товарищей хватало. И потому они вполне четко улавливали окружающую картину.

Там и тут вдоль тропы валялись покореженные остовы порождений Техносферы. Сейчас все эти куски лап, панцирей, гусеничных треков и мелких оплавленных деталей, обсели микромехи. Жрали они от пуза. Не остались без дела и металлокустарники. Автоны обильно ссыпали на железо свои споры – скорги. Те тут же вгрызались в железо, алюминий, титан и прочее бесхозное добро. Кое-какие попросту прорастали в нем. Некоторые оплетали жертвы, и трансформировали во что-то свое. Точно узнать получилось бы, только досмотрев до конца. Но слишком много всего происходило вокруг, чтобы засматриваться на что-то одно.

Но здесь не случилось просто побоище взбесившегося металлолома. По слухам, иногда происходит и такое. В конце-концов, эволюция местной техносферы основана на естественном отборе. В условиях дефицита основы здешней жизни – металла, сражения за него неминуемы. Но мало ли какие слухи бродят в Пятизонье? Мало ли, что рассказывают уставшие сталкеры, возвращаясь с хабаром и кутя напропалую?

Так вот сейчас, то там, то тут, датчики замечали биологические объекты. Всегда мертвые и остывшие. Ясно, чьими ошметками это было. Только один биологический вид планеты Земля вновь и вновь пробирался в мертвый мир Пятизонья. Во все пять ареалов разбросанных по Евразии. Пробирался, плюя на гравитационные барьеры, и все прочие препятствия. Значит, все некогда живое, было тут останками людей.

Несмотря на внимательный обзор местности, обнаружить хотя бы одно целое тело не удалось. Только клочья. Оторванные руки, оторванные ноги, а то и просто не опознаваемые куски мяса и костей. Для детального разбора тут требовалась целая армия судмедэкспертов. Таких заморских фруктов в Пятизонье никогда не водилось. Установить, что разорвало, испепелило, изрубило или распилило людей, не получалось. Теперь не получалось выяснить даже, растерзали ли трупы до или после сражения. Может быть, погибших сталкеров разобрали на части из-за железной оснастки уже после смерти? Чтобы было удобнее поглощать металл?

Конечно, мертвые тела всегда интересовали автонов. Они превращали их в ходячий ужас Пятизонья – сталтехов. Но сегодня металлическим кустарникам не повезло. Другие виды механической жизни искромсали трупы раньше.

К облегчению наблюдателей, с поля боя уже убрались самые опасные твари.

– Мавр сделал свое дело, и теперь мавр ушел, – сказал по этому поводу Глюк.

Ведич не ответил. Но ни ему, ни Глюку не стоило тут задерживаться. К месту пиршества прибывали новые и новые микромехи. Металла на всю ораву могло не хватить, и тогда…

Экзоскелет – это больше ста килограммов ценного для техносферы сырья.

– Все сваливаем, – тихонько произнес Глюк.

– Понял. Конец экскурсии, – согласился Ведич.

И они бесшумно растворились в снежной мороси.

2. Наемники

(некоторое время тому назад)

Он посмотрел на этих двоих. Черт возьми! Но ведь ничего примечательного. Такие же, как его люди. Не супермены. Точнее, в меру супермены. Разболтанней, конечно. Наглее. Власти на них нет. Вернее, власть то есть. Но только в плане – отвести за угол и расстрелять. Можно даже не просто расстрелять, а пустить на опыты. Впарить им в нутро колонию скоргов и посмотреть, что будет. Посмотреть, как эти супермены запаникуют и запросят пощады. Хотя, может, и не запросят. А просто, будут испепелять взглядом до самого конца. Когда уж, или труп бездыханный, или что-то новое, нечеловеческое, зарождающееся на глазах. И тогда уж все равно отмашку «Огонь!», ибо мало ли что?

Однако разве это полная власть! Настоящая власть, это когда ты высказался, да просто бровью повел, и сразу все вокруг забегали. Даже в атаку пошли на верную смерть. И не из страха, нет. Совсем не из страха. А из-за полной слитности с твоим замыслом, неиссякаемой веры в твою гениальность и в твою миссию. Хорошо, когда в тебя так верят. Не надо унижаться до каких-то доказательств, аргументов «за», «против». Ведь о чем свидетельствуют доказательства? О том, что все можно вертеть и так, и эдак. Искать оптимальности, приближения, всякие прочие фишки. Какая здесь к черту вера? Где убежденность? А вера – она дает окончательную и бесповоротную истину. Попробуй доказать окончательную истину. Начнешь топтаться туда, сюда. Шаг вправо, шаг влево. Какая, к чертовой бабушке, тогда окончательность? За всяческие эти приближения, никто добровольно голову не сложит. В атаку не ринется.

Тем не менее, приходится унижаться до использования наемников. Почему его собственные люди не достигли нужной стадии мастерства? Может, он не тех стрелял? Или просто чрезмерно много? Ага, щас! Скорее, наоборот мало. Но так, в конце-концов вообще никого не останется. А если у Ковчега не будет массовой армии, Орден их сотрет. Однако массовость и качество не всегда совмещаются. Как назло! А вот у этих отморозков…

Недисциплинированных, разболтанных. У них, почему-то, есть это самое качество. Три экспедиции Ковчега, посланные им лично дня добычи нужной ученым дряни, не вернулись с добычей. В принципе, и вообще не вернулись. Не считать же возвращение назад двух несчастных оборванцев, дрожащих от ужаса. Одного из них поместили в отдельную палату, потчевали таблетками, хотели узнать, что к чему, добром-лаской. Толку – ноль! Местами ничего не помнит, местами, видимо, слишком хорошо, образно помнит. Зрачки сжимаются в точку, начинает биться в истерике, выкрикивать что-то неразборчивое. Перепортил в этих припадках несколько ценных приборов, сломал кучу детекторов.

Потому, с другим возвратившимся, было сразу решено, не вошкаться. Тут же на интенсивный допрос. А почему нет? Толку от них, как разведчиков более никакого. В Зону их не пошлешь, оружие не доверишь. А истину выявить требуется. Истина – она ведь для чего? Она ведь для общего дела. И ведь получился от допроса толк, правильно? Но благо, сам Хистер, был не особо занят. Сам лично наблюдал процесс. А то бы помощничьки, скрыли все результаты. Правда, результатов по поводу самой экспедиции, снова не выявилось. Там, разведчик, плохо видел, что стряслось. Там, не успел ничего понять. Там, все спуталось. То есть, даже не может, расставить по времени: «до» было, или «после». Это все по поводу гибели группы. Но зато какие подробности выявились по поводу внутренних дел в самом Ковчеге!

Оказывается, они покуда не задание шли, болтали все без умолку. И о чем? О том, о чем, тут, в пределах новосибирской крепости, даже заикнуться бы побоялись. Обсуждали оказывается его, Хистера, приказы. Да и что там приказы! Они даже его поступки анализировали. Искали объясняющие психические мотивы. Бред, конечно, насочиняли. Но такой бред, что пришлось почти незамедлительно, тихонько дать команду на ликвидацию палача. Паренек был ничего, преданный. Но слишком много услышал неположенного по чину. С самим подопытным пришлось, само собой, тоже… Зато удалось провести в тесных рядах успешную чистку. Завелся нужный материальчик.

Вот и получается, что с точки зрения надежности, лучше полагаться на наемников. С ними проще, к тому же. Лояльность проверять не требуется. Ее у них нет изначально. У них только одна струнка – корысть. Надо предложить им больше, чем кто-либо. Больше, чем они могут добыть при одиночной экспедиции в Пятизонье на свой страх и риск. То есть, гарантированную плату, за конкретную работу. Ковчег – организация стабильная, ему такое – раз плюнуть. Все ресурсы в одних руках – великое дело.

Потому сейчас Хистер смотрел на двух сталкеров-наемников спокойно. Он знал их слабое место, знал за какую ниточку тянуть. Так что, какая ему разница, была теперь до их нагловатых взглядов. До уверенного разворота плеч. Их превосходство было надуманной ерундой. Он мог кивнуть телохранителям, и те разорвали бы их в клочья. Причем, с превеликой радостью. Однако никуда не денешься, эти отмороженные порождения Зоны, были теперь ему нужны.

И ведь, если честно поковыряться, превосходство у них все же имелось. Эти гады запросто, добровольно собирались сейчас идти туда, куда его людей приходилось гнать чуть ли не палкой. Черт возьми! Они шагали в Зону, как к себе домой. Точнее, как на любимую работу. На этой работе их могло раскатать в кашу какое-нибудь колесное чудище. Могла нарезать кусочками простейшая газонокосилка. А тривиальные железные кустики – автоны – могли переделать в нечто уму непостижимое, в тех самых сталтехов. А им, вроде бы, на все эти перспективы наплевать с высокой колокольни. Хотя таких древних строений, после катаклизма пятьдесят первого года, не осталось даже в Москве, все смело к чертям собачьим.

Короче, как не прискорбно, констатировать, но было у этих пришлых превосходство. Их поплевывание через плечо на всяческих деятелей Ковчега имело под собой почву. Они просто были спецами. Специалистами особой классификации. Знатоками и служителями Пятизонья. То была их родина и их судьба. Хистер не мог этого долго выносить. Но это был уже не тот Хистер, который оказался в Зоне в момент катаклизма. Тот, старый, усохший морально Хистер, был несдержанным придурком. Он почти не умел держать в узде эмоции. Действовал лишь по интуиции. Сейчас перед сталкерами стоял другой, изменившийся за эти полтора года Хистер, преобразившийся, может, и не до неузнаваемости, но очень и очень сильно. Поэтому он совершенно не собирался давать своей страже и палачам команду «фас!». Он собирался использовать этих пришлых для своих целей. Что с того, что по их правилам, то есть, за плату? Главное – они выполнят работу. Они добудут его ученым нужное сырье.

Тем не менее, любезничать с этим возомнившим о себе бог знает что отребьем, он все же не мог. По крайней мере, долго. Да и какого хрена он должен унижаться до постановки им боевой задачи лично? Пусть это делают сами ученые. Уж те то, в его полной и окончательной власти, как не крути.

3. Винтовки разного фасона

– Тебе не кажется, друг, что за нами кто-то пристроился? – спросил на бегу Глюк.

– Значит, все-таки, там имелось что-то большое, – подытожил Ведич, на ходу, изучая показания датчиков и инмплантантов.

– И быстро движутся, чуешь?

– Попробуем оторваться?

– Начнем ускоряться, тогда точно, в этих гиблых местах, наткнемся на что-то мерзкое. Как та группа, – подосадовал Глюк. – Давай. Действуем по нашему плану «Активная оборона». Чур, я первый!

– Да бог с тобой. Ищи местечко для засады.

– Вот, кустики ничего, – тут же сказал Глюк. – Давай, дуй. И шуми на бегу побольше. За нас обоих.

– Найду место, дам «пик» мью-фоном! – крикнул на ходу Ведич и помчал дальше, прыгая через автоны.

Глюк не ответил. Он уже пристраивался за обильно разросшимся металлокустарником, чуть в стороне от их маршрута. «Будет дополнительной защитой, – сказал он сам себе. – Если, конечно, там нет чего-то стреляющего навесом». Но пока думать о худшем не стоило.

Сталкер извлек из заспинного подогреваемого чехла снайперскую винтовку «Взломщик». Щелчком разложил ее в полную длину. В былые времена ее калибр считался бы крупным. Все-таки двенадцать и семь десятых миллиметра. Однако появление меха-жизни изменило представление о калибрах. Даже эта громадная «снайперка» имела теперь усовершенствованный патрон. Не патрон даже. Теперь она стреляла маленькими гранатами, и обеспечивала прицельную дальность выше уровня тяжелого ИПК.

Даже не шевельнув пальцем, Глюк перестроил забрало шлема на режим увеличения. Это для правого глаза. Левый же начал напитываться информацией от инплантантов и навесных экзоскелетных датчиков. Их преследовала целая куча механоидов. В первой волне около десятка. Сколько и чего двигалось дальше пока было неясно. А вот в авангарде преимущественно имелись человекоподобные, прямоходящие «мехи». Бежали они быстро.

– Откуда вы взялись? – спросил Глюк. – Кто вас сюда, в Зону, звал?

Сам он уже распределил порядок отстрела мишеней. Удобство для стрелка в отношении «прямоходящих» состояло в том, что они торчали выше автонов. А вот Глюк сейчас был вне зоны визуального контакта. Он присел, да еще и нагнулся за кустами. Но оружие было снято с предохранителя и готово к бою.

– Разве вам не говорили мама с папой: «Не высовывайся»? – сказал Глюк развлекаясь. В этот миг ноги его экзоскелета мгновенно удлинились, и он оказался гораздо выше кустов. «Взломщик» был наведен в примерном ракурсе, оставалось только чуть довернуть ствол. Если бы не экзоскелетные усилители сталкер бы никогда не удержал такую махину навесу, а сейчас он мог обходиться даже без опорной станины. Более того, он даже запросто, без напряга выдерживал сумасшедшую отдачу.

Две пуле-гранаты ушли в сторону одного из противников – самого быстроногого. Они еще не успели долететь до места, а Глюк повел ствол в сторону второго робота. Еще выстрел, и тут же перенос огня по следующему.

В этот момент самый быстроногий, как раз получил в лобешник два разрывных патрона подряд.

– Будет сотрясение мозга, – сказал Глюк. – Правда, наука до сих пор не в курсе, есть ли у тебя эти самые мозги.

Сам Глюк в это время уже сидел за кустами и с чудовищной быстротой менял обойму. Судя по датчикам, преследователей стало на целых четыре меньше. Не вставая с присядки, Глюк передвинулся в сторону, приблизительно на пять метров. Так, на всякий случай. Передвигаться таким способом в экзоскелете было крайне неудобно и тяжело. Но жить хотелось еще долго. Приходилось терпеть.

Левым глазом он сверил распределение целей. Некоторые из железных тугодумов, похоже, остановились. То ли, они сами готовились к стрельбе, то ли, решали свою собственную дилемму: «Быть или не быть». Сталкер Глюк проголосовал за второе. Он снова материализовался над автонами и обработал все замершие изваяния.

Обойма истратилась за полтора секунды. Теперь Глюк опять менял позицию, одновременно извлекая очередную.

– Ты, дружок, сходи к мастеровому. Пусть подрихтует плечико, да и руку пришьет, – посоветовал он механоиду с километровой дистанции. – И Ханыгу с дырой в грудине тоже прихвати. А Задумчивому, лучше пусть поменяют всю голову целиком.

По уже устоявшейся привычке, Глюк часто давал своим жертвам клички. Запутаться в кличках ему было не дано. Ведь много кличек не требовалось: обычно его противники жили недолго. Если конечно, слово «жили» получалось отнести к представителям механического сообщества. Но как прикажете еще именовать их существование?

– Ух, ты! Надо же, вспомнили, что у них тоже есть «пушки», – прокомментировал Глюк. – Ну, значит, ты первый – Расторопный.

Глюк вскочил, послал в цель две пуле-гранаты. Хотел обработать еще одного, с новой кличкой – Рембо, но тут встроенный в костюм датчик сообщил новость. Случайно или нет, но именно в его сторону сейчас навели сразу два «аргмана».

– Утю-тю, – произнес Глюк и сиганул в экзоскелете в сторону.

– Ловкий, тебе капут! – сообщил он, вскакивая с нового места, и производя выстрел.

Однако застрявших роботов уже нагоняла вторая волна преследователей, так что целей стало много. Но самыми опасными теперь оказались те «прямоходящие», которые не остановились. С ними надо было что-то делать.

– Скоро ли ты, друг Ведич, займешь позицию? Мне что тут всю банду давить одному? – спросил Глюк вовсе не ожидая ответа. Он не выходил в эфир.

Сам он снова сместился. Теперь порядком – метров на пятьдесят в тыл. Оказалось это очень и очень не зря. Два противника – Прохиндей и Фисташка, начали поливать «армганами» его первичную позицию.

– Отстаешь по секундам, Фисташка, – сказал Глюк и отправил в сторону робота целых три заряда. Может быть, следовало даже больше. Ведь теперь, из-за испарения от плавящегося лазерными ружьями снега, он не мог видеть противника визуально. Только по датчикам.

– К тому же еще и пуля летит в восходящих потоках пара, – сказал Глюк вслух. – Хрен тут попадешь. Пора переходить к жареным блюдам.

Он убрал снайперскую винтовку в чехол и взял в руки «Карташ».

– Теперь мы с тобой на равных, Прохиндей. Или почти на равных. Подходи, не стесняйся.

В этот момент в мью-фоне пискнуло. Значит, Ведич обосновался в надежной позиции.

– Все понял, – сказал сталкер Глюк. – Однако с этим Прохиндеем надо что-то делать. Не даст ведь спокойно ретироваться. Или, хрен с ним? Пусть станет первым призом для Ведича? На том и порешим.

Глюк достал из подсумка две дымовые гранаты. Конечно, они были не просто «дымовухами», а маскировали во многих смыслах. И от локаторов, и от тепловизоров – от всего сразу.

Перед его позицией заклубились два непробиваемые облачка. Пользуясь моментом, он помчался через железный кустарник со всей возможной скоростью.

4. Инструктаж

(некоторое время тому назад)

– Я ученый. Не мое дело предупреждать вас о степенях секретности. Тем не менее, я должен. Обязали, – сообщил Кварод. – У организации Ковчег много врагов. Нас очень не любит Орден и его приспешники. Наверное потому, что мы не чтим Технос и не кланяемся Узлу. А еще, в перспективе, мы хотим, и то и другое стереть с лица Земли. Чем и занимается наш научный блок. – Кварод пожал плечами, как бы извиняясь. – Так вот, господа сталкеры. Очень желательно, чтобы вы не рассказывали всем встречным и поперечным о порученном вам задании. Если такое случится, то… Доведу известную истину. Ковчег очень не любит, когда его предают. Лично мне вы вполне симпатичны. Не хочется, чтобы на вас объявили охоту без срока давности.

– Зачем нам трепаться, господин ученый? – перебил его Ведич. – Мы ж за деньги работаем, так? Ну и чего ж нам золотую жилу выдавать, сами посудите? Причем, мы ведь с «ковчеговцами» уже дело имели. Пусть и по мелочи.

– И вы ж сами указали про Орден, – поддержал друга Глюк. – Так на кой черт нам рассказывать, что мы с Ковчегом Вась-Вась? Не хватало, чтобы «правоверные» Ордена устроили облаву. Мы с Ведичем люди маленькие. Сделал дело, свою долечку получил – «спасибо, господа хорошие»! Откланялись, и баста. Мы ж не салаги, в самом-то деле! Мы в Зоне почти с самого начала. Ну там, сколько-то месяцев опосля.

– Да, я знаю, – скривился Кварод. – Я же сказал – меня обязали. Должен я провести инструктаж по поводу секретности. Вы ж сталкеры вольные, так? Вдруг, не бельмеса в делах служебной и корпоративной тайны нисколечко не рубите? Я и напомнил. И вот теперь будем считать, что он завершен, и все всё уяснили, поняли. Приступим к делу.

– Так-то оно лучше будет. А то пужают, пужают, – закивал Ведич. Напарник Глюк покосился в его сторону. Похоже, Ведич играл перед «общественностью» отработанную роль несколько не догоняющего, что к чему дурачка. Иногда такое впечатление было к месту, но вот сейчас это могло оказаться перебором. Вдруг, этот «высоколобый» решит, что они слишком туповаты для сложного задания, и сделает от ворот поворот?

Однако представителю науки Квароду было на это наплевать. Может, ему наоборот – нравились туповатые? Во всяком случае, он уже начал инструктаж.

– Нам, господа сталкеры, требуется одна вещица. Где вы ее добудете, нам, по сути, безразлично. Нам нужен сталтех.

– Сталтех?! – скривился Глюк. – И всего-то?

– Ейтого добра тут по округе бродит, что собачек нерезаных, – присоединился Ведич. – Ваши стрелки на периметре, наверное, каждую ночь парочку отгоняют подальше. А то и заваливают.

– Я разве сказал, что нам нужен мертвый сталтех?

– Да они и так мертвее некуда, – хмыкнул Ведич.

– Вы слушать будете, или мне довести начальству, что вы нам не подходите? – веско произнес Кварод.

– Но ведь, правда, удивительно, господин ученый, – уставился на Кварода Глюк. – Для того чтобы добыть какого-то сталтеха, снабдили нас супер-пупер «снарягой», обучили ей работать. Это ж все денег стоит, а вы нам еще и приплатите за выполнение, так?

– По поводу снаряжения, господа сталкеры. Тут отдельная песня. Снаряжением занимается не мой лабораторный отдел. Но у нас тут конкуренция. Сейчас решается, пускать или не пускать данное ноу-хау на поток. Разработчики говорят «давай-давай». А вот командование сомневается. Что с того, если его проверили в полевых условиях? Это ж были их же собственные – «лаборатории оснастки» – испытатели. Так что нужна независимая экспертиза. Вот вы ее и проведете. Только, опять же предупреждаю, причем, чисто из симпатии. В аппаратуру встроены всяческие датчики-фиксаторы, шагомеры и много чего еще. Не стоит слишком привирать по поводу их функциональности. В лаборатории, по прибытию, все прояснится четко.

– Успокоили, отец родной, – улыбнулся Глюк. – А то мы не догадывались, что Ковчег будет присматривать за данным в аренду добром. Ясно, что там, чего только не напихано. Будете, наверное, каждый шаг… – Глюк заметил, что лицо ученого напряглось, и добавил. – Все, господин ученый, прекращаем балаган. Я… да мы оба – сплошное внимание.

– Так-то лучше, – устало сказал Кварод. – Я и так не сомневался, что сталкеры – придуры еще те. Лишний раз убедился… Все-таки, моментами, я понимаю нашего фюрера. Жесткая дисциплина – это единственное, что держит цивилизацию в узде. Тем более, в условиях Зоны. Но продолжим, господа. И так, нам нужен сталтех. «Живой», функциональный, желательно вообще без повреждений. Однако нам требуется не первый попавшийся. Нам требуется не только-только научившийся двигаться, а «зрелый» образец. Будучи сталкерами со стажем, вы неоднократно встречали такую нечисть. Но нам необходим, не просто «зрелый», а определенной степени «зрелости». Тихо, господа сталкеры! Я сейчас все поясню.

– Наша лаборатория исследовала очень много такого «материала». Мы выявили некоторые закономерности. Все знают, что иногда достаточно нескольких суток, чтобы труп человека преобразовался в ходячую машину. И опять же, все знают, что постепенно эта зараженная скоргами «личность» совершенствуется. Движения ходячего трупа становятся все более плавными, все более похожими на человеческие. Нет, еще никогда мы не встречали нанотехнической машины достигшей уровня человека. Но все-таки, согласитесь, по мере «взросления» этой ходячей жути, она становится все более развитой. При этом само тело продолжает гнить, мышцы отваливаться кусками, кожа ссыхаться, и тому подобное. Поверьте, господа, я в своей лаборатории наблюдал это и через экран, и непосредственно многие десятки раз. Тут вам до меня далеко.

– Короче, вот что мы определили. Условно, процесс переделки мертвеца в сталтеха, разбит нами на пять фаз. Нам, для наших новых экспериментов требуется образец в четвертой стадии. Стадии «гниения», или «преобразования» – это, как кому угодно.

– Извините, господин ученый, – не выдержал Глюк. – А как мы определим…

– Сейчас я все поясню, – поднял ладонь Кварод. – Показываю на экране. Вот – стадия «один», вот – «два», «три», и так далее. Вы скажете, между каждой соседней почти нет разницы. Да, внешне она очень незаметна. Именно поэтому мы снабдим вас специально разработанным прибором. Шкала его… или, как в данном случае… лампочки, будут сигнализировать, в какой стадии преобразования находится сталтех. Сразу поясню еще вот что.

– Как уже говорилось. Мы десятки раз выращивали этих гадов в специальных клетках. Проверяли все стадии. Просвечивали их сканерами. И так далее. Но нам сейчас нужен этот человекообразный механоид прошедший все стадии на воле. И вот еще что. Более всего, нас интересует его голова. Конкретно, мозг. Поясняю для того, господа сталкеры, чтобы вы, в процессе ловли, не увлеклись. А то начнете колотить его по головушке до нокаута. И нарушите самое для нас важное. Чем, кстати сведете на нет всю свою миссию. И соответственно, не получите оплаты.

– Э-э-э! – ожил Ведич. – Господин ученый. Но вот допустим, мы принесли этого урода. Отдаем вам. А вы водите своими «рентгенами» и говорите: «Тут то не так, тут сё». Как мы проверим, что вы просто не зажали оплату?

– Послушайте, господа сталкеры, – скривился Кварод. – Если уж вам не платить, тогда лучше вообще убить. Сами поймите. Отправим мы вас не солоно хлебавши. Вы ж всем встречным, поперечным расскажете, что с Ковчегом дел иметь никоим образом нельзя. Так ведь? Да еще и доведете, что и как для нас добывали. А Орден, он не спит. Он спит и видит, как бы нам подкузьмить.

– Хорошо! Успокоили, господин ученый, – унялся Ведич. – А то как-то…

– Продолжим! – снова повернулся к экрану Кварод. – Значит, мы вам дадим датчик. Он определит стадию «преобразования», и если она совпадает, то тогда вы приносите механоида к нам. Учтите, лучший вариант, это стадия номер «четыре» в начальной фазе, или в средней. А то в конечной стадии «четверки» всякое может случиться. Пока будет транспортировать, он – «бах» – и созреет до «пятерки». И тогда, опять же, вся миссия коту под хвост.

– А датчик определит эти подсекторы каждой из фаз? – поинтересовался Глюк.

– Да, определит. Он для этого прибору потребуется предельно близкая дистанция и некоторое время.

– Так-с… – вздохнул Глюк. – А использование «фрича» будет мешать этому сканированию, или не очень?

– Вопрос правильный, – прикусил губу Кварод. – Вообще-то жидкую субстанцию – «фрич» – мы вам применять разрешаем. Конечно, не обычный, а «облегченный», тот, что мы вам выдадим. Но, все же не увлекайтесь.

– Я спросил чуть о другом, – напомнил Глюк.

– Да я понял, господин сталкер, – повернулся к нему Кварод. – В общем, нет. После применения парализующей механоиды субстанции – «фрич», датчик будет не способен определить классификацию сталтеха. Так что…

– Так что, надо подкрасться к нему вплотную, да еще и постараться не повредить, провести измерения, а уже потом колошматить, – Ведич просто кипел.

– Да, что-то в этом роде, – развел руками Кварод. – Но ведь вам доводили сумму оплаты, так? Неужели, если бы дело было простое, мы бы разбрасывались деньгами? Да и вообще, взяли наемников со стороны?

– Тут резонно, – кивнул Ведич. – Просто жалко, что у нас в Пятизонье нет страхового общества. Неплохо бы перед таким серьезным делом оценить себя в миллион или три. Ладно, давайте уж далее, господин ученый. Это мы так, о своем, о женском.

– Приборов мы вам дадим, на всякий случай, не один, а два, – продолжил инструктаж Кварод. – Еще, вот карта нашей – Новосибирской зоны. Желательно поймать сталтеха вот здесь, или вот здесь, если брать в более широком радиусе. Мне долго объяснять вам, почему и зачем. Но, как уже говорилось, мы проводили всяческие тестирования достаточно долго. Если уж так надо, то вот. В этих участках, периоды «созревания» сталтехов идут в несколько замедленном темпе. Нам такое на руку. Да, и вам, как я понимаю. То есть, мы упрощаем вам задачу. В некоторой мере.

– Это честно, – серьезно кивнул Ведич. – Кто бы подумал о «ковчеговцах».

– Теперь еще нюансы, – продолжил лекцию Кварод. – Миссия ваша секретна, и будет не дело, если вы начнете слать мне сюда подробнейшие доклады. Не хватало, чтобы Орден перехватил, и поставил подножку. Мы вам дадим определенный срок. В него нужно уложится. Так что в эфир выйдите, когда будете уже вблизи периметра нашего Форта. Ну, или если случится что-то уж действительно из ряда вон.

– В Зоне, бывает, каждый час «из ряда вон», – ухмыльнулся Ведич.

– Тут вам лучше знать, – согласился Кварод. – Но теперь о кое-каких мелочевках…

И лекция-инструктаж продолжилась.

5. Работа по душе

ИПК Ведича начал работать еще до того, как Глюк успел добежать. Где-то на подходах грохнулся оземь прожженный насквозь Прохиндей. Потом еще парочка каких-то безымянных механоидов. Эти были вообще не человекообразной конструкции, но ведь Ведич занял удобнейшую позицию. Он разместился на сопке в снегу. Эксзоскелет его поменял цвет, и почти слился с рельефом. Портило дело только разное навесное оборудование. Оно так и осталось зеленоватым или черным. Правда, и снег вокруг тоже не был кристально чист и бел. По настоящему белого снега в Зоне не было никогда. Уже выпадая, снежинки приобретали серо-серебристый оттенок. Может, тут были виновны ядовитые испарения автонов, или весь воздух пропитался микроскопическими нанороботами, и снежинки собирали их по дороге. Никто, похоже, не знал. Разве что какие-нибудь ученые.

Со своей возвышенной позиции Ведич мог уверенно отстреливать не только высоких «прямоходящих», но и прочие машинки, прячущиеся за кустиками. Правда, прикрывая отход товарища, он был вынужден вначале обрабатывать не самые удобные для поражения, а самые потенциально опасные. Трудился Ведич методично, и на вид даже, как бы, неторопливо. Но это просто казалось Глюку. Ведь он не в шутку сдавал норматив «скоростное преодоление пересеченной местности в навороченном экзоскелете». Норматив он сдал, и, влетев на сопочку, тоже плюхнулся на снег в положение «стрельбы лежа». Ведич к тому времени полностью разрядил батарею «Карташа». Благо имелось запасное «сердце зверя».

Пока он менял батарею, за дело снова взялся Глюк. Где-то вдали остановился, задымил, и начал крутиться на месте небольшой колесный механоид с длинной выдвижной штангой, на которой был укреплено что-то напоминающее импульсную двустволку. Глюк сосредоточился, и на всякий случай, перебил этот коленчатый манипулятор. Потом он отключил виртуальный экран-развертку и осмотрел местность двумя глазами, разыскивая цели. После ратных трудов Ведича, скучный до того пейзаж с кустарником стал очень интересным, в плане разбросанных там и тут металлических объектов. Некоторые, подобно пораженной Глюком колесной машинке еще шевелились. Сейчас следовал оценить обстановку, для экономии боеприпасов. Не хватало растратить весь неприкосновенный запас, на уже выведенные из строя «чугунки». В то же время нельзя было и упустить из виду опасные.

Глюк, и в правду, отыскал несколько подобных. Он начал их обработку одновременно с перезарядившимся Ведичем. Так же, тандемом, они перелопатили группу насекомо-образных механоидов, которые жаждали пробраться на сопку просачиваясь прямо через метало-кусты.

– По-моему, мы отсюда можем сдерживать целый полк этих чугунных тарантасов, – предположил Ведич.

– Воистину так, брат мой, – вступил в дискуссию Глюк. – Никакого представления о стратегии или тактике.

– Кто-то еще бормочет, что эти ходячие сейфы разумны, – заявил Ведич, подкрепляя свое отношение к дебилам, повалившимся в пятистах метрах «прямоходом».

– Не разумнее пылесоса моей прабабки, заставшей еще СССР, – согласился с ним Глюк, одним выстрелом разобрав на запчасти что-то шестиколесное, неясного первично назначения.

– Послушай, друг, а может нам вступить в Ковчег навсегда? – сказал Ведич, создавая симметрично расположенную дыру, прямиком между фасеточными глазами, чего-то шестиногого, пробующего скакать между кустиками. – Там, вроде бы, платят за каждого уничтоженного механоида. Мы ведь озолотимся.

– Интересно, а как они подтверждают свои победы? – поинтересовался Глюк, отсекая колесо у какой-то невиданной ранее, и всего-то двухколесной штуковины. – Что надо принести в Форт «зеленым»? Колесико, лапку, кусок панциря или сплавленные процессоры?

– Не, так не пойдет, наверное, – не согласился Ведич, поджигая нечто скорпионообразное, с перископом на спине. – Так начнутся приписки и всякие другие нарушения. Я вот, с одной такой, например… – он как раз попал в нечто о четырнадцати колесах… – могу запчастей набрать столько, что мой портрет надо будет вешать в Форте «экологов» на доску почета.

– И как же быть? – спросил Глюк, уничтожая что-то малопонятное где-то в восьмистах метрах впереди.

– Думаю, обычный фото-контроль решит проблему. К каждому стрелку приставляем человека с видеокамерой, для отчетности, – предложил Ведич, разделывая очередью какаю-то длиннющую механическую штуковину, снабженную и лапами, и колесиками одновременно. – Жуть-то какая! – прокомментировал он, наблюдаемое через оптический прицел.

– Ты прав, – глубокомысленно согласился Глюк, наводясь на совершенно странного механоида, вроде бы с двумя головами. – Я не по поводу фото-фиксации. – Он плавно надавил курок. – Я по поводу, «жути». Ведь согласись, в последнее время всяких странных меха-монстров развелось просто не в меру.

– Угу, – отозвался Ведич несколько отрешенно. Он был занят: целился во что-то плохо различимое где-то в километре, не меньше.

Вот приблизительно таким образом сталкеры-разведчики развлекались еще минут семь-восемь. Затем, полежав еще некоторое время без дела, они окончательно убедились, что проблема с погоней решена окончательно. Значит, можно было трогаться дальше, не опасаясь за тыл.

6. Риск приемлемого уровня

Ведич с Глюком работали на Ковчег не впервые. А чего было, и вправду, не поработать? Риск можно было считать приемлемым. Да и что такое для сталкера риск? Это даже не просто обыденное, а ежесекундное дело. После катастрофы 51-го прошло всего-то чуть больше года. Пятизонье было еще не слишком исхоженным краем. В конце-концов, в отличие от былой Чернобыльской, оно включало в себя целых пять областей. Смерть, разной степени сложности, поджидала тут на каждом шагу. Можно было умереть, не успев понять, что к чему. Вполне получалось осуществить расставание с жизнью в составе целой команды, а можно и в одиночестве. Почти каждый эпизод перехода в небытие был по-своему экзотичен.

Однажды Ведич лично наблюдал как плохо знакомый ему сталкер, из молодняка, умудрился попасть в гравитационную «плешь-катапульту», а если более красиво, то «лестницу в небо». Создалось ощущение, будто парня просто выстрелило куда-то в верхотуру. Он тут же обратился точкой в вышине. Да и ту бы никто не сумел разглядеть, если бы несчастный не орал благим матом. До того, Ведич никогда не думал, что человеческий вопль можно вполне сносно расслышать с километра. Оказывается, вполне. Конечно, голосовые связки парень надорвать не успел. Поскольку его тут же вынесло ветерком в сторону от локального участка отрицательной гравитации, он оказался в обычном бытии одной «G». А тут уж его тривиальным образом разогнало и шмякнуло. Что делается с обвешанным снарягой человеком после падения с тысячи метров, потом можно было подойти и посмотреть всем желающим. Парень, с какого-то беса, до конца сжимал в руках автомат Калашникова. Так вот, этот самый автомат пробил его насквозь. Причем, двигался он сквозь грудную клетку и прикладом вперед. Ускорение девять и восемь десятых метра за секунду – серьезная штукенция.

Это было даже похуже, чем смерть, которую Ведич наблюдал при пересечении Барьера. Тоже, «Физика наяву в иллюстрациях». В Барьере, как известно, три тех же «G». И людям там, ох, как тяжко. Причем особенно тяжко случалось поначалу, пока не стали применять разгрузочные костюмы. А мужичок, с которым случилось несчастье, был явно чрезмерно упитан. Понятно, те, кто взялся его переправить, рисковали. Но тут риск другого рода. Не своей же жизнью. И здесь, кто как воспитан. Те, кто привык чужими, обычно перед таким делом, типа переправы «туда», либо «обратно», берут деньжата вперед.

Короче, у мужичка «разгрузка» отказала прямо во время максимума тяжести. Ну и вот. В мужике было в нормальной «G» килограммов сто шестьдесят. Как-то он к этому бремени попривык, и считал, что так и надо. Ну, а теперь это дело скачком умножилось втрое. В итоге получаем сразу четыреста восемьдесят. Минус пятнашку, которую он потерял потея до того. Но зато, плюс девяносто кг амуниции. В смысле, изначальные тридцать. Короче, тут еще и «Арифметика – трагические цифры». Как эту тушу вынуть в нормальный мир, если каждый вокруг сам себя ели-ели волочит? Ведь большие вещи тут переносят как? Разбирают на малые части, несут скопом, потом собирают, и все дела. Но мужик-то тушка цельная. Тут руки, ноги отдельно не вынесешь. Да и сколько теперь каждая нога потянет?

Благо смотреть на его муки пришлось не слишком долго. Распластался он, что та медуза. Попробовал пару раз подняться, но потом это вылилось только в дрожание пальчиков. Оказывается, мышцы запястья еще как-то с делом справляются, а уже всякие дельтовидные и трицепсы, те уже никак. Но скоро и грудные перестали нормально работать. Ибо попробуй ребрами с наслоением жира поворочай хотя бы раз по двадцать в минуту. А может, сердечко первое сдалось. Тоже ведь тот еще труд, проталкивать через клапаны потяжелевшую втрое кровь. В общем, процесс взаимосвязанный. И наверное, какие-нибудь патологоанатомы много бы дали, чтобы покопаться в этом дядечке опосля. Определиться, какой из сердечных желудочков сдох первым, и достигала ли насыщенная кислородом кровь мизинцев на ногах, или же доходила только до коленей. Никто, разумеется, дядечку докторам на исследование не отнес. Так он и остался гнить на той подземной тропке не оприходованный.

Так вот, это только касательно смертей в плане повышенного тяготения. А сколько в Пятизонье опасностей иной специфики? Короче, риск для сталкера – дело повседневное до жути. Ну, а в плане сотрудничества с Ковчегом, попросту добавлялся еще некий процент неопределенности. Тоже специфический такой, с особым душком. Ведь все в Зоне ведали (кроме тех, понятно, кто попадался), что «зеленые» вовсю пользуют рабов. Причем не только в плане тяглово-рабочей силы, а даже как подопытных, в экспериментах. Вот туда бы Ведичу точно попадать не хотелось. Уж лучше, и вправду, шлепнуть в землю-маму без парашюта, чем помирать от изощренного варварства. Никак не жаждется, чтобы на тебе, какая-нибудь докторская шайка-лейка проверяла свои анатомические воззрения.

«Уважаемы коллега, вот, посмотрите, у этого оперируемого, почему-то не срастаются полушария, когда я резанул по мозолистому телу. А вот у этого, наоборот, глядите!» «О, как интересно, коллега! Да, тут вполне можно защитить диссертацию. А подайте как мне пинцетик, любезный собрат-консультант». Нечто в таком ракурсе.

Но с другой стороны, если уж Ковчег обращался к наемникам, то тут дело было явно рисковое. А значит, высокооплачиваемое. То есть такое, где собственные егеря «экологов» почему-то не справились. Значит, сама рискованность операции повышалась в разы. Но зато, уменьшался другой вид риска. Ведь сталкерская судьба могла протаскать по Зоне неделю кряду, а прибыли по выходу – ноль. А что? Бывало и такое. Артефакты все же не валяются на каждом шагу. Да и конкуренция с каждым месяцем увеличивалась. Ну, а работа на большую корпорацию, явно подразумевала нечто стоящее. В конце-концов, в Форте был целый штат исследователей, и вероятность отрыть где-то что-то важное, была у них куда выше, чем у сталкеров-одиночек. Вот Ведич и не отказывался от ведения дел с Ковчегом. Да и совместно с Глюком они работали на «зеленых» не в первый раз. Риск оставался на приемлемом уровне.

7. Испытание техники

– Механоида зришь? – спросил Ведич. – Вон он, на «два часа»!

– Да, наблюдаю, – кивнул Глюк. При этом его туловище качнулось на удлиненных ножных сегментах экзоскелета. – Жирная, упитанная железом сволочь. Что, прикончим?

– Спрашивается: зачем? – поинтересовался Ведич. – Мы с тобой что, уже совсем в Ковчег записались? Это у них хобби – развинчивать каждую шастающую «чугунку». А у нас с тобой зарядов не хватит.

– И то верно, – согласился Глюк.

Механоид был среднего размера, метра три в длину. Напоминал собой скорпиона. Только лап у него было больше, а хвост наличествовал совсем жалкий, недостойный такой хвостик.

– Вот интересно, – сказал, разглядывая чудище, Глюк. – Ну, лазают всякие экскаваторы. Ну, там автомобили. Это уж как-то понятно. Ожили как-то волшебно, или их скорги выстроили по готовому образцу. Но вот такая хрень откуда выползла? Скорпионы у нас в Новосибирске не водятся. Вроде ж даже в других локациях тоже не тот климат. Разве что в Крыму? Не знаешь, на Украине скорпионы есть?

– Слушай, зоолог любитель, – прервал разглагольствования Ведич. – А давай-ка, испытаем наш приборчик.

– Так это ж тебе не сталтех, – удивился Глюк.

– Вот и испытаем. Давай только подберемся чуть ближе.

– Ладно. Я уж его на прицел, на всякий случай, возьму.

Сталкеры потихонечку двинулись вперед. Подобравшись метров на пятьдесят к «скорпиону» они замерли. Притихли за сугробом. Но механоид на них совершенно не реагировал, делал что-то свое. А может, у него что-то перемкнуло во внутренностях. Кто их механоидов разберет? И вот теперь он просто, напросто вытаптывал в округе снег.

– А говоришь, не сталтех, – шепнул Ведич. – Еще какой сталтех. Пятую марку показывает.

– Иди ты?! – Глюк реально удивился. – А может, тут в снегу где-то настоящий притаился? Ты поводи по округе.

– Уже поводил. Механоид это.

– Может, прибор сгорел? Дай-ка, я свой достану. Зверя подержи на мушке, Ведич.

– Держу.

Глюк извлек свой собственный датчик. В самом деле, когда направление раструба совпадало с мехаоидом, зеленый глазок на указателе «пять» начинал слабо подмигивать.

– У меня мигает, неровно светит, – доложился он.

– Может, это он на дистанции врет, а вблизи будет тип-топ? – предположил Ведич.

– Я бы не стал подходить к этой дряни вплотную, – сказал Глюк. – И тебе не советую. Мне тут раненых, а то и убитых не хватало.

– Это есть мысль – порождение твоего ума, – констатировал Ведич. – Сейчас проверим. Хлопну я эту крошку.

– Ну, ты кадр. – Глюк быстро убрал прибор и тоже схватился за «импульсник». – А еще кто-то тут вякал о нехватке патронов.

«Карташ» Ведича разрядился в механоида и заглушил сетования Глюка.

«Меха-скорпион» дернулся. Однако не свалился: у него было слишком много ног. Пришлось вмешаться Глюку. Но даже получив два шикарных прожига в бочину, механоид все равно попытался развернуться к своим обидчикам. Два импульсных пулемета ударили еще и еще. Одновременно стрелки поменяли позицию. Потом Глюк прицельно снес механоиду две передние ноги. Тот просел, попытался еще дернуться, но выстрел Ведича в лобовую часть добил живую машину.

– Вот теперь посмотрим, – произнес Ведич, подскакивая вплотную к жертве.

Подошел и Глюк, предварительно осмотрев окрестности.

Оказалось, что на мертвую машину прибор, выданный Квародом, не реагирует никак.

– Что и требовалось доказать, – подвел итог Ведич.

– Неплохой эксперимент, – сказал Глюк. – Только накладный. В плане траты зарядов. Может ты, сталкер Ведич, возжелал записаться в ученые? Прельстила тебя слава и почет в престижном фашистском гнезде?

– Не стони, – буркнул Ведич. – Подумаешь, чуток постреляли.

– Давай тогда, хоть поковыряемся в этих потрохах, – предложил Глюк. – «Сердце зверя» или еще что полезное, почему б не подобрать?

– Сомневаюсь я, однако, – посмотрел на продырявленную метало-зверюгу Ведич. – Уж больно сильно мы его разворотили, что б что-то найти.

– Давай, давай, не ленись. Не пропадать же добру, – сказал Глюк, извлекая из пристяжного бардачка инструменты. – Тем более, патроны мы порастратили, а у него смотри, какие боковые антенны. Самое то.

Теперь Глюк и вправду кромсал антенные шипы механоида на относительно равные доли сантиметров по пять в длину, а всю нарезку ссыпал в отдельную, притороченную к боковине «скелета» сумочку. Кто-то не слишком грамотный мог бы подумать, что сталкеру зачем-то понадобился металлолом, но это было не так. Основным оружием сталкеров-разведчиков являлся ИПК – импульсный пулемет Карташева. А штука эта, как известно, ценилась во всем мире не только за убойную силу, но и за свою всеядность. Это в плане патронов. Поскольку пули разгонялись не совсем в стволе, а как бы в системе электрических катушек, то вообще-то в качестве пуль годилось все что угодно. Главное, оно должно было быть приемлемой формы, токопроводящим и не слишком большим. Весьма желательна была и некоторая стандартизация размеров. Штуковины разного веса и формы и разгонялись бы в «импульснике» по-разному. Конечно, для прицельного огня и максимума удойной силы лучше всего соответствовали штатные пулеметные патроны, но вот при их отсутствии в дело шла толстая проволока, гвозди, нарезка ржавой арматуры, болты и даже гайки. Пусть вся эта мусорная коллекция выстреливалась не так далеко из-за слабой аэродинамики, однако подобные «богатства» получалось найти в самых неожиданных местах. И именно пополнением арсенала сейчас и занялся опытнейший сталкер Глюк. Вообще-то патронами их экспедицию снабдили под завязку, но мало ли что случается в Зоне.