Граф вошел в столовую мрачнее обычного. Арлетт была бледна, и глаза ее покраснели от слез.
– Ты выходила сегодня утром? – спросил граф, целуя дочь в лоб.
– Да, папа, я ходила в церковь, – ответила Арлетт после некоторой заминки. – Я бы предупредила вас, но вы были не одни.
– Мотапан удостоил меня своим посещением. Ты его не встретила?
– Нет, папа.
– Опять Жюльена нет, – продолжал граф, нахмурившись.
– Кажется, он пошел на урок фехтования, – робко проговорила девушка.
– Чтобы прийти в себя, – ответил Кальпренед с горечью. – Я слышал, как он всю ночь приходил и уходил, и думаю, что он вообще не ложился. Впрочем, я очень рад, что он не завтракает с нами, потому что должен с тобой серьезно поговорить. Оставьте нас, Жюли, – велел он горничной.
Наступило молчание. Граф, налив себе чая, смотрел на Арлетт, потупившую глаза. Она предчувствовала близкую беду.
– Знаешь, зачем ко мне приходил Мотапан? – вдруг спросил граф де ля Кальпренед.
– Нет, папа, – ответила девушка.
Прежде она нечасто слышала о Мотапане от отца.
– Ты не догадываешься, чего он у меня просил? – продолжал граф.
– Я полагаю, он говорил с вами о делах.
– О делах? Он просил у меня твоей руки.
Арлетт вздрогнула, и слезы выступили у нее на глазах.
– Дерзость этого человека переходит все границы! – воскликнул граф. – Его предложение оскорбительно. Я полагаю, ты тоже так думаешь?
– Оно так странно, что я не могу его объяснить, – прошептала Арлетт.
– А я объясняю его очень просто. Он богат, а я уже нет. Он думает, что его миллионы помогут ему преодолеть разделяющее нас расстояние.
– Он очень плохо знает вас, папа.
– А тебя еще хуже. Ты не была бы моей дочерью, если бы не презирала деньги… Знаешь, что я ему ответил? – продолжал граф.
– Знаю.
– Я сказал этому выскочке, что моя дочь не может носить его смешную фамилию, которую он откопал в каком-нибудь географическом словаре, и даже не старался смягчить отказ. Поверишь ли, у него хватило наглости настаивать и глупости напомнить мне, что он барон! Я посмеялся над этим и пресек его дерзкие речи. Он вышел в бешенстве, хотя, конечно, этого не показал. Мы расстались без ссоры, но я приобрел непримиримого врага.
– К счастью, вам нечего его опасаться.
– Нечего? Да – в том смысле, что он не посмеет открыто объявить мне войну. Те отношения, которые я с ним поневоле поддерживал, скоро закончатся, потому что я решил через полгода освободить квартиру.
– Вы хотите оставить этот дом? – порывисто спросила Арлетт.
– Да, конечно. А тебе разве жаль?
– Вы всегда поступаете правильно, папа. Только… Я привыкла к этому дому… он напоминает мне о многом… Здесь умерла моя бедная мама.
– В той квартире, из которой мне пришлось переехать и которую теперь занимает этот человек, – сказал граф мрачно. – Я часто жалею, что не купил этот дом, когда Мотапан хотел его продать. Я сберег бы часть состояния… и мог бы оставить что-нибудь тебе.
– Бедность меня не пугает, – прошептала девушка.
– Да, я знаю, что у тебя благородная душа и ты стойко вынесешь нищету, но я еще надеюсь избавить тебя от этого. Довольно и того, что ты подверглась унижению, получив предложение от Мотапана! Наше настоящее печально, но я рассчитываю, что будущее вернет нам больше, чем я потерял.
– Ах! Я каждый день горячо молюсь за вас. И за моего брата.
– Молись, особенно за Жюльена. Пусть бог вразумит этого несчастного!
– Папа, он может увлечься, но он не изменит чести.
– Он ведет беспутную жизнь и промотал наследство матери. Мне даже приходила в голову мысль, что он упал еще ниже и занял денег у Мотапана.
– Нет! Этого не может быть!
– И я так думаю. Если бы Жюльен был ему должен, Мотапан сказал бы мне об этом, чтобы отомстить за мой прием. Но поговорим о тебе, милая Арлетт. Я не мог помешать этому тщеславному выскочке оскорбить тебя предложением и вижу только один способ оградить тебя от женихов такого рода.
– Какой? Я очень хочу знать!
– Этот способ состоит в том… чтобы выйти замуж, милая.
– Выйти замуж? – в сильном волнении повторила Арлетт.
– Не за миллионы авантюриста, не за богатства такого буржуа, как Бульруа, нет! За человека, который тебе понравится, – молодого, умного и обеспеченного. Я не требую, чтобы он был богат, достаточно и скромного состояния. Таковы мои планы. Что ты о них думаешь?
– Я думаю… никогда с вами не расставаться, папа, – в замешательстве сказала Арлетт.
– Прекрасно! – весело воскликнул граф. – А что, если я все-таки найду тебе мужа, о котором мечтаю… милое дитя, как ты его примешь?
– Как вам будет угодно, папа, – смиренно произнесла Арлетт.
– Нет, пора кончать с увертками! Примешь ты жениха или нет?
– По совести, милый папа, я ничего не могу сказать, пока его не увижу.
– Согласен! А пока я расскажу тебе, каков он. Ему тридцать лет, он хорош собой, с прекрасными манерами и возвышенными чувствами. Я не знаю точно размер его доходов, но знаю, что он превышает ту сумму, которую я назначил для тебя. Упрекнуть его можно только в одном – в праздности, а также в том, что он не отличается примерным поведением. Но ты призовешь его к благоразумию, а я берусь найти ему занятие… которое обогатит нас всех. Не догадываешься, о ком речь?
– Нет, – растерялась девушка.
– Я помогу тебе. Ты знаешь нашего соседа Дутрлеза?
– Дутрлеза?! – воскликнула Арлетт, прижав руку к сердцу, биение которого чуть не оглушило ее. – Вы хотите выдать меня за него?
– Что? – спросил граф, нахмурившись. – Как тебе могла прийти в голову такая нелепая мысль? Дутрлез! – презрительно повторил граф де ля Кальпренед. – Прекрасное имя! Надеюсь, ты никогда не думала об этом?
– Нет, – прошептала бедная Арлетт, – извините меня, но…
– Не могла же ты подумать, что я хочу выдать тебя за человека, которого мы принимаем, но который не принадлежит к нашему обществу! И если бы ты дала мне закончить, а не перебивала бы своими восклицаниями, то узнала бы, какой зять мне по вкусу. Я не случайно сказал тебе о Дутрлезе. Он знаком с моим избранником и даже дружен с ним. Помнишь, как нынешним летом… вечером, когда не было дождя… мы поехали в концерт на Елисейские Поля?
– О! Очень хорошо помню! – оживилась Арлетт.
– Мы встретили там нашего соседа. Он был, как всегда, очень вежлив. Он прекрасно воспитан, и я понимаю, почему его принимают в свете.
– Вы его нередко видели прошлой зимой у месье Фуриля, у мадам Сенвилье…
– Именно. Ты ничего не забываешь. Я знаю, что он бывает только в тех домах, где не принимают первых встречных. Ну, если у тебя такая хорошая память, ты должна помнить, что вы с этим молодым человеком вели оживленный разговор о Моцарте и о Глюке.
– Месье Дутрлез – превосходный музыкант и так же, как и я, страстно любит старинных композиторов.
– Вы прекрасно понимали друг друга! Я же не способен говорить о столь высоких предметах, но, к счастью, Дутрлез был не один.
– Да? Разве?..
– Как! Ты забыла! Я удивлен, что ты не заметила этого молодого человека, потому что он не из тех, кого можно не заметить. Он очень изящен… и я с величайшим удовольствием разговаривал с ним, пока ты беседовала о музыке. Если тебя не привлекла его наружность, то имя должно было произвести на тебя впечатление – это одно из самых родовитых имен нормандского дворянства.
– Я не запомнила.
– Его зовут Жак де Куртомер.
– А, знаю, – пролепетала Арлетт, – он, кажется, родственник маркизы де Вервен.
– Он ее племянник. У нее я разузнал обо всех его достоинствах. Она много рассказывала о нем, а мнение добрейшей маркизы имеет вес.
– И она сказала вам, что Куртомер хочет на мне жениться?
– Нет, но…
– Я думаю, он не намерен жениться.
– Наверно, его приятель Дутрлез сказал, что он поклялся остаться холостым, но это клятва кутилы. Дело в том, что Куртомер двенадцать лет служил во флоте, и служил очень хорошо. В прошлом году он подал в отставку, и его тетка призналась, что племянник мечтал пожить в Париже в свое удовольствие. Но маркиза де Вервен уверяет, что ему уже надоело прожигать свою жизнь и девушка, которая ему понравится, может его образумить. Она думает, что ты ему нравишься.
– Я не могла ему понравиться! Он меня почти не знает! Он никогда со мной не говорил.
– Он очень сдержан. Но он говорил о тебе с маркизой, и мы знаем, что ты ему нравишься. Если ты не питаешь к нему отвращения, стоит попробовать с ним сблизиться.
– Я сделаю, как вы прикажете, папа, но…
– Значит, ты не хочешь видеться с Куртомером?
– Я хочу никогда не расставаться с вами, – ответила Арлетт, потупив взгляд.
– Ты ведешь себя как ребенок! – воскликнул граф после минутного молчания. – Однако тебе пора уже стать рассудительнее. Хочу кое-что объяснить. Прежде всего скажу, что ты сама себе хозяйка. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что мадемуазель Кальпренед может выйти только за ровню. Может быть, я и не стал бы сейчас говорить тебе о своих планах, если бы дерзкое предложение Мотапана не напомнило мне, что я могу умереть и оставить тебя одну, без опоры… и без денег.
– Умереть! Вы собрались умирать! – Девушка готова была броситься отцу на шею.
Он остановил ее движением руки и продолжил с улыбкой:
– Не имею никакого желания, уверяю тебя, надеюсь, что еще поживу и увижу тебя счастливой. Но я должен все предусмотреть. Тебе надо знать правду о состоянии моих дел. Я бы сказал, что они хоть и не в отчаянном положении, но в довольно шатком. Большая часть моего состояния потеряна из-за неудачных спекуляций, остальное вложено в предприятие, которое может восполнить потери, но оно поглощает все мои ресурсы. Нам придется ограничиться самым необходимым. Я сменил квартиру, чтобы меньше платить, перестал принимать гостей, не вывожу тебя в свет – словом, вынужден сократить все свои издержки.
– Клянусь, папа, я ни о чем не жалею. Я даже счастлива, что не вижу никого, кроме вас.
– Я знаю, что ты смирилась с нашим положением. Но оно все же очень тягостно, и не скрою, милая, что муж, которого я для тебя нашел, должен способствовать ускорению счастливой развязки. Месье Куртомер – превосходный моряк, он обладает знаниями, которые могут принести нам огромную пользу. Я не говорил тебе, куда вложил свои последние деньги?
– Нет, папа!
– Пора тебе узнать: я купил потерпевшее крушение судно.
Арлетт с изумлением воззрилась на отца. Она ничего не смыслила в спекуляциях, но эта показалась ей до того странной, что она не могла понять, серьезно ли говорит отец.
– Спешу добавить, – продолжал граф, улыбаясь, – что этот корабль вез бочки с золотом, и драгоценный груз принадлежит мне. Нужно только вытащить его со дна моря, и ты станешь богатой, гораздо богаче миллионера Мотапана. Понимаешь теперь, как мне может помочь Куртомер?
– Признаюсь, не совсем, – печально ответила Арлетт.
– Как это не понимаешь! Куртомер, знающий свое ремесло и, конечно, то место, где корабль пошел ко дну, непременно добьется успеха, если будет участвовать в моем предприятии! – воскликнул Кальпренед.
– Может быть, но…
– Ты сомневаешься, что он захочет? А я в этом не сомневаюсь. Молодому человеку надоело шататься по парижским мостовым. Праздность тяготит его.
– Я думала, что он подал в отставку, чтобы…
– Чтобы жить без забот? Не совсем так. Он жаждет употребить свой ум и свои способности на дело, в котором его ждут успех и богатство. Я разделю с ним деньги, а за это он возьмется вести трудное дело, которое по силам лишь немногим. Наш любезный сосед Дутрлез, так хорошо знающий Глюка и Моцарта, не смог бы достать сокровище со дна моря.
Эти слова заметно смутили Арлетт де ля Кальпренед. Она покраснела, потупила глаза и промолчала.
– Теперь, когда я доверил тебе свою тайну – а это тайна, – ты знаешь одну из причин, заставляющих меня желать твоего брака с Куртомером.
На этот раз у девушки достало мужества сказать, что она думает.
– Папа, – начала она довольно твердо, – мне кажется, что месье Куртомер мог бы взяться за это дело и без женитьбы на мне. Я не понимаю, какое отношение имеет мой брак…
– К подводным работам? Ты права.
– Потому что это похоже на сделку, – кротко сказала молодая девушка, – а вы пришли в негодование, когда Мотапан осмелился предложить свои миллионы взамен…
– Это не одно и то же, – перебил ее Кальпренед. – Мотапан тебе не подходит, а мой любимец… Но повторяю, и речи нет о том, чтобы принуждать Куртомера. Не бойся, доченька, я не стану никому тебя навязывать: я намерен выдать тебя за человека, который будет этого достоин.
Примечания
1
Таттерсаль – место публичной торговли лошадьми, а также место собраний любителей верховой езды; первый был основан в 1777 г. в Лондоне господином Таттерсалем.
2
Москательные товары – краски, клеи, технические масла и другие химические вещества как предмет торговли.
3
Жардиньерка – корзинка, этажерка или ящик для цветов, выращиваемых в комнатах, на балконах, верандах.
4
Баккара – распространенная у французов азартная карточная игра.
5
Понте-кане – бордоское вино.
6
Кюммель – датский ликер из тмина и анисового семени с добавлением ароматических трав.
7
Микадо – древний титул японского императора.
8
Полишинель – комический персонаж старинного французского кукольного театра.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.