Глава 19

— Мне все же хочется, мама, чтобы ты сегодня никуда не уезжала, — упрашивала Паула мать. — Ты слышишь, как ужасно воет ветер. Вся дорога покрыта песком — ты же не удержишь машину.

— За пять — десять миль отсюда погода наверняка хорошая, — попыталась успокоить дочь миссис Кейн. — Мне надо ехать. Обязательно.

— Тебе негде будет переночевать. Отели и кемпинги переполнены.

— Я и не буду останавливаться, мне нравится ездить ночью.

— Хотя бы дождись Джима, мама. Он должен вернуться с минуты на минуту. Он захочет…

— Нет. Мне поскорее хочется остаться одной. Здесь я себя чувствую не в своей тарелке. Вот только заберу сумки — и в путь.

Миссис Кейн решительно направилась наверх.

Паула, поднимаясь по лестнице, продолжала твердить свое:

— Конечно, это полное идиотство, но раз тебе приспичило…

Женщины взяли упакованные дорожные сумки и спустились обратно в гостиную.

— Не беспокойся за меня, Паула, — сказала миссис Кейн. — Я отосплюсь завтра. Остановлюсь в каком-нибудь кемпинге и просплю весь день.

— Обязательно сообщи, как доедешь.

— Непременно.

— В следующий раз я буду более внимательно относиться к своей корреспонденции, — улыбнулась Паула. — Ты на меня больше не сердишься, мама? Может, выпьешь на дорогу стакан молока?

Миссис Кейн отрицательно покачала головой.

— Ну пожалуйста, — взмолилась Паула.

— Давай перекусим. Я тоже проголодалась.

Мать с дочерью прошли на кухню, и Паула поджарила две таблетки с сыром. Ели они молча. Когда с едой было покончено, миссис Кейн прошла в гостиную и остановилась у тарелки с шоколадными конфетами.

— Пожалуй, моя фигура выдержит одну.

Она с удовольствием съела конфету, улыбнулась и прибавила:

— Не побоишься пригласить меня еще?

— Нельзя быть такой мнительной, мама, — рассмеялась Паула.

— Я не мнительная. Мне кажется, что эта поездка вся прошла под несчастливой звездой.

Паула тоже взяла конфету и ласково сказала:

— Глупенькая.

— Нет, я не глупенькая. Я принесла вам несчастье. Я поставила Джима в неловкое положение… Но что толку теперь говорить об этом. Ты была настоящим ангелом, но так уж вышло, ничего не поделаешь. Ладно, я еду. Ночное путешествие благотворно скажется на моих нервах.

— С ветром не шути, мама. Когда подъедешь к пустыне, там задует сильнее.

— Ветра я не боюсь. К тому же к полуночи он должен стихнуть.

Они поцеловались. Паула с сожалением посмотрела на мать, которая никак не хотела внять ее словам.

Миссис Кейн поправила шляпку и улыбнулась:

— А если еще по одной конфетке, Паула? Где ты достала такую вкусноту?

— Я не знаю, откуда они у нас. Должно быть, Джим принес.

— Очень вкусные! Не хочешь разделить со мной удовольствие?

— Можно.

— Остались как раз две, — снова засмеялась Дорис Кейн. — По одной на каждую.

Женщины взяли по конфете. Теперь коробка была пуста. Они направились к пикапу и загрузили в него сумки. Дорис Кейн на прощанье помахала рукой. Паула в ответ подняла руку, наблюдая, как мать умело вывела машину на дорогу, и вскоре ее габаритные огни исчезли за горизонтом.

Вернувшись в дом, Паула хотела было выключить свет, потом взглянула на часы, потянулась, зевнула, взяла книгу и, поудобнее устроившись в мягком кресле, принялась читать.

Мало-помалу ее веки стали слипаться. Она с трудом одолела несколько страниц, затем, не дочитав главы, отложила книгу и закрыла глаза, «давая им немного отдохнуть».

В доме воцарилась тишина, нарушаемая только ветром, свистящим в архитектурных изысках здания, и мерным дыханием Паулы Мелвин, чей сон с каждой минутой становился все глубже, глубже, глубже…

Глава 20

— Разумеется, джентльмены, — заметил доктор Деминг, — я не взял бы на себя такую ответственность.

Это ведь незаконно. Но ваше присутствие придает… некую официальность.

— Оставим высокопарные фразы, — усмехнулся Селби.

— Как она? — спросила Сильвия.

— Примерно так же. Если хотите, можете продолжить.

Сильвия кивнула и быстро скрылась за дверью, ведущей в спальную комнату.

— Она вне опасности? — спросил Брэндон.

— Абсолютно… Не исключены, впрочем, отдаленные последствия. А так, ничего страшного, если не считать неудержимой болтливости. Месяца два назад в одном из национальных медицинских журналов описывался подобный случай: женщину умышленно довели до состояния речевого недержания. Конечно, все, что она сообщает, не будет иметь законной силы, но само явление представляется весьма интересным с точки зрения психологии и криминалистики. Наша пациентка получила очень большую дозу барбитуратов. Я думаю, что это содиум-амитал. Потом ей ввели очень мощный стимулятор. Ее нервная система, следовательно, разрывалась между сонливостью, вызванной наркотиком, и тревожным бодрствованием под действием стимулятора. В упомянутой статье подчеркивалось, что пациентка потеряла способность лгать, ибо вследствие седативного эффекта ее воля оказалась парализованной. С другой стороны, были сняты тормоза, что проявилось в гипертрофированном речевом потоке.

— Но ее речь связная? — спросил Селби.

— Вполне связная, даже логичная. Хотя она говорит все, что придет в голову. Самоконтроль, как я уже вам объяснил, у нее блокирован.

— А не может она излагать просто свои фантазии?

— Это можно установить только с помощью последующих проверок, — ответил доктор Деминг. — Очевидно, она рассказывает о действительных событиях.

Тем не менее в суде ее показания не используешь, поскольку я заявлю, что они были получены под воздействием наркотического вещества, которое она приняла не по своей воле.

— Вы считаете, что она не лжет?

— Ручаюсь, что она не лжет в обычном смысле этого слова; не исключаю, что у нее могут возникнуть галлюцинации. Вы хотите войти к ней?

Брэндон и Селби разом кивнули.

— Разрешите, я только взгляну, — предупредил доктор Деминг.

Он приоткрыл дверь и поманил пальцем окружного прокурора и шерифа.

Элеонора Харлан, полностью одетая, лежала на кровати Сильвии Мартин, облокотившись на подушки и широко открыв глаза, и безостановочно что-то говорила журналистке.

— Привет, — громко произнесла она, заметив вошедших мужчин. — Который час, доктор? Мне пора принимать лекарства или… О, я знаю этих двоих. Да это же шериф с окружным прокурором! Ну как, вы обнаружили нож? Признавайтесь?

Она откинула голову и расхохоталась. Внезапно на ее лице появилась гримаса.

— Вы хорошо себя чувствуете? — осторожно спросил Селби.

— Лучше некуда! Я на седьмом небе от счастья! Интересно, почему это люди говорят про седьмое небо?

Как вы думаете? Там кто-нибудь бывал? Как бы я хотела встретиться с таким человеком! Седьмое небо… это прекрасно!

И молодая женщина снова залилась звонким смехом.

— Кто дал вам наркотик? — в упор спросил Селби.

— Не имею понятия. Мне остается только гадать.

— А все же?

— Ну это не совсем честно. Понимаете, я не знаю наверняка. Видите ли, мистер… Селби?

— Совершенно верно.

— А рядом с вами… тот, что в ковбойской шляпе?

Как его зовут?

— Шериф Брэндон.

— Точно! Здесь, в Мэдисон-Сити, одни сплошные ковбои. Когда мисс Мартин недавно говорила со мной, я удивилась. Мне показалось, что я очутилась на Диком Западе. Я было подумала, что у меня крыша поехала. Представляете, я сижу в машине, а вокруг меня все в ковбойских сапогах и с бородами. Я, наверное, трещу как сорока, мистер Селби. Но поймите, я не хочу расхаживать по городу с бородой.

Ее опять охватил приступ смеха.

— Возможно, вы объясните нам, каким образом нож попал в вашу квартиру? — спросил Селби, воспользовавшись моментом.

— Господи, помилуйте, мистер Селби! Не будьте столь наивны. И думать не хочу об этом. Мне жить еще не надоело.

— Разве вашей жизни что-нибудь угрожает?

— Я не знаю. Но мне совершенно не хочется говорить, как нож попал в мою квартиру и как нож пропал из квартиры.

— Вы имеете в виду один и тот же нож?

— Нет, я имею в виду разные ножи, мистер Селби, — ответила она, старательно выговаривая слова.

— Значит, было два ножа?

— Конечно, два.

— Давайте сперва поговорим о первом ноже.

— Звучит как каламбур. Первое всегда первое, а последнее — последнее.

— Вы взяли его, чтобы убить Еву Даусон?

— Не ловите меня на слове. Я не убивала Еву. Я бы ни за что на совете не повторила неудачной попытки.

— А была первая попытка?

— Той ночью, когда я выстрелила в нее. Я не собиралась сознаваться, но почему-то сегодня я разговорилась, да и не мешает раз и навсегда внести ясность. На той вечеринке я выстрелила в нее. Но вы должны понять, почему я вам говорю все это.

Селби осенило, что не оказывая на Элеонору давления, он сможет узнать гораздо больше, чем если примет официальный тон.

Действие наркотиков постепенно проходило. Молодая женщина продолжала цепляться за любой предлог, который давал ей возможность выговориться, и вместе с тем она уже понимала, что окружному прокурору нельзя изливать душу.

Селби молчал, прикидывая, как лучше разговорить Элеонору, как вдруг из соседней комнаты донеслись сердитые голоса. Сначала он услышал протестующий голос доктора Деминга, затем раздался громкий голос Сильвии Мартин:

— Вы не имеете права вторгаться в мою квартиру без ордера на обыск!

— Ордер у меня будет через пять минут, — услышали они властный бас А.Б. Карра. — Мы также предъявим вам судебное постановление о защите личности, а если это не поможет, подключим ФБР.

— Узнаю Карра, — хихикнула Элеонора Харлан. — Хитрец, каких свет не видывал. Он в этом деле играет первую скрипку, но за руку вы его не поймаете. Он никогда не оставляет следов. Но вам нужно следить за ним.

Я вам скажу: не вздумайте пить с ним в его доме. Там есть особый бар. Когда он его открывает, то через скрытый микрофон записывается все, что вы говорите. В конце концов, вам останется только поднять руки вверх и сдаться на милость прожженного проходимца.

— Конфеты вам принес сегодня он? — спросил Селби.

— Что вы такое говорите! Нет, старик Карр никаких конфет мне не приносил. У меня был Милтон Гренби.

Он-то и принес…

— Я — Эллери Фэрбенкс, старшина присяжных Большого жюри, — послышался голос из-за двери. — Я имею полное право знать, что здесь происходит. Начальник полицейского управления уже направляется сюда с ордером на обыск, я буду ждать его прибытия здесь.

Брэндон и Селби обменялись многозначительными взглядами.

— Похоже, что там собралась целая компания, — весело продолжала Элеонора. — Опять вечеринка?

Брэндон решительно направился к двери. Селби, немного поколебавшись, последовал за ним.

Когда Брэндон открывал дверь, Селби своим телом загородил проем, чтобы находившиеся в гостиной не могли случайно увидеть лежавшую на кровати Элеонору Харлан.

Эллери Фэрбенкс, стоя в центре комнаты, колотил кулаком по столу, весь красный от гнева.

Доктор Деминг, пристроившись на подлокотнике кресла, равнодушно курил сигарету.

А. Б. Карр, преисполненный достоинства, оставил свои ковбойские регалии и облачился в строгий двубортный костюм, который безукоризненно сидел на нем. Его уверенная манера держаться невольно привлекала к нему внимание Сильвии Мартин, которая с признательностью наблюдала за ним, стараясь не встречаться взглядом с разгневанным главой Большого жюри.

— Так-так! — проговорил Карр. — Какой сюрприз!

Шериф и окружной прокурор собственными персонами. А позвольте спросить, что, собственно говоря, вы, джентльмены, здесь делаете?

Старшина перестал терзать стол и, уставившись на двух представителей правопорядка, медленно проговорил:

— Вот оно что!

Воспользовавшись тем, что внимание Карра и Эллери Фэрбенкса переключилось на шерифа и окружного прокурора, Сильвия Мартин незаметно проскользнула в спальню.

— Зачем вам ордер на обыск, Карр? — спросил Селби.

— Ордер на обыск, — отчеканил Карр, с трудом сдерживаясь, — мне нужен, чтобы вызволить мою клиентку Элеонору Харлан, которую, как я понимаю, умышленно напичкала наркотическими средствами эта журналистка в попытке взять у нее интервью. Уверяю вас, Селби, что я также располагаю судебным постановлением о защите неприкосновенности личности. Я собираюсь предъявить вам оба документа. Кроме того, я намереваюсь обратиться с жалобой в Федеральное бюро расследований по поводу похищения и насильственного удерживания указанного лица.

— Какая слава пойдет о нашем округе! — взвился старшина присяжных. — Два незадачливых политикана сводят старые счеты! Вы помешались на дешевом популизме. Из самого заурядного самоубийства пытаются состряпать громкое дело! И все только ради того, чтобы очернить людей, не разделяющих ваших политических взглядов.

— Вы что-то заговариваетесь, — вступил в спор Брэндон.

— Я заговариваюсь?! — Фэрбенкс уже просто вопил. — Вы просто не хотите ничего понимать! За мной стоит Большое жюри. Я знаю, как они относятся к этому делу.

Едва вы, ребята, поняли, что этот случай можно использовать для обливания грязью видных и уважаемых граждан нашего округа, вы очертя голову на них набросились.

Но я заявляю вам прямо — у вас ничего не выйдет! Мы, Большое жюри, все как один выступим против. Мы собираемся…

Карр, казалось, не повышал голоса, но его слова легко перекрыли злобную тираду Эллери Фэрбенкса:

— Я предупреждаю вас, Селби: ваше поведение будет доведено до сведения ассоциации адвокатов.

— Да неужто?

— Вы злоупотребили властью. Вы вторглись в жилище моей клиентки. Вы хитростью и обманом ввели ей наркотик с целью заставить ее говорить. Вы пытались использовать ее заявление для публикаций в средствах массовой информации и таким образом оправдать свои намерения выдать самоубийство бедняжки Даусон за уголовное преступление, которое является всего лишь плодом вашего больного воображения.

— Вы считаете, это я дал ей лекарство? — спросил Селби.

— Его ввел некто с вашего молчаливого согласия.

В этом я ничуть не сомневаюсь.

— Как и в том, что я замешан в похищении вашей клиентки?

— Вы либо лично похитили ее, либо являетесь соучастником. В любом случае вы использовали похищенную женщину в своих целях.

— Джентльмены, — вмешался в разговор доктор Деминг, — моя пациентка…

— Минутку, — остановил его Селби. — Если вы не возражаете, доктор, мы не будем пока делать никаких заявлений. Эти двое могут недостойным образам использовать любую информацию.

— Имейте в виду, — снова вышел на сцену Фэрбенкс. — Начальник полиции сейчас явится сюда с судебным постановлением и ордером на обыск. Вы находитесь в Мэдисон-Сити, и, хотя вы представляете власти округа, вам не дозволено действовать как заблагорассудится.

Он замолчал, услыхав тяжелые шаги за дверью. Ручка повернулась, и Отто Ларкин, глава полиции Мэдисон-Сити, торжественно внес свой огромный живот, отворив дверь пинком ноги. На его лице сияла торжествующая улыбка, а глаза, которые едва можно было различить в складках заплывшего жиром лица, окинули присутствующих цепким взглядом.

— Так-так. Что здесь происходит? — спросил он, пытаясь придать голосу шутливый оттенок.

— Ордер у тебя? — прокричал ему Фэрбенкс. — Предъяви его и начинай действовать.

Ларкин повернулся к шерифу и спросил:

— Вы насильственно удерживаете Элеонору Харлан?

— Насильственно?

— Вот именно.

В ответ Брэндон отрицательно покачал головой.

— Я располагаю судебным постановлением в отношении вас.

Брэндон протянул руку и сказал:

— В таком случае вручите его.

— Пожалуйста. — Ларкин передал документ шерифу.

— Данное постановление обязывает вас доставить Элеонору Харлан в Верховный суд завтра в два часа дня, — вмешался А.Б. Карр. — В нем также говорится о немедленном ее освобождении под залог в размере одной тысячи долларов после оглашения этого документа. Я располагаю указанной суммой и требую ее освобождения.

— Я так и понял, — усмехнулся Брэндон.

— Кроме того, — продолжал Ларкин, — у меня имеется ордер на обыск квартиры Сильвии Мартин. Я думаю обойтись без эксцессов и призываю всех, собравшихся в этой комнате, не противодействовать мне в осуществлении мер, направленных на защиту законности. Где Сильвия Мартин?

— Была здесь минуту назад, — ответил Фэрбенкс. — Я… я думаю, она пошла в спальню. Если выяснится, что Элеонору Харлан насильно накачали наркотиками, чтобы выудить из нее нужную информацию, я проведу расследование, и многим… очень многим не поздоровится.

Ларкин, размахивая ордером, заявил:

— Сейчас выясним, находилась ли она под воздействием наркотиков или нет.

Он медленно подошел к двери, ведущей в спальню, взялся за ручку, потом, поколебавшись, постучался.

Ему никто не ответил.

— Это начальник полиции Мэдисон-Сити, — грозно проговорил Отто Ларкин. — У меня ордер на обыск. Мне нужна Элеонора Харлан, которую незаконно удерживают здесь. Откройте немедленно дверь, иначе я взломаю ее.

В спальне не было слышно ни звука.

Ларкин повернул ручку и протиснулся в дверь. Селби и Брэндон, тихо ступая, вошли следом.

Комната была пуста.

Глава 21

Когда Брэндон и Селби вошли в приемную шерифа, дежурный, который сидел у телефона, доложил Брэндону:

— Сэр, я везде ищу вас. Звонили из отдела дорожного движения.

— Что им нужно?

— Женщина за рулем пикапа, очевидно находясь под воздействием сильного снотворного, слишком поздно затормозила и врезалась в впереди стоявшую машину.

Ничего серьезного — никто не пострадал. В противном случае ей пришлось бы предъявить обвинение. Эта женщина до сих пор ничего не соображает.

Брэндон бросил быстрый взгляд на Селби и спросил у дежурного полицейского:

— Что еще?

— Это все. Перед тем, как совсем отключиться, она сказала постовому следующее: «Передайте шерифу Брэндону: шоколадные конфеты, а потом добавила: я мать Паулы Мелвин…»

— Быстро свяжись с доктором Демингом, — приказал Брэндон. — Он только что имел дело с аналогичным случаем. Передай, чтобы он срочно отправился в Лас-Алидас и нашел там Джима Мелвина. Доктора ты можешь застать в квартире Сильвии Мартин. Миссис Кейн также доставьте в дом Мелвина в Лас-Алидасе.