Квинтзеленция

– Осторожнее со шлюпкой, идиоты, – прошипел адмирал. – Второй у нас нет.

Он не сводил глаз с взмокших от пота матросов, спускающих шлюпку с палубы субмарины на воду. Луны не было, но небо над Средиземным морем сияло множеством ярких звезд.

– Это берег, адмирал? – спросил пассажир. Зубы его постукивали, скорее всего от страха, потому что ночь выдалась теплой.

– Капитан, – поправил его адмирал. – Я – капитан этой субмарины, и вы должны звать меня капитаном. Нет, это полоса тумана. Берег там. Вы готовы?

Джулио раскрыл рот, но, почувствовав, как дрожит челюсть, просто кивнул. В этом древнем берете, заношенных парусиновых брюках и старом пиджаке он чувствовал себя оборванцем. Особенно рядом с адмиралом, одетым в чистенькую, отутюженную форму: в темноте он не мог видеть ни штопку, ни даже заплаты. Джулио вновь кивнул, как только понял, что первого кивка адмирал не заметил.

– Хорошо. Инструкции вы знаете?

– Разумеется, инструкций я не знаю, – раздраженно бросил Джулио, стараясь не глотать окончания слов. – Я знаю только о том, что в кармане у меня лежит листок. Я должен прочитать, что на нем написано, после чего съесть листок. На рассвете.

– Это и есть инструкции, о которых я говорю, идиот. – Адмирал зарычал, как пробуждающийся вулкан.

– Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне, – заверещал Джулио. Понял, что верещит, понизил голос. – Вы знаете, кто я та…

И замолчал на полуслове. Конечно же, адмирал не знал, а если бы он сказал, ЦРУ убило бы их обоих. Ему это твердо пообещали. Никто не мог знать, кто он.

– Я знаю, что вы – чертов пассажир, и от вас одни хлопоты, и чем быстрее вы покинете борт этого судна, тем будет лучше. У меня есть дела поважнее.

– Какие? – Джулио удалось придать голосу насмешливые интонации. – Приколачивать парус к столу? С какой стати адмирал командует этой жалкой консервной банкой? Во флоте слишком много адмиралов, так?

– Нет, слишком мало кораблей. Это единственная субмарина, оставшаяся на плаву, – в уголке глаза адмирала заблестела скупая слеза, в последнее время он слишком часто прикладывался к бутылке. – Моя последняя миссия. Потом – отставка. И я еще должен почитать себя счастливчиком, – он шумно сглотнул слюну и мотнул головой, отгоняя мысли, которые мучили его день и ночь. – Вот ваши вещи. Удачи вам, уж не знаю, что вы должны сделать. Распишитесь вот здесь, это для отчета.

Джулио расписался в указанном месте, взялся за ручку потрепанного, но удивительно большого и тяжелого чемодана и с помощью матросов перебрался в подпрыгивающую на волне шлюпку. Тут же четверо матросов яростно заработали веслами. Офицер, согнувшийся в три погибели на носу, неотрывно смотрел на компас и тихим голосом отдавал команды. Фасоль и соленая рыба, которые Джулио с жадностью съел часом раньше, боролись друг с другом за право первой ринуться в обратный путь. Шлюпку немилосердно бросало из стороны в сторону, Джулио громко застонал и чуть не вывалился за борт, когда шлюпка внезапно ткнулась дном в песок. Грубые руки подхватили его, перенесли через борт, опустили в холодную воду, доходившую до колен, тут же взялись за весла и погнали шлюпку в море.

– Удачи, приятель, – прошептал офицер, растворяясь в темноте. Волна вымочила Джулио промежность. Он ахнул от неожиданности, повернулся и потащился на песчаный берег, прижимая к себе тяжелый чемодан, словно дорогого друга. Выбравшись из воды, поставил чемодан на песок, сел на него. Подавил рвущийся из груди стон. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным. Он даже не знал, где находится. Впрочем, в неведении ему оставалось пребывать недолго. Волоча за собой чемодан, он потащился к смутно виднеющемуся впереди темному строению.