Международное общение, международный оборот – это совокупность межгосударственных отношений и отношений между физическими и юридическими лицами различных государств. Правовые вопросы межгосударственного общения входят в сферу действия МПП. Правовые вопросы отношений между физическими и юридическими лицами относятся к сфере действия МЧП. Специфика развития современных ЧПО характеризуется их масштабной интернационализацией и глобализацией – установление прозрачности границ, безвизовый въезд на территорию иностранного государства, международное разделение труда, постоянная миграция населения и рабочей силы, рост числа «смешанных» браков, иностранное усыновление и т. д. В современном мире существует отдельная совокупность отношений, называемых «международные гражданские правоотношения». Процесс интернационализации ЧПО приводит к необходимости их комплексного правового регулирования, учитывающего особенности правовых систем разных государств. МЧП – это единственная отрасль права, предназначенная для юридической регламентации гражданских (в широком смысле слова, т. е. цивилис-тических, частноправовых) отношений, возникающих в сфере международного общения.
      МЧП представляет собой самостоятельную, комплексную отрасль права, объединяющую нормы международного и национального права и регулирующую международные гражданские отношения. Предмет регулирования МЧП – это ЧПО, отягощенные иностранным элементом. Иностранный элемент может проявляться в трех вариантах:
      1) субъект правоотношения – иностранное лицо, иностранец (иностранный гражданин, апатрид, бипатрид, беженец; иностранное юридическое лицо, предприятие с иностранными инвестициями, международное юридическое лицо, ТНК; международные межправительственные и неправительственные организации; иностранное государство);
      2) объект правоотношения находится за границей;
      3) юридический факт, с которым связано правоотношение, имеет место за границей.
      В российском законодательстве иностранный элемент в гражданском правоотношении определяет п. 1 ст. 1186 ГК. К сожалению, в этом определении довольно много пробелов: в качестве иностранного субъекта не названы иностранное государство и международная организация; юридический факт, имевший место за границей, не выделен в качестве одного из вариантов иностранного элемента.
      Правда, в ст. 1186 ГК указано на гражданско-правовые отношения, осложненные «иным иностранным элементом». Эта фраза восполняет отмеченные пробелы, но вследствие своего неопределенного характера может привести к расширительному толкованию правовой нормы.
      МЧП представляет собой комплексную отрасль права и правоведения. Наиболее тесно МЧП связано с национальным частным (гражданским, торговым, семейным и трудовым) правом. При этом его нормы имеют двойственный и парадоксальный характер, поскольку МЧП очень тесно связано с МПП. МЧП не является отраслью МПП, но их разграничение не имеет абсолютного характера. Это вызвано, прежде всего, тем, что МЧП регулирует отношения, вытекающие именно из международного общения. Основные начала МПП (главным образом, его общепризнанные принципы и нормы) имеют непосредственное действие и в МЧП.

      В глобальной правовой системе МЧП занимает особое место. Его основная специфика заключается в том, что МЧП – это отрасль национального права, одна из частноправовых отраслей права любого государства (российское МЧП, французское МЧП и т. д.). Оно входит в систему национального частного права наряду с гражданским, торговым, коммерческим, семейным и трудовым. Понятие «международное» имеет здесь совсем иной характер, чем в МПП, оно означает только одно: в гражданском правоотношении есть иностранный элемент (при этом не имеет никакого значения, один или несколько и какой именно вариант иностранного элемента). Однако МЧП представляет собой весьма специфическую подсистему национального права отдельных государств.
      Особый характер и парадоксальность его норм выражены в самом термине «внутригосударственное МЧП». С первого взгляда эта терминология кажется абсурдной. Не может быть отрасли права, одновременно являющейся и внутригосударственной (национальной), и международной. На самом деле здесь нет ничего абсурдного. Просто речь идет о правовой системе, предназначенной регулировать непосредственно международные отношения негосударственного характера (возникающие в частной жизни). Парадоксальность норм МЧП выражается еще и в том, что одним из его основных источников непосредственно выступает МПП, которое играет чрезвычайно важную роль в формировании национального МЧП. Принято говорить о двойственном характере норм и источников МЧП. Действительно, это, пожалуй, единственная отрасль национального права, в которой МПП выступает как непосредственный источник и имеет прямое действие. Именно поэтому к МЧП вполне применимо определение «гибрид в юриспруденции».
      Основными (общими) принципами МЧП можно считать указанные в п. «с» ст. 38 Статута Международного Суда ООН «общие принципы права, свойственные цивилизованным нациям». Общие принципы права – это общепризнанные правовые постулаты, приемы юридической техники, «юридические максимы», выработанные еще юристами Древнего Рима. Перечислим общие принципы права, непосредственно применяемые в МЧП: нельзя передать другому больше прав, чем сам имеешь; принципы справедливости и доброй совести; принципы незлоупотребления правом и охраны приобретенных прав и др. Под «цивилизованными нациями» понимаются те государства, чьи правовые системы основаны на рецепированном римском праве. Главным общим принципом МЧП (так же как национального гражданского и международного публичного) является принцип «pacta sunt servanda» (договоры должны соблюдаться). Специальные принципы МЧП:
      1) автономия воли участников правоотношения – это основной специальный принцип МЧП (как и любой другой отрасли национального частного права). Автономия воли лежит в основе всего частного права в целом (принцип свободы договоров; свобода иметь субъективные права или отказаться от них; свобода обращаться в государственные органы за их защитой или терпеть нарушения своих прав);
      2) принцип предоставления определенных режимов: национального, специального (преференциального или негативного), режима наибольшего благоприятствования. Национальный и специальный режимы в основном предоставляются иностранным физическим лицам; режим наибольшего благоприятствования – иностранным юридическим лицам (хотя данное положение не является императивным и юридические лица могут пользоваться национальным режимом, а физические – ре жи мом наи боль ше го благоприятствования);
      3) принцип взаимности. В МЧП выделяют два вида взаимности – материальную и коллизионную. Проблемы коллизионной взаимности (или взаимности в широком смысле слова) относятся к коллизионному праву и будут рассмотрены ниже. Материальная взаимность в свою очередь делится на собственно материальную (предоставление иностранным лицам той же суммы конкретных прав и правомочий, которыми национальные лица пользуются в соответствующем иностранном государстве) и формальную (предоставление иностранным лицам всех прав и правомочий, вытекающих из местного законодательства). По общему правилу предоставляется именно формальная взаимность, но в отдельных сферах – авторское и изобретательское право, избежание двойного налогообложения – принято предоставлять материальную взаимность;
      4) принцип недискриминации. Дискриминация – нарушение или ограничение законных прав и интересов иностранных лиц на территории какого-либо государства. Общепризнанная норма МЧП всех государств – абсолютная недопустимость дискриминации в ЧПО;
      5) право на реторсии. Реторсии – правомерные ответные меры (ограничения) одного государства против другого, если на территории последнего нарушаются законные права и интересы физических и юридических лиц первого государства. Цель реторсий – добиться отмены дискриминационной политики – ст. 1194 ГК.

      Нормативная структура МЧП отличается повышенной сложностью. Эту отрасль права составляют различные по своему характеру, природе и структуре нормы. Их можно классифицировать следующим образом: коллизионные (от лат. collision – столкновение, конфликт) и материально-правовые нормы. Коллизионные (отсылочные) нормы уникальны по своей природе и встречаются только в МЧП. Ни в одной другой отрасли права нет даже аналога подобных норм. Их источники – национальное законодательство (внутренние коллизионные нормы) и международные договоры (унифицированные или договорные коллизионные нормы). Систему международных договоров, содержащих унифицированные коллизионные нормы, можно условно обозначить как комплекс конвенций о «применимом праве». Унифицированные коллизионные нормы имеют исключительно договорное происхождение (обычных международных коллизионных норм не существует).
      В нормативной структуре МЧП коллизионные нормы играют основополагающую роль. Эта отрасль права возникла и развивалась именно как коллизионное право. Долгое время (практически до середины XX в.) МЧП определялось исключительно как совокупность коллизионных норм. Понимание МЧП исключительно как коллизионного права сохранилось и в современном мире – американская доктрина «конфликтного» права, законодательство ряда европейских государств (например, Швейцарии и Австрии), резолюции Института международного права.
      В настоящее время практически общепризнанно, что нормативная структура МЧП не исчерпывается только коллизионными нормами. В состав МЧП входят и материально-правовые нормы – международные (унифицированные) и национальные. Унифицированные материально-правовые нормы занимают очень важное место в нормативной структуре МЧП. Ихисточники – международные договоры и обычаи, МКП. Унифицированные материально-правовые нормы имеют публично-правовой характер (они создаются государствами – властными субъектами) и представляют собой конечный результат процесса согласования воли двух и более государств.
      Такие нормы называют согласительными, координационными. Унифицированные материально-правовые нормы могут непосредственно применяться для регулирования ЧПО с иностранным элементом (ст. 7 ГК). Для этого они должны быть имплементированы во внутреннее законодательство. Имплементация норм большинства международных договоров, регулирующих ЧПО, в национальное право производится посредством ратификации соответствующего международного соглашения (если оно нуждается в ратификации) или посредством его подписания (и последующего издания определенных внутренних правовых актов, вводящих нормы договора в национальную правовую систему).
      Однако даже после того, как нормы международного права становятся частью национальной правовой системы, они сохраняют автономный, самостоятельный характер и отличаются от иных норм внутреннего права. Автономность и самостоятельность имплементи-рованных международных норм в национальной правовой системе объясняется тем, что они не являются творением одного законодателя, а созданы в процессе международного нормотворчества и воплощают согласованную волю двух и более государств. Такие нормы государство не вправе отменить или изменить в одностороннем порядке (для этого оно должно сначала прекратить свое участие в соответствующем международном соглашении).
      Толкование унифицированных норм должно осуществляться не по правилам толкования норм национального права, а в соответствии с положениями международного права, закрепленными в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. В законодательстве большинства государств установлен принцип преимущественного применения международного права в случаях его противоречия с нормами национальных законов (ст. 15 Конституции). Международное право имеет примат (верховенство) и при регулировании ЧПО с иностранным элементом (ст. 7 ГК, ст. 10 ТК, ст. 6 СК, ст. 11 ГПК, ст. 13 АПК).
      Кроме унифицированных материально-правовых норм частью нормативной структуры МЧП являются и материально-правовые нормы национального права в МЧП. Правда, эта позиция в доктрине права не является общепризнанной. Многие ученые считают, что национальные материально-правовые нормы нельзя включать в структуру МЧП. Однако большинство авторов (в том числе и российских) высказывают противоположную точку зрения – материальные нормы национального права входят в нормативную структуру МЧП. Эта концепция представляется наиболее правильной и соответствующей современным тенденциям в развитии регулирования международных гражданских правоотношений.
      Материально-правовые нормы национального права с точки зрения МЧП можно условно разделить на три группы: общие нормы, регулирующие любые правоотношения – как имеющие в своем составе иностранный элемент, так и не имеющие такого элемента (ст. 11 ТК); «специально национальные» нормы, регулирующие отношения только между гражданами данного государства на его территории, т. е. отношения, не отягощенные иностранным элементом (ст. 33 Конституции); «специально иностранные» нормы, регулирующие только определенные отношения, в обязательном порядке отягощенные иностранным элементом (ФЗ от 09.07.1999 № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» (в ред. от 08.12.2003); п. 4 ст. 124 СК). Из всех внутригосударственных материально-правовых норм именно специально иностранные нормы входят в структуру МЧП.
      Такие нормы регулируют не весь спектр гражданско-правовых отношений, а какую-то их часть, какой-то определенный круг вопросов. Источник специально иностранных норм – национальное право, т. е. творение одного властного законодателя. Однако эти нормы специально предназначены для регламентации отношений, возникающих в международной сфере. Во внутригосударственном праве специально иностранные нормы, так же как и имплементированные международные нормы, образуют отдельную, самостоятельную нормативную группу. Особенность рассматриваемых норм – особый предмет регулирования (только отношения, отягощенные иностранным элементом) и особый специальный субъект (иностранные лица либо лица местного права, вступающие в отношения, которые имею в своем составе иностранный элемент).
      Довольно широкий круг отношений в сфере МЧП регулируется именно при помощи материальных норм национального права. Очень часто ЧпО с иностранным элементом не порождают коллизионного вопроса и проблемы выбора права. Такая ситуация складывается, как правило, в случаях, если в национальном законодательстве есть детальное материально-правовое регулирование масштабного круга отношений, связанных с международным общением.

      Общий метод регулирования отношений в сфере МЧП – это метод децентрализации и автономии воли сторон (как в любой другой отрасли национального частного права). Непосредственно в МчП существуют и специальные методы правового регулирования – коллизионный и материально-правовой. Специальные методы МЧП не противостоят друг другу, а взаимодействуют и сочетаются друг с другом. Само название этих методов показывает их прямую связь с нормативной структурой МЧП. Коллизионный метод связан с преодолением коллизий в законодательстве различных государств и предполагает применение коллизионных норм (и внутренних, и унифицированных). Материально-правовой метод предполагает наличие единообразного регулирования ЧПО с иностранным элементом в разных государствах и основан на применении материально-правовых норм (прежде всего унифицированных, международных).
      Коллизионный метод – это метод разрешения конфликтов законов разных государств. В МЧП есть понятие «коллодирующие» (сталкивающиеся) законы. Правовые системы различных государств поразному регулируют одни и те же проблемы частного права (понятие правосубъектности физических и юридических лиц, виды юридических лиц и порядок их образования, форма сделки, сроки исковой давности и т. д.). Для правильного разрешения гражданско-правового спора, отягощенного иностранным элементом, огромное значение имеет выбор законодательства. Юридически обоснованное решение вопроса о том, право какого государства должно регулировать данное международное гражданское правоотношение, способствует устранению коллизий правовых систем и облегчает процесс признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений.
      Коллизионный метод – это отсылочный, косвенный, опосредованный метод, основанный на применении коллизионных норм. Суд прежде всего производит выбор применимого права (разрешает коллизионный вопрос) и только после этого применяет материально-правовые нормы избранной правовой системы. При применении коллизионного метода правило поведения и модель разрешения спора обусловливаются суммой двух норм – коллизионной и материально-правовой, к которой отсылает коллизионная. Способы коллизионного метода – внутренний (при помощи норм национального коллизионного права) и уни фи ци ро ван ный (посредством применения норм международных договоров «о применимом праве» и коллизионных норм комплексных международных соглашений). Коллизионный метод считается первичным и основополагающим в МЧП, поскольку основа самого МЧП – это именно коллизионные нормы.
      Использование внутреннего коллизионного метода связано со значительными трудностями юридико-технического характера в связи с тем, что коллизионные нормы различных государств поразному разрешают одни и те же вопросы (определение личного закона, понятие права существа отношения и т. д.). Решение одного и того же вопроса может быть принципиально различным в зависимости от того, коллизионное право какого государства применяется при рассмотрении дела.
      В современном международном общении возрастает значение унифицированных материально-правовых норм и, соответственно, роль материально-правового метода регулирования (этот метод еще называют методом прямых предписаний). Материально-правовой метод основан на применении материальных норм, непосредственно регламентирующих права и обязанности сторон, формулирующих модель поведения. Этот метод является прямым (непосредственным) – правило поведения конкретно сформулировано в материально-правовой норме. Источники материального метода – международное право и национальные законы, специально посвященные регулированию ЧПО с иностранным элементом.
      В российском законодательстве установлен примат унифицированного материально-правового метода над коллизионным (п. 3 ст. 1186 и п. 6 ст. 1211 ГК). Коллизионный метод играет субсидиарную роль, он применяется при отсутствии прямых материально-правовых предписаний.
      Однако до сих пор при разрешении частноправовых споров с иностранным элементом в практике судов и арбитражей продолжает доминировать коллизионный метод регулирования. Это объясняется прежде всего тем, что большинство государств в основном признает и исполняет на своей территории решения иностранных судов, если такие решения основаны на национальном праве данного государства, т. е. иностранный суд при решении вопроса о применимом праве избрал право именно того государства, на чьей территории судебное решение должно быть признано и исполнено. Коллизионный метод продолжает играть основную роль в МЧП.

      Источник права – это форма существования правовых норм. Как и само МЧП в целом, его источники имеют двойственный и парадоксальный характер. Специфика источников МЧП порождена его предметом регулирования: ЧПО, отягощенные иностранным элементом, т. е. лежащие в сфере международного общения и затрагивающие интересы двух и более государств. С одной стороны, МЧП представляет собой отрасль национального права, следовательно, его источники имеют национально-правовой характер. С другой – МЧП регулирует именно международные гражданские правоотношения, следовательно, международное право выступает самостоятельным источником этой отрасли права. В пользу данной точки зрения говорит и сама нормативная структура МЧП: унифицированные международные нормы (и материальные, и коллизионные) непосредственно входят в его структуру и являются ее неотъемлемой частью. Именно такое положение вещей и предопределяет двойственный характер источников МЧП (одновременно и национальные, и международно-право вые).
      Национальным источником МЧП является вся внутренняя правовая система в целом, весь правопорядок данного государства. Такой подход при определении национальных источников МЧП связан с тем, что его основополагающей частью являются коллизионные нормы, отсылающие не к конкретному закону, а ко всей правовой системе, ко всему правопорядку в целом. На первом месте среди внутренних источников МЧП стоят, естественно, законы и подзаконные акты. Во многих государствах приняты специальные законы о МЧП. Но даже в таких государствах национальное гражданское, торговое, семейное, трудовое, гражданско-процессуальное и арбитражное законодательство в целом можно назвать источником МЧП. Немаловажное место среди источников занимают и национальные правовые обычаи в сфере МЧП (следует сразу отметить ограниченное количество таких обычаев во всех государствах).
      Конкретные вопросы регулирования ЧПО с иностранным элементом в основном регламентируются во внутригосударственных подзаконных актах, ведомственных и межведомственных инструкциях, которые также входят в правовую систему государства и выступают в качестве источников МЧП. Национальная судебная и арбитражная практика выделяется как самостоятельный источник МЧП, но это также часть национального правопорядка, поэтому судебную практику можно отнести и к национальному праву как источнику МЧП.
      По аналогии с национальным правом можно утверждать, что источником МЧП является международное право в целом. В систему международно-правовых источников МЧП входят международные договоры, международные правовые обычаи и система негосударственного регулирования внешнеторговой деятельности (МКП). Из всех международно-правовых источников МЧП основное значение принадлежит именно международным договорам. Кроме того, нельзя забывать, что общепризнанные нормы и принципы международного права являются частью правовой системы большинства государств и имеют примат над нормами национального права в случае их противоречия (ст. 15 Конституции и ст. 7 ГК).
      Парадоксальный характер источников МЧП проявляется в том, что самостоятельными источниками этой отрасли права являются такие формы существования правовых норм, которые в других отраслях права считаются либо вспомогательными источниками, либо средствами определения и толкования правовых норм, либо просто правовыми институтами. Это связано с тем, что МЧП отличается особой сложностью, и в нем, как ни в какой другой отрасли права, имеется огромное количество пробелов. Такими источниками МЧП можно назвать судебную и арбитражную практику (и национальную, и международную), доктрину (науку) права, аналогию права и аналогию закона, автономию воли сторон, общие принципы права цивилизованных народов.
      Источники российского МЧП перечислены в ГК (ст. 3, 5–7, 1186), ГПК (ст. 11), АПК (ст. 13), СК (ст. 3–6). Российское законодательство в качестве источников МЧП признает национальное право, международные договоры и обычаи, аналогию права и закона.

      Национальное право является основным и первостепенным источником МЧП как отрасли именно национального права. Основную роль в создании норм МЧП играют национальные законы. На первом месте стоят те национальные законы, которые специально предназначены для регулирования гражданско-правовых отношений с иностранным элементом (специальные законы о МЧП, инвестиционное законодательство, законодательство о налогообложении иностранных лиц, о компенсационных соглашениях). Однако при этом не следует забывать, что основным законом любого государства (и, соответственно, главным источником всего национального права) является конституция этого государства. Говоря об источниках российского МЧП, прежде всего следует упомянуть Конституцию. Необходимо подчеркнуть, что Конституция устанавливает только самые общие начала регулирования международных гражданских отношений (гл. 2). Конкретные вопросы правовой регламентации содержатся в специальных федеральных законах.
      В законодательстве РФ, регулирующем отношения в сфере МЧП, следует выделить: ГК, ГПК, АПК, ТК, СК, НК, ВК, КТМ, Таможенный кодекс, Основы законодательства о нотариате, утвержденные Верховным Советом РФ 11.02.1993 № 3517-1 (в ред. от 08.12.2003), Закон РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже». Подзаконные акты, ведомственные инструкции, ненормативные акты министерств и ведомств РФ также являются источниками российского МЧП. Разумеется, все перечисленное законодательство, так же как подзаконные акты и ведомственные инструкции, в целом не может считаться источниками российского МЧП. Речь идет о содержащихся в них отдельных нормах, главах и разделах, специально посвященных регулированию ЧПО с иностранным элементом.
      В российском праве отсутствует отдельный закон о МЧП, хотя проект такого закона на доктринальном уровне был подготовлен уже в 80-х гг. XX в. К сожалению, полной кодификации российского МЧП произвести не удалось, специальный закон о МЧП не рассматривался даже на уровне законопроекта. В российском праве произведена межотраслевая кодификация: в ГК, СК, КТМ, ГПК и АПК включены специальные главы и разделы, регулирующие ЧПО с иностранным элементом. Основные источники российского МЧП – разд. VI ГК, разд. VII СК, гл. XXVI КТМ, разд. V ГПК, гл. 31–33 АПК. Главный источник – это разд. VI части третьей ГК, поскольку положения гражданского законодательства могут применяться по аналогии ко всем ЧПО, не урегулированным специальным законодательством (ст. 4 СК). Особое значение имеет гл. 66 разд. VI части третьей ГК, которая содержит общие положения применения иностранного права на территории РФ и устанавливает общие принципы регулирования всех ЧПО с иностранным элементом.
      Несмотря на то что межотраслевая кодификация российского МЧП была предпринята совсем недавно (1995–2003 гг.), во всех законодательных актах в этой области уже выявлено большое количество пробелов и других серьезных недостатков. В принципе на современной стадии развития международных гражданских отношений в РФ следовало бы принять отдельный специальный закон, который регулировал бы весь спектр отношений в области МЧП. Полномасштабная кодификация мЧп имеет преимущества по сравнению с межотраслевой: меньшее количество пробелов, отсутствие «взаимных отсылок» и необходимости применять различные нормативные акты, меньше оснований для применения аналогии права и закона.

      Международно-правовыми источниками МЧП выступают международный договор, международный обычай, МКП.
       Международный договоримеет важное значение как источник МЧП. Между договорами в области МПП и МЧП есть существенные различия. Создателем (субъектом) и адресатом норм международных соглашений в МПП одновременно выступает само государство. Государство создает нормы МПП, самому себе их адресует и на себя же возлагает ответственность за их нарушение. Нормы международных соглашений, регулирующих отношения в сфере публичного права, как правило, не являются самоисполнимыми. Они адресованы государству в целом и не могут быть применены в национальном праве без издания специального внутригосударственного акта, конкретизирующего такие нормы и приспосабливающего их для действия в национальном праве.
      Создателем (субъектом) норм международных соглашений, регулирующих проблемы МЧП, также является государство. Независимо от предмета регулирования любое межгосударственное соглашение входит в сферу МПП. Однако подавляющее большинство международных конвенций, посвященных регламентации частноправовых вопросов, адресовано не государству в целом, а его национальным правоприменительным органам, физическим и юридическим лицам. Такие международные договоры содержат в основном самоисполнимые нормы, т. е. конкретные и завершенные, уже полностью приспособленные для непосредственного действия в национальном праве. Для имплементации норм такого международного договора во внутреннее право не нужно издания специальных законов, а достаточно ратификации договора или его подписания. Разумеется, все международные соглашения по вопросам МЧП содержат и обязательства государств в целом (изменить свое законодательство в целях исполнения обязательств по данному соглашению, денонсировать ранее заключенные соглашения и др.). Однако поскольку нормы подобных договоров адресованы национальным участникам гражданских правоотношений, то имеется прямая возможность непосредственного применения норм международных договоров в национальных судах и арбитражах (ст. 7 ГК).
      Международные договоры, регулирующие вопросы МЧП, составляют в международном праве целую систему. Большинство таких договоров – двусторонние договоры (о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, консульские конвенции, договоры о торговле и мореплавании, торговом судоходстве). Наибольшее значение для международного сотрудничества имеют, естест-венно, не двусторонние, а универсальные международные соглашения, устанавливающие единообразное правовое регулирование на глобальном уровне. В настоящее время разработана целая система универсальных конвенций, регулирующих отношения практически во всех областях МЧП. Основной недостаток большинства таких соглашений – их недостаточно представительный характер (например, в Венской конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. участвуют всего около 100 государств мира). Многие универсальные международные соглашения в сфере МЧП, принятые довольно давно, до сих пор не вступили в силу, так как не набрали необходимого количества участников.
      Более успешна кодификация МЧП, производимая посредством заключения международных конвенций регионального характера. В современном мире существует единственная межгосударственная кодификация МЧП на региональном уровне – это Кодекс Бустаманте 1928 г. (участники – государства Центральной и Южной Америки). Кодекс Бустаманте – это полномасштабная кодификация унифицированных региональных коллизионных норм, которые действуют и применяются судами всех государств-участников. Региональные конвенции по вопросам сотрудничества в области МЧП заключаются в рамках различных международных организаций, например в Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., подписанной странами СНГ, в конвенциях Европейского совета.
       Международно-правовой обычай.Как источник МПП международно-правовой обычай определен в Статуте Международного Суда ООН. Обычай – это всеобщая практика, признанная в качестве правовой нормы. Для того чтобы практика приобрела характер обычной нормы права, необходимы длительность, регулярность, устойчивость и повторяемость ее применения. Кроме того, такая практика официально должна быть признана в качестве нормы права. Обычай считается устной формой источников права. Это, однако, не означает отсутствия письменной фиксации международных правовых обычаев. Наоборот, все обычаи (и национально-правовые, и международные) практически всегда закрепляются именно в письменной форме. То, что этот источник права считается устным, означает, что запись обычаев производится в ненормативных актах (судебной практике, дипломатической переписке, частных неофициальных кодификациях).
      В МЧП наиболее важную роль играют международные торговые обычаи, обычаи делового оборота и торгового мореплавания. Во внешней торговле разработаны типы обычных сделок, основанные на унифицированном толковании устойчивых торговых, деловых и банковских терминов. МТП в Париже произведено несколько частных неофициальных кодификаций международных обычаев: Варшавско-Оксфордские правила по сделкам на условиях СИФ, Йорк-Антверпенские правила об общей аварии (последняя редакция 1994 г.), ИНКОТЕРмС-2000, Унифицированные правила по документарным аккредитивам и инкассо и др. Все эти акты не имеют нормативного характера и не являются источниками права. Это просто запись, письменная фиксация обычных норм права. Источником права здесь выступают каждое отдельное правило поведения, отдельный тип сделки. Международный обычай признается как источник права в российском законодательстве (ст. 5 и п. 6 ст. 1211 ГК).
       Международное коммерческое право.Понятие «lex mercatoria» (МКП, транснационального торгового права, права международного сообщества коммерсантов) появилось в праве сравнительно недавно. С середины XX в. под МКП принято понимать систему негосударственного регулирования внешнеторговой деятельности. Эта система еще определяется как мягкое гибкое право, нормы которого имеют рекомендательный характер (участники правоотношения не связаны императивными государственными предписаниями). К понятию МКП примыкают понятия квазимеждународного права и права ТНК. Преимущества МКП по сравнению с национальным законодательством и международными договорами заключаются именно в предоста-влении участникам международной торговли максимума свободы действий. Основа lex mercatoria – резолюциирекомендации международных организаций по вопросам внешней торговли (общие условия поставок, договоры-формуляры, договоры присоединения, типовые контракты, типовые регламенты).
      В системе негосударственного регулирования внешней торговли следует особо отметить: общие условия поставок, разработанные Европейской экономической комиссией ООН; стандарты Комиссии по внутреннему транспорту; стандарты и рекомендации ИКАО и ИМО; типовой международный патент, разработанный ИНПАДОК. В российской правовой доктрине МКП не признавалось вплоть до конца 80-х гг. XX в. (в связи с государственной монополией во внешней торговле). Только в начале 1990-х гг. состоялось признание в российской юридической науке lex mercatoria как части МПП и источника МЧП.

      Во многих зарубежных государствах судебная и арбитражная практика в качестве источника МЧП играет более важную роль, чем национальное законодательство и международное право (Франция, Великобритания, США). Под судебной и арбитражной практикой, выступающей источником права, понимают решения судов (как правило, высших инстанций), которые имеют правотворческий характер – формулируют новые нормы права. Нужно иметь в виду, что правотворческая роль судов и арбитражей заключается не в создании новых норм права (суды не имеют законотворческих полномочий и не могут «творить» право), а в выявлении действующего (позитивного) права и формулировании его как системы юридически обязательных предписаний. В принципе суд только фиксирует определенное правило поведения, которое в обществе расценивается как имеющее обязательный характер.
      Англо-американское право в принципе основано на системе судебных прецедентов, которые в этих странах играют роль основного источника права (в том числе и международного частного). Судебный прецедент можно определить следующим образом – это решение вышестоящего суда, имеющее императивное, решающее значение для нижестоящих судов при разрешении ими аналогичных дел в дальнейшем. Никакое решение суда не становится прецедентом автоматически, оно должно получить статус прецедента в установленном законом порядке. Судебный прецедент как решение, имеющее руководящее значении при решении аналогичных дел в дальнейшем, используется практически во всех государствах, но только в странах общей правовой системы есть целостное прецедентное право.
      В настоящее время уже сформировалась и действует региональная система прецедентного права – европейское прецедентное право, сложившееся в рамках ЕС и выработанное Европейским судом. Все решения этого суда обязательны для государств – членов ЕС, их национальных судов и административных органов, физических и юридических лиц и автоматически имеют характер прецедента. Ев ро пей с кий суд играет решающую роль в развитии ре ги о наль но го МЧП в странах ЕС.
      В российском законодательстве судебная и арбитражная практика формально не считается источником права. Отечественный законодатель расценивает практику правоприменительных органов в качестве основного средства для толкования, определения и применения правовых норм. Такой подход полностью противоречит сложившейся практике. На самом деле российские суды и арбитражи играют точно такую же роль по выявлению действующего права и его формулированию, как и суды тех государств, в которых судебная практика признана официальным источником права. Значение источника права имеют в первую очередь разъяснения пленумов ВС РФ и ВАС РФ. Особо важное значение практика российских правоприменительных органов имеет для развития и усовершенствования российского МЧП. Уже говорилось, что одним из самых существенных недостатков отечественного законодательства в сфере МЧП является неопределенность его формулировок и фактическая невозможность их непосредственного применения судами без соответствующих разъяснений пленумов.

      Все эти институты считаются самостоятельными источниками МЧП в законодательстве большинства зарубежных государств и в зарубежной правовой науке. В российском законодательстве и господствующем отечественном правоведении перечисленные институты к источникам права не относятся (за исключением аналогии права и закона).
       Доктрина права.Доктрина права – это высказывания ученых, признанные на официальном, государственном или международном уровне (экспертные заключения, комментарии к законодательству, ответы на запросы официальных органов и должностных лиц). В любом цивилизованном государстве существует «право разногласий»: все ученые вправе высказывать различные мнения по одному и тому же вопросу. Если доктрина имеет практическое применение, то государственные органы полностью свободны в выборе между различными точками зрения, высказанными юристами. Российский законодатель учитывает оценку док-трины как источника МЧП в других государствах (ст. 1191 ГК, ст. 14 АПК), но не считает разработки российских ученых даже вспомогательным источником права.
      В настоящее время доктрина МЧП широко используется в целях его унификации и гармонизации. Разработки УНИДРУА, Гаагских конференций по МЧП и Комиссии международного права лежат в основе многих международных соглашений и применяются большинством национальных законодателей для усовершенствования МЧП различных государств. Основной функцией доктрины как источника МЧП является максимальное восполнение этих пробелов на уровне научных разработок.
       Аналогия права и аналогия закона.Аналогия закона подразумевает применение к отношениям (если это не противоречит их существу) законодательства, регулирующего сходные отношения, если эти отношения прямо не урегулированы законодательством, или соглашением сторон, или обычаями делового оборота. Аналогия права применяется, если невозможно использовать аналогию закона: права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и требований законодательства, требований добросовестности, разумности и справедливости. Аналогия права и аналогия закона известны со времен римского права законодательству большинства государств мира. Практически везде эти институты считаются источниками права (ст. 6 ГК, ст. 5 СК, ст. 11 ГПК, ст. 13 АПК). Основными функциями аналогии права и закона в МЧП являются: восполнение пробелов, толкование принципа реальной связи закона и существа отношения.
       Общие принципы права цивилизованных народов.В соответствии со ст. 38 Статута Международного Суда ООН общие принципы права являются самостоятельным источником МПП. Правда, они не являются его основными источниками, в роли которых выступают международный договор и международно-правовой обычай. В Статуте, кроме того, подчеркивается, что по желанию сторон суд может разрешать спор не на основе международного права, а на основе принципов справедливости и доброй совести (принцип справедливости и доброй совести – это один из общих принципов права). Можно сделать однозначный вывод – общие принципы права входят в систему международного права, следовательно, являются международно-правовыми источниками МЧП любого государства.
      Выделение этих принципов в качестве самостоятельного источника МЧП связано с их двуединой ролью в системе МЧП – это одновременно и его основные принципы, и форма существования правовых норм. Общие принципы права упоминаются в российском законодательстве (ст. 6 ГК) – это принципы добросовестности, разумности и справедливости. Основная роль общих принципов права как источника МЧП заключается в решении частного правоотношения, затрагивающего интересы двух и более государств, не на основе их национального права, а при помощи общих для всех традиционных правовых постулатов.

      Автономия воли участников гражданского правоотношения – это фундаментальный, основополагающий принцип любой внутригосударственной частноправовой системы. Сущность автономии воли заключается в свободе сторон вступать или не вступать в любые ЧПО, как урегулированные, так и не урегулированные законодательно. В МЧП автономия воли играет особую роль: она выступает как триединое явление – источник МЧП, его главный специальный принцип и одна из коллизионных привязок.
      Автономия воли как источник права заключается в возможности субъектов договора избрать любую модель поведения, никому не известную, никем не опробованную, абсолютно новую для данной правовой системы. При этом автономия воли не имеет неограниченного характера: любой национальный законодатель устанавливает ее пределы – частные соглашения не должны нарушать государственно-властные установления (в том числе и императивные нормы частного права). Модель поведения, избранная сторонами, строго обязательна для самих сторон отношения и для всех государственных органов (в первую очередь судов и арбитражей). Во всех правовых системах автономия воли оценивается как частный закон (lexprivata).
      По существу, автономия воли как источник российского обязательственного права закреплена в ст. 421 ГК. Стороны вправе вступать в любые договорные отношения, в том числе и не предусмотренные в ГК, заключать смешанные договоры (договоры, содержащие элементы нескольких самостоятельных контрактов). Однако автономия воли не выделена российским законодателем в качестве самостоятельного источника права, что противоречит и положениям отечественного законодательства, и практике. В российском МЧП с формально-юридической точки зрения авто-номия воли оценивается следующим образом: это не источник права, а только одна из коллизионных привязок (ст. 1210 ГК). Такая оценка абсолютно не соответствует истинному положению вещей, является полностью устаревшей и требует скорейшего пересмотра.

      Наличие иностранного элемента в ЧПО является непременным основанием для постановки коллизионного вопроса. Суть коллизионного вопроса – право какого государства должно регулировать данное правоотношение с иностранным элементом: право страны суда или право того государства, к которому относится иностранный элемент. Проблема выбора законодательства существует только в МЧП. Если коллизионный вопрос решен в пользу применения права другого государства, то национальный судебный орган обязан разрешать спор не на основе своего собственного права, а на основе права иностранного. Возможность применения национальными правоприменительными органами иностранного частного права – основной парадокс и основная сложность МЧП.
      Национальные суды применяют иностранное право только при разрешении частноправовых споров, отягощенных иностранным элементом. При этом иностранное право применяется исключительно в силу постановлений национального законодательства. Коллизионные нормы на ци о наль но го права, созданные национальным законодателем, предписывают национальным судебным органам применять не свое собственное право, а право другого государства. В принципе право любого государства как проявление его юрисдикции, верховенства и суверенитета имеет строго территориальный характер и может регулировать отношения только на территории данного государства. Коллизионные нормы национального права наделяют иностранное частное право экстерриториальным действием.
      Экстерриториальное действие могут иметь нормы только иностранного частного права. Принципом права является признание строго территориального характера на ци о наль но го публичного и процессуального права. Национальное публичное и национальное процессуальное право действуют только на своей территории и не могут применяться в судах других государств.
      Коллизионные нормы – это основа для решения коллизионного вопроса, фундамент МЧП. Коллизионная норма представляет собой норму общего, абстрактного, отсылочного характера, которая не содержит материальной модели поведения, не устанавливает прав и обязанностей сторон, а только на основе заложенного в этой норме объективного критерия определяет, право какого государства должно регулировать соответствующие отношения. Необходимость существования коллизионных норм обусловлена различием правовых систем – одни и те же ЧПО поразному разрешаются в разных государствах. Коллизионное право представляет собой совокупность коллизионных норм. Как и МЧП в целом, коллизионное право имеет национальный характер. В правопорядке каждого государства есть свое собственное коллизионное право.
      Коллизионное право является подсистемой МЧП, основным институтом его Общей части. МЧП формировалось и развивалось именно как коллизионное право. Основной источник коллизионных норм – это национальное законодательство, однако в мире уже давно предпринимаются попытки создать унифицированное международное коллизионное право (Кодекс Бустаманте, комплекс региональных и универсальных конвенций о применимом праве).

      Коллизионная норма – это норма абстрактного, отсылочного характера, решающая вопрос, право какого государства должно применяться для решения данного дела. По своему характеру внутренние коллизионные нормы в определенной степени родственны отсылочным и бланкетным нормам национального права. Однако и отсылочные, и бланкетные нормы отсылают к правовой системе именно данного государства, конкретно указывая применимый законодательный акт или даже норму закона. Коллизионные нормы имеют неизмеримо более абстрактный характер, они предусматривают возможность применения и своего собственного национального права, и частного права других государств, и международного права. Коллизионная норма – это своеобразный «скачок в никуда».
      Структура коллизионной нормы принципиально отличается от структуры обычной правовой нормы (в коллизионной норме нет ни гипотезы, ни диспозиции, ни санкции). Необходимые структурные элементы (реквизиты) коллизионной нормы – это объем и привязка. Оба структурных элемента должны присутствовать одновременно в любой коллизионной норме: не существует коллизионных норм, состоящих только из объема или только из привязки. Объем коллизионной нормы определяет содержание правоотношения, к которому применяется данная норма.
      Коллизионная привязка, по существу, решает основную проблему МЧП: именно в привязке содержится ответ на коллизионный вопрос, право какого государства должно разрешать данное правоотношение. Именно в коллизионной привязке содержится какой-то объективный критерий, который позволяет решить вопрос о применимом праве. Привязка представляет собой основной элемент коллизионной нормы. Она имеет абстрактный характер, отсылает не к конкретному закону или конкретному правовому акту, а к правовой системе в целом, ко всему правопорядку какого-либо государства. Коллизионная привязка часто называется «формулой прикрепления». Однако этот термин применим не ко всем коллизионным привязкам, а только к тем, которые предусматривают возможность применения иностранного права, а не только права страны суда. Указание на возможность применения иностранного права должно быть выражено самым общим образом, посредством установления коллизионного правила.
      В качестве примера коллизионной нормы можно привести положение, содержащееся в п. 2 ст. 1205 ГК: «Принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится». В данной коллизионной норме слова «принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам» являются объемом этой нормы; слова «по праву страны, где это имущество находится» – коллизионной привязкой; слова «страны, где это имущество находится» – объективным критерием, который позволяет установить применимое право. Терминологически очень часто объективный критерий полностью совпадает с текстом коллизионной привязки (ст. 1198 ГК): «Право физического лица на имя, его использование и защиту определяется его личным законом». В этой коллизионной норме слова «личный закон» одновременно являются и коллизионной привязкой, и объективным критерием.

      В науке права выделяют несколько видов коллизионных норм в зависимости от особенностей их коллизионных привязок, регулируемых коллизий, источников происхождения, действию во времени и пространстве. Видовое деление коллизионных норм зависит от критериев их классификации. Представим наиболее удобную классификацию коллизионных норм по их видам.
      1. Способ выражения воли законодателя – императивные, альтернативные и диспозитивные коллизионные нормы. В императивных нормах может быть только одна коллизионная привязка (любая, кроме автономии воли и производных от нее привязок – критерия реальной связи, закона существа отношения и собственного права контракта). Императивная коллизионная норма – это властное предписание законодателя о применении права только одного конкретного государства, устанавливаемого на основании какого-либо объективного критерия (ст. 1200, п. 1 ст. 1202, ст. 1205, п. 3 ст. 1206, ст. 1207 ГК).
      Альтернативные коллизионные нормы характеризуются наличием нескольких коллизионных привязок (любых, кроме автономии воли и производных от нее). Альтернативная норма предоставляет суду право по собственному усмотрению выбирать применимое законодательство (право выбора законодательства есть только у суда, но не у сторон правоотношения). Альтернативные нормы делятся на простые и сложные. Простые альтернативные коллизионные нормы предусматривают возможность применения того или иного права. Выбор зависит только от судейского усмотрения и фактических обстоятельств дела (абз. 1 ст. 1217 ГК). Сложные (соподчиненные) альтернативные коллизионные нормы устанавливают основную и субсидиарную привязки, которые применяются в зависимости от дифференциации объема данной коллизионной нормы (п. 3 ст. 1199, ст. 1201, п. 1 и 2 ст. 1219 ГК). Основная привязка применяется в первую очередь, а субсидиарные (их может быть две и более) – в соответствии с конкретными обстоятельствами дела и только в том случае, если невозможно применить основную привязку.
      Диспозитивные нормы в качестве основной коллизионной привязки предусматривают автономию воли сторон (право выбора применимого законодательства самими сторонами отношения согласно ст. 1210 ГК). Терминологически право сторон на автономию воли может быть выражено поразному: «если иное не предусмотрено договором», «если стороны не оговорили иного», «правом, избранным сторонами». В современном МЧП наблюдается тенденция к трансформации автономии воли. Появилось большое количество новых коллизионных правил, выведенных из права сторон самим избирать применимое законодательство: право, свойственное данному договору; собственное право контракта; закон существа отношения; критерий наиболее тесной связи.
      В настоящее время автономия воли и связанные с ней коллизионные правила регулируют очень большое количество ЧПО с иностранным элементом. Автономия воли считается оптимальным коллизионным началом, так как она предусматривает наиболее гибкое, «мягкое» правовое регулирование. Диспозитивные коллизионные нормы российского законодательства обладают особой, весьма своеобразной спецификой – в большинстве из них автономия воли сторон ограничена установлением «если иное не предусмотрено законом» (ст. 1196, 1198, абз. 2 ст. 1203, ст. 1204 ГК). Данная формулировка в принципе является излюбленной для отечественного законодателя. Государство всегда сохраняет за собой право ограничить свободу участников гражданского оборота. Подобные формулировки противоречат основным принципам российского частного права, современным тенденциям правового развития и с юридической точки зрения являются насквозь порочными. Очень показательны в этом отношении положения, ограничивающие автономию воли сторон в деликтных обязательствах. Стороны имеют право на выбор законодательства, но этот выбор может быть сделан только в пользу права страны суда (п. 3 ст. 1219, абз. 2 п. 1 ст. 1223 ГК).
      2. Форма коллизионной привязки – двусторонние и односторонние коллизионные нормы. Односторонние – предусматривают возможность применения только собственного национального права, права страны суда (ст. 424 КТМ): «К возникновению морского залога на судно_ применяется закон государства, в суде которого рассматривается дело». Такие нормы имеют императивный характер. В российском законодательстве наблюдается тенденция замены классического коллизионного правила «закон суда» выражением «применяется российское право» (п. 3 ст. 1197, п. 3 ст. 1199, ст. 1200 ГК, п. 1 ст. 16 °CК).
      Двусторонние коллизионные нормы предусматривают возможность применения как национального, так и иностранного или международного права. Такие нормы могут иметь императивный, альтернативный и диспозитивный (п. 1 ст. 1197, ст. 1201, п. 1 ст. 1211 ГК соответственно) характер. В современном праве двусторонних коллизионных норм значительно больше, чем односторонних. Коллизионное правило «закон суда» считается «жестким» правом, а в настоящее время законодательства всех государств стремятся устанавливать «мягкое, гибкое» правовое регулирование, которое возможно только посредством использования двусторонних коллизионных норм (в особенности диспозитивных). Именно привязка двусторонней коллизионной нормы называется формулой прикрепления.
      3. Правовая форма (источник права) – национально-правовые (внутренние – разд. VI части третьей ГК) и унифицированные международно-правовые (договорные – Гаагская конвенция о праве, применимом к договору международной купли-продажи товаров 1986 г.) коллизионные нормы. Преимущественное применение имеют, естественно, внутренние коллизионные нормы. Специфика унифицированных коллизионных норм заключается в том, что это единообразные коллизионные правила, созданные на основе международных соглашений и представляющие собой конечный результат процесса согласования воли государств. Унифицированные коллизионные нормы в национальной правовой системе действуют в качестве норм внутреннего права (в соответствии со ст. 15 Конституции, ст. 7 ГК) и по своему правовому характеру ничем от них не отличаются. Однако унифицированные нормы всегда сохраняют связь с породившим их международным договором и в результате не сливаются с внутренними коллизионными нормами, существуют параллельно с ними и имеют особенности, связанные с договорным происхождением.
      4. Значение коллизионных норм – генеральные (основные) и субсидиарные (дополнительные) коллизионные привязки; общие и специальные коллизионные привязки. Генеральные коллизионные привязки устанавливают право, применимое в первую очередь («основное» право), например, абз. 1 п. 1 ст. 1223, п. 3 ст. 1199 ГК. Субсидиарные коллизионные нормы устанавливают «дополнительное право», применимое только в определенных обстоятельствах (как правило, если по какой-либо причине нельзя применить «основное» право), – п. 3 ст. 1199, ст. 1201 ГК.
      Общие коллизионные привязки – это общие для большинства правовых систем мира коллизионные правила. Кроме того, это общие (сквозные), т. е. применимые во всех отраслях и институтах МЧП, коллизионные нормы: личный закон физического лица, закон суда, закон флага и т. д. Специальные коллизионные привязки сформулированы непосредственно для конкретных институтов МЧП. Они применяются в отдельных сферах ЧПО с иностранным элементом: закон усыновителя, закон дарителя, закон места отправления груза и др. Специальные коллизионные привязки представляют собой трансформацию общих коллизионных норм.

      Типы коллизионных привязок (формул прикрепления) представляют собой наиболее типичные, максимально обобщенные правила, чаще всего используемые для построения коллизионных норм. Их еще называют коллизионными критериями или коллизионными принципами.
      1.  Личный закон физического лица.В зависимости от принадлежности государства к определенной правовой системе личный закон физического лица понимается в двух вариантах: как закон гражданства в континентальном праве и как закон домицилия (места жительства) в общем праве. Правовой статус лица по закону гражданства определяется законодательством того государства, чье гражданство лицо имеет, по закону домицилия – по законодательству государства, на территории которого данное лицо проживает. В современном праве наблюдается стремление государств к максимальному расширению их юрисдикции: в большинстве правовых систем при определении личного закона индивида применяется сочетание законов гражданства и домицилия.
      В российском праве личный закон физических лиц определен в ст. 1195 ГК. Поскольку Россия относится к континентальной правовой семье, то генеральная коллизионная привязка – это закон гражданства. Возможно применение и закона места жительства, поскольку отечественная трактовка личного закона учитывает современные тенденции развития МЧП: для разных категорий физических лиц применяется либо закон гражданства, либо закон домицилия. Личный закон определяет гражданскую и гражданско-процессуальную правосубъектность (личный статут) индивида (ст. 1195–1199 ГК).
      2.  Закон национальности (личный закон) юридического лица.В современном МЧП существует четыре варианта определения личного закона юридических лиц:
      а) согласно теории инкорпорации личным законом юридического лица считается право того государства, в котором данное лицо зарегистрировано (инкорпорировано). Такая трактовка закреплена в праве Великобритании, России, Китая, Чехии, Индии, Кипра, США;
      б) по теории оседлости юридическое лицо принадлежит тому государству, на чьей территории находится его административный центр (правление, штаб-квартира). Данная трактовка свойственна праву большинства государств Европы (Франция, ФРГ, Испания, Бельгия, Польша, Украина);
      в) в соответствии с теорией эффективного (основного) места деятельности юридическое лицо имеет национальность того государства, на чьей территории оно ведет основную хозяйственную деятельность (законодательство Италии, Алжира и многих других развивающихся государств);
      г) согласно теории контроля юридическое лицо имеет национальность того государства, с территории которого контролируется и управляется его деятельность (прежде всего посредством финансирования). Эта теория закреплена в законодательстве подавляющего большинства развивающихся стран и в международном праве (Вашингтонская конвенция о порядке разрешения инвестиционных споров между государством и иностранными лицами 1965 г., Договор 1994 г. к Энергетической хартии).
      В законодательстве большинства государств для определения личного закона юридических лиц применяется сочетание различных критериев (Великобритания и США – теории инкорпорации и контроля, Индия – инкорпорации и эффективного места деятельности, Венгрия – инкорпорации и оседлости). Личный закон компании определяет ее личный статут (правосубъектность компании). В российском праве понятие личного статута юридического лица определено в п. 2 ст. 1202 ГК. Россия – одна из немногих стран мира, в чьем праве установлен только один критерий определения личного закона юридического лица – критерий инкорпорации (п. 1 ст. 1202 ГК).
      3.  Закон местонахождения вещи.Это одна из старейших коллизионных привязок, определяющая вещно-правовой статут правоотношения (ст. 1205 ГК). В современном праве наблюдается тенденция к изменению сферы применения этой формулы прикрепления (ранее она применялась в основном к недвижимости, в настоящее время – и к движимому имуществу). С точки зрения современной мировой практики закон места нахождения вещи определяет правовой статус и движимых, и недвижимых вещей (п. 2 ст. 1205 ГК). Исключения из этого правила: если вещные права полностью возникли на территории одного государства, а вещь впоследствии была перемещена на территорию другого, то само возникновение права собственности определяется по закону места приобретения имущества, а не по закону его реального места нахождения; правовой статус вещей, внесенных в государственный реестр, определяется правом именно этого государства независимо от реального места нахождения вещи (ст. 1207 ГК).
      Момент перехода права собственности и риска случайной гибели вещи принципиально различно определяется в законодательстве разных государств. В современном праве принято отделять момент перехода права собственности от момента перехода риска случайной гибели вещи. В МЧП в принципе имеет место тенденция к сужению применения вещно-правового статута за счет расширения личного и обязательственного.
      В особом порядке определяется вещно-правовой статут движимых вещей, находящихся в процессе международной перевозки («груз в пути»): для решения этого вопроса применяется право страны места отправления груза, места назначения груза, места нахождения товарораспорядительных документов (п. 2 ст. 1206 ГК).
      Правовое положение вещей, приобретенных в силу приобрета-тельной давности, регулируется правом страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности (п. 3 ст.1206 ГК).
      К договору в отношении недвижимого имущества возможно применение автономии воли. Стороны могут сами избрать применимое право, независимо от того, где именно находится данное имущество. Это положение представляет собой новеллу современного МЧП и связано с расширением применения автономии воли ко всем договорным отношениям. Подобное положение есть и в российском праве (ст. 1213 ГК).
      4.  Закон страны продавца.Это общая субсидиарная коллизионная привязка всех внешнеторговых сделок. Закон страны продавца понимается в широком и узком смыслах. Понимание в узком смысле имеет в виду применение к договору купли-продажи права того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности продавца.
      Закон страны продавца в широком смысле означает, что применяется право того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Центральной стороной в договоре купли-продажи является продавец. Сделка купли-продажи – это основная внешнеторговая сделка. Все остальные внешнеторговые сделки конструируются по модели договора купли-продажи, соответственно центральная сторона в других сделках определяется по аналогии «продавец – центральная сторона в договоре купли-продажи».
      Именно такое толкование и применение закона продавца закреплено в ст. 1211 ГК: при отсутствии выбора права сторонами договора применяется право центральной стороны сделки. Кроме сделки купли-продажи в норме определена центральная сторона еще по 18 видам внешнеторговых сделок, например, в договоре залога центральной стороной является право страны залогодателя.
      5.  Закон места совершения акта.Это родовая привязка обязательственного статута правоотношения, которая предполагает применение права того государства, на чьей территории совершен частноправовой акт. Коллизионный принцип закон места совершения акта имеет обобщающий характер. Классический случай применения этой формулы в обобщенном виде – это разрешение коллизии законов, связанных с формой частноправового акта. Общепризнанное положение заключается в том, что форма внешнеторговой сделки подчиняется праву того государства, на чьей территории она заключена. Частный случай понимания закона места совершения акта – специальная коллизионная привязка, закон формы акта, основанная на исходном общем принципе права: место управляет актом. Форма любого официального юридического акта регулируется исключительно правом того государства, на чьей территории этот акт имеет место. Это положение имеет императивный характер, поэтому абсолютно исключена возможность использования иностранной формы официальных документов.
      По общему правилу закон места совершения акта регулирует формальный статут правоотношения, т. е. порядок подписания и форму сделки. Это положение закреплено в ст. 1209 ГК. Однако положения российского законодательства по этому вопросу имеют своеобразный характер. Если по праву места совершения сделка с точки зрения формы является недействительной, такая сделка в Российской Федерации не может считаться недействительной в случае соответствия ее требованиям российского права. Эта норма имеет императивный характер, что только усугубляет пороки подобного подхода. Статья 1209 ГК представляет собой источник «хромающих» отношений: в России правоотношение порождает юридические последствия, а в государстве, на территории которого оно возникло, не порождает. Кроме того, п. 2 ст. 1209 ГК устанавливает примат российского права при регулировании формального статута сделки, участником которой является российское юридическое лицо. Форма такой сделки подчиняется российскому праву независимо от места ее совершения.
      Основными видами общей формулы прикрепления закона места совершения акта являются закон места заключения договора и закон места исполнения обязательства. Эти формулы прикрепления имеют субсидиарный характер по отношению к автономии воли сторон при регулировании вопросов обязательственного статута. Они применяются только при отсутствии соглашения сторон о выборе права (обязательственный статут определен в ст. 1215 ГК).
      Закон места заключения (совершения) договора регулирует обязательства сторон, вытекающие из частноправовых договоров. Тенденция современной практики – отказ от применения данной формулы прикрепления по причине широкого распространения договоров между отсутствующими. Кроме того, понятие места заключения договора в континентальной и англо-американской правовых системах принципиально различно. В общем праве применяется «теория почтового ящика»: место заключения сделки – это место отправления акцепта. В континентальном праве (и в Венской конвенции о международной купле-продаже товаров 1980 г.) закреплена «доктрина получения»: место заключения сделки – это место получения акцепта. Подобные позиции являются абсолютно несовместимыми и приводят к тому, что с точки зрения разных правовых систем договор одновременно имеет два места заключения (место отправления акцепта и место его получения).
      Закон места исполнения обязательства считается одним из самых оптимальных вариантов регулирования вопросов обязательственного статута. По отношению к автономии воли сторон эта коллизионная привязка имеет общепризнанный субсидиарный характер. Закон места исполнения обязательства может пониматься в широком и узком смысле. Понимание этой коллизионной привязки в широком смысле закреплено в законодательстве ФРГ и Турции (например, в соответствии с турецким Законом о международном частном праве и процессе 1982 г. право места испол-нения договора применяется в случае, если стороны не выразили автономии воли, при нескольких местах исполнения применяется право места исполнения того действия, которое является центром тяжести обязательственного отношения; аналогичные положения содержит Вводный закон 1986 г. к ГГУ).
      В праве подавляющего большинства государств принята более узкая трактовка места исполнения обязательства – это место фактической сдачи товара, товарораспорядительных документов или место совершения платежа. Данная формула прикрепления применяется для решения целого комплекса вопросов: порядка сдачи товара (форма сдаточно-приемочных актов, дата и точное время передачи товара), порядка осуществления платежа (форма и содержание соответствующих платежных документов).
 
      6.  Закон места совершения правонарушения (деликта).Это одна из старейших коллизионных привязок, применяемых для регулирования деликтных обязательств и определения деликтного статута правоотношения (ст. 1220 ГК). Вопросы деликтного статута в праве разных государств имеют принципиально различное решение – разный возраст деликтоспособности, основания ответственности, ее ограничения и освобождения от нее, способы возмещения вреда, объем и размер возмещения. Более того, существуют значительные различия в понимании самого места совершения правонарушения: это место совершения вредоносного деяния (Италия, Греция); место наступления вредоносных последствий (Франция, США – концепция «приобретенных прав»); возможно сочетание обоих начал (ФРГ).
      В настоящее время закон места совершения деликта оценивается как «жесткая» коллизионная привязка, и в праве всех государств наблюдается тенденция к отказу от ее применения. Основной принцип современного разрешения деликтных обязательств – это возможность выбора законодательства, наиболее благоприятного для потерпевшего (по инициативе суда или самого потерпевшего). Варианты выбора достаточно многочисленны: закон места совершения вредоносного деяния, закон места наступления вредоносных последствий, личный закон (гражданства или домицилия) потерпевшего или де-ликвента, закон общего гражданства или общего домицилия, закон суда. Этот принцип закреплен и в российском праве – положения ст. 1219 ГК устанавливают «цепочку» коллизионных норм, позволяющую применять систему «гибкого» регулирования деликтных отношений.
      7.  Закон валюты долга.Это специальная коллизионная привязка для урегулирования вопросов, возникающих по поводу содержания денежных обязательств. Данная формула прикрепления выработана в немецкой доктрине и практике и является проблематичной, не общепризнанной коллизионной привязкой. В российском праве, например, такой привязки нет.
      Суть валютной привязки заключается в следующем: если сделка заключена в определенной иностранной валюте, то во всех валютных вопросах она подчинена правопорядку того государства, которому принадлежит данная валюта. Данное положение основано на признание экстерриториального действия национальных законов, направленных на изменение денежных единиц государства. Кроме того, закон валюты долга может использоваться для локализации договора, установления его наиболее тесной связи с правом определенно го государства.
      8.  Закон суда.Это привязка односторонней коллизионной нормы, означающая применение исключительно местного права, права того государства, чей суд рассматривает дело. Необходимый коллизионный вопрос решается судом в пользу права того государства, на территории которого рассматривается частноправовой спор (ст. 424 КТМ). Применение права страны суда закреплено во всех коллизионных нормах ФГК. В практике английских судов разрешение спора на основе закона суда является общим правилом, в то время как применение иностранного права – исключением. В отечественном законодательстве имеет место тенденция замены термина «закон суда» выражением «российское право».
      Отсылка к закону суда чрезвычайно привлекательна для правоприменительных органов всех государств, она позволяет на законных основаниях применять местное право, что значительно упрощает и ускоряет процесс (нет необходимости устанавливать содержание иностранного права, специфику его применения и толкования). В принципе право страны суда вполне применимо к любому виду ЧПО и может выступать альтернативой всем остальным формулам прикрепления. В законодательстве большинства государств предусмотрено, что, если не удалось «в разумные сроки» установить содержание иностранного права, суд решает дело на основании своего национального права. Однако применение закона суда фактически не учитывает наличие иностранного элемента в правоотношении и может привести к извращению его содержания.
      В современной практике и доктрине общепризнанно, что закон суда – это «жесткая» коллизионная привязка, следует стремиться к максимально возможному отказу от ее применения. Общепризнанная сфера действия закона суда – это МГП. С позиций классического понимания закон суда в МГП представляет собой не коллизионное правило, а один из основных процессуальных принципов (применение судом только своего процессуального права).
      9.  Закон флага.Этот коллизионный принцип является трансформацией привязки «личный закон» применительно к воздушным и водным судам и космическим объектам. Правовой статус таких объектов регулируется правом того государства, чей флаг несет воздушное или водное судно. Основная сфера применения закона флага – международные морские и воздушные перевозки, торговое судоходство и мореплавание. В КТМ большое количество норм построено на основе этой коллизионной привязки, например: право собственности и другие вещные права на морские суда (ст. 415), правовое положение членов экипажа (ст. 416), право на имущество, находящееся на затонувшем судне в открытом море (ст. 417), пределы ответственности судовладельца (ст. 426).
      10.  Закон, избранный сторонами правоотношения (автономия воли, право выбора права сторонами, оговорка о применимом праве).Это основная коллизионная привязка по всем договорным обязательствам (внешнеторговым сделкам, договору перевозки, брачному контракту, трудовому контракту). Во всем мире автономия воли считается самой «гибкой» коллизионной нормой. Автономия воли предполагает дис-позитивный характер коллизионной нормы, максимальную свободу сторон на выбор модели поведения (в том числе и относительно выбора законодательства).
      Автономия воли применяется только к обязательственному статуту правоотношения. В законодательстве многих стран (США, Скандинавские страны, ФРГ) территориальные пределы автономии воли ограничены. Стороны могут сделать выбор в пользу только той правовой системы, с которой правоотношение реально связано. Большинство стран предусматривает возможность неограниченного выбора права сторонами, даже приветствуется выбор права «нейтрального» государства (с которым сделка никак не связана). Презю-мируется, что выбор такого права априори ставит стороны в равное положение. В российском законодательстве закреплена именно такая позиция (ст. 1210 ГК).
      Оговорка о применимом праве может быть прямо выражена (expressis verbis) в договоре. Однако стороны редко делают прямо выраженную оговорку о применимом праве. Заранее никому не известно, где, когда и по какому поводу возникнет спор из контракта, поэтому выбрать применимое право более функционально уже после возникновения спора. Но, если спор возник, сторонам достаточно сложно прийти к соглашению о выборе законодательства. Именно поэтому в большинстве внешнеторговых контрактов отсутствует оговорка о применимом праве. Если в договоре отсутствует соглашение сторон о применимом праве, суд сам устанавливает, какое право должно регулировать данное отношение. Этот вопрос по-разному решается в российском (ст. 1211, 1213 ГК) и западном праве.
      При отсутствии соглашения сторон о применимом праве российский суд разрешает спор на основе предписаний ст. 1211 ГК. К договору применяется право страны, с которым договор наиболее тесно связан. Правом страны, с которым договор наиболее тесно связан, считается право того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности центральной стороны правоотношения, т. е. того контрагента, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора. В ст. 1211 ГК перечислено 26 разновидностей гражданско-правовых контрактов и по каждому определено применимое право, устанавливаемое исходя из критерия реальной связи. Коллизионный вопрос в отношении договоров, не перечисленных в ст. 1211, решается по аналогии (аналогия закона).
      В судах западных государств (Великобритания, Франция, Австрия, США) при отсутствии в договоре оговорки о применимом праве устанавливается «гипотетическая», «подразумеваемая» воля сторон, т. е. суд сам определяет, какое право стороны хотели бы применить к спорному отношению. Для установления «подразумеваемой воли сторон» используются критерии «локализации договора»; «справедливости», «доброго, заботливого хозяина», «разумного человека»; тесной, реальной, разумной связи применимого права с конкретным фактическим составом. В западной доктрине и практике разработана целая теория презумпций: кто выбрал суд (арбитраж), тот выбрал право; разумной связи; закона, свойственного данному договору; общего гражданства или домицилия.
      Новые формулы прикрепления в современном праве (производные от «подразумеваемой» воли сторон) – право, с которым отношение наиболее тесно связано (принцип реальной связи); право, которое применяется к существу отношения (собственное право контракта).
      Эти формулы прикрепления используются и в российском праве. Понимание принципа наиболее тесной связи в российском законодательстве определено в п. 2 ст. 1186, ст. 1188, п. 1, 2, 5 ст. 1211, п. 1 ст. 1213 ГК. К сожалению, отечественному законодателю не удалось выработать единого определения критерия наиболее тесной связи. Например, принципиально различное понимание этой категории установлено в п. 2 и 5 ст. 1211 и п. 1 ст. 1213 ГК. Критерий наиболее тесной связи в зарубежном праве определяется в соответствии с теорией презумпции.
      Закон существа отношения (закон разума, собственное право контракта) предполагает применение права, регулирующего основу правоотношения. Этот критерий сформулирован в российском законодательстве следующим образом: право, подлежащее применению к соответствующему отношению (ст. 1208, 1218 ГК). Такие нормы принято называть «каучуковыми» – растяжимыми, предполагающими различное толкование и самую широкую свободу судейского усмотрения. «Каучуковые» нормы издавна свойственны западному праву, и благодаря многовековой судебной практике они имеют достаточно определенное содержание. В России отсутствует судебная практика применения подобных норм, и в судах их практически невозможно использовать без дополнительных разъяснений и толкований.

      Современная основная особенность развития коллизионных привязок заключается в стремлении к отказу от «жестких» коллизионных норм, основанных на одном критерии выбора права. Для выбора права по одному вопросу используется не какая-то одна, а целая система взаимосвязанных коллизионных норм («цепочки» коллизионных норм) – например ст. 1199 ГК. Главный способ выбора права – это применение гибких правил, позволяющих учитывать все конкретные обстоятельства дела. Правоотношение разбивается на статуты, и каждый статут имеет самостоятельное коллизионное регулирование. В одном фактическом правоотношении имеется целая система различных статутов: личный, вещно-правовой, обязательственный, формальный, деликтный, валютный, наследственный, брачный и др. При делении правоотношения на статуты к каждому отдельному статуту применяется самостоятельное право – право того государства, с которым данная часть правоотношения наиболее тесно связана. Такой способ правового регулирования предполагает использование в первую очередь критерия наиболее тесной связи и прин ци па существа отношения.
      Далеко не во всех случаях правоотношение с иностранным элементом подчиняется одному правопорядку. Очень часто основной вопрос (существо отношения – права и обязанности сторон) привязаны к праву одного государства, а специальные вопросы этого же отношения (дееспособность, форма сделки) – к праву другого (других) государства. Это явление в МЧП получило название «множественность коллизионных привязок», которая проявляется в следующих вариантах.
      1. Кумуляция (совмещение) коллизионных привязок приводит к необходимости учитывать постановления нескольких различных правовых систем при регулировании одного правоотношения. Кумулятивные коллизионные привязки предполагают одновременное применение разных правовых систем: например заключение брака – форма и порядок определяются правом места заключения брака, а внутренние условия вступления в брак (брачная дееспособность, препятствия к вступлению в брак) – личным законом каждого из брачующихся (ст. 156 СК).
      2. В случае расщепления коллизионной нормы правоотношение в целом подчиняется одному правопорядку, а его отдельные вопросы – другому. Например, наследственные отношения в целом подчиняются личному закону наследодателя (закону последнего обычного места жительства наследодателя), а наследование недвижимости предполагает отдельное коллизионное регулирование: в соответствии с законом места нахождения недвижимой части наследственного имущества (ст. 1224 ГК).