Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Правда о программе Apollo

ModernLib.Net / Историческая проза / Голованов Ярослав / Правда о программе Apollo - Чтение (стр. 10)
Автор: Голованов Ярослав
Жанры: Историческая проза,
История

 

 


Через 33 минуты после взрыва кислородного бачка Суитжерт радировал:

— Я передаю... Тока больше нет. Все выключилось...

Хейс взглянул на пульт и понял, что из трех топливных элементов у них осталось два. «О прилунении теперь не может быть и речи», — подумал он. Ему очень не хотелось в это верить, так интересно было бы походить по Луне... Ловелл потом признался, что уже и не думал о Луне в это время. Он беспокоился не о срыве задания, а о том, как вернуться на Землю.

Кранц приказал посадить космический корабль на голодный энергетический паек. Выключили все, кроме систем жизнеобеспечения, сократили переговоры с Землей. На связи с «Аполлоном» теперь работал радиотелескоп в австралийском городке Парксе, который был способен принимать более слабые сигналы, чем другие станции командно-измерительного комплекса. На счастье, автономная система лунной кабины «Аквариус» («Водолей») работала исправно. Она, эта кабина, превратилась для астронавтов в спасательную шлюпку в космическом океане. В ней теплилась жизнь, но вернуть людей на Землю она не могла, — об этом уже шла речь, когда я рассказывал об «Аполлоне-9».

В 23.00 измученная «белая» смена уступила места «черным» Гленна Ланни — будущего технического руководителя программы «Союз»-«Аполлон» с американской стороны. 33-летний руководитель полета поправил микрофон у губ, улыбнулся всему залу и сказал:

— А теперь внимание. Предстоит работка...

Расчеты показывали, что корабль выгоднее повернуть к Земле, когда он будет огибать Луну. Весь вопрос был в том, продержится ли экипаж 74 часа, которые нужны ему на обратную дорогу. Если жить на «голодном пайке», должны были продержаться. Суитжерт предложил свой план маневра возвращения. Ланни два часа обсуждал его со своими коллегами и согласился с Джоном. Оптимальные режимы работы лунной кабины (ее двигатели должны были изменить траекторию) проверялись на тренажерах. Алан Шепард и Эд Митчелл из экипажа «Аполлона-14» работали на тренажере в Хьюстоне. Независимо от них на мысе Канаверал вел проверку Дик Гордон, а два инженера дублировали астронавтов на заводе в Калифорнии, где строился «Аквариус». Тройная проверка успокаивала: «паучок», «клоп», как там его еще называли, должен был выдержать.

Джон Янг, сидящий на связи, рассказал астронавтам о планах Хьюстона, а потом спросил весело Хейса:

— Эй, Фред, а как тебе нравится вся эта тренировочка?

— Просто красота! — ответил Хейс.

Экипаж проявлял удивительное мужество и самообладание. Они летели, по существу, в мертвом, темном, холодном корабле, в сотнях тысяч километров от Земли. Пульты освещали карманными фонариками. Температура в командном модуле упала почти до нуля. По стенам сочилась сконденсировавшаяся влага. В лунной кабине втроем было тесно, и Хейс спал в «коридоре». Тяготы этого испытания иллюстрирует хотя бы тот факт, что за пять дней такого полета Ловелл, опытнейший летчик и астронавт, потерял шесть килограммов. Они устали так, что уже путали простые команды. Перед приводнением впервые в истории космических полетов Слейтон велел им принять лексидрин — возбуждающие пилюли. Они были утомлены предельно, но не падали духом, очень много работали, работали творчески, изобретательно, весело. Постоянно возникали новые проблемы: перенасыщенность атмосферы углекислотой, сложности с навигацией, невозможность точной ориентации, и всякий раз они находили решение. Искалеченный корабль жил и боролся.

— Если бы нас заставили делать такое во время подготовки к полету, — воскликнул Суитжерт, — мы бы сказали: «Вы с ума сошли!..»

Они приближались к Земле, напряжение понемногу спадало. Ловелл даже включил пленку с записью эстрадных песенок. Хейс жаловался Хьюстону, что продукты слишком уж хитро запакованы, и сам тут же добавил:

— Раз уж мы стали обращать внимание на такие мелочи, значит, положение стабилизировалось.

Уже звучали обычные «полетные» шутки.

— Ну как, — спросил Ловелл у Хьюстона, — вы продумали нашу стыковку с Землей?

— К воскресенью мы разработаем рекомендации, — отвечала Земля, и в корабле все захохотали: приводнение должно было состояться в пятницу.

Только когда отстрелили отсек обслуживания, они увидели, что произошло.

— Весь борт сорвало, — радировал Ловелл, — от взрыва все это место стало темно-бурым. Все разбито вдребезги.

Теперь они должны были расстаться со своим спасателем — лунной кабиной.

— Прощай, «Аквариус», — сказал Ловелл, — спасибо за все...

Учитывая, что сложность управления «Аполлоном-13» может привести к посадке не только в нерасчетной точке, но даже в другом океане, многие страны обратились к правительству Соединенных Штатов с предложениями своей помощи. 15 апреля Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин направил президенту США Р. Никсону телеграмму, в которой выразил тревогу за жизнь астронавтов и готовность содействовать в организации спасения экипажа «Аполлона-13». Четыре советских судна, находящихся неподалеку от возможного района приводнения космического корабля в Тихом океане, получили приказ срочно изменить курс. Ряд государств, в том числе и Советский Союз, объявили о временном прекращении радиосвязи на частотах «Аполлона-13», дабы не мешать работе американской поисково-спасательной службы.

«Несчастливый» «Аполлон» очень счастливо приводнился в «несчастливый» день — в пятницу, и, три безмерно усталых, обросших жесткой щетиной человека никак не могли скрыть улыбок, стоя на палубе вертолетоносца «Иводзима».

Президент Р. Никсон вылетел в Гонолулу, чтобы лично вручить отважному экипажу медали «Свободы» — высшую гражданскую награду США.

Подводя итоги полета «Аполлона-13», «Нью-Йорк таймс» писала: «Теперь как специалистам, так и широкой публике грубо напомнили, что полет на Луну не совершается по шаблону. Любое предложение, что он пройдет точно по плану, может оправдаться лишь при условии проявления бесконечной бдительности во время подготовки к полету и в случае удачи после запуска. Может быть, уместно то, что именно „Аполлон“ под номером 13 и преподал этот урок, за который, к счастью, не пришлось расплачиваться жизнью трех исключительно смелых людей».

А три исключительно смелых человека и не знали, что им делать: радоваться ли благополучному возвращению домой или печалиться, что так и не привезли они Земле новых камней из кратера Фра-Мауро, где замышлялась их посадка.

Джеймс Ловелл, обычно не склонный к глубокомыслию, сказал:

— Все можно сделать, если нужно. И то, что было сделано, следует считать достижением «Аполлона-13».

Командиру было уже 42 года, он понимал, что для астронавта это многовато, и, конечно, было обидно, что не удалось повидать Луну. Другой мог бы утешиться тем, что стал первым из людей, облетевшим ее дважды, но Ловелла это не утешало. После полета он стал работать заместителем директора отдела науки и прикладных исследований Центра им. Джонсона в Хьюстоне, а в 1973 году ушел из НАСА и стал президентом компании, обслуживающей Хьюстонский порт. Теперь в его подчинении был не один маленький «Аполлон», а десятки буксиров и кранов. Потом Ловелл стал президентом фирмы средств связи «Фиск телефон системе инкорпорейтед». Летом 1975 года я случайно познакомился в доме Томаса Стаффорда с женой Ловелла и спросил ее, не собирается ли Джеймс еще раз слетать в космос.

— О, вы знаете, мне кажется, после всего, что он пережил, ему не хочется еще раз испытывать судьбу, — ответила она.

Джон Суитжерт думал так же. Он решил стать крупным правительственным чиновником, поселился в Вашингтоне и работал в комиссии по науке и технике Палаты представителей конгресса США. А потом все-таки вернулся в НАСА: не отпускала его космонавтика...

Фред Хейс сразу остался в НАСА, работал над программой челночного корабля «Шаттл» и по-прежнему числился в отряде астронавтов. Летом 1977 года вместе с астронавтом Чарльзом Фуллертоном Фред испытывал «Спейс-Шаттл» в свободном полете, когда его сбрасывали с самолета «Боинг-747». А с 1979 года решил заняться большим бизнесом и стал вице-президентом одной из самых могучих авиакосмических корпораций США «Грумман корпорейшн» — как раз той, которая делала лунную кабину, спасшую ему жизнь...

Ну а дальше все было, как заведено: специальная комиссия установила, как и почему произошло короткое замыкание, которое привело к взрыву кислородного бачка, были сделаны выводы, внесены конструкторские коррективы, все новации тщательно испытаны, наконец, было объявлено, что никаких препятствий к следующему полету нет.

— На «Аполлоне-13» лежит пятно. Мы надеемся, что полет «Аполлона-14» сотрет его, — сказал командир нового космического корабля Алан Шепард.

Шепарда знала вся Америка. Через 25 дней после полета Гагарина он впервые совершил пятнадцатиминутный суборбитальный полет в капсуле «Меркурий». Единственный из ветеранов первой группы астронавтов он оставался в строю, когда начались полеты на Луну.

— Космос — для настоящих парней, и я хочу быть с ними, — говорил Алан. Он очень хотел побывать на Луне, и его не смогли остановить ни серьезная болезнь уха, ни возраст: ему исполнилось 47 лет — он был старейшим из американских астронавтов. Намекая на это последнее обстоятельство, друзья из стартовой команды подарили ему костыль.

На Луну Шепард летел вместе с Эдгаром Митчеллом, командором военно-морской авиации и доктором астронавтики. На окололунной орбите их должен был ждать майор Стюард Руса — рыжий, как огонь, летчик-испытатель, который был на 10 лет моложе своего командира.

Экипаж готовился давно и тщательно, доктору Бэрри надоели насморки, гриппы и краснухи, и он установил перед стартом жесточайший карантин. Астронавтам были запрещены встречи даже с их детьми. Когда они шли по коридорам корпуса, где проходили занятия, громкоговорители оповещали об их движении, и люди прятались от них, как от прокаженных. Они терпели все. Их ждал кратер Фра-Мауро, один из самых древних кратеров Луны, по мнению ученых, упорный Фра-Мауро, который не дался Ловеллу и Хейсу.

31 января 1970 года они стартовали с 40-минутным опозданием: помешали гроза и ливень. Все шло нормально поначалу, и неприятности начались в тот момент, когда полагается начинаться всем неприятностям, когда их не ждут. Произошла заминка при перестыковке — той самой досадной, но необходимой операции, которой нельзя было избежать. Лунная кабина не хотела стыковаться с командным модулем. Попытка следовала за попыткой, но ничего не получалось. Уже начали поговаривать, что высадку отменят и что в лучшем случае им разрешат лишь облет Луны. Астронавты были ужасно раздосадованы: все делали правильно, а не получалось. Они уже готовы были, облачившись в скафандры, выйти в открытый космос, чтобы оттуда состыковать непокорную кабину, но шестая попытка наконец увенчалась успехом.

Прилунение проходило по той же схеме, что и прежде: сначала лунную кабину вел автомат, у поверхности Шепард взял управление на себя. Несмотря на некоторую нервозность обстановки — дважды зажигался аварийный сигнал, — Шепард проявлял редкостное хладнокровие, его пульс в момент посадки не превышал 80 ударов в минуту, при норме — 72. Он работал так, будто до этого сажал на Луну ракетные корабли несколько лет подряд.

Место для посадки было выбрано очень сложное, вокруг было много камней, некоторые глыбы высотой до 6 метров. Шепард тем не менее отыскал пологий склон с наклоном примерно 8 градусов и посадил кабину в 59 метрах от теоретической расчетной точки14. По словам астронавтов, при посадке поднялось огромное облако бурной пыли. Пыли было очень много, «ноги» посадочной ступени глубоко зарылись в нее. Мелкая, как тальк, пыль покрывала все вокруг.

— Долгим был путь, но наконец мы здесь, — весело сказал Шепард, делая шаги по Луне. — У нас на базе Фра-Мауро прекрасный солнечный день...

Научная программа полета была довольно обширной и напряженной. В общей сложности им предстояло выполнить около 200 различных больших и маленьких заданий. Потом подсчитали — они не выполнили только десять.

Если предыдущие путешественники по Луне отмечали легкость своих передвижений, отказывались от отдыха и даже позволяли себе разные шуточки, то Шепард и Митчелл работали крайне напряженно и самоотверженно.

Особенно досталось им во время второй лунной вылазки, когда они должны были подняться на вершину кратера Коун. Сначала Эд Митчелл храбрился:

— Кажется, вы проиграли, ребята, — говорил он дежурным операторам в Хьюстоне. — Я думаю, что подняться на кратер будет не так уж трудно...

— Поживем — увидим, — ответил Центр управления.

Это было не так просто сделать, как казалось. Погрузив на двухколесную ручную тележку приборы и инструменты, они двинулись в путь. Местность была очень пересеченной. Нельзя было отыскать даже 10-метровую ровную площадку — повсюду ямы, кратеры и нагромождения камней. Они делали привалы, во время которых работали с приборами. Чем ближе подходили они к кратеру, тем больше становились камни. Резиновые шины тележки или зарывались в пыль, или натыкались на камни, ее часто приходилось тащить на руках. Пульс поднялся у Шепарда до 150, а у Митчелла — до 158 ударов в минуту. Система охлаждения скафандров не могла побороть жарких солнечных лучей: температура внутри достигла 27 градусов.

— Тяжело, очень тяжело, — говорил терпеливый Шепард. Хьюстон приказал сделать еще один привал. Тут они заспорили. Шепард настаивал на возвращении, Митчелл хотел идти дальше.

— Мы не можем вернуться назад, не заглянув в глубь кратера, — говорил он.

Земля приказала возвращаться. На обратном пути измученные астронавты сбились с дороги и потеряли знакомые ориентиры. В Хьюстоне тревожились: у Эда был завышен расход кислорода. Наконец путешественники выбрались на место, откуда был виден лунный модуль. Последние 400 метров они преодолевали 25 минут.

Сложные природные условия ломали график, составленный на Земле, и мешали уложиться в отмеренные сроки. Шепард назвал лунный поход «бегом против часовой стрелки». Они едва держались на ногах от усталости, когда достигли лунной кабины, а первое, что они услышали от Руса, когда встретились с ним на окололунной орбите, было:

— Вы что-то несколько похудели, ребята, с тех пор, как я видел вас последний раз...

Когда Хьюстон попросил их сфотографировать Луну, они отказались, сославшись на усталость.

Обратная дорога к Земле прошла без приключений. Жители австралийского города Окленда 9 февраля видели в небе полет огромного, ярко светящегося болида — это «Аполлон-14» возвращался домой. Вертолетоносец «Нью-Орлеан» выловил их в районе островов Самоа.

В НАСА считали, что отсутствие на Луне микроорганизмов — факт доказанный. Однако национальная Академия наук США, за которой тут было последнее слово, настаивала на карантине. Договорились, что это будет последний карантин, впрочем, Шепарду и его друзьям, живущим в герметическом фургоне, было не легче от этой договоренности.

Два слова о дальнейшей судьбе астронавтов.

Алана Шепарда всегда считали человеком везучим и оборотистым. Еще до полета на Луну он, по словам журнала «Ньюсуик», проявил большой талант по части «делания денег». Шепард занимался банковскими операциями, скупал земельные участки и акции разных компаний. После полета на Луну Шепард получил звание контр-адмирала, а в 1974 году вышел в отставку и целиком посвятил себя коммерции. Он был первым астронавтом-миллионером. В фешенебельном районе Хьюстона Ривер Оакс стоит его роскошная вилла ценой 200 тысяч долларов. В Хьюстонском центре мне советовали непременно посетить хотя бы один из восьми его магазинов хозяйственных товаров. Когда о нем говорят, улавливаешь наряду с уважением (раз человек умеет «делать деньги», он заслуживает уважения) и какую-то легкую иронию. Маленький городок, где он родился, переименовали в его честь. Но сделали это не так лобово, как у нас — древний Гжатск вдруг стал Гагарином. Городок называется Спейстауном — космическим городком. К чести Шепарда, президент фирмы «Уиндуорд» вел себя довольно скромно, считая, что печать и телевидение должны рассказывать о конкретных достижениях космонавтики, а не о тех, кто побывал на Луне.

— Мы не герои, — говорил Шепард. — Просто мы люди, которым посчастливилось проехаться до Луны и обратно за казенный счет...

Алан Шепард умер в 1998 году в возрасте 75 лет. Совсем по-другому сложилась судьба Эдгара Митчелла. Он ушел сначала из НАСА, потом из дома, снова женился, отпустил бороду и усы и резко изменил весь образ жизни. В калифорнийском городе Пало-Альто Эд основал Институт психических наук, где он занимается вопросами парапсихологии, телепатии и т.п. Он считает, что человечество будет счастливо только тогда, когда научится понимать скрытую сейчас от людей механику психических процессов. Работает много: читает лекции, пишет статьи, встречается с учеными. Все это не помешало Митчеллу возглавить собственную фирму «Эдгар Д.Митчелл энд ассошиэйтс» во Флориде.

Стюард Руса остался в космонавтике. Он был дублером пилотов командных модулей двух последних «лунных» «Аполлонов». В 1976 году он вышел в отставку, хотя ему было только 43 года, и уехал жить в Грецию. Одновременно Стюард — вице-президент компании «Интернэшнл афферс».

Заканчивая рассказ об этой экспедиции, хочу остановиться на одной детали, подмеченной многими наблюдателями. Начиная с «Аполлона-11», происходит резкий спад всякого общественного интереса к лунной космической программе. Даже во время посадки Конрада и Бина, которая проходила ночью, почти никто не включал телевизоры, а когда людей спрашивали, почему они были столь равнодушны, отвечали так:

— Я это уже видел...

— Я знаю все, что должно быть, вряд ли будут неожиданности.

Более того, многие американцы присылали на телевидение протесты, осуждая отмену запланированных передач, вместо которых шла прямая трансляция с «Аполлона-12».

То же было и дальше. Если старт «Аполлона-11» освещали 3497 журналистов, «Аполлон-12» — 2226, то на старт следующего, тринадцатого «Аполлона» приехали лишь 1518 репортеров. Площадки для именитых гостей и должностных лиц были не заполнены. Вместо миллиона туристов в июле 1969 года в апреле 1970-го едва ли можно было насчитать 100 тысяч. «Нью-Йорк таймс» признала, что интерес к старту «оказался минимальным». Корреспондент агентства «Франс Пресс» перечисляет три причины упадка общественного интереса:

1. Полеты стали обычным делом.

2. Очень немногих интересуют их научные аспекты.

3. Многие считают, что это напрасная трата денег, которые можно было бы использовать на что-то другое.

Потеря общественного интереса не просто огорчала американских астронавтов, она сокращала их доходы. Я уже говорил, что контракты с издателями газет и журналов давали им иногда больше, чем платило НАСА. Джон Гленн — первый американец, совершивший орбитальный полет вокруг Земли, получил в 1960 году от НАСА 15 тысяч долларов, а от издателей — 17 тысяч. В общей сложности все американские астронавты с 1959 по 1972 год получили только от трех издателей около 5 миллионов долларов. Теперь времена менялись. «Юнайтед Стейтс энд Уорлд рипорт» свидетельствовал: «Ослабление интереса общественности означало для американских астронавтов потерю когда-то очень прибыльного источника доходов — исключительных контрактов с издателями на рассказы о личных впечатлениях».

Катастрофа «Аполлона-13» повысила интерес к этому полету, но в нем появились какие-то «спортивные» ноты: «долетят — не долетят». Интерес был совсем не тот, о котором мечтал Кеннеди, когда говорил об общенациональной задаче.

Установили, что прогулки Шепарда и Митчелла по Луне смотрело лишь 45 процентов зрителей, интересовавшихся полетом «Аполлона-11». Эти полеты превращались для обывателя в дорогостоящее шоу, которое приятно щекотало нервы, поскольку на экране были не декорации, а подлинные лунные скалы.

Представление об этих передачах, как о шоу, усиливалось и самой манерой демонстрации. Газеты писали по этому поводу: «Весь этот сверхъестественный показ можно назвать одним из величайших достижений телевидения, которое омрачала лишь тенденция некоторых дикторов вторгаться со своими навязчивыми комментариями и то, что некоторые телестанции то и дело прерывали передачи многочисленными рекламными вставками, как будто бы это был какой-то старый фильм из тех, что показывают поздним вечером».

Давно став «крупным бизнесом» в сфере промышленности и экономики, программа «Аполлон» от полета к полету все больше и больше становилась «крупным бизнесом» и в системе духовной жизни американцев. Когда стало ясно, что финансовые затруднения не позволят выполнить лунную программу целиком и, очевидно, придется поставить точку на «Аполлоне-17», моментально нашлись люди, которые объявили о продолжении этих путешествий на коммерческой основе. Я не говорю о мошенниках, которые задолго до этого организовали в разных странах мира дутые акционерные общества по продаже участков на Луне. Эти наследники «Рогов и копыт» Остапа Бендера рассчитывали лишь на отдельных простаков. Теперь речь шла уже о солидном предприятии, возглавляемом солидными фирмами. Крупнейшие авиакомпании США «Пан-Америкэн» и «Транс Уорд эйрлайнз» открыли прием заказов на лунные путешествия. Была даже подсчитана стоимость билета «Земля — Луна». Исходя из авиатаксы — 6 центов за милю — получилось, что путешествие «туда» обойдется в 14 тысяч долларов. Обратную дорогу пока в расчет не принимали.

В Хьюстоне некая энергичная дама — Барбара Маркс-Хаббард, дочь крупного фабриканта игрушек, организовала так называемый «Комитет будущего», в задачу которого входила организация на частные средства коммерческой экспедиции на Луну с последующей распродажей лунных камешков.

«Аполлон» — первооткрыватель, духовный наследник Христофора Колумба, идейный продолжатель загорелых и обветренных пионеров дальнего Запада — ведь так было задумано авторами программы, — на глазах превращался в коммерсанта.

Глава VIII

Верхом на «лунном скитальце»

Надо отметить, что с технической точки зрения космические корабли лунной серии не были простым повторением друг друга. Несмотря на затруднения с ассигнованиями, НАСА всякий раз изыскивало средства для усовершенствования и модернизаций, которые на инженерном языке называются «доводкой машины». В каждом следующем корабле старались учесть замечания предыдущих экипажей. Иногда дело касалось пустяков. Телеоператор в Хьюстоне, например, с трудом мог отличать Армстронга от Олдрина — ведь лица закрывал зеркальный светофильтр, а многослойные доспехи скрадывали характерные особенности фигуры. Поэтому Шепард имел на рукаве яркие красные полосы, которые сразу отличали его от Митчелла. Алан Бин жаловался на сухость во рту во время лунной прогулки и просил предусмотреть в будущем возможность пить в скафандре. Это было сделано уже в «Аполлоне-12». Маленький бачок с 225 граммами воды был смонтирован внутри шлема. Чтобы напиться, астронавту надо было лишь повернуть голову и взять в рот мундштук. Изучались и чаще всего принимались предложения астронавтов по усовершенствованию различных систем корабля и оборудования, с которым им приходилось работать на Луне.

Пожалуй, наибольшим переделкам подвергся «Аполлон-15». Командный модуль этого корабля был существенно модифицирован, ресурс полета повышен до 16 суток. Это привело к его утяжелению на 900 килограммов. Теперь командный модуль весил уже 30 тонн. Одновременно была усовершенствована лунная кабина. Время ее возможного пребывания на Луне измерялось теперь 72 часами, то есть увеличилось вдвое. Вес кабины дошел до 16,3 тонны.

Эта кабина позволила астронавтам взять на Луну различных грузов на 180 килограммов больше.

Для снижения вероятности пожара кислородная атмосфера внутри корабля разбавлялась азотом, и лишь после выхода на орбиту астронавты дышали чистым кислородом.

Были доработаны скафандры. Конструкторы старались придать им большую гибкость, дать свободу шее, плечевому поясу, суставам рук и ног. Одновременно старались где только возможно сэкономить на весе космических костюмов. Скафандр пилота командного модуля весил 16 килограммов. Лунный скафандр со всеми его системами терморегулирования, жизнеобеспечения, связи, с основным и аварийным запасом кислорода невозможно назвать «костюмом», «одеждой». Да и цена во много раз превышала стоимость самых роскошных туалетов: первый, самый «простенький», скафандр Ширры стоил около 100 тысяч долларов, а усовершенствованный лунный — что-то около 300 тысяч. Это был не костюм, а 93-килограммовая машина, внутри которой находился человек. Основной вес — 64 килограмма — приходился на ранцевую систему, позволявшую теперь продлить лунные прогулки до 7 часов. Помощник директора НАСА по пилотируемым полетам Джордж Мюллер называл этот скафандр «самым миниатюрным в мире пилотируемым космическим кораблем». Если в одном скафандре вдруг отказывала система охлаждения, его можно было подключить к другому, исправному скафандру.

В 1973 году в Хьюстонском центре пилотируемых полетов мы посетили лабораторию, где разрабатывались системы жизнеобеспечения лунных скафандров. Нашим гидом любезно согласился быть руководитель этих работ мистер Смайли. Он показывал нам альбом, страницы которого представляли собой последовательные слои лунного скафандра: противопожарный тефлон, стекловолокно, кептон — материал на металлической основе, нейлон, поддерживающий форму скафандра, прочные ткани, препятствующие его разрыву за счет внутреннего избыточного давления, и т.п.

Долго искали в Хьюстоне наиболее эффективное покрытие для прозрачного забрала лунного шлема. Слепящие лучи солнца требовали сильного светофильтра, но светофильтры неизбежно искажали цвета, а следовательно, описания лунных ландшафтов, сделанные астронавтами, тоже были искажены. После долгих поисков удалось найти материал, который легко напылялся на прозрачный пластик и не искажал цветов. Им оказалось... чистое золото! В лаборатории острили, что теперь только золото оправдало звание металла благородного.

Постоянно шли поиски наилучшего материала для изогнутого прозрачного окошка в шлеме перед лицом астронавта, пока наконец был подобран пластик, необычайно хорошо сопротивляющийся удару. По наущению мистера Смайли и при полном веселье собравшихся вокруг я безуспешно пытался разбить молотком пластину из этого пластика. Право на использование нового материала у НАСА потом купили фирмы, изготовляющие детские игрушки.

Но самым главным отличием от всех предыдущих полетов был «лунный скиталец», так прозвали журналисты маленький электрический двухместный вездеход, который позволял значительно увеличить район исследований.

Говорили об этом аппарате очень давно. Летом 1967 года НАСА собрало в университете города Санта-Крус несколько ведущих ученых, изучавших Луну, которых попросили высказать свое мнение о наиболее эффективном транспортном средстве для передвижения по Луне. Мнения специалистов разделились. Одни рекомендовали маленький одноместный ракетоплан, другие — электромобиль. Прикидочные расчеты показывали, что ракетоплан весом около 200 килограммов сделать проще и стоить он будет дешевле. Компания «Белл Аэросистемс» даже сконструировала один такой ракетопланчик, и в феврале 1968 года он проходил испытания в исследовательском центре НАСА Ленгли. Одновременно фирмы «Боинг» и «Бендикс» работали над электровездеходом. Его испытания показали надежность этой машины, и ее начали дорабатывать.

Американские инженеры должны были преодолеть определенный психологический барьер, который в свое время стоял и перед их советскими коллегами, создателями «Луноходов». С одной стороны, аппарат должен был быть абсолютно надежен, с другой — уменьшенная в шесть раз сила тяжести на Луне позволяла пересмотреть привычные земные нормы прочности и получить значительный выигрыш в весе аппарата. К моменту старта «Аполлона-15» такой вездеход был наконец построен. В штате Монтана, в горном ущелье, напоминавшем по рельефу Луну, «скиталец» успешно прошел все испытания15. Четырехколесный электромобиль, который вместе с экипажем весил 690 килограммов, был оборудован двумя антеннами и приемно-передающей аппаратурой для прямой связи с Землей, теле-, кино— и фотокамерами, электробуром, контейнерами для инструментов и образцов лунных пород.

Все эти усовершенствования и дополнения стоили довольно дорого, и «Аполлон-15» вошел в историю американской космонавтики как самый дорогой полет: он обошелся в 445 миллионов долларов16.

Старт этого космического корабля состоялся 26 июля 1971 года, и без всяких отклонений от программы через три дня экипаж достиг окрестностей Луны. Командиром этого экипажа был уже известный нам Дэвид Скотт — один из пяти17 астронавтов, дважды стартовавших на «Аполлонах». Вместе с ним летели два новичка: пилот командного модуля майор Альфред Уорден и пилот лунной кабины подполковник ВВС Джеймс Ирвин. Биографии обоих новичков были похожи и в какой-то мере стандартны для американских астронавтов. Оба окончили Мичиганский университет, оба получили звание магистра наук по аэронавтике и приборостроению, оба были летчиками-испытателями, наконец, оба были приняты в отряд астронавтов во время пятого набора в апреле 1966 года. Уордену было 39 лет, он имел двух детей и был в разводе, Ирвину — 41 год, у него было четверо детей, и он был женат — вот, пожалуй, главные различия в их анкетах.

Скотт и Ирвин должны были посадить «Фалкон» — так они окрестили лунную кабину — в районе Моря Дождей, которое, как предполагали геологи, образовалось от удара огромного метеорита.

Здесь надеялись обнаружить наиболее древние лунные породы. Дэвид Скотт, тренировавшийся очень много, был известен в отряде астронавтов как большой мастер пилотирования лунной кабины. Инструкторы шутили, что он может посадить ее так плавно, что не сработают даже щупы-контакты на «ногах» «паучка». И действительно, он сел мастерски, предварительно отыскав в скалах «хорошее местечко». Вертикальная скорость спуска не превышала 40 сантиметров в секунду.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16