Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тайная власть, Незримая сила

ModernLib.Net / Горбовский Александр / Тайная власть, Незримая сила - Чтение (стр. 10)
Автор: Горбовский Александр
Жанр:

 

 


      Прислуга и челядь затаились по своим клетушкам и, казалось, вымерли. Во дворце начинался повальный допрос и дознание.
      В то утро, гласит запись, сделанная по этому поводу в Тайной канцелярии, "ее императорское величество изволили отдать графу Александру Ивановичу Шувалову найденный в опочивальне ее величества корешок в бумажке и приказали допросить камер-медхен Татьяну Ивановну и комнатных девок Авдотью и Катерину - не они ли подложили корешок и не видали ли корешка, когда убирали, наконец, не имеют ли оне какого сомнения в подложении кем-нибудь этого корешка?"
      Дальнейший ход этого дела неизвестен. Исследователь, лет сто назад занимавшийся им, вынужден был констатировать, что бумаги, относящиеся к делу, настолько сгнили и слиплись, что разобрать что-либо нет возможности.
      Лучше сохранились многие из других подобных же дел. Так, в одном речь идет о случае, когда придворные мастерицы, поссорившись между собою, обвинили одна другую в том, что та, мол, сыпала тайно пепел в след, оставленный государыней.
      Тут же устроен был беспощадный розыск, как и положено, с дыбой и с пытками, дабы выяснить, кто научил ее этому и с какой целью. Особое подозрение вызвало то, что муж мастерицы оказался литвин (литовец): не делалось ли то по приказу литовского короля? И хотя выяснилось, что мастерица сыпала пепел в след только чтобы государыня любила ее, мастерицу ту и еще трех старух-ворожей с семьями отправили в ссылку. Прочих же, даже тех, кто донесли, обличали и обвиняли ее, впредь ведено было во дворец не пускать вовсе. Никогда! Уже само то, что они оказались осведомлены, что на высоких особ можно навести порчу, делало их опасными.
      Ни знатность, ни богатство, ни влиятельность рода не служили защитой, если только тень подозрения такого рода падала на человека. Князь Михаил Иванович Воротынский только по доносу его же холопа, обвинившего своего господина в чародействе и злых умыслах на царя, подвергнут был жестокой пытке. Сосланный в заточение князь скончался в дороге после перенесенных мук.
      Столь же жестока оказалась участь, постигшая боярина Артемона Морозова, тоже ставшего жертвой своей челяди. Лекарь его и "карла Захарка" донесли, что господин их, запершись читал "черную книгу". И хотя никакого дурного умысла замечено в том не было, за само чтение "черной книги" Морозов отправлен был в ссылку, лишен боярского звания, а имение его отобрано было в казну.
      Сколь бы драматичны ни были сами по себе эти эпизоды русской истории, в нашем повествовании они присутствуют лишь в той связи, что дают почувствовать, дают понять, сколь значительное место занимали колдовская практика и порча в тогдашней реальности. Это тот случай, когда о предмете возможно судить по реакции на него. Причем это была реакция не людей невежественных и неграмотных, а лиц, для своего времени весьма просвещенных, тех, в чьих руках находились судьбы государства и нации. За опасениями их и страхом стоял безусловно определенный опыт и знание о результатах такого рода колдовских действий и порчи. Мы видели, что реальность таких воздействий не отрицают, а пытаются понять исследователи и ученые наших дней.
      Одной из мер, должных оградить первых людей государства от порчи и волшебства, считалась клятва на верность, которую полагалось давать при вступлении царя на престол. По такой крестоцеловальной записи дававшие клятву обещали царю, царице и их детям "никакого лиха не учинити, и зелья лихого и коренья не давати, и не испортити, да и людей своих с ведовством, да со всяким лихим зельем и кореньем не посылати, и ведунов и ведуний не добывати на государево лихо, и их государей на следу всяким ведовским мечтаниям не испортити, ни ведовством по ветру никакого лиха не посылати и следу не вынимати."
      Эстафета страха Все сказанное ранее об авторитарных системах, где безопасность вождя, предводителя, императора понималась как безопасность государства и самого народа, в полной - а вернее, в превосходной степени приложимо к последнему периоду истории нашей страны, периоду осененному знаком серпа и молота. Отличие от прошлого заключалось не столько в возросшей беспощадности (ни Розыскной приказ, ни Тайная канцелярия особой снисходительностью не отличались), сколько в небывалой прежде секретности дел, связанных с тем предметом, о котором говорим мы здесь. Да и могло ли быть иначе? Могли ли вожди-материалисты, вожди марксистов-ленинцев признаться в своем тайном страхе перед неведомой силой, исходившей от людей по сути своей политически безграмотных, не понимавших законов классовой борьбы и тем самым пребывавших даже за гранью той реальности, в которой находились они сами.
      Эту-то двоемысленноств, столь свойственную советской системе вообще, и призвана была скрывать та повышенная секретность, о которой говорю я. Именно в обстановке такой секретности и внезапности была проведена в стране операция по практически поголовному истреблению шаманов. Как представляется из того, что известно мне, задолго до того, как такое решение было принято в масштабе всей страны, особую тревогу по поводу шаманов проявляли партийные вожди национальных окраин. Ни милиция, ни ЧК и ни личная охрана не могли оградить их и их близких от бубна шамана, не могли защитить от проклятия и болезни, насланной им.
      Поводов же к тому, чтобы заслужить все это, по мере того, как шло советское строительство, становилось все больше. Не потому ли по мере того, как на национальных окраинах усиливалась и обострялась война партийного аппарата со своим народом, одновременно и даже обгоняя этот процесс, усиливались и обострялись репрессии властей против шаманов? Окончательный удар был нанесен в год Большого Террора, когда шаманы были арестованы повсеместно от Белого моря до Тихого океана и следы их затерялись за колючей, проволокой ГУЛАГа.
      Для народа же, восторженного по своей доверчивости в адрес властей, акция эта преподнесена была, как защита его же, народа, от религии и всякого суеверия.
      Нетрудно понять, если бы дело обстояло именно так, если бы акция эта была чисто идеологической, служители официальных религий подверглись бы ударам, никак не меньшим. Однако, этого, как известно, не было. Каким бы репрессиям, вместе с остальным народом ни подвергались священники, муллы или раввины, вопрос о поголовном их истреблении не стоял. А именно такая попытка предпринята была в отношении шаманов.
      Ничем, кроме страха перед шаманами и сверхъестественными их способностями, нельзя объяснить столь беспощадные и крайние меры властей. Страх перед шаманами и, как защитная мера, попытки истребить их, не новы. Сибирская и южно-сибирская зоны, где бытует шаманство, оказались в сфере двух великих держав - России и Китая. Несмотря на все различие между ними, и та и другая администрация вели постоянную борьбу с шаманством, вплоть до сожжения самих шаманов. Позднее, правда, наместники центральной власти от сожжения шаманов перешли к сожжению только орудий их колдовства - бубна, костюма и прочих атрибутов колдовства.
      В сталинские времена колдунов просто арестовывали и уничтожали.
      Любителей-самоучек, собиравших литературу по оккультизму, пытавшихся, возможно, даже делать что-то в меру своих сил, арестовывали также, едва о них становилось более или менее известно. Надо думать, существовали какие-то инструкции и тайные циркуляры, предписывавшие постоянно выявлять таких людей и изымать их. Такое, во всяком случае, складывается впечатление из известных мне рассказов. Официальное же обвинение в отношении этих людей, как и в отношении шаманов, было чисто идеологическим: распространение суеверий и мистики в противовес "единственно истинной" материалистической марксистской идеологии. За всем этим, как и в прежние времена, был страх носителей власти перед тем, что жертвами гибельного, вредоносного воздействия этих людей могут оказаться они сами.
      О мере этого страха свидетельствует эпизод, который рассказывал А. Л.
      Чижевский*, невольным участником, а вернее жертвой которого едва не стал он сам.
      Послереволюционный Петроград. Первые годы новой власти, от которой никто и, наверное, сами носители власти не знали, что ждать. В те начальные дни самые святые надежды и самое темное отчаяние соседствовали в душах многих. Надвигалась холодная и голодная зима. Вечерами улицы погружались во мрак. Трамваи почти не ходили. Последнее обстоятельство и сыграло решающую роль в судьбе Чижевского.
      Точнее - спасло его.
      Накануне знакомый из философского кружка, где иногда бывал и он, пригласил Чижевского на очень важную, как обещал он, встречу с людьми, у которых есть ответы на вопросы, которые мучат сейчас многих. Такая или почти такая, но во всяком случае достаточно туманная форма, в которую было облачено приглашение, была данью приближашимся временам, когда осмотрительность и осторожность становились условием выживания. Адрес, записанный на клочке бумаги, являл название переулка где-то на окраине города. Эта удаленность, а может смутное чувство недолжности самого своего присутствия там, нежелания отправляться туда, чувство, которое упрощенно принято называть предчувствием, внушили ему было мысль проигнорировать приглашение вообще. Тем более, что он и не обещал определенно быть там. Когда уже вечером это необъяснимое нежелание ослабло и внезапно вдруг остановило его, он все-таки заторопился на встречу, жалея лишь, что опоздает. Ко всему еще долго не было трамвая. Обычно даже в те времена ему не приходилось ждать так долго, как в тот вечер.
      Когда, наконец, он сошел на остановке и стал приближаться к переулку, указанному на листке, навстречу ему стали попадаться встревоженные кучки. Все смотрели в одну сторону, туда, куда он шел. Сначала обрывки слов и разговоров, которые доносились до него, никак не соединялись в его сознании с местом, куда направлялся он.
      - Сразу окружили и все! Чекисты...
      - Чекисты. Десять машин...
      - Я как услышала, что стреляют...
      - Никто не ушел...
      Небольшой особняк, стоявший несколько на отшибе и открывшийся ему за поворотом, был весь залит ослепительным и непривычным в те годы электрическим светом. Не менее, чем с десяток легковых автомашин, обступивших дом, заливали его ярким светом включенных фар. В их свете видны были какие-то фигуры, сновавшие с носилками из распахнутых дверей особняка к стоявшему поодаль в тени фургону.
      Не останавливаясь и не замедляя шага, чтобы не обратить на себя внимание, он продолжил путь и, обойдя оцепление, постарался затеряться среди глухих окрестных улиц.
      Через пару дней он знал уже, что произошло в доме, где он счастливо опоздал появиться в назначенный час. В тот вечер там договорились о встрече самые сильные оккультисты, экстрасенсы и чернокнижники Петербурга. То действо, которое они намерены были произвести там,хорошо известно адептам тайных наук. Это то, что исследователи называют инволютивной магией. Прием этот един у русских колдунов, колдунов Африки, сибирских шаманов или жрецов вуду. Для этого берется изображение конкретного человека, при помощи неких действий оно как бы идентифицируется с оригиналом, после чего все, что проделывается с изображением, должно отразиться на самом человеке.
      Кто-то успел донести о цели собрания в ЧК. Дом был бесшумно окружен. За мгновение перед тем, как с револьверами в руках одновременно ворваться туда через окна и двери, чекисты успели увидеть в небольшом зале человек двадцать, перед которыми стояли портреты вождей революции - Ленина, Троцкого и других, с которыми они проделывали непонятные манипуляции. Интересоваться, что именно делали они, у чекистов не было ни времени, ни нужды. Те, кто послали их, наверное, знали это лучше. Они же просто выполняли приказ: не задавая вопросов, не спрашивая имен, они открыли стрельбу, Все, кто оказался в зале, были убиты на месте.
      Те, кто отдал команду, пренебрегли даже традиционным арестом и допросом, предшествующими расстрелу. Столь велик был страх.
      У атеистических вождей, которые сами устранились от защиты хотя бы церкви, не оставалось ничего другого, кроме террора, что могло бы оградить их от вредоносных воздействий чернокнижников и колдунов. Любая система пропусков, самый беспощадный контроль бессильны были защитить их от гибельных флюидов и незримых сил. И они понимали это. Единственная защита, это - пуля каждому шаману, колдуну или оккультисту, каждому, кто мог считаться хотя бы потенциально опас-ным. И они всякий раз, не колеблясь, пускали это испытанное средство в ход.
      З. СНИМАЮЩИЕ ЗАКЛЯТЬЕ Удар возвращается к тому, кто его послал Систематическое и беспощадное истребление тех, кто проявлял какой-то интерес к оккультной практике, привело к тому, что число таких людей в годы репрессий, судя по всему, действительно значительно сократилось. Хотя нельзя сказать, чтобы случаи, когда они проявляли себя, прекратились вовсе. Пример такого вредоносного воздействия в сороковые годы отмечен был ленинградским исследователем Л. Л.
      Васильевым в городе Елабуге: "Местные жительницы, ученицы фабрично-заводского училища П. (20 лет) и 3. (16 лет), одна за другой получили "подметные письма", в которых каракулями было написано, что за то-то и то-то в такой-то день и час они будут наказаны болезнью - корчами, потерей голоса и речи, глухотой, болями в голове и руках... В указанные сроки все это в полной мере исполнилось. У П.
      внушенные письмом болезненные симптомы продолжались три недели, у 3. несколько суток. Обе девушки рассказывали потом, что во сне им являлась некая старуха, которая якобы и навела на них "порчу". К больным вызывалась фельдшерица из местной поликлиники, а "подметные письма" были переданы в народный суд, допросивший свидетелей".
      Старуха, образ которой уловило во сне ночное сознание обеих жерт важная деталь. Дело в том, что для исцеления, освобождений от порчи, которая наслана, иногда необходимо бывает знать, кто был источником зла. В этом случае усилия целителя направлены на жертву лишь в той мере, в которой через нее, через жертву, он может обнаружить и вырвать сам корень несчастья, т. е. настичь того, кто наслал его.
      Именно так поступает в подобных случаях, например, Светлана Чернецкая. Глядя на человека, она мысленно вызывает у себя образ того, кто наслал болезнь, если такое имело место. По описанию внешности, которое дает она, жертва нередко может узнать в этом образе конкретного человека. Правда, обычно, чтобы не дать повода к ожесточению она предпочитает не делать этого. Вместо этого, построив перед собой такой фантомный образ того, кто наслал болезнь, Чернецкая мысленно окружает его языками пламени и "держит в огне", пока не увидит, как фантом сгорает, гибнет и исчезает в нем. После этого, по ее словам, насланный недуг исчезает. Человек становится здоров.
      Я говорил уже, что каждому, кто наделен паранормальными способностями, реальность, в которой пребывает он, предстает во многом по-разному. Каждый из них живет как бы в своей Вселенной. По-другому воспринимает насланную болезнь и порчу А. В. Мартынов - как некий энергетический жгут, идущий от жертвы к тому, кто вредит ей. То, как снимает он это зло, исходит именно из этого видения.
      - Я много работал на море, - говорит он, - и знаю, что такое рвущийся трос. С какой силой он может ударить. Когда обрубается энергетический жгут, он с силой бьет по тому, кто это сделал. Как-то ко мне обратилась семья военнослужащего по поводу их мальчика. Они снимали комнату у учительницы, завуча той школы, где он учился. Когда я занимался им, я обнаружил, что к нему подключен такой жгут. Я его обрубил. Через несколько дней родители рассказывают мне, что завуч, их квартирная хозяйка, была в школе, стояла на столе, устраивая какое-то предпраздничное украшение на елке, как вдруг какая-то сила сбросила ее на пол.
      Она довольно сильно расшиблась. Я поинтересовался, в какое время это произошло.
      Оказалось именно тогда, когда я обрубил этот жгут. Другой случай. Мальчик тоже сильно болел, к его чакре был подсоединен такой жгут. Поскольку его состояние выражалось в разных недомоганиях, родители водили его к психотерапевту. Когда уже после моего воздействия его привели туда в очередной раз, врач оказался весь в бинтах: упал на лестнице. И снова произошло это в тот самый день и час, когда я обрубил жгут.
      То, что Мартынов видит, как "энергетический жгут", В. И. Балашов и некоторые другие экстрасенсы воспринимают, как "луч". По сути это близкие, почти идентичные образы, описывающие некий направленный поток. туннель, связь. Такой же жгут или луч присутствовал и случае наведения или порчи, которым занимался В.
      И. Балашов.
      В сентябре 1989 года к Балашову обратились представители космического ведомства.
      Едва был запущен спутник с космонавтами А. С. Викторенко и А. А. Серебровым, как с ними стало происходить нечто непонятное. До старта оба были совершенно здоровы, не было ничего, что могло бы вызывать у врачей малейшую тревогу или беспокойство. Но буквально через сутки после выхода на орбиту и тот и другой стали жаловаться на различные недомогания, причем симптомы рисовали сбивчивую, совершенно непонятную картину. Запуск такого аппарата обходится в миллионы рублей. Если прервать полет, а вопрос стоял именно так, эти миллионы и работа многих сотен людей - все это должно было пойти прахом. "На них "наводят! " - такое предположение высказали те, кто обратились к Балашову. Предположение, казалось бы, весьма нехарактерное для представителей официальных структур.
      - Меня спросили - "Откуда идет наводка? Из Москвы?" - рассказывает Балашов. - Я "посмотрел". "Нет, - говорю, - посыл идет, но не из Москвы". Собеседники мои ожидали, видно, что я назову Москву и даже точный московский адрес мне подсказали, откуда, по их данным, можно было бы ожидать этого. Я повторяю: "Нет, не оттуда." Чувствую, откуда-то с Востока, из Сибири. Потом четче пошло. Байкал.
      Нет, скорее, Иркутск. Сигнал идет откуда-то неподалеку от Иркутска. Безлюдное место. Вроде, метеостанция. Нет, не метеостанция. Другая. Сейсмическая? Да.
      Сейсмическая. На этой станции или рядом с ней два человека. Один восточного типа, с бородой. . Другой блондинистый, русый, моложе его. Его подручный. Оба "луча" к космическому кораблю идут от них. От первого более сильный.
      Космический корабль заключен был как бы в "энергетическую капсулу". Мотивы, зачем делалось это? Исключительно из злодейства.
      Коль скоро сознание наше оказалось способно принять сам факт такого воздействия, остается вместить и другое, то, что представляется еще более невероятным - что кто-то способен творить такое "исключительно из злодейства". Когда к ситуации подключено было еще несколько эктрасенсов, то, что открылось им независимо друг от друга, повторило картину, которую описал Балашов. Воздействие, наводка этих двоих были сняты. Полет отменять не пришлось, он был продолжен и завершился благополучно.
      Встреча, которой предпочтительно избежать Действительно ли, когда удается оборвать такой энергетический жгут, тот, кто посылает его, претерпевает нечто вроде удара? Что конкретно может испытывать он при этом, зависит, очевидно, от того, каким образом и кто разрывает такой жгут.
      Во всяком случае, различные свидетельства говорят, что такой обрыв не проходит для него ни безразлично, ни безболезнено.
      У живущей в Вильнюсе молодой женщины внезапно обнаружились симптомы недуга, связанного с заболеванием позвоночника. Заболевание ее быстро прогрессировало, и вскоре она не могла уже даже ходить. Врачи, обследовавшие ее, были единогласны - нужна операция, помочь может только она.
      Женщина была православная, и от кого-то из прихожан своего храма она еще раньше слышала о святом источнике под Смоленском, дарующим исцеление. Правда, никто не знает, чему более обязан источник своей славе - самой ли воде или священнику, состоящему при нем. Во всяком случае, к источнику этому уже много лет съезжается такое множество больных со всех концов страны, что даже дальние поезда стали делать остановку на крохотном полустанке, что расположен рядом.
      Поскольку сама больная передвигаться уже не могла, туда отправилась ее подруга.
      Когда приблизившись к источнику, она наполнила бутыль, священник остановил ее:
      - Я вижу, ты для кого-то другого, не ради себя приехала. Скажи мне имя и время рождения того, о ком ты хлопочешь.
      Та назвала то и другое. Священник взял бутылку и стал смотреть на воду. Потом сказал:
      - Поезжай к ней. С молитвой побрызгай святой водой по четырем углам. Если после этого заснет она и увидит сон, что по полю идет, тогда пусть не делает операцию.
      Не нужно будет. Выздоровеет. Но, если, когда проснется она, кто-нибудь за солью придет, не давайте.
      Такое странное напутствие услышала она от священника. То, что последовало, оказалось не менее странным. Вернувшись в Вильнюс, с утра побрызгала она, как было сказано, святой водой в комнате, где лежала больная. Об остальном же, что сказал священник, ничего не стала говорить ей. Через час, примерно, больная вдруг заснула. Недолго спала, а проснувшись, радостно говорит:
      - Какой сон мне хороший снился! Будто иду я по лугу и цветы собираю. Ромашки. И такая счастливая! Я и сейчас еще чувствую это счастье.
      Только сказала, звонок в дверь. Соседка пришла, просит дать ей соли, кончилась у нее. Подруга помнила, что сказал священник:
      - Нет соли!
      Больная же, не зная о предупреждении, стала возражать ей:
      - На кухне соль. Целая пачка. Дай человеку.
      - Нет соли! - И подруга захлопнула дверь. Операцию делать ей не пришлось. Через какое-то вречя она уже ходила совершенно свободно. А год спустя ышла замуж и вскоре родила ребенка.
      Приход соседки не случаен. То, что по снятии заговора или порчи, тот, кто навел их, будет всеми силами старься вступить в общение со своей жертвой, подтверждают и другие случаи. Злодей либо заявится внезапно в дом, либо будет стараться как бы случайно встретиться со своей жертвой на улице. Как утверждают те, кто снимают наговоры и порчу, следует любым образом избеть таких контактов.
      Деталь, которую упомянул я выше - то, что священник прежде чем сказать что-то стал смотреть на воду, обы увидеть там нечто, напоминает практику других экстрасенсов-целителей таких непростых недугов. Петр Дементьевич Утвенко, о котором я уже говорил, с такой же целью пользуется платком и стаканом.
      - Что вы видите там? - Спросил один из пациентов.
      - Вижу больного белым фоном и, как на фотобумаге в проявителе, проступают темные пятна болячек.
      Что еще, кроме того, о чем он говорит, видит Утвенко, об этом он предпочитает не сообщать. Многократно обвиняемый и оскорбляемый прессой в прошлом, чудом избежавший тюрьмы за "незаконное врачевание", он и сейчас старается не давать повода обвинить его в тайных знаниях и мистицизме. Только когда оказывается необходимо сказать что-то, выходящее за пределы традиционных отношений лекаря и пациента, он делает это. И лишь по этим отдельным упоминаниям можно догадаться, насколько больше "видит" и знает он, чем говорит обычно.
      Щепочки и "венки"
      Милая девушка Нина Р. работает в редакции московской газеты, официальном печатном органе ЦК КПСС. С некоторых пор стала она жаловаться на общее недомогание и таять буквально не по дням, а по часам. Врачи, как обычно бывает в таких ситуациях, помочь ничем не могли. Услышав как-то об Утвенко, Нина тут же собралась в путь. Единственные вопросы, которые задал он, увидев ее, были те же, что задавал священник в подобной ситуации - имя и когда родилась. После чего, посмотрев в стакан, он сказал:
      - У тебя отец умер недавно. От туберкулеза. Порча на всех вас наведена. Найди дома подушку, зашитую по краю черными нитками. Распори. Увидишь среди пуха "венок". Сожги его.
      Одна из подушек, среди бывших в доме, действительно оказалась зашита по краю черными нитками. Еще не веря, что такое возможно, Нина осторожно распорола ее.
      Она перебрала уже почти все, когда в последней кучке увидела "венок" свитые кольцом пух и мелкие перья, перевязанные, чтобы сохранить форму кольца или "венка", ниткой. Вечером она сожгла на пустыре "венок", а заодно и всю подушку и с тех пор стала здорова, как была когда-то.
      Как говорил я, чтобы наслать, навести напасть, колдун нередко старается завладеть каким-то предметом, принадлежащим его будущей жертве. Через него он выходит как бы на связь с тем, кому вознамерился причинить зло. В других случаях он пытается сам незаметно подбросить, а то и заслать, телепортировать такой предмет, через который он посылает разрушительные импульсы зла. Чаще всего такой предмет - "венок" - засылается в подушку. Спящая жертва, особенно в момент, когда она засыпает без креста и молитвы, бывает максимально беззащитна и открыта для такого воздействия.
      Шаманы, наводящие болезнь, действуют по той же схеме. При этом в их исполнении такой вредоносный предмет влияет на жертву независимо от того, где он находится.
      Поэтому чаще они стараются спрятать подальше в таком месте, где у жертвы меньше всего шансов найти его.
      Соответственно, задача другого шамана, целителя, к которому обратились, чтобы избавить от порчи - найти и уничтожить эту вредоносную вещь. Здесь, как и у других, кто снимает порчу, явно подключаются какие-то ясновидческие механизмы. О том, как может проходить такое снятие зла с участием шамана-целителя, рассказывает исследователь-этнограф:
      Туркмен - шаман Оразназар во время камлания узнал причину нездоровья больного, которого привели к нему. Он узнал, что наговоренный предмет ("бент") находится в колодце. В сопровождении нескольких всадников шаман тут же оправился к колодцу, который находился на расстоянии около 20 километров. На веревке шаман опустился в него, но тот оказался полон воды в два человеческих роста и с первого раза ему не удалось достичь дна. Лишь после нескольких попыток он смог сделать это и достать со дна железную коробку. Вернувшись вместе с теми, кто сопровожал его, он передал ее отцу больного:
      - Внутри, - сказал он, - должна быть кость, в кости бумага с вредоносным наговором. И еще там должен быть свинец, чтобы коробка затонула.
      Когда коробку открыли, содержимое ее оказалось именно таким, как и сказал шаман.
      Отверстие кости, куда была вложена бумага, было залито воском.
      Это далеко не единственный эпизод такого рода - заключает исследователь. Когда шаман, найдя предмет, рвал и сжигал записку, больной выздоровливал.
      При обычном заболевании отношения пациента и врача в каком-то смысле механистичны: врач задает вопросы, выписывает лекарства, больной следует его предписаниям. Приходит другой больной, приходит тысячный и все повторяется с монотонностью конвейера. И совершенно иная суть происходящего в целительствах от порчи и зла, насланных кем-то. Каждая ситуация здесь уникальна, как неповторимы и уникальны обстоятельства, стоящие за ней.
      Соответственно, сами методы и приемы, которыми исцеляют от порчи и наговора, так же далеки от традиционных медицинских средств, как унылые медицинские истории болезней, от драматических историй, стоящих иной раз за такой порчей или наговором. Как и в случае, который я только что рассказал, инициатором такого наговора нередко оказывается женщина. Женщина, чьи чувства оказались отвергнуты или оскорблены. Не знаю, не берусь судить, можно ли ответить односложно, кто олицетворяет, кто приносит в мир исходное зло - колдун ли, наславший порчу, та ли, что просила его об этом, или сам человек, сотворивший кому-то обиду и зло и уже по одному этому открытый для зла сам? Во всяком случае, вот такую историю поведал мне киевский кинорежиссер В. П. Олендер:
      - Зовут ее Валентина Баранникова. Поехал я к ней случайно. Не собирался совсем.
      Добираться к ней сложно, а тут заехал приятель на машине. Поехали. Тем более, суббота, она не принимает. Значит мешать не будут, поговорить можно. Когда заходили к ней, девица от нее вышла с лицом, темным от отчаяния и печали.
      Валентина оказалась женщиной лет всего сорока. Так что слово "бабка" весьма условно применимо к ней. Нет ничего, что внешне как-то выделяло бы ее. Говорит нам, когда мы вошли: "Видели вышла сейчас от меня? Парня ждала из армии. Даже не гуляла с ним до этого, а он пришел, обидел ее, а сам женился на другой. А другая на той же улице живет. Если бы еще где... Чуть ни каждый день видит их, лицом к лицу встречается с ними. Не разминуться. Места не находила из-за этого. Узнала, где "черная бабка" живет. Люди всегда подскажут. И поехала к ней, рассказала: о своей обиде. Та говорит ладно, помогу, мол. Спрашивает: "У тебя от него есть что-нибудь? Письмо там, фото или хотя бы что он в руках держал?" Но она знала уже об этом заранее. Тоже люди сказали. Захватила половинку письма от него из армии. Нарочно половинку и нарочно так разорвала вдоль, чтобы прочесть нельзя было. Но бабка и не собиралась вникать, что там написано. Взяла листок, скомкала, в тряпочку завернула, отошла, пошептала над ним что-то, сбрызнула из чашки и говорит: "Садись на электричку (сказала куда ехать). Только поздно вечером поезжай, да так рассчитай, чтобы, когда приедешь, двенадцать ночи было.
      И день выбери, когда луна совсем на ущербе будет. Как сойдешь, иди по дорожке, что справа, она одна там, не спутаешь. Отсчитай пятьсот шагов. Тут еще раз направо поворачивай, еще триста шагов. По сторонам не смотри, только шаги считай, чтобы тебе не сбиться. Там стань да узелок этот в землю и закопай и будет тогда все по-твоему." Она так и сделала. Выбрала ночь, когда луна в ущербе, поехала, отсчитала все шаги и закопала узелок там в землю. Месяц проходит, ничего с тем парнем не делается. Засомневалась, она, опять к той "черной бабке" поехала. Лучше б не ездила. Успокаивает ее бабка, говорит: "Не сомневайся, умрет твой Валерий-то". Девка аж в голос закричала: "Как умрет?! Я же не просила об этом! " "Мало что не просила. А узелок-то где закопала? На кладбище. Туда и свезут его скоро." Девка запричитала, что не видела она, где закопала, темно было. И не надо этого, не хочет она! "И не отпирайся, милая, - отвечает бабка, на то и свидетель есть. Борька, ты здесь?" И вот откуда-то, из темного угла чтото непонятное появилось, шар какой-то мохнатый, и прыг ей, старухе, на плечо. "Ну что, видел, как шла она на кладбище?" И тот комок мохнатый запищал: "Видел! Видел! " "Умрет Валерий-то?" Комок радостно подхватил:

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14