Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Огненный нож

ModernLib.Net / Говард Роберт Ирвин / Огненный нож - Чтение (стр. 2)
Автор: Говард Роберт Ирвин
Жанр:

 

 


      В нескольких десятках шагов от ущелья, откуда путники только что выехали, находилось другое, поуже. На его каменистом ложе не было признаков тропы, и оно сужалось так резко, что наверняка кончалось тупиком.
      Где-то посередине, у северной стены, в выщербленной временем скале образовалось естественное углубление, в котором бил крошечный родничок. За ним, в скалистой нише, напоминавшей пещеру, росла скудная жесткая трава. Там Конан и решил привязать уставших лошадей, а лагерь разбить у ключа. Поужинали вяленым мясом - огонь не разводили, чтобы не привлекать враждебных глаз.
      Конан выставил посты в двух местах: Тубал должен был вести наблюдение к западу от лагеря, у входа в узкое ущелье, а Гаттус получил пост у восточного, куда сворачивала тропа. Если бы враг проходил по каньону или крался ущельем, он неминуемо наткнулся бы на бдительных стражей.
      Каньон быстро заполняла тьма. Казалось, она стремительными потоками стекает с горных вершин, выползает из узких ущелий. Звезды - равнодушные, холодные - замерцали в ночном небе. Над незваными гостями нависли хмурые вершины изломанных гор. Засыпая, Конан вяло подумал, свидетелями каких ужасных человеческих драм могли оказаться эти вершины за тысячи тысяч лет.
      Несмотря на долгое общение с цивилизацией, Конан не растерял природных инстинктов дикаря. Заслышав во сне крадущиеся шаги, он открыл глаза и, припав к земле, сжав в руке меч, приготовился к бою. Но тревога оказалась ложной - над ним, едва различимая во мраке, возвышалась массивная фигура шемита.
      - В чем дело? - недовольным голосом пробормотал Конан.
      Тубал опустился на колени. За его спиной, невидимые в тени скал, беспокойно переступали лошади. И прежде чем Тубал открыл рот, киммериец кожей почувствовал разлитую в воздухе угрозу.
      Тубал зашептал ему в ухо:
      - Гаттус убит, женщина пропала! По ущелью крадется Смерть!
      - Что?
      - Гаттус лежит у расселины с перерезанной глоткой. Я услышал со стороны восточного ущелья хруст камешков, но решил тебя не будить, а тихонько подкрался туда и увидел Гаттуса - на камнях, в крови. Похоже, он умер внезапно, не успев поднять тревоги. Я ничего не заметил, а из расселины не донеслось ни звука. Тогда я поспешил обратно и не нашел Нанайи. Демоны Черных гор, ничем не выдав себя, убили одного из нас и унесли другого! Я чувствую затаившуюся Смерть! Великий Асура! Это и вправду ущелье Призраков!
      Конан бесшумно поднялся на колено: чувства предельно обострены, все тело - комок нервов и мускулов. Внезапная смерть всегда бдительного заморанца и таинственное похищение женщины отдавали чем-то жутким.
      - Разве можно бороться с демонами? - снова зашептал шемит. - Давай-ка лучше к лошадям и...
      - Тихо! Слушай!
      Откуда-то донеслись едва слышные шаги. Конан поднялся, вглядываясь в темноту. Вот от стены отделились неясные тени и, крадучись, стали приближаться. Левой рукой Конан вытащил нож. Тубал, сжав рукоятку длинного ильбарского кинжала, застыл рядом - безмолвный, напрягшийся, как волк в западне.
      Все ближе, ближе цепочка теней: вот она растянулась, охватывая с обеих сторон. Конан и шемит сделали несколько шагов назад пока не уперлись спинами в каменную стену - мера против возможного окружения.
      Атака была стремительна: мягкое быстрое шлепанье босых ног, тусклый блеск стали в неверном свете звезд. Конан едва различал нападавших - лишь смутные силуэты да мерцание стали. Нанося удары, увертываясь, он больше полагался на природное чутье, чем на слух и зрение.
      Первого, кто оказался в пределах досягаемости его меча, Конан убил одним ударом. Увидев, что таинственные тени - всего лишь люди, Тубал исторг из груди низкое рычание и со всей яростью обрушился на врага. Взмахи его тяжелого трехфутового кинжала производили среди врагов опустошительное действие. Бок о бок, спиной к отвесной скале, приятели могли не опасаться нападения с тыла или флангов.
      Сталь звенела о сталь, высекая искры. То и дело раздавался звук, как в мясной лавке, когда секач в руках мясника разрубает мясо и кости. Люди пронзительно вскрикивали, в перерезанных глотках булькала кровь, под ногами хрипели раненые и умирающие. Несколько мгновений людской клубок колыхался, как бы перемалывая сам себя. Однако постепенно чаша весов стала склоняться на сторону двоих, у стены. Во тьме оба видели не хуже нападавших, в единоборстве неизменно брали верх, к тому же знали, что их клинки поражают только врагов, последним мешала собственная многочисленность: опасения, что в пылу схватки они могут задеть своего, сковывали их движения.
      Конан наклонил голову раньше, чем заметил взмах меча. Его ответный удар пришелся по стальной полосе. Не пытаясь прорубить броню, он полоснул по открытому бедру, и враг упал. На его место ту же заступил другой, и пока Конан разделывался с этим, упавший на локтях прополз вперед и, привстав на здоровое колено, ударил ножом. Киммерийца спасла кольчуга. Нож в левой руке Конана отыскал горло врага, и на ноги киммерийца пролилась струя горячей крови. И вдруг натиск иссяк. Отхлынув, нападавшие, как призраки, растаяли во тьме.
      Стало чуть светлее. Над восточным краем каньона серебряной полоской лежал слабый свет - всходила луна.
      Тубал, точно волк, вывалив язык, погнался за отступавшими тенями, его борода была забрызгана кровью, в уголках рта выступила пена. Он споткнулся о труп и, прежде чем сообразил, что перед ним мертвец, с дикой яростью вонзил в него клинок. Конан настиг шемита и схватил за руку. В бешенстве Тубал едва не сбил варвара с ног.
      - Угомонись ты! - зарычал на него Конан. - Или хочешь угодить в западню?
      От этих слов к Тубалу вернулась его волчья осторожность. Оба бесшумно заскользили за неясными тенями, одна за другой исчезавшими а пасти восточной расселины. Добежав до нее, преследователи остановились, пристально всматриваясь в черный провал. Где-то далеко впереди слышался удаляющийся хруст камешков под чьими-то ногами. Конан весь подобрался, точно пантера при виде дичи.
      - Псы удирают, - тихо сказал Тубал. - Погонимся дальше?
      Конан покачал головой. Нанайя в плену, и он не может позволить себе сломя голову броситься в погоню по этому темному, извилистому коридору, где за каждым поворотом их может подстеречь засада, а значит, почти неминуемая смерть.
      Они вернулись в лагерь, к лошадям, совершенно обезумевшим от густого запаха свежепролитой крови.
      - Когда луна поднимется высоко и зальет каньон своим светом, они нашпигуют нас стрелами, не выходя из расселины.
      - Придется рискнуть, - проворчал Конан. - Будем надеяться, что стрелки из них неважные.
      В полном молчании они опустились на корточки в тени скал. По мере того как каньон заливал призрачный лунный свет, проступали очертания валунов, уступов, стен. Ни один звук не нарушал царящей вокруг тишины. Затем при бледном свете Конан посмотрел на четырех мертвецов, брошенных врагом во время бегства. Тубал вгляделся в застывшие бородатые лица...
      - Шабатийцы! - тихо воскликнул он. - Почитатели Зла!
      - Не удивительно, что они подкрались неслышно, как кошки, пробормотал Конан. Проезжая как-то по Шему, ему доводилось слышать рассказы о сверхъестественной способности сторонников этого древнего отвратительного культа подбираться к жертвам без малейшего шороха. В своих мрачных храмах, выстроенных в честь проклятого богами и людьми Шабата, эти люди поклонялись своему идолу - золотому Павлину. - Интересно, что им здесь понадобилось? Ведь их родина Шем. Что ж, поглядим... Ого!
      Конан распахнул на одном из трупов накидку. На полотняной куртке на широкой груди шабатийца кровавым цветом полыхала эмблема - рука, сжимавшая кинжал с лезвием в форме языка пламени. Тубал откинул туники с остальных у всех на рубашках был вышит кулак и нож. Шемит спросил:
      - Что это за культ Невидимых, если он притягивает людей из ближнего Шема, и из Кхитая, за тысячи миль отсюда?
      - Вот это я и хочу выяснить, - ответил Конан.
      Они помолчали. Затем Тубал поднялся и сказал:
      - Теперь куда?
      Конан указал на цепочки следов, алевших на голых камнях.
      - Вот наша путеводная нить.
      Пока Тубал вытирал с клинка кровь и вкладывал его в ножны, Конан обмотал вокруг пояса длинную прочную бечевку с тремя спаянными крюками на конце. В свою бытность вором он частенько пускал в ход это орудие. Тем временем луна поднялась еще выше и высветила узкую серебряную полосу посередине каньона.
      Избегая прямого света, они приблизились к устью ущелья. Ни звона спущенной тетивы, ни свиста дротика, ни таинственных теней за скалами, тихо. На камнях отчетливо виднелась дорожка из кровавых пятен: должно быть, шабатийцы уносили тяжелораненых с собой.
      Лошадей оставили в лагере. Конан полагал, что враги также уходили пешими, а кроме того, проход был настолько узок и загроможден камнями, что в случае внезапной схватки всадник оказался бы в невыгодном положении.
      У каждого поворота они ожидали засады, но цепочка кровавых следов не прерывалась, и никто не заступал дорогу. Пятна крови заметно поредели, но и этих было довольно, чтобы не сбиться с пути.
      Конан прибавил шагу: он очень надеялся, что раненые и пленница замедлят бегство врага. Скорее всего, Нанайя все еще жива, иначе они наткнулись бы на ее труп.
      Ущелье стало подниматься, сузилось, снова расширилось, пошло вниз, сделало поворот и вышло в другой каньон, протянувшийся с востока на запад. Этот оказался шириной в несколько сот футов. След, напрямую пересекая открытое пространство, вел к монолитной южной стене и там обрывался.
      - Кажется, эти трусливые псы из Кушафа не соврали: след обрывается у скалы, а через нее перелетит разве что птица.
      Конан остановился, озадаченный. Приметы древней дороги потерялись давно - еще в ущелье Призраков. Но шабатийцы наверняка прошли этим путем. Киммериец окинул стену внимательным взглядом - каменная глыба взметнулась в небо на сотни футов. Прямо над ним, на высоте футов пятнадцати, в результате выветривания породы в стене образовался небольшой выступ шириной три и длиной шесть-семь шагов. На первый взгляд это мало что значило, но где-то посередине, между землей и выступом, острый глаз варвара различил на камне темное пятно.
      Конан размотал с пояса веревку. Затем, раскрутив, послал тяжелый конец вверх. Крюк впился в камень на краю выступа. С проворством, с каким обычный человек взбирается по лестнице, Конан полез по тонкой гладкой нити. Добравшись до пятна, он довольно хмыкнул - вне всяких сомнений, это была кровь. Должно быть, ее оставил раненый, когда его поднимали в петле к выступу.
      Внизу Тубал, переминаясь с ноги на ногу, пытался разглядеть получше выступ, словно опасаясь затаившихся убийц. Но когда Конан показался над краем, площадка оказалась пуста.
      Он поднялся на выступ, и сразу в глаза ему бросилось тяжелое, невидимое снизу бронзовое кольцо в стене. От частого употребления металл блестел. Край выступа, площадка - все было густо измазано кровью. Здесь стена уже не казалась монолитной. Но варвар заметил еще кое-что: едва различимые кровавые отпечатки пальцев на скале. Он тщательно исследовал все щели, затем приложил свою ладонь к кровавому отпечатку, нажал. Часть стены бесшумно ушла в сторону. Перед Конаном открылся узкий проход, в дальнем конце которого мерцал лунный свет.
      Весь подобравшись, готовый к любым неожиданностям, Конан шагнул в проем. И тут же услышал удивленный вопль шемита, который, глядя вверх, решил, что его товарища проглотила скала. Чтобы успокоить Тубала, Конан показался над краем, а затем вновь обратился к своему открытию.
      Ход был короткий и другим концом выходил в расселину. Прямой, как ножевая рана, туннель прорезал скалу на сотню футов и дальше резко сворачивал вправо. Дверь представляла собой плиту неправильной формы, навешенную на массивные тщательно смазанные бронзовые шарниры. Плита идеально совпадала с проемом, а благодаря изломанному краю узкие щели по периметру казались обычными щербинами в камне.
      Прямо у входа лежала бухта веревочной лестницы из прочной сыромятной кожи. Закрепив конец в кольце снаружи, Конан сбросил лестницу вниз. И пока Тубал, горя нетерпением, быстро карабкался к выступу, киммериец втянул свою веревку и снова обмотал ее вокруг пояса.
      Уразумев тайну исчезновения врагов, шемит даже выругался по-своему.
      - Но почему они не закрыли дверь изнутри? - спросил он, угомонившись.
      - Возможно, этим ходом постоянно пользуются. К тому же когда на хвосте погоня, то громкими призывами к страже можно обнаружить себя и выдать секрет. Но удивительно, что дверь до сих пор не нашли, - если бы не следы крови, я тоже топтался бы сейчас внизу.
      Тубал рвался вперед но киммериец медлил. Он не видел признаков стражи, но резонно полагал, что мастера, с такой выдумкой замаскировавшие вход в свою страну, вряд ли оставят его без охраны.
      Конан поднял лестницу, смотал в бухту и уложил на место. Потом закрыл плитой проем, и туннель погрузился во тьму. Приказав недовольно ворчавшему шемиту оставаться у двери, он осторожно двинулся вперед.
      Выйдя в расселину, Конан огляделся. Над головой, на высоте сотен футов, сквозь узкую изломанную щель виднелось звездное небо. Кошачьим глазам варвара с избытком хватало скудного света, падавшего на пол.
      С не меньшей осторожностью, но уже более уверенно, он сделал еще несколько шагов и замер: впереди, за поворотом, послышался хруст камешков. Киммериец едва успел втиснуть свое массивное тело в нишу, вырубленную в боковой стене, как показался стражник. Уверенный в собственной безопасности, тот шел вразвалочку, едва поднимая ноги, как бы показывая всем своим видом, что занят привычным, нудным делом. Это был коренастый, приземистый кхитаец с неподвижным лицом цвета меди. В руке он держал короткое копье.
      Вот стражник поравнялся с нишей, где укрылся Конан. Вдруг, повинуясь внезапно проснувшемуся инстинкту, он резко повернул голову - зубы обнажены в оскале, копье наизготовку. Схватка заняла мгновение. Стражник еще поворачивал голову, а Конан был уже рядом. Взмах меча - и кхитаец рухнул на каменный пол с разрубленным черепом.
      Застыв как изваяние, Конан вглядывался в проход. Никаких подозрительных звуков - как видно, стражник был один. Тогда киммериец тихонько свистнул. Истомившийся ожиданием Тубал не заставил себя долго ждать. При виде мертвеца шемит скрипнул зубами.
      Конан наклонился над тем, что еще недавно было стражником, и отогнул верхнюю губу мертвеца. Клыки были спилены.
      - Еще один сын Эрлика, желтого бога Смерти. И неизвестно, сколько их еще скрывается в этих горах... Спрячем его вон под теми камнями.
      За поворотом глубокая расселина снова шла прямо, пока не упиралась в очередной излом. И чем дальше приятели продвигались, тем больше успокаивался Конан: было ясно, что в проходе нет другой стражи.
      Когда друзья наконец вышли из расселины, небо на востоке уже начинало бледнеть. В этом месте царил настоящий каменный хаос. Вместо одного ущелья - не меньше дюжины. Подобно реке, разделенной в дельте на десятки рукавов, они стремились вдаль, огибая утесы и огромные обломки стен. Острые шпили и башни из черного камня мрачными призраками вытянулись к розовеющему небу.
      С трудом пробираясь между этими угрюмыми стражами, двое искателей приключений вышли к огромной скале. У ее подножия лежала очищенная от камней ровная площадка шагов триста в ширину. Тропинка, выщербленная в камне тысячами ног, пересекала открытое место и поднималась по вырубленному в скале карнизу. И никаких намеков на то, что может подстерегать там, наверху. Выставив слева и справа по часовому изрезанному непогодой черному шпилю, - монолитная стена отступала назад.
      - Куда теперь? - В призрачном свете шемит походил на волосатого гоблина, который, замешкавшись, не успел до восхода солнца спрятаться в пещере.
      - Похоже, мы недалеко от... Великий Кром! Что это?!
      Над горами прокатился жуткий рев, который друзья слышали прошлой ночью, только на этот раз гораздо громче и отчетливее. Последние сомнения исчезли - это был резкий звук гигантской трубы.
      - Нас обнаружили? - Тубал сжал эфес кинжала.
      Конан пожал плечами.
      - Не думаю. В любом случае сначала надо оглядеться, - нечего лезть на рожон... Туда!
      Он указал на источенную временем высокую скалу, что высилась неподалеку в окружении шпилей пониже. Друзья быстро вскарабкались по склону, обращенному к стене и невидимому с другой стороны. С вершины открывался вид на окрестности. Устроившись за выступом, оба осторожно высунули головы.
      - Великий Асура! - Тубал даже присвистнул от восторга.
      С их наблюдательного пункта, схваченные одним взглядом сквозь утреннюю дымку, скалы напротив приобрели иные очертания - гигантского плато, приподнятого над ущельем на высоту не менее пятисот футов. На плато вел единственный путь - по вырубленной в камне тропе. С востока, севера и запада к плато подступали скалы, отрезанные от него провалом каньона. На юге плато упиралось в огромную черную гору, чьи острые пики господствовали над остальными вершинами.
      Но друзья едва обратили внимание на красоты природы. Конан полагал, что кровавый след приведет их к поселку - чему-нибудь вроде пещеры или стойбища с шатрами из лошадиных шкур, на худой конец - к простеньким глинобитным хижинам, лепящимся по склону горы. Вместо этого, взору открылась панорама прекрасного города с куполами и башнями, поблескивающими в утреннем свете, - казалось, какие-то чародеи перенесли его из своей сказочной страны в каменную пустыню.
      - Город демонов! - Тубал разинул рот. - Это все злые чары! Нас околдовали! - Думая, что спит, он укусил себя за руку.
      Плато имело форму овала: около полутора миль с севера на юг и чуть меньше мили с востока на запад. Город расположился в его южной части и был прекрасно виден на фоне мрачной горы. В центре его, гордо возвышаясь над кронами деревьев и плоскими крышами домов, стояло величественное сооружение, увенчанное пурпурным куполом с золотым орнаментом. В лучах восходящего солнца он полыхал кровавым пламенем.
      Кровь в жилах Конана заструилась быстрее. Немыслимый контраст угрюмых черных гор с яркими красками города нашел отклик в варварской душе киммерийца. Сияние пурпурного в золоте купола отдавало чем-то зловещим, а взметнувшиеся к небу черные шпили вокруг плато служили ему достойным обрамлением. Сам город, как бы возведенный среди руин и запустения могущественными силами Зла, будил предчувствие дурного.
      - Так вот какое оно - логово Невидимых, - прошептал Конан. - Кто мог подумать, что в этакой глухомани скрывается целый город.
      - Все равно нам с ними не совладать, - пробурчал Тубал.
      Ничего не ответив, Конан вновь занялся наблюдениями. Чуть меньше, чем на первый взгляд, плотной, правильной застройки, город не был обнесен наружной стеной - невысокий бруствер вдоль края плато надежно защищал его от возможных врагов. Двух-трехэтажные дома утопали в чудесных садах и рощицах - еще более сказочных оттого, что все плато казалось сплошной каменной глыбой, где не нашлось бы места и травинке.
      Наконец Конан принял решение:
      - Тубал, возвращайся в наш лагерь в ущелье Призраков. Возьми лошадей и скачи в Кушаф. Передай Балашу, что мне нужны все его воины. Потом проведи их вместе с нашими головорезами по тропе через расселину. Укройтесь где-нибудь поблизости и не высовывайтесь, пока не дам знак. Если меня убьют - действуйте по обстановке.
      - Что ты задумал?
      - Я иду в город.
      - Совсем рехнулся!
      - Не хорони меня раньше времени. Пойми, это единственный способ вызволить Нанайю. А потом уже будем думать, как лучше напасть на город. Если останусь жив и на свободе, то встретимся здесь же, если нет - решайте с Балашем сами.
      - Чума на твоего Балаша! Зачем тебе соваться в этот рассадник зла?!
      Глаза Конана сузились.
      - Я хочу основать свою империю. В Иранистане для меня нет места. В Туране - тоже. Ты меня знаешь: со своей крепостью за спиной я горы сворочу. Только поторопись.
      - Балаш на меня косо смотрит. Он просто плюнет мне в бороду, мне, понятное дело, придется его убить, после чего собаки из Кушафа прирежут и меня.
      - Он этого не сделает.
      - А вдруг откажется?
      - Если позову его, пойдет за мной хоть в преисподнюю!
      - Зато его люди не пойдут. Они дрожат перед демонами.
      - Ничего, как только скажешь им, что их демоны - всего лишь люди, они перестанут дрожать.
      Тубал еще потеребил свою бороду и, глубоко вздохнув, выдал свой главный довод:
      - Тебя раскусят и сдерут с живого кожу.
      - Пусть попробуют. Такого наплету - уши развесят. Прикинусь опальным воином, сбежавшим от царского гнева, и попрошу убежища.
      Тубал сдался. Бормоча что-то себе в бороду, грузный шемит заскользил вниз по скале и скоро пропал среди камней. В воздухе по-прежнему стояла тишина. Немного погодя Конан спустился вслед за другом и направился в противоположную сторону - к тропинке, вьющейся по склону обрыва.
      3. ГОРОД НЕВИДИМЫХ
      Подойдя к подножию скалы, Конан начал взбираться по крутому склону. Вокруг не было ни души. Тропа непрерывно петляла, огибая огромные скальные выступы. С наружного края ее прикрывала низкая массивная стена. Скорее всего, ее возвели еще до появления в этих краях ильбарских горцев: на вид она была очень старой, но прочной, как сама скала.
      Последние тридцать футов Конан поднимался по крутым ступеням, вырубленным в камне. Его так никто и не окликнул. Он бесшумно миновал полосу невысоких укреплений, возведенных по краю плато, и вышел прямо на группу сидящих на корточках стражников, азартно резавшихся в кости.
      Заслышав хруст камешков под ногами варвара, семерка вскочила на ноги, выпучив глаза от удивления. Это были зуагиры - шемиты-пустынники, поджарые, с крючковатыми носами. Головы воинов прикрывали уборы из белой ткани, над поясами торчали рукояти кинжалов и ятаганов. Мгновенно придя в себя, они схватили брошенные рядом копья и изготовились к нападению.
      Ни один мускул не дрогнул на лице киммерийца. Он остановился, невозмутимо глядя на стражников. Зуагиры, наоборот, не уверенные, как им лучше поступить, пребывали в явном замешательстве. Словно дикие кошки, угодившие в западню, они не спускали затравленных глаз с нежданного гостя.
      - Конан! - воскликнул вдруг самый рослый из зуагиров, в его голосе сквозили подозрительность и страх. - Ты здесь откуда?
      Конан окинул взглядом поочередно всю семерку и сказал:
      - Я хочу видеть вашего хозяина.
      Однако это не произвело должного впечатления. По-прежнему настороже, они вполголоса переговаривались между собой, по очереди отводя назад правую руку, как бы примериваясь для броска. Наконец неясное бормотание прервал голос рослого зуагира:
      - Что вы раскаркались! И так все ясно: мы занялись игрой и не заметили его. Мы нарушили свой долг, и, если об этом узнают, нам не поздоровится. А потому считаю, что его надо убить и сбросить вниз.
      - Ага, - с готовностью согласился Конан, - валяйте, убивайте. А когда хозяин спросит вас: "А где мой Конан с важным донесением?" - вы ему ответите: "А ты нас не предупредил, и мы его убили, чтобы преподать тебе урок на будущее". Вот смеху будет.
      Те поморщились а один пробурчал:
      - Да проткнуть его - и делу конец! Никто и не узнает!
      - Не так все просто, - возразил на это рослый. - Такого если не убьешь издали, он погуляет среди нас, как волк в овчарне.
      - Да что там - схватить и перерезать глотку! - сунулся было другой, самый молодой в компании, но прочие так яростно зашипели на него, что тот отступил, посрамленный.
      - Ага, режьте мне глотку, - скривился в усмешке варвар. Миг - и, выхватив меч из ножен, он молниеносным движением вычертил в воздухе восьмерку. - Один, пожалуй, уцелеет, - задумчиво заметил он. - Как раз хватит, чтобы доложить начальству о великой победе.
      - Мертвые не болтают, - гнул свое молодой, за что и получил в живот тупым концом древка. Хватая ртом воздух, воин переломился надвое.
      Сорвав часть накопившейся злобы на своем невоспитанном товарище, зуагиры немного оттаяли. Старший спросил у Конана:
      - Так тебя ждут?
      - Иначе я бы не пришел. Разве ягненок по собственной воле пойдет в пасть ко льву?
      - Хорош ягненок! - зуагир хмыкнул. - Скорее уж матерый волчище с кровью на клыках.
      - Если где-то недавно пролилась кровь, так в том повинны дураки, которые плохо слушают своего хозяина. Этой ночью в ущелье Призраков...
      - Клянусь Хануман! Уж не с тобой ли схватились тупоголовые шабатийцы? Они всем раструбили, будто прикончили в ущелье заезжего купца со слугами.
      Так вот почему охрана вела себя так беспечно! Как видно, по каким-то своим соображениям шабатийцы соврали насчет действительного исхода драки, и потому стражи тропы не ждали преследователей.
      - Кто-нибудь из вас был там? - спросил Конан.
      - Мы разве хромаем? Или в крови? Или воем от бессилия и боли? Нет, мы с Конаном не сражались.
      - Тогда напрягите мозги и не повторяйте чужих ошибок. Итак: или вы проведете меня к тому, кто ждет не дождется нашей встречи, или швырнете ему в бороду навозом, объявив, что пренебрегли его распоряжением!
      - Да сохранят нас боги! - воскликнул в страхе зуагир. - Мы не получали насчет тебя никаких указаний, и, если ты соврал, наш хозяин сам выберет для тебя смерть по-мучительнее, а если нет... тогда, может быть, нам удастся избежать наказания. Сдай оружие и идем.
      Конан протянул меч и кинжал. При других обстоятельствах он скорее расстался бы с жизнью, чем с оружием, но сейчас игра шла по-крупному. Пинком в зад начальник стражи распрямил согнувшегося молодого воина и приказал тому наблюдать за лестницей, добавив, что от его усердия зависит, встретит ли тот свою старость. Затем прорычал приказание другим, и пятеро стражников взяли в кольцо безоружного киммерийца.
      Конан кожей чувствовал, как у стоящего сзади руки чешутся от желания вонзить в его спину нож, но от слов варвара в их толстых черепах зашевелились сомнения, и потому он оставался спокоен.
      По знаку начальника отряд выступил в путь.
      От лестницы к городу вела широкая дорога. Через некоторое время Конан как бы между прочим спросил:
      - Когда шабатийцы прошли в город - не на рассвете?
      - Ага, - был краткий ответ.
      - Тогда они вряд ли опередили нас намного, - словно рассуждая вслух, продолжал Конан. - Несколько раненых, да еще пленница...
      - Ну, что до девчонки, так она... - начал было один, но осекся, получив тычок в зубы. Высокий бросил на Конана недобрый взгляд.
      - Ни слова больше! - приказал начальник. - Будет задевать - не отвечайте. Змея не так изворотлива, как этот. Стоит только поддаться - и он вытянет из вас все, прежде чем вступим в Джанайдар!
      Конан отметил про себя, что название города совпадает с тем, о котором упоминалось в древней легенде, услышанной от Балаша.
      - Чего вы все коситесь? - разыгрывая обиду, спросил он. - Разве я пришел к вам не с открытой душой?
      - Ну да! - Зуагир невесело усмехнулся. - Я видел, как ты явился однажды в Хорасан, что в Гиркании, и тоже с открытой душой. Только, когда тамошние власти погладили тебя против шерсти, ты мигом запер свою душу на огромный замок, и по улицам города забурлили потоки крови. Нет уж. Я давно тебя знаю - еще со времен, когда ты водил своих бандитов по степям Турана. По части мозгов мне тебя не переплюнуть, но по крайней мере я могу держать язык за зубами. Я на твою удочку не попадусь, а если кто из моих людей раскроет рот, то я раскрою тому череп.
      - Сдается мне, я тебя знаю, - сказал Конан. - Ты Антар, сын Ади. Помнится, ты проявил себя отважным воином.
      От похвалы лицо зуагира смягчилось, но тут же он опомнился, сдвинул брови и, обругав первого подвернувшегося под руку, решительно зашагал впереди отряда.
      Конан вышагивал с таким видом, будто его сопровождал почетный эскорт, а не стража, и мало-помалу его беспечность передавалась воинам, так что, когда отряд подошел к городу, их копья уже не смотрели в спину пленника, а мирно покоились на смуглых плечах.
      С ближнего расстояния загадка пышной растительности объяснялась довольно просто. Земля, принесенная трудолюбивыми руками из долин, расположенных за десятки миль от плато, заполнила углубления и впадины в скальной поверхности. Сады пронизывали глубокие, узкие канавки тщательно продуманной оросительной системы. Все они брали начало у естественного источника где-то в центре города. Благодаря кольцу высоких пиков климат на плато был гораздо мягче, чем в окружавших его горах.
      Отряд прошел между большими фруктовыми садами, росшими по обеим сторонам дороги, и наконец вступил на главную улицу города - два ряда каменных домов, вставших по краям широкой мостовой, с непременной зеленью на задних двориках. Другим концом улица выходила к равнине шириной в полмили, отделявшей город от нависшей над ним черной горы, такой огромной, что само плато походило скорее на уступ, выдолбленный в гигантском склоне, чем на отдельное горное образование.
      Люди, работавшие в садах и на улице, с удивлением взирали на зуагиров и их пленника. Среди них Конан узнал иранистанцев, гирканцев, шемитов и даже нескольких вендийцев и чернокожих кушитов. Но ильбарских горцев не было ни одного: очевидно, население города не поддерживало с ними связи. Внезапно улица расширилась, образовав небольшую площадь. С южной стороны на нее выходила высокая стена, возведенная вокруг роскошного здания с величественным куполом.
      Тяжелые ворота, инкрустированные золотом и обшитые бронзовыми полосами, никем не охранялись, если не считать чернокожего, облаченного в пестрые одеяния. Открыв ворота, тот согнулся в почтительном поклоне. В сопровождении стражи Конан прошел под аркой и очутился в обширном, вымощенном мраморными плитами дворе. В центре его журчал фонтан, в воздухе порхали голуби. С запада и с востока двор ограничивали внутренние стены пониже, над которыми виднелась зелень садов. В глаза варвару бросилась взметнувшаяся вверх черная башня высотой не меньше купола, ее каменное кружево слабо мерцало на солнце.
      Зуагиры прошли через двор, и были остановлены у дворцового портика стражей из тридцати гирканцев - все в сверкающих посеребренных шлемах, увенчанных плюмажем, в позолоченных латах, со щитами из шкуры носорога и ятаганами с золотой насечкой. Начальник стражи с непроницаемым лицом перебросился парой отрывистых фраз с Антаром, сыном Ади. По холодному тону Конан понял, что между обоими тлеет скрытая вражда.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7