Что-то подсказывало мне, как надо сидеть на ней, как держать поводья и как направлять ее шаг. Возможно, я просто очень внимательно слушала тот первый урок, который преподал Ричарду дедушка. Но в глубине души я знала, что дело не только в этом. Я происходила из семьи, многие поколения которой были превосходными наездниками, и скакать верхом на лошади по земле Вайдекра казалось мне чем-то знакомым. Править лошадьми, сидя в коляске, тоже очень приятно, но скакать верхом было просто верхом блаженства.

Странно, что Ричард… И тут я вспомнила, что Ричард пропал, что он лежит где-то раненый. Даже не думая, я тронула бока лошади пятками, и она прибавила шагу. Мои зубы застучали, и я ухватилась за луку седла, но это не помешало мне беспомощно соскальзывать то в одну, то в другую сторону. Я вспомнила, как дедушка учил Ричарда слегка приподниматься на стременах в такт бегу лошади. Без особой надежды я попыталась делать так же и сразу же поймала ритм ее шагов, мои зубы перестали стучать, и я почувствовала себя спокойно и уверенно. Мы быстро скакали, и вот уже показались очертания мельницы; я уселась покрепче в седло и потянула поводья. Шехеразада послушно остановилась.

— Мельник Грин, мельник Грин, — позвала я, награждая мельника титулом, которого он не слышал уже, наверное, лет десять, с того дня, когда у него в амбаре нашли несколько спрятанных мешков пшеницы.

Дверь бесшумно отворилась, и старая миссис Грин выглянула во двор.

— Его нет, — неохотно ответила она. — Все уехали на ярмарку искать работу.

Когда-то она была полной достоинства, гордой женщиной, хозяйкой мельницы, семья которой имела свою собственную скамью в церкви. Но потеря средств к существованию сломила ее дух. Прокормить четырех взрослых сыновей и мужа требовало немалых денег, а заработка ни у кого из них не было. Никто из них в течение этих лет не видел в супе мяса и не ел фруктов, за исключением разве что диких ягод.

— Произошел несчастный случай, — обратилась я к ней. — Мой кузен Ричард упал с лошади и, возможно, лежит где-то в лесу или на общинной земле. Когда ваши мужчины вернутся домой, попросите их отправиться на его поиски, хорошо, миссис Грин?

Она мрачно смотрела на меня.

— Сын миссис Беатрис? Нет, — произнесла она с мрачным удовлетворением. — Я не сделаю этого. Мы не станем делать ничего в угоду Лейси. И тем более после тяжелого дня, проведенного в бесплодных поисках работы.

Я смотрела на нее, и внутри меня рос страх. Если Ричард лежит сейчас где-то раненый, возможно, со сломанными костями и совершенно один, он нуждается в помощи. Его надо побыстрее отыскать. А если миссис Грин не поможет мне, если я не подниму весь Экр, то понадобятся часы, чтобы найти его. Не думая ни о чем, кроме отчаянного положения Ричарда, я соскользнула со спины Шехеразады и бросила поводья на забор. Затем я подошла к мрачной старухе и умоляюще сложила руки.

— Да, он сын Беатрис, но он — мой кузен. И я люблю его больше всего в мире. Пожалуйста, помогите ему.

Взгляд ее потеплел, когда она увидела меня не хозяйкой Вайдекра, возвышающейся перед ней на лошади, а умоляющей о помощи девочкой на голову ниже ее.

— Ладно, — уступила она. — Они вернутся примерно через час. И я попрошу их сразу же отправиться на поиски.

Я почувствовала, как мои глаза наполнились слезами.

— Благодарю вас, — хрипло ответила я и пошла к оставленной лошади. Использовав выступ каменной ограды в качестве опоры, я взобралась на Шехеразаду и повернула лошадь к Экру. Я чувствовала, что миссис Грин провожает меня взглядом, в котором светятся симпатия и сочувствие.

Когда мы свернули к Экру, я уселась поглубже в седло и пустила Шехеразаду в галоп. Я приподнималась на стременах в такт ее бегу и не чувствовала ни малейшего страха, а только восторг от ветра, дующего в лицо, от ритмичного стука ее копыт, от ощущения скорости. В Экр мы ворвались с грохотом отряда кавалерии, и около кузницы я остановила мою кобылку ликующим возгласом.

— Нед Смит! — позвала я, и он мгновенно вынырнул из темной кузницы, на ходу надевая кожаный передник. В его лице светилась радость. Он думал, что я приехала предложить ему какую-то работу.

— Нет, нет, у меня нет для вас работы, — заторопилась я. — Извините, пожалуйста. Ричард упал с лошади во время прогулки. Джон Денч отправился искать его и сказал, чтобы я попросила вас помочь ему.

Кузнец снял передник и бросил его на пустую наковальню.

— Отчего же нет, — угрюмо ответил он. — Многие согласятся помочь вам, если вы заплатите им пенни.

— Да, — я неловко кивнула. — Я сожалею, что не могу предложить вам сегодня работу. Вы, наверное, услышали стук копыт и обрадовались. Боюсь, мы вряд ли сможем заплатить больше одного пенса на человека.

При этих словах он вскинул на меня глаза.

— А вы почему беспокоитесь о работе? — холодно спросил он.

— Потому что я — Лейси, — ответила я и, рассерженная его взглядом, продолжала: — Я знаю, что сейчас все идет у вас плохо, но мы были здесь сквайрами, и то, что плохо для вас, плохо и для нас. И мне очень жаль, что все так произошло.

Лицо кузнеца смягчилось, но он по-прежнему смотрел на меня сурово. Казалось, его глаза забыли, что такое улыбка.

— А, — отмахнулся он, но, желая быть великодушным, добавил: — Вы-то были тогда совсем грудным ребенком, и вас никто ни в чем не винит. Я соберу людей, и мы найдем вашего кузена. Не тревожьтесь.

— Спасибо, — сказала я.

— Вам понравилось ездить верхом? — спросил он, вдруг заметив, что я сижу в седле по-мужски и опираюсь на укороченные стремена.

— Очень, — просияла я в ответ. — Я попробовала и рысью, и галопом. И теперь не испытываю никакого страха.

— Вы скачете как мисс Беатрис, — негромко, будто про себя, продолжал кузнец. — И у вас такая же, как у нее, улыбка. В первую минуту, увидев вас, я вспомнил ее, когда она еще не сошла с ума.

«Когда она еще не сошла с ума» — в моем мозгу эти слова прозвучали как заклинание, объясняющее мне все.

— Она сошла с ума, — повторила я их вслух. — Что вы имеете в виду? Моя тетя Беатрис никогда не сходила с ума.

Он бросил на меня иронический взгляд из-под косматых бровей.

— Это вам так говорят, осмелюсь возразить. Мы здесь, в Экре, видели совсем другое. Но эта старая история, и мало толку ее рассказывать.

— А что вы такое видели в Экре? — настойчиво спросила я, нагнувшись с седла и вопросительно глядя в глаза кузнецу. Мне казалось, что одно слово об улыбке Беатрис могло бы объяснить мне все. И почему мы теперь такие бедные, и почему земля вокруг пустует и не родит ничего, кроме сорняков.

— Не сейчас, — отрывисто сказал он, и я заметила то же замкнутое выражение, которое видела у мамы, когда разговор заходил о Лейси и о страшном пожаре, лишившем нас всего. — Сейчас в вашей голове только заботы о кузене.

Да, он был прав. Я потрясла головой, чтобы отогнать тревогу, и повернула лошадь.

Улица Экра представляла собой сплошное месиво грязи и не подходила для галопа, поэтому Шехеразада преодолела ее веселой рысью. Но дорога к Холлу и Дауэр-Хаусу сильно заросла травой, и я ослабила поводья и дала лошади перейти в быстрый галоп. В таком темпе мы доскакали до дома, и я увидела в окне тревожно глядящую на меня маму. Несомненно, я представляла собой непривычное зрелище: волосы растрепались, шляпка сполза и болталась на спине, глаза сияли восторгом.

— Джулия! — воскликнула она в ужасе. — Ради Бога…

— Денч вез меня домой, и по дороге мы увидели Шехеразаду, — одним духом выпалила я. — Сам он отправился искать Ричарда, а меня посадил на лошадь и попросил поехать в Экр за людьми. Мама, а Ричарда нет дома? Он не вернулся?

— Нет, и я уже начала беспокоиться, — ответила мама. — Господи, что могло с ним случиться? Но, Джулия! Ты скачешь верхом? Откуда ты этому научилась?

— Я просто села и поехала, мама, — с триумфом объяснила я. — Как только я оказалась на ее спине, я сразу поняла, что надо делать. Шехеразада такая милая и добрая! Я знала, что на нее можно надеяться.

— Но эти люди из Экра… — растерянно проговорила мама. — С кем ты там говорила?

— С миссис Грин на мельнице, потом еще с кузнецом Недом. Они оба сказали, что помогут.

— О, моя дорогая, — простонала мама, переполненная впечатлениями: я, скачущая верхом на лошади, я, отдающая приказы в Экре, и, конечно, раненый Ричард.

Но тут же я увидела, как распрямились ее плечи, и услышала твердый голос:

— Отведи лошадь в конюшню и вели Джему скакать в Хаверинг Холл. Пусть передаст ее милости, что Ричард, возможно, ранен и нам понадобится экипаж. И потом мигом возвращайся.

Мама повернулась и бросилась к дому, и я тут же услышала, как она зовет Страйда. Я чуть наклонилась вперед, и умненькая лошадка поняла, чего я хочу, и направилась к конюшне. Около дверей я спрыгнула с нее и почувствовала, как земля плывет у меня под ногами. Мои колени подогнулись, и вместо того, чтобы небрежно бросить поводья Джему, я осела на землю, полусмеясь, полуплача от боли. Джем подхватил меня и помог сесть, облокотившись о стену, а сам тут же стал удлинять стремена у лошади, чтобы скакать в Хаверинг Холл.

— Может быть, вам помочь? — спросил он. — Я могу проводить вас в дом.

— Не надо, все в порядке, — солгала я. По правде сказать, мои руки и ноги дрожали, как желе. У меня болела каждая косточка, и, воспользовавшись тем, что Джем стоит ко мне спиной, я украдкой осмотрела свои ноги. Они так болели, что показались мне стертыми в кровь, но, к счастью, кожа на них была просто немного раздражена грубыми швами седла.

— Господи, помилуй! — завопила миссис Гау, уперев руки в бока и возвышаясь надо мной как гора. — В каком вы состоянии, мисс Джулия! Сейчас же отправляйтесь в дом!

Я послушно попыталась подняться, но не смогла. Подняв глаза на суровое лицо миссис Гау, я протянула к ней руки:

— Я не очень хорошо себя чувствую, — виновато выговорила я и потеряла сознание.

На этом мои приключения в тот день и окончились. Миссис Гау была не слишком доброжелательна, но свое дело она знала. Она тут же велела Страйду отнести меня наверх и принесла ко мне в комнату тарелку супа, в который капнула бренди, и немного хлеба. Несмотря на мою тревогу за Ричарда, мои глаза слипались, и я тут же заснула.

И тогда я увидела сон.

Это был очень забавный сон, в котором все события прошедшего дня смешались и перепутались. Мне снилось, что все это происходило не со мной, а с девочкой, очень похожей на меня. С девочкой, которая никогда бы не потерпела жестокости от своего товарища по играм, с девочкой, которая ничего не боялась. С девочкой не очень спокойной и не слишком застенчивой. И совсем не тихоней. Этой девочкой могла бы быть я, если б я не была дочерью своей мамы. Если бы у меня не было похищено немного свободы.

Она сидела верхом на пони, он был гнедой масти и в свете октябрьского солнца отливал золотом, как наша Шехеразада. Она скакала на нем не по лесу, где я была сегодня, а по склонам дальних холмов. Она была мной, и это свой смех я услышала, когда она гнала пони на самый верх, и это мой крик восторга вырвался из груди, когда они достигли вершины. Я посмотрела направо и увидела отару овец, — я знала: это мои овцы, — и пастух поднял руку в ленивом приветствии. Я подскакала к нему и велела ему выкупать овец в реке сегодня после обеда, и он кивнул и улыбнулся, будто я была сквайром и могла отдавать приказы и ослушаться меня было невозможно.

Я прищурила глаза и оглядела небосвод, будто и он также принадлежал мне, и сказала, что к вечеру разразится дождь. И пастух кивнул в ответ, будто я была, как всегда, права, и послушно сказал: «Да, мисс Беатрис» и помахал на прощанье.

Я перевернулась во сне на другой бок и услышала чей-то голос, произнесший странные слова: «Привилегированное дитя. Привилегированное дитя. Она всегда была избранным ребенком».

Тут я проснулась и открыла глаза. Мою комнату заливал яркий солнечный свет. Тени на полу говорили мне, что я спала всего несколько минут. Я протянула руку и потрогала тарелку с супом, она все еще была теплой. Я вспомнила о Ричарде и хотела встать и пойти узнать, нашли ли его, но моя голова кружилась, я легла обратно и провалилась в крепкий сон.

В этот раз я спала до самого полудня и пропустила возвращение Ричарда домой. Его нашел и доставил в Экр Денч, уложив в коляску и ведя лошадь на поводу. У Ричарда были сломаны ключица и левая рука, и Денч разорвал свою рубашку, чтобы наложить временную повязку. Мама, узнав о происшедшем, прислала в Экр карету Хаверингов, и Нед с одним из сыновей мельника положили Ричарда на коврик и подняли в карету. Он не испытывал никакой боли, так как Денч дал ему лауданума. Лекарство нашлось у миссис Грин, она берегла его уже много лет и даже не соглашалась продать, чтобы купить еды, а теперь отдала его просто так.

Дома Ричарда уложили в постель и послали в Мидхерст за хирургом. Прибыв, он туго забинтовал руку и ключицу и похвалил повязку, сделанную Денчем. Ричарду он велел оставаться в постели по крайней мере неделю.

Эти дни мы провели с моим кузеном в мире и согласии. Некоторое время у него была лихорадка, и я сидела с ним, протирала его лоб губкой, смоченной в уксусе с водой, и читала ему вслух, чтобы развлечь его. На четвертый день ему стало лучше, и он смог спросить меня, что все-таки произошло. Я рассказала ему о миссис Грин, о Неде Смите, о решении Денча послать меня за людьми в деревню.

— Как же ты добралась до Экра? — поинтересовался Ричард. Он лежал на спине такой бледный, что его веснушки казались пятнышками шоколада на белой коже, и не смотрел на меня.

— Верхом, — ответила я и тут же почувствовала, как мое сердце покатилось куда-то вниз. Я испугалась, что скакала на лошади Ричарда без его разрешения.

Я ничего не могла сказать о настроении Ричарда, поскольку он не поднимал на меня глаз и мне видны были только его темные ресницы.

— Денч велел мне взять Шехеразаду и скакать в деревню, пока он ищет тебя в лесу. Это был единственный выход, Ричард.

Он по-прежнему не поднимал глаз.

— Денч велел тебе взять мою лошадь, — тихо повторил он. — Но, Джулия… — тут он опять помолчал, — ты же не умеешь ездить верхом.

— Я знаю, — с нервным смехом ответила я. — Я знаю, что я не умею. Но Денч подсадил меня в седло, и Шехеразада была такая милая! Это, должно быть, ты так хорошо вышколил ее, — тут я бросила короткий взгляд на Ричарда. Его лицо оставалось по-прежнему непроницаемым. — Она сама нашла дорогу домой. Я просто сидела на ней. Это было не по-настоящему. Я не правила ею, как правишь ты.

— Не по-настоящему, — опять повторил он. — Она что, шла шагом?

— Не весь путь.

— Не весь путь, — он повторял слова за мной так, будто записывал их в какую-то книгу. — Она не шла шагом весь путь. Значит, некоторое время она шла рысью?

— Да, — быстро ответила я. Слишком быстро. — Мы ведь торопились.

— Она шла рысью. Ты сидела на лошади правильно или болталась из стороны в сторону, ухватившись за гриву?

— Я правильно сидела, — обиделась я. — И я даже пустила ее галопом.

Тут Ричард поднял голову и взглянул на меня. Его глаза показались мне темными, как центр грозовой тучи.

— Ты взяла без разрешения мою лошадь и скакала на ней галопом?

— Ричард! — отчаянно воскликнула я. — Я должна была! Должна была это сделать! Денч велел мне! Он пошел искать тебя, а я должна была позвать людей из Экра и потом ехать домой, чтобы рассказать обо всем маме. Я просто не могла отказаться. Денч знал, что надо делать, и он приказал мне!

— Денч, говоришь ты? — спросил Ричард.

— Да.

— Тебе следовало отказаться, — и маленькая морщинка прорезала его лоб.

— Но я не знала, что делать. А Денч знал, Ричард, и я сделала так, как он приказал мне.

— Он никогда не любил меня, — процедил Ричард, откинувшись на подушку и уставившись на голую стену напротив. Он словно видел перед собой бесстрастное лицо Денча, когда тот наблюдал его первый урок верховой езды. — С того самого первого урока. И даже еще раньше. Он хотел, чтобы Шехеразада принадлежала тебе. И он воспользовался первым же предлогом, чтобы усадить тебя на нее.

Я ничего не говорила, потому что знала: все это неправда. Хотя гнев Ричарда так и не разразился, ледяной холод внутри и подступившая к горлу тошнота пугали меня. Я сидела у окна, прижавшись щекой к прохладному стеклу, и мечтала убежать из этой душной комнаты, убежать от навалившегося на меня страха.

— Это вина Денча, — сказал он.

— Да. Да, — в эту минуту я думала только о себе. Ричард замолчал, и я тоже замерла.

Он повернулся ко мне, и я с облегчением увидела счастливое выражение в его глазах. Он улыбался мне словно лучший из друзей.

— Не смотри так испуганно, Джулия, — сказал он, будто в этом было что-то забавное. — Я не сержусь на тебя больше. Сначала я думал, что это твоя вина. Теперь я вижу, что виноват был Денч.

Я улыбнулась в ответ.

— Но ты уверена, что он приказал тебе? Он действительно приказал тебе взять мою лошадь? Ты не хитришь со мной?

— Нет! Нет! — заторопилась я. — Это была его идея.

— Хорошо, — и он улыбнулся мне своей ангельской улыбкой. Он протянул мне руку, и я благодарно сжала ее своими ледяными пальцами. Послушная его движению, я соскользнула на колени рядом с его кроватью, и он, положив руку на мое лицо, стал гладить мне щеку. Затем поцеловал мой лоб как раз там, где начиналась головная боль, и при этом прикосновении я почувствовала, что мой страх и напряжение оставляют меня и боль куда-то отодвигается.

— Сейчас тебе лучше, правда? — спросил Ричард.

— Да, — покорно согласиллась я.

— Я ненавижу, когда мы ссоримся. — Его голос звучал тихо и печально. — Для меня нет ничего хуже мысли о том, что ты эгоистична и любишь только себя. Ты должна любить меня как истинная леди, Джулия. Ты должна быть чистой и не себялюбивой.

Я сморгнула слезы.

— Но я стараюсь, я все время стараюсь, Ричард.

Он улыбнулся тепло и ласково.

— Я знаю. Так и должно быть.

Тогда я положила голову на его подушку и вдохнула сладкий ореховый запах его волос. Ричард не сердился больше на меня.

Между нами был мир.