Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Зoлoтaя Opдa и eе пaдehиe

ModernLib.Net / История / Греков Б. / Зoлoтaя Opдa и eе пaдehиe - Чтение (Весь текст)
Автор: Греков Б.
Жанр: История

 

 


Греков Б Д & Якубовский А Ю
Зoлoтaя Opдa и eе пaдehиe

      Б.Д. ГPEKOB
      A.Ю. ЯKУБOBCKИЙ
      Зoлoтaя Opдa и eё пaдehиe
      "России определено было высокое предназначение: ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их наше-ствие на самом краю Европы;
      варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока...
      "Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна".
      А. С. ПУШКИН.
      СОДЕРЖАНИЕ
      А. Якубовскии. Предисловие
      Часть первая
      ОБРАЗОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ В XIII- XIV вв. (А. Якубовский)
      Глава первая. Дешт-и-Кыпчак (Половецкая степь) в XI-XIII вв. до прихода монголов
      Гласа вторая. Монголы и монгольское завоевание в начале XIII в.
      Глава третья. Образование Золотой Орды (Улус Джучи).
      Глава четвертая. Политическая история Золотой Орды.
      Глава пятая. Социально-экономическая жизнь Золотой Орды в XIII-XIV вв.
      Глава шестая. Политическое устройство Золотой Орды.
      Глава седьмая. Городская жизнь Золотой Орды
      Глава восьмая. Черты культурной жизни Золотой Орды
      Часть вторая
      ЗОЛОТАЯ ОРДА И РУСЬ (Б. Греков)
      Глава первая. Состояние Руси накануне татарского завоевания
      - Владимиро-Суздальское княжество
      - Новгород Великий
      - Земля Галицко-Волынская и Киев
      Глава вторая. Первая встреча с татарами. Битва на Калке
      Глава третья. Поход Вату (1236-1238)
      Глава четвертая. Второй поход Бату на южную Русь (1239-1240)
      Глава пятая. Русь и Золотая Орда (организация властвования )
      Глава шестая. Политические отношения Золотой Орды и Руси в XIV в.
      Глава седьмая. Главнейшие мнения о значении татарской власти в истории России
      Часть третья
      ПАДЕНИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ (А. Якубовскии)
      Глава первая. Феодальная смута в Золотой Орде в 60-70-х годах XIV в
      Глава вторая. Возвышение Ак-Орды и попытка Тохтамыша возродить могущество Золотой Орды в 80-90-х годах XIV в.
      Глава третья. Борьба Тимура с Тохтамышем в 80-90-х годах XIV в
      Глава четвертая. Едигей н вторая попытка вернуть великодержавие Золотой Орды
      Глава пятая. Распад Золотой Орды
      Пpиложения
      Ocновная литератуpa
      Список сокращении
      Указатель
      Словарь термииов
      Рисунки
      Монгольская империи в 1260 г. (карта в конце книги)
      Монгольские государства около 1310 г. (карта в конце книги)
      ПРЕДИСЛОВИЕ
      Сто двадцать три года тому назад, в 1826 г., Российская Академия Наук предложила ученым России и Западной Европы представить в трехлетний срок на соискание премии в сто червонцев научный труд о последствиях монгольского завоевания России. Представленное в срок сочинение на эту тему было забраковано специальной комиссией как не заслуживающее положительной оценки. Через шесть лет после первой неудачи Академия Наук вновь выступила с предложением принять участие в разработке вопроса о монгольском завоевании Восточной Европы - с расширением, однако, самой темы и увеличением премии. Первая премия объявлялась теперь в двести червонцев. В 1832 г. Академией Наук была по этому поводу опубликована обстоятельная записка, составленная академиком Френом. Вот что он выставлял как главную задачу намеченной для конкурса работы: "Написать историю Улуса Джучи, или так называемой Золотой Орды, критически обработанную на основании как восточных, особенно магометанских историков и сохранившихся от ханов сей династии монетных памятников, так и древних русских, польских, венгерских и прочих летописей и других, встречающихся в сочинениях современных европейцев, сведений".1 Обстоятельная записка Френа не только давала перечень наиболее важных вопросов истории Золотой Орды, но подробно останавливала внимание как на категориях источников, так и на отдельных, наиболее существенных из них.
      1 В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I, Приложение II (Записка Френа), стр. 557.
      Характерной чертой записки в части выдвигаемых проблем по истории Золотой Орды является полное отсутствие социально-экономической тематики. В ответ на конкурс Академия Наук в 1835 г. получила огромный труд, представленный немецким востоковедом Хаммер-Пургшталлем. Комиссия Академии Наук, состоявшая тогда из академиков Френа, Круга и Шмидта, не сочла возможным присудить Хаммеру какой бы то ни было премии, хотя и вынуждена была признать, что, наряду с большими недостатками, у автора этой обширной работы (1272 стр. в полный лист) оказались и достоинства. Указанная работа через четыре года поело постигшей ее неудачи в комиссии Академии Наук была издана автором под заглавием "Gеschiсрte der Goldenen Horde in Kiptschak. Von Hammer-Purgstall". Автор вместе с работой опубликовал и академический отзыв, а также свои резкие возражения. 1 Сейчас, когда прошло более столетия со времени этого конкурса, мы вправе сказать, что, при всех огромных недостатках труда Хаммера, это был шаг вперед, который, конечно, заслуживал одобрения ученой комиссии, во главе которой фактически был академик Френ.
      После второй "неудачи" Академия Наук не возобновляла своего конкурса. Однако работы по изучению истории Золотой Орды не прекратились. Время от времени появлялись статьи и даже книги по разнообразным вопросам ее политической и культурной жизни. Сама историография Золотой Орды, которая еще не составлена, была бы полезной темой, -настолько поучительны неудачи, связанные с изучением этого вопроса. Работы по истории Золотой Орды покоятся не только на письменных источниках, но и на материальных памятниках, добытых еще трудами одного из первых русских археологов - Терещенко, раскопавшего сто лет тому назад городище второй столицы Золотой Орды - Сарая Берке.
      1 Подробно обо всей этой истории см.: В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., Предисловие.
      Большинство русских ориенталистов так или иначе имело отношение к золотоердынской проблематике. Напомню только наиболее крупные имена: Григорьев, Савельев, Березин, Вельяминов-Зернов, Саблуков, Патканов, Тизенгаузен, Весе-ловский. Однако никто из них не написал труда по истории Золотой Орды в целом. До сих пор нет такого труда на русском языке ни в плане научно-исследовательском, ни в научно-популярном. А между тем, за столетие, прошедшее со времени упомянутого академического конкурса, в востоковедении накопился огромный фонд фактического материала как в изданных источниках и обследованных, но не изданных еще рукописях, так и в специально собранных материалах по истории Золотой Орды, не говоря уже о большом количестве фактов, сообщенных в ряде статей упомянутых авторов. Никто, однако, так много не сделал по собиранию фактического материала по истории Золотой Орды, как В. Г. Тизенгаузен, который немало лет своей жизни посвятил собиранию сведений из восточных (арабских и персидских) источников. Вышедший в 1884 г. его труд под названием "Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I. Извлечения из сочинений арабских", к сожалению, является в настоящее время библиографической редкостью. Труд этот содержит большое количество сведений о Золотой Орде, сообщаемых арабскими, по преимуществу египетскими, авторами XIII-XV вв.
      Вслед за томом I - арабским В. Г. Тизенгаузен собирался выпустить том II - персидский. К сожалению, осуществить это по ряду причин автору не удалось.
      В 1941 г. Институт востоковедения Академии Наук СССР издал, хранившиеся в его архиве папки В. Г. Тизенга-узена с материалами по истории Золотой Орды на персидском языке. 1 Нужно воздать должное большому труду, который вложили в издание этого неоконченного труда А. А. Ромаскевич и С. Л. Волин. Стоит ли говорить, с какой благодарностью приняли этот труд все, кто так или иначе интересуется вопросами истории Золотой Орды. Несколько лет, прошедшие со времени издания этого труда, показали, насколько нужна была эта книга. Ссылки на нее часто мелькают в наших исторических работах. Окидывая общим взглядом более чем столетнюю работу русских и западноевропейских ученых по этому большому и сложному вопросу, приходится признать, что в порядке культурного наследия мы должны особенно оценить долголетние и кропотливые изыскания русского исследователя В. Г. Тизенгаузена. Без собранных им материалов не обойдется в настоящий момент ни один из историков, работающих над историей Золотой Орды.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II (Извлечения из персидских сочинений, собранные В. Г. Тизенгаузеном и обработанные А. А, Ромаскевичем и С. Л. Волиным). Изд. Акад. Наук СССР, М.-Л., 1941,
      Как и сто с лишним лет назад, перед нами вновь во весь рост встала золотоордынская проблема.
      При жизни Френа, Григорьева и Савельева историей Золотой Орды могли интересоваться только немногие, преимуще-I'liit'inio специалисты по русской истории и востоковедению; уже и тогда выдвигались правильные взгляды на Золотую Орду и ту роль, которую она сыграла в истории России. Вот слова академика Френа, сказанные им в 1832 г.: "Владычество монгольской династии, известной у нас под именем Золотой Орды, у магометан под именем Улуса Джучи. . , бывшей некогда в течение почти двух с половиной веков ужасом и. бичом России, державшей в узах безусловного порабощения и располагавшей своенравно венцом и жизнью князей ее, владычество сие долженствовало иметь более или менее влияния на судьбу, устройство, постановления, образование, нравы и язык нашего отечества".1 Однако этот аспект изучения истории Золотой Орды вскрывает только одну сторону вопроса. Кроме золотоордынских ханов и связанных с ними кыпчакско-монгольских богов, в Золотой Орде было большое не кочевое -и не татарское, а местное покоренное - земледельческое трудящееся население, в городах процветали ремесла, шла культурная жизнь. Одним словом, и в Золотой Орде было свое население, правда, пестрое по своему этническому составу, жившее своей собственной внутренней жизнью, следы которой сохранились не только в памятниках материальной культуры и искусства, но и в фактах культурного взаимодействия с соседями. Великая Октябрьская социалистическая революция в СССР дала возможность каждому народу по-настоящему знать свою историю.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, Приложение I (Записка Френа), стр. 555.
      С точки зрения истории народов СССР, и прежде всего русской истории, Улус Джучи, или Золотая Орда, представляет особый интерес; образования Московского централизованного государства не понять без Золотой Орды, с которой русский народ вел героическую борьбу, что стало давно бесспорной истиной. Но до последнего времени русские историки не имели фактической возможности действительно использовать богатейшие материалы золотоордынской истории, ибо они не имели под руками сводки их в систематическом, научно организованном виде. Не было и нет до сего дня подробной истории Золотой Орды, написанной на большом фактическом материале, J В известной мере недостаток этот может восполнить ценная книга А. Н. Насонова "Татары и Русь", составленная не только по русским, но и восточным источникам, привлеченным, правда, в переводах.
      Не имеют прямого отношения, но представляют большой интерес для истории Золотой Орды работы И. П. Петру-шевского: а) К вопросу о прикреплении крестьян к земле в Иране в эпоху монгольского владычества. Вопросы истории, 1947, № 4; б) Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI -начале XIX в. Изд. Лен. Гос. унив. им. А. А. Жданова, Л., 1949. См. также: А. А. Али-Заде. Борьба Золотой Орды и государства Ильханов за Азербайджан. ИАН АзССР, 1946, №№ 5,7.
      1 Труд вышеупомянутого Хаммера давно устарел со всех точек зрения. В 1943 г. в изд. Otto Harrassowitz в Лейпциге вышла большая по объему книга: В. S р и l е r. Die Goldene Horde-Die Mongolen in Russland (1223-1502), написанная с привлечением большого материала, снабженная подробными ссылками на источники; она никак, однако, не может восполнить указанного выше пробела. По форме своей академическая, книга Щпулера является по существу ненаучной, так как она извращает ход русской истории и борьбы русского Народа с татарами.
      Не менее необходимо знание истории Золотой Орды и для понимания всего хода истории народов Средней Азии, особенно с XV в. Известно, что установление власти узбекских ханов в Средней Азии теснейшим образом связано с распадом Золотой Орды, имевшим место уже в середине XV в.
      Без знания истории Золотой Орды не понять, наконец, истории ни Казанского, ни Крымского, ни Астраханского ханств, поскольку последние могли появиться только в результате разложения и распада Улуса Джучи. Что же сказать об огромных территориях "южнорусских степей", Северного Кавказа и степей на север от Каспийского и Аральского морей, где, собственно говоря, и было расположено это когда-то сильное государство? Невозможно без знания истории Золотой Орды понять и историю Татарской Автономной Советской социалистической республики. В своем прошлом татары, ныне живущие в ней и являющиеся, прежде всего, потомками древних болгар, теснейшим образом связаны с Золотой Ордой как политически, так и культурно. Потребности советской исторической науки настолько велики, что именно теперь, больше чем когда-либо, на историках лежит обязанность выполнить, наконец, старый долг и написать историю Золотой Орды.
      На первый взгляд кажется, что задача эта не так уж и трудна, особенно если принять во внимание, что за XIX и половину XX в. накопился большой фактический материал. Но так кажется только на первый взгляд, ибо источников и материалов одновременно и много и мало. Позволю себе объяснить это положение. Источников по истории Золотой Орды огромное количество. Написаны они на многих языках - русском, греческом, латинском, чешском, арабском, армянском, турецком, персидском, грузинском, монгольском, китайском и других. Кроме повествовательных источников, какими являются исторические хроники, записки путешественников, имеются со-гранившиеся документы в виде ханских ярлыков, образцы формуляров официальной переписки, а также археологические данные в виде памятников материальной культуры и искусства.
      Более ста лет назад на территории развалин золотоордын-ской столицы Сарая Берке, - там, где находился небольшой русский городишко Царев, одним из первых русских археологов - Терещенко - были произведены систематические (в течение нескольких лет подряд) раскопки огромного когда-то города. Большая часть вещественных памятников из этих раскопок находится на выставке Отдела Востока Государственного Эрмитажа, составляя экспозицию одного из его больших зал. Значение этих материалов исключительно, ибо они более, чем письменные источники, говорят о состоянии культуры золотоордынских городов.
      Охватить все материалы по истории Золотой Орды на данном этапе знаний стало не под силу одному человеку, поскольку почти не бывает, чтобы один человек знал все те языки, на которых указанные источники имеются. Таким образом, уже одно это обстоятельство ставит вопрос о коллективной работе над этой проблемой. Но если количественно материалов по истории Золотой Орды и очень много, то, к сожалению, не все стороны социально-политической истории ее освещаются с достаточной полнотой. До самого последнего времени среди историков, знакомых с состоянием источников, господствовал - необоснованный, правда, - взгляд о невозможности дать, хотя бы в общих чертах, картину общественных отношений в Золотой Орде даже в период ее расцвета, т. е. в XIV в. Почти безнадежно стоит вопрос о возможности датировать ряд важнейших внутренних мероприятий в Золотой Орде. Во всяком случае, сейчас невозможно написать историю Золотой Орды так, чтобы в хронологическом порядке были изложены события не только внешней, но и внутренней ее жизни. Даже в вопросах хронологии царствования отдельных ханов нет еще нужной ясности. Указанные трудности изучения истории Золотой Орды приводили некоторых историков к преувеличенному пессимизму, каковым отличался и покойный академик В. В. Бартольд, чем объясняется отчасти малое количество статей, посвященных им золотоордынской тематике. Имея основания для некоторого пессимизма, В. В. Бартольд в целом был, конечно, неправ.
      Сознавая, как важно иметь теперь же в обращении советскую книгу об Улусе Джучи, т. е. книгу, написанную с марксистско-ленинских позиций, автор настоящих строк взял на себя отвотстиенную задачу - дать очерк истории Золотой Орды и период ее сложения, расцвета и упадка, т. е. в XIII ~ XV вв. Написан этот очерк непосредственно по источникам, отражая вместе с тем состояние знаний по этому вопросу на. сегодняшний день. Автор старался ввести по возможности больший круг источников, желая использовать не только письменные сведения, но и данные археологии. На протяжении всей работы автор ставил себе задачей не только описать наиболее важные факты и событии, но выявить те тенденции общественного и политического развития, которые были у Золотой Орды и ее ближайших соседей - России и народов Средней Азии в XIII-XV вв. Автор с самого начала знал, что нельзя понять ни расцвета, ни падения татарского государства - Золотой Орды - изолированно от общего пути развития ее соседей - России с одной стороны и государств Средней Азии с другой. Именно с учетом этой конкретной исторической обстановки и составлена настоящая работа.
      Золотая Орда не была государством, выросшим на почве нормального развития какого-нибудь одного народа. Золотая Орда - искусственное государственное образование, сложившееся путем насильственного захвата чужой земли.
      Что захватили татары на территории Восточной Европы? Крым со старой культурой приморских городов и с пестрым по своему этническому составу населением, Болгарское земледельческое княжество, культурную полосу торговых волжских поселений и городов, например Саксин, с пестрым местным населением (остатки хазар, аланов, гузов, перешедших на оседлую жизнь половцев) и огромные пространства степей юго-иос.точной Европы, где кочевали половцы. К этим чуждым друг другу отдельным областям были присоединены маленький, но богатый городами культурный Хорезм да предгорья Суеверного Кавказа. Из всего этого пестрого мира и образовано было государство с татарской властью во главе. Татарские ханы с самого начала опирались на сильные монгольско-тюрк-ские отряды, которые численно росли по мере роста кочевого населения в степях Золотой Орды. Ханская власть обладала огромной казной, которая слагалась из доходов, поступавших путем эксплоатации всех входящих в нее перечисленных выше культурных областей, из даней, которые шли с русской земли, с ее земледельческих селений и городов, и, наконец, с той торговли, которую татарские ханы с помощью мусульманских купцов-уртаков вели с соседними странами. Рост золотоордын-ских поволжских городов опирался не столько на нормальное развитие собственных производительных сил, сколько на средства, добытые путем ограбления других народов. Характерно, что и культура Золотой Орды, материальная и духовная, создавалась не собственными татарскими силами, а руками, знаниями и талантом покоренных народов.
      Такое государство, как Золотая Орда, не могло иначе существовать, как только путем насилия, путем ограбления покоренных народов. Однако государство это не в силах было полностью приостановить прогрессивное развитие своего соседа-русских княжеств и их . трудолюбивого и свободолюбивого земледельческого населения. Более того, Русь находила в себе силы не только обороняться от татар, но и наносить Золотой Орде удары, которые подрывали ее
      военную мощь.
      В этом прогрессивном развитии России в XIV-XV вв., в росте ее сельскохозяйственной и городской жизни, в развитии ремесл и политического сознания, в росте ее духовных творческих сил, наконец в любви к родине и независимости, а также в неустанном ее сопротивлении и лежит главная причина падения Золотой Орды.
      Другая причина лежит в таком же прогрессивном развитии земледольческих народов Средней Азии, для которого Золотая Орда была также значительным препятствием, поскольку она постоянно угрожала поселениям и городам Мавераннахра своими грабительскими набегами и захватническими планами.
      Обе эти страны - Русь и государства Тимура и Тимури-дов - внесли каждое свою долю в дело ослабления и ликвидации Золотоордынского государства. Как бы ни были сильны татарские ханы, как бы ни были вышколены татарские войска в грабительских набегах на Русь, сколько бы, наконец, ни поставляла кочевая степь туменов конного и пешего войска, как бы велики ни были размеры даней с угнетаемых народов, Золотая Орда неизбежно отставала в культурном развитии, в росте производительных сил. Весьма характерно, что в то время как во второй половине XIV и в XV в. Россия неизменно шла по пути преодоления феодальной раздробленности, к созданию централизованного феодального государства, чему содействовала и сама борьба за независимость Руси, - Золотая Орда не выходила из состояния смут н неотвратимо распадалась на отдельные части.
      Таковы руководящие идеи нашей работы.
      Представленная на суд читателя книга распадается на три части. Часть первая охватывает период сложения и расцвета Золотой Орды (XIII-XIV вв.); часть третья - период падения Золотой Орды. Часть первая составлена А. Ю. Якубовским, часть вторая - Б. Д. Грековым, часть третья - А. Ю. Якубовским.
      Части первая и вторая переиздаются со значительными дополнениями, часть третья печатается впервые.
      Указатели к книге составлены старшим научным сотрудником Государственного Эрмитажа К. А. Ракитиной; она же принимала участие в составлении библиографии по истории Золотой Орды.
      Приложенные к книге две карты составлены китаеведом В. Н. Казиным.
      А. Якубовский.
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      ОБРАЗОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ в XIII -XIV в.в.
      "Это было событие, искры которого равлетепись и зло которого простерлось на всех".
      Ибн-ал-Аеир (начало XIII в.).
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      ДЕШТ-И-КЫПЧАК (ПОЛОВЕЦКАЯ СТЕПЬ) В XI-XIII вв. ДО ПРИХОДА МОНГОЛОВ
      Огромные пространства так называемых "южнорусских степей" от Днепра и далеко за Волгу на Восток, начиная с XI в. и вплоть до XV в., в восточной (арабской и персидской) литературе носили имя "Дешт-и-Кыпчак", т. е. Кыпчакская степь. 1 Само слово "Кыпчак" не знакомо ни русским летописям, ни византийским хроникам. Древнерусские летописи употребляют термин "половцы", а византийские, как и авторы, писавшие на латинском языке, - термин "команы". Вопросы этногенеза половцев были уже не раз предметом научного рассмотрения. Последние мнения по этому вопросу были высказаны Марквартом, В. В. Бартольдом, Д. Россовским и А. Пономаревым. Однако едва ли можно признать, что здесь все ясно. 2 Не вдаваясь в вопрос о том, каким образом народ, называемый на Востоке кыпчаками. получил наименование "половцев", считаем необходимым подчеркнуть, что уже в конце XI в. он был полным хозяином всего Дешт-и-Кыпчак. Было бы безнадежно искать точной даты появления половцев на территории юго-восточной Европы, хотя попытки эти делаются как в востоковедческой, так и в русской исторической науке. Крупные политические события связываются с половцами или кыпчаками только с начала XII в.
      1 Уже с 1030 г., как это выяснил В. В. Бартольд, кынчаки считаются соседями Хорезма (В. В. Бартольд. Новый труд о половцах. Русский исторический журнал, т. 7, стр. 148). Самый термин "Дешт-и-Кып-чак", как выяснил также В. В. Бартольд, впервые встречается у автора XI в. Насир-и-Хусрау (там же, стр. 148).
      2 Mapкварт. Uber des Volkstura der Komaner). - См.: W. Bangund T. Markquart. Ostturkische Dialektstudien. Berlin, 1914. - В. В. Бартольд, ук. соч., прим. 1. - Д. Россовскии. Происхождение половцев. Seminarium Kondakovianum, VII и сл.
      Praha. - А. Пономарев. Куман-половцы. ВДИ, 1940, №№ 3-4.
      Маркварт в своей работе "Uber das Volkstura der Romanen" указывает, что кыпчаки (половцы, команы) в качестве крупной политической силы появляются с 1120-1121 г., когда они на Кавказе выступают вместе с грузинами против мусульман. Однако древнерусская летопись начинает довольно часто упоминать их уже с середины XI в. Первый набег кочевников при участии половцев, согласно Лаврентьевской летописи, был в 1054 г.1 Будучи западной ветвью кимаков, по-лопцы пришли в степные районы между Волгой и Днепром на смену печенегам, о которых имеются сведения как в восточных источниках, так и в древнерусской летописи. К приходу татар, т. е. к началу XIII в., Дешт-и-Кыпчак был настолько прочно освоен половцами, что можно говорить о существовании здост, нескольких кочевых княжеств. К сожалению, на данном этапе наших знаний, благодаря скудости известий в дошедших до нас источниках, мы не можем дать не только полной, но даже схематической картины социально-политического строя этого общества. И все же кое-где черты из жизни Дешт-и-Кыпчак проступают достаточно выпукло.
      Прежде всего о границах, характере хозяйства и составе населения. О точных границах Дешт-и-Кыпчак говорить невозможно, и не потому только, что сведения о них для XII в, скудны. Трудно говорить о точных границах там, где сами современники их себе не представляли. Во всяком случае, в пределах юго-восточной Европы земли до Днепра, включая Крым на юге, Среднее Поволжье до Булгара (с областью) на северо-востоке и устье Волги на юго-востоке, вхрдили как европейская часть кипчакских владений.
      1 Летопись по Лаврентьевскому списку, 1910, стр. 158.
      В русской исторической литературе с половцами обыкновенно связано представление о чистых кочевниках. Это, конечно, глубокое заблуждение. Основная масса их вела кочевой образ жизни; однако половцы были уже охвачены в некоторой своей части процессом перехода на оседлый земледельческий-труд. Да иначе и быть не могло. Известно, что кочевники, находясь в состоянии феодализирующегося общества, в районах, смежных с земледельческой полосой, переходят на оседлое состояние. Таковы факты истории Семиречья и Хорезма. В первом случае мы имеем интересный процесс оседания кочевников - тюркешей, огузов, карлуков и других - в IX- XI вв., сопровождающийся отюречением согдийского оседлого населения.1 Во втором, т. е. в Хорезме, мы наблюдаем тот же процесс оседания кочевников огузов (туркмен), с одной стороны, и кыпчаков, с другой, не только на территории, смежной с Хорезмом, но и в нем самом. Этот длительный процесс, как мы увидим ниже, привел в XIII в. к значительному отюрече-нию бывшего здесь хорэзмийского языка. 2 Не подлежит сомнению, что тот же процесс оседания переживали и половцы,, непосредственно соприкасавшиеся с земледельческой полосой Нижнего Поволжья, Придонья, Крыма, отчасти Приднепровья и даже Булгара.
      Наиболее ценной по этому вопросу являлась монография Н. Аристова "О земле половецкой", напечатанная еще в 1877 г.3 Несмотря на большие затруднения, связанные со скудостью письменных источников и археологических материалов, работу эту уже можно было бы давно возобновить.
      1 В. В. Бартольд. К вопросу о языках согдийском и тохарском. Иран, т. I, стр. 36-38.-Махмуд Кашгарский, т. I, стр. 30 и 391,
      2 Плано Карпини указывает, что в его время в Хорезме говорили уже по-комански, т. е. по-половецки (Плано Карпини. История монголов. Вильгельм Pубpук. Путешествие в восточные страны. Нерев. А. И. Малеина, СПб., 1911, стр. 24). О хорезмийском языке за последнее время, особенно в связи с открытиями хорезмской археологической экспедиции С. П. Толстова, появилось несколько статей. 3. Н. Аристов. О земле половецкой (историко-географическйй очерк). Киев, 1877. 2
      Наконец, после долгого ожидания появилась в 1948 г. книга К. В. Кудряшова "Половецкая степь". Книга эта ставит перед собой задачи историко-географические и рисует главным образом местоположение половецких кочевий и половецких ханских ставок, а также пути к половцам и обратно в русские княжества. C этой точки зрения наиболее интересной частью книги является ее восьмая глава: "Половецкая степь в XII в.". В ней К. В. Кудряшов намечает следующие кочевья: "между Дунаем и Днепром кочевали, лукоморские" или "придунайские" половцы. У Днепровской луки, по обе стороны порогов, были становища половцев приднепровских, или запорожских". От Днепра до Нижнего Дона кочевали половцы приморские. "Между Сe-верским Донцом и Тором, где находились города Шару-капь, Сугров и Балин, размещались половцы донецкие. В бассейне Дона кочевали половцы донские". Между Орелью и Самарой, восточными притоками Днепра, кочевали половцы заорельские.1 Нижняя Волга, по крайней мере со времени Хазарского царства (лишившегося самостоятельного существования в 965 г.),2 жила интенсивной жизнью; известно, что здесь были города, пашни, велась оживленная торговля и т. д. После разгрома Святославом в 965 г. столицы Хазарского царства - Итиля -культурная жизнь здесь не прекратилась. Половцы, которые захватили, как самое Нижнее Поволжье, так и степные пространства между Волгой и Днепром, приняли от предшествующего периода большое наследство. По словам ал-Омари, в Золотой Орде, в том числе в Поволжье, было много возделанных земель. По берегам Нижней Волги лежали хазарские поселения, ведшие земледельческое хозяйство, к которому постепенно переходили в этих местах и новые завоеватели.
      1 К. В. Кудряшов. Половецкая степь. ЗВГО, Новая серия, т. 2, М., 1948, стр. 134.
      2 Летопись по Лаврентьевскому списку, 1910, стр. 63-64. О разгроме Хазарского каганата говорит и арабский географ Ибн-Хаукаль, однако он дает другую дату - 969 г.; невидимому, Лаврентьевской летописи верить следует больше. BСA, т. II, стр. 281, 284, 286.
      Только этим обстоятельством и можно объяснить тот разительный факт, что в XII-XIII вв. о хазарах почти не слышно. В качестве купцов и ремесленников хазар можно, найти в городах Крыма, Болгар и даже в столице Хорезма - Ургенче, ] пак рассказывает об этом Плано Карпини, проехавший через Дешт-и-Кыпчак в Монголию в 1240 г. Сельское население (в данном случае хазары) постепенно теряет свой язык и даже самостоятельный этнический тип. Половцы, частично перешедшие в районе Придонья и Нижней Волги на оседлый земледельческий труд, оказались сильнее как в языковом, так и и этническом отношении. Кроме хазар, юго-восток Европейской части СССР в половецкий период сохранил немалое количество алан.
      Восточные источники, так же как и византийские, а в рав-ной мере и русская летопись согласно говорят, что в XI- XII и даже в XIII в., т. е. уже при татарах, аланские купцы занимают важное место в торговле,2 которая в то время интенсивно шла как по волжскому пути из Болгар в Среднюю Азию, Кавказ, Иран и Дальний Восток, так и через степи в Крым, а оттуда на Трапезунд в Малую Азию, на Константинополь, а также велась с русскими княжествами.
      1 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 24.
      2 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 24. - В. Г. Ткзенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 47 (арабск. текст), стр. 55 (русск. по рев.) и другие места.
      Остановимся несколько на первом пути, который, начиная с хазар и вплоть до конца золотоордынского времени, т. е. с. VIII по XV в., играл такую огромную роль в жизни юго-восточной Европы. Несмотря на разгром, нанесенный Святославом Итилю в 965 г., торговля по Волге не была уничтожена, хотя на время несколько и понизилась. В востоковедческой литературе вопрос о торговле по волжскому пути,, особенно для X в., разработан достаточно подробно. В работе круп-нейшего исследователя истории Средней Азии В. В. Бартольда "Туркестан в эпоху монгольского нашествия" приведен интересный список товаров, которые в X в. шли по волжскому пути из Болгар в Хорезм. Список этот взят им у арабского географа второй половины X в. ал-Макдиси. Вот слова последнего, как они приведены в переводе В. В. Бартольда: "Меха соболей, горностаев, хорьков, ласок, куниц, лисиц, бобров, зайцев и коз, также свечи, стрелы, кора белого тополя, высокие шапки, рыбий клей, рыбьи зубы, касторовое масло, амбра, выделанные лошадиные кожи, мод, лущеные орехи, соколы, мечи, панцыри, борозонан кора, славянские рабы, бараны, коровы - все это получалось из Булгар".1 Из этого списка ясно, что торговля эта далеко не ограничивалась предметами роскоши, какими в норную очередь являются меха. Наряду с последними мы имеем "выделанные лошадиные кожи", кору для дубления кож, рабов и скот. О Булгаре, который при половцах значительно возрос, известно, что он свое богатство составил на торговле но только мехами, но и кожами. И еще вопрос, какая из этих статей играла большую роль и его доходах. В обмен на меха, которые в Булгар приходили из "страны Мрака", где живут племена Вису, Виру, Юра, с Каиказа шли металлические изделия. Ал-Гарпати отмечает азербайджанские клинки, которые на месте их производства стоили один динар за четыре меча. При стоимости динара в пять рублой золотом клинок обходился в 1 р. 25 к.2
      Нельзя особо не подчеркнуть и торговли рабами, которые большими партиями проходили через рынки Булгара и Итиля в Иран, Среднюю Азию и другие восточные, страны. Среди рабов мы видим славян, русов, булгар, буртасов, печенегов и пленников из других оседлых и кочевых народов Восточной Европы. Почти все арабские географы говорят в своих трудах о том, что большое вместо занимает торговли рабами по волжскому пути. Арабский географ Ибн-Русте (X в.) 3 и персидский Гардизи (XI в.) 1 рассказывают, что живущие в Поволжье пароды охотятся друг на друга, захватывают врагов в плен и продают в рабство на указанных рынках, где главными покупателями являются восточные работорговцы. В половецкий период торговля из Булгара волжским путем продолжалась, причем у нас есть все основания утверждать, что самый характер торговли, включая сюда и ее объекты, вовсе не изменился. Изменились только центры этой торговли.
      1 В. В. Бартольд. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, т. II, стр. 295.
      2 Al-Andalusi al-Garnati; изд. Ferrand, Paris, 1925, стр. 118.
      3 ВСА, т. VII, стр. 145-146.
      После разгрома Итиля (в устье Волги) место последнего занял Саксин, о котором, к сожалению, в источниках мало сведений. В специальной литературе до сих пор нет единодушного мнения о его местоположении. Думается, справедлива та точка зрения (Вестберг, Бартольд),2 которая считает, что Саксин находился вблизи устья Волги, т. е. где-то недалеко от современной Астрахани, невидимому на месте старого Итиля. Быть может, наиболее важное свидетельство о Саксине находится у арабского путешественника ал-Андалузи-ал-Гарнати, который в начале XII в. проехал Поволжье от устья и до Болгар. В Поволжье он прожил несколько лет, в силу чего его сведения приобретают ценность свидетельских показаний. К ожалению, зная хорошо Саксин, он в своих заметках лишь ограничивается замечаниями, что жил в нем, встречался с такими-то людьми, но совсем не описывает Саксина, хотя и упоминает о его мечетях, рынках и постройках.3
      1 Гардизи, персидский текст и перевод отрывка о кочевниках (В. В. Бартольд. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью в 1893-1894 гг., стр. 120).
      2 В. В. Бартольд. Очерк истории Туркменского народа. Отдельный оттиск из "Туркмении", т. I, стр. 38-39. - Вестберг, ИАН, 1899, стр. 291.
      3 Al-Andalusi al-Garnati, 1925, стр. 116.
      4 Закария Казвини, изд. Вюстенфельда, т. II, стр. 402.- Л. В. Бартольд. Очерк истории Туркменского народа, стр. 39.
      С именем того же ал-Андалузи-ал-Гарнати связывается и сведение о том, что в самом Саксине большинство населения принадлежит к гузам. Речь идет о сорока родах гузов, т. е. туркмен.4 Если Саксин в половецкий период стремился в торговом отношении играть роль хазарского Итиля и являлся крупным рынком юго-востока Европы, то на северо-востоке, как и в предшествующий период, торговля была в руках Булгара, значительно выросшего по сравнению с тем, каким он был в X в. Насколько богат был город Булгар и булгарский князь, как далеко на Восток шли его торговые связи, видно из следующего факта. Но словам автора "Тарих-и Бейхак", булгарский эмир Абу Исхак Ибрахим, сын Мухаммеда, сына Балтавара, в 415 г. х. (== 1024-1025) послал большие деньги на постройку пятничных мечетей в городах Себзаваре и Хос-роуджирде, а также большие подарки падишаху Хорасана.1 Судя по летописи им данным, Булгар был большой город, развалины которого находите.)! рядом с селом Болгары-Успен-ское да Нодго, Татарской АССР. Ипатьевская летопись, описывая поход Нсеполода Георгиевича, князя суздальского, в 1182 г. на Булгар, гоиорит, что русские, оставив часть отряда на берегу, "сами же поидоша на конех в землю Болгарьскую к великому городу Серьбренных Болгар. Бол-гаре же видевшие множостпо Русских полков, не могоша стати, затворишася в городе; князи же молодей уохвотишася ехати к воротам биться".2
      Из рассказа этого ясно, что Булгар - не только большой, но и окруженный стенами город. Упомянутый нами арабский путешественник начала XII и. к данным Ипатьевской летописи как бы добавляет следующие ценные сведения: "Он [Булгар] - город, выстроенный из соснового дерева, а стена его из дубового дерева, вокруг него (живут) турецкие племена, не сосчитать их".3
      1 Абу-л Хасан Беихаки (Ибн-Фаидак). Тарих-и Бейхак. Тегеран, 1317 г. с. х., стр. 53.
      2 Ипатьевская летопись, 1871, стр. 422-423.
      3 Al-Anclalusi al-Garnati, стр. 236-237.
      Итак, Булгар - большой деревянный город, который, по-видимому, часто горел. В этом отношении характерен летописный рассказ о 6737 г. (1229), в котором говорится: "Бог сотвори отмщение вскоре над безбожными, загоре бо ся град их Великий [Болгар] и згоре его большая половина".1 О большой населенности и неприступности Булгара говорит и персидский историк завоеваний Чингис-хана, Джувейни, автор второй половины XIII в.2 Путь из Болгар на Саксин по Волге и дальше в Каспийское море (по словам арабского географа Якута, из Саксина морским путем ездили в XII-XIII вв. на Мангышлак 3) находился целиком в руках половцев, которые-подобно хазарам IX-X вв. собирали с торговых судов пошлины, доставлявшие половецким ханам, невидимому, огромные доходы. Есть известия, что в XII в. по Волге вплоть до кавказских берегов Каспийского моря ходили русские суда, причем не только торговые, но и военные. В. В. Бартольд в своей статье "Кавказ, Туркестан, Волга" (стр. 7) пишет: "В XII в. мусульмане на некоторое время лишились Дербента и даже некоторых областей к югу от него. В этих войнах принимали участие и русские; около 1175 г. говорится о поражении русского флота близ Баку".
      Торговые и культурные связи Поволжья с Востоком были в эту эпоху настолько сильно развиты, что в среде половецкого войска имелись метательные орудия, которые широко употреблялись феодальными государствами Средней Азии, Ирана и Кавказа. Ипатьевская летопись оставила нам под 1184 г. чрезвычайно ценные замечания по вопросу об участии и половецком войске мусульманских специалистов - мастеров метательных машин. "Пошел бяше оканьный и безбожный и треклятый Кончак со множеством Половець, на Русь, по-хупся яко пленити хотя грады русскые и пожеши огньмь; бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огньмь; бяху же у них луци тузи самострелнии, одва 50 мужь можашеть напрящи". 4
      1 Полное собрание русских летописей, т. VII, стр. 136.
      2 Juwауni. Gibb Memorial Series, т. XVI, ч. I, стр. 224.
      3 Якут. Географический словарь, изд. Вюстенфельда, т. IV. 670.
      4 Ипатьевская летопись, стр. 428-429.
      В этом рассказе дано прямое и бесспорное указание, что в составе половецкого войска действовали метательные машины, стрелявшие снарядами, заполненными особым горючим составом, в основе которого была нефть. Характерно, что в "Слове о полку Игореве" есть явные отражения употребления этих орудий, названия которых приведены в персидской терминологии. Приведем два места: "О, далече зайде сокол, птиць бья к морю, а Игоревы пльку не кресити. За ним кликну Карна и Жля, поскочи по русской земли смагу мычючи в пла-мяне розе".1
      В другом мосте: "Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти удалыми сыны Глебовы".3
      На эти примечательные места обратил в свое время внимание тюрколог II. Мелиоранский.8 По мнению П. Мелиоран-ского, "шерешир" есть персидское "тир-и-черх", что значит стрела или снаряд - черха, причем под последним в персидском языке понимают луки-самострелы, о которых и упоминает приведенный отрывок из Ипатьевской летописи под 1184 г. Под "смагой" II. Молиоранский подразумевает нефть, а под "пламенным рогом" - русский синоним слова "шерешир".4
      1 Слово о полку Игореве, пзд. Дубенского, стр. 9,4.
      2 Там же, стр. 150.
      3 Турецкие элементы в языке "Слова о полку Игореве". ИОРЯС Акад, Наук, т. VII, стр. 296-301; ЗВО, XIV, стр. XXII.
      4 См. мою статью: Рассказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак, половцев и русских в начале XIII в. Визант. Врем. Акад. Наук СССР, т. XXV, стр. 59.
      Нет никакого сомнения, что мастерами, умеющими обращаться с перечисленными машинами, были мусульманские выходцы из Хорезма или Кавказа, откуда - из Баку - и поступала нефть. О мусульманине-выходце определенно говорит и летопись: "бяше бо обрел мужа такового бесурманина, иже стреляше живым огнъмь" Насколько этот своеобразный вид восточной феодальной "артиллерии" был распространен на Востоке, видно из того факта, что почти все источники домонгольского и монгольского времени, как персидские, так и арабские, описывая осады городов, упоминают об употреблении машин, стреляющих огнем.1
      Вместе с торговлей в города Поволжья с Востока проникал и ислам. Известно, что уже в X в. Булгар был по преимуществу мусульманский город, а что касается Итиля,2 то в нем, но указанию Ибн-Хаукаля, арабского географа X в., было тридцать мечетей. Направляясь в Монголию, проезжая Поволжье в середине XIII в., В. Рубрук сказал про Булгар: "И я удивляюсь, какой дьявол занес сюда закон Магомета".3 Увы, В. Рубрук не знал истории Поволжья, в противном случае он не задал бы подобного вопроса. Исламизация городских поселений Поволжья, особенно таких крупных центров, пак Булгар и Итиль (потом Саксин), - дело рук тех купцов и ремесленников, которые в большом количестве приез-кали и даже переселялись в Поволжье, а не только официального посольства халифа Муктадира к царю Болгар в 921-922 гг.4
      Поволжье, а вместе с ним и половецкая кочевая степь вели почти не прекращавшуюся торговлю с русскими княжествами, лежавшими по бассейну как Днепра и его притоков, так и Оки. Нe только из Болгар, но и из Рязани и Днепровских земель шел в степи и в Нижнее Поволжье хлеб, а вместе с ним и лен, на который был большой-спрос как в Средней Азии, так и на Кавказе и в Иране. Согласно арабской и персидской географической литературе, рынок Дербента в X в., т. е. еще в хайфский период, был известен как центр продажи рабов,5 поступавших из Восточной Европы, и славился как рынок русского льна.
      1 Там же, стр. 57, 70.
      2 Вернее, его торговой части, называвшейся "Хазаран". 96.
      3 Плано Кapпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 90.
      4 Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу, под ред. акад. И. Ю. Кра-чковского, 1939"
      5 Истapхи, BСA, т. I, стр. 184. - И б н -Хаукаль, BСA, ... II, стр. 242.
      Древнерусская летопись (Лаврентьевская и Ипатьевская) полна рассказов о частых набегах кочевников половцев на русские земли. Типичными могут быть признаны следующие слова летописи по Лаврептьевскому списку о 1093 г.: "По-ловци воеваша много, и возвратишася к Торцьскожу и изне-могоша людье в граде гладомь, и предашаяся ратным; по-ловци же, приимше град, запалиша и огнем, и люди разде-лиша. . .".1 В другом месте, под 1094 г., читаем: "Хрестьян изгублено бысть, а друзии полонени и расточени по землям".2 Едва ли ость у нас основания не доверять летописи в ее утверждении о множестве половецких набегов. При феодализме 3 взаимодействие между земледельческими районами и кочевой степью D основном складывается повсюду в одних и тех же формах. Русские княжества не являлись исключением из этого правила. Постоянные набеги кочевников - явление обычное. Путем набегов кочевники добывают себе добро (добычу), которое входит заметной статьей в систему их "хозяйства". Летопись полна сообщениями об уводе большой добычи в виде разнообразного имущества, в том числе скота, и людей. Однако было бы глубочайшим заблуждением считать, что между русскими феодальными княжествами и кочевой половецкой степью отношении сводились только к постоянной вражде, когда набеги половецких ханов "на русские земли" сменялись княжескими походами в глубь Дешт-и-Кыпчак. Юго-восточная Европа в этом отношении не составляет исключения. Всюду, где в феодальную эпоху по соседству жили земледельческие и кочевые общества, военные набеги за добычей сменялись мирным торговым общением. История Средней Азии, Монголии. Китая полна фактами "того рода. Более того, очень часто враждебные отношения между русскими князьями и половецкими ханами не мешали нормальному ходу торговли.
      1 Летопись по Лаврентъевскому списку, изд. Археограф, комисе., 1910, стр. 217.
      2 Там жо, стр. 219.
      3 Имеются в виду, конечно, самые ранние этапы сложений феодальных отношений.
      Купцы со своими товарами свободно переходили с одной стороны на другую, нисколько не рискуя подвергнуться нападению кого-нибудь из противников. Ипатьевская летопись под упомянутым уже 1184 г. сообщает в этом отношении интересный факт: "Едущим же им и устретоста гости, идущь противу себе ис Поло-пець, и поведоша им, яко Половци стоять на Хороле".1 Приведенный факт - не случайное явление. Свобода прохода караванов через враждебные лагери весьма характерна для феодального Востока. Позволю себе привести еще один факт из эпохи крестовых походов, относящийся к тому же времени (конец XII в.). Ибн-Джубейр отмечает, что во время борьбы мусульман с крестоносцами караванная торговля не прекра-щалась. Купцы с товарами из Дамаска, находившегося в руках мусульман, проходили совершенно спокойно в Акку, которой тогда владели крестоносцы. Между прочгщ, этой дорогой проехал и сам Ибн-Джубейр, который отмечает, что между вра-ждебными сторонами существовало поэтому поводу молчаливое соглашение.
      1 Ипатьевская летопись, стр. 429.
      Огромное место в системе торговых сношений того времени занимал и путь из Поволжья и русских княжеств через Крым и Трапезунд. В Трапезунд приходили не только меха, лен, рабы, но и русский хлеб, в котором так нуждался этот боль-вюй, укрепленный портовый город. Как и прежде, т. е. в X в., через Трапезунд торговля шла на Хамадан, Тебриз и другие места. Позволяю себе привести два рассказа об этой торговле, один - арабского историка первой половины XIII в., другой - известного монаха минорита (францисканца) В. Рубрука, проехавшего через Крым в 1253 г. по дороге в Монголию. Слова первого из них относятся еще к половецкому времени, а второго - так близки домонгольской эпохе, что они целиком могут охарактеризовать половецкие порядки. По поводу похода Джебе и Субэдея (1223) Ибн-ал-Асир пишет: "Прибыли они к городу Судаку; это город кыпчаков (половцев, - А. Я.), из которого они получают свои товары, потому что он лежит на
      берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами;. последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся на земле их".1 Спустя тридцать лет через Судак: проехал В. Рубрук. "Солдая [Судак], который обращен к Си-ноплю наискось, и туда пристают все купцы, как едущие из Турции и желающие направиться в северные страны, так и едущие обратно из Руси и северных стран и желающие переправиться в Турцию. Одни привозят горностаев, белок и другие драгоценные меха; другие привозят ткани из хлопчатой бумаги, бумазею (gumbasio), шелковые ткани и душистые коренья".2 Торговля эта была главным образом в руках мало-азийских купцов, по происхождению как турок, так арабов; и персон. Не малую роль, как мы уже видели, играли в этой торгонло и аланские купцы. Рассмотренная нами торговля He-могла не влиять благотворно на экономическое благосостояние половецких ханов с их административным аппаратом и на полоноцких бегов, которые занимали в нем высшие должности. По половцы создали эту торговлю. Интенсивная торго-вая жизнь Крыма, Булгара, Итиля, а потом Саксина досталась. половцам по наследству от предшествующей эпохи. Не подлежит сомнению, что политическая власть, которую они держали над Крымом с его торговыми городами и Нижним Поволжьем, приносила половцам немало выгод. Живя в условиях кочевого общества, половецкие ханы не достигли еще того уровня, на котором в XIII и особенно в XIV в. находились монголы, обладавшие почти централизованным аппаратом власти как в Золотоордынском, так и в Хулагидском 3 государствах.
      Хотя Ибн-ал-Асир и говорит про Судак начала XIII в.,, что "это город кыпчаков", однако слова его надо понимать не в том смысле, что большинство населения здесь были половцы.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26.
      2 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 66.
      3 Персидское государство под властью монгольской династии Хулагу. Правильнее было бы писать "хулагуидский", однако в русской исторической литературе принято писать упрощенно "хулаиадский"..
      Говоря так, он только хотел сказать, что в Судаке сидели половецкие чиновники, которые следили за правильным поступлением дани в казну половецких ханов. Едва ли будет ошибкой высказать предположение, что те чиновники, которые при монголах носили название "даруга" и основной функцией которых было наблюдение за правильным поступлением даней (в покоренных областях) и повинностей (внутри собственного государства), а также и общее управление той или иной областью, уже были при половцах и носили, быть может, турецкое имя "баскаков". Последний термин еще недостаточно изучен. Турецкое слово "баскак" в монгольском государстве могло появиться в определенном административно-техническом смысле лишь при условии, если оно было взято с этим или приблизительно с этим смыслом из самой жизни. Дани в половецком государстве занимали огромное место, ибо поступали они не только от ряда крымских городов, но и богатого Булгара, а также Нижнего Поволжья. Если мы даже не имеем уверенности относительно употребления в половецкий период термина "баскак", то что же, собственно говоря, сказать о самой системе административного устройства половецкого "государства"? Да и самое слово "государство", - можно ли его применять к половцам и половецким племенным объединениям в том смысле, который оно имело у монголов XIII и XIV вв.?
      Таковы наши представления о взаимоотношениях половцев с их более культурными соседями - русскими феодальными княжествами, крымскими городами и Булгарским княжеством. Однако в последней по времени работе о половцах акад. В. А. Гордлевского под заглавием "Что такое "босый волк"?",1 работе, насыщенной фактическим материалом и интересными мыслями по частным вопросам, имеются суждения общеисторического характера, которые, по нашему мнению, неверно передают картину отношений между русскими и половцами.
      1 В. А. Гордлевский. Что такое "босый волк"? Изв. Акад. Наук СССР, ОЛиЯ, т. VI, вып. 4, 1947, стр. 317 след.
      Автор, вопреки традиционным и правильным взглядам русской историографии на эти отношения, рисует картину мирного соседства, дружественных сношений и взаимной пользы. Взгляд русских источников на зло и бедствия, которые причиняли кочевники половцы русским землям, В. А. Гордлевский считает "официальным и навеянным церковью представлением".1 "Для церкви половцы часто враги, которые, - пишет он, - игубят землю русскую и проливают христианскую кровь беспрестанно" - повторяются затверженные слова. Когда же князья узнают их ближе - половцы превращаются в сватов".3
      Едва ли историки СССР и в частности историки, изучающие дореволюционную Россию, смогут согалситься с этим взглядом. Нельзя согласиться со словами автора, что "на представлениях трех поколений раскрывается растущая тяга к кочевникам".3 В летописных рассказах о причиняемых половецкими набегами бедствиях отражено не официальное представление русской церкви, а подлинные страдания русских крестьян и городского населения, которые во время набегов теряли родных, кров и накопленное трудом добро. Историкам хорошо известно, что в средние века кочевники чаще обрушиваются на земледельческие области губительными войнами, чем ведут с ними выгодные торговые сношения.
      К сожалению, в источниках чрезвычайно мало сведений, которые дали бы возможность построить, хотя бы в самых общих чертах, картину общественно-политического строя Дешт-и-Кыпчак. На данном этапе наших знаний мы только можем сказать, что половцы, как хазары и гузы X в., не говоря о "черных клобуках" и "печенегах" XI в., жили уже в системе перехода к ранним стадиям феодального общества. Уже тот факт, что среди гузских бегов были такие богачи, которые владели ста тысячами голов крупного и мелкого рогатого скота,4 подчеркивает наличность крупной частной собственности на скот, что, при условии ведения кочевниками (непосредственными
      производителями) собственного хозяйства и внеэкономического принуждения со стороны бега, который распоряжается пастбищами, создает в степи примитивные формы феодальной эксплоатации в обстановке патриархального быта неизжитых родо-племенных отношений.
      1 В. А. Гоpдлевскии, ук, соч., стр. 323.
      2 В, А. Гордлевский, ук. соч., стр. 323-324.
      3 Там же, стр. 323-324.
      4 ИРАН, № I-II, 1924, стр. 246; цифра явно преувеличена.
      К сожалению, от описания последних внутри половецкого общества, ввиду отсутствия фактического материала на данном этапе наших знаний, придется отказаться. Недостаток этот в известной мере может быть компенсирован теми сведениями об общественном строе монголов в конце XII и начале XIII в., которые оставили нам источники. Компенсация эта тем более существенна, что монгольское общество по своему культурному развитию в ту эпоху стояло почти на одном уровне с кыпчаками или половцами.
      Несколько больше данных имеется для того, чтобы судить о духовной жизни половцев XI-XIII вв., особенно в области погребального культа. У В. Рубрука, который, как известно, отличался чрезвычайно наблюдательным умом, есть классическое описание половецких могил: "Команы (полов-Hiit, - А. Я.), - пишет он, - насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную лицом к вос-пжу и держащую у себя в руках перед пупком чашу. Они строят также для богачей пирамиды, т. е. остроконечные домики, и кое-где я видел большие башни из кирпичей, кое-где каменные дома, хотя камней там и не находится. Я видел одного недавно умершего, около которого они повесили на высоких жердях шестнадцать шкур лошадей, по четыре с ка-.кдои стороны мира, и они поставили перед ним для питья кумыс, для еды мясо, хотя и говорили про него, что он был окрещен. Я видел другие погребения в направлении к востоку, именно большие площади,1 вымощенные камнями, одни круг-лыe, другие четырехугольные, и затем четыре длинные камня, воздвитнутые с четырех сторон мира по сю сторону площади.
      1 См. по этому поводу: В. В. Бартольд.- К. вопросу о погребальных обрядах турок и монголов. ЗВО XXV. стр. 60 сл.
      Когда кто-нибудь занедужат, он ложится в постель и стазвит знак над своим домом, что там есть недужный и чтобы никто не входил. Отсюда никто не посещает недужного, кроме прислуживающего ему. Когда также занедужит кто-нибудь принадлежащий к великим дворам, то далеко вокруг двора ставят сторожей, которые не позволят никому переступить за эти пределы. Именно, они опасаются, чтобы со входящими не явился злой дух или ветер. Самих гадателей они называют как бы своими жрецами".1 Последние строки дают прямое указание, что господствующей религией у половцев был шаманизм. Н. Рубрук упоминает в начале о каменных статуях. Такие статуи известны археологам не только как принадлежность богатых кочевнических могил XI-XIII вв. в половецких степях, по и в Средней Азии, особенно в Казахстане, где многие из них относятся к более раннему времени. Статуи эти, или, кик их иначе называют, "каменные бабы" (употреблен термин "балбал" 2), были не портретами умерших и похороненных в могильниках людей, а изображениями убитых ими врагов.
      1 Плано Кapиини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 80
      2 Отсюда старорусское слово "болван" в смысле идол.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      МОНГОЛЫ И МОНГОЛЬСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ В НАЧАЛЕ XIII в.
      В начале XIII в. из глубин Азии вышло движение, сыгравшее в истории большей части человечества огромную роль. Движение это известно в исторической литературе под именем монгольского или татарского нашествия. Захватило это движение и юго-восток Европы, где татары уже в 30-х годах XIПв. сделались полными хозяевами Дешт-и-Кыпчак, положив здесь начало обширному и сильному государству, известному в восточной литературе под именем Улуса Джучи, или Синей Орды, а в русской - под именем Золотой Орды.
      В течение свыше полутора столетий татары-монголы играли п. русской истории, в создающемся и развивающемся русском феодальном обществе огромную роль. Едва ли сейчас найдется хоть один русский историк, который рискнул бы написать историю феодальной Руси XIII-XV вв., не посвятив специальной главы татарам. И, несмотря на такое всеобщее признание необходимости использования возможно большего количества фактов из жизни татар XIII-XV вв. и того влияния, которое они оказывали на ход истории феодальной Руси, рус-ская историография (за исключением книги А. Н. Насонова "Монголы и Русь") 1 как-то мало использовала результаты:
      исследований в области изучения истории монголов, которые имеются в русской и западноевропейской востоковедческой литературе.
      1 А. Н. Насонов. Монголы и Русь (история татарской политики на Руси). Изд. Акад. Наук СССР, 1940. - В книге с достаточной полнотой использованы как востоковедческая литература, так и имею-miHir.H в переводах восточные источники.
      В XIX в. появилось довольно много книг и статей, посвященных истории монголов; однако, несмотря на большие достоинства, имеющиеся в работах ориенталистов на эту тему, само монгольское общество (в смысле его внутренней структуры) - как n Монголии, так и в новообразованных монгольских государствах: к Средней Азии (Чагатайское государство), в Иране (государстве" Хулагу) и на юго-востоке Европы (Золотая Орда) - до последнего времени оставалось мало изученным. Вышедшая в 1934 г. книга покойного академика Б. Я. Владимирцова восполняет этот большой недостаток, дает всем интересующимся вопросами внутренней истории монголов богатейший фактический материал, талантливо изложенный, Книги называется "Общественный строй монголов"; с подзаголовком "Монгольский кочевой феодализм". Благодаря исключительным знаниям покойного ученого, с построениями кото-poi'o не во всем можно соглашаться (некоторые положения автора не могут быть признаны марксистскими), востоковедческая и русская историография получают, наконец, возможность заполнить не одну существенную лакуну. Во всяком случае ученый, посвятивший себя изучению истории феодальной Руси XIII-XV вв. и тем самым интересующийся историей Золотой Орды, сделает книгу академика Б. Я. Владимирцова полезной для себя и будет черпать важные факты и интересные мысли, несмотря на то что у покойного автора нет специальной главы, которую бы он посвятил Золотой Орде или какому-нибудь другому монгольскому государству за пределами собственно Монголии. Самое важное в книге Б. Я. Владимирцова то, что она дает, наконец, прочный научный ответ на вопрос, что представляло собой то монгольское общество, аристократическая верхушка которого под руководством Чингис-хана могла завоевать и подчинить своей власти большую часть культурного, человечества того времени,, Основное положение. Б. Я. Владимирцова заключается в том, что накануне образования империи Чингис-зса-на монголы заканчивали процесс перехода от "родового общества" к ранне-феодальному.
      "Можно высказать предположение, - пишет Б. Я. Влади-мирцов, - что образование степной аристократии, появление вождей-хаанов, которых она выдвигала и поддерживала, образование племенных объединений зиждилось на переходе от куренного способа кочевания к аильному и связанном с этим изменении в способах организации облавных охот. Действительно, Рашид-ад-дин, описывая монгольский курень (Kuriten), отмечает, что так было в "старинные времена". Можно указать несколько текстов, Которые дают понять, что уже во время молодости и средних лет Чингис-хана кочевали аилами", 1 Уже из этих слов ясно, какое важное место в системе общественного строя монголов занимали "курень" и "аил". На первом зиждилось хозяйство первобытной кочевой общины, на втором - индивидуалистическое хозяйство семьи кочевого феодального общества. Насколько курень стал к концу XII в. пережиточной формой, которая сохранилась только в военной организации, видно из слов крупнейшего персидского историка конца XIII и начала XIV в. Рашид-ад-дина, замечательные материалы которого послужили одним из основных источников книги Б. Я. Владимирцова. Вот слова Рашид-ад-дина: "Значение куреня есть кольцо. В старинные времена, когда какое-нибудь племя останавливалось на каком-нибудь месте наподобие кольца, а старейший из них был подобен точке в середине круга, это называли курень. В нынешнее время, когда приблизится неприятельское войско, располагаются по той фигуре, дабы не вошел в середину чужой и неприятель".2
      1 Б. Я. Владимиpцов. Общественный строй монголов (монгольский кочевой феодализм). Изд. Акад. Наук СССР. 1934, стр. 86.
      2 Б. Я. Владимиpцов, ук. соч., стр. 37. - См. также: Paиидаддин, над. И. Березина, ТВО, XIII, стр. 94-95.
      Итак, курень в далеком прошлом - структурная форма первобытной кочевой общины. Однако уже в XII в., когда монгольское скотоводческое общество доживало высшую ступень варварства, монголы кочевали аилами, т. е. отдельными семьями. Если семья была богатой, то кочевала с некоторым количеством зависимых от нее людей. Естественно, что переход от куреня к аилу, к индивидуалистическому хозяйству, т. е. к образованию классового феодального общества, происходил через выделение из куреня, в первую очередь, богатого кочевника. В XIII в. уже не наблюдается кочеваний куренями. В жизни монголов эпохи завоеваний большую роль играл род, Подавляющее большинство ученых, писавших о монголах, считало, что монголы до и после образования империи жили родовым строем. Здесь явное недоразумение. Родовые институты - только старая оболочка, в которой действуют уже новые, классовые (феодальные) отношения. Вот как определяет монгольский род эпохи зарождения кочевого феодализма Б. Я. Владимирцов: "Монгольский род - обох является довольно типичным союзом кровных родственников, основанным на агнат-ном 1 принципе и экзогамии, союзом патриархальным, с некоторыми только чертами переживания былых когнатных отношений, с. индивидуальным ведением хозяйства, с общностью пастбищных территорий, с представлением некоторых особых прав младшему сыну при соблюдении известных прав в отношении к старшему, союзом, связанным институтом мести и особым культом".2
      Вышеприведенные слова особо подчеркивают индивидуальное ведение хозяйства при общности пастбищных территорий, XIII век - время сложения монгольской империи - знает дальнейшее разложение рода, не только его социального существа, но даже и оболочки. Роды распадаются на части, которые отделяются друг от друга территориально, и уже на одном пастбище оказываются "общества" разных родов, объединенные подчиненностью какому-нибудь нойону.
      1 Род намывается агнатным. когда все члены рода ведут свое происхождение от одного общего им всем но мужской линии предка,
      2 В. Я. Владимиpцов. ук. соч., стр. 58,
      Распадение старых родов происходит не только путем выделения богатых аилов из куреня, т. е. внутреннего процосса, но и путем прямого завоевания. "Когда Чингис-хан, - пишет Рашид-ад-дин, - покорил совсем племя Тайджиют и племя Урут и Манкгут, по понесенному вреду и ослаблению, покорились, он повелел большую часть их убить, а остальных сполна отдать Джида-нойону в рабство... хотя они были родственники его, однако стали рабами его по приказу указа, и доныне войско урутское и манкгутское состоит рабами рода Джида-нойона".1
      Фактов подобного рода Б. Я. Владимирцов приводит в своей книге немало, и они со всей убедительностью показывают, как u процессе полного распада первобытно-общинного строя выделяется, с одной стороны, кочевая аристократия (нойонство) и как, с другой, все больше растет количество тех, кого на монгольском языке именуют unagan bogol. Б. Я. Владимирцов правильно отвергает перевод термина "unagan bogol" как "раб". В лице unagan bogol (унаган богол), по мнению Б. Я. Владимир-цова, мы имеем отличную от xaracu (харачу) и вместе с тем своеобразную категорию отношений зависимости. Монголия XI-XII вв. знает почти непрерывную борьбу одних родовых и племенных вождей (baatur, mergen, seсen и т. д.) против дру-гчх. Борьба эта имеет своей целью захват добычи, пленных, а вмеете и усиление власти победителя. На почве этой борьбы и возникает такое положение, когда род побежденный становится в целом зависимым от рода-победителя.
      В чем же реально выражалась эта своеобразная зависимость одного рода от другого? Ведь покоренный род внутри себя был расчленен на классово различные слои. Неужели же они после покорения были поставлены на одну доску? Б. Я. Вла-дпмирцов сумел показать и доказать, как это было на самом делe. Unagan bogol- не однородная масса. Одно-unagan bogol из классовой верхушки рода и другое - unagan. bogol из xaracu того же рода. В первом случае мы имеем зависимость, так сказать, "благородной" службы, в другом обычные повинности непосредственного производителя.
      1 Б. Я. Влаяимиpцов, В полном соч., стр. 63,
      В полном соответствии с этим находится и "судьба" этих различных групп. Основная масса трудящихся кочевого скотоводческого хозяйства, эксплоатируемого в оболочке рода, носит имя хаracu. В. Я. Владимирцов ставит вопрос: имел ли хагаси, т. е. черный, простой народ, к личном владении скот, который является основой кочевого хозяйства. По словам Рашид-ад-дина, "человек простой, т. е. из черни, если будет жаден к питью вина, покончит лошадь, стадо и все свое имущество и станет нищий". Xaracu владеет скотом, орудиями труда, живет и ведет хозяйство аилом, но пастбищем пользуется, целиком завися от воли и распоряжений того, кто в рамках рода является собственником условий производства (baatur, secen, merger" и вообще нойон). В отношении к нему и несет хаrасu свои повинности, которые в условиях кочевого общества выражаются, по словам Г). П. Владимирцова, "в предоставлении мелкого скота на убой и и отправлении в ставки феодалов на срок известного количества, дойных животных, главным образом кобылиц, чтобы в ставках могли пользоваться их молоком". Б. Я. Владимир-цов склонен феодальные отношения, вполне сложившиеся, видеть уже в монгольском обществе еще до образования в нем государства во главе с Чингис-ханом. Эти отношения тогда еще только начинали складываться и полное развитие полу-чили лишь в XIII в., в период Монгольской империи, когда в состав последней вошли завоеванные страны с развитыми феодальными общественными отношениями.
      Не малое место в монгольском обществе занимали рабы, добываемые на войне как внутри самой Монголии, так и за ее пределами. "Можно подумать, пишет Б. Я. Владимирцов, -что последние (рабы, - А. Я.) в большинстве случаев переходили, если не сразу, то по прошествии некоторого времени, например, во втором поколении, на положение вассалов, bogol, unagan bogol и переставали отличаться от простых людей, харачу, иногда они подымались и выше".1 С unagan bogol не следует смешивать тех, которых называют по-монгольски nоkоd, в единственном числе nоkоr, что в переводе значит "друзья", "друг". Nоkоr, nоkоd - в полном смысле этого слова дружина, напоминающая древнегерманскую или древнерусскую дружину.
      1 Б. Я. Владимиpцов, ук. соч. стр. 118.
      Из какого класса выходят эти nоkоr, какова их служба своему господину, каково их положение и какова, наконец, роль, которую они играют в монгольском феодальном обществе? На все эти вопросы мы находим вполне исчерпывающие ответы в труде Б. Я. Владимирцова. Прежде всего основные кадры nоkоr - выходцы из господствующего класса, однако в их состав могли входить и люди простого происхождения. По большей части они сами избирали себе нойона, которому решили служить по устному договору. Да и договор, сопровождаемый "присягой", или "клятвой", напоминает hommagium. Иногда родители с детства определяют своих сыновей в nоkоr какого-нибудь кочевого нойона. "Сокровенное сказание", этот замечательный памятник XIII в., где в форме и красках "эпического" сказания даны главные события сложения Чинги-сова государства, дает очень интересную иллюстрацию к тому случаю, когда родители определяют своих сыновей в nоkоr. "По возвращении Темучжиня1 домой пришел к нему от горы Бурхань старик Чжарчиудай с кузнечным мехом за плечами и ведя с собой сына, по имени Чжелме, и сказал ему: "Когда ты родился в урочище Делиунь-болдаха, я подарил тебе пе-ленкy, подбитую соболем, и отдал тебе сына моего Чжел-ме, но как он был еще молод, то я взял его к себе и воспитал. Теперь отдаю его тебе; пусть он седлает тебе коня и отворяет дверь"".2
      1 Темучин - Чингис-хан.
      2 В. Я. Владимирцов, ук. соч., стр. 88. - Сокровенное сказа-ние, перев. П. Кафарова,.етр. 49; перец. С. А. Козина, стр. 96.
      Nоkоr, nоkоd - дружина монгольского нойона - выполнила почетную службу при нем. Она ходила с ним на охоту, которая занимала важное место в хозяйстве монгола, билась с ним при набегах, которые часто происходили внутри самой
      Монголии и на границах с оседлыми странами, служила ему охраной, участвовала в пирах, принимала участие советом в важных решениях и т. д. Для Чингис-хана, как это мы увидим ниже, nоkоr, nоkоd - это те кадры, из которых он черпал весь командный: состав военного и гражданского управления при образовании империи. В "Сокровенном сказании" дан яркий образ nоkоr, nоkоd. Некто спросил у Джамухи (главный противник Чиигиса): "Кто эти, преследующие наших, как волки, когда они гонятся за стадом овец до самой овчарни?". Джавдуха отпотил: "Это четыре пса моего Темучжиня, вскормленные чолопсчьим мясом; он привязал их на железную цепь; у этих псов медные лбы, высеченные зубы, шилообразные языки, железные сердца. Вместо конской плетки у них кривые сабли. Они пьют росу, ездят по ветру; в боях пожирают человечье мясо. Теперь они спущены с цепи; у них текут слюни; они радуются. Эти четыре пса: Чжебе, Хубилай, Чжелме и Субадей".1
      С первым и последним из них ознакомились хорошо жители Ирана, Кавказа и юго-восточной Европы. Джебе и Субэдей были как раз во главе того войска, которое разбило русских и половцев в битве при Калке в 1223 г.
      Но словам Б. Я. Владимирцова: "Нукеры как постоянное военное содружество, сожительствующее вместе со своим вождем, были эмбрио-армией и эмбрио-гвардией; каждый нукер - будущий офицер и полководец. Дружина древнемонгольского предводителя была, следовательно, своеобразной военной школой".2 Число и качество нукеров определяли силу и авторитет-вождей, общее имя которых было нойон (noyan), хотя они и могли носить титулы: baatur богатырь, mergen - меткий стрелец, bilge - мудрый и т. д. В степи все время шла между отдельными вождями борьба за лучшие пастбища, за скот, за влияние на соседние племена, за большое количество unagan bogol. Одним словом, нукеры, образующие дружину, и были источником и орудием того внеэкономического принуждения, которое создавало возможность феодальной эксплоатации и специфических условиях монгольских кочевий.
      1 Б. Я. Владимиpцов, ук. соч., стр. 91. - Сокровенное сказание, перев. П. Кафарова, стр. 106; перев. С. А. Козина, стр. 147.
      2 Б, Я. Владимиpцов. ук. соч., стр. 91.
      К "моменту" образования большого государства во главе с Темучином Чингис-ханом в Монголии разыгралась оже-сточенная борьба, из которой и родилось само это государство. На образование его и сопровождавшую его борьбу существуют и русской востоковедческой литературе две точки зрения. Представителем одной из них является В. В. Бартольд. По его словам, "в рассказе монгольского предания об образовании империи Чингис-хана вполне определенно говорится о борьбе между степной аристократией и народными массами... Без момента обострения классовой борьбы даже в условиях коче-пого быта нет почвы для возникновения сильной правитель-ственной власти.1
      Этой точкой зрения и проникнуты работы В. В. Бар-тольда, касающиеся вопросов образования монгольской империи. Для него Чингис-хан - глава степной скотоводческой аристократии, а его противник Джамуха - представитель демократических кругов кочевой степи.
      Б. Я. Владимирцов, в течение долгого времени разделявший взгляды В. В. Бартольда по этому вопросу, в своей послед-iH-ii работе рассуждает иначе. "В настоящее время, - пишет Б. Я. Владимирцов, - я должен в значительной мере изменить свои взгляд. Анализ общественных явлений, которые можно наблюдать у монголов в XI - XII вв., заставляет меня считать, как это было показано выше, что процесс образования степной аристократии и подчинения ей низших классов в условиях родового строя 2 при образовании сложных родовых единиц к концу XII в. В ту пору степная аристократия была могущественным и многочисленным классом... О каком-либо движении, имевшем явно демократический характер, наши источники прямо ничего не говорят".1
      1 В. В. Бартольд. Связь общественного быта с хозяйственным укладом у турок и монголов. ИСАИЭ при Казанск. Гос. унив. им-И. It. Ульянова-Ленина, т. XXXIV, вып. 3 - 4, стр. 3.
      2 Надо понимать здесь "родовой строй" не как родовую общину, а как оболочку, как сохранение некоторых форм родового строя.
      Думается, что положения В. В. Бартольда Б. Я. Владимирцов не опроверг. Та грандиозная борьба, которая развернулась в самой Монголии в первые годы XIII в., ни n какой мере не может быть рассматриваема только как борьба внутри класса степной скотоводческой аристократии (номоиства). Весь представленный Б. Я. Владимир-цовым богатейший материал указывает, что главная борьба за победу феодальных отношений и развернулась в конце XII и начало XIII в. В своей ранней работе "Образование империи Чингис хана" (написана в 1896 г.) В. В. Бартольд в свете виутримонгольской борьбы умело комментировал одно из интереснейших мест "Сокровенного сказания". Согласно последнему, Джамуха още в юности обратился как-то к Темучину со следующими как бы пророческими словами: "Если мы остановимся у горы, то пасущие коней достанут юрты; если подле потока, то пасущие овец и ягнят достанут пищу для горла".2 Для В. В. Вартольда составитель "Сокровенного сказания" вкладывал и эти слова совершенно определенный социальный смысл. Нот он: "Пасущие коней степная аристократия; пасущие овоц и ягнят, думающие только о пище для горла, - простой народ, на сторону которого, в противоположность Темучину, и становится Чжамуха".3 Б. Я. Владимирцов говорит, что очень мало фактов, чтобы утверждать наличность "демократической" программы у Джамухи. На это можно только ответить: надо их искать, тем более что почти нет и противоположных фактов. Такое огромное государство, как монгольское, на заре феодального общества в условиях кочевой степи могло родиться только в обстановке классовой борьбы. С атом точки фения и приходится (при всех огромных достоинствах указанного труда по истории монгольского феодализма) считать нo-выe взгляды Б. Я. Владимирцова на классовое содержание внутренней борьбы в Монголии шагом назад.
      1 Б. Л. Владимирцов, ук. соч., стр. 83-84.
      2 В. В. Бартольд. Образование империи Чингис-хана. ЗВО, X, стр. 111.
      3 В. В. Бартольд, ук. соч., стр. 111.
      4 Слово "демократический" приходится ставить в кавычки, ибо противник Чингиса возглавлял, невидимому, движение с тенденцией возврата к старому родовому обществу.
      Выросши в классовой борьбе, монгольское государство немало обязано и личности своего создателя и руководителя Темучина - Чингис-хана. Родился Темучин в 1155 г.;1 отцом его был Есугей-баатур. Осиротев десяти лет, он с братьями из обстановки богатой и влиятельной семьи попадает почти в бедственное положение, так как мать его со смертью главы семьи лишилась не только средств к существованию, но и нужной поддержки покинувших ее нукеров. Несмотря на все тяжести и бедствия "судьбы", Темучин благодаря личным дарованиям и счастливо для него складывающимся обстоятель-ствам быстро возвращает, не только утерянное имущество (стада), но и нукеров, которые составляют главную силу коче-вого нойона. Рядом набегов, когда удача самым счастливым образом сочеталась с ловким политическим шагом, Темучин объединил около себя такую дружину, которая сумела по всей Монголии создать славу себе и своему господину. Разгромив ряд подобных себе вождей, Темучин повел удачную борьбу сначала с Ван-ханом Кереитским, а потом с найманами и Джамухой, своими главными и наиболее сильными противниками.
      В 1206 г. на реке Ононе из наиболее видных представителей кочевой монгольской аристократии был собран курилтай (сейм), па котором Темучин был провозглашен всемонгольским кааном с именем Чингис-хана. С этого времени можно считать монголь-скoe государство существующим официально. В системе коче-вого общества Монголии структура этого государства сло-жилась в следующем виде. Во главе всех "поколений, жи-кущих в войлочных кибитках", т. е. монгольского народа стоит род Чингис-хана. Все монгольские племена и роды - его улус,1 а вся территория, на которой они живут, - его юрт.
      1 Дата эта не отличается достоверностью; существует мнение, что он родился позже.
      Отдельные части государства распределяются между членами рода, которым, в свою очередь, подчиняются все кочующие на данной территории нойоны со своими нукерами, феодально зависимыми аилами и рабами. Все ото общество является одновременно и военной организацией, ибо разбито на "тьмы" (10000), "тысячи", "сотни", "десятки". Конечно, цифры эти но всегда соответствуют действительной численности отрядов и выражают главным образом военные деления монгольского войска. Деления эти держатся на аилах, которые несут в отношении к своим господам (нойонам) не только феодальные повинности хозяйственного характера, куда входят и облавные охоты, но и военную службу. Аилы обязаны поставлять кадры для "десятков", "сотен", "тысяч" и т. д. Во главе крупных делений (тысячи, тьмы) стоят представители кочевой аристократии, которые и приходят со своими, ополчениями по первому призыву царевича (члены Чинтисова рода) или самого Чингисхана. Над большим монгольским ополчением стояла знаменитая гвардия Чингис-хана, его Keshig ("очередная стража>). Б. Я. Владимирцов приводит яркое место из "Сокровенного сказания", которое я позволю себе здесь повторить: "Чингис сказал: "Прежде у меня было только восемьдесят человек ночной стражи и семьдесят охранной стражи, Сань-бань. Ныне, когда небо повелело мне править всеми народами, для моей охранной стражи, Санъбань, и других пусть наберут десять тысяч человек из тем, тысяч, сотен. Этих людей, которые будут находиться при моей особе, можно избирать из людей чиновных и свободного состояния лиц, и избирать ловких, стойких и крепких. Сын тысячника приведет с собой обычно брата, да десять человек товарищей, сын сотника возьмет с собой одного брата и пять товарищей""1 и т. д.
      1 Б. Я. Владимирцов (см. ук, соч., стр. 97) говорит: "У древних монголов всякое объединение родов, поколений, племен, рассматриваемое с точки зрения зависимости от вождя, хана, нойона, баатура и т. д.,. называется "ulus" (улус)".
      Если войско Чингис-хана существовало как орудие грабительских и авоевательных походов, то Keshig был орудием наведения порядка внутри страны. Keshig на войну шел только в том случае, когда шел в поход сам Чингис-хан. Положение этой гвардии было исключительно привиллегированным. Простые войны Keshig'a по положению своему стояли, как говорит "Сокровенное сказание", выше командных должностей войска. "Мой рядовой кешихтен (повелел Чингис-хан,-А. Я.) выше любого армейского начальника тысячника".2
      Монгольское государство Чингис-хана сложилось в интересах господствующего класса - нойонства, силою ной-чнства и его нукеров. Само же нойонство в конце XII и начале XIII в. представляло собой складывающийся класс феодалов, т. к. процесс формирования монгольского феодализма был еще на ранних ступенях своего развития. Характерно, что основная масса кочевников монголов в начале XIII в. еще не знала закрепощения; это произошло лишь при преемниках Чингис-хана в период расцвета Монгольской империи (1227-1259). Конечно, вся указанная система организации монгольского государства сло-жилась не сразу, и не все отлилось в четкие формы до того момента, когда были осуществлены грандиозные завоеватель тле походы; однако в основном структура государства наметились еще ко времени похода на Китай, т. е. до 1211 г.
      С таким войском и с железной своей гвардией Чингис-хан смог осуществить большие военные грабительские предприятии, которые не всегда обдумывались заранее, а являлись как нечто вытекающее из конкретной обстановки той борьбы, которую он вел в настоящий момент. Одной из главных побуди-тельных причин этих военных предприятий было стремление кочевой скотоводческой аристократии, а также и самого Чингисхана к добыче и даням с культурных стран. В лице завоевателей-монголов мы видим общество, которое не было чуждо некоторым культурным достижениям Китая и среднеазиатских государств, главным образом в области военной техники.
      1 Сокровенное сказание, перев. П. Кафарова, стр. 125; перед-С. Л. Козина, стр. 168.
      2 УК. соч., перев. С. А. Козина, стр. 170.
      Еще до Чингис-хана Монголию посещали китайские и мусульманские купцы. Вместе с торговыми караванами приходили в Монголию и разнообразные ремесленники, которые оседали при ставках крупных монгольских племенных вождей (ханы, нойоны, баатуры и т. п.), прививая верхушке кочевого общества ряд знаний, навыков и потребностей, которые тесно связаны с определенным ремесленным производством, преимущественно военным. Особенно усилилось влияние представителей среднеазиатского купечества в годы, когда выдвинулся Чингис-хан. Немало сведений в порядке шпионских донесений почерпнул он от мусульманских купцов о странах и областях среднеазиатского и Ближнего Востока, немало помощи получил он от них и в той борьбе, которую вел за пределами собственно Монголии со своими врагами.
      По ходу своей темы мы не можем даже в общих чертах остановиться на самом процессе завоевания Чингис-ханом Китая и Средней Азии. Нет сомнения, что такой исключительный успех не может быть объяснен одними только качествами монгольского войска и дарованиями самого Чингис-хана. Не поможет объяснению и тот большой важности факт, что монголы благодаря постоянному притоку к ним ремесленников из культурных стран Востока обладали и большим количеством осадных орудий, столь необходимых при взятии больших городов. Покорить Среднюю Азию (а это было решающим) можно было в значительной мере потому, что в государстве хорезмшаха,1 несмотря на численность войска, богатство казны, блеск двора, культурность городов, размах ремесленного производства и торговли, - все было полно таких противоречий даже внутри господствующего класса, что трудно было организовать серьезное сопротивление.
      1 В эту эноху на мусульманском феодальном Востоке самым крупным государством было государство хорезмшахов с центром в Ургенче. Кроме Средней Азии (до Сыр-дарьи), в состав его входила большая часть Ирана и северо-западного Афганистана.
      Хорезм-шах Мухаммед (1200-1220) не решался сосредоточить боль-шиe военные силы в одном месте, ибо боялся своих военачальников, имея все основания думать, что последние могут повер-нуть оружие против него. Вот почему он нигде не выставил большой армии, которая дала бы генеральное сражение главным силам Чингис-хана. Последний мог бить противника по частям, сосредоточивая войска там, где ему представлялось в данный момент наиболее целесообразным. Собственно говоря, иго завоевание Средней Азии произошло этим путем. Генераль-ного сражения между противниками не было. Бухара, Самарканд, Мерв, Ургенч и другие менее значительные города Сред-ней Азии были взяты по одиночке при очень плохой организации обороны. Почти повсеместно только народные массы горячо защищали свои селения и города, а что касается высших слоев господствующего класса (чиновники, купцы, высшие предста-вители мусульманского духовенства), то они делали все, чтобы скорее подчиниться власти завоевателей, надеясь этим сохранить свою жизнь и имущество.
      Завоевание Средней Азии произошло менее чем в три года - 1219-1221 гг. Подробно эти события описаны в капитальной работе В. В. Бартольда "Туркестан в эпоху монгольского нашествия"
      Как мы увидим ниже, монгольское завоевание обрушилось на Среднюю Азию, как ураган, который сносил вместе с материальными ценностями и жизни сотен тысяч людей. В первые гиды после завоевания города и селения представляли собой развалины и пепелища, которые стали отстраиваться лишь через несколько лет после установления новой власти. В некоторых районах, как, например, в Мерве и Мервском оазисе, n Хорезме, в некоторых пунктах Зерафшанской долины, культурная жизнь не восстанавливалась в течение почти всего монгольского периода.
      Один из монгольских отрядов Джебе и Субэдея, направленный Чингис-ханом в 1220 г. для преследования бежавшего и" Средней Азии хорезмшаха Мухаммеда,1 прошел огнем и мечом почти весь Северный Иран, откуда вышел на Кавказ, взял ряд больших городов, разбил военные силы Грузии и с огромной добычей двинулся через Ширванское ущелье, на Северный Кавказ, в земли аланов и кыпчаков. Сумев разными обещаниями отговорить последних от военного союза с первыми, татары разбили сначала аланов, а потом, нарушив слово, напали на кыпчаков. Разбитые кыпчаки покинули свои кочевья и двинулись на юго-восток Европы к кыпчакам, кочующим между Волгой и Днепром, в надежде получить у них помощь, В погоне за ними татары дошли до Крыма, где захватили город Судак.
      Вот что пишет о результатах взятия Судака Ибн-ал-Асир.. хорошо осведомленный об этом как современник: "Придя к Судаку, татары овладели им, а жители его разбрелись; некоторые из них со своими семействами и своим имуществом, взобрались на горы, а некоторые отправились в море и уехали в страну Румскую,2 которая находится в руках мусульман из рода Килиджарслана".3 Взятие Судака не дало, однако, татарам ничего, кроме награбленного имущества; им предстояло сразиться еще с соединенными военными силами половцев и русских, которые не забыли своих феодальных распрей даже перед лицом общего врага.
      1 Подробный рассказ о нем см. у Инб-ал-Асира, арабского историка первой оловины XIII в., современника монгольского нашествия, отрывок которого о походе Джебе и Субэдея помещен в переводе у В. Г. Тизеигаузена (Сборник материалов..., т. I, стр. 25-28).
      2 Ионийский султанат под властью сельджукской династии.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26; Иби - ал - Асир, т. XII, стр. 253.
      В "Истории России с древнейших времен" Сергея Соловьева, чей труд пользуется заслуженной славой обилия достоверных фактов в области внешнеполитических событий, как раз по вопросу о первом нашествии татар и битве на Калке допущена
      большая ошибка. Вот слова С. Соловьева: "В 1224 г. двое полководцев Чингис -хановых, Джебе и Субут, прошли обычные ворота кочевников между Каспийским морем и Уральскими горами, попленили Ясов, Обезов и вошли в Землю Половецкую. Половцы вышли к ним навстречу с сильнейшим ханом своим Юрием Кончаковичем, но были поражены и принуждены бежать к русским границам, к Днепру".1 Выше мы видели, что татары прошли совсем не указанным С. Соловьевым путем - "между Каспийским морем и Уральскими горами", - а с противоположной стороны, из Северного Ирана через весь Кавказ. Неверно - на один год - указана и самая дата похода: татары были в Дешт-и-Кыпчак не в 1224 г., а в 1223 г. Псе восточные источники, и в первую очередь Ибн-ал-Асир, говорят о 620 г. х., который при переводе на наше летоисчи-с.ление дает время от 4 февраля 1223 до 23 января 1224 г.
      Осведомленность Ибн-ал-Асира в данном случае бесспорна, и его данные вполне совпадают с другими, независимыми от него, восточными источниками. Поход Джебе и Субэдея, как хорошо известно всем, привел в том же году к знаменитой битве при Калке, где русские и половцы были совершенно разбиты. Однако Калка не дала татарам господства над юго-востоком Европы, ибо дальнейшее их продвижение на Среднюю Волгу к устью Камы в Булгар закончилось если не полным разгромом, то очень большой неудачей. Разбитые булгарами у города Булгар, они вниз по Волге спустились к Саксину и к степям у северных берегов Каспийского моря. Не став, однако, хозяевами всего Дешт-и-Кыпчак, татары нанесли временно большой удар не только половецким кочевьям, но и той хорошо налаженной торговле, которую вела юго-восточная Европа.
      Ибн-ал-Асир пишет о последствиях похода Джебе и Субэ-дги следующее: "Пресекся было путь [сообщения] с нею (Дешт-и-Кыпчак, - А. Я.) с тех пор, как вторглись татары в нее, и не получалось от них [кыпчаков] ничего по части буртасских мехов, белок, бобров и [всего] другого, что привозилось из этой страны; когда же они [татары] покинули ее и вернулись в свою землю, то путь восстановился и товары опять стали привозиться, как было [прежде]". 3
      1 С. Соловьев. История России с древнейших времен, т. I, гтр. 642.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26; Ибн-ал-Асир, т. XII, стр. 253.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 28; Ибн-ал-Аоир, т. XII, стр. 254,
      Завоевание монголами Средней Азии в 1219-1221 гг. и поход Джебе и Субэдея в Северный Иран, Кавказ и юго-восточную Епропу (1222-1224) произвели на умы современников столь сильное впечатление, что в 20-х и 30-х годах XIII в. о нашоствии монголов - татар говорили во всех странах Средней Азии, Северной Африки и Европы как о величайшем несчастии, постигшем тогдашний мир. В этом отношении наиболее показательными являются следующие слова крупнейшего из арабских историков начала XIII в. Ибн-ал-Асира, современника Чипгис-хана и его походов (Ибн-ал-Асир родился в 1160 г., умер в 1233 г.). Он пишет о нашествии монголов как об "огромном несчастии, которому подобного не производили дни и ночи и которое охватило все создания, в особенности же мусульман; если бы кто сказал, что с тех пор, как Аллах всемогущий и всевышний создал человека, по настоящее время мир не испытывал [ничего] подобного, то он был бы прав: действительно летописи не содержат ничего [сколько-нибудь] сходного и подходящего. Из событий, которые они описывают, самое ужасное то, что сделал Навуходоносор с Израильтянами но части избиения [их] и разрушения Иерусалима. Но что такое Иерусалим в сравнении с [теми] странами, которые опустошили эти проклятые, где каждый город вдвое больше Иерусалима? И что такое Израильтяне в сравнении с теми, которых они перебили! Ведь в одном [отдельно взятом] городе жителей, которых они избили, было больше, чем [всех] Израильтян... [Татары] ни над кем не сжалились, а избивали женщин, мужчин, младенцев, распарывали утробы беременных и умерщвляли зародышей". Дальше, переходя к рассказу о завоевании Чингис-ханом Средней Азии, Ибн-ал-Асир пишет, что это было "событие, искры которого разлетелись [во все стороны] и зло которого простерлось на всех; оно шло по весям, как туча, которую гонит ветер". 1
      В ближайшие после завоевания годы общая картина жизни в Средней Азии должна была производить ужасное впечатление. Города дымились грудами развалин в результате бесчисленных грабежей и пожарищ. Работоспособное городское население частично было убито, а частично (особенно ремесленники) уведено победителями в Семиречье, Уйгурию и Монголию. Масса мужского сельского населения была угнана в действующие монгольские отряды в качестве подсобной военной силы. Первое время монголы не могли сами организовать управление такой огромной страной с такой сложной хозяйственной и социально-политической жизнью, как бывшее государство хорезмшахов и Караханидов. Не могли прежде всего потому, что у них не было соответствующего опыта.
      Улус Чагатая, в состав которого формально входили культурные области по Зерафшану и Кашка-дарье, первоначально ограничивался кочевьями в долине реки Или. Чагатай и его семья первое время фактически и не управляли Мавераннах-ром (Туркестаном). Последний был подчинен непосредственно великому хану, который и передавал часть доходов дому Чага-гая. В качестве правителя в Мавераннахре великим ханом Угэдеем (1229-1241) (Чингис-хан умер в 1227 г.) был поставлен Махмуд Ялавач, крупнейший купец и ростовщик, который своей резиденцией сделал город Ходженд, откуда и управ-лял порученной ему страной. В распоряжение Махмуда Ялавача были даны монгольские военные отряды, во главе которых стояли даруги и баскаки, т. е. лица, являвшиеся одно-временно военачальниками и сборщиками всех повинностей, по-лагающихся с сельского земледельческого и городского ремесленного и купеческого населения. Отряды эти располагались по городам и их ближайшим окрестностям; баскаки приставлялись к местным правителям, которых они контролировали, строго следя, чтобы все полагающееся шло в казну хана без задержки и утайки.
      1 В. Г. Тизенгаузвн, ук. соч., т. I, стр. 2.
      Мало-помалу жизнь в городах Средней Азии налаживалась, в них вновь оживлялись ремесла и торговля. На месте разрушенных городов на старой территории или тут жерядом появлялись заново отстроенные. Возродились Самарканд, Бухара, хотя и но полностью, и даже Ургенч, за исключением города Мерва, который продолжал лежать в развалинах вплоть до 1409 г., когда при Шахрухе (1404-1447) была сделана попытка его возродить. Поправлялись испорченные дороги, строились или ремонтировались мосты. Китайский путешественник Чань-Чунь,1 который проехал через всю Среднюю Азию по следам Чингис-хана, т. е. буквально через год, рас-сказывает, что через реку Чу он переходил по деревянным мостам, а через реку Талас - по каменному.2 Одним словом, мало помалу Мавераннахр и Хорезм частично восстановили свою столь оживленную в домонгольские времена хозяйственную жизнь.
      Совсем другая картина наблюдалась в Семиречье: здесь кочевья Чагатая и его орды положили начало упадку земледельческой культуры, которая существовала здесь на протяжении по крайней мере четырех последних веков. Однако благополучие Средней Азии было только внешнее. "Возрождением" жизни пользовались верхи общества, т. е. крупные землевладельцы, купцы и высшее мусульманское духовенство. Как и в предшествующие периоды, они быстро нашли общий язык с правящими кругами завоевателей. Не прошло и нескольких десятилетий, как завоеватели вполне могли считать их всех верными ханскому дому.
      1 Чаи-Чунь. Описание путешествии на запад. Перег. с китайского П. Кафарова (Труды членов Росс. дух. миссии в Пекине, IV, стр. 304).
      2 Чан-Чунь, ук. соч., стр. 308.
      Но словам Рашид-адЧдина, сообщениям которого приходится особенно верить, во времена Чингис-хана, Угэдей-хана (1229- 1241), Гуюк-хана (1246-1248) монгольские царевичи и ханши раздавали направо и налево землевладельцам, чиновникам и купцам особые грамоты (ярлыки и пайцзы), дающие право на получение с населения разных служб и повинностей, которые ложились тяжелым бременем на крестьян и ремесленников. Положение последних с каждым годом становилось все хуже. Кроме обычных налогов с обработанной земли, т. е. кроме хараджа, который при монголах получил наименование калана, крестьяне должны были нести много всякого рода служб и по-вннностей. Проезжие чиновники, ильчи (посланцы), богатые купцы, представители высшего мусульманского духовенства, члены ханского дома, даже отдаленные, и другие предъявляли нрлыки и пайцзы и требовали себе помещений, продовольствия, Фуража, лошадей для дальнейшего пути и т. д. То же проде-лывали они в городах. Повсюду в это время были постои военных отрядов. Их надо было поить, кормить, одевать. Содержание большого количества войск требовало огромных средств, так же как их требовало содержание чиновников и двора. Кроме продовольствия требовалось много изделий ремесленного производства. Ханские чиновники брали на учет почти все виды ремесл и заставляли в качестве повинностей в точно устано-вленные сроки поставлять казне и двору определенное количество изделий. Особенно тяжело приходилось в это время ремесленникам таких производств, как оружейное, коже-венное, ткацкое и т. д. Ко всему этому прибавлялись еще и злоупотребления. Источники полны рассказов о них. Незаконных поборов в некоторых случаях было даже больше, чем законных обложений. Во многих местностях наблюдались даже случаи бегства, ибо при уплате всего, чего тре-бовали власти, производителям ничего не оставалось на жизнь.
      В такой обстановке и возникло в 1238 г. восстание крестьян и ремесленников в Бухаре и ее округе, известное в истории под именем, восстания Тараби.
      Это было в полном смысле народное движение, направленное одновременно против монгольской власти, откупщиков, местных феодалов, в том числе и против высшего бухарского духовенства. Возглавляемое Махмудом Тараби, ремесленником по выделке сит, движение первоначально имело успех, но потом i было жестоко подавлено монголами. 1
      1 А. Ю. Якубовский. Восстание Тараби в 1238 г. Доклады группы востоковедов на сессии Акад. Наук СССР 20 марта 1935 г., Труды-Лист, востоковед., т. XVII, стр. 101-135.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ
      ОБРАЗОВАНИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ (УЛУС ДЖУЧИ)
      "Само собой разумеется, что при каждом завоевании более варварским народом ход экономического развития нарушается и уничтожается целая масса производительных сил. Но в огромном большинстве случаев при прочных за-воеваниях дикий победитель принужден приноравливаться к тому высшему "экономическому положению", какое он находит в завоеванной стране".
      Ф. Энгельс.
      Движение Джебе и Субэдея, закончившееся, как известно, большой неудачей при столкновении с булгарами в Поволжье в 1223 г., только отсрочило завоевание монголами юго-восточной Европы.
      Известно, что у Чингис-хана было четыре сына от главной жены: Джучи, Чагатай, Угэдей, Тулуй. Старшему, Джучи,. в качестве улуса и юрта были назначены земли, наиболее отдаленные на запад от собственной Монголии. Основным ядром этих земель был Дешт-и-Кыпчак. Однако при жизни Джучи весь Дешт-и-Кыпчак являлся только номинальным его владением, ибо большую часть его предстояло еще завоевать. Два раза курилтай (1229 и 1235 гг.) ставил вопрос о походе на юго-восток Европы, и только в 1236 г. завоевание было осуществлено. Во главе похода стоял сын Джучи Бату, которому в качестве помощника и знатока юго-восточной Европы был дан знакомый нам по битве при Калке Субздей. В течение не-скольких лет намеченная программа была выполнена, и Дешт-и-Кыпчак, а также Булгар с его областью, Крым и Кавказ до Дербенда были в руках монголов, или татар. Более того, с 1238 г. были покорены русские княжества - Рязанское, Владимирское и др. Объявлено было движение на Новгород, от завоевания которого уже ослабленным войскам татар пришлось отказаться ввиду приближения весны, с ее разливами, болотами и т. д. В 1240 г. был захвачен Киев, после взятия которого перед Бату открылась дорога на Запад. В 1240-1242 гг. его войска опустошили Польшу, Венгрию и Далмацию. Однако стран этих Бату не удержал и в 1242-1243 гг. возвратился через Валахию и Молдавию в Дешт-и-Кыпчак. Согласно мнению В. В. Бартольда, поход на запад Бату прекратил отчасти из-за ссоры своей с царевичами Гуюком (сын Угэдея) и Бури (внук Чагатая), бывшими в его войске, отчасти из-за известия о смерти великого хана Угэдея.1
      Нельзя отрицать значения этих фактов, однако главная причина того, что татары повернули на Восток, заключается в том, что в борьбе с русскими княжествами они были очень ослаблены и у них не было уже прежних сил, чтобы принять решительный бой с войском чешского короля и отрядами герцога австрийского.
      Героическая борьба русского народа с татарами изложена Б. Д. Грековым ниже, в главе "Золотая Орда и Русь".
      Менее известно то героическое сопротивление, которое оказано было уже после захвата Поволжья совместными усилиями булгар и половцев. Это было в полном смысле слова восстание в тылу татарского войска во время похода Бату на Запад.
      Сведения об этом восстании сохранились у двух персидских источников - Джувейни 2 и Рашид-ад-дина. 3
      1 В. В. Бapтольд. Encyclopedic de Flslam, Batu-Khan, стр. 699.
      2 Джувeини, CMS, XVI, III, стр. 9; В. Г. Т изенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 24.
      3 Pашид-ад-дин, изд. Blochet, стр. 44-46; В. Г. Тизеигаузен, ук. соч., т. II, стр. 35-36.
      Во главе восстания встали болгарские вожди Баян и Джику, половецкий предводитель Бачман из племени Алирлик (ал-Бурли) 1 и асский (аланский) предводитель Качир-Укуле. По-нмдимому, наиболее энергичной фигурой здесь является Бачман. Для подавления восстания были отправлены Субэдей и Мункэ, которые были тогда в войске Бату. Татары долго не могли ликвидировать это патриотическое движение. Им даже не удавалось настигнуть ставки Бачмана и его главных отрядов. Последний скрывался в лесах и умел во-время уходить от та-тарского войска. Только после долгих усилий Мункэ, сыну Тулуя, удалось, двигаясь по левому берегу Итиля (Волги), найти след лагеря Бачмана; он укрывался на одном из островов реки. Если верить Джувейни и Рашид-ад-дину, во время бури и сильного ветра вода отошла от левого берега и татары посуху неожиданно для Бачмана явились на остров и перебили большинство восставших. Захваченный ими Бачман был убит,
      Судя по той энергии, с которой вели татары борьбу с Бач-маном, последние и их союзники болгары и аланы причиняли татарам-завоевателям много осложнений и трудностей.
      В результате монгольских походов на огромной территории Дешт-и-Кыпчак и ряда смежных с ним областей образовалось большое государство, именуемое в восточных источниках Улусом Джучи, или Синей Ордой. В русских летописях государство
      это называется Золотой Ордой, хотя до сих пор не выяснено, как и почему возникло это последнее название.
      В русской исторической литературе просто установился термиц "Золотая Орда", встречающийся в летописях и других русских источниках. Термин этот отсутствует в источниках арабских, заключающих в себе обильные сведения о татарской державе в Восточной Европе.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 44.
      В персидских источниках термин "Золотая Орда" встречается крайне редко. П. Савельев привел термин "Орда-и зарин" из Рашид-ад-дйна и Вассафа, но ссылок на текст не сделал. У пер-вого из персидских историков П. Савельев нашел фразу "Сыра Орда, которую Золотой Ордой называют", у второго "Золотая Орда, которую Сыр-Ордой именуют".1 Этих мест нам у названных авторов найти не удалось. Однако у Рашид-ад-дина имеется другое упоминание термина "Золотая Орда", относящееся к периоду еще до образования Золотоордынского государства, ко времени жизни самого Чингис-хана. Рашид-ад-дин, рассказывая о возвращении Чингис-хана из областей таджиков в родные земли, указывает, что, когда он достиг места Букаса Джику, приказал разбить (устроить) Орду-и-Бузург зарин, т. е. Великую Золотую Орду.2 Повидимому, это наиболее раннее упоминание термина "Золотая Орда" в персидских источниках. Указанное место наводит невольно на мысль, что термин "Золотая Орда" первоначально применялся к Орде самого Чингис-хана и лишь впоследствии переосмы-слился после его смерти как одно из наименований Улуса Джучи, фактически основанного сыном Джучи Батыем. Не исключена возможность, что термин "Великая Золотая Орда" у Чингис-хана возник под влиянием Цзиньского царства (Северный Китай), императора которого Рашид-ад-дин именует Алтап-ханом, т. е. Золотым ханом.
      Покойный талантливый синолог В. Н. Казин занимался этим термином, привлекая к исследованию китайские и монгольские источники, и готовил специальную работу по этому вопросу. К сожалению, нам не известно, закончил ли он эту работу - и даже каковы были его взгляды по этому вопросу? Так до сих пор и остается открытым в науке этот вопрос.
      1 П. Савельев. Екатеринославский клад. ТВО, 1857, ч. III,. вып. 2, стр. 354.
      2 О. И. Смирнова, составлявшая сводный текст 1. тома Рагаид-ад-дина, любезно обратила мое внимание на это место, за что я и приношу ей свою благодарность. Сводный текст на машинке, стр. 272- (Предполагаемое издание Инст. востоковед. Акад. Наук СССР).
      В мусульманских источниках (арабских, персидских, тюркских) имеются три термина - "Улус Джучи", "Кок-Орда" и "Ак-Орда", - каждый из которых или совпадает с Золотой Ордой, или является ее частью, или перекрывает ее. Трудно
      установить точные границы Улуса Джучи, особенно по линии обширных степей, составлявших основную часть джучиева юрта. На северо-востоке в состав Золотой Орды входил Бултар с его областью, на севере граница проходила по русским княжествам, на юге Золотая Орда владела с одной стороны Крымом с его приморскими городами, с другой - Кавказом до Дербенда, а иногда и до Баку, также северным Хорезмом с городом Ургенчем, на западе - степями от Днестра и дальше, а на востоке - до Западной Сибири и до низовьев Сыр-дарьи. Вот как определяет эту границу арабский историк ал-Омари, живший в первой половине XIV в. и писавший в данном слу-чае со слов бывшего здесь купца Бедр-ад-дина Хасана ар-Руми: "... границы этого государства со стороны Джейхуна3 - Хорезм, Саганак,2 Сайрам,3 Яркенд,4 Дженд,5 Сарай, город Маджар,6 Азак,7 Акча-кермен, Кафа, Судак, Саксин, Укек,8 Булгар, область Сибирь, Ибирь, Башкырд и Чулыман... Город Баку, говорил он, один из городов Ширваыского края и близ него .Железные ворота", которые тюрки называют Димиркапу".9 Даже восточные источники (арабские и персид-ские) не относили русских земель к владениям Улуса Джучи. Русские княжества рассматривались как государства, хотя и зависимые и платящие дань, но имеющие своих князей, т. е. спою власть.
      1 Аму-дарья.
      2 Город в долине Сыр-дарьи (правобережье), в районе ж. д. станции Тюмеиь-арык. См.: А. Ю. Якубовский. Развалины Сыгнака. Сообщения ГАИМК, 1929.
      3 Сайрам-Исфиджаб в 12 км от Чимкента.
      4 Этот город попал по недоразумению.
      5 Развалины его по Сыр-дарье.
      6 На Кавказе.
      7 Азак - Азов.
      8 На Волге, недалеко от Саратова.
      9 В. Г. Тизеигаузен, ук. соч., т. I, стр. 215 (арабск. текст), 236 (русск. перев.).
      Однако золотоордынские ханы, начиная с Бату, фактиче-ского основателя нового монгольского государства, прекрасно сознавали, что представляет собой в экономическом отношении тот юго-восток Европы, куда они пришли в качестве завоевателей и организаторов нового государства. К монголам, захватившим Дешт-и-Кыпчак и прилегающие культурные земледельческие области (Крым, Северный Кавказ, северный Хорезм, Булгар), вполне применимы слова Ф. Энгельса в "Анти-Дюринге": "Само собой разумеется, что при каждом завоевании более варварским народом ход экономического развития нарушается и уничтожается целая масса производительных сил. Но в огромном большинстве случаев при прочных завоеваниях дикий победитель принужден приноравливаться к тому высшему "экономическому положению", какое он находит в завоеванной стране; покоренный им народ ассимилирует его себе и часто заставляет даже принять свой язык".1 Эти слова целиком применимы и к завоеванию татарами юго-восточной Европы. Будучи кочевниками, стоя на более низком уровне культурного развития, чем жители городов Хорезма, Крыма и др., татары в лице своей правящей феодальной верхушки прекрасно понимали значимость всех этих мест для мировой торговли того времени, а вместе с тем и свои выгоды как правителей. Тем не менее, даже эти места не избежали тяжелых бедствий татарского нашествия. Вот что пишет о Поволжье ал-Омари: "Эта страна [одна] из самых больших земель, [обилующая] водой и пастбищами, дающая богатый урожай, когда сеется в ней [хлеб], но они [т. е. жители ее] народ бродящий и кочующий, обладающий скотом; у них нет [никакой] заботы о посевах и посадках. До покорения ее [этой страны] татарами, она была повсюду возделана, теперь же в ней [только] остатки этой возделанности". -Сделав Поволжье центром улуса Джучи, Бату и его преемники потратили много усилий, чтобы поднять экономическую жизнь правого и левого побережья Волги. Однако особенное внимание Бату обратил на возрождение городской жизни и связанной с ней торговли, от которой видел для своей казны большие доходы.
      1 Ф.Энгельс. Анти-Дюринг. К. Маркс и Ф. Энгельс, т. XIV, стр. 185.
      2 В. Г. Т изепгаузе л, ук. соч., т. I, стр. 212 (арабск. текст), стр. 23Л (русск. перев.).
      Пожалуй, нигде в монгольской империи мусульманские купцы не получили такого признания и таких выгод, как в Золотой Орде при Бату и его преемнике Берке-хане. Позволю себе привести два чрезвычайно интересных в этом отношении мнения. С одной стороны - это ал-Джузджани, живший и XIII в. и написавший сочинение на персидском языке под названием "Табакат-и-Насири", т. е. "Насировы таблицы". Автора можно считать современником монгольского нашествия на юго-восток Европы, ибо умер ал-Джузджани в 60-х годах XIII в. Вот его слова: "Он [Бату] был человек весьма справед-ливый и друг мусульман;1 под покровительством его мусульмане проводили жизнь привольно. В лагере и у племени его были устроены мечети с общиной молящихся, имамом и муадзином. В продолжение его царствования и в течение его жизни странам ислама не приключалось ни одной беды ни по его [собственной] воле, ни от подчиненных его, ни от войска его. Мусульмане туркестанские 3 под сенью защиты его поль-зовались большим спокойствием и чрезвычайной безопасно-стью. В каждой области иранской, подпавшей власти монго-лов, ему [Бату] принадлежала определенная часть ее, и над тем округом, который составлял удел его, были поставлены управители его".8
      Не надо забывать, что ал-Джузджани принадлежал к числу тех восточных авторов, которые писали вне зависимости от монгольской власти и скорее враждебно, чем дружественно ныли настроены к завоевателям.
      Другой персидский историк, Джувейни (умер в 1283 г.), сочинение которого "История завоевателя мира" было проникнуто явными симпатиями, а иногда и просто хвалой монгольской власти, высказывает о Бату и его политике мысли, к которым нельзя не прислушаться. Не надо забывать, что большую часть своей жизни он провел при дворах монгольских государей, причем побывал почти во всех монгольских государствах, начиная от собственно Монголии и до Багдада, являвшегося тогда самым крайним западным городом персид-ского государства Хулагу. По его словам, "Бату в ставке своей, которую он имел в пределах Итиля, наметил место и построил город и назвал его Сараем. Власть его была распространена на все [те] царства. Он не придерживался ни одной из религий и сект, равным образом не питал склонности к познанию бога.
      1 В данном случае под "мусульманами" нужно подразумевать, усульманских купцов.
      2 Здесь имеются в виду земли Хорезма, входившего в северной, своей половине в Золотую Орду.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук.соч., т. II, стр. 15.
      ". . . Купцы со всех сторон привозили ему [Бату] товары; все, что бы ни было, он брал и за каждую вещь давал цену, в несколько раз большую того, что она стоила. Султанам Рума, Сирии и других стран он давал льготные грамоты и ярлыки, и всякий, кто приходил к нему на службу, без пользы по возвращался".1 Историк, читая эти строки, даже учитывая пристрастие Джувейни к монголам, не может не признать значительной доли истины в его словах, ибо вся дальнейшая политика золотоордынских ханов от Бату, Берке и по крайней мере до Узбек-хана была направлена на то, чтобы максимально поднять городскую жизнь, ее ремесла и торговлю, что мной и будет показано ниже.
      1 Juwауni, GMS. т. XVI, ч. I, стр. 222 - 223. - А. Ю. Якубовскии. К истории ремесленной промышленности Сарая Берке. Известия ГАИМК, т. VIII, вып. 2-3, стр. 5.
      Характерно, что эту же черту - поощрение торговли и ряд привилегий купцам - отмечает и известный армянский историк XIII в., современник монгольского завоевания Киракос Гандзакский. Говоря о некоем Рабане Ата, он подчеркивает, что последний имел от монгольского хана грамоту, дававшую ему особые привилегии. А "люди его, купцы, снабженные тамгой, т. е. знаком и письмом, свободно странствовали повсюду, и никто не дерзал трогать их, когда они объявляли себя людьми Рабана. Даже татарские воеводы подносили ему подарки из награбленной добычи".1 Описанные факты относятся к Армении 40-х годов XII! в., т. е. как раз к тем же годам, о. которых была речь у Джузджани и Джувейни.
      Несколько ниже тот же Киракос говорит: "После того стали отправляться к Бату цари и принцы, князья и купцы и все обиженные и лишенные отечества. Он по справедливом суждении возвращал каждому из них вотчины и княжества, снабжал их грамотами [ярлыками], и никто не смел сопротивляться его воле". 2
      1 К. П. Патканов. История монголов по армянским источ-никам, ч. II, стр. 50.
      2 К. П. Патканов, ук. соч., стр. 74,
      До сих пор существует неправильное представление об этническом составе юго-востока Европы, особенно о Дешт-и-Кыпчак, каковое имя в монгольскую эпоху не только сохранилось, но и широко распространилось по всему тогдашнему культурному миру, от Китая и до Андалусии. Многие думали, что вместе с Бату в Дешт-и-Къшчак пришло огромное коли-чество монголов (татар) и что монгольский элемент в составе кочевого населения явно преобладал. Нет сомнения, что в Улус Джучи ушло немалое количество монголов с семьями и со-всем своим имуществом, в первую очередь со скотом. Однако передвижение это, тесно связанное с завоеванием, ни в какой мере не могло рассматриваться как переселение. Основная масса монголов осталась у себя на родине, в Монголии. Есте-ственно, что в такой обстановке не могло быть речи о монго-лизации завоеванных стран, в данном случае Дешт-и-Кылчак. Насколько сильны были старые тюркские элементы, на юго-востоке Европы, насколько кипчаки оставались главной массой кочевников Дешт-и-Кыпчак, видно из следующих слов упомянутого ал-Омари: "В древности это государство. (Золотая Орда, - А. Я.) было страной кыпчаков, но когда им завладели татары, то кыпчаки сделались их подданными. Потом они [татары] смешались и породнились с ними [кыпчаками], и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их [татар], и все они стали точно кыпчаки, как будто они одного |с ними] рода, оттого, что монголы [и татары] поселились на земле кыпчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их (кыпчаков)".1
      Слова ал-Омари показывают, что культурные современники прекрасно наблюдали процесс отюречения завоевателей-татар. Количество последних относительно основной массы кочевого населения кыпчакской степи было так невелико, что иначе и быть не могло. Насколько этот процесс отюречения был быстр и значителен, видно из того факта, что уже в XIV в. в Улусе Джучи (Золотой Орде) сложился литературный язык - не монгольский, а тюркский, причем с признаками кыпчак-ских и огузских элементов, имевшихся в низовьях Сыр-дарьи и Хорезме, а между тем в городах Золотой Орды, даже Нижнего Поволжья, тюркские народности далеко не являлись, как мы ото увидим ниже, преобладающим элементом. Что же говорить о самой степи, где кыпчаки явно преобладали и где татары были только привилегированной небольшой частью в лице нескольких тысяч монгольского войска и сопровождавших их сомой, возглавленных ханской династией из дома Джучи - старшего сына Чингис-хана.
      Вся последующая история юго-востока Европы показывает, что от монголов - вернее, татар - сохранилось только имя, но не их язык. На монгольском языке в Дешт-и-Къшчак в XV в., невидимому, мало кто уже говорил. Более того, даже официальные грамоты ханов, известные золотоордынские ханские ярлыки писаны или на среднеазиатско-тюркском литературном языке XIV в. (ярлык Тохтамыш-хана 1382 г.), или на "местном кыпчакском языке" (ярлык Тохтамыш-хана 1393 г.).2 Правда, дипломатическая переписка в XIII в. велась и на монгольском языке. В ряде арабских источников (биография Калавуна, Рукн-ад-дин Бейбарс, ан-Нувейри, Ибн-ал-Форат и другие) указывается, что в 1283 г. в Египет к египетскому султану пришли послы (кыпчакские факихи) с посланием от золотоордынского хана Тудаменгу, писанным на монгольском языке и с переводом на арабский язык.1 Однако порядок этот постепенно сходит на-нет и в дальнейшем прекращается вовсе. Если кыпчаки (половцы) были главным населением степи, то что же говорить о других местах; здесь татарская власть при-няла целиком наследие прошлого, всю ту пестроту народностей, которая характеризует не только Крым, но и Поволжье. Характерно, что от прошлых времен в Поволжье и Крыму удержались аланы, хазары и евреи, главным образом среди городского населения.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 213-214 (арабск. текст), стр. 235 (русск. перев.).
      2 Указанные ярлыки представляют собой огромный интерес не только с точки зрения истории письменности, но, как мы увидим ниже, они дают исключительно ценный материал для изучения социальной, структуры Золотой Орды.
      Организовав на юго-востоке Европейской части СССР хищнически эксплоататорскую политическую власть, о структуре которой еще придется говорить, татарские ханы свое внимание сосредоточили на поднятии торговли, ремесл и связанной с ними городской жизни. Это одна из наиболее ярких сторон истории Золотой Орды. Благодаря обилию сведений в источниках не только письменных, но и вещественных, мы знаем эту сторону золотоордынского прошлого лучше, чем другие. Начиная с Бату, золотоордынские ханы немало усилий и внимания тратили на вопросы торговли и ремесленной промышленности. Особо это нужно сказать о Берке-хане (1256-1266) и Узбек-хане (1312- 1342). Приведенные слова Джузджани и Джувейни о Бату применимы еще в большей мере к Берне и Узбеку. Конечно, но общие соображения о культурном значении развития горо-дов, а простой расчет на большие доходы, которые будут поступать в ханскую казну с торговли и ремесл в виде всякого рода пошлин, руководили золотоордынскими правителями. Они очень быстро поняли выгоду, которая проистекала от давно пролегавших здесь торговых путей. Старые пути из Булгар, русских княжеств, Крыма и Нижнего Поволжья на Хорезм (а оттуда в Среднюю Азию, Монголию и Китай) стали предметом большого внимания ханов Золотой Орды. Как мы еще увидим ниже, никогда до этого времени торговля Азии с юго-восточной Европой, а через нее и с западной не достигала таких размеров, как в эпоху Золотой Орды.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 66 (арабск. текст), стр. 68 (русск. перев.); стр. 82-83 (арабск. текст), стр. 106 (русск. перев.); стр. 143-144 (арабск. текст), стр. 165 (русск. перев.); стр. 355 (арабск. текст), стр. 362 (русск. перев.).
      Первые ханы - Бату и Берке - поняли особую важность Нижнего Поволжья, которое они и сделали местопребыванием ханской ставки. Много было преимуществ у Поволжья, чтобы избрать его центром нового государства. С одной стороны, здесь пролегала магистраль упомянутой караванной торговли, с другой - отсюда было ближе к другим монгольским госу-дарствам, в том числе и к самой Монголии, центру всей Монгольской империи. Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что, будучи совокупностью земледельческих районов и городских поселений, культурная полоса по Нижней Волге была так близка от степи, что здесь легко было сочетать оседлое и кочевое хозяйство. Большое удобство представляло Поволжье и для кочевий, ибо здесь в ряде мест находились богатые заливные луга. С именем основателя Золотоордынского государства хана Бату связана закладка крупного города, ставшего до Узбек-хана столицей Улуса Джучи, - города, впоследствии получившего имя Сарая Бату, в отличие от другого Сарая, который был основан братом Бату, Берке-ханом, и назывался Сараем Берке, куда была перенесена столица при Узбек-хане. В исторической литературе эти города были известны под именем Старого и Нового Сарая. Подлинное их историческое имя удалось недавно выяснить главным образом на основе персидских источников.1 От обоих городов остались в настоящее время только развалины. Развалины Сарая Бату - Ста--рый Сарай - лежат на месте Селитренного, недалеко от Астрахани, развалины же Сарая Берке-Новый Сарай-находятся на рукаве Волги, Ахтубе, недалеко от Сталинграда, там, где и по сие время лежит город Ленинск, бывший небольшой город Царев.
      Насколько большое значение придавали еще при Бату вновь образованному городу, видно хотя бы из того, что о нем упоминают наиболее ранние авторы-Джувейни и В. Рубрук.2 Едва ли будет ошибкой предположить, что Сарай Бату возник вблизи или на месте бывшего здесь поселения. Ведь редко города строятся на совершенно пустом (в смысле человеческого поселения) месте, да кроме того и мало вероятно, чтобы новые города в Нижнем Поволжье возникали с полным игнорированием того наследия, которое в виде разного рода поселений досталось татарам от предшествующей эпохи. Ниже мы пока-жем, как постепенно благодаря благоприятно сложившимся политическим условиям оба Сарая, начиная с Берке-хана и вплоть до Узбек-хана, а особенно благодаря политике послед-него, выросли в крупные ремесленно-торговые и культурные центры. Оба эти города, особенно Сарай Берке, сыграли в истории Золотой Орды столь крупную роль, что. на них еще при-дется подробно остановиться.
      1 А. Ю. Якубовскии. К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Верке. Известия ГАИМК, т. VIII, вып. 2-3, 1931, стр. 6-7,
      2 Juwауni, GMS, т. XVI, ч. I, стр. 222. - Плано Кapпини В. Рубрук, ук. соч.. стр. 166-168. - Вот слова В. Рубрука: Это новый город, построенным Батыем на Этилии", а несколько ниже: Сарай в дворец Батыя находятся на восточном берегу".
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
      ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
      Вследствие скудости сведений в письменных источниках мы не имеем возможности дать связный рассказ в хронологическом порядке о всех важнейших фактах внутренней истории Золотой Орды. Только этим обстоятельством и обусловлена печальная необходимость отрыва событий политической истории от основных фактов социально-экономической жизни. Как это ни грустно признать, но на данном этапе наших знаний невозможно сказать, какие изменения были внесены во внутреннюю жизнь в то или другое десятилетие XIII-XIV вв.
      Уже не раз указывалось, что хотя Золотая Орда и называлась Улусом. Джучи, однако сам Джучи в судьбах Золотоор-дынского государства не сыграл фактически никакой роли. Собственно говоря, первым ханом был завоеватель Восточной Европы и тем самым основатель Золотой Орды - Вату. Время его царствования - годы с 1237 по 1256, хотя было бы правильнее считать с 1236 г., т. е. с года покорения всего Дешт-и-Кыпчак. О Бату у нас мало сведений. Мы знаем, что он был не только энергичным вождем завоевательных походов, но, несомненно, крупным организатором вновь образуемого государства. Это было время, когда отдельные, только что возникшие улусы еще крепко были связаны с единой империей Чингисхана, входя в нее в качестве ее основных частей. Бату пришлось действовать в наиболее ответственные годы после смерти Чин-гис-хана (1227). Он был активным: лицом в жизни империи при великом хане Угэдее (1229-1241) и принимал деятельное участие в перевороте, когда в 1251 г. выдвинулся род Тулуя и на престоле Чингис-хана появился Мункэ (1251-1259) сын Тулуя. Тогда два дома - Джучи и Тулуя - объединились против двух домов Угэдея и Чагатая. Известно, что во время переворота пострадал род не только Угэдея, но и Чагатая. Бату воспользовался этим моментом и по соглашению с великим ханом Мункэ стал фактически правителем. Мавераннахра, причем граница Улуса Джучи была теперь не на Аму-дарье, как раньше, а в Семиречье, где-то недалеко от реки Чу. Бату прекрасно учел значение Поволжья во вновь образуемом государстве. Недаром именно в Поволжье он организовал свою ставку и устроил в низовьях Волги столицу улуса Сарай. В. Руб-рук именно его и имеет в виду, когда говорит: "Сарай и дворец Батыя находятся на восточном берегу".1
      Бату принимал участие во всех главных военных предприятиях монголов (татар), отправляя свои отряды на помощь основному войску и рассчитывая, конечно, получить свою долю до-бычи. Вот почему Джузджани пишет: "В каждой Иранской области, подпавшей под власть монголов, ему [Бату] принадлежала определенная часть ее, и над тем округом, который составлял его удел, были поставлены его управители".2 Впоследствии, как это мы увидим ниже, это дало повод Джучидам предъявить свои претензии на Азербайджан.
      1 Плано Кapпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 168.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 15.
      Кочевой феодал, шаманист по своим воззрениям, с точки зрения горожанина-мусульманина человек совсем некультурный, Бату не растерялся в сложной обстановке молодого госу-дарства, выросшего из монгольского завоевания юго-восточной Европы. Опираясь на своих советников, в числе которых было немало мусульманских купцов, Бату сразу же взял жесткий иурс, главной целью которого являлось получение максимальных доходов путем жесточайших форм феодальной эксплоата-ции. Он наладил взимание даней с покоренных русских кня-жеств, для чего посылал специальных чиновников даруга-чей во главе монгольских отрядов, оставивших по себе такую печальную память, создал аппарат для взимания разных феодальных повинностей и податей с земледельческого и кочевого населения, а также с ремесленников и купцов в городах Крыма, Булгара, Поволжья, Хорезма и Северного Кавраза. Наконец, много сделал, чтобы вернуть всем, завоеванным областям былую торговую жизнь, которая так резко оборвалась в связи с опустошением в результате монгольского завоевания. И во всем этом Бату много проявил жестокого уменья и дальновидности. К сожалению, слова источников обо всем этом очень скупы, они дают только самые суммарные замечания, вследствие чего с именем Бату нельзя точно связать ни одного конкретного мероприятия по управлению, хотя едва ли можно сомневаться, что многое из того, что действовало впоследствии, было введено уже Бату. Мусульманские, армянские и другие источники согласно говорят об исключительной роли, которую он играл в жизни монгольской империи. И не напрасно В. Рубрук сказал: "Этот Батый наиболее могущественен по сравнению со всеми князьями татар, за исключением императора (т. е. великого хана, - А. Я.), которому он обязан повиноваться".1
      Бату скончался в 1256 г. 48 лет от роду. По словам Джузджа-ни: "Похоронили его по обряду монгольскому. У этого народа принято, что если кто из них умирает, то под землей устраивают место вроде дома или ниши, сообразно сану того проклятого, который отправился в преисподнюю. Место это украшают ложем, ковром, сосудами и множеством вещей; там же хоронят его с оружием его и со всем его имуществом. Хоронят с ним в этом месте и некоторых жен и слуг его, да [того] человека, которого он любил более всех. Затем ночью зарывают это место и до тех пор гоняют лошадей над поверхностью могилы, пока не останется ни малейшего признака того места [погребения]". 2
      1 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 47.
      2 В. Г. Тжзенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 116. - Джуз-джани современник монгольского нашествия, жил за пределами монгольской империи, имел возможность высказывать свободно свое отношение к монголам. Кроме того, он был фанатик-мусульманин и нетерпим к другим религиям.
      При Бату сношения Золотой Орды с центром монгольской, империи были вполне налажены. Начиная со времени1 Угэдея (1229-1241) по всей Монгольской империи нормально действо-валa общеимперская почта. О почте рассказывают "Сокровенное сказание", Джувейни, Рашид-ад-дин и другие. Лучше всего почта была налажена на участке Каракорум-Пекин. По словам Рашид-ад-дина,1 на этом пути было 37 ямов (почтовых станций), через каждые 5 фарсахов (25-30 км). На каждой станции находилось по 1000 человек для охраны как самой станции, так и пути проезжающих послов, их свиты и гонцов. По этой дороге ежедневно двигалось, считая оба направления, 500 огромных телег, каждая из которых была запряжена шестью волами. Телеги эти доставляли продовольствие (хлеб, рис и т. д.) в Каракорум. На каждой станции находились амбары,. куда складывались запасы продовольствия. В источниках не сохранились такие подробности относительно организации почтовой службы на линиях улусов Чагатая и Джучи. Однако и здесъ мы имеем интересные данные. По словам "Сокровенного сказания", "при настоящих способах передвижения наших послов, и послы едут медленно и народ терпит немалое обременение. Не будет ли поэтому целесообразнее раз навсегда установить в этом отношении твердый порядок: повсюду от тысяч выделяются смотрители почтовых станций-ямчины и верховые почтари - улаачины; в определенных местах уста-навливаются станции - ямы, и послы впредь обязуются за исключением чрезвычайных обстоятельств следовать непременно по станциям, а не разъезжать по улусу".2
      1 Рашид-ад-дин, изд. Blochet, стр. 49. - Интересное описание почтовой службы в Монгольской империи имеется у Марко Поло. См.. И. П. Минаев. Путешествие Марко Поло. Под ред. В. В. Бар-рольда, СПб., 1902, стр. 147-150.
      2 Сокровенное сказание, перев. С. А. Козина, стр. 197-198.
      Несколько ниже "Сокровенное сказание" говорит, что на каждой станции должно быть по 20 улаачинов. Кроме того там должно быть определенное число лошадей, овец - "для продо-вольствия проезжающим дойных кобыл, упряжных волов и
      повозок".1 Небезинтересна одна деталь: Угэдей дал распоряжение Бату, чтобы он провел от себя указанные ямы по направлению к улусу Чагатая, а тот в свою очередь должен был вывести ямы по маршруту на Каракорум.
      Таким образом, связь Золотой Орды с империей поддерживалась организованно и регулярно уже со времен Бату через улус Чагатая. После смерти Бату власть над Золотой Ордой перешла к сыну последнего - Сартаку. Престол за ним утвердил сам
      великий каан Мункэ, в ставке которого Сартак находился в момент сморти Бату. Однако фактически править Золотой Ордой он но успел, так как по дороге домой умер. Произошло это в 1257 г, Его преемником стал Улагчи (сын Бату?), который
      скончался в том же году.
      В 1257 г. ханом Золотой Орды стал Берке (1257-1266). Л. Л. .Масонов на основании данных русских летописей выдвигает как год вступления на престол Берке 1258 г. С именем Берке-хана, как мы уже видели, связано основание второго Саран, носившего название Сарая Берке, или Нового Сарая. О Берке-хане в нашем распоряжении больше данных, чем о Бату.
      Достаточно сказать, что благодаря арабскому писателю ал-Муфаддалю, описавшему посольство египетского султана Бейбарса к Берке-хану в Золотую Орду, мы имеем несколько чрезвычайно ценных строчек, дающих портрет хана. Вот его слова: "В это время царю Берке было от роду 56 лет. Описание его: жидкая борода; большое лицо желтого цвета; волосы зачесаны за оба уха; в [одном] ухе золотое кольцо с ценным [осьми-угольным?] камнем; на нем [Берке] шелковый кафтан; на голове его колпак и золотой пояс с дорогими камнями на зеленой булгарской коже; на обеих ногах башмаки из красной шагреневой кожи. Он не был опоясан мечом, но на кушаке его черные рога витые, усыпанные золотом".2
      1 Сокровенное сказание, нерев, С. А. Козина, стр. 198,
      2 В. Г. Тизвнгаузен, ук. соч., т, I, стр. 193.
      При Берке-хане Золотая Орда уже вполне сложилась как крупное государство. В годы его правления в жизни Монгольской империи произошли крупные перемены. В 1260 г., вскоре после смерти великого хана Мункэ (1251-1259), столица империи была перенесена из Каракорума в Пекин, что отдалило главу последней от остальных частей империи и превратило его из всемонгольского хана в китайского императора. Хотя уже при Бату и Берке намечалась фактическая самостоятельность Золотой Орды, но только после событий 1260 г. можно говорить и формально о превращении Золотой Орды в самостоятельное государство. С именем Берке связано не только строительство городской жизни в Поволжье, не только расширение и углу-бление торговой деятельности в юго-восточной Европе, но тяжелая война с Хулагидами (представители монгольской вла-сти в Иране) и согласованные с задачами войны дипломатиче-ские сношения с мамлюкским Египтом. Ровно через двадцать лет после завоевания Восточной Европы войсками Бату в Иран была отправлена большая монгольская армия во главе с братом Мункэ-хана (1251-1259) ханом Хулагу. В течение двух с поло-виной лет, начиная с 1256 г., было окончено завоевание всего Ирана, в 1258 г. взят Багдад и окончательно ликвидирован потерявший былое значение Арабский халифат. На территории Ирана было образовано в конце 50-х годов XIII в. новое государство под властью монголов из дома Хулагу. В состав итого государства вошло и все Закавказье с территориями современных Азербайджана, Армении и Грузии. Государство это имело в своем составе богатейшие и культурнейшие области, которые в течение 50-90-х годов XIII в., т. е. до появления Газаи-хана (1295-1304) и его реформ, подвергались систематическому разорению со стороны вымогателей чиновников, откупщиков и разного рода хищников. В завоевании Ирана, как выше отмечено, деятельное участие принимали и отряды монголок из Улуса Джучи. Отряды эти входили как отдельные элементы в состав войск Хулагу.
      По окончании войны в Иране между двумя монгольскими ханскими домами - Джучидами и Хулагидами - началась распря. Предметом распри был вопрос об Азербайджане.1 Хулагу (1256-1265) особенно дорожил этой областью. Столицей Хулагидов сделался город Тебриз, который при них чрезвычайно вырос. Достаточно только подчеркнуть, что до этого времени Тебриз имел в окружности шесть тысяч шагов, а при Газан-хане (1295-1304) - двадцать пять тысяч шагов. Ценил Хулагу в Азербайджане исключительные пастбища. В этом отношении монголами особенно излюблены были Муганская степь в низовьях Куры для зимовок, а для летовок - покрытые чудными травами склоны гор в Каратаге. Наконец, огромное значение Хулагу и его преемники придавали богатой ремесленной промышленности, преимущественно текстильной, которой славились города и селения Азербайджана. Берке-хан всячески домогался присоединить Азербайджан к Золотой Орде и мотивировал свои претензии участием своих отрядов в завоевании Ирана и взятии Багдада. Азербайджана он требовал как вознаграждения, как своей доли добычи. Ведшиеся по этому вопросу переговоры ни к чему не привели, и между двумя монгольскими государствами, фактическая граница между кото-рыми пролегала по линии Кавказского хребта у Дербенда, начались военные столкновения, которые продолжались с перерывами в течение почти целого столетия.2 Иногда эти столкновения сопровождались кровопролитными битвами, чрезвычайно изнурявшими обе стороны. Войны эти были предметом подробных описаний арабских (преимущественно египетских) и персидских авторов, не говоря уже о частых упоминаниях о них в армянских источниках. Первое большое столкновение произошло в 1263-1264г. недалеко от левого берега реки Куры и окончилось полным поражением Хулагу.
      1 В те времена под Азербайджаном понимали современную терри торию как персидского, так и советского Азербайджана.
      2 В "Известиях Акад: наук Аз. ССР" за 1946 г.. № 5 и 7, появилась специальная статья Али-Заде "Борьба Золотой Орды и государства ильханов за Азербайджан".
      По словам Ибн-Васыля, "когда Берке-хан прибыл на место битвы и увидал ужасное избиение, то он сказал: ,,Да посрамит Аллах Хулавуна (Хулагу, - А. Я.) этого, погубившего Монголов мечами Монголов. Если бы мы действовали сообща, то покорили бы всю землю"".1
      Битва на реке Куре имела большие и тяжелые последствия и прежде всего отразилась на торговых сношениях Джучидов и Хулагидов. По словам персидского историка Вассафа (1257- 1327), Хулагу отдал приказание, "чтобы купцов Берке-Огула, которые были заняты торговлей и торговыми сделками в Теб-ризе и которые имели огромные и бесчисленные богатства, всех казнили, а все имущество, которое у них было найдено, ото-брали в казну. . . Многие из их числа держали свои вклады и ценности в руках именитых граждан Тебриза. После их истребления те [упомянутые] богатства остались в руках дер-жателей вкладов. Берке-Огул, в свою очередь, стремясь к возмездию, убил купцов их ханского царства [Хулагу] и так же поступил с ними. Дороги въезда и выезда и путешествие купцов, как и работы людей большого мастерства, - были разом стеснены, [зато] шайтаны вражды из бутылки времени выпрыгнули".2
      Вскоре Хулагу умер. В 1265 г. на престол вступил Абага (1265-1282). В первое время, казалось, наступил мир между враждующими сторонами. Джучиды даже получили кое-какие доходы с Тебриза и Мераги. Однако Берке-хан этим не удовлетворился. Ал-Омари, арабский автор XIV в., хорошо осведомленный во многих отношениях, в следующих словах описывает дальнейшие события: "Потом, когда Хулагу умер и воцарился сын его Абага, то они (Джучиды, - А. Я.) постарались обмануть его тем;, что султан их Берке хочет построить в Теб-ризе соборную мечеть. Он [Абага] дал им разрешение на это, и они построили ее, да написали на ней имя султана Берке. Потом они попросили [позволения] построить завод (точнее - мастерскую, - А. Я.) для выделки там тканей для себя. Он [Абага] разрешил им и это. И стали они выделывать там материи для султана Берке. В этом положении оставалось дело до тех пор, пока произошел между ними раздел, да они i столкнулись ж Берке поразил Абагу.
      1 В. Г. Тизенгаузен. ук. соч. т. I, стр. 75. 98
      2 Hammег-Purgstall. Geschichte Wassafs, стр. сидск. текст).
      Разгневался Абага и уничтожил фабрики (мастерские, - А. Я.)".1 В этом рассказе чрезвычайно характерен один эпизод. Это - постройка мечети с именем Берке-хана. Последний хотел приучить население Тебриза к себе, хотел подготовить сознание его жителей к тому, что он, Берке-хан, и есть их законный хан.
      Па почве длительной и упорной борьбы Берке-хана с Хулагу и Абагой и выросли интенсивные дипломатические сношения между Золотой Ордой и отдаленным Египтом, находившимся во второй половине XIII и в XIV в. под властью мамлюкских султанов. Начались эти сношения при энергичном участии как самого Берке-хана, так и особенно мамлюкского султана ал-Мелика аз-Захыр-Рукн-ад-дина Бейбарса (1260-1277). Египет кровно был заинтересован в росте и благополучии далекого от него Улуса Джучи - при условии, конечно, продолжающейся и даже усиливающейся вражды с хулагидским Ираном. Расчеты Мамлюкского султана Бейбарса были чрезвычайно просты. Хулагидский Иран являлся соседом Египта, владевшего также и Сирией. Границы пролегали в Месопотамии. Сильный Иран - угроза мамлюкским султанам. Что может быть более действенным средством, чем вражда двух монгольских государств? Вот почему основной задачей всей внешней политики мамлюкского Египта и являлось всячески поддерживать, а если можно, и усилить эту вражду. На этой почве и возникли частые обмены послами между Беябарсом и Берке-ханом, исключительные по своему богатству подарки, которые отправлялись из Каира (столица Египта), и, наконец, настойчивые предложения о скорейшей исламизации Золотой Орды. Египетские арабские хроники полны рассказами обо всем этом. Будет небезинтересно познакомиться с самим характером дипломатической переписки, между Бейбарсом и Берке-ханом.
      1 В. Г. Тязеигаузен, ук. соч., т. I, стр. 239.
      Ибн-абд-аз-Захыр, арабский хроникер и вместе секретарь султана Бейбарса, так рассказывает о письме последнего к Берке-хану: "В 660 г. [1262] он [Эльмелик-Эззахыр] написал к Берке, великому царю Татарскому, письмо, которое я писал со слов его [и в котором] он подстрекал его против Хулавуна, возбуждал между ними вражду и ненависть да разбирал довод ому, что для него обязательна священная война с Татарами (имеются в виду монголы Ирана, - А. Я.), так как получаются одно за другим известия о принятии им (Берке-ханом, - А. Я.) ислама и что этим вменяется ему в долг воевать с невер-ными, хотя бы они были его родичи. Ведь и пророк - над ним благословение Аллаха и мир - сражался с своими соплеменниками-родичами и воевал против Курейшитов; ему было поведено [Аллахом] биться с людьми до тех пор, пока они скажут: нет божества, кроме Аллаха. Ислам не состоит только в одних словах; священная война есть одна из [главных] опор его".1
      1 В. Г. Тизеягаузен, ук. соч., т. I, стр. 55.
      Чрезвычайно интересными являются и те списки султанских подарков, которые отправлялись из Египта к Берке-хану в Золотую Орду. В этом же году ал-Мелик аз-Захыр принял послов Берке-хана, обласкал их и после переговоров и всяческих церемоний отправил с подарками к Берке-хану. По слонам египетского хроникера XIV в. Рукн-ад-дина Бейбарса, султан "изготовил для Берке в подарок всяческие прекрасные вещи, как то: писание священное, писанное, как говорят, [халифом] Османом, сыном Аффана, разноцветные подушки и ковры для [совершения] молитвы; венецианские материи и левантские платья; ковры из кож с навесами и из шкур; мечи калджурские с насечками; позолоченные булавы; франкские шлемы и позолоченные латы; крытые фонари; шандалы; механизмы [органы?] с футлярами, светильники двойные с ллаки-ронанными подставками; седла хорезмские; коврики для со-вершения намаза; уздечки - все это с инкрустацией из золота и серебра; луки с кольцами, луки для метания ядер и луки для метания нефти; копья камышовые и дротики; стрелы в ящиках; котлы из змеевика; позолоченные лампады на серебряных позолоченных цепочках; черных служителей и прислужниц-поварих; быстроногих арабских коней и нубийских верблюдов; ходких вьючных животных; обезьян, попугаев и разные другие предметы". Арабский историк ал-Муфаддаль к этому списку прибавляет еще: жирафа, ослов египетских, китайскую посуду, одежды александрийские, изделия фабрики золотого шитья и другое.2
      Стоит ли говорить, какое сильное впечатление производили все эти подарки при дворе золотоордынского хана Берке, который вместе со своим двором при всем желании быть на уровне мусульманской культуры оставался все еще полудикарем в глазах египетских правителей. С именем Берке-хана связано начало исламизации золотоордынского общества. Вопросу этому в конце настоящей книги, в главе "Культурная жизнь Золотой Орды", отведено специальное место, вследствие чего я ограничусь здесь только необходимыми замечаниями да двумя-тремя чертами, характеризующими Берке-хана как правителя.
      Принятие Берке-ханом ислама вызвано было, повидимому, политическими соображениями. С одной стороны, связь Золотой Орды с Булгаром, с ремесленно-торговыми и культурными городами Средней Азии - Ургенчем, Бухарой и другими, откуда в оба Сарая - Сарай Бату и Сарай Берке-приезжали ремесленники, купцы, художники, ученые и разнообразные представители тогдашней феодально-мусульманской интеллигенции, с другой - настойчивые предложения мамлюкского Египта, дружба с которым была так выгодна Золотой Орде, принять ислам, - несомненно, ставили золотоордынских ханов в положение покровительства политике исламизации страны. Однако сколько Берке-хан ни старался углубить исламизацию, последняя при нем захватила только верхние слои господствующего класса, да и то только те, которые были близки к ханскому двору.
      1 В.Г.Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 100.
      2 В.Г.Тизенгаулен, ук. соч., т. 1, стр. 189.
      Несколько подробностей в рассказах мусульманских авто-ров об обращении Берке-хана в ислам характеризуют его как расчетливого политика. Мусульманское духовенство, держа в своих руках не только религиозный авторитет, но и огромные богатства, состоящие в доходах как с поместий, так и с недвижимого имущества в городах, стремилось захватить в свои руки побольше власти, для чего старалось всеми способами подчеркнуть свое превосходство в некоторых случаях над свет-ской властью. Особенно это проявлялось в отношении к ново-обращенным. Арабские историки, как Ибн-Халдун,1 ал-Айни 2 и другие, рассказывают, что известный бухарский шейх ал-Бахерзи, который обратил Берке-хана в мусульманство, заста-вил его, приехавшего специально для свидания с шейхом, простоять у ворот своей ханаки три дня, прежде чем принял его. Могущественный правитель (тогда еще, правда, влиятельный царевич), каким был Берке-хан, сумел подавить в себе чувство униженного ханского достоинства и этим подчеркнуть перед всем мусульманским миром свой пиетет и преклонение перед авторитетом ислама. Если этот рассказ верен, - а у нас нет оснований ему не доверять, - то он подчеркивает, что Берке-хан был настолько умен и дальновиден, что был способен подавить в себе из политического расчета личное и ханское самолюбие, а ведь не надо забывать, что в это время Золотая Орда была фактически распорядителем всей политической жизни в областях между Аму-дарьей и Сыр-дарьей, да и дальше. Судя по русским летописям, Берке-хан был суровым правителем, требовавшим беспрекословного себе повиновения.
      При Берке-хане в 1257 г. была произведена в русских феодальных княжествах перепись, имевшая задачей выявить и учесть все население, подлежавшее обложению податями и повиностями. Как сама перепись, так и установившаяся практики сбора повинностей через баскаков с их отрядами вызывала не раз со стороны покоренного населения взрывы возмущения.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 379.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 507.
      Известно, что новгородцы в 1259 г. встретили организованную Берке-ханом перепись восстанием. Через три года, в 1262 г., восстание вспыхнуло в Ростове, Суздале, Ярославле и других городах. Есть все основания думать, что это освободительное движение возникло при участии самого Александра Невского. Подробности - у А. Н. Насонова в его книге "Монголы и Русь".1
      В царствование Берке-хана в жизни Монгольской империи произошли события, которые имели огромные последствия как для самой империи, так, в частности, и для Золотой Орды. В 1259 г. умер Мункэ-хан. Смерть его вызвала смуты, каких еще не знала монгольская империя. Борьба за каанскую власть началась между сыновьями Мункэ - Хубилаем и Аригбугой. Оба брата были провозглашены каанами: Хубилай в Северном Китае, а Аригбуга в Монголии. Борьба эта ослабила империю в целом. Два дома - Чагатая и Угэдея, - при Мункэ играв-шие второстепенную роль, воспользовались смутой и вернули прежние свои улусы, вследствие чего Джучиды потеряли вся-кое влияиие в Мавераннахре и должны были покинуть со своими поенными отрядами и чиновниками его пределы. Борьба между братьями закончилась победой Хубилая, который покинул Монголию и перенес столицу из Каракорума в Северный Китай, в Пекин, получивший монгольское наименование Хан-балык (ханский город). Все это произошло еще при жизни Берке-хаиа. События эти привели почти к полному распаду монгольской империи.
      Каан Хубилай был далеко в Пекине, и управлять оттуда обширной империей было почти невозможно. Что же касается Золотой Орды и других улусов, то они жили своей собственной жизнью, имели свои интересы, и ханы их искали максимальной самостоятельности. Фактически в конце своего царствования Берке-хан лишь номинально признавал великого хана Хубилая. Золотая Орда стала фактически независимым государством.
      1 А. Н. Насонов. Монголы и Русь, стр. 52.
      Берке-хан умер в 1266 г. во время похода на Кавказ против Хулагидов, по дороге из Тбилиси, и гроб с его телом был отправлен в Сарай Бату, где его и похоронили. Ханом в Золотой Орде стал теперь Менгу-Тимур, царствовавший с 1266 по 1280 г.1 С. Менгу-Тимуром ничего яркого в политической и культурной жизни Золотой Орды не связано. Так же как и Берке-хан, он воюет с Хулагидами в лице Абага-хана (1265-1282), причем но без активного воздействия знакомого нам мамлюкского султана ал-Мелика аз-Захыра Бейбарса.
      С именем Менгу-Тимура связан и поход татар Золотой Орды на Константинополь в 1271 г.2 Поводом к этому походу были следующие факты. Византийский император Ласкарис не хотел усиления ни Золотой Орды, ни мамлюкского Египта и старался поддержать Хулагидское государство. Ласкарис всячески старался препятствовать союзу Джучидов с мамлюк-скими султанами и задерживал обмен послами между последними, что имело место, например, в конце царствования Берке
      Поход Менгу-Тимура увенчался, если верить Ибн-Халдуну, успехом, так как Ласкарис не принял сражения и попросил мира. Стремясь продолжать политику Берке-хана в отношении к русским княжествам, Менгу-Тимур провел там вторую перепись населения. Почти все египетские хроникеры, писавшие на арабском языке, отмечают, что Менгу-Тимур умер от какого-то злокачественного нарыва в горле. Ко времени Менгу-Тимура относятся несколько важных фактов в истории золотоордын-ского общества. С одной стороны, это появление генуэзской торговой колонии в Кафе (теперь Феодосия), сыгравшей огромную роль в дальнейшей судьбе Крыма, и, с другой стороны, появление на политической сцене такой примечательной фигуры, как Ногай.
      1 (Сеть указания, что царствование его продолжалось до 1282 г.
      2 В. Г. Тизенгауаен, ук. соч., т. I, стр. 362 (арабск. текст), стр.380 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузеи, ук. соч.. т. I, стр. 353 (арабск. текст}, "тр. 350 (русск. тгерев.).
      Впервые с этой личностью мы знакомимся при Берке-хане, когда Ногай, благодаря близким родственным связям с ханским двором и удачному командованию отрядами монголов в качестве темника во время битвы с войсками Хулагидов, выдвинулся на первые места в государстве. Большие организаторские способности, твердость характера, склонность прибегать к жестоким, а иногда и просто коварным средствам открыли пород его жадной до власти и богатства натурой большие перспективы. В течение четырех десятилетий Ногай играл такую крупную роль в политической жизни Золотой Орды, что иностранные государи принимали его за хана, посылали к ному посольства и царские подарки, встречали его послов как послов царских и т. д. Официально Ногай был только темником и правителем западных областей Дешт-и-Кыпчак от Дона и до Днепра, к каковым землям при Токте (1290-1312) он получил еще власть и над Крымом с его богатыми торговыми городами. При Менгу-Тимуре и особенно при Тудаменгу
      (1280 1287) и в начале царствования Токты (1290-1312) он
      играл роль всемогущего временщика, который в полном смысле слюна сменил одного из ханов. Собственно говоря, своим постоянным нмешательством в политические дела Золотой Орды Ногай иное много раздора, положил начало феодальным распрям, которые после полустолетнего перерыва в первой половине XIV в. при Токте и Узбек-хане (1312-1342) вновь возродились но второй половине XIV в., пока наряду с другими причинами не привели Золотую Орду к полному упадку и политическому распаду. Царствования Тудаменгу (1280-1287) и Тулабуги (1287-1290) в известной мере были не чем иным, как политической фикцией. Во всяком случае понять их без учета роли Ногая нельзя.
      О личности Тудаменгу более всего сведений сообщает арабский писатель Рукн-ад-дин Бейбарс. 1 По его словам, при Тудаменгу, как и при его предшественниках, шли непрерывные сношения с мамлюкским Египтом; как и прежде, в Орду напраклялись многочисленные и дорогие подарки, которые были адресованы не только хану и его дому, но и наиболее крупным его вельможам. Иногда в число подарков входили и материалы для постройки мечетей или других зданий.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 104.
      Так, по словам Ибн-ал-Фората, в 1287 г. египетский султан Эльмелик-Эльмансур отправил "множество разных припасов для мечети, которая строилась в Крыму (Солгате), ценою в две тысячи динаров. На На этой мечети были начертаны прозвища султана Эльмелик-Эльмансура. Был также послан... каменщик-каменосек для иссечения на упомянутой мечети султанских титулов. Посланы были с ними [послами] масляные краски".1
      Из рассказа Рукн-ад-дина мы узнаем, что до вступления на престол Тудаменгу был язычником и, только сделавшись ханом, принял ислам, из чего ясно, что исламизация Золотой Орды была еще в самой начальной стадии, если не считать населения двух Сараев. По словам того же автора, в 1287 г. Туда-менгу "обнаружил помешательство и отвращение от занятий государственными делами, привязался к шейхам и факирам, посещал богомолов и благочестивцев, довольствуясь малым после большого. Ему сказали, что коли есть царство, то необходимо, чтобы им правил царь. Он указал на то, что уже отрекся от него [царства] в пользу братниного сына своего Тулабуги, да что его душа обрадовалась этому. И согласились с ним жены, братья, дяди, родственники и приближенные".2
      Рашид-ад-дин рассказывает об отходе Тудаменги от дел правления в более решительных выражениях. По его словам, сыновья Менгу-Тимура свергли Тудаменгу под предлогом его помешательства и в течение 5 лет сообща управляли государством.3
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 363, 435. - О по-стройке мечети в Солгате (СтарыйКрым) Эльмелик-Эльмансуром упоми-нает и Ибн-Батута (там же, стр. 281).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 105-ЮР.
      3 В. Г. Тизенгаучен, ук. соч., т. II, стр. 69.
      Короткое царствование Тулабуги (1287-1290) было временем феодальных смут, когда самый авторитет ханской власти в Золотой Орде был под большой угрозой. Деятельным участником этих распрей и вдохновителем всех интриг и был темник Ногай. Он сумел разбудить у ближайших родственников Тула-буги столько страсти, столько ненависти у одних к другим. столько надежд, что можно было ожидать в любой момент дворцового переворота. У Менгу-Тимура было десять сыновей, из них Бурлюк, Сарайбуга и Тудан образовали партию Токты, а Алгуй, Тогрулджа (отец Узбек-хана), Малаган, Кадан и Кутуган были сторонниками Тулабуги. Ногай сумел направить Токту с его влиятельной группой против Тулабуги. Происшедшее столкновение привело к убийству Тулабуги и передаче ханского престола в руки Токты. Ногай сделался таким обра-зом полным хозяином политической жизни в Золотой Орде. По словам Рукн-ад-дина Бейбарса, "Ногай долгое время был правителем царства, неограниченно распоряжавшимся в доме Берке, смещал тех из царей их, кто ему не нравился, и ставил [тех], кого сам выбирал".1 Казалось, хан стал игрушкой в его руках.
      Может возникнуть вопрос, почему Ногай, такой всесильный, не взял власти открыто в свои руки и не объявил себя ханом. Понять это в условиях монгольских политических представлений не трудно. В те времена авторитет имени Чингисхана и его рода был настолько велик, что не находилось лица, которое решилось бы пойти против укоренившегося представления, что ханом может быть только лицо из рода Чингисхана. Насколько это представление крепко держалось в политическом сознании XIII-XIV вв., можно видеть хотя бы из того факта, что знаменитый Тимур (Тимур-ленг-Тамерлан) (1370-1405) не принял титула "хан", называл себя эмиром и гордился тем, что может себя именовать "гурган"2 и таким образом считаться в родственных отношениях с Чингисидами. В первое время царствования Токты Ногай действительно был полновластным хозяином, и Токта целиком и беспрекословно выпоянял его предписания.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 110-111.
      2 "Гурган" - значит "зять". Тимур женился на вдове эмира Хусейна, дочери убитого хана Казана. Последний был из рода Чингис-хана.
      В этом отношении чрезвычайно характерен случай, когда Поган потребовал от Токты казни многих золотоордынских бегов (нойонов), считавшихся противниками Ногая.1 Токта выполнил это требование, чем очень пошатнул свое положение. По вскоре Токта нашел в себе достаточно силы и мужества, чтобы восстать против временщика. Повод легко для этого нашелся. Ногай оказал гостеприимство бежавшим от Токты мятежным эмирам (бегам, нойонам) и отказался их выдать последнему. Между Ногаем и Токтой начались военные дей-ствия, кончившиеся после упорной и долгой борьбы не только рзгромом ногайского войска, но и убийством самого Ногая в 1300 г. В течение почти сорока лет последний держал в своих руках все нити политической жизни Золотой Орды. Н. И, Веселовский, автор книги "Ногай и его время", в следующих словах оценивает роль Ногая в истории Золотой Орды: "С одной стороны, он, будучи опытным в военном деле, увеличил владения орды; с другой - он содействовал ее расчленению. чем, нанес, конечно не намеренно, первый удар ее же могуществу".2 После смерти Ногая Токта мог, наконец, считать себя независимым ханом. На последние годы жизни Ногая падают и события, разыгравшиеся в Крыму между монголами и генуэзцами в городе Кафе (Феодосия).
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 109.
      2 Н. Веселовскии. Ногай и его время, стр. 50.
      Рукн-ад-дин Бейбарс рассказывает, что Ногай в 1298 г. после нанесения поражения Токте направил одного из своих внуков в Крым, "чтобы собрать подати, наложенные на жителей его. Тот пришел в Кафу, а это город [принадлежащий] Генуэзским Франкам. . . и потребовал от ее жителей денег, Они и угостили его, поднесли ему кое-что для еды и вино для питья. Он поел, да выпил вино, и одолело его опьянение. Тогда они [жители] напали на него и убили его. Известие об умерщ-влении его дошло до Ногая, деда его, который отправил в Крым
      огромное войско. Оно ограбило его [город Кафу], сожгло его, убило множество Крымцев, взяло в плен находившихся в нем купцов мусульманских, аланских и франкских, захватило имущество их, ограбило Сарукерман, Кырк-Иери [Чуфуткале], Керчь и др.".1 1299 год оказался трагическим не только для Кафы, но даже и для богатого торгового города Судака. По словам ал-Муфаддаля,2 Ногай приказал всем жителям Судака, которые были за него, выйти из -города со своим имуществом, а остальным остаться. После этого город был окружен, взят, разграблен и сожжен. Большая часть городского населения погибла. Для Крыма, особенно для богатых его портовых городов, наступило тяжелое время. Источники подчеркивают, что отношения между монголами и генуэзскими властями настолько обострились, что обе стороны были долгое время во вражде и борьбе, причем немалое количество людей с той и другой стороны было захвачено в плен и продано в рабство. Враждебные отношения продолжались, как мы увидим ниже, и при хане Токте (1290-1312). После победы над Ногаем в 1300 г. Токта мог считать себя полновластным государем Золотой Орды. Токта начал править в очень трудной и сложной политической обстановке. Борьба с Ногаем отняла много сил и средств. Победа досталась ему после долгой и упорной борьбы. В том же 1300 г. в Золотой Орде началась засуха, продолжавшаяся около трех лет. За засухой "последовал, - по словам ал-Макризи, - падеж лошадей и овец, дошедший до того, что у них (жителей) нечего было есть и они продавали детей и родичей своих купцам, которые повезли их в Египет и другие местах. 3
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 111-112.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 195.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 436, 513.
      Несмотря на все эти трудности, именно на начало XIV в. падает подъем производительных сил Золотой Орды. К этому времени государственные и общественные порядки оформились в военно-феодальную систему, основные черты которой и даны ниже в соответствующих главах. К этому же времени оба Сарая Сарай Бату и Сарай Берке - стали крупными и богатыми ремесленно-торговыми городами. Согласно большинству источников, Токта не был мусульманином, а придерживался язычества,1 повидимому, был буддистом, что не мешало ему проводить покровительственную политику в отношении мусульман.
      Как и перед его предшественниками, перед Токтой стоял вопрос об отношениях с хулагидским Ираном. Царствованию Токты соответствуют у Хулагидов: правление Кейхату (1291- 1295), Вайду (1295-1295), Газан-хана (1295-1304) и Улч-жайту (1304-1316). Одно время отношения между двумя монгольскими государствами прояснились, и кавказская дорога, которая в течение долгих лет была закрыта для купцов и их товаров, вновь открылась. Вот что пишет персидский историк Вассаф: "Когда Токта (1290-1312) сделался преемником царства Менгу-Тимура, то [вновь] открылся благодаря обмену послами и дипломатической переписке путь купцам и держателям торговых вкладов. Изготовлены были средства безопасности и спокойствия путешественникам. Область Аррана2 изволновалась от обилия арб и шатров, лошадей и овец, товары ч редкости тех стран после перерыва в течение некоторого вре-мени вновь нашли широкое обращение".3 При Токте продолжались и обмены посольствами с мамлюкским Египтом. Однако посольства эти не были так часты, а подарки так богаты, как прежде. У Египта в это время был мир с Хулагидами.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 174, 206, 277, 437.
      2 Область в советском Азербайджане.
      3 Hammer-Purgstall. Вассаф, стр. 99 (переидск. текст).
      Вот почему в 1306 г. произошло даже неожиданное событие. Когда послы Токты пришли к ал-Мелику ан-Насиру Мухаммеду (1299-1309) и предложили от имени Токты совместные действия против Хулагидов (в это время опять начались нелады между монгольскими государствами), египетский султан это предложение в вежливой форме отверг. При Токтепродолжались враждебные отношения с генуэзской колонией в Кафе и других местах Крыма. Генуэзцы и другие франки (так монголы называли тогда всех европейцев, кроме византийцев) не раз нападали на монголов, захватывали их в плен и продавали в рабство.1 Токта сделал попытку захватить в Кафе генуэзцев, но, по словам египетского хроникера, последние "узнали о прибытии их, приготовили свои корабли, отплыли в море и ушли в свои земли, так что Татары не захватили ни одного ии них. Тогда Токта забрал имущество тех из них, которые находятся в городе Сарае и примыкающих к нему местах".2
      С начала XIV в., как уже было отмечено, в Золотой Орде начался подъем производительных сил, и последние годы царствования Токты были в этом отношении подготовительными к тому периоду расцвета военного могущества Золотоордын-ского государства, которое по времени связывается с именем Узбек-хана (1312-1342). По словам ал-Бирзали, при вступлении своем на престол Узбек-хан имел от роду тридцать лет. "Он исповедовал ислам, отличался умом, красивой внешностью и фигурой".3
      Узбек был сыном Тогрулджи, внуком Менгу-Тимура. Прав на золотоордынский престол не имел. По словам автора "Истории Увейса", Узбек при помощи одного из влиятельнейших эмиров (нойонов) Кутлуг-Тимура убил сына Токты Ильбас-мыша и захватил золотоордынский престол.4
      С первых же дней Узбек-хан взял определенный и твердый курс. Посадив Узбека на престол, Кутлуг-Тимур начал играть большую роль в государственной жизни страны, прежде всего в качестве наместника Хорезма. По словам ал-Айни, первое время он "распоряжался управлением государства, устройством дел его и сбором податей его".5
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 436.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 120, 162.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 175.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 100.
      5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 515.
      Благодаря советам Кутлуг-Тимура, Узбек-хан быстро освободился от ряда соперников и врагов, убив самым коварным образом наиболее опасных из них. Как Берке-хан, Узбек твердо и решительно повел политику исламизации, стараясь в этом отношении решить задачу в возможно быстрые сроки. Через два года после прихода своего к власти Узбек-хан сообщил египетскому султану ал-Мелику ан-Насиру Мухаммеду," что в его государстве осталось очень немного неверных.2 Это, конечно, не соответствовало действительности. Узбек-хан имел и виду не народные и тем более кочевые массы трудящихся, а господствующие классы.
      Огромное значение Узбек-хан придавал городской жизни. С его именем связаны новые постройки, рост и украшение Сарая Берке, куда он официально и перенес столицу Золотой Орды из Сарая Бату. Несомненно, что шаг этот был чрезвычайно благоприятен для дальнейшего подъема производственной и культурной жизни Сарая Берке. Как это будет показано ниже, лучшее описание Сарая Берке сделано как раз в цар-ствование Узбек-хана арабским путешественником Ибн-Бату-той, который был здесь в 1333 г. Его впечатления, ярко выраженные, определенно подчеркивают богатство золотоордын-ской столицы. С Узбек-ханом связано огромное строительство. Но его приказанию возводились в Сарае Берке мечети, мед-ресе, мавзолеи, дворцы, от которых остались, к сожалению, только скрытые еще кое-где в земле фундаменты да главным образом элементы декоративного убранства - мозаичные и расписные глазированные изразцы. Узбек-хан строил не только в Поволжье, но и в Крыму.
      1 Он царствовал о перерывом и после 1309 г.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 163.
      3 В. Смирнов. Археологическая экскурсия в Крым 1886 Р. ЗВO. т. I, стр. 279 след.
      До наших дней в Старом Крыму (Солхате) сохранилась мечеть с великолепным резным каменным порталом, с датой постройки и именем самого Узбек-При нем в Ургенче строил и его родственник, всемогу-щий наместник Хорезма Кутлуг-Тимур.1 Во внешней политике Узбек-хан продолжал старую традицию. Как и при его предшественниках, Золотая Орда была в постоянных торговых, культурных и дипломатических сношениях с мамлюк-ским Египтом. Сношения эти ничего нового по сравнению с предшествующим периодом не представляли, и интересным в них является лишь длительная история сватовства и женитьбы египетского султана ал-Мелика ан-Насира на одной из золотоордынских царевен из рода Чингис-хана.
      По этому вопросу оба дома начали обмен послами и подарками. Узбек-хан запросил за монгольскую невесту большой выкуп. В течение нескольких лет шли по этому поводу переговоры, причем египетский султан одно время готов был даже отказаться от женитьбы на монгольской царевне, так дорого монгольские власти обставили выдачу замуж дочери Тунаджи - Тулунбай, как звали невесту. Переговоры о женитьбе начались еще в 1314 г. Как-то из Египта пришло очередное посоль-ство в Золотую Орду. Узбек-хан сказал послу, что он уже все устроил и что теперь дело только за выкупом и предсвадеб-ними пирами. Посол был смущен, стал извиняться и заявил, что в настоящий момент он не имеет ни даров, ни денег. Узбек-хан предложил тогда послу занять у золотоордынских купцов, по одним сведениям, двадцать тысяч,2 а по другим тридцать тысяч динаров.3 Посол согласился и достал сверх этого еще семь тысяч динаров на устройство пира. В 1320 г. большое свадебное посольство было отправлено в Египет. По дороге посольство имело остановку в Константинополе, где император Ласкарис устроил в честь его ряд блестящих празднеств. 10 мая 1320 г. монгольская царевна прибыла в Александрию. "Когда хатунь, - пишет ал-Айни, - сошла с корабля, то ее усадили в позолоченную палатку на повозку, которую мамлюки повезли во дворец султанский в Александрии.
      1 А. Ю. Якубовскии. Развалины Ургенча, стр. 36 след.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 519.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 438. - В Золотой Орде динар в это время был серебряный, равнялся шести дирхемам и стоил 50 коп. золотом, как и в Мавераннахре со времени реформы Кебек-хана (1318-1326).
      Султан выслал к услугам ее множество хаджибов и восемнадцать женщин из харема султанского... Потом был заключен [брачный] дого-вор... на основании [т. е. с уплатой] тридцати тысяч миска-лей, за вычетом из них прежних двадцати тысяч динаров".1 Судьба монгольской царевны Тулунбай, отправленной в жены египетскому султану, оказалась тяжелой. Не прошло и пяти лот, как "до царя Узбека дошло [известие] от лиц прибывших I к нему], что султан сочетался с ней, но через несколько дней прогнал ее от себя и выдал ее замуж за одного из своих мамлюков".2 Узбек-хан был этим чрезвычайно возмущен и просил словесно передать через посла все свое недовольство, ибо "не подобает допускать [лицу] подобному тебе, чтобы погибали такие [лица], как дочери ханские".3 Ал-Мелик ан-Насир ответил на это полным отрицанием. Все это, - сказал он. - ложь, хатунь не была обижена и прогнана, и никто не вино-ват, если Аллах ее взял от жизни.
      Не раз темой дипломатических переговоров Узбек-хана с египетским султаном ал-Меликом аы-Насиром были столкновения с Хулагидами. Войска Узбека в разных комбинациях действовали не только на границе, но и на самой хулагид-ской территории. Однако сколько Джучиды не старались, Азербайджана они так и не получили. На протяжении почти ста лет Азербайджан не выходил из рук Ирана, находившегося во второй половине XIII и в первой половине XIV в. под властью монголов.
      Ко времени Токты, особенно Узбек-хана, и созрели все те Формы общественных отношений, которые изображены мной ниже. К сожалению, источники не связывают с именем Узбек-хана, так же как и с именем других ханов, ни одного мероприятия социального характера, а между тем и он и его предшественники, наверное, не раз издавали ярлыки, содержание которых имело немаловажное социальное значение.
      Уже к годам царствования Узбек-хана относится и первое упоминание об узбековцах (узбекиан). Этим именем персидский историк и географ XIV в. Хамдаллах Казвини называет воинов войска Узбек-хана во время его похода в Азербайджан в 1335-1336 гг. Там же он именует и Золотую Орду Мамля-кат-и-Узбеки, т. е. Узбековским государством.4
      1 В. Г. Тизенгаузен. ук. соч., т. I, стр. 520.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 527.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 527.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч.. т. II, стр. 93.
      ГЛАВА ПЯТАЯ
      СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ В XIII-XIV вв.
      Проехавший по Дешт-и-Кыпчак в 1246 г. Плано Карпини следующими словами определил богатство кочевников кыпчак-ской степи: "Они очень богаты скотом: верблюдами, быками, овцами, козами и лошадьми. Вьючного скота у них такое огромное количество, какого по нашему мнению нет в целом мире".1 Сказанное им о татарах, живших в условиях Дешт-и-Кыпчак, где они составляли только небольшую часть кочевого населения и где, как мы знаем, они постепенно растворялись в кып-чакской массе, можно целиком применить и к кыпчакам. Не может быть сомнения, что монголы свои порядки кочевания, т. е. кочевого ведения хозяйства, принесли и на юго-восток Европы, и едва ли многим отличались эти порядки от тех, что были у кыпчаков, стоявших на немногим более высоком культурном уровне, чем монголы-татары.
      Нам уже приходилось говорить о монгольских понятиях "улус" и "юрт", точную формулировку которым дал Б. Я. Вла-димирцов.2 Золотая Орда рассматривалась как улус дома Джучи, следовательно, все население - кочевое, сельское и городское - считалось принадлежащим дому Джучи во главе г, ханом. Территория улуса, т. е. юрт, была распределена в каждый данный момент между "царевичами" ханского дома, которые стояли,обычно сейчас же за ханом, и крупными нойонами - кыпчакско-татарскими феодалами. Царевичи и нойоны вместе с тем были крупными гражданскими и особенно военными чиновниками (темниками, тысячниками, сотниками).
      1 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 7.
      2 Б. Я. Владимиpцов, ук. соч., стр. 97.
      Само кочевое хозяйство в Золотой Орде, как, впрочем, и везде в Монгольской империи, протекало в условиях феодальных отношений, где пастбища строго распределялись между отдельными феодалами. Вот что пишет об этом Плано Карпини: "Никто не смеет пробывать в какой-нибудь стране, если где император не укажет ему. Сам же он указывает, где пребывать вождям, вожди же указывают темникам, тысячники сотникам, сотники - десятникам".1 Б. Я. Владимирцов правильно понимал под "вождями" Карпини монгольских царевичей.2 Здесь в словах современника и наблюдателя мы видим иерархически-феодальное распределение кочонии между самими феодалами. Другой путешественник, В. Рубрук, как бы дополняет показания Карпини и гонорит: "Они не имеют нигде постоянного местожительства (civitatem) и не знают, где найдут его в будущем. Они поделили между собой Скифию (Cithiam), которая тянется от Дуная до восхода солнца, и всякий начальник (capitaneus) знает, смотря по тому, имеет ли он под своей властью большее или меньшее количество людей, границы своих пастбищ, а также где он должен пасти свои стада зимой, летом, весной и осенью".3 Это место у Рубрука очень ценно, ибо оно дает нам прямое указание на то, что у кочевых феодалов имеется определенное количество феодально зависимых людей. При изложении социальных порядков кочевой феодальной Монголии мне приходилось уже говорить, опираясь на работу Б. Я. Вла-димирцова, об основной зависимой единице кочевого хозяйства в Монголии аиле.
      1 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 23.
      2 Б. Я. Владимиpцов, ук. соч., стр. 112.
      3 Плано Кapпини и В. Pубpук, ук. соч. стр. 69.
      Аил - кочевая семья, индивидуально ведущая свое хозяйство, на которой держится весь степной феодальный строй. Аил кочует на отведенных ему господином (хан, царевич, нойон, бег, баатур, темник, тысячник, сотник и другие) пастбищах, несет для него разные службы на условиях натурального хо-зяиства, не исключающего, конечно, и фактов товарообмена на городском базаре. Путешественники дают небезинтересньш перечень того, что производится в такой кочевой семье в XIII в. По словам В. Рубрука: "Они [татары] делают также войлок и покрывают дома. Мужчины делают луки и стрелы, приготовляют стремена и уздечки и делают седла, строят дома и по-возки, караулят лошадей и доят кобылиц, трясут самый кумыс, т. е. кобылье молоко, делают мешки, в которых его сохраняют, охраняют также верблюдов и вьючат их. Овец и коз они караулят сообща, и доят иногда мужчины, иногда женщины. Кожи приготовляют они при помощи кислого молока".1 Несколько выше он говорит о роли женщины в хозяйстве татар: "Обязанность женщины состоит в том, чтобы править повозками, ста-вить в них жилища и снимать их, доить коров, делать масло и грут, приготовлять шкуры и сшивать их, и сшивают их они ниткой из жил. Именно они разделяют жилы на тонкие нитки и после сплетают их в одну длинную нить. Они шьют также сандалии (sotulares), башмаки и другое платье".2 Кочевники, особенно если кочуют вблизи лесной полосы, устраивают охоты облавного характера. Охота в хозяйственной жизни татар Золотоордынского государства - важная отрасль, где повинности феодально зависимого производителя в отношении к своему господину принимают тяжелый характер. По словам того же В. Рубрука: "Когда они [татары] хотят охотиться на зверей, то собираются в большом количестве, окружают местность, про которую знают, что там находятся звери, и мало-по-малу приближаются друг к другу, пока не замкнут зверей друг с другом, как бы в круге, и тогда пускают в них стрелы".3 Слова В. Рубрука целиком подтверждаются и Джувейни, который в сочинении "История завоевателя мира" приводит пересказ Чингисхановой ясы, т. е. монгольского обычного права, которым в ту эпоху руководствовались все монгольские правители.
      1 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 23.
      2 Б. Я. Владимирцов, ук. соч., стр. 112.
      3 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 76.
      Один из разделов ясы в изложении Джувейни подробно рассказывает об облавных охотах. Последние имеют не только хозяйственное, но и военное значение. Облавные охоты являются военными упражнениями, в которых воспитываются качества воина. Вот как описывает яса организацию и процесс облавных охот. Происходят они главным образом зимой. Хан направляет по ордам и ставкам соответствующие приказы, чтобы готовились к охоте. Дается указание, сколько человек из десятка должны быть выделены для этого. В соответствии с десятичной системой построения войска отряды, выделенные на облавную охоту, строятся по "десяткам", "сотням", "тысячам". Согласно обычаю, за месяц, а иногда и больше, конными отрядами под командованием хана окружается огромное пространство земли. Постепенно и методично, без излишней торопливости, кольцо окружения начинает сжиматься. Хан и его помощники строго следят за порядком и подвергают тяжелому наказанию тех из десятских, сотников, тысяцких, кто выйдет из сжимающегося кольца. Так в течение иногда двух-трех месяцев гонят татары дичь, пока кольцо не сузится до такого
      размера, когда в массовом порядке можно избивать зверей. Обыкновенно начинают это избиение хан и его приближенные, за ними следуют по чинам военные начальники, а далее и простые воины.
      Когда хану надоест или он устанет принимать личное участие в убиении животных, он садится на высоком месте и наблюдает охоту. Охота кончается счетом добычи и ее разделом. Нечего и говорить, что в таком огромном количестве мясо зверя и его шкуры имеют большое хозяйственное значение в жизни кочевников.1
      1 См.: Джувеини, Gibb Memorial Series, XVI, ч. I, стр. 19-20.
      У Плано Карпини и В. Рубрука есть подробные описания кочевого войлочного дома; к сожалению, подробно описаны только богатые дома. Позволю себе привести только краткие
      выдержки из первого. По словам Карпини: "Ставни у них круглые наподобие палатки и сделанные из прутьев и тонких палок. Наверху в средине ставни имеется круглое окно, откуда . попадает свет, а также для выхода дыма, потому что в середине у них всегда разведен огонь. Стены же и крыши покрыты войлоком, двери сделаны также из войлока. Некоторые ставни велики, а некоторые небольшие, сообразно достоинству и скудости людей. Некоторые быстро разбираются и чинятся и переносятся на вьючных животных, другие не могут разбираться, но перевозятся на повозках. Для меньших при перевозке на повозке достаточно одного быка, для больших - три, четыре или даже больше, сообразно с величиной повозки, и куда бы они ни шли, на войну ли, или в другое место, они всегда перевозят их с собой".1
      Более подробное и красочное описание можно найти у В. Рубрука.2 У него не только даны размеры таких домов, но и описана художественная их отделка. Повидимому, искусство украшать свои жилища тогда стояло очень высоко. "Именно они, - говорит В. Рубрук, - сшивают цветной войлок или другой, составляя виноградные лозы, деревья и птиц и зверей".8
      Кочевники, кочевое хозяйство, кочевой быт играли в жизни Золотой Орды огромную роль. Завоевание татарами юго-восточной Европы имело в их жизни большое значение. К. Маркс мимоходом сделал глубокое замечание: "... монголы при опустошении России действовали соответственно их способу производства; для скотоводства большие необитаемые пространства являются главным условием". 4 Эти необитаемые земли, к тому же изобилующие травами и водами, татары и нашли в пределах между Волгой и Днепром, даже Дунаем. Здесь, за пределами небольших земледельческих районов по берегам рек, татары и вели кочевое хозяйство. Выше уже говорилось, что татары были только меньшинством в составе кочевого населения Золотой Орды. Основной массой кочевников оставались половцы.
      1 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 6, 7.
      2 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 69, 70.
      3 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 69.
      4 К. Маркс. К критике политической экономии. Гос. Изд. пилит, лит. 1938, стр. 146.
      Татары среди половецкого мира были лишь привилегированным господствующим слоем. Рашид-ад-дин, персидский автор, писавший на грани XIII-XIV вв., прекрасно осведомленный в делах Хулагидского и Золотоордынского государства, сообщает,1 что основу монгольского войска в Золотой Орде составляли прямые потомки тех 4000, которые Чин-гис-хаиом были выделены Джучи. Они составлялись из трех племен - сайджиут, кинкит и хушин. Характерно, что во времена царствования хана Токты (1290-1312) основная часть поиска была из этих племен. Кроме этих племен в составе войска Токты были части из племени кыят.
      Один из туменов Токты был целиком из этого племени.2 В составе войск Ногая было большое количество мантытов.
      Кроме перечисленных были в Золотой Орде и другие татарские племена. Так, в хрониках встречаются названия племен кангурат и алчи-татар. Жена Токты была из племени кангурат.
      1 Pашид-ад-дин. Взято из "Материалов по истории Золотой Орды". Персидские тексты. - В. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 33.
      2 Рассказ Рашид-ад-дина рисует при Токте знакомую нам систему деления Золотоордынского войска на тумены, тысячи и сотни. Сообщая эти факты, Рашид-ад-дин добавляет, что кроме самих монголов в войске Токты были отряды из русских, черкесов, кьшчаков, маджаров и др.
      Составляли ли кочевники (половцы и татары) большинство населения Золотой Орды? Если принять во внимание малонаселенность кочевий и густоту населения городов и земледельческих районов, входящих в состав Золотоордынского государства, положительного ответа на этот вопрос не получить. Ведь в состав Орды входили Булгар с его областью, Крым с приморскими городами, Северный Кавказ, Хорезм с его высокой земледельческой культурой и городской жизнью
      и, наконец, Нижнее Поволжье, где были уже значительные по своим размерам полосы оседлой жизни. Если Крым был чрезвычайно ценен с точки зрения того транзита, который проходил отсюда в Малую Азию и Константинополь, а через последний в Сирию и Египет, то Булгар с его областью был самым важным в Золотой Орде земледельческим районом Обыкновенно с Булгаром связано представление о поставщике наиболее дорогого меха, а также огромного количества кож; отрицать это, конечно, нельзя. При татарах торговля пушниной на рынках Булгара не понизилась ни в XIII, ни в XIV в. Не меньшее, если не большее значение в жизни Золотоордынского государства Булгарский район имел как поставщик хлеба. Известно, что земледелие издавна стояло здесь сравнительно с другими местами на высоком уровне. Выгода обладания Булгаром как хлебным центром была тем большей, что хлеб отсюда легко и дешево доставлялся водой по всему Нижнему Поволжью, главным образом в города Сарай Берке и Сарай Бату. В этом отношении с Булгарской областью не мог конкурировать ни хлеб из южнорусских княжеств (например Рязанского), ни из районов Северного Кавказа, хотя богатство его хлебом было широко известно на мусульманском Востоке. По словам ал-Омари: "У султана этого государства рати черкесов, русских и ясов (аланов, - А. Я.). Это жители городов благоустроенных, людных, да гор лесистых, плодовитых. У них произрастает посеянный хлеб, струится вымя [т. е. водится скот], текут реки и добываются плоды".1
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. 1, стр. 210 (арабок., текст). стр. 231 (русск. перев.).
      В Казанском Государственном музее и в Секторе Востока Эрмитажа хранятся железные серпы и лемехи из Биляра (Булгарский район). Эти предметы по ряду признаков относятся специалистами к XIV-XV вв., т. е. к эпохе Золотой Орды. К сожалению, до настоящего времени о них не имеется научного исследования, так же как никто до сих пор не поставил
      одного из важных вопросов, а именно вопроса о том, знала ли земледельческая культура в Булгарах трехполье. Большое значение в системе Золотоордынского государства играли и земли в северной части бывших Саратовской, Пензенской и южной части Нижегородской губернии, там, где жила мордва. А. А. Кротков в своей статье "К вопросу о северных улусах Золотоордынского ханства" особо подчеркивает важность для Золотой Орды земель по бассейну реки Мокши и среднему течению Суры. "Эти области, занятые мордвой, - пишет он, - исстари покрытые значительными площадями лесов, не были удобными для кочевого населения Золотой Орды, имея лишь узкие полосы степных и лесостепных пространств, годных скорее для земледелия, чем для скотоводства. Но для ханов Золотой Орды не были безразличными произведения мордовских земель: хлеб, мед, воск и продукты охоты - моха".1
      Немалую роль в хозяйстве Золотой Орды играла и рыбная ловля как по Волге, устью Камы, Яику, низовьям Аму-дарьи, так и по берегам Каспийского и Черного морей. В Государственном Эрмитаже (Отдел Востока) хранятся рыболовный железный крючок и костяные гарпуны, найденные еще в 30-х годах XIX в. в Сарае Берке во время раскопок Терещенко. Более всего данных прошлое оставило нам о торговле и ремеслах Золотой Орды. О торговле мы имеем обильные сведения в письменных источниках, особенно восточных, о ремеслах мы знаем на основе богатейших археологических материалов, добытых еще во времена раскопок Терещенко в Сарае Берке. Об этом говорится в главе о городах Золотой Орды.
      1 А. А. Кpотков. К вопросу о северных улусах Золотоордынского ханства. Отдельный оттиск из: Изв. Общ. обслед. и изуч. Азербайджана, № 5, 1928, стр. 77.
      Для суждения о социально-политическом строе Золотоордынского государства сведений в повествовательных источниках - как европейских, так и восточных - недостаточно. К счастью, до нашего времени дошли так называемые хан
      ские ярлыки, о которых в русской специальной литературе имеется много работ. Ярлыки эти: тарханные ярлыки Тох-тнмыша от 1382г., Тимур-Кутлуга от 800 г. х. ( = 1398), а также ярлык Тохтамыша от 1393 г. на имя литовского князя Ягайла.1 Сюда же можно отнести и более поздний ярлык Са-адет-Гирея. Особое место занимают ярлыки золотоордынских ханов русским митрополитам. До нашего времени они дошли только в переводах на русский язык, сделанных в приказных канцеляриях специальными толмачами. Не всегда переводы эти были точны, отчего и пользоваться ими затруднительно. Из перечисленных ярлыков для целей нашего изложения наибольшее значение имеет тарханный ярлык Тимур-Кутлуга, к которому мы и будем обращаться чаще всего.
      1 Наиболее важные работы об этих ярлыках: И. Н. Беpeзии. Ханские ярлыки, т. II; Тарханные ярлыки Тохтамыша, Тимур-Кутлуга и Саадет-Гирея. Казань, 1851. - В. В. Pадлов. Ярлыки Тохтамыша и Темир-Кутлуга. ЗВО, т. III, вып. 1, стр. 1-40. - Ярлыки Тохта-мыш-хана и Сеадет-Гирея, перев. Я. Ярцева с примеч. В. В. Григорьева. Одесса, 1844. - См. также: Несколько поправок к ярлыку Тимур-Кутлуга. ИРАН, 1918, стр. 1119-1124. - Несколько поправок к изданию и переводу ярлыков Тохтамьпл-хана. Изв. Таврич. общ. ист., археол. и этнограф., т. I, 1927. - Постановка этих вопросов, конечно, была вызвана выходом в свет таких замечательных работ, как "Histoire des Mongols" D'Ohsson и "Histoire des Mongols" Quatremere, где темам социальной истории посвящено немало страниц. В 1940 г. в IstaiibuPe Akdes Nimet Kurat опубликовал ряд писем и ярлыков золотоордынских и крымских ханов, в том числе и таких, которые науке не были известны. Для нашей цели особенно ценными оказались письмо Золотоордынского хана Улуг-Мухаммеда к турецкому султану Мураду II от 14 III 1428 г. и тарханный ярлык Менглй-Гирея на имя Хакима Яхьи 857 г. х. (= 1453). А. Н. Кононов любезно предоставил мне свои прекрасные переводы этих материалов, за что я и приношу ему свою глубокую благодарность. Книга Akdes Nimct Kurat издана под заглавием: Topkapi Sarayi Muzesi Anjivindeki Altin Urdu, Kirim ve Turkistan Hanlarina ait Yarljk vo hiti-klor. Istanbul, 1940.
      Несмотря на наличность, казалось бы, большого количества источников о Золотой Орде, вопросы ее социальной истории за редким исключением мало привлекали исследователей.1 Кое-что можно найти в труде И. Березина "Очерк внутреннего устройства Улуса Джучиева", однако работа эта главным образом направлена на выявление политической структуры, да и то в большей мере в смысле перечня ряда должностей, чем целостной картины. Отсутствие это не случайно. Причину надо искать в том, что в дворянско-буржуаз-ной России русские ориенталисты мало интересовались этими вопросами, отчего до сих пор мы не имеем критически проработанной социальной терминологии золотоордынского общества, на которую можно было бы твердо опереться.
      Золотая Орда - общество не только кочевое, но и оседлое, с пестрым этническим составом, где сами монголы являлись, как мы видели, столь незначительным меньшинством, что постепенно утеряли даже свой язык. В степи, в Дешт-и-Къш-чак, в XIII и даже в XIV в. картина едва ли была значительно иной, чем это наблюдалось в Монголии накануне завоеваний Чингис-хана. Улус Джучи с точки зрения золотоордынских ханов был собранием родов, племен, народов, подвластных (согласно монгольскому феодальному праву) всему дому Джучи. Родственники Бату и получили в удел целые области Золотой Орды. Ногай правил западными улусами всего Причерноморья, а Шейбан ведал восточной частью Дешт-и-Кып-чак. Несомненно, что члены ханского дома были самыми крупными феодалами, державшими в своей собственности не только огромное количество крупного и мелкого скота, обширные пастбища но даже и земли в районах оседлой жизни. Известно, что Ногай владел Крымом, который он не то захватил силой у хана Токты, не то получил от него в подарок.2
      1 Принимать во внимание работу Р. Саблукова "Очерк внутреннего состояния Кипчакского царства" нельзя, ибо она писалась в те годы, когда для этого было еще очень мало фактического материала. Несмотря на это, работа Саблукова для своего времени (40-х годов XIX в.) была интересна главным образом своим ответом на вопросы внутренней истории Золотой Орды, которые тогда ставились немногими историками.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 111 (см. также и примечание).
      В своих владениях члены ханского дома являлись крупными собственниками и правителями и держали себя почти пак самостоятельные государи. В этом отношении наиболее яркой фигурой является тот же Ногай, который, как мы видели, в течение почти полустолетия причинял Много хлопот золотоордынским ханам и которого некоторые ученые готовы пыли считать за вполне самостоятельного хана. Яркой фигурой является и известный правитель при Узбек-хане Кутлуг-Тимур, который хотя и был родственником хана, однако не являлся царевичем. В надписи на построенном при нем минарете в Ургенче он именует себя: "царь [мелик] могущественный, патрон царей арабов и не арабов, блеск земного мира и веры, величие ислама и мусульман, Кутлуг-Тимур, сын велпкого Наджм-ад-даула-ад-дин...",1 хотя хорошо известно, что он был только наместник; впрочем, это подтверждается и надписью, где говорится, что постройка им возведена при султане Узбек-хане.
      Нечего и говорить, какую огромную роль члены ханского рода играли при дворе, определяя не только всю внутреннюю, но и внешнюю политику. Ниже членов ханского дома стояли крупные беги (тюркский титул) и нойоны (монгольский титул), которые и составляли главные кадры крупных полукочевых феодалов. Многие из них и получали, особенно как землевладельцы в оседлых районах, тарханные ярлыки. Уже И. Березин дал нам в своем "Очерке внутреннего устройства Улуса Джучиева" более или менее полную их номенклатуру: это огланы,2 беги, улусные беги,3 нойоны и тарханы. К числу последних относились не всегда крупные феодалы.
      1 А. К. Якубовский. Развалины Ургенча. Изв. ГАИМК, т. VI, вып. 2, стр. 36.
      2 Термин "оглан" употреблялся в значении "царевич", т. е. Член ханского дома. Как оглан-царевич он имел право на улус и, следовательно, тем самым был начальником крупной войсковой части (крыло поиска или тумен).
      3 И. Беpезин. Очерк внутреннего устройства Улуса Джучиева. ГКО, т. VIII, стр. 433 след.
      Среди тарханов были люди и среднего достатка. Получить звание тархана было весьма выгодно, ибо формально оно давало ряд льгот освобождение от податей и ответственности за совершение девяти первых проступков. Фактически в рассматриваемую эпоху звание тархана освобождало от налогов и податей.
      Из этих категорий высшего класса золотоордынского общества и выходил командный состав ханского войска. Как самая структура "армии", так и должности ее почти те же, что и в Монголии при Чингис-хане. У Абд-ар-Реззака Самар-канди,1 персидского историка XV в., имеется интересный рассказ о снаряжении войска, которое Тимур (1370-1405) в 793 г. х. (=1391) отправил против Тохтамыш-хана в Дешт-и-Кыпчак. Согласно этому сообщению, "в соответствии со старыми и новыми порядками, конные и пешие, тюрки и таджики", имея при себе продовольствие на целый год, должны были явиться из областей и местных дружин (ахшам).
      Каждый из явившихся в строй должен был захватить лук, тридцать деревянных стрел, колчан и щит. На двух человек должна была быть захвачена одна лошадь, а на каждые десять человек - одна палатка, две лопаты, кирка, серп, пила, топор, секира, сто иголок, веревка, котел и другие вещи. Со всем этим воины и должны были предстать на смотр.
      Сообщение Абд-ар-Реззака чрезвычайно ценно, ибо оно раскрывает перед нами вопрос о снабжении армии в монгольский период. Организация здесь идет еще от Чингис-хана, и можно быть вполне уверенным, что точно так же составлялось и снабжалось и войско противника Тимура, а именно золотоордынское войско Тохтамыш-хана. Целый ряд фактов убеждает нас в том, что в военном строе Тимура, несмотря на ряд нововведений, продолжались испытанные традиции целесообразной организации монгольского войска, от которой золотоордынские ханы не отступали ни на шаг.
      1 М. Charmoy. Expedition de Timour-i-L6nk ou Tamerlan contre Toglamiche. Memoires de l'Acadcmie imperiale des sciences de St. Peters-bourg, VI serie, tome III, стр. 245:-246 (персидск. текст); стр. 422 (франц. нерев.).
      Чрезвычайно ценное описание монгольского войска при Чингис-хане имеется в сочинении Джувейни. Из текста, содержащего изложение ясы, видно, что монгольское население, кыполняющее в мирное время ряд повинностей, обращается во время войны в войско, разделенное на десятки, сотни, тысячи и тьмы (10 000). Каждый воин заготовляет все, что ому необходимо из оружия и военного снаряжения (знамена, иголки, веревки, вьючные и верховые животные и т. д.). Все принесенное с собой воином должно быть показано на особом смотре и принято вышестоящими начальниками. При-зыв в такое ополчение не освобождает оставшихся в тылу членов семьи от выплачивания полагающихся в казну хана податей и повинностей. Если мужчина призван в войско, его заменяет в хозяйстве и семье женщина. Когда, согласно ясе, приходит приказ о созыве войска, то обязанные стать воинами в тот же день без опоздания должны быть в назначенном месте. Войско отличается строгой дисциплиной. Нарушение ее же-стоко карается. Если кто-нибудь из воинов, даже самый крупный начальник (тысячник или даже темник), совершит тяжкий проступок, его быстро покарает рука старшего. Яса особо подчеркивает одну особенность монгольского войска, построенного по десятичной системе. Никто не может и не должен допускать перехода из одного десятка, сотни, тысячи в другой подобный раздел. В случае нарушения тяжелое наказание несет как перешедший, так и допустивший переход. Например, если первый будет казнен, то второй будет закован в оковы и наказан. Чингис-хан сознательно воспитывал у воинов жестокость в сражении. Согласно ясе воины в походе содержались на полуголодном пайке, по принципу - "от сытой собаки плохая охота", т. е. от сытого воина в битве мало пользы.
      1 Джувейни, ук. соч., XVI, 1, стр. 21-24. - О значении ясы для понимания крепостных отношений в период монгольской власти см.: И. П. Петрушевский. О прикреплении крестьян в Иране и эпоху монгольского владычества. Вопросы истории, 1947, № 4.
      В войске Чингис-хана добыча шла в раздел согласно определенному на этот счет порядку. По словам современника Чингис-хана, китайца Мон-хуна,1 "по завладении городом добычу делят на пропорциональные части между высшими и низшими. Велика ли, мала ли добыча, всегда оставляют одну долю для поднесения императору Чингису; всему остальному составляется роспись". Тот же Мэн-хун сообщает, что каждый воин в походе имеет несколько лошадей, едет он на них поочередно, отчего "лошади не изнуряются и не гибнут".2
      В Золотоордынском государстве мы имеем ту же организацию поиска, что и у Чингис-хана, также темников, тысячников, сотников, десятников. "Огланаэд правого и левого крыла, бесчисленным добрым начальникам: тысячным, сотникам и десятникам", - так начинается известный ярлык Тимур-Кутлуга.3 Можно почти безошибочно сказать, что подавляющая масса представителей кыпчакско-монгольской феодальной аристократии занимала или высшие должности по гражданскому управлению, или командные места в войске. Последние слова не следует, однако, понимать в том смысле, что военные должности существовали как бы оторванно от всей системы феодальных отношений золотоордынского общества. В условиях Монгольской империи, в том числе и Золотой Орды, во всяком случае в первый период ее существования, удел (улус) и соответственная ему войсковая единица почти тождественны. Глава удела и глава войска - одно и то же лицо, хотя это и не исключало того факта, что хан мог в случае недовольства сместить начальника (темник, тысячник) и заменить другим.
      1 Mэн-хун, тр. В. П. Васильева, ТВО, т. IV, стр. 225. (Теперь установлено, что автором сочинения было другое лицо: Д;као-хун).
      2 УК. соч., стр. 226.
      3 В. Pаднов. Ярлыки Тохтамыша и Теми р-Кутлуга. ЗВО, т. III, стр. 20; см. также ярлык Менгли-Гирея 857 г. х. (= 1453).
      Наряду с кыпчакско-монгольской аристократией, среди которой многие имели земли и в земледельческих районах,
      пыли и типично оседлые феодалы в Крыму, на Северном Кавказе, в Булгаре, на Нижней Волге и в Хорезме. Таким, например, был и некий Мухаммед, сын Хажди Байрама,1 крупный помещик в окрестностях Судака в Крыму, которому Ти-мур-Кутлуг и выдал подтвердительный тарханный ярлык. Феодалы этого типа владели землями и водами, виноградниками и садами, банями и мельницами, деревнями и другими видами недвижимой собственности.2 Главная их сила заключалась, конечно, в том, что они на основе внеэкономического принуждения пользовались трудом большого количества феодально зависимых от них людей.
      Остановимся сначала на кочевой части золотоордынского общества. Плано Карпини, наблюдения которого приходится очень высоко ценить, говорит о зависимости трудового населения от ханов, членов ханского дома и вождей, т. е. феодалов, следующее: "Каких бы, сколько бы и куда бы он (хан, - А. Я.) ни отправлял послов, им должны давать без замедления подводы и содержание, откуда бы также ни приходили к нему данники или послы, равным образом им должно да-вать коней, колесницы и содержание".8 Несколько ниже Плано Карпини продолжает: "Ту же власть имеют во всем вожди над своими людьми, именно люди, то есть татары и другие, распределены между вождями. Также и послам вождей, куда бы те их ни посылали, как подданные императора, так и все другие обязаны давать как подводы, так и продовольствие, а также, без всякого противоречия, людей для охраны лошадей и для услуг послам. Как вожди, так и другие обя-заны давать императору для дохода кобыл, чтобы он получал от них молоко, на год, на два или на три, как ему будет угодно; и подданные вождей обязаны делать то же самое своим господам, ибо среди них нет никого свободного.
      1 Там же, стр. 1123, 1124; у В. Радлова (стр. 21) он именуется Мех-мог, что одно и то же.
      2 В. Pадлов, ук. соч., стр. 21.
      3 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 23.
      И, говоря кратко, император и вожди берут из их имущества все, что они захотят и сколько захотят. Также и личностью они располагают во всем, как им будет благоугодно".1 Место это можно назвать классическим, настолько четко выступает здесь феодальная зависимость непосредственного производителя - кочевника, который вел свое индивидуальное хозяйство, переходя с места на место по предписанию своего господина.2 К сожалению, в источниках очень скупо говорится о том, что находилось в собственности кочевого производителя. Б. Я. Вла-димирцов приводит следующие слова Рашид-ад-дина: "Человек простои, т. е. из черни, если будет жаден к питью вина, покончит лошадь, стада и все свое имущество и станет нищим".8
      В записках Рубрука есть интересное место, где он рассказывает о том, каким количеством зависимых людей обладали степные богачи - князья. В Дешт-и-Кыпчак Рубрук встретил одного из родственников хана Вату по имени Скатай.4 "Итак, утром мы встретили повозки Скатан, нагруженные домами, и мне казалось, что навстречу мне двигается большой город. Я также изумился количеству стад быков, лошидой и стад овец. Я видел обычно немногих людей, которые ими управляли. В силу этого я спросил, сколько человек имеет Скатай в своей власти, и мне было сказано, что не более пятисот, мимо половины которых мы проехали ранее при другой обстановке".6 Ту же феодальную зависимость мы видим и у трудящегося населения в оседлой полосе.
      Наиболее надежным и ценным, хотя и очень скупым источником по вопросу о золотоордынском крестьянстве являются ярлыки, особенно ярлыки Тимур-Кутлуга упомянутому крупному землевладельцу в окрестностях Судака, Мухаммеду, сыну Ходжи Байрама. Ярлык этот тарханный, собственно говоря, тарханный подтвердительный, в котором Тимур-Кутлуг вновь подтверждает освобождение земель данного лица от каких бы то ни было поступлений и повинностей в пользу хана и властей. В ярлыке этом упоминаются две категории возделывателей земли под терминами сабанчи и ур-такчи.
      1 Плано Кapпини и В. Рубрук, ук, соч., стр. 23.
      2 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 23.
      3 Б. Я. Владимирцов, ук. соч., стр. 113, примеч. 6.
      4 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 81.
      5 Нлано Карпини и В, Рубрук, ук, соч., стр. 82.
      Еще И. Березин правильно указал, что сабанчи - зависимые от соответствующего господина земледельцы.1 И действительно, из ярлыка Тимур-Кутлуга видно, в чем выражались если не все, то многие их феодальные повинности. Вот подлинные слова ярлыка в переводе В. Радлова: "Повинность с виноградников... , амбарные пошлины, плату за гумно, ясак с арыков, собираемый с подданных по раскладке, и подать и расходы, называемые калан, да не взимают . . Пусть со скота их не берут подвод, не назначают постоя и не требуют с них ни пойла, ни корма, да будут они свободны и защищены от всякого притеснения, поборов и чрезвычайных налогов".2 Здесь упоминается термин "калан". Лучший комментарий о нем сделал В. В. Бартольд в своей работе "Персидская надпись на Анийской мечети Мануче".3 Согласно ого взглядам, "калан" есть "подать с возделанных земельных участков, вообще с оседлого населения. В противоположность этому, "копчур",4 как указывает Катрмер, называли пастбища и налог с пасущихся стад в размере 1%". В атом перечне даны повинности, которые несли крестьяне по отношению к государству и его чиновникам и от которых согласно тарханному подтвердительному ярлыку и освобождались владения Мухаммеда, сына Ходжи Байрама. Получив такой ярлык, последний мог теперь перевести в свою пользу с крестьян ряд повинностей, шедших в пользу государства, придав, конечно, некоторым из них другую форму.
      1 И. Березин, ук. соч., ТВО, т. VIII, стр. 437.
      2 В. Радлов, ук. соч., стр. 21.
      3 Анийская серия, № 5, стр. 32.
      4 См. интересную статью А. А. Али-Заде "К истории феодальных отношений в Азербайджане. Термин "купчур"" (Изл. Акад. Наук Аз. ССР, 1945, № 5, стр. 87-102).
      Были ли в Золотой Орде крестьяне прикреплены к частновладельческой земле? Прямого ответа в дошедших до нас источниках о золотоордынском обществе не имеется. Однако в конце XIII в., по словам Рашид-ад-дина, в Северном Иране, находившемся под властью монгольской династии из дома Хулагу, прикрепление крестьян к земле - широко распространенное явление. Об этом лучше всего говорит тот факт, что Газан-хан (1295-1304) - хулагидский хан - издал ярлык 1303 г. о военных икта, согласно которому землевладельцы могли искать беглых крестьян в течение тридцатилетнего срока.1
      И. II. Петрушевский в интересной статье "0 прикреплении крестьян в Иране в эпоху монгольского владычества" пишет: "Распространение монгольского взгляда на зависимых крестьян как на личную собственность господ нашло свое выражение в том, что крестьян райатов (конечно иранцев, u не монголов) в монгольскую эпоху в Иране иногда (не официально, а в быту) приравнивали к рабам, - смещение раньше невозможное в мусульманских странах".2 Указанные факты дают нам право предположить, что подобное явленно наблюдалось и в Золотой Орде, где монгольская власть в лице ханов и нойонов привыкла располагать не только имуществом, но и личностью своих подданных, как утверждает Карпини.
      1 См. рукопись: ИВАН, Д - 66, л. 4246; Рашид-ад-дин. Сборы, летоп., III, стр. 283 след.; см. статью И. П. Петрушевекого "Хамдаллах Казвини как источник по социально-экономической истории Восточного Закавказья" (Изв. Акад. Наук СССР, ОООН, 1937, № 4, стр. 887 след.).
      2 И. 11. Петрушевский, О прикреплении крестьян к земле в Иране в эпоху монгольского владычества. Вопросы истории, 1947, 4, стр. 63, 64 след., а также стр. 69.
      3 Город в Крыму, ныне называемый Старый Крым, или Солхат.
      В том же ярлыке Тимур-Кутлуга указано: "Если они приедут в Крым 3 и в Кафу [Феодосия] или опять выедут и если они там что бы ни было купят, или продадут, да не берут с них ни [гербовых] пошлин, ни весовых, не требуют от них ни дорожной платы, должной от тарханов и служителей, ни платы в караулы".1 Ярлык Тимур-Кутлуга касается предоставления тарханства оседлому феодалу. Во всяком случае перечень ' повинностей, которые падали на производителя, носит на себе печать земледельческой культуры.
      В ярлыке Тохтамыш-хана на имя Бей-Ходжи от 1382 г.2 мы имеем другой случай. Тарханство предоставлено феодалу, который является если не целиком, то во многом еще кочевником. В перечне статей, по которым дается тарханство, видны повинности производителя кочевника, вернее, полукочевника, полуземледельца: "С дымов племени Шюракюль податей не собирать, к гоньбе подвод не принуждать, на хлебные машины платы не требовать, никаким чиновным лицам, кто бы они ни были, до Шюракюлцев, будут ли кочевать они внутри или вне Крыма, как свободных от начальника области, никакого дела не иметь, при общей кочевке взиманием поборов не только зла не причинять, но защищать и охранять . . .".3
      Из этого перечня, правда, менее подробного, чем в ярлыке Гимур-Кутлуга, видно, что повинности у кочевников в отношении к государству в ряде случаев совпадали с повинностями земледельцев, например предоставление послам и чиновникам средств передвижения и т. д. Какому огромному количеству должностей были подчинены непосредственные производители сельского хозяйства в Золотой Орде, видно лучше всего из слов самого ярлыка, из перечисления тех лиц, кому надлежит знать, что данные земли являются тарханами. После перечня главных должностей (выше они уже приведены) в ярлыке Тимур-Кутлуга упоминаются "внутренних селений даруги", "казни", "муфтии", "суфии", "писцы палат", "таможенные", "сборщики подати", "мимохожие и мимоезжие послы и посланцы", "ямщики", "кормовщики", "сокольники", "барс-ники", "лодочники", "мостовщики", "базарный люд" и другие.
      1 В. Радлов, ук. соч., стр. 21. - В переводе В. Радлова есть, конечно, спорные моменты, однако в основном перевод правилен и при уюте "Нескольких поправок к ярлыку Тимур-Кутлуга" (ИРАН, 1918, стр. 1009-1024) может быть использован в качестве наиболее достоверного источника.
      2 Ярлыки Тохтамыш-хана и Сеадет-Гирея. Перев. Я. О. Ярцева, введение В. В. Григорьева. Одесса, 1844.
      3 Там же, стр. 2.
      Наиболее полный перечень вышеотмеченных должностных лиц имеется в не раз уже упомянутом тарханном ярлыке Мен-гли-Гирея на имя хакима Яхьи 857 г. х. (= 1453).
      Здесь упоминаются "темники", "тысяцкие", "сотники", "десятские", "даруга-беки", "мударрисы", "кадии", "мухтасибы", "шейхи", "писцы (битикчи) при великомй тамге", "тамгов-щики", "весовщики", "амбарщики", "яфтаджи" (лицо, объявляющее о налогах), "ясакчи", "каланчи" (сборщики калана), "букаулы", "пограничники (тутакаулы)", "стражи городских ворот (кабакчи)", "караулы", "сокольничьи", "пардусники" и т. д.1
      Все эти должностные лица, функции которых не во всем еще нам ясны, согласно прямому смыслу ярлыков имели права на взимания налогов и повинностей с трудящегося земледельческого населения поместий.
      Персидский историк Рашид-ад-дин, прекрасно осведомленный в административных порядках монгольских государств конца XIII в., особо подчеркивает громадные злоупотребления власти.
      1 Akdes Nimet Kurat, ук. соч., стр. 64.
      "Приказал он [Мункэ-хан] также, чтобы ильчи (посланцы, - А. Я.) без дела ни в какой городили деревню не заезжали и не забирали бы [у населения] фуража и провианта сверх положенного им. Так как дела насилия и притеснения достигли высшей степени, причем особенно были доведены до крайности от множества всякого рода тягот, взысканий и обременении чрезвычайными налогами земледельцы, так что польза, получаемая ими, не равнялась половине взысканий [в виде повинностей], то он [Мункэ-хан] и приказал, чтобы люди простого и благородного происхождения из числа купцов и деловых людей поступали по отношению к зависящим от них людям снисходительно и сострадательно. Всякий сообразно своему достатку и силе пусть выплачивает без уклонения и отговорки [т. е. немедленно] следуемую с него повинность, за исключением лиц, которые по постановлению ярлыка Чингис-хана и хана [Угедея] были освобождены от тягот |т. е. повинностей] и поборов..." 1
      Таково было положение непосредственных производителей Золотой Орды - кочевников и крестьян (сабанчи). Сабанчи, повидимому, рядовой член сельской общины, и был основной фигурой земледельческого труда, был тем крестьянином, руками которого обрабатывались поля в Крыму, Булгарской земли и Нижнем Поволжье, в той сравнительно узкой культурной полосе правого и левого берегов Волги, где были города и оседлые поселения. Повидимовду, все перечисленные выше повинности падали и на ту категорию возделывателей земли, которая в ярлыке Тимур-Кутлуга называется ур-такчи. В. В. Радлов термин этого перевел "паевщик",2 подразумевая под ним, повидимому, арендатора. Термин "ур-тлкчи" со всей категоричностью подчеркивает, что в лице этой категории возделывателей земли мы имеем чрезвычайно распространенных на феодальном Востоке испольщиков (или, вернее, издольщиков), которые на кабальных условиях работали из половины, трети, четверти или другой, ещё меньшей доли урожая - в зависимости от того, что кроме земли они получали еще от землевладельца-феодала (например, семена, бык, соха и т. д.). К сожалению, в источниках касательно Золотой Орды ничего, кроме термина, по этому вопросу не сохранилось.
      1 Рашид-ад-дин, изд. A. Blochet, GMS, XVIII, 2, стр. 312 след.; А. Якубовский. Восстание Тараби в 1238 г. Труды Института Востоковедения, т. XVII, 1936, стр. 115.
      2 В. Радлов, ук. соч., стр. 21.
      В поэме "Хосров и Ширин" Кутба - сочинении XIV в., отражающем быт золотоордынского двора, - встречаются термины, которые отсутствуют в упомянутых нами ярлыках. Так, для обозначения земледельца-крестьянина в поэме приводится термин "икинчи".1 Пока трудно сказать, как его точнее определить: является ли "икинчи" эквивалентом "сабанчи" или "уртакчи"? Интересен самый термин "кабала". Повиди-яому, далеко не всем русским историкам известно, что термин этот арабского происхождения. Термин "кабала" был широко распространен в средние века на мусульманском феодальном Востоке, имел несколько значений, в том числе обозначал запись-бумагу по испольной или издольной аренде. Само же содержание такого испольного или издольного договора обозначалось термином "кибала".2 Надо думать, что в период Золотой Орды и ее власти над слагающейся феодальной Русью термин "кабала" и попал в русский язык, юридически выражая аналогичные формы эксплоатации земледельца.
      Особо стоит вопрос о рабах и их месте в социально-эконо-мичоской жизни Золотой Орды. Количество рабов в Орде было, несомненно, велико, но рабы эти не составляли ни в какой море основы производства, по происхождению были главным образом из военнопленных, употреблялись во всех видах работ, как и всюду на Востоке, занимая немалое место в до-машнем хозяйстве кочевых, полукочевых и оседлых феодалов. Редко рабы эти переживали в одной линии несколько поколений, и - по большей части - если отец был рабом, то сын садился на землю, наделялся средствами производства и становился сабанчи или уртакчи. Огромное количество рабов из военнопленных были ремесленники, вывезенные при за.воеваниях из одного места в другое. Оседая на новой территории, в новом городе как военнопленные-рабы, они постепенно делались свободными лицами. Но если в самой Орде рабы в качестве рабочей силы и не играли основной роли, то в качестве товара они занимали большое место.
      1 На термин "икинчи" в поэме "Хосров и Ширин" Кутба, написанной на тюркском языке, обратил мое внимание А. Т. Тагирджанов, за что приношу ему благодарность.
      2 См.: Glossarium к сочинению Белазури "Книга завоеваний стран" ("Китаб футух ал-булдаш), изд. De Goeje, 1863-1868, стр. 84. - А.. КХ Якубове ки и. Об. испольных арендах в Ираке в XIII в. Сов. Востоковед., IV, стр. 174 след.
      Позволю себе привести по этому поводу несколько фактов. Рукн-ад-дин Бейбарс, рассказывая о разгроме Ногая войсками Тохты в 1299 г., говорит о судьбе разгромленных мятежников и их семей следующее: "Из жен и детей их взято было в плен многое множество и несметное скопище. Они были проданы в разные места и увезены в [чужие] страны. В областях Египетских султан и эмиры накупили множество людей, которых привезли туда купцы".1 А вот и другой пример. Ан-Нувейри пишет: "В 707 г. [1307/08] пришли в Египетские страны известия, что Токта отомстил Генуэзским Франкам в Крыму, Кафе и Северных владениях за [разные] дела, о которых ему сообщили про них, в том числе за захват ими детей Татарских и продажу их в мусульманские земли".2 Таким образом, захватом и продажей людей в рабство занимались и европейцы. Для генуэзцев торговля рабами на крымском побережье была в начале XIV в. очень доходной статьей. Охота за людьми в целях продажи их в рабство была обыденным явлением. По словам ал-Омари: "Хотя они [Кылчаки] одержали верх над ратями Черкесов, Русских, Маджаров и Ясов, но эти народы похищают детей их и продают их купцам".3 Со своей стороны и татары платили тем же самым. "Сколько раз, - пишет ал-Омари, - он (Узбек-хан, -- А. Я.) убивал их мужчин, забирал в плен их жен и детей, уводил их рабами в разные страны".4
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 91 (арабск. текст), пгр. 114, 122 (русск. перев.}.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 140 (арабск. текст), стр. 162 (русск. перев.}.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 213 (арабск. текст), стр. 234 (русск. перев.).
      4 В. Г. Тизенгаузен. ук. соч.. т. 1,.стр. 210 (арабск, текст), стр. 231 (русск. перев.).
      Иногда население само бывало вынуждено продавать своих детей в рабство. Тот же ал-Омари со слов некоего купца Шерифа Шемс-ад-дина Мухаммед ал-Хусейни-ал-Кер-белаи, который в 1338 г. побывал в Золотой Орде вплоть до Болгар, пишет: "Накупил он, сказал он мне, при этом своем путешествии невольников и невольниц от их отцов и матерей, вследствие того, что они нуждались [в деньгах] по случаю данного им царем их повеления выступить в землю Иранскую н потому были вынуждены продать своих детей. Он увез из них рабов лучших и дорогих".1 О тюрках (т. е. полов-цах) Дошт-и-Кыпчак ал-Омари пишет: "Во время голода и засухи они продают своих сыновей. При избытке же они охотно продают своих дочерей, но не сыновей, детей же мужского пола они продают не иначе, как в крайности".2
      Куда же и для каких надобностей вывозили этих рабов? Наиболее сильная и крепкая молодежь шла в войска восточных государей, особенно ценили молодых тюрков из Дешт-и-Кьшчак в Египте. "Из них, -пишет ал-Омари, [состоит] большая часть войска египетского, ибо от них [происходят] султаны и эмиры его [Египта], с тех пор как Эль-мелик Эссалих Наджмеддин Эйюб, сын [Эльмелик] Элька-миля, стал усердно покупать кыпчакских невольников".3 О продаже монголами пленных в рабство в большом количестве говорит и Рашид-ад-дин в своем не раз нами упоминаемом труде. Он даже рассказывает, что Газан-хан, который так много сделал для углубления феодальных отношений в Иране, хотел приостановить эту позорную торговлю. Ко-яечно, осуществить своего плана Газан-хан не смог даже в отношении к одним только монголам.4 Упоминают о рабах и рабынях и ярлыки. В этом отношении следует отметить ярлык Монгли-Гирея 857 г. х. (= 1453).1
      1 В. Г. Тизенгаузен. ук. соч., т. I, стр. 213 (арабск. текст), стр. 235 (русск. перев.},
      2 В. Г. Тизенгаузен. ук. соч., т. I, стр. 219 (арабск. текст), стр. 241 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизвнгаузен, ук. соч., т. I, стр. 211 (арабск. текст), стр. 232 (русск. дерев.).
      4 D'Ohsson, т. IV, стр. 430-431.
      Совершенно особое положение по сравнению с другими странами Востока занимала монгольская женщина. Восточные авторы XIII-XIV вв., а также европейские путешественники оставили немало интересных сведений об этом. Известный арабский путешественник, происхождением из Танджа (Танжера), Ибн-Батута, проехавший в 30-х годах XIV в. в Дешт-и-Кыпчак, в своих заметках пишет: "В этом крае я увидел чудеса по части великого почета, в каком у них (татар, - А. Я.) женщины. Они пользуются большим уважением, чем мужчины".2 И действительно, Ибн-Батуте, привыкшему к другим порядкам, было чему удивляться. В системе кочевого хозяйства женщина не могла быть, конечно, совершенно изолирована от процесса общественного производства. Вспомним, что говорит о рожи женщины в хозяйстве В. Руб-рук: "Обязанность женщин состоит в том, чтобы править повозками, ставить на них жилища и снимать их, доить коров, делать масло и грут, приготовлять шкуры и сшивать их, а сшивают их они ниткой из жил. Именно они разделяют жилы на тонкие нитки и после сплетают их в одну длинную нить. Они шьют также сандалии (sotulares), башмаки ж другое платье".3
      О женщине говорится и во фрагменте ясы, который дошел до нас через арабского историка XV в. Макризи (обычное, меписанное право монголов).4 "Он (Чингис-хан, - .4. Я.) предписал, чтобы женщины, сопутствующие войскам, исполняли труды и обязанности мужчин в то время, как последние отлучались на битву".5
      1 Akdes Nimet Kurat, ук. соч., стр. 64.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 288.
      3 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 78.
      4 У Джувейни при описании, организация войска отмечено, что согласно ясе женщины, оставшиеся во время похода в обозе или дома, нынолняли все обязанности мужчин. См.: Джувейни, СМ, XVI, I, стр.22.
      5 И. Березин, ук. соч., стр. 412.
      Монгольская женщина занимала положение, почти равное с мужчиной, и на верхах общества. Ал-Омари пишет: "Жители этого государства не следуют, как те [в Ираке и Аджеме], установлениям халифов, и жены их участвуют с ними [мужьями] в управлении; повеления исходят от них [от обоих], как у тех, да еще более... Право, мы не видели в наше время, чтобы женщина имела столько власти, сколько имела она, да и не слышали о подобном примере за близкое нам время. Мне привелось видеть много грамот, исходивших от царей этих стран, времен Берне и позднейших. В них [читалось]: "мнения хатуней и эмиров сошлись на этом" и тому подобное".1 Словам ал-Омари приходится тем более доверять, что из семи ярлыков, выданных на имя русских митрополитов и сохранившихся в переводах, три ярлыка связаны с именем Тайдулы: "А се другой ярлык дала Тай-дула царица Иоану митрополиту в лето 6670";2 "А се четвертый ярлык Ченибекова царица Тайдула дала Феогноету митрополиту, в лето 6851". Особенно характерными являются следующие строки: "По Ченибекову ярлыку. Тайдулино слово татарским улусным [и ратным] князем и волостным и город-ным и селным дорогам и таможенником и побережником и мимохожим послом, или кто на каково дело пойдет, ко всем..."3
      Так же средактирован и шестой ярлык от Тайдулы к Алексею митрополиту.4 Здесь мы видим полное подтверждение приведенных слов ал-Омари о том, что "повеления исходят от них [от обоих]", т. е. от хана и ханши. Такое же равноправное положение монгольской женщины отмечают и армянские источники XIII в. Упоминавшийся не раз Кира.кос Гандзак-ский пишет: "В то время как татары отдыхали на зимних своих квартирах в Армении и Албании, сириец Рабан... заявил Эльтина Хатун, жене Чармагана, правившей за него во время его немоты...".
      1 В. Г. Тизенгаузеи, ук. соч., т. I, стр. 208-209 (арабок. текст), стр. 229 (русск. перев.).
      2 М. Д. Приселков. Ханские ярлыки русским митрополи там, стр. 57.
      3 М. Д. Пpиселков, ук. соч., стр. 59.
      4 М. Д. Пpиселков. ук. соч., стр. 61.
      Дальше рассказывается, как католикос "отправился к великому двору и представился Эльтина Хатун, которая приняла его ласково и с почетом и усадила его выше всех чиновников", и как "она дала ему дары и Эль-Тамгу, ограждавшую "то от всяких притеснений...". 1
      Об участии женщин из ханского дома в политической жизни государства рассказывает и Плано Карпини. Когда он был у великого хана Гуйюка, то видел, как ходили представляться к ханше, матери Гуйюка, которая даже от своего имени посылала гонца к русскому князю Александру Яросла-вичу.2 По словам Плано Карпини, "мать императора (Гуйюк-хана, - А. Я.), без ведома бывших там его людей, поспешно отправила гонца в Русию к его (Ярослава, - А. Я.) сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для полу-чения земли своего отца. Однако все верили, что, если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену". Ниже мы увидим, что женщины, принадлежавшие к Чинги-сову дому, принимали активное участие в курилтаях.
      1 К. П. Патканов. История монголов по армянским источникам, вып. 2, стр. 61-63.
      2 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 57.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
      Государственное устройство Золотой Орды более чем какая-либо другая сторона Улуса Джучи подвергалось изучению. Наиболее полно оно освещено было в прошлом веке в работе И. Березина "Очерк внутреннего устройства Улуса Джучи-ева", не раз уже упоминавшейся. Но при всех достоинствах этой работы нельзя забывать, что она находится на высоте фактических знаний 60-х годов XIX в. Напрасно было бы в ней искать какой-либо стройной картины политического управления этим большим государством.
      Известно, что монгольские государства, фактически совершенно независимые, юридически считались частями единой феодальной империи Чингис-хана. По словам Б. Я. Влади-мирцова: "Власть рода Чишгис-хана над его улусом, т. е. народом-государством, выражается в том, что один из родичей, altan urug (urux)'a.1 становится императором, ханом (хаn, xagan), повелевающим всей империей, избираемым на совете всех родичей (xuriltai, xurultai); другие же члены рода, главным образом мужские его отпрыски, признаются царевичами..., имеющими право на то, чтобы получить в наследственное пользование удел-улус".2
      Весьма показательным был курилтай 1251 г., на котором царевичи чингисова дома при активном участии военной знати выбрали после трехлетнего перерыва великого хана (каана) Мункэ, сына Тулая. Обстановка этого избрания, борьба внутри самого чингисова дома за кандидата, поездки царевичей из улуса в улус, посылки специальных гонцов, интриги - все это здесь так выразительно и типично, что может служить классическим примером того, как проходили большие, и малые курилтай в монгольской империи и ее отдельных частях улусах.
      1 "Т. е. "золотой род", так стали называть род Чингас-хана" (прилюч. Б. Я. Владимирцова, - .4. Я.).
      2 Б. Я, Владимиpцев, ук. соч., стр. 99.
      Рашид-ад-дин подробно рассказывает, как произошло избрание Мункэ-каана. Два дома - Джучи и Тулая - объединились против двух домов Угэдея и Чагатая. Главную и наиболее активную роль играл Бату-хан, который хотел провести Мункэ, сына Тулая, на всемонгольский престол. Помощником ему в этом деле был брат его Берке, который своей поездкой в Монголию оказал большую услугу Мункэ. Бату первоначально хотел курилтай созвать в Дешт-и-Кыпчак, т. е. в Джучидских владениях, но это не прошло. Царевичи из дома Угэдея и Чагатая настаивали на созыве курилтая в традиционном месте, на берегу реки Керулена (Келурена), где издавна находилась ставка Чингис-хана. После долгих препирательств, в которые кроме царевичей втянуты были и влиятельные темники и тысячники, стоящие во главе своих отрядов, порешили курилтай собрать в столице Каракоруме, где и посадили на трон Мункэ. О политическом значении этого акта речь была выше. Подобно курилтаям общемонгольского характера, должны были собираться и курилтай царевичей и знати в улусах. Первоначально "царевичи", возглавлявшие большие улусы, были подчинены великому хану. Однако после Мункэ, умершего в 1259 г., общемонгольских курилтаев, имевших обязательное значение для всех улусов, не было.
      Первые признаки ослабления единства империи, - по словам В. В. Бартольда, - проявились еще при жизни Чингисхана, который собирался итти войной на Джучи, слишком самостоятельно распоряжавшегося в своих владениях".1
      1 В. В. Бартольд. История культурной жизни Туркестана, етр. 87.
      К 60-м годам XIII в. от единства Монгольской империи, как: мы видели выше, почти ничего не осталось. Золотая Орда, Иранское государство Хулагидов, Чагатайское государство-были самостоятельны, независимы, ни в чем даже не согласуй свою политику с великими ханами.
      Золотоордынское государство можно рассматривать как феодальную монархию, где ханская власть, находившаяся с 1227 (год смерти Джучи) по 1359 г. в доме Бату,1 была в пол ном смыгло властью кочевых, полукочевых и оседлых феода лов Дешт-и-Кшгчак, Нижнего Поволжья, Булгара, Крыма и Хорезма. Выше мы видели, что господствующей верхушкой этой феодальной аристократии были члены царствующей
      династии, занимавшие все наиболее крупные должности (военные и гражданские) в государстве. Из них выходили оглгпнл правого и левого крыла, темники 2 и правители, или наместники, отдельных частей государства (например Кутлуг-Тимур в Хорезме). Они, наконец, играли первую роль и в курилтаях, которые созывались как для выбора нового хана, так и для обсуждения вопроса о каком-нибудь поенном предприятии. "По смерти императора (великого хана, - А. Я.), - пишет Плано Карпини, - вожди собра лись и выбрали в императоры Оккадая, сына вышена
      званного Чингис-хана. Он устроил собрание князей, разделил войска".3
      Армянский историк XIII в. Магакий говорит, что Мункэ-хан, прежде чем отправить Хулагу на завоевание Ирана, решил созвать курилтай. "Аргучи, прибывши на место, согласно повелению Мангу-хана, созвали курилтай, куда пригласили всех предводителей, прибывших вместе с Г'улаву".4
      1 Стэнли Лэн-Пуль. Мусульманские династии. Перев. и при" меч. В. В. Вартольда, стр. 191.
      2 Темником был известный Ногай в Золотом Орде.
      3 Плано Карпини и В, Pубpук, ук. соч., стр. 24.
      4 История монголов инока Магакия, XIII в. Перев. К. П. Патканова. 1871., стр. 31. - См. также интересное место на стр. 10.
      Интересный рассказ о курилтае дает и армянский историк Вардан. "Эти праздничные дни, - пишет Вардаи, - назывались у них Хурультай, т. е. праздники совещаний, и продолжались целый месяц. В течение этого времени прочие ханы, родственники Чингис-хана, в новых одеждах являлись к властителю своему совещаться о всем нужном. Каждый день они надевали платья другого цвета. К этому дню являлись туда покорные им цари и султаны с большими дарами и приношениями". 1
      Тот же Магакий рассказывает: "Через год после смерти Гулаву созван был великий курильтай, на котором возвели на ханский престол Абагу (1265-1282), старшего сына Гулаву".2 На курилтае решаются и вопросы распределения отдельных областей завоеванной страны между монгольскими военачальниками. Так, после возвращения в Муганскую степь глава монгольской власти в Закавказье и Иране Джур-магун-нойон, или Чорма-хан (в транскрипции Магакия), созвал великий курилтай. По словам Магакия, "на великом ку-рильтае, созванном по повелению Чормахана, эти сто десять начальников разделили между собой все земли. . .".3 На курилтаях присутствовали и принимали в их работе активное участие и женщины. Рассказывая об избрании худагидскиж ханов на престол, Раншд-ад-дин подчеркивает, что избрание было совершено курилтаем, в котором принимали участие кром.е царевичей и военачальников еще и хатуни. Так но крайней мере были избраны Аргун (1284-1291), Гейхату (1291-1295) и Газан-хан (1295-1304).
      Рашид-ад-дин рассказывает, что Аргун-хана выбрали в округе Юзагач у реки Шур, на курилтае, в котором участвовали не только царевичи, эмиры, но и хатуни.4
      1 К. П. Патканов. История монголов по армянским источникам, вып. 1, стр. 16.
      2 История монголов инока Магакия, XIII в., стр. 40.
      3 Там же, стр. 11.
      4 Рашид-ад-дин. Сбора, летоп., III. стр. 113. - D'Ohssоn, (IV, 2.)
      По словам того же автора, Гейхату-хан был выбран на курилтае 23 VII 1291 в местности близ Ахлата с участием не только царевичей, змиров, но и хатуней.1 Наконец, также с участием царевичей, эмиров и хатуней был избран и известный Газан-хан 3 XI 1295 в Карабаге Арранском.2
      Так же, как и в других монгольских государствах, и особенно в самой Монголии, следующие за темником командные должности, а именно тысячники, сотские, находились в руках нойонов и бегов. В хрониках арабских, армянских, персидских мы постоянно встречаем указание, что такой-то нойон или бег был тысячником, памятуя, как выше было указано, что в условиях кочевого феодального монгольско-кылчак-ского общества военный чин "тысячника" и "сотского" и титул "нойона" ("бега") нельзя оторвать один от другого.
      По примеру организации войска Чингис-хана и у золото-ордынскмх ханов была, повидимому, гвардия, главным образом из феодально-аристократической верхушки (преимущественно молодежь), называвшаяся кзшик. Нечего и говорить, что, держа в своих руках командные места в войске, которое состояло из феодально зависимого же кочевого и полукочевого населения Дешт-и-Кыпчак, феодалы Улуса Джучи могли чувствовать себя фактически хозяевами государства и в случае расхождения с политикой своего хана противопоставлять. ему свою твердую вол. При такой своей военной силе они не могли не придать и всему государству Золотой Орды военно-феодального характера. И это тем более верно, что Золотая Орда беспрерывно вела военные действия то против своих соседей, а то и просто против некоторых нойонов или эмиров: например, длительная борьба во второй половине XIII в. золотоордынских ханов против знаменитого темника Ногая. Война, набеги, грабежи, сбор дани - одна из очень важных сторон жизни Золотоордынского государства. Для верхов общества это один из наиболее легких способов наживы и накопления сокровищ. Достаточно сказать, что добыча, которую войска золотоордынских ханов захватывали во время набегов, исчислялась по тому времени огромными суммами. Добычу составляли не только ткани, серебряная утварь, деньги, меха, хлеб, оружие, но и люди, которых можно обратить в рабов, а потом продать на рынках или использовать в качестве рабочей силы. Как и в других восточных странах эпохи феодализма, у монголов при захвате добычи существовал строгий порядок распределения ее.
      1 Pашид-ад-дии, ук. соч., стр. 131. - D'Ohsson, IV, 32,
      2 Pашид-ад-дин, ук. соч., стр. 166. - D'Ohsson, IV, 152"
      В монгольских государствах, и в частности в Золотой Орде, была особая должность войскового букаула. В интересном формуляре документов "Дастур ал-Катиб",1 составленном Мухаммедом ибн-Хиндушахом Нахичевани для султана Увейса (1356-1374) из династии Джелаиридов (1336-1411), имеются следующие данные о должности букаула. На обязанности букаула находится распределение войск, отправление отрядов, распределение полагающегося из великого дивана войскового содержания, правильное распределение добычи согласно монгольским обычаям, недопущение обид и несправедливостей, которые могут происходить в войске. Эмиры - темники и тысячники - в указанной области должны повиноваться букаулам. Букаулам полагалось значительное содержание. Букаулы были при каждом тумане (тьме).
      Должность букаула отмечена еще Хаммером и Березиным пак существовавшая у Хулагидов, но без точного раскрытия его обязанностей. Едва ли можно сомневаться, что эта должность была и в Золотой Орде. Во всяком случае она отмечена в ярлыке Менглж-Гирея 857 г.х. ( = 1453) в отношении Крыма.2 Следующими за военными чинами (темники, тысячники) по своему значению стояли должности по гражданскому управлению, имевшие своей функцией главным образом сбор всяких повинностей с населения.
      1 Т. е. в сборнике образцов официальных бумаг, каковые являются одним из пенных видов исторических источников.
      2 Akdes Nimet Kurat, ук. соч., стр. 64. - Не прямое, а только косвенное отношение к этой должности имеет статья Н. И. Веселовского "Мнимая должность букаульного тамговщика в империи Чингис-хана. ЗВО, XXIV, стр. 21 след.
      Если военная власть в Золотой Орде была четко отделена от гражданской, то этого нельзя сказать про административный аппарат. Одно и то же лицо могло ведать управлением данной области и в то же время собирать идущие от населения поступления. О смешении властей и ведомств говорит и И. Березин. Он приводит пример, как Джурмагун-нойон, посланный в Иран, "в одно и то же время был командиром войска, правителем страны и судьей; во время болезни его обязанности находились, по воле хакана, в руках его жены и детей".1 Не без серьезного основания И. Березин считает, что то же было и в Золотой Орде.
      Золотая Орда, как и другие монгольские улусы, свою центральную и областную власть строила на сочетании монгольских обычаев и административной практики покоренном страны. В источниках по истории Золотой Орды встречается термин "везир" в приложении к главе правительственной гражданской власти. Однако упоминания эти сравнительно с другими административными терминами попадаются не очень часто. Термин "везир" встречается как в арабских, так и в персидских источниках. У Ибн-Абд-аз-Захыра имеется описании приема послов султана Бейбарса к Берке-хану в его станку, которая была на берегу реки Итиль (Волги). Берке-хал сидел в большом шатре, покрытом белым войлоком и шел-ковыми тканями. Шатер вмещал не менее 100 человек. По "стене" шатра стояли скамьи, на которых сидели 50 или 60 эмиров. Хан сидел на троне, рядом с ним его жена. Послание султана Берке-хан поручил читать своему везиру.2 О золото-ордынском везире Берке-хана упоминает и ал-Мефаддадь, он даже называет его имя - Шереф-ад-дин ал-Казвини, - отмечая, что он хорошо говорил по-арабски и по-тюркски.3
      1 И. Беpeзян, ук. соч., стр. 451.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 55 (арабе", текст), стр. 64 (русск. нерев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 181 (арабск. текст), стр. 192 (русск. втерев,).
      Упоминает и персидский автор о везире золотоордынского хана Джанибека, по имени Сарай-Тимура,1 и т. д. Однако общее представление о деятельности, обязанностях и правах везира можно получить только из книги упомянутого выше Мухаммеда ибн-Хиндушаха Нахичевани "Дастур ал-Катиб". Согласно одному из образцов ярлыков о назначении на должность везира в государстве Джалаиридов, везир должен наблюдать за всеми диванами, особенно за диваном государственной казны. В полном соответствии с феодальными представлениями, которые плохо отделяют центральные государственные ведомства и придворные должности, везир наряду с наблюдением за диванами должен вести надзор за корханэ (ханская мастерская), конюшней и кухней. Внешним выра-жением власти везира была золотая чернильница, красная печать и усыпанный драгоценными каменьящи пояс.
      По словам арабского писателя ал-Калькашанди, прекрасно разбиравшегося - по своей специальности секретаря-в должностях, "управление этим государством (Золотая Орда, - А. Я.) в руках улусных эмиров и везира, как в царстве Иранском, но... у улусных эмиров и везира этого [Золотоордынского] царства нет такой исполнительной власти, как там, т. е.... они ниже саном, чем улусные эмиры и везир в Иране".2
      Наряду с "везиром" мы встречаем должность "наиба", и значении наместника; так, известный Кутлуг-Тим.ур, наместник Хорезма, носил звание наиба Хорезма".3 В том же смысле термин "наиб" применяет к Кутлуг-Тимуру и Ибн-Халдун, рассказывая о нем, что он возвел на престол после смерти Токта-хана Узбека, сына Тогрылчи.4 Повидимому термин "наиб" применялся и к помощнику везира.
      1 В. Г. Тизеигаузен, ук. соч., т. II, стр. 103.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 411-412.
      3 В. Г. Тизвнгаузен, ук. соч., т. I, стр. 318 (арабск. текст), сгр. 325 (русск. перев.).
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 371 (арабск. текст), стр. 385 (русск. перев.).
      Общеизвестны два высших административных чина в монгольских государствах и в том числе в Золотой Орде: "даруга" и "баскак". Согласно И. Березину, оба термина обозначают одно и то же. Оба перевода значат "давитель".1 "Баскак" в глагольной форме "бас" - "дави" есть турецкое соответствие монгольского "даруга". Против мнения И. Березина возражает А. А. Семенов. По его мнению, "баскак" вовсе не означает "давитель", а "охранитель".2 С терминами "баскак" и "даруга" еще не все ясно. Повидимому, прав И. Березин, считая, что термина "баскак" в самой Золотой Орде не употребляли, а чиновника с его функциями называли монгольским словом "даруга". Что же касается до покоренных стран, которые платили дань, то там в ходу были оба термина. Так, в ярлыках русским митрополитам мы встречаем то "баскаков" (ярлык Менгу-Тимура), то "дорог" (ярлыки Тюляка, Тайдулы и др.).3 Термин "баскак" был в употреблении и на Кавказе, в частности в Армении и Грузии. У Стефана Орбелиана мы находим следующее место: "Собравшись вместе со своими единомышленниками в Тифлисе у Аргуна, баскака и везиря, которого великий хан назначил главным правителем нашей страны и начальником казенных податей и великого Дивана, того самого, который в 703 [1254] г. произвел перепись во всех владениях [татар], - она [т. е. Гонца] большими подарками старалась склонить его погубить Смбата и отнять у него все его владения".4 В этих словах Стефана Орбелиана ценно не только упоминание самого термина "баскак", но и указание, что баскак был одновременно и везирем, сочетая в себе самые главные функции управления.
      1 И. Березин, ук. соч., стр. 453. - В смысле наложения печати.
      2 А. А. Семенов. К вопросу о золотоордынском термине "баскак". Изв. АН СССР, ОЛиЯ, 1947, № 2, стр. 137-147.
      3 М. Д. Приселков. Ханские ярлыки русским митрополитам, стр. 56-62.
      4 К. П. Натканов. История монголов по армянским источникам, вып. 1, стр. 41.
      Итак, термин "даруга" в значении высшего начальника над всеми поступлениями в казну употреблялся главным образом в Золотой орде. В источниках, однако, не сохранилось точных указаний, в каких отношениях даруги стояли к правителям отдельных областей (Крым, Кавказ, Булгар, Хорезм); надо думать, что они им были подчинены, хотя, вероятно, не во всем. Здесь, как и во многом другом из области социально-политической истории Золотой Орды, есть неясности, которые можно разрешить только кропотливым трудом в дальнейшем. Повидимому, в некоторых - правда, сравнительно редких случаях функции даруги передавались самому правителю области, однако и тогда у последнего были чиновники с чином даруги. Термин "даруга" прилагали не только к высшим начальникам над взиманием повинностей в пользу казны, но и к его помощникам, действовавшим в качестве его агентов по отдельным районам, городам и селам. Именно в этом смысле о "даруге" упоминает ярлык Менгли-Гирея 857 г. х. (=1453). В ярлыке упоминаются "даруги" местности Кырк-йер в Крыму.1
      Интересными являются наблюдения А. Н. Насонова о должностях баскака и даруги (дороги) на Руси в XIII- XIV вв. Согласно русским источникам, баскака надо рассматривать как военачальника, держащего "в повиновении покоренное население".2
      Что же касается дороги, или даруги, то их обязанностью являлись "перепись населения, сбор дани и доставка ее ко двору".3 Повидимому баскаки только на Руси были лишь военачальниками и в их обязанность не входили функции сбора даней, налогов, податей и т. д.
      1 Akdes Nimet Kuгat, ук. соч., стр. 64, строчка 8.
      2 А. Н. Насонов. Монголы и Русь, стр. 12, 17, 18, 23 и др.
      3 A. H. Hасоиов, ук. соч., стр. 14, 104, 105 и др.
      Важное место в системе управления занимали канцелярии. В центре государства у хана были диваны; однако мы не мо-жем точно сказать, сколько их было, так же как не знаем и времени, когда они были введены. В диванах были секретари, которые назывались битикчи (писцы). В "Дастур ал
      Катиб" приведены образцы ярлыков на назначение какого-нибудь лица на должность битикчи. Из образцов этих видно, что должность эта считалась в Иране при монголах (Хулагиды и Джелаириды) почтенной, уважаемой и хорошо оплачивалась. В ярлыках на назначение битикчи указывалось, что улусные эмиры, темники, тысячники и другие крупные гражданские и военные должностные лица должны относиться к нему с уважением и выплачивать все, что ему полагалось. Здесь говорится, конечно, о главном битикчи, который и состоял при великом диване.1 Кроме главного битикчи были еще битикчи в рядовых диванах. В их руках часто и было фактическое руководство. Наиболее важным был диван, ведавший всеми доходами и расходами.
      В диване этом находился особый список - перечень поступлений с, отдельных областей и городов, который назывался дефтар. Были канцелярии и в отдельных областях, у наместников и даруг, где также находились дефтары. Последние были и н покоренных странах. Армянский историк конца XIII в. Стефан Орбелиан пишет: "Отправившись в Тифлис, он (атабег Армении Тарсаидж, - А. Я.) приказал принести себе из царского дивана великий Дафтар и прочитал его до конца; и так как в нем записаны были имена армянских монастырей, обязанных платить налоги, он призвал к себе секретаря глинного дивана, дал ему переписать Дафтар, предварительно вычеркнув в нем имена более ста пятидесяти монастырей. После того он сжег старый Дафтар и освободил таким образом от налогов все наши церкви".2 Хотя порядки эти и относились к Армении и Грузии, - странам, подвластным тогда Хулагидам, однако у нас есть все основания считать, что они были общи везде, где была власть монголов. Дефтар - действующий список поступлений с населения имелся в каждой области, где был правитель хана и где находился да руга как лицо, ответственное за эти поступления.
      1 О писцах дивана при великой тамге (диван битикчи) упоминав и ярлык Менгли-Гирея 857 г. х. (= 1453). - Akdes Nimet Kuratук. соч., стр. 64, строчка 11-12.
      2 К. П. Патканов. История монголов по армянским источникам, стр. 50-51.
      Характерно, что поступления, взимавшиеся с определенной области, а иногда и подвластной страны, часто сдавались на откуп отдельным купцам, а иногда, невидимому, и купеческим компаниям. Как купцы, так и сами купеческие компании состояли по большей части из мусульман, среди которых встречаются имена хорезмийцев. Из мусульманских купцов, в том числе и хорезмийских, часто набирались и даруги внутри страны, и баскаки и даруги в покоренных странах. Нечего и говорить, сколько вымогательств, взяток и всякого рода притеснений было связано с откупной системой. Рассказами о них полны хроники того времени. Слова армянского историка Киракоса, автора XIII в., свидетеля указанных порядков у себя на родине, о том, что "князья, владетели областей, содействовали им [сборщикам податей] при мучениях и вымогательствах, причем сами наживались",1 можно отнести Et к Золотой Орде.
      1 К. П. Патканов. История монголов по армянским источникам, стр. 79.
      Особенно много подробных сведений о чинимых при откупной системе притеснениях земледельцев можно найти у не раз упоминавшегося Рашид-ад-дина. Последний в части, посвященной истории Газан-хана, красочно рисует картину вопиющих, даже в условиях монгольской власти, злоупотреблений откупщиков и связанных с ними государственных чиновников в Ирак-и Аджеме и Азербайджане в конце XIII в. В этих областях хулагидские ханы собирали налоги и подати в виде копчура и тамги, которые и сдавались на откуп. Откупщиком выступил сам правитель области - хаким. Он имел своих сборщиков и писцов, держал контакт н сговор со всем чиновным аппаратом, иногда вплоть до наиба и даже везира. Сборщики насильно собирали до 10 копчуров в год, а иногда и больше, отчего население совершенно разорялось. До казны эти налоги и подати или доходили в ничтожном количестве, или совсем на доходили, так как они шли в карман откупщика и чиновника, а также на подкуп и взятки, дабы отписаться, что такая-де сумма пошла на содержание гонцов,1 такая-то на фураж и продовольствие разным официальным лицам и военным отрядам.
      Описывая все это, Рашид-ад-дин, хорошо знавший в качестве везира Газан-хана все эти порядки, писал: "Хакимы областей, основываясь на сговоре, который у них был с вези-ром, и на уважении его достоинства, чувствовали за собой опору, были наглы и чинили всяческие притеснения и обиды".2
      Подобная система привела в течение нескольких десятилетий большую часть областей Ирана под монгольской властью к полному обнищанию. Массы райатов (крестьяне) покидали насиженные места, искали лучшей жизни на чужбине. Многие дереипи и города опустели настолько, что бывший в них прежде челоиок едва узнавал знакомые места. Газан-хан, чтобы спасти положение и прежде всего монгольскую власть в Иране, должен был круто изменить порядки и провести ряд реформ, что он и выполнил в известной мере. Мы привели эти факты как пример обычной для Ирана при Хулагидах административной практики в условиях откупной системы. Источники не сохранили сведений об откупной системе и ее злоупотреблениях в Золотой Орде. Однако сделать вывод, что ее не было, нельзя. Едва ли Золотая Орда в этом отношении была исключением.
      Вопросам организации суда в Золотой Орде не посвящено ни одной специальной работы. Да и сведения источников по этому поводу очень отрывочны. Первое время, до принятия ислама верхами общества и до мусульманизации монгольской власти, судебные порядки покоились целиком на ясе (неписанном монгольском праве) в делах, касающихся самих монголов. Яса не переставала действовать в определенных случаях гражданской жизни и в период исламизации, когда часть дел отошла к представителям шариата. Ибн-Батута, посетив в 30-х годах XIV в. Ургенч, столицу Хорезма, культурнейшей области Золотоордынского государства, побывал у наместника ее, упомянутого выше Кутлуг-Тимура.
      Описывая подробно самый прием и обстановку его дома, Ибн-Батута коснулся и вопроса о суде. "Одна из привычек этого эмира (Кутлуг-Тимура, А. Я.), - пишет он, - та, что каждый день кади приходит в его приемную и садится на отведенное ему сиденье; вместе с ним [являются] правоведы и писцы. Насупротив его садится один из старших эмиров, при котором восемь [других] старших эмиров и шейхов тюркских, называемых аргуджи [яргучи]; к ним люди приходят судиться. Что относится к делам религиозным, то решает кади, другие же [дела] решают эти эмиры".3 В этих словах мы видим явное указание на то, что и при Узбек-хане в XIV в., когда ислам стал уже господствующей идеологией феодальной верхушки золотоордынского общества, часть дел все еще была в, руках яргучи, т. е. судей, выносящих решения на основе ясы Чингис-хана - монгольского обычного права. Однако и при наличности последнего влияние шариата и его носителей - кади - было велико.
      В "Дастур ал-Катиб" Мухаммед ибн-Хиндушах Нахичевани приводит три образца ярлыков о назначении определенных лиц на должность эмира яргу, т. е. главного судьи, который производит судебные решения на основе ясы и вообще обычного права. Обыкновенно такая должность поручалась знатному и влиятельному монголу. В ярлыке указывалось, что он достоин быть яргучи (судьей) на основе ясы, что решение он должен выносить в споре между двумя лицами справедливо, без причинения зла, обид и насилий. Решение должно быть оформлено в особой грамоте, которую в хулагидском государстве именовали яргу-намэ. В хула-гидском государстве был специальный диван яргу. Мы имеем все основания считать, что подобный диван был и в Золотой Орде.
      1 Рашид-ад-дин. Сборник летописей, т. III, стр. 250.
      2 Рашид-ад-дин, ук. соч., стр. 251.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 311-312.
      Указанные образцы документов выясняют и главный источник доходов этих яргучи. Ведущие тяжбу должны были платить определенный сбор в пользу яргучи и его писца (би-тикчи). Нечего и говорить, что вся система суда в Золотой Орде, как и во всяком другом феодальном обществе, была в руках феодалов и связанных с ними чиновников. Кади и яргучи, т. е. судьи на основе шариата и судьи, руководствовавшиеся ясой Чингис-хана, были или крупными земельными собственниками (владели землей, стадами или земельной собственностью в городах и т. д.), или жили за счет доходов от суда, включая в последние не только то, что им полагалось по закону, но и всякие незаконные поборы (взятки, вымогательства и т. п.). G кади были связаны факихи (правоведы) и разного рода шейхи, о которых нам еще придется говорить ниже. Суд в Золотой Орде был так тесно переплетен с администрацией (правители, даруги), что о независимости его не могло быть никакой речи. Кади и яргучи действовали всегда в полном согласии с высшей администрацией в интересах господствовавших слоев деревни, города и степи.
      Положение полукочевых феодалов, имеющих крупные земли в оседлых районах и огромные стада скота в степи, лучше всего выражается в той системе суюргалов (ленных владений), которые к концу XIV в. в Средней Азии становятся уже господствующей формой крупного феодального землевладения. Под суюргалом подразумевали в конце XIV и в XV в. "лэн". Лицо, получившее всуюргал какой-нибудь район или область, имело право взимать в свою пользу все налоги, подати и повинности, шедшие до сего времени в казну хана или султана. Характерной чертой суюргала является то, что земля эта считалась в наследственном владении. Раздача суюргалов в указанном смысле широко практиковалась в Средней Азии во второй половине XIV в. Во всяком случае Низам-ад-дин Шами уже под 780 г. х. (= 1378/79) отмечает пожалование суюргала Урус-ханом в Белой Орде.1 Начиная с 80-х годов XIV в. суюргалы широко раздавал Тимур.2
      При монголах, в частности в Золотой Орде, ханской властью раздавалось огромное количество земель с сидевшими на них крестьянами, причем в ряде случаев дарственные ярлыки сопровождались ярлыками тарханными, т. е. грамотами, освобождавшими население данной земли от всех или большинства повинностей в пользу государства и, тем самым, предоставлявшими большую часть прибавочного продукта непосредственного производителя в пользу феодального владельца. От Золотой Орды до нас дошли только ярлыки второго рода.3
      В административной и политической жизни Золотой Орды издавалось много правительственных повелений - указов общегосударственного и частного характера. Указы эти в монгольское время именовались на территории всех монгольских государств ярлыками. Наиболее разработано было оформление и регистрация ярлыков в государстве Хулагидов при Разан-хане. Ярлыки были разные, одни выдавались на управление "знатным султанам, эмирам и меликам и по делам иладений" - для них установлена была большая тамга из яшмы. Ярлыки "по делам средней важности" получали большую тамгу из золота, но меньше тех, которые были из яшмы. Ярлыки по военным делам получали также большую тамгу из золота, только с тем отличием, что на ней изображали - "лук, булаву и саблю" по окружности тамги.4
      1 См.: Hизам-ад-дин Шами. Zafarnama. Изд. Tauer, 1937, стр. 77.
      2 Низам-ад-дин Шами, ук. соч., стр. 95, 97, 107 и др.
      3 Термин "суюргал" в вышеуказанном смысле встречается впервые в Золотой Орде в тарханном ярлыке Менгли-Гирея 857 г. х. (= 1453). Там говорится: "этим ярлыком обладающему Хекиму Яхье, сыну Махмуда из Анкары в качестве суюргаля, мы сказали :" пусть он тарханом будет"" (Akdes Nimet Kuгat, ук. соч., стр. 64, строчки 34-36. Перев. А. Н. Кононова).
      4 Рашид-ад-дин. Сборник летописей, т. III, стр. 276.
      К сожалению, каково были тамги в Золотой Орде, чем они отличались от тамг в хулагидском государстве, - сказать трудно. Известно, что тамги были и там.
      В источниках наряду с ярлыками говорится и о пайцзах золотых, которые не только были знаком очень высокого почета, но и давали ряд существенных привилегий. Пайцзы представляют собой дощечки - золотые, серебряные, чугунные, бронзовые и даже деревянные - с определенной надписью, выдаваемые как своеобразные пропуска и мандаты, по которым обладателям их предоставляли все необходимое при передвижении (в пути) - лошадей, повозки, помещения, пропитание и т. д. В зависимости от положения лица пайцзы выдавались то золотые, серебряные и чугунные, а то и просто деревянные. Марко Поло в своих знаменитых воспоминаниях рассказыпает о золотой пайцзе, которая была вручена его отцу, дяде и ему самому, следующее: "Было на ней написано, чтобы во всех странах, куда придут три посла, давалось им все необходимое, и лошади, и провожатые от места к месту".1 В другом мосте Марко Поло как бы дополняет рассказ о пайцзах следующими интересными данными: "Ахату [ильхан Гаихату],2 знайте, дал трем послам великого хана Николаю, Матфею и Марку четыре золотых дщицы (пайцзы, - А. Я.) с приказами. На двух было по кречету, на одной лев, а одна была простая, написано там было их письмом, чтобы всюду трех послов почитали и служили им как самому владетелю, давали бы лошадей, продовольствие и провожатых. Так и делалось; повсюду в его земле давали им лошадей, продовольствие, выдавалось все, что им нужно было. По правде сказать, иной раз давали им провожатых от места к месту до двухсот человек; и это было нужно".3 К сожалению, не известно случая, чтобы где-нибудь сохранились золотые пайцзы. Зато в Государственном Эрмитаже есть три прекрасных экземпляра серебряных пайцз и один - чугунной пайцзы с инкрустированной надписью. Одна серебряная пайцза - с монгольской надписью уйгурского письма. Найдена она в селе Грушевке, близ Днепропетровска, в 1845 г. На ней написано: "Силою вечного неба.
      1 И. П. Минаев. Путешествие Марко Поло. Под ред. В. В. Бартольда, стр. 9.
      2 Ильхан Гайхату (1291-1295) - один из хулагидских ханов в Иране.
      3 И. П. Минаев, ук. соч., стр. 20.
      Покровительством великого могущества. Если кто не будет относиться с благоговением к указу Абдулла-хана, тот подвергнется [материальному] ущербу и умрет".1 Аналогичные надписи даны и на двух других серебряных пайцзах с надписью квадратным алфавитом (алфавит Пакба-Ламы), а также на чугунной пайцзе.
      У Марко Поло в одном месте есть очень интересное указание, как распределялись пайцзы между разными чинами и общественными положениями. "Сотников, - рассказывает М. Поло, - кто отличился, он [великий хан Найду] сделал тысячниками, одарил их серебряной посудою, роздал им господские дщицы. У сотников дщица серебряная, а у тысячника она золотая или серебряная вызолоченная, а у того, что над десятью тысячами поставлен, она золотая с львиной головой, а вес у них вот какой: у сотников и тысячников они весят сто двадцать saies,2 а то, что с львиной головой, весит двести двадцать; на всех них написан приказ: по воле великого бога, и по великой его милости к нашему государю, да будет благословенно имя хана, и да помрут и исчезнут все ослушники".3
      1 Хранится в Эрмитаже, издана в "Восточном Серебре" Я. И. Смирновым. Абдуллахан - один из соперничавших в Золотой Орде ханов в 60-х годах XIV в.
      2 Saygio - венецианская мера веса, равная 1/6 унции (примеч. В. В. Бартольда к стр. 115 "Путешествия Марко Поло").
      3 И. П. Mинаев. Путешествие Марко Поло. Под ред. В. В. Бартольда, стр. 114-115.
      Интересны сведения о пайцзах у Мэн-хуна. Он говорит о золотых пайцзах с изображением дерущихся тигров, о золотых пайцзах без тигров и о серебряных пайцзах. На всех них существует надпись, которая от имени ниспосланного небом предписывает исполнение приказания предъявившего пайцзу.1 Имеются подробные сведения о пайцзах и у Рашид-ад-дина в его истории Газан-хана.2
      Марко Поло по памяти точно передал содержание типичной надписи на пайцзах. О пайцзах говорится и в ярлыках, например в золотоордынских ярлыках Тохтавдыша и Тимур-Кутлуга.3 Здесь рядом со словом "ярлык" употребляется и "найцза". В русских источниках пайцза известна в форме "байса". Существует мнение, что иногда пайцзу передавали словом "басма". Таковы взгляды К. А. Иностранцева 4 и А. А. Спицыыа,5 доказывавших тождество слов "басма" и "байса". Речь идет о басме золотоордынских послов хана Ахмета, брошенной и истоптанной московским, великим князем Иваном III, как бы в знак объявления независимости Руси от татарского ига. О пайцзах и ярлыках, сопровождаемых разного рода тамгами (печатями), много говорится у Рашид-ад-дина в его истории Газан-хана (1295-1304), хулагидского хана в Иране.6
      1 Mэн-хун, ук. соч., стр. 229. В настоящее время автором сочинения считается не Мэн-хун, Джао-хун.
      2 Pашид-ад-дин. Сборы, летоп., т. III, стр. 277 след.
      3 См. указанный ярлык в перев. В. Радлова.
      4 К. А. Иностранцев. К вопросу о басме. ЗВО, т. XVIII. стр. 172.
      5 А. А. Спицын. Татарские байсы. Изв. Археограф, комисс., вып. 29, 1909.
      6 D'Ohsson, т. IV, стр. 409-416.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      ГОРОДСКАЯ ЖИЗНЬ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
      В Золотой Орде была очень развита городская жизнь. Думается, что один список ремесленных и торговых городов в Крыму, на Кавказе, в Булгаре, Нижнем Поволжье и Хорезме мог бы произвести сильное впечатление. Подавляющее число городов существовало, конечно, задолго до образования Золотоордынского государства. Такие города, как Кафа (Феодосия), Судак, Керчь в Крыму, Азак (Азов) на Азовском море, Ургенч в Хорезме, Булгар, Биляр, при монголах значительно выросли; другие, как Крым (ныне Старый Крым), Сарай Бату и Сарай Берке в Поволжье, Маджар на Северном Кавказе и др., были выстроены заново. В восточных источниках, у арабских, персидских, армянских авторов XIII-XV вв., находится много сведений, относящихся к городам и торговле в Золотой Орде. Выше уже подчеркивалось, что торговля в золотоордынских городах в силу географических особенностей и старых налаженных торговых связей с соседними странами развивалась u исключительно благоприятных условиях. Наиболее изученным из золотоордынских городов является Сарай Берке, т. е. тот Сарай, который был основан при Берке (1255-1266) и куда при Узбек-хане (1312-1341) была перенесена из Сарая Бату столица государства. О первом у нас имеются не только известия современников-путешественников и рассказы географов или историков со слов бывших там купцов, главным образом мусульманских, но и богатейшие материалы археологического порядка, добытые еще раскопками Терещенко в 40-х годах XIX в. на территории огромного городища, часть которого занята небольшим городом Ленинском. Ныне, благодаря самому городищу и памятникам материальной культуры, найденным там, можно уяснить, наконец, что представлял собой в монгольский период (XIII-XV вв.) этот большой торгово-ремесленный город. Обилие вещественного материала из Сарая Берке, которым обладает Отдел Востока Эрмитажа, дает возможность конкретно расшифровать те общие и краткие описания, которые сохранились в письменных источниках, главным образом у арабских авторов.
      Описания эти хорошо известны востоковедческой литературе и ко раз проявлялись в переводе в различных работах, касающихся Золотой Орды. "Рассказывал мне доблестнейший Шуджаэддии Абдеррахман Эльхарезми, толмач, пишет ал-Омари, - что город Сарай построен Берке-ханом на берегу Тура некой реки [Итиля]. Он [лежит] на солончаковой земле, без всяких стен. Место пребывания там большой дворец, на верхушке которого [находится] золотое новолуние [весом] в дин кантыря египетских. Дворец окружают стены, башни да дома, в которых живут эмиры его. В этом дворце их зимние помещения. Эта река [И тиль], говорит он, размером в Нил, [взятыи[ три раза и [даже] больше; по ней плавают большие суда и гадят к Русским и Славянам. Начало этой реки в земле Славян. Он, т. е. Сарай, город великий, заключающий в себе рынки, бани и заведения благочестия[?], место, куда направляются товары. По середине его [находится] пруд, вода которого [проведена] из этой реки. Вода его употребляется только на работы, а для питья их [вода берется] из реки; ее черпают для них [жителей] глиняными кувшинами, которые ставятся рядом на телеги, отвозятся в город и там продаются".1
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 219, 220 (арабок, текст), стр. 241 (русск. перев.).
      Ал-Омари писал со слов очевидцев, но сам в Sapae не был. Ибн-Батута, как известно, прожил в Сарае в 1333 г. Некото
      рое время, и его описания как свидетеля и очевидца приобретают особую ценность, "Город Сарай [один] из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полдня... и [все] это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов. В нем тринадцать мечетей для соборной службы; одна из них шафийская. Кроме того, еще чрезвычайно много [других] мечетей. В нем [живут] разные народы, как-то: Монголы - это [настоящие] жители страны и владыки ее; некоторые из них мусульмане; Асы, которые мусульмане; Кипчаки, Черкесы, Русские и Византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в [особом] участке, где стена окружает имущество купцов".1
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I,
      Как бы ни были кратки описания ал-Омари и Ибн-Батуты, они все же создают впечатление оживленного, большого ремесленно-торгового города. Раскопки Терещенко, произведенные сто лет назад, не только подтвердили известия этих авторов, но и прибавили к ним ряд новых данных, особенно в области размеров, топографии города, а также ремесел, торговли и культурного взаимодействия с другими странами. Согласно всей совокупности материалов, которые имеются в настоящее время в руках историков, Сарай Берке представляется в первой половине XIV в., в период его расцвета при Узбек-хане, городом, имеющим много более ста тысяч населения. Быстрый рост столицы Золотой Орды не был обусловлен нормальным развитием собственных производительных сил. На достройки (дворцы, мечети, медресе и др.), на организацию больших ханских мастерских (кархана) и другие статьи городской жизни шли главным образом средства, добытые путем насильственного взимания даней с крестьянского населения русских феодальных княжеств. Богатство золотоордынских городов, особенно двух Сараев, строилось в полном смысле слова на систематическом ограблении покоренных народов, и в первую очередь феодальной Руси XIII, XIV и отчасти XV в. Не входя в особенности топографической структуры Сарая,1 которая, конечно, отражала на себе социальную сущность города, остановимся главным образом на наиболее интересной его стороне, на развитии в нем ремесленной промышленности и на происходившей в нем торговле. Интерес к этой стороне отчасти обусловливается и тем фактом, что именно о ремеслах в Сарае Борке в нашем распоряжении более всего подлинного фактического материала из упомянутых раскопок Терещенко. Позволим себе привести небольшой отрывок из отчета Терещенко: "Па четырехугольном пространстве, имеющем окружность довести десять сажен 2 и усаженном мелким кирпичом в ширину па пятнадцать с половиной сажен, находили во мно-жестве: битую цветную и стеклянную посуду, чаши, чернильницы, куски кож, кожу, скроенную для сапог и башмаков, холст, шелковую материю, одежду все это перегоревшее; ножи, ятаганы, шпажные клинки, топоры, заступы, сковороды, тазы, употребляемые при обрядном омовении, кочерги, трут, огнива, ножички, чугунные котлы, медные чаши, медные кубки, медные подсвечники, костяные прутики, употребляемые при вязании, обломки от ножниц, мониста, пережженную бумагу, ножики, березовую кору, перегоревшие цы-новки, плетенные из травы "куга", гвозди, крючья, петли дверные, замки вставные и висячие, куски перегоревшего печеного хлеба, рожь, пшеницу, орехи, грецкие и обыкновенные лесные, чернильные орешки, жолуди, миндаль, изюм, чернослив, сливы, винные ягоды, сладкие рожки, персики, фисташки, гвоздику, перец, бобы, сарацинское пшено и частью кофе [?].
      1 Ф. В. Баллод. Старый и Новый Сарай. - А. К). Якубовскии. Столица Золотой Орды - Сарай Берке. Гос. Эрмитаж, ГАИМК, 1932.
      2 Речь идет о раскопках Терещенко, произведенных в месте, лежащем на юг от центральной части города.
      В трех каменных подвалах на этом месте лежали кучей: куски кристалла, краски - синяя, желтая, голубая, зеленая, красная и белая; кольцо от хомутов и уздечки, удила, цепи железные, подковы, железные втулки от колес, смола, листы меди, оселки, точильные бруски, грифельные дощечки, камни для растирания красок, глиняные кегли [?] и шары, медная проволока, мотыги, сера, квасцы, селитра, просо. По разнородности найденных на одном месте предметов можно полагать, что тут был базар, внутри которого могло находиться каменное складочное место для товаров, какое бывает почти но всяком азиатском городе".1
      Чтобы в развалинах древнего города можно было найти такое огромное количество предметов, необходима была какая-то катастрофа, после которой жители покинули бы свои жилища, свое имущество, да и самый город.
      Известно, что такая катастрофа, как то отмечено выше, и произошла с Сараем Берке, когда в 1395 г. Тимур (Тамерлан) после разгрома золотоордынского войска разрушил прекрасную столицу почти до основания. Изучение материалов раскопок Терещенко (его отчеты плюс самые памятники) дает основание утверждать, что в Сарае Берне была широко развита ремесленная промышленность. Находясь в Европе, но будучи в основном типичным восточным феодальным городом, Сарай Берне в своей ремесленно-торговой части представлял совокупность кварталов с узкими улочками, каждый из которых был занят под определенное ремесленное производство.
      1 В. В. Григорьев. Четырехлетние археологические поиски н развалинах Сарая. ЖМВД, 1847, кн. 9.
      В базарные дни ремесленные кварталы превращались в оживленный базар, где бойко шла торговля производившимися тут же предметами. В Сарае Берке были кварталы ремесленников но металлу: 1) кузницы, 2) мастерские по выделке ножей и простого холодного оружия, 3) мастерские по выделкеземледельческих орудий (серпы, лемехи и др.), 4) мастерские по выделке бронзовой и медной посуды.1 Насколько металлическое производство занимало большое место в производственной жизни столицы Золотой Орды, видно из следующих слов отчета Терещенко: "При открытии в одном месте осьми горнов, один из них найден с семьюдесятью отдушинами; посредине горна стояла обвалившаяся печь; ее окружали водопроводные трубы, которые расходились по стенкам отдушин; около печи нашли несколько ночников, кувшинов, котлов и множество слитков железа, меди, плавильных чашечек; и форм.
      "Во всех остальных горнах также находили слитки металлические, куски разбитых форм и плавильных чашечек".2 Перед нами металлический "завод", - повидимому, это типичг-ная для монгольского периода корхана, т. е. большая; мастерская с разделением труда, принадлежащая ханскому двору или кому-нибудь из богатых купцов или феодалов. К сожалению, в письменных источниках не сохранилось описаний золотоордынских корхара. Большое зна-чение в Сарае Берке имело кожевенное производство, что понятно, ибо он находился в исключительно благоприятных условиях, для развития этой отрасли ремесленной промышленности. Кругом - степи, стада кочевников, скотоводов,, откуда и в самом Сарае Берке богатые кожей базары. К сожалению, изделий из кожи от золотоордынского времени сохранилось немного. Значительное место в Сарае занимало и ткацкое производство: выделка шерстяных и даже хлопчатобумажных тканей из привозившегося из Средней Азии хлопка. Конечно, сарайское производство главным образом охватывало изделия из шерсти, которая в большом количестве получалась от соседей-кочевников.
      Что же касается хлопчатобумажных и шелковых тканей, то, несмотря на наличность местного производства, главная масса товара импортировалась из Средней Азии, Кавказа, Ирана и Китая.
      1 А. Ю. Якубовский. Столица Золотой Орды-Сарай Берке, стр. 20.
      2 В. В. Григорьев, ук. соч., стр. 24.
      Позволим себе, хотя бы в общих чертах, рассмотреть огромное количество археологических памятников, извлеченных раскопками Терещенко на территории городища, которое когда-то было городом Сарай Берке. Эти археологические памятники весьма разнообразны и рисуют картину богатой ремесленной промышленности как столицы, так и других городов Золотой Орды. Многие из найденных во время раскопок предметов не местного, а привозного происхождения, что в свою очередь может служить показателем торговых связей с другими странами.
      Среди сарайских памятников больше всего керамических изделий, особенно сосудов, неглазурованных и глазурованных, орнаментированных и неорнаментированных.
      Основная масса керамики - неглазурованные сосуды, обслуживающие разнообразные нужды домашнего хозяйства: сосуды для воды, масла и других жидких и сыпучих тел, кувшины, чашки, чираги (масляные светильники) и т. д. Неглазурованные сосуды, за небольшим исключением, местного происхождения и бытовали своими формами и техникой еще задолго до появления татар в нижнем Поволжье и Северном Кавказе. Эта группа золотоордынской керамики оказалась наиболее устойчивой. Среди многообразных образцов глазурованной или поливной керамики надо выделить целую группу серовато-зеленых чашек, покрытых изнутри и снаружи подглазурной росписью по белому ангобу (тонкий слой белой глины в виде обмазки на основном теле сосуда). Изнутри имеется рельефный растительный орнамент в сочетании с арабскими надписями в центре, на дне чашки рельефное изображение птицы или звезды, снаружи рельефные арочки, покрытые крупными синими горошинами, как впрочем и вся внутренняя и наружная поверхность чаш. Отдельно следует отметить сосуды, чаши, кувшины и другие предметы, покрытые густым слоем бирюзовой глазури весьма высокого качества. Бросается в глаза также группа высокохудожественных сосудов (чаши, кувшины, чернильницы и другие): по глубокому темносинему фону представлены композиции, в которые входят растительные массивы в сочетании с изображениями птиц и животных, где сохранились следы росписи золотом.
      Представляет интерес также группа глиняных неполивных сосудов, художественно обработанных рельефным штампованным и резным орнаментом, по большей части раститель-ным, иногда в сочетании с изображением птиц и животных. Некоторые из этих сосудов имеют штампованный орнамент в сочетании с частичной бирюзовой росписью. Большая часть вышеотмеченных образцов художественной керамики зародилась в Золотой Орде в поволжских городах, особенно в Са-раях, под воздействием Ургенча, откуда на Волгу золотоор-дынскио власти перевели большое количество мастеров, главным образом керамистов.
      Ките уже отмечалось, что сами татары не принесли с собой никаких традиций в области ремесленной промышленности, - все, что в этой области производилось, было делом рук покоренных народов, их ремесленников, по большей части насильно переведенных в поволжские города, особенно в Сарай Бату и Сарай Берке.
      В находках Терещенко во время раскопочных работ на городище Сарая Берке особое внимание привлекают изделия из стекла. Выделка стекла в XIII-XIV вв. была дорогой, не все страны производили тогда стеклянные изделия, в силу чего стекло было предметом роскоши. В Золотой Орде, и в частности в Сараях, оно было привозным по большей части из Сирии и Египта. Мне уже приходилось в своей работе писать об этом стекле:1 "Это остатки больших парадных масляных ламп и сосудов в виде графина, употреблявшихся в богатых домах, по всей вероятности в ханском дворце или дворцах придворной знати. Стекло это довольно толстое, почти бесцветное, приятного фона, с художественно выполненной многокрасочной росписью (цвета - синий, красный, белый, желтый, фисташковый и золото), с растительным орнаментом и арабскими надписями, часто указывающими индивидуальный заказ того или иного лица, по большей части того или иного египетского султана. Попадали они в Золотую Орду в каче-стве подарков при посольствах, которые систематически приезжали, как мы выше видели, из Египта в Сарай".
      1 А. Ю. Якубовский. Столица Золотой Орды - Сарай Берне. Л., 1932, стр. 43.
      Чтобы убедиться в правильности этого суждения, нужно только сравнить эти стеклянные изделия с подобными изделиями из Египта и Сирии. Более того, на это же указывают и сами письменные источники, описывающие подарки египетских мамлюкских султанов золотоордынским ханам и членам их династии. Среди ремесленников, работающих в городах Золотой Орды, преимущественно в Сараях, большую роль играли ремесленники по выделке оружия, а также всего, что нужно было воину - коннику и пехотинцу, -стремена, конская сбруя, удила, седла и т. д.
      От Золотой Орды дошли до нас железные мечи и кривые сабли, в том числе сабля самого Узбек-хана с золотой надписью на рукояти, заржавелые клинки кинжалов с костяными ручками, железные наконечники копий и стрел, костяные кольца-от луков, костяной наконечник свистящей стрелы, о которой часто упоминается в русской летописи, деревянное седло с высокой лукой, очень удобное, бронзовые литые пластинки; украшенные прорезным (ажурным) орнаментом с изображением дракона и служившие украшением седла, железные удила, остатки кольчуги из железных колец.
      Среди откопанных Терещенко предметов имеется большое количество вещей, ярко характеризующих быт богатого саранского дома. Тут можно увидеть дверную бронзовую кольцевую ручку художественной работы, которая заменяла наш дверной звонок (кольцом стучали о бронзовую пластинку) и которая по сей день бытует на Востоке; железные висячие замки, металлические части сундуков в виде оковок углов и бронзовых ручек; бронзовые чираги, бронзовый мангал (в полной сохранности) для горячих угольев, служащий для согревания ног и рук в зимнее время в домах, где не было отопления.
      Очень хороши бронзовые трубки с львиными головами - предметы, представляющие собой части садовых фонтанов, бронзовые чаши с инкрустацией, великолепный экземпляр мраморной подставки для подсвечника с высеченной арабской надписью. Среди замечательных находок нужно особенное внимание обратить на изделия из золота и, прежде всего, на золотой сосуд и форме глубокой чаши с двумя ручками в виде фантастических зверей с телом рыбы и головой дракона.
      Сосуд этот найден был Терещенко во время раскопок в 1847 г. на территории развалин Сарая Берке. В Сарае Берне, как впрочем и в Сарае Бату, а также и в других золотоордын-ских городах в Поволжье, имелись специальные ремесленники по выделке глазурованных изразцов. Большая часть их дошла до нас также благодаря раскопочным работам Терещенко. По технике и характеру своему они являются1 в полном смысле слова повторением и продолжением традиций хорезмийских мастеров из Ургенча. В мозаиках двух Сараев (главные материалы все же из Сарая Берке) большую роль играют цвета бирюзовый, синий, белый; часто применяется желтый цвет, а иногда золото. Однако признаком, отличающим мозаики Сарая Берке и Сарая Бату от аналогичных мозаик Самарканда и Шахрисябза, - и, наг оборот, сближающим их с ургенчскими мозаиками, -является обильное введение красного цвета.
      В Сарае Берке израцзов этих найдено было такое большое количество, что нельзя не сделать вывода о их широком применении в покрытии наружных, а может быть и внутренних стен зданий мечетей, медресе, мавзолеев и дворцов.
      Перечисляя главные отрасли ремесленного производства Сарая Берке, необходимо подчеркнуть, что базары, которыми так славилась столица Золотой Орды, бслуживали не только караванную торговлю всех купцов,, приходивших сюда из западных и восточных стран, но и местные потребности. Ввозя огромное количество зерна, мяса, молочных изделий, шерсти, кож и т. д., жители Нижнего Поволжья и соседних кочевых степей покупали все им необходимое: крестьяне - ткани, изделия из металла, глиняную утварь и т. д., а кочевники хлеб, грубые хлопчатобумажные ткани... Ал-Омари и Ибн-Батута отмечают, что в Сарае живет большое количество
      купцов из разных стран. И действительно, "интернациональность" рынка одна из характерных особенностей этого города. Купцу из Венгрии, а то и из Италии незачем ехатьсамому в Китай за китайскими шелковыми тканями, он их может получить здесь. Главное внимание европейских и восточных купцов привлекали на базарах Сарая те меха, которые поступали из Булгара и на север от него лежащих районов. Было бы, однако, большой ошибкой думать, что караванная торговля в Золотой Орде шла только за счет предметов роскоши. Хорошо известно, что из Нижнего Поволжья в большом количестве вывозили кожи и кору для дубления кож, последнюю специально для нужд кожевенного производства Хорезма. Ремесленники если и не составляли большинства населения Сарая Берке. то во всяком случае были самым значительным по своей численности слоем. Как и в Египте, Иране, сельджукской Турции, Средней Азии, Грузии. Армении, Крыму, ремесленники Сарая Берке были невидимому объединены в особые ремесленные организации, которые по целому ряду признаков можно сближать с западноевропейскими средневековыми цехами. К сожалению, для Золотой Орды мы имеем такое малое количество фактов по этому вопросу, что наши суждения могут носить лишь характер предположения. Возникает вопрос: откуда же в чрезвычайно короткий срок могли во вновь построенных городах появиться ремесленники в таком большом количестве, чтобы по численности своей занять одно из первых, если не первое место? Известно, что на Востоке, в эпоху феодализма, завоеватели часто переводили ремесленников из захваченных городов на новые места. Монголы в этом отношении не принесли С собой ничего нового, а только широко пользовались существовавшей до них практикой. Карпини рассказывает, что "в земле Сарацинов и других, в среде которых они являются как бы господами, они забирают всех лучших ремесленников и приставляют их ко всем делам. Другие же ремесленники платят им дань".1 Еще более интересный рассказ о ремесленниках, переброшенных далеко на Восток и работавших у Мункэ-хана в качестве до-бывающих золото и выделывающих оружие, дает В. Рубрук.2 Ремесленники эти были из немцев. Об очень характерном факте говорит П. Кафаров в примечании 241 к "Описанию путешествия даосского монаха Чан-Чуня на запад". "Чингис-хан: завел военное население на Алу-Хуане [Орхон?]. где построен был город Чжинь хай чэн, по имени Чжинь-хая, которому Чингис-хан поручил управление этой страной. Чжинь-хай начальствовал над 300 слишком домов золототкачей из западных краев и 300 домов шерстяноткачей из Китая". Ремесленники "западных краев" - это те. которых Чингис-хан вывез из городов Мавераннахра в 1220-1221 гг.3 Конечно, такое положение, что ремесленники работали на ханскую власть чуть ли не в качестве рабов, может характеризовать только-первые годы существования Золотой Орды, В дальнейшем: мы видим в Сарае Бату и Сарае Берке ремесленников, которые могут считаться местными по своему происхождению или по своей воле сюда приехавшими из других городов, как сред-неазиатских, так Кавказа, Крыма и даже Египта, что, конечно, не исключает нового притока пригнанных путем захвата в плен ремесленников из какого-нибудь завоеванного города. Среди многочисленных ремесленников, пригоняемых после каждого нового похода, в Сараях и других городах Золотой Орды появилось немало и русских ремесленников, слава о которых доходила до самой Монголии-Вспомним только о Козьме, русском золотых дел мастере, который в Каракоруме - столице Монгольской импе-рии, - во дворце Гуюк-хана, сделал трон из слоновой кости с золотыми украшениями.4 В Сарае Берке в раскопках Терещенко мы имеем несколько художественно сделанных металлических икон в виде крестов работы русских мастеров. В Увеке-городе вблизи современного Саратова-была найдена литейная форма из камня для изготовления серебряных украшений, явно русского происхождения, о чем упоминает Б. А. Рыбаков в своей книге.1 Татары не знали в большом масштабе ни плотничного, ни столярного ремесел. Из окружающих Дешт-и-Кып-чак народов никто не мог в ремеслах по дереву сравниться с русскими мастерами. Едва ли мы ошибемся, если выскажем предположение, что суда на Волге строили русские. Ниже мы увидим, что в конце XIV и XV в. судоходство на Волге было в руках русских. В источниках мы совсем не имеем сведений, которые указывали бы на наличие ремесленников татарско-монгольского происхождения в значительном количестве. Ремесленники в Золотой Орде по своему этническому составу были весьма пестры. Не все они, конечно, были пленниками. За XIII-XIV вв. в городах Золотой Орды сложились целые кварталы потомственных ремесленников, которые не могли в условиях феодального общества не иметь своих организаций.
      1 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 36.
      2 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 104.
      3 П. Кофаров. Труды членов Росс. дух. миссии в Пекине, т. IV, стр. 404.
      4 Плано Карпини, ук. соч.. стр. 57.
      Во всяком случае в ярлыке Тохтамыша Бей-Ходжи от 1382 г. мы имеем дело с выражением "старейшинам мастеровых", что указывает на возможную наличность упомянутых ремесленных организаций.
      Важное место в городской жизни - и, в частности, в жизни Сарая Берке - занимали купцы. В XIII-XIV вв. при монголах во всех монгольских государствах купцам, особенно членам крупных торговых домов или артелей, было отведено, почетное место. Ярлык. Тохтамыша Ягайлу от 1393 г. дает выражение "базарган ортокларын", т. е. "твои купеческие артели",2 как это место перевел В. Радлов. Хотя выражение это относится к купцам Ягайлы, однако тот же термин "уртак" мы встречаем и в восточных источниках по отношению к купцам Золотой Орды и Персидского государства под властью монгольской династии из дома Хулагу.
      1 В. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр 530.
      2 В. Радлов. Ярлыки Тохтамыша и Темир-Кутлуга, ЗВО т. III, стр. 6 и 15.
      У Вассафа, в его истории, известной под именем "Тарих-и-Вассафк часто встречается выражение "уртак" по отношению к купцу; в частности, он это выражение употребляет и по отношению к купцам Берке-хана.1 Уже В. В. Бартольд отметил, что термин "уртак" в применении к Купцу означает "товарища в деле". "компаньона",2 члена торговой компании.
      Тот же Вассаф рассказывает, что у золотоордынских купцов (уртак) были большие вклады в Тебризе в руках у именитых граждан этого города.3 В монгольских , государствах XIII-XIV вв. термин "уртак" приобретает и специфическое значение, им обозначают купца, который торгует в качестве ханского торгового агента, по большей части оставаясь соучастником этой торговли.
      Термин "базарган уртак", т. е. "купцы-уртаки", встречается несколько раз в письме золотоордынского хана Улуг Мухаммеда к турецкому султану Мураду II от 27 Джумади I 831 г. х.(= 14 III 1428).
      В атом письме Улуг Мухаммед указывает, что в прежние времена золотоордынские ханы обменивались с Турцией по-слами, а купцы-уртаки "друг к другу ходили и в добром здравии, возвращались". В дальнейшем однако сношения из-за распрей были прекращены. Теперь же. по мнению Улуг Мухаммеда, настало время возобновить сношения послами и купцами-уртаками. дабы последние ходили в Турцию и обратно "по суше и воде".- В каком смысле здесь употреблен термин- "купцы-уртаки", сказать трудно. Нам представляется, что как в смысле "купцов паевщиков", так и в смысле ханских торговых агентов.4 Говоря об Угэдей-хане, Рашид-ад-дин приводит немала примеров этого рода.
      1 Hammer-Puгgstall. Geschichte Wassaf's, стр. 98 (персидск. текст).
      2 В. В. Бартольд, Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира, стр. 54.
      3 Hammer-Purgstall, ук. соч., стр. 98 (персндск. текст).
      4 Akdes Nimet Kur at, ук. соч., стр. 8, строчки 4, 15-16.
      Рашид-ад-дин даже приводит специальный термин "уртаки" "уртачество",1 В этом смысле у Рашид-ад-дина этот термин встречается часто. Только в связи с Угэдей-ханом мы видим его несколько раз.2
      Встречается в этом смысле термин "уртак" и у Джувейни.3 Компании купцов не только держали вклады в разных торговых и ремесленных предприятиях, но брали на откуп, как выше мы видели, повинности целых областей и городов. Многие купцы и целые торговые компании были близки к ханской вла-сти. Из среды купцов выходили наиболее ответственные чинов-ники (даруги, баскаки) и часто послы. Купцы не раз ссужали ханскую власть в нужные моменты деньгами. Когда египетскому послу понадобились деньги в качестве выкупа за царевну Тулунбай, выдаваемую замуж за мамлюкского египетского султана, Узбек сказал послу последнего: "Мы прикажем купцам ссу-дить тем, что [следует] внести, и приказал им сделать это. Он [посол] занял двадцать тысяч динаров чистым золотом и внес их",4
      Выше уже говорилось о том, какой характер носила кара-ванная торговля Золотой Орды, чем торговали в Сараях, Ургенче, Булгаре, Крыму, какие товары шли из Китая, Средней Азии, какие привозила Европа и что поставляла сама Золотая Орда. В заключение мне хотелось бы остановиться на торговле конями, о чем так подробно пишет не раз упоминаемый нами арабский путешественник 30-х годов XIV в. Ибн-Батута. Он рассказывает, что Дешт-и-Кыпчак славится своими конями. Лучшие из них стоят на месте от пятидесяти до шестидесяти дирхемов.5 Лошадей этих вывозят в ряд стран, особенно в Индию. Караван доходит до шести тысяч конских единиц.
      1 Рашид-ад-дин, изд. Blochet, стр. 65.
      2 Рашид-ад-дин, там яда, стр. 65 след.
      3 Джувейни, GMS, XVI, III, стр. 87.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т, I, стр. 147 (арабск. текст), "тр. 169 (русск. перев.).
      5 Выше мы видели, что серебряный динар в Мавераннахре и Золотой Орде стоил в золотом исчислении 50 к. Дирхем =1/6 динара.
      Отправляют их купеческие компании, причем на долю отдельных купцов приходится от ста До двухсот лошадей, Каждые пятьдесят коней обслуживаются особым пастухом. В северной Индии, в Мультане, купцы платили за каждую лошадь семь динаров серебром пошлины. Золотоордынские купцы выручали большие деньги, несмотря на значительные путевые расходы и высокие пошлины, ибо в массе продавали своих коней не дешевле ста динаров серебром.1 По словам венецианца Иосафато Барбаро, в первой половине XV в. Дешт-и-Кыпчак вывозил до 4000 коней в Иран в один торго-вый караван.
      Выше нам не раз приходилось указывать, что Золотая Орда играла во второй половине XIII и особенно в XIV в. огромную роль в транзитной караванной торговле между Европой, в том числе Западной Европой, и Китаем, Важное место на этом караванном пути занимали города Крыма, Вспомним хотя бы торговое значение Судака в домонгольское время, в XI, XII и начале XIII вв. В XIV в. рядом с Судаком выдвигается роль Таны (Азак-Азвв), где в 20-х годах торговля была в руках генуэзских купцов, а в 30-х годах (с 1332 г.) - в руках венецианских купцов.
      Крым с его торговыми и транзитными портами был как бы связующим звеном между Западом и Востоком, не говоря о юго-восточной Европе, которая сама была одновременно и рынком и поставщиком разнообразных товаров. Из Таны, по свидетельству восточных и европейских авторов, караванный путь в Китай шел хотя и в трудных условиях, однако с гарантией безопасности в отношении как людей, так и товаров. Мы не ставим себе задачей привести здесь все сведения маршрутного характера, это могло бы служить темой специальной работы, а остановимся только на наиболее достоверных и ясных из них.
      Наиболее ценными могут быть признаны данные Ибн-Батуты, проехавшего из Крыма часть пути в Китай, и сведения флорентийского купца Франческо Бальдуччи Пегалотти, бывшего торговым агентом флорентийского торгового дома Барди, который вед крупные торговые операции в первой половине XIV в.
      1 Voyages d'ibn .Batoutah, т. II, стр. 371-374.
      По словам Ибн-Батуты, из Сарая до Хорезма (Ургенча) считалось в его время 40 дней пути.1 Ехали на телегах (четырехколесных арбах), однако на лошадях, согласно Ибн-Батуте, тогда вследствие скудости кормов не ездили, а запрягали верблюдов. Однако на отрезке пути "Сарай - Сарайчик" иногда передвигались и на лошадях, - тот же Ибн-Батута сам проехал на лошадях до этого места. Между прочим он обратил здесь внимание на один очень интересный факт: через реку Улу-су (Великая вода), - а это есть река Яикили Урал,- был перекинут большой мост на судах подобно Багдадскому мосту, что несомненно было связано с оживленностью проходящей здесь дороги. Кстати, небезинтересная деталь: Ибн-Батута продал своих лошадей по 4 динара серебром 2 за голову, т. е. приблизительно по 2 рубля в золотом исчислении. На дорогу Сарай - Сарайчик он потратил 10 дней.
      Из Сарайчика четырехколесные арбы Ибн-Батуты следовали дальше, запряженные верблюдами, и проехали расстояние до Ургенча (Ибн-Батута именует его Хорезмом) в 30 дней, останавливаясь только на два часа - один раз утром, а другой на закате солнца. Трудность пути, ввиду палящего солнца, безводия и отсутствия хороших кормов, изнуряла верблюдов до предела. По словам Ибн-Батуты, большая часть этих верблюдов после такого пути погибала, а те немногие, что оста-иались жить, должны были отдыхать и кормиться целый год, чтобы быть годными для дальнейшей гоньбы.3
      Из Хорезма Ибн-Батута повернул в сторону Мавераннахра и отправился на Бухару и Самарканд. Что же касается тогдашней дороги в Китай, то из Ургенча она шла через степи на Отрар и Алмалык.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 317.
      2 В. Г. Тизенгауаен, ук. соч., т. I, стр. 307-308.
      3 В. Г. Тнзенгаузен, ук. соч., т. I; стр. 308.
      У упомянутого выше Франческо Бальдуччи Пегалотти, который; хорошо был осведомлен в торговых маршрутах,, в том числе и в Китай из стран Западной Европы через Золотую Орду, имеется комментированный маршрут из Таны в Китай. Согласно Пегалотти, в первой половине XIV в., т. е. при Токта-хане и Узбек-хане, дорога из Таны на Астрахань (у него Gintarcan) длилась 25 дней на возах, запряженных волами, и 10-12 дней на телегах, запряженных лошадьми. Из Астрахани дорога шла на Сарай (Sara) водой, - имеется в виду, конечно, Сарай Бату, т. е. Старый Сарай, городище,, которое в настоящее время известно под именем Селитренного. Дорога эта занимала всего один день. Из Сарая Бату караванный путь шел на Сарайчик (Saracanco). По словам флорентийского автора, здесь было две дороги, одна водная, другая сухопутная. Водой надо было ехать всего 8 дней, этот путь, был удобнее и дешевле. Из Сарайчика дорога шла на Ургенч (Organci) и занимала всего 20 дней, причем возы были запряжены верблюдами. Здесь нельзя не отметить некоторое расхождение с Ибн-Батутой, который сам проехал 1333 г. эту-дорогу. Ибн-Батута ехал на верблюдах, причем быстрой ездой, и потратил на это 30 дней. Надо думать, что Пегалотти мог здесь ошибиться. Между прочим Пегалотти особенно подчеркивает, что Ургенч - оживленный торговый город. Из Ургенча дорога шла на Отрар (Oltrarre) также на возах; запряженных верблюдами. Путь этот проходили в 35-40 дней. Тот, кто не хотел по торговым целям заезжать в Ургенч, а считал более целесообразным двигаться прямо в Китай, мог взять более северную дорогу и, по словам Пегалотти,. доехать до Отрара в 50 дней. Из Отрара дорога шла на Алмалык (Armalecco) и дальше через Камсу (Camesu), Ганчжоу (Gassai) в Ханбалык (Gamalecco), в Китай.
      Всего этот маршрут требовал 270 или 275 дней, т. е. 9 месяцев или 9 месяцев и 5 дней.1 Несколько ниже Пегалотти советует брать с собой полотняные ткани (tela) и при заезде в Ургенч продать их на серебряные слитки (sommi), которые были весьма полезны в торговле в тех местах.
      1 Francesco Balducci Pеgа1оtti. La pratica della mercatura Изд. Allan Ewans, Cambridge, Ш6, стр. 21, 22-23.
      Вернемся однако к Ибн-Батуте. Выше мы остановились на Ургенче. Отсюда он отправился торговым путем на Бухару и Самарканд. Нельзя пройти мимо впечатлений и замечаний Ибн-Батуты на этом участке караванной дороги. Ехал он также на верблюдах. От Ургенча до Бухары он проехал в 18 дней. Через 4 дня он был в Кяте, древнейшем из хорез-мийских городов. Характерно, что кругом в этом районе не было никаких поселений, в домонгольское же время это был цветущий, культурный район. Отсюда большая часть, пути до Вабкенда была также безводной.1 Все это были последствия монгольского погрома.
      Интересны впечатления Ибн-Батуты от Бухары и Самарканда. Автор отмечает, что ни тот, ни другой город не избавились еще от следов разрушений.
      В источниках сохранились сведения о характере повозок, на которых в те времена передвигались в степях Золотой Орды. В этом отношении представляет интерес посмертно изданная статья В. В. Бартольда "О колесном и верховом движении в Средней Азида.2 Выше мы видели, что из Судака, Керчи и Таны ходили четырехколесные крытые телеги (повозки), запряженные волами, лошадьми и верблюдами.
      Был еще один тип крытых повозок, который отмечается источниками. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди: "Жилищем степняков в этой безграничной пустыне являются шатры "кутарме", которые делают так, что их не разбирают, а ставят и снимают целиком, а во время передвижений и перекочевок едут, ставя их на телеги".3 Эти слова относятся тоже к Дешт-и-Кыпчак,.
      1 Voyages d'ibn Batoutah, т. III, стр. 21.
      2 ЗИВ, VI, 1937, стр. 5 след.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 172-173
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      ЧЕРТЫ КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
      Можко ли говорить о культуре Золотой Орды, как мы это обычно понимаем? Говоря о культуре, мы предполагаем и носителя культуры, т. е. создавший ее народ.
      В Золотой Орде не было единого народа. Были покоренные пароды и были пришельцы-кочевники - татары, их завоеватели и угнетатели. Следовательно на территории Золотой Орды не могло быть единой культуры. В Хорезме, Булгарах, Крымских городах была своя древняя и сложная культурная жизнь, стоявшая неизмеримо выше того, что имели завоеватели.
      Да и сами завоеватели слились постепенно, как мы выше видели, с местными кочевниками - половцами. Пантюркисты всех направлений стремятся всячески преувеличить культурные достижения тюркско-монгольской среды в Золотой Орде, забывая, что до конца существования Золотоордынского государства татары не выходили в подавляющей массе из кочевого состояния, а следовательно и не могли породить того, что кочевому образу жизни несвойственно. Достижения же городской жизни в городах, созданных при татарской власти в Поволжье (Сараи и другие города), были делом рук не самих татар, а, как увидим ниже, покоренных ими народов.
      Мы не раз отмечали, что широко распространенное представление о монголах (татарах) как о варварах; стоявших на чрезвычайно низком уровне цивилизации, не соответствует действительности. Уже самый факт военно-феодального государства, осуществленный организаторским дарованием Чингисхана, является прекрасным опровержением представления о полной дикости монголов начала XIII в.
      Однако нельзя впадать и в другую крайность, нельзя ставить их на один уровень с окружавшими их земледельческими народами - китайцами, таджиками и оседлыми тюрками, - особенно в области духовной культуры.
      Общеизвестно, что монголы были язычники, причем у них широко был распространен шаманизм. Плано Карпини, Вильгельм Рубрук, Марко Поло, а также армянские авторы XIII в. оставили нам ряд ценных наблюдений в области их религиозных воззрений. По словам Карпини, "у них есть какие-то идолы из войлока, сделанные по образу человеческому, и они ставят их с обеих сторон двери ставки и вкладывают в них нечто из войлока, сделанное наподобие сосцов, и признают их за охранителей стад, дарующих им обилие молока и приплод скота. Других же идолов они делают из шелковых тканей и очень чтут их. Некоторые ставят их на прекрасной закрытой повозке перед входом в ставку и всякого, кто украдет что-нибудь с этой повозки, они убивают без всякого сожаления.
      "...Вышеупомянутым идолам они приносят прежде всего молоко всякого скота: и обыкновенного и вьючного. И всякий раз, как они приступают к еде или питью, они прежде всего приносят им часть от кушаний и питья. И всякий раз, как они убивают какого-нибудь зверя, они приносят на каком-нибудь блюде сердце идолу, который находится на повозке, и оставляют до утра, а тогда уносят сердце с его вида, варят и едят.
      "...Сверх того, они набожно поклоняются солнцу, луне п огню, а также воде и земле, посвящая им начатки пищи и питья и преимущественно утром, раньше чем станут есть или пить".1
      1 Плано Каpпиии и В. Pубpук, ук. соч., стр. 7-8.
      В полном соответствии с рассказом Плано Карпини находятся и слова В. Рубрука. У последнего имеются и небезин-тересные детали, которые отсутствуют у Карпини. "И над головой господина, - пишет Рубрук, - бывает всегда изображение, как бы кукла или статуэтка из войлока, именуемая братом хозяина; другое похожее изображение находится над постелью госпожи, именуется братом госпожи; эти изображения прибиты к стене. . .".1 О том же говорит и Марко-Поло,2 а также армянские авторы.3
      Особо важное место в религиозных воззрениях монголов-занимало очищение огнем, что чрезвычайно характерно для шаманизма. Записи Плано Карпини в этом отношении особенно ценны. "Устраивают два огня, - пишет он, и рядом с огнями ставят два копья с веревкой на верхушке копий,. и над этой веревкой привязывают какие-то обрезки из бука-рапа; под этой веревкой и привязками между упомянутых двух огней проходят люди, животные. . . И присутствуют две женщины, одна отсюда, другая оттуда, прыскающие воду и читающие какие-то заклинания; и если там сломаются какие-нибудь повозки или даже там упадут какие-нибудь вещи, это получают колдуны. И если кого-нибудь убьет громом, то всем людям, которые пребывают в тех ставках, надлежит пройти вышесказанным способом через огонь".4 Нарисовав эту яркую картину, Плано Карпини дает в другом месте своих записок и объяснение смысла очищения огнем у монголов. Вот что он пишет: "Когда нас должны были отвести к его (Бату, - А. Я.) двору, то нам было сказано, что мы должны пройти между двух огней, чего нам не хотелось делать в силу некоторых соображений.
      1 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 71.
      2 Плано Карппни и В. Рубрук, ук. соч., стр. 88.
      3 К. П. Патканов. История монголов по армянским источникам, стр. 23.
      4 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 12.
      Но нам сказали: "Идите спокойно, так как мы заставляем Вас пройти между двух огней не по какой другой причине, а только ради того, чтобы, если Вы умышляете какое-нибудь зло против нашего господина или если случайно принесете яд, огонь унес все зло". Мы ответили им: "Мы пройдем ради того, чтобы не подать на этот счет повода к подозрению"".1
      В ставке Бату, как известно, было предложено пройти между двух огней и великому князю Михаилу Всеволодовичу Черниговскому с боярином Федором. Однако, в противоположность Плано Карпини, они этого не сделали, за что и поплатились жизнью.2
      Огромное значение в духовной жизни монголов XIII в. имели представления, связанные с загробной жизнью и погребальными обрядами.
      В статье "К вопросу о погребальных обрядах турков и монголов"3 В. В. Бартольд пишет: "Вообще у монголов культ мертвых и связанные с ним шаманские идеи носили более примитивный характер и потому более варварский характер, чем у известных нам турецких народностей. Как убедительно доказывает Н. И. Веселовский, в основе турецких и монгольских погребальных обычаев лежит одна и та же шаманская идея, что убитые ханом или ради него люди должны служить ему на том свете. У орхонских турков отголоском этой идеи был обычай воздвигать в память умершего статуи убитых им врагов; у монголов та же идея выражалась в обычае убивать всех встречных по пути похоронной процессии от места смерти хана до места погребения, причем им, по словам Марко Поло, говорили: "Иди на тот свет служить нашему государю!"". Марко Поло уверяет, что после смерти Мункэ-хана таким образом погибло более 20000 человек.
      1 Плано Карпини и В. Pубpук, ук. соч., стр. 48.
      2 Интересный комментарий к летописному рассказу о причинах смерти Михаила Всеволодовича Черниговского см. в статье Н. И. Веселовского "О религии татар ио русским летописям" (ЖМНП, июль 1916 г.,стр. 84 след.).
      3 ЗВО, т. XXV, стр. 64.
      С именем монголов этого периода даже связываются человеческие жертвоприношения. В этом отношении характерен рассказ персидского историка Вассафа (закончил свой труд в 1328 г.) о погребении знаменитого основателя монгольской власти в Иране - Хулагу-хана (1256-1265). По словам Вассафа, в могилу последнего были опущены наряду с разными вещами и драгоценностями и красивые девушки в праздничных одеждах.1 О человеческих жертвоприношениях говорит и армянский автор XIII в. Киракос, труды которого являются ценнейшим первоисточником по монгольской эпохе. Он рассказывает, как Хулагу принес однажды человеческое жертвоприношение реке Тигру.2 Описывая взятие столицы халифата Багдада в 1258 г., а также сцены убийства рукой Хулагу-хана последнего арабского халифа Мустасима (1242-1258), Киракос добавляет: "сыну своему он приказал умертвить одного из сыновей халифа, а другого велел принести в жертву роке Тигру: она, по его словам, не согрешила против нас, но содействовала нам при наказании нечестивых". По мере соприкосновения с более культурными, чем они, соседями, в среде монголов начинают распространяться и другие религии.
      Так, при Газан-хане (1295-1304), когда верхушка монгольского общества начала принимать ислам, наряду с шаманизмом мы наблюдаем и буддизм. Об этом говорит не только Рашид-ад-дин,3 но и другие мусульманские авторы.
      Привязанность многих монголов из знати к идолопоклонству и к буддизму была так сильна, что в хулагидском Иране Газан-хан, по словам Рашид-ад-дина, вынужден был пойти на разрушение кумирен и других языческих храмов. Однажды, по словам последнего, хатуни и эмиры обратились к Газан-хану с просьбой сохранить в перестроенном под дворец виде языческий храм, построенный отцом Газан-хана.
      1 D'Оhsson, т. Ill, стр. 407.
      2 Киpакос, перев. Патканова, стр. 94.
      3 D'Ohsson, IV, стр. 354. - Quatremere, Histoire des Mongols, стр. 184 след. - Рашид-ад-дин, Сборн. летоп., III, стр . 218.
      Свое проше-ние они мотивировали следующим образом. На стенах храма, разрушенного по приказу Газан-хана, имеются изображения его отца, ныне же снег и дождь окончательно их испортят, не лучше ли будет, если перестроить разрушенный храм под дворец и тем сохранить память об отце. Газан-хан на это не согласился, боясь как правоверный мусульманин нарушить нормы и предписания ислама. Те же настроения наблюдаются и среди монголов Золотой Орды. Известно, что Узбек-хан, считающийся главным проводником ислама в среде феодальных верхов золотоордынского общества, издал распоряжение об убийстве не только шаманов, которые играли такую огромную роль в общественной жизни монголов, но и буддийских лам.1 Не следует, конечно, преувеличивать роль буддизма у монголов во второй половине XIII и начале XIV в., едва ли он мог быть даже очень заметным в жизни монгольского народа. По всему видно, что он не оказал никакого сопротивления исламу. Другое дело шаманизм, шаманы крепко держали в своих руках народные массы Золотой Орды еще много времени после официального принятия ислама верхами золотоордынского общества при Узбек-хане.
      Говоря о распространении ислама в Золотой Орде, необходимо помнить, что успех или неуспех этой пропаганды зависел главным образом от того, в какой среде ее вели. В Дешт-и-Кыпчак, в самой гуще кочевников-трудящихся как самих монголов, так и кыпчаков (к XIV в. процесс отю-речения первых зашел уже очень глубоко), - ислам не имел успеха. Здесь можно вспомнить слова, будто бы сказанные одним из тюркских ханов в XIII в. послам омейядского халифа Хишама (724-743): "Нет среди турок ни цырульников, ни сапожников, ни портных; если они сделаются мусульманами и будут исполнять предписания ислама, чем же они
      будут питаться?".2
      1 Quatremere, ук. соч., стр. 186.
      2 Якут. Географический словарь, т. 1, стр. 839. - В. В. Бартольд. История культурной жизни Туркестана, стр. 72,
      Во всяком случае, еще в XV в. в Дешт-и-Кыпчак было много язычников,1 т. е. многие придерживались шаманизма. Совсем иная картина наблюдалась в городах, а также в среде господствующих классов Золотоордын-ского государства. Кемаль Карши (конец XIII и начало XIV в.) рассказывает, как среди турок в Кашгарии вместе с караванной торговлей шло и распространение ислама.2 То же явление наблюдалось и в Золотой Орде. Известно, что вместе с купцами, вместе с постоянным притоком ремесленников из мусульманских городов в города Золотой Орды, главным образом в оба Сарая, шло распространение исламской религии. Более всего, конечно, в исламизации Золотой Орды сказалось влияние культурных центров Средней Азии, особенно Бухары и Ургенча, а также Булгара.
      Берке-хан был первым из золотоордынских государей, заложившим прочный фундамент для привлечения наиболее сильных представителей феодальной верхушки к исламу. Вот как описывает известный арабский историк XIV в. Ибн-Халдун принятие Берке-ханом ислама: ". . . он [Берке] принял ислам от Шемседдина Эльбахерзи, ученика из [числа] последователей Неджмеддина Кубра, . . . Эльбахерзи жил в Бухаре и послал к Берке предложение принять ислам. Он [Берке] сделался мусульманином и отправил к нему грамоту с представлением ему полной свободы делать в прочих его владениях все, что пожелает. Но он [Эльбахерзи] отказался от этого. Берке отправился в путь для свидания с ним, но он [Эльбахерзи] не позволил ему войти к нему до тех пор, пока его не попросили об этом его приближенные. Они выхлопотали Берке позволение [войти]; он вошел, снова повторил обет ислама, и шейх обязал его открыто проповедовать его [ислам]. Он [Берке] распространил его между всем народом своим, стал строить мечети и училища во всех своих владениях, приблизил к себе ученых и законоведов и сдружился с ними".3
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. 1 (Ибн-Арабшах), стр. 457.
      2 В. В. Бартольд. Туркестан, т. I- (тексты), стр. 131.
      3 В. F. Тизенгаузен, ук. соч., т. I (Ибн-Халдун). стр. 379.
      Берке-хан, как это ясно из слов ал-Омари 1 и Элькалька-шанди,2 принял ислам еще в 40-х годах XIII в., т. е. до вступления своего на престол. В словах Ибн-Халдуна имеется несомненное преувеличение относительно размеров исламизации при Берке-хане. Во всяком случае, долгое время спустя на золотоордынском престоле мы видим еще ханов-язычников. Такими были Тудаменгу (1280-1287)3 и Токта (1290-1312).4 Принятие ислама в Золотой Орде было фактом огромной политической значимости. Его особенно добивались в Египте ма-млюкские султаны, которым была необходима дружба с Золотой Ордой перед лицом общей опасности - хулагидского Ирана. Следующим значительным шагом в деле распространения ислама было царствование Узбек-хана (1312-1342). Элькалькашанди говорит, что "последовавшие за ним [Берке] цари их [татар] в этом государстве не исповедовали ислама до тех пор, пока между ними не явился Узбек-хан, который чрезвычайно искренне исповедовал ислам, открыто высказывал приверженность к [новой] религии и привязанность к закону [мусульманскому]. . ."5
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 245.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 406.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 105, 362.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 174, 277.
      5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I (Элькалькашанди), "тр. 406.
      Как мы увидим ниже, при дипломатических сношениях с Золотой Ордой мамлюкские султаны Египта оказывали сильное давление на золотоордынских ханов в вопросе о скорейшей исламизации их государства. В 1314 г. Узбек-хан получил, наконец, возможность через своих послов сообщить египетскому султану ал-Мелику ан-Насиру об успехах ислама. Вместе с подарками Узбек-хан шлет султану, как сообщает ан-Нувейри, и поздравление "с расширением ислама от Китая до крайних пределов западных государств; сказано было также, что в государстве его [Узбека] оставалась еще шайка людей, не исповедывавших ислама, но что он, воцарившись,
      предоставил им выбрать или вступление в мусульманскую1 религию, или войну, что они отказались [от принятия ислама! и вступили в бой, что он напал на них, обратил их в бегство" и уничтожил их, посредством избиения и пленения".1
      Говоря об исламизации Золотой Орды, мы, конечно, имеем в виду тюркско-монгольскую среду, по преимуществу кочевую. Общеизвестно, что целые области, входившие в Золотую Орду, были уже до монголов мусульманскими; таковы Хорезм и, Булгар, отчасти земли буртасов. Более того, первые две области, особенно Хорезм, сыграли крупнейшую роль в исламизации кочевой части Золотой Орды и в первую очередь ее господствующей верхушки. Характерно, что в пантюркист-ской исторической литературе, которая строит свои выводы на подтасовке фактов, постоянно и неизменно проводится мысль, что мусульманизация охватила половцев в домонгольское время почти полностью. Это положение пантюркистам необходимо для того, чтобы показать, что половецкое общество (которое, кстати сказать, даже не образовало еще в начале XIII н. единого государства) находилось ужена таком высоком уровне, что могло само передать монголам-кочевникам начатки мусульманской культуры. Фактов в источниках для подобных суждений не имеется, да едва ли они когда-нибудь могут найтись.
      Как бы ни были велики успехи ислама при Узбек-хане, они не выходили за пределы городской жизни и феодальной верхушки степи. Трудящиеся массы степи оставались еще долгое время во власти старых шаманских воззрений, которых не смог преодолеть и официальный переход к исламу.
      Культурная жизнь в Золотой Орде слагалась сложными и многообразными путями. С одной стороны, кочевая степь с богатым народным творчеством производителя-кочевника (кыпчако-монгола) в изобразительном искусстве и фольклоре, с другой - древние традиции в искусстве различных земледельческих районов. К сожалению, от всего этого до нас почти ничего не дошло, если не считать немногих записей, которые сделаны путешественниками-современниками, и в первую очередь записей уже знакомого нам В. Рубрука. На них стоит остановиться.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 163.
      Описывая войлочные жилища татар, он говорит: "Дом, в котором они спят, они ставят на колеса из плетеных прутьев, бревнами его служат прутья, сходящиеся кверху в виде маленького колеса, из которого поднимается ввысь шейка, наподобие печной трубы; ее они покрывают белым войлоком, чаще же пропитывают также войлок известкой, белой землей и порошком из костей, чтобы он сверкал ярче; а иногда также берут они черный войлок. Этот войлок около верхней шейки они украшают красивой и разнообразной живописью. Перед входом они также вешают войлок, разнообразный от пестроты тканей. Именно, они сшивают цветной войлок или другой, составляя виноградные лозы и деревья, птиц и звереи".1
      Последние слова особенно ценны: они подчеркивают, что "звериный стиль" играл еще в XIII в. большую роль в искусстве тюрко-монголов. Впрочем, об этом говорят и немногие сохранившиеся памятники материальной культуры. Татары, особенно женщины, любили украшать также и свое одеяние. Тот же В. Рубрук пишет: "Кроме того, они (татарки, - А. Я.) носят украшение на голове, именуемое бокка, устраиваемое из древесной коры или из другого материала, который они могут найти как более легкий, и это украшение круглое и большое, насколько можно охватить его двумя руками; длиной оно в локоть и более, а вверху четырехугольник, как капитель колонны. Эту бокку они покрывают драгоценной шелковой тканью; внутри бокка пустая, а в средине над капителью или над упомянутым четырехугольником они ставят прутик из стебельков перьев или из тонких тростинок, длиной также к локоть и больше.
      1 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 69. (Разрядка моя, - А. Я.).
      И этот прутик они украшают сверху павлиньими перьями и, вдоль кругом, перышками из хвоста селезня, а также драгоценными камнями. Богатые госпожи полагают это украшение на верх головы, крепко стягивая его меховой шапкой".1 К этому описанию можно добавить слова Плано Карпини о том, что прутики часто делались из серебра и даже золота и что "без этого убора они никогда не появляются на глаза людям, и по нему узнают их другие женщины".3 К сожалению, подобных наблюдений и записей о монголах того времени в источниках сохранилось очень мало. Однако приведенного достаточно, чтобы признать, что искусство тюрко-монгольского народа, каким являлось в XIII-XIV вв. кочевое население Дешт-и-Кыпчак, было одним из богатых проявлений его духовной жизни.
      Совсем в ином плане развивалась культурная жизнь в городах. Установить единство культурного развития по всем городам Золотой Орды, конечно, невозможно, слишком велика разница в культурных традициях таких богатых областей Золотой Орды, как, например, Крым и Хорезм. Если у первого имеются длительные культурные связи с Византией, Милой Азией, Сирией, Египтом, то у второго - не менее долгие сношения с Ираном, Мавераннахром, Китаем, не говоря о глубокой древности своей собственной культуры. Однако ни Крым, ни Хорезм, как бы ни были важны эти богатые области, не дают нам еще лица культуры Золотой Орды. Последнее мы прежде всего должны искать в городах. Нижнего Поволжья, там, где находились Сарай Бату и Сарай Берке и другие поселения. Культура и искусство этих центров сложились в условиях развития здесь в XIII в. интенсивной политической жизни, причем большую роль сыграла упомянутая область Хорезм и особенно ее столица Ургенч.
      Внимательное ознакомление с памятниками материальной культуры и искусства, добытыми при раскопках Терещенко городища Сарая Берке, а также с археологическими материалами Ургенча вместе с данными письменных источников приводит к выводу, что искусство золотоордынских городов и в первую очередь столиц развивалось при прямом участии культурных сил Ургенча. Правда, в Сарае Берке работали мастера с Кавказа (в частности армяне, что отмечено определенными надписями), из Египта, Византии и феодальной Руси, однако культурное лицо городской жизни на первых порах определяли ученые, художники, архитекторы и ремесленники Ургенча.
      1 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 77.
      2 Плано Карпини и В. Рубрук, ук. соч., стр. 6.
      На эту тему мне уже пришлось два раза писать, первый - в работе "К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Берке", второй - в работе "Столица Золотой Орды - Сарай Берке". В этих работах я особенно подчеркивал, что в источниках постоянно упоминается целый ряд культурных деятелей хорезмийцев, которые принимали активное участие в образовании и сложении культурной жизни Золотой Орды.
      В арабских источниках египетского происхождения (ан-Нувейри, ал-Муфаддаль ас-Сафади, Ибн-Дукмак, ал-Макризи) очень часто мелькает имя Ала-ад-дина Айдогды ал-Хорезми,1 который хотя и был послом египетского султана при дворе Узбек-хана, однако был тесно, повидимому, связан с хорез-чийской колонией в Сарае Берке. Он всячески содействовал установлению не только дипломатических связей Египта о Золотой Ордой, но и родственных отношений между Узбек-ханом и ал-Меликом ан-Насыром путем женитьбы последнего на одной из наиболее видных золотоордынских царевен.
      В Сарае Берке во времена Узбек-хана весьма почиталась ханака шейха Номан-ад-дина ал-Хорезми. По словам Ибн-Патуты,2 Узбек-хан был частым гостем этой ханаки, где каждую пятницу проводил время в беседах с ним.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 146 (арабск. текст), стр. 168 (русск. перев.); стр. 186 (арабск. текст), стр. 198 (русск. перев.); "стр. 271 (арабск. текст), стр. 271 (русск. перев.); стр. 317 (арабск. текст), гтр. 324 (русск. перев.); стр. 319 (арабск. текст), стр. 326 (русск. перев.); "сгр. 425 (арабск. текст), стр. 437 (русск. перев.). - А. Якубовский. К попросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Беркэ, стр. 24.
      2 Ибн-Батута в изд. Defremery, т. II, стр. 449.
      Номан-ад-дин прежде работал старшим врачом больницы в Хорезме1 (Ургенче), но был переведен при Токте-хане в Сарай.1 Про этого врача один из современников, ал-Барзали, сказал, что он "изучал логику, диалектику, медицину", был человеком исключительно образованным, побывал во многих странах и виделся с замечательными людьми. Небезинтересен и тот факт, что эмиром в Азове (Азак-Тана) в 30-х годах XIV в., т. е. при Узбек-хане, был Мухаммед Ходжа ал-Хорезми.2 Хореамийцы работали в столицах Золотой Орды на самых разнообразных поприщах культуры, однако среди них преобладали ремесленники.
      Сравнительное изучение памятников архитектуры Сарая Берке и Сарая Бату, с одной стороны, и Ургенча, с другой, пронодоппое хотя бы только на материале изразцовой деко-ровки (памятники архитектуры на городище Сарая Берке в надземной своей части не сохранились), убеждает в том, что хорезмийские мастера со свойственным им блеском повторяли богатые, многокрасочные орнаментные композиции в из-разцомых мозаиках, которые до сего дня украшают такое изумительное здание, как мавзолей Тюрабек-Ханым в Куня-Ургецче.3
      Хорезмийские мастера, впрочем, не только повторяли, но создавали на новом месте целые школы. Богатая коллекция изразцов из Сарая Берке, относящихся к разнообразным зданиям XIII-XIV вв., убеждает, что здесь налицо явления типичного мусульманского феодального искусства. Обобщенный растительный орнамент в сочетании с геометрическим: плетением и арабскими надписями, выполненными декоративными почерками, игра глазурных красок (синяя, бирюзовая, белая, зеленая, желтая) в сочетании со столь характерным для Ургенча красным цветом (ангобная краска), - все это вместе с привычными для жителей городов Средней Азии и Ирана архитектурными формами переносилось
      в Поволжье.
      1 В. Г. Т изенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 173 (арабск. текст), стр. 175 (русск. перев.); также стр. 493 (арабск. текст), 523-524 (русск. перев.).
      2 Ибн-Батута, изд. Defremery, т. II, стр. 368.
      3 А. Ю. Якубовскии. Развалины Ургенча, стр. 48 след...
      То же мы наблюдаем и в других видах так называемого прикладного искусства, особенно в поливной керамике. Беглого взгляда на богатые коллекции Государственного Эрмитажа в этой области достаточно, чтобы убедиться в том, как многообразно было это искусство в Золотой Орде, особенно в городах Нижнего Поволжья. В упомянутой работе "К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Берке" (стр. 28-48) разобраны виды поливной керамики Сарая и решен вопрос о роли хорезмийских мастеров в создании их.
      Керамика эта, действительно, во всей полноте как бы повторяет работу ургенчских гончарных мастерских. Здесь можно увидеть те же краски, тот же растительный, по преимуществу, орнамент (хотя встречаются и изображения зверей, птиц и даже людей), те же почерки арабских надписей в том же композиционном сочетании, в той же технике, что и на ургенчской посуде. Однако среди памятников искусства в Золотой Орде мы найдем много такого, что напоминает нам прекрасные произведения художественных мастерских мамлюкского Египта.
      Мы уже видели, какое огромное количество подарков отправляли султаны Египта золотоордынским ханам: в списках подарков значатся и ремесленники, которые передавали свою технику на новом месте, а вместе с художественной техникой заносили и элементы художественной идеологии, привить которые в городской среде не составляло особого труда. Среди импортных вещей из Египта мы в упомянутой коллекции Эрмитажа имеем прекрасный мраморный подсвечник с надписью, указывающей, что эта вещь из Египта, фрагменты великолепных раскрашенных, с надписями, стеклянных ламп и другие предметы. Небезинтересны и импортные вещи из Китая. В коллекции Эрмитажа находится кафтан из китайского шелка с рисунком, найденный в Увеке (напротив Саратова), большое количество украшенных бронзовых зеркало и т. д.
      Известно, что вместе с товарами караваны приводили и ремесленников, которые оседали и продолжали на месте знакомое им производство. В данном случае подобное явление мы имеем с производством бронзовых зеркал. Внимательное их изучение показывает, что если первое время их еще ввозили из Китая, то в период расцвета торговой и культурной жизни их производили тут же, в Сараях и других городах.
      Политическая роль Золотой Орды с точки зрения исторических масштабов не была длительной; Золотая Орда как самостоятельное государство едва ли превысит по времени два с четвертью столетия, однако этого срока было достаточно, чтобы все те воздействия, при которых слагалась культурная жизнь городов Нижнего Поволжья, превратились в одно из главных слагаемых своеобразного поволжского золотоордынского искусства, которое в период расцвета уже имело своих мастеров, художников и свои собственные школы. На всех произведениях этого искусства лежит печать мусульманской феодальной идеологии. Более того, все это искусство но существу обслуживало лишь верхи золотоордынского городского общества, т. е. феодалов, так или иначе связанных с городом купцов, феодальную городскую интеллигенцию и верхние слои ремесленников.
      Народная масса деревни и кочевых степей мало была связана с этим искусством. Что же касается городских ремесленников, то они в большей мере выступают как участники его-производства, чем как потребители. Проследить связь сельского поволжского населения и кочевников с этим искусством можно лучше всего на керамике Сарая Берке. Поливные сорта ее ничего общего ни по технике, ни по формам не имеют с неполивной керамикой, так богато сохранившейся в развалинах Сарая Берке. Не имея ничего общего с поливными сортами, керамика эта вовсе не похожа и на неполивную керамику Ургенча и других среднеазиатских городов. Зато она чрезвычайно сходна с неполивной керамикой из поселений по Нижнему Дону и Северному Кавказу. Керамика эта бытовала здесь задолго до прихода сюда монголов и образования Золотой Орды. В период существования последней она не умерла, а продолжала существовать, имея широкое распространение, по преимуществу, в среде крестьянства и беднейшей части городского населения.
      Наиболее ранним памятником золотоордынской письменности, относящимся к началу XIV в., является замечательная рукопись на бересте. В настоящее время она находится на выставке Востока Эрмитажа в зале "Сарай Берке - столица Золотой Орды". Рукопись на бересте была найдена случайно: при рытье ямы под силосование кормов близ села Подгорного, на левом берегу Волги, против Увека, в 1930 г. наткнулись на золотоордынское погребение, а в нем среди других предметов и на рукопись. Написанная на монгольском языке уйгурским алфавитом, рукопись содержит в стихотворной форме разговор матери с сыном, которого она провожает на службу к господину. Мать утешает сына и советует ему не огорчаться. Сын говорит, что ему не хочется ехать на тяжелую службу и что его влечет в родные степи к семье и друзьям.
      В создании литературного языка и литературной культуры Золотой Орды также большую роль сыграл Хорезм. Целый ряд художественных произведений, вышедших из Золотой Орды, обнаруживает в своем языке прямую связь с языковыми элементами Хорезма и городов нижней Сыр-дарьи, т. е. территории Ак-Орды.
      В Хорезме кроме хорезмийского населения, к этому времени почти целиком по языку отюреченного, имелись еще туркмены и кыпчаки. Что же касается Белоордынских городов, то здесь даже в городах (за исключением пришлых элементов) говорили только по-тюркски с преобладанием кып-чакских языковых элементов. Обе вышеотмеченные области (Хорезм и города по нижней Сыр-дарье) оказывали свое постоянное воздействие не только на разговорную речь, но и на еще складывающуюся золотоордынскую письменность, особенно на художественную литературу. В поволжских городах, особенно в двух Сараях, происходила в этом отношении большая работа, не говоря уже о том, что здесь был и крупный центр богословской мусульманской мысли. Письменные источники XIII-XV вв. (преимущественно арабские) приводят немало крупных имен, работавших как в той, так и в другой областях. Однако все это вне нашей специальности, а следовательно и пне настоящей книги.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      ЗОЛОТАЯ ОРДА И РУСЬ
      "Татары не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили eй ни алгебры, ни Аристотеля".
      А. С. Пушкин.
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      СОСТОЯНИЕ РУСИ НАКАНУНЕ ТАТАРСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ
      К концу XII в. Киевское государство уже окончательно распалось. На его огромной территории образовалось несколько независимых феодальных княжеств, каждое из которых делилось на более мелкие части, не очень крепко связанные друг с другом, со своими особыми политическими центрами.
      Феодальные войны, не прекращавшиеся и неизбежные, разорительные особенно для крестьянства и горожан, делали политическое существование этих разрозненных единиц крайне неустойчивым.
      Целые области, еще недавно входившие в состав Киевского государства, не имея возможности отстоять свою независимость от агрессии соседей, делались жертвой более сильных феодальных образований.
      В разное время Венгрия, Польша на западе, Ливонский и Тевтонский ордена и Литва на северо-западе, половцы на юго-востоке очень заметно изменили недавние границы Киевского государства, включив в сферу своего политического влияния весьма значительные пространства, которыми в X-XI вв.
      владел Киев.
      Имею в виду Галицкое, Волынское и Смоленское княжества, в разное время ставшие жертвой венгерской, польской и литовской агрессии, Полоцкое немецких рыцарей, Тму-тараканское, занятое половцами (кыпчаками).
      Жизнь Причерноморья и Приазовья, с которыми и за которые столь энергично боролся в свое время Киев, приобретает новые политические черты и входит в новое политическое русло. Киевские владения в Причерноморье и. в частности, в Крыму сейчас целиком включаются в состав половецкого (кыпчакского) владения (Дешт-и-Кыпчак).
      Автору "Слова о полку Игореве" оставалось только напомнить о недавнем прошлом и констатировать факт, что побережье Черного и Азовского морей стало для русских князей землей "незнаемой".
      "Див кличет вверху древа, велит послушати земли не-знаеме - Волзе и Поморию и Посулию и Сурожю и Корсуню и тебе, Тьмутороканский болван".1
      Княжества, расположенные в центре бывшего Киевского государства, а также в северной и северо-восточной его части, продолжали жить самостоятельной политической жизнью, но в тех же условиях феодальной обособленности, непрерывной войны.
      Киев в это время уже не был прежним Киевом, соперником Константинополя. Владимиру Мономаху (1113-1125) на сравнительно короткий срок удалось задержать начавшийся процесс распада государства. Не забудем, что Владимир Мономах хотя и получил власть в Киеве по инициативе растерявшихся после восстания 1113 г. верхов киевского общества, но несомненно его кандидатура была приемлема и для массы киевлян, особенно после тех мер, которые Мономах был вынужден принять под давлением восставших масс.
      Сын Владимира Мономаха Мстислав (1125-1132) еще крепко держал в своих руках власть, но власть лишь над частью бывшего Киевского государства.
      Мстислав владел Киевом, Новгородом и Смоленском, поставив по этим городам своих сыновей, а по другим городам имел послушных ему братьев. Мстиславу удалось даже вернуть в состав Киевского государства Полоцк, куда он тоже посадил одного из своих сыновей.
      1 Это место "Слова о полку Игореве" толкует Голубовский так: "В этих словах заключается обращение ко всему тому, что утеряли славяне при наплыве в южные степи кочевников" (П. Голубовский. История Северской земли. Киев, 1881,
      Но значительная часть бывшего Киевского государства уже не признавала власти Мстислава.
      По смерти Мстислава (1132) начался распад и его владений. Параллельно тот же процесс шел и в других частях бывшего Киевского государства.
      Сыновья и внуки Святослава Черниговского вели ожесточенную борьбу между собой за политическую самостоятельность своих вотчин-княжений, в итоге чего обособились княжения Черниговское, Муромо-Рязанское, в 60-х годах XII в. распавшееся в свою очередь на княжества Муромское и Рязанское:
      Заметно и решительно крепла самостоятельность Галиц-кого княжества.
      Киев, хотя уже и не совсем похожий на Киев недавнего времени, все еще продолжает служить предметом исканий русских князей.
      В борьбе за Киев выступают особенно энергично сын Мстислава Изяслав в союзе с венграми и поляками и Юрий Владимирович Долгорукий в союзе с галицким князем Владимиром Володаревичем и половцами. Юрию Долгорукому после долгой и упорной борьбы в конце концов удалось завладеть Киевом, но не надолго: через три года после занятия Киева он здесь умер (1157).
      Борьба между княжествами ("усобицы") продолжалась. В ней участвуют новые лица, но общий стиль картины мало меняется. Взаимные отношения князей безнадежно запутывались.
      Вот при каких, обстоятельствах кыпчакам (половцам) удалось усилиться за счет своих северо-западных соседей.
      Киевский князь Мстислав Изяславич сделал было попытку поднять падающее значение Киева: в 1168 г. он приглашает своих братьев "пожалиться о Русской земле" и итти против половцев, которые "несут хрестьяны на всяко лето у воже свои" (т. е. забирают на Руси огромный полон) и "Греческий путь изотимають и Соляный и Залозный".1 Поход был для русских князей удачным, но эта удача не могла изменить ясно наметившегося хода вещей и предотвратить дальнейшее углубление процесса дробления русских княжений и усиления на юго-востоке Половецкого государства.2
      Если Киевское государство IX-XI вв., как и всякое феодализирующееся государство, было непрочным, тем более что в состав его входили далеко не однородные по своей культуре и по этническому составу части, то с распадом этого государства каждая из его частей, предоставленных самим себе, продолжала жить еще более обособленной жизнью, ставя перед собой свои собственные цели и осуществляя их своими собственными средствами.
      Следует сказать больше: самый распад этого государства был обусловлен тем, что в отдельных его частях все яснее и ярче обнаруживались ростки новой жизни, требовавшие новых политических условий для своего дальнейшего развития.
      Новгород, например, со своим могущественным боярством, в первой половине XII в. захватившим в свои руки всю полноту власти, превратился в боярскую республику не потому, что оторвался от Киева, а потому, что в нем оказались налицо силы, способные отстоять независимое от Киева бытие.
      Не удивительно поэтому, что в XII-XIII вв. мы можем наблюдать на территории Киевского государства новые политические центры, оригинальные в своей хозяйственной основе, со своеобразным соотношением классов. В кратком очерке нет никакой возможности изобразить все особенности в истории каждого даже из "более или менее крупных политических образований.
      Между тем для понимания дальнейших событий в связи с распространением татарской власти в Европе совершенно необходимо учесть все эти особенности в жизни русских княжеств.
      1 Ипатьевская летопись, стр. 368. Дата - 1170 г. - Ипатьевской летописи признается неточной.
      2 Там же, стр. 11 и дальше.
      Для иллюстрации высказанного положения я остановлюсь только на трех наиболее сильных, с наиболее резко выраженными особенностями общественных отношений и политического строя единицах: Владимиро-Суздальском княжестве, Новгородской республике и Галицко-Волынской земле.
      Владимиро - Суздальское княжество
      Совсем не случайно киевский князь мономахович Андрей Юрьевич Боголюбский не захотел, вопреки желанию своего отца, оставаться в Киеве и перешел на северо-восток, в Ростово-Суздальскую землю, в новый город Владимир на Клязьме.
      Именно здесь, на северо-востоке, - и особенно в новых городах заметно росли те элементы, которые, протестуя против бесконечных феодальных войн, против старой боярской знати, тяготели к сильной княжеской власти. Этот союз во Владимиро-Суздальском княжестве мы можем констатировать со времен Андрея Боголюбского.
      Расположенная на удобных речных путях, непосредственно связанная на северо-западе с тогдашним окном в Европу- Новгородом, на востоке с Болгарским ханством, в то же время имея полную возможность по речным системам сноситься с югом и юго-востоком (Волжский и Донской пути), Ростово-Суздальская земля имела таким образом много благоприятных условий для дальнейшего своего развития. Этот край стал особенно энергично расти благодаря переменам, происходившим в XII-XIII вв. в хозяйственном положении западной и южной Европы, так пагубно отразившимся на судьбе Поднепровья. Имею в виду перемещение в связи с крестовыми, походами торговых путей, которые прошли мимо Киева, благодаря чему старый торговый центр очутился в "коммерческом тупике". В то же время эти новые торговые пути и новые торговые обороты вызвали большое оживление итальянских, французских, и немецких городов. А это оживление дало в свою очередь толчок к дальнейшему росту Новгорода, подняло значение Крыма, превратив его в базу генуэзской торговли с восточной Европой и в частности с Ростово-Суздаль-ской землей.
      Хозяйственное преуспеяние края сказалось в росте новых городов, по своей общественной структуре значительно отличавшихся от городов старых. В новых городах энергично развиваются ремесло и торговля. Очень знаменательно отношение старого ростовского боярства к новому городу Владимиру. Бояре не могли равнодушно смотреть на разрастание нового города: они видели здесь силу, им враждебную. Полным пренебрежением к ремесленникам нового города дышат их слова, адресованные Владимиру: "несть бо свое княжение град Владимир, но пригород есть наш, а наши смерды в нем живут и холопы, каменосечцы, и древоделы, и орачи".1
      Ростовские бояре, однако, не могли не заметить самого факта роста нового города, и в степени их беспокойства по атому поводу несомненно сказывается сила их опасений. Факт борьбы "старых" и "новых" городов в этом крае давно был отмечен нашими историками, и между прочим G. M. Соловьевым.2 В наше время обращено было внимание на различие даже в системе стройки "старых" и "новых" городов: если, например, старый город Суздаль есть небольшой по территории, укрепленный стеной кремлевский участок, окруженный неукрепленным поселком, то в "новом" городе Владимире укреплениями окружен не только кремль, а и весь городской посад.3 Разница в структуре городов, конечно, объясняется разницей в общественных отношениях этих городов.
      1 Никоновская летопись, под 1177 г.
      2 С. M. Соловьев. История России. Изд. "Общественной пользы", т. I, стр. 498 и др.
      3 Н. Н. Воронин. К вопросу об археологическом изучении поселения эпохи феодализма. Пробл. ист. докапитал, общ., № 5, 1934Р стр. 102.
      Когда Андрей окончательно переселился с юга на север, он постарался сделать все, чтобы его город Владимир, этот город каменщиков и плотников, мог перегнать боярский Ростов. Борьба со старым боярством окончилась лично для Андрея печально: он был убит группой бояр; во главе этой группы стояли бояре Кучковичи, те самые, у которых отец Андрея Юрий отобрал Москву.
      Но смерть Андрея не означала конца начатой борьбы.. Она продолжалась. Бояре на место князя Андрея постарались посадить рязанских князей Мстислава и Ярополка Ростисла-вичей. Они были уверены, что эти князья будут и впредь действовать в их интересах так же энергично, как Рязань до сих пор поддерживала их.
      Город Владимир сделал было неудавшуюся попытку посадить у себя братьев Андрея - Михаила и Всеволода; но им пришлось покинуть Владимирскую землю в качестве изгнанников.
      Боярские ставленники Мстислав и Ярополк Ростиславичи скоро показали себя в полной мере. Больше других от их бесцеремонных приемов властвования пострадал город Владимир. Здесь они не щадили ничего. Ограбили прежде всего Владимирский собор, на украшение которого Андрей потратил огромнейшие средства. Ценности они отправляли к себе домой в Рязань.
      Окончилось дело восстанием владимирцев и приглашением Михаила и Всеволода, которые с боем вернулись во Владимир. Михаил скоро умер, и власть перешла к Всеволоду.
      Ростовское и суздальское боярство делает попытку посадить снова Мстислава Ростиславича, но этот "герой" потерпел жесточайшее поражение от владимирцев и бежал к себе в Рязань, откуда он пробовал нанести удар Владимиру с юга, но безуспешно.
      Решительная победа осталась за Всеволодом. Он велел конфисковать боярские села и тем самым нанес новый удар своему врагу; за этой расправой последовал победоносный поход Всеволода на Рязань, союзника ростовского и суздальского боярства.
      Рязанский князь Глеб и его родственник князь Мстислав, прославившийся своим грабежом во Владимире в бытность свою там на княжении, попали в руки Всеволода в качестве пленных. Мстиславу удалось, однако, получить свободу, и он нашел себе - совсем не случайно - радушный прием в Новгороде Великом: новгородские бояре внимательно следили за событиями, развивающимися в Суздальской земле, и не скрывали своей солидарности с ростовским и суздальским боярством.
      Совершенно понятно, какие политические причины руководили Всеволодом в его походах на Новгород, после чего он получил возможность распоряжаться там не хуже, чем у себя дома.
      Это тот самый Всеволод "Большое гнездо", о котором так ярко отозвался автор "Слова о полку Игоревен.
      "Великий княже Всеволоде! не мыслию ти прилетети издалеча отня злата стола поблюсти: ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти; аже бы ты был, то была бы чага1 по ногате, а кощей2 по резане. Ты бо можеши по суху живыми шереширы3 стреляти, удалыми сыны Глебовы".
      Автор "Слова" жалеет, что нет на юге Всеволода, который мог бы легко справиться с половцами, с феодальной разобщенностью всей Руси и княжескими "усобицами".4
      1 Пленница.
      2 Пленник.
      3 Луки-самострелы (см. стр. 18).
      4 Автор "Слова" - решительный враг новых феодальных политических порядков. Он находит немало бичующих огненных слов по поводу междукняжеских распрей:, ослабляющих землю русскую. "Тогда при Олзе Гориславичи сеяшется и растяжеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веди человеком скратишась. Тогда по Русской земли редко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотять полотети на уедие". "Усобица князем на погашая погыбе, рекоста бо брат брату: "се мое, а то мое же". И начата князи про малое "се великое" молвити, а сами на себе крамолу ковати. А погашш со всех стран прихождаху с победами на землю Русскую".
      Время княжения Всеволода (1176-1212) - блестящее время в истории Владимирской земли. При нем границы этого княжества значительно расширились, главным образом на восток: два похода на Болгарское ханство и четыре похода на Мордву дали ему возможность продвинуться к Волге, а его сыну Юрию - стать на Волге твердой ногой: в 1221 г. он на месте разрушенной мордовской крепости построил город Нижний, теперь Горький.
      Дальнейшее продвижение на Волгу было приостановлено завоеваниями на Волге монголов-татар. Мордовская земля, полуопустошенная русскими, попала в 1239 г. под власть монголов и вошла в состав Золотой Орды. Такая же участь постигла и Болгарское ханство. О судьбе Владимирского княжества речь будет ниже.
      Таковы в основных чертах особенности в развитии Влади-миро-Суздальского княжества, сильнейшего из княжеств, на которые распалось Киевское государство. Здесь мы видим состояние общественных сил, весьма способствовавшее усилению княжеской власти. Элементы, враждебные старому боярству, в союзе с княжеской властью дали Владимирскому княжеству новые широкие возможности, осуществление которых выдвинуло его среди других русских земель.
      Но накануне появления татар на его территории и это княжество распалось на несколько частей.
      Новгород Beликий
      Совсем иную картину общественного развития мы можем наблюдать в Новгородской земле.
      Несмотря на то, что природа здесь не баловала земледельца, основным занятием новгородского крестьянства, как и в других русских землях, было земледелие. Но тот же крестьянин рано научился извлекать богатства, находившиеся и в недрах земных. Имею в виду соляной раствор, который давал немалый доход предприимчивому новгородцу. Многочисленные реки, речки и озера и два окаймлявшие Новгородскую землю моря (Балтийское и Белое) снабжали новгородца в изобилии хорошей рыбой, тюленьим жиром, моржовыми клыками и кожей нерпы. В лесах, тянувшихся на огромные пространства, разнообразный зверь давал меха и мясо, пчелы - мед и воск. Меха, так дорого ценившиеся и дома и особенно за границей, однако обогащали не тех, кто ловил и бил зверя, а тех, кто властвовал над охотником: меха поступали в качестве оброков и даней, следовательно путем принуждения, в руки владельцев земли, т. е. бояр, успевших захватить лучшие места на огромной территории Новгорода.
      Ремесло в Новгороде выделилось от сельского хозяйства рано. В глубокой древности новгородцы были известны как хорошие гончары и плотники. Самый главный город этой земли, - но не самый старый, - Новгород появился при тех же приблизительно условиях, что и Владимир на Клязьме. Он победил более старое поселение городского типа, Ладогу, и повидимому победил тем же оружием, что и Владимир. Два новгородские конца (из пяти) сохранили нам воспоминание о ремесленном происхождении этого города. Гончарный и Плотницкий концы, повидимому, были ремесленными поселками, включившимися в состав нового большого города.
      Немало и других городов возникло на территории этого княжения.
      Исключительные удобства местоположения Новгорода рано поставили его в выгодные торговые условия. В Ильмень впадают реки, текущие с востока (Мета), с запада (Шелонь), с юга (Ловать); с запада же близко к Новгороду проходит Луга, связывающая Новгород с Балтийским морем, с которым Новгород имеет кроме того еще более прямую связь через Волхов, Ладожское озеро и Неву.
      Множество мелких речек, впадающих в Ильмень и Волхов, служили и доселе служат прекрасными путями сообщения для окрестного населения.
      Взгляните на Волхов у Новгорода сейчас. На его мутной воде там и сям белеют паруса. Их -много. Это окрестные жители едут в город. В базарный день на реке больше челнов, чем телег на торговой площади.
      G XI века, когда оживился великий водный путь "из варяг в греки", Новгород стал особенно энергично расти. Уже не одни окрестные кустари возили сюда на сбыт свои изделия. Со всех сторон огромной страны стали поступать сюда меха, мед, воск, сало, пенька, смола, поташ, деготь и другие продукты. А в этом оживленном городе кого только не было: греки из Корсуни и Константинополя, арабы из далекой Азии, болгары из Прикамья, скандинавы и финны, славяне, евреи, прибывшие сюда из разных стран.
      Для того чтобы закупить новгородское сырье, в котором нуждались Европа и Азия, с разных концов Европы и Азии купцы свозили сюда сухие краски, металлические изделия, вина, сладости, фрукты.
      Зимой на лошадях, летом на судах в Новгород беспрерывным потоком шли товары, расходящиеся отсюда по разным углам русской и не русской земли. Движение в городе большое. По бревенчатым мостовым развозят товары в складочные места (дворы немецкий, готский и др.). Не удивительно, что Новгород стал богатейшим городом.
      Но кто же здесь так сильно богател?
      Купцы? Это несомненно. Но были тут люди и побогаче купцов. Это бояре новгородские.
      Купец мог только скупать у населения те продукты, которых требовал рынок. Но крестьяне, основное новгородское население, не производили на сбыт, и закупать у них много было нельзя. Бояре же, издавна освоившие огромные пространства земли, населенной крестьянством, славянским и неславянским, имели возможность заставлять своих под данных свозить им меха, пряжу, хлеб, полотно, жиры, мясо, мед, воск и пр. Волей-неволей крестьянину приходилось тащить не только свои избытки, а и самое для него необходимое.
      Если боярину этого казалось мало, он забирал свою дружину и отправлялся с нею подальше на север и восток и там нападал на туземные племена, таким путем впервые узнававшие о существовании Новгорода с его алчными до наживы хозяевами.
      К концу XI в. боярские дружины дошли до Урала. Бывавшие там люди дразнили аппетиты не только новгородцев, но и южан (киевлян) своими рассказами о чудесах этих далеких краев: там, в далекой Югре, с неба падают тучи, из которых выходят маленькие белки и олени, которые тут же вырастают и разбегаются по земле, в Уральских горах живут неведомые люди, предлагающие меха в обмен на железные изделия.
      Все эти рассказы, идущие из Новгорода, говорят о том, что именно больше всего интересовало новгородцев, что их тянуло на север и восток. Это - меха, металл, рыбий зуб. За ними новгородское боярство и отправляло свои вооруженные дружины (ушкуйники, от лодок-ушкуев, на которых они передвигались). Они захватывали все новые и новые богатые земли, давая возможность своим господам богатеть беспредельно.
      Так в Новгороде успело образоваться два слоя богачей - боярство и купечество, с явным преобладанием силы бояр. Нигде в это время на Руси не было боярства более могущественного. Этот факт наложил свой отпечаток на всю историю Новгорода. Бояре использовали свою силу и политически: вынужденные считаться с городской массой, они все же захватили в свои руки власть и превратили Новгород в боярскую республику. В конце 30-х годов XII в. Новгород стал республикой.
      В этой республике бояре отвели более чем скромное место и князю. И не случайно многие историки в недоумении останавливались перед вопросом: зачем и почему князь, несмотря на всю незавидность своего положения, все-таки сидел в этом боярском гнезде!1
      Действительно, князя здесь сжали со всех сторон: он даже на охоту ездить не мог, куда хотел, не мог пасти своих лошадей на не указанном заранее месте, рыбу впрок мог заготовлять только там, где разрешало ему вече, предварительно огово-оившее все эти и подобные мелочи в договорной грамоте, на которой князь должен был целовать крест. В Новгороде князь всегда пришелец из чужой, хотя бы и соседней земли, так как Новгородская земля своих собственных князей не имела: они шли в Новгород со стороны. Зачем и почему?
      На этот вопрос ответить нетрудно.
      Новгород находился в окружении земель, во главе которых стояли князья и короли.
      Новгород не мог в силу своих жизненных интересов не входить в постоянную и тесную связь со своими соседями, а эти соседи из-за Новгорода, можно сказать без преувеличения, все перессорились и передрались. Все они считали для себя важным так или иначе связаться с Новгородом как с крупным торговым центром в интересах своих собственных княжений.
      Кто в данный момент из князей был сильнее, тот энергичнее стремился отодвинуть от Новгорода конкурентов, для того чтобы использовать его для себя.
      В 1148 г. киевский князь Изяслав Мстиславич обвиняет Юрия Долгорукого, князя суздальского: "Се стрый мой Гюр-гий из Ростова обидит мой Новгород и дани от них отоимал и на путех им пакости деет, а хочю пойти на нь и то хочю упра-вить либо миром, либо ратью".1
      По мере ослабления Киева его шансы на влияние в Новгороде падают, но тем не менее притязания киевских князей, не прекращаются.
      Андрей Боголюбский, сидя во Владимире, решительно заявляет, что будет искать Новгорода "добром или лихом". Из-за Новгорода главным образом он вошел в конфликт с Киевом. В 1169 г. он снарядил поход на Киев с целью покончить с его старыми притязаниями, а в следующем году - на Иов-город с намерением подчинить его себе. 8 марта 1169 г. рать, снаряженная Андреем, взяла Киев и нанесла ему непоправимый удар. Новгородцы в битве 25 февраля 1170 г. отразили суздальское войско и упрочили свою независимость.
      1 Ипатьевская летопись, стр. 258.
      Преемник Андрея, владимирский князь Всеволод "Большое гнездо", вел ту же политику еще более настойчиво и успешно, он ревниво оберегал Новгород для себя. Опираясь на часть связанного с Суздалем своими интересами новгородского боярства, он держал в Новгороде в качестве князей своих ставленников, лишь заменяя одного другим тогда, когда под властной рукой владимирского князя делалось новгородцам невтерпеж.
      Посылая в 1206 г. своего старшего сына Константина в Новгород, Всеволод подчеркивал, что старшему князю следует сидеть в городе, имеющем "старейшинство" во всей русской земле, каковым он считал Новгород. "Поеди в свой город, - говорил Всеволод Константину, вручая ему крест и меч как символ власти, - на пасение людей своих от противных". Но этот обряд инвеституры имеет и другую, для нас важную сторону. Он устанавливал зависимость вассала от сюзерена. И мы нисколько не ошибемся, если и здесь отметим основную тенденцию Всеволода - поставить в зависимость от себя Новгородскую землю. Из дальнейшего поведения Всеволода и Константина это делается совершенно ясным.
      Красочной фигурой в истории Новгорода этой поры был боярин Дмитр Мирошкинич. ставленник Всеволода. При поддержке Всеволода Мирошка (отец Дмитра) стал посадником новгородским. Та же всеволодова рука участвовала и в поста-влении новгородского епископа Митрофана. Но и враждебные Всеволоду силы не дремали.
      По смерти Мирошки новгородское вече вопреки ожиданию Всеволода выбрало в посадники не сына Мирошки Дмитра, о чем хлопотал Всеволод, а враждебного Всеволоду Михалку Степановича. Всеволод принял решительные меры: послал в Новгород своего сына Константина, настоял на низложении Михалки и выборе Дмитра, применив при этом действия весьма резкие, вплоть до казни боярина Олексы Смысловича без воли веча новгородского.
      Новгород оказался во власти Всеволода, как в тисках, Чем крепче осуществлял Всеволод свою волю в Новгороде, ?тем энергичнее он уверял новгородское вече в неприкосновенности его суверенных прав. После того как он умудрился в 1209 г. заставить новгородское войско участвовать в своем походе на дружественную Новгороду Рязань, т. е. заставил новгородское вече выполнять политическую программу, шедшую вразрез с интересами Новгорода, он счел возможным подтвердить новгородские старые вольности: "вда им волю всю и уставы старых князь, его же хотеху новгородци и рече им: кто вы добр, того любите, а злых казните".1
      Всеволод с рязанского похода прихватил с собой во Владимир своего сына, новгородского князя Константина, и ра-ненного в бою посадника Дмитра. Сделал он это не случайно, так как, очевидно, до него дошли слухи о том, что в Новгороде готовятся грозные события, в частности суровая расправа со сторонниками Всеволода и в первую голову с князем Константином и посадником Дмитром. Новгородское войско вернулось в Новгород, но не свернуло своих знамен, не разошлось мирно по домам, а собралось на вече, на этот раз не предвещавшее Суздалю ничего хорошего, так как не много говорили на этом вече. Дело было ясно. Политика Мирошки и его сына, опиравшихся на силу Суздаля, потерпела крушение. Усилились враги суздальского князя, обвинявшие сторонников Суздаля в том, что они в угоду Всеволоду пренебрегали интересами Новгорода: "яко ти (Мирошкиничи) поведеша на новгородцах сребро имати и по волости куны [в тексте очевидно ошибочно "куры"] брати, по купце виру дикую и по-возы возити и все зло".
      Народный гнев обрушился прежде всего на Мирошкиничей. Богатые дворы Дмитра и Мирошки были разграблены и сожжены, их села, люди и движимое имущество распроданы. Получилась большая сумма, которую распределили между собой участники движения в городе, кое-кто тайно нахватал всякого боярского добра, и многие от этого даже разбогатели.
      Векселя, найденные у Мирошкиничей, которые восставшая масса не могла использовать, были сохранены с тем, чтобы передать их в распоряжение князя. Очевидно, вече предполагало призвать себе князя "на всей свой воле", так как новгородский князь Константин сейчас сидел во Владимире у своего отца Всеволода и едва ли бы рискнул вернуться сейчас в Новгород. Он действительно в Новгород уже не вернулся.
      1 Новгородская I летопись, стр. 191
      Над умершим от ран посадником Дмитром, привезенным в Новгород для погребения рядом с его отцом в Юрьево" монастыре, новгородцы хотели устроить суд и предать публичной казни.
      и Однако у новгородского веча нехватило сил не допустить к себе другого сына Всеволода, Святослава, с которым вече пыталось договориться. Святослав как будто обещал не настаивать на одиозных кандидатурах в посадники, с его ведома было конфисковано имущество бояр, близких Мирошкиничам и князю Константину. Святослав же получил и многочисленные векселя Мирошкиничей.
      Но не этого хотела антисуздальская часть новгородского общества. Можно думать, что в это время тайно уже велись -переговоры с другим князем, Мстиславом Мстиславичем Торо-пецким, по прозванию Удалым.
      Он быстро двинулся на Торжок, взял его, арестовал дворян Святослава Всеволодовича и посадника и послал сказать в Новгород: "Кланяюся святей Софии и гробу отца моего. я всем новгородцем; пришел есмь к вам, слышав насилие от князь и жаль ми своея отчины". Сейчас же новгородцы схватили князя Святослава Всеволодовича и посадили под арест со всем его окружением, а Мстислав повел новгородские полки против самого Всеволода. Всеволод не решился на открытый бой и вступил в переговоры. Новгород снова оетался победителем.
      Под предводительством Мстислава новгородцы вместе со смольнянами сделали удачную попытку распоряжаться судьбами Киева и Чернигова, под тем же водительством уже после смерти Всеволода (1212) они вторглись в Ростово-Суз-дальскудо землю и нанесли суздальцам и ростовцам решительное поражение на реке Липице (1216 г.), в результате чего произошли серьезные политические перемены во всей Влади-миро-Суздальской земле: Юрий, сын Всеволода, вынужден был отказаться от города Владимира и своего старшинства, вместо него был посажен на Владимирский стол Константин - союзник Мстислава Удалого; Юрий перешел в Суздаль. После смерти Константина Юрий снова занял Владимир.
      Так падало значение Владимирского княжения и крепла независимость Новгородской аристократической республики. Процесс дробления русской земли на отдельные обособленные княжения продвинулся еще на шаг вперед.
      Земля Галицко - Волынская и Киев
      В то время, когда на севере Новгороду удалось ослабить силу Владимирского великого княжения, на юге поднималось княжество Галицко-Волынское. Это княжество, образовавшееся из объединения двух княжеств, Галицкого и Волынского, стало к началу XIII в. серьезной политической силой, влиятельной не только в южной Руси, но и среди государств, расположенных от нее на юге и западе, - Венгрии и Польши.
      Заметно усиливалось Галицкое княжество уже в конце XII в. при князе Ярославе, которого автор "Слова о полку Игореве" называет Осмомыслом. Только о двух русских князьях знаменитый наш поэт говорит как о наиболее могущественных: о Всеволоде "Большое гнездо" (см. стр. 127) и о Ярославе Галицком: "Галичкый Осмомысле Ярославе! высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы Угорские своими железными полки, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремена чрез облакы, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землям текут: отворявши Кыеву врата, стрелявши с отня злата стола салтаны за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю русскую, за раны Игоревне буего Святославлича!".
      Тот же поэт знает и волынского князя Романа, участника воспеваемого им похода Игоря Святославича. Этот Роман объединил оба княжества (1199-1205). При нем и затем после него здесь особенно заметна борьба князей и примыкающих к ним общественных элементов " "ильным боярством, вариант уже знакомый нам по истории общественных отношений Вда-димиро-Суздалъской земли.
      Роман и Даниил в этой борьбе пользовались прежде всего сочувствием городских элементов - купечества и ремесленников. Летописец так и говорит о Данииле, что его "любяхуть гражане". Очень яркую картину, где обрисованы взаимные отношения классов, дает нам галицкий летописец.
      В 1236 г. Даниил подошел к Галичу, в котором заперлись галицкие бояре, так как князь Ростислав был в это время в походе. Много стоило усилий боярству удерживать городскую массу от сдачи города Даниилу. Наконец, оно вынуждено было уступить, и горожане, по словам летописца, "пустишася (к Даниилу, - Б. Г.) яко дети ко отцю, яко пчелы к матце. яко жажющи воды к источнику". Епископ и дворецкий князя Ростислава, увидев, что дело их проиграно, вынуждены были притворяться тоже сочувствующими Даниилу: "изыдоста слезными очима и рслабленом лицем и ближающа уста своя. . . реста с нужею: прииди, княже Данило, приими град!".
      А за ними волей-неволей последовали и бояре галицкие. "Бояре же пришедше, падше на ногу его, просяще милости".1 Положение Галицко-Волынского княжества этого периода характеризуется не только остро выраженной борьбой классов, но и его борьбой с сильными соседями, не скрывавшими своих притязаний на Галицко-Волынскую территорию. Имею в виду венгров, поляков и литовцев. Недалеко были и половцы, с которыми также приходилось серьезно считаться.
      Сами князья галицкие и волынские втягивали в свои дела соседей, привыкли пользоваться их помощью против тех же венгров, литовцев и поляков. Таким образом, эти иноземные силы неизбежно вмешивались в галицко-волынские дела и при случае готовы были захватить княжество себе, что и произошло в конечном счете несколько позже.
      1 Ипатьевская летопись, стр. 517-518.
      Галицкий князь Роман, опираясь на силу и сочувствие тех слоев общества, которые особенно страдали от беспрерывных феодальных войн, пробовал распоряжаться и Киевом, найдя и здесь точку опоры в киевских низах и купечестве. В этом отношении весьма характерен поход Романа на Киев в 1203 г. Киевское городское население открыто стало на его сторону, отворило ворота и впустило его в нижний город. Киевский князь Рюрик, видя, что киевляне встали против него, даже не думал сопротивляться. Рюрик был изгнан, и в Киеве Роман посадил своего двоюродного брата Ингваря. Роман в данном случае действовал по соглашению со Всеволодом "Большое гнездо".
      За собой Роман не решился оставить Киев по ряду соображений: Киев тогда находился в орбите власти Всеволода "Большое гнездо", а Роман был настолько силен, что подчиняться Всеволоду не хотел, но не хотел он и ссориться с могущественным северным князем. Незначительный по своему политическому весу князь Ингварь обеспечивал Роману некоторую долю влияния на Киевскую землю. Один из южных летописцев просто назьщает Ингваря наместником Романа.1
      Однако Рюрик не хотел мириться со своим положением. Ои нашел себе союзников - между прочим призвал "всю Половецкую землю" - и напал на Киев. Город был взят, победители сильно в нем похозяйничали.
      Это вторичное опустошение Киева, последовавшее через 34 года за первым, еще больше подорвало его значение.
      Судьба Рюрика очень сложна. Он то садился на Киевский стол, то вынужден был его покидать, то его насильно постригают в монахи, то он сбрасывает с себя монашескую рясу и снова садится на Киевский стол, ищет союзников, воюет, отсижвваегся в своем княжеском гнезде, городе Овруче (древлянская земля), интригует, мирится, пока в 1214 (приблизительно) году не заканчивает всякие счеты со своей бурной жизнью, выгнанный из Киева Всеволодом Чермным. Жизнь Рюрика, интересная сама по себе, прекрасно характеризует сложность тогдашних политических отношений.
      1 М. С. Грушевский. Очерк истории Киевской земли. 1891, стр. 263.
      После его смерти обстановка на юге и севере запуталась еще больше. Гроза севера, Всеволод "Большое гнездо", умер за два года до Рюрика.
      Во Владимирской земле началась борьба за власть; в то же время в Галиче шли распри между претендентами на Галичский стол. И на севере и на юге эта борьба велась в обстановке крайнего обострения классовых противоречий между боярством и враждебными ему силами, главным образом городами.
      В это трудное и сложное время на юге появляется уже знакомый нам Мстислав Мстиславич, князь торопецкий и новгородский.
      В союзе со смоленским Мстиславом Романовичем он напал на Черниговвкую землю и отсюда двинулся на Киев, взял его, посадил сначала Ингваря, уже однажды здесь сидевшего, а потом отдал своему союзнику Мстиславу Романовичу смоленскому. Сам Мстислав Мстиславич Удалой, не порывая связей с южной Русью, активно участвует в политической жизни Новгорода. Он приезжал сюда и в 1215 и 1217 г. после своего знаменитого похода в Суздальскую землю и Липецкой битвы.
      Воспользовавшись распрей между Венгрией и Польшей, Мстислав Мстиславич занимает Галич, который ему удалось в конце концов удержать за собой, несмотря на то что Польша и Венгрия, примирившись, пошли против него.
      ***
      Вот в каком, приблизительно, состоянии находились главнейшие части распавшегося Киевского государства в момент первого появления монголов в нашей стране. Перед нами прошли только наиболее показательные факты, связанные с жизнью нескольких частей великой равнины, занятой народами нашей страны. Если бы мы взяли на себя труд продемонстрировать во всей полноте вею сложность тогдашних общественных и политических отношений, мы на гораздо более широкой основе могли бы притти к выводу, что перед нами хорошо известный всем странам, переживавшим феодализм, "беспорядок", возведенный в систему.
      Противоречивые интересы феодальных княжений стали причиной беспрерывных и неизбежных столкновений их друг с другом.
      Автор "Слова о полку Игореве" очень ярко характеризовал основные мотивы поведения владетельных князей этого периода: "рекоста бо брат брату: "се мое, а то мое же". И начата князя про малое "се великое" молвити, а сами на себе крамолу ковати".
      Среди этого политического хаоса мы, хотя и не всегда ясно, различаем фигуру великого князя, в данной обстановке еще бессильного. Однако союз его с общественными силами, враждебными феодальной раздробленности, заключал в себе возможности дальнейшего роста его политического значения и перспективу успешной борьбы с хроническими феодальными войнами, так называемыми "усобицами", сплочения народных сил для защиты от внешнего врага. Но процесс этот длительный: понадобилось несколько столетий, чтобы его результаты вылились в форму осязаемых политических фактов. Время же, о котором сейчас идет речь, - это разгар усобиц, высший подъем "всеобщей путаницы".1 И к несчастью для Руси именно в этот роковой момент появились в нашей стране монгольские полчища.
      В то время, когда монгольское войско было огромно по численности и подчинено единому командованию, поскольку монголы в это время заканчивали дофеодальный период своей истории и феодальная раздробленность их еще ожидала впереди, среди русских, уже феодальных княжеств мы наблюдаем полное разобщение сил. Многочисленные княжения делились и переделялись, беспрерывно воевали, вступали друг с другом в соглашения, которые так же быстро расторгались, как и заключались. Разрозненные, они были бессильны оказать активное сопротивление хорошо организованному и значительному врагу.
      Эти условия разобщенности княжений были главнейшей причиной столь успешного наступления монгольских войск на восточную Европу.
      Попробуем проследить этот путь татарских завоеваний, имея основной задачей освещение вопросов, связанных с судьбами народов нашей страны.
      1 Ср.: Ф. Энгельс. Неопубликованная рукопись. Пролетарская революция, № 6, 1935, стр. 157.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ТАТАРАМИ. БИТВА НА КАЛКЕ
      Первая встреча русских и половецких дружин с ханским войском произошла в 1223 г. на реке Калке. До этого времени русские ничего не знали о татарах. Какое впечатление произвели татары на русских, лучше всего выразил в своем произведении летописец: "Том же лете, - пишет он, - по грехом нашим придоша языци незнаеми, их же добре никто ж не, весть: кто сучъ и отколе изидоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера их. А зовут я татары, а инии глаголють таурмены, а друзйи печенези; инии же глаго-лют... , яко... суть ис пустыни Етриевскые... Бог един весть, кто суть и отколе изидоша; премудрии мужи ведять я добре, кто книгы разумееть; мы же их не вемы, кто суть; но еде вписахом о них памяти ради русских князь и беды, яже бысть от них им: слышахом бо, яко многы страны попле-ниша - ясы, обозы, касоги и половеч безбожных множество избиша...".1
      Летописец передает здесь только слухи и толки. Точного он решительно ничего сказать не может, скромно исключая себя из среды "премудрых мужей", разумеющих книги, и отводя себе роль простого протоколиста бедственного события.
      1 Новгородская летопись, 1888, стр. 214-215. Ср.: Лаврентьевская летопись, 1897, стр. 423- 424.
      Но и протокол этот интересен, так как запротоколированное событие было очень крупным. Согласно русским летописным данным, дело представляется в следующем виде.
      В 1223 г. половцы сообщили русским князьям весть о вторжении монголов в землю половецкую. Половецкий хан Котян обратился за помощью к своему тестю, галицкому князю Мстиславу Удалому. На юге Восточной Европы появились татарские войска под предводительством полководцев чингис-хановых - Джебе и Субэдея.
      Мстислав Удалой успел склонить к союзу против татар наиболее влиятельных южнорусских князей, еще трех Мстиславов: Мстислава Романовича Киевского, Мстислава Святославича Черниговского, Мстислава Немого Пересопницкого, вместе с которыми выступили несколько других князей, в том числе двадцатидвухлетний юноша Даниил Романович, князь волынский. Обращался Мстислав за помощью и к владимиро-суздальскому князю Юрию Всеволодовичу, который, однако, не спешил на выручку к своему старому сопернику, с которым он боролся из-за власти в Новгороде.
      Татары, узнав о том, что русские князья готовятся помогать половцам, отправили к князьям русским послов с предупреждением: "Се слышим, оже идете противу нас, послушавше половец; а мы вашей земли не заяхом, ни город ваших, ни сел ваших, ни на вас придохом, но придохом богом пущени на холопы и на конюси свое на поганые половче; а вы возьмите с нами мир; оже выбежать к вам, а бийти их оттоле, а товары емлите к себе; занеже слышахом, яко и вам много зла сотвориша; того же деля и мы бием".1
      В ответ на это предложение русские князья перебили татар-ских послов и двинулись навстречу татарам.
      На семнадцатый день похода русское войско остановилось близ Олешья.
      Татары еще раз послали своих послов, которые упрекали русских князей в убийстве первого посольства и в излишнем доверии к половцам: "а есте послушали половеч, а послы наша есте избили, а идете противу нас; то вы пойдите, а мы
      вас не заяли, да в сем бог!".
      1 Новгородская I летопись, стр. 217. - Лаврентьевская летопись.
      На этот раз послы ушли обратно невредимыми, но цели своей все-таки не достигли. Русские князья рассуждали по-своему: сегодня татары возьмут землю половецкую, а завтра придет очередь русской.
      Русское войско, к которому присоединились и половцы, было по численности значительным, но по своей организации оно было чисто феодальным, т. .е. таким, "в котором солдаты были соединены со своим непосредственным сюзереном более тесной связью, чем с главнокомандующими королевской армии".1 Здесь и крылась главная причина поражения, нанесенного татарами русским и половецким дружинам.
      К татарам присоединились "бродники" (по всем признакам славяне, жившие на берегах Азовского моря и по Дону). Это воинственное население, прототип позднейшего казачества, находилось во враждебных отношениях к князьям черниговским и киевским. Совместное выступление их с татарами против русских княжеских дружин может быть объяснено желанием "бродников" нанести удар соседним черниговским князьям и боярам, успешно осваивавшим на своей территории землю и энергично подчинявшим своей сеньериальной власти непосредственных производителей - земледельцев. За отсутствием каких бы то ни было источников говорить по, этому предмету что-либо более уверенно невозможно. Итак, русским дружинам предстояло впервые встретиться в поле с до сих пор не знакомым войском татарским, которое, надвигаясь с юго-востока, увеличивалось, словно снежный ком, через пополнение своего людского состава покоряемыми по пути из Азии в Европу народами.
      Вооруженные серьезной техникой и скованные железной дисциплиной, татары, несомненно, были чрезвычайно опасным для русских феодальных дружин врагом, но главная опасность заключалась в том, что русские князья не понимали этой опасности. Два наиболее видные князя - Мстислав Удалой Галиц-кий и Мстислав Киевский - разошлись в понимании стоящей перед ними задачи и этим самым лишили всю русскую военную силу единства действий.
      1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 447.
      Первое соприкосновение русских дружин с неприятелем окончилось для русских победой.
      Не желая разделять ни с кем славу победы, Мстислав Удалой вместе с Даниилом Волынским переправился через Днепр, нанес сильный удар татарскому передовому отряду и обратил его в бегство.
      За Мстиславом потянулись и другие князья со своими дружинами.
      Лишь успели показаться татары, как юный Даниил Романович, о котором летописец замечает: "бе бо дерз и храбор, от главы и до ногу его не бе в нем порока",1 уже вышел к ним навстречу. Он решил, что враг не страшен. Опять одолели русские, обратили в бегство татар, отобрали у них скот. В течение восьми дней русские дружины продвигались по степям вперед, далеко за собой оставив свою землю. Новая встреча с татарами произошла на реке Калке: передовой татарский отряд был оттеснен, русские продвинулись дальше, имея в своем авангарде половецкое войско.
      Опять Мстислав Удалой решил действовать сепаратно. Не предупредив никого, он вместе с Даниилом Романовичем схватился с татарами. Это было, согласно Ипатьевской летописи, 16 июня 1223 г. Даниил стремительно бросился на татар впереди всех, получил рану в грудь, но не покинул битвы. Половцы не выдержали, обратились в бегство и смяли русские полки, шедшие за ними. Татары торжествовали победу.
      1 Ипатьевская летопись, 1871, стр. 497.
      Между тем Мстислав Киевский, считавший тактику Мстислава Удалого губительной и враждебно настроенный против него, видя поражение своих, не двинулся с места. Стоя на горе над рекой Калкой, в наскоро укрепленном лагере, он оставался безучастным! зрителем разгрома галицких дружин. Но скоро пришел и его черед. Татары осадили его лагерь. Три дня шел жестокий бой, и, наконец, Мстислав вынужден был сдаться, положившись на обещание татар отпустить его с войском домой.
      Все русские воины были перебиты, а князья задавлены.
      Мстислав Удалой с остатками своих воинов спасся и благополучно переправился через Днепр. Для того чтобы затруднить монголам переправу, он велел уничтожить все суда.
      Монголы дошли до Новгорода Святополческого на Днепре, ниже Киева, и отсюда повернули обратно.
      Небольшой военный отряд, посланный Юрием Всеволодовичем Суздальским под начальством племянника Василька Константиновича, узнав о несчастной для русских бдтдее на Калке, вернулся домой, успев дойти только до Чернигова.
      Так жестоким поражением закончилась первая встреча татарского войска с объединенными силами части русских князей и половцев. "Погыбе много бес числа людей, - говорит ло этому поводу летописец, - и бысть вопль и плач и печаль но городом и селом ... Татари же возвратишася от реки Днепра. И не сведаем, откуду суть пришли и кде ся деша опять".1
      Повидимому, кроме разорения сравнительно, небольшой части русской и половецкой территории и уничтожения русских дружин, других тяжелых следствий этот поход татар в Европу не имел, - конечно, если не считать кратковременного нарушения торговых связей, издавна здесь налаженных.
      Казалось бы, что русские князья должны были из этого первого столкновения с татарским войскош извлечь для себя урок на будущее, но они этого не сделали и не могли сделать, поскольку не могли при данных условиях преодолеть феодальную разобщенность, противоречивость интересов феодальных владетелей, делавшую неизбежными бесконечные бессмысленные войны, не прекращавшиеся даже тогда, когда внешний враг находился в стране. Общественные элементы, которые могли бы положить конец этому положению вещей, были еще слишком слабы.
      Татары частично успели познакомиться с новой страной, которую намерены были завоевать. В ближайшее последующее время они продолжали ее изучать, с какой целью и посылали в эту страну своих разведчиков.
      Вопрос о походе в Европу несколько раз ставился и обсуждался татарами. В 1236 г. поход этот был ими осуществлен.
      1 Новгородская I летопись, стр. 219-220.
      ГЛАВА ТPETЬЯ
      ПОХОД БАТУ (1236-1238)
      После похода Джебе и Субэдея в 1223 г. монголы посылали еще новые войска в 1229 г. на Волгу. Под этим годом в Лаврен-тьевской летописи отмечается, что пограничные сторожевые болгарские отряды на Яике под ударами татар вынуждены были отступить; саксины и половцы тоже явились в Болгарское ханство,1 - искали защиты, так как было известно, что татары после Калкской битвы потерпели поражение от камских: болгар. Это-предварительный, разведывательного характера поход. Монголы успели собрать необходимые им сведения о восточной Европе.
      Поход Бату 1236-1238 гг. был, таким образом, хорошо продуманным военным и политическим предприятием.
      Русские источники дают очень немного материала для изучения военных действий Бату.
      Летописи говорят об этом походе кратко, констатируют лишь факты.
      1 Лаврентьевская летопись, под 1229 г.: "... саксини и половци; взбегоша из низу к болгаром перед татары, и сторожеве болгарским" прибегоша, бьена от татар близь реки, ей ж имя Яик".
      Под 1236 г. в Лаврентьевской летописи записано: "Бысть знамение в солнци месяца августа в 3 в неделю по обедех: бысть видети всем аки месяц четыре дни. Toe же осени придоша от восточные страны в Болгарскую землю безбожнии татары и взяша славный Великий город болгарский и избиша оружием от старца и до уного и до сущего младенца и взяша товара множество, а город их пожегоша огнем и всю землю их пле-ниша". А под следующим годом, в той же летописи отмечено: "Того же лета на зиму придоша от восточные страны на Рязанскую землю лесом безбожнии татари и почаша воевати Рязанскую землю и пленоваху и до Проньска".1
      Татищев имел какие-то сведения, которые позволили ему прибавить, что толпы болгар, избежавших истребления и плена, явились в пределах Владимирского княжества и просили князя Юрия дать им здесь место для поселения. Юрий распорядился расселить их по городам.2 На помощь историку приходят и источники арабские. Арабский историк первой половины XIII в. Ибн-ал-Асир, т. е. современник изучаемых нами событий, дает нам ряд подробностей, имеющих для нас первостепенное значение.3
      Чингис-хан умер в 1227 г. Преемником Чингис-хана стал третий сын его Угэдей (Огодай, Октай). Старший сын Чингисхана Джучи получил в качестве улуса Дешт-и-Кыпчак, юго-восточную часть которого надлежало еще завоевать.
      В курилтае 1235 г. в Каракоруме решен был вопрос о походе на юго-восток Европы, и в 1236 г. поход этот, как мы уже видели, начал осуществляться. Во главе армии стал сын Джучи Бату, у которого правой рукой был знаток юго-восточной Европы, участник победы на Калке, Субэдей, едка ли не самый способный из всех полководцев Чингис-хана.4
      1 Лаврентьевская летопись, 1897, стр. 437.
      2 В. Н. Татищев. История Российская с самых древяемших времен. . ., т. III, стр. 465. - С. М.: Соловьев. История России с древнейших времен, т. I, стр. 820.
      3 В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды.
      4 Субэдей пользовался своим положением и часто помыкал своим "повелителем". Родственники Субэдея, его двоюродные братья Гуюк и Бури, вели себя по отношению к Бату более чем развязно. Вот одно из характерных писем Бату к дяде Октаю. "О, мой державный дядя! Когда были покорены все одиннадцать пародов и войско вернулось домой, мы устроили пир, на котором присутствовали все принцы. Как старший, я позволил себе выпить одну или две чаши вина раньше других. Бури и Гуюк пришли в ярость, покинули пир, сели на коней и начали поносить меня. Бури сказал: Батый - не мой начальник; зачем же он выпил раньше меня? Он - старая баба в бороде: я повалил бы его одной пощечиной. Гуюк сказал: Он - старая баба, нацепившая на себя оружие. Я велю отколотить его палкою. - Другой предложил подвязать мне деревянный хвост. Вот каким языком говорят со мною принцы, когда, покорив столько народов, мы собираемся, чтобы обсудить серьезные вопросы". (Цитирую по: Лавис и Рамбо. Всеобщая история, т. Ц, 1897, стр. 877).
      Бату двинулся к средней Волге; значительная доля населения этой части Поволжья была покорена монгольскими войсками еще в 1229 г. Отсюда часть войска была направлена на камских болгар. Главные силы Бату, продолжая поход на запад, завоевали земли кыпчаков, буртасов мордвы и всю страну Каспийского и Азовского морей до юго-восточных пределов Руси, именно до Рязанской земли.
      Подойдя к Рязанской земле с юга, Бату, прежде чем войти в ее пределы, потребовал от рязанских князей десятины всего "во князех, и в людех, и в конех, десятое в белых, десятое в вороных, десятое в бурых, десятое в рыжих, десятое в пегих",1 Никоновская летопись прибавляет "и в доспесех".
      1 ПСРЛ, т. I, стр. 221.
      Битва на Калке была еще свежа в памяти. К требованию татар нужно было отнестись очень серьезно.
      Великий князь рязанский Юрий Игоревич созвал семерых князей (рязанских своих родственников), пронского князя Всеволода Михайловича и старшего из муромских князей. Первый порыв, выраженный на совещании, говорит столько же о мужестве собравшихся, сколько и об их неосведомленности о татарских военных силах. "Когда мы не останемся в живых, то все будет ваше", - послали они ответ татарам.
      Юрий Игоревич, однако, проявил здесь и более глубокое понимание надвигающейся опасности. Одного из своих племянников он послал к великому князю владимирскому Юрию Всеволодовичу с просьбой соединиться для отпора врагу, а другого - с тою же просьбою к черниговскому Михаилу Всеволодовичу. Вместе с тем Юрий Игоревич сделал попытку предотвратить беду: он отправил своего сына Федора во главе посольства с подарками к Бату.
      Все эти мероприятия Юрия Игоревича окончились неудачей: сын его Федор погиб в татарском стане, потому что, если верить рязанскому преданию, отказался исполнить обращен ное к нему требование Бату: "даждь ми... видети жены своее-красоту". О выдающейся красоте жены князя Федора сообщил Бату один из рязанских бояр ("телом и. лепотою красна бе зело").
      Особенно рассчитывать на помощь Владимира тоже не приходилось. Между Владимиром и Рязанью создались очень сложные и далеко не дружественные отношения.
      Владимирский князь Всеволод III "Большое гнездо" в свое время круто расправился с Рязанью и поставил ее в под чиненное себе положение. После его смерти сын его Юрий Всеволодович отпустил из заточения рязанских князей и их дружины, но заставил их целовать крест в верности себе.
      Среди рязанских князей, вернувшихся в свою "отчину" из плена владимирского, старшим был Глеб Владимирович, который решительным ударом хотел покончить с политической раздробленностью Рязанского княжества и, пригласив к себе в гости шестерых рязанских князей, на пиру перебил их всех; но плодами его политики воспользовался не он сам, а один из князей, не поспевший во-время прибыть на этот кровавый пир. С помощью владимирского князя Юрия ему удалось изгнать Глеба Владимировича.
      При явном стремлении владимирского князя Юрия не допускать в Рязани никаких перемен, способных увеличить силу этого княжества, трудно было рассчитывать, чтобы Юрий Всеволодович откликнулся на призыв оказавшейся в тяжелом положении Рязани. А ведь в это время владимирский князь имел возможность послать на помощь Рязани не только свои владимирские полки, но и новгородское войско. Так же, хотя и по иным мотивам, отнеслись к просьбе Рязани и князья черниговские и северские. Они отказались помочь Рязани потому, что рязанцы в свою очередь отказались притти на помощь черыиговцам в битве на Калке.
      Рязань в силу создавшегося положения, - а едва ли оно и могло быть иным при феодальной раздробленности Руси, - должна была принять на себя татарский удар в одиночку.
      Встретиться с татарами в открытом поле рязанцы не решились (если не считать рокового для рязанцев столкновения их передового отряда) и предпочли запереться в своих городах. Многочисленное татарское войско вошло в Рязанскую землю. Мелкие города-крепости этой татарской лавиной были просто стерты с лица земли: Белгород, Ижеславец, Борисов-Глебов после этого погибли навсегда и больше в истории не встречаются.
      В XIV в. путешественники, плававшие вверх по Дону, на холмистых берегах его видели только развалины и пустынные места там, где еще сравнительно недавно стояли города и селения.1
      16 декабря 1237 г. татары обложили Рязань (старую, близ нынешнего города Спасена). Шесть дней держались защитники. На седьмой день город пал. Жители были частью перебиты, частью сожжены. Убит был и князь Юрий Игоревич. "Град и земля Рязанская изменися... и отыде слава ея, и не бы что в ней было ведати, токмо дым и земля и пепел".2
      Впрочем, не все Рязанское княжество подверглось разорению. Татары прошли преимущественно по берегам Оки, Прони и Дона. Северная часть княжества оставалась пока нетронутой. Ее разорили татары в 1239 г.3
      1 Иловайский. История Рязанского княжества. 1858, стр. 131-132.
      2 Сказание о нашествии Батыя. Рукописный сборник XIV в. Цитирую по Иловайскому (ук. соч., стр. 134).
      3 Иловайский, ук. соч., стр. 135.
      Из рязанских князей уцелели только два: Ингварь, который ездил в Чернигов, и Олег, томившийся в ордынском плену и отпущенный из плена только в 1252 г., очевидно, под условием полной покорности татарской власти и содействия их политике. Олег помог татарам оформить в Рязани татарское владычество. При нем в 1257 г. ордынские численники "изочли" землю Рязанскую.1
      Отсюда войска татарские двинулись на Владимирское княжество, но не прямым путем на Владимир, а кружным, через Коломну и Москву.
      Это обходное движение имело стратегический смысл. Бату ставал себе задачей отрезать владимирскому князю Юрию Всеволодовичу прямой путь отступления на Москву. Под Коломной татарская армия встретила войска Юрия Всеволодовича и их разбила. Уничтожив Москву в качестве опорного пункта, Бату направился на Владимир.
      Дело происходило зимой. По зимним путям беспрепятственно двигалась татарская армия и подошла 3 февраля 1238 г. к Владимиру.
      Юрия Всеволодовича здесь не было. Он отправился собрать войска между Угличем и Бежецком. 7 февраля пал Владимир, а особый отряд, посланный Бату, одновременно занял Суздаль.
      В короткое время все Владимирское княжество оказалось в руках татар.
      Бату направил свое войско навстречу армии Юрия Всеволодовича. Встреча произошла на реке Сити. Русское войско было разбито, Юрий пал в бою. Это произошло 4 марта, а 5 марта особый татарский отряд, несколько раньше отправленный к Торжку, чтобы перерезать владимирцам соединение с Новгородом, взял Торжок.
      В середине марта татарское войско пошло по направлению к Новгороду, но, не дойдя километров двухсот до этого города, в конце марта или в начале апреля, когда в этих местах начинается вскрытие рек и озер и вместе с ним весенняя распутица, вынуждено было круто повернуть назад.
      1 А. Е. Пресняков, Образование Великорусского государсетва, стр. 226.
      Обратный путь Бату шел на юго-восток, через город Козельск, задержавший его на семь недель. Козельск оборонялся мужественно и пал лишь после того, как стены его были разрушены и защитники, продолжавшие упорно сражаться и после этого, были перебиты, успев, однако, нанести противнику значительные потери.
      Недалеко от этого места кончалась граница русской земли и начинались владения кыпчаков (половцев). Половецкий хан Котян был разбит и с остатками своего войска ушел в Венгрию. Татарская армия удалилась за Волгу.
      Мы уже видели одну из причин военного успеха татар. Сплоченное, хорошо организованное и многочисленное татарское войско наносило свои смертельные удары разрозненным русским дружинам. Стало быть, эта уже отмеченная нами причина поражения русских дружин лежит в политическом строе тогдашней России. Ни бесспорное личное мужество отдельных бойцов и их вождей, ни правильные военно-стратегические соображения, которые несомненны в действиях защитников русских княжеств и отдельных городов, ни военные таланты вождей не могли задержать хорошо подготовленного неприятеля.
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
      ВТОРОЙ ПОХОД БАТУ НА ЮЖНУЮ РУСЬ (1239-1240)
      Нельзя не отметить того обстоятельства, что Бату более трудную часть своего плана успел осуществить во время своего первого похода, когда татарскому войску удалось разгромить Владимиро-Суздальское княжество и лишить его возможности объединиться с Новгородом.
      Южная Русь в военном отношении была в это время слабее северной.
      В 1239 г. (надо думать, тоже зимою) татары из-за Волги снова явились на северо-востоке, заняли мордовские земли, снова дошли до Клязьмы, но главные силы Бату направил на юг, на левую сторону Днепра. Здесь татары встретили меньшее сопротивление. Летописцы не говорят ни о каких значительных эпизодах до момента осады Переяславля, Чернигова и Киева.
      Даже об этих крупнейших событиях военного и политического значения летописцы сообщают неточные данные. Мы не знаем точно дат осады и падения ни Чернигова, ни Киева. Поэтому мы не можем даже точно сказать, Киев ли пал раньше Чернигова, или наоборот.
      Известно, что после взятия и сожжения Переяславля пришла очередь и этих крупных городов.
      При осаде Чернигова татары применяли метательные орудия, причем метали камни такой величины, что четыре человека едва могли поднять их.
      Двоюродный брат Михаила Черниговского Мстислав Глебович пришел на помощь Чернигову, но был разбит и бежал в Венгрию. Чернигов не устоял.
      Один из татарских отрядов под начальством хана Менгу ?подошел к Киеву. Весьма вероятно, что татары не хотели разрушать Киева. Меигу-хан долго им любовался с высокого места. "видев град, удивися красоте его и величеству его".1 Он решил заговорить о сдаче города и отправил к киевлянам и к киевскому князю Михаилу послов с предложением сдаться. Киевляне убили послов. Князь Михаил бежал в Венгрию. Опасность для Киева была вполне, реальной и более чем серьезной. Казалось бы, при этих обстоятельствах можно было забыть феодальные счеты и распри. Но на самом деле мы этого не видим.
      После бегства Михаила в Киеве сел один из смоленских князей, Ростислав Мстиславич, надо думать, находившийся в это время где-то поблизости. Очень может быть, что сел он по инициативе самих киевлян, ввиду явной опасности нуждавшихся в военном специалисте. Но Даниил Галицкий по своим политическим соображениям не хотел этого допустить. Он явился в Киев, схватил Ростислава, а вместо князя посадил в Киеве тысяцкого Дмитра.2
      Вскоре после этих событий, именно в 1240 г., Бату сам двинулся к Киеву. Началась осада.
      Жители нижней части города ее. покинули и затворились на "горе".
      По словам южной летописи, Бату подошел к Киеву "в силе тяжце, многим множеством силы своей и окружи град и остолпи сила татарская". "От гласа скрипания телег его, множества ревения вельблуд его и ржания от гласа стад конь его"3 не было слышно человеческого голоса.
      1 Ипатьевская летопись, 1871, стр. 521.
      2 Там же, стр. 521. - М. С. Грушевскии. Очерк истории Киевской земли, стр. 423-424.
      3 Ипатьевская летопись, стр. 522.
      Бату начал наступление с юга у Лядских ворот. Стенобитные машины били в стены. Жители упорно продолжали защиту города и после пролома стен. "И ту беаше видити лом копейный и щитом скрепание, стрелы омрачиша свет". Был ранен воевода-тясяцкий Дмитр.
      Киевляне отступили и укрепились около Десятинной церкви. Снова началась "брань велика". От множества людей, искавших спасения в Десятинной церкви, от тяжести наиболее ценного имущества, которое киевские богачи хотели спасти, рухнули церковные своды и стены. Город был взят.
      Жизнь раненого и плененного Дмитра была пощажена "мужества ради его".1
      Когда же именно произошло это событие? Лаврентьевская летопись, а за ней и другие датируют взятие Киева 6 декабря,2 новгородские и псковские летописи указывают на понедельник 19 ноября.3 Точно ответить на вопрос нет возможности.
      В Венгрии в это время пребывали и Михаил Киевский, бежавший туда с большим своим имуществом, и Даниил Галиц-кий, искавший помощи против татар.
      Здесь Михаил с Даниилом вошли в соглашение: Михаил был признан киевским князем, но "за страх татарский" не решался реализовать свои права. А когда узнал, что Киев взят татарами, Михаил потерял надежду на Киев и с сыном переехал сначала в Польшу, а потом в Силезию, где немцы отобрали у него все его сокровища.
      Только когда татарское войско было уже далеко от Киева, в Венгрии, Михаил разорвал добрые отношения с Даниилом, рискнул вернуться в Киев, но поселился здесь не в городе, а на Днепровском острове, - надо думать, в уцелевшем загородном дворце.
      Сын его Ростислав уселся в Чернигове и не прекращал борьбы с Даниилом.
      1 Ипатьевская летопись, стр. 523.
      2 "До Рождества господня на Николин день" (Лаврентьевская летопись, 1897, стр. 447).
      3 Псковская I летопись, Летопись Аврамки и др.
      Бату продолжал поход. Военные силы были отправлены в Волынскую и Талицкую земли, откуда они направились в Польшу, Венгрию и Чехию.
      Здесь татары столкнулись с централизованными государствами (Вацлав, I, 1230-1253).
      Истощенные тяжелыми боями на Руси, татары уже не могли преодолеть сопротивления чехов и их союзников и от города Оломунца летом 1242 г. повернули обратно и снова вошли в южнорусские области. Обратный путь татар не был столь грозным для русских земель. Летопись отмечает лишь факты татарских завоеваний по Западному Бугу. О каких-либо новых опустошениях Киевской земли нет никаких сведений.
      На нижней Волге образовался центр "Золотой Орды", поставившей в зависимость от себя завоеванные и даже незавоеванные (Новгород) русские земли.
      С этого времени татарская знать стала эксплоатировать не только массу своих собственных непосредственных производителей, но и тех, кого успела завоевать ив результате завоевания себе подчинить. Эту форму господства татарской знати над народной массой и завоеванными странами Маркс называет кровавой грязью монгольского ига.
      Оно, по мнению Маркса, "... продолжалось от 1237 по 1462 г., т. е. более 2 столетий; это иго не только давило, оно оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой".1
      1 К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII века.
      ГЛАВА ПЯТАЯ
      РУСЬ И ЗОЛОТАЯ ОРДА(ОРГАНИЗАЦИЯ ВЛАСТВОВАНИЯ)
      Под 1257 г.1 в одном из списков Лаврентьевской летописи значится следующая заметка: "Toe же зимы бысть число и изо-чтоша всю землю Русскую, только не чтоша, кто служит церкви". В другом списке сказано подробнее: "Toe же зимы при-ехаши численици, исщетоша всю землю Суждальскую и Рязанскую и Муромскую и ставиша десятники, и сотники, и тысящ-ники и темники и идоша в Ворду, толико не чтоша игуменов, черньцов, попов, клирошан, кто зрит на св. богородицу и на владыку".2
      1 Есть некоторые неясные указания на более раннюю перепись 1245 г., когда был переписан город Киев. Сведения эти помещены в "Софийском временнике" (т. I, стр. 260). Эту перепись, вероятно, имеет в виду и Плано Карпини.
      2 Лаврентьевская летопись, 1897, стр. 451, 496.
      Этот год был знаменателен и для Новгорода, счастливо избежавшего татарского разорения, но тем не менее вынужденного признать над собою татарскую власть. В этом году, - отмечает новгородский летописец, - "приде весть из Руси зла, яко хотять татарове тамгы и десятины на Новгороде, и смятошася люди черес все лето... Тоя ж зимы приехаша послы татарские с Олександром и почаша просити послы десятины и тамгы, и не яшася новгородци до то, даша дары цареви и отпустиша я с миром". Но это для Новгорода была лишь
      небольшая отсрочка. Через два года прибыли в Новгород татарские уполномоченные Беркай и Касачик с требованием дани. Александр Невский дал им стражу, так как новгородская городская и сельская масса встретила гостей неласково: "бысть мятеж велик в Новгороде и по волости", "чернь не хо-теша дати числа". Боярство готово было покориться и требовало покорности от меньших: "вятынии велят ся яти меншим по число, творяху бо бояре собе легко, а меншим зло".1
      Пришлось подчиниться. И начали "ездити оканьнии по улицам, пишюще домы христьянскые... отъехаша оканьнии вземши число". Оба раза татары сопровождались великим князем владимирским Александром Невским.
      Блестящий победитель шведов (1240) и ливонских рыцарей (1242), спасший Русь от немецкой папской агрессии, обнаружил здесь политическую дальновидность и трезвую оценку обстановки. Он вынужден был принимать меры против возможных проявлений народного гнева в Новгороде. Этим и объясняется то, что Александр Ярославич счел необходимым обезопасить пребывание в Новгороде татарских численников.
      С 1257 г. мы и можем считать полное установление татарской власти над русской землей.
      Но прежде чем была организована целая система золото-ордынского властвования, между Русью и Золотой Ордой непосредственно вслед за покорением устанавливались отношения господства и подчинения, хотя и не успевшие вылиться в законченные формы.
      Под 1243 г. в той же летописи читаем запись: "Великий князь Ярослав (брат Юрия Всеволодовича, убитого на реке Сити, и его преемник на Владимирском столе,- Б. Г.) поеха в татары к Батыеви, а сына своего Константина посла к Ка-нови. Батый же почти Ярослава великою честью и мужи его и отпусти и рек ему: "Ярославе! буди ты старей всем князем в Русском языце". Ярослав же возвратися в свою землю с великою честью".2
      1 Новгородская I летопись, 1888, стр. 278-280.
      2 Там же, 1888, стр. 447.
      Великий хан не удовольствовался визитом Константина. Ярослав сам должен был ехать на берега реки Орхона в ханскую ставку. В 1246 г. известный францисканец Плано Кар-пини, отправленный римским папой во главе миссии к монгольскому хану с целью собрать сведения относительно татар, которыми европейцы, напуганные вторжением Бату в Европу, стали сильно интересоваться, встретил в орде русского князя Ярослава. Плано Карпини в своем отчете рассказывает между прочим о том, что ему и князю Ярославу татары оказывали предпочтение.1
      Кроме Владимиро-Суздальской земли, за Ярославом был утвержден и Киев. Но сам Ярослав в Киев не ездил, а поставил там в качестве своего наместника боярина Дмитра Ейковича.
      Завоеванные татарским войском русские земли не вошли непосредственно в состав Золотой Орды.
      Золотоордынские ханы рассматривали русские земли как политически автономные, имеющие свою собственную власть, но находящиеся в зависимости от ханов и обязанные платить им дань - "выход". Русские феодальные княжества стали в вассальные отношения к хану.
      Зависимость от ханов выражалась в том, что русский великий князь садился на своем столе "пожалованием царевым". т. е. ханским. Это делалось от имени хана либо митрополитом русским, либо уполномоченным ханским. Посаженный на стол от имени хана князь ставился в то же время под контроль ханской власти. Это относится уже не только к великому князю, а и к другим князьям. Контроль этот осуществляли баскаки.
      Курский баскак Ахмат держал баскачество курского князя, другие - по другим княжениям. Об этих баскаках Никоновская летопись говорит, что "сии велицы бяху".
      1 "Nobis autem et duel leroslao semper dabant locum saperiorerm (цитирую по Соловьеву, т. I. стр. 832).
      В повести о мучении князя Михаила Черниговского сказано, что Бату поставил наместников и властителей по всем
      городам русским.1 Известие повести подтверждается и Никоновской летописью, где под 1262 г. говорится о том, что по всем городам Батый и сын его Сартак посажали властей. В Новгородской I летописи и Софийском временнике под 1269 г. отмечается факт прибытия в Новгород владимирского князя Святослава Ярославича с полками владимирскими; с ним прибыл "баскак велик Володимирьский именем Амраган".2 С. М. Соловьев считает, что это последнее упоминание о баскаках на севере; на юге, в Курске, последний раз о баскаке говорится под 1284 г. С. М. Соловьев по этому поводу замечает: "ясный знак, что на севере баскаков больше не было, иначе летописи не могли бы умолчать о них в рассказе о событиях, в которых татары принимали важное участие".
      Но уже с конца XIII в., точнее - с первой половины XIV в., татарские баскаки исчезают. Сбор татарской дани возлагается на русских князей под ответственностью великого князя.
      Власть хана по отношению к этим вассальным князьям формально выражалась еще и в том, что эти князья утверждались на своих княжеских столах ханами через вручение им ярлыков. Старший среди князей, или великий князь, тоже получал особый ярлык на великое княжение.
      Татарский "выход" должны были платить все. С этой целью татары и производили переписи населения. Для первой переписи и сбора дани Бату послал баскаков. Об этой первой переписи мы имеем глухие намеки. В повести о князе Михаиле сказано, что население от батыевых полчищ разбежалось, а оставшихся в городе Киеве "сочтоша... в число и начата на них дань имати".3 Новая перепись была произведена, как мы видели, в 1257 г. при хане Берне, который прислал для этого уже специальных численников. Эти численники, согласно показанию Лаврентъевекой летописи, поставили десятников. сотников, тысяцких и темников.
      1 С. М. Соловьев. История России, т. I, стр. 1157.
      2 Новгородская летопись, 1888, стр. 291. - Софийский временник, г. I, стр. 281.
      3 Софийский временник, т. I, стр. 261..- Новгородская I летопись, стр. 264.
      В 70-х годах XIII в. была новая перепись при хане Мешу-Тимуре. О годе этой переписи источники говорят неясно.1 О других татарских переписях наши летописи не упоминают, но в других источниках мы имеем указания на продолжение этой практики.2
      Лица, производившие эти переписи, в летописях называются численниками. Известен также и другой термин "писец", отсюда "писать" ("И почаша ездити оканьнии по улицам, пишюще-домы христъянскые").3
      Однако не нужно думать, что татары ввели у нас какое-то новшество, до сих пор не известное. Мы не знаем, как именно производились переписи в целях собирания дани до татар, но мы имеем совершенно точные факты о взимании дани ж единицах обложения ("рало", "плуг", "соха"). Этими уже готовыми единицами обложения и воспользовались татары. Татищев сообщает, что в 1275 г. великий князь Василий Ярославич "привез хану по полугривне с сохи, или с двух работников, и что хан, недовольный данью, велел снова переписать людей в России".4 Тут мы, повидимому, имеем неудачную попытку: Татищева объяснить сущность сохи: соха едва ли была представлена двумя работниками, но, конечно, Татищев не выдумал здесь сохи, а взял ее из летописи, до нас не дошедшей,.
      В ярлыке хана Менгу-Тимура российским митрополитам, писанном между 1270 и 1276 гг., мы имеем перечень повинностей. которые ложились на население завоеванных русских земель, но от которых избавлялось духовенство. Здесь написано": "... и не надобе им (духовенству, - Б. Г.) дань и тамга и по-плужное ни ям ни подводы, ни корм".3 Тот же, только несколько расширенный перечень мы имеем и в ярлыке хана Узбека 1313 г. митрополиту Петру. Здесь дважды говорится о "поплужном".6 В ярлыке 1270-1276 гг. называются и сборщики поплужного, причем оказывается, что эти сборщики не ханские, а русских князей: "а кто возьмет баскацы наши и княжие писцы и поплужницы и тамож-ницы .. .".7
      От "числа" и вытекающей из него обязанности платить дань избавлено было только духовенство. "Чингий царь, но том кто ни будет, дали есмя жаловальные грамоты русским митрополитом и церковным людей. . ., чтобы есте и последний цари по тому ж пути пожаловали попов и чернецов и всех богадельных людей, да правым сердцем молят за нас бога и за наше племя без печали и благославляют нас, и не надобе им дань, и тамга. . . во всех пошлинах не надобе им никоторая царева пошлина .. .".8 Такова была политика татарских ханов по отношению к церкви, которую ханы совершенно справедливо считали политической силой и использовали в своих интересах. И ханы в этом отношении не ошиблись: публичная молитва духовенства о ханах внедряла в массы мысль о необходимости подчинения татарской власти.
      Кроме дани татары требовали от русского населения некоторых повинностей, без которых татары не могли осуществлять своей власти.
      Как мы уже видели, с покоренных земель татарские ханы требовали прежде всего денег и людей.
      Освобождая духовенство от этих повинностей и платежей, ханы освобождали его и от поставки воинов, подвод, ямской повинности.
      1 К. А. Неволин. Об успехах государственного межевания, стр. 148.
      2 Ярлык митрополиту Петру 1315 г., митрополиту Алексею 1357 г
      3 Новгородская I летопись. 1888, стр. 280.
      4 Татищев. История Российской. . ., кп. 4, стр. 41.
      5 Собрание Государственных грамот и договоров, т. II, стр. 5-6.
      6 Там же: стр. 9.
      7 Там же, стр. 5-6.
      8 Там же.
      Для чего нужны были эти воины, в одном из ярлыков объяснено достаточно вразумительно: "егда на службу нашу с наших улусов повелим рать сбирати, где восхощем воевати, а от соборные церкви и от Петра митрополита никто же да не взимает к от их людей и от всего его причта...".1 Собирание воинов с покоренных народов - это обычный прием татарской власти.
      Что касается других повинностей, где применялась непосредственно людская сила, то здесь надо прежде всего указать на ямскую повинность, которая, повидимому, не сразу стала натуральной. В первом известном нам ярлыке "ям" значит вид дани. Но татарские ханы ввели и "ям" как повинность поставлять лошадей татарским послам и чиновникам. В какой мере "ям" был новостью для Руси XIII в., - решить не так просто. Киевские князья тоже нуждались в средствах сообщения, и у нас есть ранние известия о них. Так, под 984 г. летописец говорит о радимичах, что "они платят дань Руси, по-воз везут, и до сего дне".2 В объяснении этого текста существует разногласие. G. M. Соловьев считает, что здесь речь идет о доставке радимичами дани в определенное место в отличие от "полюдья".3 Владимирский-Буданов 4 и Гурлянд 5 полагают, что здесь разумеются средства передвижения для военных дружин, княжеских данников и гонцов.
      В Новгородской летописи под 1209г. летописец, перечисляя обвинения, предъявленные восставшей новгородской массой посаднику Дмитру, как известно, стороннику владимиро-суз-дальского князя Всеволода III. очень заинтересованного в постоянных сношениях, а следовательно - и средствах сообщения с Новгородом, между прочим указывает: "повелеша. .. по купцем виру дикую и по возы возити и все зло".6 Это место разъясняется при сопоставлении его с обычной формулой договора Новгорода с князьями: "а дворяном твоим по селом и купцов повозов не имати разве ратной вести" (разрядка моя, - Б. Г.). Совершенно очевидно, что под повозом разумеется повинность поставки средств передвижения.
      1 Ярлык хана Узбека митрополиту Петру 1313 г. Собрание Госу дарственных грамот и договоров, т. II, стр. 9.
      2 Лаирентьевская летопись. Разрядка моя, - В. Г.
      3 С. М. Соловьев. История России, т. I, стр. 216.
      4 Владимирский-Буданов. Обзор, стр. 91.
      5 И. Я. Гуpляид. Ямская гоньба, стр. 25.
      6 Новгородская I летопись. Разрядка моя, - Б, Г.
      Корм, проводники и подводы в древнейших наших актах являлись обычными повинностями населения. "Оть дают с погостов корм и подводы по пошлине",1 т. е. по старине. Отвечают за исполнение этих повинностей мирские двинские власти - посадники, скотники, старосты. Но, конечно, это еще не было "ямской гоньбой", т. е. организованной системой сообщения, где заранее заготовлялись подводы для нужд проезжающих, хотя бы только по государственным надобностям.
      Татары нуждались в средствах сообщения и естественно должны были обратить большое внимание на эту сторону дела.
      Нет оснований сомневаться в том, что татарская власть, очень заинтересованная в улучшении средств сообщения в покоренной стране, внесла в их организацию и нечто свое. Но было бы ошибкой думать, что до татар русские земли не имели средств сообщения между собой и тем более внутри княжений. Этому допущению противоречили бы все известные нам факты.
      Не следует преувеличивать также и значение финансово-податной системы, якобы введенной у нас татарами. Мы уже видели, что это не так. Наконец, сбор дани выполнялся татарскими чиновниками сравнительно недолго. Уже с конца XIII в. эта обязанность была возложена на русских князей. Они сами и по-своему должны были ее собирать и доставлять в Орду.
      О том, как собиралась дань русскими князьями, у нас имеются некоторые данные XIII и XIV вв. Имею в виду уже цитированный выше ярлык хана Менгу-Тимура (1270-1276), где упоминаются "княжие писцы и поплужницы и таможницы",2 и договорную грамоту 1388 г. великого князя Дмитрия Ивановича Донского с двоюродным братом Владимиром Андреевичем. Здесь читаем.: "А коли ему слати свои данщикы в город и в станы, а тобе слати свои данщикы с моими вместе... А что данщикы сберут в городе, и в станех и в варях, тому ити в мою казну, а мне давати в выход.. .".3 Ясно обрисованы обязанности князей. Все они должны посылать своих данщиков, но собранные суммы сдаются в казну великого князя, который и является ответственным перед ханом за "выход".
      Размеры "выхода" не были устойчивыми. С. М. Соловьев думает, что русские князья предложили ханам большую сумму денег, чем та, которую доставляли численники,4 т. е., другими словами, русские князья взяли дань на откуп на выгодных для ханов условиях.
      Предположение более чем вероятное, так как сдача на откуп дани практиковалась ханом: и раньше, только откупщиками первоначально были татары же. Под 1262 г. в Лаврентьевской летописи отмечен факт: "окупахуть бо ти оканьнии бесурмене дани и от того велику пагубу людей творяхуть. работяще резы и многы души крестьянскыя раздно ведоша", против чего и восстала народная масса в Ростове, Суздале и Ярославле.5
      Но сумма дани менялась в зависимости от различных обстоятельств: то сами князья, конкурируя друг с другом из-за великого княжения, накидывали суммы, то ханы увеличивали эти суммы, руководствуясь разными соображениями.
      1 ААЭ, т. I, № 1, Грамота в. к. Андрея Александровича на Двину (1294-1304). - Здесь есть ссылка на отца Андрея, т. е. на Александра Невского.
      2 Собрание Государственных грамот и договоров, т. II, стр. 6.
      3 Собрание Государственных грамот и договоров, т. I, стр. 56.
      4 С. М. Соловьев. История России, т. I, стр. 1160.
      5 Лаврентьевская летопись, стр. 452.
      Нам известны некоторые цифры. Великий князь Василий Дмитриевич платил "выход" в семь тысяч рублей, Нижегородское княжество - полторы тысячи рублей и т. п. Но этими суммами платежи ханам не исчерпывались. Приходилось платить иногда и особую чрезвычайную дань, которую князья брали со своих бояр.
      Изменчивость размера дани оговаривалась в междукняжеских договорах: "а прибудет дани больше или меньше, взять по тому же расчету".1
      Не регулярно, но все же постоянно русские князья возили в Орду ханам и ханшам и их близким дорого стоящие подарки. Это тоже статья расхода, ложившаяся в конечном счете на плечи тех же плательщиков всяких даней, т. е. на крестьянство и городскую трудовую массу.
      Отсюда делаются понятны жалобы этих плательщиков на тяжесть "выхода" и протест их, доходящий до вооруженных восстаний.
      Мы уже видели восстание в Новгороде 1259 г. "Мятеж велик" поднялся в виде протеста против положения новгородцев в "число". Татарские баскаки испугались за свою жизнь и потребовали от князя Александра Невского охраны: "дай нам сторожи, ать не изобьют нас". "Чернь не хотеша дати числа", именно чернь, потому что она по опыту знала, чем кончается распределение денежных повинностей. Летописец новгородский тоже это знал и записал в своей летописи: "творяху бо бояре собе легко, а меншим зло".
      Через несколько лет, в 1262 г., такая же история повторилась в Ростове, Суздале и Ярославле.
      Составитель Лаврентьевской летописи совершенно открыто сочувствует восставшим. Он утверждает, что бог на стороне протестующих против "лютого томления бесурменьского". Бог "вложил ярость в сердца крестьянам, не терпяще насилья поганых". "Человеколюбец бог послуша моления материя, из-бави люди своя от великий беды". Собирались бурные веча и постановили изгнать откупщиков дани и "выгнаша из городов из Ростова, из Суждаля, из Ярославля".
      В то время, когда народная масса выражала свой протест против нового гнета, пришедшего к ней вместе с татарской властью, боярство и князья помогали татарам, не без основания надеясь сохранить и упрочить таким путем свое привилегированное положение.
      1 С. М. Соловьев. История России, т. 1, стр. 1162.
      В описании новгородских событий 1259 г. это положение обрисовано совершенно четко: когда протестующий народ шумел - "умрем честно за св. Софию и за домы ангельские", "тогда, - пишет летописец, - издвоишася люди: кто добрых, тот по св. Софьи и по правой вере, и сотвориша супор". И новгородский летописец в данном случае сочувствует массам. Он восставших называет добрыми и противополагает их "вятшим", которые настаивали на покорности татарам и заставляли "ся яти меншим по число".
      Князья, особенно крупные (которым соотношение сил между Русью и Золотой Ордой было яснее, чем кому-либо), понимали тяжесть положения, создавшегося до поры до времени для Руси.
      В этом отношении особенно характерно поведение двух наиболее видных князей-современников - Александра Невского и Даниила Галицкого.
      Победитель шведов и ливонских рыцарей, Александр Невский сам сопровождает татарских баскаков в Новгород, оберегает их жизнь, заставляет новгородцев признать власть ханскую и "вложиться в число".
      Даниил в 1250 г. еще надеялся отстоять независимость своей земли. В этом году по требованию Батыя и этот могущественный и несомненно очень смелый князь вынужден был явиться в Орду. Но и здесь он держал себя с тактом, хотя и горько было ему признать себя покорным власти татарского хана. Его тяжелое положение в Орде перед ханом ярко описано южнорусским летописцем. От одного из могущественнейших русских князей хан требует подчинения, дани и угрожает в случае непокорности смертью.1
      Русская знать за отдельными исключениями тоже покорилась чужой власти.
      Эта покорность русской знати татарам объясняется в значительной степени страхом перед татарами, которые, по словам арабского писателя Ибн-ал-Асира, "били и мучили только богатых". Само собой разумеется, что поживиться за счет смердов или бедных ремесленников победители в момент военного наступления не могли и очень охотно забирали имущество знати. Понятно, почему знать спешит изъявить свою покорность.
      1 Ипатьевская летопись, 1871, стр. 536.
      Но нельзя забывать, что грабеж имущества был явлением, обычным главным образом в момент завоевания. В дальнейшем, когда установились более или менее прочные отношения между побежденными и победителями, грабеж принял новые формы, превратился в систему выкачивания из русского народа дани. Эта последняя, как мы видели, целиком проходила через руки русских князей и главной своей тяжестью легла на плечи трудящейся массы, деревенской и городской.
      Отсюда делаются вполне понятными движения низов против гнета татарской власти и активное участие русской знати в этой борьбе на стороне татар.
      У нас имеются случайные сведения и о непосредственной эксплоатации татарами крестьян завоеванных земель. Под 1241 г. в Ипатьевской летописи мы имеем очень интересное сообщение о разорении Даниилом Романовичем Галицким Волховской земли. Даниил "пленив землю Болоховскую и пожег, оставили бо их татарове, да им орють пшеницю и проса. Даниил же на не большую вражду держа, яко от татар большую надежду имеаху"; т. е. выходит так, что Даниил громил Бол-ховскую землю за то, что она вошла в какую-то тесную связь с татарами, невыгодную в конечном счете для политических целей Даниила Галицкого. В чем заключались эти отношения Волховской земли с татарами, точно сказать трудно. Под 1231 г. и позднее в Ипатьевской летописи упоминаются болховские княчья, враждебные централистическим тенденциям галицкого князя. М. С. Грушевский находит возможным считать этих болховских князей потомками древнейших туземных князей, но доказать этот тезис нечем. Ясно одно, что эти князья стали в ряды галицкого боярства, оппозиционного по отношению к галицкому князю; Ясно и другое, что эта оппозиция каким-то образом ориентировалась на татар. Но трудно сказать по этому интересному и загадочному предмету что-нибудь еще, - конечно, оставаясь на почве фактов. На том основании,, что Бол-ховская земля находилась непосредственно на запад от Киевской, учитывая также не совсем, правда, доказанный, но все же вероятный факт отсутствия в Киеве после татарского погрома до конца XIII в. киевских князей, М. С. Грушевский утверждает, что вся Киевская область вместе с Болховской землей попала под непосредственную власть татар, т. е. вошла в состав Золотой Орды. Мало того, тот же автор утверждает, что татары сумели изменить общественную структуру этого края: уничтожив здесь общественные верхи, они тем самым создали тут "общинный строй",1 т. е. в некотором смысле бесклассовое общество.
      Нельзя не заметить, что М. С. Грушевский не только допустил здесь серьезное насилие над источниками, но и в своих предположениях разошелся с хорошо известными нам фактами: татары нигде не меняли общественного строя завоеванных земель, да и едва ли в силах были это сделать. Если бы они даже и смогли навязать побежденным свой способ производства, то этот способ производства не мог бы стать основанием для бесклассового строя, потому что монгольское общество этого периода было уже классовым.
      Факты, явно противоречащие этим соображениям, М. С. Грушевский старается устранить при помощи своего собственного комментария. Например, утверждение, что местное население после уничтожения татарами местных эксплоататоров было "довольно своим положением", автору, конечно, трудно примирить с сообщением Лаврентьевской летописи о том, что митрополит Максим, "не терпя татарского насилия, оставя митрополию и збежа ис Киева, и весь Киев разбежася", поэтому автор вынужден сделать замечание о том, что это сообщение Лаврентьевской летописи "в значительной степени утрировано". Однако сам М. С. Грушевский согласен с тем, что митрополит уехал из Киева во Владимир вследствие "уменьшения доходов кафедры", но, по его мнению, "уменьшение доходов само по себе еще не может свидетельствовать о полном упадке и бедственном состоянии земли". Одним словом, автору во что бы то ни стало хочется доказать, что татарское завоевание не причинило Украине ущерба и что часть Украины под этой новой властью даже много выиграла, получив возможность жить особым общественным укладом, без местных господствующих классов. Стремление умалить итоги военного погрома - характерная особенность и другой работы того же автора. Имею в виду "Историю Украины - Руси". Он здесь прямо говорит о том, что население Украины было привычно к подобного рода нашествиям, - это были люди "под трубами повиты, под шеломами взлелеяны", - что оно и в данном случае спаслось бегством в леса, болота, овраги, пещеры и что татарский погром не был для него столь трагичным. Доказательство этому М. С. Грушевский видит в быстром оживлении Украины после татарской грозы. Однако и он признает, что это оживление уже не могло воскресить прежнего Киева.
      1 М. С. Грушевский. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV ст. 1891, стр. 455-459.
      Итак, кроме не очень ясного летописного замечания относительно своеобразных (и то, может быть, лишь на краткий период военных действий) отношений Болховской земли к татарам, у нас нет никаких данных для утверждения, будто часть земель бывшего Киевского государства вошла в состав Золотой Орды, оказалась в сфере ее непосредственной эксплоатации. Все данные последовавшего за завоеванием времени говорят о другом: все русские земли стали в зависимость от татарского хана через своих местных представителей власти.
      Прошло первое, самое тяжелое Время внедрения ханской власти в русскую жизнь.
      Князья, бояре, купечество, церковь сравнительно скоро нашли общий язык с татарской властью. Народная масса, на которую пала главная тяжесть золотоордынских даней и других повинностей, под натиском соединенных сил завоевателей и старых своих господ, опиравшихся на сильное татарское войско, вынуждена была смириться.
      В столицу Орды, Сарай, отовсюду понаехало много русских. А так как здесь, на юго-востоке, на Азовском побережье и Северном Кавказе, с незапамятных времен жило много славян, то не удивительно, что в Сарае очень скоро, в 1261 г., была организована специальная православная Саранская епархия с первым епископом Митрофаном, поставленным русским митрополитом Кириллом III. В состав этой епархии кроме Сарая вошел и Переяславль Киевский; тогда глава этой епар-хии стал носить титул епископа саранского и переяславского.1
      Но, несмотря на внешне налаженные отношения, антагонизм между побежденной страной и победителями устранен не был. Татары и не могли освоить Русскую землю, поскольку у них нехватало для этого организационных средств, поскольку их самих для этой цели было количественно мало, поскольку они, наконец, сами растворились в тюркской (кыпчакской) среде. Дальнешдее развитие России и Золотой Орды пошло в разных, диаметрально противоположных направлениях.
      Если в Золотой Орде весьма заметно вызревали элементы распада, то среди русских княжеств в это же время шел энергичный процесс образования сильного национального государства.
      По мере углубления этого процесса среди русского народа крепла надежда на освобождение от власти золотоордынскогс-хана.
      1 Е. Голубинскии. История русской церкви, т. II, 1900, стр. 41, 60 и др.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ И РУСИ В XIV в.
      Мы уже видели, какой тяжелый удар нанесло нашествие Бату Владимирскому великому княжеству и его ближайшим соседям. Удар пришелся главным образом именно на восточные русские княжества. "Тревожное татарское соседство, грозные усмирения народных волнений, налеты татарских отрядов, тягота от ханских баскаков и сборщиков дани не дали этим областям оправиться и во вторую половину XIII в. Население сбилось к западу, и этот сдвиг обусловил на рубеже XIII и XIV столетий заметный подъем "молодых" городов Твери и Москвы с землями, к ним тянувшимися". 1
      Авторитет Владимирского центра, столь высокий до появления Бату в восточной Европе, заметно падает. Деятельность владимирского великого князя Александра Невского на короткое время поднимает значение этого княжества. В дальнейшем мы видим, как руководство внешними сношениями, сношениями с Ордой и обороной границ ускользает из рук владимирских князей. "Знать Орду" становится самостоятельным правом отдельных князей.
      Весьма показателен для характеристики отношений между Русью и Золотой Ордой эпизод, связанный с борьбой за власть сыновей Александра Невского.
      1 А. Е. Пресняков. Московское царство, стр. 9.
      Старший сын Александра Невского, князь переяславский (Переяславля Залесского) Дмитрий Александрович, получил великое Владимирское княжение.
      Против него восстает младший его брат Андрей. Он отправляется в Орду, задаривает хана, получает ярлык на великое княжение: "испроси себе княжение великое под братом своим старейшим" и "приведе с собою рать татарскую". Летописные своды называют "боярина Семена Тонглиевича и иных крамольников", содействующих князю Андрею и даже побуждающих его к действию. Мы отсюда вправе заключить, что не лия-ные мотивы князя выступают здесь перед нами, а интересы боярства. К сожалению, нам трудно проследить сколько-нибудь полно их роль.1
      Дмитрий не думал повиноваться хану, и поэтому Андрей с татарской силой принуждает его покинуть Владимирское княжение. С. М. Соловьев по этому поводу замечает: "следовательно, здесь отношения татарские вполне совпадают с прежними отношениями половецкими; князь, желая воевать против другого, идет в Орду, как прежде на снём к половцам, и нани-вдает у татар войско". Сравнение верное только отчасти, так как между русско-половецкими и русско-татарскими отношениями имеется большая принципиальная разница: половцы не владели русской землей в том значении термина, которым характеризуются отношения Золотой орды к Руси.
      Андрея поддерживают и другие русские князья;2 Дмитрий Александрович бежал "в мале дружине" к Великому Новгороду. Здесь его не приняли, "показаша путь", и он направился, невидимому, в Псков и стал готовиться к бою. Он собрал для этого достаточные силы. Андрей опять спешит в Орду за новым татарским войском. Однако эти новые татарские силы принесли только разорение земле, но не укрепили великого княжения за Андреем.
      1 С. М. Соловьев по этому поводу говорит: "Это известие чрезвычайно важно: оно показывает нам, как бояре, члены старшей дружины князя, теперь двора, усевшись с князем в одном владении, приобрели от этой оседлости более важности, значения бояре получили от оседлости постоянные интересы..." (История отношений между князьями..., стр. 276). Если отбросить "оседание" бояр, нужное Соловьеву в связи с его теорией родовых княжеских отношений, мы получим мысль совершенно верную.
      2 "....и посла [Андрей] по князя Ивана Михайловича Стародуб "кого и но все князи русские. Пришедшим же им и советовавшим, придоша ратью в Переяславль на в. кн. Дмитрия Александровича" (Никоновская летопись).
      Дело в том, что Дмитрий воспользовался внутренними осложнениями в Орде и обратился за помощью к сильному временщику, темнику Ногаю, враждебному Золотой Орде. Дмитрий нашел здесь поддержку и с помощью войска, данного ему Ногаем, осилил Андрея. Андрей снова отправляется в Золотую Орду, берет там новое войско. Он привел на Дмитрия какого-то царевича из Орды. Дмитрий напал на них, царевич бежал в Орду, бояре Андрея попались в плен.
      Разбитый Андрей вместе с шестью другими князьями отправился жаловаться на Дмитрия к Ногаю. Ногай выслушал их жалобы и отправил с ними брата своего Дюденя с многочисленным войском. На этот раз судьба Дмитрия была решена "окончательно. Он должен был отказаться от великого княжения и скоро умер.
      В этом эпизоде много интересного: тут и русские междукняжеские распри, и крупные политические осложнения в Орде, использование татарских сил для решения междукня жеских счетов, и эти самые счеты, вытекающие из интересов общественных группировок, поддерживающих князей в сложной и запутанной их борьбе, здесь же обнаруживается и слабость Владимирского княжения, уже успевшего потерять
      прежнее свое значение.
      Среди русских княжеств в конце XIII в. видную роль начинает играть Тверское. В самом начале XIV в. (1304 г.) тверской князь Михаил Ярославич по случаю смерти великого князя владимирского отправляется искать великого княжения в Орду, где встречается со своим соперником, князем москов-ским Юрием Даниловичем, приехавшим туда с той же самой целью. Тверской князь победил и стал "великим князем всея Руси". Владимирское боярство, очевидно, предчувствовало именно такой оборот дела, потому что по смерти владимирского князя оно поспешило "отъехать в Тверь", т. е. вступить в вассальные отношения к князю тверскому. Михаил Яросла-вич делает энергичную попытку завладеть Великим Новгородом, Нижним Новгородом, Владимиром, Переяславлем, Костромой. Попытка эта, однако, встречает большое сопротивление Новгорода Великого и решительный протест Москвы.
      Юрию Даниловичу удалось обвинить в Орде своего соперника Михаила Тверского; последний был вызван в Орду и там казнен, но сам Юрий погиб там же от руки сына казненного Михаила Ярославича.
      На Московский стол вступил брат Юрия Иван, по прозвищу Калита (1328-1341).
      Мы знаем, что не Тверь, а именно Москва в конечном счете стала центром складывающегося великорусского государства.
      На это были свои причины.
      Поистине удивительна живучесть молодого Московского посада. В 1306 г. он сожжен перед приходом Ольгерда, в 1371 г. - самим Ольгердом, в 1382 г. - перед появлением Тохтамыша, в 1389 г. - "мало не весь град горе, мало что остася", тысячи дворов сгорают от грандиозного пожара 1395 г., но Москва всякий раз возрождается из пепла.1
      Я сейчас не собираюсь останавливаться на причинах столь быстрого роста города Москвы. Для моих целей в данный момент необходимо лишь подчеркнуть факт этого роста и указать на вытекающие отсюда следствия.
      Татарские ханы не случайно давали ярлыки на великое княжение самым богатым и владетельным русским князьям. Это условие было гарантией правильного поступления в Орду "выхода", но было бы ошибкой думать, что ханы руководствовались только одними этими соображениями.
      Их отношения к русским княжествам были гораздо сложнее, и для удержания своей власти над Русью они должны были внимательно следить за тем, что делалось в русской земле. Этому содействовали сами русские князья, которые, как мы видели, пользовались не раз татарской властью в сложных отношениях между собой.
      1 И. Е. Забелин. История города Москвы. Изд. 2, 1905, стр. 97. - В. Г. Сыроечковский. Гости-сурожане, стр. 20.
      "Натравливать русских князей друг на друга, поддерживать несогласие между ними, уравновешивать их силы и никому из них не давать усиливаться все это было традиционной политикой татар".1 G другой стороны, и московскому князю Ивану Калите удалось превратить хана ". . . в послушное орудие в своих руках, посредством которого он освобождается от опаснейших своих соперников и одолевает любое препятствие, встающее на победоносном шествии его к узурпации власти. Он не завоевывает уделов, но незаметным образом поворачивает власть (права) татар-завоевателей на служение исключительно его собственным интересам".2
      Ивану Калите при помощи татар удалось не только разгромить своего соперника, князя тверского, но и прочно занять первое место среди всех русских князей, закрепить за Москвой политическое значение, на которое она претендовала и раньше.
      Иваном Калитой было использовано антитатарское движение в Твери 1327 г. В этом году в Тверь приехал ханский посол Чол-хан, известный у нас под именем Шевкала или Щелкана, двоюродный брат хана Узбека. Трудно сейчас установить точно, чем этот приезд вызвал протест тверичей, но нам хорошо известно, что Тверь с оружием в руках встала против Чол-хана. Тверичи одолели. Побежденный Чол-хан искал спасения в княжеском дворце, тверской князь Александр велел поджечь дворец. Он сгорел вместе с татарами. Сам ли Калита поспешил в Орду или был вызван ханом Узбеком, установить точно нельзя; известно только, что Калита оказался в Орде и с пятидесятитысячным татарским войском, присоединив к нему войско суздальское, пошел на Тверь по ханскому приказу и положил Тверскую землю "пусту".
      1 К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII века. - Эту политику татар русские князья знали превосходно и принимали соответствующие меры. Дмитрий Донской в договоре 1368 г. с двоюродным братом Владимиром Андреевичем между прочим пишет: "А имут нас сваживати татарове и имут давати тебе нашу вотчину велико-княженье,
      и тобе ся не имати ни до живота" (Сборник Государственных грамот и договоров, т. I, стр. 46).
      2 К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII века.
      Александр Михайлович Тверской попытался найти спасение в Новгороде, но Новгород побоялся принять его и явно стал на сторону татар и Калиты.
      Принял его Псков, обнаруживший готовность встать с оружием против татар. Но дело до битвы не дошло. Калита победил своего врага другим оружием. Московский митрополит Феогност отлучил от церкви псковичей. Средство подействовало. Александр ушел в Литву.
      В 1337 г. он вернул милость хана Узбека, снова с его разрешения сел на Тверском столе, но не надолго: Калита нашел: случай возбудить против своего врага гнев хана. Александр вызван был в Орду и тут казнен (29 октября 1339 г.).
      В поведении Ивана Калиты есть система. Он борется всеми средствами за достижение своих политических целей. В момент его смерти Московское княжество имело не только новые границы, значительно расширявшие его пределы, но и новый политический вес. Власть московского князя заметно изменила свой характер.
      Вместе с усилением власти московского князя заметно росла и оппозиция московского боярства. Самые родовитые и самые богатые из бояр не хотели расставаться со своей независимостью. Во главе их при сыне Калиты Семене стал московский тысяцкий Алексей Петрович Хвост. Однако эта попытка окончилась для них полной неудачей. Тысяцкому пришлось бежать, имущество его было конфисковано и распределено между родственниками князя Семена. После этого князь Семен потребовал от братьев своих присяги у гроба отца их Ивана Калиты в том, что они будут повиноваться ему, Семену, не будут слушать бояр, которые захотят поднять их против него, и не примут к себе ни самого Алексея Петровича Хвоста, ни его детей.
      Бояре прозвали Семена Гордым.
      Этот "гордый" князь пять раз ездил в Орду и каждый раз возвращался оттуда с новыми пожалованиями. Хан отдал ому "под руку" всех князей русских.
      Литовский князь Ольгерд видел в Московском княжестве силу, способную стать помехой для дальнейшего роста Литовского государства.
      Ольгерд пытался склонить татарского хана к совместному походу против Москвы.
      Князь Семен, узнав об этом, немедленно обратился к хану. Он указал ему, что Ольгерд уже успел захватить часть ханских улусов (Украина и Белоруссия) и сейчас стремится сделать то же с Москвой, верной хану, после чего Ольгерд несомненно пойдет против Орды. Семен запугивал хана Литвой точно так же, как Ольгерд пугал его Москвой. Хан стал на сторону Москвы. Князь Семен скоро умер от чумы (в 1353 г.). Преемник, его брат Иван, тоже жил недолго, он умер в 1359 г. А после него осталось два малолетних сына его - Дмитрий, будущий Донской, и Иван - и племянник Владимир Андреевич. Суздальский князь Дмитрий Константинович захотел использовать момент, поспешил в Орду и успел получить ярлык на великое княжение. Москве грозила опасность потерять свое политическое значение.
      В этих трудных для Москвы обстоятельствах пришел на выручку московский митрополит Алексей, крупнейший политический деятель этого времени. С тремя мальчиками и несколькими боярами он явился в Орду в тот момент, когда в Орде происходили не менее сложные события.
      Тот хан, который дал великое княжение князю Суздаль-скому, был убит, его сменил другой. Орда разделилась между двумя ханами - Абдулом, именем которого правил сильный темник Мамай, и Мюридом. Трудно было угадать, кто из двух ханов сильнее. Москвичи обратились к Мюриду, который дал ярлык малолетнему князю Дмитрию Ивановичу. Абдул поддерживал Дмитрия Суздальского.
      Этот сложный вопрос был, однако, решен соотношением сил борющихся сторон. Москва оказалась сильнее, и суздальский князь, несмотря на наличие ярлыка, вынужден был признать себя побежденным.
      Это обстоятельство необходимо сильно подчеркнуть. При явном ослаблении Орды Москва начинает действовать по собственной инициативе. В княжение Дмитрия Ивановича (1362- 1389) эта инициатива не ослабевает.
      Попытка тверского князя получить в Орде великокняжеский ярлык формально увенчалась полным успехом, но он терпит решительную неудачу при столкновении с Москвой.
      В 1375 г. московское войско осаждает Тверь, наносит ей военный удар, и в то же время Дмитрий Иванович заключает с побежденным врагом знаменательное соглашение: 1) тверской князь должен был признать себя "младшим братом" Дмитрия Московского, т. е. стать к нему в подчиненное положение; 2) как подручный князь он обязался оказывать московскому князю военную помощь по требованию Москвы; 3) Кашинское удельное княжество, до сих пор входившее в состав Тверского княжества, делается независимым; 4) и самое интересное для нас в данный момент - это пункт о возможном выступлении против татар. "А жити нам, брате, по сей грамоте: с татары оже будет нам мир, по душе; а будеть нам дати выход, по душе же; а будеть не дати, по душе же. А пойдут на нас татарове или на тебе, битися нам и тобе с одного всем противу их; или мы пойдем на них, и тобе с нами с одного пойти на них".1
      Это уже совсем не похоже на то, как владимирский князь равнодушно взирал на гибель Рязани под ударом татарских полчищ!
      Многое переменилось с тех пор. Время феодальной раздробленности подходило к концу. С московской силой уже считались даже и очень сильные соседи. О более слаоых и говорить не приходится.
      1 Собрание Государственных грамот и договоров, т. I, стр. 46-47. Разрядка моя, - В. Г.
      В связи с ростом товарного хозяйства обнаруживалась потребность в более тесном общении раздробленных частей, ясно намечался процесс, закончившийся образованием Русского государства, сильного как своими материальными ресурсами, так и своей политической спаянностью,
      Само собой разумеется, что условия договора Дмитрия Московского с Михаилом Тверским, продиктованные Москвой, яе могли остаться незамеченными в Орде. Татарский хан отправляет против Москвы войско. Это войско в 1378 г. па берегу реки Вожи (впадает в Оку с правой стороны, недалеко от Рязани) потерпело поражение. По словам К. Маркса: "Это [было] первое правильное сражение с монголами, выигранное русскими".1
      Мамай не мог не видеть, что его "вассал", московский князь, вышел из повиновения и что таким образом источник татарской дани может прекратиться совсем.
      Он решил выступить против Москвы сам, для чего и собрал большое войско из подвластных ему народов: волжских бояр, буртасов, ясов и татар. Не надеясь и на эти силы, он заключил наступательный союз с литовским князем Ягайлом, войско которого должно было присоединиться к татарам на Дону. К Мамаю присоединился и русский князь рязанский.
      Москва тоже серьезно готовилась к борьбе. Московский князь Дмитрий Иванович собрал подвластные ему дружины союзных князей. Под знамя Дмитрия сошлись: владимирцы, суздальцы, ростовцы, ярославцы, белозерцы, Муромцы, брянцы и псковичи. По недавно открытым материалам можно считать, что и какая-то часть новгородского войска участвовала в Куликовской битве, несмотря на то что новгородские бояре не сочувствовали политике московских князей и держались ли-, товской ориентации. Рязань стала на сторону татар. Летописец говорит, что Дмитрий выставил армию в сто пятьдесят тысяч,
      В августе это войско двинулось на юг, чтобы предупредить. вторжение неприятеля на русскую территорию.
      1 К. Маркс. Архив Маркса и Энгельса, VIII, Хронологические выписки, IV, стр. 150-151.
      6 сентября войска дошли до реки Дона. Чтобы отрезать всякую мысль о возможности отступления, вожди приказали переправляться через Дон.
      8 сентября переправа была закончена, войска подошли к устью реки Непрядвы и стали на Куликовском поле.
      День был пасмурный. Густой туман расстилался по полям, но часу в девятом стало совсем светло. К полудню показались татары. Сеча началась около часу дня. Летописец говорит, что такой битвы еще не бывало: на десять верст поле покрыто было бойцами. Кровь лилась, как дождевые потоки. Татары стали одолевать. Войско русское обратилось в бегство. Их преследовали победители. Но к трем часам картина изменилась. Из засады вышел отборный свежий отряд князя Владимира Андреевича Серпуховского и волынца воеводы Дмитрия Боброка, прибывшего из Литвы на службу к московскому князю.
      Увидев бегство своих, Владимир Серпуховской порывался броситься на помощь, но Боброк его удерживал до момента, когда преследующие бегущих татары повернулись к засаде тылом. Тогда Боброк стремительно бросился на татар. Положение сразу переменилось. Бегущие остановились и снова перешли в наступление. Татары были разбиты наголову. Мамай, наблюдавший битву, с остатками войска бежал и на берегах той самой реки Калки, где русско-половецкое войско в 1223 г. потерпело поражение от татар, был разбит своим соперником Тохтамышем, шедшим отнимать у Мамая золото-ордынский престол. Разбитый Мамай направился в Кафу (Феодосия), где и был убит.
      Победа Руси под главенством Москвы на Куликовом доле имела огромное значение для всей Руси. Событие это получило широкий отклик в Европе. Особенно сильно должна была почувствовать последствия этого события союзница Мамая, Литва, под властью которой тогда находилась значительная часть Киевской Руси. Вот что пишет по этому поводу польский историк Колянковский: "Решительная победа Москвы на поле Куликовом была не только серьезным ударом для внутренней политики Ягеллы, но могла стать настоящей катастрофой для авторитета литовской власти над Русью. Ведь русский православный князь, разгромив одним ударом все татарские орды, разрушил могущество грозного до этого дня властелина всей Руси, отодвинув в тень все усилия в этом направлении литовских князей. . . В Москве сидит потомок Владимира Св. и Мономаха, властитель, который теперь в первый раз начинает пользоваться титулом освободителя Руси, "великого князя всея Руси" (курсив мой, - Б. Г.)".1
      Очень характерно поведение митрополита Киприана, поставленного в Киеве литовской властью в целях изолировать в церковном отношении от митрополита "всея" Руси, имевшего пребывание в Москве, часть Руси, находившуюся под властью Литвы. После Куликовской битвы Киприан переходит в Москву и делается митрополитом "всея" Руси. И Европа и Азия очутились перед совершившимся событием и поставлены были в необходимость серьезно считаться с новым фактом мирового значения.
      Воцарившись в Сарае, Тохтамыш сделал попытку аннулировать значение Куликовской победы. Он поспешил отправить в Москву дружественное посольство с извещением об уничтожении их общего врага Мамая и о принятии им, Тохтамышем, власти над Золотой Ордой.
      Дмитрий принял этих послов с большой честью, отпустил их с дорогими подарками, но не поднимал вопроса о продолжении зависимых отношений к Орде. Молчанием ответила Москва и на требование покорности и дани, предъявленное ханом Дмитрию в следующем году.
      Тохтамыш решил двинуться на Москву. Наученный опытом, он уже не рискует на открытое нападение и держит свои намерения в тайне. Он велел захватить и казнить всех pyc-ских купцов, бывших тогда в Сарае, чтобы через них как-нибудь не дошла до Москвы весть о его приготовлениях.
      Рязанский князь Олег знал о наступлении Тохтамыша и помогал татарскому войску незаметно подойти к Москве. К рязанскому князю присоединился и нижегородский, выславший к Тохтамышу двух своих сыновей, Василия и Семена.
      1 L. Kolankowski. Dzige W. Ks. Litewskiego. 1935, стр. 20.
      Когда Дмитрий узнал о приближении неприятеля, он ушел на север собирать войска. В городе оставались его жена и митрополит Кицриан. Московское начальство потеряло голову. Многие хотели бежать, но московские посадские люди сначала их не пускали, а затем решили выпустить митрополита и княгиню.
      Посадские люди решили защищаться и организовали дело защиты так, что Тохтамыш взять Москву не смог.
      На стенах Москвы Тохтамыш нашел и новинки тогдашней военной техники - самострелы и даже пушки. Среди видных организаторов защиты летописец называет литовского князя Остея и суконника Адама.
      Тохтамыш прибег к обману и хитрости и только таким путем взял Кремль. Защитники города были перебиты.
      Татарское войско рассыпалось по Московской земле и разорило много московских городов. Князь Дмитрий с семейством укрылся в Костроме, митрополит - в Твери.
      Тверской князь пошел к Тохтамышу с поклоном в надежде получить великое княжение. Но, несмотря на свою удачу, Тохтамыш хорошо помнил урок Куликовской битвы.
      Стоило только Владимиру Андреевичу дать ему отпор и разбить значительный татарский отряд, как Тохтамыш поспешно ушел из московских пределов. По дороге он разорил Рязанскую землю.
      Дмитрий Донской явился в Москву и стал хоронить убитых. По одним данным, их оказалось двадцать четыре тысячи, по другим - двенадцать тысяч.
      После этих событий московский князь снова вынужден был некоторое время платить дань татарскую, но положение Московского княжества стало уже иным, и отношения к Золотой Орде переменились, как изменилась и сама Золотая Орда...
      В своем завещании Дмитрий Донской самолично назначает своего старшего сына Василия на великое княжение, которое и зовет своею вотчиною. Донской уже не боится соперников для своего сына ни из Твери, ни из Суздаля и не думает о том, что хан может дать ярлык кому-нибудь другому. А в договорной грамоте с известным нам двоюродным братом Владимиром Андреевичем Донской прямо пишет: "А оже ны бог избавит ослободит от Орды, ино мне два жеребья, а тебе треть" (договор 1388 г.). "А ци переменит бог Орду, а не иму давати в Орду..." (договор 1389 г.).1
      Золотая Орда шла навстречу своему распаду. После удара, нанесенного ей Тимуром, она уже оправиться не смогла. Темник Едигей, хозяйничавший в конце XIV в. в Орде, решил напомнить Москве об ее обязанностях. Очень интересно это послание к московскому князю Василию Дмитриевичу, сыну Донского. Привожу его в выдержках:
      "От Эдигея поклон Василию да много поклонов.... слышание наше тако, что ся неправо у тобя чинит в городех: послы царевы и гости из Орды к вам приездят, и вы послов и гостей на смех подымаете..., а преж сего улус был царев и страх держал и пошлины и послов царевых чтили и гостей держали без истомы и без обиды. И ты б спросил старцев старых, как ся деяло преж сего, и ты ныне того не деешь, л со старцы не спрашиваеся... Как царь Темир Котлуй сел на царство, и ты улусу государь учинился, от тех мест у царя еси в Орде не бывал, царя еси в очи не видал и князей его, ли бояр еси своих старейших и молотчих ни иного никоего не присылывал, ни сына, ни брата ни с каким словом. И потом Шадибек 8 лет царствовал, и у того еси такоже не бывал..., и Шидибеково царство такоже ся минуло. И ныне Булат Сал-тан сел на царство и уже третий год царствует; також еси сам не бывал, ни сына, ни брата не присылывал, ни старейшего боярина. А над толиким великим улусом старейший еси вели-кий князь".2
      Дальше Едигей напоминает о необходимости платить Орде деньги: "... да от тех бы еси от своих бояр единого прислал к нам [с] старыми оброки, как давал царю Жанибеку, дабы твоему улусу шкоты не было. . .". Едигей не верит тому, что "улус истомил и выхода взять не на ком". "А что еси имал в твоей державе со всего улуса с 2 сох рубль, и то серебро где ся девает?" - задает вопрос Едигей.
      Но, подобно Тохтамышу, и Едигей не осмелился напасть на Москву открыто: только от хитрости и тайны ждал он успеха. В 1408 г. он дал знать князю Василию, что хан со всею Ордою идет на Литву, а сам с необыкновенною скоростью устремился к Москве, но Москвы взять не смог. Она сумела защитить себя и от внезапного нападения.
      В то время как Москва верно шла к своему расцвету, Золотая Орда неуклонно разлагалась. В начале XV в. от нее отделился Крым, вслед за Крымом от Орды отпало и Болгарское ханство, известное теперь уже под новым названием ханства Казанского. В начале 80-х годов того же века обособилось и ханство Астраханское.
      1 Собрание Государственных грамот и договоров, т. I, стр. 56, 63. Там же, т. II, стр. 16-17.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      ГЛАВНЕЙШИЕ МНЕНИЯ О ЗНАЧЕНИИ ТАТАРСКОЙ ВЛАСТИ В ИСТОРИИ РОССИИ
      В исторической литературе имеется много мнений о значении татарской власти в истории России.
      Мнения историков в значительной степени являлись отголоском тех суждений о татарах, которые дошли до нас от современников, переживавших непосредственно режим татарской власти.
      Мы уже видели по многочисленным цитатам, приведенным выше из наших летописей, что летописцы подчеркивают главным образом те бедствия, которые выпали на долю побежденного народа, те унижения, какие приходилось испытывать русским князьям и боярам, вплоть до мученической смерти.1 Даже в тех случаях, когда свидание русских князей с татар-ским ханом оканчивалось для князей благополучно, у летописца вырываются горькие слова: "О злее зла честь татарская!"; "О злая честь татарская"; "Злобе бо их и льсти несть конца".2
      В проповедях того времени часто рисуются ужасы татарского завоевания.
      1 "Ярослава великого князя Суздальского зелием умориша. Михаила, князя Черниговского, не поклонившегося кусту со своим боярином Федором, ножем заклана быстъ... инии мнози князя избиени быша и бояре" (Ипатьевская летопись, под 1250 г., и много других мест в других летописях).
      2 Ипатьевская летопись, 1871, стр. 536-537.
      Владимирский епископ Серапион в конце XIII в. в одной из своих проповедей говорил: "Вы все еще не переменились! Каких только наказаний не приняли мы от бога! Не пленена ли земля наша? Не взяты ли города наши? Не усеяли ли наши отцы и братья трупами землю? Не уведены ли жены и дети наши в плен? А кто остался в живых - не порабощены ли они на горькую работу от иноплеменников? Вот уже 40 лет продолжается это томление и мука!". В другой проповеди он выражается ярче: "... и вот навел он [бог] на нас народ немилостивый, народ лютый, народ не щадящий красоты-юношей, немощи старцев, младости детей. Воздвигли мы на себя ярость бога, разрушены божественные церкви, осквернены священные сосуды, потоптаны святыни, святители преданы мечу, тела монашеские брошены птицам, кровь отцов и братьев наших, словно вода, обильно напоила землю. Исчезло мужество князей и воевод наших, храбрецы наши, исполненные страха, обратились в бегство. А сколько их уведено в плен! Села наши поросли лесом. Смирилось величие наше, погибла красота наша. Богатство, труд, земля - все достояние ноплеменных. Соседям нашим служим мы в поношение и стали предметом смеха для врагов наших".1
      Приблизительно так же говорил и митрополит Кирилл на Владимирском соборе 1274 г.
      Но когда дело касалось характеристики татарского народа, приведенного на Русь татарским ханом, тот же самый Сера-пион находит другие слова и другие краски. "Поганые.- говорит он, - хоть и не знают закона божия, однако не убивают своих единоверцев, не грабят, не запираются в чужом: никто из поганых не продаст брата своего, а если кого из них постигнет беда, то выкупят его и дадут на промысел; что находят, то в торгу заявляют". Такова характеристика татарского народа, сделанная человеком, совсем не склонным к идеализации. Едва ли ее можно объяснить тем, что татарские власти отнеслись более чем терпимо к русскому духовенству. Ведь, невзирая на это самое обстоятельство, не бичует ли тот же Серапион приемов властвования татарских ханов и их окружения? Сератшон отличает представителей власти u ее аппарат, т. е. тех, кто задумал поход и кто использовал в своих интересах победу, от той массы кочевников, которую они систематически развращали выгодами грабительской войны и военной добычи.
      1 Цитирую в переводе С. Шамбинаго, лишь с некоторыми поправками: Русская история, под ред. Довнар-Запольского, стр. 577-578.
      Это отношение современников к факту татарского-завоевания, к его инициаторам, с одной стороны, и к народной татар-ской массе, с другой, повидимому, сказалось и на суждениях об этом времени последующих поколений.
      Историк XVIII в. Болтин пишет: "Татары, завоевав удельные княжества одно по одному, наложили на порабощенных дани, оставили для взыскания сея своих баскаков и по городам войска, сами возвратилися во-свояси. При владычестве их управляемы были русские теми же законами, кои до владения их имели... Нравы, платье, язык, наьвания людей и стран осталися те же, какие были прежде... Все это доказывает, что разорение и опустошение России не столь было великое и повсеместное, как государств европейских" (Болтин имеет ввиду завоевания римлян).1
      Иначе подходит к оценке явления Карамзин: "Нашествие Батыево ниспровергло Россию. Могла угаснуть и последняя искра жизни; к счастию, не угасла; имя, бытие сохранилось; открылся только новый порядок вещей, горестный для человечества, особенно при первом взоре: дальнейшее наблюдение-открывает и в самом зле причину блага и в самом разрушении пользу целости.
      "Сень варваров, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более в ней размножались. ...возникали университеты... В сие время Россия, терзаемая монголами, направляла силы свои единственно для того, чтобы не исчезнуть...". "Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства...". "Свойства народа объясняются всегда обстоятельствами... самый нынешний характер россиян еще являет пятна, возложенные на него варварством монголов". Карамзин думает, что под влиянием татар изменился и "внутренний государственный порядок: все, что имело вид свободы и древних гражданских прав, стеснилось, исчезло", "знаменитость Москвы и Твери возникла при монголах".
      1 Болтин. Примечания на Локлерка, т. II, стр. 295.
      Современник и противник Карамзина Полевой рассматривал период монгольский в истории России в более широком плане. Это - борьба Европы и Азии, где России выпала задача претворения Азии, переделки ее на европейский лад. "Русс острит свой меч о меч литовский, дабы низложить монгола". Силы России крепли в период монгольской власти. Орда не догадывалась, что "внук Калиты, губителя родных, щедрого поклонника ханов, обнажит уже на Орду меч".1
      С. М. Соловьев, рассматривающий историю России с точки зрения внутреннего органического ее развития, не придает большого значения татарской власти как явлению, вошедшему в историю России со стороны. По его мнению, даже в первое время завоевания татары не имели серьезного влияния на внутренний строй завоеванной страны. Судьбы России определяются факторами внутреннего характера. Владычество татар есть продолжение давнего господства кочевых варваров на великой восточной равнине. Куликовская битва предвозвестила конец этого господства "вследствие начавшегося здесь (в России, - Б. Г.) сосредоточения и усиления европейского государства".2 В своем заключительном обзоре рассмотренного им древнего периода истории России, озаглавленного им самим "Общий ход русской истории до образования Московского государства", С. М. Соловьев говорит о татарском иге очень мало, как бы мимоходом, и этот факт в значительной мере рисует1 нам его отношение к татарскому завоеванию. Он готов даже поставить знак равенства между русско-татарскими и русско-половецкими отношениями (см. стр. 165).
      1 H. Полевой. История русского народа. М., 1833, т. V, стр. 10-11, 17, 22-23.
      2 С. М. Соловьев. История России, т. I, стр. 1345.
      Костомаров совершенно неправильно понимал процесс образования русского централизованного государства, произвольно отводил в этом процессе татарам роль, противоположную той, какую они играли на самом деле: он говорил, что рабство, общее для всех, созданное татарами в России, дало единство раздробленной на уделы стране. Хану нужно было это единство для более удобного собирания дани.1
      Бестужев-Рюмин, не отрицая воздействия татар на слагающееся Московское государство, особенно в области администрации и финансов, упрекая С. М. Соловьева в недооценке и Карамзина и Костомарова в преувеличении влияния татар на развитие русской жизни, видя в этих мнениях "крайности", подчеркивает косвенные последствия татарской власти: отделение восточной Руси от западной, остановка в просвещении, некоторое огрубение нравов. Однако и он, не будучи в состоянии преодолеть представления буржуазной науки, считает, что понятие царской власти взято Москвою не у татар, а в Византии.2 С этой ненаучной теорией заимствований согласны были и специально работавшие по вопросу о развитии власти в России М. А. Дьяконов 3 и В. И. Савва.4
      1 Костомаров. Начало единодержавия в древней Руси.
      2 Бестужев-Рюмин. Русская история, т. I, гл. V, стр. 278-279.
      3 М. А. Дьяконов. Власть московских государей.
      4 В. И. Савва. Московские дари и византийские василевсы. Харьков, 1901.
      Ключевский не только не сделал ни одного шага вперед в понимании образования Русского государства по сравнению со своими современниками, но вернулся к самому порочному толкованию этого вопроса. Он повторил Костомарова. Он исходит из положения, что в "отношениях между.... (удельными, - Б. Г.) князьями нельзя... усмотреть никакого порядка"; поэтому, - продолжает дальше Ключевский, - "если бы они (удельные князья, Б. Г.) были предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвязные, вечно враждующие между собой удельные лоскутья". "Власть... хана давала хотя бы Призрак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей". "Власть хана была грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволода III запутывать дела своей земли".1 Отсюда и он, так же как и Костомаров, делает грубейшую ошибку в понимании одного из важнейших вопросов истории России. Платонов признает за татарским ханом сдерживающее влияние на княжеские "усобицы", но в то же время указывает на то, что татарское завоевание повело к полному разобщению "Суздальской Руси... с Русью Новгородской и Русью юго-западной. Население Суздальской и Рязанской областей поневоле восприняло от татар некоторые их порядки (денежный счет, административные обычаи) и было лишено возможности широкого и свободного общения с оторванными от него другими ветвями русского племени и с европейским западом. Вот почему на русском востоке в татарскую эпоху XIII- XIV вв. наблюдается некоторый культурный застой и отсталость...".2 Как нетрудно видеть, и Платонов не понимал ни подлинных причин прекращения княжеских усобиц, ни роли татар, мешавших, а не содействовавших образованию Русского государства.
      Для нас нет ничего неожиданного в том, что и многие современники Ключевского и Платонова разделяли их заблуждения.
      Сергеевич, например, тоже придавал татарской власти немалое значение. "Нашествие татар, - пишет он, - впервые познакомило русские княжения с властью, с которой нельзя входить в соглашение, которой надо подчиняться безусловно...
      1 Ключевский. Курс русской истории. Москва, 1906, стр. 51..
      2 С. Ф. Платонов. Учебник русской истории. 1911, стр. 88-89.
      "Хотя татары не остались в русской земле и властвовали издалека, тем не менее господство их произвело глубокий переворот в нашей жизни". Князья и церковь признали власть ханов, но "расплачиваться за эту покорность приходилось народу". "Первые попытки политического объединения Рос
      сии были сделаны ханами, которые, в противоположность собственным своим интересам, подчиняли отдельных князей власти излюбленного ими великого князя". При татарах вечевые собрания стали анахронизмом.1
      Рожков уже тем самым, что в своей истории не говорит специально о татарском владычестве на Руси, дает нам право делать вывод о том, что он не придает значения этому круд-ному факту нашей истории.
      Антинаучную точку зрения на вопрос высказал М. Н, Покровский. Приняв схему Ключевского о значении городов и торговли в древнейший период нашей истории, М. Н, Покровский в татарах видит прогрессивную силу, способствовавшую "перегниванию" Руси городской в Русь деревенскую. "Татарский разгром одним ударом закончил тот процесс, который обозначился задолго до татар и возник в силу чисто местных экономических условий: процесс разложения городской Руси X-XII веков", "Татарщина шла не только па линии разложе-ния старой Руси, а и по линии сложения Руси новой удельно-московской".2 Кроме этого общего значения татарской власти M. H. Покровский указывает на ряд частных положительных ее сторон: будто бы "она организовала правильную систему раскладки (податей, - Б. Г.), которая на много веков пережила самих татар". Татары "внесли глубокие изменения3 в социальные отношения", уравняв городское и сельское население в платеже дани.
      1 В. И. Сергеевич. Русские юридические древности, т. 2. 1900, стр. 34-35.
      2 М. Н, Покровский. Русская история, т. I. 192Q, стр. 105.
      3 Разрядка моя, - Б. Г,
      Здесь сказалась вся концепция автора со всеми ее нелепостями. Неправильно понятая структура Киевского государства послужила основанием для дальнейших столь же необоснованных и неверных положений. Противоставление Руси городской Руси деревенской, установление вымышленной
      и невероятной "удельно-московской [!] Руси" - не могли помочь M. H. Покровскому найти место и крупному событию в истории России, каким несомненно приходится считать татарские завоевания и более чем двухсотлетнее владычество татарского хана над покоренной страной.
      Особое место по этому вопросу занимает украинская националистическая антинаучная и политически тенденциозная историография.
      М. С. Грушевский, справедливо протестуя против польской теории о полном запустении Украины под ударами монголов и о последующей сплошной колонизации ее поляками, протестуя не менее справедливо и против великорусской теории о переселении украинцев из запустевшей Украины под натиском татар на северо-восток в бассейн Волги - Оки, в тоже время старается не только умалить степень разорения, принесенного татарами, но готов видеть в татарском завоевании фактор, способствовавший созданию на Украине особого, по его терминологии, "общинного" строя, появившегося в результате "нивелировки" местного общества вследствие уничтожения, обеднения и эмиграции "богатого класса". Такая нивелировка содействовала демократизации общественных отношений.1 Если расшифровать основную мысль Грушевского, то она сведется к тому, что на Украине уже в XIII в. образовалось бесклассовое общество.
      В последнее время на Украине появляются работы уже совсем иного рода. Украинские историки признают, что татарское завоевание повлекло за собой усиление феодального гнета. На протяжении двух сотен лет значительная часть страны развивалась под влиянием гнета татарских ханов. Хищническая политика татар сильно подорвала производительные силы страны и вела к запустению целых районов Днепровского бассейна. Крестьянские массы в период господства татар находились под двойным гнетом.
      1 M. С. Гpушевскии. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. 1891, стр. 448-559 и др.
      О бесклассовом обществе на Украине никто из украинских историков сейчас не говорит.
      С такими печальными итогами по одному из крупнейших вопросов истории России пришла буржуазная историография к концу своего существования.
      Но если дворянеко-буржуазные историки не поняли настоящей сущности роли татарского ига в истории нашей страны и не смогли оценить великую освободительную роль героической борьбы русского народа в исторических судьбах России и народов Западной Европы, то великие патриоты русского народа уже тогда справлялись с этой задачей лучше профессионалов-историков. "России определено было великое предназначение, - писал А. С. Пушкин. - Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего востока...".1 Н. Г. Чернышевский утверждал: "Нет, не завоевателями и грабителями выступают в истории политической русские, как гунны и монголы, а спасителями от ига монголов, которое содержали они на мощной вые своей, не допустив его до Европы, быв стеной ей...".2
      Совершенно четко выразил свое отношение к золотоордын-ской власти на Руси И. В. Сталин: "Империалисты Австрии и Германии (речь идет об австро-германском нашествии на Украину в 1918 г., - Б. Г.) несут на своих штыках новое, позорное иго, которое ничуть не лучше старого, татарского...".
      Еще ярче о роли Москвы в истории России сказал И. В. Сталин в своем приветствии по случаю 800-летия нашей столицы.
      1 А. С. Пушкин, Поли. собр. соч. в 6-ти томах, т. VI, 1936, стр. 209.
      2 Н. Г. Чернышевский (в сб. "Литературное наследие", т. II, 1928, стр. 44).
      3 И. В. Сталин, Соч., т. IV, стр. 46.
      "Заслуги Москвы... в том, что она на протяжении истории нашей Родины трижды освобождала ее от иноземного гнета от монгольского ига, от польско-литовского нашествия, от французского вторжения"; Москва "стала основой объединения разрозненной Руси в единое государство с единым правительством, с единым руководством".1
      Не при содействии татар, а именно в процессе тяжелой борьбы русского народа с золотоордынским гнетом создалось Русское государство с Москвой во главе. Не Золотая Орда его создала, а родилось оно вопреки воле татарского хана, вопреки интересам его власти.
      Это Русское государство сыграло серьезную роль в обороне всей страны не только от татар, но и от других соседних государств, заявлявших притязания на русские земли.
      Мы не раз имели случай убедиться, как Маркс расценивал влияние золотоордынской власти на историю русского народа. В его замечаниях мы не видим даже намека на прогрессивность этого явления. Наоборот, Маркс резко подчеркивает глубоко отрицательное влияние золотоордынской власти на историю России,
      Сам русский народ без колебаний определил свое отношение к Золотой Орде.
      В. О. Ключевский по этому поводу совершенно справедливо заметил: "Борьба со степным кочевником, половчином, злым татарином, длившаяся с VIII почти до конца XVII века, - самое тяжелое историческое воспоминание русского народа, особенно глубоко врезавшееся в его памяти и наиболее ярко выразившееся в его былевой поэзии".2 Только удивляешься, почему Ключевский в данном случае не пошел по пути, проложенному русским народом. Об отношении народа к татарскому игу можно сказать сильнее, чем сказал Ключевский. Все "степные кочевники" стушевались здесь и уступили одному образу - татарского хана и его подручных.
      1 Приветствие тов. И. В. Сталина Москве в день ее 800-летия. Ц. О. "Правда", 7 сентября 1947 г.
      2 В. О. Ключевскии. Курс русской истории. 1918, т. I, стр. 73.
      Татарская власть запечатлелась в памяти народной настолько глубоко, что в наших былинах вместо тех или иных врагов, с какими приходилось сталкиваться русскому народу на протяжении многих веков его истории, везде называются одни "татаровья", олицетворением которых является царь Калин, нередко выступающий под именем Батыя Батыевича, иначе Бутыги или Бутеяна Бутеяновича, или же, наконец, Мамая.
      "Не волна на море расходилася,
      Не синё море да вскодыбалося
      Взволновался Калин царь Калинович,
      Воспылал собака да на Киев град.
      Аи, собака ты, злодой да Калин царь!
      Думает он думушку недобрую
      И советует советы нехорошие:
      Хочет разорить он стольный Киев град,
      Хочет чернедь-мужичков повырубити . . .".
      "Не ясен сокол с-под облак напущается
      На гусей, на лебедей, на малых уточек
      Святорусский богатырь да Илья Муромец
      Напущает на силу на татарскую:
      Заезжает прямо на серёдочку,
      Стал татаровей конем топтать,
      Стал поганых копьем колоть...".
      Окончательное избиение богатырями силы царя Калина, воспеваемое в народном эпосе с таким удовлетворением, есть торжествующая песнь о свержении власти золотоордынского хана, песнь о силе народа, сумевшего сбросить с себя цепи, сковывавшие его в течение двух с половиной веков. Интересно отметить, что не князь Владимир уничтожает силу татарскую, а крестьянский сын Илья Муромец, и
      "Не для-ради князя Владимира
      И не для-ради жены его Апраксин,
      А для вдов, сирот и бедных людушек".
      Былины есть опоэтизированная история народа, рассказанная им самим. И нужно подчеркнуть, что народ сумел правильно ориентироваться в оценке не только этого крупнейшего события нашей истории, но и других ее моментов.
      Само собой разумеется, что столь длительное непосредственное общение русского народа с Золотой Ордой и народами, входившими в состав этого государства, не могло не оставить следов на различных сторонах жизни русского общества, в частности и на бытовой стороне.
      Мы не можем отрицать наличия в русском языке многих восточных слов, относящихся к политической, общественной и бытовой сторонам жизни, - базар, магазин, чердак, чертог, алтын, сундук, тариф, тара, калибр, лютня, зенит и др. Но связывать появление этих слов в русском языке с монголо-татарскими словами было бы очень рискованно. Нам хорошо известно, что сами татары очень много заимствовали от народов среднеазиатских, кавказских, южноевропейских. Нам известно, что язык и культуру этих последних они усвоили в весьма значительной степени. Такие слова, как базар или магазин, могли притти к нам и от арабов через Западную Европу, а с другой стороны, многие восточные обычаи и термины имелись у нас и в дотатарский период истории: обычай сидеть на коврах, восточные мотивы в орнаменте и архитектуре, восточная посуда, многие термины "Слова о полку Игореве". Все это объясняется из хорошо нам известного факта весьма древних связей Руси с восточными странами и народами задолго до появления в нашей стране татарских полчищ.
      Насколько мы можем судить по золотоордынским вещам, хранящимся в Эрмитаже, эти вещи сами говорят о своем среднеазиатском и кавказском происхождении.
      Вопрос о культурном взаимоотношении России и Золотой Орды- вопрос чрезвычайно сложный и интересный- до настоящего времени еще не разработан.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      ПАДЕНИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
      "О конечном запустении Златыя Орды; и о царе ея, и о свободе; и о величестве Руския земли, и чести, и в красоте пре-славного града Москвы".
      Казанский летописец.
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      ФЕОДАЛЬНАЯ СМУТА В ЗОЛОТОЙ ОРДЕ В 60-70-х ГОДАХ XIV в.
      "Смута спит; да проклянет Аллах того, кто ее разбудит!".
      Из преданий о пророке Мухаммеде.
      *
      "Бысть брань и замятия вели" во Орде".
      Никоновская летопись.
      До XIV в. границы Золотой Орды включали в себя не только земли юго-восточной Европы от Днепра на восток, считая Крым и Булгар, но и Среднее и Нижнее Поволжье, Южный Урал, Северный Кавказ до Дербенда, северный Хорезм, и земли в бассейне нижней Сыр-дарьи, и степи, лежавшие на север от Сыр-дарьи и Аральского моря до рек Ишима и Сары-су.
      Таким образом до начала XIV в. территория Золотой Орды совпадала с теми землями, которые понимали мусульманские источнили под термином "Улус Джучи". Однако с начала XIV в. Улус Джучи распался на два государства Кок-Орду и Ак-Орду, из которых последняя была в вассальной зависимости от первой. В Ак-Орду входили упомянутые выше земли в бассейне южной Сыр-дарьи, а также степи и города на северо-восток от Аральского моря и до рек Ишима и Сары-су. После отделения Ак-Орды термин Золотая Орда применяется главным образом к землям Кок-Орды. В итоге, когда в источнике относительно событий XIV в. говорится об Улусе Джучи, то имеется в виду две орды - Кок-Орда и Ак-Орда. При сопоставлении русских источников с мусульманскими следует помнить, что встречающийся в летописях и других русских памятниках термин "Синяя Орда" не совпадает с именем "Кок-Орда", что в переводе на русский язык и значит "Синяя Орда", а совпадает с термином "Ак-Орда", т. е. "Белая Орда". Выше уже говорилось, что на грани XIII и XIV вв. Улус Джучи распался на Кок-Орду и Ак-Орду, каждая из которых имела свою собственную династию из потомков старшего сына Чингисхана Джучи. С первых лет образования Улуса Джучи и после распада на две указанных орды, согласно персидским авторам XV-XVII вв., Кок-Орда составляла правое крыло (бараун-кар, онкол) Улус-джучиева войска, т. е. поставляла из среды своего кочевого населения все входящие в него тумены,1 а Ак-Орда составляла левое крыло (джаункар, солкол), т. е. поставляла все тумены левого крыла.2
      Высшей точкой военного могущества Золотой Орды было время Узбек-хана (1312-1342). Его власть была одинаково авторитетна на всех зеадлях его обширных владений. Согласно Ибн-Арабшаху, арабскому историку XV в., караваны из Хорезма проходили на телегах совершенно спокойно, "без страха и опаски", до самого Крыма в течение 3 месяцев. Не было надобности возить с собой ни фуража для лошадей,ни продовольствия для сопровождающих караван людей. Более того, караваны не брали с собой проводников, так как в степях и земледельческих районах было густое кочевое и земледельческое население, у которого можно было все необходимое получить за плату.3
      С точки зрения человека феодальной эпохи, да еще на мусульманском Востоке, слова Ибн-Арабшаха - лучший показатель могущества власти золотоордынских ханов эпохи Узбека и его непосредственного предшественника Токты.
      1 10 000 войска, фактически всегда меньше.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 232 (персидск. текст), стр. 127 (русск. перев.)("Аноним Искандера" = Муин-ад-дин Натанзи). - См. также: Гаффари, стр. 270 (персидск. текст), стр. 211 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 460.
      После смерти Узбек-хана положение дел в Улусе Джучи стало постепенно меняться. Твердый порядок начал подрываться династийными распрями, принявшими характер сложных феодальных бмут.
      Первые признаки упадка появились уже при Джанибек-хане (1342-1357).
      Восточные источники и русские летописцы несколько идеализируют Джанибек-хана, приписывая ему те же положительные качества, что и Узбеку. Упомянутый выше "Аноним Искен-дера" (Муин-ад-дин Натанзи) особенно подчеркивает его энергичную деятельность по насаждению ислама в Кок-Орде (в Золотой Орде), выразившуюся в постройке медресе и мечетей, в привлечении богословов, в поощрении наук (надо понимать главным образом богословские), в насаждении культурных обычаев и нравов.1
      Неизвестный автор "Истории Шейх-Увейса", эмира из династии Джалаиридов,2 явно симпатизирующий самостоятельности иранских владений и их сопротивлению посягательствам Улуса Джучи. писал о Джанибеке: "Государство [его] процвело и могущество его увеличилось, но он (Джанибек, - А. Я.) позарился на Иран...".3
      Джанибек-хан продолжал традиции своих предшественников золотоордынских ханов - по отношению к Азербайджану.4 Как и Узбек-хан, Джанибек стремился присоединить последний к своим владениям. Сделать это было нетрудно, ибо после смерти хулагида Абу Сайда в 1335 г. государство Хулагидов распалось. Азербайджан захватили Чобаниды, династия тюрко-монгольского происхождения. Брат основателя династии эмира Хасанка, эмир Ашреф - или, как его еще называли, Мелик Ашреф (1344-1356), - установил в Азербайджане твердую, но вместе с тем грабительско-тирани-ческую власть. Недовольство в Азербайджане охватило не только народные массы, но и круги азербайджанской землевладельческой знати и купечества. По словам автора "Истории Щейх-Увейса", многие ходжи (в данном случае купцы) "Теб-риза, Серахса, Ардебиля, Байлекана, Берда и Нахичевана" 5 явились к Джанибек-хану и просили его взять власть в Азербайджане в свои руки.
      Невидимому, Джанибек-хан имел в Азербайджане немалое количество преданных себе людей, которые вели пропаганду джучидских интересов. Особенно энергично поддерживали его представители улемов - шейхи, казии и другие. Характерно, что известный казн Мухьи-ад-дин Бердаи в результате притеснений Мелик Ашрефа уехал в Сарай Берке и в одной из своих проповедей стал призывать Джанибек-хана организовать поход на Тебриз.6
      Персидские историки, начиная с упомянутого выше Зейн-ад-дина, подробно рассказывают о походе Джанйбек-хана, который и завершился разгромом войска Мелик Ашрефа в районе Уджанского гурука 7 (заповедное пастбище). Произошло это в 758 г. х. (= 1357).8 На некоторое - правда, очень короткое время Азербайджан был присоединен к Улусу Джучи. Внешнее выражение этого факта мы видим в том, что Джанибек-хан начал чеканить свои монеты также и в Тебризе - главном городе Азербайджана. При Узбек-хане (1312-1342) монеты в Золотой Орде чеканились "в Сарае, Булгаре, Мокше, Крыме, Азове и Хорезме".1 При Джанибек-хане к этим монетным дворам присоединились как места чекана в самой Золотой Орде Гюлистан и новый Гюлистан, а за пределами прежних границ - Тебриз. Однако монеты Джанибек-хана тебризского чекана весьма редки и относятся все только к 757 г. х. (= 1356). Повидимому, в дальнейшем Джучиды в Тебризе не чеканили, так как от Бердибека, который вступил на престол уже в 758 г. х. (= 1357), монет с его именем, чеканенных в Тебризе, мы не встречаем. По сравнению с известиями средневековых восточных историков монеты являются более надежным источником, так как носят документальный характер. Самый факт чекана Джанибек-ханом в Тебризе монеты в 757 г. х. говорит, что этой дате мы должны больше доверять, чем той, которую приводят восточные историки (758 г. х.) в качестве даты завоевания Джанибеком Азербайджана. Известно, что Джанибек недолго задержался в покоренном Азербайджане, дела тянули его домой, и он, оставив сына Бердибека своим заместителем во дворце Ольджай Хатун 2 в Тебризе, отправился в Сарай.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 230 (перейден. текст), стр. 128 (русск. перев.).
      2 Шейх Увейс владел Ираком и Азербайджаном в 1356-1374 гг.
      З В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 230 (персидск. текст), стр. 101 (русск. перев.).
      4 Наиболее полно вопрос об отношениях Джучидов и Хулагидов освещен в работе: А. А. Али - 3аде. Борьба Золотой Орды и государства ильханов за Азербайджан. Изв. Акад. Наук Аз. ССР, 1946, J\"№ 5 и 7.
      5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 230 (перейден, текст), стр. 101 (русск. перев.).
      6 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч. (см. Зейн-ад-дина, продолжателя "Тарих-и-Гузиде" Хамдаллаха Казвшш), стр. 223 (персидск. текст), стр. 94 (русск. перев.).
      7 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., стр. 224 (персидск. текст)., стр. 95 (русск. перев.).
      8 758 г. х. (= 25 XII 1356-14 XII 1357).
      9 П. Савельев. Екатеринославский клад. ТВО, ч. III, в. 2, 1857, стр. 216. - Марков. Инвентарный каталог мусульманских монет Эрмитажа, стр. 444-449.
      10 "История Шейх-Увейса" [В. Г. Тизенгаузен, ук. соч.,, т. II, стр. 231 (персидск. текст), стр. 103 (русск. перев.)].
      В течение почти целого века ханы Золотой Орды добивались включения Азербайджана в состав своего государства. Азербайджан, особенно северный (ныне Советский Азербайджан), привлекал к себе не только замечательными пастбищами, летними и зимними (Карабаг и My ганские степи), но и своими богатыми городами и селениями, где процветала ткацкая ремесленная промышленность по выделке шерстяных и шелковых тканей, включая сюда и ковры. Золотоордынские ханы делали все, чтобы заставить Хулагидов уступить им Азербайджан,- приводили различные аргументы, в том числе напоминали, что им за участие в походе Хулагу-хана в 1256 г. Полагался по соглашению Арран, т. е. северный Азербайджан, ходили походами - не всегда, правда, удачными, однако до Джани-бека захватить Азербайджан не могли. Казалось, что наступил наконец период высшего могущества Золотой Орды: территория ее значительно увеличилась, особенно же выросли ее материальные ресурсы-. Однако действительность не оправдала этих естественных надежд и ожиданий. Золотая Орда была не на подъеме, а на грани упадка и феодального распада. Уже давно в недрах феодального общества и Улуса Джучи протекал незримый процесс нарастания феодализирующих, центробежных сил. Собственно говоря, он начался еще во второй половине XIII в. и по сути дела никогда не прекращался. Вспомним Ногая, который во времена ханов Тулабуги (1287- 1290) и Токты (1290-1312) играл роль всесильного временщика, фактического вершителя всех дел в Золотой Орде вплоть до своего поражения и смерти в 1300 г. Только после этого хану Токте удалось временно установить в стране порядок. Характерно, что его преемник Узбек, с именем которого связано представление о могуществе золотоордынской власти, взошел на трон в результате дворцовых смут и кровавого террора. Арабские и персидские историки единогласно -правда, с разными деталями - рассказывают о захвате им ханской власти. Узбек был не сыном Токты, а его племянником и прав на престол не имел. Опираясь на поддержку влиятельного эмира Кутлуг-Тимура, Узбек убил, по словам "Истории Шейх-Увейса", сына Токты Ильбасмыша,1 которого, старший эмир :прочил в ханы. Чтобы упрочить свое положение и избавиться от врагов, он решился на убийство целого ряда царевичей и влиятельных эмиров, близких к Токте и сочувствовавших убитому царевичу. Немалую роль сыграла здесь и борьба придворных партий вокруг исламизации Золотой Орды. Кутлуг-Тимур, оказывая поддержку Узбеку, требовал от последнего решительного поворота в сторону принятия ислама и крутых мер по адресу противников, которые были еще очень сильны.2 Так или иначе, но Узбек-хан пришел к власти лишь после упорной и кровавой борьбы в среде феодальной придворной знати. Вышеприведенные примеры частых неурядиц при дворе и среди полукочевой и оседлой знати в периоды наибольшего могущества Золотой Орды явно указывают на глубокие противоречия в среде золотоордынского государства и общества. Золотоордынская власть держалась по существу на одном только насилии. Ее территории были целиком населены покоренными народами, в культурном отношении стоящими неизмеримо выше завоевателей-татар (монголов). Жители Хорезма, Крыма, Булгара, северного Кавказа - земледельцы и горожане - имели свое культурное прошлое, свою богатую экономическую и культурную базу. Под властью золотоордынских ханов они продолжали развиваться, но лишены были не только своих местных династий, но и права распоряжаться своей личностью, своим имуществом и особенно произведениями своего труда. Ни земледельцы, ни ремесленники, ни ученые не могли быть уверены, что их куда-нибудь не перешлют и не заберут у них имущества сверх положенных тяжелых налогов и повинностей. Нечего и говорить, что в этой среде власть Золотой Орды ощущалась всегда как насилие и пользовалась всеобщей ненавистью; исключения встречались, главным образом, среди землевладельческой знати и богатых купцов-уртаков, многие из которых были связаны торговыми интересами с ханским двором, поскольку сами ханы и царевичи участвовали своими вкладами в операциях караванной торговли. Наряду с оседлыми, земледельческими областями Улус Джучи включая в себя огромные степи, где жило большое количество кочевников - тюрков, отюреченных монголов и монголов.3
      Численно кочевая часть Улуса Джучи, быть может, и не преобладала над оседлой, однако в области политической она играла первенствующую роль. Хозяевами государства были представители ее знати - ее эмиры, беги, нойоны,4 стоящие во главе отдельных кочевых племен, возглавляющие в качестве тысячников и темников, а то и более крупных войсковых начальников, отдельные части золотоордынского войска (центр и крылья). Одни из них жили при ханском дворе, начальствовали над отдельными отрядами его войска, руководили отдельными ведомствами несложного центрального управления, другие были наместниками в Болгарах, Крыму, Хорезме и иных областях государства, третьи жили в степи, в качестве глав отдельных племен, - кунгратов, мангытов и т. д. Всех их объединяло одно - они были феодалами кочевого или полукочевого и полуоседлого характера, все были капризны, своевольны, стремились в своем кругу быть максимально самостоятельными и иногда даже независимыми, при слабых ханах подымали голову, вели интриги, создавали склоки, устраивали (при подходящей обстановке, конечно) дворцовые перевороты и т. д.
      В их среде, несмотря на такие общие им всем черты, были существенные разногласия, прежде всего по вопросу об отношении к городаад и земледельческим культурным районам. Одни из них были связаны с ними личной собственностью, участием в их жизни, почему и склонны были итти на принятие ислама; другие, напротив того, считали за лучшее знать только-одну кочевую скотоводческую жизнь и пользоваться данями и налогами с покоренных оседлых областей. Эти разногласия невольно переносились в придворную обстановку и отражались в политической жизни иногда очень резкими столкновениями.
      1 В списке сыновей Токты-хана у Рашид-ад-дина имеется только трое Ябарыш, Иксар, Тукель-Вука. С чтением имени Иксар невидимому произошла путаница, может быть это Ильбасар, а может быть и Илъбасмыш. См.: В. Г. Тизенгаузеп, ук. соч., т. II, стр. 229 (перспдск. текст), стр. 100 (русск. перев.).
      2 Наиболее подробные рассказы об обстановке вступления на престол Узбека имеются у продолжателя Рашид-ад-дина [см.: В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 244-245 (персидск. текст), стр. 141 (русск. перев.), а также Ибн-Халдун - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 371 (арабск. текст), стр. 384-385 (русск. перев.)].
      3 Ниже мы остановимся подробно на племенном составе кочевников, так называемого Дешт-и-Кыпчак, как именовались обширные степи Улуса Джучи.
      4 Три эти термина (арабский, тюркский и монгольский) в XIII-XIV вв. обозначали одно и то же - высших представителей кочевой или полукочевой военной знати.
      Из всего вышеизложенного ясно, что порядок и покой, D котором упоминает Ибн-Арабшах, были по существу только наружным и притом временным явлением. Нужны были лишь незначительные удары, а то и толчки, чтобы все намеченные противоречия пришли в движение и в Золотой Орде наступили смуты. Последним годом твердой власти и покоя в Золотой Орде и надлежит считать 1356 г., когда Джанибек-хан захватил Азербайджан и его столицу Тебриз.
      Вернемся к изложению событий этого времени. Выше говорилось, что Джанибек-хан передал своему сыну Бердибеку наместничество в Азербайджане, а сам направился домой в свою йтолицу. По дороге он захворал и, не доехав, умер.Большинство источников - мусульманских и русских - считают, что он был убит по инициативе своего сына Бердибека, и только некоторые рассказывают о его смерти в результате болезни. Наиболее подробный рассказ о смерти Джанибек-хана приведен у "Анонима Искендера" (Муин-ад-дин Натанзи). Когда, согласно рассказу последнего, определилось, что Джанибек очень серьезно болен, Тоглу-бай, один из главных его эмиров, написал письмо Бердибеку в Тебриз, прося его скорее приехать, чтобы в случае смерти хана царство досталось ему. Бердибек жаждал власти и тотчас же выехал, не получив на то разрешения отца.
      Когда уже где-то за Дербендом, на пути в Сарай Берке, Бердибек явился в ставку отца, последнему стало лучше. Кто-то из доверенных хану людей сообщил ему о прибытии сына. Джанибек заволновался и решил посоветоваться с упомянутым выше Тоглу-баем, не подозревая, что он-то и есть виновник появления Бердибека. Тоглу-бай испугался ответственности, под предлогом расследования дела вышел из ханской палатки и через некоторое время вернулся с несколькими людьми к хану и убил его в ставке на ковре. Тотчас был введен Бердибек, и здесь же началось приведение к присяге находившихся в ставке эмиров. Всех, кто отказывался присягнуть Бердибеку, тут же на ковре и убивали.1
      Интересный рассказ сохранился в русской летописи. Патриаршая, или Никоновская, летопись под 6865 г. (1357) рассказывает: "Того же лета замятия во Орде не престааше, но паче возвизашеся". Далее говорится, что у Джанибека был темник Товлубий, т. е. упомянутый выше Тоглу-бай (Тоглу-бий). Он был умен, хитер и влиятелен. Желая играть первую роль в Золотой Орде, он начал "шептати цареву сыну Чянибекову Бердибеку, хваля его к вознося, глаголя: "яко время ти есть седети на царстве, а отцу твоему уже время снити с царствиа"". Товлубий уговорил Бердибека убить отца. Заговорщики привлекли на свою сторону "многих князей ординьских", обещая им разные выгоды. Когда все было подготовлено, они вошли к Джанибеку и удавили его.2 После этого "Бердибек по нем сяде на царстве, и уби братов своих 12; окаанным князем, и учителем своим и доброхотом Товлубием наставляем отца своего уби и братью свою поби...".
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 293 (персидск. текст), стр. 128-129 (русск. перев.). - Ибн-Халдун не был так подробно осведомлен об обстоятельствах смерти Джанибека и приводит кратко две версии - одну о естественной смерти Джанибека от болезни, другую об убийстве. Последняя версия! указывает, что во время болезни Джани-бек был заключен в оковы. (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 389, прим. 2).
      2 ПСРЛ, X, Никоновск. летоп., стр. 229. - Рогожский летописец дает этому событию весьма краткое описание, однако излагает канву событий, как у "Анонима Искендера", т. е. - Джанибек, завоевав Мисюрь и посадив на царство Бердибека, "сам оуверноуся восвояси и от некоего привидения на поути разболеся и възбесися". Бердибек был вызван в ставку отца и, сговорившись с вельможами, "отца своего оубил, а братью свою побил". (ПСРЛ, XV, вып. 1, Рогожский летописец, 1922, стр. 66).
      Убийство Джанибек-хана имело огромные последствия в дальнейшей жизни Улуса Джучи. Кандидатура Бердибека, как видно из обстоятельств вступления его на престол, была поддержана далеко не всеми близкими ко двору эмирами. Главные феодальные силы с какой-то исключительной быстротой пришли в движение. В Золотой Орде началась междоусобица, а вместе с ней и распад совсем недавно, казалось, такого прочного государства. Недовольство Бердибеком в среде поенной золотоордынской знати было очень велико, и он был убит Кульной - одним из претендентов на ханский престол. Письменные источники 1 говорят, что Бердибек процарствовал всего лишь три года, хотя этому и противоречат данные нумизматики. Принято считать царствование Бердибека с 1357 по 1359 г.
      Однако в составе Тетюшского клада имеются монеты Бердибека и более позднего чекана - одна, битая в Гюлистане в 761 г. х. (23 XI 1359-11 XI 1360) и другая в Нов. Сарае в 762 г. х. (= 11 XI 1360-31 X 1361).2 Таким образом мы до некоторой степени 3 имеем право передвинуть царствование Бердибека на два года и получим 1357-1361 гг. Чтобы представить себе характер этого царствования, следует только вспомнить слова П. Савельева, согласно которым в 762г. х. мы "встречаем одно за другим имена пяти ханов, выбитые на монетах в одном и том же городе, именно Бердибека, Хызра, Тимур-Ходжи, Ордумелика и Кильдибека".4 С данными монет трудно согласовать известия письменных источников, из которых следует, что Бердибек был убит его братом и соперником Кульной, монеты которого имеются только от двух годов - 760 и 761 гг. х. В 762 г. х. Кульна уже не чеканил, так как был убит Наврузом, также своим братом. Впрочем подобное противоречие может быть устранено, если найдутся монеты с именем Кульны чекана 762 г. х.
      1 Ибн-Халдун (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т, I, стр. 389). -"Аноним Искендера" (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 233 (персидск. текст), стр. 129 (русск. перев.). - Хайдер Рази [В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 272 (персидск. текст), стр. 214 (русск. перев.)].
      2 П. Савельев. Тетюшский клад. ТВО, ч. III, в. 3, 1858, стр. 391-392.
      3 Говорю "до некоторой степени", так как не исключена возможность, что монеты с именем Бердибека могли чеканиться и после его смерти.
      4 П. Савельев, ук. соч., стр. 392.
      Убийство Кульны только усилило междоусобную борьбу :в Золотой Орде. В течение двадцати лет - с 1360 по 1380 г., т. е. по год прихода к власти в Золотой орде Тохтамыша, там перебывало более 25 борющихся между собой ханов. Имена этих ханов известны нам из мусульманских источников и русских летописей, но главным образом из монет, ибо каждый из таких ханов, а то и просто претендентов чеканил монеты со своим именем, даже в тех случаях, когда территория, которой он владел, была весьма малой частью Улуса Джучи.
      Весьма характерно, что русские летописи отражают с боль-шей полнотой, чем мусульманские хроники, события этого двадцатилетия в Золотой Орде.
      Нам не известно, кем был выставлен Кульна. Русская летопись, в которой он известен под именем Кульпа, утверждает, что он убил Бердибека и захватил, опираясь на своих сторонников, власть в свои руки. Из самого факта чекана монет с его именем в Гюлистане, Новом Сарае, т. е. Сарае Берке, Азаке 1 и Хорезме в 760-761 гг. х. видно, что он, хотя и короткое время, владел огромной частью Золотой Орды. Вместе с тем то обстоятельство, что в те же годы- 760 (=1358-1359) и 761 (= 1359), в тех же местах - Азаке, Гюлистане и Новом Сарае - чеканил монеты со своим именем Науруз, известный в русской летописи в транскрипции Наврус, указывает, что власть Кульны была очень непрочной и что Науруз отнимал у него одну область за другой. О Наурузе в мусульманских источниках известно очень немногое. Низам-ад-дин Шами, перечисляя ханов Дешт-и-Кыпчак, помещает Науруза после Кильдибека, но перед Черкесом,2 не сообщая о нем никаких других сведений. Шереф-ад-дин Али Иезди и автор "Родословия тюрков" в своем более полном списке ханов также помещают Науруза между Кильдибеком и Черкесом.3
      В 1361 г. Науруз был убит. Об обстоятельствах его смерти, так же как и о царствовании его убийцы, наиболее подробный рассказ имеется, с одной стороны, в русской летописи и у "Ано-нима Искендера" (Муин-ад-дин Натанзи), с другой - по словам автора Никоновской летописи, "Того же лета [в 6868 = = 1360-1361] прииде с Востока некий Заяицкий царь Хидырь на царство Воложское ратью, и бысть лесть во князех Ординь-ских Воложьского царства; а начаша тайно ссылатися с Хиды-рем, царем Заяитцким, лукавьствующе на Воложьского своего царя Науруса".4
      В результате этих тайных переговоров Науруз был выдан Кидырю, который убил его и его жену, ханшу Тайдулу, а вместе с ними и тех золотоордынских "князей", которые были верны Наурузу. Смутное время в Орде оказалось весьма выгодным для Руси. Соперничающие ханы сами стали нуждаться в поддержке русских и литовских князей, вследствие чего среди татарских претендентов появились разные группы, искавшие связей то с Москвой, то с суздальскими князьями, а то с Литвой.
      1 Чтение монеты этой не может быть признано абсолютно правиль ным. См.: П. Савельев. Тетюшский клад. ТВО, ч. III, вып. 3, 1858, стр. 393.
      2 Низам-ад-дин Щами, изд. Tauer, 1937, стр. 13.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 146; стр. 207- прим. 1.
      4 Никоновск. летоп., стр. 232. - См. также: Рогожский летописец, стр. 70. - Рассказ краток и не содержит деталей, которые были бы чем нибудь интересны.
      Такова была, согласно русской летописи, обстановка прихода к власти нового сарайского хана Кидыря. Произошло это в 1360-1361 гг. Посмотрим, что рассказывают об этом мусульманские источники. У "Анонима Искендера" мы узнаем, что Хызр (Кидырь) был царевичем (огланом) из Ак-Орды, сыном Сасы-Буки, ак-ордынского хана. В годы, когда происходили все эти смуты, в Ак-Орде ханом был Чимтай, правивший в течение 17 лет. В начале 60-х годов эмиры Кок-Орды (Золотой Орды) предложили ему занять сарайский престол, однако он предложения не принял и послал вместо себя своего брата Орду-Шейха. Поездка была для него роковой, так как он вскоре был там убит. Тогда-то на политической арене и появился Хызр (Кидыръ). Подробностей вступления на престол Хызра у "Анонима Искендера" не имеется, так что летописный рассказ об этом является единственным известием. Согласно "Анониму Искендера", Хызр правил только один год,1 причем самый год не указан. Русская летопись ошибочно отметила 6868 г. (= 1360-1361) как год вступления на престол Кидыря (Хызра). Интересно, что монеты с именем Хызра чеканены в 760 (== 1358-1359), 761 (== 1359-1360) и 762 (= 1360-1361) гг. х.,2 что дает право передвинуть вступление этого хана на престол более чем на год раньше. Впрочем, Хызр мог в качестве соперничающего с Наурузом хана начать чеканку монет еще до убийства последнего. Чеканил свои монеты Хызр в Гюлистане, Белад Гюлистане, Новом Сарае, Хорезме и Азаке, что указывает на значительную по размерам территорию, на которой он осуществлял свою ханскую власть.
      Хызр, невидимому, стремился создать в орде твердый порядок, энергично вмешивался в дела Руси, послал туда трех послов и вызвал к себе великого московского князя Димитрия Ивановича, впоследствии получившего прозвище Донского. Тогда же в Орде побывали и другие русские князья великий князь Андрей Константинович Суздальский из Владимира, его брат из Нижнего Новгорода, а также князь Константин Ростовский и князь Михаиле Ярославский. Хызру (Кидырю) не удалось, однако, пресечь смуту и создать необходимый порядок в государстве, так как он пал вместе с своим младшим сыном жертвой заговора, организованного Темир-Хозей, т. е. Тимур-Ходжей, старшим сыном Хызра.3 Царствовал Тимур-Ходжа всего 5 недель,4 монеты чеканил в Новом Сарае в 762 г. х. (= 1360-1361).
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234-235 (перейден, текст), стр. 130 (русск. перев.).
      2 А. Марков. Инвентарный каталог мусульманских монет Эрмитажа, стр. 464.
      3 Рогожский летописец приводит иную версию убийства Кидыря. Последнего убил брат его Мурут. Рогожек. летоп., стр. 70.
      4 Никоновск. летоп., стр. 233.
      Золотоордынская междоусобица достигла в чэто время своего апогея. Наряду с претендентами из дома Чингисидов появляется претендент на власть из среды военной монгольской аристократии. Таким лицом и был известный золотоор-дынский эмир Мамай. По словам Ибн-Халдуна, Мамай играл в Золотой Орде при Бердибеке большую роль, управлял всеми его делами и был женат на его дочери.1 Восточные историки сохранили о Мамае очень мало сведений., и основным источником по истории Золотой Орды в 60-е годы XIV в. является русская летопись и данные нумизматики. Никоновская летопись красочно рисует обстоятельства прихода к власти последнего. Темир-Хозя (Тимур-Ходжа) с первых же дней царствования вызвал враждебное к себе отношение со стороны многих золо-тоордынских эмиров.
      "Того же лета, - рассказывает летописец, - князь Ор-динский темник Мамай воздвиже ненависть на царя своего и бысть силен зело". Восстав против ханской власти, Мамай объявил ханом Авдулу (Абдаллаха) из потомков Узбек-хана и, действуя от его имени, начал решительное наступление на Тимур-Ходжу. По словам летописца, в это время "бысть брань и замятия велиа во Орде".
      Один из соперничавших ханов, Тимур-Ходжа, скрываясь от Мамая, убежал за Волгу и был убит. Хозяином положения в Орде стал Мамай, который, не будучи чингисидом, не мог принять ханского титула и удовлетворился фактической властью, а для декорации завел себе в лице упомянутого Авдула (Абдаллаха) подставного хана. Согласно Никоновской летописи, произошло это в 1362 г.2 При Мамае монеты чеканились с самого начала от имени Абдаллаха. До нашего времени первая бесспорная монета с именем Абдаллаха дошла с датой 764 г. х. (= 21 XI 1362-10 X 1363), что подтверждает сведения летописи.3 Большая часть монет с именем Абдаллаха чеканилась в Орде, т. е. в походной ставке хана. Это объясняется тем, что городские центры Поволжья, особенно Сарай Берке, только на короткий срок принадлежали Абдаллаху и еро покровителю темнику Мамаю. Кроме Орды монеты Абдаллаха чеканились в Азаке, Новом Сарае и Янгишехре (Новом городе) в Хорезме.
      Мамаю долго пришлось вести борьбу в Золотой Орде за единство власти. Одно время у Мамая с Абдаллахом был сильный соперник в лице Кильдибека, о котором упоминает летопись 4 и монеты с именем которого дошли до нас. Монеты эти чеканены в 762 (= 1360-1361) и 763 (= 1361-1362)гг. х.
      Уже эти даты указывают, что Кильдибек начал чеканить почти на год раньше Абдаллаха, во всяком случае раныдег чем Мамай захватил фактическую власть на большей части территории Золотой Орды. Следовательно одно время Кильдибек был соперником Хызра и Темир-Ходжи, от которых сохранились монеты, битые в 762 г. х. (== 1360-1361). Судя но летописным и монетным данным, Кильдибек был убит в 1362 г. Рогожский летописец рассказывает об обстоятельствах смерти последнего следующее: "В Орде тако бысть замятия, Хидырев сын Мурут на единой стороне Волги, а на другой Кильдибек и межи их бысть сеча и Кильдибека убили".5
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 389.
      2 ПСРЛ, X, стр. 233.
      3 В каталоге А. Маркова помечена монета с именем Абдаллаха. чеканенная в Новом Сарае в 762 г. х. (= 1360-1361), однако монета сомнительна, так как "чеканена старым реверсным штемпелем" (А. Марков, ук. соч., стр. 468-469).
      4 ПСРЛ, X, стр. 233.
      5 ПСРЛ, XV, вып. 1. Рогожек, летоп., 1922, стр. 73. - Рогожский летописец неправильно называет Мурида сыном Хидыря [см. "Аноним Искендера" (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 130).
      Таким образом у Мамая и Абдаллаха в том же году появился новый соперник в лице упомянугого Мурута, или - как его именует Никоновская летопись - Амурата Хидырева брата царева,1 захватившего столицу Золотой Орды - Сарай. Углубившаяся смута росла вместе с тем вширь, что и отмечено летописцем под тем же 1362 г. От Золотоордынского государства начали отпадать целые области. "Булат Темирь, князь ордынский, Болгары взял, и все грады на Волзе и улусы поймал и отня весь Воложский путь".
      Отпадение Болгар, вместе с захватом в руки Булат-Темира (Пулад Темира) волжского торгового и военного пути, нанес, конечно, тяжелый удар единству Золотой Орды. Вслед за этим другой князь ордынский "Тогай, иже от Бездежа, той убо Наручад и всю ту страну взял и там о себе пребываше".2 Под наручадской землей надо понимать область, лежавшую на реке Мокше 3 и населенную мордвой.
      На Руси зорко следили за золотоордынскими делами. Летописец красочно описывает двоевластие, которое имело место, судя по монетам, с 762 (= 1360-1361) по 764 (= 1362-1363) г. х. включительно. "Бысть в та времена на Волжском царстве два царя: Авдула царь Мамаевы Орды, его же князь Мамай темник устроил в своей Орде царя, а другой царь Амурат с Саранскими князи. И тако те два царя и те две Орде, мал мир имеюще, межю собой во враждах и бранех".4 Амурат, или Мурид, как он значится на монетах, чеканил от своего имени в Белад Гюлистане, Новом Сарае и Белад Гюлистане присарайском".5 Как видно из его сношений с русскими князьями, он одно время представлял собою значительную реальную силу, с которой нельзя было не считаться. Однако двумя ханами - Муридом и Абдаллахом - борьба за ханскую власть в это время не ограничивалась. В Новом Сарае одно время, в 764 г. х. (= 1362-1363), чеканил монету Мир Пулад, из чего следует, что столичный город Сарай (Сарай Берке = = Новый Сарай) был на некоторое время отнят у Мурида. Повидимому борьба за столицу шла все время интенсивно, причем не всегда победа была на стороне саранских ханов, как это видно из того факта, что Абдаллаху удалось в том же 764 г. х. чеканить свои монеты в Новом Сарае. Сарай Берке явно переходил из рук в руки. Характерно, что монет с именем Абдаллаха, чеканенных в Новом Сарае после 764 г. х., не имеется. Последние монеты Абдаллаха помечены 771 г. х. (= 1369- 1370). Таким образом после 764 г. х. Абдаллах (или, что то же, Мамай) Сараем Берке не владел.
      1 ПСРЛ, X, стр. 233. -Никоновская летопись неправильно называет Амурата братом Хидыря [см. "Аноним Искендера" (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 130)]. Мурид был сыном Орла-Шейха сына Эрзена, и принадлежал следовательно к ак-ордынским огланам (царевичам).
      2 О местонахождении Бездежа см.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь, стр. 120, прим. 1. - Бездеж лежал на север от Сарая Берке.
      3 См. литературу вопроса в указанной выше книге А. Н. Насонова (стр. 123, прим. 1).
      4 ПСРЛ, X, стр. 233.
      5 А. Марков, ук. соч., стр. 467-468.
      Русские летописи не рассказывают, когда и как Амурат (Мурид) умер. У "Анонима Искендера" имеются сведения, что Мурид был сыном упомянутого выше Орда-Шейха, из ак-ор-дынской ветви Джучидов. Автор "Анонима Искандера" не дает сведений о годах его царствования в Сарае Берке, а только .замечает, что царствовал он три года. Это вполне совпадает с монетными данными, ибо Мурид чеканил в. 762-764 гг. х. Как и большинство золотоордынских ханов периода смуты, погиб он от руки убийцы. Мурида убил его главный эмир Ильяс сын упоминаемого русской летописью Могул-Буки.1 По словам того же автора, саранский престол был тогда же захвачен Азиз-ханом, сыном Тимур-Ходжи,2 внуком Орда-Шейха. Царствовал он в качестве соперника Абдаллаха также три года.3 Монетные материалы вносят некоторые поправки в сообщения "Анонима Искендера". Азиз-хан царствовал хотя и три года, однако не с 764 (= 1362-1363), а с 766 по 768 г. х. (= 1364-1367).4 Таким образом Азиз-хан вступил в Сарай не сразу, а с некоторым перерывом. Во всяком случае в 765 г. х. (= 1363-1364) его там не было, если только действительно в этом году он не чеканил своих монет в Новом Сарае, - ведь они могли до нас не дойти. Азиз-хан чеканил свои монеты в тех же пунктах, что и Мурид, - в Гюлистане, Белад Гюли-стане, Новом Сарае и Сарае.5
      У Мамая и его подставного хана - Абдаллаха все время были соперники. После смерти Азиз-хана 6 в Золотой Орде, кроме Абдаллаха, монеты чеканил в течение 767-768 гг. х. (= 1365-1367) Джанибек II.7 Ни на одной из дошедших до нас 29 его монет не указано места чекана, что одно уже подчеркивает не очень прочное положение его в Орде. Характерно, что имеется несколько монет упомянутого выше Пулад-Темира (Тимура), захватившего еще в 1362 г. Болгары. В 768 г. х. (= 1366-1367) он чеканил монету с упоминанием Джанибек-хана,8 однако без указания места чекана. Сам по себе этот факт весьма примечателен, так как он указывает, что Пулад-Темир признавал над собой верховную власть сарайского хана, каким и был - если не фактически, то по крайней мере номинально - Джанибек II. Как не велика была "замятия" в Орде, все же Мамай с своим подставным ханом Абдаллахом в конце 60-х годов XIV в. явно брали верх. Нам не известны обстоятельства, при которых сошел с политической сцены Абдаллах, умер ли он естественной смертью или был убит. Знаем только, что монеты с его именем перестали чеканиться в 771 г. х. (= 1369-1370).
      Никоновская летопись под 6878 (1370) г. отмечает, что "Князь Мамай Ордынский у себя в Орде посадил царя другого Мамат Салтана".9
      1 Никоновск, летоп., стр. 232.
      2 В. Г, Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 235 (иерсидск. текст), стр. 130 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., там же.
      4 А. Марков, ук. соч., стр. 471.
      5 А. Марков, ук. соч., стр. 471-472.
      6 Азиз-хан также был убит; см.: В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 235 (нерсидск. текст), стр. 130-131 (русск. перев.).
      7 А. Марков, у к. соч., стр. 472.
      8 П. Савельев. Тегюшский клад. ТВО, ч. III, 1858, стр. 400.
      9 ПСРЛ, XI, Никоиовск. летоп., стр. 12 (под годом 6878).
      Рогожский летописец, лежащий в основе Никоновской летописи, рассказывает об этом событии почти в тех же выражениях и приводит ту же дату его вступления - 6878 (1370) г.1 И действительно первая монета с именем второго подставного хана чеканена в Орде в 771 г. х. (= 1369 - 1370). Имя второго подставного хана, назначенного Мамаем, читается на одних монетах как Гияс-ад-дин Мухаммед-хан, на других - Мухаммед-хан, на третьих - Гияс-ад-дин Булак-хан, а то и просто - Булак-хан. Монеты свои он чеканил в Орде, Хаджи Тархане (Астрахани), Новом Маджаре и Новом Крыме. Ни одной монеты, чеканенной в Н. Сарае или Гюлистане, мы не находим. Последнее обстоятельство определенно указывает, что Мамай, несмотря на свои успехи, не смог до конца власти, своей прочно захватить столицу государства Сарай Берке, Просматривая список соперничающих в Поволжье золотоор-дъшских ханов, нельзя не обратить внимания на то, что большинство их было родом из Ак-Орды, из ак-ордынской ветви Джучидов. Такевы, во всяком случае, действовавшие в 60-х годах ханы Хызр (Кидырь), Темир-Ходжа, Мурид (Амурат) и Азиз-хан (Азис-хан). Все они выходцы с Востока, из Ак-Орды, из левого крыла войска Улуса Джучи. Уже это одно-обстоятельство показывает, насколько большой интерес проявляли ак-ордынский двор и ак-ордынская знать к судьбам Золотой Орды. В 70-х годах этот интерес - и связанная с ним активность - Ак-Орды к делам Золотой Орды еще более возрастает.
      Выше уже отмечалось, что на Руси зорко следили за "за-мятнею (смутой) в Золотой Орде. Наиболее дальновидные князья прекрасно понимали, что там происходит ослабление татарской власти, которое необходимо использовать в целях если не полного освобождения, то облегчения тягот татарского-ига. Внимательно вчитываясь в летописи, глаз исследователя сквозь гущу всяких мелких феодальных неурядиц, столкновений может усмотреть здоровый процесс объединения, который, под давлением железной логики борьбы с татарским гнетом и под руководством энергичного московского князя Димитрия Ивановича с каждым годом ускорялся.
      1 ПСРЛ, XV, вып. 1. Рогожек, летоп., стр. 92.
      2 Последняя монета с именем Мухаммед-Булака, которая дошла до нас, чеканена в Хаджи Тархане (Астрахани) и помечена 782 г. Х (= 1380-1381). Дальше чеканились монеты с именем Тохтамыша. - А. Марков, ук. соч., стр. 476.
      Феодальная раздробленная Русь в 60-70-х годах XIV в. нашла в себе все необходимое, чтобы грабительской политике Золотой Орды противопоставить процесс объединения русских княжеств в единое централизованное государство и тем нанести сильный удар еще мощной золотоордынской власти. Русская летопись сохранила ряд интересных фактов, проливающих свет на все этапы этого прогрессивного общественного и государственного процесса. Огромную роль здесь сыграл Димитрий, Иванович, прозванный впоследствии Донским.
      На московский престол вступил он в 1362 г., имея всего 11 лет. Казалось, малолетство Димитрия может привести к срыву дела его деда и отца по укреплению Московского княжества. Жизнь показала обратное: опираясь на накопленную его предшественниками силу, а также имея хороших руководителей, Димитрий Иванович сумел найти наиболее полезный, курс не только для Московского княжества, но и "всея Руси" Москва была хорошо осведомлена в золотоордынских делах, прекрасно знала о всех происходящих в Сарае переменах, о непрочности каждого нового хана, которые менялись быстро, а если и удерживались на некоторое время, то получали сейчас же энергичного соперника. Чтобы вести борьбу с татарами, необходимо было упрочить свое положение на Руси, стать центром, который консолидирует вокруг себя все необходимые силы и средства. У Москвы было три основных задачи: 1) вернуть себе великое княжество Владимирское, отданное сарай-ским ханом Муридом (Амуратом) Димитрию Константиновичу Суздальскому в целях ослабления Москвы, а также целиком подчинить себе Нижний Новгород, владение которым открывало волжский путь, имеющий важное не только торговое, но и военное значение в борьбе с Золотой Ордой; 2) подчинить себе Тверское княжество и этим самым увеличить ресурсы Москвы в борьбе с татарами; 3) подчинить себе Рязанское княжество в тех же целях. Все эти три задачи и сводились к одной консолидации сил русских феодальных княжеств вокруг Москвы для борьбы с татарами. Димитрию Ивановичу, сначала руководимому, а потом и самостоятельно действующему, приходилось в своих сношениях с Золотой Ордой ловко лавировать, используя всякую ситуацию для усиления Московского княжества. Приведем несколько примеров. Выше уже указывалось, что Мамай со своим подставным ханом Абдаллахом оторвал от Золотой Орды огромные территории, лежащие на запад от нижней Волги. На севере сфера его фактической власти доходила до границ Рязанского княжества, что ставило его князя в явно зависимое от Мамая положение. На юге Мамай в 70-х годах владел Крымом, богатые ресурсы которого он сумел хорошо использовать для укрепления своей власти.1
      Смуты к Орде благоприятно сказались не только на Руси, но и в Литве. Литовский князь Ольгерд (1341-1377) сумел использовать ослабление татар и в 1362 г. отправился в поход в сторону Буга. Здесь при Синих Водах (ныне речка Синюха, впадающая в Буг) татары были разбиты. Это было сводное войско под командой известного крымского бега Кутлуг-бега, Хаджи-бега и бега из Добруджи с христианским именем Димитрия. В результате этой победы к литовцам отошла огромная область - Подолия, где в течение долгого времени власть была в руках феодального дома Корятовичей. Захват Подолии весьма содействовал росту литовского могущества во второй половине XIV в. После 1365 г. Ольгерду удалось захватить у татар и Киев, что делало его одним из наиболее авторитетных князей в Восточной Европе.
      Однако успехи Ольгерда в борьбе с татарами не подымали его над местными литовскими интересами и не привели к союзу с Москвой и Димитрием Ивановичем. Напротив того - известно, что Ольгерд не гнушался союзом с Мамаем, чтобы ослабить Московское великое княжество. Вернемся однако к ордынским делам.
      1 Более подробно о границах сферы мамаевой власти в Золотой Орде см.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь, стр. 123-124.
      В руках у Мурида (Амурата), соперника Мамая и Абдал-лаха, находились земли и города по Волге, особенно по левому ее берегу, следовательно и обе столицы - Сарай Берке и Сарай Бату, а также степи на восток от Волги. Северный Хорезм с городом Ургенчем при хане Муриде совсем оторвался от Золотой Орды и под властью местной династии Суфи из племени кунгратов вел независимую политику и чеканил свою монету.1
      Если принять во внимание, что Болгары и Наручаты (область на реке Мокше) также стали фактически независимы, а кроме того соперник Мамая и Мурида Кильдибек чеканил свои монеты в Новом Сарае в 762-763 гг. х. (= 1360-1362), то станет ясным, что хан, сидевший в Сарае, не мог иметь в Москве особого авторитета. Вот почему Димитрий Иванович, пользуясь поддержкой Мамая, предъявляет права на великое княжество Владимирское. С своей стороны, дабы ослабить Димитрия, соперник Абдаллаха Мурид (Амурат) подтверждает права на Владимирское княжество Димитрия Константиновича Суздальского. Силы у двух Димитриев были неравные, и молодой московекий князь не только сумел заставить Димитрия Константиновича передать ему Владимир, но и убедил его отказаться от ? покровительства Мурида, а вместе с ним временно признать сюзеренитет Мамая. В виде компенсации Димитрий Иванович передал суздальскому князю Нижний Новгород, который они вместе захватили у князя Бориса Константиновича. Первая задача была таким образом Димитрием решена.
      1 Наиболее ранняя монета, чеканенная династией Суфи, из дошедших до нас датирована 762 г. х. (= 1360-1361). См.: М. Е. Массой. Монетный клад XIV в. из Термеза. Бюллетень САГУ, вып. 18, № 7, 1929, стр. 63.
      Один из последних исследователей вопроса о Руси и монголах, А. Н. Насонов, заметил: "Первые же шаги к сплочению Руси вокруг Москвы ознаменовались открытым сопротивлением нашествию татар".1 Действительно, когда упомянутый выше Пулад-Темир. захвативший Болгары, напал на земли Нижегородского княжества, он встретил решительный отпор и вынужден был бежать в Орду, где и был убит Азиз-ханом,2 невидимому, в том же 768 г. х. (= 1366-1367). Характерно, что после 768 г. х. не имеется монет ни с именем Азиз-хана, ни с именем Пулад-Темира. Добрые отношения между Мамаем и Москвой не могли быть длительными, так как обе стороны относились весьма подозрительно друг к другу. Мамай явно боялся роста силы и влияния московского князя, в свою очередь Димитрий Иванович понимал, что наиболее опасный враг для дела освобождения Руси от власти татар - Мамай, так как фактически в его руках была сосредоточена наибольшая власть в Золотой Орде, хотя, как мы увидим ниже, в 70-х годах смута в Орде не прекратилась, а даже усилилась. Как и следовало ожидать, московский князь в своей политике объединения Руси встретил энергичное сопротивление со стороны Мамая, который всячески воздействовал на тверского и рязанского князей, поддерживая их эгоистичную и сепаратистскую политику, столь характерную в условиях феодальных отношений той эпохи. Ни князь Михаил Александрович Тверской, ни рязанский князь Олег не могли подняться над узкими феодальными интересами до уровня московской государственной мысли, носителем которой оказался Димитрий Иванович. В русской историографии роль Димитрия Донского в 60-х и особенно 70-х годах в деле объединения Руси прекрасно показана, в силу чего нам нет надобности на этом останавливаться. Сколько ни ставили препятствий Мамай и Ольгерд Литовский объединительной деятельности Димитрия, сколько ни делали попыток тверской и рязанский князья ослабить Москву (вспомним войну Михаила Тверского с Москвой в 1375 г.), успеха ни те, ни другие не имели, и Москва росла неизменно как в своем могуществе, так и в смысле своего общерусского морального авторитета. Здесь нельзя не вспомнить замечательных слов И. В. Сталина, сказанных им в его приветствии городу Москве, в связи с ее 800-летием: "Заслуги Москвы состоят не только в том, что она на протяжении истории нашей Родины трижды освобождала ее от иноземного гнета - от монгольского ига, от польско-литовского нашествия, от французского вторжения. Заслуга Москвы состоит, прежде всего, в том, что она стала основой объединения разрозненной Руси в единое государство с единым правительством, с единым руководством".3
      Чтобы действительно не допустить Димитрия Ивановича к объединению главных частей Руси вокруг Москвы, Мамай сам должен был бы проделать еще более сложную работу в Золотой Орде, а именно полностью ликвидировать золото-ордынскую "замятию" и вновь собрать все земли Улуса Джучи под своей властью.
      На это он не оказался способным. Правда, он временно подчинил себе Болгары, также временно захватил Хаджи Тархан (Астрахань) 4 и держал в своих руках Северный Кавказ; однако Мамай так и не подчинил себе главной части Золотой Орды - земледельческой полосы Поволжья и его богатых городов.
      В период от 773г. х. (= 1371-1372) и до появления на исторической сцене Тохтамыша смута не только не прекращалась, но и еще более усилилась. Русская летопись под 6881 (1373) г. кратко, но весьма выразительно отмечает следующее:
      "Того же лета в Орде заметня бысть, и мнози князи Ордин-скиа межи собою избиени быша, а Татар бесчисленно паде; тако убо гнев Божий прийде на них по беззаконию их".5 Летопись в данном случае отметила лишь начало второго периода смут, который осложнился решительным вмешательством в золотоордынские дела ханов Белой Орды.
      1 А. Н. Насонов. Монголы и Русь, стр. 126.
      2 А. Н. Насонов. ук. соч., стр. 126.
      3 Приветствие тов. И.1В. Сталина. Известия Советов депутатов тру дящихся СССР от 7 IX 1947.
      4 Здесь чеканил свои монеты второй подставной хан Мамая Мухаммед-Булак. - П. Савельев. Тетюшский клад. ТВО, ч. III, вып. 2, 1857, стр. 253.
      5 ПСРЛ, XI, стр. 19, под 6881 (1373) г.
      Монетные материалы дают для первой половины 70-х годов трех соперничающих ханов:
      1) Тулунбек-ханум, ханшу, чеканившую в Новом Сарае монеты под 773 г. х. (= 1371-1372);
      2) Ильбана, хана, бившего монеты в Сарайчике, в низовьях реки Урала (Яика) в 775 г. х. (= 1373-1374);
      3) Ала-Ходжу, чеканившего в Сарайчике монеты также в 775 г. х. (= 1373-1374).
      Характерно, что этот период золотоордынской "замятии" попал в поле зрения великого арабского историка Ибн-Хал-дуна, жившего в далеком Египте. Ибн-Халдун отметил несколько важных фактов, которые у других авторов не значатся и которые подтверждаются данными джучидской нумизматики. Останавливаясь на событиях в Золотой Орде 776 г. х. (= 1374- 1375), Ибн-Халдун пишет: "Было также несколько других эмиров монгольских, поделившихся в управлении владениями в окрестностях Сарая; они были несогласны между собой и правили своими владениями самостоятельно: так Хаджи-Черкес завладел окрестностями Астрахани, Урус-хан своими уделами; Айбек-хан таким же образом. Все они назывались "походными эмирами"".1 Приводя в своем переводе слова "походными эмирами", В. Г. Тизенгаузен несколько задумался и поставил вопрос - не правильнее ли перевести "эмирами левого крыла".2 Для нас нет сомнения, что здесь говорится об эмирах левого крыла, каковыми и были эмиры и огланы (царевичи) Ак-Орды. Ведь упомянутые выше Хаджи-Черкес, Урус-хан, как и большинство соперничавших с Мамаем ханов, были из Ак-Орды, т. е. из левого крыла джучидского войска.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 373 (арабск. текст), стр. 339-390 (русск. перев.).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 390, прим. 1. -В тексте написано "Умара ал-Масйрат"; быть может переписчик ошибочно списал "Умара ал-Майсарат", что и значит "эмиры левого крыла".
      Несколько ниже Ибн-Халдун сообщает: "Хаджи-Черкес, владетель Астраханских уделов, пошел на Мамая, победил его и отнял у него Сарай".1
      Повидимому Мамай недолго владел Сараем, так как монет с именем Мухаммед-Булака, битых в Н. Сарае, не имеется. Зато монетными данными подтверждается известие Ибн-Хал-дуна о том, что Хаджи Тарханом (Астраханью) в 776 г. х. владел Черкес-бек, бивший там именно в этом году свои монеты.2 Не подлежит сомнению, что Хаджи-Черкес Ибн-Халдуна и Черкес-бек одно и то же лицо.
      Во второй половине 70-х годов, незадолго до появления Тохтамыша в Поволжье, действовал еще Арабшах. монеты которого чеканили в Новом Сарае в 775 и 779 гг. х., т. е. с 1373 и до 1378 г.3 Судя по персидскому сочинению неизвестного автора XV в., посвященному вопросам родословного древа монгольских султанов, Арабшах был из ак-ордынской ветви Джучидского дома.4 О его ак-ордынском происхождении говорит и Никоновская летопись: "Того же лета (1377, - А. Я.) перебежа из Синие Орды за Волгу некий царевичь, именем Арашна, в Мамаеву Орду Воложскую, и бе той царевичь Арапша сверен зело, и ратник велий и мужествен и крепок, возрастом же телесным отнудъ мал зело, мужеством, же велий и победи многих и восхоте итти ратью к Новугороду
      Нижнему".5
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 374 (арабск. текст),. стр. 391 (русск. перев.).
      2 А. Марков, ук. соч., Дополнения, стр. 860.
      З А. Марков, ук. соч., стр. 477.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 54-55. См. также: П. Савельев. Тетюшский клад. ТВО, ч. III, вып. 3, стр. 431.
      5 ПСРЛ, XI, Никоновск. летоп., стр. 27, под годом 6885 (1377).
      За свой собственный риск и страх, без всякого контакта с другими соперничавшими ханами, в том числе и Мамаем (подставной хан в это время Мухаммед-Булак), Арабшах в 1377 г. двинулся походом на русские земли, по направлению к Нижнему Новгороду. Димитрий Иванович собрал полки
      и направился навстречу татарам. Не встретив их, он вернулся домой, а полки на всякий случай отправил дальше. Так, нигде не находя и признаков татар, воеводы московского князя дошли до реки Пьяны, впадающей в реку Суру. Здесь русским поведали, что Арабшах со своим войском находится далеко "на Волчьих водах".1 Воеводы решили тогда, что им ничто не угрожает и что они могут отдохнуть после длительного похода. Не укрепив своего лагеря и не поставив дозоров, воины сняли с себя тяжелые доспехи и побросали вооружение, а "князи их и бояре, и вельможи и воеводы, утешающеся и веселящеся, пиюще и ловы деющи, мнящеся дома суще".2 Пока в русском лагере шло это веселие, мордовские князья, которые играли роль проводников и пособников татар, предательски сообщили им о состоянии русского войска. Арабшах быстро подошел к беспечному лагерю, окружил его со всех сторон и неожиданно ударил на фактически безоружных людей. Большинство русских было тогда перебито, как из числа знати, так и простых воинов. Только небольшие остатки спаслись бегством. Перед Арабшахом открылась сво-бодная дорога на Нижний Новгород, где он и появился совершенно неожиданно для всех. Неподготовленный и не имеющий воинов город не мог оказать сопротивления, жители его в большинстве бежали вверх по Волге, а татары бросились в оставленные кварталы города, ограбили их, полонили оставшихся безоружных людей, пожгли большинство домов и ушли. Больше сведений об Арабшахе мы не находим ни в летописях, ни в восточных источниках. Повидимому в Золотой Орде Арабшах играл роль еще только один год, так как монеты с его именем, чеканенные в Новом Сарае, встречаются под 779 г. х. (= 1377-1378). Соперником Арабшаха в Поволжье был еще один хан, также происхождением из Ак-Орды и также принадлежавший к Шейбановской ветви Джучидской династии. Имя этого хана, если судить но монетам, Каган-бек, а по упомянутому выше неизвестному персидскому автору XV в. - Каан-бек.3 От него дошло до нас несколько монет 777 г. х., битых в Новом Сарае, которым он владел повиди-мому очень недолго, едва ли весь этот год. Более, подробных сведений о Каан-беке мы не имеем.
      1 Там же.
      2 Приток Донца.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II. стр. 54-55. 19 Золотая Орда и ее падение
      Подводя итоги тому, что делалось в 70-х годах в Золотой Орде, мы можем вкратце сказать следующее. Сколько Мамай ни старался подчинить всю Золотую Орду, ему это не удалось. Поволжьем он так и не овладел и только весьма короткое время был хозяином Астрахани и Болгар. В основном богатое Поволжье оставалось за соперничавшими ханами, по большей части из ак-ордынской ветви Джучидской династии. Эти ханы не удерживались на престоле свыше трех лет, враждовали между собой - и все-таки были сильны настолько, чтобы не отдать Поволжья Мамаю. Так последний и не объединил Улуса Джучи под своей властью. В этом отношении московский князь Димитрий Иванович, в смысле завоевания морального авторитета в общерусском масштабе, преуспел больше. А между тем Мамай прекрасно понимал, что неуклонный рост Москвы и ее удельного веса в общерусских делах приведет к решительному столкновению с татарами, ибо на его глазах русские князья уменьшали дань, которую они выплачивали в Орду. Ведь он не мог не видеть, как сильно сократились ее размеры по сравнению с тем, что выплачивалось при ханах Узбеке и Джанибеке, каких-нибудь тридцать-сорок лет назад. Не мог Мамай не понимать и того, что Москва сделает сама попытку если не совсем свергнуть татарщину, то по крайней мере значительно облегчить узы своей зависимости. Принимая все это во внимание, станет понятным, что Мамай стал готовиться к походу на Русь не в плане простого грабительского набега, как это сделал в 1377 г. Арабшах, а с целью решительного ослабления и нового подчинения Руси. Как попытку как пробу такого наступления и нужно рассматривать поход Мамая на Нижний Новгород и Москву в 1378 г. Известно, что Нижний ему удалось взять и ограбить, а к Москве войска его допущены не были. Димитрий Иванович погнал отправленную Мамаем рать ордынского князя Бигича за реку Оку. На реке Воже произошло столкновение между русскими и татарами. На этот раз русские одержали полную победу. Татары бежали, оставив огромное количество убитых. На Мамая Вожское поражение 1378 г. произвело очень тяжелое впечатление. Об этом стало известно и на Руси, во всяком случае в летописном повествовании о битве на Куликовом поле настроение Мамая после поражения на Воже нашло свое отражение. Мамай "много о сем сетуяше и скорбяше и плакаше", советники же, его утешая, говорили: "Орда твоя оскудела и сила твоя изнемогла; но имаши богатства и имениа без числа много, да наимствовав Фрязы, Черкасы, Ясы и другиа к сим, да воинства собереши много, и отомстиши кровь князей своих....".1 Мамай не мог - ради поддержания ордынского авторитета оставить без внимания Вожское поражение. Два года он потратил на подготовку к новому походу; считал, что у него много шансов на победу, так как политическая обстановка была для него благоприятной. Ему обещал поддержку литовский князь Ягайло, который не хотел усиления московского князя; обещал Мамаю покорность и рязанский князь Олег, - он очень боялся татар, так как был непосредственным соседом Орды и в случае сопротивления первым получал от них удары. Историческое повествование о походе Мамая 1380 г. и о знаменитой битве на Куликовом поле, находящееся в составе Никоновской летописи, представляет собою выдающийся исторический документ. Он не только проникнут глубоким патриотизмом, не только хорошо литературно отработан, но и содержит много интересного фактического материала, а главное стоит на уровне глубокой политической зрелости и мудрости. Памятник этот - прекрасный показатель того, насколько Московская Русь сознавала не только общерусское, но и всеевропейское значение победы над войсками Мамая. Во время службы и провозглашения вечной памяти всем погибшим за Русь на Куликовом поле "рече сам князь великий: "буди вам всем братиа и друзи, православнии христиане, пострадавшей за православную веру и за все христианство на поле Куликове, вечная память"".2
      Летописная повесть сообщает ряд весьма интересных деталей, характерных для обеих сторон - для Димитрия Ивановича и Мамая. И на этот раз Мамай инициативу столкновения взял в свои руки. Автор повествования приписывает Мамаю большие замыслы. "Царь Батый пленил всю Русскую землю и всеми странами и всеми ордами владел, также и Мамай мыс-ляше во уме своем, паче же в безумии своем".3 Когда о намерении Мамая стало известно князю Олегу Рязанскому, он, как всегда, испугался и решил сразу же сообщить о своей верности Орде и Мамаю. Тотчас же Олег написал обо всем великому князю литовскому Ягайло и предложил совместную политику покорности и даже помощи татарам. Это было полным предательством русской земли и именно так сознавалось русской летописной историографией.
      Мамай в 1380 г. собрал огромное войско, в состав которого входили не только тюрко-монгольские кочевники и пехотинцы, но и наемные отряды. Если верить летописи, Мамай "наймаа Фрязы, Черкасы, Ясы и иныа к сим".4
      1 ПСРЛ, XI (под годом, стр. 46.
      2 Там же, стр. 65-66.
      3 Там же, стр. 47.
      4 Там же.
      Когда до Димитрия дошли сведения, что Мамай с огромными силами находится под Воронежем, он стал энергично готовиться к отпору. Он обратился ко всем князьям Руси, в том числе и к своему постоянному сопернику тверскому князю Михаилу. Летописец, точнее автор летописной повести, перечисляет со всеми подробностями список князей, принявших участие в обороне родной земли. Даже беглое знакомство с этим перечнем покажет, что на этот раз авторитету московского князя удалось преодолеть узкие, местные, сепаратистские интересы феодальных владетелей Руси. Димитрий особое внимание обратил на вооружение войска. Определенная заслуга в деле общерусской обороны от татарской угрозы принадлежит митрополиту Киприану, который выступил как представитель общерусской церкви, игравшей тогда прогрессивную роль объединителя "всея Руси". Митрополит Киприан не только морально поддерживал Димитрия Донского в его патриотическом подвиге, но и призывал всех русских князей повиноваться Москве как общерусскому политическому центру. Димитрий отдал приказ 31 июля 1380 г. собраться русским полкам в Коломне, откуда и предполагал повести наступление на Мамая. Весьма интересна одна деталь в организации самого похода, отмеченная в повести. "Поят же тогда князь велики с собой десять мужей Сурожан гостей, видениа ради; аще что Бог случит, имут поведати в далных землях, яко сходници суть з земли на землю и знаеми всеми и в Ордах, и в Фрязех; и другая вещь: аще что прилучится, да сии сьтворяют по обычаю их".1 Далее приводятся их имена. В свое время в торговом русском мире все это были известные люди. Среди них были не только знающие нравы, обычаи и язык татар, но и люди, имеющие более или менее точные сведения о дорогах, мостах, бродах на пути в Орду. Нечего и говорить, что Димитрий Иванович у них получил все необходимые ему сведения о Мамае, составе его войска и т. д.
      Из Коломны Димитрий передвинулся дальше на юг и устроил лагерь "у Оки на усть-Лопасны рекы".2 Тут же присоединился с войском великий воевода Димитрия Тимофей Васильич. В сентябре русские полки были уже в Березуе. Интересно, что здесь присоединились к московскому князю со своими полками некоторые литовские князья. Не пришли только великий князь Ягайло и князь рязанский Олег. Отсюда Димитрий передвинулся еще дальше и в долине Дона на Куликовом поле встретился с лютым врагом Руси, с войском Мамая.
      1 ПСРЛ, XI, стр. 54 (под годом 6888).
      2 Там же.
      Подходя к самому окончанию Куликовской битвы, автор повести вкладывает в уста русских и литовских князей, собравшихся бить татар, слова: "не в силе бо Бог, а в правде".1 Отвечая на это, Димитрий возглашает: "братиа, лучши есть честна смерть злаго живота".2 С литовскими князьями прибыл замечательный воин того времени, родом с Волынской земли, Дмитрий Боброк, "его же знааху вси и боахуся мужества его ради".3 Особенно красочно описывается автором повествования расположение двух войск на Куликовом поле у устья реки Непрядвы и самая битва, давшая русским победу всемирно-исторического значения. По исчислению автора обе стороны, русские и татары, имели каждая около 400 тысяч конных и пеших воинов. Невидимому, здесь имеется преувеличение. Татарам было легче собрать это количество, русским труднее. Димитрий не только руководил битвой, но и сам принимал в ней участие. Мамай же "с пятма князи болшими взыде на место высоко, на шоломя, и ту сташа, хотя видити кровопролитие человеческое и скорую смерть".4 8 сентября 1380 г. татары первые начали битву. В повести имеется весьма любопытная деталь, чисто военного порядка: "Татарьскаа борзо с шоломяни грядуще, и ту пакы, не поступающе, сташа, ибо несть места, где им расступитися; и тако сташа, копиа покладше, стена у стены, каждо их на плещу, предних своих имуще, преднии краче, а задний должае".5 Два момента битвы привлекли особое внимание повествователя, и оба они ярко описаны. Первый из них - единоборство послушника Сергия Радонежского инока Пересвета, в миру известного своей силой и ловкостью богатыря, и татарского богатыря Темир-Мурзы, закончившееся смертью обоих.
      1 Там же, стр. 56. 2 Там же.
      3 Там же.
      4 Там же, стр. 59.
      5 Там же.
      Второй из них - выступление скрытого в засаде войска под командой Дмитрия Боброка. Сражение было как никогда кровопролитное, шло оно с переменным успехом. Уже полегло с обеих сторон более половины войска. "Всюду бо множество мертвых лежаху, и не можаху кони ступати по мертвым; не токмо же оружием убивахуся, но сами себя бьюще, и под коньскими ногами умираху, от великиа тесноты задыхахуся, яко немощно бо вместити ся на поле Куликово межу Доном и Мечи, множества ради многих сил сошедшесяк1
      Трудно переоценить значение Куликовской битвы. Оно выходит далеко за пределы собственно русской истории. Победа Димитрия Донского над татарами обозначала, что татар можно победить и что в случае объединения русских князей татарской власти можно нанести решительный и сокрушающий удар. Так и воспринята была соседними народами победа русского народа на Куликовом поле в 1380 г. В этом и заключается ее мировое значение. Однако, как ни велика была сокрушительная сила русской победы, она еще не обозначала распада Золотоордынского государства, в нем еще имелись силы для временного возрождения.
      1 ПСРЛ, XI, стр. 60.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      ВОЗВЫШЕНИЕ AK-ОРДЫ И ПОПЫТКА ТОХТАМЫША ВОЗРОДИТЬ МОГУЩЕСТВО ЗОЛОТОЙ ОРДЫ В 80-90-х ГОДАХ XIV в.
      "Милость Тимура и служба Твхта-мыш-хана
      перешли во вражду и свпер-ничество".
      Из "Родословия Тюрков" {XV в.)
      Выше уже было отмечено, что Ак-Орда, т. е. Белая Орда, являвшаяся с военной точки зрения левым крылом войска Улуса Джучи, в русских источниках именуется Синей Ордой. Трудно точно установить границы Ак-Орды. В эпоху раннего средневековья границы, особенно степные, точно не определялись, в силу чего источники, говоря о них, приводят сведения в самой общей форме.
      Наиболее важной (в экономическом, политическом и культурном отношениях) частью Ак-Орды была долина, да и вообще весь бассейн нижней Сыр-дарьи от города Сюткенда и Саурана и до впадения реки в Аральское море. По словаж наиболее подробного источника по истории Ак-Орды, "Анонима Искен-дера" (Муин-ад-дина Натанзи), Ак-Орда включает "пределы Улуг-тага, Секиз-ягача и Каратала до пределов Туйсена, окрестностей Дженда и Барчкенда".1 Таким образом в Ак-Орду кроме бассейна Сыр-дарьи входили огромные степные и отчасти лесные пространства Дешт-и-Кыпчак, т. е. Казахстана и Западной Сибири.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 127. - Издатель и автор примечания 2 (стр. 127) предлагает вместо Секиз-Ягач читать Сенгир-Ягач; ср.: В. В. Б а р т о л ь д. Очерк истории Семиречья-Изд. Фрунзе, 1943, стр. 72. - Слово "Туйсен" тот же издатель считает "омнительным и предлагает читать "Тюмень" (стр. 127, прим. 3).
      Степные части Ак-Орды, так же как и степи Кок-Орды (Золотой Орды), известны были под именем Дешт-и-Къшчак. Весьма интересным является вопрос об этническом составе населения как степной, так и земледельческой части Ак-Орды,,
      Наиболее подробные сведения о племенном составе Дешт-и-Кыпчак в начале XIV в. мы встречаем у ан-Нувейри, египетского историка первой половины XIV в., в главе "Известия о тюрках" его большой энциклопедии. Говоря о кыпчаках Дешт-и-Кыпчак, в частности о ее северных землях, ан-Нувейри сообщает: "Их много племен; к их племенам принадлежат те, которые приводит эмир Рукнеддин Бейбарс девадар Эльмансури в своей летописи,1 именно: 1) Токсоба, 2) Иета, 3) Бурджоглы, 4) Бурды, 5) Кангуоглы (или Кангароглы), 6) Анджоглы, 7) Дурут, 8) Карабароглы, 9) Джузнан, 10)Кара-биркли, 11) Котян".2 Сведения об этих племенах из того же источника (Рукн-ад-дин Бейбарс) попали в историю Ибн-Халдуна, но с некоторыми изменениями в их номенклатуре. Вот этот перечень: "1) Токсоба, 2) Сета, 3) Бурджогла, 4) Эль-були, 5) Канааралы, 6) Оглы, 7) Дурут, 8) Калабаалы, 9) Джерсан, 10) Кадкабиркли и 11) Кунун".3
      К сожалению, в нашем распоряжении не имеется дополнительных данных, чтобы можно было выправить два этих варианта по существу одного и того же списка кыпчакских племен. Несколько ниже у Ибн-Халдуна приводятся еще следующие слова: "Ход рассказа (говорит он) указывает на то, что племя Дурут из кыпчаков, а племя Токсоба из татар, что все-перечисленные племена не от одного рода. . ."4
      1 Писал в начале XIV в.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 540-541.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 541.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 541-542.
      У египетского автора первой половины XIV в. ал-Омари, писавшего на арабском языке, имеется весьма ценное сведение об этническом составе кочевого населения Дешт-и-Кыпчак в начале XIV в. Сведения ал-Омари были расспросного характера и получены от людей, которые имели возможность хорошо познакомиться с жизнью золотоордынских степей. По словам ал-Омари, до прихода татар обширные степи Улуса Джучи были заселены кыпчаками. Когда явились туда татары, кып-чаки стали их подданными. Так как татар было меньшинство, то они смешались с кыпчаками и "стали точно кыпчакго.1 Татары (монголы) постепенно утратили свой монгольский язык и в массе начали говорить по-кыпчакски, т. е. по-тюркски. Это весьма ценное наблюдение над победителями - татарами или монголами - целиком подтверждается- всеми последующими фактами. В Дешт-и-Кыпчак - как на территории южнорусских степей, между Доном и Волгой, так и далее на Восток, в бассейне реки Урала, в степях на север от Аральского моря и низовий Сыр-дарьи - всюду наблюдается процесс отюречения монгольских племен. Здесь по существу происходило то же самое, что в Семиречье и Мавераннахре. Вспомним судьбу монгольских племен джелаиров, перекочевавших во второй половине XIII в. из Семиречья в район Ходженда (Ленинабад), и барласов - в долину реки Кашка-дарьи. Два этих больших монгольских племени - джелаиры и барласы - пришли из Семиречья уже в какой-то мере отю-реченными в смысле языка. На новом месте они настолько уже были отюречены, что в XIV в., во всяком случае во второй его половине, считали своим родным языком тюркский язык.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 213-214 (арабск. текст), стр. 235 (русск. перев.).
      Вернемся к Дешт-и-Кыпчак. Было бы однако неверным думать, что кыпчаки в чистом виде совсем не сохранились. Знакомясь по источникам с этническим составом войска в пределах Улуса Джучи, мы можем встретить кыпчаков как отдельную племенную войсковую часть даже в конце XIV в. Шереф-ад-дин Али Иезди, рассказывая о походе Тимура против Тох-тамыша в 1391 г., говорит о войске последнего в следующих словах: "из русских, черкесов, булгар, кипчаков, аланов, [жителей] Крыма с Кафой и Азаком, башкирдов и м. к. с.1 собралось войско изрядно большое".2 Тот же автор, описывая генеральное сражение между войсками Тимура и Тохтамыша в 1391 г. в местности Кундузча, пишет, что у Тимура в составе отряда Осман-бохадура был кипчакский кошун.3 Таких кошу-нов у него повидимому было немало. Монголы, пришедшие в Дешт-и-Кьшчак в связи с походом Батыя и после него, имели в своем составе несколько племен. Однако только два крупных монгольских племени в условиях Дешт-и-Кыпчак - конгу-раты и мангуты, или мангыты, - не только не потеряли своего племенного единства, но даже выросли в значительные народности. Однако, сохраняя свое единство, они не удержали своего монгольского языка, а отюречшшсъ. Впоследствии, во второй половине XV в., мангыты сменили свое имя и стали именоваться ногаями, а орда их стала называться ногайской. В 80-х годах XV в. они перешли, по словам Казанского летописца.4 на восточный берег Волги, где и кочевали до Яика включительно. Постепенно конгураты (кунграты) и мангуты (мангыты) настолько вошли в состав тюркского кочевого общества, что стали сами считать себя тюрками.
      Каково же было население Ак-Орды, каков его этнический состав во второй половине XIV и начале XV в.?
      1 Повидимому имеется в виду мокша, т. е. мордва.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч.. т. II, стр. 156.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 169.
      4 "И приидоша Нагаи, прежде реченные Мангиты" (ПОРЛ, XIX, 1903, стр.
      Весьма характерно, что персидские источники XV в. именуют основное население Ак-Орды узбеками, а самую Ак-Орду называют Узбекским Улусом. По вопросу о происхождении самого слова "узбеки" до сих пор нет единой точки зрения. Последний по времени из писавших о происхождении узбеков, проф. А. А. Семенов, в сокращенном изложении своей весьма ценной статьи "К вопросу о происхождении и составе узбеков Шейбани-хана" высказал положение: "...узбеки не были выходцами из Золотой Орды, и не доказано, что они получили свое имя от золотоордынского хана Узбека".1
      Чтобы у читателя не появилось путаницы в связи с термином "узбеки", следует помнить, что узбеки-кочевники, жившие в северо-восточных областях Улуса Джучи в XIV- XVI вв., и узбеки современного Узбекистана -не одно и то же. В состав узбекского народа входят в основном следующие этнические части: 1) старое тюркское население Маверан-нахра, которое уже с XI в. начало отюречивать в языковом отношении жившие здесь с глубокой древности таджикское земледельческое население, 2) отюреченное в ряде городов ирано-язычное население, которое давно уже потеряло свой прежний таджикский язык, 3) кочевники узбеки, переселившиеся в конце XV и начале XVI в. в большом количестве со стороны низовьев Аму-дарьи и Сыр-дарьи на территорию современного нам Узбекистана.2 Ак-ордынские узбеки составляют только одно из слагаемых в этногенезе современного узбекского народа. Таким образом, говоря об узбеках Ак-Орды, мы имеем в виду нечто совсем иное и по этническому составу и по хозяйственному укладу. Выше говорилось, что в Дешт-и-Кыпчак, в том: числе и в степях Ак-Орды, основную массу кочевого населения составляли кыпчакские племена. Монголы не внесли коренных изменений в этнический состав кыпчаков, напротив того -монголы сами подверглись отюре-чению; вспомним судьбу двух больших монгольских племен - кунгратов и мангытов, которые стали впоследствии называться ногаями.3 Когда и как кыпчакское и частично кунгратско-мангытское население Ак-Орды получило наименование узбеков?
      Согласно статье А. А. Семенова, термин "узбеки" существовал за определенной группой тюркско-монгольских племен задолго до появления на золотоордынском престоле Узбек-хана (1312-1342). Так ли это? Просмотрим наши источники.
      1 Рабочая хроника Института востоковедения, II, Ташкент, 1944, стр. 15.
      2 А. Ю. Якубовский. К вопросу о происхождении узбекского народа. Ташкент, 1941.
      3 Впрочем, в составе ногаев кроме мангытов были еще и другие этнические элементы, как тюркские, так и монгольские.
      У Хамдаллаха Казвини (автор XIV в.) в его историческом сочинении "Тарих-и-Гузиде" войско Узбек-хана, действовавшее в ноябре-декабре 1335.г. в Закавказье, названо "узбе-кианаМи".1 Проф. А. А. Семенов правильно указывает, что некоторые историки термин "узбеки", что значит "узбековец", приняли за термин "узбек", название народа.2
      Таким образом не вызывает спора, что тюркско-монголь-ские воины из Дешт-и-Кыпчак названы "узбекианами" = "узбековцами". В полном соответствии с этим и Улус Джучи у Хамдаллаха Казвини именуется "Мамлакат-и-Узбекй", т. е. государством Узбека.3 Весьма интересно, что Зейн-ад-дин, сын: Хамдаллаха Казвини, продолжатель "Тарих-и-Гузиде", упоминает Улус Узбека не в смысле Ак-Орды, а всего Улуса Джучи. Во всяком случае, говоря о времени Джанибек-хана (1342 - 1357), Зейн-ад-дин именует Улус Джучи Улусом Узбека.4 Автор XIV в. Муин-ад-дин Натанзи ("Аноним Искендера"), более других осведомленный в истории Ак-Орды, рассказывая о том же времени, употребляет термин Улус Узбека также в смысле Улуса Джучи.5 В том же смысле "Аноним Искендера" употребляет этот термин даже в применении к 60-м годам XIV в. Вот фраза, из которой ясно, что автор понимал под выражением "Улус Узбека": "Главным эмиром (эмир ал-умара) улуса Узбекского в его время (хана Мурида, А. Я.) был Ильяс, сын Могул-Буки".6 Могул-Бука, также и его сын Ильяс были эмирами в Золотой Орде.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 221 (перейден, текст), стр. 23 (русск.-перев.).
      2 А. А. Семенов, ук. соч., 13.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 221-222 (перейден, текст), стр. 93 (русск.-перев.).
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 2216 (перейден, текст), стр. 97 (русск.-перев.).
      5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 233 (перейден, текст), стр. 128 (русск.-перев.).
      6 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 235 (перейден, текст), стр. 130 (русск.-перев.).
      Ильяс был главным эмиром при сарайском хане Муриде (Амурате), о котором говорилось подробно выше. Однако термин "узбеки" (мн. число узбекиан) = "узбековец" (мн. "узбековцы") просуществовал недолго. Последующие по времени персидские источники его не удержали. Характерно, что в них встречается уже не слово "узбеки" = "узбековец", а наименование "узбек)" (арабск.)1 Здесь термин "узбек", "узбеки" применяется только лишь к Ак-Орде, к ее тюркско-монгольскому кочевому населению. В таком же смысле этот термин употребляет и "Аноним Искендера". Вот пример: "После многих боев Токтамыш бежал, и большая часть войска урусов была убита руками узбеков".? Здесь говорится о периоде борьбы Тохтамышас Едигеем в конце 90-х годов XIV в.: узбеки, о которых идет речь, явно кочевники Ак-Орды, бывшие в войске Едигея. Шереф-ад-дин Али Иезди также упоминает "узбеков" в указанном смысле.3
      Имеется ли какая-нибудь связь между терминами "узбеки", мн. "узбекиан" = "узбековец", "узбековцы" и "узбек", "узбеки"? По мнению А. А. Семенова, не имеется. Первое наименование случайно и в источниках XV в. не встречается. Термин же "узбек" (арабск.), по мнению А. А. Семенова, родился в обстановке Ак-Орды, там бытовал и не имеет ни прямого, ни косвенного отношения к термину "узбеки". Пока неясно, когда он возник.
      1 Низам-ад-дия Шами, изд. Tauer, перейден, текст, стр. 71 (строчка 4-я снизу); стр. 114 и др.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 238 (перейден, текст), стр. 133 (русск. перев.). См. также: ук. соч., т. II, стр. 238 (персидск. текст), стр. 134 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 178. - Здесь говорилось об отряде узбеков-храбрецов.
      Нам представляется, что эта точка зрения историческими фактами не оправдана и не может опровергнуть гипотезы о прямой связи двух этих наименований. Ведь на самом деле современники именовали войска Узбек-хана "узбекианами", а все его государство ((государством Узбека". Надо только внимательно вчитаться в источники, чтобы представить, какую огромную роль играло левое крыло в Улус-джучиевом войске. Тюркско-монгольские кочевники Ак-Орды были отборными воинами-конниками. Они-то, невидимому, и были главной частью золотоордъгаского войска. Их-то сначала и называли "узбекианами", "узбековцамго. Постепенно термин "узбеки" сменился термином "узбек", который и стал собирательным именем для целой группы тюркско-монгольских племен Ак-Орды. Термин же "Улус Узбеках стал применяться не ко всему Улусу Джучи, а лишь к его ак-ордынской части. Так именно и было в конце XV и начале XVI в., если судить по "Михман-намэйе Бухара" -"Книге Бухарского гостя", -книге, составленной в начале XVI в. некиим Рузбеханом Исфаханским. А. А. Семенов привлек это сочинение к вопросу о происхождении узбеков времени Шейбани-хана. Согласно Рузбехана Исфаханского, три народа относятся к узбекам. Первый из них -"племена, относящиеся к Шейбанш,1 т. е. Шейба-ниан = шойбановцы, второй - казахи и третий - мангыты. Все эти три народности входили как население Ак-Орды в один общий народ, именуемый узбеками. Из самого этого сообщения совершенно ясно, что не было такой отдельной народности или племени, которое бы носило имя узбеков. Последнее наименование носит чисто собирательный характер, а раз так, то оно легче всего могло образоваться вышеуказанным путем, т. е. вышло из термина "узбеки", "узбекиан." В начале XVI в. узбеки как народ не представляли собой еще прочного этнического единства. Тот же Рузбехан отмечает, что "ханы всех этих трех народов находятся между собой в постоянной вражде и каждый [из них]-посягает на другого".2
      Население Ак-Орды не ограничивалось однако кочевниками узбеками. Наряду с обширными степями в Ак-Орду входила и значительная по территории культурная земледельческая полоса: селения и города в долине Сыр-даръи от Сюткенда и Саурана до Янгикента и ниже, т. е. почти до впадения реки в Аральское море. Кто же жил здесь в этих приречных районах? Ответить на этот вопрос лучше всего при описании культурного уровня земледельческой и городской жизни в нижнем течении Сыр-дарьи.
      1 А. А. Семенов, ук. соч., стр. 14.
      2 А. А. Семенов, ук. соч., стр. 14.
      В настоящее время бассейн нижнего течения Сыр-дарьи от устья Арыся, за исключением небольших оазисов вокруг городов Туркестана, Кызыл Орды, Казалинска и Аральского моря, представляет собой почти пустынные районы, пересеченные станциями Ташкентской и Оренбургской железных дорог и небольшими пристанционными поселениями. Иное было в эпоху раннего средневековья. Долина нижней Сыр-дарьи была испещрена каналами, выведенными из Сыр-дарьи, в некоторых местах каризами. В этой долине лежали города Отрар, Ясы, Сабран (Сауран), Сыгнак, Барчкенд или Бар-чынлыгкенд, Ашнас, Дженд, Янгикент и другие. Таковы главные из городов этой области. Кроме городов здесь было немало мелких селений. История этого культурного Присыр-дарьинского бассейна должна быть разделена на два периода: 1) домонгольский, до похода Чингис-хана, и 2) послемонголь-ский.
      Основное отличие второго периода заключается в резком упадке городской и сельской жизни по сравнению с временем X-XIII вв. (до 20-х годов).
      Исстари окрестные степи были заселены кочевыми племенами и народами. В IX-X вв. здесь кочевали огузы, в XI - XIII вв. главными хозяевами Присырдарьинских степей были кыпчаки и канглы. После монгольского завоевания здесь появились монгольские племена, преобразованные в XIV- XV вв., как выше было сказано, в огромном тюркском море в своеобразные тюркско-монгольские этнические образования - кунгратов, мангытов и других. Когда и как в бассейне Сыр-дарьи появились земледельческие поселения, нам пока еще не известно. Надо проделать огромную работу путем археологических изысканий, чтобы решить эти вопросы.1 Относительно происхождения городской жизни здесь существует прочно укоренившаяся точка зрения, согласно которой города основаны мусульманскими переселенцами IX-X вв. Так ли это, можно решить также лишь археологическим путем; город Туркестан, при монголах носивший имя Ясы, а в X в. известный под именем Шавгара, не входил в состав Ак-Орды и в силу этого не подлежит нашему рассмотрению. Что касается Саурана (Сабрана), то он не всегда был в составе ак-ордын-ских владений, во всяком случае во время борьбы с Тохтамы-шем в 1387-1388 гг. он был пограничной крепостью Тимура. При Саманидах Сабран, как известно, был богатым торговым городом. Согласно Ибн-Хаукаля,2 здесь торговали с мусульманскими купцами кочевники огузы (гузы). Как местопребывание гузских купцов отмечает Сабран и автор Худуд ал-алем (рукопись Туманского).3 По словам Мукаддаси, Сауран (Сабран) был большим, окруженным 7 стенами городом. Внутри его был рабат, т. о. ремесленно-торговое предместье. Характерно, что во время Мукаддаси (80-е годы X в.) Сауран был, по его словам, .крепостью против кочевников - гузов и кима-ков.4 Это определенно указывает на то, что саманидские власти в это первое время держали здесь свои гарнизоны, поддерживая торговлю своих купцов. Мукаддаси рассказывает также, что за Саураном был сельский рустак с небольшим городом Турар Зерах.4
      1 Наиболее крупные из этих археологических работ:
      а) П. Леpх. Археологическая поездка в Туркестанский край в 1867 г. СПб., 1870.
      б) А. Ю. Якубовский. Развалины Сыгнака. Сообщ. ГАИМК, т. II, Л., 1929.
      в) С 1947 г. в долине нижнего течения Сыр-дарьи начала свои работы
      археологическая экспедиция А. Н. Бернштама, пока еще не опублико вавшая своего отчета о работе на этом участке. См. также: С. П. Толстов. Города Гузов. Сов. этнограф., 1947, № 3, стр. 55 след.
      2 ВСА, II, стр. 390.
      3 Худуд ал-алем, изд. В. В. Бартольда, 1930, Л., 246.
      4 ВСА, III, стр. 274.
      5 Там же.
      Судя по данным более позднего времени,1 в XVI в. в Сау-ране были каризы, вырытые 200 индийскими рабами. Невидимому каризная система подачи воды имела место здесь и раньше. В XI-XIII вв., в домонгольский период, Сауран был в некотором упадке. Во всяком случае историки не упоминают, чтобы монголы Чингис-хана брали этот город. Интересно, что армянский царь Хетум, проделавший в 1254 г. путешествие к монгольскому великому хану Мангу, проехал на обратном пути из Бишбалыка в Отрар через ряд присыр-дарьинских городов, в том числе и через Сауран. Последний город он отмечает как большой.2
      Столицей Ак-Орды был город Сыгнак.3 Источники X в., за исключением "Худуд ал-алем", его не отмечают. Да и указанное сочинение приводит имя его в транскрипции Сунах, что может вызвать некоторое сомнение - Сыгнак (Сугнак) ли это? Имя Сыгнак начинает часто мелькать в источниках XI и особенно XII в. и более всего в связи с историей Хорезма, который начиная с хорезмшаха Атсыза (1127-1154) и до Хорезмшаха Мухаммеда (1200-1220) вел определенную политику за присоединение этой группы городов к хорезмским владениям.
      Когда войска Чингис-хана в 1219 г. двинулись вниз по Сыр-дарье под командой его старшего сына Джучи, они в Сыгнаке встретили серьезное сопротивление. Из описания борьбы у Рашид-ад-дина можно сделать заключение, что Сыгнак в начале XIII в. был большим и хорошо укрепленным городом. Опираясь на свои прочные укрепления, жители Сыгнака, когда к ним явился послом от Джучи некий мусульманин Хасан-Хаджи, находившийся на торговой и дипломатической службе у Чингис-хана, и предложил им сдать город без боя, убили его и оказали монголам стойкое и упорное сопротивление. Силы были неравные, и после семидневной осады сыгнакцы вынуждены были сдаться. Джучи жестоко наказал жителей города за сопротивление, особенно за убийство Хасан-Хаджи. Большая часть населения Сыгнака была перебита, а сам город настолько разрушен в результате грабежа и пожара, что запустел. В течение ближайшего столетия он если и существовал, то вел весьма жалкое существование. Первое известие о нем после монгольского разгрома мы имеем у армянского царя Хетума. Он его также проехал в 1254 г., как и Сауран, только несколько раньше. Упоминает его Хетум в своем дневнике под именем "Сынгакк".
      1 В. В. Бартольд. К истории орошения Туркестана, стр. 148.-Здесь ссылка на рукопись Васьгфи Азиатского музея, 568а, л. 94а.
      2 Киракос, М., 1858, стр. 221-222. - П. Леpх. Археологическая поездка, стр. 13.
      3 А. Ю. Якубовский. Развалины Сыгнака. Сообщ.- ГАИМК, т. II, Л., 1929, стр. 123-159.
      Можно с уверенностью сказать, что Сыгнак начал возрождаться уже в XIV в. в связи с ростом ак-ордынского улуса. Выше уже отмечалось, что, согласно "Анонима Искендера",, большую роль в подъеме городской жизни и возведении построек в городах сыграл хан Эрзен. Он строил в Отраре, Сау-ране, Дженде, Бырчынлыгкенде (Барчкенде). В Сыгнаке он был похоронен. Со времен Урус-хана имя Сыгнака встречается в источниках вес чаще. При Урус-хане Сыгнак уже считался столичным городом Ак-Орды. Во всяком случае, когда Тимур отправил Тохтамыша в 780 г. х. (= 1378-1379} в четвертый поход в Ак-Орду против Тимур-Мелик-хана, он: дал военачальникам своим, посланным вместе с Тохтамышем, приказ посадить его на престол в городе Сыгнаке.1 Кроме того, первая по времени из известных нам монет Урус-хана, с датой 728 г. х. (= 17 XI 1327-4 XI 1328), чеканена в Сыгнаке, что также указывает на большую роль, которую Сыгнак играл в это время в политической жизни Ак-Орды.2
      1 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, Praha, 1937, пер-сидск. текст, стр. 70 (2-я строчка снизу).
      2 Монеты, как известно, не всегда чеканились в столице; например, в Золотой Орде кроме Сарая, Нового Сарая монеты чеканились в ряде других пунктов, как мы и видели выше.
      Со времен Урус-хана и Тохтамыша Сыгнак начинает неизменно расти. Он уже не только торговый центр, не только крепость, но и столица, которую обстраивали и всячески украшали. Археологическое обследование, проведенное автором птих строк в 1927 г., определенно показало, что в Сыгнаке имеются остатки прекрасной постройки конца XIV в.1
      Имя Сыгнака часто встречается в первой половине XV в. В источниках оно часто упоминается в связи с взаимоотношениями между правителем Мавераннахра, Улугбеком (1409- 1449), и ханом Белой Орды Бораком - внуком Урус-хана. Некоторое время Сыгнак .входил даже во владения Улугбека. В 30-40-х годах XV в. узбекский хан Абу-л-Хайр захватил нижнее течение Сыр-дарьи и наряду с Сузаком и Узгендом подчинил и Сыгнак.2 В то время ниже Сыгнака оживленная жизнь уже прекратилась. Сыгнак стал таким образом крайним северным городом по Сыр-Дарье.
      Встречается имя Сыгнака и в годы появления на исторической арене Средней Азии Шейбани-хана (1500-1510). В 80-х годах XV в. он вел борьбу с Бурундук-ханом, в связи с чем и захватил города по Сыр-дарье, в том числе и Сыгнак. Судя по Шейбаниаде,3 где рассказываются детали борьбы с Бурундуком за Сыгнак (Бурундук-хан в течение трех месяцев осаждал город, стремясь отнять его у захватившего его Шейбани-хана), последний имел тогда мощные укрепления.
      1 А. Ю. Якубовский. Развалины Сыгнака, стр. 154 след.
      2 Абу-л-Хайр-хани. Рукопись Ленингр. унив., № 852, лл. 4466, 447а. В. В. Бартольд. К истории орошения, стр. 151. -В. В. Бартольд, Encyclopedic de l'Islam, статья об Абу-л-Хайре.
      3 Шейбаниада, перевод И. Н. Березина, LXV-LXVI след.
      Наиболее подробные сведения о Сыгнаке приходятся на XVI в. В упомянутом выше сочинении "Михман-намзйе Бухара" имеется интересное место о Сыгнаке: "Последний рассматривается как самый крайний город в низовьях Сыр-дарьи. Здесь кончается культурная полоса (орошенные земли), и дальше на север тянется песчаная степь. В прежние времена Сыгнак, по мнению автора, был очень большим и надел хорошие пашни и постройки. Он даже называет его "бандар-и Дешт-и-Кыпчак", т. е. гаванью Кыпчакской степи. Рассказывая со слов людей, достойных доверия, автор говорит, что прежде на рынки Сыгнака сгоняли ежедневно 500 голов верблюдов, которые в течение дня и распродавались без остатка. Подчеркивая, что культурные земли шли узкой полосой, он сообщает, что они орошены каналами, выведенными из Сыр-дарьи.1 Несколько ниже тот же автор говорит, что узбекские ханы из рода Шейбани устроили себе в Сыгнаке кладбище, где находились их могилы и гробницы. Когда кто-нибудь из них умирал, то прах его перевозили в Сыгнак и на ,;мазаре" его выстраивали высокий ,,гунбаз" (купол)".2 В 1902 г. В. В. Бартольд. работая в архиве Сырдарышского областного управления, набрел на интересные вакуфные документы, дающие немало сведений о Сыгнаке XV-XVII вв.
      По словам В. В. Бартольда: "Приведенные документы любопытны, как в историко-географическом, так и в культурно-историческом отношении. Из них видно, что в XVI и XVII вв. в окрестностях Сунак-кургана было еще много возделанных участков; для обозначения этих участков употребляется термин тупе (собств. холм, бугор, но также: участок, дача). В документе, приписанном Тимуру, говорится о назначении шейха Сирадж-ад-дина шейх-ал-исламом и о пожаловании ему но одному участку на арыках Орданент, Кызыл-тал. Тюмень и Бузгул-узяк ("от сорока тугаев"); об арыке Тюмень говорится, что он вытекает из Сыр-дарьи; как известно, этот арык
      сохраняет свое название до сих пор "3 В. В. Бартольд
      приводит далее названия многих речек, ключей и каналов, из которых некоторые сохранились и до нашего времени. Кроме того упоминаются названия мазаров и имена видных в те времена сыгнакцев.
      1 Читаю по выпискам, любезно предоставленным мне в свое время В. В. Бартольдом. Рукопись из Константинопольской' библиотеки Hypосманийе (№ 3431, л. 178).
      2 Там же, л. 180. - А. Ю. Якубовский. Развалины Сыгнака, "стр. 136.
      3 В. В. Вартольд. Отчет о командировке в Туркестан. ЗВО, XV, стр. 267-268.
      При сопоставлении всей этой географической номенклатуры, взятой из вакуфных документов, с тем, что сохранилось в смысле названий в наши дни (считая и имена, удержавшиеся в памяти народа), можно представить характер и размеры сыгнакской культурной полосы. В русских источниках имя Сыгнака впервые появляется в "Книге Большого Чертежа", составленной в середине XVI в. О Сыгнаке здесь сказано следующее: "А от устья Кендерлика 150 верст, с левыя страны реки Сыра, град Сунак, против Карачатовой горы. А промеж езера Акбашлы и реки Саук, и езера Акколь и по обе страны реки Зеленчика, и реки Кендерлика и реки Сарсы, и песков Кара-кум на тех местех, на 600 верстех, кочевья Казацкия Орды. - На реке же Сыре от Сунака 90 верст град Ясырваш.1
      Автор настоящих строк был летом 1927 г. на развалинах Сыгнака и описал состояние последних в вышеупомянутой статье "Развалины Сыгнака". Не имея возможности хотя бы вкратце повторить описание последних, автор позволит себе только упомянуть, что остатки города дают возможность судить не только о его размерах, о характере его бывших укреплений и построек, в. том числе и жилых, о художественной технике сыгнакских керамистов, но и о его некрополе. Автору удалось в 1927 г. застать еще развалины некоторых построек XJV-XV вв., говорящих о больших достижениях сыгнакцев в- области архитектуры. Исследуя ближайшие окрестности Сыгнака, в том числе и Кок-кесене (в 5 км от ж.-д. ст. Тюмень-арык), автор имел возможность убедиться, что от прекрасного мавзолея XIV-XV в. почти ничего не осталось (лишенная цветных изразцов часть стены). Изучение как самого памятника Кок-кесене (сохранилась его старая фотография),2 так и развалин могил, лежащих рядом, позволяет сделать вывод, что здесь было кладбище.
      Здание Кок-кесене, судя по фотографии, представляло большую портальную постройку. Здание увенчивалось стройным конически" куполом с весьма интересным переходом от квадрата к восьмиграннику и затем к щестнадцатиграннику. По словам В. А. Каяаура, который видел и описал Кок-кесене в 1901 г., здание это надело внутри склеп, а над ним гробницу. Внутри и вокруг купола имелись арабские надписи. По мнению В. А. Калаура, здание было мавзолеем. Автору настоящих строк уже в 1927 г. было ясно, что именно здесь и находился некрополь белоордынских ханов из рода Шейбана, о чем и говорит вышеупомянутый автор "Михман намэйе Бухара".
      1 Книга Большого Чертежа. Изд. Спасского, 1846, стр. 74.
      2 Протоколы Туркестанского кружка любителей археологии, 1901, стр. 92-100.
      До Урус-хана династийная история Ак-Орды в источниках освещена крайне плохо. Объяснять это следует не только тем, что таджикские и персидские историки XIV-XVI вв. были плохо осведомлены и противоречат друг другу, но и тем, что ак-ордынские ханы свои монеты начали чеканить лишь с Муба-рек-хаджи-хана, первая монета которого помечена 728 г. х. (= 17 II 1327-5 II 1328). Со времени П. Савельева1 установилась традиция представлять родословную ак-ордынских ханов л следующем виде. Потомком по прямой линии Орда-Ичена сына Джучи был
      Сашибуга, 709 ( = 1309-1310)
      _______________________|_____________________
      | |
      Абисан Мубарек
      ум. 720 (=1320-1321) 720-745 (=1320-1321 - 1344-1345)
      |
      Чимтай
      745-762 (=1344-1345 - 1360-1361)
      _____|_______________________________________________
      | | |
      Химтай Уруе-хан Тули-ходжа
      762 (= 1360-1361) 763-782 (=1361-1862 - 1380-1381) |
      Тохтамыш
      782 (=1380-1381)
      1 П. Савельев. Джучиды Синей Орды. ТВО, часть III, вып. 2, 1857, стр. 355.
      П. Савельеву не был известен персидский историк XV в. "Аноним Искендера" (Муин-ад-дин Натанзи), содержащий в себе наиболее ценные сведения о ханах Ак-Орды от времени Сасы-Буки до Урус-хана включительно. "Аноним Искендера" дает возможность прежде всего внести поправки в самые имена ханов. У П. Савельева - "Сашибуга", "Аноним Искендера" дает чтение "Сасибука". Сын Сасы-Буки у П. Савельева именуется "Абисан", у "Анонима"-"Эрзен". Весьма ценными являются сведения о характере правления всех этих ханов, как мы и убедимся в этом ниже. Однако хронология "Анонима Искендера" достоверностью не отличается и находится в противоречии с монетными данными. Вот что дает "Аноним" в области хронологии царствования ак-ордынских ханов. Сасы-Бука правил с 690 по 720 г. х. (= 1291 по 12 II 1320- 301-1321),1 Эрзен с 720 по 745 г. х. (= 1320-1321-15 V 1344-4V1345).2 Что касается Мубарек-ходжи, то о нем говорится, что он правил всего 6 месяцев, а после этого 21/з года 3 провел в скитаниях. Из приведенных выше дат следует (согласно "Анониму"), что правление Мубарек-ходжи было после 745 г. х. (= 1344-1345). Это явно противоречит монетным данным. Мубарек-ходжа чеканил свои монеты в 728 и 729 гг. х.,4 т. е. на 16-17 лет раньше. Таким образом мы иока в отношении хронологии оставляем без изменения родо-словную таблицу П. Савельева и вносим поправки лишь в тран-скрипцию имен ханов (см. сгр. 312).
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 (персидск. текст), стр. 129 (русск. перев.).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 (персидск. текст), стр. 129-130 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 (персидск. текст), стр. 130 (русск. перев.).
      4 Сохранились две монеты, имеющие 768 г. х., однако цифровой знак, обозначающий 2, иногда заменялся по небрежности мастера-: знаком, обозначающим 6, что сделать было легко.
      Сасы-Вука, 709 (=1309-1310)
      _________________|_________________
      | |
      Эрзен Мубарек-ходжа
      ум. 720 (=1320-1321) 720-745 (=1320-1321 - 1344-1345)
      |
      Чимтай
      745-762 (= 1344-1345 - 1360-1361)
      ___________|__________________________________________
      | | |
      Химтай Урус-хан Туй-ходжа 1 оглан
      762 (=1360-1361) 763-782(=1361-1362 - 1380-1381) |
      Тохтамыш
      782 2 (=1380-1381)
      Перейдем теперь к той характеристике, которую "Аноним Искендера" дает вышеназванным ханам Ак-Орды. Сасы-Бука был верен своим вассальным обязанностям в отношении к золо-тоордынским ханам, не уклонялся ни от одного вызова и курилтая.3 Из этих слов ясно, что в начале XIV в. Ак-Орда - левое крыло Улус-джучиева войска -хотя и имела своих ханов, из своей династии, однако была в вассальных отношениях к ханам, сидевшим в Сарае Берке. Характерно, что преемник Сасы-Буки, его сын Эрзен, престол в Ак-Орде наследовал не самостоятельно, а был посажен золотоордынским ханом Узбеком (1312-1324). "Аноним Искендера" наделяет Эрзена самыми лучшими чертами, изображает правителем мудрым и справедливым. По его словам, он насаждал в духе мусульманского благочестия благотворительные учреждения, строил мечети, медресе, ханаки (обители около могил святого, или живущего почитаемого шейха), мазары (мавзолеи) в ряде сыр-дарьинских городов - Отраре, Сабране, Дженде, Барчынлыг-кенде и других. Занят был устройством своих родичей и в первую очередь членов своей династии. Он точно определил, согласно тому же автору, размеры уделов (куби), которыми они владели.
      1 Согласно Муиззу, он был сыном царевича Кутлуг-ходжи (В. Г Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 61).
      2 Трудно установить год, когда кончилась власть Тохтамыш-хана. После 1395 г. он перестал быть всевластным правителем и вел жизн! хана-скитальца. Умер он в 1406 г.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 (персидск: текст), стр. 129 (русск. перев.).
      Он настолько упорядочил отношения по удельным владениям среди кочевой военной знати ак-ордынского (узбекского) Улуса, что в стране не было никаких смут, "никто из великих не притеснял меньшего и никто из малых не делал шага непочтения по отношению к старшему".1 "Великие" и "меньшие" - это однако не "феодальная знать" и "народ", так что здесь говорится не о всеобщем благоденствии. "Великие" и "меньшие" - это разные ступени в господствующем аристократическом классе кочевников. Таким образом здесь идет речь о мире и отсутствии смут и склок внутри самой военной аристократии -и только. По словам "Анонима Искендера", впоследствии никто не видел такого хана. После смерти Эрзена, который был похоронен в столице Ак-Орды Сыгнаке, на престол вступил Мубарек-ходжа (720-745); он был полной противоположностью отцу. Он первый нарушил тот порядок,, который его отец установил в системе удельных отношений. "Мубарек-ходжа из-за большого желания и жадности начал смуту, и до сих пор эта смута (булкак) известна в Дешт-и-Кыпчак".2 Данные нумизматики и в настоящем случае помогают уяснить некоторую недоговоренность источника. О какой смуте идет речь? Самый факт, что только от Мубарек-ходжи-хана сохранились монеты с его именем, говорит, что он первый из ак-ордынских ханов провозгласил свою независимость от Золотой Орды, от саранского хана. Известно, что право чеканить в это время монету, особенно серебряную, было на мусульманском Востоке прерогативой суверенного правителя. Чеканом 728 г. х.3 Мубарек-ходжа-хан и объявил о своей независимости. Этот акт не мог не встретить протеста со стороны золотоордынского хана Узбека (1312-1342), да и в среде самой ак-ордынской кочевой и военной аристократии начались по этому вопросу разногласия и споры. В соединении с рядом других противоречий это настолько осложнило политическую обстановку, что в Ак-Орде началась серьезная смута, которая и привела одно время к скитаниям самого Мубарек-хана.
      1 В. Г. Тиаенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 (перейден. текст), стр. 129-130 (русск. перев.).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 (персидск. текст), стр. 130 (русск. перев.).
      3 Повидимому, до этого Мубарек-ходжа-хан не чеканил монеты.
      Золотая Орда всячески старалась вернуть Ак-Орду к прежней вассальной зависимости. Согласно Муин-ад-дину Натанзи, Мубарек-ходжа в скитаниях находился 2 1/2 года.1 Невидимому в это время и отправил Узбек-хан своего сына Тинибека в Сыгнак в качестве хана, дабы соединить Белую и Золотую Орду в одном ханском роде. Белоордынским ханом Тинибек был недолго.2 Согласно Шейх-Увейсу, Тинибек вскоре после смерти Узбек-хана был убит своим братом Джанибеком, видевшим в нем своего главного соперника - претендента на ханский престол в Золотой Орде. Джанибек-хан после смерти Мубарек-ходжи и убийства Тинибека вмешался, согласно "Анониму", в дела наследования ак-ордынского престола и посадил Чимтая (745-762 гг. х.) - сына Эрзена.3
      Это известие персидского "Анонима" вполне подтверждается монетами. От Чимтая мы не имеем ни одной монеты. А между тем, хотя Чимтай и не считал себя суверенным ханом Ак-Орды, однако именно при нем, а не при суверенном хане Мубарек-ходже, началось активное вмешательство Ак-Орды в золото-ордынскую "замятию", о которой подробно говорилось в предшествующей главе. Это подтверждается всеми источниками - "Анонимом Искендера",4 русскими летописями и данными нумизматики. Чимтай сам не вмешивался в сарайские дела и повидимому был лично противником этого, однако помешать выходу из Ак-Орды целого ряда царевичей - претендентов на престол Сарая Берке не мог. Вспомним Хызра (Кидыря), Темир-Ходжу, Мурида (Амурата) и Кильдибека. Эти сарайские ханы чеканили свои монеты в конце царствования Чим-тай-хана в начале 60-х годов XIV в.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 (перейден, текст), стр. 130 (русск. перев.).
      2 А. Т. Тагирджанов мне любезно указал, что в поэме "Хосров и Ширин" Кутба в главе "Восхваление Мелике Хан-Мелик" - жены Тинябека, рассказывается, что двор последнего был в Сыгнаке.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 234 .(персидск. текст), стр. 130 (русск. перев.).
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 254 (персидск. текст), стр. 130 (русск. перев,).
      В собственной семье Чимтая не оказалось однако единодушия по вопросу о вмешательстве в дела Золотой Орды. По словам "Анонима Искендера", Урус-хан, внук Чимтая, "Все время. . . побуждал своего отца к тому, чтобы тот завладел также и улусом Кок-Орды, но Чимтай не слушал [его]".1
      После Чимтая престол в Ак-Орде перешел к Урус-хану, который и правил с 763 по 782 г. х., т. е. с 1361 по 1380 г.2 "Аноним Искендера" приписывает ему трудный характер, однако признает его сильным государем. С первых же дней своего правления он взял курс, проводимый уже Мубарек-ханом, и не только объявил себя Суверенным государем, но и предложил на курилтае узбекской кочевой знати вмешаться в дела "Золотой Орды". Урус-хан в течение нескольких дней устраивал одно празднество за другим, раздавал большие подарки крупным и влиятельным эмирам и, заручившись поддержкой военной знати, отправился в поход на Золотую Орду. К сожалению, мы не имеем точной даты этого похода. Это было начало решительного наступления Ак-Орды на са-райских ханов. Урус-хан явно стремился стать во главе всего золотоордынского государства, воссоединить вновь обе части в одно могущественное целое под его единой властью. В своей этой политике Урус-хан значительно преуспел. В середине 70-х годов он владел уже Хаджи Тарханом (Астраханью), откуда выгнал упомянутого выше Ходжи Черкеса.3
      Через некоторое время он продвинулся вверх по Волге и дошел до Сарая, который перешел сначала в руки Айбека, соперника Ходжи Черкеса, а потом Карихана, сына Айбека. В 776 г. х. (= 1374-1375) Урус-хан отнял у Кирихана Сарай 4 и вскоре начал бить там свои монеты, что видно из дошедшего до нас чекана 1 с его именем в Сарае с датой 779 г. х. (= 1377- 1378).
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 131.
      2 Невидимому Урус-хан вступил на ак-ордынский престол на несколько лет позже, т. е. не раньше 764 г. х.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, Ибн-Халдун, стр. 374 (арабск. текст), стр. 391 (русск. лерев.).
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., стр. 374 (арабск. текст), стр. 391 (русск. перев.).
      Факт этой чеканки целиком подтверждает сообщение Ибн-Халдуна об овладении Сараем. Перед Урус-ханом встала самая трудная задача - устранить с пути Мамая, однако она оказалась ему не по плечу. До Куликовской битвы Мамай, как выше уже отмечалось, был в зените своего могущества и едва ли считал Урус-хана за более серьезного соперника, чем остальных сарайских ханов.
      Пока Урус-хан проводил свою энергичную политику в золотоордынском Поволжье, у него оказался в самой Ак-Орде серьезный соперник в лице молодого Тохтамыша.
      Тохтамыш был сыном упомянутого выше Туи-ходжи оглана, который, согласно "Муизза", был в свою очередь сыном царевича Кутлуг-ходжи,2 что подрывает ту часть родословной таблицы ак-ордынских ханов, которая приведена выше по П. Савельеву.
      Так или иначе, но Туй-ходжа оглан был видным и влиятельным царевичем в ак-ордынской правящей династии. При Урус-хане он был правитель Мангышлака. Когда в начале своего царствования Урус-хан собрал курилтай знати по вопросу о вмешательстве в дела Золотой Орды, Туй-ходжа оглан выступил решительно против этого намерения Урус-хана. За это несочувствие и неповиновение Туй-ходжа оглан был казнен. У него был сын Тохтамыш,3 молодой, энергичный и способный царевич. Тохтамыш после казни отца чувствовал себя в Ак-Орде плохо и имел все основания бояться за свою жизнь. Чтобы спасти себя от преследований, он в 1376 г. бежал в Самарканд, к молодому тогда, но уже сильному государю Мавераннахра - Тимуру, - или, как его называли, Тимур Ленгу, что значит Тимур Хромец (в европейском произношении Тамерлан). В русской летописи он известен под тем же именем, но уже в тюркской редакции Тимур Аксак. "Ленг" и "аксак" - одно и то же, первое слово персидское, второе тюркское, оба означают "хромец".
      1 Первая же по времени из монет Урус-хана, дошедших до нас, чеканена в Сыгнаке в 770 г. х.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 61.
      3 Мать Тохтамыша была Кудан-Кунчек (у Гаффари Куй-Кичик) из племени Конгурат [В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, "Аноним Искендера", стр. 137 (перейден, текст), стр. 132 (русск. перев.); Гаффари, там я;е, стр. 211].
      История Тохтамыша начиная с этого времени (1376 г.) нам хорошо и в подробностях известна, с одной стороны благодаря Низам-ад-дину Шами и Шереф-ад-дину Али Иезди - персидским авторам XV в., составившим подробные официальные истории Тимура, под заглавием "Зафар-намэ", что значит "Книга побед", а с другой - благодаря Ибн-Арабшаху, арабскому автору, младшему современнику Тимура, а также русским летописям, которые сохранили ряд ценных сведений о Тохтамыше. совершенно не вошедших в персидские источники XV в.
      Ввиду того, что Низам-ад-дин Шами писал несколько раньше Шереф-ад-дина Али Иезди и лег в основу текста последнего, мы в дальнейшем изложении будем опираться главным образом на Низам-ад-дина Шами. К сведениям: Шереф-ад-дина Али Иезди и других авторов мы будем прибегать постольку, поскольку они будут дополнять рассказ Низам-ад-дина Шами.
      Вернемся к биографии Тохтамыша. Тимур был в походе в местности Кочкар,1 в верхнем течении реки Чу,2 когда ему сообщили, что к нему в Самарканд прибыл царевич Тохтамыш, убежавший от происков Урус-хана и ищущий покровительства и поддержки у Тимура. Будучи умным и дальновидным политиком, Тимур прекрасно понимал, что ему надо всячески обласкать и поддержать Тохтамыша. Занятый в это время объединением отдельных владений Средней Азии в единое государство. Тимур не мог не видеть угрозы, которая заключалась в самом факте усиления Ак-Орды. Более того, Тимур хорошо знал, что сильная Ак-Орда может действительно прекратить смуты и захватить власть во всем Улусе Джучи. Как сосед - сильная, могущественная Орда (Золотая Орда плюс Ак-Орда) была весьма опасна для дела объединения Мавераннахра.
      1 В. Г. Тнзенгаузен: ук. соч., т. II, Шереф-ад-дин Али Иезди, стр. 146,
      2 Киргизская ССР.
      Вот почему Тимур хотел иметь влияние на дела Ак-Орды, а ради этого и держать там своего ставленника. Исходя из этих намерений и надежд, Тимур отдал распоряжение встретить Тохтамыша как можно лучше, сам же направился через Узгенд в Самарканд. Здесь эмиры представили Тимуру бежавшего из Ак-Орды молодого царевича. Низам-ад-дин Шами говорит, что Тимур всячески обласкал Тохтамыша, наградил его богатыми дарами и дал ему много золота, скота, палаток, материи, украшений, барабанов, знамен, оружия, лошадей и мулов и, наконец, войска. Наряду с этим он сразу же пожаловал Тохтамыша Отраром и Саураном,1 а по словам Шереф-ад-дина Али Иезди2-и Сыгнаком (столицей Ак-Орды). Однако ато пожалование ,надо было еще завоевать, так как в Ак-Орде оно не имело никакой силы. Ввиду того, что Урус-хан отсутствовал (он был в это время в походе на Волге), фактическая власть в Ак-Орде была в руках его сына Кутлуг-Буги. Против него и пошел молодой Тохтамыш в 776 г. х. (= 12 VI 1374- 2 VI 1375). В первом же сражении Кутлуг-Бута был убит, однако смерть его только подняла боевой пыл ак-ордынского войска, и Тохтамыш был разбит. Бежавший царевич вновь нашел приют у Тимура. Неудача Тохтамыша не охладила Тимура в отношении к последнему. Государь Мавераннахра вторично снабдил Тохтамыша всем необходимым и дал ему новое, еще более сильное, чем прежде, войско. Теперь против Тохтамыша выступил другой сын Урус-хана Токтакия.
      1 Низам-ад-дин Шами, перейден, текст, изд. Tauer, стр. 75.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, Шереф-ад-дин Али Иезди, стр. 147.
      И на этот раз Тохтамыш был разбит. Оба персидских историка жизни и деяний Тимура подробно рассказывают об одном весьма интересном эпизоде, едва не стоившем Тохтамышу жизни. Разбитый, оставленный всеми, Тохтамыш прибежал к Сыр-даръе; Здесь он снял с себя одежду и бросился вплавь терез реку. Казанчи бахадур, один из военачальников Ток-такии, нагнал Тохтамыша, выпустил против него стрелу и ранил его в руку. С большим: трудом он выбрался на берег и скрылся в кустах. Случайно вблизи него оказался посланец Тимура Идигу Барлас,1 присланный специально ему на помощь, на случай какой-нибудь неудачи. Идигу Барлас, услышав стон в кустах, направился туда и увидел Тохтамыша в самом жалком виде. Таким образом Тохтамыш вторично с позором вернулся ко двору Тимура. У Тимура, однако, столь велико было желание иметь своего ставленника в Белой Орде, что он не проявил никакого недовольства по адресу Тохтамыша. В скором времени к Тимуру прибыл в Самарканд еще один беглец - Идигу из племени Мангут (мангыт), в транскрипции русских летописей Едигей. Он так же, как и Тохтамыш, бежал от Урус-хана.
      Урус-хан на этот раз, повидимому осведомленный о делах на Сыр-дарье, вернулся домой и тотчас же отправил двух послов к Тимуру с требованием, чтобы он выдал ему бунтовщика Тохтамыша, угрожая в противном случае войной.2 Тимур в требовании Урус-хану отказал и стал готовиться к походу. На этот раз выступили сами государи, оба с большим войском. Источники указывают, что Урус-хан собрал воинов со всего Улуса Джучи. Оба войска встретились зимой 777 г. х. (= 2 VI 1371-20 V 1376) у города Сыгнака. Зима сначала была очень дождливой, а потом наступили большие холода и выпало много снега.
      1 Не смешивать с Идигу из племени мангыт, известным в русских летописях под именем Едигея.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, Низам-ад-дин Шами, стр. 107. Персидск. текст, изд. Tauer, стр. 75. - Шеpеф-ад-дин Али Иезди, стр. 148.
      Обе стороны отказались от битвы, так как воины от холода не могли держать в руках оружие. Тимур провел, однако, несколько удачных стычек с противником, которые, впрочем, большого значения не имели. Той же зимой он вернулся домой, отложив таким образом задачу подчинения Ак-Орды до весны. Весной 778 г, х. (= 1376-1377) Тимур вновь выступил в поход против Урус-хана с большим войском. Однако и на этот раз он не имел решительного столкновения с Урус-ханом, так как последний во время похода умер.1 На ак-ордынский престол сел старший сын Урус-хана Ток-такия, но вскоре и он умер. Престол перешел в руки Тимур МеликОглана. Тимур вновь передал командование Тохтамышу, и вновь последний потерпел поражение. Благодаря быстроходному коню - личному подарку Тимура - Тохтамыш "пасся от цлена и гнева ак-ордынского хана. Терпение и на этот раз не покинуло Тимура, и он не отказался от мысли посадить Тохтамыша на престол в Ак-Орде. В дальнейшем сама судьба благоприятствовала Тохтамышу. Тимур Мелик не оказался серьезным человеком, он много времени тратил на удовольствия, устраивал игры, много пил и потерял всякий авторитет. Из Сыгнака и других мест к Тимуру стали приходить сведения, что в Ак-Орде существуют в большом количестве сторонники Тохтамыша.2 Учтя это благоприятное обстоятельство, Тимур, согласно Шереф-ад-дину Али Иезди, в конце 778 г. х. (= 21 V 1376-8 V 1377)3 отправил Тохтамыша в четвертый раз добывать саганакский престол. На этот раз Тохтамыш оказался победителем и провозгласил себя ханом Белой Орды.
      1 Это сообщение Ыизам-ад-дина Шами и Шереф-ад-дина Али Иеяди, хорошо осведомленных в делах отношений между Тимуром, с одной стороны, и Урус-ханом и Тохтамышем с другой, находится в противоречии с данными монет, так как у нас имеется монета Урус-хана сарайского чекана 779 г. х.
      2 Hизам-ад-дин Шами, изд. Tauer, стр. 77. - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 108.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 150. - Низам-ад-дин Шамн дает другую дату- 780 г. х. (= 30 IV 1378-18 IV 1379) (изд. Tauer, стр. 77; В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 108).
      Им захвачены были города Сыгнак. Саураы и другие. Характерно, что по монетным данным Тохтамыш чеканил монеты в Сыгнаке в 780 (= 1378-1379), 781 (= 1379-1380) и 783 (= 1381-1382) гг. х.1 Зиму 778 г. х. Тохтамыш провел в Ак-Орде, приводя дела правления в порядок, устанавливая добрые отношения с наиболее сильными и авторитетными представителями военно-феодальной знати и собирая многочисленное и хорошее войско. Весной 779 г. х. (= 1377- 1378) он уже вступил в Поволжье, где невидимому довольно быстро завладел Сараем Берке и другими городами, расположенными в левобережьи Волги.
      Восточные источники не сохранили сведений о Тохтамыше, относящихся к первым годам его власти в Золотой Орде. Зато русские летописи довольно подробно освещают этот период его политической биографии. Вчитываясь в собираемые летописью факты и сопоставляя их со всем, что нам известно из предшествующего изложения, становится ясно, что Тохтамыш решительно стал проводить политику, начало которой прочно заложил еще Урус-хан. Тохтамыш поставил себе задачей подчинить своей власти весь Улус Джучи. т, е. кроме Ак-Орды еще и всю Золотую Орду, огромная часть которой была в руках у Мамая. Таким образом Мамай стал на том этапе главным врагом Тохтамыша. Занятый подготовкой к походу на Русь против Димитрия Донского, Мамай, невидимому, не уделял достаточного внимания тому, что происходило в восточной части Улуса Джучи. и просмотрел силы и возможности Тохтамыша. Напротив того, последний зорко наблюдал за событиями, связанными с борьбой Мамая и Димитрия Донского.
      Вернемся к тому, что же стало с Мамаем после его поражения на Куликовом поле в 1380 г. Мамай, по словам летописи,2 не мог примириться с поражением, прекрасно понимая его огромные последствия, как для Золотоордынского государства, так и для себя лично. Почти тотчас же по возвращении домой он начал собирать на подвластной ему территории как можно больше воинов для нового похода на Русь.
      1 А. Марков. Инвентарный каталог, стр. 528-529.
      2 ИСРЛ, XI, Никоновск. летоп., стр. 68 след., под 6889 г. (1380-1381).
      Однако добиться реванша он так и не получил возможности. Против него выступил Тохтамыш. Вторично в истории разыгралось огромное сражение на реке Калке, на этот раз здесь скрестились мечи двух татарских ратей, кровопролитная битва закончилась полной победой Тохтамыша. Разбитый Мамай после этого поражения совсем сошел с исторической сцены, так как у него не было больше ни войска, ни нужного авторитета. По словам летописи - "Мамаевы же князи отай Мамаа совещавшеся межь собой, глаголюще: ,,несть добро нам в Мамаеве царстве жити, всюду бо есмы поругаеми и избиваеми от сопротивных наших; и что ползует нас житие в царствии его? Отъидем убо ко царю Тохтамышу и узрим тамо, что аще будет"".1 Оставленный всеми, имея при себе лишь небольшую дружину, Мамай начал переговрры с властями приморского крымского торгового города Кафы о предоставлении ему убежища. Там в те времена была богатая генуэзская фактория, хорошо знавшая Мамая, поскольку он часто и подолгу жил в Крыму, в качестве его фактического владетеля. Власти города Кафы дали Мамаю нужное разрешение. Мамай явился туда с небольшим отрядом "и со множеством имениа, злата и сребра и камениа и жемчюга".2 Однако "кафинцы" не спроста впустили неудачливого Золотоордынского правителя; не прошло и нескольких дней, как они убили его и захватили его богатства. Так бесславно кончил жизнь человек, который не мог вывести из смуты Золотую Орду и поражение которого на Куликовом поле 1380 г. открыло перед Русью перспективы полного освобождения от татарской неволи. Победа Тохтамыша на Калке над мамаевым войском имела в жизни Золотой Орды и в частности Тохтамыша огромное значение. Тежерь в самом Улусе Джучи на пути Тохтамыша не было никакой реально значимой силы, которая могла бы себя противопоставить новому претенденту на престол в Золотой Орде. К Тохтамышу переходило не только Поволжье от Хаджи Тархана (Астрахани) вплоть до Болгар, но и Северный Кавказ, а также области на Запад от Волги и Крым. Во вновь объединяемое Золотоордынское государство не вошел только Хорезм, который, как известно, перешел фактически в руки Тимура. Тохтамыш после поражения Мамая захватил столь большую добычу, что смог не только на нее лучше вооружить свое войско, но и раздать огромную часть захваченного добра своим воинам.
      Не хотел Тохтамыш отказываться и от тех повинностей и даней, которые Русь выплачивала в лучшие для Золотой Орды времена, как это было до вышеописанной "замятии" 60-70-х годов XIV в. С первых же дней своего правления в качестве всеордынского хана Тохтамыш "тоя же осени отпусти послы своя к великому князю Дмитрию Ивановичю на Москву, такоже и ко всем князем Русским, поведаа им свое пришествие на Воложское царство, и како воцарися и како супротивника своего и их врага Мамая победи, а сам шед, сяде на царстве Воложском".3
      В Москве, как и в других городах Руси, еще не смогли залечить тяжелые раны после Куликовой битвы. По словам летописи, "оскуде бо отнюд вся земля Русскаа воеводами и слугами и всеми воиньствы, и о сем велий страх бысть на всей земле Русстей".4 В тот момент было бы большой ошибкой гнать татарских послов. Скрепя сердце пришлось пойти на временное подчинение. Вот почему Димитрий Донской "отпусти киличеев своих Толбугу да Мокшиа во Орду к новому царю Воложскому Тохтамышу з дары и с поминкы".5
      Весьма интересным фактом является также посылка Тох-тамышем послов к литовскому князю Ягайлу. Послы привезли ему от Тохтамыша специальный ярлык, который одновременно является предписанием и информацией. Ярлык этот до нас не дошел. О нем мы узнали из другого ярлыка Тохтамыша к Ягайло, когда он уже был не только великим литовским князем, но и польским королем. Ярлык составлен 8 Раджаба 795 г, х., т. е. 20 мая 1393 г., в г. Тане (Азове).
      1 ПСРЛ, XI, стр. 69.
      2 Там же.
      3 Там же, стр. 69.
      4 Там же.
      5 Там же.
      Нам в данном случае особенно интересным представляется начало ярлыка: "Я, Тохтамыш, говорю Ягайлу. Для извещения о том, как мы воссели на великое место, Мы посылали прежде послов под предводительством Кутлу Буги и Хасана и ты тогда же посылал к нам своих челобитников".1
      Вышеприведенный ярлык составлен спустя 13 лет после разгрома Тохтамышем мамаева войска. Из его первых строк ясно, что Тохтамыш послал извещение о своем вступлении на золотоордынский престол вскоре после победы над Мамаем на реке Калке, Из ярлыка также ясно, что Ягайло признавал над собой верховную власть Тохтамыша, хотя и считался одним из наиболее сильных и привилегированных его вассалов. Тохтамыш, однако, не удовлетворился внешними знаками признания зависимости со стороны русских князей. Он явно стремился превратить русские земли в простой ордынский улус и понимал, что осуществить это возможно только грубой силой; более того, ему было мало добычи, которую он захватил в разбитом мамаевом лагере, и он стремился получить еще большую добычу с захваченных и ограбленных русских городов. Особенно манили его к себе богатства Москвы. Все это и привело его к подготовке похода 1382 г. на Русь, и в частности Москву. Русская летопись сохранила две версии описа-ния этого похода: старую, заключенную в Симеоновской летописи, и новую, имеющую несколько вариантов (Новгородская четвертая летопись, Ермолинская летопись, продолжение Софийской первой летописи и Никоновская летопись). Основное различие между двумя версиями состоит в том, что по первой из них (Симеоновская летопись) во время осады Тохтамышем Москвы в 1382 г. народ не выступает в качестве активного защитника города от татар. Вторая версия, напротив того, в рассказе о защите города вводит в качестве главных защитников Москвы горожан и прежде всего трудящееся население столицы. К сожалению, известия о роли народа в этой защите дошли до нас в искаженном виде, в обработке, явно фальсифицированной под влиянием высших церковных кругов. Читая рассказы летописи об этом, мы не должны ни на минуту забы-вать, что перед нами передача событий, исходящая из уст классового врага народа.
      1 ЗВО, III, стр. 6, текст, стр. 4 след. Издание и перевод В. Радлова.
      Вот наиболее интересные сообщения о походе Тохтамыша в 1382 г. на Москву.
      1. Рассказ Симеоновской летописи, не выделенный в отдельное повествование.1
      2. Рассказ Ермолинской летописи, также не выделенный в отдельное повествование.2
      3. "О московском взятии от царя Токтамыша и о пленении земля Руськыя".3
      4. "Повесть о прихождении Тохтамышева на Москву".4
      5. "Повесть о Московском взятии от царя Тохтамыша и о пленении земли Рязанския".4
      Тохтамыш начал весьма тщательно готовиться к походу на Русь. Особенно много внимания он уделил тому, чтобы поход его был неожиданным для Руси и московского князя Димитрия. По словам Софийской первой летописи, "аще бо и не хотяше Тактамышь, дабы кто принеся вести на Русьскую землю о его приходе, того бо ради вси гости Русьскыя пой-адани быша и пограблени и удержани, дабы не было вести Руси, но обаче суть неции доброхоты на пределех ординьскых на то устроени побороннци суще земли Русьской".5
      1 ПСРД, XVIII, стр. 131-133.
      2 ПСРЛ, XXIII, стр. 127 след.
      3 ПСРЛ, VI, стр. 98-103.
      4 Обе эти повести помещены в Никоновской летописи и представляют близкие друг другу варианты. - ПСРЛ, XI, стр. 71-81.
      5 ПСРЛ, VI, стр. 99.
      Из этого места ясно, какую огромную роль в смысле информации о положении дел в чужих, странах играли купцы, в частности русские купцы. Среди них было немало патриотов своей страны. Многие из них часто бывали по торговым делам в Поволжье, в Сараях, в Крыму и были в курсе всего, что там творилось не только в плане торговом, но и политическом. Дабы обезопасить себя от таких патриотически настроенных русских купцов, Тохтамыш и приказал их всех перебить, чего в сущности не делал даже жестокий и вероломный Мамай. Поход свой Тохтамыш начал с того, что отправил передовой отряд татарского войска в Болгары, где и приказал не только перебить русских купцов, но и захватить с товарами все их суда,1 полагая, что это будет большая добыча. Между прочим факт этот интересен еще и тем, что в руках русских, а,не ор-дынских купцов была волжская торговля и торговое судоходство.
      Вслед за отрядом, отправленным в Болгары, перешел Волгу и сам Тохтамыш с большим войском. Произошло это, по выражению летописи, "в третиее лето царства Тохтамы-шево, царьствующю ему в Орде и в Сараи".2 На Руси не хотели тогда столкновения с татарами, ибо многие понимали, что момент для решительной схватки неподходящий. Автор описания похода Тохтамыша с горечью отмечает "горкое поганых татар нахожение на християн".3 Не оказалось в тот момент нужного единства на Руси. Димитрий Константинович Суз-дальский отправил двух своих сыновей к Тохтамышу, чтобы купить каким-нибудь способом мир Нижнему Новгороду, однако его сыновья не нашли Тохтамыша и вернулись ни с чем. Олег же Рязанский поступил точно так же. как и во время похода Мамая, т: е. встал на путь прямого предательства, вследствие чего русская летопись сообщает: "А князь Олег Рязаньский срете царя Тактамыша, преже даже не внжде в землю Рязаньскую, и бив ему челом и бысть ему помощник на победу Руси, но и поспешник на пакость христианом, и иная некая словеса изнеся о том, како пленити землю Русьскую,) и како без труда взяти камен город Москву и како победити и изнимати великого князя Дмитрия Ивановича".4
      Московский князь Димитрий Донской понимал всю труд-ность положения и старался всячески объединить русских князей на новый ратный подвиг оборону страны от татар, однако он не имел особого успеха среди князей, так как "обре-теся разность в них, не хотяху помогати". Огорченный Димитрий Донской отправился в Кострому собирать войско.
      Тохтамыш, пользуясь изменническими указаниями Олега Рязанского, быстро перешел с большим войском через броды реку Оку и вышел на дорогу в Москву.5 В Москве в это время царила полная разноголосица. Одни указывали, что лучше всего оставить город и спастись, где кто может, другие, напротив того, требовали, чтобы никто Москвы не покидал, а все энергично взялись за ее защиту. Народные массы города и встали на эту точку зрения. Если поверить Никоновской летописи, у сочувствующих обороне нашелся и даровитый, энергичный организатор. Им оказался будто бы внук литовского князя Олгерда Остей. Он начал укреплять город, чем и поднял настроение москвичей. К этому времени в Москве укрылось много окрестного населения - "бояре, и Сурожане и суконники и прочий купцы, и архимандриты и игумены... и всяк вьзраст мужьска полу и женьскаго со младенцы".6 Невидимому роль Остея в обороне Москвы сильно преувеличена летописью не без воздействия кругов, близких к митрополиту Киприану. который, как известно, питал к Литве симпатии и стремился к объединению ее с Москвой. 23 августа 1382 г. Тохтамыш подошел к Москве и обложил ее. Так Началась осада Москвы. Казалось, все было приготовлено к энергичному отпору врагу. Однако в Москве нашлись изменники, которые решили дезорганизовать оборону. По словам летописи: "Неции же недобрии чедовеци начата обходити по двором и износяще из погребов меды господьскыя, и суды серебряные и стькляшщи драгия, и упивахуся до великого пиянак7 Нетрезвые люди забыли осторожность, а главное - потеряли реальное представление об опасности и впали в уверенность, что враг слаб, не страшен и победа будет легка. Началась осада. Татары несколько раз делали попытку штурмом взять Москву. Пускали огромное количество стрел, подвозили пороки (стенобитные башни), устанавливали к стенам штурмовые лестницы, но все напрасно. Осажденные обрушивали на татар огромное количество камней, лили на головы штурмующих вар и пускали в ход свои тюфяки. Это - весьма интересная деталь обороны москвичами города. Тюфяки - огнестрельное орудие, впервые засвидетельствованное источниками в руках у русских людей. Из русских историков обратил на "тюфяки" особое внимание проф. В. В. Мавродин, который специально остановился на этой детали в своей интересной. статье "О появлении огнестрельного оружия на Руси".8 Во время разыгравшейся вокруг стен города борьбы один из москвичей, ремесленник-суконник по Имени Адам, пустил с Флоровских ворот стрелу, которая наповал убила одного из наиболее близких Тохтамышу ордынских князей. Тохтамыш был особенно огорчен этой смертью и задумал отомстить Москве и ее защитникам. Он прибег к хитрости, начал убеждать москвичей, чтобы они прекратили борьбу, обещая всем прощенье, сохранение жизни, имущества и даже разного рода пожалования. Остей поверил лживым словам Тохтамыша, открыл ворота и выехал с дарами навстречу последнему. Москвичи, да и сам Остей, дорого заплатили за свою излишнюю, ничем не оправданную доверчивость. Остей был тайно убит, а что касается Москвы, то она была разграблена, частично сожжена. В самой Москве тогда погибло огромное количество людей. По указанию летописи, Тохтамыш захватил в Москве большую добычу. Ограбив несколько близлежащих городов, Тохтамыш намеревался пойти на Тверь, но намерения своего не выполнил. Борьба с москвичами сильно измотала его войско, и он, взяв с тверского князя большую дань, повернул на юг и ушел к себе в Орду.
      1 ПСРЛ, VI стр. 98; ПСРЛ, ХI, Никоновсr. kетоg. стр. 71
      2 ПС'РЛ, VI, стр. 98.
      3 Там же.
      4 Там же, стр. 98.
      5 Там же.
      6 Там же, стр. 99.
      7 ПСРЛ, VI, стр. 100.
      8 Вести. Ленингр. унив., 1946, № 3, стр. 66 след. - А. М. Беленицкии. О появлении и распространении огнестрельного оружия в Средней Азии и Иране в XIV-XVI веках. Изв. ТФАН, 1949, № 15, стр. 21 след. - В. Г. Федоров. К вопросу о дате появления артиллерии на Руси. Изд. Акад. артил. наук, М., 1949,. стр. 67 след.
      Нашествие Тохтамыша нанесло Москве и области тяжелые раны: многие из жителей столицы и окрестных городов и селений нашли вместе обжитых домов одни только развалины.
      Для Димитрия Донского, вернувшегося в ограбленную Москву из Костромы, дни осени 1382 г. были самыми тяжелыми днями его жизни, ибо он видел в тот момент свое полное бессилие что-нибудь противопоставить Тохтамышу. Крупной военной силы у него тогда не было. Оставалась только надежда на будущее, оставалась вера, что внутренние силы Руси не подорваны, единство ее восстановимо, а материальные возможности огромны.
      Удача грабительского похода вселила в Тохтамыша большую уверенность в своих огромных силах. После каждого военного успеха в нем укреплялось стремление к вос-становлению золотоордынского великодержавия. Придя к власти ставленником и вассалом Тимура, он не побоялся вскоре после разгрома Мамая и ограбления Москвы чеканить монеты с своим именем в Хорезме в 785 г. х. (= 1383).1 Этот акт является настоящей политической программой Тохтамыша в отношении к Хорезму. Ему хорошо известны были намерения Тимура воссоединить Хорезм с остальными землями Маверан-нахра, не мог он также не знать, что Тимур терпит эмиров из династии Суфи только в качестве мелких вассалов, не больше.
      1 На это уже обращал внимание В. В. Бартольд в своей небольшой заметке о Тохтамыше (Encyclopedic de l'Islam, под словом "Тохтамыш").
      Таким образом вмешательство в дела Хорезма, да еще в форме чекана монет с его именем, указывает на открытый разрыв с государем, которому Тохтамыш был всем обязан. Тимур, серьезно занятый делами Ирана, не хотел отвлекаться в сторону, почему и не реагировал на этот по существу враждебный шаг Тохтамыша. Наиболее ярким актом великодержавной золотоордынской политики Тохтамыша явилось его поведение в отношении к Азербайджану. Выше мы видели, что последним из ханов Золотой Орды, кто активно стремился присоединить Азербайджан к Золотой Орде, был Джанибек. Однако его успехи кончились с его смертью в 1357 г. Незадолго до этого жители города Тебриза, притесняемые оставленным зо-лотоордынеким отрядом, восстали против ордынцев и помогли эмиру Увейсу из династии Джелаиридов, стоявшему во главе тюрко-монгольских кочевых отрядов, находящихся на территории Азербайджана, захватить не только Тебриз, но и огромную область. Так в северном Иране образовалось государство Джелаиридов (1356-1411 гг.). В государство входили земли южного Азербайджана, часть земель северного (ныне советского) Азербайджана, арабский Ирак, включая также город Багдад и некоторые земли западного Ирана. Государство Джелаиридов не было однако прочным - вследствие невозможности прекратить внутри его феодальные раздоры, а также из-за насилий, которые творили главы кочевых тюркско-монгольских племен над мирным городским и сельским населением. Наиболее мрачной фигурой среди Джелаиридов был султан Ахмед (1382-1410). Имя его осталось в памяти народной как одного из самых жестоких и коварных правителей. При нем страдали не только крестьяне и ремесленники городов, но и купцы и знать. Имя султана Ахмеда часто мелькает в персидских и арабских источниках XV в. в связи с походами Тимура на Иран. Захватив уже в первой лоловине 80-х годов XIV в. области северо-восточного Ирана, Тимур открыто вел политику, направленную на подчинение южного Азербайджана, который открывал дорогу в богатое Закавказье. Жители Тебриза, страдавшие от грабежей и насилий своего правителя - султана Ахмеда, были хорошей средой для восприятия пропаганды, которая умело велась агенг тами Тимура. В Тебризе оказалась весьма сильной среди знати партия сторонников среднеазиатского правителя.1 Тимур хорошо был осведомлен об этой своей "популярности" и готовился к столкновению с султаном Ахмедом, заранее уверенный в победе. В 1385 г. произошло вблизи Султании сражение между войсками противников. Победителем оказался Тимур,, однако более важные дела отвлекли его, и в Тебриз он не пошел, хотя сторонники его среди тебризской. знати явно его к этому склоняли. Тохтамыш был в курсе того, что творилось в Азербайджане, и, обладая, большим войском, а также огромными материальными ресурсами, решился выступить зимой 786 г. х. (25 II 1384-11 II 1385) походом на Тебриз. У Зейи-ад-дина, сына и продолжателя Тарих-и-Гузйде Хамдаллаха Казвини, имеется наиболее подробный рассказ об этом походе.2 Пройдя через Дербенд и область Ширвана, где государем был вассал Джелаиридов Ибрахим (1382-1417), зимой 787 г. x.(12 II 1385-1 II 1386) Тохтамыш в составе 9 туменов подошел к Тебризу. В момент подхода татарского войска тебризцы, по словам Низам-ад-дина Щами, не имели главы.3 Несмотря на это, жители города решили оказать врагу решительное сопротивление и стали строить укрепления баррикадного типа на узких улицах своего города. В течение 8 дней воины Тохтамыша не могли пробиться в город. Под Тебризрм Тохтамыш прибег к той же вероломной тактике, которую применил несколько лет до того под Москвой. Он пошел на мирный договор под условием выплаты ему большой данш Тебризды должны были собрать, по словам Зейн-ад-дина Казвини, 250 туманов золота, цифру по тому времени огромную. Выло постановлено, чтобы тебрнзские купцы (ходжи) собрали "эти деньги, что и было выполнено. Тохтамыш, получив огромную добычу, не удовлетворился ею, а, нарушив договор, ввел свое огромое войско в Тебрйз и предал его полному разграблению. Со времени Чингис-хана тебризцы не переживали подобных ужасов. Большая часть населения никогда уже не возврати-. лась домой: одни были убиты, другие умерли от ран и пыток, третьи (главным образом молодежь) были уведены в рабство. В 1386 г. Тохтамыш с большой добычей ушел из Азербайджана. Вскоре яосле этого там появился Тимур, явно стремящийся к подчинению северного Ирана, особенно Азербайджана, своей власти. Обеим сторонам (Тимуру и Тохтамышу) было совершенно ясно, что они не уступят добровольно друг другу богатого Азербайджана. Как и в прежние времена, еще при первых золотоордынских ханах (вспомним обмены посольствами между Бейбарсом и Берке-ханом), Тохтамыш направил посольство к египетскому султану. По словам ал-Макризи, 11 Зульхиджа 786г. х. (= 25 I 1385) прибыли от Тохтамыша послы, которые и встречены были с большим почетом. Приехали они, как и водится, с подарками, в число которых входили прекрасные соколы, тюки с разными материями и невольники. Египетский султан распорядился, чтобы им отпускали довольствие в большом количестве и 1000 дирхемов на каждый день.4
      Нам не известно, о чем говорили послы в Египте. Но из всей последующей истории ясно, что Тохтамыш уже тогда (январь 1385 г.) подготовлял союз Золотой Орды и Египта на случай возможного усиления Тимура в Иране. Во всяком случае, когда Тимур в 90-х годах вел решительную борьбу с Тохтамышем, последний несколько раз обращался к египетскому султану с предложением союза против Тимура.5
      1 A. A. Mapков. Каталог джелаиридских монет, стр. ХXV.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 226 (персидск. текст), стр. 97 (русск. перев.).
      3 Низам-ад-дин Щами стр. 97. персидск. текст, изд. Taufer.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т, I. стр 427 (арабск. текст),. стр. 441-442 (русск. дерев.).
      5 Об этом подробно см. ниже.
      Так или иначе, но обе стороны - Тимур и Тохтамыш - готовились к столкновению. Однако у обоих была разная тактика. Тимур медлил со столкновением, так как считал для себя чрезвычайно важным закрепить свое положение в Иране, особенно в Азербайджане и Закавказье, и только после этого, опираясь на Мавераннахр, с одной стороны, Закавказье и Северный Иран - с другой, начать борьбу с непокорным ставленником и вассалом. Напротив того, по этим же причинам Тохтамыш стремился как можно скорее скрестить мечж с Тимуром, ибо боялся его усиления в Иране и Закавказье.
      Зиму 788 г. х. (= 2 II 1386-21 I 1387) Тимур проводил в Азербайджане, в Карабаге, где были прекрасные условия для его в основном еще конного войска. В это же время войска Тохтамыша прошли через Дербенд и вышли в реке Самур.1 Когда весть об этом дошла до Тимура, то он отправил навстречу передовой отряд в несколько туменов, заказав начальникам отрядов не вступать с Тохтамышем в битву, мотивировав это тем, что у него с ним договор и согласие в делах. В случае, если войска Тохтамыша первые нападут, приказывал он,- поверните назад и спещжте к своим.
      Когда передовой отряд Тимура приблизился к реке, воины увидели огромное войско. Захватив несколько разведчиков Тохтамыша, они спросили чье это войско. Те ответили, что Тохтамыша. Эмиры Тимура согласно приказа повернули назад, но передовой отряд противника осыпал их градом стрел, после чего началась стычка. Через некоторое время подошло войско Тимура под командой его сына Мираншаха и вступило в бой. Произошла большая битва с основными силами Тохтамыша. Битва шла явно в пользу Мираншаха, и Тохтамыш повернул назад и ушел к Дербенду.2
      Второй раз в том же году Тохтамыш уже не решился углубляться в Закавказье и Азербайджан, а повернул круто на Восток. Узнав, что Тимур углубился в Иран и что в Маверан-нахре у него нет сильного войска, Тохтамыш в 789 г. х. (= ,22 I 1387-10 I 1388) с большим войском, лройдя Сытнак, подошел к городу Сабран, являвшемуся пограничной крепостью тимуровских владений в Средней Азии. Защитники Сабрана оказались столь стойкими, а укрепления столь хорошо выстроенными, что Тохтамышу так и не удалось взять крепость. Навстречу войску Тохтамыша выступил из Андижана царевич Омар-Шейхсын Тимура. Битва с войском Тохтамыша произошла недалеко от Отрара и была проиграна Омар-Шейхом. Таким образом, Тохтамыш мог свободно пройти в Маве-раннахр, в цветущую долину Зарафшана. Ограбив по дороге ряд селений и городов, Тохтамыш задумал взять Бухару, однако и здесь, как и у Сабрана, ему не удалось овладеть городом и крепостью. Под стенами Бухары Тохтамыш встретил стойкое сопротивление и умелую защиту. Оставив Бухару, отряд тохтамышева войска принялся грабить окрестности и целые районы Мавераннахра вплоть до берегов Аму-дарьй. Особенно пострадал Зенджир-Сарай, лежавший к западу от Карши в бассейне реки Кашка-дарьи.3
      Весть об этом грабительском походе Тохтамыша дошла до Тимура, который в 789 г. х. (= 1387-1388) был в Западном Иране - в городе Ширазе. Выступая в поход на Маверан-нахр, Тохтамыш подготовил восстание против Тимура в Хорезме. Сделать это было тем легче, что там еще играла некоторую роль кунгратская династия Суфи, последний представитель которой, Сулейман Суфи, решительно встал на сторону Тохтамыша. Тимур, учитывая все происшедшее, хорошо видел, что Тохтамыш всерьез угрожает не только его завоевательным намерениям в отношении к Ирану, но и самому делу объединения Мавераннахра. Вот почему он счел момент для решительных действий против Тохтамыша вполне назревшим. Первым шагом Тимура в этом направлении был кратковременный - уже пятый - поход в Хорезм с намерением наказать хорезмийцев и их хорезмшаха Сулеймана Суфи за измену,. Быстрым маршем он прошел пустынные районы, перешел через канал Багдадек 4 и вышел к Ургенчу. Сулейман Суфи, по выражению Шереф-ад-дина Али Иезди, "предпочтя голову престолу и жизнь - дому", убежал к Тохтамышу и, как мы увидим ниже, не покидал его больше в качестве члена его свиты, и одного из военачальников его войска.
      Захватив и ограбив Хорезм, Тимур быстро овладел Ургенчем. Обозленный поведением хорезмийцев, Тимур в гневе издал приказ в том же 790 г. х. (= 1387-1388) переселить всех жителей в Самарканд, город Ургенч разрушить, а место его засеять ячменем. Приказ полностью выполнить было невозможно, однако попытка сделать все возможное согласно ему была предпринята, и на месте цветущего города оказались полупустынные развалины. В 1391 г., как мы увидим ниже Тимур сменил гнев на милость и разрешил частично восстано-вить столицу Хорезма - Ургенч.
      1 Река в Дагестане.
      2 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, от р. 101-102.
      3 В. Г. Тизенгаузеи, ук. соч., т. II,
      4 Точно местоположение канала Багдадек не известно; по мнению-В. В. Бартольда, это один из северных притоков Аму-дарьи (В. В. Бартольд. К истории орошения Туркестана, стр. 87).
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ
      БОРЬБА ТИМУРА С ТОХТАМЫШЕМ В 80-90-х ГОДАХ XIV в.
      "Спереди их оказалась река Итиль, а сзади губительный меч".
      Шереф-ад-дип Али Иезди (XV в.).
      1
      Тимур познакомился впервые с Тохтамышем в 777 г. х. (= 1375-1376). Это было время, когда Тимур еще только начинал свою деятельность по объединению феодально раздробленного Мавераннахра, когда не проявил еще своего большого военного дарования и не стал известен как организатор и руководитель значительных по территориальному размаху грабительских походов в Иран, Закавказье, Малую Азию, Индию и Китай.
      Никто в то время из его современников не мог представить, что в лице Тимура он в течение 15-20 ближайших лет увидит властелина мирового масштаба, правителя, который будет распорядителем судеб не только Средней, но и всей почтж Передней Азии. В 1376 г., когда он приютил у себя в Самарканде Тохтамыша, Тимур не был еще выдающимся правителем. Никто тогда и не рассматривал его как государя, равного по значению хотя бы хану Золотой Орды. Так на него, между прочим, смотрел и обласканный им тогда ТохтаМыш. Тимур по возрасту был старше Тохтамыша и раньше его выступил на политическую арену, однако главные этапы их карьеры были пройдены почти одновременно. Тимур покровительствовал Тохтамышу и тратил на него огромные средства не бескорыстно. Занятый в 70-х годах объединением Средней Азии в единое государство, Тимур вместе с тем был все время озабочен вопросом о создании такого внешнеполитического окружения для своего государства, при котором оно могло бы спокойно существовать. С этой точки зрения Тимур с особой опаской поглядывал на восточные и северо-восточные границы Мавераннахра. Его тогда более всего беспокоили монгольские ханы из Семиречья и Кашгара и Улус Джучи. Тимур был хорошо осведомлен о событиях в Золотой Орде, о смутах в ней, о Мамае, наконец о той роли, которую начинала играть в возрождении Улуса Джучи Ак-Орда и ее правитель Урус-хан. Объединение Золотой Орды, возрождение могущества Улуса, Джучи, с точки зрения Тимура, было вредно Мавераннахру, ибо могущественный Улус Джучи всегда был угрозой возглавляемому им государству. Тимур как правитель Мавераннахра был очень заинтересован в ослаблении Золотой Орды. Вот почему, когда в Самарканде в 1376 г. появился царевич Тох-тамыш, бежавший от происков Урус-хана, Тимур сразу же оценил связанную с этим возможность активного вмешательства в дела Ак-Орды, а потом и Золотой Орды.
      Тохтамыш в первые месяцы и даже годы своей политической карьеры охотно принимал помощь со стороны Тимура. Наружно благодарный и верный своему покровителю, Тохтамыш на деле очень скоро стал обнаруживать самостоятельность в своих политических выступлениях, идя в ряде случаев явно против интересов Тимура, так как менее всего хотел быть вассалом последнего. После захвата власти в Улусе Джучи, что произошло вскоре за разгромом Мамая, т. е. уже в 1381 г., Тохтамыш взял курс на возрождение могущества Золотой Орды и ее великодержавной политики.
      Тимур сознавал, что поступки Тохтамыша рано или поздно приведут к столкновению между ними. Знал это хорошо и сам Тохтамыш, в силу чего энергично готовился к борьбе с своим покровителем. Готовился к столкновению и Тимур, но не торо-пился, а скорее откладывал, так как считал, что еще не настало время. Тимур был хорошо осведомлен о том, какими огромными средствами и людскими резервами обладал в это время Тохтамыш. До второй половины 80-х годов Тохтамыш был явно сильнее Тимура. Только в конце 80-х годов, да и то под воздействием грабительского похода Тохтамыша в Маве-раннахр в 1387 г., Тимур принял решение повести борьбу против Тохтамыша. Однако даже и после этого инициатива первое время была в руках Тохтамыша. В конце 1388 г. последний собрал огромное войско, в состав которого, по словам Шереф-ад-дина Али Мезди, кроме тюркско-монгольских частей входили также отряды из русских, булгар, черкесов, аланов, мокшей, башкир и жителей Крыма, Кафы (Феодосии) и Азака (Азова).1
      Выстудив зимой, Тохтамыш часть войска оставил для осады Саурана, а другую направил в район крепости Зернук, находившейся вблизи впадения реки Арыси в Сыр-дарью.
      Тимур находился в это время в своей столице - Самарканде. Узнав о новом вторжении войск Тохтамыша, Тимур отдал приказ собрать нужную для похода армию. Для этого он разослал своих таваджиев 2 в Андижан к сыну Омар-Шейху и в Герат к другому сыну - Мираншаху, дабы они явились, через некоторое время в назначенные им места с нужным количеством войск, собранных путем ополчения. Сам же, взяв с собой несколько десятков тысяч воинов из Самарканда и Кеша (Шахрисябза), выступил с ними в качестве авангарда по направлению к Сыр-дарье.
      Была тяжелая зима, сначала шел вперемежку дождь и мокрый снег, потом похолодало, навалило так много снега, что лошади с трудом передвигались. На Сыр-дарье к Тимуру присоединились отряды Омар-Шейха, пришедшие из Андижана. Недалеко от Сыр-даръи Тимур встретился с передовыми частями войска Тохтамыша, разбил их и прогнал остатки на противоположный берег реки.
      1 Шереф-ад-дин Али Иезди, I, 461. - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 156.
      2 О таваджиях см. ниже.
      Тимур не увлекся успехом, не пошел к Саурану, который был осажден Тохтамышем, а повернул назад в Самарканд, где к нему уже подошли главные силы, собранные Миран-шахом в Хорасане и прилегающих областях. Была ранняя весна 1389 г., в окрестностях Самарканда находились войсковые части, приведенные из Балха, Кундуза, Баклана, Бадах-шана, Хутталяна, Хисара и других областей и городов. Закончив нужные приготовления, Тимур той же весной 1389 г. двинулся в Ак-Орду, где и намеревался встретиться с войском Тохтамыша. Однако на этот раз Тохтамыш сражения не принял, снял осаду с Саурана и ушел в глубь степей. Битва таким образом была отложена. Обе стороны прекрасно понимали, что это только отсрочка, что столкновение неизбежно, и стали усиленно готовиться к новой борьбе.
      2
      Самая борьба Тимура с Тохтамышем была уже предметом изучения в русской исторической науке. Первое значительное исследование в этой области было сделано францу-зом - ориенталистом, работавшим в первой половине XIX в. в Петербурге, - M. Charmoy. Исследование это носит название: Expedition de Timour-i link ou Tamerlan centre Toq-tamiche, Khan de l'oulous de Djoutchy, en 793 de l'hegire ou 1391 de notre еге. Как видно из заглавия, написано оно на родном автору французском языке и помещено в "Memoires de l'Academie imperiale des sciences de Saint-Petersbourg"1 за 1836 г. Исследование M. Шармуа посвящено одному только походу Тимура против Тохтамыша в 1391 г. и состоит из 1) публикации большей части источников (из главных источников отсутствует только текст Низам-ад-дина Шами, тогда ему не известного), 2) перевода их на французский язык, 3) небольшой главы, представляющей самое исследование похода 1391 г., 4) примечаний к этой главе и 5) небольшого введения, посвященного главным образом краткому обзору источников. Несмотря на то. что со дня публикации книги Шармуа прошло свыше 100 лет, она до сего дня не потеряла своего значения для изучения вопроса о походе 1391 г. Тимура против Тохтамыша.
      1 Sixieme serie, sciences politiques, Histoire et philologie, tome III, St-Petersbourg, 1836, стр. 89-505.
      В свое время эта полезная работа М. Шармуа повлияла на книгу М. И. Иванина "О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане".1 Книга эта выдержала два издания первое вышло еще в 1846 г., второе в 1785 г. Автор книги - не востоковед, источниками пользовался только в переводах или в выдержках из сочинений восточных авторов, приведенных в трудах ориенталистов. Тем не менее книга имеет ряд достоинств, так как написана специалистом, членом военно-ученого комитета Главного Штаба.
      Однако оба исследования, особенно второе, в своих суждениях об организации, военном строе и военном искусстве Тимура зависели от сочинения "Тузукат-и Тимур" - "Установления Тимура", или (персидский текст) "Мальфузат-и Тимур" - "изречения Тимура". G точки зрения обоих авторов Шармуа и Иванина, - сочинение это носит автобиографический характер и может быть отнесено к первоисточникам. Из этого сочинения М. И. Иванин и взял главные факты для описания военного строя тимурова войска. А между тем, в настоящее время хорошо известно, что "Тузукат и Тимур" не носит автобиографического характера, а является произведением, сочиненным в Индии в XVII в. и не характерным для Ирана XV в.2 Отсюда ясно, что и все, что там говорится о военной организации Тимура, не может служить достоверным материалом. Для научного суждения по этому допросу необходимо обратиться к более надежным фактам. Они имеются, у историков XV в., являющихся главными источниками по истории Тимура, а именно у Низам-ад-дина Шами, Шереф-ад-дина Али Иезди, Ибн-Арабшаха, Клавихо и писавшего позже их и зависевшего от первых двух из них Абд-ар-Реззака Самарканди. Немалое значение для понимания военного дела у Тимура и Тохтамыша имеют и те страницы у Джувейни, которые посвящены так называемой великой ясе Чингис-хана.
      1 См. посмертн. изд. под ред. ген.-лейт. князя Н. С. Голицына (СПб., 4875).
      2 В. В. Бартольд. Мир-Али-Шир и политическая жизнь. Мир-Али-Щир, сб. к пятисотлетию со дня рождения. 1928, стр. 103.
      Тимуровское войско, как и войско современного ему Улуей Джучи, во времена Тохтамыша ничем особенно существенным не отличается от монгольского войска эпохи Чингис-хана. Тимуровское войско представляет собой по существу ту же военную систему, что и войско Чингис-хана, только более усовершенствованную. Чтобы не быть голословными, позволим себе вкратце изложить те принципы, на основе которых построено было монгольское войско и которые вошли в упомянутую выше Чингисову ясу. Чингис-хан и его военачальники гордились монгольским войском и считали, что никто из их предшественников и их современников не имел такого войска, какое было у них. В мирное время это народ, который трудится, изготовляет разные полезные вещи, несет разные повинности, платит налоги - копчур,1 аваризат,2 налоги на содержание почтовых станций (ямов), предоставляет подводы, поставляет корм для лошадей и других животных. В военное время весь этот народ призывается в войска, причем сам заготовляет себе все необходимое для похода и боя: лошадей и других животных, платье, оружие, одним словом все вплоть до веревок и иголок.1 Из сказанного ясно, что монгольское войско носило характер ополчения, созываемого на основе всеобщей повинности.
      1 Копчур у кочевников-монголов-"налог с пасущихся стад, в раз мере 1%" (В. Бартольд. Персидская надпись на стене Ан-ийской мечети Мануче. СПб., 1911, стр. 32).
      2 Аваризат - добавочные, сверхординарные налоги или повинности. Что они обозначали у кочевников-монголов, сказать трудно. В оседлом обществе (яса затрагивает и земледельческие области, покоренные Чингис-ханом) аваризат - чрезвычайные налоги и повинности, касающиеся передвижения и транспорта, работ в поле и т. д.
      Строилось монгольское войско по десятичной системе, т. в. было разбито на десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч (тумены). Каждый из военноспособных монголов знает, к какому десятку он принадлежит, а через десяток знает своего сотника и т. д. Вместе с тем каждый знает, что тотчас после призыва он идет на сбор и место смотра и предъявляет все, что должен иметь с собой в походе. Горе тому, кто не будет иметь с собой все, что ему необходимо, - его сильно накажут за нехватку чего-нибудь. Когда возникает надобность в войске, приказ идет от старшего к младшему. От высшего военачальника приказ направляется к темнику, а тот передает его по инстанциям - тысяцкий, сотник, десятник. Явка на сборный пункт должна быть без замедления, иначе - суровое наказание.2 Монгольское войско насквозь проникнуто строгой дисциплиной, все ей подвержены, начиная с огланов царевичей, командующих главными соединениями (центр, крылья войска), - и до простого воина, входящего в десяток.
      Согласно ясы, войско в походе всегда содержалось на полуголодном пайке, исходя из того положения, что от сытой собаки на охоте нет особой пользы, - таков и сытый воин; дерется он вяло, без нужной в бою злобы.3 В этом лежит причина одной из самых характерных черт монгольского войска эпохи Чингис-хана и его преемников - склонности к грабежу и жестокости при захвате городов и селений. Большую роль в обучении и воспитании монгольского войска играла, согласно ясы, облавная охота. Последней Чингис-хан и его преемники придавали исключительное значение. Облавная охота имела не только военно-хозяйственное значение, поскольку эти охоты принимали всегда большие масштабы и захватывали длительное время, но играли роль своеобразной подготовительной к войне школы. Монгольский хан. организуя охоту, проводил по существу ту же мобилизацию, что и идя в поход.
      1 Джувейни. История завоевателя мира. GMS, XVI, ч. I, стр. 22.
      2 Джувейни, ук. соч., стр. 22-23.
      3 Джувейни, ук. соч., стр. 22.
      Призыву подлежали определенные области, призванные кочевники составляли десятки, сотни, тысячи, тумены. Более того - так же, как в военном походе, устраивалось правое, левое крылья, центр. Иногда за месяц и даже больше, по приказу хана, окружали огромный район и сжимали намеченную территорию, где был зверь, в кольцо.1 Согласно ясы, облавная охота воспитывала много навыков, полезных в военном деле.
      Ополчением было и войско Тимура, однако оно не носило общенародного характера, как это было во времена Чингисхана. В соответствии с феодальным характером тимуровского государства, ополчение это хотя и охватывало широкие массы кочевников, однако в отношении к земледельческому населению составлялось из строго ограниченного числа людей, всякий раз определяемого местным правителем, согласно конкретным требованиям сверху и местным условиям. Существенное отличие тимурова ополчения от войска Чингис-хана состояло также и в том, что наряду с конницей у Тимура большую роль играли пешие воины, что видно из описаний всех больших сражений, которые были у Тимура с его противниками,2 и что вполне соответствовало феодальному характеру его государства. Пехотинцы поставлялись главным образом земледельцами - крестьянами и ремесленниками, хотя последних брали в войско только для .обслуживания стенобитных и других машин осадного порядка, а также разного рода защитных орудий.
      1 Джувейни, ук. соч., стр. 20.
      2 См.: Низам-ад-дин Щами, описание сражения Тимура "Тохтамышем при Кундузче, изд. Tauer, стр. 123-124. - Шеpеф-ад-дин Али Иезди, I, стр. 534.
      Характерным отличием войска Тимура следует также признать и тот факт, что воины Тимура, призванные в порядке ополчения, задерживалась иногда в походах на сроки большие, чем пять иди даже десять лет. Ведя свои войны почги беспрерывно с 1372 пo 1405 г., Тимур все время совершенствовал свою военную организацию, хотя и не затрагивал самого принципа ополчения.
      Тимуровское государство было типичным объединением феодальных владений. С одной стороны, это были старые иранские княжества как на территории Мавераннахра, так и Ирана, возглавляемые местными династами, с другой - вновь образованные (как бы выкроенные) феодальные объединения, во главе которых Тимур поставил своих сыновей и внуков, с третьей - это были ахшам (кочевые племена) иль и вилайет (народ и область), которые также представляли собой феодальные владения. Многие из указанных владений входили в административную систему управления государством, или ее части, как административные единицы, причем со времен Кебек-хана (1318-1326) назывались тюменяыи. Все эти феодальные единицы, они же тюмени, и должны были поставлять отряды ополчения во главе со своими владетелями. Номинально считалось, что с такого тюменя собиралось 10.000 воинов, однако фактически это было всегда, или почти всегда, меньше. Согласно Абд-ар-Реззака Самарканди, когда Тимур отдавал приказ о призыве ополчения, он посылал весьма ответственных лиц с большими полномочиями, называвшихся "таваджиями", или "тавачиямю. Это военные чиновники особых поручений, своеобразные адъютанты, которые сообщают Тимуру или другому высокому военачальнику (командующему) донесения о состоянии того или иного отряда во время битвы 1 или передают его приказ по эмирам туменов, тысяч, кошунов. Особо важную роль тавачии играли во время сбора ополчения.
      1 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, стр. 124. - См. также Шереф-ад-дин Али Иезди (в сб.: В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 170).
      Тимур наделал их тогда особыми полномочиями и требовал с них под их полную ответственность точного в срок исполнения приказа о приводе того или иного войскового соединения.1 Тавачиям поручались даже такие функции, как организация облавных охот во время похода.2 Иногда мы видим тавачяев, устраивающих стоянку войска во время похода, особенно вблизи вражеского лагеря,3 или принимающих самое деятельное участие в распределении добычи после победоносного сражения.4
      Тимур особо выделял своих тавачиев наградами и разными милостями. Когда такие тавачии направлялись на сбор ополчения, они брали с собой так называемый "сан"5- список, который предусматривал число ополчения. Кроме того, тавачии давали особую подписку - обязательство (мучилка)6-выполнять предписание Тимура, не обращая внимания ни на какие препятствия. Так, по словам Абд-ар-Реззака Самар-канди, когда Тимур разделил тавачиев .собирать войска для похода против Тохтамыша, он взял с них мучилка, т. е. обязательство, - подписку в том, что они выставят нужное количество войска, не обращая внимания ни на что. Впрочем термин "мучилка", в смысле "подписка", применялся не только к обязательству тавачиев, но и других должностных (военных и гражданских) лиц при выполнении возложенных на них поручений. Когда во время похода Тимура против Тохтамыша в 1391 г. Тимур увидел в степи большую нехватку продуктов питания, он приказал темникам, тысячникам, сотникам экономить питание и не разрешать свободного использования муки, запретил делать хлеб, лепешки, лапшу, пельмени и другие продукты питания, а велел приготовлять мучную похлебку (затируху). В этом Тимур и взял с указанных эмиров мучилка, т. е. подписку - обязательство.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, Шереф-ад-дин Али Иезди, стр. 156.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 161.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 176.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 185.
      5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, Абд-ар-Реззак Самарканди, стр. 162, 191. - Charmоу. Expedition de Timour-lenk, стр. 245-246 (персидск. текст), стр. 422 (французск. перев.).
      6 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 191. - В. В. Бартольд в своем труде "Улугбек и его время" со ссылкой на Муизз-ал-Ансаб (парижск. рукопись, л. 81) приписывает основание "мучилка" нойону Карачару еще во время Чингис-хана. См.: Улугбек и его время, стр. 22,. прим. 9.
      Тавачии собирали воинов ополчения - пеших и конных из вилайетов и племен (ахшам), тюрков и таджиков. Каждый такой воин ополчения должен был захватить с собой, согласно Абд-ар-Реззаку Самарканди, провиант и другие запасы на год, взять четыре рода вооружения - лук и 30 стрел, колчан с налучьем, щит. У каждых двух воинов должна быть в запасе лошадь (заводная лошадь) и на каждые 10 человек - 1 палатка, 2 заступа, 1 мотыга, 1 серп, 1 пила, 1 топор (тишу), 1 шило, 100 иголок, в 1/2 мана амбарного веса веревка, 1 крепкая шкура, 1 котел.1
      Говоря об ополчении, нужно отличать "аель" - коренной, первоначальный состав, или контингент, от "изафе"3 - дополнительного состава ополчения, собираемого в случае больших потерь данного отряда. Согласно десятичной системе ополчение это делилось на тысячи, кошуны и десятки. "Ко-шуны" - самая важная единица в организации войска; чаще всего "кошут был более сотни, хотя имеются факты, указывающие, что в "кошун" входило всего 50 человек.3
      Характерно, что источники применяют титул "эмир" не только к начальникам "туменов", "тысяч", но и "кошунов".4 В поход войско выступало всегда в определенном порядке, именуемом "мурчил",5 будь ли в походе ополчение, составляющее всего один тумен, или все тимуровское войско.
      1 М. Сhiarmоу, ук. соч., стр. 246 (перейден, текст), стр. 422 (французск. перев.). - Нетрудно заметить, что это требование давнее я связано с традицией организации монгольского войска (см. Ясу Чингис-хана в изложении Джувейни, (IMS, XVI, I, стр. 22).
      2 M. Сhаrinоу, ук. соч., стр. 250.
      3 В. В. Бартольд. Улугбек и его время, стр. 24.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, Шереф-ад-дин Али Иезди, стр. 159, 164, 175 и др.
      5 В. Г. Тизеyгаузен, ук. соч., т. II, стр. 159 и 175.
      Этот "мурчил" - походный порядок по рангам военачальников - всегда предполагал, что каждый из эмиров знает свое место - эмиры "туменов", эмиры "тысяч" и эмиры "кошунов". Когда главное войско было в походе, то впереди шел авангард (манкыла),1 состоящий иногда из очень большого отряда (несколько туменов). Впереди авангарда шел всегда сторожевой отряд, именуемый у Низам-ад-дина Шами и Ше-реф-ад-дина Али Иезди чаще всего термином "караул". Основная задача "караула" заключалась в несении сторожевой службы, в непрерывном донесении того, что происходит впереди движущегося войска. От "караула" нужно отличать "хабар-гири" - разведку, которая могла направляться любой частью войска, от ставки командующего до эмира "кошуна".
      Для разведки обыкновенно выбирались храбрецы (боха-дуры), начальство над которыми и поручалось отважному и опытному военачальнику (например Шейх-Давуду, Мубаш-ширу и другим). Очень часто разведке поручалось привести "языка".2
      1 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer.,- В сочинении этом термины "манкыла", "караул", "хабаргири" встречаются весьма часто. Как пример, приводим стр. 119, где приводятся все указанные Термины в вышеприведенном значении. Между прочим термин "манкыла", явно монгольский, появился со времени монголов и встречается при описании "обытий из истории Золотой Орды [см., например, у Вассафа его описа
      ние похода Узбек-хана в Арран в 718 г. х. ( = 1318-1317): В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 87].
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч.; у Низам-ад-дина Щами(изд. Tauer) часто рассказывается о "хабаргири" - разведке и ее начальниках. На стр. 119-120 подробно говорится об умении и искусстве Шейх-Давуда, о том, как он поймал "языка", давшего Тимуру ценные сведения. На стр. 121 рассказывается об искусстве в "том отношении Мубашшира, который сумел привести 40 человек.
      При отправлении в поход важную роль играли проводники ("качарчи"). Когда Тимур лично ходил походом против ак-ордъгаского хана Урус-хана, проводником у него был сам Тохтамыш.1 Тимур настолько большое значение придавал проводникам, что часто сам распределял их между эмирами своего войска.
      Так он поступил во время своего похода против Тохтамыша в 1391 г.2 Иногда во время походов приходилось устраивать стан лагерного типа вблизи идущего навстречу вражеского войска. Впереди стана рыли окопы, ставили окопные плетеные щиты ("чапар") и какие-то защитные орудия-туры.3 Иногда к такому огороженному окопами стану применяли старый монгольский термин "курен"4 ("курень").
      Ночью в таком стане не позволяли зажигать огня и даже громко говорить.
      Тимур одаривал свои войска не только после победоносного сражения, но и предварительно еще до встречи с врагом, особенно когда он считал необходимым поднять подарками настроение перед битвой. Подарки воинам назывались "у кулька" ("оглига").5
      Большой интерес представляет расположение войска перед сражением, так называемый боевой порядок. Низам-ад-дин Шами 6 и Шереф-ад-дин Али Иезди 7 приписывают Тимуру новаторство в боевом расположении войска.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, Шереф-ад-дин Али Иезди, стр. 149.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 112.
      3 М. Charmoy, ук. соч., стр. 202 (перейден, текст). - Из контекста ясно, что чапары не ручные щиты, а окопные. Шармуа неправильно перевел "туры и чапары" как "большие и малые щиты" (ук. соч., стр. 3.87).
      Термины эти употребляются и при описании похода Тимура против Тохтамыша в 1394-1395 гг. (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 175-176).
      4 Б. Я. Владимиpов. Общественный строй монголов, стр. 37. - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 158, 165.
      5 Термин этот встречается в источниках часто.
      6 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, стр. , 123.
      7 Шереф-ад-дин Дли Иезди, см.: M. Gharmоу, ук. соч., стр. 213-214 (персидок. текст). - Здесь более решительно подчеркивается новаторство Тимура.
      Чтобы понять, в чем же было новаторство Тимура, следует рассмотреть, каким был боевой порядок войска в начале военной карьеры Тимура, т. е. что он унаследовал в этом отношении от своих предшественников. Для этого следует остановиться на уяснении боевого порядка войска в 1365 г. во время так называемой "грязевой битвы", которую вели и проиграли Хусейн и Тимур в борьбе с монгольским ханом Ильясом Хаджи в местности между Чинасом и Ташкентом. Низам-ад-дин Шами приводит в этом отношении весьма интересный материал. Вот как он описывает боевое расположение войска Хусейна и Тимура в этой битве. Эмир Хусейн стоял во главе правого крыла, в канбуле (фланговое охранение) у него был Тиланчи из племени Арлатов, а в карауле - эмир Улджайту и другие эмиры; во главе левого крыла стоял сам Тимур, в канбуле у него был Сары-Буга, а в карауле - Тимур-ходжа-оглан; в центре (кул) находился эмир Чаку и другие.1
      Таким образом, мы видим здесь боевой распорядок, состоящий из центра, правого крыла, левого крыла, причем каждое из крыльев имело дополнительную войсковую единицу - фланговое охранение (канбул) и караул. Весь этот боевой порядок состоял из семи частей, из которых три имели более или менее самостоятельное значение, а четыре (Два караула и два канбуяа) подчиненное. Характерной чертой этого боевого строя является слабость центра по сравнению с крыльями - правым и левым. Центр не имеет ни караула, ни резерва.
      В течение всего своего царствования, т. е. в течение 35 лет (с 1370 по 1405 г.), Тимур в беспрерывных походах совершенствовал свое войско, особенно организацию боевого строя. В 1391 г., когда впервые произошло гигантское потому времени сражение с Тохтамышем, Тимур имел уже сильно усовершенствованное войско. Шереф-ад-дин Али Иезди рассказывает, что Тимур первый ввел членение войска на 7 кулов, подразумевая под кулом не только центр, как это мы видим в описании боевого строя войска в битве 1365 г., а самостоятельные и ответственные лишь перед командующим войсковые соединения.
      1 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, стр.
      Впервые этот боевой порядок в больших масштабах использован был Тимуром в битве с Тохтамышем в 1391 г. в местности Кундузче. Чтобы конкретно представить боевой строй войска перед битвой, необходимо проанализировать описания, сделанные упомянутыми выше авторами (Низам-ад-дин Шами, Шереф-ад-дин Али И езди) следующих сражений Тимура: 1) битва Тимура с Тохтамышем в 1391 г. в местности Кун-дузча, 2) битва Тимура с Тохтамышем в 1395 г. на Тереке, 3) битва Тимура с Баязедом - османским султаном - у Анкары в 1402 г.
      Когда мавераннахрское войско расположилось в местности Кундузча, Тимур лично занялся устройством боевого порядка своих воинов. Он совершенно по-новому организовал боевые соединения войска. Он устроил 7 кулов (условно можно назвать их корпусами), придав им иной боевой порядок, чем это-было до него.
      Вот как описывает Низам-ад-дин Шами боевой строй ти-мурова войска во время битвы его с Тохтамышем в 1391 г. при Кундузче.
      В центре был поставлен кул Тимура, но под непосредственным начальством мирзы Сулейманшаха. За ним находился второй кул Тимура, командование над которым было в руках мирзы Мухаммеда Султана, наконец, рядом с этим кулом Тимур поставил несколько кошунов, находящихся в его личном распоряжении. К сожалению, автор не уточняет, где "рядом",- справа, слева или сзади кула Мухаммеда Султана? Как мы увидим ниже, на этот вопрос отвечает Шереф-ад-дин Али Иезди в своем описании боевого порядка войска в этом сражении.
      На правом крыле был поставлен кул под командой мирзы Мираншаха, В качестве канбула (флангового охранения) - кул хаджи Сейф-ад-дина. На левом крыле был помещен кул иод командованием мирзы Омар-Шейха, в качестве канбула (флангового охранения) у него был кул под командованием Бердибека, однако с задачей быть охраной не только левого крыла, но и центра. Низам-ад-дин Шами, к сожалению, не указывает точного местоположения кулов, стоявших в качестве канбулов. Были ли они на крайнем фланге в одну линию с кулами крыльев войска, или были несколько выдвинуты вперед, сказать трудно.
      Посмотрим теперь, как описывает этот же боевой порядок Шереф-ад-дин Али Иезди, который повторил Низам-ад-дина Шами с некоторыми дополнениями, взятыми из того же не дошедшего до нас источника, который был использован до него Низам-ад-дином.
      В центре был поставлен кул Султана Мухаммеда. У Низам-ад-дина Шами этот кул числился за Тимуром. Непосредственное командование было в руках мирзы Сулейманшаха. Сзади этого кула был поставлен главный кул мирзы Мухаммеда Сул-тана. За ним были помещены 20 кошунов, находящихся в непосредственном распоряжении Тимура в качестве резерва. Таким образом это указание Шереф-ад-дина Али Иезди решает вопрос - где "рядом" с кулом мирзы Мухаммеда Султана стояли кошуны Тимура? Они были резервами и находились сзади главного центрального корпуса. На правом крыле был помещен кул мирзы Мираншаха, в качестве канбула (флангового охранения) находился кул Ходжи Сейф-ад-дина. На левом крыле был поставлен кул мирзы Омар-Шейха, канбулом у него был кул Бердибека Сары-Буги. Сравнивая оба описания (Низам-ад-дина Шами и Шереф-ад-дина Али Иезди), мы можем сказать, что второе уточняет и дополняет первое.
      В целом же, сравнивая боевой строй войска Тимура в битве с Тохтамышем 1391 г. с боевым порядком войска Тимура и Хусейна в "Грязевой войне" 1365 г., можно установить - в каком направлении произошли изменения и в чем их боевой смысл. Выше мы видели, что в 1365 г. в боевом строе войска Хусейна и Тимура главное внимание было обращено на крылья и фланговое охранение. В центре хотя и находилось сильное войсковое соединение, однако в сражении не оно играло решающую роль. В боевом строе 1391 г. мы имеем уже иное отношение к центру. Крыльям придается, как и прежде, весьма важное значение, что видно хотя бы из того, какое большое внимание обращается на боковое охранение флангов (канбуд), однако центр особенно укрепляется. Он получает авангард, и, кроме того, позади центра устраивается ставка командующего; там же находятся и резервы, которые в большинстве случаев и решают исход сражения.
      Испытав выгодные стороны этого строя. Тимур и в дальнейшем прибегал к нему. Таков был боевой порядок, как мы увидим ниже, и в битве Тимура с Тохтамышем на Тереке в 1395 г. Более того, Тохтамыш учел выгоды этого боевого построения еще в битве 1391 г. и соответственно с порядками Тимура построил свое войско. Итак, в новом боевом строе центр и крылья сделались предметом всяческого внимания. Если центр был охраной резервов и ставки командующего, а сами резервы направлялись в любое место сражения, где в них была нужда, то канбулы имели целью не только предохранить крылья от прорыва, но и не допустить обходного движения врага, который мог ударить в тыл, обойдя правое или левое крыло с флангов. Ввиду этого канбулы составлялись из наиболее храбрых и опытных в боях кошунов под командой авторитетных военачальников.
      Войско в своем боевом расположении имело, как указано выше, не только конников, но и пехотинцев. Последние стояли впереди конников и в случае нападения врага, особенно конной атаки, укрываясь за свои окопные щиты ("чапары") и туры, давали первый бой. Пехотинцы играли исключительно большую роль на том участке боевого расположения, которому приходилось вести оборонительный характер.
      Шереф-ад-дин Али Иезди, описывая битву Тимура с Тохтамышем в 1391 г., определенно указывает, что эмиры туменов, тысяч и кошунов левого и правого крыльев тимурова войска выстроили в боевой порядок пехотинцев и всадников.1 Та же картина наблюдалась и в битве Тимура с Тохтамышем в 1395 г.
      1 М. Сharmоу, ук. соч.. стр. 218 (перейден, текст).
      Гияс-ад-дин Али, описывая индийский поход Тимура 1398-1399 гг., не раз говорит об участии пехотинцев в сражении. Так, упоминая битву на берегу Гуля (Джуля), он говорит, что левое крыло имело в авангарде кул султана Али Тавачи, в котором были пешие отряды хорасанцев.1 Примеров подобного рода можно было бы привести немало. Однако картина и так ясна. Войско Тимура, пополняемое не только кочевыми народами, но и населением земледельческих областей, не могло в своих ополчениях не иметь пеших воинов.
      Весьма интересным фактом является наличность при Тимуре огнестрельного оружия. Первое упоминание огнестрельного оружия встречается у Муин-ад-дина Натанзи ("Аноним Искендера"),2 на что впервые обратил внимание А. М. Беле-ницкий. В конце XIV в. огнестрельное оружие было уже распространено на Востоке. Так, при описании войска султана Махмуда Дехлевийского перед битвой с Тимуром вблизи Дели в 1399 г. Низам-ад-дин Шами упоминает на вооружении индийского войска радандоз - особые "громбросающие" огнестрельные орудия. Низам-ад-дин Шами упоминает об огнестрельном оружии и у воинов Дамаска, осажденного Тимуром в 1400-1401 гг.
      1 Гияс-ад-дин Али. Дневник похода Тимура в Индию, стр. 76.
      2 А. М. Беленицкий. О появлении. и, распространении огнестрельного оруяотя в Средней Азии и Иране в XIV-XYI веках. Изв. Тадж. филиала Акад. Наук СССР, № 15,; 1949, стр. 23.
      Появилось в это же время, даже несколько раньше, огнестрельное оружие и в Восточной Европе. Вспомним, что москвичи в 1382 г. во время осады Москвы войсками Тохта-мыша стреляли из тюфяков - примитивных пушек, на что уже обратил свое внимание проф. В. В. Мавродин в упомянутой выше статье. По словам того же автора, огнестрельное оружие на несколько лет раньше появилось в Казани. В. В. Мавродин приводит указание Никоновской летописи, что казанцы (т. е. тогда жители Болгар) в 1376 г., когда их осадили русские, не только стреляли из луков и самострелов, но и "гром пущающе з града", т. е. применяли огнестрельное оружие.1 Большой интерес представляет поход Тимура против Тохтамыша 1391 г. Поход этот был уже в науке предметом описания (М. Шармуа)2 и военного разбора (М. И. Иванин).3 Мы позволяем себе обратиться к этой теме еще раз по двум причинам: 1) невозможно писать работу "Падение Золотой Орды" и не затронуть этого вопроса, особенно в контексте-всей. совокупности фактов, 2) со времени работ М. Шармуа и М. И. Ивашша прошло более ста лет, если учитывать дату появления первого издания книги М. И. Иванина. Когда М. Шармуа писал свою работу на французском языке, в его-распоряжении были сочинения Шереф-ад-дина Али Иезди и Абд-ар-Реззака Самарканди. Теперь мы располагаем более ранним текстом Низам-ад-дина Шами, который был широко использован и дополнен Шереф-ад-дином Али Иезди.
      Свой поход против Тохтамыша Тимур начал зимой 1390/91г. Выступив из Самарканда, он перешел Сыр-дарью по переброшенному через реку мосту 4 и направился в Ташкент. Здесь, расположившись со своим войском в местности между Паренном и Чинасом, Тимур и провел зиму.5
      1 В. В. Мавродин. О появлении огнестрельного оружия на Руси. Вести. Ленингр. унив., 1946, № 3, стр. 69.
      2 Описание это сопоставляет одну из глав в упомянутом его труд" "Expedition de Timour-i Lenk. . .", стр. 99-126.
      3 M. И. Иванин. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и средне-азиатских народов при Чингис-хаве и Тамерлане. 1775, стр. 190-207.
      4 M. Сharmоу, ук. соч., Шереф-ад-дин Али Иезди, стр. 173 (перейден, текст).
      5 М. Charmоу, ук. соч., там же.
      6 М. Charmоу, ук. соч., стр. 174.
      Из Ташкента он между прочим отправился, по словам Шереф-ад-дина, в Ходженд, чтобы в духе того времени совершить поклонение гробнице шейха Маслахата.6 Раздав 10000 кебекских динаров,1 Тимур вернулся в Ташкент. Здесь он захворал и в течение 40 дней проболел, невидимому, малярией. Во второй половине января 1391 г. он почувствовал себя лучше и начал готовиться к дальнейшему походу. По словам Низам-ад-дина Шами, он сделал большие подарки приближенным и эмирам войска, отправил жен и царевен домой в Самарканд, за исключением жены Чулпан Мелик-ага, которую решил взять с собой. Закончив подготовку к дальнейшему походу распределением проводников (качарчи) между главными эмирами войска, среди которых был и известный впоследствии Идигу узбек (Едигей русских летописей), Тимур 15 Сафара,2 т. е. 22 января 1391 г., покинул Ташкент и двинулся по направлению к Отрару. Когда Тимур прибыл в местность Кара-Саман (в районе Отрара), к нему явились послы от Тохтамыша. Пока Тимур был занят завоеваниями в Иране, Тохтаэдыш делал все, чтобы навредить ему, вплоть до похода в Маверан-нахр и ограбления его городов. Теперь же, когда Тимур выступил против Тохтамыша с огромными силами, последний испугался и решил отложить генеральное столкновение до более благоприятного времени.
      1 Кебекские динары - серебряная монета, по весу равная 2 миска-лям. Динар равнялся шести дирхемам, следовательно последний по весу равен был ]/3 мискаля. Кебекские динары по весу были меньше газан-хановских в Иране. Там динар заключал 3 мискаля серебра.
      2 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, стр. 117. - По Шереф-ад-дину Али Иезди, выступление произошло 12 Сафара, т. е. 1911391 (см.: М. Сhагmоу, ук. соч., стр. 176).
      Узнав о прибытии послов своего врага, Тимур отдал распоряжение об оказании им почестей согласно этикета. На приеме послы вручили Тимуру подарки, в том числе сокола и 9 быстроходных коней. Не желая нарушать обычая, Тимур посадил сокола к себе на руку, однако, чтобы подчеркнуть невнимание к подарку врага, даже не взглянул на него. Послы, стоя на коленях, подали Тимуру письмо Тохтамыша. В послании Тохтамыш писал, что он хорошо помнит все прежние милости и благодеяния Тимура к себе и раскаивается во враждебном поведении по отношению к нему. Заканчивается письмо обещанием быть верным вассалом и исполнять все приказания Тимура. Тимуру было ясно, что все эти хорошие слова - лишь дипломатическая уловка врага, которому почему-то в данный момент невыгодно принимать решительное сражение. В своем ответном послании он упрекает Тохтамыша в неблаговидных поступках, напоминает ему о том, какие благодеяния он - Тимур - ему оказал при вступлении на ак-ордынский, а затем и золотоордынский престол, останавливается на предательстве Тохтамыша, когда он стал могущественным ханом, особенно на ударе в спину (поход Тохтамыша на Мавераннахр), когда он - Тимур - был занят завоеванием Фарса и Ирака.1 Заканчивает свое ответное послание Тимур выражением полного недоверия к обещаниям Тохтамыша и заявлением о невозможности принять его мирное предложение. Заготовив ответное послание, Тимур устроил богатый пир, вновь одарил послов, однако не отпустил их, а оставил при себе в качестве проводников. Тогда же Тимур созвал курилтай из эмиров войска, царевичей и приближенных. На курилтае решено было двинуться дальше. В конце февраля 1391 г. огромное войско прошло Ясы (ныне г. Туркестан), Карачук, Сауран и вышло в степь к центру современного Казахстана. 6 апреля 1391 г., утомленное переходами, войско прибыло в местность Сарыг-узен (ныне Сары-су), где было много воды, в чем так нуждались люди и животные. Отдохнув несколько дней, войско Тимура переправилось через реку и, пройдя местность Кичиг-даг в конце апреля, в дни цветущей весны, достигло Улуг-даге. По словам Низам-ад-дина Шами, Тимур взобрался на вершину горы, осмотрелся я, увидев вокруг себя безграничную степь, решил оставить здесь память о своем походе. Для этого он приказал своим воинам нанести в определенное место больших камней, а каменотесам высечь на большом камне надпись с его именем и упоминанием проходившего здесь вой,-ска.1
      1 M. Gharmоу, ук. соч., стр. 179.
      Более десяти лет назад вблизи Карсакпайского рудника в центральном Казахстане, у горы Алтын-Чуку, был найден камень с высеченной на нем надписью. Надпись двуязычная. В верхней части камня имеются три строчки арабским письмом, они в столь испорченном виде, что пока прочесть можно только: "Во имя Аллаха милосердного и милостивого. . л. Нижняя надпись, состоящая из восьми строк, написана уйгурским письмом на чагатайском (староузбекском) языке. Чтение надписи подтвердило вышеприведенные слова Низам-ад-дина Шами об оставленном Тимуром памятнике. После статьи А. И. Пономарева "Поправки к чтению "надписи Тимура""2 основное содержание надписи теперь совершенно ясно. В ней говорится, что в лето семьсот девяносто третье, т. е. в 1391 г., Тимур шел походом на Тохтамыш-хана, что подтверждает сведения письменных источников. Любопытно, что Низам-ад-дин Шами дает более точную дату, он не только приводит год, но месяц и день - 23 числа месяца Джумади I, т. е. 28 апреля 1391 г. Тимур называет себя в надписи султаном Турана, что явно указывает на существование этого наименования в политической терминологии XIV в. В надписи указывается и численность войска Тимура - 200 000 человек, что подтверждает правильность сведений Гияс-ад-дина Али, Низам-ад-днна Шами, Шереф-ад-дина Али Иезди и других источников о численном составе тимурова войска при описании того или иного из его походов. В надписи указывается цель похода - Тимур идет против Тохтамыш-хана.
      1 Hиаам-ад-дин Шами, изд. Tauer, стр. 118. - Это дае место повторено с некоторыми изменениями у Шереф-ад-дина Али Иезди (M. GЬагmоу, ук. соч., стр. 181-182).
      2 Советское востоковедение, т. III, 1945, стр. 222-224.
      Поставив памятник с надписью, Тимур приказал двинуться дальше. Кругом были чудные, сочные травы, обилие цветов и воды. Пройдя реку Иланчук (нане Джиланчик), Тимур через 8 дней пришел в местность Анакаркуюн,1 в северном Казахстане. Здесь, на привале, стало известно, что после четырех месяцев пути запасы провианта сильно оскудели. В те времена за войском следовали продавцы разных товаров, в том числе и скота, муки, масла и других продовольственных продуктов. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди, овца стоила 100 кебекских динаров. I ман хлеба большого веса, равный 16 манам шари. доходил также до 100 кебекских динаров. Учитывая все это, Тимур собрал эмиров войска и взял с них подписку (мучилка) в том, что никто не будет из Муки делать ни хлеба, ни лепешек, ни лапши, ни пельменей, ни других кушаний, за исключением мучной похлебки, нечто вроде за-тирухи.2 Невидимому пшеничная мука уже почти кончилась, так как лохлебку предлагалось делать из ячменной муки. К последней примешивать должны были еще "мутр" - какую-то сухую зелень. Из одного мана муки анбарного веса, равного 8-манам шари,3 выходило 60 мисок похлебки. На воина в день нельзя было тратить более 1 миски. Таким образом было ясно, что надо искать какой-то выход, дабы избавить 200 000 людей от полуголодного существования. Тимур нашел выход в организации большой облавной охоты. В степи на сотни километров не было никакого жилья, и кругом было много дикого зверя. Охота была назначена на 6 мая 1391 г. К эмирам туменов и тысяч были направлены тимуровские тавачии с указанием порядка облавной охоты. В течение двух дней сжималось кольцо огромного окруженного войсками района. Испуганные звери, не подозревая опасности, бежали к центру, откуда не было выхода. Охота оказалась очень удачной - в руки изголодавшихся воинов попало большое количество оленей, диких коз и других животных, которые не встречались на родине охотников.4 Войско не только насытилось, но и лица, ведающие провиантом, сделали необходимые запасы мяса на дальнейший путь. 12 мая 1391 г. Тимур выслал авангард под командой своего внука, мирзы Мухаммед-султана бахадура. Задачей авангарда было найти вражеские силы.
      1 Низам-ад-дин Шами, стр. 118. - У Шереф-ад-дина Али Иезди (в изд. M. Charmoy) "Атакаргуй" (в скобках "Анакаргуй").
      2 M. Gharmоу, ук. соч., стр. 182.
      3 Из сопоставления весовых единиц ясно, что анбарный ман = 1/2 мана большого веса.
      4 M. Charmoy, ук. соч., стр. 183-184.
      Через некоторое время авднгард дошел до реки Тобола в Западной Сибири, перешел ее и увидел много костров, но следов войска не нашел, сколько мирза Мухаммед-султан ни высылал сторожевых отрядов. Пока авангард в районе реки Тобола занимался поисками, подошли главные силы с Тимуром во главе. Тимур отдал приказ перейти Тобол в убеждении, что противника надо искать в этом направлении. Была выслана разведка во главе с испытанным эмиром Шейх-Давудом. Разведка эта добыла полезные сведения, и Тимур решил, что нужно двигаться в сторону реки Яика (Урала). Через реку эту были три брода, однако Тимур из осторожности счел более разумным перейти реку в верховьях. Войско шло быстрым маршем и через 6 дней достигло реки Самары. 4 июня Тимур уже переправился через реку Иик. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди, здесь к Тимуру привели трех человек из числа людей Тохтамыша. Они показали, что Тох-тамыш хорошо осведомлен о войске Тимура, так как 2 нукера эмира Идигу бежали из лагеря Тимура и сообщили о нем все, что сами знали. Тимуру было теперь ясно, где враг и что нужно делать. Он прекрасно понимал, что ему немедля нужно взять инициативу в свои руки. В окрестностях реки Иика был устроен привал в виде укрепленного лагеря. Вырыты были окопы, поставлены туры и чапары (большие окопные щиты). Когда подошли все войска и были проверены с точки зрения походной и боевой готовности все части, Тимур отдал приказ выстроить боевой порядок и двинуться на врага.
      Ввиду близости Тохтамыша особо напряженная работа выпала на долю авангарда, караулов и хабаргири (разведки). -Одно за другим приходили известия об отрядах Тохтамыша. Низам-ад-дин Шами и Шереф-ад-дин Али Иезди подробно останавливаются на деятельности сторожевых и разведывательных отрядов Тимура, особенно на эпизоде с Ику-Тимуром, храбрым эмиром, который, стойко выполнив поручение Тимура, погиб в неравной борьбе со сторожевыми кошунами Тохтамыша. Все яснее стала обнаруживаться тактика последнего; он явно стремился измотать войска Тимура, исходя из правильного положения, что чем дальше уйдет Тимур от своих баз и чем меньше у него останется продовольствия, тем меньше сил будет у его воинов. Тимуру необходимо было как можно скорее остановить Тохтамыша и заставить его принять бой. Для этой цели он и приказал мирзе Омар-Шейху1 выступить с отрядом в 20000 человек, найти Тохтамыша и, втянув в сражение, остановить его войско. Мирза Омар-Шейх выполнил поручение Тимура, заставив авангард Тохтамыша вступить в бой. Известие об этом весьма обрадовало среднеазиатского эмира. 18 апреля 1391 г. он сам лично стал приводить в боевой порядок свою огромную армию, разделив ее, как выше разобрано, на 7 кулов, независимых друг от друга, но подчиненных ему (Тимуру) боевых корпусов. Знаменитое сражение произошло в местности Кундурча или Кундузча в долине одноименной речки Кундурча, притока Черемшана, ныне в Куйбышевской области.
      В источниках сражение это подробно описано и с точки зрения боевого распорядка войска мною выше разобрано. Сражение было кровопролитным, шло напряженно, с переменным успехом на отдельных, участках, но кончилось полным разгромом Тохтамыша. По фигуральному выражению Шереф-ад-дина Али Иезди, "спереди (Тохтамыша, - А. Я.) оказалась река Итиль, а сзади губительный меч".2
      Победа Тимура над Тохтамышем в долине Кундурчи дала огромную добычу. По словам Низам-ад-дина Шами,3 пехотинцы привели домой по 10-20.лошадей, а одноконные всадники - по 100 лошадей и больше; что касается других видов скота, в том числе овец и баранов, то их и не сосчитать. Особенно велика была доля Тимура и его военачальников.
      1 М. Сhагmоу, ук. соч., стр. 212-213.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. ооч., .т. II, -стр. 171.
      3 Низам-ад-дин Щами, изд. Tauer, стр. 125.
      Одних пленных девушек и юношей, которые направлялись в качестве его личных рабов, было, по словам Шереф-ад-дина Али Иезди, более 5000 человек.1 Возвращаясь домой, тимуровское-войско не прекращало грабежа. В степи ему пришлось встретить немало кочевников из улуса Тохтамыша, они также были ограблены. Небезинтересна одна деталь. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди: "Жилищем степняков в той безграничной пустыне являются шатры- ,,кутарме", которые делают так, что их не разбирают, а ставят и снимают целиком и во время передвижений и перекочевок едут, ставя их на телеги. Все они захвачены в полное распоряжение войск, действующих, как [неумолимая] судьба".2
      Возвращаясь назад, Тимур перешел вброд реку Яик и вышел к Саурану, откуда направился на Отрар и затем в Самарканд, свою столицу. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди, весь поход 1391 г. продолжался 11 месяцев.
      Интересен один факт, связанный с этим походом. В лагере Тимура и в битве в долине Кундурчи (местность Кундузча) были три важных человека из Улуса Джучи - Кунче-оглэн (царевич), Тимур-Кутлуг-оглан (царевич) и эмир Идигу. Враждебные Тохтамышу, они искали помощи у Тимура. Однако в степях Улуса Джучи они имели свои собственные цели, и когда Тохтамыш оказался побежденным, упомянутые царевичи и эмир Идигу под благовидным предлогом ушли к себе домой в Дешт-и-Кыпчак.
      Только Кунче-оглан оказался верным своему слову и вернулся к Тимуру, да и то временно. Вскоре и он убежал к Ти-мур-Кутлугу.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр.172.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 172-173.
      3
      Поражение Тохтамыша в 1391 г., как бы оно ни было велико, не решило еще окончательно судьбу ни его самого, ни его государства. Тохтамыш имел еще немало ресурсов для продолжения борьбы. Нужна была воля и неослабная энергия. То и другое у него нашлось. Пока Тимур после битвы 1391 г. был занят в Иране и Закавказье, Тохтамыш готовил силы для новых происков в Азербайджане и явно искал случая для решительного столкновения со своим противником. Арабские авторы - ал-Макризи,1 ал-Асади,2 ал-Айни 3 - согласно рассказывают, что Тохтамыш в 1394 и 1395 гг. всячески искал сближения с египетским султаном ал-Меликом аз-Захыром Беркуком, уговаривая его помочь ему в борьбе с Тимуром, который равно был опасен той и другой стороне. Характерно, что Золотая Орда и государство мамлюков в Египте только тогда сближались, когда у них появлялся общий враг. Пока существовало могущественное государство Хулагидов (до 1335 г.), ханы Золотой Орды охотно сближались с мамлюкским Египтом,, который один не в силах был противостоять притязаниям хула-гидских ханов. В течение полувека после 1335 г. (год падения государства Хулагидов) дипломатические сношения были более чем редки, т. к" они потеряли для обеих сторон всякий политический смысл. Начиная же с 80-х годов XIV в., обстановка резко изменилась, ибо Тимур стал опасен для той и другой стороны.
      Искал в эти годы Тохтамыш и сближения с Литвой. В 1393 г. послы Тохтамыша были в Кракове на приеме у польского короля Ягелло - брата великого литовского князя Витовта (Витольда).4 Тохтамыш прекрасно понимал, что в его интересах не допускать союза Москвы с Литвой. В споре между ними из-за пограничных земель, а также из-за первенства Тохтамыш явно принял сторону литовского князя. В упомянутом ярлыке 1393 г. на имя Ягелло Тохтавдыш передал ему верховные права на спорные земли, однако при условии признания его (Тохтамыша) суверенитета и выплаты ему дани. Осенью 1394 г. Тимур находился в Шеки (ныне Советский Азербай
      джан), когда к нему пришло известие, что войско Тохтамыша прошло Дербенд и начало грабить селения и города Ширвана. Тимур отдал раслоряжение своим войскам готовиться к походу, так как считал столкновение неизбежным и не видел пользы в том, чтобы его откладывать. Осмотрев снаряжение и вооружение войска, Тимур роздал военачальникам большие подарки (укулька) и перевел свою ставку на походное состояние.
      1 В. Г. Тнзвнгаузен, ук. соч., т. I, стр. 442.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 448.
      3 В. Г. Тнзенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 531.
      4 В. Spuler. Die Goldene Horde, Leipzig, 1943 стр. 131-132.
      В связи с этим он отослал часть цариц с детьми в Султанию,
      а двух наиболее почитаемых жен - Сарай Мульк Ханым и Туман-агу - в Самарканд. В феврале 1395 г. он объявил приказ о походе против Тохтамыша в сторону Дербенда. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди, войско, согласно тюркскому чэбычаю, имело впереди левое крыло.1 С дороги Тимур отправил к Тохтамышу посла, дабы сохранить видимость корректности своих действий. В качестве посла он отправил умного и опытного Шемс-ад-дина Алмалыки, хорошо знавшего тонкости дипломатической переписки и разговоров.
      Тимуров посол явился в лагерь к Тохтамышу, передал ему письмо Тимура и со свойственным ему красноречием изложил все, о чем его просил последний. Тохтамыш, который, по словам Шереф-ад-дина Али Иезди, уже склонялся к примирению, в конце концов под влиянием своих эмиров изменил поведение и передал послу для Тимура письмо, составленное в грубых выражениях.2 Когда Шемс-ад-дин Алмалыки возвратился к Тимуру, последний уже разбил лагерь в долине реки Самур. Здесь в ставке посол и сообщил своему государю о результатах переговоров. Долина Самура лежала вблизи горы Эльбруса. Тимур привел свои войска в боевой порядок, причем, по словам Али Иезди, край его левого крыла упирался в подножье Эльбруса, a край правого крыла - в Кулзумское (Каспийское) море,3
      По существу Тимур обрадовался характеру ответа Тохтамыша, так как видел в нем прекрасный повод к объявлению войны. Построив войско согласно определенному боевому порядку, т. е. по рангам (мурчил), Тимур двинулся в путь. Так шли темники, тысячники, сотники, каждый во главе своих отрядов, один за другим. Пройдя Дербендский проход, войско Тимура вступило в область кайтаков - народа, давно здесь ривущего. Кайтаки были активными союзниками Тохтамыша, и этого было достаточно, чтобы Тимур отдал приказ о полном их истреблении. Большинство их селений было сожжено, многие из кайтаков убиты, а многие взяты в плен. Когда Тимур-подошел к Тарки (Тарху),4 - а это был город в Дагестане, в 4 днях пути от Дербенда, - и расположился лагерем, ему сообщили, что Тохтамыш выслал сильный авангард во главе с эмиром Казанчи. Тимур с большим отрядом лично вышел противнику навстречу и прогнал его.
      Шереф-ад-дин Али Иезди красочно описывает движение-двух вражеских армий в долине реки Терека. К середине апреля 1395 г. оба войска стояли на берегу этой реки одно против другого. В полном соответствии с веками выработанной военной. традицией Тимур приказал своим тавачиям выбрать место для укрепленного лагеря и расположить там большое войско. Вокруг лагеря был вырыт ров, вбиты колья и расставлены окопные-щиты (чапары), за этим . рвом был вырыт второй, наружный: ров. Воинам было запрещено производить какой-нибудь шум, и всякое передвижение в лагере, причем не разрешалось зажигать ночью огня, дабы враг в случае приближения не имел никакого представления о войске Тимура.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II. стр. 174.
      2 По Низам-ад-дину Шами, ответ заключал извинения и готовность к примирению со стороны Тохтамиша (Низам-ад-дин Щами, изд. Tauer, стр. 158).
      3 Расстояние между Эльбрусом и морем, согласно Шереф-ад-дину Али Иезди, равнялось 5 фареахам, что невероятно. У Низам-ад-дина Шами сказано, что от подножья горы до реки, т. е. реки Самура, 5 фарсахов. Фарсах - 6 км.
      4 Невидимому, здесь когда-то находилась древняя, столица Хазар-Семендер.
      В условиях раннесредневековой военной техники это ограждение лагеря окопными щитами имело огромное значейив. Характерно, что здесь сказывалась действительно весьма старая традиция. По словам Гардизи (XI в.) и Шарафа аз-Замана Тахира ал-Марвази (XII в.), авторов, восходящих к первоисточнику IX в., конные воины хазарского войска возили всегда с собой 20 кольев в два зира длиной, толстые веревки и особые щиты. Когда войско устраивалось вблизи врага лагерем на ночь, воины вбивали колья и прислоняли к ним окопные щиты (чапары).1 Тохтамыш ночью не осмелился напасть на лагерь Тимура, зато на следующий день, в среду, 15 апреля 1395 г., началось одно из крупнейших сражений того времени, решившее судьбу не только Тохтамыша. но и Золотой Орды, во всяком случае ее великодержавного положения.
      Тимур в этом сражении придерживался того же строевого порядка, что ив битве 1391 г. Войско свое он разделил на 7 ку-лов (корпусов). Большую роль в этом сражении играла пехота, которая в обороне имела исключительное значение. Наиболее подробный рассказ об этом сражении находится у Низам-ад-дина Шами и Шереф-ад-дина Али Иезди. Последний, как всегда, повторяя в основном текст Шами, приводит много интересных дополнительных деталей.
      Не успело еще развернуться сражение по всему фронту, как Тимуру донесли, что огромные силы Тохтамыша наступают на левое крыло его войска. Тимур надел при себе в резерве 27 кошунов отборного войска. В критический момент он выступил на помощь попавшим в затруднение отрядам левого крыла.
      1 Гардизи [отчет В. В. Вартольда, стр. 96 (персидск. текст)]. Ал-Марвази, изд. В. Шгфрского, стр. - 21 (арабск. текст).
      Враг вынужден был отступить; смельчаки из тимуровских кошунов бросились за бегущими, увлеклись и зашли далеко. Когда враги это заметили, они быстро оправились, вновь собрались в большом количестве, повернули и начали теснить тимуровских воинов. С большим мастерством Шереф-ад-дин рассказывает, как около этой небольшой группы храбрецов с той и другой стороны скапливались новые силы и разрастался: крупный и жестокий бой. Каждый вновь подъезжающий кошун из числа тимурова войска спешивался на место боя и устраивал, из арб и щитов заградительные опорные пункты. Воины, преклонив одно колено, посылали тучи стрел на врагов. В самый разгар сражения к тимуровским отрядам подошли хорошо вооруженные кошуны во главе с мирзой Мухаммед Султаном, бывшим в главном куле. Они произвели столь стремительную конную атаку, что враг дрогнул и побежал. Эта победа сразу благоприятно сказалась на других участках. Пока шел этот бой, канбул левого крыла Тохтамыша снял кошуны правого-крыла тимурова войска, находящиеся под командой одного-из лучших змиров последнего - эмира Хаджи Сейф-ад-дина. Тохтамышевцы обошли его и ударили с тыла. Весь тумен, которым лично командовал Хаджи Сейф-ад-дин, спешился и героически оборонялся. Сколько враги ни делали усилий, сломить это сопротивление они не могли, тимуровцы градом стрел отражали любую атаку. Наконец появился со своим ту-меном Дженаншах бахадур и произвел конную атаку. Вслед за ним появился со своим туменом мирза Рустем и Омар-Шейх. Тохтамышевцы не выдержали стремительного натиска и побежали. Все левое крыло Тохтамыша было сбито. Так от участка к участку успех стал переходить на сторону Тимура, пока великое сражение не закончилось бегством Тохтамыша. Несколько иную картину боя рисует Ибн-Арабшах. Согласно его рассказу, один из эмиров правого крыла войска Тохтамыш-хана, поссорившись с другим эмиром, покинул поле битвы и увел с собой все свое племя, название которого было Актау. Племя это ушло на запад во владения ар-Рум и поселилось на землях вблизи Адрианополя. Эта измена ослабила Тохтамыша и внесла большую растерянность в ряды оставшегося войска.1 Невидимому здесь имеется в виду эмир Актау, поведение которого Шереф-ад-дин Али И езди изображает иначе. Войско Тохтамыша не могло даже отступить в организованном порядке, отдельные части потеряли связь друг с другом, тумены распались на мелкие, никем не управляемые группы и бежали в беспорядке. Тимур захватил огромные богатства и сокровища Тохтамыша, которые были брошены в покинутой им ханской ставке. Раздав большие награды особо выделившимся военачальникам и воинам, Тимур произвел некоторую перегруппировку своего войска, оставил раненного в руку Мираншаха (при падении с лошади во время боя он сломал себе руку) с большим отрядом в обозе, а сам двинулся в погоню за Тох-тамышем, дабы захватить его в плени добить остатки его войска. Днем и ночью двигался Тимур с отборными кошунами.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 465.
      У Туратурской перенравы он перешел на левый берег Итиля (Волги), но Тохтамыша не поймал. Шереф-ад-дин Али Иезди рассказывает, что Тимур держал при себе Кайричак-оглана, сына Урус-хана, которого он в качестве своего нового ставленника намечал кандидатом на престол Улуса Джучи вместо Тохтамыша.1 Предоставив Кайричак-оглану сильный отряд узбеков, наградив его золотым поясом и шитым золотом халатом, а также знаками ханского достоинства, он направил его на левобережье Волги собирать войско и устанавливать порядок в Золотой Орде. О дальнейшей судьбе этого соперника Тохтамыша мы знаем очень мало. Что он успел сделать на левобережье Волги нам не известно. По некоторым данным, сохранившимся в виде мелких замечаний в поздних источниках, мы узнаем, что он вскоре умер.2
      1 B. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 178. - Шереф-ад-дин Али Иезди, изд. Bibliotheca Jndica, т. I, стр. 755 след.
      2 Таковы сведения Хайдера Рази, писавшего в начале XVII в. (см.: В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 214).
      Направив Кайричак-оглана на левый берег, Тимур прошел тогда к золотоордынскому городу Укеку (Увеку) и разграбил его и его окрестности. Тохтамыша Тимур так и не настиг. Злополучный золотоордынский хан бежал в Булар (Булгар) буквально с несколькими близкими и преданными ему людьми.
      Оставленный в обозе Мираншах не хотел отрываться от Тимура и присоединился к отцу в местности Юлуклук-Узуклук на нижней Волге.
      4
      Бегство Тохтамыша огорчало Тимура, так как он прекрасно понимал, что, благодаря обширности территорий и наличию больших ресурсов. Тохтамыш сможет через некоторое время собрать новые силы и возобновить борьбу. Вот почему он решил направиться на западные улусы Золотой Орды в сторону Днепра (Узи), куда скрылись некоторые из эмиров Тохтамыша, в том числе Бек-ярык-оглан 1 и Актау, участвовавшие в сражении на Тереке.
      Ввиду того, что поход этот требовал значительного времени, а Тимур боялся оставить Мавераннахр и завоеванные города, а также области Ирана без присмотра, он отправил войска во главе с внуком Пир-Мухаммедом в Шираз, а в Самарканд отослал тумен Шемс-ад-дина бахадура. Выйдя к реке Узи, т. е. к Днепру, Тимур ограбил и опустошил земли, находившиеся под управлением Бек-Ярык-оглана, эмира Актау и Ти-мур-оглана. Два последних бежали за Днепр к врагу своему эмиру Хурамдаю, но спасения не нашли. Тогда они перешли границу Рума и скрылись в местности Исраяка,2 где и держались некоторое время. Повернув к реке Тану (Дону), Тимур неожиданно двинулся на север на русские города и волости. Что влекло Тимура на север, в культурные области древней Руси?
      1 Сын Борачара.
      2 Исраяка - повидимому, Румелия, тогда принадлежавшая османским султанам (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 294).
      Тимур, как и другие правители Средней Азии и Ирана, плохо был осведомлен в русских делах. Будучи прекрасно знакомым с географией и историей Средней и Передней Азии, мусульманских стран и народов, Тимур не имел даже самых
      элементарных представлений о Руси, русских княжествах и Москве. Историко-географические представления о стране русских, в какой-то мере соответствующие действительности,, не проникали на среднеазиатский Восток и дальше Золотой Орды не шли. Вот почему в мусульманской (персидской и арабской) историографии XV в., столь богатой фактическим материалом по истории мусульманских стран и даже христианского Закавказья, мы не найдем ничего интересного и ценного не истории Руси. Не найдем мы в ней даже правильной географической номенклатуры, в том числе правильных названий русских городов. Что ото за русский город Карасу, который, по словам Низам-ад-дина Шами, был ограблен воинами Тимура?1
      Другое дело - русская историография XV в. В русской летописи Софийской, Никоновской - мы найдем не только хорошую осведомленность в событиях, имевших место в Средней и Передней Азии, но и точные географические представления о многих их областях. Выше мы видели, как хорошо русская летопись была осведомлена о смутном времени 60 - 80-х годов XIV в. в Золотой Орде. Видели, как хорошо она была знакома с личностью Мамая и Тохтамыша.1
      Вернемся однако к походу Тимура на Русь. Низам-ад-дин Шами 2 и Шереф-ад-дин Али Иезди 3 сообщают, что Тимур вторгся в область города Машкав, т. е. Москвы, где и произвел опустошения, забрав огромную добычу. Сообщению этому мы однако не можем поверить, так как в русской летописи районы Москвы не упоминаются. Восточный источник плохо представлял себе географию Руси и смешал Рязанскую землю с пограничными волостями Московского княжества. Обратимся поэтому к более точным указаниям русских источников.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 161. - Перейден. текст: изд. Tauer, стр. 121.
      2 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, стр. 161. - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 121.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II. стр. 180.
      По словам Никоновской летописи, Тимур с огромным войском вторгся в Рязанскую землю и захватил город Елец "и князя Елецкого пойма, и люди плени, а иных избш.1 Великий князь Василий Дмитриевич, узнав обо всем этом, собрал многочисленные полки, выступил к городу Коломне и занял переправы через Оку. Тимур не решился на столкновение с русскими и, ограбив Рязанскую землю, ушел на юг. Повидимому, рассказы о Мамаевом побоище на Куликовом поле его пугали,. и он не решился принять бой с русскими. С большой добычей направился Тимур в Нижнее Поволжье, к городу Бальчимкин.2 Двигался он через низовья Дона и по дороге решил захватить город Азак (Азов). Последний был почти начисто ограблен, причем, по словам Шереф-ад-дина Али Иезди, по приказу Тимура мусульман отделили от остальных общин, которые и были преданы "мечу Джихада", т. е. все уничтожены.3
      1 ПСРЛ, XI, Никоновск. летоп., стр. 159.
      2 Бальчимкин или Бальджимин, один из золотоордынских городов, находившихся в нижнем течении Волги на правом берегу.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 180,
      Из Азова Тимур направился к Кубани. Шереф-ад-дин Али Иезди рассказывает, что черкесы пожгли пастбища между Азовом и Кубанью. На протяжении 7-8 дней кони Тимура буквально бедствовали от отсутствия кормов. Разгневанный Тимур приказал отомстить черкесам и опустошить весь их улус. Кого подразумевает Шереф-ад-дин Али Иезди под черкесами? Повидимому, термин этот у него собирательный. Кроме собственно черкесов, там были еще и другие горцы. Вместо намеченного пути в нижнее Поволжье Тимур неожиданно повернул в Дагестан, где осадил две высокогорных и неприступных крепости - Кулы и Таус, одноименные владетели которых, по его мнению, строили против него тайные козни. Нужно было много ума и сообразительности со стороны Тимура как военачальника и много личной смелости со стороны его воинов, чтобы овладеть этими орлиными гнездами - крепостями. С помощью лестниц, перекидываемых со скалы на скалу, как снизу, так и сверху, подымались и спускались к крепости Таус смелые воины Тимура, пока после больших потерь не овладели последней.1 Покончив с крепостями и их владетелями, которые были убиты, Тимур двинулся в сторону района Симсим на Северном Кавказе, где также овладел рядом крепостей.
      Особо интересным представляется рассказ о походе Тимура на Хаджи Тархан (Астрахань) и Сарай Берке зимой 1395 г. Тимур не скрывал своих намерений. Не успев в первый свой поход, летом того же года, когда он преследовал бежавшего с берегов Терека Тохтамыша, разрушить Сарай Берке и Астрахань, он теперь двигался с большим войском, чтобы раз навсегда покончить с этими двумя крупными центрами богатства и могущества Золотой Орды.
      Стояла суровая зима. Волга покрылась льдом, и Хаджи Тархан можно было взять со стороны реки. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди,2 город имел сильные укрепления только по сухопутному своему краю. Высокая стена, укрепленная повидимому башнями, окружала весь город, начинаясь у берега реки на одном его конце и кончаясь на другом. Со стороны реки стены не было. Здесь защитой были вооруженные суда. Ввиду того, что лед на реке делал доступным подход к городу с этой, наиболее уязвимой стороны, жители Хаджи Тархана начали вырезать куски толстого льда и выкладывать из них стену. Ночью они заливали сложенные куски водой. "Сделав таким образом высокую [стену], они, - пишет Шереф-ад-дин Али Иезди, - одним куском льда соединяют стену города с этой стеной и ставят ворота. Воистину это прекрасное устройство и потому здесь рассказано".3
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II: Низам-ад-дин Шами, стр. 122; Шереф-ад-дин Али Иезди, стр. 181-182.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 184-185.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 184.
      Тимур хорошо был осведомлен о положении в городе. Еще летом он оставил там своего эмира - Омар-и-Табан, которому поручил управление городом. Омар-и-Табан и сообщил Тимуру, что калантар (старшина) Мухаммеди готовит враждебные действия. Когда Тимур с войском подходил к Хаджи Тархану, ему навстречу вышел упомянутый калантар Мухаммеди. Тимур не взял его с собой, а отослал с Пир-Мухаммедом, эмиром Дже-наншахом и другими в Сарай Берке, причем приказал им, когда они будут с войском переходить Волгу, спустить калан-тара под лед, что и было выполнено.
      Хаджи Тархан, несмотря на крепкие стены, не оказал сопротивления. Тимур наложил сначала на жителей города дань за сохранение их жизней, а потом все отдал на разграбление своему войску. Перед уходом Тимур приказал выселить всех жителей и город поджечь. Покончив с Астраханью, Тимур отправился в Сарай Берке, который не мог оказать ему сопротивления. Сарай Берке был, так же как и Хаджи Тархан, отдан воинам Тимура на полное разграбление. Опустошенная столица Золотой Орды была подожжена и. невидимому, в большей своей части сгорела. Характерно, что когда через 450 (приблизительно) лет после похода Тимура на месте развалин Сарая Берке копал Терещенко, он обнаружил следы огромного пожарища, охватившего городские кварталы.1 Никогда, кажется, до этого войско Тимура не было так нагружено награбленным добром, как зимой 1395/96 г.
      Зима в тот год в низовьях Волги и окружающих ее степях была так сурова, что во многих районах погибла большая часть скота и цены на продукты питания стояли очень высоко. Так, 1 ман проса стоил 70 кебекских динаров, а барана продавали за 250 кебекских динаров - цена для того времени неслыханная. Известно, что кебекский динар в золотом исчислении стоил 50 к. Стоит ли говорить, что многие воины разбазарили в полном смысле слова свою добычу, которую они получили по раскладке, проведенной тавачиями, иначе по дороге домой они могли бы погибнуть от голода.
      Значение победы Тимура над Тохтамышем в 1395 г. огромно. На протяжении 15 лет Золотая Орда получила два огромных удара, которые предопределили ее судьбы. Разгром Мамая Димитрием Донским на Куликовом поле в 1380 г. был столь значительным ударом, что Золотая Орда, разъедаемая к тому же смутами, не нашла в себе сил, чтобы вернуть свое былое могущество. Попытка возродить Золотую Орду вышла из левого крыла улус-джучиева войска, из Ак-Орды, в лице энергичного Тохтамыша.
      Второй удар нанес Тимур, который понимал, что золото-ордынское великодержавие - постоянная угроза Маверан-нахру, его земледельческим оазисам и культурным городам. После этого удара Золотая Орда сведена была на положение второстепенного государства.
      Победа Тимура над Тохтамышем, опустошение и сожжение Астрахани и особенно Сарая Берке - столицы Золотой Орды - в 1395 г. имели огромное значение не только для Средней Азии и тогдашней юго-восточной Европы, но и для Руси. Сам того не подозревая, тот самый Темир Аксак, который грабительски опустошил Рязанскую землю, объективно победой над Тохтамышем оказал Русской земле услугу, хотя своими поступками и оставил по себе в русском народе заслуженную дурную память.
      Еще С. Соловьев писал: "После разгрома Тамерланова Золотая Орда долго не была опасна Московскому князю; в продолжение 12 лет летописец раза три упоминает только о пограничных сшибках хищнических отрядов татарских с Рязанцами: причем успех большей частью оставался на стороне последних".
      1 В. В. Григорьев. Четырехлетние археологические поиски в развалинах Сарая. ЖМВД, 1847, кн. 9.
      2 С. Соловьев. История России, кн. 1-я, т. I-V, 2-я стр. 1029.
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
      ЕДИГЕЙ И ВТОРАЯ ПОПЫТКА ВЕРНУТЬ ВЕЛИКО-ДЕРЖАВИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
      "Лукавый и злохитрый"...
      *
      "Преболи всех князей ордынских, ише все царство един
      держаще, и по своей воле царя поставляше, его же хотя-ше".
      Никоновская летопись.
      Победа русских на Куликовом поле в 1380 г. имела всемирно-историческое значение. Она нанесла Золотой Орде сильнейший удар, после которого последняя стала клониться к полному упадку. Попытка Тохтамыша вернуть Золотой Орде ее прежнее могущество не увенчалась успехом.
      Рассматривая события в их исторической связанности, мы должны признать, что победы Тимура над Тохтамышем в 1391 и 1395 гг. были обусловлены не только огромными ресурсами Мавераннахра и силой военно-организаторского таланта Тимура, но в первую очередь великой победой русских на Куликовом поле. В своей борьбе с Тохтамышем Тимур думал не только о большой добыче, что было так характерно для его грабительских войн.
      Внимательное рассмотрение фактов дает право сказать, что Тимур поставил перед собой задачу подорвать в корне экономическое значение наиболее богатых областей Золотой Орды - Дрыма, Северного Кавказа и Нижнего Поволжья. Ибн-Арабшах весьма образно описывает разгром Золотой Орды
      произведенный Тимуром: "Завладел он движимым и разделил его, да недвижимым и унес его с собой, собрал [все] захваченное и роздал добычу, дозволил грабить да полонить, произвел гибель и насилие, уничтожил племена их, истребил говоры их, изменил порядки да увез [с собой все] захваченные деньги, пленных и имущество. Передовые войска его дошли до Азака, и он разрушил Сарай, Сарайчук, Хаджитархан и [все] эти края".1
      Ибн-Арабшах не дает, однако, полных сведений по этому вопросу. У арабских и персидских историков конца XIV та первой половины XV в. имеются указания, что Тимур разграбил Крым и Кафу.2 Кафу он осаждал 18 дней. Очень пострадал Азов, По словам Шерёф-ад-дина Али Иезди, Тимур, взяв Азов, приказал отделить мусульман от остального населения и отпустить их. Всех же не-мусульман он велел предать мечу Джихада (войны за веру), а дома их сжечь и ограбить.3
      Общеизвестно, как сильно пострадал Сарай Берке, тогдашняя столица Золотой Орды. По словам того же персидского автора, Тимур сжег Сарай.4 Это известие подтвердилось сто лет назад раскопками Терещенко. Большому разгрому и разорению подверглись области Северного Кавказа, особенно город Мадт жар, а также земли черкесов.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 466 (русск. перев.).
      2 Крым, или Солхат, - ныне Старый Крым; Кафа - ныне Феодосия [см.: В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 322 (арабок, текст), стр. 330 (русск. перев.) - Ибн-Дукман; стр. 357 (арабск. текст), стр. 364 (русск. перев.) Ибн-ал-Форат; стр. 428 (арабск. текст),стр. 442 (русск. перев.) Ал-Макризи; т. II, стр. 185.- Шеpеф-ад-дин Али-Иезди, "Зафар Намэ", т. I, стр. 776-777].
      3 Шереф-ад-дин Али Иезди, ук. соч., изд. Biblio-theca Jndica,,T. I, стр. 762-763 (см.: В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 180).
      4 Щеpеф-ад-дин Али Иезди; ук. соч., там жэ, стр. 775. - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 185.
      Такой же тяжелой участи подверглись поволжские города Увек и Астрахань (Хаджи Тархан). Если ко всем этим фактам прибавить еще совершенно варварское уничтожение в 1388 г. одного из лучших городов средневекового Востока, столицы Хорезма - Ургенча, игравшего огромную роль в караванной торговле, которую вела Восточная Европа с Средней Азией и Китаем через Золотую Орду, то картина станет совершенно" ясной. Тимур стремился к максимальному подрыву караванной торговли между Европой и Китаем через Крым, Нижнее Поволжье и Хорезм. После поражения Тохтамыша начался резкий упадок рынков и ремесленного производства во всем этом обширном и недавно еще богатом крае.
      Об этом упадке до нас дошли весьма ценные и достоверные свидетельства двух венецианцев - Иосафато Барбаро и Амб-розио Контарини, побывавших в юго-восточной Европе в XV в.. И. Барбаро посетил татарские степи между Азовом и Астраханью в 1436 и в последующие годы. До разрушения Астрахани Тимуром (предполагается, конечно, 1395 г.) торговля шелком и пряностями шла через этот город. Отсюда товары доставлялись в Азов (Тана), а потом на галерах переправлялись в Италию. В 30-40-х годах XV в., согласно Барбаро, эта торговля, прекратилась и товары на Дальний Восток из Европы направлялись через Сирию.1 Другой венецианец, А. Контарини, посетил эти же места приблизительно через тридцать лет. Побывал он в Астрахани в 1476 г. Контарини как бы дополняет характеристику, данную Иосафато Барбаро, указанием на то, что в его время дома в Астрахани мазаные, но что прежде здесь были большие постройки, от которых остались лишь одни развалины. Ссылаясь на рассказы жителей города, Контарини говорит о былой торговой славе Астрахани, о времени, когда она вела большую торговлю с Азовом.2
      1 Библиотека иностранных писателей о России, т. 1. СПб., 1836; И. Барбаро, стр. 94 (итальянок, текст), стр. 56 (русск. перев.).
      2 А. Контарини, ук. соч., стр. 169 (итальянок, текст), стр. 90-91 (русск. перев.).
      После крупного поражения на Тереке в 1395 г. Тохтамыш скрылся с небольшим отрядом наиболее верных ему людей. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди, он убежал в сторону Булара.1
      Что подразумевать под этим географическим именем? Иногда Булар обозначает то же, что и Келар, - Польшу, - но не исключена возможность искажения в рукописях слова "Булгар". В данном случае решать должен контекст. Упоминание, что> место это находится поблизости от "страны мрака", является решающим. Едва ли можно сомневаться в том, что под Була-ром мы должны подразумевать страну Булгар, или Болгары.
      К сожалению, источники не сохранили сведений о том, что предпринял Тохтамыш, чтобы вернуть себе власть в улусе Джучи в том же 1395 г. Однако по всему видно, что и на этот раз энергичная натура Тохтамыша не могла примириться с поражением и он деятельно приступил к собиранию новых сил, стремясь вернуться на престол в Улусе Джучи. Вернуть Нижнее Поволжье, где у него было немало сторонников, не составляло, повидимому, труда, так как Тимур не ставил себе1 задачей приобретение земель в юго-восточной Европе. Другое-дело - богатый портовыми городами и торговлей Крым. В арабской исторической литературе, составлявшейся в Египте в конце XIV и первой половине XV в., имеется интересное известие о походе Тохтамыша на Крым в 1396 г. По словам Ал-Аскалани, в 799 г. х. (т. е. между 5 октября 1396 и 23 сентября 1397 г. н. э.) произошло большое сражение между Тох-тамышем и генуэзскими франками.2 Другой арабский автор - Ибн-ал-Форат - уточняет дату происшедших в Крыму событий. Он говорит, что Тохтамыш пошел войной на "владетеля" города Кафы и осадил ее 17 марта 1396 г.3
      Оба автора согласны в том, что Кафа принадлежала тогда генуэзцам, которые, повидимому, непосредственно после разгрома Тимуром Золотой Орды, в дни полной политической разрухи и безвластья, захватили в свои руки власть в Крыму.
      1 Шереф-ад-дин Али Иезди, т. I, стр. 756. Калькутта. - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 178.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. 1. стр. 451 (арабск. текст), стр. 454 (русск. перев.): Ал-Аскалани.
      3 В. Г. Тнзенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 357 (арабск. текст), стр. 364 (русск. перев.): Ибн-ал-Форат.
      О походе Тохтамыша в Крым говорит и русская летопись. По словам Никоновской летописи, "Того же лета [6906= 1398] царь Тахтамышь Болыта Орды воевал Поморские грады".1 Под поморскими городами нужно понимать, конечно, упомянутые выше приморские города Крыма. Русская летопись приводит, однако, другую дату: не 1396, а 1398 г. Что это - новый поход Тохтамыша на Крым или противоречивая датировка похода? Невидимому, второе. Независимо от вопроса о точной дате крымского сражения поход Тохтамыша на Крым свидетельствует о том, что он начал восстанавливать власть свою в Золотой Орде. Можно думать, что Тохтамышу удалось тогда захватить Кафу и удержать ее некоторое время в своих руках.
      Кастильский (испанский) посол, посланный ко двору Тимура в Самарканд и бывший там в 1404 г., записал в своем дневнике: "Едигуй напал на этот город Кафу, потому что сын Тотамиша оттуда воевал с ним и нанес большой вред земле; жители города заключили мир с Едигуем, а сын Тотамиша бежал к Тамурбеку".2
      Выгоды своей победы Тохтамыш, однако, использовать не смог. В Золотой Орде у него появился серьезный, более счастливый соперник в лице Тимур-Кутлуга.
      1 ПСРЛ, 7, XI, Никоновск. летоп., стр. 167. В дальнейшем: Никоновск. летоп.
      2 Рюи Гонзалес де Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403-1406 гг. Изд. и перев. И. И. Срезневского, СПб., 1881, стр. 342.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 63. Выдержки из сочинения неизвестного автора "Муизз ал-ансаб фи шаджарат салатин могул" (книга, прославляющая генеалогии в родословном древе мон гольских султанов).
      Тимур-Кутлуг-хан был сыном Тимур-хана.3 Трудно установить точную дату, когда Тимур-Кутлуг впервые появился при дворе Тимура в качестве царевича (оглана). Активно он начинает действовать в свите Тимура лишь с начала военных действий последнего против Тохтамыша. Низам-ад-дин Шами впервые упоминает Тимур-Кутлуга в связи с походом Тимура на Тохтамыша в 1390 г. Перейдя Ходжендскую реку (Сыр-дарью), Тимур отправил в качестве авангарда большой отряд во главе с Тимур-Кутлуг-огланом, Кунче-огланом и Шейх Али бахадуром.1
      Что же касается Шереф-ад-дина Али Иезди, то он первый раз связывает имя Тимур-Кутлуга с Тимуром под 790 г. х. (=1388), т. е. на два года раньше, - когда тот войной отправился на Хорезм, чтобы наказать хорезмпюха Сулеймана из нунгратской династии Суфи за его поддержку Тохтамыша, И здесь Тимур-Кутлуг-оглан выступает, как и в первом случае, совместно с Кунче-огланом.
      В дальнейшем мы видим Тимур-Кутлуг-оглана в компании с белоордынским эмиром Идике (Едигей) из племени мангыт, с которым судьба связала его надолго. По словам того же Шереф-ад-дина Али Иезди, когда Тимур двинулся в поход против Тохтамыш-хана в 1391 г. (19 января), он распределил между эмирами проводников, знающих дорогу. В центре войска, с которым шел Тимур, в качестве таких вожатых (кылауз) были назначены Тимур-Кутлуг-оглан, Кунче-оглан и Идике-узбек.2
      В течение всего похода 1391 г. эти три белоордынских эмира были на службе у Тимура, выполняя разные его поручения. После победы Тимура у Кундузчи и бегства Тохтамыша, когда они убедились в том, что последний им больше не опасен и что они могут, вернувшись в Улус Джучи, повести среди кочевой знати выгодную им политику, они стали просить Тимура от-яустить их в родные земли. Они говорили, что поедут домой, соберут свой иль (подвластные им племена) и приведут их всех с имуществом и скотом к Тимуру. Однако заверения эти не соответствовали их подлинным намерениям. Получив разрешение, они начали устраивать свои дела, готовить передачу престола. Тимур-Кутлугу, который как чингисид имел все права занять, престол Улуса Джучи.
      1 Низам-ад-дин Шами, изд. Tauer, Praha, стр. 112-И.Ч.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 159. - Шеpеф-д-дин Али Иезди, т. 1, стр. 499.
      Ни Тимур Кутлуг, ни Едигей не вернулись, сдержал слово-только Кунче-оглан,1 да и тот через некоторое время покинул Тимура (о чем будет сказано ниже).
      Тот же рассказ об обманном отъезде от Тимура имеется и у Ибн-Арабшаха,2 однако он связан с одним только Едигеем. и носит следы литературной обработки, если не является записью сложившейся легенды. Что делал Тимур-Кутлуг во время похода Тимура против Тохтамыша в 1395 г., сказать трудно. Ясно только одно, что Тимур-Кутлуг, подстрекаемый Идике-(Едигеем), воспользовался разгромом Тохтамыша в 1395 г. и повел энергичную политику в расчете на захват ханской, власти в Золотой Орде.
      Характерно, что после 1395 г. весьма подробные сведения о Золотой Орде и событиях, происходивших в ней, имеются в русской летописи, содержащей по некоторым вопросам такие-подробности, которых нет ни у одного из восточных авторов. Осведомленность русской летописи иногда поразительна, no-словам "Анонима Искендера", Тохтамыш бежал в Литву, к литовскому князю Витовту, еще до вступления Тимур-Кутлуга на царство.3
      1 Низам-ад-дин Шами, стр. 125. - В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 118; см. также стр. 171-172 (рассказ. Шереф-ад-дина Али Иезди).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 467-469.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 238 (персидск. текст), стр. 133 (русск. перев.).
      Однако летопись дает более ясную картину бегства Тохтамыша в Литву и вступления на золотоордынский престол Те-мир-Кутлуга. Выше мы видели, что в 1396-1398 гг. Тохтамыш. вел борьбу за возвращение Золотой Орде оторвавшегося от нее Крыма. В том же 1398 г. Тохтамыш направил посла к рязанскому князю. Первое время дела Тохтамыша шли весьмд хорошо: "Того же лета (1398 г., - А. Я.) в радости велицебывшу царю Тохтамышу Болнпа Орды, от съпротивных свободшуся, и послы своя посылающу ко всем странам, имя свое прославляющую.1
      Однако в самый разгар успехов по восстановлению власти в Золотой Орде на Тохтамыша "внезапу" напал "некий царь, именем Темирь-Кутлуй и бысть им бой велик и сеча зла. И одоле царь Темирь Кутлуй царя Тохтамыша и прогна, и сяде сам ва царстве Волжском Болнна Орды, а Тохтамыш царь побежа к Литовским странам".2
      Тохтамыш прибыл в Киев, к Витовту, со всей большой своей семьей. Витовт принял его ласково, ибо видел в беглеце силу, которую собирался использовать в целях своей великодержавной политики. Тимур-Кутлуг не мог, конечно, спокойно смотреть на пребывание своего противника в качестве почетного гостя у литовского князя. Новый золотоордынский хан знал, что в Литве готовится против него заговор, который надо во что бы то ни стало парализовать и сорвать. Вот почему уже в следующем (1399) году он отправляет послов к великому литовскому князю: "Выдай ми царя беглого, Тохтамыша, враг бо ми есть и не могу тръпети, слышав его жива суща и у тебе живуща... выдай ми его, а что около его ни есть, то тебе".3
      1 Никоновск. летоп., стр. 167.
      2 Там же.
      3 Там же.
      На это Витовт ответил отказом и прямой угрозой войны. И, действительно-, он начал собирать войско для похода на Золотую Орду. По существу это был уже третий его поход против татар. Первый из них был в 1397 г. в долину р. Дона и второй в 1398 г. вниз по Днепру, оба с успехом, но без достаточно серьезного сопротивления со стороны татар. Литературно обрабатывая свой материал, летописец, говоря о планах Витовта, вкладывает в уста хвалящемуся великому литовскому князю следующие слова: "Пойдем пленити землю Татарьскую, победим царя Темирь Кутлуя, возьмем царство его и разделим богатство и имение его, и посадим в Орде на царстве его царя Тахтамшпа, и на Кафе, и на Озове, и на Крыму и на Азтара-кани, и на Заяицкой Орде, и на всем Приморий, и на Казани;, и то будет все наше и царь наш".1
      Из этих слов ясно, что Витовт ставил своей задачей вернуть Тохтамышу не только Золотую Орду, но и Заяицкую" Орду, т. е. Белую Орду, иначе говоря, стремился сделать Тохтамыша ханом всего Улуса Джучи в качестве своего ставленника. Витовт мечтал этим путем подчинить себе Орду, что тогда для него по соотношению сил было мало реально, "Дружба" Витовта с Тохтамышем и предстоящая борьба с татарами Темир-Кутлуга шла без союза и даже контакта с Москвой. У Витовта в отношении Москвы были свои цели и своя; политика, явно направленная на ослабление московского1 князя и усиление литовских владений за счет Руси. Собрав большое, хорошо оснащенное войско, Витовт в 1399г. двинулся на татар и разбил лагерь на реке Ворскле.
      Конец XIV в. был, невидимому, решающим периодом в оснащении войска огнестрельным оружием в Литве и на Руси. Вот весьма выразительные строки Никоновской летописи: "Витовту стоащу на другой стране реки Ворсколы, во< обозе, в кованых телегах на чепех железных, со многими пи-щалми и пушками и самострелы".2
      Летописец рассказывает, что Тимур-Кутлуг испугался огромного войска Витовта, не решился на сражение и предложил мир. В это время к Тимур-Кутлугу явился ордынский князь Едигей, упомянутый выше эмир Идике из племени Мангыт. Ему удалось преодолеть страх Тимур-Кутлуга, отменить его-мирные предложения и резко повернуть события в благоприятную для татар сторону.
      1 Никоновск. летоп., стр. 172.
      2 Там же, стр. 17..
      Став во главе ордынского войска, он начал сражение на берегу Ворсклы с литовскими военными силами и отрядом Тохтамыша, который, по словам Длугоша, польского историка
      XV в., привел с собой несколько тысяч татар.1 Витовт получил также помощь и от немецкого ордена в виде целого дивизиона.2 Победа склонилась на сторону Тимур-Кутлуга и Едигея. Разгромленное войско Витовта бежало, бросив огромный обоз на разграбление победителей. По словам летописца, "и тако Татарове взяше обоз и телеги кованыя утверженныя с чепми железными, и пушки и пищали и самострелы, и богатство многое и великое, златые и серебряные сосуды поямаша". Витовт и Тохтамыш, а также немцы бежали. Татары бросились3 по их следам и опустошили киевские и литовские земли. С Киева они взяли откуп в 3000 рублей, что по тому времени было огромной суммой. Битва в долине реки Ворсклы оказалась роковой для Тохтамыша. Больше он никогда не возвышался настолько, чтобы собственными силами вернуть свою власть в Золотой Орде.
      Интересный и ценный своими сведениями об Улусе Джучи, впрочем, всегда неточный в хронологии, "Аноним Искендера" (Муин-ад-дин Натанзи) говорит, что Тохтамыш "умер естественной смертью в 800 г. х. (= 24 сентября 1397-12 сентября 1398) в пределах Тулина" 4 (Тюмень).
      В этом известии все верно, кроме даты. И по русским источникам Тохтамыш умер в Тюмени. "Аноним Искендера" ошибся, по крайней мере, на 7-8 лет, так как, согласно Шереф-ад-дину Али Иезди, Тохтамыш в Реджебе 807 г. х. (= январь-1405), за несколько недель до смерти Тимура, отправил к нему в Отрар в качестве посла одного из старейших своих нукеров - Кара-ходжу.5 Рассказывая о целях этого посольства, Шереф-ад-дин характеризует Тохтамыша как скитающегося по степям, брошенного прежними соратниками, совершенно растерявшегося человека.
      1 J. Dlugosz. Dziejow Polskich, т. II, стр. 495. Krakow, 1868,
      2 Spu1ег. Die Goldene Horde. 1943, стр. 138.
      3 Никоновск. летоп., стр. 174.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 237 (перейден. текст), стр. 133 (русск. перев.).
      5 Шереф-ад-дин Али Иезди, II. стр. 647 след.
      Что посольство это не было случайным, а соответствовало перемене отношений между Тимуром и Тохтамышем, видно из рассказа их современника Рюи Гонзалеса де Клавихо, кастильского посла ко двору Тимура в Самарканд. По словам Клавихо, "Токтамишь, император Татарский, и Тамурбек помирились и стали вместе стараться обмануть Эдигуя". Несколько ниже Клавихо еще раз подтверждает эту перемену в отношениях: "Этот Токтамишь и сыновья его живы и в дружбе с Тамурбеком".1
      Едигей, однако, после поражения на Ворскле не давал Тохтамышу никакой передышки, преследуя его повсюду. По словам Ибн-Арабшаха, "дошло до того, что они сразились между собой 15 раз, [причем] раз тот одержит верх над этим, а другой раз этот над тем".2 Только в шестнадцатый раз победа окончательно склонилась на сторону Идике, и Тохтамыш "пал убитый".3
      Насколько тогда силен был в военном отношении Едигей, видно из слов того же Клавихо: "Этот Едигей водит постоянно в своей Орде более двухсот тысяч всадников".4
      Прав ли "Аноним Искендера", когда говорит, что Тохтамыш умер естественной смертью, сказать трудно. Так или иначе, но Тохтамыш, причинивший столько зла Руси и народам Мавераннахра, окончательно сошел с исторической сцены .вскоре после отправления своего посольства к Тимуру в Отрар в январе 1405 г.
      1 Рюи Гонзалес де Клавихо, ук. соч., стр. 341-342.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 470.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 471. - По данным Софийской второй летописи, Тохтамыша убил Шадибек в Сибирской -земле в 1406 г. (т. VI, стр. 133).
      4 Рюи Гонзалес де Клавихо, ук. соч., стр. 341.
      В русской историографии давно сложилось представление о Едигее как об одном из наиболее коварных и хищных ордын-ских правителей. Это представление покоится на наиболее ценном и полном источнике по истории русско-татарских отношений конца XIV и начала XV в. -русской летописи. Гово
      рим - "наиболее ценном и полном источнике", так как восточные (арабские и персидские) источники почти совсем не касаются русско-татарских отношений и заключают в себе важные сведения о Едигее, относящиеся к первому и последнему периодам его деятельности, а в остальном касаются лишь золотоордынской обстановки и отношений Золотой Орды со Средней Азией и Кавказом. Характерно, что восточные источники никакой симпатии к Едигею не проявляют и склонны считать его человеком неверным, который легко изменяет своему слову. Исключение в известной мере представляет Ибн-Арабшах, да и то потому, что он очень не любил Тимура, в силу чего готов был оправдать любого его противника. Едва ли в исторической науке мог бы сложиться иной образ Едигея, если бы не было его идеализации по другой линии.
      Дело в том, что, параллельно с исторически существовавшим Едигеем, есть еще Едигей - герой ногайского эпоса, причем эпоса явно феодального, составленного в угоду кочевой знати. Переносить характеристику личности Едигея из этого бегско-феодального эпоса в историю, из легенды в историческую действительность - значит совершать большую ошибку, искажать историю, что иногда и делается в националистически-шовинистической историографии, служащей только интересам пантюркистов.
      О Едигее имеются небезинтересные мысли у В. В. Бар-тольда-в статье "Отец Едигея".1 В. В. Бартольд далек от идеализации личности Едигея. Он писал, что если отрешиться от легенды и придерживаться истории, то основной чертой его характера явится неверность. "Покинув Урус-хана, - пишет В. В. Бартольд, - и порвав с отцом ради Тохтамыша (был ли он нукером последнего, как уверяет Абулгази, из истории Тимура не видно), Едигей потом изменил самому Тохтамышу и снова примкнул к Тимуру в 1391 г.",2 которому он позже опять изменил.
      1 Изв. Таврич. общ. ист., археолог, и этнвгр., т.. I (58), Симферополь, 1927, стр. 18-23.
      2 Там же, стр. 21.
      Из восточных авторов один Ибн-Арабшах дает описание наружности Едигея: "Был он очень смугл [лицом], среднего роста, плотного телосложения, отважен, страшен на вид, высокого ума, щедр, с приятйой улыбкой, меткой проницательности и сообразительности".1
      На исторической арене Едигей появился почти одновременно с Тохтамышем. Согласно Шереф-ад-дину Али Иезди, в то время как Тимур находился в окрестностях Бухары, а Тох-тамыш в 778 г. х. ( = 1376-1377) бежал после поражения, нанесенного ему сыном Урус-хана - Токтатия, в ставке Тимура появился Едигей, один из эмиров Улуса Джучи, бежавший от Урус-хана с известием, что последний с большим войском двинулся против Тохтамыша.2
      Это было время дружеских отношений между Едигеем и Тохтамышем. В дальнейшем Едигей служил до 1391 г. Тимуру, помогая ему в борьбе с Тохтамышем. После победы над Тохтамышем Едигей, как мы видели выше, вместе с Тимур-Кут-лугом и Кунче-огланом обманным путем ушел в родные кочевья, движимый жаждой власти. Едигею нельзя отказать в кипучей энергии. Не теряя времени, он искал способа стать фактическим правителем Золотой Орды. Он хорошо знал, что, не будучи чингисидом., он не может претендовать на ханский престол, почему и желал иметь подставного хана в лице Ти-мур-Кутлуг-оглана, внука Урус-хана. По словам Ибн-Араб-шаха, "он не мог присвоить себе названия султана, потому что таким, будь это возможно, [непременно] провозгласил бы себя Тимур, завладевший [всеми] царствами. Тогда он [Идигу] поставил от себя султана и в столице возвел [особого] хана".3 Еще более определенно в этом смысле высказывается Рогожский летописец.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 473.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 148. - Персицск., текст: Шереф-ад-дин Али Иезди, т; I, стр. 277.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 469-470.
      Вот как он характеризует положение Едигея в Золотой Орде: "Преболи всех князей ординьскых, иже все царство един держаше, и по своей воле царя поставляше, его же хотяше".1 Положение Едигея в Улусе Джучи точно определяет ярлык Тимур-Кутлуга от 800 г. х. (= 1397-1398): "Мое - Тимур-Кутлугово слово: правого крыла [и] левого крыла уланам, тысяцким, сотским, десятским бегам во главе с темником Едигеем".2 Таким образом, согласно ярлыку, он является главой всего войска Улуса Джучи.
      Возвратимся, однако, к правлению Тимура-Кутлуга. Следует вспомнить, что именно с его именем и связан самый ценный ярлык из небольшого числа сохранившихся от Золотой Орды. Мы имеем в виду так называемый подтвердительный тарханный ярлык, данный Тимур-Кутлугом в 800 г. х. (= 1397-1398), в первый год царствования. Несмотря на значительную разруху в Золотоордынском государстве, в связи со всеади вышеупомянутыми распрями, государственный аппарат по взиманию с населения разных налогов, податей и повинностей продолжал действовать. Не входя в рассмотрение содержания ярлыка и его исторического значения, что не раз являлось предметом исследования, следует только обратить внимание на одну сторону вопроса. Ярлык выдан на имя некоего землевладельца Мухаммеда, сына Хаджи Байрама, жившего в окрестностях Судака. Ярлык подтверждает тархан, который в семье указанного лица переходит из поколения в поколение. Особенностью тархана является то, что только землевладелец освобождается от платежей налогов, податей и повинностей в пользу государства; что же касается земледельца, то он продолжает платить все, что платил прежде, только теперь не в пользу государства, а в карман крупного землевладельца.
      1 ПСРЛ, XV, Рогожский летописец, стр. 179. - Почти теми же словами характеризует Едигея и Никоновская летопись, литературно обработавшая рассказ Рогожского летописца о Едигее: "Сей князь Едигей ОрдыньСкий вящше всех князей Ординьских и все царство Ординьское един дръжаше и по своей воле царя поставляше, его же хотяше" (Никоновск. летоп., стр. 206).
      2 А. Самойлович. Несколько поправок к ярлыку Тимур-Кутлуга. Изв. Акад. Наук, 1918, стр. 1122.
      Как и в других монгольских государствах, подати, налоги и повинности были многочисленны и весьма тяжелы для земледельцев. Уже одно перечисление этих тягот объясняет много в социальной истории Золотой Орды. Тут и "повинности с виноградников", "амбарные пошлины", "плата за гумно", "ясак с арыков", "калан" - подать с возделанных участков, пошлины с купли и продажи, "гербовые пошлины", "весовые", "дорожная плата", обязательная поставка "подвод", "постой", "пойло и корм" для скота, "чрезвычайные налоги" и др. Нечего и говорить, какое огромное податное бремя лежало на оседлом и культурном населении Золотоордынского государства.
      Что, собственно говоря, связывало оседлое население Крыма, Болгар и других культурных районов Золотой Орды с золотоордынской властью? Только ненависть оно испытывало к чуждой по языку, религии и всегда насильственной и экспло-ататорской власти. Пока Золотая Орда была сильна и внутри своей кочевой аристократии едина, она легко справлялась с разноплеменным по составу населением; когда же в ней наступили смуты и ее войска стали терпеть поражение, все чуждые татаро-монголам племена и народы радовались всякой неудаче этой власти и с надеждой на улучшение своего положения отрывались от нее.
      С приходом к власти Тимур-Кутлуга (фактически Едигея) Золотая Орда вновь на короткое время окрепла, но это была лишь последняя вспышка догорающего огня. Золотая Орда, чтобы вернуть на какие-нибудь полтора десятилетия хотя бы тень былого могущества, должна была мобилизовать все приемы и методы насилия и коварства, к которым она прибегала в своей истории. Едигей и оказался в этом отношении наиболее подходящей фигурой благодаря своим личным качествам.
      Согласно летописцу, "Едигей князь велики бе во всей Орде, и могуществен и крепок и храбр зело".1 Вместе с тем он же "лукавый и злохитрый",2 способный на любой коварный и злой поступок для достижения своих целей.
      1 Никоновск. летоп., стр. 173. 2 Там же, стр. 206.
      Но события конца XIV-начала XV в., как уже сказано, были только последней вспышкой. Ни Едигею, ни его подставным ханам не удалось преодолеть неумолимый ход истории. Русь и Золотая Орда шли разными путями. Русские княжества, несмотря на свою феодальную раздробленность, находились уже в полосе большого подъема производительных сил не только сельского хозяйства, но и городского ремесла, продукция которого росла вместе с развитием городов на Руси.1
      Все это содействовало углублению и укреплению товарно-денежных отношений внутри страны и росту торговли с соседями. Экономически Русь была уже сильной, она сама производила все необходимое, жила за счет своих собственных ресурсов, не грабя и не насилуя других народов.
      Позволим себе привести только два значительных факта, которые могут быть иллюстрацией к сказанному. В области военной техники Русь стояла весьма высоко, во всяком случае, выше татар. Рассказывая о битве Витовта с татарами на Ворскле в 1399 г., мы отметили высокий технический уровень оснащения литовского войска. Такую же военную технику имела и Русь. А вот и другой пример: Едигей "посла во Тверь к великому князю Ивану Михайловичу Тверьскому царевича Булата да князя Ериклибердея, веля ему часа того быти на Москву с пушками, и с тюфяки, и с пищалми, и с самострелы".2 Произошло это в 1409 году. Высокая военная техника - продукт развития города и городского ремесла.
      Не менее интересной и ценной может быть еще одна категория фактов. В XIV - начале XV в. не татары, а русские были хозяевами и водителями судов на Волге. По словам Никоновской летописи, 20 июля 1407 г. "князь великий Иван Михайлович Теерьский поиде во Орду в судах по Волзе ко царю Шадибеку".3 Конец XIV и начало XV в. - это уже время, когда Европа, в том числе и Русь, начинает опережать по культурному развитию Восток, а Золотая Орда никогда не была передовым участком Востока.
      1 См. ценную работу Б. А. Рыбакова "Ремесло древней Руси" (Изд. АН СССР, 1948).
      2 ПСРЛ, XI, стр. 209,
      3 Там же, стр. 201.
      После похода Тимура золотоордынские города, их ремесла и торговля были, как мы выше видели, в полном упадке. Производительные силы были в расстройстве, казна государства могла держаться только за счет грабежа и насилий. В отличие от Руси, никакой внутренней связи между населением и золотоордынской властью не было, не говоря уже о непреодолимых смутах внутри кочевой тюркско-монгольской знати. Вот в этой обстановке объединение русских феодальных княжеств в единое, централизованное государство, являясь мощным орудием уничтожения Золотой Ордыи становилось все большей необходимостью исторического развития России.
      18 февраля 1405 г., в холодную зимнюю ночь, Тимур скончался в упомянутом выше Отраре, во время своего незавершенного похода на Китай. Смерть грозного среднеазиатского эмира имела в истории Передней Азии огромное значение. В государстве Тимура настали смуты, началась феодальная борьба за "тимуровское наследство", приведшая к тому, что в Средней Азии никто больше не вмешивался в дела Восточной Европы. После смерти Тимура в Мавераннахре не нашлось никого, кто мог бы нанести новый удар Золотой Орде. Более того, наступившие смуты в Мавераннахре, связанные с борьбой за "тимурово наследство", привели к тому, что Еди-гею на несколько лет удалось захватить Хорезм, что, согласно Абд-ар-Реззаку Самарканду, произошло в 1406 году.1
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 253 (перейден, текст), стр. 193 (русск. перев.).
      Один из преемников Тимура - Улугбек (1409-1449), крупный ученый на троне, - как известно, не смог справиться даже с Белой Ордой и ее притязаниями. Задача ликвидации Золотоордынского государства легла теперь целиком на плечи одной Московской Руси. В XV в. это важное дело было выполнено Москвой, однако на пути полного освобождения от татар лежали еще значительные препятствия, и одно из них последняя по времени попытка возродить Золотую Орду для новых грабительских походов на Русь, которую осуществил ямир Едигей. В 1400 г., по словам летописи, "умре во Орде царь Темирь Кутлуй и по нем сяде Шадибек на царствии Болыша Орды Воложскт".1
      Нумизматические данные подтверждают сведения письменных источников (восточных и русских) о годах царствования Тимур-Кутлуга, Он чеканил монеты в Орду ал-Джедид, Сарае, Беладе Крым, Сарае ал-Джадид, Хаджи Тархане, т. е. на всем территории Золотой Орды, в 800-802 гг. х. (= 1397-1400).
      Упомянутый выше "Аноним Искендера" (Муин-ад-дин На-танзи) приводит некоторые небезинтересные подробности смерти Тимур-Кутлуга: "Тимур-Кутлуг так много пил, что однажды он заснул после длительного пьянства".2
      В Улусе Джучи наступили беспорядки, и Едигей стал искать нового Чингисида. Такового он и нашел в лице Шади-бека, сына Кутлуг-бека.3 Шадибек еще в меньшей мере был самостоятельным государем, чем его предшественник Тимур-Кутлуг. По словам "Анонима Искандера", Шадибек всю свою жизнь проводил в удовольствиях и наслаждениях.4 Полным хозяином в Золотой Орде стал эмир Едигей. Он вмешивался во все дела, сам устанавливал порядки, и "люди из приволь-ности попали в стеснение".5 Шадибеку положение это не нравилось, и он захотел освободиться от деспотического временщика. Однако Едигей проведал об этом и готовил контрмеры. В самый разгар "замятии" в "Золотой Орде", в 1407 г., прибыл на судах по Волге из Твери великий князь тверской.6 В развернувшейся борьбе победил Едигей.
      1 Никоновск. летоп., стр. 183.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 238 (персидск. текст), стр. 133 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 63 (см. Муизз).
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 253 (персидск. текст), стр. 133 (русск. перев.).
      5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 253 (персидск. текст), стр. 201 - 202. стр. 133 (русск. перев.
      6 Никоновск. летоп., стр. 201-202.
      Что же касается неудачливого хана Шадибека, то он бежал в Дербенд, где и нашел убежище у дербендского эмира Шейха Ибрахима. Здесь, в изгнании, он и умер.1 Едигей добивался через своих послов у Шейха Ибрахима выдачи беглеца, однако дербендский эмир в этом ему отказал.2
      По нумизматическим данным, Шадибек царствовал с 1400 по 1408 г., что совпадает с известиями письменных источников, в том числе и русской летописи. Чеканка монеты в Хорезме в 807, 809 и 810 гг. х. указывает на зависимость Хорезма в это время от Золотой Орды. И действительно, Абд-ар-Реззак Са-марканди сообщает, что Едигей захватил Хорезм в Реджебе 808 г. х. (= 23 XII 1405-21 I 1406).
      Большой интерес представляют монеты, чеканенные Шади-беком на Кавказе. Он чеканил их в Дербенде и Баку. Дербенд-ские монеты дошли до нас от 811, 813 и 815 гг. х. Самый факт этой чеканки говорит о том, что он продолжал считать себя законным государем Золотой Орды и в то время, когда там был другом хан.
      Место Шадибека в Золотой Орде, по словам Никоновской летописи, занял Булат-Салтан.3 Летопись ничего не говорит о его происхождении. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди, Булат, точнее Пулад, был сыном Шадибека.4 В восточных источниках он известен под именем Пулад-хана. Едигей всячески старался поднять могущество и престиж Золотой Орды, прибегая для этого ко всем испытанным татарами средствам. Булат-Салтан (Пулад-хан) требовал, чтобы русские князья, как и прежде, ездили в Орду, получали из рук ханов ярлыки на княжение, привозили бы подарки, разрешали бы у золо-тоордынского престола споры друг с другом, как у верховного судии, и т. д.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 238 (персидск. текст), стр. 134 (русск. перов.).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук, соч., т. II, стр. 238 (персидск. текет), стр. 134 (русск. перев.).
      3 Никоновск. летоп., стр. 202.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 146.
      Так, в первый год правления Булат-Салтана (Пулад-хана), т. е. в 1407 г., состоялась тяжба по вопросу о великом княжении тверском у Ивана Михайловича Тверского с Юрием Всеволодовичем Тверским, разрешенная ханом в пользу первого. В 1408 г. Булат-Салтан ходил войной на Литву. Вскоре до Руси стали доходить слухи, что в Орде готовят поход на Москву. В ноябре 1409 г. "прииде Татарин из Орды на Москву, поведа великому князю Васшпю Дмитре-евичу яко ,,князь велики Ординьский Едигей хощет воевати землю твою"".1 И действительно, через месяц, в декабре 1409 г., на русскую землю напало большое татарское войско во главе-с Едигеем. Вместе с Едигеем пришли в качестве военачальников четыре царевича и наиболее видные эмиры Орды. Страницы Никоновской летописи, посвященные этому походу, весьма интересны и ценны. Рассказ представляет собой продукт большой литературной обработки и пропитан насквозь глубокой патриотической идеологией. Однако литературная обработка не снижает его значения как достоверного источника. В основе рассказа о событиях 1409 г. Никоновской летописи, составленной около 1556 г., лежит Рогожская летопись, близкая по времени изучаемой эпохе. Если мы предпочитаем цитировать Никоновскую летопись, то только в силу того, что в ней события изложены более ярким языком, причем, кроме фактов, рассказанных у Рогожского летописца, она приводит столь же достоверные дополнительные сведения.
      Рассказ обнаруживает, что летописец прекрасно ориентировался не только в собственно русских делах, но и в основах золотоордынской политики. Он хорошо знаком с рядом деталей татарской жизни, а данная в летописи близкая к произношению транскрипция тюркских имен в перечне татарских царевичей и эмиров, участвовавших в походе Едигея 1409г.,- лучший этому показатель. Приведем несколько примеров этой транскрипции: князь Обрягим Тимирязев сын, князь Ериклибердей, Булад церевич и т. д.
      Поход Едигея на Русь был тяжелым для нее испытанием. Татары жгли, грабили и убивали с особой жестокостью. Вместе с тем становилось ясным, что успехи татар обусловлены не военной слабостью Руси, а отсутствием единой организационной воли, наличием феодальных распрей между князьями и исключительной доверчивостью русских к словам и обещаниям коварного татарского князя Едигея. Летопись подробно останавливается на этой стороне трагических событий и поднимается в этом отношении до больших высот государственной мысли.
      1 ПСРЛ, XI, стр. 205.
      Татар летопись изображает хитрыми и коварными политиками. Так как в описываемое время, т. е. в начале XV в., татары в лице господствующего класса были уже мусульманами, то летописец именует их измаилтянами.
      Вот как он характеризует их дипломатические приемы и обычаи: "Аще убо когда немнози обрящутся Измаилтяне, тогда лестно и злоковарно и мир и любовь сотворяют, и дары и честь дают, и тем злохитроство свое крыют и яд свой тайно имеют, и мир глубок обещевают, и таковым пронырьством Русских князей друг в другом враждуют и от любви их отлучают, и особную рать межи их составляют и в той разности сами в тайне подкрадают их злии волцы хрисианом обретаются научением отца их сатаны".1
      Согласно летописи, вышеуказанные черты татарской внешней политики нашли свое наиболее яркое выражение в политике Едигея. Прекрасно ориентируясь в междукняжеских отношениях на Руси, желая во что бы то ни стало ослабить ее, Едигей поставил себе первой задачей столкнуть московского великого князя Василия Димитриевича с Витовтом, великим князем литовским, владевшим тогда Киевом: "Многу же любовь, лукавную имяше и к великому князю Васшпю Димитриевичу и честiю высокою обложи его и дары многими почитайте".2
      1 ПСРЛ, XI, стр. 205; Рогожский летописец, стр. 179,
      2 Никоновск. летоп., стр. 206. - См. также: Рогожский летописец, стр. 177-178. 1922. - Сравнение обоих текстов показывает, что Никоновская летопись почти без всяких изменений повторяет Рогожского летописца.
      Едигей разжигал у Василия Димитриевича вражду к Ви-товту, толкал его на военное столкновение, обещал помощь "со стороны татарского войска. Вместе с тем, видя, что ему удается разжечь в московском князе вражду, он отправляет тайного посланца к литовскому великому князю и передает ему: "Ты мне буди друг, а я аз тебе буду друг; а зятя своего князя Василья Димитреевича Московского познавай, яко желателен бе в чюжiа пределы вступатися и не своя восхи-щати, и се убо и тебе подвизается ратовати и твоя пределы возхищати; блюдися убо от него... сребра и злата посылает ко мне и ко царю, чтобы или аз сам, или царя увещал со всею Ордой пойти ратью на тебя и пленити и жещи землю твою...".1
      Едигей добился своего. Ваеилий Димитриевич отправился походом на Литву и воспользовался при этом татарским отрядом, присланным ему в помощь. Началась упорная борьба .двух князей - литовского и московского. В результате обе стороны пролили много крови, потеряли много людей, опустошили города и селения. Выиграли только татары.
      Едигей не остановился на этом и решил одним ударом покончить с московским великим князем. Он отправил вторичное -посольство к Василию Димитриевичу со словами: "Ведый буди, Василiе, се идеть царь Булат-Салтан со всею великою Ордою на Витовта, да мстит, колико есть сотворил земли твоей, ты же воздаждь честь царевш.
      И на этот раз Едигею удалось коварством достигнуть нужного результата и отвлечь внимание московского князя от грозящей опасности. С горечью сообщает летописец, что "князь великы Василiй Дмитреевич не успе ни мало воиньство собрать".3 Летопись не жалеет красок при описании того ужаса, какой испытали русские земли, когда на них неожиданно, как разбойники и грабители, обрушились татарские войска. Хотя великий князь Василий Димитриевич за месяц был предупрежден о походе Едигея на Русь, но Едигей сумел убедить московского великого князя в том, что войска его-направлены против Литвы.
      1 Никоновск. летоп., стр. 206.
      2 Там же, стр. 208.
      3 Там же.
      Опустошив целые районы, татары подошли к окрестностям Москвы и начали готовиться к осаде столицы, "Сам бо Едигей князь ко граду Москве не приступайте, ни посылайте, но хотяше зимовати и всячески взяти ю и гордяше и превъзносяшеея много, и посла во Тверь к великому князю Ивану Михайловичи) Тферьсковду царевича Булата, да князя Ериклибердея, веля ему часа того быти на Москву с пушками, и с тюфяки, и с пищалми, и с самострелы". Тверской князь не пошел на предательство и постарался уклониться от выполнения требований Едигея. Осада Москвы, однако, не удалась. К Едигею "в то время из Орды пршдоша от царя Булат-Салтана скоро-посолшщы веляше.ему быти у себя во Орде без всякого по-ждаша", так как там вновь началась "замятия", появился некий царевич - чингисид, желавший убить Булат-Салтана и захватить ханский престол.1 Едигею пришлось снять осаду Москвы и, получив 3000 рублей выкупа, с войсками вернуться на Волгу.
      1 Никоновск. летоп., стр. 209.
      Восточные источники, как и следовало ожидать, ничего-не говорят о походе 1409 г. Едигея на Русь, зато под этим годом у них имеется сведение о посольстве из Золотой Орды к Шахруху в Герат. 1409 г., как известно, важная дата в истории Средней Азии. Там только что закончились смуты, связанные с борьбой за "тимурово наследство". В 1409 г. в Самарканд въехал победителем тимурид Шахрух вместе с своим сыном Улугбеком - внуком Тимура, которому он передал управление Мавераннахром. По случаю этого важного события в Самарканде был большой праздник. По словам Абд-ар-Реззака Самарканди, когда Шахрух вернулся в Герат, к нему прибыли послы от Пулад-хана (Булат-Салтана) и эмира Идигу бахадура (Едигея). Характерно, что Абд-ар-Реззак Самарканди ставит Едигея на одну доску с Пулад-ханом и говорит, что они "были обладателями власти в Дешт-и-Кыпчак и странах узбекских".1 Шахрух принял посольство Едигея по всем правилам восточного дипломатического этикета. Произошел обмен подарками. Золотоордынские послы вручили Шахруху кречетов и других охотничьих птиц, которые очень ценились при дворах Ирана и Средней Азии, а Шахрух, в свою очередь, одарил посланников "царственными шапками и поясами". Богатые подарки он передал также для Пулад-хана и эмира Идигу. Невидимому, посольство Золотой Орды носило поздравительный характер и ставило своей задачей установление мирных отношений, прерванных еще со времен Тимура и Тохтамыша. Как тогда расценивались на Востоке временные успехи Золотой Орды, видно хотя бы из того факта, что Шахрух предложил послам Булат-Салтана и Едигея просить в Золотой Орде царевну из чингисидок в жены одному из его сыновей - мирзе Мухаммеду Джуки бахадуру.2 Едигей был явно доволен своим положением и считал себя в зените славы. В этом и сказалась недальновидность его политики. Он слишком увлекся своими внешними успехами, считая, что вернул не только земли, подвластные Тохтамышу, но и Хорезм, кото-рыж отпал от Золотой Орды еще в начале 60-х годов XIV в., что он ослабил Русь и добился признания со стороны наиболее крупного государя мусульманского Востока, каким был в 1409-1410 гг. тимурид Шахрух, сидевший в Герате. Высокомерие Едигея увеличило и посольство к Пулад-хану, которое в 812 г. х. (= 1409-1410) было отправлено египетским султаном ал-Меликом ан-Насыром Фараджем, сыном ал-Ме-лика аз-Захыра Беркука.3
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 252 (персидск. текст), стр. 192 (русск. перев.).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т, II, стр. 252 (персидск. текст), стр. 192 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 397 (арабск. текст), стр. 407 (русск. дерев.)
      Успех Золотой Орды был явно показной, так как Русь крепла, несмотря на трагедию 1409 г., с исключительной быстротой, а внутри самой Орды не ликвидированы были сепаратистские силы. Феодальная "замятия" не прекращалась. Хотя главный враг Едигея, Тохтамыш, умер, но остались его сыновья. Согласно упомянутому выше "Муиззу",1 у Тохтамыша было от разных жен и наложниц 13 сыновей; наиболее авторитетный из них, Джелал-ад-дин, известен летописи под именем Зелени-Салтана Тохтамышевича.
      Великий князь московский Василий Димитриевич не пал духом после коварного нападения Едигея на русские земли и стал готовиться к отпору. Согласно полученным Едигеем сведениям, в Москве нашли приют "тохтамышевы дети". Василий Димитриевич явно стремился использовать этих золото-ордынских царевичей против Едигея и Пулад-хана. Более того, московский великий князь перестал оказывать золото-ордынским посланцам какие бы то ни было знаки внимания. По словам Никоновской летописи, Едигей не выдержал этого-отношения Москвы и не только запросил о сыновьях Тохтамыша, но и сетовал на дурное обращение Москвы с послами и торговыми людьми Золотой Орды. Летописец приписывает одному из посланий Едигея, написанному еще в том же 1409 г., следующие слова: "Послы царевы и гости изо Орды к вам приездять, и вы послов и гостей на смех подымаете, да еще велика имь обида и истома у вас чинится. Ино то не добро, а преже сего улус был царев и дръжаву дръжил, и пошлины и послов царевых чтили, и гостей дръжали без истомы и обиды; и ты бы спросил старцев, како ся деяло преже сего".2
      Уже этих слов; приписываемых летописью посланию Едигея, достаточно, чтобы почувствовать поворот к открытому сопротивлению и даже наступлению Москвы на Орду. И тем больше чести московскому князю, - которого можно было не раз упрекнуть за излишнюю осторожность, а иногда и просто нерешительность, - в том, что он занял наконец решительную позицию в момент наиболее для себя тяжелый - в год пожаров, опустошений и голода.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 62.
      2 Никоновск. летоп., стр. 209-210.
      На этот раз события сложились для него благоприятно. "Замятия" в Орде усилилась, сыновья Тохтамыша во главе-с Джелал-ад-дином (Зелени-Салтаном) из Москвы переехали за помощью на Литву, к Витовту. В 1410 г. умер, согласно Абд-ар-Реззаку Самарканди, Пулад-хан (Булат-Салтан), и на золотоордынский престол вступил Тимур-хан, сын Тимур-Кутлуг-хана,1 который, по словам Абд-ар-Реззака, выступил против Едигея.2 Весьма кратко, но те же сведения по этому вопросу переданы и в летописи: "Toe же зимы сяде на царство во Орде царь Темирь, и Едигей князь вмале убежак3 Монеты с именем Пулад-хана чеканились с 810 по 816 г. х. (= 1407- 1413). Однако было бы неправильно думать, что он жил и посйе 1410 г., так как следующий государь Золотой Орды монеты свои чеканил в 813-814 г. х. (= 1410-1412). Не исключено, что Едигей после восстания Тимур-хана продолжал чеканить монеты от имени Пулад-хана. Последний чеканил свои монеты в Сарае ал-Джедид, Булгаре, Булгар ал-Джедид, Орду Кафе, Азаке ал-Махрус, Ховарезме, Сарайчук, Хаджи Тархане и Раджане.
      Повидимому, враждебные отношения между Едигеем и Тимур-ханом установились не сразу. И этот золотоордынский хан был посажен Едигеем. Более того, последний даже породнился с новым ханом, отдав ему в жены свою дочь. Так рассказывает о событиях "Аноним Искендера".4 Однако Тимур-хан сумел склонить симпатии кочевой знати на свою сторону и повел борьбу с узурпатором эмиром Едигеем.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 253 (персидсж. текст), стр. 193 (русск. перев.). "Аноним Искендера" Тимур-хана име нует Тимур-султан (В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 134).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 193.
      3 Никоновск. летоп., стр. 215.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 238-239 (перейден, текст), стр. 134 (русск. перев.).
      Обе группы источников, восточные историки XV в. и русская летопись, согласно рассказывают, что в самом начале этой борьбы на Улус Джучи напал Джелал-ад-дин со своими братьями-царевичами. Все это произошло в 1411 г. "Того ше лета [1411 г.] Тохтамышев сын Салтан (Зелени-Салтан,- А. Я.) взял изгоном Ординьсюе улусы и пограбил".1 Немалую роль в успехе Джелал-ад-дина сыграла Литва. Выше уже отмечалось, что после поражения Тохтамыша в 1395 г. Золотая Орда потеряла свое великодержавное положение и Едигею вернуть его так и не удалось, хотя успехи его, казалось, были очень велики. Собственно говоря, успехи эти прежде всего были обусловлены отсутствием единства между Литвой и Москвой. Если бы эти два государства объединились в своей борьбе против татар в начале XIV в., не могло бы быть и успехов Едигея. Однако Литва явно этого не хотела. Витовт взял совершенно иной курс. Он хотел самостоятельной политики в отношении татар, он хотел иметь там дружественных и даже подчиненных ему ханов. Вот почему он так энергично поддерживал сначала Тохтамыша, а потом его сыновей, и прежде всего Джелал-ад-дина. Уже при Едигее, когда определилось, что у него имеются соперники, которые, захватив ханский престол, уберут его как всевластного эмира, Золотая Орда стала ареной новых смут, в которые легко можно было вмешаться посторонним силам. На это и рассчитывал Витовт. Он прекрасно понимал, что Золотая Орда перестала быть могущественной державой, видел, что она теряет руководящую роль в политике Восточной Европы, и решил использовать ее как орудие своих антимосковских, а следовательно и антирусских намерений. Для своих планов Витовт явно нуждался в том, чтобы татарское государство продолжало существовать.
      Вот почему после кратковременного пребывания сыновей Тохтамыша на Руси мы вновь видим их, и прежде всего Джелал-ад-дина, в Литве. Витовт поселил их в Троках. Как раньше орудием золотоордынской политики Витовта был Тохтамыш, так теперь орудием стал Джелал-ад-дин, которого Витовту и удалось провести на ханский престол в 1411 г.
      1 Никоновск. летоп., стр. 215.
      Результаты этого шага сразу же сказались. У Шпулера в его упомянутой работе подробно разработан вопрос о литовско-татарских отношениях, и он отмечает, что именно к этому времени относятся успехи Витовта на юге его владений. По словам Шпулера, Витовт сумел даже заложить на берегу Черного моря крепость и рынок.1 Вернемся однако к Едигею. 1410-1411 гг. были переломными в его жизни. Звезда его начала закатываться, и он уже никогда больше не достигал недавнего могущества. Не имея сил победить Тимур-хана, Едигей бежал в Хорезм, где, как ему казалось, позиции его были сильны и крепки. По дороге, в десяти днях пути от Хорезма, Едигей, по словам Абд-ар-Реззака Самарканди, был разбит отрядом Тимур-хана. В сопровождении небольших остатков своих сторонников Едигей прибыл в Хорезм в начале 814 г. х. (= 25 IV 1411-12 IV 1412). Здесь и осаждали его в течение полугода войска Тимур-хана. В это время пришло известие, что Джелал-ад-дин, пользуясь отсутствием Тимур-хана (он тоже отправился в Хорезм на борьбу с Едигеем), захватил власть в Золотой Орде. Создалась сложная ситуация. Против Едигея были отряды Тимур-хана и Джелал-ад-дина, оба друг другу враждебные. Один из военачальников Тимур-хана, Газан, поспешил разрешить "сложную ситуации" изменой своему государю.2 Газан приказал своему нукеру убить ничего не подозревавшего Тимур-хана, после чего и перешел на службу к Джелал-ад-дину (Зелени-Салтану). Таким образом, одним соперником и врагом стало меньше. Тимур-хан царствовал всего лишь два года (1410-1412). Джелал-ад-дин поручил своему военачальнику Каджулай бахадуру покончить с Едигеем. У Едигея воинов было меньше, тем не менее в происшедшем сражении Каджулай был разбит. Абд-ар-Реззак Самарканди подробно рассказывает об этом эпизоде. Едигей, как и всегда, прибег к хитрости.
      1 Spuler, ук. соч., стр. 149.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 253-254 (персидск. текст), стр. 193-194 (русск. перев.).
      В соответствии с испытанными у кочевников древними приемами устройства засад Едигей разделил свой отряд на две группы. Одну отправил в бой против войск Каджулая, а другую спрятал в засаду. Первой группе он приказал в самый разгар боя бежать и по дороге разбросать приготовленные для этого "конские попоны и торбы", а также другие предметы конского снаряжения, чтобы у противника было впечатление полного разгрома войска Едигея. Когда первая группа выполнила предписание своего эмира и побежала, Каджулай решил, что Едигей наголову разбит, и спокойно двинулся дальше; тогда из засады появился Едигей и, как ураган, налетел на него со своим отрядом. В сражении этом Каджулай погиб. Едигей вернулся в Хорезм победителем, с большим количеством пленных и огромной, добычей. На пленных Едигей надел оковы, охрану же их поручил жителям города (восстановленного в 1391 г. Ургенча).. Охране было сказано, что за каждого убежавшего убьют не только сторожившего его, но и всех жителей его квартала.1 Нечего и говорить о том страхе, который пережили жители города. Это произошло в 815 г. х. (= 1412-1413).
      Выше мы видели, что, когда Едигей был в зените своего могущества, Шахрух с исключительным вниманием принял, его послов и даже готов был породниться с ним. Теперь же,, когда слава Едигея померкла, он отправил военный отряд в Хорезм, чтобы вернуть его в состав тимуридских владений. Однако отряд этот после ряда неудач вернулся назад. Придавая возвращению Хорезма большое значение, Шахрух отправил туда второй отряд, на этот раз во главе с Шах-меликом, бывшим опекуном Улугбека. Шах-мелик проявил в борьбе за Хорезм много уменья и политического такта. Он хорошо использовал слабые стороны правления Едигея и его сына в Хорезме и Ургенче (поборы и насилия) и переманил жителей на свою сторону. По словам Абд-ар-Реззака Самарканди, "сейиды, ученые и сановники города вышли [к ним] с подарнами и подношениями и сдали город",1 т. е. столицу Хорезма Ургенч.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 254 (персидек, текст), стр. 194 (русвк. дерев.).
      Таким образом, в 816 г. х. (= 3 IV 1413-22 III 1414) Едигей был выбит из Хорезма, который он удерживал мерами насилия, имея лишь небольшое количество преданных ему приближенных и нукеров.
      За год до потери Едигеем Хорезма в Золотой Орде произошла новая смена ханов. В 1412г., по словам летописи, "злой наш недруг царь Зелени Салтан Тахтамышевичь умре, застрелен на войне от своего брата Кирим-Бердеяя.2
      В восточных источниках мне не пришлось встретить известия об обстоятельствах смерти Джелал-ад-дина. Но в цумиз-матических данных сведения русской летописи находят полное подтверждение.
      Керим-Бердей не сумел крепко захватить власть в Золотой Орде, так как у него оказался соперник в лице брата Кепек-хана, о правлении которого из восточных источников упоминает Гаффари,3 автор XVI в., писавший на персидском языке.
      Согласно Шпулеру, Кепек-хан в польских источниках на латинском языке именовался Betsabul.4 Оба соперничающие хана были во вражде с Едигеем и причиняли ему много затруднений. К сожалению, к периоду с 1412 по 1419 г. относится много неясного, особенно в жизни Едигея. Он еще играл роль в Золотой Орде и, повидимому, владел какой-то ее частью, быть может даже Крымом. У упомянутого выше известного польского историка Яна Длугоша, жившего в XV в., имеются сведения, что Едигей напал в 1416 г. на Киев и его окрестности, которые пожег и ограбил.5
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 255 (персидск. текст), стр. 195 (русск. перев.).
      2 ПСРЛ, XI, стр. 219.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 271 (персидск. текст), стр. 212 (русск. перев.).
      4 Spuler, ук. соч., стр. 151.
      5 J. Dlugosz, ук. соч., т. IV, стр. 182.
      По мнению специалистов, к Длугошу нужно относиться с осторожностью и без критической проверки нельзя полагаться на его рассказ. .Однако мы имеем для того же 1416 г. весьма интересное известие о жене Едигея у египетских историков XV в.. писавших на арабском языке. По словам ал-Макризи, в 1416 г. жена Едигея прибыла в Дамаск, откуда собиралась в сопровождении предоставленных, невидимому, мужем 300 всадников сделать хаджж в Мекку.1 Ал-Аскалани к этим словам как бы добавляет, что хаджж этот жена Едигея совершила с сирийским караваном.2 Совершить хаджж в Мекку в сопровождении 300 всадников могла только весьма влиятельная особа, жена если не государя, то, во всяком .случае, сильного правителя. Сам по себе факт не может не подчеркнуть значительной роли, которую тогда играл Едигей в качестве владетеля какой-то области, Мы предполагаем, что этой областью был Крым, так как отправиться из восточных областей Золотой Орды с 300 всадниками через вражеские территории было бы опасно.
      У Яна Длугоша имеется еще одно известие о Едигее под 1419 г. Польский историк сообщает, что в этом году Едигей прислал к Витовту посольство с большими подарками, в том числе 3 верблюдами и 27 прекрасными конями под красными покрывалами. С посольством он отправил предложение о мире и союзе,3
      Это - последнее известие о Едигее в европейских источниках. Что касается восточных источников, то под тем же 1419 г. говорится уже о смерти Едигея. Здесь мы имеем два рассказа: один-Ибн-Арабшаха, другой - ал-Айни. Ибн-Арабшах говорит о месте гибели Едигея: "Продолжались смуты да раздоры между царями владений кыпчацких, пока, наконец, Идику, раненый, потонув, не умер. Его вытащили из реки Сейхуна, у Сарайчука, и бросили на произвол судьбы".4
      Более подробные сведения имеются у арабского историка XV в. из Египта, также современника Едигея, - ал-Айни. По его словам, Едигей был убит в 1419 г. одним из сыновей Тохтамыша - Кадир-Берди, который после смерти Керим-Берди все время воевал с Едигеем. Повидимому, это произошло у Сарайчука, как об этом говорит Ибн-Арабшах. Встреча с отрядом Кадир-Берди оказалась роковой, и по его приказу Едигей был изрублен в куски.5
      Так закончилась жизнь человека, который обладал большой волей, энергией, личной храбростью, в еще большей мере хитростью и коварством, но совсем не возвышался над современниками, не разбирался в политической обстановке своего времени и наперекор объективному ходу истории стремился вернуть великодержавно паразитической Золотой Орде средствами политического обмана и застращивания.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч.. т. I, стр. 428 (арабск. текст), стр. 442 (русск. перев.).
      2 В. Г. Тизенгаузен. ук. соч.. т. I, стр. 451 (арабск. текст), стр. 545 (русск. перев.).
      3 J. Dlugosz, ук. соч., стр. 220.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 473.- Как мог Арабшах ошибиться в расположении Сарайчука? Ведь он не мог не знать этих мест. Известно, что Сарайчук расположен был в нижнем течении реки Яика (Урала).
      5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т, I, стр. 500 (арабск. текст), стр. 532, 553 (русск. перев.).
      ГЛАВА ПЯТАЯ
      РАСПАД ЗОЛОТОЙ ОРДЫ
      "О конечном запустении Златыя Орды; и о царе ея,
      и о свободе, и величестве Русский земли, и чести".
      Казанский летописец.
      Выше мы видели, что последние годы жизни Едигея были для него очень печальны. Смуты в Золотой Орде принимали все более хаотический характер, когда трудно даже установить, кого из соперничающих ханов надлежит признать действительно руководящей фигурой. По сути Золотая Орда перестала быть единым государством с центральной властью, которой подчинялись бы все татарские улусы. В известной мере можно было бы сказать, что Золотой Орды в прежнем смысле уже не было, остались лишь одни татары, татарские улусы, возглавляемые ханами из дома Бату или Шейбана, т. е. из Золотой Орды или Белой Орды" Едигей был последним из золотоордынских правителей, кто не только стремился, но одно время и на деле осуществлял былое великодержавие татарской власти в Восточной Европе. Со времени борьбы с Тимур-ханом и Джёлал-ад-дином, т. е. с 1411-1412 гг., кончились и для Едигея возможности вести великодержавную политику. Татары перестали быть могущественным государством, но еще оставались силой, которая способна была беспокоить культурных соседей - Русь, Литву и Польшу.
      Золотая Орда в эти годы смуты и политической анархии, почти хаоса, все больше теряла свои позиции в оседлых, земледельческих районах. Хорезм при Улугбеке, как мы видели выше, ушел второй раз из рук золотоордынских ханов, и на этот раз навсегда. Хорезм был богатейшей и культурнейшей областью с высокоразвитым сельским хозяйством, большими торговыми городами и, главное, с огромной местной и транзитной торговлей. Через Хорезм проходили караванные шути в Среднюю Азию, Иран, Монголию и Китай. Переход Хорезма в руки Тимуридов ставил крест на той торговле, которую, невидимому, собирался возродить Едигей и которая в до-тимуровские времена была одним из главных источников богатства ханской казны и золотоордынских купцов.
      Приведенные выше свидетельства венецианских путешественников Иосафато Барбаро (1436 г.) и Амброзио Конта-рини (1476 г.) - определенно указывают, что поволжские города после разгрома их Тимуром в 1395 г. совсем не оправились. Да и как могло золотоордынское Поволжье оправиться в обстановке постоянных столкновений, боев и перемен власти? Нечто подобное, в меньшей мере, переживал и Крым, часто переходивший от одного хана к другому.
      В связи с падением городской жизни и упадком земледелия в культурных областях не мог в эти годы не усилиться и кочевой сектор Золотоордынского государства. Именно в этой обстановке и подняли головы вожди отдельных мелких татарских улусов. Центробежные силы в степи осуществлялись прежде всего через стоящих во главе их царевичей чингиси-дова рода. Не трудно представить, как эта взаимная борьба отражалась на самом процессе государственного управления, на "нормальном" ходе поступлений с селений и городов в Булгаре, нижнем Поволжье, Северном Кавказе и Крыму. Нельзя пройти мимо тех изменений, которые должны были произойти в обстановке распада еще недавно могущественной татарской державы. Золотоордынские ханы прочно держались традиций, выработанных их более счастливыми в смысле власти предками XIII и XIV вв. Соперничающие ханы несомненно имели при своих дворах таких же чиновников, как и их могущественные предшественники - Токта, Узбек, Джанибек. Дошедшие до нас ярлыки конца XIV в, определенно на это указывают. Сама по себе степь давала меньше доходов ханской казне, чем подвластные города и селения земледельцев.
      Власть на любой части Золотой Орды оценивалась прежде? всего по тому, что мог такой правитель получить с подвластных ему городов и селений. К доходным статьям относили татарские правители и набеги против русских, литовских, польских пограничных владений. Пока в Золотой Орде была твердая власть ханов, население более или менее знало тяготы и платежи. В периоды же смут и феодального хаоса никто не-знал, что, когда и кому он должен платить. Земледельческие-области переходили из рук в руки. Междоусобная борьба разрушала производительные силы, население беднело, продукция труда крестьян и ремесленников уменьшалась, а требования сменяющихся правителей росли. А между тем экономика переживала кризис. Торговля перестала носить транзитный характер: через Поволжье и Хорезм уже не-проходили, как прежде, караваны в Китай. Ремесла были в полном упадке и питали только местные рынки. В общем производительные силы Золотой Орды, искусственно питаемые и поддерживаемые насильственными мероприятиями золотоордынских ханов (например, переброска из покоренных стран и городов пленников: ремесленников, мастеров, художников и т. д.) во второй половине XIII и XIV в., пришли в XV в. в полное расстройство благодаря непрерывным смутам. В такой обстановке недовольное население могло желать только длительной и прочной власти, причем выход из создавшегося положения видело-в образовании на своей территории самостоятельного владения.
      Чтобы понять самый ход политических событий в Восточной Европе в связи с распадом Золотой Орды, следует хотя бы в самых кратких чертах представить - как относились к Золотой Орде соседние с ней государства. Средняя Азия, как известно, находилась в течение всего XV в. в руках Тимуридов, причем мало интересовалась татарами юго-восточной Европы и все свое внимание сосредоточивала на отношениях с белоордынскими кочевниками узбеками. Основная задача Тимуридов, начиная с Улугбека (1409-1449), заключалась в том, чтобы предохранить оседлые области от набегов. Тимуриды, если исключить неудачную активную политику Улугбека против Борак-хана в 20-х годах XV в., наступательной линии против Ак-Орды не вели, а только более или менее удачно до конца XV в. оборонялись.
      Иное дело - западные и северо-западные соседи Золотой Орды. Москва, Литва и Польша были уже не те, что в XIV в. Первая выросла экономически и культурно, причем в значительной мере уже ликвидировала феодальную раздробленность на Руси. Рост ее производительных сил нам уже приходилось отмечать в предшествующей, т. е. четвертой главе. Вместе с ростом производительных сил, а также общественным и политическим развитием Москва в первой половине XV в. начала держать себя активно в отношении к татарам, присматривалась к слабым сторонам татарской политической жизни и искала возможности использовать их в своих интересах.
      Московские дипломаты умели заключить союз с кем-нибудь из соперничающих ханов и с помощью такого своего союзника ослабить более опасного соседа. После смерти Димитрия Донского все его преемники -Василий I, Василий Темный, Иван III, - один лучше, другой хуже, но все неизменно вели курс на полное освобождение от татарской зависимости. Выше уже указывалось, что если бы Литва не ставила себе целей захвата чисто русских земель, не заключала бы ради этого союзов с татарскими ханами и поддержала бы Москву в ее борьбе с Золотой Ордой, то татарский вопрос был бы разрешен в Восточной Европе значительно раньше. Но дело все в том, что Витовту татары в период распада Золотой Орды были полезны. Конечно, он не хотел восстановления могущественной Золотой Орды эпохи Узбек-хана, однако татарские враждующие улусы были ему на-руку, так как в их составе всегда можно найти ярых охотников до грабительского набега на московские области. Ниже мы будем иметь возможность убедиться, насколько сильна была эта линия поведения в литовско-татарских отношениях. Такова же по существу была и точка зрения господствующего класса тогдашней Польши.
      Еще до смерти Едигея (в 1419 г.) власть в Золотой Орде захватил четвертый сын Тохтамыш-хана -Джаббар-Берди. Согласно Абд-ар-Реззаку Самарканду произошло это в 1416 г.1
      Джаббар-Берди вел энергичную борьбу и пал в битве в 1417 г.2 Деятельность Джаббара-Берди отмечается источниками главным образом в юго-западных районах Восточной Европы. Точной даты смерти его мы не имеем, Шпулер предполагает, что она относится к тому же 1419 г., когда умер и Едигей.3
      После смерти Едигея мы видим в Орде несколько соперничающих ханов. Среди них прежде всего следует отметить Улуг-Мухаммеда, имя которого в русских летописях встречается долго, до конца 60-х годов XV в., и который считается основателем казанского ханства. Улуг-Мухаммед был почти с самого начала своей власти в хороших отношениях с Витов-том и не раз помогал ему своими отрядами. Одним из его ранних соперников был Давлет-Берди, имя которого так же часто мелькает в источниках в 20-х годах XV в.
      Большое значение в жизни татарских степей - или, как их все еще восточные хроникеры по старине именовали, Дешт-и-Кыпчак - имело появление кочевников из районов Западной Сибири во главе с узбекским ханом Бораком: Абд-ар-Реззак Самарканди рассказывает, что в конце месяца Рабж I (т. е. во второй половине апреля) 1419 г. в Самарканде при дворе Улугбека появился бежавший из узбекской степи (Ак-Орда) царевич Борак.4 Улугбек хорошо принял царевича и сделал все, чтобы помочь ему в деле захвата власти в Узбекском Улусе. Улугбек вел ту же политику, что в свое время вел Тимур по отношению к Тохтамышу, т. е. рассчитывал превратить Борак-оглана в своего ставленника, в орудие своей политики. Результаты этой помощи были те же, что и в случае Тимура и Тохтамыша.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 155 (персидск. текст), стр. 195 (русск. перев.).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., там же.
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 454.
      4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 255 (персидск, текст), стр. 196 (русск. перев.).
      Борак-оглан, став Борак-ханом, быстро забыл, чем обязан Улугбеку, и повел самостоятельную политику, которая на Сыр-дарье была прямо направлена против интересов Мавераннахра.1 В 20-х годах XV в. восточные источники отличаются некоторой осведомленностью в делах Золотой Орды, что объясняется обменом послами между Шахрухом (1404-1447) и Улуг-Мухаммедом, которого Абд-ар-Реззак Самарканди именует Мухаммед-ханом. В 1421 г. к Улуг-Мухаммеду пришел от Шахруха из Карабага Султан-Кушчи, которого золотоордынский хан принял весьма приветливо, о чем посол и сообщил Шахруху. В следующем, 1422 г. пришли в Герат к Шахруху и ответные послы Улуг-Мухаммеда Алим-шейх-оглан и Пулад. Послы, обменявшись богатыми дарами с Шахрухом и выполнив соответствующие любезности,2 вернулись в том же году ко двору золотоордынского государя. О чем они говорили, нам не известно. Самый факт сношений Улуг-Мухаммеда на Западе с Витовтом и на Востоке с Шахрухом указывает, что одно время положение его в Золотой Орде было руководящим, хотя у него и были соперники. Однако благоденствие Улуг-Мухаммеда продержалось недолго. В 1423 г., согласно тому же Абд-ар-Реззаку Самарканди, Шах-рух в Бадгисе, где он проводил лето, получил известие, что Борак-хан разгромил войска Улуг-Мухаммеда и, захватив его владения, объявил себя ханом.3
      Характерно, что разбитый Улуг-Мухаммед бежал в Литву, где искал убежища и помощи у Витовта. Улуг-Мухаммед появился при дворе Витовта в конце 1424 г. Еще до бегства в Литву Улуг-Мухаммеда бежал из степи на север, в сторону Рязани 4 другой разбитый татарский хан, сын Тохтамыша, вышеупомянутый Кепек-хан, который в течение более чем десятилетия безуспешно боролся если не за золотоордынский престол, то во всяком случае за независимость своего улуса.
      1 В. В. Бартольд. Улугбек и его время, стр. 75 след.
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. О, стр. 256 (персидск. текст), стр. 196 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, етр. 256 (персидск. текст), стр. 196 (русск. перев.).
      4 Spu1ег, ук. соч., стр. 157.
      Борак-хан разбил еще одного хана - вышеупомянутого Давлет-Берди, который вместе со своей ордой откочевал в Крым. Это перемещение, как мы видели ниже, имело впоследствии огромное значение, поскольку его родственник Хаджи Гирей в 1449 г. явился официальным основателем крымского ханства. Улуг-Мухаммед, отсидевшись у Витовта, сумел вновь собрать силы и, повидимому, не без помощи дружественно настроенного к нему великого князя вернул себе положение в степи. Во всяком случае ему удалось отвоевать у Борак-хана Сарай.1 Таким образом вновь на некоторое время Улуг-Мухаммед становится в значительной части татарской степи наиболее влиятельным из соперничающих ханов. Что же касается Борак-хана, то его власть не продержалась более 5 лет. По словам Абд-ар-Реззака Самарканди, он был убит в Могулистане в сражении рукой Султан-Махмуд-оглана в 832 г. х. (= 1428-1429).2 По другой версии, приведенной у Гаффари, он был убит на год раньше, в 831 г. х. (= 1427- 1428), причем не в сражении, а в результате заговора эмиров.3
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I. стр. 502 (арабск. текст),, стр. 534 (русск. текст).
      2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 258 (персидск. текст), стр. 198 (русск. перев.).
      3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 271 (персидск. текст), стр. 212 (русск. перев.).
      Характерно, что события этих лет дошли и до Египта, где, согласно старой традиции, продолжали интересоваться золото-ордынскими делами. Ал-Айни рассказывает, что весной 1427 г. пришло письмо от захватившего Крым Давлет-Берди. Лицо, посланное с письмом, сообщило, что в Дешт-и-Кыпчак продолжается смута, что там три правителя оспаривают друг у друга власть. "Один из них, по имени Даулет-бирди, овладел Крымом и прилегающим к нему краем; другой, Мухаммед-хан, завладел Сараем и принадлежащими к нему землями, а третий, Борак, занял земли, граничащие с землями Тимурленка".1 Для понимания событий, связанных с борьбой Улуг-Мухаммеда и Борака, большое Значение имеет письмо хана Улуг-Мухаммеда к турецкому султану Мураду II от 14 марта 1428 г. В этом письме он сообщает, что сношения, которые были у его предшественников с Турцией, были прерваны из-за смуты Борака, который временно захватил власть в Дешт-и-Кыпчак. Теперь же, по словам Улуг-Мухаммеда, его войско победило "и обратило в бегство Борака и Мансура". Таким образом, :из письма ясно, что падение власти Борак-хана в Золотой Орде произошло до 14 марта 1428 г., однако о смерти Борак-хана Улуг-Мухаммеду еще не было известно, иначе он непре-менно бы сообщил об этом в своем письме Мураду П.2 Вероятнее всего, что Борак был убит вскоре после своего поражения, на что и указывают сведения, сообщаемые упомянутыми выше историками.
      Известие это вполне совпадает с данными других источников. Верно сообщение и о Борак-хане, так как действительно незадолго до отправления письма в Египет он захватил Сыг-нак и пограничный с Мавераннахром район реки Сыр-дарьи. Самый факт - письмо Давлет-Берди к макглюкскому султану в Египет -указывает, что Крым был в это время в сношениях с ним, что легко объясняется большой торговлей, которую вели крымские города, особенно Кафа, находящаяся в руках генуэзцев, со странами, расположенными по берегам Черного и Средиземного морей. Повидимому в связи с этими сношениями и находится перенос моровой язвы, точнее чумы, которая началась в Дешт-и-Кыпчак, по данным ал-Макризи, в 1428 г. и продолжалась до 1430 г. Чума эта захватила Крым, перекинулась в Западную Европу и дошла до Египта,3 повсюду неся смерть.
      1 В. Г. Тизенгаузен, ук. сот., т. I, стр. 502 (арабск. текст), "тр. 534 (русск. дерев.).
      2 Akdes Nimet Kurat, ук. соч., стр. 8.
      В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 428 (арабск. текст), стр. 442 (русск. перев.).
      Вернемся однако к Улуг-Мухаммеду (Мухаммед-хану). Не без поддержки Витовта он вторгся в Крым, намереваясь, отнять его у Давлет-Берди. Невидимому Улуг-Мухаммеда поддерживали в Крыму родственники Едигея и члены дома Ширин. Положение Улуг-Мухаммеда резко ухудшилось после смерти Витовта в 1430 г. В самой Литве единство, установленное твердой рукой покойного князя, нарушилось и начались раздоры между двумя группировками. У Свидригайло, преемника Витовта, оказался соперник в лице Зигмунда, сына Кей-стута. Что побудило Улуг-Мухаммеда порвать с Свидригайло, сказать трудно, во всяком случае остается фактом, что" в 1433 г. он его оставил и примкнул к группировке Зигмунда.1 Невидимому литовские князья настолько привыкли иметь союзников в лице татар, которые были бы проводниками их влияния в Орде и орудием в их борьбе с Москвой, что Свидригайло стал поддерживать нового претендента на руководящую роль в Дешт-и-Къшчак. Этим претендентом и оказался Саиид Ахмед, также сын Тохтамыш-хана.
      1 Spuler, ук. соч., стр. 161-162.
      Еще во второй половине 20-х годов успехи Улуг-Мухаммеда, особенно после его победы над Борак-ханом, были так велики, что казалось - вот-вот он сумеет подчинить своей воле всех соперничающих с ним ханов. Однако преодолеть центробежные силы было невозможно; ни Литва, ни тем более Русь не желали укрепления Золотой Орды. Характерно, что Василий Темный, который хорошо осведомлен был в делах Орды, быстро признал Саиид Ахмеда, дабы ослабить враждебного ему Улуг-Мухаммеда. Вместо возрожденной центральной ханской власти вновь наступил политический хаос, в котором действовали одновременно несколько соперников - Улуг-Му-хаммед, Саиид Ахмед и новый претендент Кичик-Мухаммед, сын Темир-хана. В этом водовороте центробежных сил положение Улуг-Мухаммеда ухудшалось с каждым месяцем. Зигмунд не оказался столь влиятельным и надежным другом, как Витовт, да и литовские дела требовали сближения Зигмунда с Свидригайло, что и привело к изоляции Улуг-Мухаммеда. Дела же Саиид Ахмеда шли в гору, особенно после захвата им города Старого Крыма. Одним словом, под давлением успехов соперника Улуг-Мухаммед (в транскрипции русских летописей Махмет, Улу-Махмет) должен был покинуть Дешт-и-Кыпчак и уйти на верхнюю Волгу, где и захватил в 1437 г. город Белев. Однако города ему не удалось удержать, так как русские войска, собранные Василием Темным, разбили татар под Белевым в 1438 г.1
      Здесь мы подходим к одному из интересных моментов распада Золотой Орды. В русской историографии долго существовала традиция считать, что в 1437-1438 гг. Улуг-Мухам-мед захватил Казань 2 и положил начало казанскому ханству.
      В. В. Вельяминов-Зернов в своей капитальной и до сих лор недостаточно оцененной и использованной работе "Исследование о Касимовских царях и царевичах" оспаривает, что основателем Казанского ханства нужно считать Улуг-Мухаммеда, и утверждает, что достоверным годом основания Казанского царства является лишь 1445 г., когда, согласно ряду летописных сведений, Казань была захвачена сыном Улуг-Мухаммеда Махмутеком.3 Согласимся ли мы с В. В. Вельяминовым-Зерновым или нет, остается фактом, что Улуг-Мухам-мед жил вблизи Московского государства и причинял в эти годы Москве большие неприятности. Так, в 1439 г. он пожег предместия Москвы, простояв у стен последней десять дней.4 Через несколько лет мы видим его у Нижнего Новгорода. Весной 1445г. он отправил против Василия Темного двух своих сыновей - Юсуфа, которого русская летопись именует Яку-бом, и Махмутека. 7 июля 1445 г. произошла битва у Ефимьева монастыря; Василий Темный был не только разбит, но и захвачен в плен. В плену он был, впрочем, недолго: Улуг-Мухаммед отпустил его домой за огромный выкуп уже 1 октября того же года.
      1 ПСРЛ, VIII, Воскресенская, 107; VI, Софийская вторая, 150-151. - В. В. Вельяминов-Зернов. Исследование о Касимовских царях и царевичах, стр. 7.
      2 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 5.
      3 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 6-7.
      4 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 7.
      Так или иначе, но уже в первой половине XV в. мы видим отпадение от Золотой Орды двух наиболее богатых и культурных областей - Крыма и Болгар. Отпадение это является завершением той игры центробежных феодальных сил, которая в свой круговорот захватила полукочевых и кочевых феодалов в лице огланов (царевичей), ханов, эмиров и других влиятельных лиц. Основание Крымского и Казанского ханств означало, что Золотая Орда превращалась почти целиком в кочевое государство. У нее оставалось теперь, да и то временно, сильно пострадавшее Поволжье от Куйбышева до Астрахани. По сути дела это была единственная земледельческая и городская база Золотой Орды. Вспомним, что в период расцвета у Золотой Орды, кроме болгарского владения и Крыма, был и богатейший в отношении сельского хозяйства и городской жизни Хорезм. Феодальные смуты, приводя к отрыву всех этих областей от Золотой Орды, превратили последнюю в явную помеху для дела развития не только Руси, Литвы и Польши, но и для трех оторвавшихся областей - Хорезма, вошедшего в состав тимуридских владений, Крымского и Болгарского, или Казанского, царств. В исторической науке принято считать эти царства или ханства продолжениями Золотой Орды и называть их татарскими. В отношении Крыма это в значительной мере соответствует действительности, хотя в XV в. татары в основной своей массе были кочевниками. Что же касается крымского крестьянства, и особенно городского населения, то здесь была значительная этническая пестрота. В городах было много армян, греков, евреев, имелись и колонии европейцев, особенно генуэзцев и венецианцев, и русских. Состав же земледельческого населения нами еще не достаточно изучен в этническом отношении, чтобы дать точный перечень населения. Кочевников-татар, в состав которых входили кроме монгол и кыпчаки, было в Крыму, конечно, уже же мало, и повидимому XV в. и есть то время, когда некоторые их группы (преимущественно беднейшие слои) начали переход на оседлый труд земледельцев (главным образом, огородников и садоводов). Иначе дело обстоит с Болгарским, или Казанским, царством (ханством), Страна эта исстари, по крайней мере с X в., была страной земледельческого уклада. Крестьянский труд был основой экономической и культурной жизни. Болгарская область поставляла в течение всего раннего Средневековья хлеб в Нижнее Поволжье и в чэбширные кыпчакские степи. Болгарское население оставалось мало затронутым монгольским влиянием как в этническом, так и культурном отношении в период XIII-XIV и первой половины XV в. Напротив того, не только хозяйственно, но и культурно Болгары и их население оказывали влияние на города Нижнего Поволжья и степь. Нельзя конечно отрицать - за два c небольшим века татарской власти - некоторого внедрения кыпчакско-монгольских элементов в состав населения Болгарской области, однако антропологические данные дают в этом вопросе весьма слабые показатели. Следовательно, образование Казанского царства нельзя рассматривать как образование ханства татарского. Только династия да войско были татарскими и пришлыми. Что касается народа, то он в основной своей массе оставался аборигенного болгарского происхождения, хотя и подвергался постоянному влиянию кыпчакско-татарского языка. Таким образом с точки зрения внутренней истории Болгарской области образование Казанского ханства должно рассматриваться как полное покорение болгарского народа пришедшим татарским улусом во главе с Улуг-Мухаммедом или его сыном Махмутеком в 1437 или 1445 г. Казанское ханство было ближе, крымское, основанное Хаджи Гиреем в 1449 г.,-дальше от Москвы. Естественно, что с Казанским ханством дружить было трудно, оно стояло у самых границ Московской Руси и с ним нужно :было вести борьбу; другое дело-'Крым, его можно было использовать временно в качестве союзника и даже орудия в чисто русских интересах. Этими соображениями и будет руководствоваться в своей политике Василий Темный и особенно Иван III.
      Распад Золотой Орды выразился не только в указанном отрыве наиболее культурных областей и образовании из них самостоятельных царств, но в появлении специальных татарских вассальных княжеств на территории Руси и подвластных Литве русских землях: мы имеем в виду княжество Касимовское, вассальное Москве, и маленькое княжество Jagoldai, расположенное в Курской области, вассальное Литве и образованное около 1438 г.1 Второе оказалось достаточно эфемерным, что же касается первого, то оно просуществовало долго, более 200 лет, и оставило значительный след на территории, где оно сложилось. Несколько слов из его истории.
      Образование Касимовского княжества связано с именем Касима, брата Махмутека, сына Улуг-Мухаадмеда. В 1446 г. Касим вместе со своим другим братом Якубом (настоящее его имя Юсуф) пришли со своими отрядами к Василию Темному, спасаясь от преследований Махмутека. В течение шести лет они были на службе у московского великого князя с своими отрядами. Служба их оказалась верной и полезной Москве. Согласно В. В. Вельяминову-Зернову, авторитетному исследователю этого вопроса, Василий Темный и передал Касиму в 1452 г. Городец, или Мещерский городок, лежащий на Оке в Рязанской области.2 Впоследствии городок этот был переименован в Касимов, по иадени основателя вассального Москве владения. Что заставило Василия Темного пойти на этот весьма решительный и в известной мере опасный шаг? Местность вокруг Мещерского городка была заселена, главным образом, мордвой и мещерой, племенами отсталыми, пребывающими в большинстве своем в язычестве, частично исповедующими ислам. По словам В. В. Вельяминова-Зернова: "Тут был прямой расчет: царька, родственника хана Казанского, всегда, когда угодно, можно было напустить на Казань, не принимая на себя ответственности в его поступках; с его же помощью не трудно было поддерживать междоусобия и беспорядки в стране, подобной ханству Казанскому, где, как и во всех остальных землях Татарских, права на престол не были точно определены и где всякий царевич, лишь бы он имел поддержку и партию, был в силах заявлять притязания на верховную власть. Царек, выждав благоприятную минуту, мог даже взобраться на престол Казанский, и тогда русские приобретали в лице его соседа, более податливого и менее опасного, чем другие ханы".3
      Ценные соображения об основании Касимовского княжества высказаны К. В. Базилевичем в его интересной статье "Ярлык Ахмед-хана Ивану III". По словам К. В. Базилевича: "Назначение татар Мещерского городка состояло в охране подступов к нижнему течению Оки, чему в высокой степени помогло выгодное положение этого укрепленного пункта. В случае нападения татар на Рязань или подхода их к Оке между Коломной и Калугой, Касимовские татары могли перерезать пути на Дон и Волгу".4
      Вернемся однако к Дешт-и-Кыпчак, к тому, что происходило там. Хозяином положения в 40-х годах XV в. в степи был Саиид Ахмед. С своими западными соседями, с Литвой и Польшей, он был в плохих отношениях, и Шпулер, который исследовал литовско- и польско-татарские отношения, отмечает, что Саиид Ахмед делал на них систематические набеги. Таковы походы Саиида Ахмеда на Подолию и Львов в 1442 г., на Литву в 1444 г. и опять на Подолию в 1447 г.5 Особенно сильный удар нанесен был Литве в 1449 г., когда Саиид Ахмед помог мятежному литовскому царевичу Михалушке - внуку Кейстута занять Киев.6 Литва в это время была объединена с Польшей и имела с 1447 г. общего с ней государя Казимира IV.
      1 Spuler, ук, соч., стр. 160-161.
      2 В. В. Вельяминов-3epнов, ук. соч., стр. 26 след.
      3 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 27-28.
      4 К. В. Базилевич. Ярлык Ахмед-хана Ивану III. Вестн. Моск. Унив., 1948, № 1, стр. 32.
      5 Spu1ег, ук. соч., стр. 166.
      6 Spuleг, ук. соч., стр. 166-167.
      Несмотря на то, что уже начиная с 20-х годов XV в., со времен Давлет-Берди, Крым желал самостоятельности, каждый крупный из соперничающих ханов, будь ли это Улуг-Мухаммед или Саиид Ахмед, стремились не выпустить из рук, своих Крыма. Однако сепаратистские тенденции Крыма были в это время очень велики. Что собственно могло связывать Крым с Золотой Ордой, когда фактически от прежнего государства с его большими торговыми оборотами осталась только наиболее отсталая кочевая часть? Казимир IV явно искал Саииду Ахмеду в Орде если не соперника на ханский титул в Дешт-и-Кыпчак, то во всяком случае недруга, который всегда мог быть ему опасен. Такого он и нашел в Крыму в лице Хаджи Гирея, уже держащего там фактическую власть, но официально еще не провозгласившего себя независимый крымским ханом. Не без поддержки Казимира это провозглашение и состоялось в 1449 г.1
      В 50-х годах мы наблюдаем набеги Саиида Ахмеда не только на Литву, но и па Москву. Известен поход этого хана в 1451 г. против Москвы, причинивший большое разорение ближайшим окрестностям города. Во время одного из своих походов против Литвы, а именно в 1455 г., Саиид Ахмед сразился с киевским князем Семеном Олельковичем. В сражении этом он был разбит и даже взят в плен. Только в 1457 г. ему удалось бежать из плена. В 1459 г. мы видим Саиида Ахмеда уже во главе татарского войска против русских на Оке, однако поход этот не принес татарам никакой пользы, как и поход следующего, 1460 г. против Рязани.
      Обстановка международных отношений в Восточной Европе стала складываться против жадного до1 грабительских походов золотоордынского хана. Василий Темный и Казимир IV прекрасно понимали, что момент был весьма благоприятен для союза и совместных действий против татар. Однако этого фактически не произошло, так как крымский хан Хаджи Гирей обещал поддержать в 1461 г. притязания Казимира IV на Великий Новгород, что не могло не столкнуть его с московским князем Василием Темным.2 В 1462 г. умер Василий Темный и на московский престол вступил Иван III, проводивший умную и весьма энергичную политику в отношении татар Большой или Великой Орды, как до большей части называли в XV в. русские источники татарскую Орду в Дешт-и-Кыпчак. Иван III прекрасно понимал, что его ближайшим врагом является Казанское ханство, которое должно быть как можно скорее уничтожено, однако главным врагом попрежцему считал степь. Последним большим набегом на Москву со стороны Саиид Ахмеда надо считать его поход 1465 г. Поход этот, так же как и предыдущие, был неудачей, так как к сильному удару русских присоединилось нападение войск Хаджи Гирея со стороны Крыма. Трудно сказать, согласовано ли было нападение крымского хана. Повидимому, нет. Объективно же оно оказало помощь Москве. После неудачного похода на Русь в 1465 г. Саиид Ахмед сходит с исторической сцены, уступив свое место новому претенденту на ханский престол в Великой Орде -Ахмеду, сыну Кичик-Мухаммеда, наиболее энергичному среди ханов, соперничавших в Дешт-и-Кыпчак в XV в. Однако как ни энергичен был хан Ахмед, вся его политика, как мы увидим ниже, была совершенно бесперспективна, ибо соотношение сил Руси и Великой Орды было явно в пользу Москвы.
      1 Spuler, ук. соч., стр. 168.
      2 Spuler, ук. соч.. стр. 172.
      Москва становилась богатым и сильным государством, успешно преодолевающим феодальную раздробленность, накапливающим военные силы, способные нанести поражение даже более серьезному врагу, чем татары периода полного упадка Золотой Орды. Москва вела в это время и умную политику, в частности умела использовать вражду крымского хана с Великой Ордой. В 1466 г. умер Хаджи Гирей, основатель знаменитой крымской династии Гиреев. Первые два года власть в Крыму была в руках у Нур-Давлета, сына Хаджи Гирея. Однако у него оказался энергичный соперник в лице родного брата Менгли Гирея. Нур-Давлет долгое время вел борьбу против брата в Крыму, а затем вынужден был бежать в Литву, откуда перебрался на Русь.1
      1 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 127 след.
      Здесь он прожил долгое время, служил честно Ивану III и умер около 1491 г.1 Источники указывают, что он не раа принимал участие в борьбе с Ахмед-ханом на стороне русских, за что и был поставлен в 1486 г.2 князем касимовским, или, как тогда чаще говорили, князем городецким. Между прочим, Нур-Давлет был не раз упоминаем в переписке Ивана III с крымским ханом Менгли Гиреем, причем московский государь не забывал подчеркивать, что старается сделать Менгли Гирею угодное, поэтому и содержит его братьев "Нардоулата и Айдара (Хайдара, -А. Я.) с немалым убытком для казны своей".3 В биографии Нур-Давлета, однако, есть еще темные места, которые надо выяснить.
      Дипломатическая переписка Ивана III с Менгли Гиреем была умным и выгодным для Москвы шагом. Весьма интересным и показательным в этом отношении является посольство в Крым к Менгли Гирею боярина Микиты Васильевича Беклемишева в 1474 г. для заключения союза против хана Ахмеда и Казимира IV.4
      Иван III явно перетягивал его на свою сторону, в противовес Литве и Польше, которая теряла все свои позиции в Крыму. Менгли Гирей был несомненно умным и энергичным ханом, сумевшим прочно взять крымские дела в свои руки. Генуэзские колонии не могли не привлекать особого внимания Менгли Гирея, особенно Кафа - центр генуэзской торговли в Крыму. Время с 1474 по 1478 г. наиболее темное и спорное в истории Крымского ханства.
      Бесспорными являются события 1469 г., сведения о которых опираются на документальный материал.5 Так, на основе письма от 18 Раби II 874 г. х. (= 25 октября 1469 г.) Менгли Гирея к турецкому султану Мухаммеду II г ясно, что в том же году войска турецкого султана под командой Якуба напали и ограбили Кафу.
      1 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 144.
      2 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 138.
      3 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 130.
      4 Сб. Русск. историч. общ., т. 41, 1884, стр. 1-9.
      5 К. В. Базилевич после исследований В. В. Вельямиыова-Зернова и В. Смирнова более других занимался этим темным пятилетием, имея возможность привлечь переписку из архива турецкого дворца Топкапы Сарай.
      Следующее письмо Менгли Гирея, датированное 15 февраля 1475 г., на имя одного из вельмож того же турецкого султана дает весьма интересные, но не совсем ясные данные. В 1475 г. кто-то захватил Кафу и посадил Менгли Гирея в темницу. Турецкое войско во главе с Кедюк Ахмед Пашой в самом начале 1475 г. освободило Менгли Гирея 2 и подчинило Кафу себе, лишив ее независимости. Кто же мог посадить Менгли Гирея в темницу?
      Нет никаких оснований считать, что это были турки-османы, так как они высадились в Крыму и захватили Кафу уже после того, как Менгли Гирей был посажен; нет также никаких данных думать, что Менгли Гирея посадили генуэзцы, это было им не по силам. Можно высказать предположение, что Менгли Гирей был посажен в темницу в Кафе главным своим врагом, Ахмед-ханом, который и захватил вместе с Крымом и торговый генуэзский центр. Остается неясным, что было с Менгли Гиреем после его освобождения из темницы в Кафе.
      1 К. В. Базилевич, ук. соч., стр. 36 след.
      2 К. В. Базилевич, ук. соч., стр. 37. - Переписка, хранящаяся во дворце Топкапы Сарай, издана в Стамбуле турецким ученым: Akdes Nimet K u г a t. Topkapi Sarayi Muzesi Arsivindeki Altin Ordu, Kirim ve Turkistan Hanlarina ait Yarlik ve Bitikler. Istambul, 1940.
      Старая историческая традиция, опирающаяся на восточные повествовательные источники, уводила Менгли Гирея в Турцию ко двору Султана Мухаммеда II, откуда он только в 1478 г. появился в Крыму в качестве восстановленного крымского хана, но уже вассала Турции. В эту схему прекрасно между прочим укладывается сообщение русской летописи (Воскресенской) о событиях в Крыму 1475-1476 гг. Летописец сообщает, что в 1475 г. турки захватили Крым и Кафу и стали хозяевами в стране, поставив от себя ханом Менгли Гирея. Под 1476 г. тот же летописец сообщает, что на Крым напал Ахмед-хан и подчинил его себе, прогнав Менгли Гирея.1 Не убежал ли он тогда в Турцию? Известно, что Ахмед поставил в это время в качестве своего ставленника правителем Крыма Джанибека, в русской транскрипции Зенебека. Имеются все основания считать, что Джанибек от имени Ахмед-хана и управлял Крымом в 1476-1478 гг. Во всяком случае об этом говорят русские источники.2 Этот факт между прочим отмечает и К. В. Базилевич, рассказывая о русском посольстве в Крым в 1477 г., причем адресатом был Джанибек.
      В связь с этими неудачами Менгли Гирея в Крыму и нужно поставить посольство 1476 г. хана Ахмеда к Ивану III. В Москве явился ханский посол по имени Бочюк, вместе с ним - купцы со многими товарами, преимущественно конями. Посол потребовал личного приезда Ивана III в ханскую ставку, что уже само по себе звучало как давно забытый пережиток и не могло не задеть чести русского государя. Иван III, конечно, ехать отказался и послал вместо себя Бестужева в качестве посла. К. В. Базилевич, говоря о посольстве 1476 г., высказывает следующие соображения: "Есть все основания полагать, что причиной вызова великого князя был отказ в уплате ,,выхода"".3 Положение свое автор аргументирует весьма серьезно. Мы не собираемся его опровергать. Конечно, это сыграло огромную роль, однако дело было не только в "выходе", которого не хотел давать Иван III, а и в том, что трудно было найти более благоприятный момент для нажима на Ивана III, чем 1476 г., когда главный союзник Ивана III, Менгли Гирей, перестал быть хозяином Крыма и вынужден был искать покровительства и защиты в Турции.
      1 ПСРЛ, VIII, стр. 181, 183. -В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 112. - См. также стр. 100-112 его труда, где привле чены все сведения из повествовательных источников (русских, восточных, польских) об этом запутанном пятилетии с 1474 по 1478 г.
      2 В. В. Вельяминов-Зернов, ук. соч., стр. 123.
      3 К. В. Базилевич. ук. соч., стр. 34.
      Как и при каких обстоятельствах вернулся Менгли Гирей в Крым в качестве вассального Турции крымского хана, мы не знаем. Одно ясно: османской Турции было выгодней держать в качестве вассалов Гиреев, чем ставленников хана Большой Орды, т. е. хана Ахмеда.
      Возвращение Менгли Гирея к власти в Крыму в качестве вассала Турции произошло повидимому в 1478 г.1 Едва ли тогда современники могли правильно оценить историческое значение этого факта. Едва ли кто-нибудь мог предвидеть, какую печальную роль в истории Крыма в позднем Средневековье сыграет османская Турция. Впрочем в XV в. вассальное состояние крымского хана мало сказалось на его политике в Восточной Европе. Силою вещей крымский хан должен был пойти в союзе с Москвой против Большой или Великой Орды хана Ахмеда и против Казимира IV. Иван III был хорошо осведомлен о положении дел на юге и, учитывая дальнейший ход событий, вел через своего посла Ивана Звенеца соответствующие переговоры с Менгли Гиреем,2 второй раз занявшим ханский престол в Крыму. Параллельно шли переговоры о союзе и у другой стороны. Ахмед-хан и Казимир IV явно готовили совместное нападение на Московскую Русь.
      К. В. Базилевич в своей не раз упоминавшейся статье правильно объясняет политическую обстановку в Восточной Европе в начале 1480 г. "Окончательное уничтожение самостоятельности Новгорода в 1478 г., -пишет он, -вызвало новую активизацию враждебных России сил".3 Против Москвы собралась огромная коалиция, в которую вошли Казимир IV, Ахмед-хан, Ливонский орден и немецкие города Прибалтики.4 Стоит ли говорить о том, как велика была опасность, нависшая над молодым Русским государством. Ливонский орден и немецкие города хотя и отвлекли часть русских сил, однако были отбиты с большим для себя уроном, особенно магистр под Псковом.
      1 Spuler, ук. соч., стр. 180.
      2 Сб. Русск. историч. обид., том 41,1884, стр. 17-24. - К. В. Базилевич, ук. соч., стр. 42.
      3 К. В. Базилевич, ук. соч., стр. 43.
      4 К. В. Базилевич, ук. соч.. стр. 43.
      У Казимира IV появились осложнения в самой Литве, а также реальные угрозы со стороны Менгли Гирея, который набегами своих отрядов держал в страхе Подолию, Эти осложнения настолько связали руки Казимиру IV, что он не имел возможности начать активные действия совместно с Ахмед-ханом, когда последний выступил в свой известный поход против Москвы в 1480 г. В русских летописях поход этот подробно описан, хотя и не без внутренних противоречий. Летописи тогда по-разному отразили в своих описаниях события этого года, главным образом в зависимости от отношения летописцев к личности и внутренней политике Ивана III. Поход Ахмед-хана подробно разработан и в русской историографии. Наиболее интересными являются две работы, отделенные друг от друга почти четырьмя десятками лет: а) А. Е. Преснякова "Иван III на Угре" 1 и б) К. В. Базилевича "Ярлык Ахмед-хана Ивану III".2 Хорошо известно, что на притоке Оки Угре, на обоих берегах которой стояли противники, сражения не произошло. Исследователи не раз ставили вопрос, как объяснить этот факт. Нам представляется, что в настоящий момент картина совершенно ясна. Иван III выжидал наиболее благоприятного момента, желая получить сведения о действиях Менгли Гирея и успешной обороне русских городов на севере. Ахмед-хан ждал помощи со стороны Казимира IV.
      Заслуга последнего исследования К. В. Базилевича в том, что он привлек к освещению этого вопроса ярлык Ахмед-хана Ивану III, дошедший до нас в русском переводе и не привлеченный исследователями до К. В. Базилевича. Автор доказал его подлинность и показал его историческую значимость как нового источника. Известно, что в начале зимы 1480 г. Ахмед-хан под влиянием наступающих холодов, не получив помощи от Казимира IV. ясно увидел, что военная обстановка складывается в пользу Ивана III. Считая в дальнейшем свое пребывание опасным, он и решил сняться с лагеря и повернуть назад в степь. К. В. Базилевич прав,1 когда доказывает, что ярлык Ахмеда написан в момент отхода с берега Угры в конце октября или в начале ноября 1480 г. Вслед за автором и мы повторим примечательные слова ярлыка.
      1 Сборник в честь С. Ф. Платонова. Петербург, 1911.
      2 Вести. Моск. унив., 1948, Л" 1.
      "А нынеча если от берега пошол, потому что у меня люди без одеж, а кони без попон. А минет сердце зимы девяносто дней, и аз опять на тебя буду, а пить ти у меня вода мутная".2 Ярлык от имени Ахмеда Ивану III написан резким языком и полон угроз. Он требует от Ивана III: "И ты б мою подать в 40 день собрал: 60 000 алтын, 20 000 вешнею, да 60 000 осеннею, а на себе бы еси носил Батыево знамение у колпока верх вогнув ходил, занеж вы блужные просяники. Только моея подати в 40 день не зберешь, а на себе не учнеш Батыево знамения носити, почен тобою в головах, и всех твоих бояр з густыми волосы и с великими бородами, у меня будут; или паки мои дворяне с хозовыми сагодаками и с софьяными сапоги у тебя будут".3 В летописи сохранилось упоминание о переговорах Ахмеда с Иваном III с указанием на резкость Ахмеда, требовавшего, чтобы Иван явился лично к нему в ставку и привез ему "выход". Та же летопись указывает, что Иван III в том и другом отказал. Одиноко стоит известие, сохранившееся у Казанского летописца, о том, что Ахмед-хан отправил "к великому князю Московскому послы своя, по старому обычаю отец своих и з басмою, просити дани и оброки за прошлые лета. Великий же князь ни мало убояся страха царева и, приим басму лица его и плевав на ню, низлома ея, и на землю поверже, потопта ногама своима".4
      1 К. В. Базилевич, ук. соч., стр. 45.
      2 К. В. Базилевич, ук. соч., стр. 45.
      3 К. В. Базилевич, ук, соч., стр. 31.
      4 ПСРЛ, XIX, Казанский летописец, 6-7,
      Судя по контексту, известие это должно быть отнесено к упомянутому посольству Ахмеда к Ивану III в 1476 г. Ужо давно установилось в исторической науке полное недоверие к этому рассказу, главным образом к тому месту рассказа,
      где говорится о "басме лица его",1 что с точки зрения мусульманских представлений маловероятно для хана-мусульманина, каким был Ахмед.2 Однако рассказ этот сохранил свое символическое значение, так как народное сознание с событиями 1476 и 1480 гг. связывало конец татарского ига и "запустение Золотой Орды". Тот же Казанский летописец пишет: "Бысть же зло-горькая та и великая власть варварская над Рускою землею от Батыиева времени по царство то же Златые Орды царя Ахмета". После Ахмед-хана, который в 1481 г. на берегу Донца был убит в сражении с Айбеком, Орда все больше распадалась на отдельные части, и в среде борющихся ханов ни у кого не было способностей для создания сильной державы. Одно еще держалось: прочное наследие недавнего прошлого -вкус и привычки к грабежам и даням с Руси, Для этого ханы иногда временно объединялись, используя наличность неизжитых феода-лизирующих сил в самой Руси. Ханские послы из Сарая или временных ханских ставок ездили по старой привычке в Москву, но далеко не всегда добивались и малой доли того, что там искали. Да иначе и быть не могло. Русь была сильной и независимой державой, гордо отстаивающей свою честь, и не случайно тот же Казанский летописец свою 5-ю главу, которую он начинает сразу же после события 1380 г., наименовал: "О конечном запустении Златыя Орды; и о царе ея, и о свободе, и о величестве Руския земли, и чести, и о красоте преслав-ного города Москвы".3
      1 П. Mелиоpанскии. Что такое "басма" золотоордынских послов хана Ахмата. ЗВО, XVII, стр. 0129 след. - К. А. Иностранцев. К вопросу о басме. ЗВО, т. XVIII, ст. 0172 след. - А. А. Спицын. Татарские байсы. Изв. Археограф, комисс., вып. 29, 1909.
      2 Впрочем, известный тюрколог П. Мелиоранский (в упомянутой выше статье) не видит ничего невероятного в изображении лица на басмелайцзе. См.: П. Мелиоранский, ук. соч., стр. 0131 след.
      3 ПСРЛ, XIX, стр. 8.
      ПРИЛОЖЕНИЯ
      ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
      Маркс К. Архив Маркса и Энгельса, т. VIII, Хронологические выписки, т. I \.
      Marx К. Se ret Diplomatiec History of Eighteenth Century.
      Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Собр. соч. Маркса и Энгельса, т. XVI, ч. I.
      Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Собр. соч. Маркса и Энгельса, т. XIV.
      Сталин И. Марксизм и национальный вопрос. Соч., т. II, М., 1946.
      Сталин И. Контрреволюционеры Закавказья под маской социализма. Соч., т. IV, М., 1947.
      Сталин И. Об очередных задачах партии в национальном вопросе. Соч., т. V, М., 1947.
      Сталин И. История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. ОГИЗ, 1946.
      Акчокраклы О. Татарские тамги в Крыму. ИКПИ, 1, Симферополь, 1927.
      Акчокраклы О. Старо-Крымские и Отузские надписи XIII- XV вв. ИТОИАЭ, I (58), Симферополь, 1927.
      Али-заде А. А. Борьба Золотой Орды и государства ильханов за Азербайджан. ИАН АзССР, 1946, №№ 5, 7.
      Али-заде А. А. Виды земельной собственности и налоговая система ильханов в Азербайджане. (XIII-XIV вв.). ИАзФАН, 1942, № 4.
      Али-заде А. А. К вопросу об институте икта. ИАзФАН, 1942, № 5.
      иби-Арабшах. Аджаиб-ал-макдур фи ахбар Тимур (арабский текст). Каир, 12S5 г. х. (=1868-1869).
      Арзютов Н. Мордва Нижневолжского края по данным археологии. Саратов, 1931.
      Арзютов Н. Памятники золотоордынской эпохи в Нижнем Поволжье по данным раскопок и разведок в 1924 г. ТНВОК, вып. 35, ч. 1, Саратов, 1926.
      Арзютов Н. Погребения поздних кочевников Калмыцкой области. (По материалам 1929 г.). ИСарНВИК, VI, Саратов, 1933.
      Аристов Н. О земле половецкой (историко-географичеекий очерк). Киев, 1877.
      Базилевич К. В. Ярлык Ахмед-хана Ивану III. ВМУ, 1948, №. 1.
      Баллод Ф. В. Две столицы Золотой Орды. НВ, № 3, М., 1923.
      Баллод Ф. В. Культура Золотой Орды. НВ, VI, М., 1924.
      Баллод Ф. В. Отчет о раскопках на Увеке летом 1919 г. Саратов, 1919.
      Баллод Ф. В. Приволжские Помпеи. (Опыт художественно-археологического обследования части правобережной саратовско-цари-цынской полосы). М.-Пгр., 1923.
      Баллод Ф. В, Раскопки Нового Сарая. НВ, II, 1922.
      Баллод Ф. В. Старый и Новый Сарай - столицы Золотой Орды. Результаты археологических работ летом 1922 г. Казань, 1923.
      Банзаров Д. Пайзе, или металлические дощечки с повелениями монгольских ханов. ЗСпбАНО, II, СПб., 1850.
      Бартольд В. В. И. Н. Березин как историк. ЗКВ, II, вып. 1, Л., 1926.
      Бартольд В. В. Е. Blocliet-Introduction a Phistoire des mongols de Fadl Allah Rashid ed-Din. Leyden-London, 1910. - Рецензия, Мир ислама, 1, СПб.. 1912.
      Бартольд В. В. История культурной жизни Туркестана. Л., 1927.
      Бартольд В. В. История турецко-монгольских народов. Конспект лекций, читанных студентам Казахск. высш. педагог, инст. в 1926-1927 уч. году. Ташкент, 1928.
      Бартольд В. В. К вопросу о впадении Аму-дарьи в Каспийское море. ЗВО, XIV, СПб., 1902.
      Бартольд В. В. К вопросу о погребальных обрядах турков и монголов. ЗВО, XXV, Пгр., 1918.
      Бартольд В. В. К вопросу об уйгурской литературе и ее влиянии на монголов. ЖС, 1909. вып. II и III (кн. 70-71).
      Бартольд В. В. Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира. (Курс лекций, читанных автором на Вост. факультете Азерб. Гос. унив. в 1924 г.). Баку, 1924.
      Бартольд В. В. Новая рукопись уйгурским шрифтом в Британском Музее. ДАН, Л., 1924, стр. 57-58.
      Бартольд В. В. Новый труд о половцах. РИЖ, кн. 7, Пгр.. 1921.
      Бартольд В. В. Образование империи Чингиз-хана (пробная лекция, читанная в СПб. унив. 8 апреля 1896 г.). ЗВО. X, СПб., 1897.
      Бартольд В. В. Отец Едигея. ИТОЙАЭ. 1 (5К), Симферополь, 1927.
      Бартольд В. В. Очерк истории Семиречья. Памятная книжка Семиреч. области, стат. комитета на 1898 г., 11. Верный, 1898. (2-е изд. с предисл. А. Н. Бернштама, Фрунзе, 1943). Бартольд В. В. Персидская надпись на стене Аиийской мечети
      Мануче. СПб., 1911.
      Бартольд В. В. Сведения об Аральском море и низовьях Аму-дарьи с древнейших времен до XVII в. ИТОРГО, IV (Паучл. результаты Аральск. экспед., вып. II), Ташкент, 1902.
      Бартольд В. В. Связь общественного быта с хозяйственным укладом у турок и монголов. ИОАИЭ при Казанск. унив., XXXIV, вып. 3-4.
      Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, ч. П. Исследование. СПб., 1900.
      Бартольд В. В. Улуг-бек и его время. ЗРАН, VIII сер., т. XIII, № 5, Пгр., 1918.
      Бартольд В. В. Хафизи-Абру и его сочинения. "Аль-Музаффа-рийя", сб. статей учеников проф. В. Р. Розена, СПб., 1897.
      Бартольд В. В. Чингиз-хан. Энциклоп. слов. (Брокгауз - Эфрон), т. XXXVIII, СПб., 1903.
      Башкиров А. С. Историко-археологический очерк Крыма. Симферополь, 1914.
      Башкиров А. С. и У. Бодашшский. Памятники крымско-татарской старины. Эски-юрт. НВ, № 8-9, М., 1925.
      Башкиров В. В. Художественные памятники Солхата. Крым, 1927, № 1 (3).
      Башкиров А. С. Экспедиция по изучению болгарско-татарской культуры летом 1928 г. Матер, по охране, ремонту и реставр. памяти. ТАССР, вып. III, Казань, 1929.
      Безменов В. Извлечения из мусульманских исторических сочинений о Кипчакской степи. Газ. "Кавказ", 1871, № 9.
      БеленицкийА. К истории феодального землевладения в Средней Азии при тимуридах. (Институт союргал). Историк-марксист, 1941, №4.
      Беленицкий А. О появлении и распростргнении огнестрельного оружия в Средней Азии и Иране в XIV-XVI вв. Изв. ТФАН, № 15,1949.
      Беляев И. Д. О монгольских чиновниках, упоминаемых в ханских ярлыках. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, кн. I. M., 1850.
      Бентковский И. В. Военные законы монголов и их влияние на кочевую культуру и вообще на дух парода. Ставроп. губ. вед., 1877, № 8.
      Бентковский И. В. Монгольские законы об охоте. Ставроп. губ. вед., 1877, № 16.
      Березин Н. И. Булгар на Волге. Казань, 1853.
      Березин Н. И. Нашествие Батыя на Россию. ЖМНП, 1855, май.
      Березин II. И. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. ТВО, VIII, СПб., 1864.
      Березин Н. И. Первое нашествие монголов на Россию. ЖМНП, 1853, сентябрь.
      Березин Н. И. Тарханные ярлыки крымских ханов. (Ярлык Меп-гли-Гирея Ходжа-бию). ЗООИД, VIII, Одесса, 1872.
      Верезин Н. И. Тарханные ярлыки Тохтамыша, Тимур-Кутлука и Саадет-Гирея, с введением, переписью, переводом и примечаниями. Казань, 1851.
      Березин Н. И. Ярлыки крымских ханов Менгли-Гирея и Мухам-мед-Гирея. ЗООИД, VIII, Одесса, 1872.
      Вичурин Иак. История первых четырех ханов из дома чингизова. СПб., 1829.
      Бороздин И. Н. Некоторые очередные задачи изучения татарской культуры в Крыму. 1928.
      Бороздин И. Н. Новые данные по золотоордынской культурен Крыму. Работы археолог, экспед. 1926 г., НВ, XVI-XVII, 1927.
      Бороздин И. Н. Солхат. (Предварительный отчет о работах археологической экспедиции). НВ, XIII-XIV, 1926.
      Бороздин И. Н. Столица Золотой Орды - Старый Крым. Татарская культура XIII-XIV вв. 1917.
      Бороздин И. Н. Из Отузской старины. (Надгробие шейха Якуба из Конии 729 г. х.). ИТОИАЭ, 1 (58), Симферополь, 1927.
      Врун Ф. О резиденции ханов Золотой Орды до времени Джанибека I. TAС, III, Киев, 1878.
      Б утков П. Г. О Ногае и всех прочих монгольских ханах Дашт-Кипчака. Сев. Архив, 1824, ч. 10 (№ 12), ч. 11 (№ 13, 14).
      Васильев А. В. Тяжбердинский клад. ИОАИЭКУ им. В. И. Ульянова-Ленина, XXXIV, вып. 1-2, Казань, 1928.
      Вельяминов-Зериов В. В. Материалы для истории Крымского ханства, извлеченные .... из-Московского главного архива Министерства иностранных дел. СПб., 1, 1864.
      Вельяминов-3рнов В. В. Исследование о касимовских царях я царевичах. В трех частях. 1863, 1864, 1866.
      Вернадский Г. BV Золотая Орда, Египет и Византия в их взаимо отношениях в царствование Михаила Палеолога.
      Seminarium, Kondakovianum, I. Прага, 1927.
      Веселовский Н. И. Дополнение к статье (А. И. Иванова) "Походы монголов в Россию". Зап. Разр. воен. археолог, и археогр. Русск. военно-истор. общ., III, Пгр., 1914.
      Веселовский Н. И. Загадочный Гюлистан Золотой Орды. ЗВО,, XXI, СПб., 1913.
      Веселовский Н. И. Заметки по истории Золотой Орды. 1. Золо
      тоордынский хан Джуден и царевич Джуден. 2. Золотоордынский
      хан Тохта и царевич Токтомир. ИОРЯСАН, т. 21, Игр., 1916.
      Веселовский Н.И. Золотая Орда. Энциклоп. слов. (Брокгаув
      Эфрон), т. XII, СПб., 1894.
      Веселовский Н.И. Несколько пояснений касательно ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству. Сб. в честь 75-летия Г. Н. Потанина, ЗРГО, XXXIV, СПб., 1909.
      Веселовский Н. И. О местонахождении Гюлистана Приспрнй-ского. Киев, 1907 .
      Веселовский Н. И. О религии татар но русским летописям. ЖМНП, нов. сер., ч. 1, XIV, июль 1916.
      Веселовский Н. И. Пережитки некоторых татарских обычаев у русских. ЖС, 1912.
      Веселовский Н.И. Погрешности и ошибки при издании документов по сношению русских государей с азиатскими владетелями. ЖС, 1909, вып. II-III (кн. 70-71).
      ВеселовскийН. И. Свистящие стрелы. ИАК, вып. XXX, СПб., 1909.
      Beселовский Н.И. Хан из темников Золотой Орды. Ногай и его время. ЗРАН, VIII серия, т. XIII, Пгр., 1922.
      Воеиков. Путешествие по Волге к развалинам столицы Золотой Орды. Журн. для чт. воспит. военно-учебн. заведений, т. 63, № 250, 1846.
      Голицин Л. Л. и Краснодубровский С. С. Увек. (Доклады и исследования по археологии и истории Увека). Саратов, 1891.
      Голубинский Е. Г. Порабощение Руси монголами и отношения монгольских ханов к русской церкви или к вере русских и ее духовенству. БВ, 1893, № 7.
      Голубовский П. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. Киев, 1884.
      Гомбоев Г. Алтан-Тобчи, монгольская летопись в подлинном тексте и переводе с приложением калмыцкого текста истории Убанш-Хунтайджия и его войны с ойротами. ТВО, VI, СПб., 1858.
      Гомбоев Г. О древних монгольских обычаях и суевериях, описанных. у Плано Карпипи. ТВО, IV, СПб., 1859.
      Горлов Н. Полная история Чингис-хана, составленная из татарских летописей и других достоверных источников. СПб., 1840.
      Городцов В.А. Результаты археологического исследования на месте города Маджар в 1907 г. TAС, XIV.
      Греков Б. Д. и Якубовский А. Ю. Золотая Орда. (Очерк истории Улуса Джучи в период сложения и расцвета в XIII- XIV вв. Под ред. В. Быстрянского, 1937 (2-е изд. 1941).
      Григорьев В. В. Еще два десятка неописанных джучидских монет. -ИРАО, VIII, СПб., 1877. 38*
      Григорьев В. В. Монеты афганских султанов Индии, найденные в развалинах Сарая. ЗСПбАНО, 11, СПб., 1850.
      Григорьев В. В. Монеты джучидов, генуэзцев и Гиреев, битые на Таврическом полуострове и принадлежащие [Одесскому] обществу [истории и древностей]. ЗООИД, 1, Одесса, 1844. (Отд. изд.:
      Одесса, 1843). Григорьев В. В. Несколько новых видов и вариантов джучидских
      монет. ТВО, VIII, СПб., 1S64. Григорьев В. В. О местоположении Столицы Золотой Орды. СПб., 1845. (Отт. из ЖМВД).
      Григорьев В. В. Описание клада из золотоордынских монет, найденного близ развалин Сарая. ЗСПбНО, II, СПб., 1850. Григорьев В. В. Россия и Азия. Сб. исслед. и статей по ист., этногр. и геогр. СПб., 1876.
      Григорьев В. В. Четырехлетние археологические поиски в развалинах Сарая. ЖМВД, 1847, ч. 19. Григорьев В. В. Ярлыки Токтамыша и Сеадет Герея. ЗООИД,
      I, Одесса, 1844.
      Грииевич К. Э. Новейшие раскопки в Крыму. Красный журнал для всех, 1924, № 1.
      Грум-Гржимаило Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край, т. 1. СПб., 1914; т. 2, Л., 1926; т. 3, вып. 1, Л., 1926; т. 3, вып. 2-4, Л., 1930.
      Засып к ин Б. Н. Памятники архитектуры крымских татар. 1928. Иванов А. И. Походы монголов на Россию по оффициальной китайской истории <<Юань-ши". Зап. Разр. военн. археолог, и археогр. русск. военно-истор. общ., III, Пгр., 1914.
      Ильминскии Н. И. Замечания о тамгах и ункунах (онконах). ТВО, III, СПб., 1858.
      Иностранцев К. А. К вопросу о басме. ЗВО, XVIII, СПб., 1908.
      Калинин Н. Золотоордъшская керамика в историко-археологиче-ском отделе Центрального музея Татарской республики. Матер. ЦМ ТАССР, № 1.
      Калугин И. С. Дипломатические сношения России с Крымом в княжение Иоанна III.-Моск. Ведом., 1855, № 106-109.
      ал-Калькагаанди Субх-ал Аша (арабский текст). 14 тт. Каир (начато изданием в 1913 г.).
      Клавихо Рюи Гонзалес. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403-1406 гг. Подлинный текст с перев. и примеч. И. И. Срезневского. СПб., 1881. Козин С. А. Тамги у крымских татар. Этнограф-исследователь, № 1, 1921.
      Котвич В. Л. Из поучения Чингис-хана. Восток, ПГ, 1923.
      Крачковский И. Ю. Английский перевод истории Тимура Ибн Арабшаха. Сов. Востоковедение, II, М.-Л., 1941.
      Кроткое А. А. Два собрания джучидских монет. ТНВОК, вып. 37, Саратов, 1930.
      Кротков А. А. и Шишкин Н. И. Городище и курганы близ села Квасниковкн. ТСУАК, XXVI. Саратов, 1910.
      Кротков А. А. К вопросу о северных улусах Золотоордъшского ханства. ИООИА, № 5, Баку, 1928.
      Кротков А. А. Клад серебряных джучидских монет с Водннского городища. ТСУАК, XXX, Саратов, 1913.
      Кротков А. А. Раскопки в Увеках в 1913 г. ТСУАК, XXXIJ.
      Кудряшов К. В. Половецкая степь. Очерки исторической географии, т. 2. ЗВГО, Новая серия, М., 1948.
      Кулаковскии Ю. А. Новые данные для истории Старого Крыма. ЗРАО, 1898.
      Куник А. Древние сказания о нашествии Батыя и разорении земли Рязанской. Ряз. губ. вед., 1844, №№ 11-14.
      Куник А. О походе татар в 1223 г. по Нейбургской летописи. УЗАН, 1/5, СПб., 1854.
      Кушева-Грозевская А. Золотоордынские древности Государственного Исторического музея из раскопок 1925-1926 гг. в Ниж-нем Поволжье. Изд. Саратовск. области, музея, 1928.
      Леопольдов А. Актубинские развалины. ЖМВД, 1837, № 4 (ч. XXIV).
      Лихачев А. Ф. Новый клад из джучидских монет. Изв. РАО, VII, СПб., 1877.
      Лихачев Н. И. Басма золотоордынских ханов. Сб. в честь гр. П. С, Уваровой, М., 1916.
      Ляскоронский В. Г. К вопросу о битве с татарами на р. Вор-скле в 1399 г. ЖМ'НП, 1908, июль.
      Ляскоронский В. Г. Русские походы в степи в удельно-вечевое время и поход кн. Витовта на татар в 1399 г. ЖМНП, нов. серия, 1907, март, апрель, май.
      Малиновский К. Н. Отчет о поездке в село Селитренное. 1888.
      Маркович А. И. Поездка в Старый Крым. ИТУАК, VI, Симферополь, 1888.
      Маркович А. И. Старо-Крымские древности. ИТУАК, XVII, Симферополь, 1892.
      Марков А. К. Инвентарный каталог мусульманских монет Эрмитажа (и дополнения). СПб., 1896.
      Марков А. К. О монетах хана Ногая. ТМНО, III.
      Массой М. Е. Монетный клад из XIV в. из Термеза. БСГУ, 18, Ташкент, 1929.
      Материалы по истории Татарии, вып. I. Казань, 1948.
      Мелиоранский П. М. Что такое басма золотоордынских [послов] хана Ахмата. ЗВО, XVII, СПб., 1907.
      Минаев И. Путешествия Марко Поло. ЗРГООЭ, XXVI, СПб., 1902.
      Минх А. Н. Набережный V век. "Саратовский сборник", 1, Саратов, 1881.
      Мухаммед ибн-Хиндушах, Дастур ал-Катиб. Копия В. Г. Тизен-гаузена. Архив Инст. востоковед. АН СССР.
      Насонов А. Н. Татары и Русь, (История татарской политики на Руси). Изд. АН СССР, 1940, М.-Л.
      Невоструев К. И. О городищах Волжско-Болгарского и Казанского царств в нынешних губерниях Казанской, Симбирской, Самарской и Вятской. TAC, I, M., 1869.
      Никитин А. Хожение за три моря Афанасия Никитина 1466-1472. Под ред. акад. Б. Д. Грекова и чл.-корр. АН СССР В. А. Адриа-новой-Перетц. М.-Л., 1948.
      ан-Нувейри. Нихайят ал-араб фифунум ал-адаб(арабскийтекст).Каир.
      Оболенский М. А. Ярлык хана Золотой Орды Тохтамыша к польскому королю Ягайлу. 1392-1393 г. Казань, 1850.
      Папа-Афанасопуло К. Н. Декоративная керамика золото-ордынской архитектуры. МПОРРП ТАССР, IV, Казань, 1930.
      Папа-Афанасопуло К. Н. Золотоордынская керамика. (Опыт систематизации и описания золотоордынской посуды). УЗСГУ, т. III, вып. 3, Саратов, 1925.
      Наткано в К. История монголов инока Магакии XIII в. СПб., 1871.
      Патканов К. История монголов по армянским источникам. 1- 2 вып., СПб., 1873-1874.
      Первое нашествие монголов на Европу. Сев. Архив, 1826, ч. 24 (№№ 2124), 1827, ч. 25 (№№ 7, 8).
      Петрушевский И. П. Хамдаллах Казвини как источник по социально-экономической истории Восточного Закавказья. ИАН, Отд. общ. наук, 1937, № 4.
      Петрушевский И. П. К вопросу о прикреплении крестьян к земле в Иране в эпоху монгольского владычества. Вопросы истории, 1947, № 4.
      Плано К а р п и н и. История монголов. - Вильгельм Рубрук. Путешествие в Восточные страны. Перев. А. И. Малеина, СПб., 1911.
      Полное собрание русских летописей. Изд. Археограф, комисс.
      Пономарев Р. На развалинах города Увека близ Саратова. Древняя и Новая Россия, 1879.
      Попов П. С. Яса Чингис-хана и уложение Монгольской династии. ЗВО, XVII, СПб., 1907.
      Примодэ Э. История Черноморской торговли в средние века. Извлечения Вас. Шостака. Одесса, 1850.
      Приселков М. Д. Ханские ярлыки русским митрополитам.
      ЗИФФПУ, CXXXI1I, СПб., 1916. Происхождение Казанских татар. (Матер, сессии Отд. ист. и философ.
      АН СССР, организ. совместно с Инст. яз., литер, и ист. Каз. фил. АН СССР 25-26 апреля 1946 г. в г. Москве). Казань, 1948.
      Радлов Б. Ярлыки Тохтамыша и Тимур-Кутлуга. ЗВО, III, СПб., 1889.
      Рашид-ад-дин. История монголов. Сочинение Рашид-Эддина. Введение: О турецких и монгольских племенах. Перев. с персидск. с введ. и примеч. И. Н. Березина. ТВО, V, СПб., 1858. Рашид-ад-дип. Сборник летописей, т. III. Перев. с персидск. А. К. Арендса, под ред. А. А. Ромаскевича, Е. Э. Бертельса и А. Ю. Якубовского. М., 1946.
      Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. Изд. АН, М., 1948. Рязановский В. А. Великая яса Чингис-Хана. Изв. Харбинск. юрид. факульт., X, 1938.
      Саблуков Г. С. Остатки и древности в Усть-Набережном Увеке Саратовской губернии и уезде. ИОАИЭКУ, III, 1884.
      Саблуков Г. С. Очерк внутреннего состояния Кипчакского Царства. ИКУ, VII, 1895.
      Савельев В. К. О кладах золотоордынских монет в развалинах древнего города Болгар. TAС, I, М., 1869.
      Савельев П. С. Монгольское пайзе, найденное в Забайкальской области. ТВО, II, 1856.
      Савельев П. С. Монеты Джучидов, Джагатаидов, Джелаиридов и другие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Тохтамыша, вып. 1-2. СПб., 1857, 1858.
      Савельев П. С. Монеты джучидские, джагатайские, джелаиридские и другие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Тохтамыша. Екатеринославский клад. Тетюшский клад. Джучидские монеты из разных собраний. ТВО, III, СПб., 1858.
      Савельев П. С. Список золотоордынских монет из города Увека, приобретенных летом 1879 г. ИОАИЭКУ, II, 1880.
      Самоилович А. Н. Несколько поправок к изданию и переводу ярлыков Тохтамыш-хана. ИТОИАЭ, 1 (58), Симферополь, 1927.
      Самойлович А. Н. Несколько поправок к ярлыку Тимур-Кутлуга. ИРАН, 1918.
      Самоквасов Д. Монголы русской земли. TAС, IX. Смирнов А. И. Баня XIV в. в Великих Булгарах. Кратк. сообщ. ИИМК, VI, М.-Л., 1940.
      Смирнов А. П. Волжские Булгары. (Краткие тезисы). Кратк. сообщ. ИИМК, XIII, М.-Л.. 1946.
      Смирнов А. П. Древняя история чувашского народа. Чебоксары, 1948.
      Смирнов А. П. Исследование городища Сувар. СА, IV, М., 1937.
      Смирнов А. П. Очерк древней истории Мордвы. ТГИМ, XI, Сб. статей по археолог. СССР, М., 1940.
      Смирнов А. П. Очерки по истории древних булгар. ТГИМ, XI,. Сб. статей по археолог. СССР, М., 1940.
      Смирнов А, П., Ефимова А. М. и Калинин Н. Ф. Раскопки городища Великие Болгары в 1945 г. Кратк. сообщ. ИИМК, М.-Л., 1947.
      Смирнов А. П., Ефимова А. М., Хованская О.С. и Калилин Н. Ф. Раскопки развалин Великих Болгар в 1946 г. Кратк. сообщ. ИИМК, М.-Л.,. 1947.
      Смирнов А. П. Реконструкция Булгарской бани XIV в. Кратк. сообщ. ИИМК, XIII, М.-Л., 1946.
      Смириов А. П. Русский элемент в культуре волжских булгар Историко-археолог. сб. Н.-и. инст. краевед, М., 1943.
      Смирнов А. П. Сувар. ТГИМ, XVI, М., 1941.
      Смирнов В. Д. Археологическая экскурсия в Крым летом 1886 г. ЗВО, I, стр. 273-302.
      Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII в. СПб., 1887.
      Смирнов В. Д. Татарско-ханские ярлыки из коллекции Таврической ученой архивной комиссии. ИГУАК, № 54, 1913.
      Спасский Г. И. Старый Крым. ЗООИД, IV, Одесса, 1360.
      Спициц А. А. Отчет о поездке члена Археологической комиссии A. А. Спицына летом 1393 г. на Жареный Бугор и некоторые приволжские золотоордынские города. OAK, 1893.
      Спицын А. А. Татарские баасы. ИАК, XXIX, 1909.
      Терещенко А. В. Археологические поиски в развалинах Сарая. ЗСПбАНО, II, СПб., 1850.
      Терещенко А. В. Окончательное исследование местности Сарая с очерком следов Дешт-Кипчакского царства. Уч. зап. Ак. Наук по I и III отд., т. II, СПб., 1854. Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. J. Извлечения из сочинений арабских. СПб., 1884; т. II. Извлечения из персидских сочинений, собранные B. Г. Тиззнгаузеном и обработанные А. А. Ромаскевичем и С. Л. Волиным. М.-Л., 1941.
      Трофимова Т. А. Этногенез татар .Поволжья в свете данных антропологии. Изд. АН СССР, 1949.
      Трутовскии В. К. Гулистан Золотой Орды. ТВКМАО, 1.
      Трутовскии В. К. Гулистан, монетный двор Золотой Орды. Нумизматический сборник, т. I. M., 1911.
      Успенский Ф. И. Дизантийские историки о монголах и египетских
      мамлюках. Византийский Временник, XXIV, Л., 1926. Фасмер Р. Р. О двух золотоордынских монетах. ЗКВ, II, Л., 1926.
      Федоров В. Г. К вопросу о дате появления артиллерии па Руси. Изд. Акад. арт. наук, М., 1949, стр. 67 след.
      Фирсов Н. Н. Изучение Татарии в историческом, археологическом и этнографическом отношении. НВ, кн. 20-21, М., 192(3. Шильтбергер И. Путешествие Ивана Шюп.тбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 г. Перевел с немецкого и снабдил примечаниями Ф. Врун. Зап. Новоросс. унив., год I, т. I (вып. 1
      2). Одесса, 1867.
      Эмин Н. Всеобщая история Вардана Великого. М., 1861.
      Юргевич В. П. О монетах генуэзских, находимых в России. ЗООИД, VIII, Одесса, 1872.
      Якубовский А. Ю. (Г ре ков Б. Д. и Якубовский А. Ю.). См. Греков Б. Д. и Якубовский А. Ю. Якубовский А. Ю. Из истории падения Золотой Орды. Вопросы
      истории, 1947, № 2.
      Якубовский А. Ю. К вопросу о происхождении ремесленной промышленности Сарая Берке. Изв. ГАИМК, VIII, вып. 2-3, Л., 1931. Якубовский А. Ю. Развалины Сыгнака (Сугнака). Сообщ. ГАИМК, т. II, Л., 1929. Якубовский А. Ю. Развалины Ургенча. Изв. ГАИМК, VI, вып. 2, Л., 1930.
      Якубовский А. Ю. Тимур. (Опыт краткой характеристики). Вопросы истории, 1946, №№ 8-9. Якубовский А. Ю. Феодализм на Востоке. Столица Золотой Орды
      Сарай Берке. (Исторический очерк к выставке в зале 31). Л., 1932. Abel-Remusat. Nouveaux Melanges asiatiques, II, Paris, 1829. Ahmed ibn Arabshah. Tamerlane or Timur The Great Amir.
      Transl. by J. H. Sanders. London, Luzac, 1936. Bal uc i Pegalotti F. B. La pratica ella Mercatura. Изд. Allan
      Ewans, Cambridge. 1936. Barthold W. Encyclopedic de l'Islain под словами "Batu", "Berke", "Djuwayni", "Toktamish".
      Barthold W. Turkestan down to the Mongol invasion. London, GMS. 1928.
      Barthold W. 12 Vorlesungen tiber die Geschichte der Turken M.ittelasiens. Berlin, 1935.
      Berthels E. Encyclopedic de 1'islam. Под словом "Rashrd al Dm".
      Вratianv G. Uecherches sur le commerce genois dans la Mer Noire aii XIII siecle, Paris, 1929.
      Вгоssеt М. Deux historians armeniens: Kiracos de Gantzac, XIII s.. Oukhtanes d'Ourlia X s. St. Petersbourg, 1870.
      Bretschneider E. Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources, I-II, London, 1888. Новое издание: London, 1910.
      Canard M. Un traite entre Byzance et PEgypte au XIII siecle et les relations diplomatiques de Michel VIII Paleologue avec les Sultans mamluks Baibars et Qalaun. - Melanges Gaudefroy - Demomby-nes Kairo, 1937.
      Chavannes E. Inscriptions et pieces de chancellerie chinoises de 1'epoque mongole. CM. T'oung Pao 1904, 1905, 1908.
      Dгоuin E. Notice sur les monnais mongoles faisant partie des documents de 1'epoque mongole publie par le prince Bonoparte, Journal Asiatique. VII, 1896.
      Dulaurier E. Les Mongols d'aprcs les historiens armeniens, Journal Asiatique, V serie, t. XI, 1858.
      Ernst N. Die Beziehungen Moskaus zu den Tataren der Krim unter Ivan III und Vasiliy III. Berlin, 1911.
      Frahn C. M. De numorum Bulgaricorum forte antiquissimo. Казань, 1816.
      Frahn С. М. Recensio numorum Muhammedanorum Academiae Imp. scientiarum Petropolitanae. St. Petersburg, 1826.
      Frahn C. M. Uber die Miinzen der Chane vom Ulus Dsclmtschi's oder der Goldenen Horde. St. Petersburg, 1832.
      Grousset Rene. L'Empire Mongol. Histoire du Monde, Paris, 1941.
      Juwауni. The Tarikh-i Jahan gusha of Ala ud-Din Ata Malik-i Juwayni. GMS, XVI, 1-3 (персидский текст).
      Juzjan I. The Tabaqat-i Nasiri of Aboo Omar Minhaj al-din Othmaii ibn Siraj al-din al-Juzjani, edited by W. Nassau Lees. Calcutta, 1863-1864. (Bibliotheca Indica).
      Hafiz-l'Abru. Chronique des Rois Mongols en Iran K. Bayani, II. Traduction et Notes. Paris, 1936.
      Hammer-Purgstall. J. Geschichte der Goldenen Horde im Kiptschak, 1840. Латтег-Purgstall. Geschichte Wassafs.
      Howorth H. History of the Mongols. I-III. London, 1876-1888; t. IV и Supplement and Indices. 1927.
      Коtwiсz W. Quelques donnees nouvelles sur les relations entre les Mongols et les Ouigours. Rocznik Orjentalistyczny, II, 1925.
      Коtwiсz W. Les termes concernant le service des relais postaux. Wilna, 1933.
      JLane-Poole S. Catalogue of the Oriental Coins in the British Museum. Bd VI - The Coins of the Mongols . . . London, 1881.
      Nizamuddin Sam I. Histoire des conquets de Tamerlan intitu-lee Zafar riama par Nizamuddm Sami. Edition critique par Felix Tauer, T. I, Texte persan du Zafarnama. Praha, 1937.
      d'0hssоn. Histoire des Mongols depuis Tchingis-Khan jusqu'a Timour-beg ou Tamerlan. 2-е изд. в 4-х томах, 1834-1835, 3-е изд.
      1852.
      Рanaitesсu P. La route commerciale de Pologne a la mer Noire au moyen-age, Revista Istorica Romna, III. 1933.
      Pe11iоt P. A propos des Comans. Journal Asiatique. Avril-Juin 1920.
      Pe11iоt P. Sur yam ou jam, relais postal. T'oung Pao. 1930.
      Pо1iak A. N. Le caractere colonial de 1'Etat mamelouk dans ses rapports avec la Horde d'Or. Revue des etudes islaniiques, IX, 1935. Qatrmere. Notice de 1'ouvrage persan qui a pour titre: Matla assaadein. Notices et Extraits des manuscripts de la Biblictheque du Roi, t. XIV. Paris, 1843.
      Rashid ed Din. Djami el Tevarikh. editee par E. Blochet. T. II. Contenant 1'histoire des empereurs mongols succsesseurs de Tchinkkiz Khagan. GMS, XVIII, 2. Sharafuddin All of Vazd. The Zafarnamah, vol. I-II.
      Calcutta, 1888. Spu1er B. Die Goldene Horde. Die Mongolen in Russland 1223-1502.
      Leipzig, 1943. Travels to Tana and Persia by Josafo Barbara and Ambrogio Contarini, London, 1873.
      СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
      БВ - Богословский вестник.
      БСГУ - Бюллетень Среднеазиатского Государственного университета.
      ВМУ - Вестник Московского университета.
      ДАН - Доклады Академии Наук.
      ЖМНП - Журнал Министерства народного просвещения.
      ЖС - Кивая старина.
      ЗВО - Записки Восточного отдела Русского археологического общества.
      ЗИФФПУ - Записки Историко-филологического факультета Петроградского университета.
      ЗКВ - Записки Коллегии востоковедов.
      ЗООИД - Записки Одесского общества истории и древностей.
      ЗРАН - Записки Российской Академии Наук.
      ЗРАО - Записки Русского археологического общества.
      ЗРГООЭ - Записки Русского географического общества по Отделению этнографии.
      ЗВГО - Записки Всесоюзного Географического общества.
      ЗСпбАНО - Записки Санкт-Петербургского археолого-нумизматиче-ского общества.
      ИАзАН - Известия Академии Наук Азербайджанской ССР.
      ИАзФАН - Известия Азербайджанского филиала Академии Наук СССР.
      ИАК - Известия Археологической комиссии.
      ИАН - Известия Академии Наук.
      ИКПИ - Известия Крымского педагогического института.
      ИКУ - Известия Казанского университета.
      ИОАИЭКУ - Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете.
      ИООИА - Известия Общества обследования и изучения Азербайджана.
      ИОРЯСАН - Известия Отделения русского языка и словесности Академии Наук.
      ИСарНВИК - Известия Саратовского нижне-волжского института краеведения им. М. Горького.
      ЖТОИАЭ - Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии.
      ИТОРГО - Известия Туркестанского отдела Русского географического общества.
      ИТУАК - Известия Таврической ученой археологической комиссии.
      НВ - Новый Восток.
      OAK - Отчет Археологической комиссии.
      ПСРЛ - Полное собрание русских летописей.
      РИЖ - Русский исторический журнал.
      СА - Советская археология.
      TAC - Труды Археологического съезда.
      ТВОМАО - Труды Восточного отделения Московского археологического общества.
      ТГИМ - Труды Государственного Исторического музея.
      ТМАО - Труды Московского археологического общества.
      ТНВОК - Труды Нижне-волжского общества краеведения.
      ТСУАК - Труды Саратовской ученой археологической комиссии.
      УЗАН - Ученые записки Академии Наук.
      УЗСГУ - Ученые записки Саратовского Государственного университета.
      УКАЗАТЕЛЬ
      А
      Абага-хан, сын Хулагу
      Абдаллах, см. Абдулла-хан
      Абд-ар-Реззак Самарканди, персидский историк XV в.
      Абдулла-хан (Абдаллах, Авдула)
      Абисан-хан, см. Эрзен-хан
      Абу Исхак Ибрахим, булгарский эмир
      Абу-л-Хайр, узбекский хан
      Абу-л-Хасан Бейхаки (ибн-Фондак)
      Абулгази, историк
      An дула, см. Абдулла-хан
      Австрия
      Адам, суконник
      Аджем, см. -Иран
      Адрианополь
      Азак, см. Азов
      Азак ал-Махрус
      Азербайджан
      Азиз-хан
      Азия
      Азов, город
      Азовское море
      Азовское побережье
      Азтаракан, см. Астрахань
      Айбек-хан
      Айдар, см. Хайдар
      ал-Айни, арабский историк
      Акдес Нимет Курат
      Ак-Орда (Белая Орда), см. также Золотая Орда
      Акбашлы, озеро
      Акка, город
      Акколь, озеро
      Актау, эмир Тохтамыша
      актау, племя
      Акча-Кермен, город
      Ала-ад-дин Айдогды-ал-Хорезми, посол египетского султана при дворе Узбек-хана
      аланы
      Албания
      Алгуй, сын Менгу-Тимура 86 Александр Михайлович, князь тверской
      Александр Ярославич (Невский)
      Александрия
      Алексей, митрополит
      Али-заде А. А.
      Али-Тавачи, султан
      Алим-Шейх-оглан, посол Улуг-Му-хаммеда к Шахруху
      Алмалык (Амалык), город
      Алтан-хан, император Цзиньского царства
      Алтын-Чуку, гора
      Алу-Хуан, см. Орхон
      алчи-татары, монгольское племя
      Амалык, см. Алмалык
      Амраган, баскак во Владимирском княжестве
      Аму-дарья, река
      Амурат, см. Мурид
      Анакаргуй, см. Анакаркуюн
      Анакаркуюн (Анакаргуй), местность в Северном Казахстане
      ал-Андалузи ал-Гарнати, арабский путешественник
      Андалусия
      Андижан
      андоглы, половецкое племя
      Андрей Александрович, великий князь, сын Александра Невского
      Андрей Константинович, князь суздальский
      Андрей Юрьевич Боголюбский, князь киевский
      Анкара, город
      "Аноним Искендера" (Муин-ад-дин Натанзи)
      Арабский халифат
      Арабшах
      арабы
      Аральское море
      Аргун, баскак и везир
      Аргун-хан, сын Хулагу
      Ардебиль, город
      Аригбуга, сын Мункэ-хана
      Аристов Н.
      арлаты, племя
      Армения
      армяне
      Арран (Северный Азербайджан), см. Азербайджан
      Арысь, река
      ал-Асади, арабский историк
      ал-Аскалани, арабский историк
      Астраханские уделы
      Астраханское ханство
      Астрахань (Ходжи-Тархан, Азтаракан)
      асы, см. ясы
      Атсыз, хорезмшах
      Афганистан
      Ахату, см. Гейхату-хан
      Ахлат, местность
      Ахмат, баскак курский
      Ахмед-султан, джелаирид
      Ахмед, сын Кичик-Мухаммеда
      Ахмед-хан (Ахмет-хан)
      Ахтуба, река
      Ашнас, город
      Ашреф, эмир
      Багдад
      Багдадек, канал
      Бадахшан, область
      Бадгис, местность недалеко от Герата
      Б
      Базилевич К. В.
      Байду, хулагид
      Байлекан, город
      Баклан, город
      Баку, город
      Баллод Ф. В.
      Балтийское море
      Балх. город
      Бальчимкин, город
      Бандар-и-Кыпчак (гавань Кыпчакской степи), см. также Сыгнак
      Барбаро, Иосафато
      Барди, тоговый дом
      ал-Барзали
      барласы, монгольское племя
      Бартольд Б. В.
      Барчкспд (Барчынлыгкенд), город
      Барчынлыгкенд, см. Барчкенд Бату, хан
      Батый, см. Бату ал-Бахерзи, бухарский шеях
      Бачман, половецкий вождь абашкирды, см. венгры Башкырд, см. Венгрия Баязед, османский султан
      Баян, вождь восстания болгар
      Бедр-ад-дин Хасан ар-Руми, купец
      Бежецк, город
      Бездаж, город
      Бейбарс, египетский султан, см. ал-Мелик аз-Захыр-Рукп-ад-дин Бейбарс
      Бей-Ходжи, землевладелец ИЗ,
      Бек-Ярык-оглан, эмир Тохтамыша
      Беклемишев Микита Васильевич, боярин
      Белад Гюлистан, город
      Белазури
      Белая Орда (см. также Ак-Орда)
      Белгород, город
      Белев, город
      Беяеницкий А. М.
      Белое море
      Белоруссия
      Берда, город
      Бердибек, хан
      Бердибек Сары Буга, военачальник Тимура
      Березин Н. И.
      Березуй, город
      Беркай, татарский уполномоченный в Новгороде
      Берке-огул, см. Берке-хан
      Берке-хан
      Бернштам А. Н.
      Бестужев, посол Ивана III к Ахмед-хану
      Бестужев-Рюмин
      Бигич, князь
      Биляр
      ал-Бирзали
      Бшпбалык, город
      Болгарское княжество (ханство)
      болгары (булгары)
      Болгары - Успенское, село
      Болгин, историк XVIII века
      Болховская земля
      Большая орда, см. Великая Орда
      Борак-хан, внук Урус-хана.
      Борисов-Глебов, город
      Бочюк, посол Ахмед-хана к Ивану III
      "бродники"
      Буг, река
      Бузгул-узяк, арык
      Букас-Джику, местность
      Булак-хан, см. Гияс-ад-дин Мухаммед-хан
      Вулар, см. Булгар Булат-Салтан, см. Пулад-хан Булат-Темир, см. Пулад-Темир Булат-царевич (по русским летописям), посол в Тверь
      Булгар, город
      Болгары, область
      Булгар ал-Джедид, город
      бурджоглы, половецкое племя
      Бури, внук Чагатая
      бурды (эльбули), половецкое племя
      Вурлюк, сын Менгу-Тимура
      Буртасы
      Вурхань, гора
      Бурундук-хан
      Бухара, город
      В
      Вабкенд, город
      Валахия
      Ван, хан Кереитский
      Вардан, армянский историк
      Василий, сын нижегородского князя
      Василий (II)
      Васильевич, великий князь московский
      Василий (I) Дмитриевич, великий князь московский
      Василий Темный, великий князь московский
      Василий Ярославич, великий князь
      Васильев В. П. 108 Василько Константинович, князь 205 Вассаф, персидский историк XIII - XIV в. 59, 77, 89, 153, 164 Вацлав I Чешский 217 Великая Орда 421, 425 Вельяминов-Зернов В. В.
      Венгрия (Башкырд)
      венгры (башкирды)
      венецианцы
      Веселовский Н. И.
      Вестберг
      Византийцы
      Византия (Рум)
      виру, племя
      вису, племя
      Витовт (Витольд), литовский князь
      Витольд, см. Витовт
      Владимир, город
      Владимир Андреевич Серпуховским, князь
      Владимир Андреевич Старицкнй, князь, двоюродный брат Дмитрия Донского
      Владимир Володаревич, князь га-лицкий
      Владимир Мономах
      Владимир Святой, князь киевский
      Владимиро-Суздальское княжество (земля)
      Владимирский-Вуданов 224 Владимирское княжество (земля)
      Владимирцов В. Я.
      Вожа, река
      Волга, река
      Волжская земля
      Волжский путь
      Волин С. Л.
      Волхов, река
      Волынское княжество (земля)
      Воронеж, город
      Воронин Н. Н.
      Ворда, см. Орда
      Ворскла, река
      Воскресенская летопись
      Восточная Европа
      Восточное Закавказье
      Всеволод Георгиевич, князь суздальский
      Всеволод Михайлович, князь прон-ский
      Всеволод III Юрьевич, "Волынор гнездо", князь владимирский
      Всеволод Чермный
      Г
      Газан, военачальник Тимур-хана
      Газан-хан, хулагид
      Галицко-Волынское княжество (земля)
      Галицкое княжество (земля)
      Галич, город
      Ганчжоу, город
      Гардизи, персидский географ XI в.
      ал-Гарнати, см. ал-Андалузи ал-Гарнати
      Гаффари, автор XVI в.
      Гейхату-хан (Ахату, Кейхату), хула-гид
      генуэзцы (франки)
      Герат, город
      Германия
      Гетум, см. Хетум Гирей, династия
      Гиссар, см. Хисар Гияс-ад-дин Али
      Гияс-ад-дин Булак-хан, см. Гияс-ад-дин Мухаммед-хан
      Гияс-ад-дин Мухаммед-хан (Мамет-Солтан)
      Глеб Владимирович, князь рязанский
      Голубовский
      Гордлевский В. А.
      Городец (Мещерский городок)
      Горький, город, см. Нижний Новгород
      Государственный Эрмитаж
      греки
      Греческий путь
      Григорьев В. В.
      грузины
      Грузия
      Грушевка, село
      Грушевский М. С.
      гузы, см. огузы
      Гуль (Джуль), река
      гунны
      Гурлянд И. Я.
      Гуюк-хан (Гуйюк), сын Угэдея
      Гулаву, см. Хулагу
      Гюлистан, город
      Д
      Давлет-Берди
      Дагестан
      Далмация
      Дальний Восток
      Дамаск, город
      Даниил, князь
      Даниил, князь галицкий
      Даниил Романович, кнлзь волын-ский
      Дастур ал-Катиб (формуляр доку ментов)
      Дели, город
      Делиунь-болдаха, урочище
      Демиркапу, см. Дербенд
      Дербенд (Демиркапу, Железные Ворота), город
      Десятинная церковь (в Киеве)
      Дешт-и-Кыпчак
      Джаббар-Верди
      Джамуха
      Джанибек, хан
      Джанибек (Зенебек), крымский правитель
      Джао-Хун
      Джебе
      Джейхун, см. Аму-дарья
      Джелаириды, династия
      джелаиры, монгольское племя
      Джелал-ад-дин (Зелени-Салтан), хан, сын Тохтамыша
      Дженаншах, эмир
      Дженд, город
      джерсан, см. джузнан
      Джида-нойон
      Джику, вождь восстания болгар
      Джиланчик, река, см. Иланчук
      Джувейни, персидский историк XIII в.
      ал-Джузджани, персидский историк XIII в.
      джузнан (джерсан), половецкое племя
      Джуль, река, см. Гуль
      Джучиды, династия
      Джурмагуе-иойон
      Джучи-хан, сын Чингис-хана
      Димитрий, бег из Добруджи
      Длугош Ян, польский историк XV в.
      Дмитр, киевский тысяцкий, воевода
      Дмитр Ейкович, киевский наместник
      Дмитр Мирошкинич, новгородский посадник
      Дмитрий Александрович, князь владимирский, сын Александра Невского
      Дмитрий Боброк, воевода
      Дмитрий Иванович Донской, князь московский
      Дмитрий Константинович, князь суздальский
      Днепр, река
      Днепровский бассейн
      Днепровский остров
      Днепропетровск, город
      Днестр, река
      Добруджа, город
      Дон, река
      Донец, река
      Донской путь
      Дунай, река
      дурут, половецкое племя
      Дьяконов М. А.
      Дюдень, брат Ногая
      Е
      Европа
      евреи
      европейцы
      Египет
      Едигей, герой ногайского эпоса
      Едигей (Идигу, Едигуй)
      Елец, город
      Ериклибердей, посол Едигея в Тверь
      Есугей-баатур, отец Чингис-хана
      Ермолинская летопись
      Ж
      Жанибек, см. Джанибек Железные Ворота (Демиркану), см. Дербенд
      3
      Забелин И. Е. 236 Закавказье
      Закария Казвини
      Залозный путь
      Западная Европа
      Западная Сибирь
      Западный Буг, река
      Западный Иран
      Зарафшан, река
      Зарафшанская долина
      "Зафар-намэ" (Книга побед)
      Заяицкая Орда, см. Белая Орда
      Зейн-ад-дин Казвини, персидский историк, сын Хамдаллаха Казвини
      Зеленчик, река
      Зелени-Садтан Тохтамышевич, см. Джелал-ад-дин
      Зенебек, см. Джанибек
      Зенжир-Сарай, город
      Зернух, крепость
      Зигмунд, сын Кейстута, литовского князя
      Золотая Орда
      Золотоордынское государство
      И
      Ибирь, см. Сибирь Ибн-абд-аз-Захыр, арабский хроникер и секретарь султана Бейбарса
      Ибн-ал-Асир, арабский историк XIII в.
      Ибн-ал-Биби, историк
      Ибн-ал-Форат, арабский историк
      Ибн-Арабшах, арабский историк XV в.
      Ибн-Батута
      Ибн-Васыль
      Ибн-Джубейр
      Ибн-Дукмак
      Ибн-Русте, арабский географ X в.
      Ибн-Фадлан
      Ибн-Халдун, арабский историк
      Ибн-Хаукаль, арабский географ X в.
      Ибрахим, ширваншах
      Иван Данилович Калита, князь московский
      Иван Звенец, посол Ивана III в Крым
      Иван Иванович, князь московский, сын Ивана Калиты
      Иван Иванович, брат Дмитрия Донского
      Иван Михайлович, князь стародубский
      Иван Михайлович, князь тверской
      Иван III (Васильевич), князь московский
      Иванин М. М.
      Игорь Святославич
      Идигу, см. Едигей
      Идигу Барлас
      Идигу из племени мангыт, см, Еджгей
      Иерусалим, город
      иета (сета), половецкое племя
      Ижеславец, город
      израильтяне, см. евреи
      Изяслав Мстиславич, князь киевский
      Ику-Тимур, эмир
      Иланчук (Джиланчик), река
      Или, река
      Иловайский
      Ильбаи-хан
      Ильбасмыш, сын Токты
      Ильмень, озеро
      ильханы
      Илья Муромец
      Ильяс, сын Могул-Буки
      Ильяс, эмир Муриде
      Идьяс-Ходжи, монгольский хан
      Ингварь, князь киевский
      Ингварь, князь рязанский
      Индия
      Иностранцев К. А.
      Иоанн, митрополит
      Ипатьевская летопись
      Ирак
      Иран
      иранцы
      Исраяка (Румелия?)
      Истархи
      "История завоевателя мира" (Джувейни)
      "История Щейх-Увейса"
      Италия
      Итиль, город (столица Хазарского царства)
      Итиль, река, см. Волга Ишим, река
      К
      Каан-бек, см.. Каган-бек
      Кавказ
      Кавказский хребет
      Каган-бек
      Кадан, сын Менгу Тимура
      Каджулай бахадур, военачальник Джелал-ад-дина
      Кадир-Бердиг, сын Тохтамыша
      кадкабиркли, см. карабиркли
      Казалинск, город
      Казанское ханство
      Казан-хан, тесть Тимура
      Казанский Государственный музей
      Казанский летописец
      Казанчи бахадур, военачальник войск Токтакия
      Казань, город
      казахи
      Казахстан
      Казацкая Орда
      Казимир IV, польско-литовский король
      Казин В. Н.
      Каир, город
      Кайду, великий хан
      Кайричак-оглан, сын Урус-хана
      кайтаки, дагестанское племя
      калабаалы, см. карабароглы
      Калавун, арабский историк
      Калаур В. А.
      Калин-хан (из русских былин)
      Калка, река
      Калуга, город
      ал-Калькашанди, арабский писатель
      Кама, река
      Камса, город
      канглы, кочевое племя
      кангуоглы (кантароглы, канааралы), половецкое племя
      кангурат, см. кунграты
      Карабаг
      карабароглы (калабаалы), половецкое племя
      карабиркли (кадкабиркли), половецкое племя
      Каракорум, город
      Кара-кумы
      Карамзин Н. М.
      Кара-Саман, местность
      Карасу, город
      Каратаг
      Кара-ходжа, нукер Тохтамыша
      караханиды, династия
      Карачар-нойон
      Карачатова гора
      Карачук, город
      Карихан, сын Айбек-хана
      карлуки, кочевое племя
      Карсакпайский рудник
      Карша, город
      Касачик, татарский уполномочен-ыый в Новгороде
      Касим, сын Улуг Мухаммеда
      Касимовское княжество
      Каспийское море
      Катрмер
      Кафа (Феодосия),город
      Кафаров П.
      Качир-Укуле, аланский предводитель
      Кашгария (Кашгар)
      Кашинское удельное княжество
      Кашка-дарья, река
      Кебек-хан, см. Кепек-хан Кедюк Ахмед-паша, турецкий иооначальник
      Кейстут, литовский князь
      Кейхату-хан, см. Гейхату-хан Кемаль Карши
      Кендерлик, река
      Кепек-хан (Кебек-хан)
      Керим-Бердей, сын Тохтамыша
      Керулен (Келурен), река
      Керчь, город Кеш (Шахрисябз), город
      Кидырь, см. Хызр Киев, город
      Киевское государство (земля)
      Киевская Русь
      килиджараслан (род)
      Кильдибек-хан
      кимаки, кочевое племя
      кинкит, монгольское племя
      Кинриан, митрополит
      Киракос Гандзакский, армянский историк XIII в.
      Киргизская ССР
      Кирилл, митрополит
      Китай
      китайцы
      Кичиг-даг, местность
      Кичик-Мухаммед, сын Тимур (Темир)-хана
      Клавихо, Рюи-Гонзалес
      Ключевский
      Клязьма, река
      "Книга большого чертежа"
      "Книга завоеваний стран"
      Козельск, город
      Козин С. А.
      Кок-Кесенз, здание в окрестностях Сыгнака
      Кок-Орда, см. также Золотая Орда
      Коломна, город
      Коляновский Л., польский историк
      команы, см. половцы Кононов А. Н.
      Константин, князь ростовский
      Константин Всеволодович, князь новгородский (сын Всеволода "Большое гнездо") 192-195
      Константин Ярославич, сын Ярослава, князя владимирского
      Константинополь, город
      Контарини, Амброзио
      Кончак, половецкий хай
      Корсунь, город
      Корятовичи, феодальный дом
      косоги, см. черкесы Костомаров
      Кострома, город
      Котян, половецкий хан
      котяи (кунун), половецкое племя
      Кочкар, местность
      Краков, город
      Крачковский И. Ю.
      Кремль (Москвы)
      Кротков А. А.
      Круг, академик
      Крым
      Крым, город, см. Старый Крым (Солхат)
      Крымское ханство
      крымцы
      Кубань, река
      Куйбышев, город
      Куйбышевская область
      Кудан-Кунчек (Куй-Кичик), мать Тохтамыша,
      Куликово поле (Куликовская битва) *
      Кульна
      Куды, крепость в Дагестане
      кунграты (кангураты), монгольское племя
      Кундузча (Кундуз, Кундзуча, Кундурча), местность
      Кундурча, река
      кунун, см. котян Кунче-оглан
      Куня-Ургенч, город
      Кура, река
      куреишиты Курск, город
      Кутба, автор поэмы "Хосров и Ширин"
      Кутлу-Буга, посол Тохтамыша к Ягайло
      Кутлуг-бег (Крымский)
      Кутлуг-Буга, сын Урус-хана
      Кутлуг-Тимур, эмир Хорезма
      Кутлуг-Ходжа, царевич
      Кутуган, сын Менгу Тимура
      Кучковичи, бояре
      Кызыл-Орда, город
      Кызыл-тал, арык
      кыпчаки, см. половцы
      Кыпчакская степь, см. Дешт-и-Кьш-чак
      Кырк-иер, город
      кыят, монгольско племя
      Кят, город в Хорезме
      Л
      Лаврентьевская летопись
      Ладога, город
      Ладожское озеро
      Ласкарис, император Византии
      Ленинабад, см. Ходжент
      Ленинск, город (б. Царев)
      Лерх П.
      Ливонский орден
      Липица, река
      Литва
      литовцы
      Ловать, река
      Лопасна, река
      Луга, река
      Лэн-Пуль, Стенли
      Львов, город
      М
      Мавераннахр
      Мавродин В. В.
      Магакия (Магакий), армянский историк XIII в.
      Маджар, город
      маджары. народ
      ал-Макдиси, арабский географ 2-й половины X в.
      ал-Макризи
      Максим, митрополит
      Малаган, сын Менгу-Тимура
      Малая Азия
      Малеин А. И.
      "Мальфузат-ж-Тимур" (Изречения Тимура)
      Мамай, хан
      Мамет-Солтан (Мамат-Султан), см. Гияс-ад-дин Мухаммед
      Мамлюкские султаны
      Мамлякат-и-Узбеки (Узбековское государство), см. Золотая Орда
      Мангу-хан, см. Мункэ-хан
      мангыт (манкгут), монгольское племя
      Мангышлак
      манкгут, см. мангыт
      Мансур
      Мануче
      Маркварт
      Марков А. К.
      Маркс К.
      Маслахат, шейх
      Массой М. Е.
      Махмуд Дехлевийский, султан
      Махмуд Кашгарский
      Махмуд Тараби
      Махмуд Ялавач
      Махмутек, сын Улуг-Мухаммеда
      Машкав, см. Москва
      Мекка, город
      ал-Мелик аз-Захыр Беркук, египетский султан
      ал-Мелик аз-Захыр-Рукн-ад-дин Бой-барс, египетский султан
      ал-Мелик ал-Камиль (Эльмелик Эль-камиль), египетский султан
      ал-Мелик ал-Мансур Калаун (Эльмелик Эльмансур), египетский султан
      ал-Мелик ан-Насир Мухаммед, еги-петский султан
      ал-Мелик ан-Насыр Фарадж, египетский султан
      а л-Мелик ас-Салих Наджмеддин Айюб (Эльмелик Эссалих Наджмеддин Эйюб), сын ал-Мелика ал-Камиля
      Мелик-Ашреф. см. Ашреф, эмир
      Мелиоранский П.
      Менгли-Гирей
      Меигу-Тимур
      Менгу-хан
      Марага, город
      Мерв, город
      Месопотамия
      Меча, река
      Мещерский городок, см. Городец
      Минаев И. П.
      Мир-Али-Шир
      Мираншах, сын Тимура
      Мирошка, отец Дмитра, новгородского посадника
      Мир-Пулад
      Митрофан, епископ новгородский
      Михаил, князь киевский
      Михаил, князь ярославский
      Михаил Александрович, князь тверской
      Михаил Всеволодович, князь черниговский
      Михаил Юрьевич, брат Андрея Bo-J голюбского
      Михаил Ярославнч, князь тверской
      Михалка Степанович, новгородский боярин
      Михалушка, литовский деревич
      "Михман намэйе Бухари" (Книга Бухарского гостя)
      Могул-Бука, эмир
      Могулистан
      Мокша, город
      Мокша, река
      мокша, см. мордва
      Мокшна, посол Дмитрия Донского к Тохтамышу
      Молдавия
      Монголия
      Монгольская империя (государство)
      монголы
      монголо-татары
      мордва
      Москва, город
      Московская Русь
      Московское государство
      Московское княжество (земля)
      Мета, река
      Мстислав Владимирович, сын Владимира Мономаха
      Мстислав Глебович
      Мстислав Изяславович, князь киевский
      Мстислав Мстиславич Удалой, князь торонецкий и новгородский
      Мстислав Немой Пересопшщкий
      "Мстислав Романович, князь киевский
      Мстислав Ростиславич, князь рязанский
      Истислав Святославич, князь черниговский
      Мубарек-хан
      Мубатпшр, военачальник
      УГуганская степь
      Муизз ал-ансаб фи шаджарат сала-тин могул" (книга, прославляющая генеалогии в родословном древе монгольских султанов)
      Муин-ад-дин Натанзи, автор "Анонима Искендера"
      Мукаддаси
      Муктадир, халиф
      Мультана, город
      Мункэ, великий хап, сын Тулуя
      Мурад II, турецкий султан
      Мурид (Амурат, Мурут)
      Муромо-Рязанское княжество
      Муромское княжество (земля)
      Мурут, см. Мурид
      Мустасим, халиф
      ал-Муфаддаль, арабский писатель
      Мухаммед, сын Ходжи Байрама
      Мухаммед, калантар
      Мухаммед, хорезмшах
      Мухаммед Булак
      Мухаммед II, турецкий султан
      Мухаммед Джуки бахадур, сын Шах-руха
      Мухаммед ибн-Хиндушах Нахичевани, автор "Дастур ал-Катиб"
      Мухаммед Султан, мирза, внук Тимура
      Мухаммед-хан, см. Гияс-ад-дин Мухаммед-хан
      Мухаммед Ходжа ал-Хорезми, эмир Азова
      Мухьи-ад-дин Бердаи, казн
      Мэн-хун
      Мюрид-хан
      Н
      Навруз-хан (Науруз-хан)
      Навуходоносор
      найманы
      Наручаты, область
      Наджм-ад-даула-ад-дин, отец Кут-луг-Тимура
      Насир-и-Хусрау
      Насонов А. Н.
      Науруз-хан, ом. Навруз-хан
      Нахичевань, город
      Нева, река
      Неволин К. А.
      Неджмеддин Кубра
      немцы
      Непрядва, река
      Нижегородская губерния
      Нижегородское княжество
      Нижнее Поволжье
      Нижний Новгород, город
      Нижняя Волга, см. Нижнее Поволжье
      Низам-ад-дин Шами
      Никоновская летопись
      Нил, река
      Новгород, город
      Новгород Святополческий на Днепре
      Новгородская летопись
      Новгородская республика (земля)
      Новгородская Русь
      Новый Гюлистан, город
      Новый Крым, город
      Новый Маджар, город
      Новый Сарай, см. Сарай-Верке Ногай
      ногаи (мангыты)
      Номан-ад-дин ал-Хорезми, шейх
      ал-Нувейри
      Нур-Давлет, крымский хан
      О
      обезы, народ
      Обрягим Тимирязев сын (по русской летописи)
      Овруч, город
      огузы (туркмены)
      Ока, река
      Окна дай, см. Угэдей
      Олег, князь Рязанский
      Олекса Смыслович, новгородский боярин
      Олешье,
      Оломунец, город
      Ольгерд, литовский князь
      Ольджай-Хатун,
      ал-Омари, арабский историк XIV в.
      Омар-и-Табаи, эмир Тимура
      Омар-Шейх, сын Тимура
      Орбелиани Стефан, армянский историк XIII в.
      Орда (ставка хана)
      Орда-Ичен, сын Джучи
      Орданент-арык
      Орда-Шейх, сын ак-ордынского хана
      Орду ал-ДжедиД, город
      Орду-Кафа, город
      Ордумелик 271 Оренбургская ж. д.
      Орхон, река
      Осман-Бахадур
      Осман, халиф, сын Аффана
      д'Оссон
      Остей, литовский князь, внук Ольгерда
      Отрар, город
      П
      Пакба-лама
      Палладий
      Патканов К. П.
      Пегалотти Франческо Бальдуччи
      Пекин (Ханбалык), город
      Пензенская губерния Передняя Азия
      Пересвет, инок
      Переяславль, город
      Нереяславль Залесский, город
      Переяславль Киевский, город
      персы
      Петербург
      Петр, митрополит
      Петрушевский И.
      печенеги
      Пир-Мухаммед, внук Тимура
      Плано Карпини
      Платонов
      Поволжье
      Подгорное, село
      Поднепровье, см. Приднепровье Подолия
      Покровский М. Н.
      Полевой А.
      Поло, Марко
      Поло, Матфей
      Поло, Николай
      Половецкая земля, см. Дешт-и-Кыпчак Половецкая степь, см. Дешт-и-Кьгачак
      половцы
      Полоцк, город
      Польша
      поляки
      Пономарев А. И.
      Пресняков А. Е.
      Приазовье
      Прибалтика
      Приднепровье
      Нридонье
      Прикамье
      Приморье (Крым)
      Приселков
      Причерноморье
      Пронск, город
      Пронь, река
      Псков, город
      Псковская летопись
      Пулад, посол Улуг-Мухаммеда к Шахруху
      Пулад-хаи (Булат-Салтан), преемник Шадибека
      Пулад-Темир (Тимур)
      Пушкин А. С.
      Пьяна, река
      Р
      Рабан, сириец
      Рабан-ата
      Раджан, город
      Радлов В. В.
      Рашид-ад-дин, персидский историк XIII-XIV вв.
      Рогожский летописец
      Рожков
      Роман, князь Волынский
      Роман, князь Галицкий
      Ромаскевич А. А.
      Россия
      Россовский Д.
      Ростислав, князь галицкий
      Ростислав Михайлович, сын Михаила, князя киевского
      Ростислав Мстиславич, один из смоленских князей
      Ростов
      Ростово-Суздальская земля
      Рубрук, Вильгельм
      Рузбехан Исфаханский
      Рукн-ад-дин Бейбарс, египетский хроникер XIV в.
      Рум (страна Румская), см. Византия
      Румелия, см. Исраяка
      русские
      Русские княжества
      Рустем-мирза
      Русь
      русы
      Рюрик, князь киевский
      Рязанская область
      Рязанское княжество (земля)
      Рязань, город
      С
      Саадат-Гирей
      Саблуков Р.
      Сабран, город, см. Сауран
      Савва В. И.
      Савельев П.
      Саганак, см. Сыгнак Саиид-Ахмед, сын Тохтамыша
      Сайрам, город (Сайрам-Исфиджаб)
      Саксин, город
      Саксины
      Саманиды, династия
      Самара, река
      Самарканд, город
      Самур, река
      Сань-Бань
      Сарай, город
      Сарай ал-Джедид, город Сарай-Вату, город
      Сарай-Верке, город
      Сарайбуга, сын Менгу-Тимура
      Сарай Мульк Ханым, жена Тимура
      Сарай-Тимур, везир Джанибека
      Сарайчик, город
      Саратов, город
      Саратовская губерния
      Сарацины
      Сарсы, река
      Сартак, сын Вату
      Сарукерман, город
      Сары-Буга, эмир
      Сары-су (Сарыг-узен), река
      Сарыг-узен, см. Сары-су Сасы-Бука (Сашибуга), ак-ордын-ский хан, отец Хызра
      Саук, река
      Сауран (Сарбан), город
      ас-Сафади
      Сашибуга, см. Сасы-Бука
      Свидригайло, литовский князь
      Святослав, князь
      Святослав, князь черниговский
      Святослав Всеволодович, сын Всеволода "Большое гнездо"
      Святослав Ярославич, князь владимирский
      Себзавар, город
      Северная Африка
      Северный Иран
      Северный Кавказ
      Северный Китай
      Северный Хорезм
      Сейф-ад-дин, ходжа
      Сейхун, река
      Секиз-ягач (Сенгир-ягач)
      Селитренное, село
      Семен, сын князя нижегородского
      Семен Иванович Гордый, князь московский
      Семен Олелькович, князь киевский
      Семен Тонглиевич, боярин
      Семендер, город
      Семенов А. А.
      семейджиут, монгольское племя
      Семиречье
      Сенгир-ягач, см. Секиз-ягач
      Серапион, епископ владимирский
      Серахс, город
      Сергеевич В. И.
      Сергей Радонежский
      сета, см. иета
      Сибирь (Ибирь)
      Силезия
      Симеоновская летопись
      Симсим, город на Северном Кавказе
      Синие воды (Синюха), река
      Синопль
      Синюха, см. Синие воды
      Синяя Орда, см. также Улус Джучи
      Сирадж-ад-дин, шейх-ал-ислам
      Сирия
      Сить, река
      Скатай, родственник Вату НО скандинавы
      Скифия
      славяне
      "Слово о полку Игореве"
      Смбат
      Смирнов В.
      Смирнов Я. И.
      Смирнова О. И.
      Смоленск, город
      Смоленское княжество еогдийцы (согдийское население)
      "Сокровенное сказание" Солдая, см. Судак Соловьев С. М.
      Солхат, см. Старый Крым Соляной путь
      "Софийский временник" (Софийская летопись)
      Спасск, город
      Спасский кантон
      Спицын А. А.
      Средиземное море
      Среднее Поволжье
      Средняя Азия
      Средняя Волга, см. Среднее Поволжье СССР
      Сталин И. В.
      Сталинград, город
      Старый Крым (Солхат), город
      Старый Сарай, см.
      Сарай-Вату "Страна мрака"
      Субут, см. Субэдей Субэдей
      Судак (Солдая), город
      Суздаль, город
      Суздальская Русь
      Суздальское княжество (земля)
      Сулейман Суфи, хорезмшах
      Сулейман Шах, мирза
      Султания, город
      Султан-Кушчи, посол Шахруха к Улуг-Мухаммеду
      Султан-Махмуд-оглан
      Султан Мухаммед
      Сунак-Курган, см. Сыгиак
      Сура, река
      Суфи, династия
      Сыгнак (Суных, Сунак-курган), город
      Сьтр-даръя, река
      Сыр-Орда, см. Золотая Орда
      Сыроечковсгага В. Г.
      Сюткенд, город
      Т
      "Табакат-и-Насири ("ГТаеировьг таблицы")
      Тагирджаиов А. Т.
      таджики
      тайджиют, племя
      Тайдула, ханша (жена Науруяа)
      Талас, река
      Тамерлан, см. Тимур
      Тан (Танаис), см. Дон
      Тана, город, см. Азов
      Тандж (Танжер)
      "Тарих-и-Бейхак"
      "Тарих-и-Вассаф"
      "Тарих-и-Гузиде"
      Тарки (Тарху), город
      Тарсаидж, атабег Армении
      Татарская АССР
      Татищев
      татары
      Золотая Орда и ее падение
      татары-монголы
      таурмены
      Таус, крепость в Дагестане
      Ташкент, город
      Ташкентская ж. д.
      Тбилиси, см. Тифлис
      Тверское княжество
      Тверь, город
      Тебриз, город
      Тевтонский орден
      Темир-Мурза
      Темучин, см. Чингис-хан
      Терек, река
      Терещенко, археолог
      Термез, город
      Тигр, река
      Тизенгаузен В. Г.
      Тиланчи, эмир
      Тимофей Васильич, воевода
      Тимур
      Тимур Аксак, см. Тимур тимуриды, династия
      Тимур-Кутлуг (Темир-Кутлуг)
      Тимур-Мелик-хан, ак-ордынский хан
      Тимур-хан, сын Тимур-Кутлуга
      Тимур-Ходжа (Тимур-Хозя), сын Хызра
      Тинибок, сын Узбек-хана
      Тифлис, город
      Тобол, река
      Тогай
      Тоглу-Бай (Тоглубий, Товлубий), эмир
      Тогрулджа (Тогрылча, Тогрылчи), сын Менгу-Тимура, отец Узбек-хана
      Токта, хан
      токсоба, половецкое племя
      Токтакия, сын Урус-хана
      Толбуга, посол Дмитрия Донского к Тохтамышу
      Топкапы Сарам (турецкий дворец)
      Торжок, город
      Тохтамыш, хан
      Трапозупд, город
      Троки, город 400 Туда-Менгу
      Тудан, сын Менгу-Тимура
      "Тузукат-и-Тимур" (Установления
      Тимура)
      Туй-Ходжа, оглан
      Тукель-Бука
      Тулабуга-хан
      Тулай (Тулуи)
      Тулинь, см. Тюмень
      Тули-Ходжа, см. Туй-Ходжа-оглан Тулуй (Тулай)
      Тулунбай, царевна
      Тулунбек-ханум, ханша
      Туман-ага, жена Тимура
      Тунаджи, отец царевны Тулунбай
      Туран 357 Туранская река (Итиль), см. Волга
      Турар-Зерах, город
      Туратурская переправа
      Туркестан
      Туркестан, город, см. Ясы
      турки-османы
      туркмены, см. огузы
      Турция
      Хусейн, см. Тюмень
      Тюляк
      Тюмень, город
      Тюмень, арык
      Тюрабзк-ханым
      тюркеши
      тюрки
      тюрко-монголы
      У
      Увек (Укек), город
      Увейс, султан
      Увейс, эмир
      Углич, город
      Угорские горы
      Угра, река
      Угэдей, хан
      Уджанский гурук (запопедное пастбище)
      узбеки
      Узбекистан
      Узбековский улус (Ак-Орда)
      Узбек-хан
      Узгенд, город
      Узи, см. Днепр
      Уйгурия
      Укек, см. Увек
      Украина
      украинцы
      Ула-Улагчи, сын Вату или Сартака
      Улуг-Мухаммед (Мухаммед-хан), хан
      Улугбек
      Улуг-Тол
      Улус-даге
      Улус Джучи Улу-су, см. Яик
      Улус.Чагатая
      Улчжайту, хулагид
      Урал, река, см. Яик
      Уральские горы (Урал)
      Ургенч, город (столица Хорезма)
      Урус-хан
      урут, племя
      Ф
      Фарс, область
      Федор, боярин
      Федор, сын Юрия Игоревича, князн Рязанского
      Феогност, митрополит
      Феодосия, см. Кафа, финны
      Френ
      франки, см. генуезцы фрязы
      Х
      Хаджи-Гирей, крымский хан
      Хазаран, торговая часть города Итиля
      Хазарский каганат
      Хазарское море
      Хазарское царство
      хазары
      Хайдар (Айдар), брат Менгли-Гирен
      Хайдер Рази, автор XVII в.
      Хамадан, город
      Хамдаллах Казвини, персидским историк и географ
      Хаммер Пургшталль
      Ханбалык, см. Пекин
      Хасан, посол Тохтамыша к Ягайло
      Хасанк, эмир
      Хасан-Хаджи, посол Джучи в Сыгнак
      Хаджи-бег
      Хетум (Гетум), армянский царь
      Хвост Алексей Петрович, московский тысяцкий
      Хидырь, см. Хызр Химтай, ак-ордынский хан
      Хисар (Гиссар)
      Хишам, омойядский халиф
      Ходжент, город
      Ходжентская. река, см. Сыр-дарья
      Ходжи-Тархан, см. Астрахань
      Ходжи-Черкес (Черкес-бек)
      Хорасан
      Хореям (Ховарезм), область
      хорезмийцы
      Хорезмшах
      Хорол
      Хоросанцы
      "Хоеров и Ширин"
      Хосроудяшрд, город
      Хубилай, сын Мункэ
      "Xудуд-ал-алем"
      Хулавун, см. Хулагу Хулагиды, династия
      Хулагу, государство (хулагидское)
      Хулагу-хан, брат Мункэ
      Хурамдай, эмир
      Хусейн, эмир
      Хуттядан, область
      хушин, племя
      Хызр (Кидырь Хидырь)
      Ц
      Царев, город
      Цзиньское царство (Северный Китай)
      Ч
      Чагатай
      Чагатайское государство
      Чаку, эмир
      Чанибек, см. Джанибек
      Чан-Чунь, китайский путешественник
      Черемшан, река
      Черкес-бек (-хан), см. Ходжи-Черкес
      черкесы
      Чернигов, город
      Черниговское княжество (земля)
      Черное море
      черные клобуки
      Чернышевский Н. Г.
      Чехия
      Чжарчиудай (из "Сокровенного сказания")
      Чжебе, см. Джебе Чжелме
      Чжинъ хай чэн, город
      Чжинь-хай
      Чимтай, ак-ордынский хан
      Чинас
      Чингисиды, династия
      Чингис-хан
      чобаниды, династия
      Чол-хан, татарский посол в Тверь
      Чу, река
      Чулпан Мелик-ага, жена Тимура
      Чулыман
      Чуфуткале, город, см. Кырк-иер
      Ш
      Шадибек
      Шавкгар, город, см. Ясы
      Шараф аз-Заман Тахир ал-Марвази
      Шармуа М.
      Шах-мелик, опекун Улугбека
      Шахрясябз, город, см. Кет
      Шахриэльс
      Шахрух
      Шевкал, см. Чол-хан
      шеки, город
      Шелонь, река
      Шейбан (Шейбани-хан)
      Шейбаниада
      Шейх Али, бахадур
      Шейх-Давуд, военачальник
      Шейх-Ибрахим, дербендский эмир
      Шемс-ад-дин Алмалыки
      Шемседдин ал-Бахарзи
      Шереф-ад-дин Али Иезди
      Шереф-ад-дин ал-Казвини, везир Берке-хана
      Шериф Шемс-ад-дин Мухаммед ал-Хусейни-ал-Кербелаи, купец
      Шираз, город
      Ширванский край (Ширван)
      Ширваиское ущелье
      Ширин, феодальный дом
      Шмидт, академик
      Шпулер В.
      Шуджаеддин Абдеррахман Эльхарезми, толмач
      Шур, река гаюракюль, монгольское племя
      Щ
      Щелкай, см. Чол-хан
      Э
      Эльбрус, гора
      эльбули, см, бурды Эль-Калькашанди, см. ал-Калькашанди Эльмелик Элькамиль, см. ал-Мелик ал-Камиль Эльмелик Эльмансур, см. ал-Мелик ал-Мансур Калауи Эльмелик Эссалих Наджметдин
      Эйюб, см. ал-Мелик ас-Салих, Наджметдин Айюб Ольтина Хатун, жена Чармогана Энгельс Ф.
      Эрзен, ак-ордынский хан
      Этилий (Итиль), реки, см. Волга
      Ю
      юго-восточная Европа (юго-восток Европы)
      юго-западная Русь
      Югра
      Южный Урал
      Юзагач (округ)
      Юлуклук-Узуклук, местность
      юра, племя
      Юрий
      Юрий Владимирович Долгорукий
      Юрий Всеволодович, князь владимирский и суздальский, сын Всеволода "Большое гнездо"
      Юрий Всеволодович, князь тверской
      Юрий Данилович, князь московский
      Юрий Игоревич, князь рязанский
      Юрий Кончакович, половецкий хан
      Юсуф (Якуб), сын Улуг-Мухаммеда
      Я
      Ябарыш, сын Токта
      Ягайло, литовский князь
      Яик, река
      Якуб, военачальник турецких войск
      Якуб (Юсуф), сын Улуг-Мухаммеда, см. Юсуф (Якуб)
      Якубовский А. Ю.
      Якут, арабский географ
      Янгикент, город
      Янгишехр (Новый город), город
      Яркенд, город
      Ярополк Ростиславич, князь рязанский
      Ярослав, князь суздальский
      Ярослав Всеволодович, князь владимирский, сын Всеволода "Большое гнездо"
      Ярослав Осмомысл, князь галиц-кий
      Ярославль, город
      Ярцев В.
      Ясы (асы), народ
      Ясы, город (Туркестан)
      Ясырван, город
      Яхья, хаким
      СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ
      Аоль - коренной состав (контингент) ополчения.
      Аил - кочевая семья, индивидуально ведущая свое хозяйство.
      Алфавит Пакба-ламы - квадратное письмо.
      Байса, см. пайцза.
      Баскак - губернатор, наместник в подвластных монголам оседлых областях.
      Бег - тюркский титул (= нойон и эмир).
      Битикчи - писец, писец в суде при яргучи (см.).
      Бокка - женский головной убор.
      Букаул - военный чиновник, ведающий распределением войскового содержания, правильным распределением добычи и т. д.
      Булкан - смута.
      Вакуфные документы -- документы, подтверждающие за мусульманскими духовными учреждениями (мечети, медресе и др.) право на временное или вечное владение тем или иным имуществом или доходом с, него
      Везир - глава правительственной гражданской власти.
      Гунбаз - купол.
      Даруга - начальник над взиманием повинностей в пользу казны, правитель, губернатор.
      Дефтар - перечень налоговых поступлений с областей и городов.
      Диван - ведомство, как центральное, так и областное.
      Диван-яргу - ведомство суда-яргу (см.).
      Динар - серебряная монета (= 6 дирхемам). В Золотой Орде, как и в Мавераннахре XIV в., была весом в 2 мискаля серебра.
      Дирхем - серебряная монета. В Золотой Орде, как и в Мавераннахре XIV в.. была весом в 1/3 мискаля серебра.
      Изафе -- дополнительный состав ополчения, собираемый в случае больших потерь отряда.
      Икинчи - крестьянин-земледелец.
      Ильчи - посланец.
      Кади - судья, решающий дела . по шариату.
      Калан - подать с возделанных земельных участков.
      Калантар - старшина.
      Каланчи - сборщик подати - калана (см.).
      Канбул - фланговое охранение при боевом построении войска.
      Кантырь - мера веса.
      Караул - сторожевой отряд, едущий впереди авангарда войск.
      Каризы - подземные каналы, выводящие подпочвенные воды на поверхность земли.
      Кархана - большие, по большей части ханские, мастерские.
      Качарчи - проводник в походе.
      Копчур - налог с пасущихся стад в размере 1% и больше.
      Кошун - "сотня" - единица в организации войска.
      Куби - удел.
      Кул - крупная единица в боевом построении войска.
      Курен (курень) - в XIII-XV вв. огороженный окопами стан войска.
      Мазар - мавзолей.
      Мамлюки - купленные рабы, из которых составлялась гвардия государей на Ближнем Востоке в средние века. Известная династия правителей в Египте (1252- 1517).
      Манкыла - авангард войска в походе.
      Медресе - высшая мусульманская школа.
      Мелик - владетель, царь.
      Мискаль - единица веса, приблизительно равная золотнику.
      Мударрис - преподающий в медресе.
      Мурчил - порядок (по рангам военачальников), в котором войско выступало в поход.
      Мухтасиб - чиновник, ведающий базарной жизнью города (ценами, мерами, весом, нормами ремесленного производства и др.).
      Мучилка - письменные обязательства, даваемые таваджиями (см.)
      при выполнении поручений хана или эмира, преимущественно военного характера.
      Наиб - наместник. Нойон- монгольский титул (=эмир, бег).
      Оглан - царевич.
      Пайцза (байса) - золотые, серебряные, чугунные, бронзовые и деревянные дощечки, выдаваемые от имени монгольских ханов как пропуска и мандаты, по которым обладателям их предоставляли все необходимое в пути.
      Рад, радандоз - вид огнестрельного
      оружия. Райат - крестьянин (подданный).
      Сабанчи - крестьянин-земледелец, зависимый от господина.
      Сан - список, предусматривающий число ополчения с данной области.
      Суюргал - наследственное ленное владение
      Таваджий (тавачий) - военный чиновник, ведающий сбором ополчения, сообщающий военачальнику о состоянии отрядов во время битвы, передающий отрядам приказы.
      Тамга - печать, ханская печать, торговые сборы.
      Тамга алая - большая ханская печать.
      Тарханный ярлык - грамота, освобождающая от всех или части налогов и повинностей в пользу частного лица.
      Тене (туне) - холм, бугор, также участок возделанной земли.
      Тумен - десять тысяч войска (фак-тически всегда меньше)
      Тура - передвижное защитное орудие при обороне военного лагеря.
      Тшмен - административная единица (феодальное владение), поставляющая тумен войска.
      Тюфяк - примитивная пушка.
      Узбековцы (узбекиан) - воины
      войска Узбек-хана.
      Укулька - подарки воинам.
      Улачин - верховой почтарь.
      Улус - население, подвластное хану или члену ханского дома, а то и крупному нойону (бегу, эмиру) в качестве удела.
      Уртак - "компаньон", купец, ведущий торговлю в компании с другими купцами, купец, ведущий торговлю хана в качестве его торгового агента, а часто и компаньона.
      Уртакчи - арендатор, издольщик.
      Факих - правовед.
      Хабаргири - разведка, направляемая любой частью войска.
      Хаким - правитель области.
      Ханака - обитель около могилы святого или при жилище почитаемого шейха.
      Чапар - защитный плетеный щит. Чираг - светильник. Шариат мусульманское каноническое право.
      Эмир - при монголах арабский титул высшего представителя кочевой знати (- нойон, бег).
      Эмир-яргу - главный судья, решающий дела по ясе (см.).
      Юрт - территория для кочевья улуса (см.).
      Ямчин - смотритель почтовой станции.
      Яргу-наме - грамота, которой
      оформлялось решение суда, вы-несенное на основе ясы (см.).
      Яргучи - судья, член суда, решающего дела по ясе (см.).
      Ярлык - ханский указ, грамота.
      Яса - (яса Чингис-хана) - обычное, неписанное монгольское право.
      Ясакчи - судья, решающий дела по ясе (см.).
      Яфтаджи - лицо, объявляющее о налоге.
      РИСУНКИ
      ПАМЯТНИКИ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ИЗ САРАЯ ВЕРКЕ И ДРУГИХ МЕСТ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ XIII-XV вв.
      Исполнены, главным образом, руками
      мастеров покоренных татарами народов
      или привезены из других стран.
      Рис. 1. Жернов каменный ручной. Найден в районе Саратова. XIII-XIV в.
      Рис. 2. Лемех. XIV--XV в. Найден в пределах быв. Самарской губернии. Эрмитаж.
      Рис. 3. Лист бронзовый. Ручная пила. XIII-XIV в. (Фрагмент). Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 4. 2 костяных кольца для натягивания лука, свистящая костяная стрела,
      2 костяных крючка для рыбной ловли, железный рыболовный крючек. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 5. Веретено, костяные инструменты для обработки кожи, фрагмент рукоятки, рыболовные крючки. Булгар. Эрмитаж.
      Pис. 6. Тигель глиняный, тигель бронзовый. Сарай Берке. Эрмитаж
      Рис. 7. Формочки из камня для отливки украшений (серебряных, золотых). Сарай Берке. Эрмитаж. Эрмитаж.
      Рис. 8. Формочки для отливки серьги, штамп бронзовый для выделки серебряных и золотых шариков. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 9. Перстень с печатью, перо бронзовое, чернильница глиняная с бирюзовой поливой. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 10. Седло монгольское деревянное. XIII-XIV в. Эрмитаж.
      Рис. 11. Лук малый. XV в. Эрмитаж.
      Рис. 12. Шлем железный позолоченный, восточной работы. XIII-XIV в. Эрмитаж.
      Рис. 13. Топор боевой, железный, орнаментированный (бегущий козерог, стилизованная ветка). XIV в. Эрмитаж.
      Рис. 14. Сабля монгольская (золотоордынская) с золотой насечкой и именем Узбек-хана. XIV в. Эрмитаж.
      Рис. 15. То же, деталь (надпись с именем Узбек-хана). XIV в. Эрмитаж.
      Рис. 16. Кольчуга с воротом из железных колец восточной работы XV в Эрмитаж.
      Рис. 17. "Куяк" - защитный панцырный доспех, монгольский, подбит с внутренней
      стороны чешуйчатым набором из стальных пластинок. Эрмитаж.
      Рис. 18. Кафтан мужской из китайской материи. XIV в. Эрмитаж.
      Рис. 19. Стремя железное, монгольское. Эрмитаж.
      Рис. 20. Украшение бронзовое от луки седла. XV в. Эрмитаж.
      Рис. 21. Пряжка из черного рога, булава(шестопер) бронзовая. Эрмитаж.
      Рис 22. Пайцза серебряная Абдулла-хана 1362-1366) лицевая сторона. Эрмитаж.
      Рис. 23. Пайцза чугунная с инкрустированной серебряной надписью. Эрмитаж.
      Рис. 24. Карсакпайская двуязычная надпись Тимура 1391 г. на чагатайском языке уйгурскими буквами и на арабском языке. Общий вид. Эрмитаж.
      Рис. 25. Карсакпайская двуязычная надпись Тимура 1391 г. на чагатайском языке уйгурскими буквами и на арабском языке. Эрмитаж.
      Рис. 26. Монгольско-уйгурская рукопись на бересте. XIV в. Найдена в пределах Золотой Орды, в Поволжье, близ с. Подгорного, в 1930 г, Эрмитаж.
      Рис. 27. Бронзовая фигура сфинкса. XIV в. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 28. Светильник бронзовый. XIV в. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 29. Бронзовая ажурная обкладка двери, XIV в. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 30. Дверное бронзовое кольцо. XIV в. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 31. Два бронзовых колокольчика. XIV в. Сарай Берке. Эрмитазк.
      Рис. 32. Подсвечник мраморный с арабской надписью. XIV в. Выс. 23.0 см. Эрмитаж.
      Рис. 33. Зеркало бронзовое с китайской надписью. XIV в. Сарай Берке. Диам. 15.0 см. Эрмитаж.
      Рис. 34. Зеркало бронзовое с арабской надписью. XIII-IV Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 35. Чаша глиняная с подглазурной росписью. XIII-XIV в. Сарай Берке. Выс. 9.2 см., диам. 18.4 см. Эрмитаж.
      Рис. 36. Чаша глиняная с подглазурнои росписью. На дне чаши шестиконечная звезда. XIII-XIV в. Сарай Берке. Диам. 18.8 см. Эрмитаж.
      Рис. 37. Чаша глиняная с подглазурнои росписью. На дне чаши утка. XIII-XIV в. Сарай Берке. Диам. 19.3 см. Эрмитаж.
      Рис. 38. Глиняные голуби, покрытые бирюзовой глазурью. XIII-XIV в. Сарай Берке.
      Эрмитаж.
      Рис. 39. Сосуд глиняный с подглазурной росписью. XIII-XIV в. Сарай Берке. Выс. 2.3.0 см. Эрмитаж.
      Рис. 40. Сосуд глиняный с подглазурной росписью. XIII-XIV в. Сарай Берке. Выс. 19.4 см. Эрмитаж.
      Рис. 41. Сосуд аптекарский, глиняный с подглазурной росписью. XIII-XIV в. Сарай Барке. Выс. 13.6 см, Эрмитазк.
      Рис. 42. Сосуд аптекарский, глиняный с подглазурной росписью. ХПI-XIV в. Сарай Берке.
      Рис. 43. Ваза китайская, глиняная с росписью. Эпоха Сун (X-XIII в.). Эрмитаж.
      Рис. 44. Кувшинчик глиняный, неполивной. XIII-XIV в. Сарай Берке. Выс. 16.0 см.
      Эрмитаж.
      Рис. 45. Кувшин глиняный, неполивной, орнаментированный в технике штампа, с арабской надписью. XIII-XIV в. Сарай Берке. Выс. 25.0 см, Эрмитаж.
      Рис. 46. Сосуд глиняный, неполивной. XIII-XIV в. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 47. Сфероконический сосуд с изображением сиринов на плечиках. XIII-XIV в. Вые. 14.8 см. Эрмитаж.
      Рис. 48. Фрагмент глиняной лампы, неполивной, орнаментированной в технике штампа и резьбы. XIII-XIV в. Сарай Берке. Выс. 29.0 см. Эрмитаж.
      Рис. 49. Изразец глазурованный в технике мозаичного набора XIII-XIV в. Сарай Берке. 68X42 см. Эрмитаж.
      Рис. 50. Изразец глазурованный в технике мозаичного набора.- XIII-XIV в. Сарай Берке. Эрмитаж.
      Рис. 51. Изразец глазурованный с росписью. XIII-XIV в. Сарай Берке. 24.7X24.7 см. Эрмитаж.
      Рис. 52. Чаша золотая с ручками в виде драконов. XIV в. Сарай Берке. Выс. 13.0 см, диам. 18.0 см. Эрмитаж.
      Рис. 53. Развалины города Сарая Берке, план.
      1 - главный вал и ров; 2 - земляные насыпи; 3 - развалины зданий; 4 -строения современные, 5 - озера и реки; 6 - искусственные озера и водохранилища; 7 - водопроводные каналы 8 - мелкие каналы внутри города; 9 плотины; 10 - кладбища христианские; 11 - кладбища мусульманские 12 предполагаемое место древней русской церкви; 13 - современные дороги. Город Царев, расположенный в юговосточной части развалин Сарая Берке, ныне называется Ленинск.
      Рис. 54. МОНГОЛЬСКАЯ ИМПЕРИЯ в 1260г
      На карте обозначены только столицы государств (независимых и подчиненных монголам) и резиденции монгольских наместников, управлявших оседлыми, областями (подчеркнуты). Столицы госу-дарств, уничтожеыных при. монголъском завоева-нии заключены в скобки. Стрелки показывают набеги на coceдние государства.
      Составил В.Н. Казин в 1938г.
      Зис. 55. МОНГОЛЬСКИЕ ГОСУДАРСТВА около 1310г
      На карте обозначены только столицы государств (независимых и подчиненных монголам.) и главные города провинции Юаньской империи (подгеркнуты) Столицы государств унитоженных монголами зак-лючены в скобки. Стрелки показывают набеги монголов на соседние государства. Б-Беутен, Г-Глогау, М-Мюнстерберг, 0-Оппельн, Р-Ратибор, T-Teшен, Ш-Швейдниц, Я-Яуэр.
      Составил В.Н. Казин в 1938г.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29