Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Англо-бурская война 1899–1902 гг.

ModernLib.Net / История / Григорьевич Дроговоз / Англо-бурская война 1899–1902 гг. - Чтение (стр. 10)
Автор: Григорьевич Дроговоз
Жанр: История

 

 


      После провала артиллерийского обстрела лагеря буров, британское командование несколько дней не предпринимало активных действий, продолжая сосредоточивать силы для решительного штурма. Уже имеющаяся в армии артиллерия была усилена осадными 6-дюймовыми мортирами, с 26 февраля приступившими к обстрелу буров.
      Осада Паардербергского лагеря продолжалась десять дней, в течение которых британские войска стояли бивуаком вдоль реки, главной достопримечательностью которого было страшное зловоние, поскольку «в лагере была масса дохлых животных. Они валялись всюду – и в середине бивуаков войсковых частей, и несколько в стороне от них, и в 20 шагах от госпиталя, и в 40 шагах от лагеря главнокомандующего. Никто их не зарывал, и даже трупы почти не сдвигались в сторону с того места, где подохло животное».
      Надо заметить, что англичанам по какой-то счастливой случайности удалось избежать эпидемий, поскольку никакие санитарные нормы ими не соблюдались:
      «Внутреннего распорядка на бивуаке не было никакого. 1). Пользование водой. В этом отношении лагерь находился в особо тяжелых условиях – выше по реке находился осажденный лагерь буров, для которых единственным средством освобождаться от нечистот и дохлых животных являлся спуск их в реку…25-го спущено было не менее 500 дохлых лошадей…
      Войска все время пользовались водой из этой реки, причем вода, конечно, не кипятилась. Понятно, что при такой воде не было особой надобности указывать места для питья людей, водопоя и купания; однако, несомненно, следовало принять какие-либо меры для упорядочения пользования водой; таковых, однако, принято не было, почему можно было наблюдать следующие явления: в реке лежит мертвая лошадь, в 5–6 шагах ниже ее наполняется бочка для питья людей; в это время кафр вгоняет в реку, между бочкой и дохлой лошадью, шесть связанных вместе мулов, которые еще больше возмущают и без того темно-коричневую воду; тут же купаются и моются нижние чины» [ ].
      27 февраля произошло неожиданное для противников событие – генерал Пит Арнольдус Кронье, один из наиболее авторитетных и талантливых руководителей армии буров, не дожидаясь нового штурма британских войск, внезапно капитулировал со всем своим отрядом. В своем очередном донесении военному министру лорд Робертс так описал произошедшее у Паардеберга:
      «В моем донесении от 16 февраля я изложил об операциях в Свободной Оранжевой Республике до занятия Якобсдаля и до преследования противника в восточном направлении, за Клинским бродом на реке Моддер. В этот день (16) 6-я дивизия захватила 78 повозок, запряженных волами и нагруженных продовольствием и, кроме того, другие – с ружьями Маузера и боевыми припасами. Вечером того же дня 9-й дивизии (9-я и 19-я бригады) было приказано перейти под начальство генерала Кольвиля к Клип-Краальскому броду. На следующий день ранним утром начальник 7-й дивизии, генерал Туккер выступил с 14-ою бригадою от Вегдрейского брода на Якобсдаль, который занимала с 15 февраля 2-я бригада (15-я) этой же дивизии.
      17 февраля были приняты меры для обеспечения Кимберли и линии железной дороги между ним и рекой Оранжевою. Эта двойная задача была поручена лорду Метуэну, которому было предложено перевести его главную квартиру в Кимберли, как только будет исправлен железнодорожный путь.
      В его распоряжение были отданы следующие войска: 1000 человек Королевских Иоменов, 20-я и 38-я ездящие батареи, 2-я ездящая Канадская батарея, 1-я ездящая батарея из Южной Новой Галлии, 1-й батальон Нортумберландских фузилеров, 1-й батальон Северо-Ланкаширского полка, 2-й батальон Нортамптонширского полка, 2-й батальон Йоркширской легкой пехоты.
      Кроме того, вторая пехотная бригада, в составе 1-го батальона Гайлендской легкой пехоты и трех батальонов милиции выступившая из Англии 15 февраля и ожидавшаяся в Капштадте около 10 марта.
      С прибытием этих батальонов, 2-й батальон Королевского полка присоединится к 18-й бригаде, а 1-й батальон Мюнстерских фузилеров – к 19-й бригаде.
      Эта комбинация дала возможность Гвардейской бригаде (1-я бригада) присоединиться к войскам, оперирующим в Свободной Оранжевой Республике.
      Предоставив лорду Метуэну полную свободу действий с вверенными ему войсками, я только указал на желательность прикрытия моста на реке Моддер одним батальоном, поставленным в полевых укреплениях, а также на усиление некоторых других пунктов на железной дороге. Я сообщил ему о своем намерении оставить полевой госпиталь на р. Моддер, эвакуировав постепенно оттуда больных и раненых в Капштадт.
      17 и 18 февраля моя главная квартира и 7-я дивизия оставались в Якобсдале. 17-го части назначенные для преследования противника, вошли в соприкосновение с отрядом генерала Кронье несколько ниже Паардебер-гского брода. Днем противник дал нам несколько арьергардных боев, искусно занимая ряд последовательных позиций и задерживая наше движение. Буры продолжали отступление и 18-го утром мы их застали на позиции в русле р. Моддер, у северного берега, в 3 милях выше Паардебергского брода у того места, где река делает изгиб к северу. Они начали окапываться еще в предыдущую ночь.
      6-я дивизия, тотчас же по прибытии, заняла место к югу от реки, против неприятельского лагеря, поставив свою конную пехоту фронтом к нему и на восток. Шотландская бригада стала также на южном берегу, между тем как 19-я бригада (генерал Смит-Дорриен) подходила по северному берегу, где двигались из Кимберли также две кавалерийские бригады генерала Френча.
      Лагерем буров рассчитывали овладеть после полудня, но противник защищался с таким упорством, и проложить себе дорогу между деревьями и кустарником, окаймлявшими оба берега, было так трудно, что мы были вынуждены отвести войска назад. Буры понесли большие потери, но и наши были не менее серьезны. Мы потеряли 15 офицеров убитыми, 54 ранеными, 8 пропавшими без вести и 3 взятыми в плен; нижних чинов: 183 убитыми, 851 ранеными, 88 без вести пропавшими и 9 взятыми в плен.
      Боюсь, что не были ли убиты те, которые значатся без вести пропавшими. Буры не могли отослать своих пленных и число их, найденное при капитуляции, соответствует вышеозначенным цифрам.
      После полудня 18 числа мы овладели одним копье, находившимся к юго-востоку от лагеря и командовавшего над траншеями буров, а также течением р. Моддер выше Паардебергского брода; но буры вновь заняли его, воспользовавшись тем, что конная пехота повела лошадей к реке на водопой.
      Вечером в тот же день я приказал Гвардейской бригаде перейти в лагерь на р. Моддер у Клипского брода. 14-я бригада (7-я дивизия, сэр Герберт Чермсайд) была направлена, кроме того, из Якобсдаля в Паардебергский лагерь, для чего ей надо было пройти расстояние около 30 миль. Она прибыла туда 19-го вечером.
      Я выехал из Якобсдаля в 4 часа утра и прибыл в Паардеберг в 10 часов. Тут я узнал, что генералу Кронье было дано перемирие на 24 часа для уборки его убитых. Я прекратил его немедленно и приказал открыть самую сильную бомбардировку неприятельского лагеря. Генералу Кронье было известно, что к нему шли большие подкрепления из Наталя и с юга Свободной Республики, и, прося перерыва военных действий, он имел в виду выигрыш времени.
      Наши войска я нашел изнуренными от боев и переходов предшествовавших дней и поэтому решил не пытаться произвести штурм лагеря. Я считал, что те потери, которые произойдут при атаке открытою силою, не вызываются обстановкою. 20-го утром мы снова овладели копье, находившимся к юго-востоку от лагеря, о котором я уже упоминал.
      Мы заставили противника отойти от его оборонительной линии, угрожая его пути отступления кавалериею и конною пехотою. После полудня в течение нескольких часов мы бомбардировали лагерь буров и окружавшие его траншеи из морских орудий, 5-дюймовых мортир и полевою артиллериею. От этой бомбардировки сильно пострадали волы, лошади и повозки противника.
      21-го и 22-го бомбардировка продолжалась; на обоих берегах, в особенности же на северном, траншеи выводились все более и более вперед к противнику, с тем чтобы облегчить штурм, если бы пришлось к нему прибегнуть.
      Когда Кронье увидел, что он окружен, то стал принимать меры, чтобы войти в сообщение с Блемфонтейном посредством оптического телеграфа, без сомнения, для того, чтобы просить помощи. И действительно, с востока и юго-востока стали показываться отряды буров разной силы. Эти команды состояли из людей отдаленных дистриктов; некоторые явились из-под Ледисмита, другие – с северной границы Капской колонии.
      23 февраля, утром у 1-го батальона Йоркширского полка было дело с одним из этих отрядов, силою около 2000 человек, у восточного конца позиции на каждом берегу. Противник был отброшен с большим уроном. Мы потеряли при этом 3 офицеров и 17 нижних чинов ранеными. В тот же день несколько позже 2-й батальон Буффов, явившийся на поддержку Йоркширского полка, взял 80 человек в плен. Неприятельские отряды появились и в других направлениях, но были везде отброшены без затруднения. Буры были, по-видимому, рассеяны и только неизвестно, вернулись ли они к своим домашним очагам или же присоединились к другим командам.
      В этот же день во время рекогносцировки с воздушного шара лагеря и траншей буров видели, что их обозные повозки и склады продовольственных запасов сильно пострадали от нашего артиллерийского огня. 24-го мы опять взяли в плен еще 40 человек и, как и в предыдущие дни, к нам перебежало большое число туземцев из лагеря противника. Мы заставили этих каффров сторожить наш скот, в числе которого было 800 голов, захваченных вблизи противника. За период времени с 19 по 24 февраля мы потеряли 12 офицеров ранеными, 9 нижних чинов убитыми, 102 ранеными и 9 без вести пропавшими.
      До 25 февраля не произошло ничего особенного. Между тем от проливного дождя вода в реке поднялась более чем на три фута, вследствие чего стали задерживаться обозы, совершавшие рейсы между отрядами и продовольственными центрами в лагере на Моддере и в Кимберли. В последнем был устроен дополнительный склад продовольственных припасов.
      Движение по железной дороге было восстановлено 18-го, и в тот же день лорд Метуэн перевел свою главную квартиру в Кимберли.
      26-го утром из лагеря на р. Моддер прибыли четыре 6-дюймовые мортиры и после полудня снова была начата бомбардировка лагеря.
      27-го в три часа утра Королевский Канадский полк и 7-я инженерная рота под начальством Оттера и Кинкэда, поддерживаемые 1-м батальоном Гайлендеров Гордона, под сильным ружейным огнем подошли к противнику не далее чем на 80 метров и там окопались, потерявши 2 офицеров ранеными, 7 нижних чинов убитыми и 27 ранеными. Это лихое дело должно быть поставлено в большую честь всем принимавшим в нем участие.
      В 6 часов утра я получил от генерала Кронье письмо, в котором он сообщал мне, что безусловно сдается со своими войсками на милость Ее Величества. Вот перевод этого письма:
      «Главная квартира лагеря, река Моддер
      27 февраля 1900.
      Милостивый Государь,
      Имею честь сообщить вам, что вчера вечером на военном совете решено капитулировать безусловно со всеми войсками здесь находящимися в виду настоящей обстановки. Вследствие этого войска обращаются к милости Ее Британского Величества.
      В знак сдачи, сегодня после 6 часов утра будет поднят белый флаг. Военный совет просит вас отдать приказания для прекращения военных действий, во избежание новых потерь.
      Имею честь и проч…
      П. А. Кронье, генерал».
      P.S. Я принял Кронье в своем лагере в 8 часов утра, а после полудня направил его в Капштадт вместе с другими пленными в числе 3919 человек, не считая 150 раненых.
      Кроме ружей пленных и большого количества патронов Маузера, мы взяли три 75-миллиметровые пушки Круппа, одну 12-фунтовую скорострельную пушку, орудие старого образца, одну автоматическую 37-миллиметровую пушку Викерс-Максим, а также много повозок, возов и мулов…
      Я убежден, что поражение Кронье и его капитуляция окажут благотворное влияние на наши будущие операции. Более двух месяцев он продержал нас под Маггерсфонтейном, заставляя испытывать все время неудачи; при нем находилось несколько влиятельных лиц из Свободной Оранжевой и Южно-Африканской Республик. Отправка их в Капштадт вместе с 4000 пленных ободрит лояльных колонистов и успокоит умы. Взятие в плен одного из самых искусных и энергичных вождей буров, без сомнения, нанесет серьезный удар всему их делу» [ ].
      Капитуляция генерала Кронье вызвала большой резонанс во всем мире. Многие буры даже стали обвинять его в предательстве, считая, что он подкуплен англичанами. Соратник Кронье, генерал Девет, тщетно пытавшийся помочь ему вырваться из вражеского кольца, с горечью писал:
      «В 10 часов утра генерал Кронье сдался англичанам. Горько было мое разочарование. Чувства, испытанные мною, не поддаются никакому описанию…
      Итак, моя последняя попытка спасти дело оказалась напрасной. Упрямый генерал не желал послушаться доброго совета. Я должен сказать, что я знал генерала Кронье за неустрашимого, храброго героя, каким он всегда был, но требовать от него, чтобы он бросил на произвол неприятеля свой огромный лагерь – было нельзя. Такое требование было ему не под силу. Это единственное, чему я могу приписать его упрямство.
      Он думал о том, что он, как храбрый воин, должен или стоять, или пасть вместе с лагерем; но он не думал о том, какие ужасные последствия будет иметь его погибель. Он не думал о том, что падение его может оказаться решительным, непоправимым ударом для всего его народа и что последствием его личных соображений явится страшная паника, распространившаяся мгновенно по всем лагерям, не только на месте события, но и в Колесберге, Стормберге и Ледисмите. Он не думал о том, что произойдет в умах бюргеров при ужасной вести о его гибели: если генерал Кронье, человек всеми прославленный за храбрость, взят в плен, то чего же может ожидать простой бюргер?
      Возможно, конечно, что здесь таится Промысел Бога, управляющего судьбами народов и пославшего нам чашу, которую мы должны были испить до дна. Тем не менее поведение генерала Кронье не может быть не осуждаемо; в особенности достойно порицания то, что после моего посланного, принесшего ему мое предложение напасть, для спасения всего дела, на неприятеля ночью и прорваться сквозь него с нашей помощью, – он этого не сделал…
      Никакое перо не в состоянии описать того, что испытывал я, узнав о сдаче и пленении П. Кронье, и какое ужасное впечатление произвела эта сдача на бюргеров! На всех лицах выражалась мертвенная придавленность, полная потеря мужества.
      Я не преувеличиваю, если скажу, что эта угнетенность духа не переставала отражаться на всем ходе дела до самого конца войны» [ ].
      Полковник российского Генерального штаба Стахович главным виновником поражения буров под Паардебергом посчитал самого генерала Кронье:
      «Действия Кронье за тот же период (15–27 февраля) преступно неправильны. Главной, непростительной ошибкой была его остановка в Паардеберге. Мне кажется несомненным, что он мог отступить далее, едва ли одна кавалерийская бригада, появившаяся у него с фланга (почти в тылу), была бы в силах (особенно принимая во внимание жалкое ее состояние, но Кронье, конечно, не мог этого знать) преградить ему дальнейший путь:
      Наконец, в крайнем случае, он мог пожертвовать обозом и некоторыми наиболее тяжелыми орудиями. При этом последнем условии он мог отступить совершенно свободно, и это должно было быть ему известно.
      Остановка его имела бы оправдание лишь в одном случае – если бы он решил пожертвовать своим отрядом с целью во что бы то ни стало задержать англичан и тем самым дать время бурам сосредоточиться для защиты Блумфонтейна. Однако защищать этот город, как известно, не имелось вовсе в виду. Значит, остановка была крупной ошибкой.
      Решившись на остановку, он избрал для этого очень неудачное место: его лагерь был расположен в низине и окружен со всех сторон на расстоянии хорошего орудийного выстрела командовавшими высотами.
      Пассивную оборону лагеря, как и всегда, когда дело идет об обороне из-за закрытий, буры вели успешно. Но нельзя не отнестись с полным осуждением к тому, что они не сделали ни одной вылазки (при растянутости линии обложения и плохой передовой службе войск они легко могли бы нанести несколько частных поражений), ни разу не попытались пробиться…
      Если бы, решившись сдаться, они в последний день выпустили бы все оставшиеся у них патроны и снаряды, они все-таки бы нанесли некоторый вред противнику и избавили бы себя от упрека, что сдались с оружием в руках, способным к действию» [ ].
      Другой российский офицер Генерального штаба полковник В. И. Ромейко-Гурко, указывал:
      «Причины окружения 4,5-тысячного отряда генерала Кронье заключаются не столько в удачных действиях английских военачальников, сколько в отрицательных сторонах всей военной организации и твердо укоренившихся приемах в войсках обеих республик. Сюда относится, прежде всего, отсутствие разведывательной службы.
      Этим объясняется, что о движении обходной колонны генерала Френча генерал Кронье узнал, лишь когда она была у него в тылу. Известию об этом обходе генерал Кронье долго не хотел верить, исходя из предвзятой мысли, что английские войска никогда не решатся отойти на большое расстояние от железной дороги.
      Когда произошло первоначальное окружение отряда генерала Кронье, то его прорыв, по-видимому, не представлял больших трудностей, но этому помешали следующие обстоятельства: большая часть людей в отряде была спешена, ибо их лошади, по недостатку подножного корма, паслись верстах в 20 от лагерей и они, таким образом, были отрезаны обходной колонной генерала Френча; в таком же положении оказался рогатый скот, при помощи которого перевозились фуры с имуществом.
      Но главная причина заключается вообще в малой способности трансваальских войск к ведению наступательных действий, в особенности на местности равнинной, где их лошади являются скорее обузой, нежели помощью. Надо заметить, что лошадь для трансваальца служит исключительно средством для передвижения, действия же в конном строю они не признают; спешиваясь, они ищут не только закрытия для себя, но и для лошадей, чего очевидно на равнине найти нельзя, а коноводов у них нет. С другой же стороны, потеряв свою лошадь, трансваалец как бы считает и себя выбывшим из строя…
      Войска генерала Девета, посланные для освобождения генерала Кронье, точно так же серьезных активных действий не предпринимали, главным образом, по недостаточности сил. Первоначально у него было около двух тысяч и лишь незадолго до сдачи отряда генерала Кронье – четыре тысячи» [ ].
      Можно долго выяснять причины капитуляции генерала Кронье, однако неоспоримым является тот факт, что поражение под Паардебергом стало во многом переломным событием англо-бурской войны. Моральный дух буров, их воля к победе, как и предсказывал фельдмаршал Робертс, были серьезно подорваны.

Глава 4
Марш на Блумфонтейн

      Капитуляция отряда генерала Кронье произвела гнетущее впечатление на буров и, наоборот, воодушевила англичан. Фельдмаршал Робертс, отправив в тыл пленных и трофеи, начал подготовку к маршу на столицу Оранжевой Республики Блумфонтейн, ставший очередной целью британских войск:
      «Сначала я хотел перейти в Блумфонтейн тотчас же после капитуляции Кронье, но кавалерийские и артиллерийские лошади были до такой степени изнурены, вследствие форсированного марша на Кимберли и уменьшенной дачи, что необходимо было дать им неделю отдыха.
      За это время я узнал, что неприятель собирается в значительных силах к востоку от Осфонтейна и окапывается на целом ряде копье, которые тянутся с севера на юг, приблизительно в восьми милях от нашего лагеря. С одной стороны противник распространялся до Лью-Копье, на две мили к северу от реки Моддер, с другой – до Севен-Копье, на восемь миль к югу. Таким образом, их позиция занимала десять с половиною миль по фронту.
      Мне дали знать, что буры строят батареи на вершине одного копье, под названием Столовой горы, возвышающемся посередине их позиции, и поставили артиллерию на крайних концах ее, на Лью-Копье и Севен-Копье».
      Получив сведения о месторасположении противника, фельдмаршал Робертс 6 марта отдал войскам приказ атаковать вражеские позиции на следующий день. Кавалерийская дивизия генерала Френча совместно с двумя бригадами конной пехоты получила приказание обойти ночью левый фланг буров, захватить траншеи в их тылу и, выйдя к реке Моддер, отрезать противнику путь к отступлению. 6-я пехотная дивизия генерала Келли-Кенни должна была захватить позиции буров на склонах Севен-Копье и далее продвигаться в сторону Столовой горы, взятие которой, по мысли Робертса, повлекло бы отступление буров.
      7-я пехотная дивизия своими демонстративными действиями по южному берегу реки Моддер должна была отвлечь внимание противника от главной атаки на Столовую гору и поддержать действия кавалерии. 9-я пехотная дивизия получила задачу, атакуя по северному берегу реки Моддер, прогнать буров с Лью-Копье.
      Красивый план британского фельдмаршала, однако, так и не был полностью претворен в жизнь. Буры яростно сопротивлялись, а британские части медленно продвигались вперед, что дало возможность первым организованно отойти со всем обозом и артиллерией. И хотя потери англичан были минимальными (четверо убитых и 49 раненых), бурам удалось уйти из расставленной ловушки.
      Очевидец событий, происходивших на марше к Блумфонтейну, офицер российского Генерального штаба полковник В. И. Ромейко-Гурко, доносил в Петербург:
      «Около этого времени и я прибыл в отряд генерала Девета; он занимал позиции по обоим берегам реки Моддер. Левый фланг позиции начинался в пятнадцати верстах к северо-западу от гор Петрусбурга; центр был расположен около урочища Попларгров; правый фланг протянулся от названного пункта в северном направлении верст на двенадцать.
      Очевидно, такая обширная дуга не могла быть занята всего четырехтысячным отрядом, а поэтому ограничились занятием встречавшихся на ее протяжении холмов, дававших укрытие лагерями лошадям, незанятые и не обороняемые промежутки местами доходили до пяти и более верст. Отрицательные стороны такого кордонного расположения войск при полном отсутствии резерва не замедлили сказаться при первом наступлении противника…
      После пленения отряда генерала Кронье английские войска, простояв более недели на месте, 7 марта снова предприняли наступательное движение.
      В то время как главная масса пехоты направилась вдоль реки Моддер по обоим берегам ее, кавалерия и большая часть ездящей пехоты воспользовались необороненным промежутком на левом фланге союзников, продвинулись через него и заставили войска трансваальцев, занимавших крайний левый фланг, отступить к югу.
      Несмотря на обнаружившееся намерение этой кавалерийской колонны повторить маневр, удавшийся ей при окружении генерала Кронье, генерал Девет все еще намеревался остаться на занимаемой им позиции, и на ней отразить наступление английской пехоты. Но войска, ему подчиненные, по-видимому, были иного мнения.
      В трансваальских войсках люди, отчасти исходя из твердо укоренившегося принципа, что в бою «each man s his own officer» (каждый человек сам себе офицер), а отчасти зная из практики, что в бою приказания начальников лишь в редких случаях до них достигают, считают себя вправе самим решать, когда настала минута для оставления занимаемой позиции и начала отступления.
      Таковое обыкновенно начинается с того, что отдельные люди (преимущественно по два, по три и редко более четырех) покидают траншеи, спускаются с холма. Отыскивают своих лошадей, связанных по несколько голов, а нередко просто брошенных на собственный произвол, и, не торопясь, медленным аллюром направляются по направлению главного пути отступления. Этот пример мало-помалу находит все больше и больше последователей, и через некоторое время вся местность является усеянной малыми группами всадников, не торопясь двигающимися в тыл боевого расположения.
      Так было и в данном случае; не прошло и часу от той минуты, как первые всадники покинули линии ложементов, как таковые были совершенно очищены.
      Генералы и коменданты лагерей делали все возможное, чтобы вернуть людей: они рассылали бывших у них под руками людей, а равно и сами пытались перехватить беглецов по пути, но ни их посланных, ни их самих никто не слушался; перехватываемые люди останавливались, выслушивали приказание, но вслед за тем спокойно продолжали двигаться в прежнем направлении» [ ].
      Уже после отхода коммандо буров, главнокомандующему британскими войсками стало известно, что в их рядах находились оба президента бурских республик – Крюгер и Штейн, только по счастливой случайности не попавшие в плен к англичанам. Лорду Робертсу оставалось только с горечью констатировать:
      «Мне тем более было неприятно неудачное выполнение моего плана, что на следующий день я узнал из верного источника, что в этом отряде буров находились президенты обеих республик. Они прилагали все усилия, чтобы понудить буров продолжать бой, но безуспешно; противник был сломлен и отказался продолжать борьбу».
      После небольшой передышки, 9 марта британские войска тремя колоннами двинулись на Блумфонтейн. Левой колонной командовал генерал Френч, имевший под своим командованием 1-ю кавалерийскую бригаду, бригаду ездящей пехоты и 6-ю пехотную дивизию. Она должна была следовать к линии железной дороги в Льюборге, в 15 милях к югу от Блумфонтейна. В составе правой колонны генерала Таккера продвигались к Винтерс-Влей 7-я пехотная дивизия, кавалерийская бригада и бригада ездящей пехоты.
      В центре находился штаб фельдмаршала Робертса, которому непосредственно подчинялись 9-я пехотная дивизия, гвардейская бригада, 2-я кавалерийская дивизия, две бригады конной пехоты и другие части.
      Опасаясь противодействия противника, Робертс не воспользовался кратчайшей северной дорогой, идущей из Баберспана.
      10 марта кавалерийская дивизия генерала Френча наткнулась на буров, занимавших позиции на холмах за Авраамс-Краалем, и попыталась обойти их с юга. Буры не стали дожидаться окружения и отошли к югу, заняв новую позицию на гребне, в двух милях западнее Дрейфонтейна. Британские кавалеристы не отставали от противника, постоянно держа его в поле зрения.
      В это время к месту сражения подошли и другие английские части: 2-я кавалерийская бригада попыталась обойти буров с тыла, маневрируя на равнине за гребнем, однако их артиллерийский огонь не позволил это сделать. После обеда в атаку пошла 6-я пехотная дивизия, сумевшая оттеснить буров к середине гребня. Подошедшая вечером 9-я пехотная дивизия окончательно очистила от противника гребень, после чего бой затих. Потери англичан были довольно значительными – 69 человек убито, 363 ранено, 18 пропало без вести.
      Фельдмаршал Робертс в донесении военному министру утверждал:
      «Главною причиною больших потерь в пехоте было возмутительное нарушение бурами обычаев войны. Они выкинули в знак сдачи белый флаг; но в ту минуту, когда наши двинулись вперед, то были встречены сильным ружейным огнем в упор несколькими бурами, спрятавшимися за первою линией; наши солдаты должны были отступить и дождаться прихода подкреплений, чтобы взять позицию ударом в штыки».
      На следующий день британские войска продолжили движение, не встречая сопротивления буров. Как сообщал в Лондон главнокомандующий:
      «В этот же день я приказал 3-й кавалерийской бригаде с двумя конными батареями перейти из Дринкопа в Винтерс-Влей. 12 марта я перенес свою главную квартиру в Винтерс-Влей, куда пришли также 6-я и 9-я дивизии. В то же самое время 1-я и 2-я кавалерийские бригады дошли до Бранд-Дам-Коп, в семи милях к юго-западу от Блумфонтейна. Я изменил данное первоначально кавалерии направление на Льюберг, чтобы она была ближе к Блумфонтейну.
      Для такого образа действий у меня были две причины: я получил сведения, что противник ожидал подкреплений, которые неминуемо должны были прийти в Блумфонтейн. Необходимо было их предупредить. Во-вторых, я боялся, что, в случае нашего промедления, буры этим воспользуются и увезут с Блумфонтейнской станции паровозы и подвижной состав.
      Кавалерия встретила лишь слабое сопротивление и не имела серьезных дел. Потери были только у буров.
      На следующий день рано утром я перешел с 3-й кавалерийской бригадой в Бранд-Дам-Коп, где застал уже 1-ю и 2-ю, расположившиеся на высотах, командовавших над Блумфонтейном.
      В 12 часов дня граждане города, среди которых был и господин Фразер, вышли ко мне навстречу на высоту в одной миле от города с изъявлением покорности города. В 1 час дня я вступил в город, причем жители встретили нас сердечно и, сопровождая толпами войска, пели God save the Queen и Rule Britania.
      Я поставил свою главную квартиру в здании официального местопребывания Свободной Республики, из которого господин Штейн выехал накануне в 6 часов вечера. В этот же день перешли из Винтерс-Влея: 1-я пехотная бригада в Блумфонтейн, а 6-я и 9-я дивизии в Бранд-Дам-Коп. 14-го утром 6-я дивизия подошла к Блумфонтейну, где к ней присоединилась днем 9-я дивизия.
      Как только город был занят нашими войсками, я назначил военным губернатором Блумфонтейна генерал-майора Претимана… По моему приказанию майор Хантер Вестон разрушил железную дорогу южнее и севернее Блумфонтейна. Кроме того, этому офицеру инженерных войск, прикомандированному к кавалерийской дивизии, удалось прервать телеграфное и телефонное сообщение в этих же двух направлениях. На Блумфонтейнской станции было захвачено нами 11 паровозов, 20 вагонов и 140 товарных платформ, которые буры не успели увезти…

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19