– Это как же, интересно, ты туда теперь повлияешь, Пашуня, – оберегами, что ли? – не согласился архангел-близнец.

– Это какими оберегами? – заинтересовался я. – А тут что, оккультная атрибутика тоже в ходу, как там у нас? То есть как у них, у наших параллельных?

Надо сказать, пацаны эти нравились мне всё больше и больше. Наверняка само небо так удачно распорядилось, чтобы встречать меня отправилась именно эта парочка. Местное небо – в паре, наверное, с этой мутной Магдой, хоть и не православной и без внятного по прошлой жизни статуса. Если так, то и ей пускай будет теперь моя попутная благодарность.

– Какими? – Паша закатал широкий рукав хламиды по самый плечевой сустав и ткнул пальцем в предплечье. – Смотри, Гер, чего видишь?

– Пусто, – пожал плечами я. – Ничего, чистая поверхность по типу кожной оболочки.

– Вот именно! – с победной интонацией произнёс отлетевший зэк и раскатал рукав обратно. – Чистяк, как на шалмане после ментярской зачистки. А раньше тут наколото было «SS», размером с безымянный щипашц. Означает на бывшем блатном жаргоне «Сохранил Совесть». Она и теперь у меня имеется, моя наколочка, только на параллельном осталась, на Паштете. Думаю, на раз обережёт, если снова грянет гром небесный.

– А у меня – «СЭР», – двинул вперёд плечом Петро. – «Свобода Это Рай». Как знал, наколол с опережением расписания. – Он хмыкнул и типа пошутил: – Знаешь, мы когда с Пашкой в утробе у мамки нашей на одном яйце чалились, я ещё тогда у него поинтересовался, по-братски, – есть ли, мол, жизнь после родов, братишка, как думаешь? – Он кивнул на брата в ожидании одобрения своим словам и, получив в ответ нужный жест, закончил мысль: – А Павло отвечает, что, мол, не знаю, братан, никто после родов, говорят, обратно ещё не возвращался.

Оба они заржали, едва удерживая равновесие, чтобы не завалиться на песок. Отсмеявшись, Пётр резко погрустнел, настроение его так же быстро сменилось, он сумрачно покачал головой и, демонстрируя лёгкую обиду, пробормотал:

– Вот обретаемся тут, обороты себе высиживаем, а про наших вообще не в курсе. Понимаешь, какое дело, – он ткнул меня в плечо, – мы же с Пашкой извелись просто, потому что ну никак не догоним насчёт – когда обездушенным на зоне заделаешься, то чисто зверь станешь, без понятий и справедливости, и в окончательный беспредел метнёшься, в полное отрицалово? Или ж, наоборот, пресмыкать начнёшь да шестерить, так что любой баклан враз тебя опетушит, и будешь после в душняке с дырявой ложкой у параши канифолиться да верзовозку свою кому ни попадя подставлять. Нормально это, скажи?

Я не знал, что на это ответить, и потому промолчал, преданно глядя ему в глаза. Собственно, никакого ответа он от меня и не ждал. Да и сам я уже понял, что такой удобный пацан, как я, – для них обоих лучший вариант выговориться, избавившись от попутного навара, накипевшего за всё время тутошнего обитания. Темы были разные, возникали довольно спонтанно, шли одна за другой практически без перерыва и не обязательно, что по пути следования выстраивались в строгий семантический ряд. Главным во всём этом было для меня – усечь и не прохлопать чего-либо важного, ценного, определяющего моё персональное будущее на этой земле. То есть – в этом надземном пространстве предварительного обитания. Я подумал об этом и сам же удивился собственной мысли; раньше я никогда не мог бы себе представить, что, оказавшись в этих далеко не смертельных условиях выживания, проявлю подобные чудеса выдержки, терпения и послушания в отношении чёрт знает каких посланников, пускай даже имеющих статус третьего оборота.

Тем временем Пётр продолжал изливать наболевшее:

– А вообще, понимаешь, всё тут так стерильно, всё как бы из ничего, всё какое-то нетвёрдое, не пахучее, не земное, что даже, грех сказать, жалкую козюлю в носовой оболочке скатать не из чего. Плююсь вон, и то чисто на рефлексе, одним пустым звуком, вообще без слюны. Но если зайти с другой стороны, то есть и натурально доброе, полезное, да только вот приложить негде, нет этому никакого практического применения. Понимаешь, там мы были разные, совсем: один, скажем, – такой, а другой – вообще ему обратный; так у нас с Павлухой с самого начала пошло, хоть и близнецы, но в какой-то критический момент сбой однояйцевой программы произошёл, то ль на рыбалке, то ли сразу после неё. И пошло-поехало.

Примечания

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.