Жил-был котёнок.

Он был такой ма-аленький, се-еренький.

И вут этот котёнок любил на балкончик выходить и по балкончику гулять!

Вы-ысунет за дверь свою мордочку, посмотрит, какая там погодка, и скок на перила!

А за ним и все остальные котёнки тоже прыгнут на перила и все гуля-яют, гуля-яют по перилам друг за дружкой. Туда-сюда! Туда-сюда! И смотрят, куда-а соседские кошки пошли, куда-а собаки побежали, куда-а и как люди пошли-гуляют, куда-а машины поехали…

Всё им видно с четвёртого этажа!

И вдруг ни с того ни с сего!.. Ни с того ни с сего:

– Ж—ж—ж—ж—ж—ж—ж!..

Серенький котёнок гулял впереди всех и первым посмотрел, посмотрел направо. Посмотрел, посмотрел налево. Ничего не видит.

Но всё равно! Ни с того ни с сего:

– Ж-ж—ж—ж—ж—ж—ж—ж-ж-ж-ж!..

Котёнок ещё посмотрел, посмотрел… Ничегошеньки не видит!

Но всё равно! Ни с того ни с сего:

– Ж-ж—ж—ж—ж—ж—ж—ж-ж-ж-ж-ж-ж!..

Котёнок ещё посмотрел, посмотрел направо, Посмотрел, посмотрел, посмотрел налево. И вдруг видит: перед его носиком жук вьётся! Хочет его, норовит в нос у-ку-сить!

Ца-ап-цар-рап! Ца-ап-цар-рап!! Вот что он хочет!!!

Котёнок ка-ак лапу под-ня-ял! Ка-ак у-ух сту-укнул жука по носу!

И свалился с перил.

Котёнок приземлился на все четыре лапки. А ни капленьки не больно!

Огляделся.

Посмотрел наверх, не летит ли за ним жук.

Н-н-нет!

– Пап, я тебе сложное скажу. У меня рука стёрлась (устала).

– Пап, а почему у тебя усы растут из носа, а у троллейбуса из спины?

– А ты хотел бы наоборот?

– Не знаю… А как правильно они должны расти? Как растут?

– Поаккуратней слетай с горки на санках. А то нос рассадишь!

– А что, бабушка Нина, разве у меня нос стеклянный?

– Тише, тише. Успокойся, сыне.

– Извини, пап. Я больше не буду раскидывать крики. Больше не буду кричать по-кричачьи!

– Гриша, а почему я Маринку сегодня не видел в садике? Вчера ж была!

– А сегодня мигом заболела!

– Что у неё?

– О-о-о… И горло болит, и нос болит, и… Вся заболела! До ног!

– Кипяток – это кипящий ток? Кип, кип, кип ток?

– Пап, я хочу написать, что я в ванне делал.

– Да пиши.

«Собака, киска, солдат, попугай, мышка, пингвин, петух, рыбка, ослик, динозавр, милиционер, ёжик напускали в ванну воду и мотались в ней, а я только смотрел».

– Не лежи на полу. Простудишься!

– Я ж не головой касаюсь. А касаюсь я желудком. И ещё ногами!

– Слезь со стола.

– Я не мешаю. Я сижу и смотрю, как ты печатаешь.

– А упадёшь нечаянно?

– Нечаянно я не упаду.

– Зачем ты запихнул палец в нос?

– Это не я. Это палец запихнул меня в нос!

– А почему у вас тут на голове нету волоса? Голова очень твёрдая, и волосы отказываются расти?

– У меня в саду двенадцать подругов!

– Кто ж это такие?

– Поля… Полина Маркелова, Чижикова Вика, Паша Казека, Паша Яковлев, Маркелова – фу да Маркелова! – Самира, Гигабанский Мака, Литвинова – летает! – Василиса, Цыганкова Ника, Марков Миша… Воротников… нет… Воротник Димка-шкет… Сегодня я нечаянно забежал в спальню и сразу к Поле. Ты знаешь, спальня у нас общая. Моя кроватка рядом с Полиной. Когда я лягу, её пятки всегда у моего лица. Она уже спала. Я стал щекотать ей пяточки и целовать. Она не хотела просыпаться. Я тихонько подул ей в лицо. Она проснулась наконец и встала. Зарадовалась вся, что я пришёл. Вскочила и стала со мной прыгать! Я даже в паровозик не успел поиграть… Жалко… Пап, напиши… Точка, точка, запиточка. Не налить вам кипяточка? Кипяток – кипячий ток!

– Пап, а зачем луна?

– Ка-ак зачем? Луна светит людям!

– А фонарь кому светит?

– Так фонарь светит в одном дворе. А луна во всем мире!

– Так фонарь честно светит! Пока не перегорит! А луна то за дерево, то за дом спрячется. А потом из-за дома выглядывает и смеётся. То за тучи спрячется насовсем! Хи-ит-рая твоя лунёха!.. И ленивая!

Жил-был Столб.

Он жил один на улице. Совсем один. Ни в гости к соседям, к Столбам, сходить. Ни телевизор посмотреть.

Ску-учно жил.

Зато по праздникам стройный, как папа, и высокий Столб цвёл. Его наряжали и он высоко держал целые гирлянды весёлых цветных огней.

Люди вокруг него смеялись, плясали.

А в простые дни со Столбом оставалась всегда лишь одна Лампочка. Один божий белый огончик. Она была маленькая и всё равно всем светила. Людям, машинам, голубям.

И всем было видно, куда идти, куда ехать, куда лететь.

Но однажды у Столба заболела ножка, и он упал.

Вокруг стало темно и всем стало плохо. Как затемнело, не видели, куда идти, куда ехать, куда лететь.

Скоро Столб вылечил свою ножку. Снова высоко встал на своё место.

И всем стало всё сразу видно.

И все стали весёлые.

Провода дружно обнялись за руки, свернулись в тёплое толстое колёсико и заснули. На антресолях.

Спали они день. Спали два. Спали месяц. Выспали полный год!

Первый проснулся Белый Провод.

Он был маленький. Самый тоненький, самый худенький, самый бледненький.

А проснулся – очень кушать хотел.

Но на антресолях есть было нечего.

Беленький посмотрел в окно и сказал всем Проводам:

– Пойдёмте погуляем хоть!

Провода соскочили с антресолей. Все умылись и пошли гу-у-у-у ля-ять.

Были Провода длиннорослые, изящные, и все обращали на них внимание.

– Я устал гулять, – сказал Беленький.

– Всё ты вечно устаёшь! – засердился Серый Провод. – То устал спать. Теперь устал гулять!..

– Я хочу есть, – захныкал Беленький. – Что ж мы дома все умылись, а ничего не поели?

Все вздохнули. Промолчали.

Они все были взрослые.

А один Беленький был ещё маленький.

– Мяу! – улыбнулся Беленькому Рыжий Провод.

– Гав! – крикнул на Рыжего Чёрный Провод.

– Мяу! Мяу! Мяу! Мяу! – завозражал Черному Красный Провод.

– Сяу! Сяу! Сяу! Сяу! – запередразнивал и Чёрного и Красного Жёлтый Провод.

– Что ты по-китайски мяукаешь? – заругался на Жёлтого Синий. – Тогда ты не мяукаешь, а сяукаешь! И ты не мяука, а сяука!

– А ты!..

– Гав! Гав!! Гав!!! Гав!!!! Гав!!!!! – страшно закричал на всех Чёрный.

И стали все они ругаться. Чтоб не так слышно было голоса голода.

А голод бегал в проводейских животах и сердито рычал.

И тут навстречу Проводам выявился Половник. Он тяжело весил и был кругленький, солидный, счастливый. Как самый главный Полковник.

– Господа! – сказал Половник-Полковник. – Вы чего ругаетесь, как кошки с собаками?

– А разве по нас не видно, чего мы ругаемся? – спросил Красный.

– Видно, видно! Вы такие длинные, худые. Совсем отощалые! И злые. Потому что жутко голодные. А голод не тётка!

– Хотим к тётке! – выкрикнули все разом.

– А на дядьку не согласитесь? – показал на себя Половник. И махнул рукой.

В тот же миг перед ним проявился грома-адный котёл с гречневой кашей.

Всех накормил Половник гречневой кашей с ветчиной. И с молоком.

И Провода сразу подтолстели, подобрели и задумались, как отблагодарить Половника.

Поглядели по сторонам.

Увидали два столба.

Залезли, легли на них, растянулись отдохнуть. А заодно и подхвати с земли Половника. Стали его качать.

Скоро прилетели на провода – кар! – кар! – кар! – Воро-ны.

Перестали Вороны каркать.

А начались жужжанья.

Это Пчёлки прилетели покататься на Весёлых Проводах.

– Жу-жу! Жу-жу! Жу-жу! Жу-жу!..

Кончились жужжанья – начались зузанья.

Это Комарики тоже прилетели покататься на Добрых Проводах.

– 3-з-з-з-з-з-з-з-з-з-э-з-з-з…

Провода весело взлетали и смеялись. И смеялись все. И Пчёлы, и Комарики, и Вороны, и Жуки.

И громше всех был смех Половника. Один раз он особенно высоко взлетел, и из-за дома солнышко пролыбнулось на его круглом лице.

Мимо шла важная дама из высокого о!о!о!о!общества. Звали её Сере… Сереб… Серебрис… Как надо говорить?.. Сере… брысь!.. Ой!.. Сереб-рис-тая Люстра!

Все катались вместе с Проводами.

Люстре это было что-то непонятное. И она так говорит-капризничает:

– Фффыр! Фффыр! Фффыр!..

Но на неё никто не обиделся.

А Половник-Полковник даже позвал её к себе наверх.

На качели.

К Полкану она полетела сразу.

И тоже засмеялась.

Ну кто же не любит гречневую кашу с молоком и с ветчиной?

– Пап, глянь в мою газету. Это чей флаг?

– Португалии.

– Хэх! Странная страна. Поругали!

– Да не Поругали! А Пор-ту-га-ли-я!

– А-а! Поругал И Я? А за что ты её ругал? И сильно ругал? Она обиделась? Или нет?

– Пап, смотри… Спичка горела. Я подул. У меня изо рта выпал воздух и спичка потухла! Спряталась! Испугалась моего воздуха?!

– Пап, все мысли, что я мыслил, мыслил, взяли убежали из головы. Куда они убежали?

– На водопой?

– Не знаю… А как мысли попадают в голову?

– Как и уходят.

– Ну а как? Дырочку делают в голове?

– А не больно? Дырочку делать?

– Может, через ухо?

– А может, через нос?

– Не-ет! Через ухо-перепухо!

Человек –

Зеленый век.

Папа любил надевать на меня красивую косыночку.

И вот однажды раз мы играли с ним в Измайлове в жмурки.

Папа вроде закрыл глаза, прислонился лицом к берёзе, а я на цыпочках побежал за густой куст.

Увидала меня в косынке важная тётя в шляпе и закричала на весь лес:

– Люди! Да кто ж это потерял такую маленькую девочку одну в лесу!?

Я обиделся, что она назвала меня девочкой да ещё такой маленькой, и тоже стал кричать ей, правда, не на весь лес, а так, на половинку:

– Да не девочка я, а вовсю мальчик! Гриша я!!!

– Страховой полис… От страха?

– Папа, а небо круглое?

– Круглое.

– А почему я не видел, как оно закругляется? Зорче смотреть надо?

– Папа, сегодня на участке в садике была в гостях рыжая собака. Овчарка. Собака кусала детей. Дети кусали собаку. Аж шерсть с потрохами отлётывала. Овчарка осталась недовольная. И лысая!

– А сегодня Настечка плакала на всю Россию…

Я топнул, своечкину тень ударил. Тень сломалась, но не умерла. Она умрёт только тогда, когда умрёт человек.

– Наша Земля сильная?

– Сильная.

– Даже сто этажей выдержит?

– Ноль проблем.

– Такая выдержливая наша Земля? Ничего себечки! Ой-ой-о-оечки!..

– Я сегодня четыре часа мяукал в саду! Я же кот!!! Меня все ругали, говорили, что отнесут в подвал или в бассейн, где сегодня завелась крыса.

– Что она там делала?

– Сначала, наверно, бегала по бассейну.

– Может, плавала?

– Сначала побегала, согрелась и стала плавать. А потом затонула. Пришли из нашей группы купаться. С крыской было тесно купаться. Крыску выловили. Стало просторно. И дети полезли купаться. И все стали крысами! А я не стал. Я не купаюсь.

– И купаться не купаешься, и крысой не стал. Кем же ты станешь?

– Сегодня Вичке Чижиковой я сказал, что я вырасту котом. А не папой.

– Жаль. Раньше ты обещал вырасти папой…

– А глупка Чижикова вырастет врачом! Аппендицит ей в руку!

– Иду из сада – авария! Лужа разлеглась во всейную улицу!.. Сегодня была совмещённая погода. Дождь со снегом!

– Пап, наша мама дизельная горилла!

– Ты что куёшь?

– А кто ж она? Утром рано-рано-ранушко убегает на работу. Вечером поздно-поздно-позднушко прибегает с работы. В выходные опять бегом на работу. И бегает, и бегает, и бегает! Как дизель!.. И горит, и горит, и горит!.. Разве она не горилла?!

– Пап, а ты знаешь строителей, кто строил наш дом?

– Нет.

– Я как найду их телефон в справочнике, тебе сразу дам. И ты позвони. Попроси, чтоб они достроили наш дом до ста этажей! И скажи: не забудьте поменять планировку. Чтоб весь дом был наша одна квартира! Это тогда сколько у нас будет пространств? Полная куча!

– Мам, что у меня больше тратится? Язык, когда говорю, или уши, когда слушаю?

– Язык.

– Нет, уши. Я много слушаю магнитофон и мало говорю языком. Я так много слушаю, я так много слушаю, что у меня уши скомкались!

– Почему стрелочка круглого градусника за окном ходит летом поверху, а сейчас понизу?

– Не знаю.

– Да потому что ей холодно! При минус двадцати кто нос задирает?

– Что я кашляю, это называется не кашель, а стукание ртом.

– Сынок, перескажи сказку Льва Толстого «Три медведя».

– А что такое перескажи?

– Вот прочитал? Своими словами расскажи, что читал.

– Можно многими словами?

– Можно.

– «Три медведя»… Написал Лев!.. Лёв!!! Толстый! Одна девочка заблудилась в лесу. И она нашла домик и захотела пообедать. Она пообедала. И ей захотелось спать. Она поспала. Пришли три медведя, её наругали, выгнали и укусили.

– Ой! У меня в мозгах незнамо что поломалось, и всё перепуталось.

– Папа, зачем человеку два уха? Чтоб в одно влетало, а в другое вылетало? Да?

Была перестройка-катайстройка.

Маленькую собачку учили петь-говорить по-новому:

– Мяу! Мяу! Мяу!

А собачка извивалась-извинялась, краснела-синела, вертела хвостиком и говорила по-старому:

– Гав! Гав!! Гав!!!

– Вызвали мне скорого врача… А почему врач не приходит?

– Уколы напильником точит, – отвечает папа.

– А уколы большие?

– С твою руку. Или с мою ногу.

– Чтоб у него все уколы поломались! Или чтоб его встретил Бармалей, отнял все уколы и выбросил на помойку!

– Ты кого из детсадовских любишь девочек?

– Никого.

– А из мальчиков?

– Одного Гришу.

– Но у вас в саду только ты Гриша.

– Вот именно!

– Пап, я хочу на балкон.

– Пойдём вместе.

– Нет. Я хочу без тебя. Чтоб ты мне не мешал. Что мне подастся под руку, то я и запишу на дикто-фикто. Диктофон!

– А Елена Юрьевна говорила, что я хуже злого тигра и хуже злой собаки.

– А почему она так говорила?

– Потому что я всех огорчаю.

– И это будет без конца? Конец твоих огорчений виден?

– Не просматривается, папа.

Мы сегодня с мамой гуляли и брызгались семечками.

– Заправь маечку в штаники, – говорит мне папа. – Что ты такой разболтанный?

– Како-ой?

– Разболтанный.

– От слова болт или шуруп?

– Гайка!

– Гайка-побегайка!

– Папа, а крокодил страшный?

– Страшный.

– Страшнючей, чем ты? – наезжаю в шутку.

– Это дело вкуса. Уточни у мамы.

– Он что хочешь просто проглотит?

– Что хочешь. И просто.

– А в желудке у него всё сломается?

– Всё.

– Тогда пусть съест мой колючий пуховый костюмчик! Чтоб костюмчик всё у него в желудке исколол!

– Ой! Мама, очень высоко ты набрала в ванну воды. Чтоб мои глазки утонули?!

– Пап, а кто выпустил дождик?

– Чёрные тучки.

– А почему они на нас выпускают?

– Понравились мы им с тобой.

– А как дождик ходит?

– Пешком. На белых тонких ножках.

– Дождик на меня накапал. Он баловной?

Я потрогал папкин ус.

– Пап, ты настоящий кот?

– Настоящий.

– Ты усами нюхаешь?

– Ну!

– Чтоб ты совсема правдошно был кот, надо ушки сделать высунутые на лбу. И сделать ещё две лапки с когтями. Чтоб делал цап-царап! Цап-цар-рап!! Ца-ап-цар-рап!!!

– Щенята – собачкины сынки и дочки. Почему дяди и тёти, у которых нету людяных детей, гуляют с собачкиными детями?

– Кого Бог дал, с теми и гуляют, сыне ты мой мудрик.

– А собачки не сердятся, что дяди и тёти гуляют с ихнейской детворнёй?

– Это надо у самих собачек спросить…

Два мальчика маленьких едят котлеты.

– А котлета идёт сначала в горло, потом вот сюда, – показывает один на свой живот, – потом ещё ниже и в ноги?

– И дальше, – уточняет другой. – В тапочки!

– Когда горизонт перестанет отодвигаться от людей? Когда устанет?

– Папа, а зачем у коровки вымя?

– В нём корова носит молоко. Как в сумке.

– А где молоко растёт?

– А ты как думаешь?

– На лугу. Коровка собирает травку. Травка потом в коровке вот перерабатывается, вот перерабатывается, перерабатывается и выходит из коровки молочко. Сразу прямо в пакетах!

Я открыл холодильник. Сунул руку далеко в глубь холода.

– Ну, ты зачем распахнул холодильник?

– Лапоть остужаю! Ой, лапу!

Сегодня едем на смотрины (на вступительные экзамены) в МГУ.

– Пошли почище умоемся.

– Холодной водой???

– Только холодной.

– Я скажу, чтоб холодную воду отключали по утрам!!!

– В войне ножки болтаются. А руки с кулаками отдыхают!

– Мама, что дороже? Уговор или деньги?

– Уговор.

– А если деньги ну о-о-оч-чень большие?

– Пап, а почему человек дрожит?

– От холода… От страха… Ты дрожал когда-нибудь?

– Когда рождался. Мне было холодно. Это я в первый раз дрожал. А потом я ещё тыщу разов дрожал. И с холода, и со страха. Всё совмещённо!

– Сын, я не разрешаю тебе это делать!

– И не разрешай. Я сам разрешусь!

– А почему детсадовская воспитательница Галина Михайловна жалюзи называет жэлюзи? Неправильно же! Откуда она всё это выдавливает? От верблюда? Или из верблюда?

Утром был дождь.

К обеду всё высушило.

– Кругом сушь, а у тебя сапоги по самое некуда в грязи. Где ты лужи находишь?

– Да это лужи меня сами находят! Я их совсемушки не трогаю. Бегу, а они смеются и на меня брызгаются!

– Лужи?

– Ну не я же! Я только в ответ на этих задир брызгаю!..

Играю с мамой в шахматы.

– Мат! – сказала мама.

– Ой! – сказал я, зажал в кулачок штаники и прямой наводкой в туалет. Побрызгать.

Вчера я амкнул у мамы короля, сегодня – мама. Зато у папы я только выигрываю. Я учу его играть в шахматы.

Снова присаживаюсь к столу играть. Пою маме свою сочинилку:

Ничего…

У маленького Гарика мама тоже выигрывала. Но кто стал чемпионом всейского мира?

– Почему ты не спрашиваешь, когда берёшь чужие вещи?

– Некогда. Их надо быстро-быстро взять!

Кухня.

На стене круглые часы с горами в снегу.

Интересно, почему секундная стрелка худая, а часовая – жирная коротулька? Потому что секундная бегает, бегает, бегает! Некогда даже поесть. А часовая шестьдесят минут стоит почти на месте и ест, ест, ест и толстеет, толстеет, толстеет.