- Видите ли, капитан, каждый из них признает человеком лишь самого себя. А остальных за людей не считает. Со всеми вытекающими последствиями. Они не мучаются проблемами высшего порядка. Они даже не задумываются о том, что другой может испытывать боль, душевную муку. А когда они что-то замечают, это их только забавляет. Они не понимают самого элементарного того, что другой тоже хочет жить.
      - Научите их пониманию. Ведь они - наши братья.
      - О, вы считаете их братьями? Между прочим, многие из них не признали бы вас братом ни за что. Они сочли бы это либо оскорблением, либо издевкой.
      - Как так?
      - Очень просто. Благодаря цвету вашей кожи.
      Иссиня-черное лицо ийянина застыло в полнейшем недоумении.
      - Я, может быть, не слишком осведомлен о тамошних обычаях и нравах,-наконец выговорил он.-Разве такой пустяк может иметь хоть какое-то значение?
      - Может, капитан, еще как может! В колонии, как известно, представлены почти все расы, все цвета и оттенки кожи. Не много сыщется планет, чьи уроженцы не ссылались бы. Так вот, в этом кошмарном мире, где все пропитано насилием и злобой, повсюду существует самое вопиющее неравенство. На одних планетах белые люди угнетают черных. На других - диаметрально противоположная ситуация. На третьих - желтокожие держат в рабстве и тех и других. Но принцип неизменен: одна раса господствует, другая считается неполноценной и низводится до положения рабочей скотины. Мало того, существует различие по цвету волос, глаз, форме носа, подбородка, черепной коробки. И по этому принципу люди с рождения также получают либо право на господство, либо бесправие, позор и нищету.
      - Как это нелепо, страшно, гнусно...- прошептал капитан Мэг.
      - Неравенство и насилие, насилие и неравенство - это два столпа, на которых держится вся колония. Ее планеты разбросаны, между ними нет обмена информацией, но на подавляющем большинстве из них встречаешь одно и то же. Неравенство плодит насилие, насилие порождает неравенство. И конца краю этому не видно. Насилие там процветает на любом уровне и во всех видах. Более того, в зависимости от обстоятельств насилие либо карается, либо поощряется. Если вы зарежете человека на городской площади, вас казнят. А если сделаете это на поле сражения, вас наградят. Виновник гибели тысяч людей может пользоваться почетом, всеми благами и мирно умереть в глубокой старости. Ах да, еще: огромный успех имеют имитации насилия. Поверите ли, капитан, целые толпы собираются поглазеть на инсценированное насилие либо игру, построенную по принципу избиения или убийства. Они возбуждаются, они остро переживают, впадают в самый настоящий психоз в зависимости от того, кто одержит верх.
      - Кошмарный мир, кошмарный мир... Вы не преувеличиваете?
      - Преувеличить просто невозможно. Вся их жизнь проходит в атмосфере враждебности. Каждая крупная группа людей имеет заклятого врага в лице другой подобной группы. Внутри каждой из них, однако, есть два противоборствующих лагеря. И так далее. И все они грызутся за власть, то есть, другими словами, за возможность неограниченно применять насилие.
      - Чудовищно! Расколотый мир, разобщенное человечество.
      - Да, капитан, такова колония.
      - Речь идет не о колонии,- возразил капитан Мэг. - Расколота прежде всего населенная Галактика. Она разделена на колонистов и нас.
      - Но позвольте, капитан. Как можно ставить знак равенства между ними и нами?
      - Очень просто. Если этот знак перечеркнуть, возникает то самое противоестественное неравенство, которое вы только что обличали.
      Против такого аргумента возразить было невозможно.
      И все же Ульc не сдавался:
      - Говорю вам, капитан: они люди только внешне, по совокупности биологических признаков. Больше ничего общего между ними и нами нет. Их существование лежит в абсолютно иной плоскости. Они поглощены мелкими распрями, раздираемы междоусобицами, беспрестанно посягают на жизнь друг друга, и без того невероятно краткую...
      - Тем более они нуждаются в сострадании,-тихо и веско сказал капитан Мэг.
      Ульc помолчал, собираясь с мыслями.
      - Время для беседы истекает,- заметил ийянин.- Если пилот Ульc позволит, капитан Мэг приступит к своим непосредственным обязанностям. А наш спор можно оставить до другого раза.
      Из своего угла Ульc не различал циферблат лага. Но над ним давно загорелась крупная цифра 5, означающая, что корабль набрал пятую космическую скорость, при которой возможен нырок в субпространство. Область сильной гравитации осталась позади, и ничто не мешало нырнуть в неизведанное Никуда, чтобы вынырнуть за сотни световых лет отсюда, вблизи Софороса.
      Нет, думал Ульc, не так все просто с капитаном Мэгом. Вон куда, оказывается, гнет прекраснодушный уроженец Ийе. К братанию с колонистами. К воссоединению разобщенного человечества. И меня, кстати, видимо, надеется завербовать в сторонники своей доктрины. Аи да капитан! Вот и прояснился расклад. Колонисты ведь не дураки, ох не дураки. Вот где наша слабость. Вот лазейка для них. Вот как они нашли себе пособников. Милый, наивный капитан Мэг. Представляю, с какой постной рожей слушает твои проповеди штурман Хиск. И с каким удовольствием он перережет тебе глотку, как только ты перестанешь быть нужен. Нет, дорогой Мэг, прежде чем лезть к колонистам с братскими объятиями, надо мало-мальски изучить эту публику. И хорошенько взвесить, а стоит ли.
      Ох, ох. Вовремя списали меня во вторые пилоты. Очень кстати. Эти Мэги не ведают, что творят. Еще немного - и вся Галактика стала бы вотчиной колонии. Эх, капитан, капитан, еще ни одно доброе дело не оставалось безнаказанным, как говаривают колонисты...
      Капитан Мэг объявил по трансляции:
      - Экипажу быть на местах. Трехминутная готовность.- И сосредоточенно возложил руки на штурвал.
      Дверь рубки распахнулась.
      Капитан оглянулся в недоумении.
      На пороге стоял Хиск. Тод маячил за его плечом.
      СХВАТКА
      - Что случилось? - обеспокоенно спросил капитан Мэг.
      Разве что слепой мог теперь не заметить, что Хиск наширялся под завязку. Его лицо стало багровым, ноздри подрагивали, губы кривились в бессмысленной ухмылке.
      Тяжело ступая, он приблизился к пульту.
      - Ничего особенного, Мэг. Уступи-ка Тоду место. Грузач поведет он. Надо заглянуть к приятелю на одной планете, тут неподалеку.
      Капитан в изумлении поднялся с кресла.
      - Вот вам и колонисты,- сказал Ульc.- Легки на помине.
      - Тод, займись им,- бросил через плечо Хиск.- Сдается мне, что он сучкарь.
      Механик пригнулся, пошарил за голенищем, и в его руке блеснул длинный нож.
      - Ну, ты, хмырь корявый,- пробормотал он.- Сейчас я тебя заделаю под красный воротник.
      На табло отсчета мелькнул ноль. Немного погодя заныл зуммер, замигала аварийная лампа. Автоматика сигналила о том, что в программе полета происходит заминка по вине экипажа.
      - Капитан, ты оглох или сдурел, что ли? -повысил голос Хиск.- А ну пшел, образина лиловая!
      Тод остановился в двух шагах от спокойно сидящего в кресле Ульса, поигрывая ножом.
      - Эй, Хиск,-сказал он, не отрывая взгляда от лица разведчика.- Похоже, этот волосатый чунарь нас ни капли не трухляет.
      - Я ж тебе говорю: он сучкарь. Гнус легавый из досмотровки. Давай кончай его.
      Вооруженный человек не опаснее однорукого. Все его внимание сосредоточено на оружии. Его действия легко предугадать. А главное - он уверен в своем преимуществе перед безоружным. Ульc широко улыбнулся, потягиваясь в кресле, и это вывело Хода из себя. Что и требовалось для полного перевеса сил в пользу разведчика.
      - Ах ты, гнида! - рявкнул колонист и ринулся вперед, замахиваясь ножом.
      В тот же миг капитан с неожиданной для его лет ловкостью отпрыгнул в угол, вырвал из кобуры револьвер и наставил на Хиска.
      - Стоять! - крикнул он.
      Хиск сделал шаг вперед. Револьвер чуть заметно дрогнул в руке Мэга.
      Выстрела не последовало.
      Молниеносно колонист схватил капитана за кисть левой руки, из правого кулака Хиска выскочило лезвие складного ножа и вошло по рукоять в грудь Мэга.
      Все произошло в считанные мгновения.
      В углу рубки навзничь лежал труп Мэга с ножом в груди. В противоположном углу, среди рассыпанных по полу пешек нак-нака, стонал скрюченный Тод. Ульc стоял над ним с ножом в руке, глядя на то, как Хиск целится в него из капитанского револьвера.
      Ныл зуммер, мигала сигнальная лампа.
      Разведчик думал не о револьвере, а о капитане Мэге.
      Револьвер - барахло, детская хлопушка. Пока нервный импульс, отразившись в глазах стреляющего, сбегает к пальцу, пока сокращается мышца, пока курок становится на боевой взвод и срывается, ударяя по бойку, пока сгорает порох, ввинчивается в ствол пуля, пока пуля рассекает воздух со скоростью полмили в секунду - времени более чем достаточно. Легкий финт корпусом, прыжок, удар ногой по стволу револьвера. Выстрелить дважды Хиск просто не успеет. Увалень с чудовищно плохой реакцией. Так черепаха могла бы попытаться укусить змею.
      Не о револьвере, который в руках Хиска безобиднее пугача, думал Ульc, а о капитане Мэге.
      Ийянин все-таки не выстрелил.
      Но кто бы мог предположить, что Хиск его зарежет?
      Ульc полностью был уверен, что капитан в сговоре с колонистами. Из лучших, из гуманнейших побуждений, но в сговоре. Проклятая инерция мышления.
      Разведчик понимал, что смерть капитана лежит на его совести. Надо было не мешкая, одним махом скрутить обоих подонков и возвращаться в Космопорт-1. В конце концов рано или поздно выяснилось бы, кто организовал похищение горючего и где находится корабль колонистов.
      Мэг. Благородный непротивленец злу Мэг. Нет, капитан, что-то тут не так. В твоей концепции кроется изъян.
      Ты обнаружил его своей гибелью. Ты не прав, капитан.
      Нет ничего возвышенней и героичней такой смерти, но и более нелепую трудно представить.
      По-прежнему ныл зуммер и мигал аварийный сигнал.
      Ты надеялся, что убийца испугается револьвера, Мэг.
      А тот знал, что ты не сумеешь выстрелить даже под страхом смерти. Он спокойно и цинично зарезал тебя, зная наперед, что ты не сможешь оказать сопротивления.
      Тут что-то не так. До тех пор, пока мир делится на хисков и мэгов, нельзя отказаться от оружия. Даже рискуя встать на одну доску с убийцами. Кто - кого. Либо мы избавим мир от заразы насилия, либо колонисты вынудят нас стать такими же, как они. Но ты избрал свой путь, Мэг. Иначе и быть не могло.
      Противники стояли в разных углах рубки. Хиск целился, надо отдать ему должное, безупречно. Правее и ниже левого соска на три пальца.
      Ульсу ничего не стоило увернуться от пули, перехватить обрызганную кровью руку и сломать ее, как хворостину. Он дорого дал бы за то, чтобы она медленно похрустывала, и сухожилия лопались одно за другим, и так же лопйлся бы от боли мозг убийцы, пока на него не упадет милосердное покрывало шока. Пусть. Пусть летит ко всем чертям великий Принцип Гуманности, если гибнут такие, как капитан Мэг. Но тогда игра будет окончена. И смерть Мэга не будет полностью отомщенной.
      Знал бы врач, на какие мысли способен разведчик Ульc, он вообще выправил бы ему инвалидность.
      Так прошло несколько секунд. Хиск тщательно целился. Но не стрелял.
      - Милосердный дьявол,-наконец пробормотал колонист,- да он и пули не трухляет.
      Стонущий Тод заворочался и сел на полу. Сломанная рука задела ножку опрокинутого столика, и колонист зашипел от нестерпимой боли.
      - Чего ты тянешь?! - сдавленным от ярости голосом выкрикнул он.- Этот гнус размастырил мне граблю! Кончай его!
      - Не кипеши,- ответил Хиск, продолжая целиться Ульсу в грудь.- А что еще он мог заделать такому хавырлу негожему? Ты теперь полное труляля. Кто поведет грузач?
      - Думаешь, он пилот? Он же сучкарь, легавый сучкарь, клянусь на Башню!
      - Легавый или нет, но он стоит десятка таких чунарей ненадобных, как ты. Сиди, кочумай. Паси свою граблю. Слушай, ты,- обратился он к Ульсу,- не вздумай только вертеть косую. Ты пилот или вправду легаш?
      - Я умею водить корабль. Этого тебе достаточно?
      - Он косит! Он жить хочет и лепит тебе горбатого! В досмотровке не учат водить корабли! - вопил Тод.- Лучше кончай его. Веди сам!
      Густо пересыпанный сленгом диалект, которым пользовались колонисты, был хорошо знаком Ульсу. Так разговаривали на восемнадцати из карантинных планет. Значит, круг поиска сужается. Но это еще не успех. Этого ничтожно мало. Надо, чтобы колонисты сами вывели разведчика на спрятанный корабль.
      - Я не могу вести,- ответил Хиск.- Грабли дрожат.
      - Наширялся! Наширялся, падла! Теперь кранты нам. Зет узнает - он тебя за кишки на Башне подвесит! Только нам не добраться. Нас легавка тут прижучит. Тепленьких.
      - Ничего. На самый край этот легаш будет заложником. А ну брось мойло, ты!
      Ульc отбросил нож в дальний конец рубки.
      - Говори как на духу: вправду умеешь водить или так, бороду клеишь?
      - Сколько можно повторять? - произнес Ульc.- Я пилот второго класса, на счету больше ста нырков.
      Хиск сощурил туманные глазки.
      - Ну, смотри. Если ты мне загибаешь туфлю, я тебе не завидую. Я тебя не сразу убью. Я тебя неделю буду мучить. Я с тебя всю шкуру сдеру по кусочку, если что не так. Понял? Садись за пульт! Живо!
      Не опуская револьвера, колонист отступил вбок, пропуская разведчика к пульту. Ульc положил руки на чуткие подушечки сенсорного штурвала.
      Тод постанывал в своем углу и отчаянно сквернословил.
      - Все равно я его кончу,- приговаривал он.- Я его заделаю начисто. Он положил меня под крест, гнида легавая.
      - Заткни пасть,- буркнул Хиск.- А ты не трухляй, веди спокойно. Если нырнешь как надо, никто тебя не тронет. Верняк Что-то не верилось Ульсу в благодарность колонистов.
      - А-а-а, до чего больно... Милосердный дьявол, как болит, у-у-у...канючил Тод в своем углу.
      - Да заткнись ты! - не выдержал Хиск.- Хватит скулить!
      - Бо-ольно...
      - Что я тебе - лепило? Я мастырки не вправляю.
      -Дай ширнуться. Дай. Может, отпустит.
      Поколебавшись, Хиск вынул из кармана портативный инъектор и кинул его изувеченному.
      - Держи тележку. Больше трех башей не втыкай, а то тебя тогда ни один лепило не откачает.
      Здоровой рукой Тод сделал себе инъекцию в бедро, прямо сквозь комбинезон.
      - Ну, все. Погнали,- сказал Хиск.- Давай ныряй, пилот-легавый второго класса.
      - Знать бы, куда нырять.
      - Ага, верно,-штурман извлек из нагрудного кармана модуль с мнемокриеталлом.- Лови.
      Ульc поймал модуль на лету, вставил в гнездо ввода и быстренько вычитал с дисплея координаты. Затем вспомнил нужную страницу из атласа разведслужбы.
      Планета К-103.
      Ориентировочная давность высадки, учитывая релятивизм, составляет сорок тысяч гал. Колония компактная, урбанистического типа, жизненное пространство имеет ограниченный радиус, численность - около пятисот тысяч человек. Индекс социального неравенства - 1/5х104.
      Развитие культуры - дегенеративное. Самообеспечение - 0,15 от потенциального уровня. Промышленности нет, земледелие в зачатке. Убытки от социальной несправедливости - 90 процентов. Преобладающая массовая психология - паразитическая. Образ жизни в основном растительный. Государственность монократическая, кастовая.
      Общее развитие протекает с обратным знаком, затухающими темпами, к уровню гомеостаза.
      Что еще?
      Корабль.
      Судно прибытия не отождествлено и не обнаружено.
      Предположительно залегает в культурном слое. Что ж, это не работает на версию, но и не отметает ее. Будем искать.
      Надо думать, не зря же колонисты должны были привести захваченный грузач именно туда. Скорее всего, на К-103 находится таинственный Зет, который властен над кишками штурмана Хиска. Такую крупную птицу не грех навестить.
      Из компьютера выползла широкая лента с вычерченной параболой нырка. Ульc оторвал ее и прикрепил над штурвалом к пюпитру, поверх типовой схемы нырка на Софорос.
      - Готов? - спросил Хиск.
      - Сейчас нырнем. Только, слышь, не маячь за спиной со своей дурацкой пушкой. Не дави на психику.
      Поколебавшись, Хиск отошел и сел в уцелевшее после драки кресло. В выпуклом экранчике планетного локатора, отключенного за ненадобностью, он был отлично виден. Руку с револьвером убийца держал на подлокотнике, ствол нацелен на Ульса. Разведчик не сомневался, что, едва грузач вынырнет вблизи К-103, Хиск выстрелит ему в затылок.
      КОШКИ-МЫШКИ ВСЛЕПУЮ
      - Слышь, ты, сявка. Попробуй только нырнуть не туда. Я стреляю без промаха,- предупредил Хиск.
      - Да иди ты,- отмахнулся Ульc.
      - Что-о?!
      - Сказано тебе, не дави на нервы. Если у меня дрогнет хоть палец по твоей милости, наша корма вынырнет сегодня, а нос послезавтра. Причем в разных созвездиях. Это ты хоть понимаешь?
      - Ага. Все-таки затрухлял,-удовлетворенно заметил колонист.- Тогда порядок.
      Накачавшийся наркотиком Тод мирно спал на полу.
      - Присматривай лучше за своим приятелем,- посоветовал Ульc.- Если пойдем штопором, как бы он голову не зашиб.
      - Что я его, на колени к себе возьму? Давай ныряй без разговоров. Не тяни, ради милосердного дьявола!
      Ульc предельно сосредоточился.
      Сейчас генератор транспросгранственного импульса взрежет привычные три измерения, и корабль провалится в то, что даже бездной назвать было бы слишком мягко.
      Там вообще не применимы никакие привычные представления о пространстве. До сих пор неизвестно, что это за субпространство такое. Впрочем, для того, чтобы хорошо плавать, вовсе не обязательно знать химический состав воды. Дело пилота - вести корабль точно по расчетной параболе. И если на ее входной ветви судно станет вилять или, того хуже, вдруг сделает петлю, пойдет штопором, пилот должен строго симметрично повторить эволюции корабля на выходной ветви в обратном порядке.
      Никакая электроника ему не в силах помочь, потому что в субпространстве атом - уже не атом, электрон - не электрон. И хотя лампочки горят, как обычно, их свет состоит не из фотонов, а из каких-то иных, неведомых частиц. По-прежнему ток бежит по проводам, но ни одна электронная схема не работает. В субпространстве теряют свою одностороннюю проницаемость р-п переходы полупроводников микромодулей. И вся надежда лишь на память пилота, его руки, его молниеносную реакцию. Стоит допустить малейшую неточность - и корабль развалится на куски при выходе из нырка, на границе субпространства и трехмерного мира. Хотя и редко, но такое тоже случается.
      И вот настал миг, когда Ульc с замиранием сердца включил таймер и легонько прижал к штурвалу ладони.
      Таймер отсчитал пять последних секунд перед нырком.
      Затем корабль мелко вздрогнул, как лодка, проходящая речной перекат. Над пультом загорелась надпись: "Отказ автоматики".
      Впервые Ульc выполнял параболический нырок не на тренажере, а за штурвалом корабля. В качестве пассажира он тысячи раз пересекал субпространство. И каждый раз ему становилось слегка не по себе. Потому что и корабль, и воздух в каюте, и комбинезон, и само тело разведчика состояли не из обычного вещества. Материя меняла знак, выворачивалась наизнанку, преображалась зеркально; происходило все что угодно, но, поскольку одновременно изменялось все находящееся на корабле, перемены оставались незаметными. И только отказ электроники свидетельствовал о том, что судно погружено в иной, чуждый мир.
      Ежесекундно взгляд пилота обегал шкалы координаторов, гирокомпас, лаг, хронометр, обрывок ленты с параболой нырка. Малейшие отклонения от расчетной траектории он тут же корректировал легкими движениями пальцев и откладывал в памяти. Корабль шел легко, флюктуации не наблюдалось. С идеальной точностью заложив вираж, Ульc лег на обратный курс. Тут даже думать не приходилось: руки сами помнили, что им делать.
      Снова по корпусу корабля пробежала дрожь, и бездействовавшая часть экранов, шкал и циферблатов снова ожила.
      Нырок закончился.
      Теперь электронный лоцман должен был вывести грузач на орбиту вокруг К-103, а Хиск, взглянув на координатор и оценив точность нырка, мог со спокойной душой отправлять пилота в расход.
      Покосившись на выпуклый экранчик локатора, Ульc увидел, как штурман поднимает револьвер и не спеша прицеливается. Видимо, у Хиска не возникало ни малейших сомнений в том, что грузач приведен в нужное место.
      - Как вынырнули? Порядок? - спросил колонист.
      Лишь одно коротенькое "да" отделяло Ульса от пули в затылок.
      И тут наступила тьма.
      Внезапная, кромешная, пугающая, она заполнила рубку вместе с абсолютной тишиной.
      - Что за дьявол?! - вскрикнул Хиск опомнившись.Эй! Авария?!
      Ответа не последовало.
      - Ты что, шутки шутить вздумал? Стрелять буду! Э-эй! Подай голос, гнида! Что стряслось?
      В рубке по-прежнему стояли тьма и тишь.
      Хиск не решался палить наугад, и Ульc оценил его выдержку. Разведчик ожидал, что, едва он рванет аварийный рубильник, растерянный колонист откроет пальбу. Поэтому Ульc молниеносно соскользнул с кресла на пол, затем бесшумно перекатился почти к самым ногам убийцы. Тот мог выстрелить наобум, но вряд ли догадался бы, что разведчик распластался на полу в двух шагах от него.
      - Эй! - рявкнул Хиск.- Легаш паршивый! Или ты включаешь свет, или буду стрелять!
      Враги замерли прислушиваясь. Каждый пытался определить по слуху, где находится и что делает противник.
      - Считаю до трех, потом стреляю! - предупредил колонист.- Раз! Два!
      Разведчик приподнялся, готовясь вскочить на ноги, едва сверкнет пороховая вспышка. Выстрел выдаст Хиска с головой. Стоит Ульсу увидеть, где находится рука с оружием - у бедра, у пояса или на уровне плеча,- и все, поединок можно будет считать законченным. Стреляющий в темноте уязвимей безоружного.
      - Три! - крикнул колонист.
      Однако выстрел не грянул.
      Чего-чего, а смекалки и самообладания этому Хиску не занимать. Игра в кошки-мышки несколько затянулась.
      А это не входило в расчет. Время пока работало на Хиска.
      Рано или поздно разведчик выдаст себя малейшим шорохом. И убийца уверенно выстрелит на звук. Звук!.
      Осторожно, по миллиметру передвигая руку, Ульc нашарил на полу одну из рассыпанных пешек нак-нака. Затем все так же бесшумно кинул ее в дальний угол. Раздался звучный щелчок. Тут же над самой головой Ульса метнулся сноп пламени и прогрохотал выстрел.
      Не успел заглохнуть визг рикошета, как в темноте послышались учащенное дыхание и сдавленная ругань колониста, затем крик боли, и чуть погодя на пол шмякнулось поверженное тело.
      Зажегся свет.
      Ульc сидел на подлокотнике капитанского кресла, поигрывая револьвером. Хиск валялся в углу. Немного погодя колонист привстал, привалился спиной к стене и, морщась от боли, стал массировать левой рукой помятую кисть.
      - Ну, кто тут сявка? Кто чунарь? - поинтересовался разведчик.
      - Твоя взяла, легавый. Ну, ничего. Смотри в оба. Хиск еще никому спуску не давал. У-у, милосердный дьявол. Ты ж меня чуть не замастырил.
      - А надо бы. Руки-ноги бы тебе переломать, подонок.
      - Э, нет,-ехидно возразил колонист.-Не сможешь ты этого. Ваша чистоплюйская вера не позволит.
      - Ага. Вот почему ты ничего не боишься. В самом деле, что с тебя взять? Максимум - сошлют по суду на ту же самую твою планету.
      - Точно, легавый. Ничего-то вы мне не сделаете. А мы сделаем. Еще как сделаем. Вот увидишь. И тогда уж мы наладим себе нормальную житуху, а вас запихаем на самые дерьмовые из всех дерьмовых планет. Если не проще будет списать вас под корень. И мы с тобой еще посчитаемся, не сомневайся.
      - Ах, как ты в этом уверен...
      Закипая от ярости, разведчик встал с подлокотника и навел револьвер Хиску в лицо.
      - Эй...- встревоженно забормотал тот.- Эй, ты что? На клин сошел? Сбрендил? Ты... ты что это...
      - Ты вне закона,-ледяным тоном заявил Ульc. - Свидетелей нет. Никаких доказательств в свое оправдание s, мне даже не потребуется. Любая комиссия поверит на cлово, что я разнес тебе череп случайно, в порядке самозащиты, вместо того чтобы ранить в плечо. Да мне вообще плевать на все комиссии. Пусть меня хоть сошлют, но я тебя выведу в расход. Встать, гадина! Суд идет.
      - Ты что? Какой суд?..
      - Мой собственный. Слушай приговор. Убийца капитана Мэга приговаривается к смертной казни через расстрел. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. В исполнение привести немедленно,- отчеканил разведчик.-Встать!!!
      Хиск вжался в стену, не сводя глаз с черного дульного зрачка.
      - Нет... ты не... сможешь...- наконец пролепетал он. - Легавые не убивают. Ты не убьешь.
      - С такой уверенностью, конечно, приятно убивать самому,- усмехнулся разведчик.- Ты думал, в любом случае тебе эта смерть сойдет с рук? Да? Можно перерезать нас всех до единого и никто не даст отпора? Но ты не на того нарвался, подонок Я работал в разведке. До тех пор, пока врач не обнаружил, что еще немного - и я начну стрелять направо и налево в такую мразь, как ты. А теперь я, кажется, действительно могу убивать. Потому что таких, как ты, надо убивать. Потому что вас нельзя не убивать. Это преступление - не раздавить такую гадину, как ты.
      Сквозь багровый румянец ширакеша пятнами проступила меловая бледность.
      - Ты не сможешь,- промямлил он.- Я не верю.
      - Сейчас убедишься.-И Ульc хладнокровно взвел большим пальцем тугой курок.
      - Нет-е-ет! Не надо!! Не надо, не надо!! Не-ет!!
      Закрыв лицо ладонями, убийца корчился в истерике.
      - А ну молчать! Умей встретить смерть как надо,приказал Ульc.
      - Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет... Я не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу!
      Уцепившись за одно слово, колонист твердил его как заклинание, в котором заключается возможность жить.
      Словно выстрела не могло последовать, пока он говорил.
      - Смотри сюда! - рявкнул Ульc.- Смотри на дуло. Больше ты никогда и ничего не увидишь.
      - Не надо -не надо -не надо...-захлебываясь рыданиями, повторял обреченный.
      - Тьфу! - плюнул разведчик, сунув револьвер за пояс.- Слизняк.
      Хиск сразу притих и, не веря, что еще жив, посмотрел сквозь мокрые от слез пальцы.
      Выдержав необходимую паузу, разведчик начал допрос, благо психологическая обработка прошла отменно.
      - Ты будешь жить,-сказал он,-но только в одном случае: если ответишь на все мои вопросы без утайки. Иначе я тебя пристрелю и глазом не моргну. Понял?
      -Д-да.
      - Ты хорошо понял? Не вздумай врать, все равно запутаешься. Если поймаю на малейшем вранье, тебе каюк. Начали. Кто организовал погрузку горючего? Кто спланировал всю операцию?
      Хиск молчал.
      - Отвечай, живо! - Ульc взялся за рукоять револьвера.
      - Сначала давай все вопросы. А потом я посмотрю, отвечать или нет.
      - Ого! Не надолго хватило твоего испуга,- удивился Ульc.- Или ты думаешь, я шутил?
      - Все вопросы сразу. Иначе отвечать не буду,- упрямо пробормотал Хиск.
      - Сразу так сразу. Я покладистый. Значит, так. Если горючка нужна для вашего корабля, то где он? Как вы попали в космос и на корабли? Сколько вас? Кого ты знаешь и с кем связан? Кто вас посылал и кто обучал? Какова конечная цель операции? Кто такой Зет и где его можно найти? Для начала хватит.
      - Нет, - с неожиданной твердостью ответил Хиск.- Я передумал. Я не буду тебе катать шары.
      - Тогда я тебя убью. Клянусь всем святым, если не ответишь, ты мертвец. Или думаешь, у меня не хватит духу тебя пристрелить? Хватит, еще как.
      - Стреляй. Так и так хана. Только тебе тоже хана, раз ты закрасился в этом деле. Спрашиваешь, кто такой Зет? Лучше не лезь, не мочи рога, забудь это имя, легавый. Забудь. А меня можешь кончить. Потому что, если я расколюсь, я все равно не жилец на этом свете. Но уж лучше тогда от пули. Это легкая смерть.
      Ну и ну. Похоже, от Хиска действительно ничего не добьешься. Кто же такой Зет, нагнавший на прожженного головореза такого страху?
      - Ложись! - гаркнул разведчик.- Лицом вниз! Руки за спину!
      Колонист, немного поколебавшись, выполнил приказание. Ульc завел ему руки за спину, пристегнул левую манжету комбинезона к правой, так, чтобы освободиться без посторонней помощи Хиск не мог.
      - Полежи и подумай хорошенько,- посоветовал он связанному.- Может, и есть смысл расколоться.
      Взвалив на спину труп капитана Мэга, Ульc отнес его в подсобный отсек. Там он уложил погибшего в герметическую капсулу и подсоединил ее к трубопроводу жидкого азота.
      Прощай, капитан.
      В нашем споре поставил точку другой.
      Все кончено, и ты лежишь в ледяном гробу за сотни парсеков от благодатной Ийе. Но тебя похоронят на родине, со всеми почестями. Обещаю тебе это, капитан.
      Ты не отдал мне револьвер и не сумел выстрелить сам.
      И тебя зарезал подонок.
      Так ведется от века- покуда существуют добро и зло, добрый выглядит беспомощным в сравнении с многоликим и ничем не брезгающим негодяем. Подлый может применять все приемы борьбы, и дозволенные и грязные.
      Значит, в открытом поединке благородный человек обречен.
      Так ли?
      Закон рычага: выигрывая в расстоянии, проигрываешь в силе. Обретая высокий смысл жизни, рискуешь утратить саму жизнь. Мир предрасположен к тому, чтобы честность и доброта всегда оставались в проигрыше.
      Так ли?
      В конечном итоге кто берет верх? Грубая сила? Величие духа?
      Но что может быть презреннее бессильного духа и что может быть гаже бездуховной силы?
      Неужто они разделены, как вода и масло, и не смешиваются никогда?
      Кто побеждает в итоге?
      А где он, итог?
      Он, словно черта горизонта, передвигается вместе с идущим.
      Прощай, капитан. Я иду.
      НЕХОРОШО БЫТЬ ШИРАКЕШЕМ
      Вернувшись в рубку, Ульc занялся спящим Тодом. В аптечке нашелся баллон с жидким сернокислым кальцием. Разведчик густо обрызгал им рукав комбинезона Тода, и вскоре покалеченная рука колониста покоилась в импровизированном лубке. До госпиталя сойдет, а там уже ему срастят кости в лучшем виде.