Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Курс начинающего волшебника (№2) - Сам себе волшебник

ModernLib.Net / Психология / Долохов Владимир Афанасьевич / Сам себе волшебник - Чтение (стр. 10)
Автор: Долохов Владимир Афанасьевич
Жанр: Психология
Серия: Курс начинающего волшебника

 

 


Однако дойти до Слободина нам так и не удалось. Невдалеке от общаги мы услыхали крики «Тельняшки» и «Лохматого»:

— Мужики, давайте сюда!

Мы хотели сделать ПВБ, но крики были все настойчивее. Подошли поближе.

Тельняшка возбужденно и сбивчиво объяснял:

— Ща уедем, мужики! Ща Колян подъедет! На чем?! Колян на УАЗике. Кто, Колян? Не, Колян трезвый, как стекло. Ща подъедет. Колян-то? В поле уехал, людей забирать. Да ща быстро! Вот его дом-то, Коляна, он здесь живет! Да куда он денется, сюда приедет.

Потом последовало приглашение зайти в ожидании Коляна домой к Тельняшке, попить чаю. Смутно подозревая, что чаепитие может весьма затянуться, и тогда уже будет не до Коляна, да и ехать никуда не захочется, мы решительно отвергли это предложение. Тельняшка с Лохматым не отпускали нас ни на шаг:

— Ща быстро. Колян с поля приедет. Куда ему деться. УАЗик-то здесь у него стоит. Вот в этом доме Колян живет.

Через пару минут послышался звук мотора. Мужики оживленно загудели:

— Во! Едет! Колян!

Внезапно УАЗик, немного не доехав до нас, резко развернулся и укатил обратно. Махая руками и посылая вслед Коляну забористые ругательства, мужики бросились за ним, но было поздно. Мы с Андрюхой засомневались: не пора ли двигать на опушку? Но Тельняшка быстро взял инициативу в свои руки. Он потащил нас куда-то на окраину деревни, игнорируя все вопросы о целесообразности этого маневра:

— Пошли за мной! Ща найдем Коляна! Пошли, пошли! Вон туда!

Никаких вразумительных объяснений, почему нужно идти именно «вон туда», добиться так и не удалось. Мы махнули рукой и двинулись за ним, «пыля по дороге».

Вскоре мы оказались на склоне холма, где сходились три дороги местного усть-реченского значения. Тельняшка объявил:

— Во, Колян все равно сюда приедет[21].

Тем временем солнце скрылось за горизонтом, и начало смеркаться. С холма открывался прекрасный вид на окружающие поля и перелески, а в небе выплыл маленький рожок молодого месяца. Пока мы созерцали замечательную картину, откуда-то из кустов появился Лохматый, исчезнувший перед этим, погнавшись за УАЗиком. Информацией, проясняющей местоположение неуловимого Коляна, он не владел. И тут наше внимание привлекло какое-то движение у подножия холма.

— Колян едет! — заголосили мужики.

Да, это был темно-зеленый УАЗ-469, любовно именуемый в народе «козликом», и направлялся он прямиком к нам. Тельняшка вышел на середину дороги, широко расставив ноги и разведя руки в стороны. Однако УАЗик не сбавлял скорости и лихо затормозил всего за полметра от нас, подняв целую тучу пыли. Тельняшка с Лохматым залезли в кабину — переговоры велись за закрытыми дверями, строго конфиденциально. Колян выглядел весьма сурово (видимо, из-за того, что трезвый), и, судя по жестикуляции, Тельняшке пришлось использовать всю мощь своего ораторского искусства. Выяснилось, что у Коляна на исходе бензин, и нам был предложен промежуточный вариант: доехать до Михайловского (около двадцати километров), а там эстафета будет передана кому-то из местных. Вариант наткнулся на жесткое ПВБ.

Тельняшка так просто не сдавал позиции: «Ща заправимся, мужики». Доехали до известного читателю дровяного сарая. Лохматый сгонял куда-то, притащил две полиэтиленовые бутылки и круглую трехлитровую канистру бензина и залил их в бензобак. Почти в темноте мы рванули к мосту через Сямжу, где из кустов торчала нахохлившаяся голова озябшего Папы.

* * *

Оставшись в одиночестве, Папа одел теплую куртку и пошел любоваться закатом с моста через Сямжу. Мост был высокий, и с него открывалась круговая панорама изумительной красоты. С одной стороны — оранжево-красное, догорающее солнце на безоблачном западе, а с другой — еле заметные, неумолимо приближающиеся, фиолетовые тучи со зловещим бордовым оттенком, несущие холод и ночь с востока. Слева, на юге, взошел молоденький месяц. Под ним, как на ладони, лежал поселок, а справа, на холме чуть возвышалось еще несколько домов. На лугах стелился туман. Небо казалось до удивления близким и родным. Издалека доносился монотонный шум воды, продиравшейся через речные пороги, изредка нарушаемый плеском играющей рыбы. Папа почувствовал единение с окружающей природой, растворение в ней, и это принесло ему ощущение необыкновенной силы и спокойной радости.

Боковым зрением Папа увидел какое-то темное пятно. Папа не пытался разглядеть его, а, наоборот, расфокусировал взгляд. И трава вокруг черного пятна неожиданно превратилась в изумрудно-зеленый, правильный орнамент из ромбов, который Папа долго разглядывал. Затем пятно превратилась в черную кошку, а орнамент стал обычной желтеющей травой с мелкими кустиками — это Папа сфокусировал взгляд. Кошка сидела неподвижно как скульптура. Папа почувствовал, как его с кошкой связывает невидимая, но прочная нить. Он знал, что кошка охотится на полевых мышей. Вдруг она резко прыгнула и скрылась в кустиках. Связь с кошкой оборвалась.

Солнце уже село, и Папа почувствовал легкий озноб. В голову полезли мысли:

— Где же симоронцы? Неужели поздним субботним вечером в этой глуши можно поймать пустую машину до города? А если машину не найдут, то придется в темноте ставить палатку и при свете фонарика обратно вытряхивать из рюкзака спальные вещи. Опять ночевать на морозе! Ради чего?!

Папа спохватился, ведь только что он чувствовал в себе необычайную силу.

На выбор было много имен, но он остановился на скромном и изящном: «Я тот, который мышкует на лугу».

Чтобы согреться, Папа прогулялся до перекрестка, изредка пропечатывая вслух новое имя. Возвращаясь обратно, Папа знал, что ночь опять будет холодной — заморозки до минус пяти. Уже сейчас он заметил, как выдох превращается в туманное облачко. Возникло искушение — пойти развести большой костер, чтобы симоронцы могли сразу по приходу погреться у него.

Этому соблазну было сделано бескомпромиссное ПВБ. Никаких намеков на отступление — роль нужно сыграть до конца, безупречно. И если ребят до сих пор нет, значит, есть надежда уехать.

Папа подошел к месту, с которого созерцал кошку, и увидел, что она грациозно крадется по направлению к мосту. Кошка проскользнула мимо Папы, перешла по мосту на другую сторону реки и скрылась из вида. Это был хороший знак. Папе привиделось, что сейчас подъедет какая-то разухабистая компания на драндулете типа «Антилопы-Гну», и через пару минут УАЗик уже сворачивал на мост.

* * *

За считанные мгновения в машину были загружены рюкзаки, байдарка, симоронцы и Тельняшка с Лохматым (наверное, для контроля за процессом).

Тельняшка на переднем сиденье моментально отключился, голова его моталась из стороны в сторону — сказалось душевное напряжение, пережитое ради воплощения в жизнь Великой миссии. Колян вел машину быстро, но аккуратно, не проронив ни слова за всю дорогу, и через 35 минут мы остановились у железнодорожной станции Харовск. Строгое лицо Коляна слегка смягчилось лишь в торжественный момент вручения «Северной звезды» — бутылки вологодской водки и денежного эквивалента еще двух бутылок, согласно протоколу. Кстати, «Северная звезда» была второй бутылкой водки, купленной для обмена на рыбу — первую обменяли на среднюю щуку и на несколько окуньков. Симоронцы долго недоумевали:

— Почему не нашлось охотников до водки и что теперь делать с бутылкой? Не везти же ее в Москву!

Теперь все стало ясно — «Северная звезда» предназначалась Коляну.

Когда мы зашли в освещенный зал станции и взглянули друг на друга, то расхохотались. Толстый, седой слой дорожной пыли покрывал нас с головы до ног вместе с рюкзаками. Узнав имя, которое использовал Борода, Папа обронил:

— Весь мир — реализация внутренних фильмов. А ведь ты, Борода, впечатлился, когда проезжающая мимо тебя машина подняла пыль. Вот пылища и материализовалась.

Через час с небольшим мы покачивались в вагоне поезда «Северодвинск — Москва» и перебирали в памяти все детали удачного отъезда из вологодской деревушки с красивым названием Усть-Река.

ПОДГОТОВКА К ЗИМЕ

Осень обливалась дождями и грозилась вот-вот оцепенеть в заморозках.

Наученная горьким опытом прошлого года, я решила сменить летнюю резину на зимнюю до появления льда на дорогах. Как человек ленивый (начавший посещать семинары по Симорону), я собиралась проделать эту процедуру на работе, с помощью приятеля Димки, заядлого автолюбителя. Заодно я планировала помыть двигатель, так как у нас на работе горячая вода есть только в Димкином офисе.

В назначенный час, когда я под изумленными взглядами домашних перетаскивала колеса в машину, раздался телефонный звонок. Димка посетовал на срочные дела и сообщил, что освободится во второй половине дня. Так что он успеет лишь помыть двигатель, а колеса мне придется менять самой. Я переименовалась в «шайбу, собирающую мед на полянке» и вспомнила, что в соседнем доме есть шиномонтаж.

Выйдя во двор, я увидела ворону, присевшую на дерево над моей машиной, и наметила пробный шаг. «Если ворона взлетит, то выбор шиномонтажа правильный, а если нет, то ищем дальше», — подумала я. Каркуша словно приросла к ветке и взлетать не собиралась, показывая, что в ближайшем доме помощи не будет.

Я села за руль и поехала в сторону работы, около которой был шиномонтаж. В очереди на замену резины стояло две машины. Мастер сказал, что придется ждать часа полтора. Я подумала: «Не может быть! Так долго ждать я не могу — впереди мойка двигателя! Что-то должно произойти…»

Тут с небес прямо на домкрат шиномонтажников камнем упала ворона.

Поглядывая на меня хитрым глазом, птица завернула голову под железную ручку домкрата. «Ну вот, остаюсь!» — решила я. Ровно через две минуты я увидела направляющегося к моей «девятке» автослесаря с ключом в руках и искрой в глазах: «Как не помочь девушке! Где Ваши колеса?» Парень бодро поменял колеса и предложил свои услуги в дальнейшем. Предложением этого джентльмена я вскоре воспользовалась и исполнила давнюю мечту: отрегулировала сход-развал, поменяла шаровые опоры.

Не успел мастер закрутить последнюю гайку на колесе, как расторопные сотрудники мойки пригласили меня мыть машину. Еще один сигнал поддержки!

На сверкающей машине я подъехала к офису, где меня поджидал Димка.

Пока он священнодействовал со шлангом во дворе офиса, на деревьях в кромешной тишине гроздьями висели вороны и наблюдали за процессом, как ассистенты хирурга за операцией. Подготовка к зиме прошла успешно.

СЛЕТЫ

<p>ПРИОБЩЕНИЕ К СЛЕТАМ</p>

Я познакомился с Антониной у проруби. Я уже искупался, приятный легкий морозец располагал к беседе, и мы с малознакомым дедочком обсуждали книгу Сатпрема «Шри Ауробиндо, или путешествие сознания». Ни с того ни с сего в беседу вмешалась хрупкая женщина, вытиравшаяся после ледяной купели: «Вы знаете, я вчера чуть не взлетела. Думаю, что сегодня у меня получится».

Мы познакомились, и выяснилось, что Антонина проходит вторую ступень трансцендентальной медитации Махариши. Антонина, мать четырех взрослых сыновей, отличалась чрезвычайной активностью — она купалась в проруби, голодала, ходила на занятия в школу Антонова, пела в хоре и т.д.

Общительная Тоня всегда была в курсе московской эзотерической моды и сплетен. Она сыграла в моей жизни значительную роль. Летом она уговорила меня поехать на слет клуба «Космос» Я.И. Колтунова, проходивший в июле под Серпуховом.

Я взял у друзей палатку, коврик и спальник и впервые жил в походных условиях. Вдоль живописной реки бесконечной лентой тянулись разноцветные палатки. Число участников слета явно превышало тысячу человек — только из Днепропетровска приехало более сотни. С раннего утра до поздней ночи проводились всевозможные мероприятия: медитативный бег, занятия йогой и ушу; после завтрака сбор трав, купание, семинары по целительству, оздоровительным системам, ясновидению, яснослышанию; вечером проходили духовные танцы; а ночью, под гитару — задушевные беседы у костров.

Там я узнал, что под Питером во время белых ночей регулярно проводятся слеты «Радуга», на которые съезжаются представители различных духовных движений России, ближнего и даже дальнего зарубежья: йоги и ушуисты, кришнаиты и виссарионовцы, хиппи и индеанисты, астрологи и психологи, холодинамисты и дианетики, ошевцы и буддисты, христиане и русские язычники и…

Конечно, следующим летом я отправился на «Радугу». Погода устроила серьезнейший экзамен — три дня подряд шел проливной дождь. «Чайники» протекли (т.е. их палатки промокли), у многих не было ни одной сухой вещи, а дождь все шел и шел. Поэтому значительная часть людей уехала. Зато потом погода установилась прекрасная. На этом слете я познакомился с Андрюхой.

Месяц назад он на московском тренинге подпал под обаяние Бурлана и усердно пропагандировал Симорон.

За год я кое-чему научился и перед очередным слетом решил поработать с погодой, чтобы такого потопа больше не было. Заодно я заказал интересных людей, веселье и т.д. Когда мы с сыном вернулись домой, жена очень удивилась — мы приехали загорелые, а в Москве и Питере стояла дождливая погода с температурой 10-15 градусов тепла, и в огороде на подмосковной даче почти все сгнило.

Вскоре мы поехали на аналогичный слет в Яхроме под Москвой, и я снова договорился с погодой. Там две недели стояла жара 26-30 градусов без единого дождя. Возвратившись, мы узнали, что в Москве и Подмосковье было прохладно и дождливо.

<p>НАЧАЛО СЛЕТА</p>

Очередной слет под Питером должен был состояться на Карельском перешейке, на берегу озера Вуокса. Назывался он теперь не «Радуга», а «Летнее солнцестояние», так как изменился состав участников. Организаторы решили оградить сие великое таинство от тлетворного влияния конопли, и потому хиппи в этом слете не участвовали. Они проводили «Радугу» под Бологое, в месте, куда можно добраться только на дрезине. Индейцы, по привычке, поехали на «Радугу».

К этому времени в Симорон был «завербован» Борода, который вместе с Папой и его сыном Никитой поехал на слет. Мы привыкли добираться до места слета на попутном транспорте и не удивились, когда у платформы «Лосево» нас поджидали две легковушки.

Через полчаса мы оказались на грунтовой дороге посреди леса. Пока мы топали по тропинке к месту назначения, взгляд бывалых парильщиков скользил по окружающей местности в поисках камней и сухих деревьев[22]. Чем дольше мы шли, тем сильнее нас охватывало недоумение: где же валуны и сухостой, столь привычные для лесов Ленинградской области? По пути к месту слета нам не попалось ни одного камня, даже величиной с кулак. А из сухих хвойных деревьев мы отметили всего несколько гигантов, которые можно завалить только бензопилой. Мы переименовались: Борода, услышав дятла, стал «тем, кто долбит дерево», а Папа, приметив раскидистый куст можжевельника, — «тем, кто причудливо извивает ветки».

Вскоре мы очутились на большой песчаной поляне, на которой пестрело несколько палаток и возвышалось одинокое типи[23]. Увидев его, мы сразу поняли, что это и есть центральная поляна слета. С севера ее окружал сосновый бор, а с юга — рукав озера Вуокса. Этот рукав напоминал широкую реку, и до противоположного берега было примерно полкилометра.

Заболоченный берег озера зарос высокой травой, похожей на тростник, с плотным полым стеблем. Заросли тростника, покрывавшие обширную полосу земли вдоль берега, тянулись на запад до самого горизонта.

Мы специально приехали за один день до официального открытия слета, с целью занять место для симоронского минилагеря, который немыслим без бани.

А для этого необходимо, чтобы был удобный подход к воде, чтобы поблизости были дрова и подходящие камни, и желательно, чтобы это место было трудно обнаружить. Идти на запад в тростниковые заросли не хотелось, и мы двинулись вдоль берега на восток, где виднелись полоски прибрежного песка.

Обладатель чуткого слуха мог бы услышать постукивание дятла, доносившееся из причудливо извивавшихся зарослей тростника. Пройдя метров двести, мы приметили в воде подходящий валун, а рядом — еще четыре камня. Это был хороший знак, который подсказывал, что пора подыскивать укромное местечко для палаток. Почти сразу мы обнаружили в узкой прибрежной полоске леса небольшую лужайку, окруженную плотными зарослями деревьев и кустарников.

За рюкзаками мы пошли не по извилистому берегу, а по лесной дороге. Тут нас и ожидал сюрприз. Вдоль дороги мы увидели поленницу дров, величиной с хороший сарай, накрытую полиэтиленовой пленкой, которую снизу придавливали вожделенные камни. Далее посреди соснового бора располагался целый жилой комплекс. Особенно поражали деревянные конструкции: навесы, сколоченные из строевого леса, столы, за которыми можно было накормить роту солдат, врытые в землю столбы, на которых гирляндами висела деревянная посуда, кряжи для сидения, «троны», кресла, скамейки и прочие приспособления, назначение коих так и осталось для нас тайной. Возникло ощущение, что мы попали в сказку.

Наибольший восторг, особенно у Никиты, вызвали три объекта: парник, тренажерный зал и душевая кабинка, представлявшая собой обтянутый полиэтиленом каркас из сосновых бревнышек, с такой же дверцей. Вверху кабинки были установлены перевернутые двухлитровые пластиковые бутыли без дна, заполненные водой. Принцип действия душа был прост и гениален: стоило открутить пробку одной из бутылок, как на усталого дачника полилась бы струя освежающей водички. Мы, правда, не совсем понимали необходимость данного сооружения, ведь всего в двадцати метрах от него располагался роскошный песчаный пляжик, омываемый волнами Вуоксы. Тренажерный зал состоял из шведской стенки, брусьев, перекладины и деревянной кушетки, на которой возлежал атлет, выжимая то деревянную штангу, то гантели.

Картину дополняли основательные лестницы, прислоненные к стволам вековых сосен, толстые сухие ветви которых были аккуратно спилены. Мы порадовались изобретательности человека — вместо того, чтобы идти за дровами в лес, он сделал лесенку и полез за ними на дерево. Невольно на ум пришла классическая симоронская поговорка: «симоронист своими ногами никуда не ходит».

Между конструкциями располагались шатры и многоместные палатки, накрытые пленкой, края которой прижимались цепочкой «банных» булыжников. У многих палаток стояли автомобили. Не вызывало сомнений, что поселение основано много лет назад. Оставалось лишь удивляться, почему «дачный поселок» не окружен глубоким рвом и частоколом из бревен. Впрочем, хутор охранялся собаками, которые нас сразу злобно облаяли. Особенно угрожающе выглядела овчарка, рвавшаяся на цепи. Видимо, читатель уже догадался, что собачий лай потребовал переименования. Для Бороды сигналом просвета стал пролетавший мимо самолет, а для Папы — круживший около кустов мотылек. Мы приобрели имена: «Я тот, который гудит в небесах» и «Я тот, который кружит над кустом».

Вернувшись на облюбованное место, мы искупались, определили место для бани и притащили туда найденные камни. Затем мы взялись за установку палаток, которая была прервана визитом лазутчика из дачного поселка. Энергичная пожилая женщина возмущенно воскликнула: «Это ваш ребенок дразнил мою собаку, бросая в нее шишки?» Несомненно, это были проделки Никиты. Мы заверили ее, что примем соответствующие меры, но как выяснилось, настоящее задание разведчика было другим. Женщина, заглядывая нам в глаза, озабоченно поведала:

— Вы выбрали крайне неудачное место: в этих кустах водится много слепней и комаров, мои собаки громким лаем будут мешать вам спать, а на выходные к нам приезжают шумные компании друзей и родственников.

На это мы, догадываясь об истинной цели ее посещения, с улыбкой сделали даме галантное ПВБ:

— Комары нас не страшат, а когда мы ляжем спать, и собаки, и шумные компании уже будут видеть двадцать седьмой сон.

Не ожидавший такой наглости лазутчик занервничал и выдал цель своего визита:

— Ищите лучше другое место! Здесь вы будете нам мешать и раздражать моих собак.

Пока дама говорила, мы мысленно гудели в небесах и кружили над кустом, а когда она закончила — пообещали подружиться с собаками. Разведчику пришлось отправиться восвояси несолоно хлебавши.

Сварганив на скорую руку чайку с бутербродами, мы отправились за дровами.

Посетовав на бестолковость организаторов слета, выбравших столь неудачное место, мы стали старательно «долбить дерево» и «извивать ветки».

Углубляясь все дальше, но так и не найдя ни одного «банного» камня, мы, наконец, добрели до мест, нетронутых дачниками — повсюду стояли сухие сосны средней величины, которых хватило бы на добрую сотню бань. «Иначе и быть не могло, как это волшебники останутся без бани!» — подумали мы.

Рьяно взявшись за дело, мы совершили несколько рейсов и обеспечили себя дровами на полслета, притащив около дюжины хороших сосенок. Перетаскивая напиленные бревна, мы встретили старого знакомого, который помог разыскать недостающие камни. Он показал землянку, сохранившуюся со времен войны, и в ней оказалось четыре увесистых «бульника».

На следующий день мы поняли, что переусердствовали в банных заботах, — все тело ныло. Особенно давали о себе знать плечи, натруженные тяжелыми рюкзаками и сосновыми бревнами. Но все было забыто, когда распахнулся полог бани, и мы блаженно расслабились около раскаленных камней — ведь этого мгновения мы ждали целый год.

Подкрепившись после баньки, мы отправились на танцы. Так как наш путь пролегал мимо «хутора», мы, едва завидев грандиозную поленницу, пропечатали «дачные» имена. Результаты не замедлили сказаться — дачников не было видно, а овчарка мирно спала, развалясь на песке, причем к ее передней лапе прилепилась шишка. Картина была очень гармоничной (отражавшей наше состояние после бани), и мы включили столь очевидный сигнал поддержки в новую формулу переименования: «Я тот, который валяется с шишкой в лапе».

Возвращаясь после танцев и вразвалочку проходя мимо «дачников», мы услышали недовольное бурчание хозяйки овчарки: «Ходят тут всякие, еле-еле ноги передвигают — только собак дразнят». Мы задались вопросом: «Какими словами выразила бы свое недовольство хозяйка, если бы мы прошли мимо нее быстрым шагом?» и дружно пропечатали: «Я тот, который валяется с шишкой в лапе».

Когда на следующий день мы шествовали мимо дачного поселка, овчарка, свободно разгуливающая по поляне, подбежала к нам и облизала руки Никиты, а ее хозяйка демонстративно отвернулась. Тем самым был «подписан» договор о мирном сосуществовании.

<p>ПРИЕЗД АНДРЮХИ</p>

На следующий день приехал директор бани — Андрюха. Мы встретили его, прогуливаясь вокруг центральной поляны. Поначалу мы даже не узнали его, так как образ Андрюхи на слете ассоциировался с полинявшим костюмом из оранжевого парашютного шелка, а в этот раз он прибыл в шортах, камуфлированной куртке, кепке и в модных солнцезащитных очках. Мы объяснили ему, как найти симоронскую стоянку, а сами продолжили осмотр лагеря, приветствуя старых знакомых.

Каждый год Андрюха чем-то поражал нас на слете. Обычно его творчество с особой силой проявлялось в усовершенствовании конструкции бани. Так, однажды Андрюха приволок на слет толстые прутья арматуры, весившие около пяти килограмм, протащив их в тяжелом рюкзаке 10 километров по тридцатиградусной жаре. Он задумал для увеличения температуры камней подогревать их еще и снизу. Была вырыта яма, края которой изобретатель выложил камнями и соорудил на них решетку из прутьев, служившую фундаментом для турика. Под решетку подкладывались дрова, обеспечивавшие прогрев камней снизу. Конструкция оказалась малоэффективной, и симоронцы с облегчением вздохнули — им не придется возить с собой железяки[24].

В другой раз Андрюху сразила землянка, которую сделали на слете два умельца. Вместо того чтобы тащить на слет палатку, они вырыли глубокую траншею, сверху положили колья, накрыли лапником, затем положили полиэтилен и присыпали дерном. Посетив эту постройку, Андрюха навсегда потерял покой — им завладела навязчивая идея — построить баню-землянку.

Идея пока не реализована, но каждый год обрастает дополнительными деталями.

Однако частенько Андрюхины рацпредложения отличались толковостью.

Апофеозом его творчества явился банный чехол в виде палатки без дна, сшитый из парашютной ткани. Чехол выполнял две функции: обеспечивал дополнительную теплоизоляцию и предохранял от спекания слои полиэтилена.

Нововведение оказалось весьма удачным: усидеть в бане больше двух минут было невозможно и приходилось открывать дверь, чтобы выпустить лишний жар!

В этот раз творческий порыв Андрюхи воплотился в надпись «ПВБ!», выполненную водостойкой тушью на полоске светлой ткани. Когда мы вернулись с прогулки, родной лозунг красовался над узким проходом среди густых зарослей, ведущим на симоронскую стоянку. Сам художник размеренно покачивался в привезенном им гамаке. Кивнув в сторону сосновых бревен, директор бани одобрительно крякнул: «Вижу, время даром не теряли». Затем он поведал, что в поезде «Москва — Санкт-Петербург» его среди ночи разбудили громкие голоса. Выяснилось, что на Октябрьской железной дороге произошла авария, движение поездов было прекращено, и пассажиры бурно обсуждали, что делать дальше?

* * *

Деятельный характер Андрюхи просто не позволял ему сидеть и ждать, пока возобновится движение поездов. Будучи бывалым туристом, покорившим горные вершины, сплавлявшимся по бурным рекам, прошедшим тайгу, тундру, пустыню, Андрюха выбирался из самых глухих мест бывшего СССР. Привычка идти непроторенной тропой зачастую подталкивала его на поиск обходных путей, даже когда был очевидный прямой маршрут. Складывалось впечатление, что Андрюха нарочно «отменял» электрички или автобусы, чтобы добраться необычным способом. Как правило, встреча с Андрюхой на слете начиналась со взволнованного рассказа о том, какие препятствия возникли на его пути и как изобретательно он их преодолел.

К примеру, большинство участников добирается на яхромский слет сначала на электричке, потом штурмует местный автобус, и, наконец, нужно пройти три километра пешком. Однажды Андрюха прикатил на слет на велосипеде и гордо рассказал, что не зависел от расписания автобусов и не тащил тяжелый рюкзак. Андрюхе необходимо было съездить в Москву, чтобы закрыть бюллетень, и он рассчитывал, что велосипед облегчит эту поездку. Из Москвы он вернулся изрядно поцарапанный, с глубокими ссадинами на боку и правой руке, и незамедлительно был переименован.

Жадно глотанув фруктового чая прямо из котелка, Андрюха, держась за сердце, хриплым голосом поведал о своих приключениях. Поездка в Москву началась с немыслимой гонки на велосипеде, так как утром Андрюха проспал и на электричку явно опаздывал. Когда он, как ураган, влетел в деревню, сзади послышался грохот электрички. До платформы оставалось 500 метров по непролазной грязи, в объезд огородов. Отчаявшийся гонщик прокричал во все горло: «Степаныч, помоги!» И тотчас узрел сухую тропинку меж огородов, напрямик ведущую к платформе. В последний момент Андрюха успел запрыгнуть в двери электропоезда и к назначенному часу прибыл в поликлинику.

Предыдущий анализ крови показал наличие воспалительного процесса в организме директора бани. А на этот раз кровь была идеальная по всем показателям. Ошарашенной врачихе оставалось лишь развести руками и закрыть бюллетень. Пребывая в эйфории, Андрюха на следующий день отправился на слет и по дороге вновь попал в переплет.

Его несчастья начались с того, что отменили последнюю перед перерывом дальнюю электричку. Читатель, возможно, уже догадался, что Андрюха не стал ждать четыре часа на вокзале. Не обратив на препятствие никакого внимания, он ринулся в прорыв. Проехав на электричке двадцать километров до промежуточного пункта и выбрав замысловатый маршрут через деревни с забавными названиями: Кузяево, Свистуха, Шустриково, Андрей намеревался преодолеть оставшиеся сорок километров на велосипеде.

От быстрой езды по загазованному шоссе у него «зажгло» легкие, а затем заболело сердце. В конце Андрюха рискнул съехать с крутой горы и, не справившись с управлением, совершил полет через руль.

Придти в себя он смог лишь вечером, после жаркой баньки, когда, блаженно потягиваясь, произнес: «Слушайте-ка, а я — в глубоком нуле!»

* * *

Такие ассоциации вызвал у нас рассказ директора бани о том, как он добирался кружным маршрутом на попутках, местных автобусах, электричках и, наконец, очутился в гамаке. Оказалось, что мы успели проскочить Бологое за полчаса до аварии. Мы переименовали Андрея, как только он начал свой рассказ, причем выяснилось, что мы все дали ему одинаковое имя: «Я тот, который выглядывает из шорт». К тому времени он покинул гамак и примостился на бревнышке напротив нас. Он сидел, широко раздвинув ноги, а из рваных шорт выглядывал предмет, по которому можно было определить принадлежность Андрюхи к мужскому полу.

<p>ПОХОД ЗА КАМНЯМИ</p>

На обед мы сварили рисовую кашу с изюмом, курагой, сушеными бананами и инжиром. Тут к нам подошла Наталья, которая вчера парилась с нами. В руках у нее был увесистый камень. Надо сказать, что попариться в симоронской бане непросто — много желающих. На одном из слетов Андрюха попробовал поделиться опытом и провел семинар о том, как сделать баню. Семинар завершился провалом — народ пришел с полотенцами, в надежде попариться, а когда выяснилось, что для этого нужно натаскать камней и дров, то все разошлись. На многочисленные попытки проникнуть в баню симоронцы делали ПВБ. Для мужчин это звучало так: «Билет в баню стоит три средних сосенки и камень», а женщинам предлагалось принести три охапки хвороста или собрать трав для чая и сделать березовый веник.

Наталья с лихвой «оплатила» билет еще вчера, и мы удивились, увидев ее с камнем. По жажде деятельности Наталью можно сравнить с Андрюхой — она не могла усидеть на месте и обошла округу в поисках камней. Поиски увенчались триумфом — она нашла богатое месторождение камней. Приятный сюрприз был результатом переименования, ведь мы периодически «долбили дерево и извивали ветки»[25].


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12