Среди присутствующих вампиров я легко выделила главу. Он сидел за длинным столом наравне с прочими. И с виду был совершенно чокнутым. На первый взгляд. Потом я сообразила, что он тщательно имитирует чокнутого: сам он был совершенно… иным. Песочного цвета волосы гладко зачесаны назад, кости тонкие, сложение самое заурядное. Очки в черной оправе, конечно, были неоптическими, рубашка в мелкую полоску заправлена в легкие отутюженные брюки. У лидера было бледное веснушчатое лицо, невидимые ресницы и едва заметные брови.

— Билл Комптон, — сказал он.

— Стэн Дэвис, — ответил Билл.

— Добро пожаловать в наш город. — В голосе Дэвиса слышался едва заметный акцент. «Вообще-то он Станислав Давидович», — подумала я и тут же отряхнула эту информацию, как пыль. Если до кого-нибудь из них дойдет, что я поймала шальную мысль в безмолвии их сознаний, я лягу на пол обескровленной тенью.

Даже Билл не знал, что я так умею.

Я запихнула свой страх поглубже как раз вовремя — рассеянный взгляд бесцветных глаз сосредоточился на мне, детально изучая.

— Да, она вполне подходит, — сказал Стэн, обращаясь к Биллу. Я полагаю, это был комплимент, вроде поглаживания по шерсти.

Билл наклонил голову.

Вампиры не тратят времени на свойственные в подобных случаях людям долгие разговоры. Человек обязательно поинтересовался бы у Билла здоровьем его начальника Эрика, предостерег бы его на случай, если я не справлюсь, возможно, представил бы Билла и меня кому-нибудь из присутствующих. Человек — но не Стэн Дэвис, верховный вампир. Он поднял руку, и молодой вампир с блестящими черными волосами, похоже, испанец или мексиканец, покинул комнату. Вернулся он с девушкой. Человеком. Увидев меня, та рванулась, пытаясь стряхнуть цепкую руку вампира со своего локтя.

— Помогите! — завизжала она. — Вы должны мне помочь!

Дура. В конце концов, что я могу сделать против толпы вампиров? Ее мольба была бессмысленна. Я несколько раз повторила себе это, очень быстро и настойчиво, стараясь сосредоточиться на том, что мне предстояло.

Я поймала ее взгляд и подняла палец. Ее глаза зафиксировались на мне, она послушалась и замолчала. У меня нет гипнотического взгляда вампиров, но зато я совсем не выгляжу угрожающе. Я выгляжу так же, как любая девчонка на низкооплачиваемой работе где угодно на Юге — молодая загорелая блондинка с неплохой фигурой. Возможно, не очень яркая. Мне кажется, что многие люди (да и вампиры) думают, что симпатичная блондинка на такой работе обязательно глупа. Я повернулась к Дэвису, внутренне радуясь, что Билл стоит у меня за спиной, близко-близко.

— Мистер Дэвис, надеюсь, вы понимаете, что мне требуется более уединенная обстановка для допроса. И я должна знать, что вам от нее нужно.

Девчонка заплакала. Редко, с надрывом всхлипывая. Это невероятно раздражало.

Дэвис посмотрел мне в глаза. Не то чтобы он пытался меня очаровать или подчинить, нет. Он просто изучал.

— Насколько я знаю, ваш охранник в курсе деталей моего соглашения с его начальником, — сказал Дэвис. Да, я поняла. Я была для них просто низшим существом. Мое обращение к Стэну воспринималось как обращение курицы к клиенту ресторана. И тем не менее мне нужно было знать, о чем идет речь.

— Я знаю, что вы согласовали условия с Пятым округом, и собираюсь приложить все усилия, чтобы помочь вам, — сказала я как можно более ровным голосом. — Но не зная цели, я не смогу начать.

— Нам нужно знать, где наш брат, — ответил Стэн после длинной паузы.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать свое ошеломление.

Как я уже говорила, некоторые вампиры, вроде Билла, живут уединенно. Другие чувствуют себя лучше в обществе, называемом ими «гнездом». Внутри «гнезда» они именуют друг друга братьями и сестрами, и многие такие образования существуют на протяжении десятилетий, а история одного, в Новом Орлеане, насчитывала более двух веков. Еще в Луизиане Билл указал мне на то, что в Далласе вампиры образуют необычайно большое «гнездо».

Я не психолог, но даже мне стало ясно, что для вампира столь сильного, как Стэн, потеря одного из братьев по «гнезду» была не только необычной, но и на редкость унизительной.

А вампирам унижение нравится примерно так же, как и людям.

— Пожалуйста, опишите обстоятельства, — сказала я самым нейтральным голосом.

— Мой брат Фаррел не вернулся в «гнездо» в течение пяти ночей, — ответил Дэвис.

Я понимала, что они проверили его любимые охотничьи угодья и расспросили каждого вампира в Далласе, дабы отыскать хотя бы след. Тем не менее я уже открыла рот, чтобы ради соблюдения формальностей задать вопрос относительно всех этих мероприятий. Но тут Билл прикоснулся к моему плечу. Я обернулась — он едва качнул головой. Вопрос был бы бестактен.

— А девушка? — спросила я. Она все еще дрожала и всхлипывала. Вампир-испанец был, казалось, единственным, что держало ее на ногах.

— Она работает в клубе, где его в последний раз видели. Это наш собственный клуб, «Крыло летучей мыши».

Бары, естественно, были любимыми местами времяпрепровождения вампиров, ибо часы их работы приходились в основном на ночь. Клыкастые ночные охотники-одиночки не могли устоять против бара, битком набитого вампирами.

В минувшие два года вампирские бары стали средоточием ночной жизни. Жалкие людишки, увлекшиеся вампирами, болтались в этих барах, зачастую в маскарадных костюмах, в надежде привлечь внимание настоящего кровососа. Туристы, посиживая с бокалом, глазели на тех и на других. Чем-чем, а безопасным местом работы эти бары не были.

Я посмотрела на вампира-испанца и указала на стул рядом с собой, куда он и опустил девочку. Готовясь скользнуть в ее ничем не защищенное сознание, я закрыла глаза…

Ее звали Бетани. Ей исполнился двадцать один год, и она считала себя диким, свободным ребенком, настоящей дрянной девчонкой. До сих пор она даже представить себе не могла, в дебри какой беды это может ее забросить. Работа в вампирском баре была жестом ее бунтарской натуры, и теперь вполне могла оказаться смертельной ошибкой.

Повернувшись в сторону Стэна Дэвиса и очень сильно рискуя, я произнесла:

— Вы ведь понимаете, что если она выдаст вам нужную информацию, вы отпустите ее, не тронув? — Он сказал, что принял условия соглашения, но я должна была удостовериться.

За моей спиной Билл тяжело вздохнул. Глаза Дэвиса вспыхнули недобрым огнем и светились больше секунды. Он был очень зол.

— Да, — выплюнул он наконец, наполовину выпустив клыки. — Я дал согласие.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Мы оба знали: еще два года назад Бетани просто погибла бы под пытками, а вампиры изъяли из нее все, что она знала и чего не знала.

Легализованность и признание имели свои преимущества — но и свою цену. В данном случае ценой были мои услуги.

— Как выглядит Фаррел?

— Как ковбой. — Стэн произнес это без тени юмора. — Он ходит в сапогах, джинсах и рубашке с перламутровыми застежками.

Да, здешние вампиры высокую моду, похоже, не ценили. Может, и стоило приехать сюда в обычной одежде.

— Какого цвета волосы и глаза?

— Волосы седеющие, каштановые, глаза карие. Массивная челюсть. Рост… пять футов одиннадцать дюймов. — Стэн явно переводил единицы измерения из одной системы счисления в другую. — Он выглядит лет на тридцать восемь по человеческим меркам. Тщательно выбритый, худой.

— Мне увести Бетани в другое, более уединенное место? — Я старалась говорить максимально дипломатично.

Стэн взмахнул рукой так быстро, что я едва успела это заметить, и через мгновение — буквально — все вампиры, кроме самого Стэна и Билла, покинули комнату. Не глядя, я знала, что Билл стоит у стены, готовый ко всему. Я глубоко вздохнула. Пора.

— Бетани, как ты себя чувствуешь? — мягко спросила я.

— Откуда вы узнали мое имя? — пробормотала девушка, вжимаясь в спинку стула. Ее усадили в хрупкую, в основном пластиковую конструкцию на колесах, и я легко развернула сооружение к себе, оставив вне поля зрения Бетани все, что могло напугать ее и помешать мне. Стэн все еще сидел во главе стола, позади и чуть слева меня.

— Я могу рассказать о тебе многое, — сообщила я тепло и всезнающе. И начала перебирать ее мысли, как яблоки, падающие с дерева. — В детстве у тебя была собака по имени Гав, а твоя мать делает лучшие кокосовые пироги в мире. Твой папа как-то проиграл в карты слишком много денег, и тебе пришлось заложить свой видеомагнитофон, чтобы мама этого не заметила.

Девочка разинула рот. Она уже забыла, насколько могла, о грозящей ей опасности.

— Поразительно! Вы прямо как экстрасенс в телерекламе!

— Бетани, я, конечно, не экстрасенс, — суховато пояснила я. — Но зато я телепат и могу читать мысли. Даже те, которых ты не замечаешь. Тебе нужно успокоиться и расслабиться, а потом мы вместе вспомним вечер твоей работы в баре — но не сегодняшний, а пять ночей назад. — Я повернулась к Стэну, и он согласно кивнул.

— Но я не думала про мамин пирог!

Я подавила вздох.

— Ты вспомнила о нем, не отдавая себе в этом отчета. Глядя на самую бледную вампиршу — Изабель, — ты подумала, что лицо у нее такое же белое, как глазурь на пироге. И ощутила, как тосковала по собаке, думая, как родители будут тосковать о тебе.

Это было ошибкой с моей стороны — конечно, она тут же снова заплакала, вспомнив свое незавидное положение.

— Так зачем же вы здесь? — спросила она сквозь слезы.

— Помочь тебе вспомнить.

— Но вы же сказали, что не экстрасенс.

— Сказала. — Или я все-таки им была? Иногда я подозревала, что еще не исследовала все потайные ящички своего «дара». Хотя до встречи с Биллом я всегда называла «дар» проклятьем. — Экстрасенсы — широкое понятие. Некоторые из них могут коснуться вещи и сказать что-то о ее владельце. Другие видят прошлое и будущее. Какие-то, говорят, умеют общаться с душами умерших. Телепат же читает мысли. Не исключено, что может их и передавать, я никогда этого не пробовала.

Теперь, когда я встретила другого телепата, можно было бы провести несколько экспериментов. Отложив идею на будущее, я сосредоточилась на деле.

Подсаживаясь поближе к Бетани, я приняла несколько решений. Направленное использование способностей было новым для меня. Большую часть жизни я боролась с умением слышать . Теперь это была моя работа, и от нее, похоже, зависела жизнь Бетани. Моя-то точно зависела.

— Бетани, слушай. Мы сделаем так. Ты будешь вспоминать тот вечер, а я пройду через это воспоминание вместе с тобой. В твоем сознании.

— Это будет больно?

— Нет, ни капельки.

— А потом?

— А потом тебя отпустят.

— Домой?

— Конечно. — С измененной памятью, где не будет ни этого вечера, ни меня. Милость вампира.

— Меня не убьют?

— Конечно, нет.

— Обещаете?

— Обещаю. — Я даже смогла улыбнуться ей.

— Ну хорошо, — сказала она, помедлив. Я чуть передвинула ее — так, чтобы она не видела Стэна за моим плечом. Я понятия не имела, что он делает. Но ей совершенно не нужно было видеть его белое лицо в то время, как я старалась ее успокоить.

— А ты красивая, — внезапно сказала она.

— Благодарю. Ты тоже. — По крайней мере, была бы, если б не заплаканное личико. У девочки был, пожалуй, слишком маленький рот, но многие мужчины нашли бы это, напротив, привлекательным. Волосы у нее были каштановые, густые и пышные, тело — тонкое, с маленькой грудью. Теперь, когда на нее смотрела другая женщина, Бетани забеспокоилась о смятой одежде и потекшем макияже.

— Ты прекрасно выглядишь, — заговорила я тихо, взяв ее пальцы в свои. — Теперь мы немного подержимся за руки. Поверь — я не колдую. — Она хихикнула, ее пальцы еще чуть-чуть расслабились. И тогда я начала говорить.

Все-таки для меня происходящее было непривычным. Вместо того, чтобы избегать применения телепатии, я старалась ее развить — под руководством Билла. Люди в «Клыкочущем веселье» служили мне подопытным материалом. Я обнаружила, почти случайно, что легко могу загипнотизировать человека. Не прибегая ни к чему сверхъестественному, я получала пугающе легкий доступ в чужое сознание. Когда точно знаешь, что именно действует на человека успокаивающе, достаточно легко привести его в состояние, близкое к трансу.

— Что тебе больше всего нравится, Бетани? — спросила я. — Массаж? Или, может, когда тебе делают маникюр? — Я деликатно глянула в ворох ее мыслей и легко нашла наиболее подходящую.

— Тебе делают прическу, — ровно и тихо сказала я. — Твой любимый парикмахер… Джерри. Он расчесывал и расчесывал их, не оставив ни единой спутанной прядки. Он разделил их так бережно, потому что они у тебя очень густые. Теперь он будет долго-долго стричь их, но пока с удовольствием предвкушает процесс, ведь у тебя такие красивые и здоровые волосы. Джерри взмахивает расческой, подхватывает прядь… Ножницы чуть щелкают. Чуточка твоих волос падает на пластиковую простыню и скользит на пол. Ты снова чувствуешь его пальцы в своих волосах. Снова и снова… Его пальцы двигаются, подхватывают расческой, подравнивают… Это так хорошо, когда ты сидишь, а кто-то работает над твоими волосами. Вокруг никого… — Нет, стоп. Я нечаянно вызвала легкую тревогу. — В парикмахерской немного народу, все заняты, как и Джерри. Кому-то сушат волосы. Ты едва слышишь шепот в соседней кабинке. А его пальцы все касаются волос, подхватывают пряди, щелкают ножницы, снова и снова…

Не знаю, что сказал бы по поводу моей манеры опытный гипнотизер, но, по крайней мере, на этот раз все сработало. Мозг Бетани пребывал в спокойном, расслабленном состоянии, ожидая лишь задания снаружи. Тем же голосом я сказала:

— Пока он занят твоими волосами, мы поговорим о том вечере в баре. Он не прекратит стричь, хорошо? Начнем с того, как ты собиралась на работу. Не обращай на меня внимания, я всего-навсего поток воздуха у тебя за плечом. Ты порой слышишь мой голос, но он доносится до тебя из соседней кабинки. Ты даже не сосредоточиваешься на нем, пока не прозвучит твое имя. — Я не только сообщила об этом Бетани, но и поставила в известность Стэна. Затем нырнула поглубже в память девушки.

Бетани озирала свою комнату. Та была очень маленькой, довольно опрятной, и она делила ее с другой работницей «Крыла летучей мыши» по имени Дезире Дюма.

Дезире Дюма, по мнению Бетани, выглядела так же, как ее псевдоним: самозваная соблазнительница, полноватая, со слишком светлыми волосами, уверенная в своей привлекательности.

Наблюдение за сборами официантки было похоже на просмотр очень нудного кинофильма. У Бетани была замечательная память, даже слишком. Я пропустила скучные части вроде спора Бетани и Дезире о различиях двух видов туши. Наконец официантка, как всегда, собралась и вышла из дому вместе с Дезире. Дезире работала в сувенирном магазине при «Крыле летучей мыши». Одетая в красное бюстье и черные сапоги, она торговала вампирскими сувенирами или позировала туристам с фотоаппаратами, нацепив накладные клыки. Застенчивая худышка Бетани была скромной официанткой. Уже год она ждала открытия нового, более пристойного сувенирного магазина, где, быть может, и не получала бы больших чаевых, но имела бы гораздо более высокую зарплату и возможность сидеть в отсутствие посетителей. Туда ее пока не взяли. Бедняжка очень завидовала Дезире. Не слишком важная информация, но я сообщила ее Стэну как едва ли не ключевую.

Я никогда не погружалась так глубоко в чужое сознание. Попытки замести следы своего присутствия не дали иных результатов, кроме потраченного времени. Тогда я решила бросить это занятие и сосредоточиться на деле. Бетани пребывала в полностью расслабленном состоянии. У девочки оказалась великолепная память на детали, и она была столь же поглощена процессом причесывания, как я — восстановлением вечера, что она провела на работе.

В ту смену Бетани подала синтетическую кровь только четырем вампирам: красноволосой женщине; низенькой, плотной даме-креолке с черными как уголь глазами; блондину-подростку со старинными татуировками и мужчине с каштановыми волосами и выпирающей челюстью. Он! Фаррел отпечатался в памяти Бетани. Мне же пришлось подавить свой эмоциональный выплеск, чтобы Бетани его не заметила.

— Это он, Бетани, — прошептала я. — Что ты о нем помнишь?

— А, этот, — громко сказала Бетани, от чего я чуть не подскочила на стуле. Она будто вернулась внутренним взором к Фаррелу, вспоминая. Он взял две порции крови, ноль-первой положительной, и дал ей на чай.

Когда Бетани сосредоточилась на моей просьбе, меж ее бровей пролегла морщинка. Она очень старалась, роясь в памяти. Фрагменты вечера начали собираться воедино, чтобы она смогла вспомнить все, что касалось искомого вампира.

— Он вышел в туалет с тем блондином, — проговорила она, и я увидела в ее сознании образ молоденького вампира с татуировками. Будь я художником — смогла бы его нарисовать.

— Молодой вампир, лет шестнадцати на вид. Блондин, татуированный, — прошептала я Стэну. Он удивился. Я едва поймала это, так как была слишком сконцентрирована на девушке и ее сознании, но удивление явно мелькнуло на лице Стэна. И это меня озадачило.

— Он точно был вампиром? — спросила я у Бетани.

— Он пил кровь, — тусклым голосом сказала она. — У него была бледная кожа. Он был страшный. Да, я уверена, он был вампиром.

И он пошел в туалет с Фаррелом. Это озадачивало. Единственной причиной, по которой вампир посещал туалет, оказывалось обычно человеческое существо, собирающееся предоставить ему секс, или питание, или (что они особенно любят) и то, и другое. Снова погрузившись в воспоминания Бетани, я увидела, как она обслужила еще нескольких посетителей, ни один из которых раньше мне не встречался. Вроде все они были безобидными туристами. Хотя… Один из них, смуглый человек с густыми усами, показался мне чем-то знакомым, и я постаралась запомнить его спутников — высокого худого человека со светлыми волосами до плеч и пухлую женщину с одной из самых ужасных среди виденных мною когда-либо причесок.

У меня появились вопросы к Стэну, но я решила сперва закончить с Бетани.

— Бетани, тот вампир, похожий на ковбоя, потом вышел?

— Нет, — сказала она после заметной паузы. — Больше я его не видела.

Я осторожно проверила пустые места в ее сознании. Стертое оставалось невосполнимым, но различить факт вмешательства в память было мне вполне по силам. Ничего. А она действительно пыталась вспомнить. Я чувствовала, как она напрягалась, припоминая каждый раз, когда Фаррел попадал в ее поле зрения. Из-за этого напряжения я начала терять контроль над Бетани.

— А молодой блондин? Тот, что с татуировками?

Бетани немного подумала. Она наполовину вышла из транса.

— Его я тоже больше не видела, — сказала она. И тут в ее голове мелькнуло имя.

— Что это? — все так же тихо и спокойно спросила я.

— Ничего! Ничего! — Глаза Бетани широко открылись. Парикмахерская исчезла — я потеряла ее. Да, что и говорить, мой контроль был далек от совершенства.

Она пыталась кого-то защитить. Ей не хотелось, чтобы он прошел через то же, что и она. Но она не смогла не вспомнить имя, и я поймала его. Я не совсем понимала, почему ей казалось, что этот человек может знать больше, но она так думала. Я посчитала бесполезным открывать ей, что я увидела ее секрет. Поэтому я улыбнулась ей и сказала Стэну, не поворачиваясь к нему:

— Она может идти. Я взяла все.

Я насладилась выражением облегчения, озарившим личико Бетани, и повернулась к Стэну. Я была уверена, что он сообразил: я что-то прячу в рукаве. Но не хотелось, чтобы он подавал вид. Кто может знать, что думает вампир, тем более — когда он насторожен? Но мне, тем не менее, показалось, что он меня понял.

Он ничего не сказал, но в помещение зашла вампирша, девушка с виду одних с Бетани лет. Стэн сделал хороший выбор. Девушка наклонилась над Бетани, взяла ее руку, улыбнулась — показывая пару отточенных клыков — и сказала:

— Мы отвезем тебя домой, хорошо?

— О, прекрасно! — Невероятное облегчение было написано на лице официантки. — О, прекрасно, — повторила она, но с меньшей уверенностью. — А вы действительно отвезете меня домой? Вы…

Но вампирша уже смотрела ей прямо в глаза.

— Ты не запомнишь ничего про этот день и вечер, кроме вечеринки.

— Вечеринки? — медленно проговорила Бетани с легким интересом.

— Ты была на вечеринке, — говорила вампирша, уводя Бетани из комнаты. — Ты была на прекрасной вечеринке и встретила милого мальчика. Ты была с ним. — Она все еще что-то шептала ей на ухо, когда они вышли. Я понадеялась, что ей дают хорошие воспоминания.

— Что? — спросил Стэн, когда дверь за ними закрылась.

— Бетани подумала, что охранник может знать больше. Она видела, как он направился в туалет сразу после вашего друга Фаррела и неизвестного вампира.

Чего я не знала, да и спрашивать у Стэна не испытывала ни малейшего желания, это бывают ли случаи секса между вампирами. Секс и питание для них настолько близкие понятия, что я не могла представить себе вампира с нечеловеком, то есть с тем, у кого нельзя взять кровь. Разве вампиры пьют кровь друг у друга в обычных ситуациях? Я знала, что если вампир тяжело ранен, другой может дать ему кровь, чтобы помочь восстановиться, но никогда не слышала об иных случая обмена кровью. И, как я уже сказала, спрашивать об этом Стэна совершенно не хотелось. Может, спрошу при случае у Билла. Потом, когда мы покинем этот дом.

— То есть ты видела в ее сознании, что Фаррел был в баре и вышел в туалет с другим вампиром — молодым, с длинными волосами и татуировками, — подытожил Стэн. — Охранник зашел туда же в то время, когда они там были.

— Верно.

Последовала порядочная пауза, пока Стэн обдумывал дальнейшие шаги. Я ждала, надеясь, что не услышу ни слова из его внутреннего обсуждения. Ни откровений, ни пробоев.

Эти внезапные пробои в сознании вампиров были очень редки. Ни разу такого не случалось с Биллом. Я даже долгое время не знала, что такое вообще возможно. Так что общество Билла оставалось для меня сплошным наслаждением. Впервые в жизни у меня сложились нормальные отношения с мужчиной. Не живым, конечно, но нельзя же требовать всего сразу…

Я ощутила руку Билла на своем плече — он будто почувствовал, что о нем думают. Я положила свою ладонь поверх его пальцев, подавив желание встать и обнять его. Не слишком хорошая мысль при Стэне. Вдруг он проголодается…

— Мы не знаем того вампира, что ушел с Фаррелом, — наконец сказал Стэн. Это показалось частью ответа на мои невысказанные вопросы. Может, он и собирался дать мне более подробные объяснения, но пришел к выводу, что я недостаточно умна и все равно ничего не пойму. Ну что ж — пусть меня лучше недооценивают, чем переоценивают. Да и какая разница? Но свой вопрос я запомнила, чтобы потом разобраться.

— Так кто же этот охранник из «Крыла летучей мыши»?

— Человек, которого зовут Ре-Бар, — сказал Стэн. В том, как он это сказал, была заметна неприязнь. — Он из этих… увлеченных.

Вот оно как. У нас вампирских фанатов зовут «клыками-кулаками». Значит, Ре-Бар получил работу своей мечты. Работать с вампирами, работать для вампиров и быть в их обществе каждую ночь. Для кого-то, увлеченного нежитью, Ре-Бар действительно был счастливчиком.

— Но что он может сделать, если какой-то вампир начнет бушевать?

— Нет, он там только на предмет людей. Мы обнаружили, что вампир-охранник несколько избыточно использует свои способности.

Вот об этом мне думать не хотелось.

— Ре-Бар здесь?

— Это займет немного времени, — сказал Стэн, ни с кем вроде бы не советуясь. Почти наверняка у него был ментальный контакт с остальной группой. Я никогда не видела такого прежде и была уверена, что Эрик не может достать до Билла ментально. Наверное, это был дар Стэна.

Пока мы ждали, Билл присел на стул рядом со мной и взял мою руку в свою. Я расслабилась, накапливая силы для предстоящего допроса. Но у меня начали формироваться подозрения, крайне серьезные подозрения о ситуации с вампирами в Далласе. Я была весьма озабочена тем мимолетным взглядом на завсегдатаев бара, особенно на человека, показавшегося мне знакомым.

— О нет, — воскликнула я, внезапно вспомнив, где пересеклась с ним.

Вампиры напряглись.

— Что, Сьюки? — спросил Билл.

Стэн казался выточенным из глыбы льда. А его глаза действительно светились зеленым, мне не померещилось.

Я торопливо собрала сбивчивые мысли.

— Священник. Тот человек, который убежал из аэропорта, тот, что пытался меня похитить. Он был в баре. — Другая одежда и обстановка не дали мне узнать его, пока я копалась в сознании Бетани, но сейчас я была уверена, что там был именно он.

— Понятно, — медленно произнес Билл. У него была абсолютная память, и я могла быть уверена, что лицо этого человека он помнит.

— У меня и тогда не было уверенности, что он настоящий священник, а сейчас я знаю: это он сидел в баре в ту ночь, когда исчез Фаррел, — сказала я. — В обычной одежде, без белого воротника и черной рясы.

Какое-то время все молчали.

— Но этот человек, этот мнимый священник, тогда, в баре, даже с помощью своих дружков никак не мог бы заставить Фаррела идти туда, куда тот не захотел бы, — деликатно заметил Стэн.

Я посмотрела на свои руки и ничего не ответила. Не хотелось первой произносить это вслух. Билл тоже разумно помалкивал. Наконец Стэн Дэвис, верховный вампир Далласа, произнес:

— Кто-то вышел вместе с Фаррелом, как вспоминала Бетани. Неизвестный мне вампир.

Я кивнула, глядя в сторону.

— Значит, этот вампир и помог похитить Фаррела.

— Фаррел… Гомосексуален? — спросила я так, чтобы показалось: вопрос возник сам по себе.

— Он предпочитает мужчин, да. Ты думаешь…

— Я ничего не думаю. — Я покачала головой. Билл сжал мои пальцы. Ой.

Напряженное молчание провисело до тех пор, пока не вернулась уже знакомая молодая вампирша, ведя плотного мужчину, которого я видела в памяти Бетани. Он выглядел не совсем так, как его помнила официантка. Ей он казался более крепким и менее полным; более обаятельным и менее неопрятным. Но это был он. Ре-Бар.

Я сразу увидела, что с ним что-то не в порядке. Он с готовностью шел за девушкой и улыбался. Как-то глупо улыбался, будто и не чувствовал ни опасности, ни беспокойства. Я встала и подошла к нему. Он смотрел на меня с веселым ожиданием.

— Привет, — мягко сказала я, пожимая ему руку. Я отпустила ее, как только смогла, и отошла на пару шагов. Мне захотелось принять противорвотного и прилечь.

— Да, — сказала я, обращаясь к Стэну. — У него явный непорядок с головой.

Стэн скептически осмотрел Ре-Бара.

— Объясни.

— Как поживаете, мистер Стэн? — спросил Ре-Бар. Я могла поставить что угодно на то, что так к Стэну Дэвису уже лет пятьсот никто не обращался.

— Прекрасно, Ре-Бар. А ты? — Все-таки Стэн молодец. Как держится…

— Вы знаете, превосходно. — Ре-Бар изумленно затряс головой. — Я самый счастливый сукин сын на земле — о, простите, леди.

— Вы прощены. — Я должна была так сказать.

— Что с ним сделали, Сьюки? — спросил Билл.

— У него в мозгах выжжена дыра, — ответила я. — Не знаю, как это точнее объяснить. Даже не могу сказать, как это было сделано, такого я раньше не встречала. Но когда я попыталась просмотреть его мысли, его память… Там оказалась только одна большая рваная дыра. Как будто ему нужно было удалить небольшую опухоль, а хирург заодно удалил селезенку, а может, даже и аппендикс. Так, на всякий случай. Когда вы забираете чью-то память, вы ведь вкладываете что-то взамен? — Я имела в виду вампиров. — Так вот, в его мозгах многое стерли, ничем не заменив. Это как лоботомия. — Все-таки хорошо, что я много читаю. Школа для меня с моими способностями была сущим мучением, ситуацию спасали только книги. Так что я, наверное, самоучка.

— То есть все, что он знал про исчезновение Фаррела, потеряно, — сказал Стэн.

— Да, вместе с частью его личности и кучей других воспоминаний.

— Но он может функционировать?

— Полагаю, что да. — Никогда с таким не встречалась, даже не думала, что такое возможно. — Но не уверена, сможет ли он теперь работать охранником, — добавила я, стараясь быть искренней.

— Он пострадал, работая на нас. Мы позаботимся о нем. Может быть, он сможет убирать клуб после закрытия. — В голосе Стэна слышалось настойчивое пожелание, чтобы его слова запомнили. Если вампиры и не привязчивы, то, по крайней мере, честны.

— О, это будет замечательно! — Ре-Бар преданно смотрел на своего босса. — Огромное спасибо, мистер Стэн.

— Уведите его домой, — бросил Стэн девушке. Та немедленно вышла, уводя лоботомированного с собой.

— Кто же мог над ним так надругаться? — задумчиво проговорил Стэн. Билл не ответил, так как находился здесь не для разговоров, а для того, чтобы охранять меня. Тем временем вошла вампирша с красными волосами, что тоже была памятным вечером в баре.

— Что вы заметили в тот вечер, когда исчез Фаррел? — спросила я ее, начисто забыв о протоколе. Она зарычала на меня, блестя белыми зубами на фоне темного языка и сверкающей губной помады.

— Сотрудничай, — бросил Стэн. Ее лицо немедленно разгладилось, словно с доски стерли мел.

— Я не помню, — наконец сказала она. Значит, способность Билла помнить все по минутам была его индивидуальной чертой. — Едва ли я видела Фаррела больше пары минут.

— Ты можешь сделать с Рэйчел то же, что делала с официанткой? — спросил Стэн.

— Нет, — тут же ответила я. Возможно, я акцентировала на этом внимание даже слишком сильно. — Я не могу читать вампиров, они для меня как закрытые книги.

— Может, ты помнишь блондина — одного из нас, он выглядит лет на шестнадцать? Со старинной синей татуировкой на руках и теле? — спросил Билл.

— О да! — немедленно откликнулась красноволосая Рэйчел. — Татуировки-то у него еще древнеримские, кажется. Грубые, но интересные. Я очень удивилась, встретив его: он не приходил просить Стэна о праве на охоту.

Оказывается, вампирам при визите на чужую территорию положено, так сказать, регистрироваться. Гм.

— Он был с человеком. Или, по крайней мере, разговаривал с ним, — продолжила Рэйчел. На ней были синие джинсы и зеленый свитер, показавшийся мне невероятно теплым. Но вампирам нет дела до температуры окружающей среды. Она посмотрела на Стэна, потом на Билла, который жестом попросил ее вспоминать. — Человек с темными волосами, у него, кажется, усы. — Она всплеснула руками. — Они же все так похожи!