Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Зеленоглазый горец

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Хауэлл Ханна / Зеленоглазый горец - Чтение (стр. 3)
Автор: Хауэлл Ханна
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      – Говорят, он убил свою жену.
      – Нет, он не способен на такое. Вряд ли кто-то знает точно, что на самом деле произошло с Мэри Драммонд.
      – Никогда не слышала, чтобы люди вспоминали о том, как она умерла.
      – Неудивительно. Твой кузен не разрешает тебе ни с кем разговаривать. Иначе бы ты услышала правду о сэре Джеймсе Драммонде. Он был хорошим человеком.
      Оглянувшись по сторонам, Аннора заметила, что ни одного стражника Доннела не было поблизости, поэтому Большая Марта говорила с ней так откровенно. Анноре каким-то образом удалось прошмыгнуть на кухню незамеченной. Обычный эскорт на время потерял ее из виду, чем Аннора не преминула воспользоваться. Она знала, что в любую минуту стражники могут ее хватиться и поймут, что недосмотрели за ней. И что она может услышать то, что ей знать не положено.
      Аннора продолжала помогать кухарке на кухне, а сама тем временем задавала Большой Марте вопрос за вопросом, давая ей возможность высказаться и не перебивая ее. Аннора сожалела, что за три года, проведенных в Данкрейге, ей редко удавалось поговорить с Большой Мартой наедине, пусть даже Аннора не была в этом виновата. Чем дольше женщина говорила, тем яснее становилось Анноре, почему Маккей запрещал ей общаться с людьми. К моменту, когда стражники ворвались на кухню, они с Большой Мартой закончили нарезать яблоки, и у Анноры больше не было причин там оставаться.
      Вернувшись в свою спальню, Аннора продолжала размышлять над тем, что поведала ей Большая Марта. Полученные сведения не имели ничего общего с тем, что Доннел рассказывал ей о бывшем лэрде Данкрейга. Если Большая Марта говорит правду, значит, Доннел еще хуже, чем Аннора предполагала раньше. По словам Большой Марты, сэра Джеймса Драммонда жестоко оклеветали, и народ Данкрейга страдает из-за этого.
      Все это только усилило тревогу Анноры, но она понимала, что ей нужно сохранять осторожность. Необходимо внимательно во всем разобраться, чтобы исключить возможность ошибки из-за того, что она пристрастна и, может быть, судит предвзято. Нужно во что бы то ни стало восстановить истину. Ради себя самой и ради народа Данкрейга, который нужно освободить от тирании Доннела Маккея.

Глава 4

      Джеймс чувствовал страх, и это раздражало его. Он осторожно крался к комнате, где хранились бухгалтерские книги. Джеймс досадовал на то, что ему приходится подобно вору крадучись передвигаться по собственному замку. За две недели, проведенные в Данкрейге, только сейчас ему представилась возможность проникнуть в комнату с бухгалтерскими книгами.
      Оглядевшись по сторонам и отметив, что поблизости никого нет, он открыл дверь и проскользнул в помещение. Внутри почти ничто не изменилось – разве что на стене висели новые гобелены, а на полу лежал толстый ковер. Джеймс отметил про себя, что гобелены были изысканными. За ковер Доннел тоже наверняка выложил кругленькую сумму. Было очевидно, что Маккей ни в чем себе не отказывает, заботясь о собственном комфорте.
      Все свидетельствовало о том, что Маккей обирает Данкрейг до нитки. Это стало ясно Джеймсу еще в то время, пока он жил в доме Эдмунда и Иды, да и Большая Марта на это жаловалась. Джеймс не сомневался, что стоит заглянуть в бухгалтерские записи, и он наверняка узнает не только то, что Маккей потратил все деньги, но то, что он вверг Данкрейг в долги.
      Скрепя сердце Джеймс сел за стол. Читая записи многочисленных расходов, Джеймс оставался настороже, внимательно прислушиваясь к малейшему шуму, доносящемуся из коридора. Вскоре наихудшие опасения Джеймса подтвердились – Маккей швырял деньги Данкрейга направо и налево. К тому же он постоянно совершал набеги на своих соседей, силой отнимая у них то, что могло быть выращено и произведено в Данкрейге, если бы лэрд должным образом заботился о земле и живущих на ней людях. Когда Джеймс вернет себе свое законное владение – в чем он нисколько не сомневался, – ему будет нелегко задобрить соседей.
      Среди пухлых бухгалтерских книг Джеймс обнаружил небольшую тетрадь. От прочитанного мороз пробежал у него по коже. Эдмунд ничего не знал о том, как сложилась судьба ближайшего окружения Джеймса после его побега из Данкрейга. Он опасался, что их постигла незавидная участь. Подтверждение своим опасениям Джеймс нашел в этой тетрадке. Там было корявым почерком написано, что лишь нескольким верным Джеймсу людям удалось бежать. Остальные были убиты, причем перед смертью их подвергали изощренным пыткам. Маккей хотел добиться от людей Джеймса, чтобы они выдали, где он скрывается. Кроме этих страшных записей, Джеймс также нашел в тетради подробный отчет о каждом человеке, живущем в Данкрейге, на его землях или в деревне.
      Похоже, по заданию Маккея за каждым жителем вели слежку, исключения не составляли даже женщины и дети. Узнав о гибели такого множества хороших людей, Джеймс на время забыл обо всем, горе затмило ему разум. Он очнулся, только когда услышал шаги за дверью и понял, что он в опасности. Джеймс поспешно захлопнул бухгалтерскую книгу и отскочил от стола. Дверь медленно отворилась. Джеймс лихорадочно подыскивал подходящий предлог для своего пребывания в этой комнате. Он очень удивился, увидев, как в помещение, пятясь, осторожно проскользнула Аннора. Прежде чем затворить за собой дверь, она воровато оглянулась по сторонам.
      Когда Аннора, улучив удобный момент, незаметно пробралась в комнату с бухгалтерскими книгами Доннела, от страха сердце у нее готово было выскочить из груди. Закрыв за собой дверь, она вздохнула с облегчением. Первый шаг к поискам истины сделан! Ей удалось, не возбуждая ничьих подозрений, прокрасться в комнату. Сейчас ее задача – тщательно обыскать помещение и сделать все, чтобы ее не обнаружили. Аннора опасалась, что излишнее любопытство не доведет ее до добра.
      Аннора расправила плечи и с решительным видом направилась к столу и в тот же момент натолкнулась на чью-то широкую грудь. Она мгновенно поняла, что стоящий перед ней человек – не Доннел и не Эган. И также не один из Чизхолмов. Аннора медленно подняла голову и встретилась взглядом с мастером-краснодеревщиком.
      – Что вы здесь делаете, мастер Лавенжанс? – спросила девушка, сообразив, что в ее положении наступление лучше, чем невразумительные объяснения.
      Джеймс знал, что Аннора превосходно говорит по-французски, поэтому не видел смысла говорить по-шотландски, старательно изображая французский акцент, что давалось Джеймсу с трудом и неважно у него получалось.
      – По-моему, это мне надо спросить вас, что вы здесь делаете.
      – Я первая вас спросила.
      – Ах! Однако смею предположить, что ваш ответ будет намного интереснее моего.
      Анноре казалось довольно странным говорить с резчиком по дереву по-шотландски, в то время как мастер Лавенжанс изъясняется с ней по-французски. Но Аннора с самого начала догадалась, что он отлично понимает шотландскую речь. Она знала нескольких галлов, которые так же, как он, понимали английский, но не говорили на нем. Или, думала Аннора, просто отказывались разговаривать на языке своего заклятого врага.
      – Мне нужно написать письмо, – сказала девушка.
      – Вы умеете писать? – спросил Джеймс. Он понимал, что если будет скрывать свое удивление этим фактом, то окажет себе медвежью услугу. Все женщины из клана Мюрреев были образованными, но обычно считалось чем-то из ряда вон выходящим, когда женщину учат чему-то еще, кроме ведения домашнего хозяйства, ухода за мужем и детьми.
      – Разумеется, я умею читать и писать.
      – Не обижайтесь на меня. Многие женщины не обучены грамоте, и большинство мужчин вполне довольны тем, что женщины в их семье могут только нацарапать свое имя да и то не всегда.
      Аннора попятилась назад, она не могла понять, почему медлит. Ей нужно поскорее убраться отсюда подобру-поздорову.
      – До этого я жила в семьях, где считали, что женщина должна учиться всему, что только можно. И они продолжили мое обучение, которое начала моя мать. Хотя вам обо всем этом знать вовсе не обязательно. А сейчас, полагаю, мне следует оставить вас одного. Делайте то, что хотели. Хотя я до сих пор не могу понять, что вам могло здесь понадобиться.
      Не успела она повернуться к двери, чтобы уйти, как Джеймс схватил Аннору за плечи и прижал к двери. Он держал Аннору так, чтобы она не могла вырваться и убежать, при этом не причиняя ей боли. Пока Аннора раздумывала, стоит ли сопротивляться, Джеймс строго спросил:
      – Собрались бежать к своему хозяину и побыстрее доложить ему, что видели меня здесь?
      Джеймс убрал руки с ее плеч и навалился на Аннору всем телом, еще сильнее прижав ее к двери… И сразу же понял, что напрасно это сделал. В то самое мгновение, когда Джеймс коснулся Анноры, в нем вспыхнул огонь желания и охватил каждую клетку его тела, напоминая ему, как долго он не утолял этот голод.
      Устыдившись, он хотел отступить и отпустить ее, но его разум отказался ему подчиняться. Он понял, что жгучее желание вызвала в нем не просто слепая жажда женской ласки. Эти ощущения пробудила в нем она – эта самая женщина. Запах Анноры, ее темно-синие глаза, даже звук ее голоса сводят его с ума. А также тот факт, что он не может не доверять ей, потому что рядом с ней его серьезная и осторожная Мегги весело смеется и расцветает в улыбке.
      На миг забыв о страсти, бурлящей в его жилах, Джеймс внимательно вгляделся в лицо Анноры. Когда он неожиданно схватил ее, она замерла в его объятиях, как испуганная птица. Джеймс видел, что поначалу девушка боялась, что он применит к ней насилие. Возможно, она даже думала, что он собирается причинить ей боль. Но сейчас Джеймсу было ясно, что Аннора, очевидно, сообразила, что по отношению к ней у него нет недобрых намерений. Однако понимание того, что вначале она ожидала от Джеймса самого худшего, наполнило его сердце возмущением и горечью. Сейчас прелестное лицо Анноры выражало раздражение и негодование. Чутье подсказывало ему, что, скажи он ей сейчас, как она прекрасна в своем праведном гневе, он наверняка об этом пожалеет.
      – Ну так что? Вы собираетесь напустить на меня вашего хозяина? – переспросил он.
      – Зачем? Разве вы делали что-то, что может навредить Данкрейгу?
      Джеймс с удовлетворением отметил про себя, что Аннора не опасается, что он может навредить ее кузену Маккею.
      – Нет. Мне любопытно, почему он готов осыпать меня золотом за предметы роскоши и изысканную мебель, которую я вырезаю из дерева, в то время как люди в его деревне почти умирают от голода.
      – На этот вопрос очень просто ответить. Этот болван считает, что он должен жить, как король. Что все, что выращивается, делается или зарабатывается в Данкрейге, предназначено для удовлетворения его прихотей. Чтобы узнать эту горькую истину, не обязательно было приходить сюда тайком.
      Когда Рольф Лавенжанс прижался к ней, у Анноры участилось дыхание. Она почувствовала, что он говорит совершенно искренне: этот человек не будет вредить Данкрейгу и его жителям. А если он и представляет угрозу Доннелу и его приспешникам, Аннору это не волнует. Ей все равно. Что ее действительно волнует сейчас, так это то, что она чувствует, что мастер Лавенжанс испытывает желание. И когда он прильнул к ней ближе, Аннора могла ощутить физически, насколько сильно он возбужден. Ей нравилось то, какой отклик в ней это порождало, и от этого стало немного страшно.
      – Я ничего не скажу Доннелу, так что можете меня отпустить, – сказала Аннора. Несмотря на огромное волнение, которое она сейчас испытывала, ее голос звучал спокойно.
      – Вы уверены, что хотите, чтобы я вас отпустил? – Джеймс слегка прикоснулся губами к ее лбу и почувствовал, что Аннора едва заметно вздрогнула. – Мне почему-то кажется, вы не хотите, чтобы я вас отпускал. Я собираюсь вас поцеловать, Аннора.
      – По-моему, это не вполне разумно.
      – Может быть, вы и правы, но в данный момент мне все равно. Я только хочу…
      Не успела Аннора вымолвить хоть слово, как в тот же миг мастер Лавенжанс поцеловал ее. Его губы были мягкими и теплыми. Аннора не только почувствовала его желание – у нее появилось ощущение, что оно плавно перетекает в ее тело. Словно бы на короткое мгновение сердце и душа обнажились, его ощущения смешались с ее собственными ощущениями и усилили их. Когда Лавенжанс стал целовать ее более дерзко и властно, Анноре больше не хотелось ни о чем думать. Ей хотелось только одного – чтобы он продолжал ее целовать.
      Он прижимал Аннору к своему стройному телу, и Аннора почувствовала физическое доказательство его желания. Казалось бы, она должна была испугаться – если не за свою жизнь, так за свое целомудрие, но Аннора вместо этого тихонько застонала и прильнула к Лавенжансу еще сильнее.
      Когда он оторвал свои губы от ее губ, Аннора потянулась к нему, молчаливо умоляя его продлить поцелуй. Однако проблеск здравомыслия остановил ее, и она прислонилась спиной к двери. Девушка почувствовала, что Лавенжансу стоило немалых усилий обуздать свою страсть и не уступить желанию, которое внезапно вспыхнуло между ними. Она понимала, что должна быть благодарна ему за это. К сожалению, ее разум не смог погасить огонь, который возродил к жизни поцелуй Рольфа Лавенжанса. Аннора сгорала от любопытства, гадая, почему Рольф остановился, если ее тоже переполняет желание.
      – Слышите? – вдруг спросил он и напрягся всем телом, в любую минуту готовый отразить нападение.
      – О чем вы? – спросила девушка, с трудом приходя в себя.
      – Сюда кто-то идет.
      Аннору в тот же миг охватила паника. Джеймс схватил ее за руку и подвел к двери, расположенной возле небольшого камина.
      – Нам нужно как-то выбраться отсюда, – сказала она.
      – Именно это мы с вами сейчас и сделаем.
      Аннора с изумлением смотрела, как Рольф Лавенжанс со знанием дела надавливает на несколько кирпичей возле камина, и в тот же миг перед ними открывается потайной ход. Ступив вслед за Рольфом в тесное помещение, она возблагодарила Бога за то, что Доннел плохо знал Данкрейг. Страшно себе вообразить, как бы он использовал для своих низменных целей тайные комнаты и потайные ходы. Рольф приложил руку к другой стороне двери – и она закрылась за ними. Аннора и Лавенжанс оказались вдвоем в кромешной темноте. Они стояли очень близко друг к другу, но Аннору это ничуть не смущало. Ее тревожило другое – она всегда ужасно боялась темноты.
      – Здесь нет какого-нибудь хода, через который мы могли бы выйти? – спросила Аннора дрожащим голосом, смущаясь того, что испытывает страх.
      – Разумеется, есть, – прошептал Джеймс ей на ухо, – но опасно пробираться по нему в полной темноте.
      – Он нас не услышит? – прошептала Аннора, надеясь, что разговор с Рольфом поможет ей справиться со своими страхами.
      – Нет, если мы будем беседовать очень тихо. Зато мы сможем расслышать любой разговор в комнате с бухгалтерскими книгами.
      – Это может оказаться полезным.
      Джеймс привлек девушку к себе и обнял ее, потому что чувствовал, что она дрожит от страха.
      – Вы боитесь темноты, Аннора?
      – Да, я боюсь темноты и тесных замкнутых помещений, когда не видно, как оттуда выбраться. – Аннора поежилась, стараясь отогнать от себя тягостные воспоминания. – После смерти моей матери меня отдали одной женщине, которая считала, что лучший способ приучить к дисциплине непослушного ребенка – запирать его в маленькой темной кладовке. – Аннора сама не знала, почему рассказала совершенно чужому человеку то, в чем до этого никому не признавалась.
      Джеймс крепко обнял ее. Он сейчас готов был разорвать в клочья бессердечную женщину, издевавшуюся над маленьким беззащитным ребенком. То, что он испытывает из-за этого такие сильные эмоции, удивило его. Почему его так возмущает, что кто-то обижал Аннору? Он едва знаком с этой девушкой и еще даже не уверен, стоит ли ей доверять. Один пылкий поцелуй не мог так сильно на него повлиять. То, что она вскружила ему голову, не означает, что он должен посвятить ее во все свои секреты. Джеймс понимал, что, если они займутся любовью, чего ему безумно хотелось бы, он не сможет не довериться ей всей душой. А это значит, самым разумным выходом будет забыть о том, как сильно его к ней влечет.
      Голос Маккея отвлек Джеймса от запретных мыслей об Анноре. Он затаил дыхание, боясь пропустить хоть слово из того, что говорил Доннел. Аннора тоже притихла. Джеймс был несколько обескуражен этим. Значит, Аннора не доверяет своему кузену и не питает к нему особой симпатии. Интересно почему? Джеймс не сомневался, что со временем обязательно это выяснит.
      – Когда только эти проклятые Чизхолмы уберутся отсюда? – в сердцах воскликнул Эган.
      – Сам знаешь когда – когда дело будет сделано, – ответил Доннел.
      – Действуя нагло, в открытую, они привлекают к нам слишком много внимания, Доннел. Не удивлюсь, если узнаю, что они болтают много лишнего во всех забегаловках. Рассказывают всем вокруг о том, что мы сделали.
      – Не важно, даже если они распустят язык и расскажут о нас правду, вряд ли кто-то станет их слушать. Все знают, какие это лгуны и мошенники. Нам будет нетрудно убедить людей в том, что это была попытка нас очернить.
      – Возможно, но ты не боишься так рисковать? Если ошибешься, нас повесят вместе с ними.
      Было слышно, что Доннел усмехнулся.
      Пока Доннел и Эган спорили о том, чем грозит им союз с Чизхолмами, Аннора думала о том, что Лавенжанс – опасный человек. Она с самого начала почувствовала непреодолимое влечение к нему, но не волновалась из-за этого, потому что они редко виделись. Это влечение не грозило Анноре ничем плохим – оно украшало ее жизнь и окрашивало сны романтическим флером. Но сейчас она больше не чувствовала себя в безопасности. Теперь Аннора знала, что Лавенжанс хочет ее. Более того, теперь она узнала, какую власть над ней имеют его поцелуи. Аннора решила, что лучше всего для нее держаться от Лавенжанса подальше.
      Подумав об этом, она закрыла глаза и внезапно почувствовала, что теряет нечто важное. Аннора пыталась убедить себя в том, что это глупо. Она толком не знает этого человека, обнимающего ее сейчас в темноте. Она не имеет права познать вкус желания. Она должна думать о Мегги. Аннора знала, что при любой оплошности с ее стороны Доннел без колебаний разлучит ее с Мегги. Кроме того, если она даст волю чувствам и уступит своему желанию, то подвергнет опасности жизнь Рольфа и свою тоже, потому что Эгану не понравится, если он узнает, что она связалась с другим. И нельзя было сбрасывать со счетов то, что Аннора не хотела повторять судьбу своей матери, которая родила ее вне брака и тем самым обрекла на жизнь, полную страданий. Она вынуждена расплачиваться за грехи своих родителей. Нет, самым разумным решением будет отвергнуть Рольфа Лавенжанса и впредь избегать встреч с ним. Обходить его стороной и не обращать на него внимания.
      Ну что ж, так она и будет поступать! Но не сейчас, а потом. Когда они выйдут из погруженной в темноту тесной комнатушки, где сейчас прячутся от Доннела.
      – Доннел, во время нашего последнего набега был убит старший сын лэрда.
      Аннора затаила дыхание и на время забыла о Рольфе. Она знала, что Доннел принимал участие в набегах на другие кланы, хотя ей было неизвестно, в чем именно заключалось это участие и насколько часто происходили вторжения на земли соседей. Оказалось, что во время последней их вылазки не обошлось без кровопролития. Теперь понятно, почему Чизхолмы постоянно задерживаются в Данкрейге. Они объединились с Доннелом для совместных нападений на соседей. Раньше Аннора не знала об этом, потому что обычно подобные преступления совершались по ночам. Сейчас для нее стало очевидно, что ведущие к кровопролитию притязания на владения соседей ставят под угрозу безопасность Данкрейга и спокойствие его жителей. Если соседи объединятся и в отместку нападут на них, жизнь Мегги будет в опасности.
      Скорее всего Лавенжансу пришло в голову то же самое, потому что он крепко сжал плечи Анноры. Она не понимала, почему Рольф принял это так близко к сердцу, возможно, он решил осесть в Данкрейге, подумала девушка. А став считать его своим новым домом, он встревожился, узнав, что из-за алчности Доннела спокойной мирной жизни в Данкрейге может прийти конец. В любом случае и без того мир в Шотландии был хрупок и нестабилен, но было верхом безумия со стороны Маккея так откровенно разжигать вражду.
      – Не волнуйся, Эган, – сказал Доннел. – Совсем скоро я прижму к стенке этого старикашку. Так, что он не посмеет и рта раскрыть.
      – Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь, – сказал Эган.
      – Возможно, я могу заблуждаться насчет Йена-старшего, но его отпрысков я вижу насквозь. Ради власти они готовы на все – даже на предательство родного отца. Когда мы будем повязаны с этими болванами одной веревочкой, он сделает все, чтобы меня не разоблачили и не схватили.
      Аннора испытала чувство досады, когда послышался звук удаляющихся шагов и скрип закрывшейся двери. Доннел и Эган покинули комнату с бухгалтерским книгами. Аннора сожалела, что они не продолжили свой разговор. Возможно, из их дальнейшей беседы стало бы ясно, что именно они замышляли против Чизхолмов, чтобы вынудить их защищать Доннела.
      Несколько минут Аннора и Рольф Лавенжанс стояли молча. Потом Рольф открыл дверь, и они с Аннорой вышли обратно в комнату с бухгалтерскими книгами. Когда глаза Анноры привыкли к свету, первое, что она увидела, было разгневанное лицо Рольфа. Она поняла, в чем причина его гнева. Видимо, его до глубины души возмутил разговор между Доннелом и Эганом, где они упоминали о совершенных ими преступлениях. И вдруг Лавенжанс отчетливо выругался – на чистейшем шотландском языке!
      – Так, значит, вы все-таки говорите по-нашему, – пробормотала Аннора и едва заметно улыбнулась. – Причем знаете самые выразительные речевые обороты и умеете их к месту употреблять.
      – Прошу прощения, – смущенно пробормотал Лавенжанс по-французски, стараясь говорить спокойно – Мне не составляет труда ругаться как сапожник на вашем языке. А вот говорить с леди, как настоящий джентльмен, я, к несчастью, не умею.
      Аннора кивнула, но сделала вывод, что Рольф точно так же потрясен подслушанным разговором, как и она.
      – По-моему, нам лучше побыстрее убраться отсюда, – сказала она.
      – Да, верно.
      Джеймс открыл дверь и выглянул в коридор. Увидев, что там никого нет, он вышел из комнаты и сделал Анноре знак следовать за ним. А затем, схватив ее за руку, крепко поцеловал в губы, после чего сразу же отпустил.
      Увидев, как она покраснела и отпрянула от него, он улыбнулся. Джеймс понимал, что, безусловно, не следовало напоминать Анноре, что происходило между ними, прежде чем их прервали Доннел и Эган. Однако ему не хотелось, чтобы она забыла об их поцелуе. И этот новый поцелуй украдкой призван был дать знать Анноре, что это – не конец, а только начало их отношений. Да, нужно вести себя осторожно, но Джеймс решил, что не может закрывать глаза на то, что неожиданно вспыхнуло между ним и Аннорой.
      Он также не может не придавать значения разговору Доннела и Эгана. Ему так хотелось сейчас пойти прямиком к Маккею и потребовать от него немедленных объяснений. Пусть он признается, на кого они совершили набег и в чьей гибели он повинен. Его злодеяния могут обернуться для Данкрейга и его жителей кровавой междоусобицей, которую нельзя будет остановить даже тогда, когда Джеймс докажет свою невиновность и вернет себе законное владение. Если только он не подаст пострадавшей стороне голову Маккея на золотом блюде – при мысли об этом он торжествующе улыбнулся.
      В мастерской Джеймс оглядел инструменты и каминную полку, над которой трудился, и понял, что даже любимая работа не поможет ему сегодня вернуть душевное равновесие. Данкрейг в опасности! Смерть наследника соседского лэрда во время набега – это не мелочь, от которой можно легко откупиться. Такой вопрос также не решишь с помощью переговоров. Джеймсу нужно как можно быстрее избавиться от Маккея, смыть с себя клеймо позора и вернуть себе честное имя. Хватит медлить и осторожничать. Если вскоре он не положит конец злодеяниям Доннела Маккея, вместо обширных владений ему достанется жалкая горстка пепла.

Глава 5

      Войдя в большой зал, Аннора увидела, что Чизхолмы все еще гостят в Данкрейге. Она тайно надеялась, что на рассвете они уехали. Из подслушанного накануне разговора было ясно, что Чизхолмы завершили свою кровавую работу, поэтому им больше нечего делать в Данкрейге. Однако они все еще сидели здесь, омрачая своим присутствием прекрасное настроение, с которым проснулась Аннора этим утром.
      Ее обычное место за столом оказалось как раз напротив Чизхолмов. И от этого у Анноры тоскливо засосало под ложечкой. Пересесть она не могла, потому что это было бы открытым оскорблением по отношению к гостям Доннела и так просто не сошло бы ей с рук. Хуже всего было то, что на скамье справа от нее сидел Эган. Так как скамья была небольшой, Эган жался к Анноре, и она понимала, что это он делает намеренно. У нее сразу же пропал аппетит, но девушка знала, что должна оставаться за столом, делая вид, что присутствие пяти неотесанных мужчин ничуть ее не раздражает.
      Аннора старалась не обращать на них внимания, но это было не так-то просто. Эган прижимался к ней ногой. Чизхолмы обнаруживали полное отсутствие хороших манер, а Доннел не замечал ничего вокруг, сосредоточив все свое внимание на поглощении обильного завтрака. Затрачивая уйму денег и усилий на то, чтобы превратить поместье в подобие королевского дворца, он палец о палец не ударил, чтобы хоть чуть-чуть измениться самому. Вероятно, его тщеславие и гордыня были настолько велики, что он уже и так считал себя совершенством.
      Как раз в тот момент, когда Аннора пробовала фрукты, Хейзл, одна из многочисленных служанок, работающих в поместье, привела в зал Мегги. В то время как большинство женщин-служанок трудились в поте лица, те из них, которые с удовольствием прыгали в постель к Доннелу, делали, что им заблагорассудится. Они считали, что то, что они спят с лэрдом, дает им право на особые привилегии. У служанки, которая вела сейчас Мегги туда, где сидел Доннел, слава Богу, остались еще доброта и совесть. Мегги всегда боялась встреч с Доннелом, и ей сейчас, как никогда, нужны были поддержка и сочувствие тех, кто рядом.
      Бедняжка Мегги была точно так же смущена сейчас, как была сконфужена когда-то Аннора, когда Доннел представил ее Чизхолмам. Маккей говорил с Мегги таким елейным голоском, что Аннора почуяла неладное. Общаясь с девочкой, которую он представлял присутствующим как свою дочь, Доннел ни разу не сказал ей ни одного доброго слова. Испуганные глаза Мегги говорили о том, что она тоже скорее встревожена, чем обрадована такой переменой в отношении Доннела к ней. И у нее были основания для тревоги. Этот подчеркнуто ласковый тон не сулил ей ничего хорошего.
      У Анноры по спине пробежал неприятный холодок. Могла быть только одна причина, по которой он привел девочку туда, где за столом сидят гости. По крайней мере такой человек, как Доннел, мог сделать это только по одной причине. Он ничего не знал о том, что умеет Мегги, что она любит, а что нет, поэтому едва ли мог вызвать ее, чтобы похвастаться перед гостями ее талантами. А это значит, что Доннел устроил перед своими друзьями смотрины будущей невесты. От одной мысли, что один из неотесанных Чизхолмов получит в жены ее милую Мегги, Аннора едва не лишилась чувств.
      Очищая ножом яблоко от кожуры и семечек, Аннора исподтишка наблюдала за Чизхолмами. Должно быть, это на них Доннел намеревался произвести впечатление, а возможно, даже хотел их подкупить, потому что Эган знал Мегги с момента ее рождения и не проявлял к ней никакого интереса. Чизхолмы без стеснения разглядывали Мегги, словно старались решить, как она будет выглядеть, когда вырастет. Увидев эти нахальные взгляды, Анноре захотелось схватить Мегги и убежать с ней как можно дальше – куда-нибудь в горы.
      Когда Мегги наконец отпустили, Аннора, извинившись, поднялась из-за стола. Сделав вид, что уходит, она незаметно вернулась и, подкравшись, прижала ухо к стене у двери. Если Доннел и в самом деле задумал выдать Мегги замуж за одного из Чизхолмов, после того как товар продемонстрировали, наверняка должен возникнуть какой-нибудь разговор на эту тему.
      – Красивая малышка, – заметил Йен Чизхолм. Аннора без труда узнала его низкий хриплый голос. – Что скажешь, Йен?
      – Да, когда девчушка вырастет, будет настоящей красавицей, – ответил старший сын Йена.
      Аннора в ужасе закрыла рот ладонью. Ее худшие опасения подтвердились. Доннел и в самом деле пытается обручить Мегги с одним из уродливых сыновей Йена Чизхолма. Доннел намерен что-то выгадать для себя от этой сделки. Йен и Доннел, видимо, сообща не только обворовывали соседние кланы, но и помогали друг другу в более серьезных преступлениях. Аннора сомневалась, что причиной того, что Доннел предлагает Чизхолму Мегги, которую называет своим единственным ребенком, был шантаж.
      – Почему это Йен выбирает себе жену? – недовольно проворчал Халберт, младший сын Йена-старшего. – У него уже было целых две жены.
      – Потому что он – мой наследник, недоумок, – резко ответил старший Чизхолм. – А женщины, на которых он женился, были слишком хилыми и не могли родить ему сыновей, а потом и вовсе отдали Богу душу. Пусть Мегги еще маленькая, но чувствуется, что она здоровая, крепкая девочка – кровь с молоком. Наверняка от такой будет хорошее, здоровое потомство.
      – Фиона тоже крепкая и здоровая женщина. Почему Йен-младший не женится на ней?
      – Господи, да при чем же здесь Фиона?
      – Йен-младший спит с ней. Говорят, что она беременна от него.
      Послышался звук удара, а затем кто-то упал на пол. Аннора подняла глаза к небу и, беззвучно двигая губами, начала молиться о том, чтобы Чизхолмы сосредоточили все свое внимание на плодовитой Фионе. Возможно, если эта женщина ждет ребенка, о женитьбе на Мегги Йену-младшему можно забыть.
      – За что ты меня ударил, папа? – хныча, как ребенок, спросил Йен-младший.
      – Почему ты мне не сказал, что сделал ребенка Фионе? – сурово спросил Йен-старший.
      – Потому что она шлюха, сам знаешь. Может, это вовсе и не мой ребенок.
      – Твой, и ты сам об этом прекрасно знаешь, – торжествующе заявил Халберт. – После того как ты затащил ее к себе в постель, она и близко не подходила к другим мужчинам. Все это знают.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16