- М-м-м... Не знаю. Видимо, по недосмотру. И я не совсем понимаю, что означает слово "любовь".
      - Я тоже, - тихо произнесла она. - Но мне нравится, как ты это говоришь. Скажи еще раз, а?
      - Э-э-э... О'кей. Я тебя люблю. Я люблю тебя, Мэри.
      - Сэм...
      Она прижалась ко мне и задрожала от волнения. Я чуть встряхнул ее.
      - А ты?
      - Я? О, я тоже тебя люблю, Сэм. С тех самых пор...
      - С каких пор?
      Я думал, она скажет, что с тех пор, как я заменил ее в операции "Интервью", но оказалось, нет.
      - Я полюбила тебя, когда ты залепил мне пощечину.
      Ну где тут логика?
      Машина медленно курсировала вдоль коннектикутского побережья. Я разбудил водителя и попросил доставить нас в Вестпорт, где мы сразу же направились в мэрию. Я подошел к стойке в бюро санкций и лицензий и обратился к клерку:
      - Мы можем здесь пожениться?
      - Это как пожелаете, - ответил он. - Охотничьи лицензии налево, лицензии на собак направо. А здесь золотая середина. Надеюсь.
      - Что ж, отлично, - сказал я серьезно. - Будьте добры, оформите нам лицензию.
      - Конечно. О чем речь? Каждый должен испытать это хотя бы один раз в жизни, как я всегда говорил моей старухе. - Он достал бланк. - Ваши серийные номера, пожалуйста.
      Мы назвали номера.
      - Так. Не регистрировал ли кто-то из вас брак в другом штате?
      Нет, не регистрировал.
      - Вы уверены? Если после регистрации обнаружатся другие контракты, этот утратит силу.
      Мы снова подтвердили, что оба никогда не вступали в брак.
      - Какой срок? Возобновляемый контракт или на всю жизнь? Если больше десяти лет, такса такая же, как на всю жизнь. Если меньше шести месяцев, то это не ко мне: можете получить упрощенный контракт у авторегистратора вон там, у стены.
      - На всю жизнь, - тихо ответила Мэри.
      Клерк удивленно вскинул брови.
      - Леди, вы уверены, что делаете правильный выбор? Возобновляемый контракт с автоматическим продлением столь же постоянен, но если вы передумаете, вам не придется обращаться в суд.
      - Вы слышали, что сказала леди?
      - О'кей-о'кей. Финансовая политика определяется одной из сторон, взаимным согласием или закрепляется контрактом?
      - Контрактом, - ответил я, и Мэри кивнула.
      - Контрактом так контрактом, - согласился он, пробежав пальцами по клавиатуре принтера. - Теперь самый главный вопрос: кто платит и сколько? Содержание или дарственный фонд?
      - Содержание, - ответил я, поскольку на дарственный фонд моих сбережений просто не хватило бы.
      - Ни то, ни другое, - твердо сказала Мэри.
      - В смысле? - удивился клерк.
      - Ни то, ни другое, - повторила она. - Это не денежный контракт.
      Клерк откинулся на спинку стула.
      - Леди, вы совершаете ошибку, - попытался уговорить он Мэри. - Джентльмен, как вы слышали, готов платить содержание, и он совершенно прав.
      - Нет.
      - Может быть, вам лучше посоветоваться сначала со своим адвокатом? В фойе есть общественный коммуникатор.
      - Нет!
      - Чтоб мне сдохнуть тогда, если я понимаю, зачем вам нужен контракт!
      - Я тоже не понимаю, - успокоила его Мэри.
      - Вы хотите сказать, что он вам не нужен?
      - Нужен. Запишите, как я сказала: "Без содержания".
      Клерк с беспомощным видом склонился над принтером.
      - Теперь, видимо, все. Проще не бывает, - сказал он и забубнил: Клянетесь - ли - вы - оба - что - изложенные - выше - факты - верны - что - вы - регистрируете - это - соглашение - по - собственной - воле - и - не - под влиянием - наркотических - препаратов - что - никаких - скрытых - обязательств - и - прочих - юридических - препятствий - к - заключению - и - регистрации брака - не - существует?
      Да, клянемся; да, по собственной; нет, не под влиянием; нет, не существует.
      Клерк выдернул лист из принтера.
      - Пожалуйста, отпечатки больших пальцев. О'кей, с вас десять долларов, включая федеральный налог.
      Я расплатился, и он сунул контракт в копировальную машину.
      - Копии будут высланы по адресам, соответствующим вашим серийным номерам. Все. Какого рода церемонию вы предпочитаете? Могу я чем-нибудь помочь?
      - Мы не хотим никаких религиозных церемонии, - ответила Мэри.
      - Тогда я могу посоветовать как раз то, что вам нужно. Старый добрый доктор Чамли. Никакого предпочтения ни одной из религий, лучшее стереосопровождение в городе, все четыре стены и настоящий оркестр. Полный набор удовольствий, включая обряд плодородия и прочее, но все чинно, с достоинством. Плюс личные отеческие советы. После него вы действительно почувствуете себя семьей.
      - Нет, - теперь это сказал я.
      - Да полно вам! - принялся уговаривать меня клерк. - Подумайте о молодой леди. Если она сдержит свои обязательства по контракту, второго шанса у нее не будет. Каждая девушка заслуживает, чтобы у нее была свадьба. И, честное слово, я не бог весть какие комиссионные получаю.
      - Вы сами можете нас поженить? Да? - спросил я. - Тогда вперед. И давайте покончим с этой процедурой.
      - А вы что, не знали? - удивленно ответил он. - В этом штате люди женятся сами. Вы уже женаты, поскольку поставили отпечатки пальцев на лицензии.
      Я сказал "О!". Мэри промолчала, и мы вышли на улицу.
      На посадочной площадке к северу от города я взял напрокат машину развалюхе исполнилось лет десять, но там стоял автопилот, так что нас она вполне устраивала. Мы облетели город по кругу, срезали над Манхэттенским кратером, и я запрограммировал автоматику. Меня переполняло счастье, и в то же время я ужасно волновался, но затем Мэри меня обняла... Не знаю уж, сколько прошло времени, но скоро - слишком скоро - послышалось "БИП! бип-бип БИП!" радиомаяка в моей хижине. Я высвободился из объятий и направил машину на посадку.
      - Где это мы? - спросила Мэри сонным голосом.
      - Над моей хижиной в горах, - ответил я.
      - Я даже не знала, что у тебя есть хижина. Думала, мы летим ко мне.
      - Там же полно капканов! И кстати, это теперь не моя хижина, а наша.
      Она снова меня поцеловала, и я чуть не врезался при посадке в землю. Мне пришлось уделить несколько минут машине, а Мэри тем временем выбралась и пошла вперед. Я ее догнал уже у дома.
      - Бесподобно, милый!
      - Адирондак! Этим все сказано, - согласился я.
      Солнце висело над самым горизонтом, а легкая дымка, окутавшая горы, придавала пейзажу какой-то особенный, удивительно объемный вид.
      Мэри обернулась.
      - Да. Только я не природу имела в виду, а твой дом. Давай зайдем?
      - Конечно. Только это, скорее, просто хижина.
      В общем-то, так она и планировалась. Внутри даже бассейна не было. Приезжая сюда, я хотел чтобы город оставался где-то там, далеко позади. Корпус - стандартный, из стали и стеклопластика, но снаружи обшит особо прочными плитами - тоже пластик, но в форме бревен. Внутри - все просто: одна большая гостиная с настоящим камином, мягкими коврами и низкими креслами. Все необходимое оборудование марки "Компакто Спешиал" находилось под фундаментом: кондиционер, энергоблок, фильтры, аудиооборудование, водоснабжение и канализация, радиационные датчики, сервомеханизмы - все, кроме морозильника и кухонного оборудования, упрятано вниз, и ни забот, ни хлопот. Даже стереоэкраны не сразу заметишь, пока они не включены. Почти настоящая бревенчатая хижина, но с водопроводом.
      - Очень милая хижина, - сказала Мэри серьезным тоном. - Большой роскошный дом мне бы, наверно, не понравился.
      - Значит, нас уже двое. - Я набрал комбинацию на шифрозамке, дверь разошлась в стороны, и Мэри прошмыгнула внутрь. - Эй! Ты куда?
      Она вернулась на порог.
      - Что такое, Сэм? Я что-то сделала не так?
      - Еще бы! - Я вытащил ее на улицу, затем поднял на руки, перенес через порог, поцеловал и поставил. - Вот, теперь ты у себя дома.
      Когда мы вошли, включился свет. Мэри обвела гостиную взглядом, повернулась и бросилась мне на шею.
      - Дорогой...
      Спустя какое-то время, она меня отпустила и принялась бродить по комнате, останавливаясь то тут, то там, приглядываясь, трогая вещи.
      - Знаешь, Сэм, если бы я планировала обстановку сама получилось бы то же самое.
      - У меня, к сожалению, только одна ванная, - признался я. - Будем жить в суровых полевых условиях.
      - Меня это вполне устраивает. Я даже счастлива; теперь я знаю, что ты не водил сюда своих женщин.
      - Каких женщин?
      - Сам знаешь, каких. Если бы ты задумал этот дом как любовное гнездышко, здесь была бы вторая ванная комната.
      - Тебя не проведешь.
      Она не ответила и ушла на кухню. Спустя секунду оттуда донесся радостный визг.
      - Что случилось? - спросил я, направляясь к ней.
      - Я совсем не ожидала найти в холостяцком доме такую кухню.
      - А я, кстати, неплохо готовлю. Мне хотелось хорошую кухню, вот я и купил все, что нужно.
      - Бесподобно! Но теперь готовить для тебя буду я.
      - Хорошо, это твоя кухня. Распоряжайся. Но может быть, ты хочешь сначала сполоснуться? Я пропущу тебя вперед. А завтра мы выпишем каталог и закажем еще одну отдельную ванную. Ее доставят воздухом.
      - Иди первым, - сказала она. - Я пока поставлю обед.
      ***
      Домашняя жизнь началась у нас так гладко и естественно, словно мы были женаты уже несколько лет. Нет, я не говорю, что медовый месяц прошел скучно, или что мы не узнали друг о друге ничего нового - ни в коем случае. Но мы уже знали достаточно - особенно Мэри - отчего и казалось, что нашей семье не первый год.
      В памяти те дни сохранились не очень ясно. Помню только ощущение счастья. Видимо, я успел забыть, что это такое, или просто не понимал раньше. Да, случалось, кто-то вызывал у меня интерес. Случалось, я увлекался. Это славно, забавно, весело, но счастлив я ни с кем не был.
      Мы ни разу не включали стерео и ничего не читали. Никого не видели и ни с кем не говорили. Только на второй день сходили пешком до поселка, потому что мне хотелось показаться на людях с Мэри. На обратном пути мы проходили мимо хибары местного отшельника Старого Джона по прозвищу Горный Козел, который присматривал за моим домом, и, увидев его, я помахал рукой.
      Он помахал в ответ. Одет Джон был как обычно: старая армейская куртка, вязаная шапка, шорты и сандалии. Я хотел предупредить его насчет режима "Голая спина", но передумал и вместо этого крикнул:
      - Пришли ко мне Пирата!
      - Кто такой Пират, дорогой? - спросила Мэри.
      - Увидишь.
      Едва мы вернулись домой, появился Пират, здоровый хулиганистый кот: дверца, что я для него сделал, открывалась на его "мяу". Он вошел, высказал все, что думает о хозяевах, которые исчезают слишком надолго, затем простил и ткнулся мордой мне в ноги. Я потрепал его по спине, и Пират отправился обследовать Мэри. Та опустилась на колени, пытаясь привлечь его звуками, которые издают обычно люди, понимающие кошачьи повадки, однако Пират оставался на месте и долго ее разглядывал, не скрывая своей подозрительности. Затем вдруг прыгнул на руки и, заурчав, уткнулся в подбородок.
      - Ну, слава богу, - произнес я с облегчением. - А то я уж думал, что он не разрешит тебя оставить.
      Мэри посмотрела на меня и улыбнулась.
      - Не беспокойся. Я сама на две трети кошка.
      - А еще на треть кто?
      - Узнаешь.
      С тех пор Пират почти все время оставался с нами; Мэри он уделял внимания даже больше, чем мне. Я его выгонял только из спальни - Мэри и кот протестовали, но тут я был неумолим.
      ***
      Мэри очень неохотно говорила о прошлом - видимо, считала, что это ни к чему. Она слушала, когда я говорил о себе, но свое прошлое обсуждать отказывалась. Как-то раз, когда я пристал к ней с расспросами, она просто сменила тему, сказав:
      - Пойдем полюбуемся закатом.
      - Каким закатом? - недоуменно спросил я. - Мы же только что позавтракали. - Однако эта путаница со временем вернула меня в реальный мир. - Мэри, сколько мы уже здесь?
      - А это имеет значение?
      - Еще как имеет. Прошло, наверно, больше недели. Наши телефоны могут зазвонить в любую минуту - и все: назад на галеры.
      - Да, но зачем беспокоиться заранее?
      Однако я уже не мог успокоиться. Мне загорелось узнать, какое сегодня число. Можно было, конечно, включить стерео, но там наверняка наткнешься на сводку новостей, а это себе дороже: я все еще притворялся, что мы с ней в каком-то другом мире, где нет никаких титанцев.
      - Мэри, - спросил я. - У тебя есть "Темпус"? Много?
      - Ни одной пилюли.
      - Ладно. У меня хватит на двоих. Давай растянем наш отпуск. Вдруг нам осталось всего двадцать четыре часа? Можно превратить их в целый месяц субъективного времени.
      - Не надо.
      - Но почему? Нам только и остается, что старое доброе carpe diem [лови день, лови мгновение (лат.)].
      Она накрыла ладонью мою руку и посмотрела в глаза.
      - Не надо, дорогой, это не для меня. Я хочу прожить каждое мгновение своей жизни, не беспокоясь о следующем. - Наверно, я выглядел очень упрямо, и она добавила: - Если хочешь принимать "Темпус", я не возражаю, но, пожалуйста, не уговаривай меня.
      - Бог с тобой! Неужели ты думаешь, я тебя брошу и буду веселиться один?
      Она промолчала, и надо заметить, это отличный способ выигрывать споры.
      Не то чтобы мы часто спорили. Если я из-за чего-то заводился, Мэри обычно поддавалась, но в конце концов выходило, что не прав я. Несколько раз я пытался разговорить ее, заставить рассказать о себе - нужно же мне знать о своей жене хоть что-то, - и на один из моих вопросов о прошлом она задумчиво ответила:
      - Иногда мне кажется, что у меня и вовсе не было детства. Может, оно мне просто приснилось?
      Я спросил напрямик, как ее зовут.
      - Мэри, - ответила она спокойно.
      - Это твое настоящее имя? - я уже давно сказал ей свое, но она по-прежнему звала меня Сэмом.
      - Конечно, настоящее. С тех пор как ты меня назвал этим именем, я - Мэри.
      - Ладно, ты моя дорогая и любимая Мэри. А как тебя звали раньше?
      В глазах у нее промелькнула какая-то затаенная боль, но она ответила:
      - Одно время я носила имя Аллукьера.
      - Аллукьера, - повторил я, наслаждаясь необычным звучанием. - Аллукьера. Какое странное и красивое имя Аллукьера. В нем есть что-то величественное. Моя дорогая Аллукьера.
      - Теперь меня зовут Мэри. - Как отрубила.
      Я понимал, что где-то, когда-то с ней случилось какое-то ужасное событие, и память о нем до сих пор отзывается болью. Но видимо, мне просто не суждено было о нем узнать. Что ж, нет, значит нет. Она моя жена, какая есть, такая и есть - мы вместе и навсегда. От одного того, что она рядом, на душе становилось тепло и светло, а это, право же, не так мало.
      ***
      Я продолжал называть ее Мэри, но имя, которое она носила в прошлом, не давало мне покоя. Аллукьера... Аллукьера... Меня не оставляло впечатление, что где-то я его слышал.
      И неожиданно я вспомнил. Настойчивая мысль все-таки раскопала информацию на дальних полках памяти, заваленных всяким бесполезным хламом, от которого невозможно избавиться. Была в свое время то ли секта, то ли колония... Они пользовались искусственным языком и даже имена детям давали новые, придуманные... Точно. Уитманиты. Анархистско-пацифистский культ. Их вышибли из Канады, но они не смогли закрепиться даже в Литл-Америке [Антарктида, шельфовый ледник Росса]. Когда-то мне попала в руки книга, написанная их пророком, "Энтропия радости", где было полно псевдоматематических формул, указывающих путь к достижению счастья.
      В мире все "за счастье", так же, как все "против греха", но культисты пострадали из-за принятых у них обрядов. Свои сексуальные проблемы они решали очень древним и не совсем обычным по современным понятиям способом, что создавало взрывоопасные ситуации, с какой бы культурой ни соприкасались уитманиты. Даже Литл-Америка была недостаточно далеко, и, если я правильно помню, остатки культистов эмигрировали на Венеру. Но в таком случае никого из них уже нет в живых.
      Короче, думать об этом - только забивать голову. Если Мэри была уитманиткой или выросла в их среде, эта ее дело. И уж конечно, я не допущу, чтобы какая-то там культистская философия нарушала согласие в семье; брак, в конце концов, не купчая, а жена - не собственность.
      22
      В следующий раз, когда я упомянул "Темпус", Мэри не стала спорить, но предложила ограничиться минимальной дозой. Вполне приемлемый компромисс увеличить дозу никогда не поздно.
      Чтобы препарат подействовал быстрее, я приготовил инъекции. Принимая "Темпус", я обычно слежу за часами, и, когда секундная стрелка замирает, это означает, что мне уже достаточно. Но в хижине не было часов, а наши перстни остались где-то на столе. Мы лежали, обнявшись, на широком низком диване у камина и до самого рассвета так и не заснули.
      Накатило ощущение тепла и покоя, но сквозь легкий туман пробивалось беспокойство, что препарат не подействовал. Потом я заметил, что восходящее солнце замерло на месте. За окном повисла птица, и, если вглядываться довольно долго, можно было заметить, что крылья у нее движутся.
      Я посмотрел на жену. Пират устроился у нее на животе, свернувшись калачиком и сложив лапы вместе. И Мэри, и Пират, похоже, заснули.
      - Как насчет завтрака? - спросил я. - Я умираю с голода.
      - Готовь, - ответила Мэри. - Если я пошевелюсь, Пират проснется.
      - Но ты поклялась любить меня, почитать и кормить завтраком.
      Я наклонился и пощекотал ей пятку. Мэри вскрикнула и резко поджала ноги. Пират подскочил вверх и с недоуменным мяуканьем шлепнулся на пол.
      - Ну зачем ты? - сказала Мэри. - Из-за тебя я слишком резко дернулась и обидела Пирата.
      - Не обращай на него внимания, женщина. В конце концов, ты вышла замуж за меня. - Однако я понимал, что не прав. Когда рядом есть кто-то, кто не принимал "Темпус", двигаться нужно крайне осторожно. По правде сказать, я просто забыл про кота. Ему наверняка казалось теперь, что мы скачем и дергаемся, как пьяные суматошные зайцы. Я хотел приласкать его и заставил себя двигаться медленнее.
      Куда там. Пират бросился к своей дверце. Я мог бы его остановить - ведь для меня он не бежал, а еле полз, - но решил, что не стоит, а то он напугается еще сильнее. Просто оставил его в покое и отправился на кухню.
      Должен заметить, что Мэри была права: в медовый месяц "Темпус фугит" себя не оправдывает. Почти экстатическое ощущение счастья, что я испытывал до того, тонуло теперь в вызванной наркотиком эйфории. "Темпус" дает очень много, но и потеря была совершенно реальной: естественное чудо я променял на химическую подделку. В общем-то, день - или месяц - прошел неплохо, но лучше бы я держался за настоящее чувство.
      К вечеру действие препарата кончилось. Как это всегда бывает после "Темпуса", я чувствовал себя немного раздраженно, однако нашел перстень с часами и занялся проверкой рефлексов. Убедившись, что все вернулось в норму, проверил Мэри, после чего она сообщила, что у нее действие препарата прекратилось минут двадцать назад - получалось, дозы я отмерил довольно точно.
      - Хочешь попробовать еще? - спросила она.
      Я поцеловал ее и ответил:
      - Нет. По правде говоря, я рад, что все кончилось.
      - И я рада.
      У меня разыгрался бешеный аппетит (тоже обычное после "Темпуса" дело), и я сообщил об этом Мэри.
      - Сейчас, - сказала она. - Я только позову Пирата.
      Весь прошедший день - или "месяц" - я о нем даже не вспоминал; одно слово, эйфория.
      - Не беспокойся. Он часто пропадает на целый день.
      - Раньше этого не случалось.
      - При мне случалось.
      - Боюсь, Пират на меня обиделся. Наверняка обиделся.
      - Он, скорее всего, у Старого Джона. Пират, когда на меня обижается, всегда уходит к нему. Ничего с ним не случится.
      - Но уже поздно. Вдруг его сцапает лиса? Если ты не возражаешь, я выгляну и позову его. - Она направилась к двери.
      - Накинь что-нибудь, - крикнул я. - Там холодно!
      Мэри вернулась в спальню, надела пеньюар, что я купил для нее, когда мы ходили в поселок, и вышла за дверь. Я подбросил в камин дров и отправился на кухню. Раздумывая над меню, я услышал голос Мэри: "Вот негодник! Ну что же ты? Я же из-за тебя беспокоюсь". Таким тоном отчитывают только маленьких детей и кошек.
      - Тащи его сюда и закрой дверь! Только пингвинов не пускай! - крикнул я из кухни.
      Мэри ничего не ответила. Не услышав, как дверь сходится, я вернулся в гостиную. Она стояла у порога, но Пирата с ней не было. Я хотел что-то сказать, и тут поймал ее взгляд. В глазах Мэри застыл невыразимый ужас.
      - Мэри! - позвал я и двинулся к ней.
      Она вздрогнула, словно только что меня заметила, и бросилась к двери. Двигалась Мэри как-то судорожно, рывками, а когда она повернулась ко мне спиной, я увидел ее плечи.
      Под пеньюаром торчал горб.
      Не знаю, как долго я стоял на месте. Наверно, лишь долю секунды, но в памяти это мгновение осталось раскаленной добела вечностью. Я прыгнул и схватил ее за руки. Мэри обернулась, но теперь я увидел в ее глазах не бездонные колодцы ужаса, а два мертвых омута.
      Она попыталась ударить меня коленом, но я изогнулся, и мне досталось не так сильно. Да, я знаю, что опасного противника бесполезно хватать за руки, но ведь это была моя жена. Не мог же я просто швырнуть ее на пол и добить одним ударом.
      Однако у паразита подобных сомнении на мой счет не было. Мэри - вернее, эта тварь - пыталась прикончить меня, используя все свое - ее - умение, а мне приходилось думать, как бы не убить ее. Не дать ей убить меня, уничтожить паразита, не дать ему перебраться ко мне, чтобы я мог спасти Мэри, - не так-то это просто, когда обо всем нужно думать одновременно.
      Я выпустил одну ее руку и ударил Мэри по скуле. Она этого словно и не заметила. Я снова обхватил ее, теперь и руками, и ногами, чтобы она не могла двигаться, и мы повалились на пол. Мэри оказалась сверху. Она попыталась меня укусить, и пришлось ударить ее головой в лицо.
      Мне удавалось сдерживать ее, только потому, что а был сильнее. Затем я попытался парализовать ее, воздействуя на болевые точки, но она знала их не хуже меня, и мне еще повезло, что я сам не оказался парализованным.
      Оставалось одно: раздавить самого паразита. Но я уже знал, какое жуткое действие это оказывает на носителя: Мэри может умереть, и даже в лучшем случае, если она останется в живых, последствия будут ужасны. Нужно было бы лишить ее сознания, а паразита сначала снять, а потом только убить... Согнать его огнем или стряхнуть.
      Согнать огнем...
      Однако додумать я не успел, потому что Мэри впилась зубами мне в ухо. Я перекинул правую руку и схватил паразита.
      Никакого результата. Пальцы наткнулись на плотный кожистый панцирь - все равно что футбольный мяч пытаться раздавить. Когда я дотронулся до паразита, Мэри дернулась и оторвала мне кусок уха, но это был не спазм. Паразиту ничего не сделалось, и он по-прежнему держал Мэри в своей власти.
      Попробовал поддеть его, но он держался как присоска: я даже палец не мог просунуть.
      Мэри, однако, тоже времени не теряла, и мне здорово от нее досталось. Я перекатил ее на спину и, все еще сжимая в захвате, умудрился встать на колени. Пришлось освободить ее ноги, чем она тут же воспользовалась, но зато я сумел перегнуть Мэри через колено, поднялся и волоком потащил ее к камину.
      Она билась, как разъяренная пума, и едва не вырвалась. Но все же я дотащил ее, схватил за волосы и выгнул плечами над огнем.
      Я хотел только обжечь паразита, чтобы он, спасаясь от жара, отцепился. Но Мэри так яростно сопротивлялась, что я потерял опору, ударился головой о верхний край камина и уронил ее на раскаленные угли.
      Она закричала и выпрыгнула из огня, увлекая меня за собой. Еще не очухавшись от удара, я вскочил на ноги и увидел, что она лежит на полу. Ее прекрасные волосы горели.
      Пеньюар тоже вспыхнул. Я бросился гасить огонь руками и обнаружил, что паразита на ней уже нет. Обернулся, продолжая сбивать пламя ладонями, и увидел его на полу у камина. Рядом стоял, принюхиваясь, Пират.
      - Брысь! - крикнул я. - Пират! Пошел вон!
      Кот поднял голову и бросил на меня вопросительный взгляд. Я снова повернулся к Мэри и, только убедившись, что нигде больше не тлеет, встал. Даже не успел проверить, жива ли она. Чтобы не хватать паразита голыми руками слишком рискованно, - нужно было взять совок у камина и...
      Пират застыл в какой-то неестественно жесткой позе, а паразит уже устраивался у него на загривке. Я прыгнул и, падая, успел схватить его за задние лапы, когда он, повинуясь воле титанца, сделал первое движение.
      Хватать взбесившегося кота голыми руками по меньшей мере безрассудно, а удержать, если им управляет паразит, просто невозможно. До камина было несколько шагов, но он за считанные секунды разодрал ногтями и зубами мне все руки. Из последних сил я сунул кота в огонь. Мех на нем вспыхнул, пламя обволокло мои руки, но я держался до тех пор, пока паразит не свалился прямо на раскаленные угли. Только тогда я вытащил Пирата и положил на пол, но он уже не трепыхался. Я загасил тлеющую шерсть и вернулся к Мэри.
      Она еще не пришла в себя. Я опустился на пол рядом с ней и заплакал.
      ***
      За час я сделал, что мог, для Мэри. Слева волосы сгорели у нее начисто, плечи и шея были в ожогах. Однако пульс бился сильно, а дышала она, пусть часто и неглубоко, но ровно. Я продезинфицировал и забинтовал ожоги - на всякий случай я держу в хижине все необходимое - и ввел ей снотворного. Затем занялся Пиратом.
      Он лежал там же, у камина, но выглядел просто ужасно. Ему досталось гораздо больше, чем Мэри, и еще, возможно, у него обгорели легкие. Я думал, он уже мертв, но когда я тронул его рукой, Пират поднял голову.
      - Извини, дружок, - прошептал я, и он тихо мяукнул в ответ.
      Я обработал и забинтовал его ожоги, но побоялся вводить снотворное. После этого прошел в ванную и взглянул на себя в зеркало.
      Ухо уже не кровоточило, и я решил его не трогать. Но руки... Я сунул их под горячую воду, заорал, затем высушил под струей воздуха, что тоже оказалось очень больно. Но забинтовать их я все равно не сумел бы, да и не хотелось: наверняка придется еще что-то делать.
      В конце концов я вылил по унции крема от ожогов в две пластиковые перчатки и надел их на руки. В креме содержалось обезболивающее, и, в общем, стало терпимо. Я подошел к стереофону и позвонил местному врачу. Объяснил, что случилось, что я сделал сам, и попросил подъехать.
      - Ночью? - спросил он. - Вы, должно быть, шутите.
      Я сказал, что совсем не шучу.
      - Это невозможно. Ваш случай уже четвертый в округе, и ночью здесь никто не выходит на улицу. Завтра с утра я первым делом заеду к вам и осмотрю вашу жену.
      Я посоветовал ему катиться к дьяволу, прямо с утра, и выключил стереофон.
      В первом часу ночи Пират умер. Я похоронил его сразу же - чтобы Мэри не видела, в каком он виде. Руки от лопаты болели нещадно, но яма для него нужна была совсем небольшая. Я постоял немного над могилой, попрощался и пошел в дом. Мэри лежала без движения. Придвинув кресло к кровати, я сел дежурить. Старался не заснуть, но несколько раз, кажется, проваливался в полудрему. В общем, не помню.
      23
      Под утро Мэри начала ворочаться и стонать. Я обнял ее и зашептал:
      - Я здесь, родная, здесь. Все в порядке. Сэм с тобой.
      Она открыла глаза, и в них уже знакомый мне ужас. Затем она увидела меня и успокоилась.
      - Сэм! Мне такой жуткий сон приснился!
      - Все уже в порядке.
      - А почему ты в перчатках? - Мэри вдруг заметила на себе бинты; что-то в ее лице дрогнуло, и она все поняла. - Это был не сон!
      - Нет, родная, не сон. Но ты не бойся. Я его убил.
      - Убил? Ты уверен, что он мертв?
      - Абсолютно.
      - Иди ко мне, Сэм. Обними меня крепко-крепко.
      - Тебе будет больно.
      - Все равно обними!
      Я обнял ее, стараясь не давить на обгоревшие плечи. Спустя какое-то время она перестала дрожать.
      - Извини, дорогой. Я всего лишь слабая женщина.
      - Ну что ты! Видела бы ты, в каком я был виде, когда меня спасли от паразитов.
      - Я видела. Но ты должен рассказать мне, что случилось. Я помню, как ты запихивал меня спиной в камин. И это все.
      - Извини, ничего другого мне уже не оставалось. Я хотел снять паразита, и по-другому никак не получалось.
      - Я знаю, Сэм, знаю, дорогой. И очень тебе благодарна за то, что ты сделал. От всего сердца благодарна. Ты снова меня спас.
      У нас обоих стояли на глазах слезы. Наконец я справился с собой, шмыгнул косом и продолжил:
      - Ты не ответила, когда я тебя позвал. Я вышел в гостиную и сразу увидел тебя.
      - Да, помню. Я так сопротивлялась!
      - Я знаю, что сопротивлялась. Ты хотела уйти, - сказал я, глядя ей в глаза. - Но как тебе это удалось? Когда паразит на спине, это конец, с ним невозможно справиться.
      - Да, мне не удалось... Но я старалась изо всех сил.
      Каким-то образом Мэри сумела воспротивиться воле паразита, а это невозможно. Уж я-то знаю. Тем не менее я догадывался, кому обязан победой. Пусть она сдерживала паразита лишь чуть-чуть, но без этого я бы наверняка с ним не справился, поскольку не мог драться с Мэри так, как на самом деле умею.
      - Надо было, конечно, взять фонарь, - продолжила она, - но знаешь, Сэм, мне и в голову не пришло, что здесь тоже опасно.
      Я кивнул. Мне тоже казалось, что здесь, в горах, совершенно безопасно как под одеялом или в крепких объятиях.
      - Пират прибежал сразу же. Но я не видела этой твари, пока не коснулась, а потом было уже поздно. - Мэри вдруг села. - А где Пират, Сэм? С ним ничего не случилось? Позови его.
      Пришлось рассказать. Она выслушала меня с застывшим лицом, кивнула и больше о нем не заговаривала. Я же решил переменить тему:
      - Ну раз ты проснулась, я приготовлю тебе завтрак.
      - Стой!
      Я остановился.
      - Не уходи. Я ни за что не выпущу теперь тебя из вида. И я сама приготовлю завтрак.
      - Черта с два. Ты останешься в постели и будешь вести себя как послушная девочка.