Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тоннель в небе

ModernLib.Net / Хайнлайн Роберт Энсон / Тоннель в небе - Чтение (стр. 4)
Автор: Хайнлайн Роберт Энсон
Жанр:

 

 


      Поднявшись на двадцать метров над землей, он остановился и поглядел вниз. Ветви перекрещивались, закрывая поверхность земли; к тому же под деревьями было гораздо темнее, чем на открытом месте; тем не менее Род сумел разглядеть что-то крадущееся между деревьями, что привлекло его внимание.
      Род старался рассмотреть подробности, но быстро наступила темнота. Одна ко оно выглядело, как… если бы он не был уверен, что находится на неизвестной и неколонизированной планете, он сказал бы, что это ЛЕВ.
      Он надеялся, что кем бы ни был хищник, он не умеет лазить на деревья. Спокойно, Род! Если оно способно взобраться на дерево, ты через пять минут превратишься в мясной ужин. Будь настороже и приготовь место для ночлега, пока не стало совсем темно. Он двинулся вверх, внимательно оглядываясь в поисках такого места.
      Вскоре он нашел его, как только начал подумывать о том, чтобы спуститься пониже. Ему необходимы были две прочные ветки, находящиеся вблизи друг от друга и на одном уровне, так чтобы между ними можно было бы натянуть гамак. Найдя такое место, он быстро принялся за работу, чтобы использовать остатки света. Из кармана своего рюкзака он достал гамак, сделанный из чрезвычайно прочной и легкой ткани. Используя веревку, намотанную вокруг пояса, он закрепил гамак и постарался лечь в него.
      Опытный акробат с цепкими пальцами, возможно, нашел бы это простым делом: он бы просто ступил в гамак и сел в него. Но Род чувствовал, что без поддержки сделать это непросто. Он чуть не упал с дерева, пытаясь забраться в гамак. Гамак был очень удобным, и Род раньше часто спал в нем. Сестра одобрила его, говоря, что полевые сетки, которыми снабжают ее девушек, гораздо менее удобны.
      – Только не садись во сне, – напутствовала она.
      – Не буду, – заверил ее Род. – Кроме того, я всегда буду привязываться ремнями.
      Но он никогда еще не подвешивал гамак подобным образом. Поблизости не было ни одной ветки, которую можно было бы использовать как опору. После нескольких неловких и захватывающих дух попыток он подумал, не придется ли ему остаток ночи провести, подобно реликтовой птице, на насесте. Он не решался провести ночь на земле – особенно по соседству с тем существом, что бродило внизу.
      Над гамаком находилась прочная ветвь. Может быть, если он перебросит через нее конец своей веревки и закрепит ее… Он попробовал. Но уже было слишком темно. Он не потерял свою веревку только потому, что другой конец ее был привязан к гамаку. В конце концов он решил сделать еще одну попытку забраться в гамак, действуя с большей осторожностью. Крепко ухватившись руками за ветку над головой, он принялся осторожно перемещать ноги. Вскоре он уже сидел в гамаке. Осторожно перемещая центр тяжести вниз и стараясь не делать резких движений, он заполз в гамак, как в кокон. Наконец он занял устойчивое положение.
      Род сделал глубокий вдох, выдохнул воздух и заставил себя расслабиться. Впервые с момента выхода он почувствовал себя в относительной безопасности.
      После нескольких минут восхитительного отдыха Род достал наконечник трубки и позволил себе сделать два глотка воды. Затем приготовил ужин. Ужин состоял из четвертькилограммового брикета полевого рациона, включавшего все необходимое для организма: дрожжевой протеин, крахмал, жиры и глюкозу, всего на тысячу сто калорий. Ярлык на брикете, уже неразличимый в темноте, убеждал, что эта пища «и вкусна, и высококалорийна, и приятна», в то время как вкус его напоминал разжеванный старый башмак и вряд ли привлек бы внимание гурмана.
      Но голод послужил для Рода лучшей приправой. Он не оставил ни крошки брикета и завершил ужин, облизав наконечник трубки. Род подумал, не раскрыть ли еще один брикет, но подавил это желание и позволил себе лишь еще раз глотнуть воды, затем опустил полог он насекомых и привязался ремнем. Он получил прививки от укуса всех насекомых и разносимых ими земных и известных неземных болезней, но совсем не хотел, чтобы ночные насекомые использовали его лицо как фонтан для питья или как танцевальную площадку.
      Даже несмотря на легкую одежду, было слишком жарко. Род решил остаться в шортах: эта планета или по крайней мере эта часть планеты казалась имеющей тропический климат. Но раздеться было слишком трудно в этом гамаке: ночь придется провести в одежде, даже если это будет стоить дневного рациона воды. Он поразмышлял над тем, какая же это планета, затем попробовал разглядеть сквозь вершины деревьев небо, пытаясь узнать созвездия. Но либо ветви вверху были слишком густыми, либо небо покрыто облаками – он ничего не увидел. Род заставил себя выбросить все из головы и уснуть.
      Десять минут спустя он все еще пытался уснуть. Занятый устройством гамака и ужином, он не обращал внимание на окружающие звуки; теперь же звуки ночи обрушились на него. Насекомые жужжали и звенели, листва шуршала и шелестела, что-то кашляло под ним. В ответ на кашель раздался дикий смех, который взвивался вверх, опускался, закончившись астматическим удушьем.
      Род надеялся, что это была птица. Он понял, что напряженно, затаив дыхание, прислушивается к отдаленным звукам. И сердито приказал себе успокоиться: здесь он в безопасности от девяти десятых своих потенциальных врагов. Даже змея, если тут есть змеи, не смогла бы пробраться сквозь покров его гамака. Змеи вообще не представляли опасности для существ крупнее ласточки. Вероятность того, что в вершине дерева может находиться существо, способное напасть на него, была слабой. Итак, приятель, забудь эти странные звуки и спи. В конце концов они мешают не больше, чем шум транспорта в городе.
      Он напомнил себе лекции Дьякона о состоянии организма в напряженных ситуациях и тезис о том, что чаще погибают люди, слишком долго пребывающие в состоянии тревоги. Как сказала бы его сестра, многие люди умирают от тревоги прежде, чем истекут кровью. Он добросовестно заставил себя проделать умственные процедуры, способствующие крепкому сну.
      Род начал засыпать. Внезапно из сладкой полудремы его вывел звук, донесшийся издалека: он невольно прислушался. Похоже на человеческий голос… нет, это и есть человеческий голос: душераздирающие крики взрослого человека, рвущиеся, низкие рыдания, которые раздирают грудь.
      Что он должен делать? Это не его дело, кто бы это ни был, его это не касается – но так противоестественно слышать звуки агонии человеческого существа и не обращать на них внимания! Должен ли он спуститься вниз и в темноте попытаться отыскать этого беднягу? Придется спотыкаться о корни деревьев, подумал он, попадать в ямы, и вполне можно очутиться в челюстях какого-нибудь большого хищника.
      Итак, что делать? Имеет ли он право ничего не делать? Сомнения были разрешены многочисленными рыданиями, прозвучавшими как бы в ответ на человеческий голос, но звучавшими ближе и громче. Это кричал не человек, и от неожиданности Род привстал в гамаке, – только привязной ремень спас его.
      Второй голос объединился с третьим, звучавшим немного дальше. В несколько мгновений ночная тишина сменилась целым хором завываний, полных ужаса, агонии, нестерпимой боли. Род понял, что в этом нет ничего человеческого: ничего подобного он до сих пор не слышал. Неожиданно он заключил, что это и есть те стоборы, от которых его предостерегала инструкция.
      Но где они? Как ему избежать их? Ближайший голос, казалось, раздавался с высоты, чуть ли не с соседнего дерева… а может быть, с ЭТОГО дерева! Что вы станете делать, встретив стобора в ночной тьме? Плюнете ему в лицо? Или же пригласите на вальс?
      Одно несомненно: существо, производящее такой шум в джунглях, ничего не боится; бояться его следовало другим. Однако ничего нельзя сделать; Род лежал неподвижно, с напряженными мышцами, покрытый гусиной кожей и холодным потом. Он старался ничем не выдать свой страх.
      Адский концерт, производимый «стоборами», продолжался. Казалось, звуки еще более приблизились. Подгоняемый этими звуками, Род готов был отрастить крылья и улететь. До этого ему только раз пришлось провести ночь в одиночестве в дикой местности Северной Америки. Там опасности были известны и невелики… несколько медведей, случайная ленивая гремучая змея; опасности, которых легко избежать.
      Но как ему бороться с совершенно неизвестным? Этот стобор – Род решил, что так можно называть источник этих звуков – этот стобор, возможно, приближается к нему сейчас; рассматривает его своими видящими во тьме глазами, решает, утащить его в логово или съесть там, где он убьет его.
      Должен ли он двигаться? Как он должен бороться? Откуда и когда ждать опасности? Дьякон, вероятно, объяснял, как поступать в подобном случае. Может быть, они проходили материал о стоборе как раз тогда, когда он после Нового Года пропустил занятия? Или, может, он просто забыл… и поплатится за это своей шкурой. Род хорошо успевал по космической зоологии, но там было слишком много материала, чтобы усвоить его весь. Живой мир одной только Земли давал столько материала зоологам, что они не в состоянии были с ним справиться. Как можно было ожидать, что он способен усвоить абсолютно весь зоологический материал, относящийся к десяткам планет!
      Это несправедливо! Когда Род понял, насколько бесполезен и смешон его протест, он внезапно вспомнил циничную усмешку Дьякона. Услышал его сухую медлительную речь: «Справедливость? Ты ждешь справедливовсти, парень? Это не игра. Я пытался объяснить вам это, городским мальчишкам, слишком мягким и глупым для такого испытания. Вы не захотели слушать…» Он почувствовал взрыв негодования; это изгнало ужас из его мозга. Джимми был прав: Дьякон съел бы собственную бабку! Холодная, бессердечная рыба!
      Да, но что бы стал делать в такой ситуации Дьякон? Снова он услышал, как в его мозгу раздается голос учителя. Мэтсон как-то ответил на вопрос, заданный однокурсником Рода, таким образом: «Когда нечего делать, я засыпаю.» Род повернулся, положил руку на «Полковника Бови» и попытался уснуть.
      Дьявольский хор делал это невозможным, но Род решил, что стобор на его дереве – или он был на соседнем? – как ему кажется, не приближается. Не то, чтобы он был очень далеко; во всяком случае Род не ощущал его дыхания на своей коже, и тот, видимо, не был расположен к нападению.
      После некоторого времени Род впал в легкий сон, который не принес ему облегчения, ибо во сне он видел себя в окружении рыдающих, воющих стоборов, глядящих на него и караулящих его действия. Но он был крепко связан и не мог двигаться.
      Самое плохое заключалось в том, что как только он поворачивал голову, чтобы поглядеть на стобора, тот отпрыгивал в темноту, оставляя только воспоминание о красных глазах и длинных клыках.
      Род проснулся в холодном поту, попытался сесть, но не смог: его удерживал привязной ремень. Что это? Что случилось?
      Потребовалось некоторое время, чтобы понять причину внезапного пробуждения: шум прекратился. Не слышно было ни одного из стоборов – ни близко, ни далеко. Рода их молчание встревожило больше, чем крики: кричащий стобор, по крайней мере, указывает на свое местоположение, в то время как молчащий может быть везде – возможно, он стоит на ветке у головы Рода. Он осторожно повернул голову и откинул полог от насекомых, чтобы лучше видеть. Однако было слишком темно: стоборы могли стоять по три в ряд, и он их не увидит. Тем не менее молчание принесло большое облегчение. Род почувствовал себя спокойнее, в то время как слушал другие ночные голоса, звуки, казавшиеся дружескими после дьявольского хора. Он решил, что скоро утро. Вскоре он вновь уснул.
      Род проснулся с ощущением, что кто-то на него смотрит. Осознав свое положение и увидев, что еще темно, он решил, что это был сон. Он пошевелился, глядя по сторонам, и вновь постарался уснуть.
      Кто-то несомненно смотрел на него! Его глаза, привыкшие к темноте, рассмотрели какой-то призрак на ветке возле его ног. Черный на черном фоне, он не позволял разглядеть очертаний тела – Род различил только два тускло светящихся немигающих глаза.
      «Когда делать нечего, я засыпаю». Род не заснул. Казалось, целую вечность он и существо на дереве глядели друг на друга. Род сжал в руке ручку ножа, стараясь унять биение сердца, не двигаясь и не пытаясь сообразить, как бы поскорее выбраться из гамака. Существо не двигалось, не издавало звуков, оно просто смотрело и, казалось, готово было просидеть так всю ночь.
      Когда это тяжелое испытание нервов продолжалось уже так долго, что Род готов был выпрыгнуть и броситься вперед, существо повернулось к стволу и исчезло. Род испустил вздох облегчения: он рассудил, что существо весило не меньше, чем он. Род решил больше не спать. Не стало ли светлее? Он пытался доказать себе это, однако по-прежнему не различал даже своих пальцев. Он решил сосчитать до десяти тысяч и затем спуститься.
      Что-то большое и стремительное пронеслось по стволу к земле, затем еще одно и еще. Они не останавливались у спальни Рода, но прямо спускались вниз. Род вновь выхватил нож и пробормотал:
      – Шумные соседи! Можно подумать, что здесь эмиграционный ВЫХОД.
      Он подождал, но безумное шествие не возобновилось.
      Его разбудил солнечный свет, бивший в лицо. Род чихнул, попытался сесть, но был остановлен привязным ремнем. Окончательно проснувшись, он тут же пожалел об этом. Нос его был заложен, глаза горели, во рту чувствовалась горечь, зубы покрылись слизью, спина болела. Повернувшись, чтобы облегчить свое положение, он почувствовал, что руки и ноги у него тоже болят, да и голова тоже. Шея отказывалась поворачиваться вправо.
      Тем не менее он чувствовал себя счастливым от сознания, что ночь кончилась. И окружающее не пугало, оно было идиллическим. Поднятый так высоко, что не мог разглядеть земли, он все еще находился под крышей джунглей, откуда не было видно неба; он плавал в облаке из листьев. Утренний луч, достигший его лица, был единственным, что пробился сквозь листву.
      Это напомнило ему, что он должен определить направление восхода солнца. Гм… это не очень просто. Может ли он увидеть солнце с поверхности земли в джунглях? А возможно, ему следует спуститься, выйти на открытое место и заметить направление, пока солнце еще низко. Но тут он заметил, что разбудивший его луч упал на другой лесной гигант в пятидесяти метрах от него. Прекрасно, значит, это дерево находится к западу от него, и он сможет восстановить направление, когда спустится вниз.
      Выбраться из гамака было так же трудно, как и забраться в него: ноющие мышцы протестовали против любого усилия. Наконец он осторожно перебрался на сук. Род двинулся к стволу, стараясь держаться прямо, затем прижался к нему и принялся развязывать узлы гамака. Тело постепенно перестало болеть, только шея еще напоминала о себе, как зубная боль.
      Он поел и попил, сидя на суку и прижавшись спи ной к стволу. Он не производил особой разведки, справедливо рассудив, что ночные хищники отправились спать в свои логова, а дневные вряд ли способны взобраться на вершину дерева, во всяком случае крупные хищники: они должны быть приспособлены к жизни на земле и к охоте на травоядных . Правда заключалась в том, что его зеленое убежище выглядело уж слишком мирным, чтобы скрывать в себе опасность.
      Окончив завтрак, он продолжал сидеть, думая о том, стоит ли еще попить воды и не нужно ли вновь забраться в гамак. Беспокойная ночь утомила его, он чувствовал сонливость, а день обещал быть жарким и влажным. Почему бы не полежать еще? Его единственная цель – выжить. Не лучший ли путь для этого – сон, сберегающий пищу и воду?
      Прежде всего следовало установить, который час. Его часы показывали без пяти двенадцать, но он не мог сообразить, что наступает: полдень воскресенья или полночь понедельника. Род был уверен, что эта планета вращается значительно медленнее Земли: предыдущая ночь была такой долгой, как полный земной день. Испытание может быть прекращено и через двадцать шесть часов и через тридцать восемь, но скорее всего – через сорок восемь часов. Возможно, это будет сегодня до захода солнца; он сохранил хорошую форму, он все еще жив и у него достаточные запасы пищи и воды.
      Он почувствовал гордость при этой мысли. В конце концов, чем стобор превосходит человека? Только громким голосом… Однако выход для возвращения будет находиться в двадцати километрах к западу от того места, где он впервые появился; следовательно, ему нужно пройти на запад еще около десяти километров; он готов биться об заклад, что в этом случае выход будет в одном-двух километрах от него. Немного пройтись, отыскать убежище и подождать – возможно, следующую ночь он уже проведет в своей постели, приняв предварительно горячую ванну.
 
      Он принялся укладывать гамак и в это время подумал, что хорошо бы заметить время восхода и захода солнца, чтобы определить продолжительность дня на этой планете. Больше он об этом не думал, занимаясь укладкой гамака. Его следовало уложить очень аккуратно в карман рюкзака. Тонкий, как паутина, материал нужно разложить на столе, но самой большой ровной поверхностью, которой он располагал, была его ладонь.
      Наконец он скомкал гамак, засунул его в карман и начал спускаться. На нижней ветви он задержался и посмотрел вниз. Огромного голодного существа, загнавшего вчера Рода на дерево, не было видно, однако подлесок был настолько густым, что нельзя было быть уверенным в его отсутствии. Придется весь день замечать поблизости деревья, на которые удобно взбираться: минутная рассеянность может дорого обойтись ему.
      Хорошо, теперь сориентируемся – посмотрим, где дерево, расположенное к западу. Где же оно? Может, вот это или то? Он понял, что не может установить, какое же именно, и отругал себя за то, что сразу не заметил направление по компасу. Он просто забыл, что у него есть компас. Род достал его, но теперь компас ничего не говорил ему. Лучи солнца больше не пробивались сквозь листву; лес был освещен тусклым, смешанным с тенями светом.
      Однако открытое пространство недалеко: он быстро доберется до него. Спустившись при помощи кошек ниже, он спрыгнул на болотистую почву и отправился к открытому месту. Считая в уме шаги, он в то же время настороженно оглядывался по сторонам, опасаясь нападения неизвестных хищников.
      Отсчитав сто шагов, Род повернул обратно по своему следу. Он узнал «свое» дерево. Здесь он спустился на землю: еще сохранились следы его ног. С какой же стороны он взобрался? Должны же быть какие-то следы на дереве.
      Он нашел их… и был удивлен собственным подвигом: следы монтерских когтей начинались на высоте его головы. «Я прыгнул на ствол, как кошка!» Однако это указало направление, с которого он пришел вчера. А пять минут спустя он был уже на краю равнины, на которой провел вчерашний день.
      Здесь были видны тени, отбрасываемые солнцем, и он заметил их направление по компасу. К счастью, запад совпадал с западом на компасе, и ему теперь следовало только справляться с прибором. Компас вновь привел его в лес.
      Здесь Род пошел выпрямившись. Трусливое ползание, которым он воспользовался вчера, здесь не требовалось; он старался двигаться бесшумно, пользуясь укрытиями и внимательно всматриваясь в кусты впереди и по сторонам от себя. Род держался поближе к большим деревьям и все время проверял правильность направления по компасу.
      Один участок его мозга считал шаги. Зная, что тысяча пятьсот его шагов составляют километр, Род рассчитывал, что через пятнадцать тысяч шагов он достигнет места, где нужно будет подготовить убежище и ждать появления выхода. И хотя он считал шаги, следил за компасом и напряженно всматривался в ожидании нападения хищников, змей или других опасностей, Род продолжал радоваться дню и красоте окружающей местности. Нервное напряжение прошлой ночи забылось, он чувствовал себя бодрым и даже самоуверенным. И хотя он продолжал быть настороже, но чувствовал, что вокруг нет никакой опасности – ни стобора, ни кого-либо еще.
      Он решил, что это субтропический лес, не настолько густой, чтобы серьезно препятствовать его продвижению. Лес изрезан тропами животных, однако Род избегал их, считая, что крупные хищники могут поджидать добычу у этих троп, а он не хотел стать такой добычей.
      Тропы, казалось, принадлежали антилопам различных видов. Они, очевидно, были пятнистыми, и в кустарнике их было очень трудно различить, но по мельканию фигур Род определил, что их должно быть очень много. Род избегал их, потому что не был охотником; кроме того он опасался, что даже животные-вегетарианцы могут представлять опасность, защищаясь рогами и копытами.
      Вокруг было также множество птиц и вьющихся растений. Он заметил семейство животных, похожих на обезьян, и подумал, что эта планета, возможно, произвела собственную гуманоидную расу. Он опять подумал о том, какая же это может быть планета. Она чрезвычайно напоминает Землю – если не считать необычайно длинного дня – и, если бы она была открыта давно, то уже кишела бы колонистами. Это была настоящая премиальная планета! Открытый участок, по которому он проходил вчера, легко можно превратить в плодородное поле. Возможно, позже он вернется сюда и поможет очистить планету от стоборов.
      Рассуждая таким образом, он тем не менее сохранял осторожность, осматривая каждую ветвь, мимо которой проходил, и прислушиваясь к каждому звуку. Он понял теперь, что имела в виду его сестра, когда говорила, что отсутствие вооружения делает человека очень осторожным: он понял и то, как мало шансов у него было бы применить оружие при внезапном нападении. Какая-то сверхпроницательность подсказала Роду, что кто-то подкрадывается к нему.
      Вначале это было только предположение, но постепенно оно превратилось в убеждение. Некоторое время он ждал у дерева, замерев и прислушиваясь; дважды он заметил что-то, пробирающееся в кустарниках и идущее по его следам. Но кем бы оно ни было, оно двигалось совершенно бесшумно и прекрасно пряталось, не оставляя никаких следов.
      Род подумал, не лучше ли взобраться на дерево и переждать там. Но желание поскорее достичь цели пересилило осторожность, и он убедил себя, что будет в большей безопасности, если быстрее двинется вперед. Он продолжал внимательно следить за своим тылом, но вскоре решил, что больше его никто не преследует.
      Пройдя около четырех километров, Род почувствовал запах воды. Он подошел к оврагу, преграждавшему его путь. Охотничьи тропы показывали, что где-то внизу расположен водопой – место, представлявшее для Рода особую опасность. Поэтому Род решил спуститься по склону обрыва, где не было троп.
      Этот склон привел его к берегу скрытого в зарослях водоема; звуки текущей воды он услышал раньше, чем увидел ее. Он пробирался сквозь кустарники ползком, выискивая место, где бы можно было выбраться из убежища. Род находился примерно в десяти метрах над уровнем воды. Овраг уходил вправо и образовывал ложе ручья. Не было видно ни одного животного, хотя и оставалось множество следов: илистый берег прекрасно сохранял их.
      Однако Род не собирался пить, хотя это было так просто: ведь так же просто было и умереть от этого. Его беспокоила необходимость перебраться через ручей, чтобы достичь предполагаемого района выхода. Небольшая река или широкий ручей, не настолько широкий, чтобы его нельзя было переплыть, и, вероятно, не слишком глубокий, так что можно его перейти вброд, если только удастся найти подходящее место. Тем не менее Род не собирался преодолевать ручей, не забросив туда предварительно приманку: ручей у его дома совершенно безопасен, но тропический ручей может быть населен местными аналогами аллигаторов, рыбы-пирайи или чего-нибудь похуже.
      Ручей слишком широк для того, чтобы перебраться по ветвям деревьев. Род некоторое время обдумывал положение, затем решил пойти вверх по ручью, надеясь, что тот либо станет уже, либо разделится надвое.
      Это было последнее, о чем он успел подумать.
      Очевидно, он очень скоро пришел в себя: перед ним фыркнула шакалоподобная тварь. Род оттолкнул ее одной рукой, а второй попытался достать нож. Уродливая собака отскочила, ворча, затем повернулась и исчезла в кустах.
      Ножа не было! Сознание этого привело его в ужас; он сел. Голова кружилась и болела. Он увидел, что пальцы его в крови. Осторожный осмотр обнаружил болезненную шишку на голове, волосы в крови и не давали возможность определить, есть ли трещина в черепе. Он больше не благодарил за то, что жив: понял, что удар должен был убить его.
      Но пропал не только нож. Он совершенно раздет. Исчез запас пресной воды, исчез рюкзак с продовольствием и всем снаряжением – антибиотиками, солью, компасом, кошками, спичками, гамаком – все исчезло.
      Первое чувство отчаяния сменилось гневом. Потеря пищи и снаряжения вполне очевидно свидетельствовала: он был так глуп, что забыл о преследователе, глядя на ручей. Ну, кто-то поплатится за это воровство! Гнев привел его в себя. Он ощупал повязку на ноге и убедился, что она не развязана.
      Конечно! Кем бы ни был этот бандит, обокравший его, он не догадался развязать повязку. Род сжал «Леди Макбет» в руке. Кое-кому придется пожалеть.

Глава 4. ДИКАРЬ

      Род Уокер, съежившись, сидел на ветке дерева. Он не двигался два часа, и еще долгое время ему предстояло просидеть неподвижно. В небольшом леске поблизости от него маленькое стадо годовалых оленей щипало траву; если один из них подойдет поближе, Род попытается схватить его. Он был очень голоден.
      Его мучила и жажда, так как в течение всего дня он не пил. Кроме того, его слегка лихорадило. Три длинные полузажившие царапины на левой руке вполне объясняли его лихорадку, но Род не обращал внимания ни на царапины, ни на лихорадку: он был жив, он собирался и дальше оставаться живым.
      Олень подошел поближе; Род сдерживал дрожь волнения. Однако олененок поднял голову, посмотрел на ветвь и повернул обратно. Он не мог видеть Рода; вероятно, мать научила его опасаться свисающих ветвей – или опыт борьбы за существование сотен и тысяч поколений отпечатался в его генах.
      Род перевел дыхание и вновь лег. Один из оленей неизбежно совершит ошибку, тогда он поест. Он не мог думать ни о чем, кроме пищи… пищи, а также того, как сберечь свою шкуру, как напиться без опасения попасть в засаду, как заснуть без опасения проснуться в брюхе какого-нибудь местного хищника.
      Заживающие раны на руке показывали, как дорого стоило ему обучение. Он отошел уж слишком далеко от дерева и не имел даже времени, чтобы выхватить нож. Он совершил невероятный прыжок и подтянулся на раненых руках. Существо, ранившее его, принадлежало к тому же виду, что и зверь, загнавший его на дерево в день прибытия. Род считал, что это был лев. На это счет у него была своя теория, но он не был в состоянии действовать в соответствии с ней.
      Он был очень истощен и утратил счет времени. Род считал, что время, отведенное на экзамен по выживанию, истекло, но он не представлял себе, как долго лежал на развилке ветвей, ожидая, пока подживут его раны; сколько времени прошло, пока он, подгоняемый голодом и жаждой, спустился вниз. Он предполагал, что сигнал к возвращению был дан в то время, когда он лежал без сознания, но не беспокоился и даже не думал об этом. Он больше не интересовался экзаменом на выживание; его интересовало, как выжить. Несмотря на ухудшившиеся обстоятельства, его шансы выжить теперь были выше, чем когда он только что прибыл на планету. Он уже не был наивным горожанином, перестал многого бояться, чего боялся раньше, зато с осторожностью относился к вполне на первый взгляд безопасному. Создания с дикими голосами, которые он принял за «стоборов», больше не пугали его. Он видел одного из них при дневном свете и слышал его голос. Оно было не больше его ладони и напоминало рогатую ящерицу с привычками древесной жабы. Единственным его талантом был голос: оно могло втрое увеличивать объем воздушного пузыря на шее, затем с силой выталкивать оттуда воздух, издавая дикие, пугающие рыдания.
      Но это было все, что оно могло делать. Род предположил, что это его любовная песня; он все еще называл этих существ «стоборами».
      Он изучил вьющиеся лесные растения, такие прекрасные в свете утренней зари, но жалящие сильнее, чем крапива, ядовитые и вызывающие своим ядом оцепенение. На других растениях были большие плоды, напоминающие виноград, такие соблазнительные и приятные на вкус; на собственном горьком опыте Род убедился, что они действовали как сильнейшее слабительное.
      Он знал, что здесь есть крупные хищники, хотя по-настоящему не рассмотрел ни одного из них. Об их присутствии свидетельствовали полусъеденные тела антилоп, а также звериные тропы в кустах. Насколько он мог судить, здесь не было лазающих по деревьям хищников, достаточно крупных, чтобы напасть на человека, однако он не был в этом окончательно убежден и
      всегда спал чутко, ожидая опасности.
      Поведение стада подсказало ему, что здесь должны быть хищники, охотящиеся, как он сейчас охотится, хотя ему посчастливилось не встретиться ни с одним из них. Олени спокойно паслись, подходили к небольшим деревьям, но ни один не приближался к тому, на котором притаился Род.
      Спокойно, парень… кажется, один подходит. Род схватил рукоять «Леди Макбет» и приготовился прыгнуть, как только грациозное маленькое существо окажется под ним. Но в пяти метрах от него олененок заколебался, заметив, что отделился от стада, и повернул обратно.
      Род метнул нож. Он услышал тупой звук, с которым лезвие ножа вонзилось в мышцу, увидел, что рукоять торчит из плеча оленя. Он спрыгнул на землю, чтобы завершить охоту. Олень замотал головой, повернулся и побежал. Спрыгнув, Род не дотянулся до него. Когда он поднялся на ноги, поляна была пуста. Горькие мысли охватили его: ему не следовало бросать нож,
      пока оставалась надежда воспользоваться более надежным способом. Он занялся изучением следов.
      Род помнил первую заповедь охотника-спортсмена: раненое животное нужно преследовать и прикончить, не давая ему страдать и медленно умирать. Однако в своем поведении он не мог руководствоваться правилами спортивной охоты: он вынужден преследовать раненое животное потому, что нуждался в пище, а главным образом потому, что без ножа он погибнет. Олень не оставлял кровавых пятен, и его следы перемешивались с сотнями других. Род трижды возвращался на поляну и начинал поиски заново, пока ему не удалось найти первое кровавое пятно. Теперь идти по следу было легче, но он все еще немного отставал от раненого животного, которое двигалось гораздо быстрее, чем он мог следовать за ним. Его добыча оставалась со стадом, которое остановилось на новом пастбище в полукилометре от первого. Род оставался в укрытии и стал оттуда наблюдать. Однако казалось, что «его» оленя в стаде не было.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14