Билл вернулся с парой толстых шерстяных носков.
      - Теперь уже поздновато ходить на босу ногу, - сказал он.
      - Терпеть не могу влезать в них после лета, - сказал Ник. Он натянул носки и, откинувшись на спинку стула, положил ноги на экран перед, камином.
      - Смотри продавишь, - сказал Билл. Ник переложил ноги на выступ камина.
      - Есть что-нибудь почитать? - спросил он.
      - Только газета.
      - Как дела у "Кардиналов"?
      - Проиграли подряд две игры "Гигантам".
      - Ну, теперь им крышка.
      - Нет, на этот раз просто поддались, - сказал Билл. - До тех пор, пока Мак Гроу может купить любого хорошего бейсболиста в Лиге, им бояться нечего.
      - Ну, всех-то не скупишь, - сказал Ник.
      - Кого нужно, покупает, - сказал Билл, - или так их настраивает, что они начинают фордыбачить, и Лига с радостью сплавляет их ему.
      - Как было с Хайни Зимом, - подтвердил Ник.
      - Много ему проку будет от этой дубины.
      Билл встал.
      - Он здорово бьет, - сказал Ник. Жар от огня припекал ему ноги.
      - Хайни Зим неплох в защите, - сказал Билл. - А все-таки команда из-за него проигрывает.
      - Может, поэтому Мак Гроу и держится за Хайни, - сказал Ник.
      - Может быть, - согласился Билл.
      - Нам с тобой ведь не все известно, - сказал Ник.
      - Ну конечно. Хотя для нашей дыры мы не так уж плохо осведомлены.
      - Все равно как на скачках: лучше ставить на лошадей, когда их в глаза не видел.
      - Вот именно.
      Билл взял бутылку виски. Его большая рука охватила всю бутылку. Он налил виски в протянутый Ником стакан.
      - Сколько воды?
      - Столько же.
      Он сел на пол рядом со стулом Ника.
      - А хорошо, когда начинается осенняя буря, - сказал Ник.
      - Замечательно.
      - Самое лучшее время года, - сказал Ник.
      - Вот уж не согласился бы жить сейчас в городе, - сказал Билл.
      - А я хотел бы посмотреть "Уорлд Сириз", - сказал Ник.
      - Ну-у, они теперь играют только в Филадельфии да в Нью-Йорке, - сказал Билл. - Нам от этого ни тепло ни холодно.
      - Все-таки интересно, возьмут когда-нибудь "Кардиналы" первенство или нет?
      - Как же, дожидайся! - сказал Билл.
      - Вот бы обрадовались ребята! - сказал Ник.
      - Помнишь, как они разошлись тогда, перед тем как попали в крушение.
      - Да-а! - сказал Ник.
      Билл потянулся за книгой, которая лежала заглавием вниз на столе у окна, там, куда он положил ее, когда пошел к двери. Прислонившись спиной к стулу Ника, он держал в одной руке стакан, в другой - книгу.
      - Что ты читаешь?
      - "Ричарда Феверела".
      - А я не одолел его.
      - Хорошая книга, - сказал Билл. - Неплохая книга, Уимидж.
      - А что у тебя есть, чего я еще не читал? - спросил Ник.
      - "Любовь в лесу" читал?
      - Да. Это про то, как они ложатся спать и кладут между собой обнаженный меч?
      - Хорошая книга, Уимидж.
      - Книга замечательная. Только я не понимаю, какой им был толк от этого меча? Ведь его все время надо держать лезвием вверх, потому что если меч положить плашмя, то через него можно перекатиться, и тогда он ничему не помешает.
      - Это символ, - сказал Билл.
      - Наверно, - сказал Ник. - Только здравого смысла в этом ни на грош.
      - А "Отвагу" ты читал?
      - Вот это интересно! - сказал Ник. - Настоящая книга. Это - где его отец все время донимает. У тебя есть что-нибудь еще Хью Уолпола?
      - "Темный лес", - сказал Билл. - Про Россию.
      - А что он смыслит в России? - спросил Ник.
      - Не знаю. Кто их разберет, этих писателей. Может, он жил там еще мальчишкой. Там много всего про Россию.
      - Вот бы с ним познакомиться, - сказал Ник.
      - А я бы хотел познакомиться с Честертоном, - сказал Билл.
      - Хорошо бы, он был сейчас здесь, - сказал Ник. - Мы бы взяли его завтра на рыбалку в Вуа.
      - А может, он не захотел бы пойти на рыбалку? - сказал Билл.
      - Еще как захотел бы, - сказал Ник. - Он же замечательный малый. Помнишь "Перелетный кабак"?
      Если ангел нам предложит
      Воду пить, а не вино,
      Мы поклонимся учтиво
      И плеснем ее в окно.
      - Правильно, - сказал Ник. - По-моему, он лучше Уолпола.
      - Еще бы. Конечно, лучше, - сказал Билл.
      - Но Уолпол пишет лучше.
      - Не знаю, - сказал Ник. - Честертон классик.
      - Уолпол тоже классик, - не сдавался Билл.
      - Хорошо бы, они оба были здесь, - сказал Ник. - Мы бы взяли их завтра на рыбалку в Вуа.
      - Давай напьемся, - сказал Билл.
      - Давай, - согласился Ник.
      - Мой старик ругаться не будет, - сказал Билл.
      - Ты в этом уверен? - сказал Ник.
      - Ну конечно, - сказал Билл.
      - А я и так уже немного пьян, - сказал Ник.
      - Ничего подобного, - сказал Билл.
      Он встал с пола и взял бутылку. Ник подставил ему свой стакан. Он не сводил с него глаз, пока Билли наливал виски.
      Билл налил стакан до половины.
      - Воды сам добавь, - сказал он. - Тут еще только на одну порцию.
      - А больше нет? - спросил Ник.
      - Есть сколько хочешь, только отец не любит, когда я починаю бутылку.
      - Ну конечно, - сказал Ник.
      - Он говорит: те, что починают бутылки, в конце концов спиваются, пояснил Билл.
      - Правильно, - сказал Ник. Это произвело на него большое впечатление. Такая мысль никогда не приходила ему в голову. Он всегда думал, что спиваются те, кто пьет в одиночку.
      - А как поживает твой отец? - почтительно спросил он.
      - Ничего, - сказал Билл. - Правда, иногда на него находит.
      - Он у тебя молодец, - сказал Ник. Он подлил себе в стакан воды из кувшина. Виски медленно смешивалось с водой. Виски было больше, чем воды.
      - Что и говорить, - сказал Билл.
      - Мой старик тоже неплохой, - сказал Ник.
      - Ну, еще бы, - сказал Билл.
      - Он уверяет, что никогда в жизни не брал в рот спиртного, - сказал Ник торжественным тоном, точно сообщая о факте, имеющем непосредственное отношение к науке.
      - Да, но ведь он доктор. А мой старик - художник. Это совсем другое дело.
      - Мой много потерял в жизни, - с грустью сказал Ник.
      - Кто его знает, - сказал Билл. - Неизвестно, где найдешь, где потеряешь.
      - Он сам говорит, что много потерял, - признался Ник.
      - Моему тоже нелегко приходилось, - сказал Билл.
      - Значит, один черт, - сказал Ник.
      Они смотрели на огонь и размышляли над этой глубокой истиной.
      - Пойду принесу полено с заднего крыльца, - сказал Ник. Глядя в камин, он заметил, что огонь начинает гаснуть. Кроме того, ему хотелось доказать, что он умеет пить и не терять здравого смысла. Пусть отец никогда не брал спиртного в рот, Билл все равно не напоит его - Ника, пока сам не напьется.
      - Выбери из буковых потолще, - сказал Билл. Он тоже был полон здравого смысла.
      Ник возвращался с поленом через кухню и по пути сшиб с кухонного стола кастрюлю. Он положил полено на пол и поднял ее. В кастрюле были замочены сушеные абрикосы. Он старательно подобрал с пола все абрикосы - несколько штук закатилось под плиту - и положил их обратно в кастрюлю. Он подлил в абрикосы воды из стоящего рядом ведра. Он гордился собой. Здравый смысл ни на минуту не изменял ему.
      Он подошел с поленом к камину. Билл встал и помог ему положить полено в огонь.
      - Полено первый сорт, - сказал Ник.
      - Я берег его на случай плохой погоды, - сказал Билл. - Такое всю ночь будет гореть.
      - И к утру горячие угли останутся на растопку, - сказал Ник.
      - Верно, - согласился Билл. Разговор шел в самом возвышенном тоне.
      - Выпьем еще, - сказал Ник.
      - В буфете должна быть еще одна початая бутылка, - сказал Билл.
      Он присел перед буфетом на корточки и достал оттуда квадратную бутылку.
      - Шотландское, - сказал он.
      - Пойду за водой, - сказал Ник. Он снова ушел на кухню. Он зачерпнул ковшиком холодной родниковой воды из ведра и налил ее в кувшин. На обратном пути он прошел в столовой мимо зеркала и посмотрелся в него. Узнать себя было трудно. Он улыбнулся лицу в зеркале, и оно ухмыльнулось в ответ. Он подмигнул ему и пошел дальше. Лицо было не его, но это не имело никакого значения.
      Билл уже налил виски в стаканы.
      - Не многовато ли, - сказал Ник.
      - Это нам-то с тобой, Уимидж? - сказал Билл.
      - За что будем пить? - спросил Ник, поднимая стакан.
      - Давай выпьем за рыбную ловлю, - сказал Билл.
      - Хорошо, - сказал Ник. - Джентльмены, да здравствует рыбная ловля!
      - Везде и всюду! - сказал Билл. - Где бы ни ловили.
      - Рыбная ловля, - сказал Ник. - Пьем за рыбную ловлю!
      - А она лучше, чем бейсбол, - сказал Билл.
      - Какое же может быть сравнение? - сказал Ник. - Как мы вообще могли говорить о бейсболе?
      - Это была ошибка с нашей стороны, - сказал Билл. - Бейсбол - это игра для деревенщины.
      Они допили стаканы до дна.
      - Теперь выпьем за Честертона.
      - И за Уолпола, - подхватил Ник.
      Ник налил виски Биллу и себе. Билл подлил в виски воды. Они посмотрели друг на друга. Оба чувствовали себя превосходно.
      - Джентльмены, - сказал Билл. - Да здравствуют Честертон и Уолпол.
      - Принято, джентльмены, - сказал Ник.
      Они выпили. Билл снова налил стаканы. Они сидели в глубоких креслах перед камином.
      - Это было очень умно с твоей стороны, Уимидж.
      - О чем ты? - спросил Ник.
      - О том, что ты порвал с Мардж, - сказал Билл.
      - Да, пожалуй, - сказал Ник.
      - Так и следовало сделать. Если бы ты не сделал этого, пришлось бы тебе уехать домой, работать и копить деньги на женитьбу.
      Ник молчал.
      - Раз уж человек женился, пропащее дело, - продолжал Билл. - Больше ему надеяться не на что. Крышка. Спета его песенка. Ты же видел женатых?
      Ник молчал.
      - Женатого сразу узнаешь, - сказал Билл. - У них такой сытый, женатый вид. Спета их песенка.
      - Правильно, - сказал Ник.
      - Может, это было нехорошо, порывать так сразу, - сказал Билл. - Но ведь всегда найдешь, в кого влюбиться, и все будет в порядке. Влюбляйся, только не позволяй им портить тебе жизнь.
      - Да, - сказал Ник.
      - Если бы ты женился на ней, тебе бы досталась в придачу вся их семья. Вспомни только ее мать и этого типа, за которого она вышла замуж.
      Ник кивнул.
      - Торчали бы они целыми днями у тебя в доме, а тебе пришлось бы ходить к ним по воскресеньям обедать и приглашать их к себе, а она все время учила бы Мардж, что надо делать и чего не надо.
      Ник сидел молча.
      - Ты еще легко отделался, - сказал Билл. - Теперь она может выйти замуж за кого-нибудь, кто ей под пару, обзаведется семьей и будет счастлива. Масла с водой не смешаешь, и в этих делах тоже ничего не следует мешать. Все равно, как если бы я женился на Аиде, которая служит у Стрэттонов. Она, наверно, была бы не прочь.
      Ник молчал. Опьянение прошло и оставило его наедине с самим собой. Не было здесь Билла. Сам он не сидел перед камином, не собирался идти завтра на рыбалку с Биллом и его отцом. Он не был пьян. Все прошло. Он знал только одно: когда-то у него была Марджори, а теперь он ее потерял. Она ушла, он прогнал ее. Все остальное не имело никакого значения. Может быть, он никогда больше ее не увидит. Наверно, никогда не увидит. Все ушло, кончилось.
      - Выпьем еще, - сказал Ник.
      Билл налил виски. Ник подбавил в стаканы немного воды.
      - Если бы ты не покончил со всем этим, мы бы не сидели сейчас здесь, сказал Билл.
      Это было верно. Раньше Ник собирался уехать домой и подыскать работу. Потом решил остаться на зиму в Шарльвуа, чтобы быть поближе к Марджори. Теперь он сам не знал, что ему делать.
      - Мы бы, наверно, и на рыбную ловлю завтра не пошли, - сказал Билл. Нет, ты правильно поступил.
      - А что я мог с собой поделать? - сказал Ник.
      - Знаю. Так всегда бывает, - сказал Билл.
      - Вдруг все кончилось, - сказал Ник. - Почему так получилось, не знаю. Я ничего не мог с собой поделать. Все равно как этот ветер: налетит - и в три дня не оставит ни одного листка на деревьях.
      - Кончилось - и кончилось. Это самое главное, - сказал Билл.
      - По моей вине, - сказал Ник.
      - По чьей вине, это не важно, - сказал Билл.
      - Да, верно, - сказал Ник.
      Самое главное было то, что Марджори ушла, и он, вероятно, никогда больше не увидит ее. Он говорил с ней о том, как они поедут в Италию, как им там будет хорошо вдвоем. О местах, в которых они побывают. Все это ушло теперь. И он сам что-то потерял.
      - Кончилось, и точка, а остальное пустяки, - сказал Билл. - Знаешь, Уимидж, я очень за тебя беспокоился, пока это тянулось. Ты правильно поступил. Ее мамаша на стену лезет от досады. Она всем говорила, что вы помолвлены.
      - Мы не были помолвлены, - сказал Ник.
      - А говорят, что были.
      - Я тут ни при чем, - сказал Ник. - Мы не были помолвлены.
      - Разве вы не собирались пожениться? - спросил Билл.
      - Собирались. Но мы не были помолвлены, - сказал Ник.
      - Тогда какая разница? - скептически спросил Билл.
      - Не знаю. Разница все-таки есть.
      - Я ее не вижу, - сказал Билл.
      - Ладно, - сказал Ник. - Давай напьемся.
      - Ладно, - сказал Билл. - Напьемся по-настоящему.
      - Напьемся, а потом пойдем купаться, - сказал Ник.
      Он допил свой стакан.
      - Мне ее очень жалко, но что я мог поделать? - сказал он. - Ты же знаешь, какая у нее мать.
      - Ужасная! - сказал Билл.
      - Вдруг все кончилось, - сказал Ник." - Только напрасно я с тобой заговорил об этом.
      - Ты не заговаривал, - сказал Билл. - Это я начал. А теперь все. Больше никогда не будем говорить об этом. Ты только не задумывайся. А то опять примешься за старое.
      Такая мысль не приходила Нику в голову. Казалось, все было решено бесповоротно. Над этим стоило подумать. Ему стало легче.
      - Конечно, - сказал он. - Это всегда может случиться.
      Ему снова стало хорошо. Нет ничего непоправимого. Можно пойти в город в субботу вечером. Сегодня четверг.
      - Это не исключено, - сказал он.
      - Держи себя в руках, - сказал Билл.
      - Постараюсь, - сказал он.
      Ему было хорошо. Ничего не кончено. Ничего не потеряно. В субботу он пойдет в город. Он чувствовал ту же легкость на душе, что была в нем до того, как Билл начал этот разговор. Лазейку всегда можно найти.
      - Давай возьмем ружья и пойдем на мыс, поищем твоего родителя, - сказал Ник.
      - Давай.
      Билл снял со стены два дробовика. Потом открыл ящик с патронами. Ник надел куртку и башмаки. Башмаки покоробились от огня. Ник все еще не протрезвился, но голова у него была свежая.
      - Ну, как ты? - спросил он.
      - Прекрасно. В самый раз. - Билл застегивал куртку.
      - А напиваться все-таки не стоит.
      - Да, пожалуй. Надо было давно пойти погулять.
      Они вышли на крыльцо. Ветер бушевал вовсю.
      - От такого ветра все птицы в траву попадают, - сказал Билл.
      Они пошли к саду.
      - Я видел вальдшнепа сегодня утром, - сказал Билл.
      - Может, нам удастся поднять его, - сказал Ник.
      - При таком ветре нельзя стрелять, - сказал Билл.
      На воздухе вся история с Мардж не казалась такой трагической. Это было вовсе не так уж важно. Ветер унес все это с собой.
      - Прямо с большого озера дует, - сказал Ник.
      До них донесся глухой звук выстрела.
      - Это отец, - сказал Билл. - Он там, на болоте.
      - Пойдем прямиком, - сказал Ник.
      - Пойдем нижним лугом, может, поднимем какую-нибудь дичь, - сказал Билл.
      - Ладно, - сказал Ник.
      Теперь это было совершенно не важно. Ветер выдул все у него из головы. Тем не менее в субботу вечером можно сходить в город. Неплохо иметь это про запас.
      5
      Шестерых министров расстреляли в половине седьмого утра у стены госпиталя. На дворе стояли лужи. На каменных плитах было много опавших листьев. Шел сильный дождь. Все ставни в госпитале были наглухо заколочены. Один из министров был болен тифом. Два солдата вынесли его прямо на дождь. Они пытались поставить его к стене, но он сполз в лужу. Остальные пять неподвижно стояли у стены. Наконец офицер сказал солдатам, что поднимать его не стоит. Когда дали первый залп, он сидел в воде, уронив голову на колени.
      ЧЕМПИОН
      Ник встал. Он был невредим. Он взглянул на рельсы, на огни последнего вагона, исчезающего за поворотом. По обе стороны железнодорожных путей была вода, а дальше - болото. Он ощупал колено. Штаны были разорваны и кожа содрана. На руках ссадины, песок и зола забились под ногти. Он подошел к краю насыпи, спустился по отлогому склону к воде и стал мыть руки. Он мыл их тщательно в холодной воде, вычищая грязь из-под ногтей. Потом присел на корточки и обмыл колено.
      - Вот сволочь, тормозной! Доберусь до него когда-нибудь. Уж я его не забуду! Удружил, нечего сказать! "Поди сюда, паренек, говорит, посмотри-ка, что я тебе покажу".
      Он попался на удочку. Вот дурак! Но уж больше его не проведут.
      "Поди сюда, паренек, посмотри-ка, что я тебе покажу". Потом - бац! И он упал на четвереньки у самых рельсов.
      Ник потер глаз. Над глазом вспухла большая шишка. Непременно синяк будет. Глаз уже болел.
      - Вот чертов сын, тормозной!
      Он потрогал шишку над глазом. Ну ничего, синяк будет, только и всего. Он еще дешево отделался. Хорошо бы посмотреть, как его разукрасило. В воде не увидишь. Уже стемнело, а он был далеко от жилья. Он вытер руки о штаны, встал и полез вверх по железнодорожной насыпи.
      Он пошел по путям. На насыпи было много балласта, и идти было легко. Нога твердо ступала по утрамбованному песку и гравию. Полотно, ровное, как шоссе, пересекало болото. Ник шел и шел. Он должен добраться до жилья.
      На товарный поезд Ник вскочил неподалеку от разъезда Уолтон, когда поезд замедлил ход. Калкаску проехали, когда уже начало темнеть. Теперь, наверное, до Манселоны недалеко, мили три-четыре. Он шагал по полотну, стараясь ступать между шпалами; болото терялось в поднимающемся тумане. Глаз болел, и хотелось есть. Он все шел, оставляя позади милю за милей. По обе стороны насыпи все время тянулось болото.
      Показался мост. Ник прошел его; шаги гулко раздавались по чугуну. Внизу, сквозь щели между шпалами, чернела вода. Ник столкнул ногой валявшийся на мосту костыль, и он упал в воду. За мостом начались холмы. Они поднимались черной громадой по обе Стороны путей. Впереди Ник увидел костер.
      Осторожно ступая, он пошел на огонь. Костер был немного в стороне от путей, под железнодорожной насыпью. Нику был виден только его отсвет. Пути шли между холмами, и там, где горел костер, выемка как бы раздвинулась и терялась в лесу. Ник осторожно сполз с насыпи и вошел в лес, чтобы между деревьями пробраться к костру. Лес был буковый, и он чувствовал под ногами шелуху буковых орешков. С опушки леса костер казался ярким. Возле него сидел человек. Ник остановился за деревом и стал приглядываться. По-видимому, человек был один. Он сидел, подперев голову руками, и смотрел на костер. Ник шагнул вперед и вошел в освещенное пространство.
      Человек сидел и смотрел в огонь. Когда Ник остановился совсем рядом с ним, он не шевельнулся.
      - Хэлло! - сказал Ник.
      Человек поднял глаза.
      - Где фонарь заработал? - сказал он.
      - Тормозной кондуктор двинул.
      - Снимал с товарного?
      - Да.
      - Видел каналью, - сказал человек. - Проехал здесь часа полтора назад. Шел по крышам вагонов, похлопывал себя по бокам и распевал.
      - Вот каналья!
      - Он, наверно, рад, что спихнул тебя, - сказал человек серьезно.
      - Я еще отплачу ему.
      - Подстереги его с камнем, когда он будет проезжать обратно, посоветовал человек.
      - Я доберусь до него.
      - Ты упрям, видно, а?
      - Нет, - ответил Ник.
      - Все вы, мальчишки, упрямы.
      - Приходится быть упрямым, - сказал Ник.
      - Вот и я говорю.
      Человек посмотрел на Ника и улыбнулся. На свету Ник увидел, что лицо у него обезображено. Расплющенный нос, глаза - как щелки, и бесформенные губы. Ник рассмотрел все это не сразу; он увидел только, что лицо у человека было бесформенное и изуродованное. Оно походило на размалеванную маску. При свете костра оно казалось мертвым.
      - Что, нравится моя сковородка? - спросил человек.
      Ник смутился.
      - Да, - сказал он.
      - Смотри.
      Человек снял кепку.
      У него было только одно ухо. Оно было распухшее и плотно прилегало к голове. На месте другого уха - культяпка.
      - Видал когда-нибудь таких?
      - Нет, - сказал Ник. Его слегка затошнило.
      - Таких больше нет, - сказал человек. - Правда, таких больше нет, малыш?
      - Еще бы!
      - Кто только меня не бил! - сказал маленький человек. - А мне хоть бы что.
      Он смотрел на Ника.
      - Садись, - сказал он. - Есть хочешь?
      - Не беспокойтесь, - сказал Ник. - Я иду в город.
      - Знаешь, - сказал человек, - зови меня Эд.
      - Ладно.
      - Знаешь, - сказал человечек, - у меня не все в порядке.
      - Что с вами?
      - Я сумасшедший.
      Он надел кепку. Нику стало смешно.
      - Да у вас все в порядке, - сказал он.
      - Нет, не все. Я - сумасшедший. Послушай, ты был когда-нибудь сумасшедшим?
      - Нет, - сказал Ник. - Отчего это случается?
      - Не знаю, - сказал Эд. - Случится - и не заметишь как. Ты ведь знаешь меня?
      - Нет.
      - Я Эд Фрэнсис.
      - Ей-богу?
      - Не веришь?
      - Верю.
      Ник почувствовал, что это правда.
      - Знаешь, чем я беру?
      - Нет, - сказал Ник.
      - У меня редкий пульс. Всего сорок в минуту. Пощупай.
      Ник колебался.
      - Иди сюда. - Человек ваял его за руку. - Возьмись вот тут. Пальцы положи так.
      Запястье у маленького человечка было широкое, и под кожей вздымались мышцы. Ник почувствовал медленное биение под пальцами.
      - Часы есть?
      - Нет.
      - У меня тоже нет, - сказал Эд. - Тогда ничего не выйдет, если часов нет.
      Ник отпустил руку.
      - Послушай, - сказал Эд Фрэнсис, - возьмись снова. Ты слушай, я буду считать до шестидесяти.
      Ощущая под пальцами медленные, резкие удары, Ник начал считать. Он слышал, как маленький человечек медленно считал вслух - раз, два, три, четыре, пять...
      - Шестьдесят, - кончил Эд. - Минута. А у тебя сколько?
      - Сорок, - сказал Ник.
      - Верно! - обрадовался Эд. - Никогда не учащается.
      С насыпи спустился человек, пересек лужайку и подошел к костру.
      - Хэлло, Багс! - сказал Эд.
      - Хэлло! - ответил Багс.
      По говору это был негр. Ник уже по шагам знал, что это негр. Он стоял к ним спиной, наклонясь к огню. Потом выпрямился.
      - Это мой друг, Багс, - сказал Эд. - Он тоже сумасшедший.
      - Очень приятно, - сказал Багс. - Так вы откуда, говорите?
      - Из Чикаго, - сказал Ник.
      - Славный город, - сказал негр. - Я не расслышал, как вас зовут?
      - Адамс. Ник Адамс.
      - Он говорит, что никогда не был сумасшедшим, Багс, - сказал Эд.
      - У него еще все впереди, - сказал негр. Он разворачивал сверток, стоя у огня.
      - Скоро есть будем, Багс? - спросил боксер.
      - Сейчас.
      - Ты голоден, Ник?
      - Как собака.
      - Слышишь, Багс?
      - Я обычно все слышу.
      - Да я не о том спрашиваю.
      - Да. Я слышал, что сказал этот джентльмен.
      Он клал на сковородку куски ветчины. Когда сковородка накалилась и сало стало брызгать, Багс, нагнувшись над костром на своих длинных, как у всех негров, ногах, перевернул куски сала и стал разбивать о сковородку яйца и выливать их на горячее сало.
      - Нарежьте, пожалуйста, хлеба, мистер Адамс, он там, в мешке. - Багс повернул голову.
      - С удовольствием.
      Ник подошел к мешку и достал каравай хлеба. Отрезал шесть ломтей.
      Эд нагнулся вперед и наблюдал за ним.
      - Дай-ка мне нож. Ник, - сказал он.
      - Нет, не давайте, - сказал негр. - Держите нож крепче, мистер Адамс.
      Боксер откинулся назад.
      - Будьте добры, передайте мне этот хлеб, мистер Адамс, - попросил Багс.
      Ник принес ему хлеб.
      - Любите макать хлеб в сало? - спросил негр.
      - Ну, еще бы!
      - Этим лучше займемся потом, на закуску. Пожалуйста.
      Негр взял кусок сала, положил его на ломоть хлеба и сверху прикрыл яйцом.
      - Теперь накройте еще куском хлеба и передайте, пожалуйста, сандвич мистеру Фрэнсису.
      Эд взял сандвич и принялся за еду.
      - Смотрите, чтобы яйцо не потекло, - предупредил негр. - Это вам, мистер Адамс. Остальное мне.
      Ник впился зубами в сандвич. Негр сидел против него, рядом с Эдом. Горячее поджаренное сало с яйцом было замечательно вкусно.
      - Мистер Адамс здорово проголодался, - сказал негр.
      Маленький человечек, имя которого было знакомо Нику как имя чемпиона по боксу, сидел молча. Он не произнес ни слова после разговора о ноже.
      - Разрешите обмакнуть ваш хлеб в сало? - сказал Багс.
      - Большое спасибо.
      Маленький белый человечек посмотрел на Ника.
      - А вам, мистер Эдольф Фрэнсис? - предложил Багс.
      Эд не отвечал. Он смотрел на Ника.
      - Мистер Фрэнсис! - раздался мягкий голос негра.
      Эд не отвечал. Он смотрел на Ника.
      - Я вас спрашиваю, мистер Фрэнсис, - мягко повторил негр.
      Эд продолжал смотреть на Ника. Кепка у него была надвинута на глаза. Нику стало не по себе.
      - Какой черт тебя сюда принес? - раздался резкий вопрос из-под кепки. Кого ты из себя корчишь? Ты, сопляк несчастный! Приходит, куда его не звали, а попросишь нож, так корчит из себя...
      Он не спускал глаз с Ника, лицо у него было белое, а глаз почти не было видно из-под козырька.
      - Ты, недоносок! Кто тебя сюда звал?
      - Никто.
      - Правильно, черт побери, никто не звал. И оставаться никто не просил. Пришел, наговорил гадостей о моем лице, курит мои сигары, пьет мое вино, да еще рассуждает, сопляк! Ты думаешь, тебе это так сойдет?
      Ник ничего не ответил. Эд встал.
      - Погоди, желторотая чикагская каналья! Я тебе голову проломлю! Понял?
      Ник подался назад. Маленький человечек медленно шел на него, тяжело ступая, выставляя вперед левую ногу и потом подтягивая к ней правую.
      - Ударь меня! - качнул он головой. - Попробуй только!
      - Да я не хочу.
      - Тебе это так не сойдет. Ты еще попробуешь моих кулаков, слышишь? Ну, бей первый!
      - Бросьте вы, - сказал Ник.
      - Ах, ты так, каналья!
      Маленький человечек посмотрел на ноги Ника. Когда он опустил глаза, негр, шедший за ним от самого костра, нацелился и ударил его по затылку. Он упал вперед, и Багс уронил на траву кастет, обмотанный тряпкой. Маленький человек лежал, уткнувшись лицом в траву. Негр поднял Эда и отнес к Костру. Голова у него свесилась, лицо было страшно, глаза открыты. Багс бережно положил его на землю.
      - Принесите, пожалуйста, ведро с водой, мистер Адамс, - сказал он. Боюсь, что ударил его чересчур сильно.
      Негр брызнул ему в лицо водой и осторожно потянул за ухо. Глаза закрылись.
      Негр выпрямился.
      - Все в порядке, - сказал он. - Беспокоиться нечего. Простите, мистер Адамс.
      - Ничего, ничего.
      Ник смотрел вниз, на маленького человечка. Он увидел на траве кастет и поднял его. Ручка гнулась, и ему показалось, что он мягкий. Черная кожа на нем была потерта, а тяжелый конец был обмотан носовым платком.
      - Ручка из китового уса, - улыбнулся негр. - Таких теперь не делают. Я не знал, сумеете ли вы с ним справиться, и потом, не хотел, чтобы вы ударили его или изуродовали еще больше.
      Негр опять улыбнулся.
      - Но вы сами его ударили.
      - Я знаю, как ударить. Он даже знать не будет. Мне приходится делать это, чтобы успокоить его в такие минуты.
      Ник все еще смотрел на маленького человечка, лежавшего с закрытыми глазами в свете костра. Багс подбросил дров в огонь.
      - Не бойтесь за него, мистер Адамс. Я вижу его таким не первый раз.
      - Отчего он свихнулся? - спросил Ник.
      - О, от многого, - ответил негр, стоя у костра. - Не хотите ли чашку кофе, мистер Адамс?
      Он протянул Нику чашку и поправил пальто, которое он подложил под голову человека, лежащего без чувств.
      - Во-первых, его слишком много били. - Негр потягивал кофе. - Но от этого он только поглупел. Потом за импресарио у него была сестра, и в газетах всегда писали всякое про братьев и сестер и о том, как она любила брата и как он любил сестру, и они поженились а Нью-Йорке, и из-за этого вышло много неприятностей.
      - Я помню это.
      - Ну вот. Конечно, они такие же брат с сестрой, как мы с вами, но все равно, многим это не понравилось, и между ними Начались ссоры, и однажды она просто уехала и больше не вернулась.
      Он допил кофе и вытер губы розовой ладонью.
      - Он сразу и сошел с ума. Хотите еще кофе, мистер Адамс?
      - Спасибо.
      - Я видел ее несколько раз, - продолжал негр. - Она ужасно красивая женщина. Похожа на него как две капли воды. Он был бы совсем недурен, если бы лицо ему не изуродовали.
      Он остановился. Казалось, рассказ на этом кончился.
      - Где вы с ним познакомились? - спросил Ник.
      - В тюрьме, - сказал негр. - Он стал бросаться на людей, с тех пор как она ушла, и его посадили в тюрьму. А меня - за то, что человека зарезал. Он улыбнулся и продолжал тихо: - Он мне сразу понравился, и, когда я вышел, я разыскал его. Ему нравится считать меня сумасшедшим, а мне все равно. Мне нравится быть с ним, и я люблю путешествовать, и воровать для этого не приходится. Мне нравится жить по-джентльменски.
      - Что же вы с ним делаете?
      - Да ничего. Просто ездим с места на место. У него есть деньги.
      - Он, наверно, здорово зарабатывал?