- Судя по тому, что рассказал мне этот парень, папа вне себя. Тебе все же придется ехать, Адам.
      - Пусть меня повесят, если я это сделаю! Если твой отец хотел, чтобы я помчался в Лондон, ему следовало сказать мне зачем!
      Она серьезно поглядела на него:
      - Ну, письма ему даются нелегко. Но я знаю папу, и ты можешь не сомневаться: он никогда не послал бы за тобой вот так, не будь у него на то веской причины. Есть что-то такое, что, как он считает, тебе следует сделать или знать. Сдается мне, что это какое-то дело, связанное с бизнесом, а если так, сделайте, как он говорит вам, милорд, потому что в Сити нет головы умнее, чем его!
      Адам выглядел злым и очень упрямым; но когда Броу одобрил этот совет, порекомендовав ему то же самое, он пожал плечами:
      - Ну ладно!
      Он проделал путешествие в своем собственном экипаже, взяв с собой Кинвера и клерка, и прибыл на Сент-Джеймс-стрит в шесть часов с небольшим. Казалось, здесь царило спокойствие, и, когда он вошел в отель, его приняли с обычной учтивостью, без каких-либо признаков волнения или тревоги. Адам, был настроен скептически, как никогда, и вошел в номер далеко не в благодушном расположении духа.
      Мистер Шоли уже ждал его, в сильном нетерпении расхаживая взад-вперед по гостиной. Он выглядел необыкновенно мрачно, но когда его свирепый взгляд наткнулся на Адама, он издал могучий вздох облегчения.
      - О, как я рад видеть вас, милорд! - сказал он, стискивая руку Адама. - Молодчина, молодчина! Адам слегка приподнял брови:
      - Как поживаете, сэр? Надеюсь, я не заставил вас долго ждать?
      - Да это не важно! До утра все равно делать будет нечего. Простите, что я вытащил вас из Фонтли в такой спешке, но ничего не попишешь - дело совершенно безотлагательное!
      - Я так и понял, сэр! Однако подождите минуту! Вы заказали обед?
      - Нет, нет, у меня были дела поважнее, чем обед! - раздраженно ответил мистер Шоли.
      - Но если до завтра нечего делать, то сегодня вечером мы наверняка можем пообедать! - сказал Адам. - Что вы закажете, сэр?
      - Я не знаю, сколько я еще пробуду... А, да все, что вы хотите, милорд! Мне сгодится любое дежурное блюдо.
      Адам подумал, что, если у его тестя пропал аппетит, значит, произошло нечто из ряда вон выходящее или совсем скверное. Он какое-то время смотрел на него, а потом повернулся к своему лакею:
      - Будьте любезны, Кинвер, передайте, чтобы в семь подали хороший обед, а прямо сейчас - шерри! - Он улыбнулся мистеру Шоли, сказав, когда Кинвер вышел из номера:
      - Я собираюсь пожурить вас, сэр, за то, что вы не заказали всего этого сами. Ну, так в чем дело? Зачем мне нужно было так безотлагательно приехать в город?
      - Это плохая новость, милорд, - мрачно проговорил мистер Шоли. - Это чертовски плохая новость! Нас разбили!
      Адам сдвинул брови.
      - Кто это сказал? Где вы об этом узнали?
      - Не важно, где я об этом узнал! У вас не прибавится понимания произошедшего, если я скажу вам, но это не розыгрыш и не просто слухи. В Сити есть те, чей бизнес - знать, что происходит за границей, и у них повсюду агенты, да и другие способы получения новостей прежде, чем они становятся известны где-либо еще Нашу оборону прорвали, милорд! Мы разбиты в пух и прах!
      - Чепуха! - Адам был немного бледен, тем не менее презрительно рассмеялся. - Боже правый, сэр, неужели вы заставили меня проделать весь этот путь лишь для того, чтобы рассказывать мне сказки про белого бычка?
      - Нет, не для этого, и это не чепуха Они сражались там последние два дня как львы, да будет вам известно!
      - Я в это вполне могу поверить, - холодно ответил Адам. - Но в то, что нас разбили в пух и прах, - нет!
      Как всегда в минуты особого волнения, мистер Шоли принялся работать челюстями.
      - Нет? Не верите, что Бони в эту самую минуту, скорее всего, сидит в Брюсселе? Или что эти пруссаки были атакованы по внутренним флангам - и с ними покончили - в самом начале? Или, что Бони был слишком расторопен для вашего дорогого Веллингтона и застал его врасплох? Я знал, что так будет! Разве я не говорил с самого начала, что мы снова дадим ему повсюду бесчинствовать? Приход официанта остановил поток его речи. Ему пришлось сдерживать себя до тех пор, пока человек не ушел; и, когда он заговорил снова, тон его несколько смягчился - Нам с вами нет смысла схлестываться друг с другом, милорд. У вас есть свои соображения, и не важно, какие могут быть у меня, потому что мои слова - это не чьи-то соображения, и это правда Она поступила прямо из Гента, где; возможно, знают чуточку побольше, чем мы здесь! Город битком набит беженцами, так же как и Антверпен.
      Адам налил две рюмки шерри и передал одну мистеру Шоли.
      - Такое вполне возможно, особенно если армия отступает - что тоже возможно.. Вы говорите, что пруссаки потерпели жестокое поражение. Я могу в это поверить, но пораскиньте мозгами, сэр! Если Блюхеру пришлось отступить, Веллингтон тоже должен был бы это сделать, чтобы поддерживать свои коммуникации с ним. Любой солдат мог бы вам это сказать! А также то, что первейшей целью Бони стала задача их перерезать! - Он ободряюще улыбнулся. - Я участвовал во многих отступлениях под командованием старого Хуки, сэр, и можете мне поверить, когда я говорю: ни в чем он не искусен так, как в отступлении!
      Мистер Шоли, залпом проглотив шерри, Поперхнулся и выпалил:
      - В отступлении? Боже ты мой, неужели вы не понимаете английского языка? Это беспорядочное бегство!
      - Очевидно, не понимаю! - сказал Адам с некоторым озорством. - Но у меня, знаете ли, совсем нет опыта беспорядочного бегства - разве что считать Саламанку за беспорядочное бегство? Мы всыпали по первое число Мармону <Мармон Огюст Фредерик Луи де Виес (1774 - 1852) - наполеоновский маршал.>, но я не стал бы называть его отступление беспорядочным бегством.
      - Мармону! А это Бонапарт!
      - Совершенно верно, но я по-прежнему нахожу невозможным поверить вам относительно беспорядочного бегства. - Он увидел, что мистер Шоли багровеет, и постарался сказать как можно спокойнее:
      - Давайте не будем спорить на этот счет, сэр! Скажите мне, зачем я здесь! Даже если ваши сведения достоверны, я не понимаю, почему они настолько важны, что мне следует быть в Лондоне. И что я, черт возьми, могу сделать, чтобы поправить положение?
      - Вы можете спасти свою шкуру! - мрачно ответил мистер Шоли. - Не всю, но часть ее, как я надеюсь! Да, я виню себя! Мне следовало бы предупредить вас несколько недель назад, ведь я сам вышел из игры в тот самый момент, когда узнал, что биржевые маклеры временно прекратили торги! Я погорел на крупную сумму - вот что я вам скажу!
      - В самом деле, сэр? Мне чрезвычайно жаль это слышать. - Адам снова наполнил рюмки. - Как же это получилось?
      Мистер Шоли шумно втянул в себя воздух, взирая на него так, как взирал бы желчный наставник на глуповатого ученика. И произнес с непоколебимой выдержкой:
      - Ваша наличность вложена в государственные ценные бумаги, не так ли? Бог с ними, с этими вашими доходами с недвижимости! Я говорю о вашем личном состоянии. Ну, я знаю, что это такое, - что от него осталось! Мы с вашим человеком, поверенным Уиммерингом, очень дотошно разобрались в делах перед вашей женитьбой на моей Дженни. Если называть вещи своими именами, вашего папу ловко нагрели с его денежками, и оставшееся исчислялось не слишком крупной, по моему разумению, суммой. Так же как и ваши доходы с недвижимости - и не тратьте попусту силы, рассказывая мне, что они могли вас выручить, потому что это не важно, в данный момент - нет! Дело в том, что я не хочу, чтобы вы потеряли свое состояние, милорд. Я не говорю, что не готов понести расходы, но я хорошо знаю, что это будет душить вас, если вам придется быть обязанным мне за каждый грош, который - вы тратите! Вы гордый, как аптекарь, как бы вы ни пытались это скрыть, что, я не отрицаю, вы пытались сделать. Не говоря уже о том, что вы вели себя со мной так любезно и почтительно, как будто вы мой родной сын! - Он помедлил, снисходительно наблюдая, как Адам внезапно вспыхнул. - Не нужно краснеть, милорд, - добродушно сказал он. - И не нужно ходить вокруг да около! В Сити вам скажут, что на Джонатана Шоли можно положиться! Может быть, это так, может быть, нет, но я не лыком шит и хорошо знаю, почему вы не ездите в экипаже, который я вам подарил, и не разрешили мне обустроить эту вашу ферму! Вы не любите быть обязанным - и поэтому еще больше мне нравитесь! Вот почему я попросил вас приехать в город, ведь ничего нельзя было сделать, пока вас здесь не было и пока вам всего не рассказали. Я виделся с Уиммерингом; он знает, что нужно делать, но не может действовать, не получив от вас полномочий.
      - А у меня они есть? - перебил его Адам, бледный настолько же, насколько он перед этим был красным.
      - Не говорите глупостей! - взмолился мистер Шоли. - Совершенно ясно, что ваш поверенный в делах не может действовать, пока вы не дадите ему полномочий - Так я и думал! Но я ужасно несведущ в таких делах; я также полагал, что мой поверенный в делах укажет на дверь любому - даже моему тестю! - кто придет сказать ему, как следует вести мои дела - Ну, он в некотором роде так и поступил, - сказал мистер Шоли, сдерживая себя. - Да не лезьте вы в бутылку, милорд. Мы не преследуем никаких целей, кроме вашего же блага, и Уиммеринг и я, и у него никогда не было намерений действовать самовольно. Но он - воистину продувная бестия, и если вы не знаете, то уж он-то знает, насколько ценна наводка от Джонатана Шоли и каким скверным поверенным в делах он был бы, если бы не обратил на нее внимания и не стал бы действовать соответственно!
      Гнев Адама несколько поостыл - Ну хорошо, и что же нужно сейчас предпринять?
      - Конечно же продавать акции! Продавать, милорд, и по лучшей цене, которую вы можете получить! Если это можно сделать, - если еще не поздно, вы понесете убытки, так же как и я сам, но спасете себя от разорения! Это будет скверно, я этого не отрицаю, но я буду не я, если не помогу вам быстро встать на ноги! Нельзя терять времени: как только новость станет известна, не будет никакой продажи акций, если вы только не предложите их за гроши! Сорок девять - вот все, что я получил за свои, а они стоили по пятьдесят семь, когда маклеры прекратили сделки! Да, невыносимо об этом даже думать! Горе-коммерсант - вот как меня станут называть Слова его звучали столь трагично, что Адам мог бы подумать, будто ему грозит разорение, не имей он веские причины полагать, что какая бы значительная часть его денег ни была вложена в государственные акции, она составляла лишь незначительную часть его состояния. Поэтому он сказал... Боюсь, я не вполне понимаю, сэр. Как я продам свои акции, если больше не заключается никаких сделок?
      - Предоставьте это Уиммерингу! - сказал мистер Шоли. - Он знает, как обставить дело, не бойтесь Более того, он готов и жаждет это сделать, как только вы скажете свое слово Он будет ждать вас здесь с самого утра, и вы увидите, что он посоветует вам то же самое, что и я. - Он проницательно посмотрел на Адама. - Ведь он сделал так, когда Бонапарт только-только поднимал голову после поражения, не так ли?
      Адам кивнул -Мистер Уиммеринг писал ему в марте, рискнув предположить, что в виду неопределенной политической ситуации было бы благоразумно со стороны милорда подумать о целесообразности продажи его запаса правительственных акций; но Адам не счел ни целесообразным, ни правильным это сделать и ответил поверенному в делах об этом довольно недвусмысленно.
      - Эх, если бы вы только тогда его послушались! - вздохнул мистер Шоли, горестно покачав головой.
      Адам задумчиво посмотрел на него. Явно было бы пустой тратой времени пытаться убедить мистера Шоли, что стратегическое отступление не есть беспорядочное бегство: штатских отступление всегда повергает в панику, равно как и довольно, незначительные победы вызывают неистовую эйфорию. Так что он не стал говорить мистеру Шоли, что его собственная уверенность непоколебима, и, вместо этого постарался вникнуть в подлинную суть известий, которые нашептывали ему на ухо. Сделать это было непросто, но к тому времени, когда превосходный обед был съеден и мистер Шоли ушел, Адам сделал собственные умозаключения. Военные действия начались; казалось вполне определенным, что Наполеон, далеко еще не утративший своего влияния, передвигался со своей прежней ошеломляющей стремительностью. Возможно, Веллингтон был застигнут врасплох и вынужден противостоять врагу только лишь со своим авангардным отрядом; похоже, что так оно и случилось, и еще похоже, что действия велись на позициях, которые выбирал не сам Веллингтон. И в таком случае он конечно же отступал; и без сомнения толпы искателей развлечений, понаехавших в Брюссель, тут же перепугались и бросились к побережью. Труднее было определить примерный масштаб поражения пруссаков, но Адам хорошо знал ганноверские войска и считал, что, если все пруссаки такие же, как люди из Королевского германского легиона, не стоит особенно бояться, что они побегут, даже если они получили отпор. Мистер Шоли говорил, что Наполеон вроде бы сокрушил эту армию; Адам считал это маловероятным, потому что союзная армия тоже участвовала в военных действиях, а значит, Наполеону приходилось воевать на два фронта.
      Он дал мистеру Шоли уйти от него с убеждением, что собирается последовать его совету. Да и спорить с ним было бесполезно - это лишь привело бы к ссоре. Кроме того, у бедняги и так уже был приступ беспокойства: вероятно, некоторым из его многочисленных торговых предприятий грозили большие убытки из-за победы французов.
      Думая об этом, взвешивая все в своей голове, Адам принял решение, что не станет продавать свои акции. Мистер Шоли сделал это себе в убыток и, похоже, подумал, что цена на них стремительно падает. А продать - означало бы ни с того ни с сего уменьшить свой капитал; и он сам, конечно, не сделает этого. Перепугаться лишь потому, что союзная армия имела столкновение с врагом и откатилась назад, может быть, на более выгодные позиции - почти наверняка! - чтобы "сохранить коммуникации с пруссаками.
      Пока Адам потягивал последнюю перед сном рюмку бренди, вспоминая о годах военной службы, в нем все более росла эта уверенность. Под командованием Дуро было множество отступлений, но проигранных сражений совсем не было - ни единого!
      Он с сожалением подумал: до чего обидно, что он не продал свои акции в начале марта, когда Уиммеринг советовал это сделать. Поступи он так - и сейчас имел бы уже в своем распоряжении довольно крупную сумму и мог бы прикупить новые, получив солидную прибыль.
      Внезапно Адам поставил пустую рюмку на стол. Лениво-задумчивое выражение его глаз изменилось; он теперь сидел, пристально глядя перед собой, его взгляд из-под чуть сощуренных век стал ясным и решительным. Странная, едва заметная улыбка блуждала на его губах; он шумно втянул в себя воздух и поднялся, подливая себе в рюмку бренди. Он постоял так довольно долго, взбалтывая бренди круговыми движениями и наблюдая за этой круговертью, однако совсем не думая о ней. Приступ беззвучного смеха внезапно сотряс его; он залпом допил бренди, поставил рюмку и отправился спать.
      Глава 25
      На следующее утро, едва он закончил завтракать, как к нему в гостиную провели Уиммеринга. Тот выглядел хмуро, но тем не менее сказал, что очень рад видеть милорда.
      - И я чрезвычайно рад видеть вас, - ответил Адам. - Присаживайтесь Мне нужен ваш совет и ваша помощь.
      - Ваша светлость знает, что и то и другое - в вашем распоряжении.
      - Очень признателен Итак, скажите мне, Уиммеринг, сколько я, по-вашему, стою? Сколько Друммонд может дать мне в кредит?
      У мистера Уиммеринга отвисла челюсть; он тупо уставился на Адама и едва слышно проговорил:
      - В кредит? Друммонд?
      - Я не хочу обращаться к евреям до тех пор, пока не вынудят чрезвычайные обстоятельства.
      - Обращаться к Но, милорд! Вы ведь не могли залезть в долги? Прошу прощения! Но у меня не было ни малейшего подозрения на этот счет...
      - Нет, нет, я не залез в долги - успокоил управляющего Адам. - Но мне позарез нужны наличные деньги - такая крупная сумма, какую я только сумею раздобыть И немедленно Уиммерингу стало как-то не по себе. В любое Другое время дня он заключил бы, что его клиент чересчур бесконтрольно предавался возлияниям и находится под хмельком. Он спрашивал себя, не помутился ли временно у сэра Девериля разум от новостей, которые ему преподнес мистер Шоли Но нет, он не выглядел ни пьяным, ни помешанным, однако Уиммерингу, едва он вошел в номер отеля, пришло в голову, что хозяин не похож на самого себя Адам был взвинчен до чрезвычайности, глаза, обычно такие холодные, загадочно блестели, а улыбка, игравшая в уголках рта, таила в себе тревожный симптом - будто море тому было по колено. Уиммеринг был бессилен объяснить все это, ведь его благородный клиент был всегда серьезен, решения его взвешенны. Почему же на сей раз его помыслами завладело такое безнадежное предприятие?..
      - Ну? - нетерпеливо спросил Адам. Уиммеринг, придя в себя, твердо сказал:
      - Милорд, прежде чем я перейду к делу, позвольте мне с почтением напомнить вам, что есть гораздо более насущная проблема, ожидающая вашего решения. Если вы виделись с мистером Шоли, то мне, должно быть, нет необходимости говорить вам, что нужно, не теряя времени, немедленно уполномочить меня избавиться от наших акций.
      - О, я не желаю их продавать! - бодро сообщил Адам. - Прошу прощения! Конечно, вы полагали, что за этим вы мне сегодня и потребовались? Нет, я хочу купить акции!
      - Купить? - ахнул Уиммеринг, лицо которого стало совершенно бледным. Скажите, что вы это не всерьез, милорд!
      - Совершенно всерьез! А также должен довести до вашего сведения, что я совершенно в здравом уме, уверяю вас. Нет, не повторяйте мне банберийскую историю мистера Шоли! Я выслушал ее вчера - и не хочу слышать еще раз! Мой тесть - замечательный человек, но он совершенно не разбирается в военных делах Насколько я могу судить, до Сити докатилась весть об отступлении, принесенная каким-то агентом, который слышал, что пруссаков слегка потрепали, что мы отступили, и который, без сомнения, видел беженцев, хлынувших в Антверпен, или Гент, или где там еще случилось побывать этому агенту, и из этого он смастерил свою сенсационную историю о катастрофе! Мой дорогой Уиммеринг, неужели вы действительно верите, что, если бы армия уносила ноги, ни единого намека на это не появилось бы в сегодняшней прессе?
      Мистер Уиммеринг выглядел ошарашенным - Должен признаться, что этого следовало бы ожидать, - неуверенно сказал он и умолк, осененный одной мыслью, с надеждой спросив:
      - Может быть, вы получили какие-нибудь дополнительные известия из Бельгии, милорд?
      - Я получал уйму новостей в течение минувших недель, - холодно ответил Адам. - Тем не менее не стану вас вводить в заблуждение: у меня нет никаких тайных источников информации, и я не слышал ничего такого, что подтвердило бы или опровергло сообщение моего тестя. - Он помолчал, однако тревожная улыбка на его лице стала более заметной. - Уиммеринг, случались ли в вашей жизни моменты, когда вы чувствовали в себе сильное - о, порой просто непреодолимое! - побуждение сделать что-то такое, что ваш здравый смысл оценивал как неблагоразумное, даже опасное? Когда вы не колеблясь ставили на кон последний грош, потому что знали, что кости выпадут так, как вам нужно? - Он поймал выражение ужаса на лице своего управляющего и рассмеялся. - Нет, вы не понимаете, о чем я, ведь так? Ну не волнуйтесь!
      Но мистер Уиммеринг был не в состоянии последовать этому совету. Озаренный вспышкой воспоминания, он узнал вдруг в молодом виконте своего покойного патрона, и у него душа ушла в пятки. Он содрогнулся, вспомнив множество случаев, когда пятый виконт уступал внутреннему, слишком уж часто обманывающему его голосу, как много раз он был уверен, что ему вот-вот выпадет удача. И пришел в отчаяние, зная по горькому опыту, насколько тщетной будет попытка урезонить теперь его светлость. Он ничего не мог сделать, чтобы сдержать его, но все же отчаянно запротестовал, когда Адам, перечисляя свои материальные средства, сказал:
      - И потом, есть еще Фонтли. Вы не хуже меня знаете, как много земли я оставил незаложенной и незаселенной! Мой отец винил себя за это, правда? Жаль, что он не узнает, как я рад сегодня тому, что поместью никогда не было возвращено его прежнее состояние!
      Мистеру Уиммерингу пришлось, увы, довольствоваться лишь утешением, зиждившемся на надежде, что нематериальные активы его светлости спасут его от нужды. Они наверняка более весомо свидетельствовали бы в его пользу в сознании мистера Друммонда, чем любые гарантии, которые тот мог предложить, - если только банкир не обнаружит, что виконт действует вопреки совету мистера Шоли, - Он не обнаружит, - уверенно сказал Адам. - Мой тесть ведет дела с банком Хора.
      - Боже мой! - проговорил Уиммеринг в отчаянии. - Вы подумали, вы размышляли над тем, в каком окажетесь положении, если это.., это ваше предприятие провалится?
      - Оно не провалится, - ответил Адам с такой спокойной уверенностью, что Уиммеринг, против своей воли, стал проникаться его верой.
      Однако он умолял Адама не отправлять его к Друммонду с предложениями, которые сам он совершенно не одобрял. Совсем слабо теплющаяся надежда, что эти слова, может быть, заставят все-таки его светлость помедлить, к несчастью, была недолговечной.
      - Нет, не стану! - воскликнул Адам с бесовской усмешкой в глазах. Если бы Друммонд увидел постную мину, которую вы скорчили сейчас, моя песенка была бы спета! Он не одолжил бы мне и колеса от повозки! - Усмешка пропала; Адам с минуту смотрел на Уиммеринга, ничего не говоря, а потом произнес совершенно серьезно:
      - Не думаю, что Провидение так добро и предоставляет человеку шанс за шансом подряд. Наверное, если я откажусь от этого дела, другого мне не подвернется никогда. А это очень много для меня значит. Неужели вы не понимаете?
      Мистер Уиммеринг кивнул и мрачно ответил:
      - Да, милорд. Увы, я давно уже все понял... - Он не договорил и тяжко вздохнул.
      - Не поймите меня превратно! - поспешил уверить его Адам. - Это какая-то странность во мне - бес в ребро, как сказал бы мой отец! Мистер Шоли ни в чем не виноват! Я не видел от него ничего, кроме доброты! В самом деле, Я очень к нему привязан!
      Мистер Уиммеринг знал, что больше сказать он ничего не может. Он был достаточно близко знаком с мистером Шоли, чтобы испытывать глубокое сочувствие к каждому, на кого распространялась его власть; но по-прежнему не мог расстаться с надеждой, что мистер Друммонд окажется менее расположен ссужать деньги, чем рассчитывал милорд. Но не успел он утешить себя этой надеждой, как она была сокрушена жутким видением - милорд, угодивший в сети ростовщика-кровопийцы, - настолько его напугавшим, что, когда он затем влез в наемный экипаж, извозчику пришлось дважды спросить его, куда он желает ехать, прежде чем тот смог достаточно собраться, с мыслями и назвать адрес своего офиса в Сити.
      Он предложил дождаться в "Фентоне" результата визита своего клиента в банк, но Адам, напоминавший сейчас школьника, замыслившего невероятное озорство, сказал, что он не вернется в отель до позднего вечера, так как собирается принять все меры предосторожности, дабы не оказаться на пути своего тестя, а мистер Шоли, вполне вероятно, наведается туда - убедиться, что зять последовал его совету.
      - Мне придется сказать ему правду, а это никуда не годится, - сказал Адам. - Я приеду к вам в контору и, возможно, останусь там. Мне кажется, он туда не пожалует, а вам? Он будет считать, что я бегаю по Сити, стараясь сбыть свои акции. В любом случае мы предупредим вашего клерка! Скажите, сэр, а есть ли там шкаф, в который я смогу юркнуть в случае необходимости?
      Трясясь по булыжникам в старом зловонном экипаже, мистер Уиммеринг размышлял над превратностями судьбы, при всех своих недостатках, пятый виконт никогда еще не требовал от своего поверенного в делах шкафа, чтобы в него прятаться!
      По приезде в офис ему пришлось подождать какое-то время, прежде чем он услышал на запыленной лестнице неуверенные шаги Адама. Когда виконта провели в кабинет, поверенный в делах встал из-за стола, но ему незачем было спрашивать, насколько преуспел милорд: ответ ясно читался в улыбке последнего. Не было времени, чтобы вернуть себе свое обычное хладнокровие, и Уиммеринг спросил лишь почтительным тоном:
      - Ваша светлость преуспела в своем деле?
      Адам кивнул:
      - Да, конечно! А вы считали, что у меня не получится? Пятьдесят тысяч!.. Вы можете купить акций на эту сумму?
      - На пятьдесят тысяч? - переспросил Уиммеринг. - Друммонд ссудил вам пятьдесят тысяч фунтов, милорд?
      - А почему бы и нет? Поразмыслите! Если у меня уже вложено в акции где-то около двадцати тысяч, у меня есть Фонтли, земельная собственность и, кроме того, есть три фермы, которые...
      - Он знает, для какой цели вам понадобилась такая сумма, милорд?
      - Конечно! И вовсе не считает, что я рехнулся! Он также не дрожит, как бланманже, из-за того, что мы, возможно, потерпели временное поражение. У нас был долгий разговор; он разумный человек - поистине крупная фигура! Адам посмотрел на Уиммеринга с решительным блеском в глазах и с некоторым укором. - Нет, нет, вы абсолютно заблуждались!
      - Милорд? - спросил Уиммеринг, ошарашенный.
      - Я с самого начала говорил Друммонду, - что особенно хочу подчеркнуть, - то, что я ему предлагаю, не имеет совершенно никакого отношения к моему тестю.
      Уиммеринг открыл было рот и снова его закрыл. Он хорошо представлял, какова должна была быть реакция на это предупреждение. Он начал подозревать, что недооценивал его светлость, но лишь сказал:
      - Так и нужно, милорд. Очень правильно! Адам рассмеялся:
      - Ну, в любом случае он не сможет меня упрекнуть, что я не рассказал ему всей правды! А теперь послушайте, Уиммеринг! Мистер Шоли уверял меня, будто вы знаете, как продать мои акции, так что, полагаю, вы, очевидно, знаете, и как прикупить их для меня.
      - С этим не будет никаких трудностей, милорд, - ответил сухо Уиммеринг.
      - Очень хорошо! Я не знаю, как низко может упасть на них цена, но думаю, мне не стоит рисковать, так что, будьте любезны, купите их теперь же, не откладывая!
      Мистер Уиммеринг на мгновение страдальчески закрыл глаза.
      - Так рисковать!.. - еле слышно проговорил он.
      - Если я промедлю в надежде купить еще дешевле, то могу не достичь поставленной цели. Сейчас в любой момент можно ждать, что мы получим из штаб-квартиры новости, которые положат конец панике в Сити. Друммонд предупреждал меня не ждать какого-то ошеломительного взлета цены немедленно. Он считает, что вряд ли она поднимется выше той, что была на момент прекращения сделок, так что постарайтесь изо всех сил, Уиммеринг! Я уверен, вы сделаете все возможное!
      - Я бы предпочел сказать, что подчинюсь вашим указаниям, милорд, ответил Уиммеринг.
      Хотя он брался за порученное милордом дело крайне неохотно, но выполнил его к полному удовлетворению патрона.
      - По такой низкой цене! - воскликнул Адам, по-прежнему в состоянии непроходящей эйфории. - Вы - волшебник, Уиммеринг! Как, черт возьми, вы ухитрились это сделать? Прекрасной Но теперь мне хотелось бы, чтобы вы постарались выглядеть чуточку бодрее!
      - Милорд, - совершенно убитым голосом проговорил Уиммеринг, - если бы купить акции по такому низкому курсу оказалось невозможным, я бы чувствовал себя бодрее!
      Адам отправился к Бруксу, где отобедал и провел вечер. Присутствовало много членов клуба, и какое-то время он неплохо поразвеялся, болтая с друзьями и забавляясь разговорами о том, как выдвигаются смехотворные теории относительно дальнейшего хода войны; но по мере того, как проходил вечер, приходил конец и его веселью. Он становился все более раздражительным и несколько раз отвечал на обращенные к нему замечания с лаконичностью, граничащей с неучтивостью. Затем он ушел, задаваясь вопросом, почему пессимисты настолько многочисленнее и горластее оптимистов. Он был несколько удивлен, обнаружив, что всевозможные несуразности способны его сильно разозлить, но считал, что те, кто распространяет зловещие слухи, которым многие неизменно доверяли как исходящим из достоверных источников, заслуживают резкого отпора. Наверное, все же только дураки верили слухам, разносимым болтунами, слышавшими их в свою очередь от друга, которому их поведал некто, повидавшийся с человеком, только что прибывшим из Бельгии... Но когда были весьма встревожены все, было поистине преступно распространять слухи, способные вызвать лишь всеобщее уныние.
      Адам отошел, чтобы не слышать разговора компании сторонников войны за соседним столом, и сел, чтобы просмотреть последний выпуск "Джентльмен магазин". Ничего интересного в нем не было; он попытался было прочесть одну статью, но обнаружил, что внимание его рассеянно, возможно, потому, что двое пожилых джентльменов отвлекали его, горячо споря о сравнительных достоинствах Тернера <Тернер Уильям (1775 - 1851) - английский живописец, мастер романтического пейзажа Особенно известны его полотна, изображающие море> и Клода <Клод Лоран (1600 - 1682) - французский живописец, пейзажист.>. До него доносились обрывки и других разговоров: чья-то последняя острота, чья-то удача при игре в макао... Для него было непостижимо, что люди в такой момент были поглощены подобными глупостями.
      У Адама разболелась голова; он чувствовал себя подавленным и понял, что очень устал. Этим и объяснялась его неспособность сосредоточиться на скучной статье. В это время в Фонтли он уже ложился спать. Покинув клуб, он пошел пешком по улице к своему отелю, говоря себе, что хороший "ночной сон - это все, что ему сейчас нужно, чтобы вернуть настроение уверенного превосходства над всем и всеми, в котором он пребывал весь день.
      Он думал, что немедленно заснет, но не успел прикрыть веки, как его мозг заработал с новой силой: он обдумывал дневную сделку, и так и этак прикидывая, что может случиться в ближайшие часы по другую сторону Ла-Манша. Он пытался отвлечься от хода военных действий и вместо этого сосредоточиться на планах по благоустройству своего поместья, которые он вынашивал, но это оказалось для него слишком сильнодействующим средством.