Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Дань смельчаку (Погребальный звон по храбрым)

ModernLib.Net / Детективы / Хиггинс Джек / Дань смельчаку (Погребальный звон по храбрым) - Чтение (стр. 6)
Автор: Хиггинс Джек
Жанр: Детективы

 

 


      Но не для меня. Черт его знает, чем там меня накачал Шон, ибо к тому времени, как меня уложили в постель, я почти спал, но я хорошо запомнил ощущение толчка ногой в спину и взгляд, которым меня наградил Флэттери, закрывая дверь.
      Он - непонятно, по каким именно, но ясно, что по веским причинам, только что пытался меня убить. Какая приятная мысль! С ней и уснуть не страшно!..
      * * *
      Выхваченное полусонным взглядом из темноты сна, его лицо, казалось, выплывает, словно в кошмаре, и светится торжеством злорадства. Я несколько раз поморгал, бормоча что-то нечленораздельное, увидел, что он не исчезает, а, наоборот, обретает истинную реальность, сидя рядом со мной на корточках. Выражение лица моментально изменилось, стало выражать неподдельную заботу.
      - Как вы себя чувствуете, мистер Джексон?
      Я приподнялся на локте:
      - Который час?
      - Около семи, сэр. Вы как бревно проспали весь день. Доктор О'Хара хотел бы с вами встретиться.
      Я медленно кивнул, чувствуя, что дрянь, которой меня накачал Шон, не вполне выветрилась.
      - Хорошо, а где он?
      - Внизу. Вам помочь спуститься?
      Я устало покачал головой:
      - Не стоит, все в порядке. Я бы хотел принять душ. Лекарство еще действует.
      - Доктор О'Хара сказал, что это срочно, сэр. Я так понял, что он должен как можно быстрее ехать в Лондон.
      В полусне, в котором я находился, инцидент на мостке показался мне чем-то не вполне реальным, словно бы эпизодом из моих снов - видимо, на это и рассчитывал Флэттери.
      Я отвернулся, чтобы надеть халат, а затем резко крутанулся на месте, застав его врасплох: на лице читалось выражение крайней злобы. Видимо, это и спасло мне жизнь, хотя искренняя улыбочка мгновенно искривила его губы, но я был начеку, выходя в коридор.
      - А где Томсон?
      - Выходной, - сказал Флэттери, закрывая за мной дверь. - Счастливчик. Вторая суббота за этот месяц.
      - Значит, сегодня ночью дежурите вы один?
      - Так точно, сэр.
      И все это таким невинным голосом, что я чуть не заскрипел зубами от ярости. Не верил я ни единому слову. Мы шли по коридору к мостку, и я старался выбить серость, надвинувшуюся на мозг.
      Но Флэттери сказал:
      - Нет, сэр, не туда. Дождь льет как из ведра.
      Я остановился у двери лифта. Санитар полез через мое плечо и нажал несколько кнопок. Затем одну. Двери моментально распахнулись, вот только кабины за ними не оказалось; лишь кабели поднимались из темной пещеры.
      Все случилось столь внезапно, что затея едва не удалась, ибо я потерял равновесие. Флэттери сильно пихнул меня в спину, и я пошатнулся вперед. Схватившись за стальные кабели, я повис на них, сделал полный оборот вокруг своей оси и обеими ногами въехал в стоящего в проеме двери лифта санитара. Удар пришелся в грудь.
      Он оказался не очень сильным, потому что практически вся энергия ушла на то, чтобы вернуть меня в нормальное положение. Но все-таки Флэттери, зашатавшись, откинулся к противоположной стене. Прыгнув на пол, я пробежал несколько ярдов и встал лицом к лицу с санитаром.
      - Кто тебя подкупил, Флэттери?
      Он медленно поднялся, вытирая кровь с губ, - в глазах полыхало безумие.
      - Сучонок, падла, - прошипел он. - Я тебе покажу. И никто не поможет. О'Хара уехал сразу же после того, как осведомился о твоем состоянии по телефону. А я сказал, что ты спишь.
      Для такого здоровяка он двигался удивительно быстро - сказывалась боксерская практика. Сделал потрясающий правый свинг, который раздробил бы мне скулу, если бы пришелся к месту. Я слегка уклонился, пропуская Флэттери мимо, а затем ребрами ладоней рубанул его по почкам. Он с воплем рухнул на живот, тут же поднялся и, позабыв всю свою технику, вытянул вперед руки со скрюченными пальцами: теперь ему хотелось лишь одного - разорвать меня в клочья.
      Обеими руками я ухватился за его правую руку, завел ее за спину и потянул вверх. Я подкрутил руку специально, чтобы выбить плечевой сустав, и, толкнув Флэттери, впилил его в стенку головой.
      От боли он замычал, по его лицу струилась кровь; я припал на колено рядом с ним:
      - Я, кажется, задал тебе вопрос.
      Признаюсь, что в этом человеке так и кипела животная сила и ненависть, и на хорошем англосаксонском наречии он мне быстро посоветовал идти куда подальше.
      - Ладно, - кивнул я. - Значит, ты крутой?..
      Я схватил его за загривок, подтащил к распахнутым дверям лифта и сунул головой в проем. Затем поставил ногу на его шею и опустил палец на кнопку.
      - Смотри, как он едет вверх, - с угрозой сказал я ему. - Отличный способ убраться.
      Нажав кнопку, я увидел, как поехали тросы. Этого оказалось достаточно. Флэттери забился под моей подошвой, истошно вопя от страха. Я снял палец с кнопки и снова встал на колено. Санитар постарался выскользнуть из захвата, но я не позволил и прижал его покрепче головой к полу.
      - А теперь - говори.
      - Этого типа я встретил вчера вечером в пабе. Похож на отменного придурка, да еще, по-моему, голубой. Вязаный галстук, бритая башка - все такое прочее. Назвался Дэллиуотером.
      - А дальше?
      - Выпивка шла за его счет. Покупал как автомат: одно двойное виски за другим. Поначалу я было решил, что это голубой на отдыхе, но он вдруг заговорил о тебе.
      - И выяснилось, что у него есть друзья, которым бы хотелось, чтобы со мной приключился небольшой несчастный случай?
      Флэттери кивнул:
      - Точно. Только этому придурку потребовалось четыре часа, чтобы добраться до сути. Заканчивали разговор уже в его комнате.
      - И сколько?
      Он отхаркался и сплюнул кровь в темную шахту.
      - Штука. Сотня аванса, остальное по окончании работы. Там же и заплатил. Я даже глазам не поверил.
      - Сам ты придурок, - сказал я. - Дали тебе сотню, думаешь, отдали бы остальные девять? Идиот. Кто за всем этим кроется?
      Я не надеялся, что он ответит на этот вопрос, но санитар вдруг сказал:
      - Я знаю, что фамилия этого человека не Дэллиуотер. А Пэндлбери.
      - Откуда?
      - Чуть позже я заглянул в его машину. Он оставил одно окошко приоткрытым. В "бардачке" оказалось несколько визиток. Одну я прихватил. В правом кармашке. А еще там лежала книга, с фамилией этого человека и фотографией с оборотной стороны.
      - Что еще за книга?
      - Что-то связанное с Востоком. Буддизм и всякая разная муть. Называлась "Великая тайна".
      Я нашел карточку. "Рэфф Пэндлбери. Саргон-Хауз, Сидбери". Насколько я помнил, Сидбери находился где-то возле Мендип-Хиллз.
      Я снова надавил на кнопку, и Флэттери издал полный ужаса вой:
      - Я все по-честному рассказал, клянусь, его сейчас здесь нет. Сообщил, что утром уезжает. Но будет держать со мной связь.
      Я рывком поднял его на ноги и прижал к стене. Он стоял с вывернутой под кошмарным углом рукой, кровь капала из разбитых носа и рта. Думаю, что дальнейшее явилось катализатором моих последующих действий, потому что до того момента у меня было четкое намерение отвести его к О'Харе и Вогану, как только удастся до них дозвониться.
      Когда я отвернулся, чтобы нажать кнопку и поднять вверх кабину лифта, Флэттери ожил и прыгнул на меня, нацелив мне в спину неповрежденную руку, повторение - мать учения, как говорится. Я скользнул в сторону, и, задев меня боком, санитар беззвучно полетел в шахту.
      Когда лифт подъехал, Флэттери лежал на крыше с вывернутой в сторону головой. Угол поворота был таким, что сразу становилось ясно - у него сломана шея. Санитар был мертв, и вся сцена давала понять, что убил его не кто иной, как я.
      Самым разумным в данном положении было рвать когти. Кабину я поднял до уровня, на котором включалась автоматика, что означало, что, пока не проверят шахту, труп не обнаружат. С этого момента мне следовало довериться инстинктам. Слишком долго история двигалась в другом направлении - пора было ее поправлять. Войдя в кабину, я спустился на первый этаж.
      Когда двери распахнулись, я посмотрел в пустой коридор. Где-то играло радио, слева слышался стук капель дождя в стекло. Я вышел, и двери бесшумно закрылись за моей спиной.
      Повернувшись, я отметил: индикатор показывает, что лифт вызвали в цокольный этаж; затем он начал снова подниматься. Оглядевшись, я наткнулся на дверь с вывеской "ванная" и через секунду уже был внутри.
      Я стоял в полной темноте, слегка приоткрыв дверь, - створки лифта распахнулись. Из кабины вышли два санитара, один - уроженец Вест-Индии.
      Мужчины двинулись по коридору, и я услышал, как индус произнес:
      - Только не я, приятель. В подобную ночку лучше всего держаться поближе к дому. Как насчет перекинуться попозднее в картишки?
      Его напарник согласился и пошел дальше по коридору, пока индус входил в свою комнату.
      Тут до меня дошло, что, наверное, ванная комната не самое безопасное место. Напротив была дверь с табличкой "Бельевая", я скользнул в нее. Крошечная комнатка, очень смахивающая на большой шкаф, с полками, забитыми простынями и одеялами.
      Сие передвижение оказалось разумным, потому что, выглянув в оставленную щель, я увидел индуса, который выперся из своей комнаты в купальном халате, с пластиковой сумкой для банных принадлежностей. Весело насвистывая, он вошел в ванную комнату и закрыл за собой дверь. Замок щелкнул, а затем послышался скрип предохранительной задвижки.
      Я не колеблясь выскочил из бельевой и кинулся к двери индуса.
      Комната оказалась больше, чем я предполагал, и очень хорошо меблированной, с шикарным ковром и скандинавским спальным гарнитуром. В ногах кровати даже стоял портативный телевизор.
      Шкаф был забит одеждой. Я взял вельветовые штаны, замшевые ботинки с ластиковыми нашлепками, выглядевшими словно заплаты. Тут же отыскал три или четыре свитера, схватил первый попавшийся под руку - тяжелый, норвежский - и пару носков.
      За дверью висел плащ, и я уже намеревался надеть его, когда увидел под ним старое, потрепанное полупальто "барберри". Так-то оно было лучше. Быстро выглянув в коридор и не заметив ничего подозрительного, я снова скакнул в бельевую.
      Пижаму я не стал снимать - свитер и штаны натянул поверх нее. Ботинки оказались мне несколько велики, зато удобны, а полупальто я застегнул доверху и поднял воротник.
      Во всем происходящем чувствовался привкус безысходности. Словно все было давным-давно высчитано и предопределено, а я попался в ловушку событий и медленно приближался к пока неизвестной мне, но уже вычисленной кем-то цели.
      Я понял это как-то внезапно и окончательно исполнился странной уверенности, выйдя в коридор и открыв двери лифта.
      Самое безопасное место - подвал. Последнее прибежище для скрывающегося преступника в полдевятого вечера, в доме, где полно злых санитаров и охранников.
      Когда двери распахнулись, я быстро нажал на кнопку второго этажа, а сам вышел из кабины. Лифт стал подниматься наверх, я же направился вдоль выкрашенных белой краской стен.
      В конце коридора несколько ступеней вели к крепкой деревянной двери, из-под которой сочилась вода. Дождь. Две задвижки - сверху и снизу. Отодвинув их, я очутился в темном пространстве: ступени вели во двор.
      Я не колеблясь пошел по лестнице, опустив руки в карманы. Мне казалось, что вести себя следует как можно естественнее.
      Но все-таки я был еще только наполовину свободен, проходя по двору и спеша к стене главного блока. Шансов преодолеть электрифицированную ограду у меня не было никаких. Оставались главные ворота, миновать которые можно было только воспользовавшись транспортным средством.
      Пришлось бежать через лужайку под буки, те самые буки, которые я видел этим утром из-за решетки. Казалось, это было так давно...
      И вот что самое странное. Несмотря на опасность моего положения, я чувствовал себя в самой лучшей форме - с того самого момента, как началась эта опасная игра, и эти секунды наполнили меня до краев возбуждением, напоминавшим то, которое я испытал в Тай Соне, укрывшись с Сен-Клером в кустах у реки, перед началом нашего незабываемого путешествия. Это состояние снабдило меня горючим на все последующее время.
      Двигаясь между деревьями, я наконец остановился в кустах у того места, откуда увидел дорогу, извивающуюся под разными углами, а затем ее прямой отрезок, стремящийся прямо к воротам. Естественно, на этом участке транспорт должен был неминуемо снизить скорость.
      Через пять минут на дороге объявилась чья-то машина, за которой быстро двигалась вторая. Ни одна из них не подходила для моих замыслов. Простояв таким образом еще четверть часа и окончательно промокнув, я было подумал, что придется остаться здесь на ночь, как вдруг раздался рык более мощного мотора и древний трехтонный "бедфорд" выкатился из темноты. Он остановился, а затем медленно покатился дальше, огибая поворот.
      Перекинув тело через задний откидной борт, я увидел в неверном свете стоявших по обочине фонарей, что грузовик пуст, за исключением нескольких небольших коробок. Оставалось единственное место, и, когда "бедфорд" увеличил скорость, я встал на борт и подтянулся на брезентовый верх. Улегшись, я принялся молиться.
      Думаю, что больше всего мне помог дождь, потому что к тому времени он вовсю лупил по крыше. Когда мы доехали до ворот, грузовик остановился, но мотора не заглушил.
      Я закрыл глаза и постарался съежиться, услышав клацанье шагов, спускающихся по лестнице сторожки. Они подошли к кузову, осмотрели его, затем раздался голос, произнесший что-то нечленораздельное, грузовик взревел, ворота заскрипели, открываясь, и мы выехали в ночь.
      Подождав несколько минут, я открыл глаза, приподнял голову и, к своему ужасу, увидел, что мы въезжаем в деревушку. Я сполз к краю, встал на борт и приготовился прыгать, когда грузовик замедлит ход у узкого моста. Через секунду я дважды перекатился по мокрой траве на обочине дороги.
      Я сел, подавил совершенно идиотский, едва не вырвавшийся из меня смех грузовик исчезал во тьме. И тут услышал другой звук - размеренное монотонное поскрипывание и тяжелые всплески. Подойдя к краю моста, я увидел огромное водяное колесо старой мельницы, медленно поворачивающееся под напором сильного потока.
      Коттедж "Старая мельница" возле моста? Так, кажется, говорила Хелен? Я обнаружил его на другой стороне, с вывеской на воротах. Постройка елизаветинской эпохи с черепичной крышей.
      Я обошел дом вокруг и обнаружил припаркованный во дворе желтый автомобиль, поблескивающий под дождем, в свете повешенной над входной дверью лампы. Сквозь окно я увидел очень современную на вид кухню и стоящую возле плиты, помешивающую что-то в кастрюльке Хелен.
      И снова тяга к драматическому проявилась в полной мере. Я просто-напросто распахнул дверь и вошел. Хелен обернулась, нахмурившись, а затем в величайшем удивлении воскликнула:
      - Эллис!
      - Собственной персоной, - ответил я.
      Она подбежала ко мне, закинула руки на шею и поцеловала - с настоящей страстностью. Это было куда лучше, чем в Париже. Я сказал:
      - Замочишься. С меня течет.
      - Ничего. - Она принялась расстегивать мое полупальто. - Доктор О'Хара уехал отсюда в Лондон не больше десяти минут назад. По его словам выходило, что ты мертвецки спишь. А на самом деле... Так что происходит?
      Она стояла, сжимая мокрое полупальто, и была хороша, как ни одна женщина в мире. К тому же Хелен, в отличие от прочих, была еще и умна: две докторские степени, а на подходе - третья.
      Поэтому я решил рассказать все без утайки.
      - Я убил человека - это вышло почти случайно. По крайней мере, все будет выглядеть очень просто, когда его обнаружат.
      Когда я наконец закончил говорить, мы сидели лицом друг к другу за столом. Она мне поверила, в этом я не сомневался, но и огорчилась.
      - Но почему, Эллис? Какой во всем этом смысл?
      - Ну смотри, - сказал я. - Если принимать во внимание версию Вогана, важной частью плана было выставить меня опасным сумасшедшим, принимающим огромные дозы наркотиков, который под конец лишает себя жизни. К счастью для меня, я выблевал большую часть яда, и Шон приехал вовремя.
      - Это я знаю, - сказала Хелен. - Дальше.
      - Теперь то, что я остался в живых, осложняет дело, - неважно, какие обвинения на меня повесят, - потому что если я буду орать достаточно долго, то в конце концов кто-нибудь может обратить на это внимание.
      - То есть посмотреть на вещи под другим углом зрения, хочешь ты сказать?
      - Именно. Поэтому будет лучше, если бедный сумасшедший Эллис Джексон свалится с мостика над двором или гробанется в шахту лифта. И если какая-нибудь из этих вещей произойдет, ее воспримут как вторую - только на сей раз удачную - попытку самоубийства.
      - Но ведь Воган так не подумает, правда?
      - Правда, истинная правда, только вот они до сих пор не знают, насколько не удался их первоначальный план.
      Хелен медленно покачала головой.
      - Несмотря на это, все, что произошло с Флэттери, - ужасно. Тебе следовало остаться. Потому что теперь история выглядит куда хуже, чем раньше.
      - Ничего подобного. - Я вытащил визитку. - Пока у меня есть зацепка, все не так уж плохо. Загадочному мистеру Пэндлбери придется дать кое-какие разъяснения. В "альфе" должен быть справочник - дай мне ключи.
      - А зачем?
      - Надо же узнать, где точно находится Сидбери.
      - Но ведь не хочешь же ты сказать, что лично собираешься гоняться за этим страшным человеком?
      - Есть возражения?
      Хелен, казалось, слегка колеблется, но затем она тяжело вздохнула, сунула руку в сумочку и, вытащив ключи, кинула их мне по столу.
      - Несмотря на весь свой ум, Эллис, ты иногда бываешь невероятно туп.
      Я вышел в дождь, открыл "альфу" и сел на водительское сиденье. Взял справочник и принялся искать Сидбери. Так, вот он. Население - сто двадцать человек. Одна пивная, один гараж, одно, одно, одно... Самая крайняя точка Мендип-Хиллза, недалеко от Уэльса. Взглянув на карту, я вернулся в коттедж.
      На кухне Хелен не было. Открыв последнюю дверь, я попал в роскошную гостиную, отделанную дубом. В огромном камине, где вполне можно было зажарить целого быка, горело здоровенное бревно. Хелен сидела возле, положив руку на телефон.
      - И кому ты собираешься звонить - Вогану?
      - Хотела бы, да не могу, - ответила она. - Он звонил несколько раньше, сказал, что уезжает в Париж на конференцию разведывательных служб НАТО, чтобы рассказать о наших делах здесь.
      - И когда вернется?
      - Завтра утром. Вылетает на почтовом самолете Королевских военно-воздушных сил.
      - Так, на некоторое время он выбывает из игры. Остается Шон, который, думаю, находится на пути в Лондон.
      - Я могу и в полицию позвонить.
      - Конечно, только на данный момент дела обстоят таким образом, что полиции больше всего на свете хочется заковать меня в кандалы.
      - Тоже верно, - согласилась Хелен. - Думаю, что твоей следующей фразой будет неизбежное "дорогая, каждая секунда на счету". И что все это ради спасения Макса.
      Я удивился, не совсем понимая, куда она клонит.
      - А что еще?
      - Нет, Эллис, пожалуйста, не стоит. Не стоит лгать самому себе на данной стадии игры. Ты ведь делаешь это только для Эллиса Джексона - больше ни для кого. Тебя сильно подставили - так, по-моему, это называется? Теперь ты хочешь подставить их, только сильнее. Ответом на любую ситуацию ты выбираешь насилие.
      - Благодарю, доктор Айболит, - рявкнул я, понимая, что в ее словах есть доля правды. Достаточная, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке. Я чувствовал себя так, словно взглянул в зеркало и отшатнулся от увиденного в нем отражения.
      Хелен холодно спросила:
      - Где это Сидбери?
      - На краю Мендип-Хиллза, возле Уэльса.
      - Не знакома с этой частью страны.
      - Отсюда миль семьдесят или около того. На "альфе" можно за полтора часа добраться.
      - Можно, - согласилась она. - Только с одним условием.
      - С каким?
      - Поведу я. Сейчас ты не в том состоянии, чтобы вести автомобиль.
      Я бы поспорил, но чувствовал, что усилия будут бесплодными, поэтому развернулся и пошел обратно в кухню. Но тут в голове у меня опять что-то щелкнуло, и тусклый свет грибом растекся вокруг нее.
      - Подожди меня в машине, - сказала Хелен. - Я скоро.
      Снова мы очутились в каморке, забитой эхом, стены снова принялись надвигаться, я вышел в дождь, сел на переднее сиденье и пристегнул ремни.
      Закрыв глаза, я принялся медленно вдыхать и выдыхать воздух, вспоминая все, чему обучал меня Черный Макс во вьетнамской тюрьме, понимая, что теперь меня уже ничто не остановит. Я доберусь до Сидбери и вытрясу правду из нашего друга Пэндлбери, даже если это будет моим последним шагом в этой жизни.
      Глава 6
      Храм правды
      Мне казалось, Хелен должна что-нибудь сказать о Сен-Клере, как-то прокомментировать создавшуюся ситуацию, но ничего подобного не произошло. Вполне возможно, она и машину-то повела только затем, чтобы чем-нибудь себя занять, сосредоточиться на нейтральном действии и выкинуть из головы все мысли, потому что близкие, типа брат - сестра, отношения в подобных ситуациях мешают в самый неподходящий момент, когда неожиданные течения выносят на поверхность такое...
      Она всегда боготворила Сен-Клера - это было вполне понятно. В его присутствии Хелен становилась совершенно другой: робко улыбаясь, она готова была по первому щелчку его пальцев вскочить со своего места и бежать к подносу, чтобы сунуть в руку брату стакан "кровавой Мэри".
      В подобную ночь движения на дорогах практически не наблюдалось; бесконечный дождь согнал все автомобили с шоссе, начиная с Ньюбери. Здесь были самые удивительные и прекрасные места во всей Англии, но, судя по тому, что мы могли наблюдать, их тоже смыло дождем.
      Хелен вела автомобиль с сосредоточенностью и яростью профессионального гонщика, все время пользуясь разными скоростями, - только она и эта замечательная машина против кошмарного ливня и тьмы.
      Такая концентрация внимания не оставляла возможности для разговора, и меня это вполне устраивало. К тому времени, как мы добрались до Малборо, я снова более или менее стал самим собой или, по крайней мере, взял свои чувства под жесткий - как мне казалось - контроль. Миновав Чиппенхем, мы въехали в Бат. Прошел час со времени начала поездки.
      Через милю от Бата, по шоссе А-39, за Корстоном, Хелен притормозила на обочине возле телефона-автомата и выключила мотор.
      - Я должна позвонить Шону О'Харе. Думаю, что он уже дома.
      Прежде чем я смог возразить, она выскочила из машины: по-видимому, в ней сидел первобытный страх перед неизведанным. Должно быть, ей казалось, что я начну ей мешать, постараюсь напасть на противника или что-нибудь в этом роде. Не скрою, подобная мысль закрадывалась мне в голову, но, к сожалению, обстоятельства были против меня. Я вытащил из ее сумочки сигарету, вышел из машины и приоткрыл дверь будки, чтобы слышать, о чем она говорит.
      Хелен говорила очень быстро и выглядела выбитой из колеи.
      - Но ведь у вас должен быть другой номер, по которому я могла бы ему позвонить?
      По выражению ее лица я понял, что она не может дозвониться, поэтому, протянув руку, взял у нее трубку.
      - Кто говорит?
      Голос был тяжел, как камень, но отменно вежлив.
      - Портье из "Карли Мэншнз". У доктора О'Хары здесь номер, сэр.
      - Он приезжал сегодня вечером?
      - Примерно с полчаса назад, сэр. Минут через десять уехал снова. На деловые звонки, сэр, сегодня отвечает доктор Мэйер Гольдберг: Слоун 8235.
      - Мы звоним по частному делу.
      - Тогда, сэр, боюсь, ничем не смогу быть вам полезным. Доктор О'Хара не оставил ни адреса, ни телефона. Он всегда так делает в свободные вечера.
      - Ну и умница, - сказал я. - Когда появится, передайте, что звонил Эллис Джексон и что он будет звонить еще. Это очень важно.
      Повесив трубку, я выпустил Хелен в дождь.
      - Насколько я знаю старину Шона, он сейчас валяется в чьей-то постели и пробудет в ней достаточно долго. У него есть одна, но пламенная слабость женский пол от восемнадцати до двадцати пяти. Думаю, ему следует показаться психоаналитику.
      Хелен искренне расхохоталась.
      - Эллис Джексон, ты полная и невероятная скотина.
      - Слушай, прекрати ставить диагнозы хотя бы здесь, - отмахнулся я. Кстати, нам еще миль десять ехать до Чютона Мендипа, так что давай трогаться.
      Сквозь тихие холмы и дальше в дождь...
      В Сидбери мы приехали в начале одиннадцатого; пара узких улиц, обставленных домами пятнадцатого века, тонущих в безумии дождя. Мы притормозили возле гостиницы, высветившейся от нас слева, с дюжиной или около того машин, припаркованных рядом, а у противоположного угла я засек гараж, лампы которого все еще горели над насосами.
      - Давай сюда, - сказал я. Хелен кивнула и отъехала.
      Мужчина средних лет в старом дождевике и твидовой шапке стоял в маленькой стеклянной будке у входа, а перед ним на полке ровными рядами были выставлены монеты и бумажные деньги. Хелен остановилась у колонки и нажала на клаксон. Мужчина удивленно воззрился на вновь прибывшую машину, но вышел тотчас же. Хелен попросила залить восемь галлонов, а я выбрался из машины и направился к мужчине.
      - Грязноватая ночка.
      - Вот именно, - кивнул он. - Я как раз собирался закрываться.
      - Ищу местечко под названием Саргон-Хауз. Там живет один приятель по фамилии Пэндлбери.
      Он удивленно вскинул глаза:
      - Издалека прикатили?
      - Из Лондона, - ответил я. - А в чем, собственно, дело?
      Он поставил на бак заглушку.
      - Столько времени потратили зря. Обычно к десяти часам все завершается.
      - Завершается - что, простите? - спросил я.
      - Ну, служба, конечно. Разве вы не за этим приехали, а? Сюда только на службу и приезжают.
      Тут ненавязчиво, с пятифунтовой банкнотой, высунутой из окошка автомобиля, в разговор встряла Хелен:
      - Черт, так я и знала. Мы потеряли направление в Ньюбери, затем я неправильно повернула за Батом, поэтому сделали довольно большой крюк.
      Мужчина взглянул на нее, словно увидел впервые, и выражение его лица моментально изменилось, как бывало со всеми, кто вглядывался в эти неповторимые черты.
      - В такую ночь легко можно сбиться. Знаков почти не видно, - сказал он, словно хотел утешить.
      Он прошел обратно в будку, а я сел в "альфу".
      - Быстро соображаешь.
      Хелен не успела ответить, потому что мужчина вернулся со сдачей.
      - Поедете прямо до самого конца деревни, там через мост, а затем круто направо. Поедете по дороге через лес примерно с четверть мили. Не заблудитесь. Там перед воротами расписание служб, как в церквах.
      По его голосу можно было понять, что он не одобряет всех этих штук, тем не менее Хелен поблагодарила мужчину и выехала на дорогу.
      - Сплошные загадки, - проговорила она, проезжая по мосту. - И чем, ты думаешь, занимается этот самый мистер Пэндлбери?
      - Черт его знает, - пожал я плечами. - Увидим.
      Мы въехали в туннель, образованный огромными, клонящимися друг к другу деревьями, и направились к единственному источнику света слева, постепенно обретающему очертания ламп, висящих на кованых пиках по обе стороны широко распахнутых ворот.
      Возле створок находилась отменно разукрашенная золотом доска. На ней была выписана легенда "Храма Правды", под которой находился перечень служб и рассказывалось, чем в данном храме занимаются. Субботняя служба длилась с восьми до десяти вечера. Подо всем этим художеством одиноко и голо маячила фамилия Пэндлбери.
      - По крайней мере, аббатом себя не называет, епископом тоже, - сказал я. - Давай-ка доберемся до дома и посмотрим там, что к чему.
      Дорожка через сосновый лес, спускающийся вниз по террасам, вела к затерявшемуся между ними дому. В стиле короля Георга, не слишком большой. Несколько дюжин автомобилей стояло на посыпанной гравием площадке перед самым входом. По преимуществу "ягуары" и "бентли".
      Хелен припарковалась в самом конце очереди, я вышел из машины и отправился к крыльцу. Входная дверь оказалась распахнутой; я подождал женщину у подножия лестницы.
      - Похоже, что там все окаменели, - сказала Хелен. - И что дальше?
      - Повесим на личики подобающие моменту выраженьица и присоединимся к гулянке.
      Я остановился, а она положила мне ладонь на руку.
      - Не думаю, что данная идея удачна.
      Я спросил:
      - Ты ведь хочешь вернуть Макса?
      Не дав ей шанса вступить со мной в изнуряющую дискуссию, я прошел в обширный холл. Он был освещен свечами, вставленными в огромный канделябр со многими ответвлениями, покоившийся на небольшом столике. Повсюду витал запах ладана.
      Рядом со ступенями находилась большая двухстворчатая дверь, из-за которой доносился приглушенный ропоток голосов. Она была слегка приотворена, и я сделал щель чуть больше, чтобы нормально подглядывать.
      Зал оказался длинным и узким: с одной стороны окна были плотно занавешены, с другой - стену полностью скрывали китайские гобелены. Тридцать или сорок человек сидели скрестив ноги на полу в полутьме, потому что, как и в холле, единственным источником света служили свечи, установленные на сей раз перед чем-то вроде алтаря, на котором стояла позолоченная фигурка Будды.
      Как обычно в таких местах, возле свечей горел в большой чаше огонь, а рядом молился человек, как кающийся грешник распростертый на полу: раскинув руки, в форме креста. Он был одет в спущенную с одного плеча шафрановую тогу, и голова его была обрита наголо.
      Когда же он встал и обернулся, я увидел, что это европеец с гладким лицом и спокойными умными глазами.
      - Пэндлбери? - прошептала Хелен мне на ухо.
      Не знаю почему, но мне тоже так показалось.
      Когда он заговорил, оказалось, что он обладает крайне мелодичным и спокойным - как и глаза - голосом. Тут-то меня и зацепило впервые в этом доме, потому что было ощущение, будто это не совсем реальная личность, а играющий роль актер.
      Он произнес:

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10