ГЛАВА 7

В прокуренной и шумной комнате отдела городских новостей «Ньюс» Шейн направился прямо к столу Тимоти Рурка, который меланхолично глядел на чистый лист бумаги, вставленный в пишущую машинку.

Рурк напоминал гончую. Его худое лицо выглядело бы совершенно изможденным, если бы не яркие, цепкие, подвижные, как у зверька, глаза. Циничный блеск появился в них, когда Шейн положил на стол снимок Эллен Гаррис.

– Этот снимок,– сказал детектив,– нужно увеличить и поместить на всю первую полосу. Ты найдешь такую возможность, Тим?

– Сегодня у нас практически ничего нет на первую полосу. А что она натворила? Разрезала на кусочки своего папочку и сделала из него жаркое?

Рурк жадно изучал фотографию. Шейн сказал:

– На сегодняшний день она считается пропавшей. Отдай снимок в фотоотдел и скажи им, пусть отпечатают несколько копий. Мне нужно полдюжины… размером шесть на девять дюймов или что-то около. Пусть отретушируют и подготовят все, чтобы можно было сразу ставить в номер. Мы быстро позавтракаем и вернемся.

Рурк знал Майкла Шейна слишком хорошо, чтобы задавать ему лишние вопросы. Через несколько минут, вернувшись из фотолаборатории, он подтвердил:

– Снимки будут готовы, как только мы покончим с едой.

Они отправились в ресторанчик за полквартала от редакции, где подавали бифштекс, и, получив напитки, стали ждать заказанный завтрак. Рурк, подперев руками острый подбородок, лукаво поглядывал на своего старого друга:

– Что же это за история?

Шейн сказал ему:

– Возможно, нам и не придется публиковать портрет. Пока что требуется собрать кое-какие сведения… Все должно быть строго конфиденциально, пока я не дам тебе добро, Тим.

– Итак? – Рурк тянул бурбон с водой и ждал.

Шейн кратко рассказал историю, которую поведал ему Герберт Гаррис.

– Выглядит очень славным парнем. Мир перед ним рассыплется на мелкие кусочки, если действительно окажется, что его жена подцепила молодца, и они вдвоем скоро объявятся.

– Как он предпочитает,– проворчал Рурк с кислой усмешкой,– увидеть ее саму, вдребезги разбитую на мелкие кусочки, или расколотый мир своих грез?

– Не знаю,– признался сердито Шейн.– Он так уверен в ней, Тим. Мне думается, что для него легче увидеть ее мертвой, чем узнать что она не была ему верна.

– Питу Пэйнтеру и отелю «Бич-Хэвен» не понравится, если мы пропечатаем эту историю на первой полосе газеты,– радостно предупредил его Рурк.– Выпуская кота из мешка, мы создадим отелю отвратительную рекламу.

– А я не собираюсь спрашивать, понравится им это или нет. Предлагаю тебе пойти со мной в «Бич-Хэвен», чтобы заполучить второй снимок и что-нибудь выяснить. Меррил позволит тебе участвовать в деле, если я пообещаю ему, что ты напечатаешь только то, что я считаю нужным.

– Кто это Меррил?

– Шеф безопасности, домашний сыщик.– Шейн, ухмыляясь, опрокинул стаканчик, взял нож и вилку.– Он действительно находится в очень затруднительном положении. Его будут ругать и за то, что он что-то сделает, и за то, что не сделает ничего,– он вздохнул и с жадностью набросился на бифштекс.

Проявленные снимки еще не высохли, когда они вернулись в редакцию. Увеличенный портрет получился даже лучше, чем Шейн предполагал. Он взял с собой два мокрых снимка и попросил доставить ему еще два после того, как они высохнут. Затем он и Рурк отправились в «Бич-Хэвен» – каждый на своей машине, чтобы в случае надобности разъехаться порознь.

Когда Шейн вошел в вестибюль, Рурк уже стоял у стойки и разговаривал с портье.

Лоуфорд выглядел обеспокоенным и раздраженным. Увидев Шейна, Рурк повернулся к нему и, подмигнув, сказал:

– Этот парень заявляет, что миссис Гаррис нет, но позвонить ей в номер и проверить отказывается.

Шейн заметил:

– Я буду сам задавать вопросы, Тим – и спросил портье:

– Мистер Меррил у себя?

– Да, сэр. Тут за углом…

– Я знаю, где он находится,– Шейн твердо взял Рурка под руку и повел его от стойки.

Они повернули за угол коридора, туда где расположились административные помещения. Шейн остановился у закрытой деревянной двери с табличкой «Личный кабинет».

Постучав, он повернул ручку двери и, не ожидая приглашения, вошел в маленькое, аккуратное помещение. У задней стенки стоял шкаф с выдвижными ящиками для картотеки, в центре – стол, на котором были только телефон и диктофон. Роберт Меррил диктовал, удобно расположившись за столом, заглядывая в раскрытую картонную папку, лежащую на коленях. Увидев Шейна, он выключил диктофон, закрыл папку и положил ее на стол.

С непритворной сердечностью он сказал:

– Майкл Шейн, собственной персоной. Не часто вы нас балуете своим присутствием.

Это был высокий средних лет мужчина, с серо-стальными волосами и холодным, настороженным взглядом. Работа Меррила – обеспечение безопасности в «Бич-Хэвен» требовала много ума и такта, способности безошибочно определить мошенника в тот самый момент, когда он только появляется в отеле. За годы работы у него появилось шестое чувство, которое заранее подсказывало ему, в какой из тысячи комнат назревает неприятность.

Шейн открыл дверь, впуская своего друга:

– Ты знаешь Тима Рурка? Роберт Меррил, Тим. Меррил бесстрастно оглядел сутулую фигуру репортера в мешковатом костюме и сказал:

– Знакомое имя. Несколько строк в «Ньюс», не так ли? – И сразу же переключил внимание на Шейна: – Чем могу быть полезен?

Детектив сел в кресло у стола, а Рурк бочком, стараясь быть незаметным, устроился у стены. Шейн вытащил из кармана портрет Эллен Гаррис и положил перед Меррилом:

– Узнаешь ее?

– Это увеличенная фотография со снимка, который я видел утром?

– Совершенно точно,– ответил ему Шейн ровным голосом.– Это та самая леди, которую вы, кажется, потеряли в прошлый понедельник.

Меррил устало улыбнулся:

– Мне бы хотелось иметь снимок, Майкл. Гаррис отказался оставить мне его, чтобы я мог показать тем служащим отеля, которые видели миссис Гаррис, когда она регистрировалась. Он взвился на дыбы, как конь, и вылетел отсюда, угрожая подать на отель в суд на преступную небрежность и так далее. И я понял, что он оправился прямо в полицию.

Шейн подтвердил:

– Да, верно,– он усмехнулся довольный.– Питеру Пэйнтеру, так же, как и тебе, успешно удалось погладить Гарриса против шерсти, потому он и очутился у меня в конторе. Мой клиент,– сказал он строго,– чувствует, что вы оба с Пэйнтером больше озабочены тем, чтобы скрыть исчезновение его жены, чем заняться ее розыском.

– Ты же знаешь, что это не так, Майкл. Он ее муж, черт возьми! И я вам скажу, он сходит по ней с ума. Но имеются кое-какие факты, которые я не хотел бы разглашать…– Он прервал себя, печально улыбнувшись Шейну и стал вдруг сразу человечным и живым.– Этого парня ждет сильное разочарование. У меня сейчас намного больше информации, чем я имел, когда разговаривал с ним утром.– Он опустил глаза на фотографию и мягко произнес: – Они слишком необыкновенна, да? Если бы я был на ней женат, черт возьми…– Он остановился, облизнул губы,– зачем ты притащил репортера, Майкл? Я буду рад просмотреть имеющиеся улики с тобой наедине, но…

Шейн веско сказал:

– Я пообещал Гаррису поместить в газете портрет его жены и сообщение о ее исчезновении сегодня вечером, если полностью буду убежден в том, что больше ничем помочь нельзя. И мне абсолютно все равно, какие чувства при этом испытываешь ты или Питер Пэйнтер, или торговая палата Майами-Бич. Меня нанял Гаррис, чтобы найти свою жену. Поэтому я привел сюда Тима Рурка. Я единственный, кто решает, делать эту публикацию или нет. Рурк будет ждать моего решения. Тебе просто повезло, что дело оборачивается таким образом. Если другая газета пронюхает что-нибудь…

Роберт Меррил безрадостно улыбнулся:

– Эта история взрывоопасна, Майкл.– Он поколебался, склонившись над фотографией Эллен Гаррис.– Думаю, что вам лучше узнать, что мы имеем, кроме этой фотографии. Мы не располагаем никакими другими данными для опознания.

Он склонился над встроенным в крышку стола микрофоном:

– Замени Лоуфорда у стойки и зайди ко мне. Я хочу поговорить также с этим посыльным, Биллом Томсоном.– Он вновь опустился в кресло и глубоко вздохнул. – В такие моменты я бываю чертовски рад, что на всю жизнь остался холостяком.

Майкл Шейн ничего не ответил. Он знал, что Тимоти Рурк наблюдал за ним, и спрашивал себя, думал ли Тим о Филнис. Меррил, конечно, ничего не знал о Филнис. Раздался стук в дверь, и Шейн был рад прервать свои печальные мысли.

Меррил рявкнул:

– Войдите,– дверь открылась и вошел Джустас Лоуфорд. Его взгляд скользнул с Рурка на Шейна, затем на Меррила. Если он и узнал Рурка и Шейна,– а ведь они только что разговаривали с ним у стойки – то он и вида не подал, что знает их.

– Что случилось, мистер Меррил? Меррил повернул к нему фотографию.

– Ты узнаешь ее? Лоуфорд ответил:

– Это та женщина, о которой вы спрашивали меня сегодня утром, да? Миссис Гаррис, которая зарегистрировалась в прошлый понедельник?

– Ты можешь точно сказать, что это она? – потребовал Меррил.

Лоуфорд поколебался, глубоко вздохнул.

– Мне бы не хотелось это клятвенно заверять. Но… да, мистер Меррил, я очень хорошо ее помню. Насколько я могу судить, это миссис Гаррис.

– Хорошо,– проворчал Меррил.– Повтори теперь мистеру Шейну то, что ты рассказал мне утром. Почему она тебе особенно запомнилась?

– Очень трудно точно сказать, почему,– начал Лоуфорд, уставившись в стенку над головой Меррила,– я работал во многих отелях…, регистрировал сотни тысяч гостей. Мне кажется, в большинстве случаев это механический процесс. Но миссис Гаррис! – Он медленно потряс головой.– Вы тотчас же замечаете ее и запоминаете надолго. Мне помнится, я удивился, что она прибыла одна… на две недели. А когда я ее спросил об этом…, чтобы быть уверенным, то она соизволила дать объяснение: у ее мужа имелась современная идея о том, что женатые пары должны проводить отпуск врозь. И она спросила меня, одобряю ли я эту идею.

Он остановился, нервно проглотил слюну и сказал Майку:

– Я сразу же переменил тему разговора, сэр. Но она тут же пожаловалась, что боится скуки и одиночества. Я заверил ее, что у нас есть хозяйка, которая занимается развлечением гостей, но миссис Гаррис, я помню, не заинтересовалась этим предложением. Вот и все… я думаю.

– Ты видел, как она выходила из гостиницы? – подсказал Меррил.

– Да. Она пожелала взять напрокат машину. Я посоветовал швейцару позвонить ей в номер, когда машину доставят. Примерно через полчаса я видел, как миссис Гаррис вышла из лифта и направилась к двери. Я решил, что она шла к машине. Леди переоделась в ярко-красное платье…, с низким вырезом спереди.

– Она не оставила ключи внизу, когда уходила? – вновь подсказал Меррил.

– Нет, сэр. Насколько я помню, я больше ее не видел.– Он перевел взгляд со стенки на фотографию миссис Гаррис и медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Хорошо, Лоуфорд,– отрывисто произнес Меррил.– Если мальчик ждет за дверями, пригласи его сюда.

Когда портье повернулся и пошел к выходу, Меррил сказал Шейну:

– Билл Томсон – парень, который отнес ее вещи в номер. Пусть он сам все расскажет,– предложил он.– Тебе нечего волноваться, Томсон,– сказал Меррил вошедшему.– Подойди сюда и посмотри на эту фотографию.

Билл Томсон бросил быстрый, испуганный взгляд на Рурка и Шейна и на негнущихся ногах подошел к столу.

– Видел когда-нибудь эту женщину? – Меррил показал ему фотографию.

Билл Томсон неотрывно смотрел на нее, по меньшей мере, секунд тридцать. Его лицо начало дергаться. В глазах появились слезы:

– Как перед богом, мистер Меррил. Я ничего… не делал. После первого раза в полночь… Клянусь, что больше к ней не поднимался и никогда больше не видел ее после первого раза.

– Держись сынок. Сначала скажи мне, кто она.

– Это миссис Гаррис. Из номера 326. Вы спросили меня о том, как она прибыла в то утро, сэр, я рассказал вам, как она была смешна в своей доброте… давая мне пять долларов на чай просто ни за что, и как она возмутилась, увидев в своем номере две кровати вместо двуспальной…

Он остановился, в смущении сглотнул слюну. Меррил мягко сказал:

– Да, ты рассказал мне об этом, Билл. Но ты мне о полночи ничего не говорил. Что произошло?

– Ну, я не думал, что это так важно, и я не хотел… Но, может, это теперь важно, когда она исчезла, и вообще,– спотыкался он,– я хотел уходить уже, когда она близко подошла ко мне и спросила, во сколько я освобождаюсь после дежурства. Я сказал, что в полночь. И затем она что-то зашептала мне, вроде того, что ей будет одиноко одной, и чтобы я поднялся к ней выпить чего-нибудь перед сном, в полночь.

– Хорошо, Билл,– голос стал резким,-…что же произошло в полночь?

– Ничего. Я действительно поднялся и постучался в ее дверь. Я знаю, что это не положено и меня уволят за это, но я ничего не мог с собой поделать. Я наверняка сделаю то же самое, если попадется кто-то, похожий на миссис Гаррис. Но в ее комнате было темно, и она не ответила и… вот и все.

– Ты не видел ее больше?

– Клянусь, после этого я ее не видел. И ничего о ней не слышал, пока сегодня утром вы не спросили меня о ней. Позже я слышал разговоры в отеле, что она не появлялась в своем номере с вечера понедельника.

Меррил сказал:

– Хорошо, Томсон, возвращайся на свое место. Когда парень вышел, он поглядел на Шейна.

– Картина начинает вырисовываться?

– Слишком хорошо,– прогремел Шейн.– Гаррис сказал мне, что был еще момент: ею подписан счет в баре в семь часов.

– Вот последнее, что мы имеем о ней, Майкл, это счет за два дайкири и два бурбона со льдом.– Он посмотрел на свои часы, поднялся на ноги, подобрал карточку.– Бармен, который дежурил в понедельник вечером, только что объявился в баре. Я еще с ним не разговаривал о ней. Бери своего друга и пошли туда, отель «Бич-Хэвен» угощает вас, а это лишний раз доказывает, что мы ничего от вас не скрываем.– Он обогнул свой стол и пошел впереди всех.

ГЛАВА 8

Коктейль– бар был слабо освещен и почти пуст. Тайни протирал стаканы, повернувшись спиной к стойке. Он обернулся, когда трое мужчин взобрались на стулья, бросил взгляд на Меррила и коротко ему кивнул. Затем его большое лицо расплылось в улыбке, когда он узнал рыжеволосого:

– Майкл Шейн, все святые в свидетели! Как поживаешь, старина? – Он выбросил вперед огромную, как окорок, лапу и обменялся с Шейном теплым рукопожатием. Затем повернулся к полкам в поисках приличествующей такому случаю бутылки «Кордон-Блю», открыл ее и, расцветая в улыбке, поставил перед Шейном. Когда же рядом возник стодвадцатипятиграммовый бокал, Меррил сухо сказал:

– Полегче, Тайни. Я пообещал Шейну выпивку за счет отеля.

– Если не за счет отеля, так за мой счет,– заверил его Тайни, наполняя бокал до краев. Он обратился к Рурку: – А что вы будете пить? – Затем помолчал и спросил: – вы случайно не Тим Рурк? Тогда вам бурбон с водой… Ты видишь, я читаю все книги о тебе, Майкл. А что это за похабное было телешоу по Эн-Би-Си в пятницу вечером? – он нахмурился, отмеряя виски для Рурка.– Где это они выкопали того птенчика, который играет тебя, Майкл? Какого черта ты не выйдешь и не сыграешь сам? Выпьете что-нибудь, мистер Меррил? – спросил он, повернув голову в сторону Меррила.

– Маленькую пива, Тайни,– Меррил держал фотографию Эллен в руках и постукивал ею по стойке бара, но Тайни полностью переключил свое внимание на Шейна.

– А теперь возьмем последнее шоу в прошлую ночь. Я включаю телевизор каждую пятницу, чтобы посмеяться. Боже мой, Майкл! Как ты можешь смотреть такое?

Шейн сказал:

– Я не смотрю,– он с удовольствием сделал глоток прекрасного коньяка.– Я не включаю телевизор после первых двух представлений. Но Ричард Денинг считается прекрасным актером.

– Это тот, кто играет тебя? – Тайни фыркнул с отвращением.– Может, он хороший актер, но то, что они заставляют его делать…– он печально покачал головой.– А как вам нравится тот остряк, который играет вас, мистер Рурк?

Рурк сказал:

– Я, как Майкл, просто не смотрю телек.

– Что это вообще происходит с вашим другом, который пишет сценарии представлений? – требовательно произнес Тайни.– Этот Бретт Холлидей, он что – дурачок, что ли? У него потрясающие книги, но боже сохрани меня от этих телепостановок по пятницам.

– Он их не пишет,– криво усмехнулся Шейн,– умненькие мальчики из Голливуда не разрешают ему. Они полагают, у них там есть свои писаки, которые лучше знают, как это делается.

– Я тебе скажу честно, Майкл. Это – вонючка, и она долго не продержится в эфире. Как я сказал, я включаю программу, так как она о тебе, Майкл, и в Майами и вообще, я слышу, что говорят о ней люди. Мы гордимся тобой здесь в Майами, черт возьми, и нам больно смотреть эту чепуху.

– Ах, Тайни,– сдержанно сказал Меррил.– Оставь это неприятное занятие болельщикам клуба Майкла Шейна и посмотри-ка на карточку, которую я держу. Мне важно, что ты скажешь. Мне надо вернуться в контору.

– Конечно, мистер Меррил. Извините, что разболтался.– Тайни вытер руки о белый фартук и взял карточку.

– Я видел ее. Она была здесь несколько дней назад. Одну минуточку. Теперь припоминаю. Это было в прошлый понедельник. Я был выходной в субботу и воскресенье, а в понедельник вышел с похмелья. Вечер еще только начинался, когда она вошла, около семи часов. Я ее помню хорошо. Она вошла со стороны парковки и постояла в дверях, оглядывая бар.

– Как-будто ожидала увидеть кого-то из знакомых? – спросил Шейн.

– Не думаю. Нет. Не похоже было. Больше походило на то, что она раздумывала, заказать что-нибудь здесь выпить или нет. Она очень приметная женщина. Не пройдешь мимо.

– Сексопильна?

– Да. Но пойми меня правильно, в хорошем смысле слова. Не уличная. Леди – сразу видно. Поэтому я ее хорошо запомнил. Она была… она немного странно вела себя в баре.

– Как она себя вела, Тайни?

– Ну, она подошла и, поколебавшись, первым делом спросила, принято ли здесь, чтобы дама сидела одна в баре, поэтому я сразу сообразил: она новичок в городе. Я, конечно, сказал, что все в порядке. Затем она спросила меня, что бы ей следовало выпить. Это прозвучало довольно странно, но я спросил, что ей нравится. И она сказала, что почти ничего не пьет дома, но сегодня вечером чувствует, что должна выпить. Тогда я сделал ей дайкири.

Тайни помолчал, медленно покачал головой:

– Я обернулся, чтобы налить ей коктейль, смотрю: у нее во рту сигарета, а какой-то парень, стоя сзади, предлагает огонек. Она прикуривает и благодарит его. И все, черт возьми, в порядке. Затем он усаживается рядом с ней, заказывает бурбон. А я искоса наблюдаю и жду, когда же она начнет его отшивать. Но она его подбирает, а это очень странно. Потому что, я могу поклясться, она настоящая леди.

– Может быть, она знала его? – предположил Меррил.

– Нет. Если только это было действительно ее первое путешествие, как она сказала. Я его не раз видел. Джин его зовут. Фамилии его не знаю. С ним все в порядке. Уравновешенный, спокойный. Но я слышал от других, что он околачивается по таким барам, как этот, и выискивает, кого бы подцепить.

Меррил сурово произнес:

– Ты знаешь правила «Бич-Хэвен», Тайни. Мы не позволяем…

– Послушайте, мистер Меррил. Я знаю свою работу за стойкой. У меня дрянь не появляется, когда я дежурю. Но если один клиент желает угостить другого и при этом они вежливо и приятно ведут себя, то я наверняка потеряю работу, если стану соваться в чужие дела.

Меррил вздохнул:

– Да, ты знаешь свое дело, Тайни. Итак, они начали беседовать. Ты что-нибудь услышал?

– Вы знаете, как обычно происходит,– мягко сказал Тайни.– Мне требовалось обслуживать других клиентов. А эти двое разговаривали негромко. Очень спокойно и приятно. Но пару вещей я уловил. Первое, что ее мужа зовут Герберт и что он остался в Нью-Йорке…, и второе, якобы он считает, что мужья и жены должны время от времени отдыхать друг от друга. Я поразился, когда услышал, как она об этом говорила. Сначала я как-то ни о чем не думал. Ну, ничего не было зазорного в том, что она по-дружески выпила с ним, и на этом бы все закончилось. Но такое говорить о своем муже по сути дела совершенно незнакомому человеку… это звучало, как вызов. Затем вроде бы она сказал, что не должна раньше двух недель возвращаться, затем они заказали еще по коктейлю.