Глава 7

Сет Дэниэлс включил вторую передачу, получая удовольствие от того, как подчиняется ему машина, и добиваясь идеально гладкой, бесшумной смены скоростей, но, казалось бы, тщательно отлаженный механизм подвел его. Сет нахмурился, ощутив неожиданный толчок. Он знал, что Бонни наблюдает за ним с сочувственным пониманием, но избегал встречаться с ней взглядом. Любому парню на его месте тоже было бы нелегко иметь в подружках сестру шерифа, и уж совсем неловко получается, что та же самая подружка еще вдобавок учит тебя, как орудовать рычагом коробки передач.

— Здесь просто нужна практика, — ее заботливый, выдержанный тон не помогал делу, а лишь подчеркивал тот факт, что она всеми силами пытается не затронуть его ранимое мужское самолюбие.

— Я это знаю, — буркнул он.

— И координация.

— И это я знаю, Бонни.

— Прости, но я еще хотела сказать, что ты наверняка скоро освоишься. Ты же играешь в футбол, а там тоже нужна координация.

Сет дернулся, когда переходу рычага в третье положение сопутствовал новый толчок и неприятный скрежет.

— Что за упрямая штука! Так и тянет выломать ее из гнезда!

Мельком бросив взгляд на Бонни, он увидел, как она кусает губы, чтобы не рассмеяться. Пару секунд он еще злился на себя и на коробку скоростей, но в конце концов расхохотался:

— О'кей! Я освою ее, черт побери! Но ты-то хороша. Признайся, Миранда еще не научила тебя водить самолет и охотиться на медведей?

— Ты хочешь обучиться охоте на медведей? — невинно спросила Бонни. — Если так…

«Бонни!» — услышала она предостережение.

— Нет-нет, все гораздо скучнее и обыденнее. Я брала у нее уроки вождения, кулинарии, шитья и… снайперской стрельбы.

— О боже!

Бонни улыбнулась:

— Миранда ведь выступает в двух ролях — и матери, и отца, ты же знаешь.

— Я все понимаю, но иногда мне кажется, не вздумала ли она зачислить тебя в коммандос.

— Рэнди считает, что раз в доме есть оружие, то почему бы мне не научиться им пользоваться.

— Но стрельба с оптическим прицелом! К чему? Знать, как не прострелить себе ногу, — это одно, а вот учиться за сто ярдов попадать в муху — совсем другое.

— Желтый свет, Сет, — предупредила Бонни. — Выжми сцепление и переведи рычаг.

Сет повиновался, и неожиданно у него получилось так, что машина плавно снизила скорость и вовремя затормозила перед уличным светофором. Этого ему было достаточно, чтобы расправить дотоле поникшие перышки.

— Ты увиливаешь от ответа, — обвинил он ее.

— А мне нечего больше сказать. Рэнди учила меня тому, что, на ее взгляд, могло пригодиться мне впоследствии. В результате я умею теперь печь пироги, пришивать пуговицы, могу поменять колесо и использовать огнестрельное оружие в случае необходимости.

— Удивительно, что она тебя отпустила со мной сегодня.

— Мы должны быть дома до комендантского часа, — напомнила Бонни.

— Знаю, — кивнул он.

Ему исполнилось лишь семнадцать, и это обязывало его не появляться на улице и находиться под присмотром родителей или других взрослых с пяти часов пополудни.

— Она всегда так тряслась над тобой, а тут еще этот маньяк разгуливает на свободе.

— Я обещала, что никуда не выйду одна, даже до комендантского часа, только с тобой. Ты ей нравишься, и она тебе доверяет.

— Неужели?

— Почему ты так удивился? Если уж кого и снять для журнала как образцового юношу, так это именно тебя.

— Премного благодарен, — усмехнулся Сет и почти идеально тронул машину с места после смены сигнала светофора.

— Это правда, и ты сам это знаешь. Твои успехи в учебе настолько впечатляют, что другие ученики рвутся попасть под твою опеку. Всем известно, что ты собрался поступать в медицинский колледж. Ты подрабатываешь в гараже у Кобба, а также практикуешься в клинике своего папочки. Ты даже успеваешь помогать вести занятия в воскресной школе, сочиняешь прозу и вирши для нашей газеты и имеешь собственный счет в банке.

— Этот счет на меня заведен с десяти лет, — словно оправдываясь, сказал Сет и, случайно посмотрев в ее сторону, заметил, что она, глядя на него, улыбается. Это была та самая улыбка, которая каждый раз непременно повышала его кровяное давление до опасного предела и пробуждала в голове, причем во множестве, дико абсурдные мысли, которые высказать вслух он никогда бы не осмелился. Даже если бы в такие моменты был способен произнести что-нибудь внятное.

Бонни, казалось, не подозревала, какой эффект производит на него ее улыбка.

— Так или иначе, Рэнди доверяет тебе. Она знает, что с тобой я в безопасности.

Сет увидел, как по ее лицу проползла зловещая черная тень и тут же исчезла. Это заставило его на время забыть о бушующих в нем гормонах.

— Каждый раз, когда ты говоришь такое, у меня появляется чувство, что…

— Что? — встрепенувшись, переспросила Бонни, но как-то отвлеченно, рассеянно, без особого интереса.

Ее нежелание продолжать разговор на эту тему передалось и Сету.

— Ничего, — сказал он и сделал вид, что сконцентрировал свое внимание на дорожных знаках и встречном движении. Ему хватило честности задать себе вопрос: почему он согласился поставить на этом месте точку в разговоре? Из-за того, что почувствовал, как ей не хочется делиться с ним каким-то своим секретом, или он сам побоялся узнать этот секрет?

Ответа он так и не нашел.

Впрочем, из возникшей странной ситуации отыскался выход.

— Эй, смотри-ка! Стив собственной персоной. Не хочешь остановиться и поздороваться с ним?

— Он, по-моему, очень торопится. Не на работу ли?

— Что-то рановато. Ему начинать с шести… — Сет переключил скорость и услышал скрежет. — Черт, мне нельзя отвлекаться!

— Да, пожалуй. — Бонни вроде бы чуть повеселела, но тотчас вновь заговорила серьезно: — Стив собирается порвать с Эми, это правда?

— Я не знаю его планов.

— Вот как? Неужто?

— Честно, Бонни, не знаю. — Сет слегка заколебался. — Стив порядочный малый, только вот любит…

— Разнообразие, — не мешкая, подсказала Бонни недостающее слово.

— Я не говорю, что это хорошо, но его не переделаешь. Он такой, какой есть, и Эми должна была знать, чем у них все кончится. Стив на белую лилию никак не похож. Репутация его всем известна, в том числе и Эми.

— Знать — это одно, а поверить и осознать — совсем другое.

Сет скорчил гримасу.

— Она что, все еще думает направить его на путь истинный?

Бонни вздохнула:

— Кажется, да.

— У нее ничего не выйдет, Бонни.

— Я знаю. — Бонни глянула на часы. — Уже больше четырех.

Смену темы Сет воспринял с облегчением. Обуздывать собственные романтические порывы и удерживать от опрокидывания в бурном море свой любовный кораблик стоило Сету неимоверных усилий, и, конечно, на улаживание чужих подобных проблем его не хватало.

— Значит, поворачиваем к дому. Не хочешь ли по дороге заглянуть к Миранде?

— Нет. Она, вероятно, скоро уже вернется. Вечером им нечем там заниматься, кроме как мусолить все те же донесения и отчеты. Постепенно это становится похоже на то…

— Как собака гоняется за своим хвостом?

— Именно.

— Должно быть, Миранду это здорово бесит. Ей всегда удавалось раскрывать преступления сразу по горячим следам, насколько я помню. Но вот с этим убийцей что-то не так. Я не прав?

— Прав. С ним что-то не так. — Странная интонация, с которой Бонни повторила его слова, заставила Сета повернуться и поглядеть на нее пристальней.

Бонни машинально потирала пальцами шрам на предплечье, что, как он замечал раньше, бывало с ней, только когда ее что-то очень беспокоило или тревожило.

— Они возьмут его, Бонни. В конце концов возьмут.

— Я знаю. Я знаю, что этим кончится.

— Ты беспокоишься за Миранду?

— Конечно.

— С ней все будет в порядке. Она сумеет позаботиться о себе. Ведь это так?

— Ты должен так думать, — сказала Бонни. — Мы все должны.

Если в штабе никого не оставалось, им надо было каждый раз, уходя, запирать пустую комнату, оберегая документацию от любопытных глаз. Даже заместители шерифа, за исключением Алекса, знали о ходе расследования лишь то, что было необходимо, и не более. Поэтому Бишоп совсем не обрадовался появлению в конференц-зале в шесть вечера во вторник Миранды в компании с мэром Гладстоуна.

Бишоп встречался с Джоном Макбрайдом за день до этого и не вынес особо ярких и положительных впечатлений от встречи. Возможно, причиной тому было нарочитое стремление Макбрайда жестами и словами подчеркивать свое особо близкое знакомство с шерифом, что задевало основополагающие природные инстинкты другого мужчины. Миранда была вежлива, проявляла профессиональную сдержанность, не отзывалась на знаки внимания, но и не отвергала их.

Когда достопочтенный глава городской власти стоял перед стендом, вперив взгляд в мрачную подборку фотографий, а Харт комментировал их, смакуя, как казалось мэру, самые омерзительные детали, специально, чтобы вызвать у него приступ тошноты, Бишоп приблизился к Миранде и тихо сказал:

— Идея привести его сюда не слишком удачна.

— Я знаю, но он настоял. И если этот визит убедит его, что мы делаем все для поимки убийцы, он, возможно, постарается оградить наше расследование от вмешательства и давления со стороны возбужденной общественности. Пока, бог миловал, нас не трогают. Я хочу, чтобы так и продолжалось.

Бишоп был достаточно искушен в политических играх и не стал спорить с Мирандой, а только предостерег:

— Если некоторые детали дойдут до его ума, ты будешь иметь дело с мэром, впавшим в панику, а это никак не облегчит нашу работу.

— Он не будет копаться в деталях.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Я ему запретила.

Миранда спокойно выдержала устремленный на нее тяжелый взгляд.

— И он всегда тебя слушает?

— Когда дело касается моей работы, то да.

— Ты его читаешь?

Миранда отрицательно покачала головой.

— Даже когда он тебя касается?

— Даже тогда.

Бишопа так и тянуло поинтересоваться, насколько далеко зашли отношения Миранды с Макбрайдом ввиду некоторых вольностей, которые мэр себе позволял в обращении с ней и чему Бишоп был свидетелем, но решил, что это вряд ли будет разумно, и перевел разговор в профессиональное русло:

— А что препятствует? Его щит или твой?

— Его. Как ни странно, это характерно для маленьких городков. Ты должен был это заметить.

— Я заметил. Вчера. Когда мы с Тони, прогуливаясь, заглядывали в магазины и общались с продавцами, две трети из них оказались для меня закрытыми. И для Тони также.

— Как я уже сказала, в этом нет ничего из ряда вон выходящего. В маленьких городах уединение трудно достижимо, и отсюда тенденция охранять свой внутренний мир. Постепенно с годами это приводит к созданию умственных и эмоциональных заграждений.

— Поэтому ты здесь и осела?

— Это одна из причин.

— И еще потому, что в маленьком городке безопасно для Бонни?

— Это тоже.

Бишоп с горечью отметил про себя, что Миранда соглашается вести с ним подобные беседы, только когда вокруг люди. Он старался выжать побольше из таких моментов, но так как он не мог заговорить о многом из того, что хотел сказать, без риска быть подслушанным, Бишоп заставлял себя, в ожидании более благоприятной обстановки, ограничиваться разговорами на профессиональные темы.

Это давалось ему нелегко.

В надежде осуществить хоть какой-то прорыв в затянувшемся отчуждении он извлек из нагрудного кармана аккуратно сложенный документ.

— Я собирался еще раньше вручить его тебе.

— Что это?

Она не пошевелилась, не протянула руку, чтобы взять его.

— Допуск к тем засекреченным файлам, о которых мы говорили.

Миранда по-прежнему никак не реагировала.

Он предпочел не обращать внимания на ее каменную позу.

— Файлы скопированы из базы данных бюро и выделены в отдельную, защищенную от вторжения без пароля директорию. Тебе временно предоставили право входа туда. Запрещено что-либо перекачивать или копировать, и ты должна подтвердить, что с этим согласна. Наши компьютеры могут обеспечить связь. В пропуске указаны коды, которые тебе понадобятся.

Миранда наконец взяла у Бишопа бумагу, разумеется, избегая физического контакта.

Слов благодарности Бишоп от Миранды не ждал, не без оснований полагая, что ожидание затянется надолго. Он отошел от нее и присоединился к дискутирующей у стенда парочке.

Ему не надо было быть телепатом, чтобы понять, в каком настроении сейчас пребывает Тони и ценой каких усилий держится в рамках приличий. Макбрайд давал волю своему возмущению.

— Не понимаю, по какой причине вы не прибегаете к проверенным средствам поимки преступника — посты на дорогах, облавы, прочесывание местности с собаками.

Бишоп прервал его:

— Преступник ничего не оставил собакам, а дорожные посты могут перехватить подозреваемого, лишь когда он попытается покинуть город. А наш преступник живет здесь и не собирается уезжать и этим выдавать себя.

— Как вы можете это знать?

— В силу моей профессии, мэр. Убийца живет в Гладстоуне или в его окрестностях. Он очень заботится о том, чтобы не оставлять улик и следов, по которым его можно было бы отыскать. И мы его, похоже, не изловим, пока он не совершит ошибку.

Макбрайду будто нанесли смертельную рану.

— Такая откровенность впечатляет, — скривился он.

— Правда бывает горькой.

— Но что значит «совершит ошибку»? Для этого он должен ..

— Снова убивать? Боюсь, что да. — Бишоп выдержал паузу. — Таким образом, вводя комендантский час, шериф Найт предприняла единственную возможную меру, способную уберечь молодежь вашего города от убийцы. Одновременно мы изучаем имеющуюся у нас информацию и используем любую крупицу из нашего багажа знаний и опыта для обнаружения новых деталей, связанных с преступлениями. Мы поймаем его, Макбрайд. Это только вопрос времени.

— Я надеюсь, агент Бишоп, надеюсь… — многозначительно произнес мэр и, сделав прощальный жест Миранде, проводившей его до двери, покинул конференц-зал в одиночестве.

Изображая восхищение, Тони обратился к Бишопу.

— Как же я не додумался сказать ему, что это лишь вопрос времени? Он же сразу воспрял духом.

— Заткнись, Тони!

Тони ухмыльнулся ему в лицо, потом взглянул на Миранду и посерьезнел.

— Простите, шериф. Вы даже не представляете, как я вам сочувствую. Лично я, как правило, посылаю всех официальных выборных лиц к черту. Я не переношу их в принципе.

— Исключая здесь присутствующих, надеюсь. Я права, агент Харт? — произнесла она со смешком.

— Конечно, исключая присутствующих, — немедленно согласился Тони.

— Хорошо хотя бы то, что хорошо кончается… на определенном этапе, — глубокомысленно заключил Бишоп. — Обсудим теперь то, что удалось узнать Миранде за последнее время.

— Обсуждать почти нечего, — сказала Миранда. — Алекс еще в «поле» со своей командой, но, боюсь, вернется с пустыми руками. Никто из проживающих в окрестностях колодца не выходил из дома в ту ночь, не покидал свою постель и даже не бодрствовал между четырьмя и шестью часами утра и, следовательно, ничего не видел и не слышал — никакой подъезжающей машины, никаких звуков.

Харт переглянулся с Бишопом и скорчил гримасу. Тот в ответ кивнул. Это походило на безмолвный обмен мнениями.

— Обнадеживающие заявления, обращенные к мэру, имеют под собой основания или это просто сотрясение воздуха? — поинтересовалась Миранда, пряча раздражение. — Что-нибудь полезное у нас появилось? Факты, умозаключения, предчувствия, наконец?

— Мы на сегодня знаем ровно столько же, сколько и вчера, — сказал Бишоп. — Прибавилось лишь то, что нигде в других округах не отмечены подобные преступления, раскрытые или нет.

— Еще одно подтверждение того, что он из местных, — оживился Тони.

— В сущности, мы с самого начала были в этом уверены, — указала Миранда.

— Да, конечно. — Тони вздохнул. За сменой его настроений следить было даже интересно. — Что ж, будем ждать, что выудит Шарон из доставшихся ей косточек юного Рам-сея, впрочем, слегка постаревших. Или она обнаружит какую-нибудь мелочь, которую мы в спешке пропустили. Я говорю об останках бедных девчонок.

— Я буду очень удивлена, если обнаружится, что все мы что-то проглядели. Всю информацию, какую жертвы могли дать, мы от них получили, в пределах этой жизни, конечно. — Она бросила на Бишопа жесткий взгляд. — У вас имеется на жалованье сносный медиум?

Он воспринял ее вопрос на полном серьезе:

— У нас не было возможности привлекать к работе медиумов. Если бы я заикнулся об этом, то вмиг потерял бы доверие начальства. Легко ли доказывать с применением научных терминов целесообразность вызова мертвецов на допрос?

— Верю, что нелегко.

Бишоп, чуть поколебавшись, все-таки произнес:

— Помнится, у Бонни наблюдалась к этому склонность — общаться с призраками и тому подобное. Так и происходит по-прежнему?

Миранда напряглась, словно натянутая тетива:

— Бонни в этом не участвует. Не подходи к ней и не заговаривай. Не смей кружить вокруг нее. Тебе ясно?

— Она — подросток, Миранда. — Шрам на щеке Бишопа побелел так, что казался нарисованным. — Хотя бы поэтому она в списке потенциальных жертв и участвует в деле.

— Нет. По крайней мере, пока в деле замешан ты, она будет в стороне. Держись от нее подальше! — Она посмотрела на Тони. — И ко всем вам это тоже относится.

Миранда вышла из комнаты.

— Бр-р-р-р… — Тони дернул «молнию» на куртке и засунул руки глубоко в карманы. — Я думаю, нам следует забыть o Бонни.