Глава 4. Присяга

Так повелось, что армия всегда была оплотом государства, его надежным, но не единственным инструментом управления внешней и внутренней политики, и оплотом его межгосударственного суверенитета. Собственно говоря, государство создало и содержит армию. Поэтому для управления армией всегда требовались заверения последней в своей лояльности к правящему строю. Ещё римские легионеры клялись на верность Римскому Сенату и императору Рима. Церемония клятвенных заверений обставлялась как парад, торжественное шествие, где согласно обычаям производились жертвоприношения богам. Потом, после длительных командировок по свету, больших завоеваний они вернутся и с триумфом пройдут через построенные для такого случая арки, пожнут сполна славы, покажут лицом свои трофеи. Всё это будет потом, а сначала — клятва!

Древние греки, собирая свои армады кораблей, для защиты интересов далёких колоний, метрополий, тоже приносили жертвы богам и клялись на верность, обещали вернуться «на щите», потом возвращались седые и усталые, чтобы остаток дней собирать обильные урожаи оливок, пасти в горах жирных овец и зализывать свои раны.

Воины племен варваров и даков клялись богам и своим вождям в верности, устраивали пляски, обильные пиршества и уходили умирать в своих бесчисленных набегах с улыбкой на лицах. Короче, клятва это нечто языческое, смесь высокой словесной энергетики, завет Высшим силам, просьба о покровительстве в будущих походах. Но пусть кара небесная покарает того, кто нарушит свою клятву! В таком случае последует общественное презрение, понижение в должности, лишение бывших регалий и заслуженных недавно званий, порой изгнание, ссылка, каторга или смертная казнь, согласно положениям закона. Это может быть решением трибунала или толпы, когда просто забивали камнями на площади.

Воинская повинность не может не быть не скрепленной торжественной клятвой: «Поклялся — исполни!»

Клятва может быть общей по форме, как присяга, а может быть особой, внутри какого-то одного подразделения, признание в котором нужно заслужить. Это тоже языческий обычай: юноша становится мужчиной.

Он на всю ночь уходит в джунгли, в прерию, в горы, там он охотится, совершает свои подвиги, потом приносит добычу к общему костру, где ему дают выпить, чтобы снять стресс, облегчить боль ран и остановить возможные кровотечения. Потом ему дают новое имя.

Изучают внимательно его добычу: если он принёс авоську с пустыми бутылками, то отправляют на край Земли — сдавать посуду, если принёс пару покрышек, снятых у зазевавшихся туристов, то нарекут Великим Автомехаником.

«И пускай боги смеются!»

Чаще, из века в век клятва остаётся установившимся ритуалом.

«Когда в бою, в борьбе следует подтвердить твёрдость своих намерений, чистоту своих помыслов!»

Потом ритуальные танцы, хождение кругом, строем, под условную музыку — марш. Ставятся подписи, обязательно: если не скрепить кровью или чернилами права и обязанности — зачем тогда огород городить. Конечно, всё происходит под сенью тяжелых знамён и боевых флагов, вымпелов и других воинских регалий, в тени римских орлов, сломанных бивней и рогов очень редких животных, в блеске холодного оружия, стали и серебра. Тот, кто клянётся — уже вправе носить оружие. Дают короткий залп в воздух, салют, взмах саблей или штыком! И всё это, такими кусочками большой мозаики откладывается потом в памяти новоиспеченного солдата.

В учебный центр военного городка с самого утра потянулись мирные жители, приезжие гости, родители молодых солдат, которые в этот день принесут свою первую торжественную присягу Родине на верность. Городок этот был так далёк от других центров цивилизации, что гости добирались туда заранее. Там они снимали жильё на два — три дня. Комнаты сдают местные жители за умеренную плату, это является основной статьёй дохода домовладельцев на прилегающих к воинским частям улицах. Надо сказать, что хозяева по восточному обычаю очень гостеприимны, они кормят, угощают овощами и фруктами из своих запасов. Уклад жизни сельский, и поэтому приходится держать домашний скот, птицу, то есть косить для них траву, собирать сено, покупать пищевые отходы в воинской столовой, другие нужные «комбинированные корма». Следует ухаживать за маленьким садом и огородом. Этим они и заняты целый день. В таких домах есть водопровод, но все по старинке пользуются колодцами, вода в которых непривычно сладкая и холодная, от неё ломит зубы, и она растекается по губам как нектар. Гостям отведут хорошие прохладные помещения, где, очевидно, жили дети, пока не выросли. Сами хозяева предпочитают спать на веранде. Это такое летнее, приподнятое над землёй сооружение, на ночь пол обкладывается кучей тюфяков и подушек. Ещё под верандой может оказаться печка, поэтому ночевать можно до самых холодов. Вы только представьте себе, что просыпаетесь, обложенные теплыми шкурами, высовываетесь, чтобы вздохнуть свежего, снежного воздуха, так что вылезти оттуда не хочется, а нужно!

Да, забыл! Все удобства на улице. Умывальник времен Гражданской войны — возможный трофей предка хозяев в период басмаческого движения — отбил у какого— то красного командира и привёз домой. Иногда ванная, но чаще на русский манер — баня с тазиками. В саду два

— три дерева хурмы, которую собирают после первых заморозков, пара деревьев айвы, яблони, вишня, персики или абрикосы. Обычно у некоторых семей имеются далеко за городом настоящие сады, которые приносят хорошие доходы хозяевам. И там всегда собирают большие урожаи, а молодые родственники его продают на базарах страны. Но это настоящее богатство, не каждая семья имеет такую статью дохода.

«Что лучше сушеного абрикоса, дорогой Ата?

— Только сушеный персик, малыш!

— Ата, а что лучше сушеного персика?

— Только спелый абрикос!»

Нужно напомнить о кустах алычи, смородины, ежевики — это нетрудоемкие культуры, тут только собирай вовремя, очень редко малина и клубника. Местное население не варит варенье, на это нужно очень много сахара, так дефицитного продукта в этих краях. Они раскатывают пастилу из фруктов, сушат её на солнце, потом подают к столу такое лакомство. Очень хорошо получаются сухие фрукты. Всё остальное идёт на продажу, на корм скоту, так как деньги достаются тут с трудом. А они тут очень нужны, потому что национальные традиции требуют соблюдения местных обычаев и других правил. За невесту вносится калым, это сумма немалая, а для молодого человека прямо неподъёмная. Старый Бабай, глава семьи и клана, твердит, что есть разница.

— Вот, если у невесты образование, то выплачивать калым придётся меньше, чем надо за простую девушку из хорошей семьи.

Сын уже взрослый, но денег на такое дело не накопил. Тогда платит клан семья, старшие рода. Это деньги семьи, это престиж и уважение соседей, соблюдение традиций, но это своего рода кабала. Молодые живут с родителями, работают на них, переезжают в свой дом рядом, если позволяют финансы.

Ну, а гости? Гости города приезжают навестить своих дорогих сынов, братьев, и им оказывают в этом все необходимые бытовые услуги. Просто, как туристический справочник открыл.

Итак, небольшая площадь возле Дома Офицеров собрала всех желающих посмотреть на торжественную церемонию. В это время сюда подтягивается личный состав учебных подразделений ближайших двух полков «20» и «05». Артиллеристы и танкисты, отделения ПВО, связи и нескольких вспомогательных служб. Те, кто принесёт здесь присягу, пришли с автоматическим оружием и приставленными штык-ножами, отделение внутренних войск притопало с карабинами. Тут же, недалеко построились моряки береговой охраны, была такая часть, которая обслуживала то ли прибрежную зону, то ли катера береговой службы. Они были одеты в белоснежные «голландки» и чёрные шерстяные брюки, обуты в черные блестящие ботинки, а на голове каждый носил бескозырку. Отдельно стояли бойцы пограничного отряда, там ребята были все как на подбор, «баскетболисты».

Выступил командующий торжественной частью, он был в звании майора, принял у всех рапорт. Потом он отрапортовал сам какому-то гостю из президиума. Там было несколько старших офицеров с большими звёздами, в новой камуфляжной форме «пятнистые леопарды», так непривычной в этот период времени, когда вся армия еще ходила и носила старого образца форму!

Подразделение Олега замерло в ожидании, батарея подшита «с иголочки», подтянута, сапоги надраены до блеска. Вот по три человека: латыш Янис, казах Алимбеков, литовец Паукштис. Потом ещё тройка. Произносят наизусть текст «Торжественной Присяги», изредка можно заглянуть в ярко-красную большую папку. Очередь Олега, он на память, без сбоев, без запинки выговорил слова этой клятвы, в горле тут же пересохло, кровь пульсировала в висках тяжелым молотом, спина взмокла, ноги отнялись от напряжения, идёт кодирование организма, автомат стал невозможно тяжёлым, ещё немного — и сознание потеряет! Вздох! И напряжение прошло, теперь на ватных ногах нужно вернуться в строй, а там хоть опереться можно в чужую спину мокрым лбом. Следом — читал уже с текста. Следующий — азербайджанец Салимов прочёл наизусть. Были у него такие скромные возможности, он статьи Устава «зубрил», произносил как ругательство, вкладывал в слова второй смысл, потом все смотрели первоисточник и поражались от удивления его «проницательности».

Вот отчитал последний боец во взводе, потом последний в батарее.

Через некоторое время — последний человек в полку. Опять короткий марш по плацу. Вот небольшая речь произносится одним из «пятнистых ягуаров», он громко желает всем удачи! Все ринулись фотографироваться на память.

Делается композиция: личный состав батарее с двумя сержантами и лейтенантом во главе. Две минуты перекур. Подошли родители солдат, которых они хотели сейчас забрать на время увольнения. Олег дико пожалел, что его мама не смогла присутствовать на таком празднике!

Да, это был праздник, воскресный день! Даже в городе празднично отмечалось это осеннее событие «Сары — Арка», согласно национальным традициям. Играла музыка по местному радио, там же состоялись состязания борцов, настоящие скачки, восточная ярмарка, плюс ещё выставка достижений животноводов. Повсюду ели горячий лагман, плов, пекли горячие лепешки, пили кумыс, зеленый чай, катались на верблюдах. Вот девушка шла по канату, не боясь упасть. Для неё этот канат был натянут, но очень низко, над самой землёй. Но потом его подняли, очень высоко, и небольшой подросток прошёл свой путь с закрытыми глазами, до конца! Таких канатоходцев здесь воспитывают с детства. Можно сравнить каждого бойца с этим подростком, тут нужно идти до конца, на какой бы высоте ни находился твой канат!

«Дал слово — держи!»

Площадь опустела, зрители разошлись, гости ушли смотреть другие, местные достопримечательности города, подразделения строем вернулись в казарму, чтобы солдаты смогли пойти в своё законное увольнение!

Глава 5. Артиллерийский полк

Поезд прибыл с опозданием на несколько часов. Благодаря этому пассажиры только в пути наслаждались утренней прохладой. Но так закончилось долгое (бесконечное) испытание этой поездкой. Гражданский люд вышел на перрон, и улицы поглотили их без следа. И только потом будущие защитники Отечества покинули свои гостеприимные пассажирские места, эти, уже ставшие пахучими от их пота и мочи вагоны. Вокзал был на редкость пуст и суров, встречающего оркестра не было, а редкие деревья страдали в своём одиночестве за небольшой выбеленной в белый цвет оградой. К этой ограде всех и согнали для лучшего обзора! Так же одиноко на привокзальной площади чувствовали себя несколько патрульных нарядов с красными повязками на полевой форме. Ещё несколько часов бесполезного ожидания на вокзале, и ласковое солнце прекратило быть таким ласковым. Весь доступный солнечным лучам металл нагрелся и стал греть окружающий его воздух. Асфальт стал плавиться под ногами. На этой станции был асфальт! Что касалось других станций в пути, то асфальт там был ограничен только тем периметром служебного перрона, за чертой которого уже лежали тонны песка и пыли. Очертания остальных предметов расплывались в нереальной дымке.

Надо пояснить, что ещё с вечера в пути намечалось «нечто». Так в воздухе где-то там, далеко, на линии самого горизонта, группировались облака. Каждый нормальный житель нашей страны увидел бы в этом предвестника ливня или отличного дождя, но участники этой поездки, сломленные однообразием пустынного пейзажа, не ожидали ничего хорошего. И вот чудо свершилось! Нечто подобное порывам ветра, и край туч застилает безжалостное солнце! Крыло обременённых водой облаков легким фронтом пронеслось над всеми изумлёнными зрителями. Капли тяжёлой влаги с шумом рассекали горячий воздух, плюхались, пробивали всю толщину пыли на земле, и только там они неспокойно умирали. Поднятая этой «пулеметной очередью» пыль возмущённо повисала над землёй и уже потом тихо оседала! Так закончилось это чудо!

Было ли «что-то» это на самом деле? Никто не в силах этого осознать и объяснить! Это как исполнение одного желания неведомым джинном!

Как сон! Никто даже промокнуть не успел! Как можно было промокнуть в этом кипятке? Караван с небесной водой нёсся дальше, и уже там, далеко от такого негостеприимного места, оросит своим живым потоком усталую землю. Чем ему не понравилось в этом районе? Никто ответить на этот вопрос не мог. Местные жители давно занимались своими привычными делами, а призывники карабкались в крытые брезентом автомобили.

Первые минуты в этом городе пассажирам показались раем. Солнце — нежным и беззащитным, а небо — светло-голубым, стиснутым в объятиях настоящей радуги. Пока строились в колонну, им сообщили, что только что прошёл дождь, явление для этих мест совсем не обычное. Следов дождя никто не видел, везде было сухо, куски асфальта не парили, луж не осталось, только пыль, примятая при дороге, и этот воздух, что не резал лёгкие своим сухим дыханием, а обволакивал. Ещё им сказали, что это хорошая примета, что им всем повезёт!

«Вам всем повезёт! Это хорошая примета!»

Как обычно, "волхвов" никто не слушает, готовится "княжеская рать" добыть себе почестей и славы. Колонна двигалась довольно быстро, на городской трассе работали светофоры в одном режиме своего жёлтого света:

«Внимание! Осторожно!»

Так промелькнул за бортом машины местный культурный центр. Красные кирпичные стены старинной крепости, кинотеатр, площадь, рынок, Дом Офицеров, несколько каналов и арыков, мосты и ограды, потом пролёты широких улиц, с рядом голых пока деревьев, и вот забор воинской части. КПП. Усталые караульные уныло щурятся на новое пополнение: им самим осталось ещё немного дослужить до своего «дембеля», а эти пусть вешаются! Сержант, крепко сбитого телосложения татарин, в хорошо подогнанной (читать — ушитой) форме козырнул рукой, это он отдал честь входящему офицеру. Набитая по полям новая панама прикрывала рыжие волнистые волосы, которые были коротко стриженные, но упрямо вьющиеся. Сержант сверил номера автомобиля с записью на своём планшете, взглянул на знакомое лицо водителя, но ничем тот его не удивил. Тогда он обошёл вокруг этой машины. Потом случилось для всех неожиданное дело — он тоскливо окинул своим взглядом всех прибывших на борту и громко крикнул:

— Духи!

Все и так молчали, а тут просто уставились на этого человека, странного татарина. Он отвернулся и сделал едва заметный знак рукой. А за его спиной это движение уловил караульный рядовой со штык-ножом за поясом, который и открыл шлагбаум КПП части. Колонна двинулась дальше. Больше сержанта ничего не тревожило. А сегодня вечером он просто сдаст дежурство, потом выйдет из этого КПП, пересечёт вот эту самую улицу, и тьма поглотит его до самого утра. Ведь ночь он решил провести в комнате женского общежития местного профтехучилища, у одной из своих многочисленных подруг. Кто это будет? Этого он ещё не решил! Кому-нибудь повезёт!

Колонна сделала круг почёта по территории части с пятизначным номером полевой почты, а в простонародье её называли «20». Рядом, через несколько улиц, такую же часть называли «пятёрка». И ничего в этом замысловатого не было: коротко и доходчиво! Машины объехали плац, потом площадку летней эстрады, слева оставили столовую части, потом справа спортивная площадка и вновь тот же плац, только с другой стороны, тут все машины остановились, и новобранцы смогли выйти.

Ещё мгновение, и вся колонна машин рванула по своим, автомобильным делам.

Местом для дальнейших «торгов» было выбрано в этом артиллерийском полку. Туда свезли основную массу призывников. А тех, кто был уже избран в определённые рода войск, отправляли по воинским частям. Ярмарка напоминала выбор скота на ферме, где товар долго рекламировали, выставляли во всей стати, при этом сотрясали кипой документов и сертификатов, а потом скидывали цену и отдавали в руки нового хозяина. Так уходили будущие десантники, так покидали скамейки открытого летнего кинотеатра будущие танкисты, так увели куда-то сапёров! Ряды редели, а взгляды «покупателей» тускнели! Олег сразу нацепил на нос очки в толстой роговой оправе, это очень отпугивало пылкие взгляды офицеров, никто не хотел брать лишнего «очкарика» в свои подразделения. Потом, когда настал момент, и Олегу показалось, что пора, он спрятал свои очки, и одним «очкариком» на скамейке стало меньше! Так Олег попал в артиллеристы, в полк, куда они сразу прибыли после высадки на железнодорожной станции. В итоге, рядом с ним оказался только один знакомый человек, который был родом из Литвы. Высокий темноволосый парень с тонкими чертами лица. Уже через полчаса Олег стриг ему волосы, кромсал чудовищно

тупыми ножницами, так как машинка перед этим вышла из строя. Новобранец выл, но пытался быть терпеливым. Руки устали, и теперь очередь дошла до бритвенного станка!

— Устали руки! Давай, бритвой, так будет быстрей!

— Точно будет?

— Как пить дать!

Вот число порезов на коже от лезвия стало неумолимо расти. Товарищ не выдержал такой пытки, поблагодарил от всего сердца и предложил свои услуги парикмахера. Олег постеснялся, решил отказаться, но тут же попал в руки какого-то младшего сержанта, тот и разделался с ним и с его шевелюрой. Место, где всё это происходило, было простой бытовой комнатой! И ни о каком салоне для стрижки и речи тут не было. Так и пошли эти двое новобранцев в баню! Один, со следами кровавых ран на голове, словно с него сняли скальп, а другой с неестественной для такого места бледностью лица, где весь личный состав уже имел меднобронзовый загар. В предбаннике они навсегда расстались со своей одеждой, им вручили новое исподнее бельё. Такой вещи никто из них никогда в жизни не видел, поэтому после бани они не могли правильно его одеть! В их «шмотках» уже ковырялись полковые «крысы», которые хотели поживиться ценными вещами, но ничего этого никак не находили. Наученные заранее, призывники не оставляли ценных предметов без присмотра, деньги были свёрнуты в пакете, что вызвало крайнее недовольство у местных. Послышалось нестабильное ворчание, Олег уже сделал вид, что ничего не расслышал, но приготовился отстаивать свои интересы. Этого не потребовалось, мародёры ретировались, увидев приближающегося прапорщика. Тот пришел выдать остальное обмундирование новичкам: шинели, портянки, обувь, штаны, носки и гимнастёрки. Это получилось довольно внушительная кипа вещей, всё было новое и необычно пахнущее. Такая «казёнщина»! Представляете, шинель к лету! Это в мае! Только вернувшись в расположение казармы и попав в объятия своих новых младших командиров, будущие бойцы узнали, что теперь они будут настоящими артиллеристами.

«Теперь вы будете настоящими артиллеристами!»

Точнее, наводчиками самоходных артиллерийских установок.

«Теперь вы будете настоящими наводчиками самоходных артиллерийских установок!»

Артиллерийских установок — 122 миллиметровых гаубиц, которые были очень распространенными в Советской Армии. На первом же построении старший сержант Шмыглюк пообещал сделать из призывников настоящих Шварценеггеров.

— Я сделаю из вас, мать твою! настоящих Шварценеггеров!

Тут он, хлопнув малорослого паренька в строю, поправил себя, мол, ничего!

— Для Рембо тот тоже ничего выглядит!

Если кто-то думает, что казарма — это просторное большое помещение, напоминающее чем-то конюшню, то…

…То почти ошибается. Казармы в «20» были большими. Казарма «самаходчиков» тоже была большая, но невероятное количество двухъярусных коек «съедало» всё пространство и всё понятие «просторное».

«20» — воинская часть с таким номером, которой сейчас уже давно не существует. В простонародье так назвали учебный артиллерийский полк в Термезе, Сурхандарьинской области, Узбекской ССР. Эта часть находилась у самого автовокзала, почти в центре этого удивительного места — Термез! Первые упоминания о ней можно найти в летописи этого замечательного полка. Эту часть сформировали в годы Великой Отечественной войны. Все постройки относятся примерно к этому периоду, ну разве что ангары для техники пришлось построить новые, всё остальное стало уже старое и ветхое. Скрипучий пол с разбухшими досками, стеклянные оконные рамы с древними шпингалетами.

Две трети батареи численности ее личного состава находились здесь ночью. Никакие открытые окна и двери, ни регулярное мытьё полов, ничего другого не могло повлиять на спёртость ночных запахов!