Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Большой полёт крылатого коня

ModernLib.Net / История / Иким Владимир / Большой полёт крылатого коня - Чтение (стр. 10)
Автор: Иким Владимир
Жанр: История

 

 


      Видный религиозный философ, протоиерей Сергий Булгаков писал: "Гитлеризм, как религиозное явление, есть ещё более отрицательное даже, чем воинствующий атеизм большевизма. Он более глубоко отравляет душу народную, чем большевизм, поскольку последний есть удушающее насилие, первый есть некоторое зачатие духовное, но зачатие в антихристианском язычестве". Тогда всем казалось, что фашизм представлял собою бульшую угрозу человечеству, чем большевизм. Потому даже в безбожном большевистском СССР как православное, так и мусульманское духовенство сразу же заняло антифашистскую позицию. А правительство, испуганное страшной военной угрозой, было вынуждено воззвать к религиозным чувствам народа - из уст Сталина впервые прозвучало церковное обращение: "братья и сестры".
      В битве с гитлеризмом народы СССР проявили массовый героизм, - в их числе и туркмены, как свойственно этому народу, блистали воинской доблестью. Явные чудеса Божии, свидетелями которых стало множество людей на фронтах и в тылу, привели к вере новое, "военное" поколение.
      Необходимость в некой объединяющей народ истинной идее, укрепляющей патриотизм, заставила власти ещё в годы войны ослабить атеистический пресс. Православные и мусульманские общины начали признаваться официально. Верующим были возвращены некоторые здания храмов и мечетей, а в отдельных случаях новые такие здания - взамен уничтоженных - даже строились за счет государства.
      В 1944 году Православная Церковь привела к покаянию главаря туркменистанских обновленцев, лжемитрополита Анатолия Синицына, после чего в Туркменистане начали воссоздаваться православные приходы. Однако уцелевшие здания старинных храмов их "новые владельцы" крайне неохотно и далеко не всегда возвращали Церкви. По большей части верующие получали какой-нибудь домишко "под храм", а потом уже на свои небогатые средства должны были обустраивать и благоукрашать дом Божий.
      Многие величественные храмы Туркменистана вообще были взорваны или снесены богоборческим режимом. Потому неудивительно, что один из скромнейших храмов старинного Ашхабада - Свято-Никольский кладбищенский, например, - стал громко именоваться "собором".
      Создававшиеся в конце 1940-х - начале 1950-х годов храмы часто напоминали "времянки" периода основания епархии. Но в них во множестве молился, наслаждался Богослужениями и Таинствами православный народ.
      Большевистскими репрессиями было уничтожено большинство духовенства: при восстановлении церковной жизни епархии России страдали от острейшей нужды в пастырях. Однако в Средней Азии положение оказалось иным: этот край был местом ссылки духовенства. Восстановитель Среднеазиатской епархии, епископ Гурий (Егоров), впоследствии - митрополит Ленинградский, имел возможность строжайшего отбора: абсолютное большинство (37 из 42) включенных им в клир священников являлось исповедниками Христовыми, как и сам архипастырь, претерпевшими за веру, познавшими заключение в лагерях. Лишь в редчайших случаях к служению допускались покаявшиеся обновленцы. Несомненно искренним было покаяние одного из них, протоиерея Алексия Микулина. Его стремление искупить тягчайший грех отпадения от Православия в ересь засвидетельствовано не только ревностным трудом на благо возрождающейся православной епархии, но и редким мужеством, проявленным во время страшного Ашхабадского землетрясения 1948 года. Стихийным бедствием были до основания разрушены Свято-Никольский собор и домики священников: настоятель храма о. Алексий Микулин едва успел выбраться из разрушенного здания. По описанию очевидцев: "Железная крыша собора лежала на груде кирпичей. Протоиерей Микулин проявил мужество, бодрый дух, терпение и самопожертвование. Несмотря на болезненность и пожилой возраст (70 лет), он, не щадя себя, с первого часа отдал все свои силы и время на молитву с верующими и заботу о них; совершал панихиды, утешал, причащал, не ожидая и не требуя вознаграждения. Первые дни он не имел на себе никакой верхней одежды, кроме старого подрясника и поврежденной обуви. С опасностью для жизни диакон и уборщица проникли в развалины храма и достали все необходимое для Богослужения, и о. Алексий Микулин в течение многих дней без отдыха обслуживал верующих, проводя без крова холодные ночи, буквально не имея где главу приклонить. В первое воскресение после катастрофы протоиерей Микулин уже совершал Божественную Литургию, за которой присутствовало 1000 человек и было 60 причастников. Его энергией и настойчивостью был сооружен рядом с развалинами церкви дом для общественных служб с алтарем, солеей, иконостасом; построены крещальня, просфорня и сторожка". К чести тогдашних властей Туркменистана нужно отметить, что они оказали православным помощь при строительстве нового дома Божия взамен разрушенного. (Этот скромный храм и поныне служит в Ашхабаде соборным. Но уже появилась и реальная надежда, что столица Туркменистана в недалеком будущем украсится собором, достойным былой славы ашхабадского церковного зодчества.)
      Во времена "хрущевщины" на Православие и Ислам вновь были обрушены ожесточенные нападки: однако на массовые репрессии власти уже не решались, ограничиваясь атеистической пропагандой и притеснениями. Глава Среднеазиатской епархии конца 50-х - начала 60-х годов архиепископ Ермоген (Голубев) мужественно противостоял атеистическому напору, сумел сохранить все православные приходы епархии, - и за это был "в административном порядке" выслан из Средней Азии.
      После отставки Н. С. Хрущева советское правительство уже не столь яростно нападало на религию, проводя политику "медленного её удушения", не допуская к духовным источникам молодежь в прежнем ошибочном расчете, что "вера сама угаснет вместе со старшим поколением верующих". Однако, по Промыслу Божию, и эти лукавые планы потерпели крах.
      Тем не менее необходимо сказать, что иго безбожной власти принесло Православной Церкви колоссальные разрушения. Поскольку большинство православного духовенства в период тотальных репрессий было уничтожено физически, славянские народы остались без духовных наставников, оказались в положении "овец без пастырей". Значительная часть славян утратила навык молитвы, поста, посещения храма и приобщения Таинств; многие были просто обезбожены атеистической пропагандой. Сейчас при возрождении Православия в народе остро стоят задачи не только восстановления храмов - но и возвращения значительной части славян к родной вере.
      Мусульманство во времена атеистических гонений понесло значительно меньшие утраты. Стойкость Ислама обусловлена особенностями его внутреннего устроения. В мусульманстве любой сведущий в вероучении человек может возглавить религиозную общину: нет Таинства посвящений духовенства, нет иерархических степеней, без которых не может существовать Православная Церковь, нет и иных христианских Таинств, для совершения которых необходимы священник и храм. От атеистических гонений Ислам укрылся в потаенных общинах, скрылся в семьях, где роль вероучителей выполняло старшее поколение. В Туркменистане "воинствующие безбожники" оказались не в силах прекратить народное паломничество к гробницам почитаемых шейхов. На атеизм в мусульманских регионах смотрели, как на навязанную извне официальную идеологию, проводили показные "атеистические мероприятия", - но даже секретари ЦК среднеазиатских компартий и местные министры в быту выполняли требования Ислама, оставались мусульманами. Поэтому после обретения свободы совести не было необходимости "возрождать Ислам", он просто вышел на поверхность: так, в независимом Туркменистане стремительно, за 2-3 года, повсюду были восстановлены мечети - благодаря единодушному национальному порыву и при действенной государственной поддержке.
      Большевизм был режимом преступным. Однако рисовать весь советский период только черными красками - значило бы отступить от истины.
      Когда провалился безумный план Л. Троцкого "сделать Россию растопкой для мировой революции", - большевики были вынуждены заняться государственным строительством, восстанавливать и развивать экономику. Скованный духовно, творческий потенциал народов устремился в "идеологически нейтральные сферы" - в область естественных наук, техники, промышленности. Достижения СССР в этих направлениях - неоспоримы. В Туркменистане в течение советского периода были созданы собственные естественнонаучная и высшая техническая школы, воспитавшие плеяду крупных ученых и специалистов, созданы предпосылки для разработки и освоения новейших технологий, обещающих в будущем процветание экономики.
      Большевикам не удалось "снивелировать" национальные культуры безликим "интернационализмом", о котором один из персонажей М. Шолохова скажет так: "При коммунизме все будут одинаковые и с личика приятно смуглявые".
      Но - подсознательно - даже самые средние партийные чиновники понимали неосуществимость и глупость подобной задачи. Поэтому в послевоенное время "развитие национальных культур" снова сделалось одним из лозунгов КПСС. Тем более что на протяжении всех советских десятилетий туркменский (и не он один) народ хранил и обогащал свою самобытную культуру: народные художественные ремесла, изобразительное искусство, музыку, пение, танец. Даже в литературе, под гнетом жесточайшей идеологической цензуры, туркменским писателям удавалось создавать художественно ценные произведения, напитанные вечной духовностью, хранимой в гениальных творениях прошлого - героическом эпосе "Героглы" и произведениях великого Махтумкули.
      Провозгласив "равноправие наций", КПСС вынуждена (подчеркнем: вынуждена!) была соблюдать приличия в этом отношении. Реальная власть в национальных республиках предоставлялась представителям местных народов, а "московские контролеры" далеко не всегда и не везде пользовались влиянием. Поскольку партия узурпировала дело государственного управления, из её рядов иногда выдвигались не только "идеологи", но и настоящие государственники, патриоты своих народов, заботившиеся об их благе. Такими государственными деятелями явились Шараф Рашидов в Узбекистане и Сапармурат Ниязов в Туркменистане.
      Большевики не сумели бы обмануть массы и встать во главе революции, если бы в их программе содержались только разрушительные элементы. Главным соблазном большевизма был посул всеобщей сытости, "коммунистического рая на земле". Режим держался на материалистической "романтике" революции, "великих строек", войны и послевоенного возрождения экономики. Построение так называемого "развитого социализма", по сути, явилось тем самым "материалистическим раем", который сулили большевики. В СССР не стало голодных, раздетых, бездомных. Каждый знал, что государство обеспечит ему удовлетворение насущных потребностей, - и это социальное достижение сделалось несомненным. На этом "романтика" кончилась. И оказалось, что одной материальной сытости человеку мало, - он стремится к высшему, духовному, Божественному. Атеистический же режим обрекал народы на духовный голод. Потому в сравнительно благополучных материальных условиях государство впало в застой, народ - в апатию, власть - в бессилие.
      Просуществовав менее восьми десятилетий (срок ничтожный по меркам истории), большевистский режим лопнул от собственной духовной пустоты и тем доказал нежизнеспособность и лживость материалистической доктрины.
      В течение российско-имперского и советского периодов, по Промыслу Божию, свершилось внутреннее объединение туркменского народа, преодолевшего разобщенность и осознавшего свою неразделимую духовно-национальную общность. При распаде СССР Туркменистан обрел долгожданную собственную государственность и сделал это достойно, без суеты, с наименьшими нравственными и экономическими потерями преодолев сложнейший период исторического перелома. В этом проявилось и благородство туркменского народа, и тот факт, что во главе Туркменистана уже стоял заслуживший народное доверие опытный и мудрый руководитель - Сапармурат Ниязов, ставший первым Президентом независимого Туркменского государства.
      Путь независимого Туркменистана - это "золотая середина", это воистину "царский путь" справедливости и милосердия, национального достоинства и уважения к другим народам, духовной свободы и строгой законности.
      Новейший опыт Туркменистана уникален. Туркменистан - единственная из "бывших советских республик", где никогда не было межнациональных конфликтов, где не пролилось ни капли невинной крови. Туркменистан - одно из немногих государств, образовавшихся при распаде СССР, где реформы экономики вели к благу каждого гражданина, а не к страданиям и слезам обездоленных. Туркменистан - единственная из этих стран, у которой хватило мужества не слушать западных "теоретиков", а опереться на собственную историю, неколебимо хранить духовные и нравственные устои собственного народа.
      Есть два явления, кажущиеся очень схожими, но на деле прямо противоположные: патриотизм и национализм. Первый - высокая добродетель, второй - мерзкий грех. Патриот отличается от националиста, как добрый мудрец от злого безумца. Патриот искренне любит свой народ, потому способен понимать подобные чувства других народов и уважать их. Любуясь величием родной духовности и культуры, патриот понимает и уважает подобное величие и в других нациях. Отвергая чужеродные и вредоносные влияния извне, патриот в то же время стремится перенять и обратить на благо своей Родины то ценное и полезное, что есть у других. А националист - это дикарь, бьющий себя в грудь кулаком с криками "я - ариец", "я - пуштун" или "я - представитель великого африканского племени тумба-юмба". Националист не способен увидеть в других народах братьев по человечеству, он презирает и ненавидит всех "чужаков". И в древней и в новейшей истории не счесть примеров того, какое зло несет народам душевная болезнь национализма. Но в то время, когда на просторах разваливающегося СССР бушевали мутные волны национализма, в Туркменистане буквально сразу же верх взял истинный патриотизм.
      Когда в "перестроечном СССР" почти повсеместно, при попустительстве и подстрекательстве "центра", политические авантюристы разыгрывали кровавую "национальную карту", - в Туркменистане был принят закон, по которому не то что за разжигание межнациональной розни, а даже за оскорбление чьих бы то ни было национальных чувств можно было получить три года заключения. Честь и хвала руководителю Республики С. А. Ниязову, сумевшему добиться принятия этого закона. Честь и слава благородному туркменскому народу - за то, что этот закон ни разу не пришлось применить.
      Сапармурат Атаевич Ниязов на собственном тяжелом опыте научился понимать людские скорби, проникся великими чувствами сострадания и милосердия. Сын героя войны с гитлеризмом, доблестно павшего на поле битвы, потерявший затем мать и братьев в страшном землетрясении 1948 года, будущий глава Туркменистана с раннего детства познал горечь сиротства. Но упорным трудом и соленым потом достиг он знаний, опыта, мудрости, посвятил себя служению народу и встал на защиту каждого от бедствий переломной эпохи. Когда он возглавил страну, первым его желанием было - чтобы никто здесь себя не чувствовал сиротой, обездоленным, забытым. В народе его прозвали "Туркменбаши" - "глава туркмен". Всенародный Совет сделал это прозвание его официальным титулом: но в звании этом слышится смысл и более человечный, чем просто признание роли лидера и руководителя, поскольку его правление больше, чем только "руководящее", скорее, отеческое - он ещё словно бы и "отец всех туркменистанцев".
      Поистине прекрасны слова Президента Сапармурата Туркменбаши: "Наше государство - государство, где главная ценность человек, и я как президент несу ответственность не только за то, что в целом делается в стране, но и за каждого младенца и старика". Еще прекраснее то, что слова эти никогда не расходились с делом.
      В тяжелейших условиях переходного периода - разрыва устоявшихся экономических связей и необходимости реконструкции экономики - Президент Сапармурат Туркменбаши сумел найти средства для того, чтобы уберечь людей от нищеты и бесприютности, растерянности и отчаяния. В независимом Туркменистане каждый почувствовал на себе добрую заботу государства, освободившего народ от платы за электричество, газ, воду, соль; больше того, взявшего на себя бесплатное обеспечение нуждающихся насущными продуктами питания. Нашлись бездушные "теоретики", пытавшиеся оспорить это высокое проявление человечности сухими экономическими расчетами. Но, обосновывая свое решение, Президент независимого Туркменистана ответил им так: "А чем провинилось нынешнее поколение людей перед историей, почему их надо наказывать больше того, чем они уже наказаны? Я считаю, что нельзя к человеческой жизни подходить с одним лишь мерилом рынка".
      В 1917 году большевики революционным путем, на человеческой крови реформировали экономику, отняв предприятия у частных владельцев и отдав управление ими в руки невежд - комиссаров, результатом стала экономическая разруха.
      В новейшей истории необольшевики-"реформаторы" бывшего СССР перестраивали экономику наоборот, но столь же революционно, отдавая госпредприятия различным аферистам, быстро доводившим их до банкротства; следствием стала та же разруха. Так же, как большевистская, новейшая "капиталистическая революция" руководствовалась бездумными теоретическими схемами и строилась на ломке человеческих судеб. Независимый Туркменистан не принял подобных жестоких схем, не стал применять к своему народу преступной "шоковой терапии", но пошел по "царскому срединному пути" сочетания экономических реформ с заботой о людях. Президент С. Туркменбаши говорит: "Любое решение о проведении структурных государственных изменений мы принимаем лишь тогда, когда есть уверенность, что они не повлекут за собой ущемление интересов большинства населения...
      Туркменистан - единственная страна, отказавшаяся подписать транш с Международным валютным фондом. Нам предлагали 60 миллионов за либерализацию цен, за отстранение государства от управления экономикой. Нас уговаривали, пытались внушить, что иностранные компании не придут, что финансовый рейтинг страны упадет, но мы отказались и до сих пор отказываемся. Я открыто сказал руководителям Международного валютного фонда и Мирового банка: "Ваша прямая вина в развале экономики многих стран СНГ. Вы навязали свои модели либерализации, ценообразования неподготовленным системам". Их ведь надо сначала отрегулировать. Мы занимаемся этим очень серьезно. Если у нас сейчас в торговле доля частного сектора составляет 70 процентов и магазины полные, то мы к этому медленно шли, не обваливали экономику, не создавали антимонопольные комитеты. Работающие у нас представители валютного фонда, Мирового банка - те, которые обижались, теперь восхищаются, готовы всячески помогать.
      Реформируя экономику, мы двигались поэтапно, что позволило сохранить сильную социальную защищенность малоимущих слоев населения...
      Независимость политическая немыслима без независимости экономической. Поэтому с самого начала Туркменистаном был взят стратегический курс на осуществление глубоких преобразований в экономике, направленный на постепенный переход от централизованной административной системы к рыночной, интеграцию страны в мировой рынок. При этом мы исходили из того, что проведение экономических реформ не должно негативным образом сказаться на жизненном уровне населения, привести к обнищанию народа. Отсюда поэтапность наших реформ, отказ от "шоковой терапии". И это себя оправдало".
      Милосердие в независимом Туркменистане стало основой государственной политики и получило статус высшего закона государства. "В Туркменистане на высоком конституционном уровне объявлено, что высшей ценностью общества и государства является человек", - констатирует министр иностранных дел Б. О. Шихмурадов. Здесь государство взяло на себя широчайшую благотворительность, такая доброта может подействовать даже на очерствевшую совесть. От одного бизнесмена, особой честностью не отличающегося, мне довелось услышать: "Такое государство грех обманывать".
      В 1917 году большевики объявили всю предшествовавшую им историю "мрачным прошлым". Они силились разрушить прошлое "до основанья, а затем...". Нынешние необольшевики пытаются так же вычеркнуть из истории советский период, оскорбительно называя жившие в нем поколения поколениями "совков", "хомо советикус"... Конечно, тоталитарный режим духовно калечил многих. Но и при нем в народе хранились доброта и любовь, благородство и вера. И тогда были люди долга и подвига, в том числе и в пресловутой "номенклатуре", в государственном руководстве.
      В свое время мне довелось настоятельствовать в Петро-Павловском храме чехословацкого города Карловы Вары. В этом курортном городе часто проводила отпуска и советская "партийная элита". Там я сделал удивительное открытие: выяснилось, что среди многих чиновников высшего ранга были православные верующие, делавшие карьеру в КПСС с единственной целью - по мере сил защищать Церковь от насилий той же КПСС, смягчать атеистический пресс, служить родной вере в таком качестве. Кое-кто осудит этих людей, я же считаю их деятельность подвигом. Точно так же были в "номенклатуре" и такие, для которых власть даже в "коммунистической" форме была средством служения народу. Таков был С. А. Ниязов: инженер-энергетик, несший людям свет и тепло, затем - строитель, обеспечивавший людей жильем (на посту секретаря горкома он вдвое увеличил жилой фонд Ашхабада). Теперь, когда "тайны ЦК КПСС" перестали быть тайнами, мы знаем, какую мучительную борьбу с командно-административной системой вел руководитель Туркменской ССР С. А. Ниязов за то, чтобы его родной Туркменистан не использовали в качестве лишь "сырьевого придатка", чтобы с его народом поступали по справедливости. Спрашивают: почему сейчас в Туркменистане нет коммунистов? Да потому, что их здесь никогда и не было: большевистская идеология всегда оставалась чуждой туркменскому народу. Однако, несмотря на свой горький опыт в этом отношении, Президент С. Туркменбаши не стал "вычеркивать из истории советский период", а понял, признал и сохранил для своей страны некоторые несомненные достижения СССР, говоря об этом:
      "Мы сохранили те социальные ценности, то человеколюбие, которые пропагандировались в СССР. Советские социальные институты - детские сады, школы, больницы - не имели аналогов в мире... Мы не отреклись от этой социальной системы, мы её сохранили, но повернули к национальным, нравственным началам".
      Туркменистан не разрушал прошлое "до основанья", но с отвращением отмел от себя главный грех большевистского режима - атеистическое насилие над человеческими душами. На заре независимости Туркменистана прозвучал голос его Президента: "Религия - духовное богатство народа. И мы никому не позволим её ущемлять". В независимом Туркменистане сокровище духовной свободы вместе с туркменскими мусульманами обрели и русские туркменистанцы, возрождающиеся в родной православной вере.
      Воодушевление мусульман Туркменистана, стремительное восстановление и строительство мечетей - в каждом районе, в каждом селении, развитие мусульманского образования, радость миллионов туркменских последователей Ислама - это целая эпопея, честь запечатления которой принадлежит мусульманским наставникам туркменского народа.
      Подобная же радость выпала и живущим в Туркменистане русским, украинцам, белорусам, грекам, грузинам, молдаванам, чья вера - православное христианство. Сразу же после провозглашения независимости Туркменистана Православной Церкви были возвращены здания двух старинных храмов: Александра Невского в Ашхабаде и знаменитого Свято-Алексиевского в Байрам-Али (и это в то время, когда в самой России при возвращении храмов Церкви приходилось преодолевать упрямое сопротивление местных чиновников). В Туркменской ССР сумело сохраниться 4 православных прихода, на которых служило 5 священников, - в независимом Туркменистане православных приходов уже 13, окормляют их 12 священников (правда, до большевистского переворота 1917 года в Туркменистане было 43 прихода). Впервые на Туркменской земле появилась православная иноческая обитель: в 1999 году в Ашхабаде учрежден женский монастырь, поименованный в честь святителя Николая Мирликийского. Монастырским стал Свято-Никольский храм (бывший "соборный"), на его территории построен ещё храм-часовня во имя иконы Пресвятой Богородицы "Услышательница" - для иноческих молитвенных бдений. В монастыре введена "неусыпающая" (то есть круглосуточная посменная) молитва: каждый миг сестры обители будут молиться о процветании "земли Туркменской, властей и воинства ее". Заново построен дом Божий в Безмейине (б. Ванновское), где некогда был величественный пятиглавый храм, - есть надежда в будущем создать подобное же великолепие. Впервые в истории воздвигнут благолепный храм в Небит-Даге. В Теджене, где в годы гонений туркмены укрывали от репрессий исповедников Христовых, ныне с помощью местных властей строится новый храм в честь апостола Фомы, некогда просветившего Центральную Азию верой в Единого Бога. Намечается создание храма в новооткрытом приходе поселка Хазар. Там, где храмы уже имеются, они украшаются новыми иконами и росписью; возведены колокольни при храмах Мары и Безмейина. В Мары и Туркменбаши (б. Красноводск) расширяются территории храмов. Вместо бывшего прежде единственным "Туркменистанского благочиния" учреждены три православных благочиннических округа: Ашхабадский и Ташаузский, Балканский, Марыйско-Туркменабатский. Введена должность секретаря правящего архиерея.
      Незабываем, необычайно трогателен, дорог сердцу православных Туркменистана и всей епархии поступок Президента Сапармурата Туркменбаши: глава государства лично выбрал и подарил Православной Церкви один из красивейших участков столичного Ашхабада для строительства нового собора. Теперь мы уповаем, что в будущем в столице Туркменистана воздвигнется кафедральный собор Воскресения Христова, по красоте достойный уничтоженного большевиками главного храма Ашхабада, который современники называли "подобным таинственному Небесному дворцу". На той же территории мы надеемся создать Православный духовно-административный центр, где могли бы разместиться и Епархиальное управление, и воскресная школа для детей верующих, и воскресный университет для взрослых, и Центр русской культуры и искусства в Туркменистане (общеизвестно, что вся культура русского народа пронизана православной духовностью). В год 2000-летия Рождества Христова Президент Сапармурат Туркменбаши сделал православным ещё один подарок: его личным указом возвращено Церкви здание старинного Свято-Никольского храма в Туркменабате (этому долго противилась одна из местных организаций, в чьем ведении оказалось здание).
      Церковное строительство в Туркменистане идет медленно лишь из-за недостатка средств: на пожертвования наших очень небогатых прихожан или благодаря помощи друзей-мусульман. В царское время Туркестанская епархия была "самой дальней и самой бедной" в Русской Церкви. Тогда средства на содержание епархии поступали из имперской столицы Санкт-Петербурга, на её развитие - в основном от российских благотворителей, сбором таких пожертвований занимался святой праведный Иоанн Кронштадтский. Среднеазиатская епархия так и осталась "дальней и бедной", однако помощи из нынешней России нет ни гроша. Российские власти иногда посылают в "ближнее зарубежье" какие-то средства разным "культурным центрам" и "славянским фондам"; средства эти зачастую исчезают неизвестно куда, а епархии Православной Церкви, истинной хранительницы русской духовности и культуры, поддержки не получают никакой.
      Российские журналисты муссируют миф о том, что Туркменистан якобы "стремится уйти от России". Необходимо, наконец, прямо высказать правду, о которой Президент С. Туркменбаши, при его дипломатичности и нежелании никого обижать, предпочитает не говорить. На самом деле целый ряд российских политиков интенсивно "выпихивали" искренних друзей России Узбекистан и Туркменистан - из сферы российских связей, и к этому добавлялись клеветнические выпады в российских средствах массовой информации. Подобные акции нельзя назвать иначе, как предательством, - не только по отношению к живущим здесь русским, но и в отношении интересов Российского государства и будущего России.
      Среди наций, в свое время добровольно примкнувших к России и защищенных ею от бедствий, вспыхивала антирусская истерия, - а вот в Туркменистане, некогда подвергшемся имперской агрессии, в советский период обреченном на роль "сырьевого придатка", антирусских настроений не было никогда. Здесь не возлагали ответственность за грехи СССР на русский народ; ибо народ не виновен в том, что его заразили большевистской духовной чумой, и при тоталитарном режиме русскому народу пришлось горше многих других наций. Это превосходно знает глава Туркменистана, в свое время учившийся в российском вузе, а в годы работы в ЦК КПСС объездивший русскую "глубинку" и видевший беды простых русских людей.
      "На Россию, как ни на какую другую страну в мире, пришелся самый тяжелый удар при историческом перераспределении судеб. Такова и её собственная судьба, во все роковые эпохи принимающая огонь на себя" - так философски осмысляет участь России Президент С. Туркменбаши. Убежден он и в следующем: "В том, что сегодня происходит, русский народ не виноват. Его система довела... Прошлое у нас общее, мы ни на кого не обижаемся, тем более на Россию".
      Высокое благородство и мудрость - в том, чтобы уметь хранить не злую, а добрую историческую память. Это понимание звучит в словах главы Туркменистана, оценившего промыслительную миссию Российской империи, даже "советскую" Россию нашедшего за что поблагодарить:
      "Вспомним, когда пришла сюда царская Россия, с каким уважением и достоинством она повела себя. Все делалось мирно, спокойно, с пользой для людей. Россия обосновалась здесь в 1881 году, а уже через четыре года сюда пришли фабриканты Морозов, Нобель, другие крупные предприниматели, стали строить кустарные хлопкозаводы, осваивать нефть на Каспии...
      Нет у нас и грамма обиды на Россию. Ведь только благодаря ей в Туркменистане всеобщая грамотность. Это неоспоримо и неоценимо. Благодаря России Туркменистан изучил мировую культуру и приобщился к ней. Имея такой уровень культуры и образования, мы сможем быстро провести реформы...

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12