Не следует расслабляться, дружище, потому что не где-нибудь на солнечном пляже ты загораешь, а находишься в тылу противника!.. Кстати, что это тебе взбрело в голову тащиться куда-то с утра пораньше? Что интересного ты надеешься увидеть в чужом для себя мире? Толпы идиотов, для которых виртуально-компьютерные штучки ближе и дороже, чем реальные люди? Перевернутую вверх дном природу, где лес представлен какой-то синтетической порослью, и где даже пение соловья воспроизводится компьютерной программой? К тому же, благодаря их проклятой технике, ты и так можешь увидеть всё это, не выходя из дома достаточно лишь попросить компома запустить телекамеру-стрекозу в соответствующее место... - Эй, "старый шкипер Вицлипуцли, - грубовато сказал Саармин, отвлекшись на секунду от своей хандры, - ты, случайно, не заснул? Берегись, к тебе несутся..." - "... стаи жареных акул!", - с готовностью откликнулся компом. - Братья Стругацкие, "Трудно быть богом", страница сто семь... Кстати, хозяин, вы допустили при цитировании неточность. На самом деле там было так: "ты, приятель, не заснул?"... - Ну-ну, - проворчал Артур. - Вырастил на свою голову знатока... - Вы хотите поговорить со мной, хозяин? - А ты считаешь, что мне интересно с тобой разговаривать? Несколько секунд компом молчал - совсем как оскорбленный до глубины души человек. Потом неуверенно сказал: - Н-ну, по-моему, всем живым существам нужно общение с себе подобными... - Ишь ты, умник, - усмехнулся Саармин. - Куда коньяк спрятал? А ну, плесни еще на два пальца!.. - Хозяин, - укоризненно начал было компом, но Саармин резко оборвал его: - Вот именно!.. Я - твой хозяин, и твое дело - беспрекословно выполнять мои команды, а не лезть со своими советами тогда, когда тебя об этом не просят! Уяснил? - Уяснил, - согласился компом, но Саармину показалось, что в интонации звуковоспроизводящей программы просочилась тень иронии. - Повтори! - потребовал он, отталкивая в сторону гибкое щупальце кухонного сервера, водрузившее на стол бутылку "арманьяка", и сам наливая себе коньяк. Десять раз подряд!.. Под голос компома, ставший сразу монотонным и скучным, Саармин опрокинул в себя содержимое стакана, и когда внутренности его обожгла теплая жидкость, вдруг понял, что ведет себя глупо. Нельзя же, в самом деле, обращаться с компьютерной программой, как с человеком! - Ладно, замолчи! - оборвал он компома. - Включи-ка лучше что-нибудь этакое... ты знаешь... В динамиках послышалось явственное шипение, как от древней поцарапанной пластинки, а потом тягучая мелодия, от которой Артуру почему-то всегда хотелось плакать, повисла в кондиционированном, стерильном воздухе. On a dark desert highway... Cool wind in my hair... Slight smell of colitas rising up to the air... In the night at the distance I saw the shimmering light... Та-ра-ра-ра-ра-ра-ра... I have to stop for the night... Прикрыв глаза и сморщившись, Саармин отбивал рукой ритм в воздухе и подпевая голосу солиста. Это был "Отель Калифорния", единственная гениальная вещь рок-группы под названием "Иглс". Саармину стоило больших трудов (и денег тоже) откопать композицию в архивах звукозаписи. Почему-то ему казалось, что любой, кто прослушает - хоть по Сети, хоть по видео - эту вещь, не сможет остаться равнодушным. Оказалось - черта с два!.. То ли у них, этих местных, напрочь отсутствовали простые человеческие чувства, то ли с музыкальным слухом было не в порядке, но, не дослушав до конца и первого куплета, они отводили взгляд и вяло цедили: "Да, ничего вещица... звук вот только подкачал... примитивненький звучок-то!..". Первое время Саармин бесился, слушая эти отзывы, потом привык... Он прослушал песню три раза, и перед каждым воспроизведением наливал себе в стакан коньяк и выпивал его залпом, уже не чувствуя никакого благородного вкуса... То, что с ним приключилось, иначе как предательством со стороны злодейки-судьбы назвать было трудно. Родом он был из небольшого районного центра в Тверской области, где самыми многоэтажными домами были бывший райком партии, больница и гостиница типа "Дом приезжих" с рестораном-забегаловкой на первом этаже. До окончания школы Артур жил с матерью и бабушкой в крохотном домике на окраине городка. В детстве он часто болел ангиной, и коротать дни болезни ему помогали книги. Сначала он читал все подряд, но как-то в шестом классе ему попалось несколько книг Стругацких, и с тех пор Артур стремился читать только фантастику. Он запоем глотал публикации соотечественников, отдельно взятых зарубежных корифеев, и к окончанию школы мог считаться спецом по литературе о будущем. Он не заметил, как книги постепенно стали заменять ему реальных друзей-сверстников и как все его жизненные интересы стали сводиться лишь к тому, чтобы приобрести и, не отрываясь на сон и еду, усвоить очередное сочинение в жанре "сайенс фикшн", а потом долго переваривать его в себе, как плохо прожеванную котлету. Вскоре фантастика стала выступать для него в качестве основной жизненной ценности, а всё остальное в жизни лишь подчинялось удовлетворению этой страсти. Лишь для того, чтобы быть ближе к "цивилизации", а значит - и к любимому жанру, Саармин после школы поступил в Московский автодорожный институт и даже умудрился, невзирая на почти полную отрешенность от учебы, закончить его не со справкой, а с полноценным дипломом. В Москве он примкнул к великому движению фэнов, общение которых отнюдь не ограничивалось только рамками Клубов любителей фантастики... После института перед новоиспеченным инженером возник выбор из двух вариантов своего дальнейшего бытия в этом презренном веке: либо добросовестно отработать назначение в автохозяйство в одном приволжском городе, название которого неизвестно никому, кроме его жителей, с перспективой к пенсии стать главным механиком или перебраться в областной центр, либо устроиться в Москве не по специальности ну, скажем, дворником... или продавцом книг... или сторожем... или и тем, и другим, и третьим по совместительству, а все свободное время лазить по Сети (у него уже тогда был "пентиум" и доступ в Интернет), общаясь с такими же безумцами, как он сам, а если иногда везло - то и с самими небожителями в лице писателей-фантастов. Собственно, выбором это назвать было трудно, настолько естественно вписывалось решение Артура в его жизненную линию безоговорочного, со священным трепетом в душе, служения литературе об Иных Мирах... Жизнь летела мимо Саармина, словно бесплатное приложение к счастью посещать в своем воображении интересные и заманчивые миры, в которых хотелось жить, и не раз он мысленно восклицал: "Ну, почему я родился именно сейчас, а не в двадцать первом веке?!" - ведь к тому времени Артур уже почти полностью поверил в то, что в книгах, которые так занимают его, описаны реальные события и приключения реальных героев, и что дети и внуки нынешних "фэнов", несомненно, будут Прогрессорами, комконовцами, учеными и первооткрывателями чужих миров... Так незаметно, тихой сапой, прошло почти десять лет. За это время Артур так и не женился - ему это просто было не нужно - но похоронил сначала бабушку, а потом и мать. Проданный домик, в котором он родился и вырос, значительно укрепил его благосостояние и позволил целых полгода ездить с одного "кона" на другой... Однажды, когда Саармин возвращался домой из "Стожаров", после встречи "фэнов" с одним из корифеев отечественной фантастики, к нему подошел незнакомец и сделал предложение, по своей сути переплевывающее любую фантастику. Если бы Артур согласился, то у него появилась бы реальная возможность своими глазами увидеть то, о чем он мог раньше только мечтать!.. Артур согласился, почти не раздумывая, хотя на размышления представитель Ассоциации - именно так он представился Саармину - отпустил ему целые сутки, при условии сохранения данного предложения в тайне. И вот уже, без малого, три года он находится в середине двадцать первого века. Но сказать, что его ожидания и мечты не сбылись, - все равно что ничего не сказать. Реальный мир будущего оказался совсем не таким, каким его описывали фантасты, даже самые выдающиеся... Очень быстро Артур понял, что, в сущности, время, в котором он оказался, не намного отличается от конца двадцатого века. В нем только стало больше всяких технических штучек-дрючек наподобие того же "компома". Вместо самолетов и вертолетов теперь летали скайдеры и флайджеры, крупные города превратились в огромные агломерации, на смену телевизорам пришли стереовизоры, а компьютеры использовались теперь буквально на каждом шагу... Ну и что? Саармина, как и многих настоящих "фэнов", в фантастике никогда не привлекало описание технических "прибамбасов", его интересовали более существенные сдвиги в развитии человечества: переход к всеобщей телепатии, например, как у Бестера, или появление среди людей так называемых "люденов"... Но в том времени, где он очутился, ничего такого не было. Всё так же заседали парламенты и правительства, всё так же грызлись между собой различные политические партии и течения, всё так же люди отчаянно добывали себе кусок хлеба и стремились, чтобы он был пожирнее... порой - за счет других людей... И еще было одно обстоятельство, которое способствовало разочарованию Саармина: в этом времени фантастика больше не имела таких верных почитателей, как это было пятьдесят лет тому назад. Собственно, о существовании самой фантастики-то можно было лишь с определенной натяжкой, ведь теперь традиционная литература все больше хирела, превращаясь в развлекательный придаток к компьютерным сетям. Это было следствием того, что еще в начале века сочинительство было поставлено на компьютерный конвейер. Появились специальные креативные программы, с помощью которых отныне практически каждый мало-мальски образованный человек мог сам сочинить потенциальный бестселлер. Достаточно было запустить программу на своем "компе", задать необходимые параметры сюжета, имена героев и их внешность, определить иные детали (впоследствии даже это компьютеры стали делать сами) - и через несколько часов, а то и минут получай готовый роман... примитивненький, но крепко сколоченный, а местами - даже занимательный... для тех, кого интересуют приключения тела, а не духа. А именно таких читателей почему-то становилось все больше... И теперь, почти полвека спустя, книг с каждым годом выходило все меньше и меньше, выпускались лишь самые признанные опусы, по итогам анализа спроса на них, да и то делалось это, скорее, для чудаковатых коллекционеров-библиофилов, чем для истинных читателей: ведь любой, кто хотел, мог намного дешевле прочитать любую книгу (так же, как и опубликовать свою), обратившись к "библиотеке" Сети... Вот почему очень скоро Саармин стал тяготиться пребыванием в том будущем, к которому столько лет стремился. Не зря, видно, утверждают психологи, что достигнутый идеал перестает быть идеалом. А на смену любви, согласно канонам все той же психологии, слишком часто приходит ненависть. По заданию Ассоциации Артур Саармин должен был реферировать то, что было близко связано с его институтской специальностью - автомобилестроением - и первое время он исправно исполнял свои обязанности. Донесения-рефераты о новых моделях отечественных и зарубежных автомобилей, марках и типах горючего, изобретениях и создании принципиально новых видов автодорожного транспорта ежедневно отправлялись им в прошлое. Однако потом, когда разочарование переросло в его душе в ненависть к тому миру, в котором он оказался, Саармин решил отомстить за крушение своих идеалов и иллюзий. Кому? Сначала он и сам этого толком не знал, а потом решил, что - всем... Ассоциации - за то, что она закинула его сюда. Миру образца середины двадцать первого века - за то, что он оказался таким тривиальным и серым. Себе - за ту неисправимую глупость, которую совершил... Неисправимую - потому что одно время Саармин слезно умолял руководителей Ассоциации забрать его отсюда, тратя на эти мольбы драгоценные килобайты своих комп-донесений. Но в ответ на его мольбы приходили лишь сухие инструкции о том, что еще интересует Ассоциацию, и однажды бывший "фэн" догадался, что он никогда уже не вернется в свое время. Да и был ли в этом какой-нибудь смысл теперь? Он понял, что - нет, даже если завтра он вновь окажется в середине девяностых годов прошлого столетия, то не будут его интересовать так, как интересовали прежде, вымышленные миры и вымышленные герои. Что-то сломалось в душе Саармина, и причем навсегда... Злобно пыхтя и грязно ругаясь, Артур принялся дезинформировать Ассоциацию. На помощь ему пришло знание фантастических реалий, в том числе и по части автотранспорта. Снабжая своих анонимных хозяев выдумками об экстравагантных экипажах и никогда не существовавших средствах передвижения, Саармин с ехидным любопытством ждал, что из этого выйдет. Однако, к его разочарованию, видимых последствий его подрывной деятельности так и не последовало. И тогда он ударился в жуткий запой. Окружающий мир перестал его интересовать окончательно, и он перестал выходить из своего коттеджа. Благо, достижения современной цивилизации и счет в банке, который был открыт на его имя Ассоциацией (он предусмотрительно перевел средства с него на другой счет, открытый уже им самим), позволяли влачить безбедное существование в качестве городского отшельника чуть ли не до конца своей жизни. В редкие периоды просветления Саармин еще пытался что-то изменить в своей судьбе. Так, однажды он вспомнил свое былое увлечение фантастикой и решил сам написать что-нибудь. Многое из того, что было им когда-то прочитано, в этом времени уже безвозвратно забылось или потерялось, а ведь не зря утверждают классики, что новое - это хорошо забытое старое. И Артур стал создавать произведения-компиляты из кусков малоизвестных и чуточку переиначенных фантастических повестей и рассказов - благо, память у него всегда была отличная, ведь однажды за два месяца, проведенных в стройотряде, он на спор выучил целых три главы "Трудно быть богом", и до сих пор способен был целыми абзацами цитировать Стругацких. Он писал на вполне тривиальные темы: о полетах на другие планеты и о путешествиях во времени, о мутантах и о роботах, о пришельцах и о контактах с ними. Одного он почему-то так и не решился описать: того, что случилось с ним. И, скорее всего, потому, что это уже не являлось для него фантастикой... Опусы Артура Саармина не вызвали ни всплеска поклонения среди пользователей библиотеками Сети, ни критических замечаний со стороны истинных ценителей литературы. Словно камни, брошенные в безбрежный океан, они тонули в Сети один за другим, не оставляя и следа на безмятежной глади общественного сознания, и с каждым броском этих бесполезных камней все тяжелее становилось на душе у человека, превратившегося в заложника предмета своего увлечения...
      Когда уже звучал заключительный длинный пассаж "Калифорнии", компом сообщил, убавив громкость музыки, что в дверь коттеджа стучит какой-то мужчина, и спина Саармина, несмотря на хмель, тут же покрылась липким потом: музыка могла вызвать ненужные подозрения у того, кому было известно, что эта композиция была написана около семидесяти лет назад, а Артур по-прежнему опасался, что его могут разоблачить как шпиона по отношению к этому миру. От волнения он забыл про компома, и, вместо того, чтобы приказать включить наружные камеры обзора, направился к входной двери. - Опасно, хозяин, - предупредил компом. - Мужчина вооружен. - Откуда т-ты знаешь? - осведомился непослушным языком Артур. - От верблюда, - огрызнулся компом. - Не забывайте, что я, в отличие от вас, способен видеть в самых различных спектрах, в том числе и рентгеновском!.. В кармане у мужчины металлический предмет, очень напоминающий своими очертаниями пистолет. Хм... Откуда у непрошеного гостя оружие - тем более, металлическое, которое вообще не применяется с двадцатых годов - если, конечно, компом не ошибается? Впрочем, на девяносто девять процентов можно поручиться, что он не ошибается, во всяком случае я подобных ошибок с его стороны не припоминаю... Может, это грабитель, решивший поживиться за мой счет? Но ни один грабитель не полез бы в дом, из которого на всю громкость гремит музыка... И потом, почему он стучит? Неужели не знает, что это не имеет смысла, ведь компом и без стука заметит любого, кто подойдет к двери колледжа... - Вызвать полицию, хозяин? - услужливо предложил компом. - Подожди, - сказал Саармин. - Покажи-ка мне сначала физиономию этого субъекта. Компом включил в холле голоэкран и, используя его в качестве монитора, вывел на него картинку с камеры внешнего обзора. Перед входом в коттедж стоял, опустив руки по швам, тот самый парень, которого ночью пыталась захватить полиция. Выражение его лица было спокойным, но именно это неестественное спокойствие и не понравилось Саармину. Мысли лихорадочно прыгали в голове вмиг протрезвевшего "писателя". Если это "реф", присланный Ассоциацией на замену, то почему ему, Саармину, не сообщили об этом?.. Может быть, это новичок, попавший в беду и пришедший сюда за помощью? Но как он меня нашел? Разве Ассоциация информирует своих агентов о других "рефах"? Нет, это входит в условия конспирации... Тогда что это значит? Значит, независимо от того, кем на самом деле является этот молодчик, он представляет для меня опасность, решил Артур. Он открыл было рот, чтобы скомандовать компому сообщить о визитере в полицию, но вовремя спохватился. Зачем мне это надо? Предположим, схватят его полицейские, а дальше что?.. Начнется расследование, что да почему... Кому-то может прийти в голову идея навести обо мне самые подробные справки, и тогда - прощай, свобода!.. Едва ли удастся вразумительно объяснить, где я болтался почти пять десятков лет. Будет вполне логично, что меня в конце концов арестуют и начнут применять ко мне всякие полицейские штучки-дрючки... нет, только не это, хватит с меня и домашнего ареста!.. - Слушай сюда, компом, - почему-то шепотом скомандовал он, на цыпочках удаляясь подальше от входной двери. - Слушай меня внимательно. Нам с тобой придется впустить этого типа в дом... - Но это опасно, хозяин! - повторил компом. - Я знаю, что опасно! - прорычал Артур. - Но другого выхода у нас... у меня нет. Я должен во что бы то ни стало убить его. Иначе он убьет меня, понимаешь?!..
      Глава 12
      Вначале предстоящая операция представлялась ему пустяковым делом. Надо постучать в дверь с безобидным видом, представиться каким-нибудь слесарем-электриком... или почтальоном... или рекламным агентом... лишь бы только дверь открыли, а уж там нужно будет отключить сознание и положиться на свои мышцы да рефлексы. А еще на старенький, но вполне работоспособный "макаров", который пришлось "позаимствовать" в одном из магазинчиков, сотнями встречающихся в тех узких и длинных закоулках, где Георгий бродил до самого утра. По его прикидкам получалось, что это был район бывшей московской Сретенки...
      Те, кто отправил Ставрова на это невероятное задание, видимо, знали о мире образца середины будущего века многое. Однако, вопреки ожиданиям Георгия, они не потрудились просветить его на этот счет. А когда он напрямую задал соответствующий вопрос, то ему сказали, что учиться придется на месте. Смысла, мол, нет забивать голову тем, что может коренным образом измениться... В общем, кинули на пятьдесят лет вперед так, как маленького ребенка бросают в омут, чтобы научить его плавать... Брать с собой какие-то вещи, деньги и оружие почему-то тоже было запрещено... из тех соображений, что в будущем подобная амуниция превратится в антиквариат и может с головой выдать ее владельца, что ли?.. Единственное обеспечение, которое эта шарашкина контора под названием Ассоциация гарантировала Ставрову, заключалось в достаточно внушительной сумме, хранившейся на счете в специальном банковском автомате, реагирующем на отпечатки пальцев и радужную оболочку глаза Георгия, да в списке тех "предателей", которых он должен был ликвидировать, вместе с их координатами, основными приметами, краткими биографиями и характеристиками. Всего этих типов было одиннадцать человек, и время на их поиск и ликвидацию Георгию не ограничивалось, но тут и дурак сообразил бы: чем быстрее выполнишь свое черное дело, тем быстрее вернешься домой. Кстати, этот пункт тоже вызывал у Ставрова некоторые... как бы это мягче выразиться?.. опасения: не надуют ли его, пообещав вернуть в свое время? А то, может быть, потом махнут на него рукой - вот еще, тратить средства и энергию из-за наемного убийцы!.. В ответ на это "Тихонов-Штирлиц" только устало поморщился и заверил: "Будь спокоен, Гера, наша контора - не космическая ракета, и своих людей, как отработанную ступень, она не бросает. Выполнишь задание - и наш человек, с которым ты должен будешь связаться, проинструктирует тебя, куда нужно явиться для возвращения в свое время"... И вообще, до самого последнего момента у Ставрова было ощущение, будто его решили разыграть, и вот-вот "Тихонов-Штирлиц" скажет: "Ну, ладно, Гер, ты уж извини нас за глупую шутку... Иди-ка ты домой, старина, и зла на нас не держи, а поскорей забудь нас, дураков!". Но он, конечно же, ничего подобного не сказал, а только хлопнул Ставрова по плечу и буднично, словно отправляя его за поллитрой в ближайшую коммерческую палатку, сказал: "Ты... это... не очень там задерживайся. Мы тебя будем ждать - с не меньшим нетерпением, чем твоя супруга"... После засады в парке вывод напрашивался сам собой: раз Георгия ждали, значит, милицию... или как там она теперь называется?.. заранее предупредили о его появлении в этом времени; и этим доносчиком был, скорее всего, кто-то из людей, отправивших его сюда. Ведь неизвестно, что произошло за те полвека, которые он, бывший старший лейтенант бригады спецназа Георгий Ставров, перепрыгнул одним махом... Но раз так, то теперь становилось смерти подобно пытаться снять деньги с заготовленного для него счета. Тот, кто знал время и место появления Георгия в этом времени, должен был знать и реквизиты этого счета, и вполне вероятно, что сейчас в банке круглосуточно дежурит вторая засада. Поэтому первое, что сделал Ставров, уйдя от засады, так это постарался разжиться оружием. Причина была четкой: без еды, жилья и денег выполнить задание было трудно, но возможно, а вот без оружия - нельзя. Он-то еще с Чечни знал цену оружию... Правда, ввиду отсутствия финансов, раздобыть даже плохонький пистолет можно было лишь преступными способами, оставалось выбрать из них наименее рискованный, потому что, например, нападение на каких-нибудь носителей оружия было бы чревато... Да и напороться на милицию-полицию можно было запросто. Ставрова продолжали разыскивать, в этом он не сомневался: время от времени над головой с ревом проносились разнообразные воздушные транспортные средства с "мигалками", иногда на улицах встречались люди в уже знакомой кожаной униформе, которые внимательно разглядывали прохожих. Встреч с ними Георгий на всякий случай старался избегать. Для этого приходилось заскакивать в разные заведения, в изобилии встречавшиеся на его пути. Заглянув таким образом в один из магазинчиков на бывшей Сретенке и увидев там на стене, под стеклом, наподобие редкой картины, видавший виды "макаров", Ставров сначала даже не поверил неожиданной удаче. Магазинчик вообще был увешан всевозможными военными атрибутами - вымпелами, медалями, кортиками и винтовками. Венцом экспозиции явно был почти космический комбинезон стального цвета, распростертый во весь свой гигантский размер на стене, с шлемом, оборудованным стеклом-забралом дымчатого оттенка, и с какими-то баллонами на спине. Продавец, бывший военный, если судить по его выправке, поведал Георгию, что после того, как Евро-Нации распустили регулярные вооруженные силы, он решил заняться коллекционированием оружия и армейского снаряжения, а иначе уже через три поколения люди забудут, что когда-то военная служба была священным долгом каждого здорового гражданина... Потом он цепким взглядом окинул Георгия и, видимо, углядел в нем нечто схожее с собой, потому что спросил: - А ты, дружище, никогда раньше не имел дело с военной службой? - Было дело, - лаконично ответствовал Георгий, не отрывая взгляда от "макарова".
      - Пандух? - поинтересовался непонятно продавец. - Или что-то другое? - Другое. - Разговор Ставрову не очень-то нравился, потому что был чреват каким-нибудь "ляпом" с его стороны. Он покосился через витрину на улицу. Трое в кожаных куртках вяло беседовали на другой стороне перекрестка, озираясь по сторонам, как стервятники. Продавец задумчиво покачал головой. - Да-а-а, - протянул он, облокотившись на прилавок, - милитары нынче не в моде. Это лет десять назад они считались защитниками Отечества, а сегодня, когда армию разогнали, каждый так и норовит пнуть бывшего военного под зад... прямо настоящую охоту на Легион устроили, сволочи!.. Я-то сам пятнадцать лет оттрубил в строю, - сообщил он Ставрову. - Но ничего, о нас, милитарах, еще когда-нибудь вспомнят, вот увидишь! Приспичит - и хватятся... - Ладно, пойду я, хозяин, - сказал Ставров, предчувствуя, что разговор вот-вот свернет на скользкую дорожку воспоминаний и расспросов о его, Ставрова, биографии. - А что ж ничего не хочешь приобрести у товарища по несчастью? - прищурился продавец. - У меня - широкий ассортимент, ты не смотри, что лавочка маленькая... - В другой раз, - сухо сказал Ставров. Троица за окном дружно побросала окурки прямо на гладкое дорожное покрытие и отправилась дальше своей дорогой. - Э-э, - укоризненно протянул продавец. - Другого раза может не быть, потому как сцапают тебя не сегодня-завтра... - А ты откуда знаешь? - нахмурился Георгий. - Стереовизор смотрю практически непрерывно, - сообщил продавец, кивнув на прозрачный ящик, похожий на аквариум, стоявший в углу магазинчика на низкой подставке. Только теперь Георгий обратил внимание, что в "аквариуме" вместо рыбок двигались какие-то маленькие фигурки. - Тут недавно передавали, что ночью какой-то опасный преступник лихо ушел от полиции при попытке ареста... На тебя похож - как две капли воды. Вот ведь как в жизни бывает! - Он преувеличенно-сокрушенно покачал головой. Лоб у него был перехвачен широкой повязкой, на которой значился небезызвестный девиз по латыни, переводившийся как: "Хочешь мира - готовься к войне". - Да-а-а, они уже совсем обнаглели, сволочи: любого в преступники готовы записать, если он не собирается сидеть сложа руки и лизать задницу юнписовцам!.. Ты давно в Легионе, друг? Ситуация становилась двусмысленной. Ставров прикинул, что в случае чего он будет бить прямо в центр повязки продавца, но тот внезапно широко улыбнулся и сказал: - Понятно, можешь не продолжать... Вообще-то полиция меня уже неоднократно предупреждала, что нельзя боевое оружие, да еще с полным магазином, хранить под стеклом на стене, - он кивнул на пистолет. - Ну, а я послал их куда подальше, а, может быть, и зря... Вот представь: а ну, придется мне отвернуться на пару минут... под прилавок зачем-нибудь слазить или в подсобку сходить за товаром... а вернусь - стекло разбито и пистолет пропал без вести! Кто взял - поди разберись, покупателей бывает много... Тем более, пока полиция прибудет, пока то да се, - тот, кто пистолет украдет, далеко уже будет!.. Человек с воинственным девизом на лбу подмигнул Ставрову. - Во, вспомнил, - с удивлением сказал он. - Мне же нужно товар пересчитать в подсобке!.. Так что, мил человек, если ты ничего приобрести не желаешь, то поскучай здесь несколько минут в одиночестве... Это вполне могла быть ловушка. Но другого выхода у Ставрова не было. Через минуту он уже покинул магазинчик, оставляя позади себя осколки разбитого стекла...
      Когда и после пятого стука - причем ногой, а не рукой - дверь коттеджа не открылась, Ставрову пришлось серьезно задуматься над тем, что делать дальше. Торча на крыльце, он и так уже слишком долго "светился" перед соседями. Собственно говоря, выбор у него был не очень богатым. Либо плюнуть в сердцах и навестить негостеприимного хозяина как-нибудь в другой раз, либо проявить определенную настойчивость и избрать другие способы проникновения внутрь этого полуигрушечного домика. Например, лихим ударом снести дверь с петель, подражая героям боевиков, и ворваться в коттедж с воплем "Ложись, гады, стреляю без предупреждения!". Тем более, что в Чечне, в ходе так называемых "прочесываний местности", такое приходилось делать сплошь и рядом... и, действительно, стреляли без предупреждения... по кому придется... А, может, вскарабкаться по дереву во-он до того окошка на уровне второго этажа, выдавить аккуратно стекло, забраться внутрь, а уж дальше - дело техники?.. Да, но все это годится лишь в том случае, если тип по странной фамилии Саармин... нерусский, что ли?.. в самом деле отсутствует, а не затаился внутри. А почему он должен прятаться от меня? Знает кошка, чье мясо съела? Но тогда почему он не сменил место жительства?..
      На Саармина Георгий вышел до удивления легко и быстро. Конечно же, Ассоциация снабдила его адресами "объектов", подлежащих ликвидации, но надеяться на то, что эти люди покорно ждут, когда к ним придут, чтобы, так сказать, потребовать оплатить счет, было бы, по меньшей мере, глупо. Первое, что должен был сделать каждый из предателей и перебежчиков, не вернувшись в свое время, - это сменить место жительства, фамилию, возможно - и внешность... Но следовало в первую очередь проверить самые дурацкие варианты, а уж потом переходить к головоломным. Так Ставров и сделал. Прикинувшись не то провинциалом, жившим в глуши и никогда не видевшим чудес цивилизации, не то сбежавшим из дурдома дебилом, он пристал, как банный лист, к одному прохожему, требуя консультации: как он может найти одного своего знакомого, если тот куда-то переехал? Где здесь ближайшее справочное бюро и дорого ли за такую справку возьмут? Прохожий с неясным подозрением оглядел Георгия с головы до ног и, похоже, пришел к выводу второго типа. Тем не менее, он нехотя разъяснил, что никаких справочных бюро в городе и в помине нет, да и зачем они нужны, если на каждом шагу имеется бесплатный комп-терминал, входи в инфосеть в раздел "Поиск", выбирай там подраздел "физические лица"... ну и так далее. А терминал, кстати, у вас почти под носом, уважаемый... Прохожий ткнул пальцем в направлении стеклянной раковины, торчавшей на краю тротуара на высокой изящной стойке, и, еще раз недоуменно хмыкнув, отправился своей дорогой. Навыки работы на компьютере у Ставрова были, и довольно неплохие, но тут пришлось изрядно помучиться, пока не стал ясен принцип действия терминала и пока на эфемерном экране, возникшем почти под носом у изумленного Георгия, не возник алфавитный список "физических лиц". И тут ему вновь повезло. Саарминых в этом списке было двадцать человек, но лишь один из них звался Артуром да еще и жил по тому адресу, который был запечатлен в памяти Ставрова... Тут что-то было не так. И сейчас Георгий безуспешно ломал голову над тем, чем вызвано странное постоянство Саармина: обыкновенным головотяпством и надеждой, что авось пронесет, или он не просто предал своих, но и исполняет теперь функции приманки для таких, как Георгий?