Пролог

Вице-президент Северо-Американских соединенных штатов Джон Бернард Уолкер сидел на краю деревянного стула и щелкал по кнопкам телевизионного пульта. Пиджак политика был расстегнут, с шеи вице-президента свисал полураспущенный галстук, узел которого крепко стягивал накрахмаленный воротник. Лицо Уолкера было серым от недосыпания и усталости, но в синих, пронзительных глазах старика мерцали внимательные огоньки.

Направив пульт на телевизионную панель, Уолкер переключил канал. На экране появилась фирменная заставка WWC. Изображение мигнуло, перед глазами старика предстала молодая подтянутая девушка, волосы которой были собраны в аккуратный хвостик.

– Доброе утро! На канале WWC мировые новости. С вами Аманда Стил. В сегодняшнем выпуске вы увидите следующие материалы.

На телевизионном экране появился африканский мегаполис, окутанный дымами многочисленных пожаров.

– Противостояние в Зимбабве достигло своего апогея. Правительственные войска истребляют повстанцев огнем реактивной артиллерии. Из страны просачиваются глухие слухи о геноциде мирного населения.

Уолкер раздраженно щелкнул языком.

– Доигрались. Сначала гиперинфляция, потом экономический кризис и наконец война!

– Продолжает накаляться ситуация на границе Маньчжурской Народной Республики и РДР. Китайские власти проводят дноуглубительные работы вдоль побережья Амура, не обращая внимания на протесты русских политиков. Президент РДР Алексей Кравченко призвал к немедленному прекращению односторонних действий. В настоящее время к маньчжурской границе стягиваются русские войска: пехотные части, танки и ствольная артиллерия.

Выслушав новость до конца, Уолкер подумал: «Конфликт старый, требующий однозначного решения. Впрочем, дальше провокаций на границе дело сейчас не пойдет. Ни китайцы, ни русские к большой войне не готовы – у них внутренних проблем хватает. Да и вообще, маленькое пограничное столкновение серьезных проблем не решит, скорее, усугубит их и приведет к новому витку противостояния. Интересно, понимает ли это Кравченко?»

Положив пульт на столик, Уолкер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. До его ушей долетал приглушенный шепот дикторских голосов, изредка перемежавшийся речью гостей – политиков и ученых. Суть беседы проносилась мимо Уолкера, все мысли старика были сосредоточены на будущей встрече.

Минуты ожидания бежали по циферблату электронных часов. Внутренний телефон молчал. В роскошном номере люкс царила одинокая полумгла, разгоняемая тенями, сорвавшимися с телевизионного экрана. Задумчивость Уолкера перетекла в вязкую дрему, дрема начала проваливаться в глубокий сон. Сон оказался не долгим, его спокойствие было прервано яростной трелью телефонного звонка.

Уолкер распахнул глаза, остатки сна как ветром сдуло.

Схватив телефонную трубку, вице-президент рявкнул:

– Слушаю!

– Это Алент, господин вице-президент. «Птички» в поле видимости. Восьмой только что засек их на 13-й улице. Движутся к «Огэст Ройяль» на двух бронированных «Линкольнах».

– Аленн, вы не ошиблись?

– Информация верная. Это они. Будут у отеля через десять минут!

– Ясно. Гранта ко мне. Пусть возьмет кейс и прихватит «вендетту»[1].

– Будет сделано, господин вице-президент. Отель находится под нашим полным контролем.

– Снайпера не забыли?

– Никак нет. Сидит на крыше «Пасифик Палас», вторая труба слева.

Уолкер подошел к окну, решительно сдвинул штору, на мгновение прищурился, пытаясь привыкнуть к яркому свету городских огней. На противоположной стороне улицы, на крыше многоэтажного казино мелькнул маленький красный огонек.

– Вижу. Вторая труба слева!

– Так точно. Грант вышел к вам, сэр.

– Спасибо, Аллен. Будьте на связи.

Уолкер вернул трубку на телефонный держатель и направился к входной двери. Щелкнув ручкой замка, вице-президент открыл тонкую деревянную створку.

Пространства отеля были пусты: узкие коридоры тонули в вязком полумраке, в углах лестничных площадок скопились густые, жуткие тени. Над лестничным пролетом щелкала одинокая энергосберегающая лампочка.

Посмотрев на нее, Ален подумал: «Тихо и одиноко тут, как… в склепе».

На лестнице раздались уверенные шаги. В коридоре появился высокий, крепко сложенный молодой человек, одетый в черный костюм-тройку. В руках мужчины виднелся серебристый дипломат, на левой стороне груди, под тканью престижной тройки, виднелся контур компактной «вендетты». Над ухом охранника топорщился маленький штырек антенны. Гарнитура связывала Гранта с внешним миром и проецировала на линзы его очков впечатляющие массивы тактических данных.

Остановившись возле двери, Грант протянул Уолкеру чемодан.

– Дипломат доставлен в полной сохранности.

Вице-президент перехватил чемоданчик и протянул агенту руку. Уолтер всегда здоровался со своими подчиненными, поскольку верил, что рукопожатие может сказать о человеке больше, чем миллионы произнесенных слов.

Рукопожатие специального агента оказалось крепким, сильным и уверенным. Вице-президент улыбнулся и махнул рукой в сторону гостиной.

– Проходите. Во время разговора будьте начеку. Наши гости люди опасные!

– Сколько их будет, сэр?

– Человека три, не больше. Остальных отсеют на входе.

Войдя в комнату, Грант осмотрел потолок, внимательно изучил телевизор и телефон, после чего шагнул к окну. Посмотрев на движения телохранителя, Уолкер мысленно заключил: «Интересно, в каком подразделении служил этот парень до того, как попал в агентство? Дельта? Морские котики? По возрасту не подходит. Слишком молодой. Неужели зеленые береты?»

В комнате вновь зазвонил телефон. Уолкер бросил дипломат на стол и сорвал с держателей трубку.

– Слушаю!

– Господин вице-президент, «Птички» в отеле. Парни Оуэна встретили их на первом этаже и сейчас изымают автоматическое оружие. К вам в номер поднимутся три человека. Во время встречи соблюдайте осторожность, не задерживайтесь в дверном проеме, держитесь как можно дальше от окон.

– Спасибо, Ален.

Закончив разговор, вице-президент занялся перепланировкой интерьера. Мягкий гостевой диванчик старик пододвинул к окну, под прицел снайперской винтовки. Тем временем Грант приподнял телевизионную панель и переставил ее поближе к кровати. Стул политика замер напротив стены.

Пока Грант разбирался с тяжелым креслом, Уолкер положил на столешницу пуленепробиваемый чемоданчик. Щелкнув кодовыми замками кейса, старик приподнял крышку и посмотрел внутрь. В глубине кейса, на мягкой поролоновой прокладке дремала крохотная флэш-карта.

Старик провел пальцем по теплой поролоновой прокладке и разочарованно протянул:

– В прежние времена кейс бы забили стодолларовыми купюрами. Ныне миллионы хранятся в маленьком кусочке пластика стоимостью десять центов. Как низко пал этот мир!

– Господин вице-президент. Они у двери, – еле слышно прошептал Грант.

Старик кивнул головой, поправил галстук и распрямился, не обращая внимания на боль, пронзившую поясницу.

– Впускай.

Грант вышел в коридор и щелкнул дверным замком. До ушей старика донеслись приглушенные звуки голосов, сменившиеся цокотом стальных шпилек. В комнату вошла стройная молодая женщина тридцати лет, одетая в строгий черный костюм и эффектную дизайнерскую юбку. Белые волосы гостьи были собраны в хитроумный узел, изысканная форма которого удерживалась при помощи трех длинных шпилек. Аристократическое лицо женщины было красивым и выразительным. Однако в синих глазах гостьи виднелись раздражение и колючий нордический холод.

Увидев Уолкера, женщина улыбнулась.

– Господин вице-президент!

– Фрау Рейнарт! Искренне рад вашему приезду! Надеюсь, долетели без приключений!?

Гостья взмахнула рукой.

– Не совсем. На пути в Огасту мы столкнулись с некоторыми трудностями. В частности, нас едва не сцапали на североамериканской таможне.

Девушка скользнула взглядом по интерьеру комнаты и грациозно опустилась в свободное кресло. За ее спиной встали телохранители – могучие, короткостриженые парни, лица которых были похожи на неподвижные фарфоровые маски.

Взглянув на боевиков, Уолкер почувствовал себя неловко. На мгновение ему показалось, что инициатива перешла в руки гостьи, но замерший за спиной Грант вернул старику уверенность. Встав за креслом «хозяина», агент сунул руку в боковой карман пиджака и нащупал пальцами массивную рукоять «вендетты».

– Вино, а может быть, виски? – предложил Уолкер.

– Кофе, если можно.

– Растворимый или зернами?

Девушка тихо усмехнулась.

– По вашему выбору, господин вице-президент.

Грант кивнул головой и вытащил из кармана беспроводный коммутатор. Пока агент заказывал напитки, Уолкер щелкнул замками чемоданчика и продемонстрировал собеседнице содержимое кейса.

– Наш долг – миллиард амеро! Деньги находятся на счетах, принадлежащих Резервному банку республики Калифорния.

– Благодарю.

Уолкер закрыл чемоданчик и повернул его ручкой к собеседнице.

– Можете проверить счет прямо сейчас.

Рейнарт подтянула к себе кейс и сняла с плеча коммутатор. Активировав маленький приборчик, девушка приподняла пальцами пластинку кредитной карточки. По лицу гостьи побежали зеленоватые отсветы строк, перемежаемые синими всполохами запросов. Изучив детали отчета, девушка удовлетворенно произнесла:

– Миллиард, три амеро и два цента. В точности, как договаривались.

– Правительство Северо-Американских соединенных штатов не обманывает друзей, – торжественно протянул вице-президент.

– Вот как! – Девушка выгнула бровь. – Выходит, что Хейли был вашим врагом?

Уолкер вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Хейли вел двойную игру. Работал на нас и на EMARCO[2]. Запутался во вранье и встретил смерть от руки перебежчика. Закономерный финал всякого негодяя.

– Интересная версия известной истории. Вы знаете, что в мелких ресторанчиках Боготы ее рассказывают в ином ключе?

Политик пожал плечами.

– Меня не волнуют досужие вымыслы.

– Понимаю, – согласилась с ответом гостья.

Крышка кейса опустилась, пальцы девушки коснулись механических замков, и в комнате раздался приглушенный стальной щелчок.

– Полагаю, наш контракт завершен?

Вице-президент внимательно посмотрел на собеседницу. Его сухая рука легла на крышку стального кейса.

– Я предлагаю продлить действие контракта еще на шесть месяцев.

– Условия?

– Прежние, но цели другие. Теперь я заинтересован в срыве советских индустриальных поставок. Вашей целью станут воздушные транспорты советских ВВС.

– Мы прекращаем атаки против Консорциума?

– Верно. В игру вступили новые игроки, давление на которых приведет к эскалации конфликта. Я же хочу, чтобы страна вышла из войны с наименьшими потерями. Когда арктическое побоище подойдет к концу и САСШ погрузится в пучину депрессии, мне понадобится каждый солдат, каждый моряк и каждый летчик, способный встать на защиту исторических идеалов.

– Игра еще не закончена, но вы уже сделали ставку на поражение?

Уолкер усмехнулся:

– Потерпев поражение в Арктике, я спасу от развала континентальные штаты. Блейк же передаст САСШ в руки дельцов, ну а последние разорвут Империю на отдельные части.

– Вы опасный человек, господин вице-президент. Ваш план наверняка имеет второе дно…

Уолкер погрозил собеседнице пальцем:

– Не ходите вокруг да около, милочка. Каким будет ваш ответ?

– Утвердительным, но… – Девушка приподняла левую бровь. – Я требую увеличения наградных выплат на пятьдесят процентов.

Уолкер изумленно посмотрел на собеседницу:

– Сумма громадная, у меня нет таких средств.

Фрау Рейнарт поднялась из кресла, поправила своевольную прядь волос и ласково улыбнулась:

– В таком случае, господин вице-президент, наш разговор подошел к концу. Желаю вам приятного вечера.

Политик с негодованием посмотрел на молодую собеседницу. В голове Уолкера зародилась неприятная мысль: «Если Блейк узнает о «черной эскадрилье», моей карьере придет конец. Падать придется долго, приземление будет болезненным. Америка рухнет на колени, и я не смогу ей помочь. Нет, нет, подобная альтернатива немыслима! Подобного развития событий нужно избежать любой ценой! Если нужно, я найду эти проклятые миллионы! Возьму их у Шанта или Рэмсфилда. В долг, под серьезные уступки в финансовой сфере. Что же, так тому и быть!»

Обнаружив решение проблемы, Уолкер вновь вступил в диалог:

– Я готов удовлетворить вашу просьбу, но с одним условием.

– Я слушаю.

– После завершения операции вы расформируете эскадрилью и навсегда покинете коммерческую авиацию.

Девушка задумалась, в ее разуме жадность боролась с мечтой. Мечте пришлось уступить.

– Я принимаю ваше предложение.

– Рад слышать! У вас есть неделя на подготовку. Информацию о целях будете получать через сеть. За истинность и своевременную доставку сведений я отвечаю лично.

Красавица величественно улыбнулась:

– Эскадрилья начнет вылеты после получения первого транша.

Диалог собеседников был прерван стуком во входную дверь. Охранники мадемуазель Рейнарт потянулись за пистолетами. Грант в свою очередь улыбнулся и поднял вверх левую ладонь.

– Все под контролем. Это горничная.

Фрау Рейнарт весело рассмеялась. Драгоценный чемоданчик вновь вернулся на стол.

– Кофейная пауза?

– Именно. Отметим обновление контракта кружкой горячего напитка.

Повернувшись к Гранту, Уолкер добавил:

– Горничная не должна услышать ни единого слова.

– Как пожелаете, господин вице-президент. Я сам принесу кофейник.

Глава 1

Сближение

Сергей поднес к глазам ярко-красный бокал и с подозрением посмотрел на пузырящуюся жидкость.

Оценив цвет коктейля, полковник опрокинул напиток в рот. Питье оказалось мягким и неожиданно приятным на вкус.

– Ну вот, а ты боялся, что мы тебя отравим! – весело протянул Вольфрам, откидываясь на спинку диванчика. – Согласись, «Миранда» божественна!

– Соглашусь. Вкус очень необычный. Мягкий и фруктовый.

– Скорее ягодный, – поправил полковника Вольфрам. – Каждый раз, когда пью «Миранду», вспоминаю весну 21-го: взбудораженный Белфаст, уличные перестрелки, глухие слухи о том, что британцы покидают остров. Кто бы мог подумать, что эти сведения окажутся правдой!

Джейн с интересом посмотрела на немца.

– С каких это пор ты стал фанатом ирландской независимости?

– Да я всегда им был, с самого детства, – возбужденно воскликнул оберст. – Только говорить об этом стеснялся. Боялся что засмеют!

Пока Джейн спорила с Вольфрамом о судьбах ирландской независимости, Сергей осматривал паб. Пространства бара были погружены в лиловую полумглу. Лучи вертикальных светильников били в потолок, формируя под сводами зала паутину сюрреалистических образов.

За стойкой паба стоял Бран – высокий, грузный мужчина лет шестидесяти. В левой ручище Бран держал громадный пивной стакан, тогда как в правой «пряталось» вафельное полотенце. Неспешно вытирая кружку, Бран посматривал телевизор. На экране LCD-монитора крутились детские мультики: кот гонялся за безумной мышью, сумасшедший дятел разбирал на части чей-то дом. Для полного счастья не хватало бурундуков и безумной птицы, бегавшей по бескрайним американским дорогам.

В дальнем углу паба собралась небольшая, но весьма оживленная группа пилотов. Молодые авиаторы сидели за стаканчиками виски, тогда как их лидер – седоволосый мужчина лет сорока показывал руками ход воздушного боя. Ладонь авиатора то поднималась вверх, то стремительно опускалась вниз. Следом за левой рукой, скользила правая. В начале «пути» ладони двигались параллельными курсами, а потом разошлись в разные стороны. Левая ладонь лидера совершила бочку, тогда как правая понеслась вниз и с грохотом ударилась о столешницу.

Молодые пилоты начали хохотать и перекрикивать друг друга. Над столиком понеслись куплеты победной песни.

Проследив за взглядом Сергея, Вольфрам заметил:

– Это парни из «Эскалибура», обсуждают вчерашний бой над Атлантикой.

– Никогда о них не слышал. Наемники?

– Скорее, фрилэнсеры. Раньше работали на британцев, сейчас находятся в «вольном плавании». Летают на F-14С, пользуются в своей среде заслуженным уважением. Впрочем, большие контракты обходят их стороной.

– Ты говорил про бой…

Вольфрам щелкнул пальцами.

– Действительно, я же с него начинал. Вчера парни из «Эскалибура» перехватили ударную группу анархистов. В ходе сражения был сбит пиратский «Ягуар». Ходит слух, что пираты подобрались так близко к Лондондерри, потому что подстроили свою электронику под ирландскую систему «свой-чужой».

Пилоты, сидящие в дальнем углу бара, подняли бокалы и произнесли веселый тост. До ушей Сергея докатился взрыв смеха и победные возгласы.

Увидев, что Сергей нахмурился, Вольфрам задал закономерный вопрос:

– Ты опять про Северского вспомнил?

– Можно и так сказать. Хотелось бы знать, кто запустил в сеть информацию о нашем полете?

Соколов взял со столика второй бокал «Миранды» и грустно добавил:

– Утечку сведений со стороны «Звезды» я исключаю!

– Данные могли быть на той стороне терминала.

– Северский также сказал. Если он прав, то на обратном пути нас встретит серьезная «команда поддержки»[3].

Дверь паба с грохотом распахнулась, послышался перезвон колокольчиков, на пороге заведения появилась Нестерова. Приподнявшись на цыпочках, летчица оглядела зал, скользнула взглядом по парням из «Эскалибура» и впилась взором в Сергея.

«Подсветив цель», Нестерова двинулась к командиру.

– Ох, не к добру это, – еле слышно протянул Соколов.

Джейн в ответ улыбнулась, ее пальцы легли на ножку последнего коктейльного бокала.

– Ты не против, Серж? – очаровательно улыбнулась француженка.

– Нет, конечно, – мотнул головой Сергей. – Я уже оценил напиток.

Добравшись до столика, Нестерова расстегнула летную куртку, извлекла из кармана PDA и протянула приборчик Сергею.

– Смотри что эти негодяи с нами сделали!

Полковник активировал устройство и пробежал глазами по перечню электронных транзакций.

– Список как список. Детали, двигатели, боевые части ракет, две колесные стойки, сбрасываемые баки, топливо. Я ничего особенного не вижу.

Ольга ткнула пальцем в нижнюю часть прибора.

– Ты тут посмотри. Тариф на топливо взлетел в два раза. Кто нам убытки покроет?

– Спишем с Никонова.

– Не смешно, – фыркнула в ответ летчица. – Его трансферты и без того постоянно запаздывают.

Вновь посмотрев на цену, Сергей спросил:

– Выяснила, что стало причиной роста?

– Удачный рейд. – Ольга выключила прибор и вернула его в карман куртки. – Несколько дней назад над Атлантикой сбили резервный KC-135[4]. Машина рухнула в океан, топливо не добралось до получателя, цены возросли. Вот и весь сказ!

– Дела… Сбить цену пыталась?

– Конечно, только свободного топлива у ирландцев нет. «Ан» обещали заправить по сниженной цене, как старым клиентам, а вот «Ил» будут заправлять по новому курсу.

Выслушав Ольгу, Сергей спросил.

– Вылетим в шесть утра, как планировали?

– Постараемся, командир. Заправщик завершит работу через час. Плюс час на предполетную проверку систем. Еще тридцать минут на общение с «Ортханком»[5]. Думаю, к шести обернемся.

– Замечательно. Теперь про полет!

Вольфрам заинтересованно посмотрел на командира, Джейн кивнула головой и оторвалась от дегустации «Миранды».

– Вы знаете, что базовый маршрут скомпрометирован. Мы не можем лететь по прежним контрольным точкам.

– Согласен, риск слишком велик, – вставил свое слово Вольфрам.

Сергей положил на стол три блока DRM-памяти.

– На носителях – альтернативная программа полета. Не забудьте внести ее в память бортовых ЭВМ.

Пока пилоты прятали информационные блоки, Сергей рассказывал предполагаемый план полета.

– Покинув базу, повернем на юг и двинемся вдоль береговой черты. Добравшись до южной оконечности острова, пролетим над Уэльсом, войдем в воздушное пространство Шотландии и только после этого направимся к архипелагу. Вопросы?

Пилоты переглянулись между собой. Слово взял Вольфрам.

– Сергей, твой план не то что опасный. Он дикий. Ты хоть помнишь, что Уэльс входит в черную зону ПВО? Там же летать невозможно. Системы навигации не работают, радиоактивный фон высокий. Если нас там прижмут…

– Не прижмут, – уверенно отозвался Сергей. – Добравшись до Черной зоны, мы гарантированно вырвемся из расставленной ловушки.

Вольфрам подумал над фразой друга, мысленно оценил новый курс и провел в уме ряд вычислений.

– Выбирая между риском и неизвестностью, мы выбираем неизвестность. Безумная тактика, но, возможно, она сработает.

Ольга махнула рукой.

– Сергей, я опять поверю тебе, но учти, любая угроза со стороны неизвестных машин, и я ухожу на малую высоту, включаю форсаж и ложусь на базовый курс. Потом, догонять будешь.

Сергей опрокинул в рот остатки «Миранды» и добродушно произнес:

– Искренне надеюсь, что наш полет пройдет спокойно, без опасностей и приключений!

Покинув паб, пилоты «Звезды» пошли к Ольгиному «Дефендеру». Мощная, неказистая на вид машина многое пережила на своем веку: нос автомобиля был покрыт многочисленными вмятинами и царапинами, заднее стекло было выбито, кусок левого крыла отвалился, обнажив часть прочного корпуса. Впрочем, несмотря на множество повреждений, «Дефендер» держался молодцом и быстро «бегал» по уцелевшим ирландским дорогам.

Увидев автомобиль, Вольфрам поморщился:

– Она хоть не развалится по дороге!

– Не развалится! – громогласно заявила Ольга, открывая дверь внедорожника. – Вещи бросайте в багажник или на заднее сиденье. Тут немного грязно, зато мест полно.

– Сейчас проверим.

Открыв створку багажника, немец бросил в автомобиль чемодан Джейн, а потом отправил туда же собственную тяжелую сумку. В задней части автомобиля раздался треск, послышался стальной грохот, сменившийся запоздалым металлическим скрежетом.

Ольга недовольно поморщилась.

– Пара таких бросков, и от подвески лохмотья останутся.

– Буду внимательнее, – упрямо отозвался Вольфрам, поправляя покосившийся чемодан. – Ты хоть знаешь, что хозяин автомобиля оставил после себя аптечку, большой ящик с инструментами и две пластиковые коробки.

– Спасибо, что просветил!

Пока пилоты переругивались друг с другом, Сергей раскрыл перед Джейн заднюю дверцу. Девушка забралась на заднее сиденье и поцеловала полковника в губы.

Сергей решился на ответную ласку и заботливо произнес:

– Не забудь пристегнуть ремень.

– Я бы рада, но его здесь нет.

Сергей улыбнулся в ответ:

– Вообще-то я говорил про «Рафаль».

Прогнав с лица запоздавшую улыбку, полковник добавил серьезным тоном:

– Предполетную начнете без меня. Я сгоняю к «транспортникам» и расскажу об альтернативном плане. На все про все уйдет двадцать минут.

Джейн нахмурилась:

– Может, поговоришь с ними по телефону?

– Не самая лучшая идея. Я хочу быть уверен в том, что мои планы и приказы будут поняты точно, без искажений.

До ушей Сергея донесся раздраженный голос Нестеровой:

– Командир, мы опаздываем! Отстаем от графика на пять минут.

Соколов чмокнул Джейн в щеку.

– Перед взлетом обязательно проверь отклики от ракет.

– Я помню.

Хлопнув дверцей внедорожника, Сергей обошел джип спереди и забрался на переднее пассажирское сиденье. Двигатель машины захрустел, закашлял, набирая предельные обороты. Ольга нажала на педаль газа, и «Дефендер» покатился по выщербленному дорожному полотну.

Выбравшись за пределы стоянки, Нестерова включила дальний свет фар. За окнами автомобиля потянулись мрачные пригороды Лондондерри, полные брошенных домов и разрушенных строений. За городской окраиной мелькнула уничтоженная войной бензоколонка. Возле ее сгоревшего остова приютились корпуса изувеченных семейных машин.

За пределами Внешнего периметра качество автострады ухудшилось. Вдоль дорожных обочин потянулись унылые Ирландские холмы, перемежающиеся рощицами обнаженных деревьев. Перед глазами Соколова промелькнули угрюмые коробки брошенных ферм, сероватые цилиндры силосов и накренившиеся конструкции водонапорных башен.

Бросив взгляд на огни Лондондерри, Сергей задумчиво протянул:

– Такое ощущение, что над Ирландией продолжается война. Даже во Франции так свет не экономят!

Нестерова развеяла сомнения полковника:

– Посмотри вперед, сразу поймешь, куда ирландцы тратят энергию.

В глаза полковника ударил свет аэродромных прожекторов. Вдали, у темной линии ВПП сверкнули красные точки навигационных огней. Стоянки самолетов окутались синеватыми потоками света.

Посмотрев на рукотворную красоту, полковник уважительно протянул:

– Выглядит потрясающе!

Вольфрам просунул голову между сиденьями автомобиля и удивленно присвистнул:

– Даже в Хитроу такого не увидишь. Поразительно!

Реплика оберста вызвала ответную реакцию Ольги:

– Хитроу – всего лишь грязная коммерческая дыра. Лондондерри – совсем другое дело. По суммарному объему транспортных перевозок его превосходит только Банак.

– Новый Орлеан не в счет?

– Не в счет. Особенно после зимней террористической атаки.

Вольфрам хотел оспорить последнее утверждение, но сдержался и вернулся на заднее сиденье.

Тем временем «Дефендер» проскользнул через внешний периметр базы, преодолел первый контрольно-пропускной пункт и устремился вдоль стоянок легких машин. За стеклом внедорожника потянулись бесконечные ряды поршневых самолетов.

Промчавшись через первый, гражданский сектор, Ольга вывернула к ангарам коммерческих эскадрилий. Большая часть платных стоянок была пуста. У створок третьего авиационного комплекса виднелись «заснувшие» F-16C.

Колеса «Дефендера» зашуршали по бетонке, машина повернула налево, а потом с грохотом остановилась.

За окном внедорожника сверкнули серебристые плоскости «Фристайлов». Машина Вольфрама стояла немного дальше. В сероватой мгле зарождающегося утра темнел её приземистый силуэт.

Вокруг советских истребителей суетился персонал ирландской военной базы. Одни механики проверяли подвеску ракет, другие проводили диагностику двигателя и шасси, третьи сворачивали работы по заправке сверхзвуковых машин.

Пока Вольфрам и Джейн покидали автомобиль, к «Дефендеру» подошел старший офицер смены.

Протянув Нестеровой электронную планшетку, инженер произнес:

– Госпожа полковник! Заправка истребителей завершена. Машины перевооружены и готовы к взлету.

Ольга передала планшетку Сергею и очаровательно улыбнулась.

– Господин полковник сидит за моей спиной.

Ирландский инженер опешил, но быстро пришел в себя и поправился:

– Господин Соколов. Прошу прощения. Мне казалось, что вы…

– Ничего страшного, – ответил на английском Сергей. – Вот ваша подпись.

Ирландец изучил нижнюю часть документа и ободряюще улыбнулся.

– Всегда рады вашему визиту. Залетайте еще.

Покончив с формальностями, офицер поспешил к подчиненным.

Освободившись от незваных гостей, «Дефендер» Ольги зарычал двигателем и помчался к Внешнему сектору аэродрома.

Стоянки коммерческой зоны были забиты транспортными самолетами. У северного края ВПП высился могучий KC-130, за его темно-серыми формами виднелась титаническая громада Ан-124. Многочисленные двигатели «Руслана» серебрились в свете прожекторов, на несущих поверхностях мерцали крохотные навигационные «звездочки». Дополнительный маячок подсвечивал вытянутый киль гиганта. На четвертой стоянке застыл Канадский Ил-76. Пятую секцию зоны оккупировал военный «Боинг».

Величественный ряд воздушных грузовиков завершал необычный транспортный самолет – Ан-72 «Чебурашка». Короткая темно-зеленая машина привлекала внимание пилотов толстым сигарообразным фюзеляжем, мощными стойками шасси и огромными двигателями, нависшими над пилотской кабиной.

Командиром «Ана» был Николай Сергеевич Ковалев – старый друг Никонова, ветеран Фазовой войны и участник многочисленных локальных конфликтов.

Боевой путь Ковалева начался в вертолетном полку. Его Ми-24 участвовал в Чеченской, Таджикской и Второй афганской войнах. После крушения Большого СССР, Ковалев сражался в рядах Советских военно-воздушных сил на Южной границе.

В первый день Фазового конфликта Ковалев получил звание полковника. Летом 18-го крыло Ковалева участвовало в битве за Варшаву. Холодной зимой 2019-го «Оборотни» полковника жгли натовские танки, ползущие по немецким дорогам, а также сдерживали ожесточенный натиск британских войск.

В последние дни затянувшегося противостояния «Оборотни» прикрывали 10-ю дивизию Бундесвера. Немцы пытались прорвать американскую линию обороны на центральном участке фронта, но понесли тяжелый урон в живой силе и вынужденно отступили.

Несмотря на потери и трудности, Ковалев не сдался. Он продолжил войну в отрыве от своих частей, сражался до тех пор, пока в баках его машин оставалось горючее.

В феврале 2019-го запасы авиационного топлива подошли к концу, система снабжения развалилась, фронт распался на десятки разобщенных участков, измученные боями солдаты перестали слушаться командиров и потянулись домой. Старый мировой порядок подходил к концу, новый создавался в мучениях, страхе и хаосе несбывшихся надежд.

Суровые годы противостояния Ковалев провел в Сербии. Став командиром транспортного корабля, полковник занялся локальными перевозками. В отличие от конкурентов Ковалев рисковал, причем серьезно. Вместо того чтобы перевозить топливо, продовольственные припасы и медикаменты, полковник перебрасывал сербам оружие и взрывчатые вещества.

Подобная активность не осталась незамеченной. Натовские спецслужбы внесли Ковалева в списки разыскиваемых преступников. Однако полковник счастливо избежал неприятностей. Почувствовав «запах жареного», Ковалев продал «засветившийся» Ан-32 и купил на вырученные средства «Чебурашку».

Избавившись от слежки, полковник покинул Сербию, вернулся в СССР и вступил в ряды возрожденных советских ВВС.

Зимой 2036 года Ковалев получил новое назначение. Его «Ан» был переброшен на острова Бернадотта, где влился в состав первой транспортной эскадрильи. Никонов заприметил необычную машину, внимательно изучил ее характеристики и решил использовать «Ан» в качестве скоростного «прерывателя блокады».

Большую часть зимы Ковалев совершал одиночные рейсы. В начале марта воздушная обстановка над островами ухудшилась: в небе вновь появились американские разведчики, вражеские самолеты РЭБ начали прощупывать советскую ПВО, американские дроны настойчиво пытались проникнуть в закрытое воздушное пространство.

Никонов, обеспокоенный опасной тенденцией, дал добро на формирование воздушных конвоев, и ковалевский «Чебурашка» попал под дружескую опеку «Звезды».

Эскортируя «Ан», Сергей боялся, что между пилотами транспортных машин возникнет неизбежный конфликт. Однако «Чебурашка» заинтересовал Нестерову. Ольга изучила авионику «Ана» и засыпала Ковалева техническими вопросами.

Первый совместный рейс воздушных грузовиков прошел на удивление легко. Полковник понимал Ольгу с полуслова, не спорил с ней и не саботировал ее приказы. Нестерова, в свою очередь, отслеживала курс маленькой машины и предупреждала полковника о зонах турбулентности.

О причинах подобного симбиоза Сергей старался не думать.

Задумавшись, Сергей прослушал очередной вопрос Нестеровой:

– Командир, тебе на выход не пора?

Соколов в недоумении посмотрел на Ольгу. Брови полковника поползли вверх, а потом в глазах Соколова сверкнули огоньки понимания.

– Конечно. Я тут задумался и совсем от реальности отключился.

– Бывает, – улыбнулась Ольга краешками губ. – Меня иногда в машине тоже укачивает!

Сергей распахнул дверцу «Дефендера» и добавил:

– Меня не жди. До стоянки «Фристайла» доберусь сам.

Нестерова поднесла руку к виску, а потом положила ладонь на рукоять передач.

– В черной зоне буду держаться на высоте 500 метров. Ниже не полечу.

– Думаю, этого хватит, – хмуро произнес Сергей. – Засекут, придется нырять до сотни.

Ольга пожала плечами.

– Мой самолет не «лягушка»!

«Дефендер» зарычал двигателем, сорвался с места и рванул в синеватую дымку, встающую на холодной Ирландской землей.

Полковник проследил взглядом за удаляющимся внедорожником, застегнул пуговки летной куртки и поморщился.

– В прежние времена подобной холодрыги не было.

Прикинув направление до «Чебурашки», Сергей двинулся по бетонной полосе. За спиной полковника ревели двигатели «Антея», под каблуками башмаков хрустела тонкая корочка ночного льда. Настроение у Соколова было тревожное, на душе было неспокойно.

Преодолев половину намеченного расстояния, Сергей достал из кармана телефонную трубку. Пробежав пальцами по сенсорной клавиатуре, полковник набрал Ковалева. В течение долгих секунд в устройстве слышались протяжные гудки. Наконец на той стороне линии раздался тихий щелчок.

– Ковалев слушает!

– Николай Сергеевич, это Соколов. Подхожу к твоему самолету. Видишь меня?

– Да вижу. Что стряслось!?

– Надо поговорить. Павел в кабине?

Ковалев на мгновение замолчал, видимо проверяя подчиненного.

– Где ему еще быть. Спит, как сурок.

– Буди его и тащи наружу.

Сергей прервал связь и удвоил шаг. Добравшись до самолета, полковник обошел хвостовое оперение машины.

Возле носа «Чебурашки» виднелись силуэты двух летчиков. Высокий парень курил электрическую сигарету, тогда как крепко сбитый мужчина сидел на нижней ступеньке откидной лестницы.

Увидев полковника, Ковалев распрямился и отдал Соколову честь.

– Здравия желаю, товарищ полковник.

– Вольно, – улыбнулся Сергей, поднося руку к виску.

Молодой человек погасил сигарету и пожал Соколову руку. Павел Сургин – второй пилот «Чебурашки» военным не был, и ему дозволялись некоторые поблажки. В частности, полковник Соколов был для него не командиром, а начальником коммерческого предприятия, со всеми вытекающими последствиями.

– Так, ребята, – начал свой рассказ Сергей. – План нашего полета несколько изменился. Сейчас расскажу почему.

Вытащив из кармана PDA, Соколов вызвал на экранчик карту пути.

– Прежний курс скомпрометирован. Я не исключаю возможность пиратской атаки.

– Вот черт! – выругался Ковалев. – Как же так получилось, а, командир!?

– У меня есть пара версий, но фактов нет. По возвращении будем разбираться.

Ковалев нахмурился и скрестил на груди руки, бросил сомневающийся взгляд на экран.

– Новый курс проложен через Черную зону? Надеюсь, это ошибка!

– Все правильно, Николай Сергеевич. Ошибки нет.

Ковалев в очередной раз покачал головой.

– Насколько мне известно, британские радары снабжены фазированной решеткой третьего поколения. Нам придется держаться над самой землей. Метров триста-четыреста, не больше. Города на пути есть?

– Тарли. Точнее сказать, его руины.

Поскольку Ковалев задумался, в разговор вмешался Сургин:

– Что такое Черная зона ПВО?

– Воздушное пространство, закрытое для полетов, – пояснил подчиненному Ковалев. – Без серьезной причины соваться в такие места не следует!

– Почему Ирландия попала в Черную зону?

Ковалев мрачно усмехнулся:

– Ну ты даешь, парень, это же каждый школьник знает!

Сергей попытался донести до Павла собственное представление о давних событиях.

– В 2015 году Южная Ирландия оказалась под контролем британских войск. Англичане навязали ирландцам военную администрацию, ввели карточную систему, начали охоту за дезертирами, повстанцами, инакомыслящими.

На втором этапе войны ирландцы стали для англичан обузой. Системный кризис охватил Британию и Уэльс. Королевское правительство пыталось избежать голодных бунтов и транспортного коллапса в собственной стране. Финансовая система UK замкнулась на Англии, Шотландия и Уэльс остались без средств к существованию. Людям не хватало еды и топлива. Энергетические системы крупных городов пошли вразнос.

В Ирландии ситуация была еще хуже. Зимой 2019-го в Ольстере начался голод, нехватка питьевой воды привела к массовым эпидемиям. Весной начались каскадные аварии на энергетических предприятиях. На атомной станции Тарли {1} случилась серьезная авария реактора на быстрых нейтронах. За ним просто не уследили.

– Короче говоря, произошел мелтдаун, – коротко пояснил Ковалев.

– Верно. Реальностью нового дня стали мародеры, болезни и повсеместный голод. Справиться с хаосом британские военные не смогли. Большая часть армии воевала на континенте, тогда как на Острове, в глубоком тылу остались инвалиды, старики и резервисты, боеспособность которых оставляла желать лучшего. Закрепиться в крупных городах англичане не смогли, их выбросили оттуда с боями.

Осознав бесперспективность дальнейшей оккупации, генерал-лейтенант Хью Аннесли-младший эвакуировал в Уэльс всех уцелевших бойцов.

– Правда, перед этим он вывел из строя львиную долю британских островных инсталляций. Отступая, англичане уничтожили всю военную технику и взорвали большую часть военных складов. Весной 2020-го британские коммандос попытались «добить» энергетическую установку в Тарли, но у них что-то не заладилось.

Энергетическая установка станции взорвалась, к прочим неприятностям добавился выброс радиоактивного топлива. В те дни над побережьем господствовал южный ветер, вследствие чего «атомный» дождик «отбомбился» по южному побережью Ирландии. Несчастному Тарли досталось больше всего. Через шесть часов после катастрофы радиоактивный фон мегаполиса достиг смертельно опасной отметки.

Когда жители узнали об аварии на АЭС, бежать было поздно. Тысячи умерли от болезней и лучевых ожогов, город превратился в поселение мертвецов.

Когда война подошла к концу, англичане объявили, что воздушное пространство над Тарли является Черной зоной. Самолет, пролетевший над мертвыми небоскребами, рискует попасть под удар островных ПВО.

Павел удивленно присвистнул и задал закономерный вопрос:

– Британцы чего-то боятся?

За Сергея ответил Ковалев:

– Они пытаются защитить от «визитеров» здание разрушенной АЭС. Теоретически, в недрах станции осталось атомное топливо. Предприимчивые люди могут извлечь его и продать на каком-нибудь черном рынке!

Соколов не стал спорить с полковником, но озвучил альтернативную точку зрения на вопрос:

– Три года назад, в Маракеше, я беседовал с одним черным парнем, бывшим членом французского Иностранного легиона. Так вот, парнишка сказал мне, что британцы используют АЭС как прикрытие. По его словам, в Черной зоне Тарли находится экспериментальная база королевских ВВС!

– Командир, хорош басни травить, – махнул рукой Ковалев. – Какой пилот по доброй воле полетит в зараженную зону?

– Добрая воля обычно пасует перед приказом!

Соколов протянул полковнику блок DRM-памяти.

– Новый курс. Перед закачкой данных переведите ядро системы в режим read-only[6].

Ковалев покрутил в пальцах миниатюрное устройство.

– Вылет во сколько?

– В шесть тридцать, как сойдет туман.

– Лады.

Смахнув с куртки мелкие капельки росы, Сергей поежился:

– Что-то тут холодно у вас! Как в морозильнике.

– Погода меняется, – отозвался Сургин. – Синоптики рапортуют о низкой облачности. Да еще и арктический фронт с севера надвигается. Как говорится, полный комплект новогодних подарков.

Ковалев посмотрел на товарища и смял пальцами сигаретный окурок.

– Главное, разрешение на взлет получить, ну а дальше видно будет.

В шесть часов утра на взлетно-посадочные полосы Лондондерри опустилось молочное покрывало тумана. Соколов видел, как густая пелена вобрала в себя грузовой терминал, диспетчерскую вышку и вращающуюся тарелку РЛС. Через мгновение мгла добралась до первой взлетно-посадочной полосы. Бетонка мгновенно пропала из виду, о ее существовании напоминали лишь тусклые навигационные огни, свет которых пробивался через призрачную завесу.

Минуты шли, туман продолжал свое бесшумное наступление, видимость упала до нескольких метров. Диспетчеры Лондондерри перестали принимать самолеты и отказали «Звезде» во взлете.

Узнав об отрицательном решении, Ковалев повел своего «Чебурашку» к «воздушному причалу».

Ольга подчинилась решению диспетчеров, громко выругавшись в эфир. Громадный самолет Нестеровой покинул ответвление ВПП и замер возле десятого транспортного ангара.

«Як» Соколова включил фару и мигнул красными огоньками крыльев. Джейн повторила ту же самую процедуру. Развернувшись на бетонном покрытии аэродрома, истребители «Звезды» покатились к опустевшим коммерческим стоянкам.

Вписываясь в крутые повороты навигационной дорожки, Джейн обратилась к полковнику:

– Серж, не хочу разочаровывать тебя, но туман надолго!

– Сколько придется ждать?

– Минимум два часа. Может быть, три. – Выдержав паузу, Джейн добавила в микрофон: – Диспетчеры предсказывают серьезное ухудшение погоды.

В наушниках послышался недовольный возглас Вольфрама:

– Просто блестяще! В лучшем случае, вылетим в полдень. В худшем, будем ждать до самого вечера.

К удивлению Соколова, предсказание Вольфрама сбылось до мельчайших подробностей.

Небо над Лондондерри прояснилось в девять часов вечера. Сильный северный ветер разогнал собравшиеся над ВВП облака. В «дырах» рваного небесного одеяла проглянули первые звезды. Тяжелые машины, уставшие стоять на земле, получили разрешение на взлет и начали с грохотом подниматься в ледяной ирландский воздух.

Военный транспорт Нестеровой оторвался от бетонки в пятнадцать минут десятого. Следом за 76-м в воздух поднялся ковалевский «Чебурашка». Красное крыло покинуло авиабазу в двадцать минут ровно.

Сформировав защиту конвоя, «Звезда» набрала высоту и устремилась на север, к далекому Ирландскому морю.

Добравшись до береговой черты, Соколов изменил курс: «Фристайл» устремился на юго-восток, его примеру последовали «Рафаль» Джейн и F-16D Вольфрама Вольштада. Ил-76 и Ан-72 отстали от воздушного прикрытия и опустились до высоты 5000 метров.

Сбросив скорость до 750 километров в час, Соколов сравнялся с подопечными и активировал боевую частоту транспортов.

– Сталь-1 и Сталь-2! Выходим на крейсерскую скорость. Продолжаем полет по базовой программе.

– Принято, командир, – коротко отозвался Ковалев.

Ответ Ольги был столь же лаконичным:

– Слушаюсь, Красный-1. Не забудьте напомнить о ключевой точке.

– Безусловно. В полете сохраняйте радиомолчание. Конец связи!

Сергей прервал контакт, щелкнул тумблером автопилота и устремил свой взгляд на навигационный экран МФУ.

В одиннадцать вечера сумрачное покрывало ночи окутало северный небосвод. Мрак поглотил окружающее пространство, слился с землей и вобрал в себя грузные громады кучевых облаков. На востоке, вдоль линии горизонта, протянулся умирающий розовый свет. Это солнце прощалось с землей, ныряя в смолистую океанскую глубину.

Над ирландскими территориями воцарилась угольная темнота, но ее господство было не повсеместным. Среди облаков виднелись синеватые иголочки звезд и рукотворные вспышки реактивного пламени.

Транспортная эскадрилья «Звезды» мчалась вдоль океанского побережья. Парные двигатели Ан-72 выбрасывали из своих сопел длинные, иссиня-желтые струи раскаленного воздуха. Иногда выхлоп двигателей становился красным, практически багровым. В иные моменты температура струи падала, и тогда рвущийся наружу воздух окрашивался в сочные желтовато-красные цвета.

Впереди и выше транспортов шли истребители Красного крыла. «Рафаль» Джейн держался в голове импровизированной колонны. Радар французской машины, принадлежащий семейству RBE2, внимательно сканировал окружающее пространство и предупреждал Джейн о потенциальных угрозах. Полетом машины управляла система IMA, самостоятельно справлявшаяся с типовыми задачами пилотирования.

«Фристайлы», словно привязанные, держались за хвостом «Рафаля». «Як» Матвиенко получал радиолокационную информацию с французского самолета. Собранные данные отправлялись на дополняющие сенсоры командирской машины. Второй информационный поток Матвиенко передавал Ковалеву, в недра его слабосильной бортовой РЛС.

К счастью для пилотов «Звезды», небесный океан был пуст. Лишь у самого края МФУ вспыхивали красноватые отклики далеких электромагнитных сигналов.

Щелкнув тумблером боевой частоты, Николай обратился к ведомым:

– Красный-2, Красный-3, мы подходим к черной зоне ПВО. Начинаем снижение. Целевая высота 500 метров. Боевой курс проложен над центром Тарли, рекомендую активировать инфракрасные сенсоры и внимательно смотреть по сторонам.

– Иначе что будет? – весело спросила Джейн.

– Ничего хорошего! Можно врезаться в выросший под крылом небоскреб.

В разговор пилотов вмешалась Ольга. Звук ее голоса искажался шорохом далеких помех.

– Опять сюрпризы, Сергей!? Ты, как всегда, в своем ассортименте.

– Сталь-1, пятьсот метров выдержать сможешь?

– Не уверена. Буду держаться отметки семь, ноль, ноль.

– Принято, Сталь-1. Сталь-2, держитесь на нашем высотном интервале, вам это по плечу.

Ответ Ковалева утонул в жутком шипении. Сергей попытался восстановить связь, но голос полковника продолжал плавать за завесами шумов и потрескиваний. Наконец, голосовой сигнал обрел изначальную четкость.

– Красный-1, задачу понял. На канале сильные электромагнитные помехи. Прошу перейти на резервный канал.

– Принято, Сталь-2.

Сергей оторвался от разговора и положил руку на дроссель. Машина легко сбросила скорость и немного опустила нос. По левой стороне фонаря побежали короткие белые маркеры – «Фристайл» прижимался к земле, сбрасывая десятки метров ледяной пустоты.

Ведомый повторил маневр командира, тогда как тяжелые транспортные самолеты начали пологое снижение по гиперболе. Реактивная струя Ан-72 покраснела в последний раз, а потом стала золотистой желтой.

Сергей вывел «Фристайл» на безопасную высоту и легким движением рукояти выровнял машину по тангажу. Дружелюбные стрелки приборов остановили бешеное вращение и начали двигаться по часовой стрелке.

– Целевая высота достигнута, – прошипел в шлемофоне уверенный голос Матвиенко.

– Принято, Красный-2.

В динамиках послышался низкочастотный шум. Сергей тихо выругался и попытался перенастроить несущую частоту.

МФУ истребителя вспыхнули, на дисплеях появились ярко-зеленые точки. Стрелки и шкалы приборов начали двигаться туда-сюда. Табло повреждений озарилось гирляндами красных лампочек – машина сигнализировала о неисправности шасси и ракетного люка. В левой части кабины вспыхнули индикаторы пожара и маркер ракетной опасности. Над головой зажглось табло автоматического катапультирования. При этом полковник сохранял полный контроль над машиной.

– Критические повреждения истребителя. Включен режим автоматического катапультирования!

Приятный женский голос развеял последние сомнения Соколова. Сергей перешел на ручное управление и включил второй резервный канал. До ушей полковника донеслась тревожная реплика Джейн:

– Красный-1, серьезные проблемы с электронным оборудованием. У меня IMA отказала!

– Сергей, у нас тоже проблемы. – Это была Ольга. – Машина откликается на штурвал, но бортовая электроника фиксирует пожар в двигателях. Что вообще творится?

– Не знаю! – озадаченно отозвался Сергей. – Не имею ни малейшего понятия.

В разговор вмешался Ковалев.

– Красный-лидер. Мы только что отключили автопилот, идем на ручном управлении.

– Мое МФУ ослепло. Электроника не функционирует, – угрюмо процедил Матвиенко. – Контроль над истребителем сохранен.

– Да что же это такое!

Причину таинственной аномалии обнаружил Ковалев.

– Красный-лидер, это Сталь-2, на четыре часа падение крупного небесного тела, возможно болид. Очень яркий. Расстояние, на вскидку, километров двести, не меньше!

Сергей бросил взгляд на заднюю полусферу прозрачного фонаря. Ковалев был прав, мрачное небо Атлантики взрезала яркая, ослепительно желтая «капля», за которой протянулась горсть искрящихся, вспыхивающих и затухающих обломков. Ионный хвост болида был окружен ветвями ленточных молний и необычно красивыми переливами северного сияния.

На глазах Соколова интенсивность свечения болида увеличилась в несколько раз. По кабине «Фристайла» побежали жутковатые красные отсветы. Через мгновение небесный скиталец влетел в облака, свет его потускнел. За черными грозовыми тучами продолжалась пульсировать тревожная багровая мгла.

– Вы видели его! – воскликнула удивленная Ольга. – Видели!

– Второй в атмосферу входит, на три часа! Падает вертикально!

Голос Ковалева пропал, а потом вновь прорвался через шелест помех:

– Еще обломки. Три, нет, пять, влетают в атмосферу по разным векторам. Приборы совсем с ума сошли…

Остаток фразы растворился в ночном эфире.

– Красный-1, переходим на ручное управление?

– Подтверждаю, переход.

– Выдерживаю высоту по альтиметру.

Сергей отключил автопилот, его пальцы легли на кнопки управления реактивным двигателем. Глаза пилота устремились на прибор высоты, стрелки которого застыли на отметке в четыреста метров.

«Вероятно, врет, – подумал Сергей. – Высота должна быть метров пятьсот, или я не заметил, как провалился ниже».

Мерцающий за спиной «огонь» потускнел. Багровые отсветы в последний раз прокатились по фюзеляжу «Фристайла», и в кабине воцарилась спасительная темнота.

Красные индикаторы тревоги мягко погасли, лампочки выключились. На приборной панели начали загораться синие и зеленые маркеры работающих систем. С тихим шелестом ушел в перезагрузку бортовой компьютер. Зеленая пелена помех сошла с дисплеев МФУ, тогда как на передней части фонаря появилась спроецированная техническая информация.

Как Сергей и предполагал, машина шла на 543 метрах, а значит, альтиметр врал.

– Красный-1, помехи исчезли, связь стабильная. Бортовая ЭВМ работает в базовом режиме.

– Принято, Красный-2. Красный-3, Сталь-1, вы в порядке?

– Проблемы с тягой левого крайнего двигателя, – произнесла Ольга. – Машинку придется отключить.

– Выдержать высоту сможешь?

– Постараюсь, но не гарантирую. Электроника не функционирует, летим в ручном режиме.

– Сталь-2! Сталь-2! Вы меня слышите?

Поскольку ответа не последовало, Сергей визуально отыскал «Чебурашку». Идентификационный прибор, встроенный в очки шлема, пометил силуэт транспорта четко различимым красным контуром. К удивлению Соколова, Ан-72 провалился вниз и теперь отчаянно набирал высоту. Из двигателей машины рвались струи раскаленного воздуха.

– Сталь-2, у вас все в порядке? Вы набираете высоту!

В динамиках зашумели, захрустели призрачные частоты.

– Слышно… Здание… Перед самым носом… Этажей семьдесят… Внимательно…

Сергей на мгновение задумался.

– Похоже, мы летим над центральными районами города. Здесь полно высоченных небоскребов, и мы рискуем на них напороться.

– Принято, Сталь-2!

Щелкнув кнопкой общего информационного обмена, командир приказал:

– «Звезда», мы над Тарли. Внизу полно высоченных зданий. Внимательно следите за высотой. Провалитесь вниз, крылья потеряете!

В эфире послышалась оптимистичная ремарка Матвиенко:

– Выходим из зоны через пять минут.

– Контакты, Красный-2!

– Отсутствуют. Ионизация атмосферы сильная, предел видимости – двадцать километров.

– Джейн?

– Я вообще слепая. Похоже, RBE2 сдох.

«Вот тебе и французская электроника, – раздраженно подумал полковник. – Умная, хитрая, но не такая уж и надежная!»

– Пассивными сенсорами пользоваться можешь?

Джейн оценила сложившуюся ситуацию.

– Нет, командир. Я полностью ослепла.

– Меня видишь?

– Вижу, Сталь-1.

– Вот и славно. Держись за Нестеровой.

Настроившись на канал Ольги, Сергей пояснил:

– Сталь-1, Джейн пойдет за тобой. У левого крыла. Она слепая, как новорожденный котенок, постарайся не делать резких движений.

– Час от часу не легче. Буду лететь по прямой на крейсерской скорости. Только пусть под двигатели не лезет.

– Добро!

Промчавшись над пригородами Тарли, Красное крыло вышло из черной зоны ирландского ПВО. Следом за истребителями из сектора выскользнули тяжелые транспортные самолеты.

Миновав третью контрольную точку, «Звезда» вновь изменила курс. Обновленный вектор движения протянулся к далеким островам Бернадотта.

Глава 2

Враждебные контакты

Во время долгих трансатлантических перелетов, когда курс «Фристайла» выдерживался с помощью автопилота и системы спутниковой навигации, полковник сохранял предельную сосредоточенность. В такие моменты Сергею казалось, что фосфоресцирующие стрелки приборной доски живут собственной жизнью, а их колебания подчинены «желаниям» сверхзвуковой машины.

Вот и сейчас, поглядывая на электронную стрелку альтиметра, Сергей пытался уловить настроение истребителя.

– Нервная обстановка. Знаю и понимаю. Длинный перелет никогда не бывает приятным. Нам надо просто дотянуть до базы, там ты заправишься топливом, а я посплю часа три-четыре. Потом опять в бой или на патруль. Тут уж как повезет!

Стрелка одобрительно поползла верх и испуганно задрожала.

– Мы, конечно, старички, но еще на многое способны, не так ли?!

В наушниках шлема раздалась приглушенная трель зуммера. Сергей положил пальцы на рукоять дросселя и бросил взгляд на бортовую панель. Под рыжей коробкой пальчиковых тумблеров горел тревожный рыжий сигнал.

Мысль полковника сформировала видение возможной проблемы.

– Неисправность элерона или обледенение.

Оценив степень опасности, Сергей вновь посмотрел на альтиметр, стрелки медленно ползли вниз. Их зеленые фосфоресцирующие носики тревожно подрагивали в полутьме летной кабины.

Взяв управление на себя, полковник выровнял нос машины на 8900 метрах и вновь включил автопилот. Рыжие лампочки погасли, сменившись радостными зелеными огоньками.

В динамиках шлема раздался сухой хруст, сменившийся деловитым голосом Матвиенко:

– Красный-1, это Красный-3, наблюдаю маркеры воздушных целей. Дальность предельная, около 80 километров.

– Принято, Красный-3!

Сергей перевел РЛС РП-32[7] в активный режим работы. Центральный экран МФУ, забитый плотным зеленым шумом, подернулся серебристой рябью, а потом потемнел. Рядом с верхним краем дисплея обозначились три яркие точки различного диаметра, разной цветовой интенсивности.

В голове полковника пронеслась осторожная мысль: «Неужели крыло Никонова? Впрочем, это могут быть зеленые, воздушные пираты и даже канадцы?»

Щелкнув тумблером РЛС, Сергей настроился на частоту эскадрильи.

– Красное крыло. Сталь-1 и Сталь-2, на пределе видимости наблюдаю три сверхзвуковые цели. Принадлежность неизвестна. Предположительно, перед нами машины Канадского Атлантического патруля.

– Сомневаюсь, Серж, – перебила командира Джейн.

– Красное крыло, проверьте готовность ракет.

Услышав отзыв Джейн, Сергей переключился на частоту Нестеровой.

– Ольга, готовь к работе тепловые ловушки.

– Уже сработано, Серж.

Чуткая электроника «Фристайла» поймала импульс чужой радиолокационной станции и стремительно проанализировала его. В недрах бортовой ЭВМ пакеты данных попали в недра экспертной системы. Программа сравнила их с базовыми эталонами и вывела на дисплей МФУ необходимую полковнику информацию.

– Красный-3, ты видишь то же, что и я?

– Не знаю, что и думать, Сергей. Похоже перед нами машина с израильской ЭЛТ-2[8]?

В голосе Матвиенко слышалось неподдельное удивление.

«Это не Никонов, – стремительно подумал Сергей. – Тогда кто?»

Наушники вздрогнули от очередного рапорта Джейн.

– Фиксирую пуск ракеты. Дальность 75 километров. Вектор поиска адаптивный.

– Теперь все ясно – перед нами противник. Красный-2, ведешь цель под маркером B. Джейн – на тебе маркер А.

– Принято, командир. Контакт с целью уверенный!

Сергей подсветил белую точку цели и откинул в сторону пластиковый блокиратор гашетки.

Противник стремительно приближался, скорость встречного боя превысила отметку 1,7 маха.

В ночной темноте вспыхнули два ярких огненных хвоста – «Рафаль» Джейн рванул в битву на полном форсаже. Бортовая ЭВМ «Фристайла» подсветила дружественный самолет, рядом с призрачным силуэтом французской машины высветилась отметка расчетной скорости – 1,81М.

«Идет на пределе», – мысленно отметил Сергей.

– Фиксирую второй и третий пуск!

– Дальность.

– Отметки семьдесят и семьдесят пять, Серж.

Сергей усмехнулся. Вражеские пилоты спешили, им не хватало боевого опыта.

– На таких дистанциях легко промахнуться. Устаревшие советские ракеты пройдут мимо, китайщина, тем более, не долетит.

Левая сторона кабины озарилась рыжеватыми всполохами пламени. Машина Матвиенко выпустила ракеты и стремительно рухнула вниз, проваливаясь на сотни метров темного ледяного пространства. Напоследок сопла «Фристайла» озарились багровым огнем. Еще через миг реактивный поток потускнел, превратился в крохотную багровую точку, сиротливо пульсирующую на черном атлантическом небосклоне.

Противник был рядом, до него оставалось всего 50 километров. Чуткая электроника истребителя взывала, предупреждая Сергея о приближении вражеской ракеты.

– Ну, вот и началось!

Маркер воздушной цели стал красным, враг оказался в зоне досягаемости управляемого реактивного снаряда. Краем глаза Соколов оценил расстояние до противника и нажал на гашетку. Машина вздрогнула, сорвавшиеся с пилонов ракеты с ревом рванули вверх. Багровые полосы ракетного пламени огненными хлыстами разрезали небосвод. Фюзеляж «Яка» ворвался в набегающий воздушный поток и затрясся зябкой дрожью.

На экране МФУ высветилось расстояние, отделяющее «Як» от ближайшей ракеты. Сергей отстрелил тепловые ловушки, врубил ECM-джаммер и бросил самолет вниз. Вражеский реактивный снаряд с воем прошел над ускользающим «Фристайлом» и исчез в ледяном мраке ночи. Крохотные рули чужой ракеты несколько раз меняли курс, но поисковая система снаряда не смогла обнаружить противника. Потеряв цель, ракета пошла в западном направлении.

– Первая промазала. Где вторая?

Сергей покрутил головой, пытаясь найти багровый огонек, а потом бросил машину на левое крыло, надеясь уйти от возможной опасности.

Вдали, над темными облаками Атлантики, раскрылось огненное соцветие взрыва. Желтое пламя рвануло во все стороны, исторгая из себя многочисленные обломки и тяжелые щупальца дыма.

– Первый есть! – коротко рапортовал Матвиенко.

– Тип определить успел?

– Вероятно, «Мираж»! Крылья треугольником. Маркировку различить не удалось, не до того было.

Полковник бросил взгляд на дисплей доппелеровского радара. Выпущенная «Фристайлом» ракета догнала убегающего противника и врезалась в хвостовое оперение цели. На сером фоне кучевых облаков мигнула багровая звездочка. Маркер цели, выведенный на фонарь кабины, окрасился в черный цвет, замер на одном месте и начал терять изначальную четкость.

– Цель поражена, – бросил в эфир Соколов. – Красный-2, что у тебя?

– Догоняю подбитого противника.

– Красный-2, запрещаю преследование. Немедленно в строй!

Джейн промолчала. Ее самолет приближался к горящему вражескому истребителю. Расстояние между машинами сокращалось: три километра, два, один!

Джейн потянула на себя рычаг дросселя, мощность двигателя упала на три деления, стрелки приборов поползли к ярко-красным нулям. Скорость «Фристайла» сравнялась со скоростью убегающего «Миража».

– Я рядышком!

Деверо посмотрела на горящий вражеский самолет. Поврежденная машина держалась у нижней границы облаков. Из ее единственного сопла рвались багровые языки огня. Пламя лизало изувеченные крылья и аэродинамические гребни конструкции. Повреждения были тяжелыми. Стремительная машина доживала последние минуты.

Изучая загадочный самолет, Джейн напряженно думала: «Ястреб»? Нет, у того нет передних крылышек. На «Сухого» не похож. Неужели J-10 {2}!

Подтвердить свою догадку Джейн не успела. В хвостовой части вражеского самолета произошел взрыв. Вырвавшееся из сопел пламя рвануло во все стороны, объяло собой рули управления, добралось до топливных баков и чутких систем управления.

Вражеский пилот оценил возможные риски и рванул за рычаг катапульты. Бортовая автоматика сработала незамедлительно: фонарь кабины отлетел в сторону, кресло пилота взмыло вверх, тогда как J-10 завалился на бок и стремительно пошел вниз, оставляя за собой обреченный хвост горящих обломков.

Джейн следила за пылающим J-10 до тех пор, пока пылающий факел машины не встретился с океанской водой.

– Красный-2, повторяю, отставить преследование!

Голос командира был громким и недовольным. Джейн понимала, что Сергей сердится не без причины, ведь ситуация едва не вышла из-под контроля.

Щелкнув тумблером внешней связи, майор отозвалась на запрос:

– Преследование прекращено, Красный-1. Противник уничтожен, момент падения зафиксирован на цифровом носителе.

Соколов замолчал, оценивая поступившую информацию, а потом добавил:

– Идентифицировать цель удалось?

– Серж, вражеская машина не похожа на «Мираж». Полагаю, что мы сбили два J-10.

– Принято, Красный-2! В рапорте Никонову напишем, что сбили китайскую десятку.

– Вот генерал удивится.

Сергей проигнорировал реплику Матвиенко.

– Есть предположения, с кем мы столкнулись?

– Вероятно, пираты, а может быть, анархисты! – с готовностью предположил Николай. – Одно взять в толк не могу, что именно пираты потеряли на таком расстоянии от северных баз.

– Возможно, искали одинокую добычу.

– И поэтому втроем навалились на защищенный конвой? – усмехнулся в наушниках Николай. – Где логика?

Джейн попыталась продолжить спор с подполковником, но Сергей прервал болтовню подчиненных.

– Красное крыло, отставить разговоры! Обсудим ситуацию на Бернадотте.

Джейн фыркнула, «Рафаль» француженки, словно гончая, бросился вперед и мгновенно оторвался от «Фристайлов». Двигатель французского истребителя перешел в форсажный режим, сопла полыхнули синеватым огнем, реактивная струя уменьшилась и стала ослепительно желтой. Сергею на мгновение показалось, что по небу мчится не перехватчик, а рукотворный вулкан, выкованный стараниями бессчетного числа инженеров.

Переключившись на частоту Стального крыла, Соколов запросил Нестерову:

– Сталь-1, противник уничтожен. Продолжаем полет на крейсерской скорости.

– Рада слышать, Красный лидер. Мы тут все изрядно напряглись, но вы разделались с ними раньше, чем у нас появились плохие предчувствия.

В кабине «Ила» раздался приглушенный мужской смех. Вероятно, шутку Ольги оценил бортмеханик.

– Крейсерскую скорость удерживать сможете?

– Постараемся! Есть небольшие проблемы с левым правым двигателем.

– Понял.

Сергей переключил активный режим МФУ на бортовую камеру, укрепленную под обтекателем, в вытянутом хвосте самолета. Щелкнув по кнопкам фильтрации, полковник активировал систему инфракрасного видения. Бортовая ЭВМ «Фристайла» самостоятельно нашла транспортный самолет и увеличила масштаб изображения.

Поглядев на зеленовато-синий фюзеляж «Ила», Соколов нахмурился. Громадная машина то поднималась вверх, то ныряла вниз. Вероятно, Ольга с трудом удерживала ее от сваливания на левый бок.

– Сталь-1, сбрасывайте скорость до 650 километров в час.

– Командир, мы сможем выдерживать…

– Без обсуждений! Я не хочу рисковать грузом и единственным транспортным самолетом большой грузоподъемности.

Ольга замолчала, задумалась, а потом согласилась. Скорость «Ила» начала снижаться и застыла на 665 километрах в час. Управляемость тяжелого транспортного корабля возросла, «вертикальное» раскачивание машины прекратилось, «Ил» уверенно держал рабочую высоту.

Немного успокоившись, полковник включил автопилот и откинулся на спинку летного кресла. Былая сосредоточенность уступила место усталости, Соколов почувствовал неприятную тяжесть в груди – прямое следствие пережитого шока.

Вернувшись к событиям недавнего прошлого, полковник подумал: «Джаммер надо было раньше включать. Врубил бы секундой позже, и крышка!»

Мысль была настолько неприятной, что Сергей невольно повел плечами и отогнал размышления в сторону. Зеленая стрелка альтиметра одобрительно поползла вниз, отсчитывая метры арктической высоты.

В три часа тридцать минут ночи на экранах МФУ появились синеватые маркеры исходящих электромагнитных волн. Увидев их, Соколов улыбнулся: пульсирующие отметки создавала «Вега-М2», сверхмощная РЛС, установленная в грибообразной тарелке советского А-50M2 {3}.

На первом этапе конфликта громадные «бериевские» самолеты принимали опосредованное участие в сражении. Патрулируя воздушное пространство в окружении многочисленных перехватчиков, А-50М2 из группы «Оплот» предупреждали советское ПВО о приближении враждебных воздушных армад.

В конце зимы авиационные комплексы воздушного обнаружения перебрались в дружественную Исландию. Взлетая с островных аэродромов, А-50 зависали над океаном, за чертой боевых действий, и начинали следить за перемещениями вражеских кораблей и самолетов. Собранная информация транслировалась в штаб-квартиру Атлантических ВВС, а затем попадала на стол Никонову.

Поскольку громадная машина являлась лакомой целью для анархических групп, ближнее прикрытие «пятидесятки» осуществляли стелс-перехватчики T-60. Дальнобойные ракеты этих машин могли поражать воздушные цели на расстоянии 350 километров. Защита «пятидесяток» была столь сильна, что от планов атаки на «Оплот» отказались даже американцы.

Идентифицировав самолеты «Звезды», воздушный командный пункт вышел на связь с Соколовым.

– Красный-лидер! Это Оплот-12, с вами говорит полковник Уткин. Рекомендую сбросить высоту до шести тысяч метров и изменить курс на отметку один, два, девять. Повторяю, один, два, девять.

– Оплот-12, это Красный-лидер! Следую вашим рекомендациям! Прием!

По дисплею мультифункционального устройства пробежал очередной синий импульс.

– Красный-1, предупреждаю о трех высокоскоростных целях, обнаруженных в квадрате 115. Тип противника определить не удалось. Соблюдайте максимальную бдительность и осторожность!

– Спасибо за подсказку, Оплот.

Связь утонула в море направленных помех, и Сергей переключился на внутреннюю частоту боевой группы. Предупредив товарищей о приближении последней контрольной точки, полковник начал плановую проверку посадочных систем.

Долгий и тяжелый трансатлантический перелет подошел к концу. Сергей отключил боевую электронику, проверил тормоза шасси и расстегнул ремешок летного шлема. Покрутив головой, полковник увидел на ВПП тяжелый силуэт советского бронетранспортера. Машина замерла возле левого крыла истребителя. Возле ее десантных створок виднелись силуэты двух высоких мужчин.

«Вот и Северский пожаловал! – подумал Сергей. – Интересно, с ним Никонов?»

Застегнув пуговицы летной куртки, Соколов тронул пальцем темно-зеленую кнопку. Фонарь кабины с ревом поднялся вверх. В лицо полковнику ударил холодный полярный ветер. Сергей рывком поднялся из кресла, перебрался через борт «Фристайла» и спустился на землю по ступенькам стального трапа.

Как Сергей и подозревал, вторым встречающим оказался Никонов. Протянув полковнику руку, генерал произнес:

– Рад вас видеть, полковник! Я уже слышал про атаку на обратном пути!

– Три J-10, – кивнул головой Сергей. – Попытались атаковать в лоб, получили на орехи.

Северский улыбнулся уголками губ.

– Матвиенко опять отличился?

– В этот раз Николай сбил только одну машину. Вторую сшибла Джейн, ну а мне досталась последняя.

Распахнув перед полковником дверцу бронетранспортера, Никонов произнес:

– Прошу внутрь.

Забираясь внутрь машины, Сергей слушал уставшую речь генерала:

– Здесь разговаривать неудобно, так что поедем в штаб. Надолго я вас не задержку. Получу ответ и отпущу на все четыре стороны.

Пропустив Северского в кормовую часть БТР, генерал захлопнул бронированную дверцу. Дизельный двигатель бронетранспортера издал тяжелый вздох, машина вздрогнула, зарычала и медленно сдвинулась с места, перемалывая колесами сугробы хрустящего снега.

Переждав очередной рывок, Сергей схватился за боковую ручку, предназначенную для десантников. Когда машина дернулась очередной раз, Северский вздохнул и повторил маневр Соколова.

– Трясет, как на лошади. Этак и голову разбить можно!

– Выберемся на бетонку, там легче будет!

На реплику Северского отозвался суровый крепко сбитый мужчина, занявший место в дальней части салона. На голове незнакомца виднелась зимняя шапка, увенчанная красной звездой, на плечах сверкали две крупные пятиконечные звездочки. Лицо незнакомца было красным от мороза, по щеке протянулся длинный узловатый шрам. Глаза подполковника были синими, пронзительными, Соколову на мгновение показалось, что их взгляд проникает в самые тайные мысли и намерения.

Офицер протянул Северскому руку.

– Подполковник Бубнов, комитет государственной безопасности.

Генерал нерешительно ответил на рукопожатие.

– Не бойтесь, я человек спокойный. Без фактов даже муху не обижу.

Покончив с процедурой знакомства, Бубнов закрыл глаза и попытался задремать. Дальнейший разговор авиаторов был ему совершенно не интересен.

Выждав удобный момент, Никонов кивнул головой в сторону подполковника.

– Бубнов – хороший мужик, доверять ему можно на все сто. Знаю это твердо, поскольку мы с ним в Кении военными советниками работали. Я, как водится, был специалистом по авиационной части, он – по политической. Пока я молодых кенийцев тактике воздушного боя учил, Бубнов раскрыл на базе Суданскую шпионскую сеть, да еще и выявил двух повстанцев-саботажников. Оба были приписаны к технической команде и могли много серьезных дел натворить. Не успели. Бубнов их к стенке припер, разболтал и заставил раскрыть информацию о товарищах.

Поскольку в глазах Соколова читалось откровенное сомнение, Никонов добавил:

– Подполковник здесь не просто так. Во-первых, под его началом находится взвод быстрого реагирования «Вымпел». Ребята натасканы на войну в арктических условиях и способны решить любую боевую задачу в ограниченный промежуток времени. КГБ, сам понимаешь!

БТР затрясло, и Никонов вынужденно схватился за ручку.

– Ну а во-вторых? – спросил Сергей, интуитивно ощущая какой-то подвох.

– Во-вторых, это самое интересное. Через день после вашего вылета пилоты «Северных мустангов» привели на аэродром подбитый J-10. Ну, ты знаешь, это китайская коммерческая машина, выполненная по схеме «утка». «Десятка» принимала участие в атаке на воздушный конвой, получила повреждения и вынужденно села на нашей базе.

– Кто оказался пилотом? – полюбопытствовал Северский.

– Девушка из анархической группы Zyklon {4}. Нам удалось узнать от нее только имя да количество машин, принимавших участие в операции. На более серьезные вопросы дамочка отвечать отказалась. Пришлось поместить ее в закрытое помещение и приставить часового. Бубнов здесь как раз для того, чтобы вывести «милочку» на чистую воду.

Открыв один глаз, Бубнов посмотрел на реакцию собеседников. Сергей успешно сохранил самообладание, тогда как Северский побледнел.

– Да не переживайте вы за нее, – протянул подполковник. – Никто тут филиал инквизиции открывать не собирается. В конце концов, на дворе двадцать первый век, да и КГБ уже не тот, что раньше. Прогоним ее через электронный детектор лжи, зададим неприятные вопросы, соблазним деньгами. На крайний случай подмешаем в чаек болтливую сыворотку. Если генерал, конечно, согласие даст.

– Думаю, этого не потребуется, – холодно отозвался Никонов.

– Тогда тем более бояться ей нечего!

Бубнов закрыл глаза и вновь задремал.

Хлопнув Соколова по плечу, Никонов произнес:

– Полковник, я с тобой об иных вещах поговорить хотел. Есть у меня одно предложение. Одна миссия, критически важная для советского присутствия на архипелаге.

– Очередное невыполнимое задание!

– Можно и так сказать, – генерал говорил предельно серьезно. – Справиться с ним сможет только твоя эскадрилья, в ней интернированные машины есть. Детали позже.

Никонов откинулся на сиденье, показывая, что разговор подошел к концу.

В салоне бронетранспортера наступило молчание, прерываемое грохотом работающего мотора. Машина уныло покачивалась на кочках и неровностях грубой дороги.