18

ПРЕДСКАЗАНИЯ И ПРОРОЧЕСТВА

Оссейон открыл дверь в комнату Лиана.

– Тебя вызывают на Совет, – сказал он, – и Мендарк требует, чтобы ты надел эти браслеты. «Первый урок!» – велел он передать тебе. – В руках у Оссейона была длинная цепь, прикрепленная к паре наручников.

Лилиса пришла в ужас.

– Оссейон! – воскликнула она. – Что ты делаешь?

– Не бойся, малышка, – успокоил ее солдат. – Лиану не грозит опасность.

– Мендарк хочет напомнить мне о моем долге, – пояснил Лиан, беря свои костыли. Он был спокоен. Что такое может с ним сделать Мендарк, чего бы он не пережил за последние месяцы? Лиан протянул руки, и Оссейон защелкнул наручники.

Лиана провели в роскошные апартаменты Магистра в крепости. Эти комнаты с барочной экстравагантностью были украшены всем лучшим, что только мог предложить Сантенар: гобелены, вытканные золотыми и серебряными нитями, ковры из самого дорогого шелка, мебель из черного дерева и других ценных пород с инкрустацией из жемчуга и нефрита. На Совете присутствовали Иггур, только что вернувшийся с охоты на транкса, Тензор, Шанд, недавно пришедший из Каркарона, и Малиена. Надирил, которому нездоровилось, не явился.

– Мы выследили транкса по разрушениям, которые он за собой оставлял, – сказал Иггур. Вид у него был еще более уверенный и внушительный, чем прежде. – Он прятался в Фейдонском лесу. Надирил был прав: он не умеет летать, так что в конце концов мы загнали его в ловушку и убили, хотя и понесли большие потери.

– А его детеныш? – спросил Лиан, вспомнив роды, кровь и младенца с яростными глазами.

– Его тоже. Это был дикий маленький зверь!

Лиан представил, как это маленькое существо борется за свою жизнь.

– Я услышал рассказ о твоей победе у городских ворот, – заметил Шанд. – Говорят, именно ты, Иггур, нанес транксу самые сокрушительные удары и прикончил его.

– Я там был, – ответил Иггур. – Но чтобы сразить транкса, потребовались усилия многих, и у нас немало жертв. Мне повезло: я не пострадал.

– Как всегда, скромен! – язвительно вставил Мендарк.

– В отличие от тебя, я не люблю, когда мне расточают похвалы за то, чего я не совершил! Какие новости из Каркарона, Шанд?

– В настоящее время Рульк его покинул.

– Нам предоставляется шанс, – сказала Мендарк. – Давайте начнем работу над флейтой.

– У нас недостаточно золота, – резко возразил Иггур.

– Оно есть у Феламоры, – не сдавался Мендарк.

– И у нее, наверно, далеко идущие планы: видели, как феллемы движутся с юго-востока, – вмешалась в разговор Малиена.

– Думаю, она прячется в Эллюдорском лесу, – предположил Иггур.

– А что, если… – начал Мендарк. – Нет, это не сработает.

– Если у тебя есть идея, выкладывай! – сердито произнес Иггур.

– Я собирался предложить набег на Эллюдор, чтобы захватить золото.

Иггур вскочил и начал мерить шагами комнату.

– Боюсь, что Феламора натворит дел с этим золотом, – не унимался Мендарк. – Но… она стоит лучших солдат, каких мне приходилось видеть.

– Возможно, в конце концов флейта – это выход, – сказал Иггур. – Но все нужно безукоризненно спланировать.

Мендарк улыбнулся, но только Лиан заметил его улыбку.

– У нас есть предсказание на этот счет, – задумчиво произнесла Малиена.

– Насчет Феламоры?

– Нет, ответ на предсказание Рулька. Помните, что он сказал, когда мы сражались с ним в Катадзе? «Когда темная луна будет полной в день середины зимы, я вернусь. Я расколю Непреодолимую Преграду и открою путь между мирами. Никто не в силах меня остановить. Три мира навеки будут принадлежать каронам».

– А что ты сказал ему на это, Шанд? – спросил Иггур. Шанд ответил:

Сломай Золотую флейту,

Пожелай, чтобы разбилось Зеркало,

Бойся трижды рожденного

И опасайся трижды преданного.

– Детский лепет! – насмешливо проговорил Мендарк.

– Рульк не в первый раз произнес тогда свое предсказание, – сказала Малиена, погруженная в глубокие раздумья. – Я слышала о нем в детстве, и тогда упоминали другой ответ, но я не могу его вспомнить.

– Это единственное, что могло бы нас спасти, а ты не помнишь! – усмехнулся Мендарк саркастически. – Хороши же «Аркимские сказания»!

– Оставь их, Малиена, – вмешался Тензор. – Пошли – прилив не станет ждать.

– Куда вы отправляетесь?

– За море, – ответила Малиена. – На совет аркимов. Нас не будет по меньшей мере месяц.

– Тебе что-нибудь известно об этом аркимском предсказании? – спросил Мендарк Лиана после обеда.

Лиан окинул мысленным взором то, что знал.

– Гм-м, в «Аркимских сказаниях» что-то такое было, – сказал он через минуту.

– Что?

– Это было в книге аркимских преданий, которую я читал в Шазмаке. Что-то поразило меня в ней уже тогда.

– Что именно?

– Я не помню. Книга была на незнакомом мне языке. Пришлось расшифровывать ее шаг за шагом, и…

– И ты оставил ее в Шазмаке.

– А почему это столь важно?

– В ней может быть ключ к нашей дилемме, – уклончиво ответил Мендарк.

Рассмеявшись, Лиан побренчал перед ним наручниками с цепью:

– Изменится ли что-нибудь теперь, когда я тебе нужен? – И выдержал небольшую паузу. Казалось, Мендарк готов взорваться. – Ты забываешь, что я был мастером-летописцем. Я прочел ту книгу дважды, каждое слово, и я никогда ее не забуду. Так нас обучали. Любой из выпускников Школы Преданий смог бы сделать то же самое.

– Но ты же сказал… – Мендарк помассировал распухшие суставы. – Говори, черт тебя побери!

– В данном случае все не так просто. Я запомнил книгу на том языке, на котором она написана, а этот язык я знаю очень неважно. Придется рассказывать ее себе, попутно переводя для тебя. На это уйдет вся ночь.

– У нас есть вся ночь и весь завтрашний день, если понадобится. Если в ней содержится ответ, мы должны его найти.

Лиан отыскал в памяти начало книги. Он словно вновь очутился в библиотеке Шазмака, где читал «Аркимские сказания» больше года назад, под завывания ветра.

– Помни, я почти не владею этим древним языком аркимов. Я немного выучил его у Тензора в Катадзе, но не скажу, чтобы хорошо знал его.

– Начинай! – нетерпеливо перебил его Мендарк. – Можешь потом проверить правильность своего перевода у Тензора, если он когда-нибудь снова здесь появится.

Сказание развернулось в памяти Лиана. Аркимы были народом гордым и сильным, но они никогда не находились в безопасности; они были верными и благородными союзниками, но их слишком часто предавали; аркимы – народ художников и строителей – обладали величайшим мастерством, но они слишком часто оглядывались на свое аркимское прошлое и наконец избрали полную изоляцию. Их жажда мести Рульку, по вине которого аркимы попали на Сантенар, была неизбывна. Именно Рулька они считали причиной всех своих бед.

– Перестань грезить, летописец! – Возглас Мендарка ворвался в его мысли. – Продолжай!

Прошло полночи, прежде чем Лиан обнаружил то, что искал, – тот параграф, в котором говорилось о предсказании Рулька и о том, как ему противостоять.

«Появится „инструмент“, — точное выражение «хаш-зик-макатза», – и если будет найден способ, как его применить, Сантенар может быть… — полагаю, это слово означает «спасен». Но в конце концов инструмент будет потерян». — Я думаю, «хаш-зик-макатза» означает «три-и-один», но это может быть и «тридцать один». Я не уверен. Язык мертвый… Тебе нужно будет спросить у Тензора.

– Я понял! – воскликнул Мендарк. – «Три» означает флейту, потому что при ее изготовлении были задействованы три составляющие: золото Аркана, драгоценное черное дерево Таллалама и, наконец, гений Шутдара, который придумал ее и сделал. А «один» – это чувствительник, который использует флейту, чтобы распороть Непреодолимую Преграду и восстановить равновесие между тремя мирами. «Но в конце концов этот инструмент будет потерян». «Потерян» или «разрушен»? Повтори это место еще раз, Лиан. – Лиан повторил весь параграф, содержащий пророчество.

– Возможно, существует способ предотвратить это пророчество Рулька. Зеркало, Шанд. Быстро!

– Мне нужен будет Тензор, чтобы проверить мой перевод, – сказал Лиан. – Я недостаточно хорошо знаю этот язык.

– Вечно отговорки! – съязвил Мендарк. – Сделай перевод еще раз. Аркимы за морем.

Лиан выполнил его приказание.

– Что же еще, если не флейта, может быть этим «три-и-один»? – взволнованно произнес Мендарк, когда Лиан закончил. – Это знак, которого я ждал. В конце концов, я оказался прав насчет флейты. Шанд, теперь ты не можешь отказаться дать нам Зеркало. Посмотрим – а вдруг оно покажет нам больше, чем в последний раз.

Шанд боялся этого момента. Уж лучше бы ему вовсе было не покидать Туллин! Но выбор сделан, и теперь ему не свернуть с пути.

Однако Шанд с превеликой неохотой вытащил Арканское Зеркало из футляра и развернул его. Оно раскрылось у него в руках – черное, красивое, с надписью по краю, сделанной серебряными иероглифами, в одном углу был изображен какой-то символ в виде луны; в зеркальной глади отразилось старое лицо Шанда, изборожденное морщинами. Все присутствующие смотрели на Зеркало – кто алчно, кто с изумлением. Шанда охватило чувство негодования. Только посмотрите на них! Неужели они забыли, что это Кривое Зеркало?!

Взгляните на Лиана, который застыл перед Зеркалом с открытым ртом. Он полагает, что Зеркало поведает ему утраченные предания прошлых лет. Сейчас он похож не на мастера-летописца, а на свинопаса, который подсматривает из кустов за деревенскими девушками, купающимися в речке, мечтая, что они бросятся ему на шею, стоит ему показаться. Но они просто со смехом разбегутся. Вот так и Зеркало.

А Мендарк! Он воображает, что Зеркало вернет ему прошлое величие и сделает так, что его имя будут повторять грядущие поколения. Но Зеркало предаст Магистра.

А что Иггур! Невозможно понять, что у него на уме. Однако же глаза его блестят, и если на лице ничего не написано, то выдает его поза. Успокойся, Иггур! Ни тебе, ни мне и никому из остальных тут ничего не светит.

Шанд погладил раму Зеркала, ощутив под пальцами иероглифы, нанесенные когда-то очень давно Ялкарой. Это было последнее, что она сделала на Сантенаре, и потому наверняка было важно. Хотелось бы ему знать зачем. И какие воспоминания хранит Зеркало. Вдруг Шанда поглотила грусть, и старик спешно передал Зеркало Мендарку.

Мендарк тут же дотронулся пальцем до рамы с иероглифами.

– Наконец-то! – возликовал он. Затем коснулся символа в углу. Появилась картина, которую он уже видел в Зеркале более года тому назад, когда Карана передала его Магистру в Туркаде. Остальные столпились вокруг посмотреть.

Это был унылый пейзаж. Высокие горы на заднем плане. На переднем плане равнина с ледяной расщелиной, темной и глубокой. Железная башня, стоявшая на холме, сильно накренилась. Время от времени из-за несущихся куда-то грозовых туч выглядывало маленькое красное солнце. Нигде не было видно ни одного живого существа.

Мендарк сказал: «Диргаш!», – и картинка исчезла. Он произносил одно слово за другим – в Зеркале появлялись новые картинки – все это были виды Аркана. Однако о главном Зеркало молчало. Шанд увидел мир огромных гор, покрытых зеленовато-желтым снегом и извергающейся алой лавой. Край каньонов и бурных рек, болот с маслянистой поверхностью и черно-синих светящихся цветов. В горах виднелись плато, поросшие серой травой, и руины древних городов. В небе висела огромная оранжевая луна, осеняющая все своим угрюмым светом.

Мендарк не прекращал разговаривать с Зеркалом ни на минуту: он произносил слова и словосочетания, пел какие-то песни. В Зеркале появлялись все новые изображения. Порой это были люди, которых он знал: Тензор, безрезультатно пытавшийся направить свои врата в Ночную Страну с помощью Кривого Зеркала; Феламора, в отчаянии смотревшая в Зеркало в Катадзе, – в нем отразилась внутренняя сторона платинового купола врат, изготовленных Тензором; потом промелькнула Карана, с безумными глазами на испачканном грязью лице и растрепанными волосами, – она глядела куда-то вниз. Вдруг девушка вскинула голову, и Зеркало погасло.

– Только не говорите мне, что этот маленький заморыш видела больше меня! – закричал Мендарк, хлопнув ладонью по столу.

– Наверно, это как раз перед тем, как я поймал их с Магретой в Фиц-Горго, – предположил Иггур. – Давайте посмотрим, нет ли там чего-нибудь еще.

Мендарк снова взял в руки Зеркало, но теперь оно упрямо отказывалось показывать что бы то ни было.

– Какое оно капризное! – воскликнул Мендарк раздраженно. – Ночью мне надо будет с ним поработать.

– Оно останется здесь! – твердо заявил Шанд.

– Слишком уж ты нетерпелив, Мендарк, – сказал Иггур. – И слишком сердит. Пусть попробует кто-нибудь еще. – И, взяв у него из рук Зеркало, Иггур передал его Лиану.

– Я не могу, – возразил Лиан. – Я уже смотрел раньше. – Однако он попытался, повторяя различные фразы, вычитанные в книгах. Ничего не произошло.

– Если бы здесь была Таллия… – начал Иггур.

– Ну так ее здесь нет! – злобно перебил его Мендарк. – Перестань притворяться и используй Зеркало, ты ведь этого очень хочешь.

Иггур бросил на Мендарка мрачный взгляд.

– Все мы ошибались, считая Зеркало сформировавшейся, неизменной вещью. Но это не так. Оно динамично и при каждом использовании становится более сложным и капризным. И опасным!

– Ну, давай же! – вскричал Мендарк. Ему показалось, что Иггур над ним подтрунивает.

Иггур взял Зеркало у Лиана, как-то по-особенному дотронулся до символа, и мгновенно на зеркальной поверхности появились картинки, стремительно сменявшие друг друга. Врата Тензора, его изуродованное лицо, туман, мелькание каких-то лиц и пейзажей.

Иггур положил Зеркало на стол.

– Это все, что я могу найти, – устало произнес он, – я в этом уверен.

– Ты даже не пытался, – обвинил его Мендарк, раздосадованный тем, что Иггуру удалось больше, чем ему, и что тот так небрежно отложил Зеркало. – У тебя какой-то свой тайный план!

– Ничего подобного, – возразил Иггур. – Но я не стану петь Зеркалу бессмысленные слова, как деревенский шаман, надеясь открыть его. У меня нет ключа, и я это знаю. Не забывай, что Зеркало находилось у меня двадцать лет. Пусть оно вернется к своему хранителю.

И он с поклоном передал Зеркало Шанду. Тот взял его, ощущая чувство вины за собственную радость, когда никому не удалось заставить Зеркало раскрыться. Однако не успел Шанд вернуть его в футляр, как к нему внезапно обратился Лиан:

– Попробуй ты, Шанд!

– Нет! Я был всего лишь хранителем. Я никогда его не использовал и не стану этого делать впредь!

Иггур задумчиво взглянул на него.

– Лиан прав. Пришло время снять маску, Шанд. Возможно, там что-то осталось для хранителя.

Шанд сильно побледнел.

– Нет, – прошептал он. – Оно не было для меня предназначено. Я поклялся…

– Пора перестать прятаться за своей клятвой. Посмотри на Зеркало, Шанд. Если оно ничего не покажет, тебе от этого не будет никакого вреда.

– Ты не понимаешь, – тихо произнес Шанд, глядя на холодную неподвижную поверхность. – Тебе никогда не понять…

19

КОЛЬЦО

Мендарк подпрыгнул на стуле.

– Подождите! – воскликнул он. – Я кое-что вспомнил! – Он ринулся к дверям и вскоре вернулся со свитком, продетым в серебряное кольцо, и с каким-то пакетом.

– Я нашел все это в Хависсарде, – сказал Мендарк, кладя свою добычу на стол. Развернув пакет, он достал маленькую книжечку в кожаном переплете. – Феламора уронила ее на пол в библиотеке. Я рассказывал вам об этом после того, как вернулся с востока, помните?

Он передал книжку Лиану.

– Посмотри, не сможешь ли ты расшифровать, что тут написано, когда у тебя будет свободное время. Попытайся узнать, зачем она была нужна Феламоре.

Мендарк взглянул на Шанда, беря в руки и вручая Шанду свиток с кольцом.

– До сих пор я думал, что моя находка представляет интерес только для летописца. А теперь мне пришла мысль: а не знает ли чего-нибудь о ней хранитель Зеркала? Итак, Шанд?

Шанд с изумленным видом рассматривал кольцо.

– Знакомая работа, – заметил он и, положив кольцо на стол, развернул свиток.

– «Мой дорогой Джиллиас…» – прочел Шанд и вдруг вскрикнул, словно бумага обожгла его. У Лиана забегали мурашки по спине.

Шанд смотрел на письмо, не видя его, погруженный в прошлое. Заглянув ему через плечо. Лиан прочел вслух:

«Мой дорогой Джиллиас!

Мне бы хотелось сказать это тебе лично, но ты еще не вернулся, а я больше не могу ждать. Феламора снова напала на меня, и на этот раз она была очень сильна. Она нанесла мне рану, которая может оказаться смертельной. Мой единственный шанс выжить – сбежать обратно на Аркан через врата. Опасайся Феламоры!

Увы, моя работа не закончена. Боюсь, теперь она никогда не будет завершена. Но я прошу тебя, возьми Зеркало и хорошенько охраняй его, чтобы кто-нибудь не восстановил равновесие, нарушенное Рульком с помощью флейты. Я заперла Зеркало. Его секреты спрятаны от всех, кроме Одного – Хозяина ключа.

Возьми кольцо. Я сделала его своими руками из руды, которую добыла и очистила здесь, в Хависсарде, – это соединение золота, серебра и платины. Кольцо – ключ к Хависсарду и форма защиты от моего врага, а также подарок на память, который придаст тебе мужества во мраке и напомнит тебе о моей вечной любви.

Меня печалит, что придется исчезнуть вот так, но мне нужно уходить.

Прощай навсегда.

Ялкара».

Шанд держал Зеркало в руке, нежно поглаживая выгравированный символ. Внезапно оно начало испускать яркий свет, при котором стала видна каждая морщинка на лице Шанда, каждый волосок в бороде. Он уронил Зеркало на стол, словно оно было раскалено докрасна. И все увидели в нем изображение.

Это было изображение красивой женщины. Ярко-красные глаза, лицо с правильными чертами обрамляли длинные темные волосы, тронутые сединой. Казалось, она посмотрела на Шанда и печально улыбнулась. Это было то самое лицо, которое Карана увидела в Зеркале в библиотеке Иггура в Фиц-Горго.

– Магрета! – вскричал Иггур. – Магрета, что с тобой случилось? Ты так постарела! – Потом его взгляд выразил изумление. – Магрета?!

– Нет, – спокойно поправил Шанд. – Это Ялкара! О Ялкара, моя возлюбленная, как я тоскую по тебе!