Если уж вы решили самовыражением заниматься, то идите в этом до конца. Есть тяга, есть необходимость – так идите до конца. Находите для этого формы, желательно социально приемлемые, в ситуации социальной безопасности. Внешние условия для самовыражения, которые нужно либо найти, либо создать, – это условия социальной безопасности. Потому что страх самого себя – это страх перед другими. Не перед собой. Страх, который начинается по отношению к родителям: а вдруг мама узнает, что я подумал нехорошее?

Самовыражение имеет вторую опасность, которая возникает, если нет Того, Кто это увидел, кто встретился, то есть чистого субъекта. В таком случае проблема самовыражения подменяется проблемой снятия социального торможения, возникают фикс идеи типа: «Давайте нарушать все табу. И таким образом освободимся». Не освобождаются люди. Как известно из опыта многочисленных групп, сект и т.д., этот путь ни к какому освобождению не приводит. Потому что нет Того, Кто это делает. Самовыражение, творчество и работа, а не расхристанность.

Проблема самореализации имеет две грани: самовыражение и самоутверждение. Если она связана с тем, что произошла встреча с самим собой, и вырос Тот, Кто имеет мужество увидеть себя во всем развороте, тогда это творческий акт самовыражения. Из него может родиться литература, театр, духовный образ, из него может родиться путь, из него может родиться картина, музыка, стихи – все что угодно. Новая жизнь. Новые отношения.

Если субъекта, Того, Кого мы назвали стабильным самосознанием, нет, тогда проблема самовыражения всегда будет связана либо с истероидностью, то есть стремлением взять на себя внимание любой ценой, к месту, не к месту, либо с эксгибиционизмом душевным – получением удовольствия от того, что раздеваешься перед людьми, либо с нарушением норм во имя процесса самого нарушения, что тоже ничего не дает.

Ну преступил один раз, ну и что? Норма же не исчезла. Социум от этого не изменился. Тогда приходится заниматься самоцензурой, возвращаться туда, откуда начал. Какой же смысл тогда был в самопознании? Тогда, действительно, лучше не заниматься самопознанием, а жить так, как все люди живут, и грешные и святые – все перемешано.

А еще можно создать из себя образ и строго его придерживаться, и тогда будет как у Раджниша: «Ваши святые воняют». Воняют вытесненным и гниющим своей неполнотой содержанием. Почитайте «Жития святых» – большинство из них минимум полжизни отдали самовыражению. Из кого святые-то настоящие, как правило, получаются? Из тех, кто уже все выразил – чистое самосознание осталось, больше ничего. Все остальное они уже выразили, выкрикнули, выплясали и т.д. Это один момент.

Можно ли прожить всю жизнь, не теряя ее смысла, только на самовыражении? Есть такие люди, которые всю жизнь остаются детьми, умудряются застрять в периоде индивидуальности. Вот мы говорим: «Актеры – дети». Но ведь они не самовыражаются. Профессия актера – это профессия исполнительская. Актер самовыражается, значит, сам себя играет. И он интересен, потому что в силу тех или иных причин или необычен, или через него проглядывает тяжелый опыт жизни. Зрителю дается возможность идентифицироваться с ним, узнавая в нем то, что он сам от себя и от других прячет в себе. Поэтому, когда говорят про людей: «Ну, ты артист, ну что ты играешь», – это неправда. В строгом смысле слова мы должны понимать, что это сравнение весьма зыбкое. Потому что актер как профессия и актер в жизни – это совершенно разные вещи.

Актер в жизни – это желание привлечь к себе внимание, стать заметным за счет своей индивидуальности, утвердиться в глазах людей не делом, не творчеством, а демонстрацией уникальности своих природных данных, манеры поведения (часто вычурной), экстравагантным имиджем, манерной речью (это все называется просто: демонстрационное поведение).

А актер как профессионал – только исполнитель, поэтому его человеческие качества могут не иметь никакого отношения к качествам исполнительским. В жизни ничего исполнять нельзя, потому что нет автора. За исключением конвенциональных ролей, у которых автор – сам социум.

Что у нас получается? Автор пьесы под названием жизнь – социум, режиссер спектакля – референтная группа (группа людей – реальных или идеальных, чье мнение человек воспринимает как авторитетное), а исполняет все это человек как набор социальных ролей. Пассивная позиция выражена в известной шутке: я – не я, и лошадь не моя, и я – не извозчик. Следовательно, я ни за что не отвечаю, потому что роли придумал не я, жизнь эту сочинил не я, режиссирую это не я. Режиссируют папа, мама, начальник, ближний социум, власти, государство, партия, народ. Вот поэтому опасно для человека, желающего стать творцом своей жизни, смотреть на нее как на театр и превращать ее в театр. Да, мир – подмостки, но если вы хотите обнаружить и реализовать смысл своей уникальной, единичной жизни, на этих подмостках должен идти спектакль, автором и исполнителем которого являетесь вы сами. Вот это и есть ваш театр жизни.

Но не советую превращать вашу частную жизнь, ту жизнь, что соединяет вас и ваших близких, в театр. Иначе вместо живых отношений вы получите набор ролей и лишитесь частной жизни, превратив ее в социальную. В частной жизни ролей нет. У каждого участника этой частной жизни только одна позиция: вот я, и прими меня таким, каков я есть, как я принимаю тебя.

В социальной жизни есть элемент театра. В этом смысле Шекспир прав – есть роли и есть режиссер, есть автор, есть исполнитель. Тогда возникает вопрос: «Как правильно относиться к социальной жизни?» Относиться ли профессионально, как хороший актер относится к исполнению роли: творчески, продумывая все, работая над этим, – или механически участвовать в предложенных извне событиях, даже не догадываясь, какую роль вы играете в каждый момент времени. Выбирайте сами. «Своя голова есть – думай; своей головы нет – делай, что укажут».

Определенная часть нашей жизни под названием социализация – это и есть репетиция будущего спектакля. К семи годам дети, как известно, проигрывают все, всю свою жизнь – от начала и до конца. До похорон. Сценарная часть вся складывается у человека до семи лет.

Часто человек только жить начал, а у него уже заготовлен сценарий, как он будет умирать. Как он будет заводить семью, растить детей, как он будет делать карьеру. Дети все это проигрывают в сжатые сроки, – репетиционный период очень короткий. Семь лет репетирует, потом семьдесят живет. Шестьдесят три года оставшихся играет спектакль. Долгий такой спектакль получается у некоторых. У некоторых – короткий.

Но можно играть в эту игру по другим правилам. Вот это и называется: быть в мире и одновременно вне его. Однако это возможно, только если человек принадлежит к чему-то за пределами Великого Среднего. Это вопрос принадлежности к Духовной традиции, к Духовному сообществу, когда правила задаются не Великим Средним.

Тогда вы играете эту игру. Играете по своим правилам, потому что видите режиссера, автора, текст пьесы и того, кто должен все это исполнять. А должен исполнять это тот человек, которого вы в каждый момент жизни создаете из самого себя, из той части самого себя, хозяином которой вы реально являетесь. Все в вас, чему вы не являетесь хозяином, живет неизвестно как и неизвестно по каким законам. Поэтому я и говорю иногда: если актер – профессионал и театр – место, где занимаются искусством, а не фабрика по производству спектаклей или идеологическая трибуна, тогда там больше жизни будет, чем в том, что обычно называется нормальной жизнью. Потому что там творчество, а творчество – это та часть жизни любого человека, которая относится к духовному, где сыграть ничего нельзя, потому что заранее ничего не предопределено.

Почему художник вырывается из социума? Художники живут по другим правилам. Он по определению асоциален. Он находится в той части жизни, которая не имеет сценария, которая не имеет такой конвенциональной степени жесткости. И тогда мы говорим: «А, богема». Это наша зависть. К тому, как там люди живут. У них гораздо меньше заготовленных текстов, сценарных ходов, сюжетов готовых, того, что называется обязанностью, долгом. Они должны только своему призванию и больше никому. Той божьей искре, которая им дана и которой надо не дать погаснуть, потому что не каждому сваливается на голову талант художника, или музыканта, или актера, или писателя. Это совсем другая часть жизни, пограничная по отношению к Великому Среднему.

Кант был философ, и он жил строго, как бюргеру положено. По нему люди часы в Кенигсберге сверяли. Раз Кант идет в университет, значит, сейчас 7.00. И люди подводили часы. Это зафиксировано в его биографии. Он сам вел учет расходов на питание с точностью до 1/2 пфеннига. Все сам записывал. Но при этом был философом. Это нормально.

Но если бы он при таком образе жизни попытался стать художником, у него ничего бы не получилось. Потому что художник по определению – автор. Какой-то минимум ролей он все-таки должен разучить, конечно. Но у него конвенциональное сведено до минимума.

Вторая составная часть самореализации – это самоутверждение. Оно рождается из простой идеи о том, что человек может создать вещь ли, произведение, неважно что, которое его переживет. И это парадокс.

Вот берешь в руки книгу, которую сам написал. И. Н. Калинаускас «Хорошо сидим». И думаешь: «Я умру, а это будет. А кто это написал? Зачем? Это же моя смерть. Мною самим созданная». Я сам произвел нечто, что меня переживет, то есть если я сознающий человек, то понимаю, что это напоминание о смерти.

Так что же тут делать? То ли хвастаться, что я книгу написал, то ли вообще ее не видеть никогда, и чтобы мне не напоминал о ней никто. Потому что я же умру, а она будет.

Дети в большинстве случаев переживают своих родителей. Я умру, а он будет. Я же его на свет произвел, просто как дерево посадил. Если никакого катаклизма не случится в этом месте, оно тоже меня переживет.

Это явные вещи. А ведь мы массу вещей делаем, не подозревая, что они нас переживут.

Вот человек хочет иметь квартиру, например. Наконец она у него есть. И она его переживет. Сейчас, конечно, сомнения есть. Сейчас строят так, что, может, не переживет. Но раньше-то строили на века…

Кругом полно такого, что существовало в этом мире до меня и будет существовать после меня. Мы строим дома, пишем книги, рожаем детей, сажаем деревья: это и есть самоутверждение, о котором заботишься или не заботишься, оно все равно происходит. Значит, и самоутверждение может быть бессознательным. И тогда оно носит характер некоторой параноидности, в хорошем смысле слова, допатологическом, целеустремленности, скажем так.

Например, завоевать некоторую территорию при жизни. Утвердиться в качестве специалиста, утвердиться в качестве неповторимого человека, личности, утвердиться в качестве «души общества» или наоборот «бяки», атамана-разбойника, войти в историю, выйти из истории (что труднее, кстати говоря). В пароходах, строчках и других долгих делах. У каждого множество долгих дел, в которых он участвует. И нас иногда никто не спрашивает, согласны ли мы в этом участвовать, как не спрашивают нашего согласия участвовать в последствиях природных или политических катаклизмов.

В самоутверждении есть оборотный момент. Я знаю людей, которые сознательно не делают ничего такого, что может их пережить. Хотя, казалось бы, в смысле социализации, социального программирования, социального наследования нас все время ориентируют на то, что нужно оставить свой след в истории. Пришел, наследил, ушел. И это прекрасно – такой знаменитый, прославился! Материальный носитель уже давно сгниет, а тебя вспоминают, неважно какими словами, но вспоминают. И там, на небесах, тревожат, тревожат…

Как-то видел такую передачу. Новосибирские математики использовали «И-цзин» не как гадательную книжку, а как алгоритм мышления. Назвали «бинарная математика». В вирусологии, например, с ее помощью предсказали новые формы вирусов. Оказалось, это великолепная методология научная, познавательная. Так вот, с точки зрения методологии «И-цзин», человек на земле – это накопитель информации. Потом он освобождается от материального носителя и существует в качестве информационно-энергетической системы – просто переносчик информации.

Тоже интересная модель. Но это опять же означает, что мы все самоутверждаемся – и хоть убейся – не сможем не самоутверждаться. Потому что человек предназначен для того, чтобы учиться, как говорят космические существа, а для чего, оказывается, учиться, – чтобы в космосе это куда-то разносить. Если с этой точки зрения посмотреть на смысл жизни, то надо «учиться, учиться и еще раз учиться».

Человек не может отказаться от самоутверждения, потому что в него, как и во все живое, вложено стремление занимать свою территорию. Человек не может существовать без своей территории в физическом, социальном, мировоззренческом смысле. Пока он человек, он не может жить в нигде. Он всегда где-то. Ибо отграниченность (сознание есть отграниченность, помните?) он воспринимает только на уровне материальном, на уровне социальном и на уровне идеальном.

Если человеку мало территории, он, естественно, находится в негативной ситуации. Если ему чересчур много территории, он опять в негативной ситуации. Хотя каждому из нас кажется, дайте нам десятикомнатную квартиру, мы все будем себя хорошо чувствовать. Не уверен. Кто-то – да, а кто-то – вовсе нет.

Когда я снимал трехкомнатную квартиру, я думал: «Ну, подвернулась, ну, судьба послала, ну, дешево. Но что я буду делать в трех комнатах один?» Оказалось, ничего, нормально.

Не знаю, смогу ли заполнить еще пять. А для кого-то и сорок нормально.

Мне знакомы очень богатые люди. Живут в двухкомнатной квартире, в жуткой тесноте, грязи. И уже лет десять назад могли шестикомнатную купить – не покупают. Все время причины находят. Ну, не могут. Им страшно. Другого состояния: то ли идеального, то ли территориального вроде мало, а социального вдруг будет много. Это все взаимосвязано.

Приобретение материальной территории мгновенно меняет социальную территорию. Приобретение социальной территории меняет идеальную территорию, и в обратную сторону тоже бывает. Потому что все это есть выражение одной и той же позиции: все живое стремится занимать территорию. Мы знаем, что одни растения любят расти на открытом поле – только там они себя ощущают хорошо, другие цветочки хорошо развиваются на лугу среди других цветочков, а третьи – только на клумбе.

Таким образом, мы можем с вами свести проблему самоутверждения к двум аспектам: аспект первый – выход за пределы индивидуальной истории (что-то должно меня пережить), за рамки своей индивидуальной жизни, и второй аспект – территориальный (занять и освоить территорию: мой дом, моя семья, мои друзья, мое значение в социуме, мое место на кладбище).

Территориальный аспект – это сложное дело.

У всех нас разные стартовые условия, разные социально-психологические миры. Борьба за свою социальную территорию имеет большое количество уровней взаимодействия между человеком и социумом, в силу того что мы в первую очередь осознаем себя существами социальными, а не духовными или материальными.

Мы даже забываем о своих детях, о том, что уже младенец должен иметь индивидуальное пространство. Эксперименты показывают, что лишение человека возможности иметь личное пространство даже в условиях абсолютно комфортного общего пространства приводит к невротическому развитию психики. Потребность в одиночестве учитывалась испокон веков в монастырях. У каждого была маленькая, но своя келья. А в нашем социалистическом обществе вообще пропагандировалось, что все должны жить в коммуналках и это очень хорошо. Чем больше в одной комнате людей, тем больше надзор. Друг за другом. Тем выше социальное давление.

Но социальное давление тоже должно иметь предел даже с точки зрения управления. Потому что, если давление слишком большое, человека раздавит на этом уровне, и отсюда происходит всякое – одни бунтуют, другие ломаются.

Почему на Западе огромные проблемы с эмоциональным миром? Потому что социальное давление гораздо выше, чем у нас. Потому что там работа занимает гораздо более важное место, чем у нас. А на работе театр: подчиненные, исполнительская деятельность и сверхжесткая конкуренция – роли, жесткие роли.

Проблемы самоутверждения – это и проблемы сопротивления материала. Берем простой акт самоутверждения: я взял кусок глины и вылепил из него чашку. Я преодолел сопротивление материала. Сделал что-то из необработанной глины. Это самый податливый материал. Или такой простой способ самоутверждения: я выпачкал ладонь, приставил к стене пещеры. Ее отпечаток там тысячелетия будет. Археологи будут изучать. Моя ладонь там. Переживет меня на три с половиной тысячи лет.

Но самоутверждением может быть и вся ваша жизнь, если у вас такой замысел, если вы хотите прожить абсолютно оригинальную жизнь, по собственному сценарию или по сценарию редкому, худсоветом данного социума не утвержденному и к постановке не разрешенному. Вы должны также получить или взять право на авторство своей жизни.

В этом смысле модель кино или театра очень близка к той ситуации, в которую попадает человек, желающий быть автором собственной жизни. В этом театре – неизвестно сколько понадобится времени, чтобы поставить задуманный спектакль и сыграть его.

Другое дело – «в духовном плане». На втором, третьем уровне реальности, где человек может существовать без физического тела, – минимум сопротивления. Так людям кажется. Вот почему соблазн такой – в других планах жить. Вот там они чувствуют себя авторами. Сел, «замедитнул», сочинил все что угодно. Все так легко, изящно. Сопротивление материала почти нулевое в большинстве случаев. Хотя и во снах, мы знаем, есть сопротивление.

Другая возможность уйти от сопротивления материала – это так называемая «максимально простая жизнь». «Назад, к природе». Только когда человеку удается это осуществить, он выясняет, что там тоже сопротивление будь здоров: горячей воды нет, и холодная иногда с неба льется в слишком больших количествах. И звери бегают, и то, и се, и третье, и десятое. То есть надо начинать все сначала. Всю цивилизацию. Не проживешь, просто бегая по лесу. Под кустом не заснешь. Раньше там были только животные-хищники, а теперь и двуногие хищники бегают. Тоже звери опасные.

Я помню, как в детстве ездил на рыбалку в Литве. Когда надо было заночевать на природе, я просто заворачивался в плащ, ложился под любое дерево и спал спокойно. Зверей я не боялся, а людей опасных просто не было. А потом с каждым годом это чувство безопасности в лесу начало исчезать, потому что там все больше и больше людей, а среди них больше и больше таких, которые не контролируют свое поведение и свою агрессивность. Тогда уже нужно на дерево забираться. Под деревом не заснешь. В Литве в этом смысле природа райская, хищников практически нет. Волк если забредет один на всю Литву, авось на тебя не наступит. Если не под дубом, то и кабан не придет. Змей тоже там в песчаных почвах нет. А вот люди…

Человек инстинктивно ощущает, что самоутверждение – это более сложное, более рискованное занятие, требующее больших усилий, концентрации, знаний, терпения, выдержки и понимания. Это в любом случае не стометровка. Это стайерское дело. Поэтому соблазн уйти от самоутверждения и жить только за счет самовыражения существует у всех.

В силу того что в самовыражении преодолевать нужно только свой стыд и свой страх. Страх увидеть себя во всей полноте и стыд, что вдруг кто-то меня не поймет и осудит. Хоть я искренен, но искренность, как известно, не всем и не всегда нужна. «Хор многоголовый, все ему известно. Одному, как голому, совестно».

Риск при ситуации самовыражения – это риск не попасть в нужный тебе социум, – потерять ситуацию социальной безопасности.

Поэтому, собрав свою компанию, в которой мы самовыражаемся по очереди или все вместе, мы обеспечиваем себе социальную безопасность для самовыражения. Если здесь кто-то начинает говорить о третьем уровне реальности или о том, что он вчера ощутил энергетический поток в сердечной чакре, то все отнесутся к этому нормально. Ну, некоторые немного поспорят: «Может, тебе показалось?» И никто не будет хохотать, тыкать в человека пальцем, говорить, что он сумасшедший.

Но если вы это же самое сделаете у себя на работе, то такое самовыражение вызовет некоторое напряжение и, скорее всего, нежелательные для вас последствия в дальнейшем. Самовыражение, в зависимости от потребности человека, может удовлетворяться и небольшой группой, небольшой социальной территорией.

Идея создать замысел жизни возникает в том случае, если наступил кризис смысла жизни. Это условие необходимое, но недостаточное. Второе условие для этого – сценарий.

Я уже говорил, что до семи лет человек, совершенно этого не осознавая, проигрывает всю свою жизнь. У него в подсознании формируется весь сценарий. Это может быть сценарий неудачника, победителя, это может быть сценарий гадкого утенка или Красной Шапочки.

Дальше самое главное – насколько человек в своих сознательных устремлениях совпадает или не совпадает со своим подсознательным сценарием. Вся психологическая динамика, конфликтная динамика построена на столкновении внутреннего сценария, который, как правило, не осознан, и сознательной устремленности.

Человек занимается спортом. Он мечтает стать чемпионом, а подсознательный сценарий у него в том, что он всегда будет проигрывать и, как проигравший, будет обыгрывать свой проигрыш и на этом получать всю свою психологическую зарплату. Например, потому, что в раннем детстве он, только проигрывая, получал плюс-подкрепления эмоционального характера от родителей. Такие случаи известны. Значит, в человеке заранее возникает противоречие между нормальной установкой сознания на то, чтобы стать победителем, и установкой подсознания, что ни в коем случае нельзя становиться победителем, потому что накажут. Сам человек этого не осознает. Но эта динамика взаимоотношений между установкой сознания и подсознательным стремлением начинает действовать. И наш спортсмен то ли в результате интриг, то ли в результате травмы, то ли по какой-нибудь иной причине – не становится чемпионом. Хотя ему кажется, что он делает все, чтобы им стать.

Если вам каким-то образом удалось вытащить из подсознания сценарий – тот, который формировался до семи лет, – вы можете увидеть почти все драмы своей жизни. То, что для вас субъективно было драмой, неудачей, конфликтом. Это все будет лежать в разрыве между сценарием и сознательной установкой.

Самые счастливые люди – те, у кого нет этого разрыва. У кого сценарий и сознательные установки совпадают. Вот у них все идет как по маслу. У них внутренний мир максимально разгружен. Поскольку то, чего хочет их сознание, личность, и то, чего хочет их натура (то есть подсознательный сценарий), совпадает. Есть такие счастливчики. Наблюдал лично. Фантастика! Пока сценарий не кончился…

Но уж если у этих людей сценарий исчерпывается, то для них кризис смысла жизни – это суперкатастрофа. Потому что исчерпанный сценарий – это конец всей жизни. Жить нечем. Нет автоматизма, который мы привыкли называть естественным. Нет того, что определяется не сознанием, даже не обстоятельствами жизни, а подсознательной энергетикой, подсознательным направлением, то есть натурой. Как только этот сценарий подсознательный исчерпывается, человек оказывается в глупом положении. А что делать теперь? Кризис смысла жизни. Второй вариант, когда противоречие между сознательными установками и сценарием так велико, что надо или стреляться, или садиться и что-то делать…

Именно в такие моменты человек говорит: «Я сам себе как бы не нужен». Сам себе. Потому что кому-то мы всегда объективно или субъективно нужны: государству, родителям, детям, друзьям, на работе как специалисты. Но самому себе я нужен до тех пор, пока движим вот этой внутренней энергией. Тогда я могу преодолевать препятствия, могу сражаться, все что угодно. Как только изнутри это перестало действовать, никакие рациональные уговоры почему-то не помогают. Все понимаю, а действовать нечем. Энергетика не работает. Либо это кризис по расписанию, то есть кризис, связанный с переходом от детства к периоду индивидуальности, или из периода индивидуальности в период личности, или от периода личности к периоду сущности*. Кризисы «по расписанию» могут протекать менее или более тяжело в зависимости от того, насколько это совпадает с энергией сценария.

Возьмем предельный случай. Он состоит в том, что человек «решил заняться духовностью». То ли это в сценарий у него входило, то ли он придумал так, то ли это на него просто что-то нашло. Такое влияние, идущее из-за пределов Великого Среднего, проникает в личность человека в момент поломки «машины». Потом оно трансформируется с помощью системы мотиваций, связанной с какой-то актуальной потребностью, и пошло-поехало – человеку уже хочется действовать в направлении, заданном данным влиянием. Он серьезно начал этим заниматься. Ему повезло, скажем, у него хорошие данные.

К чему это приводит? Интенсивность проживания увеличивается. Подсознательный сценарий жизни исчерпывается быстрее, то есть человек в темпе, близком к детскому, реализует свой сценарий вместе со всеми его событиями и переживаниями. Дальше – обрыв пленки… заготовленного сценария жизни больше нет. Человек как бы повисает в пустоте. Дальше надо жить сознательным творчеством или чужими сценариями. То же самое, кстати, происходит с художниками. С художниками по призванию. Любой профессии. Они тоже очень быстро исчерпывают подсознательный сценарий. И тут начинается кризис…

Почему среди художников так много, как мы говорим, «вывертов» жизненных? Сценарий-то кончается из-за усиления интенсивности проживания. Искусство использовать данность более гибко, с большей степенью социальной свободы, искусство преодоления сопротивления материала данной жизни дает возможность быстро реализовать все то, что в сценарии. Есть шанс прийти, казалось бы, к полному счастью. Достигнуть финала своего сценария. Но мы с вами знаем, что в финале сценария может быть и несчастье, и страдание, и полная неудача. Все зависит от того, какой сценарий запечатан в подсознании, то есть закреплен субъективным переживанием истинности.

Внутриутробные переживания и впечатления, переживания, происходящие во время родов, – вот начало сценария, от этого во многом зависит, как он сложится, а затем от динамики взаимоотношений с матерью. Потом динамика взаимоотношений с самим собой, управление организмом. Потом динамика отношений с отцом. Потом динамика отношений с семьей, включая всех родственников. Потом динамика отношений с микросоциумом: двором, улицей, яслями, детским садиком. И к семи годам, когда ребенок идет в первый класс, он уже готовый человек, остается десять процентов на социальную адаптацию.

Вытащить этот сценарий, осознать его очень сложно. Но вы можете, посмотрев на свою жизнь, заметить, что ходите по кругу. Некоторые ситуации в вашей жизни все время повторяются. Вы вроде ушли из этой ситуации, а потом – бах! – и опять к ней вернулись. Ситуации, которые в жизни повторяются, и есть ситуации сценария. Они заложены в ваш сценарий. Это очень важно понять. Потому что, в принципе, условно говоря – в норме, взрослый в вас должен увидеть и осознать влияния и родителя и ребенка в себе, и давление требований родителя, и свою детскую историю беспомощности. Если это удается увидеть полностью и осознать, получается гармоничный взрослый человек.

Значит, первый элемент реального замысла жизни, психологически конкретного, – это замысел по присоединению к себе взрослому только тех элементов родителя и ребенка, которые не разрушают целостность вашей взрослой личности.

Второй момент формирования замысла связан с целями. Цель опасна тем, что не дает автоматически смысла. То есть достижение как смысл – вещь слишком сомнительная. Достигнув цели, вы ее теряете, потому что она уже достигнута, она уже исчезла. Если вы никак не можете достичь цели, значит, происходит слом от бессилия и невозможности. И опять смысл достижения теряется и начинается снижение планки, снижение уровня притязаний, но уровень ожиданий от этого не снизится.

А ведь соотношение между тем, чего я жду от себя реально, и тем, на что я притязаю, в идеале должно совпадать, но так почти никогда не бывает. Зазор должен быть, хотя бы небольшой. Потому что если уровень ожиданий выше уровня притязаний – это тоже некомфортная ситуация по той простой причине, что человек надрывается там, где можно сделать все одним движением. Он не может увидеть, что это просто.

Если притязание выше ожидания, тогда другой вопрос. Тогда я просто ничего не делаю. Нахожу массу объяснений тому, почему я не могу достигнуть этого. Потому что то, се, третье, десятое… Тогда ситуация непризнанного гения. «Я вообще-то гений, но не создали условий, не те стартовые условия, не тот социально-психологический мир, не то материальное благосостояние, не то государство, не в то время родился…» Когда притязание превышает уровень ожиданий, с ним как-то легче «бороться».

А если оно ниже уровня ожиданий? Тогда получается стрельба из пушки по воробьям. Тогда человек делает массу усилий на пустом месте… Чего он так надрывается?

Это как на восточном базаре. Подходишь к человеку, у него гора арбузов. «Давай я все сразу заберу. По твоей цене». А в ответ: «А что я делать тогда буду? Что мне, домой возвращаться? В деревню?» Он же специально приехал пожить на базаре месяц-другой, в городе. Пообщаться с друзьями.