XV

Похоже, букеты, оставляемые ей под дверью по утрам, уже стали превращаться в приятную традицию. Инга, выйдя утром во двор и вновь обнаружив возле своей двери завернутые в шуршащий целлофан цветы, почувствовала прилив нежности и радости. И неприятные воспоминания о накануне «разлитой» на ее порог порче тут же уступили место хорошему настроению. Открытка, приложенная к букету, опять оказалась без подписи, но хотелось думать, что цветы – от Алексея. От подобных мыслей настроение удваивалось, утраивалось. А эта робкая игра в «избегание встреч» и «анонимные презенты» превращала их с Алексеем отношения в отношения двух робких влюбленных школьников – более острые, чувственные и невинные, как первая любовь.

Инга поставила цветы в другую стеклянную банку, позаимствованную на летней кухне и, собравшись, отправилась на рынок за фруктами.

Выйдя за калитку, она увидела Макса. Парень, небрежно облокотившись о свой мотоцикл, со скучающим видом поджидал ее.

– Привет, – Инга без эмоций поздоровалась и подошла к нему. Этот визит Макса так не вписывался в ее утреннее настроение, мысли о Чернове и воспоминания о поцелуе… Был чем-то чужеродным, словно футболка с аляпистым рисунком – в деловом стиле. И этой своей чужеродностью и неуместностью вызвал лишь раздражение – Привет, – он с легким намеком на упрек поздоровался.

– Ты меня караулил? – еле заметно проскользнувший в его приветствии упрек подпитал ее некое чувство вины перед Максом, которое, объединившись с раздраженностью, вылилось в слишком вызывающую интонацию, с какой был задан этот вопрос. И Макс, теперь уже он, словно оправдываясь, развел руками.

– Караулил. Я тебя уже два вечера подряд не мог застать, хоть мы с тобой и договаривались увидеться. Я и записку тебе писал… Ты прочитала ее?

Был велик соблазн удивленно наморщить лоб и сказать, что никакой записки она не видела. И повиниться, что она – такая-сякая – так хотела с ним увидеться, да вот приключились какие-то ну очень важные и очень срочные дела, а предупредить оказалось невозможно… Инга, поддавшись мимолетной слабости произнести всю эту чушь с невинным видом девочки-ромашки, открыла рот, но сказала совсем другое:

– Да, прочитала.

– Ясно, – он усмехнулся и нервно провел пятерней по волосам, убирая падающую на глаза челку. Этот жест получился у Макса слишком артистичным, словно он долго и тщательно репетировал «страдания», и вот сейчас настал «час» отыграть эту сцену на публике. – А я уж даже подумал, что ты уехала домой.

– Нет. И пока не собираюсь.

– Но и встречаться со мной тоже больше не хочешь, – он с грустной усмешкой подвел итог. Макс был слишком хорош – в обтягивающей его подкачанный торс синей футболке и ладно сидящих джинсах. И ему очень шло это состояние «находиться в грусти», так же, как и играть роль рокового красавца, пылкого влюбленного. Макс сжился с ролью романтичного героя, как со второй кожей, и весь спектр чувств, присущий герою этого амплуа, он отыгрывал без запинки, растворяясь в своей роли практически без остатка. И можно было бы ему верить и сочувствовать, если бы не занудная мыслишка, засевшая слишком прочно, что отношения для Макса – подобны театру, и каждый раз он выходит на сцену и отыгрывает свою роль блестяще и постоянно, только вот публика, состоящая сплошь из настроенных на роман курортниц, каждый раз разная.

– Макс, ты слишком хорош… Слишком хорош для того, чтобы быть настоящим, – Инга, глядя ему прямо в глаза, серьезным тоном произнесла. И Макс, не поняв ее, нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

– Просто это и имею в виду, – она обезоруживающе улыбнулась, и парень, в недоумении похлопав ресницами, спохватился и засмеялся:

– Загадочная женщина! Боже мой, как же ты мне нравишься… – он, после секундного сбоя в сценарии, вновь вернулся к хорошо знакомой роли. И тут же с нужной долей грусти признался:

– А я ведь, знаешь… Влюбился в тебя…

– Макс, давай обойдемся без… подобных слов, – Инга досадливо поморщилась и бросила короткий, но красноречивый взгляд на часики. Макс ее понял:

– Торопишься?

– Да.

– Я могу тебя подвезти, – он тут же с готовностью кивнул на мотоцикл, но, увидев, что Инга покачала головой, отказываясь, поправился:

– Да, ты же ведь боишься мотоциклов.

– Макс, не в этом дело… Я тебе ничего и не обещала, помнишь? Сразу сказала, чтобы ты не рассчитывал на роман со мной… – ей стало неприятно, что она все же начала оправдываться. Она резко оборвала себя и спросила:

– Это ты носишь мне цветы?

– Какие цветы? – Макс непонимающе наморщил лоб, но тут же усмехнулся:

– Это, наверное, был твой другой поклонник. Утешает то, что и ему, как и мне, ничего «не обломится».

Резко переменившись в настроении, раздраженный и мрачный, он сел на мотоцикл и завел двигатель. И прежде чем тронуться с места, тихо, но внятно процедил:

– Наверное, тебя и в самом деле интересуют не мужчины, а бабы.

Он уехал, а Инга осталась с таким ощущением, будто ей только что плюнули в лицо. От утреннего хорошего настроения не осталось и следа. Она вытащила из сумочки пачку сигарет и закурила. И сейчас ей было все равно, что Лизка потом, учуяв запах сигаретного дыма, недовольно сморщит носик. Ей хочется курить, и она будет курить. И по дороге к Лизе в довесок к и так уже подпорченному настроению некстати возникли думы на тему, кто и зачем вчера пытался «выкурить» ее из города посредством колдовства. На ум приходила лишь одна догадка, от которой настроение портилось еще больше: Маша, которая, похоже, имеет виды на Чернова. От подобных «подозрений» делалось противно почти до тошноты: о Машке хотелось думать как о приятельнице, а не подозревать ее в скверных помыслах. И все же Инге хорошо было известно то, что многие дамочки, не задумываясь о последствиях, прибегают к услугам «магов, ведьм, ясновидящих» и просто деревенских бабок-ворожеек, чтобы устранить соперницу с помощью колдовства. Подобных случаев в ее собственной практики было – не счесть, только ей уже приходилось снимать с клиенток последствия таких вот подобных вмешательств.

– Ох, Машка, если это ты делаешь… Дура ты! К тебе же злом и вернется, – как ни странно, она почувствовала жалость и сочувствие к приятельнице. Но, закуривая вторую сигарету, подумала о том, что ей самой надо быть начеку. Вчерашний наговор – лишь детская шалость, невинная шутка по сравнению с тем, каких страшных дел можно наворотить с помощью магии.

Молодая женщина открыла дверь брату с недовольным выражением на лице, всем своим видом давая понять, что сейчас она очень занята и гость ей помешал.

– Сестричка, ты просто источаешь радушие! – парень усмехнулся при виде недовольной физиономии сестры и в шутку щелкнул девушку по носу. Та фыркнула и поджала губы, однако молча посторонилась, пропуская брата в дом. И уже тогда, когда он разувался, запоздало спросила:

– Ты по делу? Или так просто?…

– А что, родственник к тебе может приходить только по делу, а так просто уже нельзя? – парень, кладя на тумбочку в прихожей журнал, который до этого держал в руке, с недоумением спросил. И, подняв глаза на сестру, напомнил:

– Тебе-то самой ничто не мешает врываться ко мне по ночам лишь по тому, что у тебя – кризис в личной жизни.

– Я занималась Делом, – она сложила на груди руки, словно таким образом пытаясь защититься от его упреков, и снова поджала тонкие губы.

– А я думал, что ведьмы лишь по ночам ворожат, – парень снова лучезарно улыбнулся и бесцеремонно прошел в комнату, где увидел разложенный на журнальном столике незаконченный карточный расклад. Сестра, вошедшая за братом следом, поспешно собрала карты и спрятала их в специальный ящичек.

– Ну и что твои карты говорят?

– Все то же, – девушка ответила таким тоном, что сразу стало ясно, что причиной ее недовольства послужил не нежданный визит брата, а неприятные предсказания. – Правда, я не закончила. Ты мне помешал.

– Ну, может это и к лучшему – не знать, чем дело окончится, – он, лениво растягивая слова, небрежно заметил, чем вызвал у сестры взрыв негодования:

– Да я ради того, чтобы узнать, чем это дело кончится, и гадала!

– Тш-ш, тш-ш, милая, – он взял ее за запястья и усадил рядом с собой на диван. Небрежность в его голосе сменилась заботой. Парень даже, чтобы успокоить девушку, погладил ее по голове и чмокнул в висок.

– Ты стала слишком нервная.

– Да как тут не нервничать? – она растаяла от его ласки, сменила раздраженный тон на плаксивый и доверчиво уткнулась лбом ему в плечо. – Все не так идет, не так… Я к Чернову даже подступиться не могу! Если снова применить магию, Мастер это обнаружит и по головке за это меня не погладит. Ты это уже знаешь! И ко всему в придачу еще эта девица около Чернова вьется. Карты говорят, что у них – роман, любовь, черт побери! Не-е, не буду я ее жалеть! Выкурю отсюда, да еще «подарочек» прощальный та-акой навешу, что до конца жизни будет расхлебывать последствия своего «увлечения»! Ты узнал, когда она уезжает?

Девушка с надеждой поинтересовалась, мысленно уже прикидывая, какую «порчу» сделает своей сопернице, пока та еще не уехала.

– А она и не уезжает, – парень усмехнулся. – Даже не собирается!

– Что? – девушка резко отпрянула от брата. – Как это «не собирается»?! Я же ведь вчера…

– Не действует твоя магия! И порошочек твой, который я ей в вино сыпал, не подействовал, и вчерашние твои пасы тоже результата не дали. Не теми способами воюешь, сестричка!

– Какими умею, теми и воюю! – она с вызовом ответила и, резко вскочив, нервно заходила по комнате. – Почему мои способы не подействовали? Это ты что-то не так сделал!

– А я тут причем? – парень оправданно возмутился. – Говорю же тебе, не те ты методы выбрала!

– Ну так подскажи другие, раз такой умный!

– А ты успокойся, тогда и подскажу.

Девушка недовольно нахмурилась и снова села на диван рядом с братом. Насупленная, она больше напоминала нахохленного воробушка или обиженного ребенка, чем взрослую девушку. Не дождавшись от брата продолжения, она сердито поторопила:

– Ну!

– Не понукай, не лошадь, – он тут же осадил ее. – Забудь на время о своей магии, это не совсем эффективный способ, как ты уже убедилась. Тем более, что сейчас на Чернова ты магию не можешь использовать из страха, что тебя засечет Мастер. А простыми женскими способами ты не пробовала воздействовать на своего обожаемого, а? Черт возьми, сестра, посмотри на себя! На кого ты похожа! Ты ведь довольно не дурная собой девушка, только иногда так выглядишь, уж прости меня, что ни один мужик тобой не заинтересуется.

– Ты пришел мне лекцию читать о том, как надо одеваться? – она бросила на него из-под лобья хмурый взгляд.

– Нет, вообще-то пришел к тебе совсем по другому поводу. Хочу показать тебе одну забавную вещицу. Уверяю, тебе она понравится и поможет избавиться от некоторых страхов. Врут твои карты, не может быть любви между Черновым и этой красавицей. Сейчас поймешь, почему.

Парень встал и вышел в коридор. Вернулся он уже с журналом в руках, который принес с собой.

– На, любуйся.

Он почти насильно всунул глянцевый журнал сестре в руки. Та с недоумением уставилась на обложку. Журнал был довольно известный, сыскавший себе скандальную славу тем, что на его страницах со смаком «перетирались» мельчайшие подробности личных жизней знаменитостей. И довольно часто на свет вытаскивалось довольно «грязное белье», но на подобных скандалах рейтинги журнала росли, как на благодатной почве.

– Ну и зачем ты мне это принес? – девушка оторвала взгляд от обложки, на которой была изображена недавно взошедшая на музыкальный Олимп молодая рок-звездочка, и с недоумением посмотрела на брата.

– Видишь вот эту барышню? – парень ткнул пальцем в фотографию девушки на обложке. – Я купил этот журнал сегодня, потому что мне нравится эта певица. Песни у нее классные, не то, что занюханая попса. Ее сценический псевдоним – Лёка. Ну это тебе ни о чем не говорит, вряд ли ты слушаешь подобную музыку.

– Нет, почему же, что-то слышала… Не надо меня совсем уж деревней считать! – девушка хмыкнула и открыла журнал. Без интереса перелистывая страницы, она так же без интереса, в пол-уха слушала брата.

– Открой статью про Лёку и все поймешь, – парень в нетерпении поторопил. – Где-то в середине смотри, там целый разворот этой певице посвящен.

Девушка нашла нужную статью, которая называлась «Рок-звезда предпочитаешь однополую любовь?..» и бегло пробежала ее глазами. Автор статьи, некий Мистер Папарацци, известный своими громкими скандальными публикациями не только в этом журнале, с маниакальным смаком муссировал на глянцевых страницах интимные подробности личной жизни молодой рок-звездочки. С притворным пуританским ужасом, так не вяжущимся с его славой скандального хроникера, господин Папарацци восклицал, куда катится мир, если практически вся эстрада уже оказывается «раскрашенной» в «голубые» и «розовые» тона. Вот, мол, и новая «звездочка» тоже не стала исключением и явила ошарашенной публике свою близкую подругу. Свои слова Мистер Папарацци подкреплял двумя фотографиями. Их плохое качество журналист объяснял тем, что снимки были сделаны любительской камерой одним из поклонников певицы. Фотографии были сняты в каком-то клубе, в котором Лёка давала концерт. На первом снимке Лёка, сидя за столиком в клубе, целовалась с какой-то девушкой. На другом – спутница певицы уже повернулась к объективу.

– Да ведь это же… – девушка, удивленно ахнув, ткнула пальцем в фото спутницы Лёки, и парень довольно улыбнулся:

– Правильно, наша «московская девочка».

Поднеся журнал ближе к глазам, молодая женщина в полголоса торопливо прочитала: «…О девушке, сопровождающей певицу Лёку, удалось узнать немного, лишь то, что зовут ее Ингой, и она приходится родной племянницей руководителю одного из крупных московских банков. Не исключено, что эта состоятельная девушка является так же и спонсором Лёки…».

– Не может у нее быть романа с твоим Черновым! – парень торжествующе произнес. – Не той сексуальной ориентации эта красавица.

– Но мне карты сказали…

– Да что твои карты, – он, досадливо поморщившись, перебил ее. И ткнул пальцем в фотографию в журнале:

– Вот тебе доказательство! Да она сама мне еще при знакомстве на нечто подобное намекнула, мол, не надейся на роман со мной… Только я тогда эти ее росказни всерьез не принял. Впрочем, потом уж и убедился сам, что ее на самом деле… мужчины мало волнуют. Не проявляет она ко мне никаких чувств! Даже твоя приворотная травка не помогла. Жаль, впрочем… Баба-то красивая.

Он закончил с горьким вздохом, и девушка покосилась на брата с усмешкой:

– Запал на нее что ли?

– Есть немного… Другая она, другая! Заинтриговала меня страшно. А вот разгадка ее «кошек-мышек» оказалась такой простой… Сегодня купил этот журнал. Когда увидел – обалдел, даже испытал маленький шок. Лесбиянка! Черт возьми… Красивая сучка, да еще богатая. Окрутить бы ее, да вот…

– Споткнулся об ее ориентацию, братик?

– Споткнулся, но не сдался! «Уломать» ее теперь еще интересней. Но это уже моя «эстафета». Ты вон утешайся тем, что Чернов ее не должен интересовать.

– Ее-то он может и не интересует… А вот она его, – девушка, пощипывая пальцами подбородок, задумчиво пробормотала. – Алексей ведь не знает об этом.

– А ты сделай так, чтобы узнал! Что тут сложного? Журналы подобные он, конечно, вряд ли покупает, потому что его интересует только то, что касается корабликов, рыбешек да денежек. Но иногда может и почитать что-нибудь другое, отвлекающее… А тебе, сестричка, пора выбираться из своей «норы» и пробовать к Чернову подлезть под предлогом устройства на работу, например. Няней к его дочке. Что тебе мешает? Ты ему не чужой человек.

– Да ты что!!!! – девушка аж захлебнулась от возмущения. – Ты же ведь знаешь, почему я не могу устроиться к нему няней!! Да Мастер…

– Забудь ты о своем Мастере, – парень серьезно посоветовал. – Скоро ты уже забора пугаться начнешь, а не только Мастера. Видно, что совесть не чиста. Слушай меня, и все получится. Не надо действовать магией, все и так сложится, как надо. Только слушай меня, слушай!

Таисия, как и хотела, написала Алексею Чернову небольшое письмо с подробным описанием того, что надо сделать, и припасла для него бутылку со святой водой, однако так закрутилась с домашними делами, что не успела днем сходить к нему в дом. А вечером, когда она уже, немного освободившись, решила наконец-то отправиться к Алексею, позвонил муж и тоном заговорщика сообщил, что закончит работу сегодня раньше и приглашает жену в ресторан. На удивленный вопрос Таи, по какому поводу ресторан, не менее удивленным тоном ответил:

– Тайка, у нас же дата знакомства!

– Ох, я и забыла, – она с усталой улыбкой повинилась. С ней такое случилось впервые – что она забыла о какой-то семейной дате, исправно отмечаемой из года в год. Обычно это женщины любят помнить все даты, такие как день знакомства, первое свидание, первый поцелуй, дата свадьбы…

– Быстренько собирайся, минут через тридцать я за тобой зайду! Ребят отведем по пути к моей матери, а сами вечер проведем вдвоем.

Таисия положила трубку на рычаг и с сожалением посмотрела на пакет, приготовленный Чернову. Опять не получается занести. Нехорошо-то как… Алексей, может, сам уже и не помнит о том, что Тая пообещала принести ему святую воду, да только вот она хорошо об этом помнит. Чтобы облегчить страдания Кристиночкиной души… Воспоминания о бессонной ночи и сновидении вызвали вдоль позвоночника неприятный холодок. Тая поежилась и со вздохом поставила пакет рядом с телефоном на тумбочку. Может, попросить мужа по дороге в ресторан сделать небольшой крюк, чтобы передать Алексею через охрану этот пакет?..

Когда Тая уже почти собралась и красила перед большим зеркалом в коридоре губы, в дверь позвонили. Решив, что это муж, Тая торопливо докрасила губы и после этого открыла дверь. На пороге стояла Машка.

– Привет! – подруга, сияя улыбкой, переступила порог, но тут же нахмурилась:

– Ты куда-то уходишь?

– Да. Серега в ресторан пригласил. Годовщина у нас. Знакомства… – Таисия смущенно хихикнула, а Маша с легкой завистью выдохнула:

– Везет же! Вечно все хорошие мужики другим бабам достаются.

И тут же с видом учительницы, поучающей первоклассницу, пояснила:

– Хорошие мужики – это те, которые жену даже после почти десятка лет совместной жизни продолжают приглашать в ресторан. Такие, как пример, твой Серега. Или Чернов.

– Чернов – вечно занятая персона, не думаю, что ему бывает дело до ресторанов, – Тая тут же возразила, но, секунду подумав, согласилась:

– А вообще он да, хороший мужик.

– А я вот, Тайка, тоже хотела тебя в ресторан пригласить, – Мария хихикнула и, подойдя к зеркалу, кокетливо перед ним повертелась. – Как обычно – на наши бабские посиделки. Ну ладно, раз муж твой меня опередил, вычеркиваю тебя из списка. Остались мы вдвоем с Анькой.

– А Инга?

– А Инга… – Мария поморщилась и, отвернувшись от зеркала, повернулась к Тае. – А у Инги другие заботы, не до посиделок ей с нами. У нее другой интерес…

– Лиза? – Таисия понимающе кивнула, а Мария, усмехнувшись ее наивности, медовым голоском пропела:

– Не-а… Чернов!

И снова отвернулась к зеркалу, рассматривая свою новую прическу. Она наклоняла голову и так, и эдак, любуясь аккуратно уложенными волосами и про себя досадуя, что Тайка все никак не обратит внимания на ее новую прическу и не сделает комплимент. Но Таисию, похоже, гораздо больше заинтересовала сплетня о Чернове и Инге, чем Машина прическа:

– С чего ты решила?

– Да так и решила! Эта московская штучка не так уж и проста.

– Она ж твоя приятельница.

– Ну… Была в детстве моей подругой, была сейчас приятельницей. Только вот ей гораздо интересней Чернов, чем мы все вместе взятые. Приходила ко мне на днях в магазин, пыталась выспросить все об Алексее и его семье. Прикрывалась тем, что собирается информацию для работы с Лизой. Типа психолог она! – Маша возмущенно фыркнула.

– Ну, может ей и правда все это надо для того, чтобы с Лизкой заниматься? Психологи ведь обычно в душе так ковыряются, что мало не покажется…

– Да прикрывается она Лизкой, а сама на Алексея глаз положила! Сразу видно! Я, Тайка, как ты знаешь, в людях хорошо разбираюсь, вижу их истинные помыслы!

Тая не выдержала и рассмеялась, категорически не соглашаясь с Машиным «я в людях хорошо разбираюсь…». У Марии на этот счет интуиция, как у валенка, сколько раз попадала в «приключения» именно из-за своей неразборчивости в людях.

– Чего ржешь! – Машка тут же обиженно дернула плечом и, словно оправдываясь, поправилась:

– Ну… может и не всегда я… вижу эти, как их… помыслы. Но то, что Инга имеет виды на Чернова – факт!

– Ну а тебе-то какое до этого дело… – Таисия устало вздохнула и бросила беглый взгляд на часики: с минуту на минуту придет муж.

– Да никакого, в общем… Только вот все равно возмущают меня эти все «московские»! Им плевать на нашу жизнь, на наши интересы, на то, что они потом уедут, а мы тут…

– Машка, я тебя сейчас не понимаю, – Таисия категоричным тоном перебила подругу. – Если ты пришла ко мне, чтобы пожаловаться на свою не складывающуюся жизнь и поделиться завистью к этим «московским», то выбери другое время. За мной муж вот-вот зайдет.

– Ладно, ладно… Ухожу, – Мария покорно вздохнула. – Приходила к тебе не жаловаться, а пригласить на наш «бабишник». Пойду сейчас к Аньке, позову ее… Она согласится.

– Вот-вот, нечего нашей «ученой даме» пугливо по углам отсиживаться, надо ее «в свет» периодически выводить, – Тая с энтузиазмом поддержала и наконец-то отвесила Маше долгожданный комплимент:

– Тебе очень идет эта новая прическа!

– А то! – Мария обрадовано вздернула подбородок и снова кокетливо покосилась на свое отражение в зеркале. – Сегодня вот подстриглась! Такую сумму в салоне за эту прическу отвалила – скажу, не поверишь…

– И решила, что по такому случаю надо новую прическу «выгулять» в ресторане, – Тая понимающе усмехнулась. – Кстати, и макияж тебе этот гораздо больше идет. Не такой яркий. Благородный. Что с тобой, Маш? Влюбилась?

– Нет, просто решила сменить имидж! – Мария небрежно заметила и, отвернувшись от зеркала, сообщила:

– Я одно важное дело задумала… Тайка, посоветуй, как лучше сделать, а? Я ведь к тебе еще и за этим шла. Ты у нас такая умная-разумная… В общем, я хочу к Чернову на работу устроиться. Надоело мне за прилавком плясать!

– И кем же? – Тая сложила на груди руки и с интересом посмотрела на подругу.

– Ну, Алексей недавно обмолвился, что его бухгалтерше помощница требуется… А я ведь торговое закончила, ты знаешь, с математикой у меня хорошо было! Что-то, но циферки мне всегда хорошо давались, правда?

– Ну правда, – Тая усмехнулась. – Так ты для этого и решила сменить «имидж», чтобы посолидней выглядеть?

– Ну… А если не получится бухгалтером, попрошусь к Алексею в эти… гувернантки для Лизы. Инга все равно скоро в свою Москву срулит, а Лизой ведь занимать надо.

– А у тебя есть время даже собственным сыном заниматься?

– Тайка, ой, не читай мне морали, – Маша с досадой поморщилась. – Лучше совета дай, как с Алексеем поговорить. Я вот к нему сейчас собралась…

– Ты сейчас идешь к Чернову? – Таисия воскликнула слишком обрадовано, и Мария, замолчав на полуслове, недоуменно приподняла брови.

– Ну да, иду… Сначала забегу к Аньке, скажу ей про ресторан. Пока она собирается, сбегаю к Чернову и договорюсь с ним о деловой встрече, – Маша произнесла последние слова с трогательной важностью, чем вызвала у Таи улыбку. – Или если Чернова не будет дома, просто передам ему через охрану записку. А тебе тоже что-то надо?

– Да, передай этот пакет Алексею. Либо ему лично, либо через охранников.

– А что там? – простая Маша тут же сунула любопытный нос в пакет, который ей всучила Таисия.

– Крысиный яд! Если вздумаешь попробовать, отравишься, – Таисия усмехнулась и отправилась открывать дверь на звонок – муж пришел.

– Ничего я не собираюсь пробовать, – Мария обиженно пробормотала и поздоровалась с вошедшим мужем Таи – Сергеем.

– Передашь, Маш? – Тая уже без усмешки серьезно поинтересовалась. И Мария, уходя, пообещала отдать пакет Чернову.

Алексей в этот вечер вернулся домой раньше. Конечно, не так рано, как вообще-то хотелось, но настолько, чтобы прийти домой еще до того, как Инга приведет Лизу с прогулки. Ему очень хотелось застать девушку. И пригласить ее на прогулку или в ресторан. Он очень жалел, что вчера вернулся с работы слишком поздно и уже застал Лизу одну, читающей в комнате. Признаться, Алексей вчера, возвращаясь домой, лелеял тайную надежду, что Инга… вдруг задержится. Приведет Лизу и задержится – под каким-нибудь невинным предлогом, например, затеянной с Лизой игры или принятым приглашением от Нины Павловны поужинать… Ему очень хотелось, чтобы Инга пошла на такую невинную уловку и задержалась, чтобы встретиться с ним. Но вчера его надежды не оправдались. А сегодня он уже сам постарался так закончить свои дела, чтобы вернуться домой раньше. И он пригласит ее в ресторан или на прогулку, и скажет Инге, что она ему очень нравится. А завтра утром он подарит ей букет роз уже не тайно.

Алексей, улыбаясь своим мыслям, взбежал по ступеням на крыльцо дома и оглянулся на оклик охранника. Он еще не успел так быстро перестроиться со своих радужных мыслей на «помеху» в виде оклика, и поэтому, оглянувшись, одарил охранника такой светлой и жизнерадостной улыбкой, практически голливудской, что парень-охранник растерялся.

– Алексей Юрьевич, Вам тут передали, – после недолгой заминки охранник бодро отрапортовал и протянул уже принявшему обычный серьезный вид Чернову пакет и бумажный листок. – Мы тут все проверили, опасности нет…

Алексей мысленно усмехнулся той важности, с какой парень отрапортовал, что пакет не содержит «опасности» и, принимая «посылку», поинтересовался, от кого.

– Да девушка одна приходила. Представилась Марией Пустоваловой… Просила сказать, что вот эта записка, – парень кивнул на сложенный вдвое листок в руках Алексея, – от нее. А пакет – от Таисии.

– Спасибо, – Чернов коротко поблагодарил и вошел в дом.

Лиза еще не вернулась, и это обстоятельство обрадовало: значит, как он и хотел, увидит сегодня Ингу. Алексей, на ходу читая записку от Марии, открыл ключом кабинет и вошел внутрь. Маша в записке выразила желание поговорить с ним по «рабочему делу» и внизу листа, возле своей подписи, приписала номер телефона с просьбой позвонить.

– Ладно, Пустовалова… – Алексей усмехнулся и с любопытством заглянул в пакет. Вначале он не сразу понял, для чего там бутылка с водой. Он вытащил эту бутылку первой, повертел ее в руках – бутылка как бутылка, из-под газированной воды на полтора литра. Отвинтил крышечку и осторожно понюхал. А потом вспомнил свой недавний разговор с Таей и рассмеялся. Ну Тайка! Не забыла о своем обещании. Только вот что ему с этой водой делать… Нина Павловна, наверное, знает. Алексей вытащил еще из пакета журнал и конверт. Первым делом распечатал письмо и пробежал глазами строчки, написанные аккуратным разборчивым Таиным почерком. Девушка напоминала ему о недавнем разговоре и давала указания, что сделать с водой. А так же просила Алексея сходить в церковь и поставить свечки за упокой Кристининой души.

– О*кей, Тайка, сделаю, – он вслух пообещал и взялся за журнал. Тот тут же раскрылся на загнутых страницах, и Алексей вначале бегло, а потом уже внимательней, сев за стол, прочитал статью. Закончив читать, он вытащил из кармана пачку сигарет и прямо здесь, в кабинете, закурил, стряхивая пепел на раскрытые страницы журнала.

Инга с Лизой вошли во двор и тут же увидели Алексея, нервно расхаживающего взад-вперед возле крыльца.

– О, папочка твой сегодня как рано вернулся, – Инга, обращаясь к Лизе, весело воскликнула, стараясь за нарочитой веселостью в голосе скрыть внезапно охватившее ее волнение.