Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Прикосновение (№1) - Мимолетное прикосновение

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Камерон Стелла / Мимолетное прикосновение - Чтение (стр. 11)
Автор: Камерон Стелла
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Прикосновение

 

 


Роджер Латчетт. Джулиан завороженно разглядывал черный халат толстяка, перехваченный на необъятном брюхе шелковой лентой. В руках Латчетт держал огромнейший кубок старинной работы.

Подойдя к постели, он жадно приложился к кубку. До слуха Джулиана донеслось бульканье. Икнув и покачнувшись, толстяк перевел взгляд на спящую. Руки его тряслись. Согнувшись — с видимым усилием, — он припал одутловатыми губами к ее устам. Она тихонько вскрикнула и поднесла руку ко лбу, изображая внезапное пробуждение. Латчетт тут же поднес кубок к ее губам и заставил отпить глоток.

— Пей, дева, — напыщенно произнес он нетвердым голосом. — Пей, так с тобой будет легче сладить.

Однако вместо того, чтобы снова предложить ей вина, он сам присосался к кубку, а потом повернулся к комоду.

— С сегодняшней ночи ты будешь рада вниманию повелителя твоего, Сатаны.

Джулиан немало повидал на гноем иску различных черных и мистических ритуалов, однако этот не имел ни с одним из них ничего общего. Судя по тему, Латчетт просто сделал сборную солянку из всего, что хотя бы краем уха слышал о подобных вещах, или просто изображал что-то, когда-то виденное. Даже голос его звучал безжизненно и монотонно, точно повторял хорошо затверженные слова.

Эдвард разжал руку, и Джулиан почувствовал, как напряжен его друг.

Латчетт, смешной и нелепый в своей величественной позе, отставил кубок на комод и достал из ящика кусок плетеного золотого шнура. Медленно, словно в трансе, он вернулся к женщине, в чьих широко открытых глазах застыл ужас.

— Не противься, моя девственница, моя завоеванная добыча, — провозгласил Латчетт. — Не то мне придется побитьтебя. Тебе это не понравится.

Яростно замотав головой, «добыча» покорно подставила ему запястья. Обмотав их шнуром, толстяк потянул его вверх, понуждая женщину подняться с кровати. Теперь они стояли лицом к лицу.

— Я научу тебя, как ублажить мужчину. — Латчетт вдруг резко шагнул назад. — Нет, ты слишком хрупка. Слишком невинна. Я не в силах смотреть на тебя в узах.

И с этим он размотал веревку и хотел было отбросить ее на ковер.

Все произошло так быстро, что Джулиан чуть не подпрыгнул на месте и даже Эдвард резко перевел дух.

Быстро, как молния, как бешеный вихрь, миссис Феллинг подхватила падающий шнур, развернула Латчетта и, одним движением заломив ему руки за спину, связала их. Надо сказать, тот и не пытался сопротивляться. В считанные секунды решительная дама накрепко примотала охотника, ставшего жертвой, к столбику балдахина.

Латчетт обмяк. Даже издалека Джулиан видел, что глаза его приобрели стеклянный, бессмысленный блеск. Соблазнительница медленно, уверенными, расчетливыми движениями развязала на нем пояс и распахнула халат.

— Это я, я сама хотела тебя, — знойно и страстно промурлыкала она. — Это я, я поджидала тебя здесь. И теперь ты мой. Я вольна делать с тобой все, что захочу.

И с протяжным стоном она всем телом приникла к Латчетту, стаскивая халат с его плеч. Толстяк корчился от страсти. Звуки, которые он издавал, уже не казались монотонными и затверженными.

— Я хочу тебя, — заявила миссис Феллинг, принимаясь ласкать Латчетта опытными, проворными руками. Толстяк закатил глаза, как будто находился на грани невыносимого блаженства — или неминуемой смерти.

Несколько секунд спустя он забился, пытаясь высвободиться.

— Не так быстро, мой маленький Сатана, — осадила его гетера. — Пришла очередь девственницы.

Она дернула за завязки, и белоснежный пеньюар медленно стек по ее ногам на пол. Теперь тело ее было прикрыто лишь прозрачной ночной рубашкой, столь соблазнительно обрисовывавшей тело, что Джулиан не сдержал восхищенного вздоха. Рука Эдварда накрепко зажала ему рот.

Любовники в соседней комнате были так заняты друг другом, что ничего не услышали.

Миссис Феллинг снова прижалась к Роджеру. Из горла толстяка вырывались сладострастные стоны, он мотал головой из стороны в сторону, безуспешно пытаясь овладеть обольстительницей тут же, на месте.

— Нет, нет, — с притворной скромностью пролепетала она, но тут же издевательски рассмеялась и шагнула назад, остановившись в заманчивой, но недосягаемой близости от связанного толстяка. — Придется тебе потерпеть, я же терпела, мой черный дьявол.

Джулиану хотелось повернуться и бежать прочь — но еще сильнее хотелось остаться и досмотреть представление до развязки. Не успел он догадаться о намерениях миссис Феллинг, как та подняла руки и молниеносно разорвала свою ночную рубашку до самой талии, обнажив тяжелую упругую грудь с такими огромными сосками, каких Джулиану еще не доводилось лицезреть. Запрокинув назад голову и заливаясь смехом, гетера начала покачиваться, извиваться из стороны в сторону, касаясь кончиками грудей тела Латчетта, спускаясь все ниже и ниже.

Джулиана бросило в пот — и, к величайшему своему смущению, он обнаружил, что крайне возбужден. Просто смешно! Нет, возмутительно! Нельзя подсматривать за такими вещами… Однако он тут же одернул себя. Ведь все это ровным счетом ничего не значит. Всего лишь часть хитроумного замысла Эдварда.

А сцена в соседней комнате меж тем все продолжалась и продолжалась. Когда под воздействием хитроумных ласк миссис Феллинг стоны Латчетта превратились в истерические, безумные смешки, она освободила его, толкнула на кровать, а сама проворно вспрыгнула сверху и дразнящим движением скользнула по его телу на бедра, позволив ему войти в себя. Но вопреки ожиданиям распаленного сластолюбца прелестница сразу же снова приподнялась и села возле него на корточки, отвечая на все мольбы вернуться звонким дразнящим смехом.

— А теперь, дружок, нам хочется самого главного?

— Да, о да.

— Что ж, мы и это получим. Только сперва пообещай подарить своей маленькой девственнице хорошенький подарочек.

Утратив всякую способность думать, Латчетт страстно закивал.

— Проси чего хочешь.

— Твоя маленькая девственница хочет пять тысяч гиней. В соседней со спальней комнатке снова раздался приглушенный шум, на сей раз — сдавленный смех Эдварда.

— Я непременно подарю тебе какой-нибудь чудесный подарочек, моя прелесть, — пылко пообещал Латчетт.

— Пять тысяч гиней, — негромко, но отчетливо повторила миссис Феллинг.

От обиды Латчетт даже захныкал.

— Ну что ты. Невозможно. Ну приди же ко мне. Пожалуйста.

Он обвил руками пышные бедра гетеры.

— Ой, да полно тебе, мой Сатана. Ну конечно же, все возможно. — Она поглядела на него сверху вниз, соблазнительно покачивая грудью. — Да не переживай ты. Я дам тебе время собрать эту сумму. А ты заодно докажешь мне, как высоко меня ценишь.

— О да, — задыхался толстяк, не сводя глаз с покачивавшегося над ним обольстительного тела. — Я непременно тебе что-нибудь дам. И очень скоро. Обещаю. Только приди же ко мне.

— А может, ты не в состоянии собрать столько денег? Уверена, виконт Хаксли сам заплатит, стоит мне только к нему обратиться. Ты же говорил, он обручен с твоей малюткой подопечной. Если я скажу ему, что мы с тобой договорились, он никуда не денется, придется платить.

Латчетт внезапно застыл. Миссис Феллинг продолжала покачиваться из стороны в сторону, точно змея под флейту факира. Голос ее стал сонным и мечтательным.

— Хотя, пожалуй, быть может, лучше пойти сразу к этой его чудаковатой тетушке, она-то мигом раскошелится. Если ты, конечно, не соврал. Она поймет, как важно заплатить мне. Особенно учитывая, что вы сделаетесь родственниками, а такой почтенной семье, как у нее, ни к чему скандалы. Она не допустит, чтобы кто-нибудь из ее вздорного высшего света пронюхал про наши невинные развлечения.

— Нет, не смей обращаться к ним. — Латчетт в ужасе уронил руки. — Не смей им ничего рассказывать.

— Правда? — Миссис Феллинг изогнула бровь. — Ах да, они и вправду могут возмутиться, если узнают, что ты соблазнил скромную вдову, бедную экономку, с трудом зарабатывающую на жизнь.

— Миссис Феллинг, не шутите так.

— Шутить? А я никогда не шучу. Если не ошибаюсь, вы сейчас вращаетесь в самых светских кругах. Подумайте, захотят ли там с вами знаться, если я расскажу, как вы со мной обошлись и что заставляете меня делать.

— Но ты говорила, тебе это нравится, — взвизгнул вконец перепуганный Латчетт. Джулиану едва не стало дурно.

— Ну, — лукаво потупилась миссис Феллинг, — что правда, то правда, дружок. Да вот только беззащитной женщине приходится самой заботиться о себе и своем будущем. Если я сейчас не отложу немножко деньжат на безбедную старость, после их взять будет уже неоткуда… когда все это, — и она многозначительно погладила себя по груди, — будет уже не тем, что сейчас. Разве я не права, а, мой Сатана?

Точно загипнотизированный, Латчетт протянул руку к ее груди и коснулся пальцами розового соска. Куртизанка склонилась над ним, позволив ему ненадолго припасть губами к заветной цели. И когда она снова выпрямилась, толстяк судорожно обхватил ее бедра.

— Ты получишь свои пять тысяч гиней, — хрипло пообещал он. — Я сумею раздобыть их тебе, любыми средствами. Это мой долг.

— Ты дашь мне их завтра? Когда мы снова придем сюда поразвлечься?

— Да. Завтра. Клянусь. Это мой долг. Знаешь, в клубе есть один парень, он мне ссудит любые деньги. Имя Хаксли там на вес золота. А он же пообещал покрывать мои издержки. Да вдобавок скоро этот влюбленный болван переведет Трегониту на мое имя — и тогда я подарю тебе все, чего ты только не пожелаешь.

Миссис Феллинг вновь склонилась над Латчеттом, а Эдвард потянул Джулиана прочь из комнаты. Бесшумно спустившись по темной лестнице, друзья покинули особняк той же дорогой, что и пришли.

За садовой калиткой Джулиан остановился. Виконт Хаксли повернулся к нему.

— Что такое, старина? Пойдем отсюда.

— Да, — тихонько ответил Джулиан. — Несчастный глупец, без сомнений, заплатит свой долг. Эта твоя миссис Феллинг и в самом деле «очень способная». На мой взгляд, она чудесно справляется с заданием. Он уже поставлен на колени. Вот уж не думал, что, стоя на коленях перед женщиной, мужчина может быть одновременно и на вершине блаженства, и на пути к неминуемой гибели.

— Лиха беда начало, — отозвался Эдвард, снова срываясь с места. Пройдя несколько шагов, он бросил через плечо: — Ни за что не позволю, чтобы Линдсей вновь оказалась в руках этого человека. Ни за что. Никогда.

Джулиан задумчиво поглядел другу вслед. Этот человек утверждает, что поглощен лишь стремлением уничтожить врага и не думает ни о чем другом, что он совершенно равнодушен к своей невесте — и вместе с тем так ревностно печется о ее безопасности.

Интересная загадка.

Глава 14

Это сработает! Непременно сработает. Просто не может не сработать. Линдсей поплотнее запахнула отделанный горностаем плащ и бегло оглядела себя, проверяя, чтобы ни краешка платья не торчало наружу.

— Как ты, дорогая? — поинтересовалась тетя Баллард. Облаченная в величественное черное бархатное одеяние, отделанное соболем, она возвышалась напротив Линдсей на мягком сиденье роскошной кареты.

— Чудесно. — Девушка искренне улыбнулась. — А как же иначе? Ведь вы так добры ко мне.

Жаль, что очень скоро, едва ее хитроумный план раскроется, тетя Баллард не захочет больше разговаривать с ней, не то что числить в родственницах.

— Как голова? Больше не болит?

— Ничуть не болит, спасибо. — У Линдсей имелись свои причины, чтобы, сославшись на жуткую головную боль, просидеть весь день, вплоть до отправления на бал, у себя в спальне.

Графиня не сводила с девушки глаз.

— Ты как-то странно выглядишь, дорогая. Как будто о чем-то глубоко задумалась. Может, поделишься своими размышлениями и со мной?

Каким бы облегчением было и вправду поделиться хоть с кем-то своими мыслями, сбросить с плеч непосильный груз забот и ответственности! Но пока это, увы, невозможно. Особенно здесь и сейчас.

— Вы слишком обо мне беспокоитесь. — Ослепительно улыбнувшись, Линдсей притворилась, будто с интересом разглядывает пейзаж за окном неспешно движущегося экипажа. — Как же чудесно! Столько карет кругом — наверное, не на одну милю растянулись. И все такие красивые. И столько любопытных. Как будто все заранее знали, что тут будет настоящий парад мод.

Графиня рассмеялась. Черные перья плюмажа заколыхались над сверкающей лентой, разукрашенной рубинами и бриллиантами.

— Милая моя дебютанточка, все эти люди действительно собрались здесь, чтобы полюбоваться этим, как ты очаровательно выразилась, парадом мод. Ни одно важное событие бального сезона не обходится без скопления публики. — Выглянув в окно кареты, леди Баллард с чарующей улыбкой помахала рукой. В ее волосах и ушах сияли драгоценности, и Линдсей подумала, что в жизни не видела такой блистательной дамы.

Вечер бала у Камберлендов! Линдсей бросило в дрожь. Хотя она и задумала для себя этот вечер как отнюдь не праздничный, но все же ее невольно волновал и будоражил такой торжественный день. Первый бал!

— И все эти кареты едут на один и тот же бал? — Ах, как жаль, что Сара не видит этого великолепия! Может, и ей бы удалось вкусить хоть толику от такого волшебства — если бы ей посчастливилось приехать до того, как Линдсей с треском вышибут из дома графини.

— Ну разумеется. Всякая хоть мало-мальски значительная персона едет на бал.

Они достигли входа в парк. Здесь уже скопилось столько различных экипажей, что движение еще больше замедлилось. Карета леди Баллард еле ползла, влившись в общий поток. Склонившись к окну, Линдсей разглядывала яркие ливреи лакеев на запятках соседних карет. Выезд графини также сопровождали лакеи, а впереди, на увешанных кистями козлах, гордо красовались два рослых грума.

— А далеко еще до Камберлендов?

Тетя Баллард ни на миг не переставала расточать толпе зевак приветственные кивки и улыбки.

— Совсем близко. У них великолепный особняк. Не сомневаюсь, ты будешь в восторге. Он выходит окнами на парк, к тому же там вокруг дивный сад. Должно быть, тебе захочется осмотреть его получше.

В чем, в чем, а в этом Линдсей весьма сомневалась. У нее имелись самые веские основания полагать, что ее пребывание на балу будет очень недолгим.

— Но если это так близко, зачем мы едем в карете? Всем, кто живет поблизости, было бы куда проще просто прийти пешком, а не тащиться в этой нудной давке.

Заливистый смех тети Баллард заставил ее покраснеть. Да что ты, душечка! Ты не поняла самого главного. Мы едем в карете именно потому, что это так медленно и предоставляет такую замечательную возможность показаться на людях. Это… ну, скажем, такой ритуал. Не менее важная часть вечера, чем сам бал. Ну ничего, ты еще научишься разбираться в подобных тонкостях.

— Да-да, теперь ясно, — торопливо кивнула девушка, боясь признаться, что ровным счетом ничего не поняла.

— Не забыть бы сказать Эдварду, как я тобой довольна, Линдсей. Ты так замечательно освоила все, чему тебя учили. Моему племяннику достанется изумительная жена. Как раз такая ему и нужна. — Почтенная леди с видом заговорщицы нагнулась к собеседнице. — Видишь ли, дорогая моя, ему требуется невеста с характером. Уж слишком он мрачен и своеволен. Умная жена умеет оставаться сама собой, получать все, что захочет, и при этом еще держать супруга в твердом убеждении, будто он ее всевластный господин и повелитель. Запомни мои слова.

Линдсей не удержалась от улыбки.

— Непременно. Спасибо, тетя Баллард.

— Научи его снова смеяться. — Графиня вдруг посерьезнела. — И не обращай внимания на глупые сплетни. Эдвард никакой не бессердечный повеса. В детстве, маленьким мальчиком, он много смеялся. Несмотря на своего негодного отца и мою самовлюбленную… Эдвард никогда не унывал и не вешал носа. Ты же знаешь, у нас с мужем не было детей. Эдвард с Джеймсом были мне как родные.

— А Джеймс был братом Эдварда? Графиня поглядела на девушку в упор.

— Так он не говорил с тобой о Джеймсе? Что ж, пожалуй, удивляться нечему, раз уж он не касается этой темы даже со мной.

— Он вообще не упоминал мне о Джеймсе. — Линдсей чувствовала себя крайне неуютно. — Преподобный Уинслоу, это мой наставник, как-то прочел, что пятый виконт Хаксли погиб в морском сражении. Я поняла, что Эдвард его младший брат, но больше мне ничего не известно. Мне стало так жаль его, ведь мой милый брат погиб в той же битве. Но мы с Эдвардом никогда не обсуждали эту тему.

«А теперь уже никогда и не обсудим», — с горьким сожалением добавила она про себя.

— Я и не думала, что ты сама заведешь об этом речь, — откликнулась графиня. — Эдвард все еще скорбит по брату. Сдается мне, скорбь ожесточает его сердце. И с твоей стороны было бы очень неразумно и опрометчиво навлекать на себя накопившийся у него в душе гнев.

Линдсей мысленно согласилась с этим высказыванием. Если бы в день ее визита в дальний дом все сложилось иначе, ей, быть может, и представилась бы возможность выразить Эдварду свое горячее сочувствие. А там, кто знает, вдруг бы им удалось помочь друг другу притушить снедавшие их горечь и гнев?

Толпа любопытных поредела, разбилась на отдельные группки. Прохладный вечер окутал тенистые аллеи парка туманной голубовато-зеленой поволокой, над травой и вокруг стволов деревьев вилась белая дымка. Оглядываясь через плечо, Линдсей видела марево закатного солнца. На фоне пламенеющего неба чернели плоские силуэты домов.

— Линдсей, Эдвард ведь тебе небезразличен? Подпрыгнув от неожиданности, девушка едва успела подхватить слетевшую с колен крохотную вечернюю сумочку.

— Да! — Небезразличен? Во рту у нее вдруг пересохло. — Да, совсем небезразличен.

И это была чистая правда! Пусть судьба не дала ей возможности стать женой виконта и провести с ним всю жизнь, но чувства Линдсей к нему от этого не становились менее глубокими. Графиня вздохнула и улыбнулась. Когда она улыбалась вот так — тихой, светлой улыбкой, — становилось совсем нетрудно представить себе ту юную красавицу, какой она когда-то была.

— Вы счастливы? — спросила Линдсей.

Ответом ей было дружеское, ласковое движение тонкой руки, затянутой в черную перчатку.

— Это ты делаешь меня счастливой, милая моя девочка. Я молилась, чтобы Эдвард нашел себе женщину, которой хватит воли и живости, чтобы приручить его и заставить выбросить из головы все те ужасные мысли, которые, я знаю, осаждают его. Ты можешь это, Линдсей. Я чувствую.

Линдсей нервно теребила серебряные бусинки на тонком ремешке сумочки. До чего же жестока судьба! Она уже сейчас страдала от чувства утраты, охватывавшего ее при одной только мысли о том, как счастливы могли бы быть они с Эдвардом и его любящей тетей, если бы обстоятельства сложились иначе.

— Ты же знаешь, как сильно Эдвард хочет жениться на тебе, Линдсей.

— Да. — И она знала, как сильно сама хочет выйти за него замуж. Теперь она постоянно вспоминала о том, что происходило между ними, стоило им остаться вдвоем. Девушка вновь и вновь переживала те упоительные минуты. Даже сейчас ее залихорадило, а где-то глубоко-глубоко вновь затеплилось странное, тягучее и томительное ощущение. Если падшие женщины тоже обуреваемы подобными страстями, то она может хотя бы посочувствовать образу жизни, что они вынуждены вести.

— Дитя, все же ответь мне — о чем ты думаешь? Для счастливой девушки, которая должна скоро соединиться узами брака с человеком, который ей дорог и которому дорога она сама, в тебе что-то мало радости.

Вот уж воистину мало!

— Просто произошло слишком много всего сразу, — чистосердечно призналась Линдсей. Эдвард же говорил ей, что такой страстной женщине, как она, лучше быть замужем. Наверное, он прав. Замужем за ним… О, коварная судьба, поманившая ее этой чудесной, восхитительной, но совершенно неосуществимой мечтой!

Джон. Вот о ком надо подумать. Маленький Джон. Поскорее бы снова увидеть его, прижать к сердцу. И Антон… Антон, верно, места себе не находит, гадая, куда она так внезапно пропала. Надо обязательно найти способ сообщить ему.

— Ну вот, почти приехали.

Словно очнувшись, Линдсей отвернулась от окна и услышала резкие возгласы кучеров и цоканье подков. Карета поравнялась с рядом величественных зданий.

Сердце Линдсей вело себя самым непостижимым образом, желудок сжался. Тетя Баллард поправила волосы и попышнее взбила мех на воротнике.

— Ну как, Линдсей, ничего не забыла? Помнишь, как себя вести?

— Кажется… — Однако в голове вместо мыслей царила непонятная пустота. Девушка понимала, что должна бы помнить наставления графини, но почему-то напрочь позабыла их все до единого.

Однако не успела она собраться с мыслями и придумать хотя бы, о чем спросить в первую очередь, как карета остановилась. Через несколько секунд предупредительный лакей уже отворял дверцу и подставлял к ней лесенку, чтобы дамам было удобнее спускаться.

— Подбородок вверх, — сквозь зубы скомандовала тетя Баллард, милостиво улыбаясь на все стороны сразу. — Плавнее, Линдсей, плавнее.

Линдсей послушно вздернула подбородок и плавной походкой заскользила вслед за графиней — сумочкой прочно придерживая полы плаща, чтобы тс, не дай Бог, не распахнулись.

— О, тетя Баллард! — Она даже споткнулась, заглядевшись на огромный, точно настоящий дворец, дом. Впрочем, Линдсей было трудно судить — она не видела еще ни одного настоящего дворца. — Какая прелесть! Столько окон, не меньше сотни. И все залиты светом.

— Грациознее, Линдсей.

— Точно ледяной дворец, а внутри сияют звезды. — Сердце девушки трепетало. Впереди, по парадной лестнице, такой широкой, что там могло бы выстроиться в ряд несколько карет, тянулась вереница нарядных дам и джентльменов. — Ой, какие все красивые!

По сравнению со всеми ими она должна казаться серенькой и неуклюжей деревенской мышкой!

— Не глазей по сторонам, — одернула ее графиня, едва шевеля губами. — Люди смотрят. Они не упустят ни одного твоего промаха. Нам ни к чему сплетни.

От волнения у девушки кружилась голова. Сколько же сплетен будет ходить о ней после этого вечера! На этом-то, собственно, и основывался весь ее план. Но сейчас ей стало страшно.

Вверх, по мраморным ступеням, мимо ряда напудренных лакеев в раззолоченных ливреях… Шелка, атлас, блеск драгоценных камней… Все плыло у Линдсей перед глазами.

Наконец они оказались в огромном каменном зале с уходящими ввысь белыми колоннами. Вдоль стен в овальных нишах выстроились статуи.

— Бальный зал на втором этаже, — прошептала леди Баллард. — Когда будем подниматься, улыбайся и разговаривай со мной.

— А о чем мне говорить? — Линдсей едва не оступилась на первой же ступеньке.

— Кивай головой и шевели губами. Линдсей неуверенно повиновалась.

— Помни, ты должна быть загадкой для всех, кто тебя видит, — напомнила графиня.

— Но я ведь уже кое-куда выезжала. Меня уже видели.

— Да, и ты поразила всех умом и непосредственным обаянием. Эрнестина Сибил от тебя просто без ума. Она тут на днях расписывала мне, как замечательно вы поладили с Изабеллой.Это, знаешь ли, мало кому удается.

Что мало кому удается? В глазах тети Баллард на миг вспыхнул огонек раздражения.

Мало кому удается поладить с Изабеллой Сибил. Она слывет девицей непокладистой и резкой на язык.

А по-моему, она очень мила, — возразила Линдсей. — И в ней нет никакой жеманности, не то что у всех прочих дам. А как хорошо она разбирается в литературе…

— Да, кстати, вот тебе и еще один плюс. Все говорят, ты весьма начитанна.

Линдсей потупилась.

— Да, я очень люблю романы.

Она ожидала порицания за свои легкомысленные вкусы, но графиня лишь наклонилась поближе к ней.

— Я тоже, — негромко прошептала она. — Надо нам как-нибудь сравнить наши вкусы.

— Ой, это было бы замечательно. — Линдсей пожалела, что ей вряд ли еще доведется нести с тетей Баллард задушевные разговоры о чем-либо.

— Значит, договорились. Ну вот ты и улыбнулась. Улыбка у тебя просто прелесть, душенька. Знаешь, точно тихий, бездонный омут.

— В котором черти водятся? — Лукаво спросила девушка. Графиня засмеялась и остановилась, шутливо погрозив своей подопечной веером.

— Нет! Тихий и таинственный. Но знаешь, девочка, я ведь своего добилась. Мне и хотелось, чтобы ты вела себя именно так. Будь сама собой. Большего я не прошу.

Линдсей охватило сознание собственной вины.

— Постараюсь.

Пути назад нет. Что сделано — то сделано. Но можно хотя бы постараться выполнить задуманный план с грацией, уверенностью в себе и изяществом манер, которые так настойчиво вбивала в нее леди Баллард.

— Сперва надо оставить плащи в гардеробной, — наставляла графиня, когда они с Линдсей добрались до верхней площадки. — А потом помни — от меня ни на шаг. Тебя будут приглашать потанцевать — смотри на меня, кивну ли я. В зависимости от того, кто приглашает. Поняла?

— Да.

— Некий джентльмен улыбнется тебе и назовет по имени. Это мистер Брюммель. Когда он обратится к тебе, веди себя с ним как можно любезней и почтительней.

— Да.

Впереди, по бокам от распахнутой двойной двери, замерли навытяжку лакеи. Из двери несся шум праздника, смех, отголоски музыки, но разглядеть, что происходит внутри, Линдсей пока не могла.

— Линдсей!

Девушка вздрогнула от неожиданности.

— Антония, как я рада вас видеть! — Это была леди Кларисса Симмондс, прелестная в воздушном бальном платье из бледно-розового муслина с разбросанными по нему атласными розочками. На груди у нее переливалась искрами бриллиантовая брошь, подчеркивавшая глубокое декольте. Миниатюрные туфельки, выглядывавшие из-под платья, также сверкали розовыми бутончиками с бриллиантиками.

Лицо графини приняло то странное выражение, которое всегда появлялось на нем в присутствии Клариссы.

— Добрый вечер, леди Симмондс.

Кларисса присела в реверансе, застенчиво покачивая вплетенными в волосы розеточками из атласа и бриллиантов. Признаться, такая прическа показалась Линдсей слишком детской. Как, собственно, и все платье в целом. Но впрочем, ей ли судить? Что она смыслит в модах? Ведь Кларисса — ее милая подруга, а это главное. Линдсей испытала неимоверное облегчение, увидев дружественное лицо среди моря незнакомых лиц.

— Позвольте мне помочь Линдсей. Надо проверить, все ли в порядке с платьем.

— Не думаю…

— О, но я настаиваю. Ну что вы имеете против? — Кларисса повысила голос. На них уже начали оглядываться. — Я же знаю, Линдсей рада будет посмотреть на эту прелестную обстановку, прежде чем с головой окунуться в глупую бальную суматоху.

Графиня кивнула кому-то из знакомых среди толпы. Губы ее неодобрительно сжались.

— Ну хорошо. Только, пожалуйста, потом сразу же отведите ее ко мне. Я буду в дальнем конце бального зала, как раз напротив лестницы.

— О, благодарю вас! — Леди Симмондс склонилась в очередном грациозном реверансе. — Так чудесно встретить столь очаровательную воплощенную наивность вроде Линдсей. Она изумляется решительно всему, что видит.

Тетя Баллард свела брови.

— Линдсей просто всем интересуется. Весьма любезно с ее стороны, леди Симмондс. Будьте добры, верните мне ее как можно скорей. Все мои друзья сгорают от желания познакомиться с ней.

Едва дождавшись, пока поток гостей унесет с собой почтенную леди, Кларисса схватила Линдсей за руку.

— О-ля-ля! Обожаю Антонию, но временами она бывает ужасной занудой.

— Тетя Баллард вовсе не зануда, — вступилась девушка. — Она просто заботится обо мне.

— Ну, разумеется. Это я так сболтнула, от волнения. Идем. Снимем твой плащ и минутку поговорим по душам перед возвращением. — Она хихикнула и понеслась прочь, увлекая за собой Линдсей.

— Сюда. — За дверью оказался будуар, прекраснее которого Линдсей в жизни ничего не видела. — Взгляни только на зеркала. Ну разве не само совершенство? Можно разглядеть себя со всех сторон.

И Кларисса с довольным видом принялась вертеться перед огромным, от пола до потолка, зеркалом.

— О-о-о…

Девушка буквально потеряла дар речи. Ее изящные туфельки утопали в мягком ковре всевозможных оттенков розового. По бокам зеркала были украшены инкрустациями с изображением лебедей, другие лебеди плыли по панелям на стенах, обтянутых тускло-розовым шелком. Такой же шелк обтягивал сиденья перед рядом маленьких туалетных столиков, уставленных серебряными коробочками и бутылочками со всевозможными духами, пудрами, притираниями и ароматическими маслами.

Присев перед одним из столиков, Кларисса озабоченно погляделась в зеркало.

— Мне до смерти хотелось поговорить с тобой наедине. Но не думала, что это окажется гак легко. Просто поверить не могу своей удаче.

— Я тоже рада, — пробормотала Линдсей, вся дрожа от волнения.

— Я хотела тебя кое о чем попросить. — Кларисса не сводила глаз с отражения Линдсей. — Мне нужна твоя помощь.

— Ну конечно, — пылко пообещала та. — Я сделаю все, что только могу.

Кларисса ведь была к ней так добра. Леди Симмондс вихрем обернулась к ней

— О, я так и знала, что ты согласишься. И мне кажется, ты и в самом деле можешь мне помочь. Только сначала поклянись.

— Поклясться? А в чем?

Кларисса от нетерпения топнула ножкой

— Что никому не расскажешь о том, что я тебя попрошу.

— Клянусь.

— Положи руку на сердце.

Линдсей послушно прижала руку к груди.

— Клянусь всем сердцем.

— Отлично. Надо торопиться, а то графиня меня убьет. Несколько дней назад я… Словом, случилось кое-что совершенно неожиданное. Я думала, что кое-что должно произойти, а мне вдруг сообщили, что я ошиблась. Но не верю, что тот, кто мне это сказал, имел в виду именно то, что сказал. Очевидно, он находится под чьим-то влиянием, вот я и хочу выяснить, что происходит, и уничтожить причину. Понимаешь?

Девушка озадаченно покачала головой.

— Фи! — Кларисса нервно откинулась на спинку стула. — Я знаю, что некий джентльмен хочет… Линдсей, кто-то встал между мной и моим упоительным счастьем с самым красивым, блестящим, замечательным… Ой, снова я все смешала в одну кучу. Короче, один человек любит меня больше жизни, и я его тоже. А теперь он вынужден жениться на женщине, которую терпеть не может, даже презирает, — а все просто потому, что считает, будто это его долг. Вот я и хочу, чтобы ты помогла мне убедить его, что это неправильно. Поможешь?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22