1

 
      Фигурки на дальнем берегу казались то ли соринками, то ли муравьями, и капитану Джильди они не нравились. Вернее, не нравилось, что их так много.
      - Вы полагаете правильным отправиться на переговоры вдвоем? - с деланным безразличием осведомился фельпец, разглядывая ползущих по снежному блюду двуногих букашек. - Дриксов несколько десятков, мало ли что придет им в голову. Не хотелось бы подвести герцога Ноймаринен и оставить адмирала цур зее в плену.
      О том, что отправляться со связанными руками в Дриксен ему хочется еще меньше, Луитджи решил не упоминать. Барон Райнштайнер доводы спутника выслушал вежливо и еще более вежливо посоветовал:
      - Оставьте свои южные опасения, господин Джильди. Предательство во время переговоров нам не грозит. Преступления варитов, хоть и привели в прошлом к чувствительным бедам, были грубее и проще. Они могут напасть без объявления войны, но не когда дело касается возвращения их пленных. Конечно, если вам неприятно не ощущать за спиной поддержку хороших мушкетов, вы можете вернуться к пленным. В таком случае, вам придется всецело положиться на меня.
      - На вас иначе, чем всецело, полагаться невозможно, - заверил Луитджи, - я не поверну. Мне хочется взглянуть на ваших варитов вблизи.
      - Вариты не могут быть моими, - не преминул уточнить бергер, - и я не думаю, что от их вида вы получите удовольствие, но любознательность следует удовлетворять. Осторожнее, придержите коня… Этот берег весьма крут, во время весенней компании это принесет нам пользу, но сейчас будьте внимательны.
      Они без приключений спустились на лед, и Джильди совершенно не к месту вспомнил, что Хербсте не только широка, но и глубока. Доверять замерзшей воде получалось не лучше, чем варитским традициям. Муравьи на белом блюде стали жуками, жуки превратились в игрушечных солдатиков. Луитджи уже различал офицеров, солдат и еще кого-то трехцветного и большого.
      - Фельсенбург, - пояснил барон, хотя его и не спрашивали, - Напоминаю, что молодой Руперт является главной ценностью вашей сделки.
      - Я помню, что я - жадный, - засмеялся Луитджи, чувствуя, как к нему стремительно возвращается отменное настроение - вариты и в самом деле не собирались пускать в ход свое численное превосходство. От основной группы отделилось двое всадников, одним из которых был трехцветный Фельсенбург. "Гуси" шагом направились навстречу талигойцам. До невозможности похожий на бергера офицер остановил тяжелого жеребца в шаге от Луитджи. Костистое лицо дрикса казалось ужасно серьезным, а к шляпе прицепился непонятно откуда взявшийся сухой листик. Это было смешно, и фельпец с трудом подавил неуместное хихиканье. Сверкнуло солнце, шаловливый ветерок осыпал съехавшихся всадников снегом и стих.
      - Генерал Южной Армии Его Величества Готфрида Хельмут Гутеншлянге, - обладатель листика говорил на талиг. - Уполномочен командующим Южной армии принцем Бруно присутствовать на переговорах о взаимной передаче пленных.
      - Командор Райнштайнер, - отчеканил бергер. - Уполномочен присутствовать на упомянутых переговорах от имени регента Талига. Представляю вам капитана Луитджи Джильди, находящегося на постоянной службе у герцога Кэналлоа.
      - Представляю вам доверенное лицо дома Фельсенбург, - генерал указал взглядом на трехцветного великана. - Граф Иоганн фок Ахттаннен - двоюродный дядя Руперта фок Фельсенбурга.
      - Я доставил предварительно оговоренную сумму, - дородный барон не стал ходить вокруг да около, - герцог и герцогиня фок Фельсенбург испытывают надежду, что выдвинутые условия остались неизменными.
      - Разумеется, - заверил Джильди и тут же вспомнил, что уроженцу Великого Фельпа следует проявлять больше жадности.
      - В таком случае, - торжественно объявил Гутен-что-то там такое, - полагаю уместным провести обмен следующим образом. Люди барона фок Ахттаннен доставляют на середину реки выкуп. Люди капитана Джильди его забирают и пересчитывают. Когда капитан Джильди убедится, что выкуп внесен в полной мере, Руперт фок Фельсенбург переходит реку. Затем с двух берегов одновременно начинают движение адмирал цур зее Кальдмеер и захваченные во время осеннего наступления офицеры армии Талига. Пленные встречаются на середине реки, где находимся мы с господином Райнштайнером. Если все обстоит благополучно, в чем лично у меня не возникает никаких сомнений, стороны подтверждают совершение обмена и возвращаются каждый к своему берегу.
      - Это разумно и обоснованно, - согласился бергер, - Талиг согласен.
      - Проверка выкупа потребует определенного времени, - поднял флаг фельпской деловитости Луитджи, - Сегодня ветрено, господа. Не стоит ждать результатов пересчета на открытом пространстве.
      - Как вам будет угодно, - если за вежливостью скрывалось презрение к жадному южному неженке, дрикс сумел его скрыть. Райнштайнер слегка приподнялся в стременах, Гутен-кто-то ответил тем же, и договаривающиеся стороны благополучно разъехались по собственным следам.
      - Вы намерены пересчитывать выкуп? - осведомился Райнштайнер.
      - Я намерен не портить вам игру, - рассеянно откликнулся Джильди, любуясь синими тенями на белом снежном ковре. Зима заканчивалась, а Джильди так к ней и не привык. Холод фельпец переносил неплохо, но вот снега… Они то завораживали невозможным сверканьем, зажигая в душе неведомую доселе радость, то давили свинцовой безнадежностью, то пугали безумной пляской... Стоило выглянуть солнцу, и Луитджи было не согнать с крепостных стен, зато в непогоду фельпец забивался под крышу, как какой-нибудь воробей. Так, по крайней мере, утверждал Вальдес, настроение которого в последнее время менялось по шестнадцать раз на дню. Джильди не сомневался, что адмирал торчит в резиденции регента из-за Кальдмеера, но Ротгер даже не вышел к отъезжающим. Адмирал цур зее и его адъютант покинули Старую Придду в сопровождении проглотившего шпагу Райнштайнера и двух десятков солдат. Не считая жадного Джильди, разумеется.
      - Я объявлю пленным о достигнутой договоренности, - нарушил молчание Райнштайнер, и Луитджи обнаружил, что они почти приехали.
      - Что? - утренний отъезд отчего-то не давал покоя, - Вы не думаете, что Вальдесу следовало быть с нами?
      - Наличие среди нас адмирала, пользующегося совершенно определенной репутацией, - принялся объяснять бергер, - заставило бы дриксов искать в сделке скрытый смысл.
      - Можно подумать, что его не заподозрят. Вы полагаете "гусей" безмозглыми?
      - Сейчас подозрения останутся в головах тех, кому неприятно видеть Олафа Кальдмеера в Эйнрехте, - другой пожал бы плечами или махнул рукой, другой, но не Райнштайнер! - Сторонники Фридриха будут говорить, но им будет нечего сказать. Вы довольны теми солдатами, которые сегодня будут вашими матросами?
      - Если они не заговорят. Жаль, я не догадался захватить с собой хотя бы Варотти. Это мой бывший боцман. Теперь он теньент и мечтает посадить в Фельпе короля.
      - Очень разумно, - одобрил планы Уго барон. - Нужно быть очень дурным королем, чтобы быть хуже очень хорошего Совета, но мы не решили, кто объяснит пленным подробности передачи.
      - Все равно. Вряд ли возникнут сложности.
      Луитджи ошибся, сложности возникли, и какие!
      - Я отказываюсь, - звенящим голосом объявил ценный фок Фельсенбург, - я перейду Хербсте только с моим адмиралом или вслед за ним.
      - Руппи, - Кальдмеер казался очень уставшим, - перестань, не все ли равно…
      - Нет! Это… это унизительно для вас, и я не дам никому ставить... ставить деньги выше… чести и доблести!
      - Лейтенант, - в голосе Райнштайнера прорезалось нечто вроде укоризны, - вы нарушаете субординацию. Вы не можете обсуждать решение генерала.
      - Я его не обсуждаю, - пошел на абордаж Руппи, - я ему не подчиняюсь.
      - Это приказ, - бесцветным голосом напомнил Кальдмеер, - не следует начинать возвращение с нарушенного приказа, даже если он тебе неприятен.
      - Если я нарушаю приказы, - уперся родич кесаря, - то делаю это осознано!
      - Похвально, что вы усваиваете не только уроки фехтования, - Ойген очень пристально посмотрел на упрямого лейтенанта. - Я полагаю, господин фок Фельсенбург, что вы имеете значительный шанс встретить на родине шутников, которые спросят, чему вас научил плен. И вам следует показать, чему и насколько успешно.