Глава 3

Лай собак раздавался все громче, и убегающие эльфы уже чувствовали мерзкий запах их шерсти и ощущали зловонное дыхание. Эти псы, как и сами люди, охотились не ради пропитания, а лишь из-за низменного желания убивать.

Не в первый раз этих животных запускали в лес. Огромные мастифы вдвоем или втроем могли свалить взрослого медведя и без труда догнать оленя. Они с шумом неслись сквозь кустарник и, словно обезумевшие волки, набрасывались на загнанную добычу и разрывали жертву в клочья.

Предводитель эльфов Амарил затравленно оглянулся. Скоро, очень скоро псы настигнут их, а там и люди не заставят себя ждать. Нетрудно следовать за сворой, если огромные псы оставляют за собой широкую просеку, словно уродливый шрам на теле леса.

Амарил даже не мог определить, кто страшнее – собака или человек. Он видел, что оставляют псы от пойманных эльфов, Гайлию, молодую жрицу его племени, свора мастифов загнала в железный капкан, а потом загрызла до смерти. Люди оставили изуродованное тело молодой женщины для устрашения эльфов. Позже, по отпечаткам башмаков, Амарил понял, что люди стояли и смотрели, как их псы убивают беспомощную жертву.

– На деревья! – коротко скомандовал он. – Разбегайтесь в разные стороны и прячьтесь. Встречаемся в сумерках в ясеневой роще.

Семеро эльфов с луками и колчанами, полными стрел с черным оперением, ловко, словно белки, забрались на вековые деревья. Там они будут невидимы для человеческих глаз и недосягаемы для их клыкастых четвероногих помощников. Все эльфы мгновенно скрылись в густых кронах и, перебираясь с ветки на ветку, растворились в зеленой листве.

Только Амарил, чувствуя себя загнанным на дерево енотом, остался ждать, когда подойдут охотники. Мастифы окружили огромный кедр и принялись лаять, рычать и прыгать на толстый ствол. Амарил отлично сознавал грозящую ему опасность и никогда не потребовал бы ничего подобного от своих собратьев. Но у него были вопросы, и эльф намеревался получить ответы на них.

Он терпеливо дождался, пока под деревом покажутся люди. Собралось два десятка охотников, но Амарилу нужен был всего один. Он узнал его по крупной фигуре и темной накидке, летящей за его плечами, словно грозовая туча. Да еще по подбитым железом сапогам. Эти огромные следы эльф видел совсем рядом с тем местом, где погибла Гайлия. В них не было крови, хотя земля вокруг была забрызгана алыми пятнами, а значит, этот человек стоял и наблюдал за ужасной гибелью эльфийки. А после боя, который стоил жизни двоим эльфийским воинам, Амарил приметил его накидку. Тогда этот человек унес тело одного из погибших эльфов. Для чего это было надо, Амарил не знал. Но в одном он был твердо уверен: в лице этого человека эльфы Тефирского леса имели злобного и опасного врага.

Эльф внимательно всмотрелся в лицо человека, чтобы оно запечатлелось в памяти. Его внешность нетрудно было запомнить – она полностью соответствовала злобным замыслам своего хозяина: чернобородого, с крючковатым носом и холодными серыми глазами, напоминавшими снеговые тучи над вершинами Звездных Гор.

Мужчина с проклятиями бросился к своре псов. Подбитым железом сапогом он сильно ударил вожака стаи.

Мощный пинок сбил с ног огромного мастифа. Пес упал на бок и остался лежать, жалобно повизгивая. Остальные собаки, поджав хвосты, отбежали в сторону.

– Бестолковые твари! – выругался человек и снова занес ногу для удара, но псы отбежали еще дальше.

– Поджечь дерево, Бунлап? – спросил один из охотников. – Мы быстро выкурим этих длинноухих ублюдков!

Предводитель резко повернулся к говорящему.

– Если бы боги дали тебе хоть каплю мозгов, – свирепо произнес он, – ты бы понял, что эльфов здесь давно нет. Они прыгают с дерева на дерево, словно мартышки на Чалтане.

– Что же делать? – спросил его помощник.

Бунлап пожал широкими плечами.

– Придется возвращаться. Отвратительно. Фермеры из окрестностей Мосстона, которые выращивают табак, обещали хорошо заплатить за рабов-эльфов. Говорят, из них получаются отличные работники.

– Сдается мне, что эти тощие бродяги не стоят затраченных на их поимку усилий, – заметил другой охотник, худой и гибкий парень с эльфийским луком на плече.

При виде оружия лесных эльфов Бунлап прищурился. Без сомнения, человек забрал оружие у мертвого эльфа – ни один из лесных жителей не расстался бы добровольно с таким сокровищем. На слова лучника Бунлап ответил с мрачной усмешкой:

– Кажется, тебе пришлась по вкусу эта вещица.

Амарил с трудом сдерживался, чтобы не послать залп «черных молний» в этих извращенных убийц. Это было нетрудно, его считали лучшим стрелком во всем эльфийском клане. И, что совершенно точно, мир стал бы намного лучше без этих злобных созданий! Но приходилось сдерживаться. Амарил был вождем лесного народа, а кроме его личной ярости существовали и более важные вещи. Люди стремились уничтожить эльфов, в этом не было ничего нового, но в последнее время нападения сопровождались странными инсценировками, и это тревожило Амарила.

– Соберите собак, и давайте выбираться отсюда, – приказал Бунлап.

Амарил дождался, пока собак взяли на поводки и люди начали покидать поляну. Как он и рассчитывал, предводитель немного задержался, такова была его привычка. Эльф отметил, что Бунлап был осторожнее и бдительнее, чем его спутники. Это делало его более опасным.

Высоко над его головой эльф медленно и бесшумно спускался с вершины на нижние ветки. Топот тяжелых башмаков и громкие разговоры облегчали ему задачу. Выбрав подходящий момент, Амарил легко спрыгнул на землю за спиной Бунлапа. Охотник обернулся, но Амарил одной рукой уже держал его за бороду, а другой приставил к горлу костяной кинжал. Закаленное в огне оружие было большой редкостью среди эльфов, а этот нож был достаточно длинным и имел тонкое зазубренное лезвие. Бунлап осознал, что даже костяной кинжал легко справится со своей задачей, и без слов поднял обе руки вверх.

– Ты забрался далеко от дома, – заметил Амарил таким спокойным тоном, словно обсуждал с приятелем погоду за кружками пенного меда.

При первых же звуках его голоса, слишком мелодичного, чтобы исходить из горла человека, обернулись остальные охотники. Вид меднокожего эльфа, неожиданно появившегося на поляне, заставил их оцепенеть. Никому из них еще не приходилось видеть лесного эльфа так близко. По крайней мере, тем, кто остался в живых. Представшее перед ними существо своей грозной красотой вызывало у людей одновременно и ужас и восхищение.

– Держите покрепче собак и оставьте оружие там, где оно находится, – посоветовал им Амарил. – Это дело касается только нас двоих, разговор между двумя вождями, если хотите.

– Делайте, как он говорит, – тихо произнес Бунлап. – А ты, оказывается, можешь говорить на понятном языке, – заметил он таким же спокойным тоном.

– Я принадлежу к роду Эльманесси. До недавнего времени мои собратья занимались торговлей. Но сейчас это стало слишком опасно. Зачем ты пришел в лес?

– В поисках правосудия, – мрачно ответил Бунлап.

Амарил недоуменно моргнул. Странно было слышать такое заявление от подобного человека.

– Что это значит? – спросил эльф и чуть крепче прижал лезвие к коже.

– Не притворяйся, – раздраженно бросил Бунлап. – Неужели тебе неизвестно о нападениях твоих воинов на торговые караваны и человеческие поселения? Об истреблении невинных и беззащитных людей?

– Этого не может быть, – возразил Амарил, хотя в душе и не был полностью уверен в этом.

Обширный Тефирский лес давал приют нескольким разрозненным группам эльфов, и между ними не было почти никаких контактов. Возможно, какой-то обособленный клан вполне мог решиться поднять оружие против людей.

Предводитель охотников, казалось, заметил его неуверенность.

– Мне самому пришлось принять участие в схватке с дикими эльфами, – заявил Бунлап. – Я был неподалеку от фермы, которая подверглась нападению. Кое-кого из выживших мародеров пришлось оставить взамен убитых работников.

– Лесные жители попали в рабство? – не веря своим ушам, воскликнул эльф.

Такие действия не одобрялись даже жителями вольного Тефира.

– Жизнь за жизнь, – холодно ответил Бунлап. – Правосудие может принимать различные формы.

Несколько мгновений Амарил стоял молча и обдумывал слова охотника. Даже если в утверждениях этого человека была доля истины, они не объясняли странных поступков самого Бунлапа. Не мог он смириться и с тем фактом, что люди пришли в лес с целью увести в рабство других эльфов. Возможно, они считали это справедливой платой за погибших людей. Неужели они верят, что гибель или порабощение одного эльфа могут исправить преступления другого?

«Небо и духи! – мысленно воскликнул Амарил. – Да если бы жители леса придерживались таких принципов, они убивали бы каждого, кто осмелится войти в Тефирский лес».

По правде говоря, среди эльфов было немало сторонников подобных действий, и сейчас Амарил был более чем склонен согласиться с ними.

– Мой народ не станет безучастно смотреть, как эльфов превращают в рабов. Если ты еще раз придешь в лес, тебя встретят наши воины, – спокойно произнес он. – Я лично буду наблюдать за тобой. Я знаю твое лицо и запомнил твои следы. А теперь и ты меня запомнишь.

Костяной кинжал взметнулся вверх и прочертил по заросшей бородой щеке крутую дугу. Затем, с невероятной ловкостью, эльф изменил направление лезвия и нанес еще две глубокие, извилистые раны. Человек от боли и ярости громко закричал и схватился за окровавленное лицо. Второй рукой он нанес неожиданный резкий удар назад.

Но локоть не встретил сопротивления. Эльф пропал.

– Спустить собак! – заорал Бунлап, и его помощники поспешили выполнить приказ, хотя и подозревали, что слишком поздно.

Мастифы добросовестно уткнулись носами в землю, все обнюхали, пофырчали, но остались на месте. Дикий эльф исчез бесследно.

Человек с эльфийским луком достал из заплечного мешка какую-то грязную тряпку и протянул ее раненому. Бунлап прижал ткань к щеке и молча уставился на притихший лес.

– Ты считаешь, он проглотил наживку? – спросил лучник.

Предводитель усмехнулся, и его лицо исказилось от боли.

– Могу поспорить на что угодно. Они придут, а мы будем готовиться к встрече. Но запомните все: этот эльф должен принадлежать мне.

– Я думал, что ты хочешь уничтожить их вождей, а не брать их в плен!

Бунлап свирепо взглянул на лучника:

– Мой дорогой Венлар, теперь это уже не только наше общее дело. Это касается меня лично.

Лучник побледнел. Он и раньше слышал эти слова, и не раз, и в каждом случае они не предвещали ничего хорошего. Первый такой случай произошел несколько лет назад, когда они вместе с Бунлапом служили солдатами в крепости Даркхолд. Тогда им пришлось сопровождать посла из Зентильской крепости по Желтой Змеиной Тропе. Однажды вечером он, Бунлап, и кто-то из свиты разговорились о темных богах. Беседа быстро перешла в ссору. Бунлап счел оскорбление «личным» и избил своего оппонента почти до смерти. Когда они узнали, что пострадавший был жрецом бога Кайрика высокого ранга, то не стали задерживаться. Они бежали на юг, пока Бунлап не счел, что находится в безопасности от Темной Сети, опутавшей Тефир. Именно тогда он собрал отряд наемников. Но хотя Бунлап и покинул Зентильскую Крепость, его цели и методы не изменились. Временами Венлару отчаянно хотелось расстаться с этим человеком. Но непреодолимая жажда наживы удерживала его рядом с тем, кого он боялся и презирал больше, чем кого бы то ни было.

И было ради чего остаться! Венлар подсчитал, что через несколько лет отложенных денег хватит, чтобы удалиться на покой. Если ради этого придется лишить жизни нескольких эльфов, он готов.

Венлар зашагал следом за своим командиром. На ходу он не переставал мечтать о чудесных вещах, которые сможет приобрести на обещанную долю, и любовно поглаживал изгибы украденного эльфийского лука.

Эрилин покинула Зазеспур и отправилась по торговому пути на север, к выжженным солнцем равнинам, лежащим между городом и Звездными Горами. Сами горы были покрыты густыми лесами, берущими влагу из многочисленных озер и ручьев, а также постоянных дождей и даже снегопадов. Эрилин с горькой усмешкой отметила про себя, что в последние месяцы этот край пережил несколько вызванных магическими заклинаниями пожаров, так что изобилие воды было как нельзя кстати.

Арфистка свернула с тропы и направилась к подножию самой южной вершины Звездных Гор. В сосновой роще она остановила лошадь и спрыгнула с седла. Привязав поводья к ближайшему дереву, девушка пробралась между деревьями и вышла к отвесной скале. Обросшую лишайниками каменную стену пересекала вертикальная трещина. Путешественница скользнула в эту щель и прошла по лабиринту переходов, пока не добралась до просторной и высокой пещеры. Здесь, укрывшись от глаз скептиков и завистников, жил алхимик по имени Тинкерсдам, служитель бога Гонда.

Это было странное убежище. Огромная, но беспорядочно заставленная пещера создавала впечатление кипучей деятельности, несмотря на то, что здесь работал всего один человек. Ряды книжных шкафов закрывали часть стен, а на дюжине столов размещались самые разнообразные механические приспособления. Огонь горел сразу в нескольких небольших очагах, а из десятка горшков доносились шипение и потрескивание – в них кипели и булькали неизвестные вещества, причем некоторые из них еще и светились.

Эрилин подняла взгляд к отдушине в потолке и на серых камнях заметила новые слои черной гари. Занятия Тинкерсдама никогда не обходились без взрывов. Жители Зазеспура давно уже привыкли к коротким, но красочным фейерверкам, освещавшим время от времени западный склон неба, Эрилин насчитала три новых слоя гари, появившихся со времени ее последнего визита, и порадовалась, что застала Тинкерсдама живым и невредимым.

Происхождение и профессию этого человека можно было определить с первого взгляда. Уроженец Лантана, где особенно ревностно чтили бога Гонда, покровителя изобретателей и ремесленников, он обладал интересной внешностью. Его редкие рыжие волосы были жесткими, как медная проволока, бледная кожа приобрела оттенок пожелтевшей слоновой кости, а большие выпуклые глаза отливали странным зеленоватым оттенком, который не встречается в природе. Тинкерсдам в силу многолетней привычки носил короткую ярко-желтую тунику, обычную для жителей Лантана, и сандалии на босу ногу. Его пухлые, кривые ноги были лишены всякой растительности, так же как и лицо, что, без сомнения, было следствием множества пережитых взрывов.

Тинкерсдам был одаренным изобретателем и талантливым алхимиком, но особую склонность он питал к смертоносным устройствам, которые могли убить или на время обезвредить человека. Когда-то он создавал свои шедевры на Лантане. Но несколько лет назад во время эксперимента пострадал какой-то влиятельный жрец, после чего Тинкерсдама выслали с острова. По той же причине ему было отказано в праве проживания в нескольких других городах. С тех пор он жил в пещере и старался не общаться с внешним миром.

Эрилин первой поняла, что Тинкерсдам, несомненный гений, балансировал на грани между эксцентричностью и безумием. И все же этот маленький человечек стал одним из самых ценных ее союзников. Их сотрудничество было взаимовыгодным. На протяжении нескольких лет он снабжал Арфистку хитроумными устройствами и различными снадобьями. Она находила им практическое применение, причем иногда совершенно неожиданное, к великой радости алхимика.

Эрилин оглядела мастерскую в поисках устройства, которое ей требовалось. Не было никаких гарантий, что Тинкерсдам выполнит заказ к назначенному сроку. Время не имело для него значения, и частенько он оставлял начатую работу ради новой удивительной игрушки, которая привлекла его внимание.

Сам алхимик в этот момент стоял у небольшой печи, сосредоточенно взирая на содержимое котелка, которое он время от времени помешивал. От железной посудины поднимался пар, а вместе с ним густой земляной запах грибной похлебки. Это была бы вполне мирная сцена, если бы не предсмертные крики, раздающиеся из котелка, и не большие коричневые грибы на столе, которые отчаянно извивались и визжали в ожидании ужасной участи.

Грибы из Тьмы.

При виде таинственных организмов по спине Эрилин пробежал холодок. Ей доводилось слышать легенды об этих странных грибах, растущих глубоко в подземных туннелях. Как они попали в руки Тинкерсдама и что он собирался из них получить, она даже не пыталась угадать.

– В каком состоянии моя маска? – спросила она.

Звук ее голоса ничуть не удивил алхимика. Он даже не потрудился поднять голову. Эрилин оставалось только гадать, рад ли он ее приходу или ее присутствие совершенно ничего для него не значило.

– Третий стол справа от меня, – гнусавым голосом ответил алхимик и взял в руки небольшой потрепанный томик. – Варить визгунов, пока не замолчат; размешать растолченные в порошок высушенные легкие эффрита; добавить две капли застывшей слюны мантикора, – прочитал он вслух.