Метаэтика, как и любая другая новая система мышления, не может возникнуть на пустом месте. Однако есть уже признаки, позволяющие говорить о ее возрождении, поскольку на наших глазах набирает силу новая удивительная наука - экология - первая поистине космическая наука человечества.
      Экология не только глобальна - этим может похвастаться и атомная физика, но и глубоко человечна. Она олицетворяет совершенно новый, невиданный в истории подход к природе, когда человек, ощутив свою вину и свою оторванность от природы, рассматривает ее как единое целое, как единый живой организм, неотъемлемой частью которого он сам начинает воспринимать себя, и тем самым все человечество начинает осознавать свое единство как единство одного народа, одной нации землян. И это не единственная особенность новой науки.
      Экология, родившаяся как утилитарное средство изучения антропогенных воздействий на природу, стремительно становится наукой этической, всепланетарной, наднациональной, определяющей добро и зло безотносительно, "независимо от наблюдателя". Экология - это пробуждающаяся совесть человечества, которое, словно бы очнувшись от тяжелого сна прагматизма, впервые, пожалуй, в таких масштабах поступается своими сугубо материальными интересами во имя непонятных ранее, таких эфемерных ценностей, как красота и чистота природы, - любовь к природе становится научным понятием. Это первая ласточка грядущей научной революции, революции в человеческом сознании, и хоть она, может быть, и не делает весны, но это не значит, что весны не будет вовсе...
      Это вторжение эмоций, этических и эстетических категорий в строгий и стройный, сугубо материалистический мир науки, ее поворот к духовному миру человека вынуждает многих ученых высказывать мысли о неполноте знания, замыкающегося в сухих формализациях, об одностороннем характере достижений науки, все больше напоминающих пирровы победы: "В этом победном шествии прогресса есть какие-то тревожащие моменты, и к этим тревожащим моментам не следует относиться легкомысленно... То, что дает нам искусство, никак не заменит никакая математизация. И очень страшно, если наиболее способные дети пойдут по линии такого суррогата".
      Подобная критика не ставит под сомнение научное мышление как таковое - она сомневается в человечности классической науки: "Критика нацелена на неспособность классической науки справиться с некоторыми фундаментальными аспектами окружающего мира. Мы начинаем выходить за пределы того мира, который можно определить как "мир количества" и вступаем в "мир качества". Мы должны, по словам Гиллеспи, "найти в науке место для нашей качественной и этической оценки природы", что всегда являлось прерогативой искусства".
      Понимание этого заставляет все большее число ученых искать в искусстве пути преодоления неадекватности современных научных методов описания фундаментальной картины мира, включающей человека. Этот начавшийся на заре нашего века процесс разрушения старой, механической и бездушной картины ньютоновского физического мира известен как эйнштейновская научная революция. Теория относительности, квантовая механика, астрофизический принцип антропности уже прямо связывают наблюдаемую Вселенную с человеком-наблюдателем, пока не принимая, однако, во внимание человеческую алогичность, эмоциональность, свободу воли, - но мир в таком описании тем не менее начинает приобретать черты человеческой неточности и непредсказуемости - тех черт, в исследовании которых давно преуспело искусство. Идут поиски путей единения науки и искусства с присущей ему полифонией смыслов, обертонами, подсознательными мотивами, эмоциональностью, неопределенностью. Вот что говорит об этом Роберт Музиль: "Именно в наше время как никогда прежде необходима не только творческая энергия, но и единодушие, целостность духа. Было бы глупостью думать, будто все упирается только в знание; суть заключена в самом характере мышления. Со своими притязаниями на глубину, смелость и новизну мышление пока что ограничивает себя исключительно сферой рационального и научного. Но такой разум поедает все вокруг себя. Лишь сливаясь с чувством, он обретает качество духа. Совершить такой шаг - дело поэтов".
      Мне кажется, что человечество когда-то уже шло по дороге целостного, гуманистического понимания мироздания, но по какой-то причине свернуло на путь анализа природы и непрестанных попыток покорения и подчинения ее. Древние мыслители обладали удивительно цельным, образным и каким-то космическим взглядом на мир, и, быть может, именно невыносимые трудности, испытываемые ими при попытках адекватного выражения поразительно сложных образов на бедном человеческом языке, и подтолкнули естествознание к расчленению и анализу природы.
      В качестве примера такого мышления я хочу привести удивительный комментарий к "Божественной комедии" Данте, дающий представление "о восприятии свойств пространства деятелями эпохи Возрождения. В третьей части дантовской "Божественной комедии", в "Рае", описан мир с необычной геометрией. Путешествуя по небесным сферам, Данте переходит из одной сферы в другую и всякий раз попадает в новый трехмерный мир. Каждый из новых миров вращается с большей скоростью, чем предыдущий. В один из моментов своего путешествия Данте видит далеко внизу исходный пункт - Землю, а в другой - уменьшающиеся быстро вращающиеся сферы, населенные небесным воинством. Каждый этап странствования Данте можно сопоставить трехмерному сечению четырехмерного шара. Если, читая Данте, помнить о такой четырехмерной модели, то трудно удержаться от изумления. Удивительно и то, что Боттичелли, притом только он один, в своих рисунках к "Раю" попытался передать такую невообразимую геометрию. Мыслители того времени обладали воображением необычной силы".
      Искусство всегда говорило и говорит на таинственном, не поддающемся анализу языке образов, которые при всей их естественной многозначности кажутся максимально адекватными окружающему миру и самому человеку. Я не могу и не буду анализировать чье-либо творчество, да и сама возможность такого анализа в рамках существующих методов представляется весьма и весьма проблематичной, - здесь я хочу лишь отметить удивительное явление, которое можно было бы назвать информационным парадоксом классиков.
      Суть его заключается в том, что произведение искусства всегда содержит существенно большее количество информации, чем счетная ее величина, полученная при "поверке алгеброй гармонии". Это - постулат, который подобно его родным и двоюродным братьям не доказывается, поскольку соответствует "практическому опыту человечества": как велика информационная, образная насыщенность поэзии Пушкина, который, затрачивая совершеннейший минимум слов, создает точный, живой и зримый образ, эквивалентное описание которого любым иным образом потребует существенно большего количества слов. Как измерить эту информацию? Как сопоставить? Этим парадоксом, кстати, можно объяснить разницу между Поэтом и каким-либо литературным поденщиком, который, проучившись немало лет творчеству как профессии и в совершенстве, как кажется, овладев техникой этой профессии, не способен по какой-то причине передать образ - получается все то же суетливое и кропотливое, многословное описание.
      Только высочайшей информативностью, минимумом структурной энтропии, совершеннейшей соотнесенностью с миром можно объяснить то воздействие, то овладевающее человеком на всю жизнь потрясение, которое он испытывает, прикоснувшись к плодам великого творчества.
      Воздействие произведений искусства бывает настолько велико, что иногда приобретает характер как бы физической силы, действующей на человека. Известен, например, случай со Стендалем, который однажды потерял сознание, рассматривая во Флоренции творения живописцев Возрождения. Некоторое время спустя во дворце Медичи писатель пришел в себя, но никак не мог объяснить, что с ним произошло.
      Об этом можно было бы и не упоминать, если бы подобные случаи не стали повторяться. Этим удивительным явлением заинтересовалась итальянский профессор Габриэла Магелини.
      - В последние годы, - говорит Магелини, - резкое расстройство нервной системы стало все чаще проявляться у туристов, посещающих флорентийские музеи. Мы исследовали последние 107 случаев и пришли к выводу, что у определенной категории людей в музеях наступает перебор положительных эмоций, который и приводит к шоковому состоянию. Этой в недавнем прошлом малоизвестной болезни теперь дано название "синдром Стендаля".
      Восприятие произведений искусства доступно не всем и не всегда, и это, наверное, нельзя объяснить какими-то физиологическими отличиями между людьми. В то же время воспитание этого восприятия вряд ли может заключаться в усвоении толкований всевозможных искусствоведов, странным образом напоминающих толкователей религиозных текстов: "В первой части своей симфонии Бетховен раскрывает..." Да нельзя объяснить, что "раскрывает" Бетховен ни при помощи итальянской музыкальной терминологии, ни при помощи языка психоанализа - понимание искусства, понимание его образного языка возможно только через пробуждение души, воспитание чувств, воспитание любви, добра, красоты и милосердия.
      Рост числа случаев проявления синдрома Стендаля в последнее время можно, наверное, рассматривать как внушающий надежду признак начавшегося нравственного пробуждения человечества, обращения людей к красоте и чистоте мира, не успевшего реализоваться в древности понимания единства мира и своей неотделимости от него. Эти ростки пока очень слабы и незаметны на фоне процветающего сиюминутного прагматизма и жажды наживы; их легко затоптать, но за ними будущее, потому что иного будущего просто может не быть.
      Новые отрасли знания уже содержат в себе зародыши этого эмоционального, поэтического взгляда на природу - как пример, удивительная аналогия: "Метафора раскрывает гармонию явлений лишь благодаря неточности. На такое же специфически неточное употребление понятий в квантовой физике указывали ее создатели".
      Иллюстрацией этой неточности, вероятностного подхода к изучаемым объектам в квантовой механике может служить один из ее основных принципов - соотношение неопределенностей. Сформулировавший этот принцип В. Гейзенберг, анализируя возможности одновременного измерения положения и импульса электрона, пришел к выводу, что условия, позволяющие измерить положение электрона, затрудняют нахождение импульса, и наоборот. Упрощенно физический смысл соотношения неопределенностей заключается в неизбежности воздействия средств измерения на характеристики измеряемого объекта. Например, при освещении электрона с целью измерения его положения светом с минимально возможной длиной волны импульс электрона изменится как минимум на величину, равную импульсу одного кванта.
      Анализируя соотношение неопределенностей, Н.Бор пришел к выводу о возможной экстраполяции этого принципа на макрообъекты, то есть о возможном воздействии наблюдателя и на объекты макромира: "Непрерывный обмен веществ между организмом и окружающей средой необходим для жизни, вследствие чего четкое выделение организма как физико-химической системы не представляется возможным. Поэтому можно считать, что любая попытка провести резкую грань, позволяющую осуществить исчерпывающий физикохимический анализ, вызовет изменение обмена веществ в несовместимой для жизни организма степени..."
      В качестве еще более сильной экстраполяции можно рассматривать высказывание немецкого физика Г. Тетроде: "Солнце не излучало бы, если бы оно было одно в пространстве и никакие другие тела не могли бы поглощать его излучение..."
      Другими словами, Солнце светит только благодаря тому, что внешние глаза непрерывно отражают его волновой пакет, не давая ему расползтись. Тем самым речь идет не только о взаимодействии человека и Вселенной, но и о прямом воздействии человека, человеческой мысли на окружающий мир: эта идея, несмотря на ее весьма солидный возраст, достаточно экстравагантна и соблазнительна для того, чтобы в дальнейшем изложении вернуться к ней хотя бы еще раз.
      Существует еще один, представляющий интерес в контексте рассматриваемой темы, аспект взаимоотношений между субъектом и объектом наблюдений, эксперимента, контакта.
      Ученый, изучающий природу, описывает увиденное, познанное на выработанном наукой языке уравнений, связывающих давления, температуры, токи, скорости, концентрации и сотни прочих параметров, абстрагируясь от множества других, которые он считает несущественными. Пренебрежение деталями вовсе не делает математические формулировки физических законов неверными - путь абстрагирования принес свои, столь обильные и впечатляющие плоды. Но тот же исследователь, вне зависимости от объекта изучения - будь то тепловые или социальные процессы, поведение животных или вычислительного комплекса, НЛО или вопросы наследственности, - в ста случаях из ста следует познавательной установке, выраженной Эйнштейном в виде максимы: "Природа хитроумна, но не злонамеренна".
      Научная революция, связанная с именами Галилея, Кеплера, Ньютона, создала образцы объяснений, исключающих влияние надприродных факторов. Тем самым из науки была изгнана телеология - "учение о целях как финальных причинах... Так когда-то развитие учения об атмосферном давлении показало, что телеологический принцип "природа не терпит пустоты" оказался не только ненужным, но и неверным".
      Поскольку целесообразность живого не фикция, а неотъемлемое свойство организмов, то с ним были вынуждены считаться биологи, незаметно подменившие телеологию латинской формулой "причины себя" - внутренней причиной целесообразности живого, не распространяясь, впрочем, о природе этой "причины". Эрнст Брюкке заметил по этому поводу: "Телеология - это такая дама, без которой не может обойтись ни один биолог, однако с которой никто не решится появиться публично".
      Смешивая рассуждения о зарождении нового мышления в науке и в обществе, я сознательно не разделял эти виды мышления, исходя из того, что наука, являясь частью человеческой культуры, постоянно находится с ней в сложном взаимодействии, включающем различные виды прямых и обратных связей. Это взаимодействие возникло не сразу: если ранняя наука не оказывала на общество практически никакого влияния, то наука сегодняшняя превратилась в реальную, действенную, а порой - и все чаще, к сожалению, - пугающую силу. Успешное развитие современного научного способа мышления оказалось, в соответствии со складом человеческого ума, самодовлеющим: люди склонны доверять такому образу мыслей, который дает наибольшее число универсальных принципов, позволяющих ответить на максимальное число вопросов. Богатый прагматический потенциал научной мысли вытеснил религиозное мышление, однако наука оказалась несостоятельней в решении многих, порой жизненно важных вопросов, которые бралась решить, да так и оставила нерешенными религия. "Что есть человек и куда он идет?", "что есть его жизнь и его смерть?", "что есть мир и каково место человека в мире?"- решения религией этих вопросов оказались в ряде случаев тусклыми и невзрачными, они походили на странный сон и что, наверное, главное - они не подходили деятельному и любознательному существу по имени "человек". Человеку по складу его ума претит агностицизм, непознаваемость, он, как нормальный и здоровый ребенок, хочет все проверить, все разобрать, все узнать и познать сам. Такой возможности ему религия не представила, и родилась наука - мировоззрение, основанное на деятельном экспериментировании с природой.
      Человечество благодаря науке достигло небывалых высот, радикально изменился способ его существования, возросло богатство и комфорт, которые могли бы обеспечить высокий жизненный уровень для всех живущих на Земле миллиардов землян, если бы не присущий человеческой расе социальный идиотизм. Материальные достижения научно-технического прогресса велики. Велики, наверное, почти столь же, сколь незначительны его духовные плоды, и сейчас, когда все более ощутимым становится предчувствие будущих перемен в мышлении, в самом мировоззрении человека, должно измениться содержание одного из старейших понятий - "удовлетворение человеческих потребностей". "Главной целью здесь должна стать самореализация человеческого существа, и в этой связи основной акцент перемещается с того, что человек хочет иметь и как он может этого достигнуть, на то, что он есть и чем может стать".
      Суть будущего мышления, мышления подлинно гуманистического, очевидно, должна заключаться в "целостном видении человека во всей его конечности и жизни во всей ее непрерывности. Ведь именно в человеке заключены источники всех наших проблем, на нем сосредоточены все наши стремления и чаяния, в нем все начала и концы, и в нем основа всех наших надежд. И если мы хотим ощутить глобальность всего сущего на свете, то в центре этого должна стать целостная человеческая личность и ее возможности. Хотя мысль эта, вероятно, уже навязла в зубах и порою кажется трюизмом, но факт остается фактом: в наше время цели практически любых социальных и политических действий направлены почти исключительно на материальную и биологическую стороны человеческого существования.
      Пусть человек и вправду ненасытен, но нельзя же все-таки, следуя такому редукционистскому подходу, сводить к этому все его жизненные потребности, желания, амбиции и устремления. И что еще более существенно, такой подход оставляет в стороне главное достояние человека - его собственные нереализованные, невыявленные или неверно используемые возможности", - пишет А. Печчеи.
      Нераскрытые возможности человека грандиозны, и рассказу о них посвящена большая часть следующей главы. Речь будет идти о скрытых способностях человека, называемых обычно парапсихологическими, или паранормальными, о феноменах трудноуловимых, не всегда воспроизводимых и не имеющих пока никакого теоретического фундамента.
      Все что-то слышали о телепатии, о телекинезе, ясновидении, лозоискательстве; благодаря немногочисленным, но всегда резко отрицательным статьям в различных газетах и журналах хорошо известны биотерапия, психохирургия, теледиагностика и телетерапия. Менее известны такие феномены, как перевоплощение и внетелесный опыт, - но как бы там ни было, все эти явления в последние годы активно обсуждаются специалистами разных профилей практически во всех странах.
      Помимо объективно зарегистрированных проявлений некоторых из этих феноменов, называемых также сверхчувственным или экстрасенсорным восприятием (ЭСВ), или пси-феноменами, существуют чисто конструктивные, физиологические особенности человеческого мозга, заставляющие предполагать его огромные, ныне скрытые потенции. Человеческий мозг работает с весьма низким коэффициентом полезного действия: он использует всего 3-4 процента своих предельных возможностей. Очевидно, что остальные 96-97 процентов могут содержать неожиданные тайны, невиданные возможности человека. Известно также, что зона максимально ясного сознания в психической деятельности сравнительно невелика: на сознательном уровне перерабатывается 10Е2 бит информации в секунду, на бессознательном 10Е9. Что там происходит? Что скрывается?
      Совершенно естественно некоторые философы, ученые, писатели связывают наступление эры всеобщего счастья и благоденствия именно с освоением человеком своих сверхинтеллектуальных способностей. "Приходит Время, я уверен, что мы в нем живем, - писал американский социолог Н. Браун, - когда цивилизация должна обновиться в результате открытия новых таинств, при помощи верховной и эзотерической силы воображения..." Более категоричен один из героев Рэя Брэдбери: "...Измените человека! Сделайте его совершенным... Избавьте его от умственного убожества, дайте ему полностью овладеть своим телом, нервами, психикой; дайте ясный, проницательный ум, неутомимое кровообращение, тело, способное месяцами обходиться без пищи извне, освоиться где угодно, в любом климате, и побороть любую болезнь. Освободите человека от оков плоти, от бедствий плоти, и вот он уже не злосчастное ничтожество, которое страшится мечтать, ибо знает, что хрупкое тело помешает ему осуществить мечты, - и тогда он готов к борьбе, к единственной подлинно стоящей войне. Заново рожденный человек готов противостоять всей, черт ее подери, Вселенной!" К.Э. Циолковский, познакомившись с работами Б.Б. Кажинского по телепатии, сказал: "Именно в наступающий век космонавтики телепатические способности человека весьма будут нужны и послужат общему прогрессу человечества. Нас с вами можно назвать братьями по духу - идейными единомышленниками. В то время как моя космическая ракета может и должна привести к распознаванию великих тайн макрокосмоса, ваша теория может привести к распознаванию сокровенных тайн живого микрокосмоса - к решению великой загадки существа мыслящей материи мозга. А ведь макрокосмос и микрокосмос - единая природа Вселенной. Решение загадки микрокосмоса сулит человечеству поистине громадные достижения, быть может, не меньшие, чем даст космическая ракета".
      Казалось бы, следует с восторгом разделить и принять эти суждения, поскольку телепатии - и это будет показано в следующей главе - как раз и свойственны операции не со словами-именами, а с образами, что означает естественное разрешение информационного тупика, создаваемого языком как средством общения. Но в приведенных высказываниях человечнейших умов - Брэдбери и Циолковского - отчетливо звучит мотив, который заставляет с подозрением относиться к мысли е парапсихических способностях как средстве для нового возрождения человечества. ЭСВ рассматривается как новое орудие для осуществления все тех же старых экспансионистских целей, целей завоевания, покорения природы. Вселенной, борьбы, войны с ней. Хотя понятие счастья столь же расплывчато и относительно, как и другие человеческие ценности, вряд ли можно согласиться с тем, что сумма счастья человеческого увеличилась с появлением космических ракет. Может быть, хватит уже воевать и с природой, и друг с другом?! "В своем развитии люди не скоро обретут парапсихические способности, так как они могут быть губительно использованы обществом, которое эмоционально и интеллектуально не подготовлено к обращению с ними. Ни одна культура, которая не достигла зрелости, не может обрести парапсихического могущества, потому что это не игра для подростков", замечает К. Саймак.
      Уже сейчас, когда парапсихическими способностями обладают лишь очень немногие, природно одаренные в этом отношении люди, очевидно, что и в дальнейшем освоение практики ЭСВ не произойдет для всех одновременно, что при современном уровне этических норм неминуемо приведет к установлению невиданного в истории неравенства, эксплуатации и угнетения одних людей другими. Чрезвычайно высока опасность возникновения извращеннейших форм фашизма, провозглашающего превосходство ЭСВ-арийцев и безжалостно уничтожающего людей, не имеющих паранормальных способностей; фашизма, обладающего к тому же невиданными средствами воздействия на умы. Нетрудно также предсказать обязательный и горячий интерес военных к пси-феноменам столь же нетрудно вообразить и последствия этого пылкого интереса, ибо высказывание, которое можно было бы назвать Законом Воннегута, гласит: "Что бы ни изобретали ученые, у них все равно получается оружие". Можно назвать еще немало потенциально опасных последствий несвоевременного распространения ЭСВ среди людей, и нельзя рассчитывать на то, что что-либо изменится в дальнейшем, когда ЭСВ станет всеобщим - из-за обычной и обязательной разницы в уровнях индивидуального развития.
      Отсюда следует, что чисто физиологическая, несущая лишь усовершенствование физических характеристик тела, эволюция не может стать причиной морального возвышения человека, его взаимопонимания с себе подобными и контакта с иными живыми существами.
      Развитие имеющихся у человека и даже обретение им новых, невиданны ранее способностей, будучи обращено на старые цели, станет всего лишь новым средством для достижения этих, далеко не всегда достойных целей. Человек в гораздо большей степени, чем в эволюции тела, нуждается в эволюции, совершенствовании духа. Пройдя значительный эволюционный путь от неандертальца, человек к тому же заменил собственную генетическую эволюцию эволюцией и развитием созданной им культуры, за счет которой он приспосабливается к изменяющимся внешним условиям среды обитания. В то же время его душевные, моральные качества почти не претерпели изменений, а сами эти изменения еще не стали внутренне, органически присущи человеку, который, по сути дела, остался во многом тем же неандертальцем, только одетым во фрак легко при случае сбрасываемой культуры.
      Эволюция, пестуя и совершенствуя свое дитя - человека, - развивала, в основном, его мозг, его разум, мощь его интеллекта, что позволило человеку присвоить себе гордое имя - гомо сапиенс. Но этого, как становится очевидно, явно недостаточно: для того чтобы разум стал поистине плодотворным, он должен быть освящен добром, и следующим шагом эволюции, эволюции управляемой и направляемой, эволюции нравственной должен стать гомо бонис - человек добрый.
      Говоря о современном моральном кризисе человечества, Александр Кинг замечает: "Человек стал доминирующим видом на планете за счет того, что он беспощадно устранял и уничтожал не только других живых существ, но также и более слабые расы и менее приспособленных к выживанию членов своей собственной человеческой семьи. Отрицательную роль на протяжении всей его длительной эволюции сыграли, наряду с другими, и такие его качества, как эгоизм, жадность, ощущение власти над другими, гордость обладания и т.д.
      Сегодня возникает вопрос, подходят ли эти качества для следующего этапа человеческой эволюции - этапа, целиком зависящего от сознательной, целенаправленной деятельности самого человека".
      Следующий этап человеческой эволюции целиком и полностью зависит от решения человеком задачи своего морального совершенствования. Эту задачу на протяжении всей истории пытались решить самые лучшие, самые вдохновенные умы человечества. Цзюнь-цзы Конфуция, "Законы" Платона, "Никомахова этика" Аристотеля, "прекрасная душа" Шиллера, "объективный дух" Гегеля, "категорический императив" Канта, "сострадание" Шопенгауэра, "Богочеловечество" В.С.Соловьева, "Общее дело" Н.Ф. Федорова - блестящие этические теории и страстное желание сделать людей добрее и лучше. Плеяда величайших художников - исследователей и знатоков самых глубинных, самых сокровенных тайников человеческой души каждой строкой своих книг, каждой нотой своей музыки, каждым мазком кисти бились за красоту и добро этой души. Они верили в человека, в величие его непробужденной души, стремились раскрыть человеческое сердце свету добра, любви и красоты. И никак нельзя согласиться с тем, что все их невыразимые муки, вся боль за человека оказались напрасными. Можно, наверное, признать, что человечество не стало лучше, но насколько же оно могло бы стать хуже, если бы не было Великого Искусства, будоражащего душу, пробуждающего совесть, учащего добру, любви и милосердию.
      Тяжел и труден путь совершенствования человека, пытающегося подняться ввысь, и кажется не столь почтенным подвиг какого-нибудь Симеона Столпника, забравшегося, дабы обрести возвышенность духа, на столб, торчащий в пустыне. Легко ему было возвышать свой дух на столбе, да еще и в пустыне; перед обычными людьми - не отшельниками - стоит куда более сложная задача воспитания своей души среди хитросплетения мелочных интересов обыденной жизни и захлестывающих обывательских дрязг, от которых никто не может, не имеет права уйти в пустыню.
      Суть всех этических систем, ведущих к моральному совершенствованию, проста, как речь ребенка. Я не стану цитировать древние эзотерические тексты или великие книги великих писателей и философов, а приведу слова, которые совсем недавно были напечатаны миллионным тиражом. Это С.Н. Рерих: "...Смысл человеческой жизни - в достижении красоты, гармонии, в самовыражении. Самая большая задача - это самосовершенствование во всем. Если каждый из нас каждый день будет делать что-то более совершенно, чем вчера, и делать это сознательно, это его устремление неизбежно отпечатается в его сознании, а сумма устремлений изменит его поведение в лучшую сторону... Когда человек стремится к лучшему, он возвышается. В конце концов, что такое вдохновение? Это как бы внутренняя молитва человека, когда он стремится к возвышенному... Выращивание добра в себе является иммунитетом против зла... Богатство - это наш внутренний багаж, то, в чем только наша ценность, что мы можем и должны развить в себе... Надо стараться избегать дурных мыслей, не допускать их и, напротив, стремиться к положительным. Попробуйте - в сущности, это очень просто..."
      Да, в сущности, "это очень просто", но сможем ли мы найти человека из числа прочитавших эти строки - можно не сомневаться, что и прочли-то их далеко не все, - который сделал бы их руководством к действию, к применению в своей жизни? Я и привел эти, столь широко распространенные печатью и столь доступные слова для того, чтобы указать на самую основную трудность морального самосовершенствования, которая, в общем-то, свойственна всем благим порывам и начинаниям человека: мы все знаем, мы все понимаем, нам известны множество путей и морального и физического роста, но такие желания сугубо субъективны, они не имеют под собой никакого объективного базиса и потому препятствием на их пути становится душевная леность и пассивность, почти инстинктивные по отношению к вещам, не дающим скорой, прямой и зримой выгоды.
      С.Н. Рерих приводит слова Конфуция, который говорил: "то, что ищет человек совершенный, находится внутри него, а то, что ищет несовершенный, - у других". Именно в этом видится заколдованный крут, выбраться из которого дано далеко не всякому, и человек несовершенный, но жаждущий совершенства, начинает искать его у других. Так возникает желание найти человека, который был бы способен поднять, возвысить, научить. Начинаются поиски авторитета, наставника, учителя; поиски, которые в своем крайнем выражении порождают феномен мессианства. Концепция Учителя является одной из важнейших составных частей практически любой идеологической системы. Фигура Учителя, Мессии привычна и освящена историей, она очень по-человечески удобна, даже комфортна, и толпы ленивых или неискушенных душ, идущие, как шли они столетия и тысячелетия назад за учителями и мессиями, жаждут, не затрачивая никаких собственных усилий, одного - чуда немедленного и безусловного. Они требовали и требуют собственного немедленного и внезапного душевного возрождения, не желая ради этого даже пошевелить пальцем, и когда надежда эта не сбывается, мессий или распинают, или забывают, извращая учение до неузнаваемости.