3. КОСМИЧЕСКАЯ ЛОВУШКА

Жа и Пелизон лежат на противоположных концах звездного скопления, которое охватывает несколько сотен светил и известно под названием Звездная Гроздь. Пелизон был маленьким одиноким мирком на краю галактики, расположенным еще дальше, чем созвездие Дракона. Отдав приказ проложить курс на Пелизон, Кирин с головой ушел в изучение плана Башни. Контроль был излишним: корабль знал свое дело.

Его звездолет представлял собой великолепный образец достижений, на которые была способна инженерная мысль старой империи. Спору нет, новая империя тоже начала строить корабли, повсеместно развивались новые технологии, примером чему служил дождевик с водоотталкивающим полем, который он носил на Жа, или тот же лучевой пистолет. Но даже технари с Валдамара не могли создать корабль, хотя бы отдаленно напоминающий корабль Кирина.

Едва ли в сотню ярдов от носа до кончиков стабилизаторов, изящной, обтекаемой формы, невероятно быстроходный, это был лучший звездолет из всех, когда-либо бороздивших ледяной мрак межзвездного вакуума. Корабль был буквально нашпигован всяческим вооружением — как для атаки, так и для отражения агрессии — и для маленького крейсера имел снаряжение выше всяких похвал. Словом, не звездолет, а маленькая крепость — маневренный, стремительный, почти неуязвимый. По команде хозяина он поднялся над запутанными орбитами девяти лун Жа, полыхнул двигателями — и пропал. Пропал, будто его и не било.

Этот корабль отличался не только скоростью и совершеннейшим вооружением, но и тем, что в полете обнаружить его было необычайно трудно, скорее — невозможно. В любой момент вокруг корпуса можно было создать плотное магнитное поле, настолько мощное, что оно отклоняло даже световые лучи, которые как бы обтекали его со всех сторон, в результате чего корабль оставался невидим и для глаз, и для локаторов.

Правда, чтобы обнаружить в космосе корабль, можно было прибегнуть и к иным способам. При одном из них использовалось нейтринное излучение звезд. И снова древние сработали с умом и старанием. Корабль Кирина был оснащен особыми экранами, которые снижали интенсивность излучения тяжелых частиц до ничтожного уровня. Фактически, единственное, что этот корабль не мог утаить от приборов, была его масса. По счастью, лишь боевые звездолеты класса «Омега» были оснащены детекторами массы. Но эти приборы были тяжелы, громоздки и требовали деликатного обращения, к тому же на всю Звездную Гроздь приходилось лишь несколько крейсеров класса «Омега».

Поэтому можно с полным правом сказать, что, когда корабль покинул систему планеты Жа, он как бы растаял в воздухе… точнее — в космосе.

Это придавало особую остроту тому обстоятельству, что он был тем не менее обнаружен и атакован.

Все началось с той минуты, когда забарахлил бортовой мозг. Мозг потерял контроль над кораблем — сам по себе факт не только удивительный, но и тревожный. Такого попросту не могло быть.

Мозг, сверхминиатюрный бортовой робот с набором манипуляторов, обладал неограниченными возможностями и один заменял Кирину экипаж профессионалов. Он не только управлял системой жизнеобеспечения и комплексом двигателей, но помимо этого выполнял функции навигационного компьютера и автопилота, понимал команды с голоса, а при отсутствии таковых действовал по собственной инициативе в соответствии со встроенной программой верховных директив.

После того как стартовали от Жа, прошло несколько часов. Оба мужчины отдыхали, занятые поздним ужином, попутно налаживая более близкие отношения. Пока Кирин наслаждался чашечкой горячего каффа, Темуджин, попыхивая гладкой черной трубочкой, передавал вору кое-какую информацию о жизни таинственного вождя карликов Смерти.

— Честно говоря, парень, мы знаем о нем очень немногое, — говорил Темуджин. — Он появился неизвестно откуда, вступил в ряды приверженцев культа и на удивление быстро поднялся к вершинам власти. Одно лишь известно доподлинно: сам он не пелизонец. Росту он почти семь футов и на вид худой, как скелет.

— Что-нибудь о лице? — допытывался Кирин.

— Один Космос ведает! Постоянно прикрывает лицо маской, — должно быть, чтобы напустить вокруг себя побольше туману. Называет себя Зарлак. Убийцы зовут его Скрытный и почитают за пророка, якобы посланного богами для того, чтобы тот привел их мелкий народец к величию и власти. В общем, все очень запутанно и покрыто мраком.

— Получается, Зарлак и отдал приказ меня убить?

— Скорее всего, что так. Но мы думаем, за этим кроется нечто большее, чем желание помешать тебе украсть камень. Мы думаем, Зарлак сам за ним охотится.

— Гм-м. А что представляет из себя эта «Медуза», а, Темуджин? Что это — драгоценный камень или нечто большее?

Темуджин загадочно подмигнул и коснулся пальцем своего мясистого носа.

— Большее, парень. Гораздо большее, — прошептал он тоном заговорщика. — Это невероятной силы талисман… очень опасный, окажись он в недобрых руках. На Тревелоне знали о нем испокон веков, но, пока он находился под охраной карликов, отгороженный от мира ловушками и западнями Железной Башни, мы не особенно беспокоились. Но сейчас, с выходом на сцену Зарлака Скрытного, нас стала одолевать тревога. Мы подозреваем, что Зарлаку известна тайна «Медузы»и что он появился на Пелизоне с одной целью — завладеть талисманом. Отсюда и предложение выкрасть его. Тревелону талисман нужен единственно для того, чтобы, только получив, немедленно его уничтожить и таким образом уберечь миры от нашествия Зла. Если он попадет в руки людей, не разборчивых в средствах, он может быть очень, очень опасен, и тогда…

— Кирин.

Тихий, приятный голос корабля. Низкого тембра механический голос звучал, как всегда, ровно и спокойно, однако на этот раз в нем ощущалась какая-то звенящая напряженность.

— В чем дело?

— Я чувствую постороннее вмешательство, — невозмутимо ответил корабль. — Неопознанный внешний источник энергии пытается подчинить себе мои электронные цепи.

Новость была настолько ошеломляющей, что Кирин едва не расплескал свой кафф. Он вскочил на ноги:

— Что-о? Но это невозможно!

— Я понимаю, — последовал ответ. — Но именно это сейчас и происходит.

— Где мы?

— Выходим за пределы созвездия Дракона. Приближаемся к Пелизону. — Голос корабля звучал как будто тише и глуше.

— Откуда исходит луч? С корабля? — На ум прежде всего пришли два корабля, атаковавшие их на орбите Жа. Но как смогли карлики выследить их в межзвездном пространстве? Нет, невозможно… хотя, если подумать, не более невозможно, чем обнаружить в космосе его корабль.

— Нет, луч идет от планеты, я в этом уверен. Благодаря фоновому резонансу я чувствую магнитное поле планетарного характера… Я пытаюсь локализовать источник, но это очень трудно… Кирин, я потерял контроль над навигационным компьютером. Мы меняем курс. Направляемся в…

И мозг замолчал. Замолчал, точно умер.

С губ Кирина сорвалось проклятие; Темуджин сидел бледный и хмурый. С неуправляемой системой навигации корабль скользнет мимо планеты и его может занести довольно далеко. Вопрос — куда?

Кирин включил экраны лобового обзора и в молчании устремил взгляд на сияющее море звезд. Расположение светил было ему незнакомо. Прикованный к планете наблюдатель учится узнавать звезды по созвездиям. Но в глубоком космосе, когда смотришь на них под иным углом, созвездия меняются до неузнаваемости, и космическим бродягам зрительная память помогает ориентироваться так же мало, как и межзвездные маяки. С неработающим мозгом, с навигационным компьютером, подчиненным внешнему разуму, Кирин не мог точно сказать ни где он находится, ни куда направляется, и лишь сеть действующих маяков да спектральный анализ некоторых звезд могли бы внести некоторую ясность. Дело в том, что, в то время как большинство звезд имеют во многом схожие характеристики, среди них изредка встречаются светила с необычным спектральным рисунком.

Кирину повезло, что спектроскоп управлялся вручную. Он взялся за ручки и повел им из стороны в сторону. Как это обычно бывает в любой части спиральной галактики, спектры большинства светил вписывались в основной звездный ряд: звезды В — 5 типа Ачернар, красные гиганты К — 5 типа Альдебаран и целая россыпь звезд С — 2 типа Солнце. Он пошарил еще и вскоре обнаружил весьма необычную тройную звезду. Самой яркой из них была звезда В — 8, дальше следовала желто-белая С — 0, а третья, совсем тусклая, была звезда типа Р — 5. Первые две звезды вращались вокруг общего центра гравитации; третья из этой группы вращалась вокруг остальных двух с периодом, равным примерно, как Кирин грубо определил с помощью приборного вычислителя, двадцати одному земному месяцу.

Значит, это Алгол. В регионе Звездной Грозди не нашлось бы иной тройной звезды, хотя бы отдаленно напоминавшей эту. Однако нужен по крайней мере еще один ориентир.

И он без труда обнаружил даже два: Росс 614, двойная звезда, состоящая из двух красных карликов, и безошибочно узнаваемый супермаяк — 8 Дорадус в центре Большого Магелланового облака. Несмотря на то что 8 Дорадус находился, собственно говоря, за пределами галактики, он, благодаря своей необычной природе, был прекрасно виден на спектроскопе. Эта ослепительная двойная — пара голубых гигантов — была одной из самых удивительных звезд. Каждое из двух светил, входящих в ее двойную систему, по яркости в сотни тысяч раз превосходило Солнце. В сущности, один только 8 Дорадус А светил в добрых полмиллиона раз ярче, чем любая из звезд основного ряда, и, несомненно, являлся самой яркой звездой из всех, известных человеку. Итак, ошибка исключена — это 8 Дорадус.

Опираясь на эти три ориентира, для Кирина уже не составляло труда определить точку, где они находятся, и направление полета. Они по-прежнему оставались в пределах созвездия Дракона, быстро удаляясь от периферии под прямым углом от их первоначального курса. С каждой секундой их все дальше уносило от Пелизона, и если они не свернут с этого пути, то очень скоро их вынесет за пределы Звездной Грозди прямиком в непознанную Вселенную.

Но поскольку они бессильны были изменить курс корабля или восстановить контроль над системами управления, не оставалось ничего, кроме как ждать.

Потом они уснули. В маленькой каюте имелись две койки, встроенные в стены. Кирин занял ту, на которой он обычно спал, а старина Темуджин пристроил свое обширное тело на другой. Пока они спали, корабль, продолжая следовать своим загадочным курсом, все дальше углублялся в созвездие Дракона.

Несколько часов спустя они вынырнули из Бездны — так летчики прозвали полную противоречий искусственную Вселенную, в которой корабль без увеличения массы мог передвигаться со скоростью, в десятки раз превышающей скорость света. Перед ними вырисовывались очертания огромного мира, унылого и бескрайнего, с континентами в пустынях коричневато-желтого песка, с двенадцатью лунами, слепо глядящими с бархатистых небес.

Кирин мог и не знать, а между тем это был Зангримар, единственная планета звезды Сольфис, принадлежащей к созвездию Дракона. Бесплодная, пребывавшая в первобытной дикости земля: горы — нагромождения скальных обломков, в остальном — обширные пустыни, по которым завывавшие ветры носили тучи горького песка. И никакой жизни, кроме медлительных ящериц, питавшихся пурпурным лишайником.

Волна энергии, прокатившаяся по кораблю при переходе в обычное пространство, пробудила Кирина ото сна. По гулу двигателей, глухому и низкому, он догадался, что они работают в планетарном режиме. Ткнув храпящего доктора, он метнулся к экранам лобового обзора и щелкнул переключателем. Зангримар зловещим красным полумесяцем вползал на экраны. Он рос прямо на глазах. Челюсти Кирина упрямо сжались.

— Приехали, — вполголоса рыкнул он. — Вот занесло-то!

Потерявший управление, полностью во власти неведомой силы, завладевшей им в космической ловушке, корабль вошел в разряженную атмосферу этого мира пустынь. Внезапно Кирин увидел удивительный город, выстроенный целиком из металла на основании из мощного плато. Солнце играло на углах зданий, отражалось от плоскостей и зеркальных поверхностей.

«Интересно, — подумалось Кирину, — неужели к охоте на» Медузу» подключилась еще и третья сторона?..»

Корабль приземлился мягко, как на пружинах. Смолкли двигатели. Кирин взглянул на экран атмосферного анализатора в стене, сбоку от входного люка: воздух разряженный, холодный, но дышать можно.

Тогда он решительно шагнул наружу, решив не откладывая изведать местного гостеприимства. Во всяком случае, другого выхода не было… пока.

Долго ждать не пришлось. Но первым их заметил Темуджин. Пыхтя от напряжения, краснолицый маг-коротышка с трудом выбрался из люка и встал рядом с Кирином на блестящей металлической поверхности взлетного поля. Моргая по-совиному, он удивленно разглядывал необычные сооружения вокруг. Созданные из ослепительной стали, самых фантастических форм, они напоминали то пагоды, то поднимавшиеся уступами пирамиды, то парившие в воздухе стратостаты. Огромные стальные маски смотрели на них сверху вниз с вершин величественных башен, с куполов, со сводчатых арок галерей. Глаза на искаженных злобой металлических лицах пылали красным огнем.

Откуда-то донеслось мерное звяканье металла о металл. По взлетному полю по направлению к ним шла группа неясных рослых фигур. Темуджин вгляделся.

— Роботы! — взвизгнул он.

По спине Кирина пробежал неприятный холодок. Он бросил взгляд на металлических гигантов, размеренным шагом идущих по полю. Их головы, имевшие форму бочонков, напоминали шлемы древних воинов. Длинные, суставчатые руки заканчивались кривыми стальными когтями. Не менее девяти футов в высоту, чудища были похожи на облаченных в кольчуги воинов, сошедших в реальность из ночного кошмара.

Через взлетное поле четким строем они неумолимо приближались к людям. И Кирин с отчаянием понял, что нет ни малейшей надежды хоть как-то защитить себя. Отныне они пленники этого неведомого мира…

4. КОРОЛЕВА ВЕДЬМ

В металлических великанах не было ничего живого — один ужас. Кирин уже что-то слышал о них. Механические рабы верно служили правителям Карины, выполняя большую часть повседневной работы в империи. А еще говорили, что кое в кого из стальных автоматов заложили чрезвычайно развитый интеллект, так что они могли говорить и думать совсем как люди. Но металлическая сущность робота давала о себе знать, и их, приближенный к человеческому, интеллект, однако, оставался холодным, лишенным жалости, тепла и прочих, так понятных людям чувств.

Судя по внешнему виду, стальным гигантам было далеко за тысячу. И поражало то, что эти стальные люди выжили, не потеряли способности работать и мыслить, хотя империя, породившая их, вот уже сотни лет как обратилась в пыль. Но дело обстояло именно так. Вне всякого сомнения, современная наука была не способна создать этих металлических демонов. Оставалось признать, что перед ними — выходцы из давно минувших эпох…

— Что будем делать, парень? — Голос Темуджина вздрагивал, он предпринимал мужественные попытки совладать с руками. — Драться?

Искушение было велико, но сопротивляться не имело смысла. Тех было слишком много. Его лучевой пистолет и загадочный хлыст доктора, может быть, и свалят нескольких, но несколько — это еще далеко не все. Кроме того, если бы они даже и отстояли свободу, что толку? Корабль их по-прежнему находится во власти интеллекта, правившего этим нагромождением сверкающей стали, неважно — живой он или металлический. Поэтому сейчас самое разумное — подчиниться силе и заодно попытаться выведать, с какой целью их посадили на эту неведомую планету, кто их враг и каковы его дальнейшие намерения, а уж потом рваться на свободу. Кирин покачал головой:

— Нет, док. Сдаемся без шума.

Его голос звучал тихо, но твердо. Темуджин что-то буркнул и приподнял было поблескивающую, цвета слоновой кости трубку — единственное свое оружие, но, чуть подумав, уступил, и дело ограничилось глухим ворчанием. Кирин подавил смешок. Старик быстро выдыхался, но духом оставался крепок. Понятно, его напугала шеренга приближающихся металлических солдат, но инстинкт подсказал — сражайся! Однако надо было сдержаться, и, ощетинившись бандитскими усами, сверкая глазами, точно боевой конь при звуках битвы, маг-коротышка всхрапнул в последний раз и замолк. Кирин прекрасно понимал его: он и сам не любил сдаваться без боя. Но за плечами вора было немало испытаний, часто болезненных. Он давно усвоил, что одна лишь грубая сила да боевое мастерство далеко не всегда приводят к победе. Конечно, без них тоже не обойтись, но хитрость, острый ум и наблюдательность зачастую оказывались, в конечном счете, куда весомее.

Пробежав обрывки воспоминаний из античной докосмической литературы, курс которой он где-то как-то проходил, Кирин припомнил троянские события. Тогда мощные стены легендарной Трои пали не под напором героя Ахилла, а благодаря утонченному коварству хитроумного Одиссея.

И Кирин безропотно позволил им взять себя в плен.

Далеко-далеко в металлическом городе, в комнате с высоким потолком, увешанной бархатными гардинами мистического зеленого цвета и освещенной небольшой рубиновой лампой, женщина сверхъестественной красоты с интересом следила за процедурой пленения Темуджина и Кирина.

По мере того как ее взгляд медленно скользил сверху вниз по рослому, гибкому телу землянина, миндалевидные глаза за бахромой темных ресниц все больше суживались. Кирин и Темуджин, как в зеркале, отражались в шарообразном полированном кристалле, стоявшем перед ней на колонне из серого камня. Изображение походило на картинку видеопроектора, но данную в трех измерениях, и, хотя было значительно уменьшено, повторяло реальность вплоть до мельчайших подробностей.

Мягкий дневной свет, исходивший от кристалла, падал на ее лицо с выражением богини, наблюдавшей с заоблачных высот за повседневными хлопотами жалких людишек. Ее черты напоминали застывшую маску, непостижимая в своем совершенстве красота придавала ей облик скорее творения искусства, чем живого человека. Ничто не трогало точеных черт — неподвижная, холодная, она неотрывно смотрела на кристалл, и только темный огонь в чуть раскосых глазах указывал на присутствие в этом теле жизни и разума.

Она была высокого роста, стройная, с восхитительными округлыми формами; все ее тело — как поэма теплой, нежной плоти, и смелый вырез на груди являл тому полное подтверждение. Темная, блестящая ткань, облегая тело, подчеркивала каждый изгиб, каждую выпуклость. Платье — без рукавов, с глубоким декольте — открывало соблазнительную плоть зеленоватого оттенка. Тяжелые локоны черных, цвета самого космоса, волос свободно сбегали на плечи, в них холодными звездами сверкали бриллианты. Полные губы, влажные и манящие, — того же цвета изумруда, что и кожа, но темнее. Вот женщина надолго задержала взгляд на рослом землянине, и губы ее тронула легкая улыбка.

Небрежным тоном она обратилась к стоявшему рядом:

— Судя по серой одежде, маленький толстяк с Тревелона; я уже видела таких. Но этот рослый, смуглый, с мрачным орлиным взором — он откуда?

— Кирин с Теллуса, — почтительным голосом ответил человек. — Это третья планета звезды Солнце из Центрального Ориона. Некоторые утверждают, что именно с нее десять тысяч лет назад человечество шагнуло в космос, другие говорят, что родина где-то в Центавре, есть и такие, что стоят за Тау Сети. В сущности, разница невелика; здесь можно лишь порассуждать о…

Сверкающие глаза метнули на него ядовитый взгляд, полный холодной издевки.

— Ты прав, Пангой: в чем вы непревзойденные мастера, так это в умении порассуждать. Вы, нексийцы, вечно наводите тоску. Вы слишком бесстрастны и умны. — Голос, надменный и презрительный, бичом взметнулся в воздухе. Человек вздрогнул, сжался, как от удара, но женщина снова обратила взор к кристаллу, и вновь раздался ее голос — но уже томный и ласковый:

— Что, если бы рядом со мной был человек, как этот, подумать только, чего бы мы смогли добиться на пару с ним… со временем!

Ни один мускул не дрогнул на лице у человека. Он молча продолжал смотреть на женщину, не отрывавшую взгляда от кристалла. Высокого роста, худощавый, с кожей цвета шафрана и темными глазами, в которых, казалось, навсегда застыло выражение почтительности, он носил свободные одежды пурпурного бархата. Над сердцем алыми нитями было вышито изображение дракона. Бритый череп блестел. Судя по едва заметной сеточке морщинок, испещривших лицо, ему было не меньше нескольких сотен лет. Его бессмертие поддерживалось благодаря ежегодным впрыскиваниям слизистого секрета, получаемого от младенцев человека. Это был один из великих колдунов Некса, прибывший на Зангримар двадцать лет назад с целью уничтожить женщину, которая сейчас, стоя рядом с ним, жадно смотрела на кристалл. Вместо этого она сама одержала над ним верх и сделала своим рабом, как поступила раньше со всеми живыми существами на планете. Но он сдался сам, и огонь неудовлетворенного желания, загоравшийся при виде ее в этих холодных змеиных глазах, ясно указывал на причину его добровольного рабства.

— Азейра, моя королева, — забормотал он. — Я вижу, вы вступаете на опасную стезю. Довольно будет и того, что мы наживем смертельных врагов в лице Зарлака и карликов Смерти, если удастся выкрасть у них» Медузу «. Зачем нам ссориться еще и с магами Тревелона? Я уже начинаю сожалеть, что позволил вам использовать мощь своего разума, когда вы захотели проникнуть в Хранилище Времени…

— Так или иначе, дело сделано. Ты лучше вспомни, какие чудесные вещи мы там обнаружили. — Слова звучали ровно и холодно. Женщина махнула рукой, и изображение в кристалле пропало, а сам он начал постепенно меркнуть. Отвернувшись, она медленно взошла по ступеням к трону цвета слоновой кости с розоватым оттенком, установленному под балдахином из той переливчатой, сотканной будто из кристаллов ткани, которую могли создать лишь чувственные арахнидийцы с Алгола IV. Лениво потянувшись с кошачьей грацией, она удобно расположилась на троне, поигрывая сверкающим камнем и пристально изучая нексийца холодными, жестокими глазами, в которых сверкала нескрываемая насмешка.

— Сто лет назад, когда я прибыла на эту планету, я поняла, что передо мной один из миров древней науки, — заговорила она тихим голосом. — Здесь я обнаружила город металла и скоро сумела пробудить стальных воинов от их многовековой спячки. Вместе с ними, послушными моей воле, я покорила людей, с незапамятных времен населявших эти унылые, бесплодные равнины и не осмеливавшихся тревожить спящий ужас стального города. Я превратила их в своих рабов и сделала город древних своей столицей. Никто до меня не открывал миров древней науки. Я знала, что, когда империя рухнула, древние укрыли свои аппараты под землю и там же устроили хранилища знаний, из чего я сделала правильный вывод, что механические воины оставлены здесь с целью охранять одно из таких хранилищ. С тобою вместе мы нашли его и вскрыли. И сейчас мы стоим на пороге обладания безграничной, абсолютной властью. Силовое поле, которое захватило в плен корабль землянина, — всего лишь одно из многих невероятных чудес науки, которое было похоронено древними в хранилище под этим городом. Когда мы научимся управлять остальными аппаратами, которые там нашли, — о! вот тогда я стану подлинной императрицей всего межзвездного пространства… Ее собеседник осторожно заметил:

— Я говорил раньше, моя королева, и готов повторить: обладая сокровищами из хранилища древних, мы более не нуждаемся в» Медузе «. А пытаясь во что бы то ни стало ее заполучить, мы встаем на неизведанный, опасный путь.

Ее глаза блеснули холодным огнем.

— Прекрасно, Пангой! Значит, ты хочешь, чтобы я выступила в поход без» Медузы «? Хочешь, чтобы легионы роботов улетели на завоевание миров, понимая при этом, что мудрецы с Тревелона наверняка выступят против меня, как они обычно выступают против любого завоевателя? Понимая, что Тревелон может использовать» Медузу»в борьбе со мной? И главное — прекрасно зная, что это за сокровище — «Медуза»?

Он покачал головой:

— Вы не правы, моя королева! Вы исказили смысл моих слов. Я знаю, какая страшная сила заключена в «Медузе». Я знаю, что вечность тому назад, еще до того, как бог Валкир заключил его в Железную Башню, с помощью этого камня едва не завоевали Вселенную. Но осмелюсь дать совет: сначала пошлите армаду роботов на Тревелон. Сокрушите его, прежде чем бросить силы против остальных миров. Тогда уже никто не сможет использовать «Медузу» против вас, поскольку злобные карлики Смерти не знают, как проникнуть в Железную Башню, чего, кажется, уже нельзя сказать об этом самозванце Зарлаке.

Она недовольно передернула плечами:

— Сейчас я не готова бросить вызов магам Тревелона.

Он тонко улыбнулся:

— Совершенно верно. Вы не готовы к завоеваниям даже миров нашего звездного скопления. Тогда зачем надо было хватать этого толстенького мага и землянина, тем самым вызывая ненужный интерес к себе со стороны Зарлака и Тревелона? До сегодняшнего дня оба они старались не замечать нашего существования. Они знают, что вы безраздельно правите Зангримаром, могут догадываться о вашем могуществе, но до сих пор вы не демонстрировали открыто своей враждебности по отношению к звездным мирам. Мудрецы с Тревелона не могут знать, что вы проникли в Хранилище Времени и завладели научными сокровищами старой империи. Они не могут знать, что вы оживили Космическое Зеркало, тем самым получив возможность наблюдать за их советами и узнавать их планы. Так вы узнали о «Медузе»и об их намерении украсть ее, прежде чем это сделает Зарлак, чтобы затем надежно спрятать или уничтожить. Но, перейдя к открытым действиям, вы начали большую игру. Отныне мы уже не сможем действовать втайне.

В его мягком полушепоте присутствовала железная логика. Азейра нетерпеливо поежилась при справедливом упреке.

— Да, да, Пангой, я все понимаю. Но сейчас слишком поздно приводить разумные доводы. Если я не вмешаюсь и не заставлю Кирина украсть камень для меня, его украдет тревелонец или Зарлак, и тогда они смогут воспользоваться им для отражения атаки моих легионов. Именно они, хотя и не сознавая того, вынудили меня перейти к активным действиям. Так или иначе, дело сделано. Время словесных споров кончилось. А сейчас оставь меня!

Пангой вздохнул. И вот так каждый раз. Еще не было случая, чтобы они пришли к единому мнению. Поклонившись, он мягкой поступью вышел из зеленого зала, оставив Королеву Ведьм сидящей в небрежной позе на троне наедине со своими мыслями.

Стальные стражи вели Кирина и Темуджина по извилистым улицам сверкающего города. Повсюду они замечали признаки высокоразвитой технологии. Приглушенно гудели фабрики-автоматы, без устали выдавая из своих цехов лучевое оружие, боевые самолеты и космические корабли. Мимо, неизвестно куда и откуда, проходили колонны металлических воинов. В небе над городом, словно стальные насекомые, кружили, взмывали вверх и обрывались вниз флаеры. Фантастических размеров башни ослепительно сверкали.

Попадались и люди, но очень немного. Похоже было, что гигантские роботы по численности давно превзошли прежнее население планеты. Те из людей, кого им удалось увидеть за время, пока конвой вел их по улицам, выглядели бледными и изнуренными, в глазах аборигенов читался страх, поникшие плечи часто вздрагивали. Все говорило о том, что делами в городе заправляли металлические воины.