— На что же мы будем жить?

Герцогиня на мгновение погрустнела. Но тут же ожила.

— Не волнуйся об этом. Барон все уладит. Мы должны на это надеяться, Гардения, и доверять ему. В конце концов, если вопрос встанет ребром, я обращусь к правительству Германии.

Я никогда не принимала от него денег, только шиншилловую накидку, соболей и бриллиантовое ожерелье. Германия — моя должница.

Гардения ничего не ответила, хотя догадывалась, что правительству Германии больше нет дела до ее тети, ведь теперь она ничем не могла быть для него полезной. Произносить это вслух сейчас не следовало.

Достигнув границы, поезд остановился. Французский таможенник бегло просмотрел их паспорта и направился дальше. Гардении показалось, у нее с сердца упал тяжелый камень.

Через несколько минут поезд продолжил свой путь и вскоре прибыл в Монте-Карло.

С вокзала до «Отеля де Пари» они ехали на огромном роскошном автомобиле. Управляющий отеля встретил их радушной улыбкой. Создавалось такое впечатление, что он неподдельно счастлив появлению герцогини.

— Мадам, какая приятная неожиданность! — воскликнул он. — Наверное, произошло какое-то недоразумение, но мы не получали предупреждения о вашем приезде.

— Как? Вы не получили моей телеграммы? — спросила герцогиня, изумленно изгибая бровь.

— Нет, мадам, — ответил управляющий.

— По возвращении домой я лишу своего секретаря трети заработной платы! Перед самым отъездом я попросила его отбить вам телеграмму! Мы собрались приехать к вам весьма и весьма неожиданно, мсье Блок. Дело в том, что в последние дни моей племяннице сильно нездоровилось. — Герцогиня кивнула на Гардению. — Наверное, подхватила какую-то инфекцию, Я решила, что нам следует срочно отправляться в Монте-Карло. Ничто не поправляет здоровье так, как морской климат.

— Совершенно верно, мадам, — подтвердил мсье Блок. — К счастью, ваш любимый номер-люкс свободен.

Гардения шепнула тете на ухо, что им вовсе не нужен люкс.

У них было совсем мало денег.

Герцогиня проигнорировала ее слова.

— Это просто замечательно, мсье Блок! Я обожаю открывающиеся из его окон виды на море. А еще люблю завтракать на балконе, — пропела она сладким голосом.

— Позвольте проводить вас, мадам, — галантно предложил управляющий. — Если что-то вдруг придется вам не по вкусу, немедленно сообщайте.

Через несколько минут герцогиня и Гардения остались вдвоем в огромном номере с видом на море. Обстановка гостиной, спальни и небольшой комнаты, в которой поселилась Гардения, потрясала роскошью.

Герцогиня вызвала официанта.

— Я истощена, Гардения, — вымолвила она, опускаясь на один из обитых атласом стульев. — Думаю, нам следует выпить шампанского.

— О нет, тетя! — вскрикнула Гардения. — У нас осталось всего несколько сотен франков. Не понимаю, чем вы планируете расплачиваться за проживание в этом номере. Наверняка он баснословно дорогой!

— Не суетись, детка! — Герцогиня небрежно махнула рукой. — Я сейчас же напишу барону. Даже отобью ему телеграмму, если уж ты так нервничаешь. Подай мне бланк с письменного стола и достань из моего несессера записную книжку в черном кожаном переплете. В ней записан домашний адрес барона, а также изобретенные им кодовые знаки для общения со мной.

— А это не опасно? — встревоженно спросила Гардения.

— Нисколько! — с некоторым раздражением ответила герцогиня. — Мы давно переписываемся с бароном, применяя этот метод. Его жена слишком ревнива. Он подозревает, что она читает все адресованные ему письма и, естественно, телеграммы. Но о нашей связи до сих пор не догадалась, можешь себе представить? — Она рассмеялась. — Глупая женщина!

Когда текст был написан, Гардения спустилась вниз, чтобы отдать заполненный бланк консьержу.

Тот пообещал, что отправит телеграмму незамедлительно.

Вернувшись в комнату. Гардения увидела, что тетя раздевается.

— Ты должна мне помочь, дорогая, — заявила она. — Мне очень не хватает Ивонн. Я собираюсь принять ванну. Потом мы спустимся вниз и позавтракаем.

— Может, вам лучше сначала отдохнуть? — спросила Гардения.

— После, — решительно ответила герцогиня. — Сначала нам надо поесть. А вечером мы пойдем в казино. Наверное, для тебя это явится своего рода потрясением, но мне необходимо развлечься. А для этого нельзя придумать ничего более подходящего, чем азартные игры.

— Но, тетя Лили… У нас совсем мало денег! Мы не можем себе позволить поход в казино, — сказала Гардения, испуганно хлопая глазами.

— Чепуха! — отрезала герцогиня. — Сколько у нас осталось?

Гардения достала из сумочки оставшиеся деньги и пересчитала их. Потом — еще раз.

— Меньше, чем я думала, — произнесла она с убитым видом. — Я расплатилась в поезде за еду и бренди и… Даже не знаю, как произнести вслух эту цифру… Двести восемь франков…

— Что? Должно было остаться больше! — заявила герцогиня раздраженно.

— Но это все, что у нас есть… — пролепетала Гардения.

На мгновение лицо герцогини сделалось озадаченным. Но через пару секунд она прошла к чемоданчику с драгоценностями и извлекла из него браслет.

— Возьми это и сходи в ювелирный магазин, расположенный напротив отеля, — велела она. — Скажи, что хочешь видеть мсье Жака. Ему объясни, что тебя послала я. А также что мы собрались в дорогу неожиданно и что у меня не было времени на открытие аккредитивов. Сообщи, что мы приехали сюда по причине болезни. Этот человек никогда не задает лишних вопросов, он слишком хорошо воспитан. Скажи, что я хотела бы занять у него пять тысяч франков, и отдай этот браслет.

Гардения чувствовала себя ужасно неловко и с удовольствием отказалась бы выполнять просьбу тети, но расстраивать ее ужасно не хотела. К тому же они сильно нуждались в деньгах, а пять тысяч франков представлялись ей огромной суммой.

Она отнесла браслет в свою комнату и распаковала тетины вещи. Как выяснилось, Ивонн действительно собрала далеко не все, что требовалось. Но сообщать об этом тете до поры до времени не следовало. Она могла тут же воспылать желанием купить все, чего ей не хватало.

На одевание герцогини после ванны — подбор платья, шляпы, туфлей, перчаток, сумки — ушло немало времени. Когда же с этим было покончено и Гардения сказала, что тоже хотела бы переодеться, она недовольно поморщилась.

— Нам нужна служанка! — объявила она. — Я попрошу мсье Блока, чтобы он подыскал нам подходящую девушку. Не понимаю, почему ты самостоятельно распаковала вещи. Могла бы вызвать горничную.

— Конечно, могла бы, — ответила Гардения. — Но Ивонн упаковывала чемоданы в такой спешке, что все лежало Как попало. Я подумала, что горничная удивится, увидев, как уложены ваши вещи.

— Какая же ты предусмотрительная, девочка моя! — произнесла герцогиня, прижимая руки к груди. — Я очень счастлива, что ты со мной.

— Правда? — спросила Гардения, обрадовавшись.

— Конечно, правда, — ответила герцогиня устало. — Все, что произошло, — страшный удар для меня, детка. Но, думаю, ты понимаешь: я обязана не показывать вида, что страдаю.

Никто не должен знать о моей беде. Барон сказал бы сейчас то же самое. Он считает, что сохранять внешнее спокойствие при любых обстоятельствах — крайне важно.

— Он был бы горд, если бы увидел, как вы держитесь, — сказала Гардения. — Вчера я думала, что вы впадете в депрессию.

— Нет! — Герцогиня гордо приподняла голову. — Я далеко не слабачка!

Она вылила в бокал остатки шампанского и залпом выпила его.

— Поторопись, Гардения, поторопись! Пока ты переодеваешься, я спущусь вниз и выясню, кто из моих друзей здесь присутствует. Сейчас конец сезона, людей не так много, но некоторые приезжают сюда и в это время года. Только не задерживайся. Я хочу, чтобы ты поскорее увидела здешнюю столовую. Ее оформили так потрясающе в прошлом году перед приездом короля Эдуарда.

Гардения целый день была вынуждена куда-то торопиться.

После ленча она отправилась с герцогиней на прогулку, потом помогла ей раздеться и улечься в постель, а после направилась к ювелиру.

Все прошло гораздо более приятно, чем можно было ожидать. Мсье Жак, услышав имя герцогини де Мабийон, расплылся в милой улыбке.

— Говорите, ее светлость просит пять тысяч франков? Скажу откровенно, кому угодно другому мы не рискнули бы дать столь большую сумму. Даже если бы нам оставили настолько же дорогостоящий браслет. Но герцогиня — наш очень ценный клиент, и мы готовы пойти ей навстречу. Надеюсь, через несколько дней она уладит все свои банковские дела.

— Мы выехали из Парижа очень неожиданно, — объяснила Гардения. — В тот момент все банки были закрыты.

— Я все понимаю, — ответил ювелир.

Он положил несколько банкнот в конверт и протянул его Гардении.

Мысленно благодаря Бога за то, что все складывается не так уж и плохо, она поспешила назад в отель.

Герцогиня еще спала. Гардения прошла в свою комнату и наконец-то легла в кровать, чувствуя себя до смерти уставшей.

Ей показалось, что она едва закрыла глаза, как в дверь постучали.

— Ее светлость желает видеть вас, Ma'm'selle, — сообщила горничная.

Герцогиня сидела в постели.

— Ну как, дал тебе Жак деньги? — спросила она оживленно.

— Да, тетя Лили, — ответила Гардения и протянула конверт.

— Пять тысяч франков, — произнесла герцогиня медленно. — Не так и много, но лучше, чем ничего!

— Конечно, если за этот номер нам придется заплатить… — начала Гардения.

— Прошу тебя, не надо паниковать! — перебила ее герцогиня. — По-моему, ты слишком много думаешь о деньгах. Все будет в порядке, поверь. Как только барон получит мою телеграмму, сразу приедет. В худшем случае, понимая, в каком я положении, перешлет мне кругленькую сумму.

Гардении оставалось лишь надеяться, что тетя правильно оценивает ситуацию.

— Ты знаешь, который сейчас час? — спросила герцогиня. — Семь вечера! Надень лучшее платье, Гардения. Очень важно, чтобы ты произвела на окружающих хорошее впечатление. Казино посещают элегантные и богатые люди. Что касается меня, я пойду в черном платье с блестками. Я видела, что Ивонн его упаковывала. Надеюсь, она не забыла положить к нему и эгретку.

Эгретки нигде не оказалось. И герцогине пришлось украсить волосы «райской птицей». К платью она тоже отлично подходила. Гардения не могла не признать, что тетя выглядит великолепно, когда та, полностью собравшись, в последний раз подошла к зеркалу. На ее шее блестело ожерелье из бриллиантов, а платье прекрасно сидело на фигуре, скрывая недостатки.

— Зря я отдала тот браслет мсье Жаку, — сказала она, хмуря брови. — Деньги он дал бы мне и без него. Хотя у меня есть Другой браслет, который, кстати, лучше подойдет к лайковым перчаткам.

Гардения собиралась впопыхах. Она надела великолепное платье из бледно-зеленого шифона, расшитое цветами, а из украшений выбрала лишь брошь в виде букетика роз.

Подойдя к огромному зеркалу в раме из красного дерева, она взглянула на свое отражение и впервые почувствовала, как удушающей волной ее захлестывает личное несчастье. Больше суток ей приходилось заниматься лишь проблемами тети. Целую ночь она сидела рядом с ней и слушала историю ее жизни.

И только сейчас вспомнила о своей собственной трагедии. Быть красивой в чудесном платье от Ворта не имело смысла, ведь лорд Харткорт не мог ее видеть.

«Я больше никогда не услышу его голос, не почувствую руками тепло его рук», — подумала она, и у нее все похолодело внутри, Рана в сердце, о которой на некоторое время пришлось позабыть, разболелась с ужасающей силой. И очень захотелось плакать.

Она с удовольствием возненавидела бы лорда Харткорта, но не могла поселить в переполненной любовью душе и капли ненависти.

Неожиданно ей стало понятно, что их разделяет огромная пропасть. Теперь, когда тетя обо многом ей рассказала, все стало на свои места. В ее памяти неожиданно всплыли брошенные какой-то женщиной слова на одной из тетиных вечеринок: «Разве вы не знаете, что Лили де Мабийон — королева demi-Парижа?»

Королева demi-Парижа — повторила про себя Гардения. То есть королева demi-monde. Полусвет и светское общества — два отдельных мира. Единственная связь между ними — мужчины, которые имеют право появляться и там, и там. Что касается женщин, для них установлены строгие рамки. И выходить за пределы этих рамок им не разрешено.

Только теперь благодаря приобретенной за прошлую ночь зрелости Гардения поняла, что так настойчиво пытались ей сказать люди, А еще то, что лорд Харткорт воспринимал ее как составную часть дома Мабийон, дома, на порог которого не ступала нога приличных женщин…

До встречи с бароном тетя общалась и с достойными людьми, подумала Гардения. Они ее не любили и желали ей зла, и все же до поры до времени она принадлежала к их кругу. А когда по милости барона ее дом превратился в балаган — ему это не только нравилось, но для осуществления своих грязных шпионских дел было еще и чрезвычайно удобно, — тогда она окончательно и бесповоротно скатилась вниз. Лили де Мабийон, несмотря на ее титул, единогласно переместили в разряд женщины demi-monde.

Теперь Гардения прекрасно понимала поведение лорда Харткорта, тем не менее вспоминая их поход в ресторанчик на берегу Сены, чувствовала себя отвратительно — у нее начинала кружиться голова, а желудок сводило от приступа тошноты.

«Сейчас я не должна тонуть в своем горе, поразмыслю обо всем позднее, — решила она. — Поплачу об утраченной любви к человеку, с которым была знакома так недолго, подумаю, как мне жить в одиночестве. Но это потом. А сейчас мне следует заботиться о тете и надеяться на то, чтобы барон и в самом деле оказался таким, каким она его описывает».

Взгляды всех присутствовавших в зале устремились на двух женщин, когда они вошли в игорный зал казино.

Гардения не могла не отметить, что мужчины, стоявшие вокруг столов — молодые и в солидном возрасте, — приветствовали ее тетю с искренней радостью.

— Боже мой! Сейчас начнется настоящее веселье! — воскликнул один из них, человек средних лет. Герцогиня легонько шлепнула его по щеке и только после этого представила племяннице.

Прежде чем Гардения успела сообразить; что происходит, ее тетя устремилась к тому столу, за которым играли в Cheminde-Fer, села за него и достала из сумочки хрустящие банкноты, любезно предоставленные мсье Жаком.

— Тетя Лили, — прошептала ей на ухо Гардения, подбежав к столу за ней следом.

Герцогиня отмахнулась от нее.

— Не отвлекай меня, детка. Я терпеть не могу, когда во время игры кто-то пристает ко мне с разговорами. Пойди поищи себе какого-нибудь приличного молодого человека и попроси его чем-нибудь тебя угостить. Кстати, я смертельно хочу шампанского!

Несколько мужчин мгновенно поднесли столик и поставили его рядом с герцогиней. На него через несколько секунд водрузили ведерко со льдом и бутылкой шампанского.

Гардения медленно побрела прочь. Ей казалось, наблюдать за игрой тети будет для нее невыносимым занятием. Подойдя к соседнему столу, она обвела невидящим взглядом толпу игравших в рулетку людей и, как будто под воздействием какого-то заклинания, вернулась к герцогине.

Та выигрывала: столбик ее фишек немного подрос.

Но впоследствии стал с катастрофической скоростью уменьшаться. А потом и вовсе исчез.

Герцогиня опять достала из сумочки деньги. Гардения с ужасом заметила, что это были те последние купюры, которые оставались от денег, выданных ей мсье Груазом.

Она страстно желала остановить тетю, но знала, что та просто не услышит ее слов.

Герцогиня весело смеялась, поворачиваясь к мужчинам то справа, то слева от нее, обмениваясь с ними какими-то шутками.

Гардения сложила вместе ладони и принялась безмолвно молиться. Если тетя проиграла бы и эти деньги, у них не осталось бы абсолютно ничего.

Герцогиня заказала еще шампанского.

Люди, толпившиеся у стола, напряглись и заволновались.

Гардении казалось, что это волнение можно ощутить руками, настолько интенсивным оно было.

— Banco, — сказала герцогиня.

Гардения не знала правил игры, но понимала, что тетя сражается с темноволосым греком средних лет. Люди подались вперед и замерли.

Гардения догадалась, почему вдруг стало так тихо: рядом с греком лежала куча купюр, рядом с ее тетей — ничего. Все ждали исхода этой безумной схватки.

Герцогиня вновь открыла сумочку, но, увидев, что в ней больше нет денег, поднялась на ноги, неожиданно грациозным жестом сняла с шеи ожерелье и швырнула его на стол.

— Двадцать тысяч франков! — крикнула она.

Толпа ахнула.

Грек кивнул.

— Как пожелаете, мадам.

Он взял карты с лотка — две для себя, две для герцогини.

Она поднесла свои прямо к лицу.

Грек показал всем, что выпало ему.

— Chinq a la banque! — крикнул крупье.

— Грек взял еще карту.

— Neuf a la banque! — объявил крупье абсолютно бесстрастно.

Герцогиня, слегка пошатываясь, поднялась на ноги и бросила на стол карты.

Ее светлость проиграла.

Она медленно развернулась и неуверенной походкой слепца поплелась к выходу.

Гардения последовала за ней.

Тетя Лили проиграла. Они обе проиграли!