На лице ее, однако, был написан немой вопрос.

— Ваш дядя уснул, — сказал лорд Мельбурн.

— Вы пообещали ему сделать то, что он… просил?

Казалось, она не смогла сдержать вопроса, сорвавшегося с ее губ.

— Мы обсудили это дело, — ответил лорд Мельбурн.

Он почувствовал, что она испытала облегчение хотя бы оттого, что он сразу не отказался выполнить обращенные к нему просьбы. Затем, направляясь к камину, он произнес:

— Я понял, что на самом деле вы не приходитесь племянницей сэру Родерику.

— Нет, — ответила она, — моя мать в первый раз была замужем за капитаном Патриком Уорделлом из гренадерской гвардии. Его убили в бою еще до того, как я родилась. — Она помолчала немного и, так как лорд Мельбурн безмолвствовал, продолжила:

— Когда моя мать вышла замуж за брата сэра Родерика, он принял меня как свою дочь и поменял мою фамилию на Верной. Я считала его своим отцом, и, так как у него не было собственных детей, я думала, что он частенько забывал о том, что я — не родной его ребенок.

Ее голос смягчился, когда она говорила об этом, и лорд Мельбурн отметил про себя его нежную музыкальность.

На ней уже не было того старого зеленого костюма, в котором он увидел ее в первый раз. Теперь она была одета в простое муслиновое платье, вышедшее из моды и потерявшее вид от многочисленных стирок. Но, несмотря на свою одежду, она по-прежнему была очаровательна, и при взгляде на нее, как и в прошлый раз, у него перехватывало дыхание.

Ее волосы, которые так странно привлекали его, не требовали укладки в модную прическу. Они красиво обрамляли нежный овал ее лица, и неожиданно лорд заметил, что ресницы у Кларинды были очень черными. «Наверное, в ней течет ирландская кровь», — подумал он.

Кларинда, будто досадуя на то, что лорд Мельбурн разбудил ее самые теплые воспоминания о приемном отце, вновь заговорила с ним прежним, холодным и жестким, тоном:

— Мне надо кое-что обсудить с вами.

Она взяла со стола и протянула ему большой лист бумаги.

— Что это? — спросил лорд Мельбурн, прежде чем взять его из ее рук.

— Это гарантия, — ответила она, — не попасться в брачную ловушку, чего вы так очевидно боитесь.

— Вы подозреваете, что я боюсь оказаться в этом завидном положении? — спросил он, и неожиданные огоньки загорелись в его глазах.

— Меня не интересуют чувства вашей светлости, холодно ответила Кларинда. — Я хочу напомнить вам еще раз, что меня волнует только одно: я хочу, чтобы мой дядя, который был так добр ко мне все прожитые вместе годы, умер спокойно.

— Сэр Родерик очень переживает по поводу своего поместья, — заметил лорд Мельбурн.

— Поместье — это все, о чем он думает, о чем заботится, что любит, — почти страстно произнесла Кларинда. — Но сын обманул его надежды. Неужели вы не понимаете, как тяжело ему будет умирать с мыслью о том, что дело всей его жизни будет разрушено или брошено на произвол судьбы? А он, как я понимаю, очень любил вас, когда вы были еще мальчиком.

Она произнесла эти слова так, что было невозможно усомниться в ее чувствах. Губы лорда Мельбурна слегка дрогнули, когда он взглянул на лист бумаги, который она протягивала ему. Там было написано:

"Я, Кларинда Верной, клянусь, что ни при каких обстоятельствах не потребую от лорда Мельбурна помолвки со мной или женитьбы на мне после того, как мой дядя, сэр Родерик Верной, скончается. Для заверения сего прилагаю свою руку.

Вторник, 2 мая, 1802 года".

Внизу стояла подпись Кларинды, а еще ниже — безграмотные подписи двух слуг. Она увидела, что лорд Мельбурн внимательно разглядывает их, и быстро сказала:

— Они не разобрали ничего, кроме моей подписи.

— Это по-деловому, — одобрил лорд Мельбурн. — Ну а если я соглашусь исполнить вашу просьбу, тогда, надеюсь, вы изложите причину вашей ко мне неприязни?

Кларинда чуть не подскочила на стуле, и румянец залил ей лицо.

— Я не готова обсуждать этот вопрос сейчас, милорд.

— Тогда скажу я, — продолжал лорд Мельбурн. — Раз вы так откровенно выразили свои чувства, я тоже имею право на объяснение.

— Я думаю, что в этом нет необходимости… — начала Кларинда, но в это время дверь отворилась и в комнату вошел некий джентльмен.

Он был очень молод, но одет по последней моде: высокий воротник почти касался его подбородка, шарф был повязан элегантным узлом, а светлые волосы так тщательно уложены, что, очевидно, это потребовало массы времени и труда.

Он пересек комнату, позвякивая драгоценными часами, свешивающимися из кармана его жилета, и поднял руку Кларинды для поцелуя.

— Я принес тебе цветы, — сказал он, протягивая другой рукой букет.

— Орхидеи! — воскликнула Кларинда. — Это такая редкость!

Молодой человек улыбнулся.

— Я потихоньку срезал их, когда мой отец отвернулся в сторону, — признался он. — Ты знаешь, как ревностно он следит за оранжереей с орхидеями.

— О, Джулиан, ты не должен был этого делать! воскликнула Кларинда. Потом, вспомнив о правилах приличия, она повернулась в сторону лорда Мельбурна:

— Позвольте представить вам мистера Джулиана Вилсдона, милорд. Познакомься, Джулиан, это лорд Мельбурн, наш ближайший сосед, о чем тебе хорошо известно.

Очевидно, молодой человек вовсе не заметил лорда Мельбурна, когда вошел в комнату, так как все его внимание было сосредоточено на Кларинде. Мгновение он недоверчиво смотрел на лорда, а затем воскликнул:

— Что здесь делает этот мужчина? Ты ведь всегда говорила, что не желаешь видеть его у себя в доме. Он тебя расстроил?

— Нет, нисколько, — быстро произнесла Кларинда. — У меня нет времени, Джулиан, объяснять тебе волеизъявление дяди Родерика, касающееся лорда Мельбурна. Он находится здесь по конкретной надобности, и я умоляю тебя забыть о том, что я когда-то говорила тебе о нем.

— Но я определенно не могу этого сделать! — ответил Джулиан Вилсдон.

— Может, вы просветите меня, что значат все эти любезности? — спросил лорд Мельбурн, и в его глазах блеснула насмешливая искра. — Особенно те, что касаются меня, ведь я до сих пор еще в неведении. — — Я знаю только то, милорд, — резко бросил Джулиан Вилсдон, — что у мисс Верной есть веские основания не общаться с вашей светлостью.

— Прошу тебя, Джулиан, пожалуйста, — прервала его Кларинда. — Уверяю, что лорд Мельбурн находится здесь по приглашению. Сэр Родерик настоятельно пожелал его увидеть. Я все объясню тебе позже. Умоляю, уйди и снова приходи днем.

— Возможно, мне самому придется объяснить вам, мистер Вилсдон, — произнес лорд Мельбурн, растягивая слова. — Я приехал, чтобы обсудить вопрос о нашей помолвке с мисс Верной.

— Помолвке! — почти закричал Джулиан Вилсдон. — Это не правда, этого не может быть! Как вы осмелились коснуться доброго имени мисс Верной!

Клянусь, милорд, если вы будете насмехаться над ней, я выставлю вас вон!

В глазах лорда Мельбурна блеснула явная насмешка. Джулиан Вилсдон был тонким, хрупким юношей.

Его светлость был силен, широкоплеч и могуч. И прекрасно осознавал этот контраст.

Кларинда тоже четко видела разницу между двумя мужчинами, поэтому поспешно схватила юношу под руку и повела к двери.

— Умоляю тебя, Джулиан, ведь он сделает из тебя лепешку, — упрашивала она. — Уверяю: то, что сказал его светлость, — всего лишь исходный факт, остальное я объясню тебе позже. Но не сейчас. Жди меня, если хочешь, и, когда его светлость уедет, я тебе все расскажу.

Бросив через плечо прощальный взгляд, исполненный ненависти, Джулиан Вилсдон позволил Кларинде увести его из гостиной. Лорд Мельбурн слышал, как они спорили в холле, но через несколько минут Кларинда вернулась одна.

— Я должна… принести свои извинения, — сказала она тихим голосом.

— Я вижу, у вас очень пылкий обожатель, — заметил лорд Мельбурн, — и весьма грозный соперник.

— Не надо пытаться унизить меня, милорд, — резко ответила Кларинда. — Было бы не правильно посвящать в суть дела Джулиана до того, как вы переговорите с моим дядей. Теперь Джулиан просто взбешен, и мне будет очень нелегко успокоить его оскорбленные чувства.

— Я думаю, что весь мир не должен знать о том, что ваш замысел — не более чем притворство, — сказал лорд Мельбурн. — Кто-то может рассказать вашему дяде, что его пытаются одурачить.

Кларинда умоляюще сложила руки.

— Вы не правы, милорд. Мы действительно должны изобразить помолвку, и никто не должен заподозрить, что она — лишь временное средство. Как только дядя умрет, вы меня больше не увидите.

— Это очень жестокое условие, — улыбнулся лорд Мельбурн. — Мне наше знакомство кажется весьма приятным.

— Вы шутите, милорд, — оборвала его Кларинда. Уверяю вас, только вы один можете подействовать на моего дядю. Его отчаянные попытки сохранить имение заставили меня согласиться на его предложение.

— А теперь давайте продолжим разговор с того места, на котором он прервался, — предложил лорд Мельбурн. — Позвольте мне задать вам очень простой вопрос, мисс Верной: почему вы так меня не любите и почему, скажите на милость, ваша ненависть так велика, что вы обсуждаете свои чувства с другим вашим соседом, мистером Джулианом Вилсдоном?

Он увидел, как краска залила ее лицо, а ресницы стыдливо затрепетали.

— Мне действительно не следовало обсуждать вашу светлость с кем бы то ни было, милорд, — сказала она, — и я прошу у вас прощения. Я безрассудно доверилась Джулиану, но он был единственным человеком, с кем я общалась последние месяцы — с тех пор, как дяде стало очень плохо.

— Вы были здесь совсем одни? — удивился лорд Мельбурн.

— Да, одна, — ответила Кларинда. — Когда я приехала сюда в первый раз, с дядей жила его сестра, но она умерла, и не было никого, кто мог бы занять ее место. Не думайте, что я жалуюсь. Мой дядя — очень интересный человек. Я помогала ему управлять поместьем, но на самом деле я не была столь сведуща в делах, как он. Вы, наверное, уже поняли, что дядя сам исполнял должность управляющего в течение многих лет, предпочитая самостоятельно решать каждодневные проблемы, а не возлагать их на какого-то постороннего человека.

— А почему он так трепетно относился к своим землям? — спросил лорд Мельбурн.

— Я думаю, что после того, как Николас покинул его, это единственное, что у него осталось, — тихо ответила Кларинда. — Он любит свое поместье. Тратит каждый пенс на то, чтобы реконструировать фермы, осушать болотистые земли, выращивать новые культуры, покупать современные орудия труда. Это его ребенок, его чадо, — он готов отдать за него всю свою жизнь. — В ее голосе послышались теплые чувства, но вдруг она сменила тему разговора и быстро произнесла:

— Однако вашей светлости это не интересно. Врач сказал мне, что дядя с трудом протянет еще день или два. Позвольте ему умереть счастливым, а потом вы сможете вернуться в Лондон к своим развлечениям.

— Я благодарю вас за ваше обещание, — сказал лорд Мельбурн с ноткой сарказма в голосе.

— Но ведь именно этого вы хотите? — спросила Кларинда. — Я поняла, что ваша светлость мало интересуется деревней, иначе вы не приезжали бы в Мельбурн так редко. А ведь ваше поместье — и больше, и лучше, чем наше.

— Я вижу, вы прекрасно осведомлены о моих передвижениях, — учтиво заметил лорд Мельбурн. Но какое же из моих злодеяний повергло вас в такую ярость?

Она уловила насмешку в голосе и увидела ее на его лице, каким бы циничным и невозмутимым оно ни казалось. Ему на самом деле было все равно, что она в действительности о нем думала, но его серые глаза внимательно вглядывались в ее лицо, и она чувствовала себя неловко под этим пронзительным взглядом.

— Итак, — поторопил он ее, — могу ли я узнать от вас о своих прегрешениях?

Он увидел неожиданную вспышку гнева в ее глазах. Это было почти невозможно, подумал он, — не вывести ее из себя, не заметить меняющегося выражения ее чувствительного маленького личика или не увидеть, как сердито вздергивается вверх ее миниатюрный подбородок.

— Позвольте мне высказаться откровенно, милорд, — сказала она, отворачиваясь от него и проходя к окну. — Я не собираюсь обсуждать ваше поведение ни теперь, ни когда-либо еще. Оставляю вас наедине с вашей совестью. Я не желаю находиться в вашей компании, нас свело лишь причудливое стечение обстоятельств.

— Как печально, — стараясь вторить ее тону, проговорил лорд Мельбурн, — что столь приватные обстоятельства вынуждают вас иметь дело с мужчиной, которого вы ненавидите больше всех на свете.

Кларинда повернула к нему свое лицо.

— Да, это правда, милорд, и я не побоюсь признаться. И в то же время я благодарна вам за помощь, которую вы оказываете дяде Родерику.

— Помощь, которую я собираюсь оказать, — поправил ее лорд Мельбурн. Он сделал паузу, потом продолжал:

— Почему я не могу узнать правду перед тем, как действовать дальше?

— Я не буду говорить об этом, — упрямо заявила Кларинда.

Их глаза встретились, и минуту они не отрываясь смотрели друг на друга. Он ясно ощущал, что от нее исходит ненависть и что ее все больше охватывает страх. Неожиданно он рассмеялся.

— Поступайте как знаете. Мне будет забавно увидеть, как долго вы сможете терпеть мои комплименты, и, возможно, время от времени я буду подзадоривать вас, чтобы узнать о ваших истинных намерениях.

После этих слов лорд Мельбурн отвесил ей очень элегантный поклон.

— А теперь я поеду обратно в Мельбурн, — сказал он. — Я сказал врачу, что вернусь позже, когда к вашему дяде приедет его адвокат. А до тех пор, мисс Верной, остаюсь вашим покорным слугой.

Кларинда сделала реверанс. Он открыл перед ней дверь, но перед тем, как пройти в холл, приостановился на секунду и сказал:

— Да, кстати, я только что вспомнил, что забыл вам кое о чем сказать. Когда я вышел от вашего дяди, то натолкнулся на лакея, подслушивающего в замочную скважину. Я не знаю, желаете ли вы, чтобы ваши слуги знали обо всем, что говорится между господами наедине.

К его удивлению, лицо Кларинды стало бледным как мел, и она быстро прошла мимо него в холл. Поспешно подойдя к старому дворецкому, стоящему у дверей, она спросила его тихим голосом:

— Бейтс, где Уолтер?

Старик в нерешительности помолчал, затем ответил:

— Я готовлюсь провожать его светлость, мисс Кларинда, поэтому не могу сказать вам, куда уехал Уолтер.

— Уехал? — воскликнула Кларинда.

— Я видел, — продолжал дворецкий, — что он вывел лошадь из конюшни и куда-то помчался на ней галопом.

— Не думаешь ли ты, что он отправился в Лондон, к мистеру Николасу? — спросила Кларинда прежним тихим голосом, но лорд Мельбурн услышал ее слова.

— Боюсь, что это так, мисс Кларинда.

Лорду Мельбурну показалась, что лицо ее стало еще бледнее.

— Мы ничего не можем поделать, — пробормотала она вполголоса, — но я не хотела бы, чтобы мистер Николас узнал об этом так скоро.

С трудом вернув себе самообладание, она повернулась к гостю.

Лорд взял ее руку в свою и почувствовал, как она трепещет. Он ничего не мог сказать в присутствии дворецкого, поэтому сел в ожидающий его фаэтон и направил лошадей в сторону Мельбурна.

— Что за фантастическое утро! — произнес он тихо.

При виде своего дома лорд почувствовал, как всегда, трепет собственника. Большой серый каменный дом с массивными колоннами при входе и с искусно спроектированными флигелями смотрелся потрясающе на темно-зеленом фоне деревьев. Зеркальная гладь раскинувшегося перед ним озера придавала ему еще большее очарование.

Лорд Мельбурн ехал по главной аллее. Скульптуры, украшающие крышу, ярко выделялись на фоне голубого неба, белые голуби кружились над переливающимися под солнечными лучами окнами, и все это накладывало сказочный отпечаток на окружающий пейзаж и добавляло чувству собственника поэтическую окраску.

«Если бы я мог найти такую же прекрасную женщину, как мой Мельбурн», — подумал он с внезапной сентиментальностью.

Неожиданно перед его взором возникло маленькое овальное личико, обрамленное золотисто-рыжими волосами, каких в жизни своей он никогда не видел.

«Какого черта она ненавидит меня?» — " задал он сам себе вопрос.

Войдя в большой холл, украшенный греческими скульптурами, со светло-зелеными стенами (этот цвет братья Эдэм особенно любили, потому что он как бы увеличивал пространство), лорд Мельбурн был встречен радостным лаем охотничьих собак и тщательно подобранными словами приветствия, произнесенными мажордомом.

— Приготовьте ленч через полчаса, — сказал лорд Мельбурн, — и пошлите за майором Фостером.

— Майор Фостер уже здесь, милорд, — ответил мажордом. — Когда мы узнали от Хоукинса о готовящемся визите вашей светлости, я сообщил майору, и он посчитал, что ваша светлость захочет его увидеть.

— Совершенно верно, — ответил лорд Мельбурн и пошел к библиотеке, где, как он знал, ждал его управляющий.

Майору Фостеру было уже за пятьдесят, он с детства работал в огромном поместье Мельбурна, а позже управлял им — за исключением того времени, когда служил в армии. Его военная карьера складывалась блестяще, пока он не был ранен и отправлен в отставку.

Он слегка прихрамывал, но в остальном рана не причиняла ему беспокойства. Майор Фостер был — и об этом лорд Мельбурн прекрасно знал — самым надежным и опытным управляющим, о котором мог мечтать любой помещик.

Лорд Мельбурн протянул свою руку, и майор, пожимая ее в ответ, почтительно произнес:

— Я очень рад видеть вашу светлость. Прошло довольно много времени после вашего последнего визита.

— Я думал о том же, когда ехал по главной аллее, — ответил лорд Мельбурн. — Никогда не видел такой красоты.

— Вы будете еще более обрадованы, милорд, когда увидите сельскохозяйственные отчеты, — воодушевился майор Фостер.

— Я их обязательно прочту, — ответил лорд Мельбурн, — но сейчас задам вам несколько других вопросов. Скажите, чем занимается Николас Верной?

— До вас дошли какие-то слухи, милорд? — удивился Фостер.

— Я только что приехал от сэра Родерика, — ответил лорд Мельбурн. — Это истинная причина моего приезда: он лишил своего сына наследства.

— Я не удивлен, — сказал майор Фостер. — Об этом ходили скандальные слухи, и я намеревался посоветоваться с вашей светлостью относительно этого дела в ваш ближайший приезд.

— Что все это значит? — воскликнул лорд Мельбурн, направляясь через комнату к подносу с напитками и наполняя себе бокал.

— Вы помните Пещеры в поместье Вернона? — неожиданно спросил майор Фостер. — Они ведут в Чилтернс и первоначально, насколько я помню, использовались римлянами. В течение многих веков они разрабатывали эти подземные лабиринты неоднократно, и хотя вы посещали эти места, когда были мальчиком, сейчас о них почти все забыли.

— Конечно, я их помню, — сказал лорд Мельбурн. — Мы с Николасом частенько исследовали их со свечами, пугая друг друга в темноте. Я помню, что всегда приходил в ужас при мысли о том, что не смогу найти дорогу обратно. Какая польза может быть от них сейчас?

— Я слышал, — спокойно сказал майор Фостер, — что мистер Верной открыл в них Клуб Адских Огней.

— Бог мой! — воскликнул лорд Мельбурн. — Вы, должно быть, шутите! Ведь сэр Фрэнсис Дэшвуд, который держал Клуб Адских Огней в Северном Викомбе, умер одиннадцать лет назад, и еще перед его смертью подобные клубы были запрещены законом.

— Это на самом деле так, — сказал майор Фостер, — поэтому Николас Верной держит информацию о своем клубе в секрете. До меня дошли слухи о нем около года назад, но я не мог поверить в такую чепуху и подумал, что это сплетни деревенских кумушек.

Местные жители говорили о том, что в Пещерах ведутся какие-то работы, и я узнал, что на них используются нуждающиеся в трудоустройстве добровольцы из расформированных воинских частей. Сначала я было подумал, что там ремонтируются дороги, но ходили еще и другие разговоры.

— О чем? — настойчиво спросил лорд Мельбурн.

— Говорили о женщинах, брошенных в фургоны, о каретах с гербовыми щитами, которые проследовали ночью через деревню и свернули на заброшенную дорогу, ведущую к Пещерам.

Майор Фостер на минуту замолчал.

— Рассказывайте дальше, — поторопил лорд Мельбурн.

— Потом разразился местный скандал, — продолжил майор Фостер. — В деревне есть некая девушка, известная по имени Простушка Сара, воспитанница старой миссис Хаггинс. Ваша светлость, может быть, помнит ее, потому что она почти полвека выкармливала чужих детей.

— Я помню, моя мать говорила о ней, — сказал лорд Мельбурн. — Она неодобрительно отзывалась об этой женщине и почти была уверена в том, что некоторые из детей, оставленных на ее попечение, были заморены ею и тайно похоронены в саду за домом.

— Может быть, это так, — допустил майор Фостер. — Но Сара, которая, очевидно, была любимым ребенком, выросла. Ее прозвали Простушка, потому что ей явно недоставало ума, хотя никто не замечал за ней никаких признаков лунатизма или чего-нибудь подобного.

— А она хорошенькая? — усмехнувшись, спросил лорд Мельбурн.

— Очень, — сказал майор Фостер, — что объясняет интерес, проявленный к ней мистером Николасом Верноном.

— Так что же произошло? — поинтересовался лорд Мельбурн.

— Я могу пересказать вашей светлости только слухи, которые дошли до меня и которые я могу припомнить, — ответил майор Фостер. — Сару увезли в Пещеры. Она вернулась назад с дикими историями о том, что там происходило: о джентльменах и женщинах, одетых в монашескую одежду, о странных церемониях, которые подозрительно походили на самые безобразные оргии, устраиваемые сэром Фрэнсисом Дэшвудом. Поэтому я решил прояснить этот вопрос.

— И что вам удалось узнать?

— Один человек, который очень хорошо знал Николаев Вернона, — продолжал майор Фостер, — рассказал мне о том, что Николас чрезвычайно интересовался Адскими Огнями Пещер в Западном Викомбе. Конечно, он был всего лишь школьником, когда умер сэр Фрэнсис и Пещеры были закрыты, но после окончания Оксфорда он предпринял невероятные усилия, чтобы исследовать их, и множество раз ездил на вершину горы — к мавзолею, который построил сэр Фрэнсис. Он досаждал местным жителям в окрестностях Западного Викомба своими расспросами о том, что происходило в Пещерах.

Они считали его очень назойливым и старались отделаться от него, но Николас оказался весьма настойчивым.

— Вы думаете, он хотел последовать примеру сэра Фрэнсиса? — задумчиво спросил лорд Мельбурн.

— Боюсь, что да, — ответил майор Фостер.

— А в деревне недовольны тем, что Простушку Сару втянули в такие неприятности? — заметил лорд Мельбурн.

— Не столько тем, что ее вовлекли, — сказал майор Фостер. — Скандал разразился после того, как исчез ее ребенок.

— Ее ребенок? — воскликнул лорд Мельбурн.

— Она клялась, что отец ребенка — Николас Вернон, — объяснил майор Фостер. — Но через месяц после рождения ребенок исчез, и Сара обезумела.

Она, хотя и не в полном уме, любила дитя по-своему и была, я уверен, вполне хорошей матерью. Когда она потеряла младенца, она бродила по окрестностям, как безумная, и обвиняла Николаев Вернона в том, что он принес ребенка в жертву Пещерам.

— Бог мой! — воскликнул лорд Мельбурн.

— Поднялся такой шум, что самые уважаемые жители деревни, во главе с викарием, отправились к сэру Родерику. Было очевидно, как рассказывали они впоследствии, что сэр Родерик не был особенно удивлен информацией о Пещерах. Но когда разговор коснулся ребенка, он испытал шок, а затем пришел в ужас.

Он написал своему сыну Николасу о том, что лишил его наследства, и велел никогда более не возвращаться в Прайори.

— Чтo и произошло! — воскликнул лорд Мельбурн. — А, черт! Фостер, я с трудом могу поверить, что такие вещи происходят в наши дни.

— По-моему, мистер Николас Верной всегда был неприятным молодым человеком, — сказал майор Фостер. — Должен признаться, милорд, я никогда его не любил, но представить себе не мог, что он способен так низко опуститься.

— А сейчас Пещеры закрыты? — спросил лорд Мельбурн.

— Об этом мы не знаем, — сказал майор Фостер. — Никто не желает нарушать границы владений, чтобы узнать, существует ли в этих Пещерах какое-нибудь заведение или нет. Я предполагаю, что мистера Николаев не было в этих местах около месяца. А если он здесь и был, то мне об этом неизвестно. — После короткой паузы майор Фостер добавил:

— Но ведь вы видели сэра Родерика, милорд. Он говорил с вами об этом?

— Говорил, но очень коротко, — ответил лорд Мельбурн. — Однако скоро я увижу его снова.

Не желая посвящать управляющего в свой разговор с сэром Родериком, лорд стал говорить о делах, касающихся собственного поместья. А так как тема была неисчерпаема, ленч пришлось отложить. Поездка в Прайори также была перенесена на более позднее время.

Дворецкий Бейтс открыл перед ним дверь и, принимая перчатки и шляпу, сообщил:

— Мисс Кларинда находится, в кабинете, милорд.

В данный момент она занята.

Когда лорд Мельбурн направился к ступенькам, чтобы подняться наверх, к сэру Родерику, он услышал резкий и развязный голос, который, возвышаясь от гнева, раздавался из кабинета, находящегося в другом конце холла. Это был голос мужчины, и, поймав взгляд камердинера, обращенный на закрытую дверь, лорд спросил:

— Кто находится у мисс Кларинды?

— Один из фермеров, милорд, — грубый человек с необузданными манерами.

Лорд Мельбурн прошел через холл и открыл дверь кабинета. В этот момент мужчина говорил:

— Давайте мне денег, или я пойду наверх и потребую их у сэра Родерика. Я знаю, что я прав! Или давайте мне денег, или вам будет еще хуже.

Лорд Мельбурн сделал несколько шагов вперед.

Кларинда сидела за большим письменным столом в центре комнаты. Этот стол явно не предназначался для женщины, поэтому Кларинда выглядела очень маленькой и хрупкой.

Перед ней стоял большой плотный мужчина, темноволосый и смуглый, он говорил с акцентом, который, заметил лорд Мельбурн, был более присущ обитателям Биллингсгейта, чем жителям деревни.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил лорд.

Мужчина, стоящий спиной к двери, быстро обернулся. Выражение его лица было агрессивным и даже свирепым, но при появлении лорда Мельбурна оно мгновенно изменилось и стало подобострастным.

— Я прошу только то, что мне причитается, сэр, — сказал он угрюмо.

— Не только то, что причитается, а гораздо больше, и вы об этом хорошо знаете, — возразила Кларинда. — Вы получили тридцать фунтов от поместья три недели назад на починку инвентаря, и когда на прошлой неделе я приехала к вам, то увидела, что инвентарь был неисправным, а от денег не осталось и следа.

— А материал я на что должен был купить? — грубо спросил мужчина.

— Я не видела также никакого материала, — ответила Кларинда.

— Ну нет, мне надо поговорить с сэром Родериком насчет денег, — сказал крестьянин.

Лорд Мельбурн ясно почувствовал, что в этих словах прозвучала не просьба, а угроза.

— В связи с тем, что сэр Родерик не совсем хорошо себя чувствует, — сказал лорд Мельбурн, — завтра я пошлю моего управляющего, майора Фостера, на вашу ферму. И он сообщит мисс Верной о том, имеете ли вы право требовать дополнительных средств.

— О, я вполне имею право, — сказал мужчина. — Мистер Николас знает об этом.

— Тогда, я полагаю, вы должны изложить свои требования мистеру Николасу Вернону, — оборвал его лорд Мельбурн, — так как у меня есть подозрение, что вы не только плохой фермер, но и вообще не тот, за кого вы себя выдаете. И я не удивлюсь, если сыщики с Боу-стрит заинтересуются, почему вы оказались в наших краях.

Как только лорд произнес эти слова, мужчина преобразился на глазах. Сначала, казалось, он был готов броситься на лорда Мельбурна, но затем его решимость рассыпалась в прах и, украдкой поглядывая на дверь, он вкрадчиво произнес:

— Я понял вас, сэр. Не надо посылать никого на ферму. А я оттуда уберусь.

— Я тоже так думаю, — сказал лорд Мельбурн. — И чем скорее, тем лучше. Мой управляющий приедет и посмотрит, сдержали ли вы свое обещание.

Неизвестно, слышал ли мужчина последние слова лорда. Он уже бросился к двери, резко захлопнул ее за собой, и были только слышны его торопливые удаляющиеся шаги по вестибюлю.

Лорд Мельбурн взглянул на Кларинду и увидел, что, несмотря на ее усилия сохранить свое достоинство, она была готова расплакаться.

— Как вы узнали о том, что он — не тот, за кого себя выдает?

— Но ведь это вполне очевидно, что он — не деревенский житель, — ответил лорд Мельбурн.

— Его прислал сюда Николас два месяца назад, — объяснила она, — и я не осмеливалась беспокоить дядю Родерика, потому что он тяжело болен. Я разрешила ему заниматься хозяйством, хотя понимала, что это ошибка. С тех пор он постоянно требовал от меня денег.

— А на какой ферме он хозяйничал? — спросил лорд Мельбурн.

— На той, которая расположена у Овражьего Дна, — ответила она.

Он кивнул.

— Я знаю это место. Я скажу Фостеру, чтобы он нашел вам приличного арендатора.

— Мне не хотелось бы доставлять вашей светлости лишних хлопот, — тихо сказала Кларинда.

— А есть ли еще в поместье люди, присланные Николасом?

Она колебалась секунду.

— Вам лучше об этом сказать, — заметил он мягко.

— Есть еще один, — ответила она, — кроме Вальтера — лакея, которого вы видели сегодня утром. Николас настоял, чтобы мы приняли его на службу.

— И что это за человек?

— Он пришел дней десять назад и попросил сдать ему в аренду ферму у Медвежьей Берлоги около Пещер.

Когда она произнесла эти слова, то румянец покрыл ее щеки, и лорд Мельбурн понял, что она слышала о Пещерах.

— Кто этот человек?

— Он выглядел очень странно, — сказала Кларинда. — Скорее он походил на священника, чем на фермера. С ним были еще какие-то двое мужчин.

Возможно, его родственники, я не знаю. Как бы то ни было, Николас прислал мне письмо с настоятельной просьбой передать ему ферму. Кто-то сообщил ему, что она свободна.

— И вы отдали ферму? — поинтересовался лорд Мельбурн.

— А что еще я могла сделать? — спросила Кларинда. — Я не могла обсудить кандидатуры новых арендаторов с дядей Родериком из-за состояния его здоровья, в то же время у меня не было полномочий отказывать Николасу. И этот мужчина въехал на ферму, я полагаю, дня три назад.